Пустыня Сонора

      Длинная немая сцена в комнате Розы сделала бы честь, наверное, любой театральной постановке, потому что далеко не в каждой из них молчание бывало настолько выразительным.       Первым импульсом Пако было нырнуть с головой под одеяло, но он почти сразу отверг этот вариант как слишком детский и очевидно нерабочий: не заметить парня в таком положении получилось бы только чудом.       Однако, судя по последним событиям, все свои чудеса они с Розой уже потратили, и пришло время возвращаться в унылую реальность: ту самую, где если ты продолбался настолько, чтобы заснуть там, где тебе ни в коем случае нельзя было засыпать, то изволь отвечать за свой косяк по всей строгости.       Надо было, впрочем, отдать Альбе должное: увидев Розу и Пако в одной постели, она практически не изменилась в лице. Все с теми же плавными движениями вошла в комнату, а потом закрыла за собой дверь на замок – ни удивленного возгласа, ни лишнего вздоха, ни даже слишком долгой паузы. Как если бы у стен в коридоре были уши – а может, даже и глаза.       И вот теперь она стояла там, вжавшись спиной в закрытую дверь и глядя на них настолько растерянно и печально, будто они своим поступком не просто нарушили все мыслимые правила, но обидели и ранили ее лично. Клокочущая паника в груди Пако, сменившаяся облегчением – когда Альба не распереживалась в первые несколько секунд и не привлекла ничье внимание, – в итоге превратилась в нечто похожее на чувство вины.       – Доброе утро, сеньора, – голос его прозвучал неуверенно и пристыженно.       – Niña, – тихо позвала женщина, вовсе не глядя на него. – Девочка, ну как же так…       Роза тоже наконец проснулась. Пару секунд она с трудом промаргивала глаза, очевидно, не вполне еще понимая, как сочетаются ее постель, солнце, Пако и, в особенности, только что произнесенная им реплика. Но потом, переведя взгляд туда, куда безотрывно смотрел парень, девушка как будто на мине подорвалась:       – Альба! – воскликнула она ломким со сна голосом, подскочив на кровати и чуть не сдернув с Пако одеяло. Тот лишь чудом успел перехватить его за край и удержать на бедрах – настолько сближаться с нянюшкой своей возлюбленной парень был пока не готов. – Альба, Альба, Альба… погоди, – наконец-то выпутавшись из простыней, Роза скатилась с кровати, подобрала с пола свой халат-кимоно и наскоро накинула его на плечи. – Альба, пожалуйста…       В конце концов девушка подползла к старушке и, прижав ее руку к своему лицу, встала перед ней на колени.       – Ну зачем же вы так? – только и спросила та. Голос ее, однако, не выражал осуждения – лишь грусть, всеподавляющую и обреченную.       – Потому что… я… он… – Роза ненадолго оглянулась на парня через плечо, явно не понимая, что он вообще тут до сих пор делает. – Я… мы… Мы вместе, Альба, – наконец, выдохнула девушка и принялась осыпать горячечными поцелуями ее морщинистую руку. – Не выдавай нас, умоляю… Пожалуйста, Альба. Я умру без него. Я без него умру.       – Пресвятая Дева Мария, – пробормотала несчастная старушка, свободной рукой хватаясь за сердце и, кажется, находясь в шаге от обморока. Поэтому Пако поспешил вмешаться, чувствуя, что ситуация может выйти из-под контроля:       – Я люблю ее, сеньора. Очень люблю. Я знаю, что это неправильно и опасно. Знаю, что меня тут быть не должно, но…       – Но у нас нет другого способа, – перехватила его мысль Роза, глядя на няню огромными глазами, полными мольбы. – Альба, я прошу тебя, не говори ничего семье! Мне все равно никуда от них не деться, дай хоть… надышаться напоследок.       Перед последними словами голос ее надломился, и Пако едва расслышал конец произнесенной ею фразы. Сердце его резко и больно дернуло от того горя, что совершенно недвусмысленно слышалось в словах его любимой, но прямо сейчас он не мог себе позволить утешить ее. Потому что все их будущее висело на волоске и зависело от того, что победит в душе пребывающей в смятении пожилой женщины: желание защитить свою питомицу от любой, даже самой мало-мальской угрозы, которую, очевидно, представлял из себя Пако, или же позволить ей быть счастливой – пусть совсем недолго и с огромным риском для себя.       Ведь сдав Пако семье и убедившись, что он больше и на пушечный выстрел не подойдет к поместью, Альба пусть и рисковала навсегда потерять Розу, но зато тем самым спасала ей жизнь от ее безумного и способного на все жениха. И, признаться, парень не знал, как бы сам поступил на ее месте, потому что не находил для себя ровным счетом никаких оправданий.       – Это была моя ошибка, – снова рискнул подать голос он. – Сеньора, я заснул, хотя не должен был. Но обещаю вам, больше такого не повторится.       – Конечно, не повторится, – едва слышно произнесла старушка, и у парня упало сердце при виде ее строго нахмурившихся бровей.       – Альба, пожалуйста, нет, – зашептала Роза, по чьему лицу покатились горячие слезы страха. – Я тебя умоляю, не надо…       – Потому что в следующий раз, – продолжила та шепотом, игнорируя девушку и подняв указательный палец в сторону Пако, – я лично тебя мокрым полотенцем за такую безалаберность отхлещу! И на горох поставлю! Совсем уже стыд и совесть потерял, паразит этакий! – шепот ее набирал все больше уверенности и гнева по мере того, как Альба окончательно утверждалась в своем непростом решении.       Но несмотря на угрожающий тон нянюшки, к концу ее тирады Пако уже улыбался во весь рот, ощущая, как его затапливает волной облегчения: Альба была на их стороне. Она никому ничего не скажет.       – О Господи! – видимо, тоже осознав это, Роза наконец поднялась на ноги и тут же бросилась обнимать все еще пыхтящую, как маленький перегретый чайник, старушку. – Спасибо тебе, милая. Обещаю, мы будем осторожны! Очень-очень осторожны! Пако, какого хрена ты вообще тут все еще делаешь?! – последнее девушка выпалила, наконец обернувшись к нему, и парень не сдержал теплого смешка: она в самом деле на него злилась. Искренне и от души, словно уже забыв, что полминуты назад на коленях умоляла не отнимать его и говорила, что не сможет без него жить.       Умывшись и одевшись, Роза вместе с няней покинула комнату, и Тадео предсказуемо последовал за ней вниз на кухню. Выждав для верности еще пару минут и убедившись, что коридор снаружи пуст, Пако выскользнул тоже, а потом, стараясь не срываться на бег, поспешил в сторону одной из боковых лестниц.       У него до сих пор в голове не укладывалось, что он в самом деле вчера вот так просто взял и отрубился. Знал же, что нельзя терять бдительность. И что слишком долго лежать в постели после секса с любимой женщиной – это чертовски опасная затея. Но ему самому его разум казался в тот момент таким бодрым и ясным, что все последующее выглядело буквально как насмешка судьбы.       Или как предупреждение от нее же.       В этот раз им повезло, потому что из всех людей в поместье их поймала именно Альба. Но с таким же успехом в следующий раз это может быть кто-нибудь из братьев Розы – или пусть даже кто-то из горничных, у которых не будет ровным счетом никакой мотивации держать язык за зубами, но зато будет воз и маленькая тележка причин не быть замешанными в такого рода скандале.       И что это все означало? Что ему следовало прекратить свои ночные визиты? Или сразу после секса вылезать из постели и одеваться, чтобы не дай бог чего не случилось?       Размышляя об этом, Пако чувствовал, как грудь ему сжимает знакомое чувство несправедливости и порожденная им злость: он и так ужался до минимума, не просил себе ничего сверх тех крох, что мог урвать тайком, ни на что не жаловался, на все соглашался, лишь бы хоть на один час в день побыть тем, кем он уже давно считал себя с полным на то правом – мужчиной Розы Ласаро. Но судьба все продолжала и продолжала отнимать у него даже эту малость, бесконечно угрожая неминуемой расплатой.       И если бы дело было только в его собственной жизни, Пако бы давно уже на все плюнул. Потому что лучше влететь в стену на скорости двести двадцать, чем ждать, пока тебя расплющит неторопливый автомобильный пресс, выжимающий из тела все соки по капле день за днем.       Но ведь он был в этом воображаемом автомобиле не один. А, значит, нужно было терпеть, сжимать зубы и соглашаться. Снова и снова униженно и покаянно склонять голову, прося прощения за самое правильное и самое лучшее чувство из всех, которые он когда-либо испытывал. Потому что в обмен на очередную порцию порицания и непонимания он получал еще один день с той, которая давно уже значила для него куда больше его гордости и чувства собственного достоинства.       – Эй, Пако.       Выдернутый из своих мыслей, парень вскинул голову и осознал, что едва не прошел по коридору мимо Леандро Ласаро, даже и не подумав поздороваться. Кишки в очередной раз скрутило жгучей досадой от мысли, что им снова кто-то недоволен, но Пако послушно изобразил на лице вежливое раскаяние:       – Простите, сеньор. Я задумался. Доброе утро.       Оказалось, однако, что Леандро окликнул его вовсе не потому, что его оскорбило отсутствие полагающегося по этикету приветствия – вполне возможно, что мужчина и сам бы не заметил хмурого парня, если бы у него не было к нему дела.       – Что там с Тадео? – спросил он. – Ты выяснил то, о чем я тебя просил?       Блять. Гребаный Тадео, чтоб ему пусто было.       Конечно, Пако ничего не выяснил. Потому что уже напрочь забыл, что его вообще об этом просили. Вся эта история сперва с клубом, а потом с Эмилио совершенно вытеснила из его головы просьбу Леандро присматривать за телохранителем Розы. Хотя, с другой стороны, у него и не было особых возможностей это сделать: здоровяк либо таскался тенью за девушкой, следя за каждым ее движением, как долбаный сталкер, либо сидел у ее комнаты и залипал в телефон. Разговоры у них с Пако тоже особо не клеились, а те, что оказывались длиннее нескольких реплик, неизменно сводились к одному и тому же: страшный сеньор Салазар оторвет им обоим жопы, если Роза облажается.       Не слишком-то богатый улов.       Но, конечно, сказать об этом Леандро парень не мог. Поэтому, понадеявшись, что вот так на ходу тот все равно не станет подробно его расспрашивать, Пако уверенно кивнул:       – Да, сеньор. У меня… есть кое-какая информация.       – Хорошо, – одобрительно кивнул тот. – Тогда через час-два зайди ко мне в кабинет, обсудим.       – Да, сеньор, – еще раз повторил парень и поклонился вслед направившемуся дальше по своим делам мужчине.       Что ж, теперь осталось только самому узнать, что же это за «информация» такая, которой он собирался по секрету поделиться с Леандро Ласаро.       Выудив из кармана телефон, Пако первым делом написал Розе:       << Твой брат попросил меня разузнать побольше о Тадео. Ты не замечала за ним ничего странного или подозрительного? Когда меня нет рядом, он не задает тебе никаких неуместных вопросов о семье и доме? В твоей технике, которую он проверяет, не может быть ничего связанного с делами Ласаро?       Ответное сообщение от нее он получил, уже когда курил после завтрака на заднем крыльце поместья.       >> Не знаю, вроде ничего такого не замечала. Мы с ним вообще мало разговариваем. Из всего, что могу придумать навскидку, это навигатор в машинах, по которому можно посмотреть историю поездок. Но за рулем обычно ты, а не он, так что…       Почти сразу пришло еще одно:       >> Пако, как думаешь, он мог поставить жучок мне на телефон???       После вопросительных знаков выстроилось в ряд несколько насмерть перепуганных эмоджи, а следом за ними – пара очень злых. Почему-то парня это улыбнуло.       << Не думаю) Это процедура не быстрая, а твой телефон всегда при тебе. Но когда Тадео его проверяет, ты же тоже следишь за процессом, так?       >> Ну вроде… А если еще куда?       << В общем, я понял. Ведет себя как примерный сукин сын. Ладно, спасибо)       Ну что ж, попытка не пытка, хотя Пако с самого начала предполагал, что Тадео – или дававший ему задание Нандо – не настолько кретин, чтобы в присутствии Розы копаться в секретерах особняка или между делом уточнять у нее пароль от местного сервера. Пусть Салазар был, судя по всему, и невысокого мнения об умственных способностях своей невесты, за кромешную дуру он ее не держал, а значит, на очевидный идиотизм с его стороны рассчитывать не стоило.       И раз так, значит у Пако оставался всего один вариант.       – Доброе утро, босс, – поздоровался он, без стука входя в кабинет Эмилио. Тот, очевидно, несколько ошарашенный его бесцеремонностью, поднял на парня удивленный взгляд. – Я не помешал?       – У тебя что-то срочное? – оправившись от замешательства, сухо поинтересовался команданте.       «О да. Хотел уточнить, как поживают ваши приятели из Штатов. Какая там вообще нынче погода в Вашингтоне?» – ответная фраза сформировалась в голове Пако так быстро, что он буквально почувствовал вкус этих слов у себя во рту. Те определенно отдавали желчью.       – Да, – кивнул парень, закрывая за собой дверь и усаживаясь в кресло напротив стола начальника.       Сейчас он чувствовал себя здесь совсем не так, как в прошлый раз, когда мужчина полностью и во всем его подавлял, заставляя чувствовать себя беспомощным, загнанным в угол зверем, у которого есть всего два варианта: сунуть голову в ошейник или остаться без нее вообще. Нет, расстановка сил, несомненно, изменилась, пусть даже Пако пока и не особо представлял, как именно обретенное с таким трудом знание должно было ему помочь.       В любом случае сегодня он пришел говорить не об этом.       – Что вы знаете о Тадео? – спросил парень.       – О новом телохранителе Розы? – нахмурился Эмилио. – Зачем он тебе, chico?       – Мне – не зачем, – пожал плечами Пако. – А вот сеньор Леандро очень им интересуется.       – Леандро попросил тебя разузнать о нем? – судя по тому, что команданте переспрашивал почти каждую реплику, ему было очень сложно перестроиться на эту тему. Как если бы до прихода Пако разум его был занят чем-то совсем другим.       Вполне вероятно, что погодой в Вашингтоне, округ Колумбия.       – Вроде того, – подтвердил парень. – И я так полагаю, что раз он попросил меня, а не вас, вы у него на не слишком хорошем счету.       – Или он не считает этого человека настолько важным, чтобы отрывать меня от других задач, – парировал Эмилио, не изменившись в лице.       – Не суть, – пожал плечами Пако. – Даже если он так не считает, вы-то уж всяко нарыли на него полное досье, я прав? Разве не так вы привыкли вести дела, босс? Ну так дайте мне что-нибудь. Сеньор Леандро должен видеть, что я полезен на своем месте, чтобы меня не отстранили от Розы. Мы же с вами оба… этого не хотим, – и он выразительно двинул бровями.       «Что ты затеял на самом деле? – так и крутилось у него в голове. – Под кого копаешь? Под Салазаров? Или они тоже, как и Ласаро, просто ступенька наверх? На кого именно тебя натравили федералы? Что за игру ты ведешь, старый хрен?»       В какой-то момент парню показалось, что его мысли слишком отчетливо проступают на лице, потому что Эмилио вдруг замер – взгляд его заострился и стал куда подозрительнее. Хотя, вполне вероятно, он просто реагировал на то, как Пако вел и держал себя. Но у того физически не осталось сил лебезить и строить из себя послушного песика: за это утро он уже исчерпал их все без остатка.       – Ты стал неосторожен, – наконец произнес команданте. – И слишком рискуешь, chico.       – В каком смысле? – изогнул бровь тот.       «Давай, только попробуй мне сказать, что я охренел так нагло себя вести. Клянусь, я тебе яйца прямо тут в тиски закручу».       – На сегодняшних записях с камер я не видел, чтобы ты ночью выходил от Розы, – сдержанно пояснил тот. – Что случилось?       Блять.       – Все под контролем, – проглотив уже раздувшуюся в горле едкую злость, произнес Пако. – Я разобрался.       – Вижу, – спустя короткую паузу подтвердил команданте. – Иначе, надо полагать, ты бы тут не сидел с такой довольной мордой, chico. Но я хочу знать, что именно произошло.       «Хочешь, чтобы я начал тут каяться и оправдываться, и тем самым снова загнать меня себе под ноготь? Ну уж нет».       – Все под контролем, я же сказал, – Пако посмотрел ему прямо в глаза. – Беспокоиться не о чем. Мне нужна помощь с Тадео, это все.       Эмилио некоторое время молчал, изучая его взглядом, но потом кивнул:       – Хорошо. Я отправлю тебе все, что у меня есть. Выбери сам, что из этого может заинтересовать Леандро. Только… не перегни палку, чтобы у него не возникло вопросов, откуда ты все это взял.       – Я же не идиот, – раздраженно закатил глаза Пако.       – Серьезно? – резко обрубил его команданте. – Тогда не веди себя, как идиот, chico. Ты понятия не имеешь, что стоит на кону.       «Вы удивитесь, босс, но вообще-то…»       – Понял, – без удовольствия пробормотал Пако, наблюдая за тем, как Эмилио снова обратился к своему компьютеру: вероятно, для того, чтобы там найти электронную версию своего досье на Тадео.       Очевидной ассоциацией в голове парня снова вспыхнул вопрос: что было на том чертовом диске, что мужчина отдал федералам? Совершенно точно нечто такое, ради чего тот рисковал и своей, и теперь уже жизнью Пако.       Еще в ту самую ночь, когда состоялась злополучная встреча посреди пустыни, парень много думал о том, как ему теперь следует поступить. Первым и самым очевидно напрашивающимся решением было сдать Эмилио. Прийти к Ласаро – тому же Леандро, например – и сообщить о том, что ему удалось выяснить. Снять таким образом со своей шеи задолбавшую его удавку и снова обрести пусть и относительную, но все же свободу.       Да только вот было очевидно, что избавиться от Эмилио, не подставившись самому, не выйдет. Потому что у команданте все еще где-то хранились те самые фото и прочие доказательства их с Розой романа. И даже если и существовал шанс, что мужчина в порыве благородства и в память о дружбе с сеньором Мартинесом не утопит Пако вместе с собой, то записи так или иначе всплывут, когда Ласаро начнут изучать содержимое его компьютера. А это была дорога в один конец.       С другой стороны, теперь и у самого парня было то, что гарантировало им с Эмилио взаимное уничтожение в случае чего. Значит, пока что имело смысл пользоваться его ресурсами и помощью – а потом, когда дойдет до дела и команданте потребует использовать Розу, Пако просто откажется. И прикроет себе спину информацией о ФБР. Благо у него на руках тоже имелась пара доказательств в виде сделанных в ту самую ночь фотографий машины агентов и их самих.       А пока что… Пока что он продолжит терпеть и делать вид, что играет по заданным правилам, благо старый лис, очевидно, пока не замечал, что молодой уже на несколько ходов обошел его в этой партии.       – Отправил, – произнес Эмилио пару минут спустя. – У тебя все?       – Да, босс, – серьезно кивнул Пако. – Спасибо за помощь. Буду… держать вас в курсе.       – Иди уже, – махнул рукой тот, и парень послушно поднялся с места.       «Ничего, Роза, мы еще повоюем».       

~

             Леандро постучался.       – Входи, – раздался хриплый голос Мануэля Ласаро с той стороны, и мужчина нажал на ручку двери.       – Ты хотел меня видеть.       – Садись. – Тот кивнул на кресло возле своей кровати и с натужным сипом принял полусидячее положение.       В комнате пахло болезнью. Несмотря на приоткрытые окна, сквозь которые в помещение заливались птичий клекот и мерное шуршание дождевателей, общая атмосфера внутри ощущалась тягостной. Из-за нее хотелось говорить и двигаться как можно тише.       – Как себя чувствуешь? – поинтересовался Леандро, откинувшись на спинку кресла. – Док говорит, ты саботируешь лечение.       Вопрос здоровья Мануэля Ласаро действительно был принципиально важным, но дело заключалось далеко не в сыновней тревоге: никаких теплых чувств – и порождаемого ими искреннего беспокойства – мужчина к отцу не испытывал уже много лет. В том числе и потому, что тот со своей стороны приложил максимум усилий, чтобы их из него вытравить.       Нет, на первый план тут выходили интересы бизнеса. Афера, задуманная Леандро, требовала времени и невмешательства со стороны, поэтому скорое выздоровление главы семьи на руку ему не играло. Однако и смерть старика непременно вызвала бы цепную реакцию из таких последствий, которые навредили бы и его планам лично, и семье Ласаро в целом: одно только имя отца все еще обладало в высших кругах авторитетом, которого старший наследник лишь намеревался однажды добиться, но пока не мог.       Виной тому, кстати, был сам глава клана, который, подобно владельцу контрольного пакета акций, время от времени приезжал на производство, влезал в работу нанятых им же руководителей – и неизменно все портил. А те, в свою очередь, снова и снова приносили в жертву себя, друг друга и собственные семьи, лишь бы бизнес после «гениальных» решений владельца не рухнул окончательно.       – Прекрасно я себя чувствую, – отмахнулся Мануэль Ласаро, чуть скривившись. – А если б исполнял все указания дока, давно бы уже лежал рядом с Луизой.       При упоминании имени матери у Леандро легонько сжало под ребрами.       – Так что, поскольку умирать я пока не планирую, – продолжил глава клана, очевидно, намереваясь перейти к делу, – расскажи-ка мне, какого дьявола творится с барыгами Каборки?       – Каборки? – вскинул брови Леандро, очень надеясь, что ему удалось сыграть удивление достаточно правдоподобно.       Парни вражеского картеля, как он и рассчитывал, осмелели быстро, и Пепе уже дважды докладывался о том, что их замечали на улицах, но, подчиняясь приказу, разумеется, больше не трогали. До этого момента все шло согласно расчетам Леандро, но вот теперь разговор с отцом принял непредвиденный оборот, и мужчине следовало быть крайне осторожным.       Однако, несмотря на искреннее непонимание на его лице, Мануэль Ласаро, кажется, все-таки почуял подвох и, смерив сына внимательным взглядом, нахмурился сильнее:       – Ты либо дерьмовый глава клана, раз не в курсе о действиях врага, либо дерьмовый глава клана, потому что разрешаешь врагу действовать. Одно из двух.       – И в любом из этих вариантов я дерьмовый глава клана, – сдержанно заключил Леандро.       Сомнения отца в компетенциях своего старшего наследника уже давно растеряли вес: они не обижали, не злили, не расстраивали – просто ложились мелкими камушками в общую гору щебня неодобрения, наваленного за тридцать с лишним лет, и даже не сильно утяжеляли ее.       В голове мужчины сейчас крутилось другое: кто именно рассказал отцу про барыг Каборки, да еще так скоро? Неужели Пепе? По своей воле? Или же его загнали в угол? Разницы, впрочем, особой не было: предательство есть предательство. И Леандро уже даже принялся отстраненно размышлять о том, стоило ли ему задать неверному капо вопрос в лоб или же полезнее будет скормить ему немного удобной дезинформации и позволить выдать себя самостоятельно, – но Мануэль Ласаро вдруг вскрыл карты сам:       – Со мной связывался Салазар. – В эту секунду у Леандро отлегло от сердца. – И сказал, что его люди отловили человека из Каборки. А тот в свою очередь сообщил, что несколько дней назад его отпустили какие-то ребята со знаками роз и Санта Муэрте. – Он выдержал красноречивую паузу и чуть склонился в сторону сына: – Никак не хочешь это прокомментировать?       – Нет, – ответил тот, неопределенно пожав плечом. – Не имею ни малейшего представления, о чем болтает какой-то запуганный барыга со стволом у затылка. Да и ты прекрасно знаешь, что показания, данные под пытками, озвучивают лишь то, что хочет слышать экзекутор, а уж никак не истину. Отдай Папу Римского на допрос к Диего, и довольно скоро получишь чистосердечное признание, что тот лично распял Христа.       – Не заговаривай мне зубы, щенок, – угрожающе рыкнул Мануэль Ласаро, багровея. И если бы он находился сейчас в своем кабинете, прибранный, ухоженный и с сигарой, а не лежал тут всклокоченной рохлей на потных простынях, возможно его грозный тон как-то и впечатлил бы Леандро.       Но не теперь.       – Подумай лучше вот о чем, – предложил мужчина отцу, оторвавшись от спинки кресла и уложив локти на коленях. – Что если Салазар никого на самом деле не ловил? Или даже не так – поймал очередного залетного идиота, по старой доброй традиции казнил его, а сказочку про розы и Санта Муэрте, которая выставляет наш клан в невыгодном свете, просто выдумал?       – Что за херню ты несешь? – скривился тот. – Зачем ему это делать?       – А вот это очень хороший вопрос, – выразительно и даже с удовольствием кивнул Леандро. – Действительно, зачем? Чтобы уронить наш авторитет и заставить оправдываться, например? Устроить неразбериху в рядах? Выставить нас никчемными идиотами или… сорвать твою сделку? – он многозначительно повел бровью и ухмыльнулся уголком губ, ощущая, как чувствительно вздрагивают под его легким натиском затаенные страхи старика.       С мрачным наслаждением Леандро наблюдал, как его отец сперва брезгливо поморщился и раскрыл рот, будто намеревался что-то возразить – но уже через секунду в его глазах промелькнула тень неуверенности, а губы плотно сжались обратно.       – Я никого ни в чем не обвиняю, – тут же пояснил Леандро, становясь менее вкрадчивым и снова откидываясь в кресле, – не подумай. Я и в самом деле дал нашим ребятам распоряжение не лезть лишний раз на рожон, так что с тем барыгой могла приключиться вообще любая ситуация. Но, согласись, моя верность картелю стоит на порядок выше верности Салазаров тебе, – последнее слово он произнес с особенным оттягом, будто пришпорил старика и пустил его рысью вдаль от опасного для Леандро разговора.       – Мы с Гильермо все обсудили, – упрямо возразил Мануэль Ласаро, кажется, из последних сил борясь со своими сомнениями.       – Это было до того, как Нандо чуть не свернул челюсть Розе, или после?       – В каком… – закашлялся тот, будто поперхнувшись этой информацией, – смысле?       – В прямом, – невозмутимо ответил Леандро. – У нее половина лица синяя. Мы с ней виделись вчера за ужином, говорит, огребла за то, что осмелилась заблевать сортир без присмотра охранника от Нандо. Я… не буду передавать тебе все меры предосторожности, какие Роза предложила, чтобы тот остолоп ее точно больше никогда не потерял, но было красочно. – Он качнул рукой в сторону двери. – Ну, или хочешь, позову ее сюда, она сама все расскажет, а заодно и ты полюбуешься на фирменную подпись, которую Фернандо оставил на нашей собственности.       Мануэль Ласаро какое-то время был задумчив и хмур. Брови его тяжело нависали над осунувшимся и похудевшим за время болезни лицом, а губы то расслаблялись, то снова поджимались в тонкую нить. Видно было, с каким трудом шестеренки в его голове останавливали свой ход, а потом оборачивали работу вспять, чтобы глава клана смог просчитать нынешнюю ситуацию в новом свете.       Леандро отца не торопил, однако надеялся, что мыслительная деятельность утомит старика раньше, чем тот успеет заподозрить сына в лукавстве.       – Чувствую, придется поторопить дока, чтобы он поставил меня на ноги как можно скорее, – наконец заключил Мануэль Ласаро, переводя на своего наследника недовольный взгляд. – Чтобы разобраться во всем самостоятельно. Для меня совершенно очевидно, что ты не справляешься, Леандро. Не только с Каборкой – со всем. Пятничную поставку ты просрал…       – У нас были проблемы с поставщиком…       – Ты не выполнил объем! – резко перебил его отец. – И заставил меня оправдываться перед Салазаром. Мигель тобой недоволен, Хавьер говорит, что твои распоряжения только усложняют жизнь.       «Сукины дети», – стиснул зубы Леандро, а потом мысленно сосчитал до пяти, чтобы совладать со вскипевшими эмоциями.       – Хавьер стар, – произнести это ему, однако, удалось холодно и ровно. – Для него любое нововведение – повод поворчать. А Мигель рассчитывает вытеснить меня и занять твое место в управлении кланом.       – А Эмилио? – возразил тот. – Эмилио тоже предпочитает работать с Диего, а не с тобой.       На это Леандро тоже было что возразить, но всякое желание спорить пропало еще до того, как мужчина додумал свой первый аргумент и набрал в легкие воздух, чтобы его озвучить. В конце концов, Мануэля Ласаро никогда не получалось убедить в том, что его старший сын достаточно хорош и можно наконец отпустить закушенные удила и больше не соваться в бизнес-процессы. Так что и сейчас не стоило пытаться.       Важнее всего на данный момент было знание, что отец в курсе о делах с Каборкой. А еще то, что получилось на какое-то время сбить его со следа. Но надолго ли?       – Собери совет, – распорядился Мануэль Ласаро, когда его старший сын уже поднялся из кресла, чтобы покинуть спальню. – Я узнаю о каждом отданном тобой распоряжении.       Нет, видимо, все же ненадолго.       – И, разумеется, отменишь их все, – без труда подытожил его мысль Леандро, нисколько не удивленный решением отца.       – Посмотрим, – донеслось ему уже в спину.       Посмотреть тут и правда было на что. Леандро искренне надеялся, что Мануэлю Ласаро не придет в голову устроить из совета показательную порку. Просто, чтобы самоутвердиться за счет своего сына, который осмелился руководить вверенным ему кланом на свое усмотрение, не бегая к отцу по любому незначительному поводу за советом. И даже более того, умудрился проглядеть вражеских барыг на своей территории и не предвидеть бракованное сырье для лаборатории.       Но встряска на совете – это еще полбеды: собака лает – караван идет. Гораздо хуже, если возомнивший себя бодрым и хватким лидером Мануэль Ласаро в самом деле возьмется отменять приказы Леандро, которые все как один работали исключительно на осуществление плана против Салазаров. Отменит ли отец только самую очевидную часть? Или вообще все? Как это скажется на деле? Насколько сильно отдалится от мужчины его заветная цель? А может, исчезнет вовсе?       А если Пепе заговорит? Или замысел вскроется любым другим способом?       Что Леандро может в данной ситуации сделать, чтобы это предотвратить?       – Ну а потом курицы так и брызнули в разные стороны! – Диего с энтузиазмом всплеснул руками, видимо, изображая этот самый момент, и чудом не сбил стоявшую на тумбочке в кабинете Леандро вазу. – Ребята специально сняли замки с клеток, там буквально тряхнуть их чуть посильнее надо было и все тут же нараспашку! Ты бы слышал, какой поднялся ор! – Он искренне заржал, видимо, припоминания подробности произошедшего. – Телка какая-то визжала как резаная, будто мы грузовик с крысами посреди улицы перевернули, а не долбаный пикап с куриными клетками! А народ посноровистее, конечно, тут же принялся хватать бесплатных курей и тащить кто куда. Водитель там кругами бегал, не зная, за что браться. Матерился, как не в себя, кругом перья, куриное дерьмо, вопли, визги… – Мужчина аж губами причмокнул от удовольствия. – И пока суть да дело, Рикардо и поставил жучок на мерс Салазаров. Вот теперь думаю отправить парня на недельку отмокать куда-нибудь, потому что от него до сих пор попахивает, хотя он клянется, что уже трижды принимал душ.       Леандро выслушал воодушевленный монолог брата без особого внимания и вообще без интереса, так как пребывал глубоко в собственных мыслях, где по-прежнему велись сложные расчеты удельной массы той потенциальной кучи дерьма, с которой уже совсем скоро Мануэль Ласаро смешает все его планы.       – Ты меня слушаешь вообще? – вздохнул Диего, вытягиваясь на диванчике.       – Да.       – Да нихрена ты не слушаешь, – скривился мужчина, схватив с близ стоящего столика маятник Ньютона, и встряхнул металлическими шариками.       – Он не так работает.       – Я знаю, как он работает. Чего случилось опять у тебя?       Леандро еще какое-то время покрутил в руках перьевую ручку, собираясь с мыслями, и произнес:       – Лучше расскажи, сколько еще машин Салазаров остаются без маячков.       Продолжая рассматривать шарики, Диего пожал плечами:       – Мы запускали дрон, сделали облет вокруг территории их виллы и оценили размеры гаража. По самым скромным подсчетам туда поместится тачек пятнадцать. Но не все они, разумеется, принадлежат Гильермо. Три у Фернандо: порш спорткар, ламба и шелби мустанг…       – Выпендрежник, – хмыкнул Леандро между делом.       – …еще по паре тачек у младших сыновей, это уже семь. На трех возят женщин семьи – десять. Вот и считай. Жучки мы поставили на четыре, так что в лучшем случае осталась последняя, а в худшем… – и красноречиво развел руками, в одной из которых глухо дзынькнули шарики.       Словно резонируя с этим звуком, почти сразу же раздался стук в дверь.       – Кто? – коротко поинтересовался Леандро, тут же внутренне напрягшись.       – Пако, сеньор. Можно? – отозвались с той стороны.       Мужчина бросил короткий взгляд на младшего брата, который как будто чуть оживился от прозвучавшего имени, и кивнул:       – Входи.       – Я по поводу Тадео, как вы просили, – проговорил вошедший парень. Диего он заметил не сразу – среагировал, скорее, на движение где-то слева, с которым тот резко сел.       – Я так и понял, – подтвердил Леандро. – Так что тебе…       – Пако? – бесцеремонно перебил его младший брат. – Тот самый Пако?       – Сеньор? – чуть подобрался парень, явно не зная, как на это реагировать.       – Ты же тот чувак, который расхреначил нам кроссовер и расстрелял толпу Луна с одного «глока»?       От взгляда Леандро не укрылось, что после этих слов парень ощутимо выдохнул. Вероятно, опасался оказаться «тем самым Пако», который таскает за Розой ее сумочку и терпит ее выкрутасы – и в этом смысле его можно было понять. А вот быть «тем самым Пако», который в одиночку уложил троих, ему явно было куда больше по душе – он даже приосанился немного и позволил себе довольно улыбнуться.       – Толпа – это громко сказано, сеньор, но парочку уложил, было дело.       – Да ну, не скромничай, – отмахнулся Диего. – Скромность, как известно, кратчайший путь к забвению. Расскажи мне, как все было. Они вас где-то в жилом квартале зажали, так?       Пако помедлил, бросив короткий вопросительный взгляд на Леандро, но тот лишь пожал плечами: было видно, что его брат не успокоится, пока не удовлетворит свое любопытство.       Получив формальное разрешение, охранник Розы взялся за рассказ. И если поначалу голос его звучал неуверенно, то после пары довольных комментариев Диего и его же наводящих вопросов, парень разговорился – а под конец и вовсе разошелся, ощутимо оживившись, жестикулируя и сверкая глазами.       – В общем, двоих я уложил прямо с капота. Последний цепанул за бок, но тоже в итоге отъехал. Повезло с ландшафтом. И что было где спрятаться.       – Охренеть, – резюмировал Диего, буквально светясь от удовольствия: мужчина страсть как любил забористые передряги и сам принимал участие в десятке подобным этой. Последнее обстоятельство, впрочем, никак не испортило его впечатления. – Ты и правда любимец судьбы! Не дали тебе еще ребята погоняла типа el Suertudo, не?       – Нет, насколько мне известно, сеньор, – со вздохом покачал головой тот.       – Ну и зря, – хмыкнул Диего. – И вообще, чего такой удалец охраняет жопу Розы? По-моему, тут очевидна совершенно бездарная трата потенциала. Верно я говорю, Лео? – он обернулся на брата, и тот, пользуясь моментом, взял слово:       – К слову о потенциале. Что там с Тадео?       – Да, сеньор, – кивнул Пако, снова несколько поскучнев в лице. – Тадео работает на Салазаров уже семь лет, взяли его с улицы. Семья у него неполная: мать и три младших сестры, за которыми, я так понимаю, он все детство присматривал.       – Так вот откуда у него иммунитет к капризам нашей Розиты, – веско отметил Диего.       Не став никак это комментировать, парень продолжил:       – Соответственно, благодаря Салазарам он поднялся и теперь может обеспечивать семью, поэтому предан своим хозяевам безусловно и всей душой. Однако на роль шпиона, по моему мнению, он вряд ли годится.       – Отчего так? – уточнил Леандро, складывая руки на груди и вопросительно изгибая бровь.       Пако пару секунд помолчал, словно выбирая более корректную формулировку, но в итоге сдался и выразился прямо:       – Умишком не вышел. Даже школы не окончил, а в тринадцать уже пошел работать, чтобы содержать семью. И по моим личным впечатлениям, Тадео выдрессирован лишь на исполнение команд – но не на генерацию идей. Отличный вариант для сторожа, весьма сомнительный для чего-либо еще. Я, конечно, продолжу за ним присматривать, сеньор, но, на мой взгляд, мужик чист.       Леандро согласно покачал головой. Что ж, если Пако прав и охранник от Фернандо в самом деле был прислан только для того, чтобы присматривать за Розой, то это даже немного разочаровывало. Неужели Нандо в самом деле так безнадежно туп? Взять и просрать уникальную возможность заслать своего парня в логово врага! Серьезно?       На мгновение Леандро испытал нечто сродни досады: всякая игра была интересна только в том случае, если оппонент силен и заслуживает уважения. Иначе как потом наслаждаться победой? Или, на худой конец, чем утешать себя в случае поражения?       – Последи за ним еще, – наконец обратился мужчина к Пако, тем самым будто дав Фернандо шанс реабилитироваться.       – Зачем? – возмутился вдруг Диего, перебив парня на вдохе и снова обращая на себя внимание. – Сказано тебе, чувак туп как пробка, зачем бойца напрягать?       – Предлагаешь дать шпионское задание непосредственно Розе? – скептически скривился Леандро.       Его брат громко фыркнул:       – Уверен, она на раз-два с этим справится. А Счастливчика отдай мне в подчинение, – Диего заговорщически подмигнул Пако. – Пойдешь? Клянусь, тебе у нас понравится. Ребята – как на подбор – настоящие отчаянные головы.       – Скорее, кучка чокнутых суицидников, – поправил брата Леандро.       – Это уже нюансы семантики, – отмахнулся от него Диего и снова обратился к Пако. – Ну так? Что скажешь?       Судя по выражению лица парня, это необыкновенно щедрое предложение застало его врасплох. Еще бы: в личный отряд Эль Фьера кого попало не брали, попасть туда получалось не у всех даже куда более заслуженных и маститых солдат. И все потому, что Диего своих бойцов выбирал сам и исключительно по ему одному ведомым субъективным критериям. Леандро подозревал, что критерии эти заключались в отсутствии пары важных винтиков в голове, но так или иначе попасть к его брату означало наконец войти в высшую лигу – и Пако не мог этого не понимать.       – Я польщен, сеньор, – наконец произнес тот, кажется, очень аккуратно подбирая слова. – Но я не привык бросать незавершенное дело на полдороге. Сеньорита Роза же со скуки умрет, если останется с Тадео одна. Это… в самом лучшем случае. В худшем – прихватит за собой на тот свет половину Эрмосильо чисто из вредности.       – Ой, да брось, – поморщился Диего. – Она через месяц замуж выйдет, и ты еще вспомнишь мое предложение. Если только… – Мужчина подозрительно сощурился и склонился вперед. – Если только ты не предпочитаешь женские сумки таскать. Тогда назначим тебя охранником этой… как ее… Лукаса невесты.       – Сеньориты Клариссы, – подсказал Пако, заметно ужаснувшись. – Нет уж, при таком раскладе лучше сразу казните.       Диего довольно рассмеялся, а Леандро встретился с парнем взглядом, и тот, будучи, очевидно, все же весьма смышленым малым, незамедлительно поднялся со стула:       – Я пойду, – даже не спросил, а просто уведомил он.       Диего покинул Леандро вскоре после Пако, так толком и не сумев добиться от старшего брата чего-либо вразумительного. Наверняка он заметил и мрачную задумчивость мужчины, и его нежелание делиться своими мыслями, однако, задав еще пару наводящих вопросов, просто плюнул и ушел.       Леандро был не в настроении, и ничто теперь не могло разрядить эту стремительно чернеющую тучу, грозящую вот-вот заискрить.       Совет в итоге прошел не по самому худшему сценарию, но и не по лучшему. Предварительно переговорив с Пепе, Лендро еще раз удостоверился в том, что капо на его стороне, но все прочие, очевидно, из желания выслужиться перед внезапно поднявшимся на ноги и как будто бы даже совершенно здоровым Мануэлем Ласаро, спустили на Леандро всех собак. Жаловались натурально как малые дети – или наоборот, как старики, которым в глухую деревню решили провести интернет и спилили две акации, чтоб установить вышку. И как мужчина ни доказывал, что принятые им меры в итоге пойдут всем на пользу, глава клана дал указ вышку убрать, акации посадить новые, а всю деревню снова вернуть в их комфортный каменный век.       И все это, разумеется, вставило добрую сотню палок в колеса и без того неторопливой телеги, в которой планы Леандро ехали по душу Салазаров.       Так что, выйдя из кабинета отца поздно вечером, мужчина был настолько злым и наэлектризованным, что угрожал пролиться смертельным штормом на любого, кто попался бы ему на пути. И хотя в жилой части поместья уже было тихо, к несчастью, жертва все же нашлась: когда Леандро вошел в свою спальню, та как раз с чрезвычайно сосредоточенным видом колдовала над увлажнителем воздуха, стоявшим на тумбе у его кровати.       – Ты чего здесь забыла опять? – низким, почти рычащим тоном спросил мужчина ту самую молодую горничную, которая уже как-то меняла ему постельное белье на ночь глядя.       И только в этот самый момент до него вдруг дошло, что и прочие нововведения в спальне именно ее рук дело. От очередного вторжения в его личное пространство в кровь мужчины впрыснулась убойная доза адреналина.       Но девушка обернулась к нему с широкой улыбкой на лице, кажется, совершенно не улавливая, в какой ситуации оказалась и как ей следовало бы себя повести, чтобы у бедняжки появился хоть один шанс увернуться от летящего прямо на нее поезда.       – Простите, сеньор. Эту штуку только привезли, но я так долго ее ждала и не смогла удержаться, чтобы не поставить. Зато уже сегодня ночью вы сможете…       – Смогу уволить тебя к дьяволу! – ярился тот, грозно складывая руки на груди и рассылая молнии из глаз по всей комнате. – Ты кем себя тут вообще возомнила, а?!       Улыбка медленно сползла с ее лица, сменившись испугом.       – Сеньор, я… Я просто хотела как лучше. Мне показалось, что вы совсем не заботитесь о своем комфорте, и я подумала, что, может быть, смогу как-то… облегчить… в смысле… – она замолкла, большими жалобными глазами глядя на то, как он делает широкий шаг в ее сторону.       – Подумала? – издевательски переспросил Леандро. – Тебя разве наняли сюда, чтобы думать? Твое дело, девочка, унитазы мыть и тряпки стирать. А еще сливаться со стенами и притворяться мебелью, если рядом оказывается кто-то из господ. Ты… – выплюнул он, почти нависая над девушкой, – даже рот свой открывать права не имеешь в моем присутствии, не то что решать, на какой подушке мне спать и каким гребаным увлажнителем воздуха пользоваться. Опусти глаза!       От последнего его рыка она вздрогнула всем телом и пугливо сжалась, как загнанный в угол зверек.       – П-простите… Я больше не… я просто… – горничная не договорила, как будто прочтя по его горящему от ярости взгляду, что следующее ее слово может стать последним. Нижняя губа у нее задрожала, как у готового расплакаться ребенка, а затем, вторя ей, на глаза действительно навернулись слезы. Отступив назад и уткнувшись спиной в стену, девушка резко дернула голову вниз, как и было велено, почти прижав подбородок к груди.       – А теперь пошла вон отсюда, – приказал Леандро, чувствуя, как ладони его покалывает от острого желания разодрать девчонку в клочья и таким образом выпустить пар.       Она едва слышно всхлипнула, а потом подорвалась с места, так и не осмелившись больше поднять на него глаз.       Когда за горничной захлопнулась дверь, Леандро не оглянулся – и одним махом руки отправил увлажнитель со стола в дальний угол комнаты, где он разбился, как только что разбились далеко идущие планы мужчины – прямо об ослиное упрямство Мануэля Ласаро.       Вода расплескалась по полу и частично впиталась в ковер.