Пустыня Сонора

      Подняв восстание против Салазаров, Луна, в сущности, были правы. Но Леандро не встал бы на их сторону даже в том случае, если бы заранее знал, какую цену по итогу придется за это заплатить. Да, политику – или правильнее было бы сказать «‎самодурство» – Салазаров он не поддерживал, но открытые боестолкновения не любил и считал их самым последним делом.       За оружие в первую очередь хватались глупцы или слабаки, а ни тем ни другим Леандро Ласаро не был.       – Всю! Сеньор, всю партию йодоводородной кислоты можно смело выкидывать. Я не знаю, как ее хранили или перевозили, но она окислилась! – активно жестикулировал взъерошенный мужчина в белом халате. – У меня теперь нет восстановителя эфедрина! Вы спросите, а как же литий? А вот лития тоже не хватит для тех объемов, которые вы мне ставите. Про остальные методы даже не заикайтесь в моем присутствии, я себя как ученого еще уважаю!       Краем глаза Леандро заметил, как по ходу этой эмоциональной тирады медленно вытягивались лица стоявших на заднем плане прочих сотрудников лаборатории. Обычно таких интонаций в отношении руководства никто здесь себе не позволял. А те, кто все-таки решался, заканчивали примерно там же, где и прочие производственные отходы: в плотно закупоренных бочках, которые раз в несколько дней скопом вывозились на свалку.       Но этот почти гениальный в своей области химик достался им слишком дорогой ценой – Ласаро переманили его аж из Европы и в частности поэтому платили вдвое больше, чем его предшественникам. Да и производимый этим человеком товар высшей пробы давал тому право быть немного эксцентричным и многословным. Поэтому, выслушав его, Леандро просто окинул взглядом несколько сильно деформированных бочек йодоводородной кислоты и сдержанно резюмировал:       – То есть к пятнице полного объема продукта не будет?       – Не будет, – для убедительности химик даже кивнул, – если не привезете нормальную кислоту взамен… этой, – он махнул рукой в сторону бочек с таким пренебрежением, будто те были живыми и лично ему в душу плюнули.       Ну что ж, звучало так, будто не все еще было потеряно и вполне могло обойтись без срыва сроков. Если, конечно, разобраться, какого хрена так вышло и, главное, на каком этапе.       – Кто принимал поставку? – обратился Леандро к своему помощнику, который курировал работу лаборатории и уже минут десять переминался подле мужчины с ноги на ногу, как будто ему очень срочно нужно было в туалет.       Тот и до этого был бледным, как смерть, а тут и вовсе позеленел, как будто собирался сделать единственное, что могло отсрочить неизбежное: грохнуться в обморок, а в идеале тут же и впасть в кому. Однако каким-то почти героическим усилием воли ему все-таки удалось взять себя в руки.       – Я, сеньор, – пролепетал он, бегая взглядом по лицу Леандро и словно пытаясь определить, сильно ли тот зол.       Наследник клана редко появлялся в лаборатории лично – обычно большинство дел можно было решить по телефону или через доверенных лиц. И если у почти незаметного люка в горах тормозил белый порше, это могло означать только одно: случилось что-то из ряда вон выходящее. И, скорее всего, на этой неделе на свалку отправится больше бочек, чем обычно.       Однако, в отличие от своего брата, Леандро не имел привычки палить во все, что движется, пока вина подозреваемого не была полностью доказана. Но вот до сути добирался всегда и находил насравших ему под дверь даже на другом конце земного шара, как бы тщательно те ни заметали следы и ни прятались. Ну а пока что…       – К обеду мне нужны имена ответственных за эту поставку, – коротко, но веско произнес мужчина.       – Да? – отмер его помощник, ощутимо воспрянув духом. – В смысле… Хорошо, сеньор! – и припустил следом. – А что с новой партией?       – Если дело не в поставщике, а в доставке, то просто сделаешь новый заказ, – говорил тот, огибая сотрудников склада, которые возвращали тары с реагентами на свои места: до приезда Леандро здесь обыскали каждый угол в тщетной попытке найти литий в достаточном для работы объеме и таким образом решить проблему. – Если вина на поставщике, значит, просто… сменим его. В любом случае вопрос нужно решить сегодня, это ясно?       – Да, сеньор, – с каким-то даже преувеличенным энтузиазмом отозвался помощник.       В обычном мире поставщика меняли, находя нового. В их сфере – назначая на внезапно освободившееся место того, кто успел зарекомендовать себя надежнее предыдущего менеджера.       – Жду, – бросил Леандро напоследок и вошел в лифт.       Метамфетаминовая лаборатория, за поставки с которой отвечал непосредственно клан Ласаро, скрывалась под землей среди протяженного горного массива и таким образом оставалась невидимой и для случайных туристов, и для летательных аппаратов, и для спутников. Расположенная на расстоянии почти сотни километров от Эрмосильо, она являлась границей их подответственной территории. Разумеется, формально лаборатория принадлежала не семье, а фракции – конкретно этой ветви картеля Синалоа, – но за столько лет ее успешного функционирования, клан считал ее своим главным детищем.       Из обыкновенной палатки с железным чаном посередине точка по производству некачественной химии превратилась в настоящий бункер с космически дорогим оборудованием и исключительно высококвалифицированным персоналом, заслуживающим всех звезд Мишлен от мира тяжелых наркотиков. Прибыль за последние годы увеличилась многократно, и все это являлось заслугой не столько Мануэля Ласаро и Леандро, сколько Алехандро.       Парень был необычайно одарен и еще в шестнадцать лет, после того как его впервые привезли сюда, не спал и не ел несколько дней, а потом принес на собрание клана свой список предложений по отладке и оптимизации производственного процесса. Говорил он при этом умно, да еще с таким жаром, что сумел коснуться сердца старшего брата, а тот в свою очередь убедил отца дать юному дарованию шанс. И хотя общая стоимость всех предложенных модернизаций угрожала пустить клан с молотка, Леандро все же не прогадал, и траты окупились в течение нескольких месяцев после перезапуска.       Вся семья тогда невероятно гордилась Алехандро. А теперь этого талантливого парня с ними не было – и Леандро чувствовал, что в этом есть часть и его вины.       – Босс, сюда кто-то едет, – подбежал к нему один из телохранителей, когда мужчина вышел на поверхность. Леандро поднял голову и увидел, что несколько охранников заняли позиции на возвышенностях и приготовили оружие. – Вам лучше уйти в безопасное место.       – Это Эль Фьера! – крикнул один из парней сверху, но, очевидно, завидев Леандро, осекся. – В смысле, сеньор Диего. Его джип, – и после этих слов все, как по команде, опустили оружие.        Предосторожность в их деле никогда не бывала лишней, пусть даже конкретно сейчас она себя не оправдала.       В ожидании брата Леандро вышел на середину каменистой двухколейки, вьющейся по дну оврага между невысокими склонами. Звук мотора гулко разносился по округе, заблаговременно предупреждая о появлении гостя и распугивая всякую живность. Ну, разве что крайне меланхоличную игуану, лениво преодолевающую одну из проплешин от мха и кактусов, рев мерседеса класса G не впечатлил.       – Почему поехал один?! – крикнул Диего, через приоткрытое окно, затормозив буквально в метре от Леандро и нехило обдав того пылью. – Надо было меня будить! Что случилось?       – Проблемы с поставкой, – отозвался тот, когда мужчина заглушил мотор и выпрыгнул наружу. – Я разберусь. А у тебя, между прочим, было другое поручение.       Диего тут же скис, а потом выразительно стрельнул глазами в сторону телохранителей Леандро. Парни поняли намек без лишних распоряжений и быстро рассредоточились по территории, заняв прежние позиции для наблюдения, чтобы стеречь покой и приватность беседы своих боссов.       Положив руки в карманы брюк, Леандро дождался, пока его младший брат, не щадя штанов, устроится поудобнее прямо на ближайшем пыльном валуне и закурит.       – Ничего не вышло, Лео, – выплюнул он наконец вместе с густым облаком дыма. – Мы пытались, но, кажется, Салазары даже срут на камеру и под сигнализацией. Ни одной бреши в периметре. Все глухо.       Признаться, чего-то такого Леандро и ожидал, поэтому его ответная реакция на последовавший пространный рассказ о том, как и что именно помешало Диего и его ребятам достичь цели, ограничилась лишь коротким вздохом разочарования.       Еще когда он давал брату задание пробраться в гараж поместья Салазаров и расставить на все тамошние машины жучки, то практически не верил в успех этого предприятия. Но зато занял пышущего праведным гневом мужчину на целый вечер и позволил помолвке пройти в хоть и довольно нервной атмосфере, но зато без стрельбы или внезапного вонзания столового ножа в ухо Гильермо Салазара или его гребаного сынка. С Диего бы сталось.       Отважный, отчаянный головорез, с темпераментом горячее костровых углей, тот был неотвратимым и смертоносным оружием, если задание касалось достижения цели любой ценой, но деликатности и ощущения тонкости момента в Диего не было ни на грамм.       – А что машина? – уточнил Леандро, немного помолчав.       Ведь, в конце концов, Салазары приехали в поместье Ласаро не на пригородном автобусе и оставили свое авто в хозяйском гараже. Уж там-то Диего никто не мог помешать?       – Если ты про роллс-ройс, то на него мы трекер поставили без проблем. Но он у этого старого хитрого хера для особых случаев, так что данных оттуда будет мало, – мужчина скривился и брезгливо сплюнул в щель между зубов.       – Ну, значит, нам ничего не остается, кроме как играть в долгую, – коротко пожал плечами его брат. – До свадьбы Розы месяц, так что придумаем еще с десяток поводов, почему Гильермо стоит заехать к нам в гости. Рано или поздно, он покажет нам все свои тачки.       Диего грязно выругался:       – Если увижу этого pendejo у нас дома, придушу голыми руками! Алехандро не заслуживает такого отношения к…       – Вот поэтому, – перебил его быстро закипающий гнев Леандро, положив руку на плечо брата и крепко сжав, – в поместье тебе лучше не находиться.       – Я отомщу ему! – будто не слушал его тот. – Вырежу всю его семью до седьмого колена! Клянусь, блядь, я не успокоюсь, пока эти твари ходят по земле!       – Однажды тебе предоставится такая возможность, Диего, – согласился мужчина без проблем, глядя на брата серьезно и пристально, будто взывая к сохранению спокойствия. – Но не сейчас.       Несколько секунд тот пыхтел своей сигаретой и шарил по округе тяжелым взглядом исподлобья, но потом плечи его обессиленно расслабились.       – Твои игры в долгую, Лео, привели нас туда, где мы есть, – досадливо цыкнул Диего, скидывая с себя чужую руку. – Он обманул и тебя, и отца и… mierda, я вообще не понимаю, какого хера вы не перебили их на помолвке.       – Потому что всему свое время. Гнев очень плохой советчик, брат, – философски отозвался тот и полез во внутренний карман пиджака, почувствовав, что там вибрирует телефон. – А в этой семье и так слишком многие принимают все свои решения в гневе. Алло.       – У нас проблема, – заявил Пепе, как всегда, не став тратить время на приветствие.       Леандро шумно и глубоко втянул носом, встретившись с резко нахмурившимся взглядом Диего, который в этой глухой тишине, конечно же, все слышал:       – Что у тебя? – задал мужчина их общий вопрос немного устало.       – Как ты и просил, мы перевернули окрестности вверх дном, нашли несколько любителей-одиночек. Но ты не поверишь, кого мои парни задержали на границе!       – Не томи.       – Барыг из картеля Каборка.       С большим трудом, но Леандро удалось подавить улыбку удовольствия.       – Сколько?       – Пока только четверых, но, думаю, если их хорошенько допросить…       – Отпустите их, – заявил Леандро так внезапно, что Пепе на том конце как-то странно крякнул, будто подавился собственной слюной, а у Диего глаза на лоб полезли.       – В каком смысле… отпустить? – переспросил Пепе более низким и приглушенным голосом. – Ты же понимаешь, что за этим последует?       Разумеется, Леандро понимал. И не собирался упускать такую прекрасную возможность.       Картель Синалоа не был единственным в Мексике и, как на любом рынке, каждый из них стремился к расширению сфер влияния и увеличения площадок сбыта. Только вот, в отличие от бизнеса легального, здесь конкуренция велась преимущественно через силовые методы: если покажешь слабину, не дашь отпор, не устроишь показательную казнь зарвавшимся смельчакам, тебя в лучшем случае оттеснят, в худшем – порвут на куски и сожрут. Поэтому особенно наглых барыг, забредших на чужую территорию, возвращали в родные края исключительно по частям и всегда мертвыми. Потому что если позволить хоть одной пчелке вернуться в улей живой и невредимой, она обязательно расскажет сородичам, где именно нашла безопасное место для кормления – и уже вскоре ты обнаружишь на своем участке целый рой. А там и до рейдерского захвата недалеко.       – Просто делай, что я говорю, – произнес Леандро сухо, даже не думая пока посвящать Пепе в свои планы.       Тот недовольно вздохнул, будто что-то решая внутри себя, а потом заговорил:       – Не знаю, что ты задумал, парень, но мне это не нравится, – и тут же добавил торопливо и строго, словно подумал, что Леандро сейчас возьмется все ему объяснять: – И не говори мне. Иначе я буду обязан доложить об этом твоему отцу. А тот, без всяких сомнений, отменит все твои решения, когда поправится.       После оглушительных потерь в минувшей войне, похорон Алехандро и унизительной помолвки Розы с Фернандо Салазаром, Мануэль Ласаро начал вянуть буквально на глазах. Преклонный возраст и больное сердце справлялись с потрясениями слишком тяжело, так что глава клана решил временно передать свои полномочия старшему сыну, а сам наконец-то послушаться советов врача и взять от всех дел и забот отпуск.       – Когда отменит, тогда и поговорим, – ледяным тоном ответил Леандро. – Или у тебя с этим проблемы?       Пепе несколько секунд молчал, а потом обреченно выдохнул:       – Я пойду за тобой на смерть, Лео. Но то я. Не Мигель. Не Хавьер. И не Эмилио. Они до сих пор верны вожаку, который больше не может охотиться. Помни об этом, парень, когда в следующий раз соберешься отдать сомнительный приказ кому-нибудь из нас.       – Проблем с памятью у меня пока, к счастью, нет, – кивнул Леандро, уловив за словами капо согласие исполнить приказ. – Работай, – а потом отключился.       Несколько секунд после этого царила напряженная тишина, нарушаемая лишь тихим завыванием ветра, блуждающего в лабиринте гор, да потрескиванием кузнечиков в сухих кочках мха. Диего разглядывал старшего брата так внимательно, будто пытался залезть к нему в голову и отыскать там недостающие звенья причин и следствий, которых ему не хватало, чтобы составить полную цепочку.       – Ты не хочешь просто следить за Салазаром, – наконец медленно заговорил он, – тебе нужен какой-то конкретный его маршрут, да? И барыг Каборки отпускаешь неспроста.       Леандро не сдержал короткой улыбки:       – Вот за это я тебя и ценю, Диего, – он махнул рукой одному из охранников, чтобы дать тому сигнал вернуться к машине и приготовиться к отъезду. – Если со мной что-нибудь случится, ты наверняка разберешься в моих замыслах и претворишь их в жизнь.       – Если с тобой что-нибудь случится, я найду и убью тебя сам, – буркнул тот тихо, но потом, взяв несколько мгновений на размышления, спросил громче: – А не легче просто взять и посвятить меня в свои замыслы?       Леандро, уже открывший дверь своего порше, обернулся на брата. Какое-то время смотрел на него, словно размышляя, а затем ответил:       – Ну уж нет. Мои ошибки – это только мои ошибки. И если что-то пойдет не так, сможешь потом с чистой совестью сказать, что ничего не знал.       – Vete a la mierda, – закатил глаза тот, но спорить, что характерно, не стал.       С самой юности в их паре старший брат был головой, а младший мускулами. И пока один думал, планировал и принимал решения, второй их исполнял. Вот и сейчас Диего вполне удовлетворился сказанным ему, видимо, как обычно решив, что это не его ума дело.       На этом они расстались. Диего решил задержаться в лаборатории, очевидно, чтобы войти в курс тех дел, которые благополучно проспал, пока восстанавливал силы после неудачной ночной вылазки. У Леандро же еще были дела на складах, потом встреча с бухгалтером, юристом и, уже вечером, с Мигелем, у которого тоже теперь критически не хватало ребят, чтобы поддерживать бесперебойную работу транспортного узла – последней точки перед отправкой товара в тоннели на границе с Аризоной.       Ближе к обеду, как и было приказано, с Леандро связались из лаборатории. Правда, звонил Диего, а не помощник. Он сообщил, что в ситуации с кислотой виноват непосредственно поставщик, отгрузивший последние бочки со склада, которые, как и полагается всему последнему и залежавшемуся, оказались бракованными. Из всей его многословной и эмоциональной тирады Леандро вычленил главное: раз бочки были последними, раздобыть новые, чтобы успеть изготовить товар к сроку, может оказаться совсем не тривиальной задачей. И в этот момент мужчина ощутил, как на плечи его давит новая взвалившаяся ноша, но, как всегда, противиться этой обузе не стал и лишь мысленно добавил ее в свой бесконечный список дел. Как вдруг Диего сам вызвался разобраться с этой ситуацией на местах и постараться как-нибудь ее выправить. Вопреки нахлынувшему чувству облегчения, поблагодарил его Леандро сдержанно – и сбросил звонок.       Но как бы ему ни хотелось, полностью выпустить ситуацию из-под собственного контроля мужчина не мог. Потому что все, что происходило на территории Ласаро, входило в зону его ответственности. В конце концов, ни у кого из клана не возникало сомнений, кто именно займет место Мануэля Ласаро, когда больное сердце его окончательно доконает. И Леандро с детства нес на себе груз еще не свершившегося будущего, на которое учился влиять исподволь, ведь решения, принимаемые действующим главой клана, часто шли вразрез с видением его первого наследника и делали то самое будущее менее светлым и радужным.       Манипулировать тоталитарным отцом, который отменял распоряжения своего старшего сына и тем самым подрывал его авторитет в глазах подчиненных, Леандро учила мама. Именно к ней, будучи в очередной раз осаженным подростком, он приходил и утыкался лицом в живот, давя таким образом свой гнев, боль, обиду и унижение. А та утешала его и гладила по голове, обещая, что однажды ее маленький лев получит всю власть и докажет собственное превосходство.       Она учила его терпению, рассказывала, как следовало вести себя с отцом, чтобы в конечном итоге получить от него все необходимое. Как подселять в его упрямую голову идеи, а потом делать вид, что Мануэль Ласаро придумал их сам.       А когда матери не стало и искать поддержку и безусловное принятие оказалось негде, Леандро замкнулся в себе. Сейчас даже не мог с уверенностью сказать, плакал ли хоть раз после ее похорон. Его холодность и сдержанность в проявлении эмоций отмечала и Даниэла – особенно на первом году их брака, пока в ней были еще живы девичьи иллюзии о большой любви. Или о том, что стерпится – слюбится. Не стерпелось.       Впрочем, эмоциональную поддержку в жене Леандро и не искал. Их брак – как и многое другое – был всего лишь частью большой игры. Игры, в которой он раньше был просто пешкой, а теперь считал себя полноправным игроком – пусть даже его отец и некоторые капо так все еще не думали.       Так, например, именно с подачи Леандро Гильермо Салазар наведался в их поместье дважды – на смотрины и на помолвку, – а Чиро Гуарес получил предложение породниться и рассмотреть Лукаса не в качестве делового партнера, но зятя.       Потому что без Гуаресов ту партию, в которой Леандро еще только расставлял фигуры, выиграть будет просто нереально. Клан Чиро считался самым крупным после Ласаро. Это если Агиларов не считать, которые теперь владели бывшими территориями Луна. Однако серьезный разговор с ними у Леандро был почти в самом конце списка, потому что ему нечего было предложить Агиларам такого, что перебило бы щедрый дар Салазара в виде новых территорий и заставило снова задуматься о мятеже.       Не вооруженном, конечно. Ну, или по крайней мере, не в основе своей, потому что еще одной волны массовых потерь их ветвь картеля не переживет. Единственное, что региону Эрмосильо действительно пошло бы на пользу, это смена его лидера. Но сделать это нужно было с одобрения главы фракции и никак иначе.       Проблема заключалась лишь в том, что Леандро понятия не имел, как с ним связаться, потому что картельные боссы такого уровня жили совсем не так, как мелкие кланы. Они не имели адресов и номеров телефонов, не носили имен – и всю свою жизнь проводили на конспиративных квартирах в окружении только самых доверенных лиц. Пока однажды их все-таки не находили федеральная полиция Мексики или DEA самих США, как Эль Чапо.       Единственное, что Леандро было известно о своем главе фракции, это прозвище – Рохо – и то, что единственный человек в Эрмосильо, который знал, как его найти, был Гильермо Салазар. Время от времени старик ездил к своему непосредственному боссу на личном авто с докладами. Или в случае ЧП.       Так что организация этого самого ЧП, которое бы вынудило регионального лидера сорваться с места и помчать к боссу, и удачно поставленный трекер были единственным способом для Леандро отыскать Рохо. Нужно только позволить барыгам Каборки и ребятам Диего, которые продолжали следить за каждой машиной, покидающей периметр поместья Салазара, делать свое дело. И все у него получится. Если, конечно, все сыграют свои роли и не возникнет никаких неприятных неожиданностей.        Тогда у Ласаро появится шанс не только отыграть назад утраченные позиции, но и получить больше. Намного больше.       

~

       В кладовке для чистого белья было очень тесно и пахло лавандовым кондиционером. А еще – разгоряченными страстью телами, которые тем неистовее ударялись друг о друга, чем ближе к горлу подступал страх разоблачения. Какова была вероятность, что их не услышат? Да, время было позднее, все домашние давно разошлись по комнатам, но вдруг кому-то приспичит спуститься на кухню за ночным перекусом и пойти длинным путем? Или характерная возня, которую они отчаянно, но совершенно тщетно пытались приглушить, достигнет чьего-то чуткого слуха? И тогда, полыхая от гнева и возмущения, кто-нибудь обязательно распахнет тонкую хлипкую дверь и увидит их.       Увидит, как она, отчаянно пытаясь удержать равновесие, цепляется за полки, на которых лежат выглаженные и аккуратно свернутые простыни. И как он нетерпеливо наваливается сзади, самозабвенно толкаясь в податливо прогибающееся ему навстречу девичье тело. Увидит его смуглые пальцы, до красных отметин сжимающие ее бедра, оголенные второпях задранной юбкой, и ее белые трусики, бесстыдно сползшие уже к самым лодыжкам.       Нет, им никак будет не отвертеться, если эта дверь все же откроется, и, думая об этом, Лючия испытывала нечто среднее между восторгом и ужасом, и оба эти чувства вкупе с болезненно сильным возбуждением заставляли ее дрожать всем телом и глубоко вонзаться зубами в основание собственного большого пальца в отчаянной попытке сдержать так и рвущиеся наружу стоны удовольствия.       – Я уже… почти… – прохрипел Рико.       – Черт, погоди, – недовольно захныкала девушка, не желая так скоро расставаться с этим приятным ощущением физической наполненности и блаженной пустоты в голове, которые накрывали ее всякий раз во время хорошего секса. – Не так быстро.       – Я не могу… больше сдерживаться, – отозвался тот, и напряжение в его голосе было настолько явным, будто мужчина и правда держался из последних сил. – Ты слишком… горячая, детка.       Лючия почувствовала, как он вышел из нее, подаваясь назад, а потом, видимо, закончил все рукой, потому что несколько секунд спустя ей на ягодицы брызнула горячая вязкая сперма.       Где-то на периферии ее затуманенного удовольствием сознания мелькнула мысль о том, что он мог попасть на форму, но прямо сейчас это было совершенно неважно. Не выпрямляясь и толком не меняя позы, девушка поспешно сунула руку себе между ног, ловя неумолимо ускользающий оргазм. Несколько порывистых движений пальцами, и блаженная разрядка таки затопила ее с головой, заставляя с мычанием сжимать губы и утыкаться лбом в несчастную полочку с простынями.       – Eres una puta, – хмыкнул Рико, все это время с интересом наблюдавший за ней.       – Потому что тоже хочу кончить? – уточнила девушка, принимаясь дрожащими руками неуклюже натягивать трусики.       – Маленькая жадная шлюшка, – кивнул он с усмешкой, тоже неспешно заправляясь. – Но если захочешь еще, ты знаешь, где меня найти.       Лючия знала. В конце концов, именно Рико встретил ее на КПП в тот самый день, когда она впервые пришла в поместье. Еще тогда между ними пробежала искра, так что все остальное было только вопросом времени. Пару раз они флиртовали во время традиционного утреннего обыска, а сегодня утром мужчина, словно проверяя, насколько далеко может зайти, ненавязчиво прихватил ее за грудь в процессе. Лючия тогда деликатно отстранилась, а после намекнула, что если охранник хочет потрогать ее там, где его должность не подразумевает, им стоит встретиться в местечке поуютнее.       Правда, девушка подразумевала его или свою квартиру, но что вышло, то вышло.       Рико ей нравился. Как мужчина, не как человек, и в этом и состояла главная и принципиальная разница. Она находила его привлекательным, и ей было приятно ощущать его внутри. Но еще ей казался привлекательным одни из садовников – кажется, его звали Пабло. И парень, который недавно привез в поместье продукты на ближайшую неделю. Он долго и задумчиво смотрел на стоявшую на крыльце Лючию, и она без всякого стеснения отвечала на его прямой и весьма недвусмысленно заинтересованный взгляд.       Может быть, однажды очередь дойдет и до них. А, может, нет. И тот, и другой вариант девушку вполне устраивали. В мире было очень много хороших крепких членов, которые могли помочь ей расслабиться и получить удовольствие, так что гоняться за каким-то конкретным – или тем более держаться за него до последнего – было не в ее принципах.       Пока Лючии удавалось соблюдать свое главное правило и не мешать секс с чувствами, все остальное не было проблемой.       – От тебя несет еблей, – доверительно сообщила ей Нина, когда чуть позже девушки пили фруктовый чай на кухне для персонала. Смены у обеих на сегодня закончились, и они могли себе позволить немного побездельничать перед возвращением домой.       – Все еще? – удивленно вскинула брови Лючия, подавив неуместный импульс наклониться и понюхать себя. – Я же вроде душ приняла.       – Да от тебя всегда так пахнет, – хохотнула ее новая подруга. – Мне кажется, даже если бы ты усиленно воздерживалась неделю, все равно пахла бы как шлюха.       – Целую неделю? – охнула та. – Нет, это точно перебор.       Нина от души посмеялась, видимо, находя такую откровенность уморительной – или, быть может, даже милой. Но потом все же посерьезнела.       – Нет, chiquita, если ты собираешься продолжать в том же духе, я тебя умоляю: устраивай траходром где-нибудь за пределами поместья, ладно? Потому что рано или поздно тебя поймают, и тогда Родриго враз тебя отсюда вышвырнет. И никакой братец тебе уже не поможет. Тут нравы строгие, и к прислуге высокие требования.       – Типа не сметь получать удовольствие на рабочем месте? – хихикнула Лючия, втянув голову в плечи и прикрывая улыбку пальцами.       – Я тебя предупредила, – пожала плечами Нина. – Ты мне нравишься, и я не хочу, чтобы тебя выгнали из-за такой херни.       – Тебе нравлюсь не я, а то, что я займу твое место, чтобы ты пошла на повышение, – выразительно отметила та, поиграв бровями. – И если меня уволят, тебе придется либо работать за двоих, либо ждать и обучать новенькую.       Ее подруга недовольно скривила губы, раздраженная то ли тем, что девушка угадала, то ли тем, что не оценила ее искренней заботы. Впрочем, долго это выражение на ее лице не задержалось, потому что, как скоро стало ясно, сейчас Нину занимало совсем другое.       Еще в первые дни работы Лючия поняла, что ее наставница – завзятая сплетница. Она ничего не могла удержать в себе, будто нерассказанные слухи буквально жгли ее изнутри и сводили с ума, пока ей наконец не удавалось с кем-то ими поделиться. И осознав этот нехитрый факт, девушка взяла себе за правило лишнего в присутствии подруги не болтать – особенно о том, что касалось Пако и Розы. Всякий раз, когда Нина пыталась вывести ее на откровения, она ненавязчиво меняла тему или говорила, что ничего не знает, потому что они с братом не говорят о таких вещах.       – Тебе повезло, что ты вчера попала на помолвку юной сеньориты, – проговорила Нина, допивая остатки своего чая и поднимаясь, чтобы ополоснуть кружку. – Такое пышное и красивое празднество. Ах, сеньорита такая везучая! У моих родителей никогда в жизни бы не хватило денег на такую вечеринку.       Признаться, в каком-то особенном везении Розы Лючия очень сомневалась. Ей хватило вчера пары взглядов в сторону будущей невесты, чтобы почувствовать, как от той несло обреченностью – и фальшью. Впрочем, жалеть ее девушка не собиралась. После того, что та сделала с ее братом, Лючия бы с огромным удовольствием выдала ее замуж хоть за Хосе Луиса Кальву и станцевала бы харабе тапатио на их свадьбе.       – Люблю праздники в поместье, – меж тем продолжала Нина, кажется, не заметив, что ее собеседница совершенно не разделяет ее энтузиазма по поводу вчерашнего мероприятия. – Всегда есть шанс пожрать вкусного на халяву и утащить пару-другую бутылок домой, пока никто не видит. А еще все так красиво украшают!       – И убирать эту красоту потом полдня, – фыркнула Лючия, которая наравне с другими горничными и садовниками сегодня до обеда провела в саду, методично собирая и скрывая следы шумного празднества.       – Да даже пусть и так, – не смутилась Нина. – Я вот слышала, что сеньор подумывает о еще одной свадьбе в скором времени. Говорят, семья хочет укрепить связи с кланом Гуаресов. Надеюсь, вечеринка будет такая же пышная и на еду они снова не поскупятся.       Гуарес – это вроде бы фамилия подружки Розы. И если так, значит речь шла о ней и Лукасе, потому что остальные двое живых сыновей Мануэля Ласаро были уже женаты. Пару секунд подержав у себя в голове эту новость, Лючия пришла к выводу, что ровным счетом ничего по этому поводу не думает и не чувствует. Их с Пако это событие затронуть было не должно, а значит, особого значения не имело. Может быть, поэтому развить разговор особо не вышло, и девушка, тоже допив чай, засобиралась домой.       До города ее подкинул Рико – еще один приятный бонус их интрижки. С Пако Лючия после вчерашней помолвки так и не виделась, поэтому утром ей до работы пришлось добираться на автобусе, и она чудом не опоздала. И хотя девушка не собиралась навязываться и лезть брату в душу, в которой, судя по всему, было обильно и многократно насрано, совсем терять с ним связь ей тоже не хотелось.       << Hola! Как твои дела, большой брат?       Пако ответил ей, уже когда Лючия была дома и лежала в постели, рассеянно листая ТикТок, в ленте которого у нее в последнее время расплодилась целая тьма видео про уборку. И хотя изначально девушка начинала их смотреть больше для работы, чтобы взять на вооружение пару лайфхаков, теперь вид того, как люди справляются с совершенно дикими пятнами и грязью, возвращая вещам и местам первоначальный лоск, ее очень расслаблял и даже в какой-то мере доставлял удовольствие.       >> Привет, chica) Все хорошо. Ты как?       << Лучше всех) Подкинешь меня завтра до работы?       Расспрашивать его через сообщения смысла не имело – не видя выражения его лица и не слыша интонации, Лючия все равно не смогла бы понять, врет ей парень или ему и правда стало лучше.       >> Прости, не смогу(( Роза попросила отвезти ее утром в город. Какие-то… спа-процедуры или что-то такое.       Девушка нахмурилась и перекатилась вместе с телефоном в руках на живот. Долго думала, как сформулировать вертящийся на языке вопрос, но в итоге обошлась лаконичным и ни к чему не обязывающим:       << У вас с ней все в порядке?       К ее удивлению, Пако ответил быстро и коротко.       >> Да)       В этом маленьком слове и улыбающейся скобочке после него было скрыто столько чувства и веса, что Лючия почувствовала, как у нее тоскливо заныло в груди. Неужели помирились? Ее глупый старший брат снова повелся на пылкие признания и обещания? Правда, что ли, не видит, что им просто пользуются как носовым платком, куда можно сплюнуть все лишнее, пока никто не видит?       С другой стороны, не ей же было его поучать и вразумлять, так? У Пако была своя голова на плечах, и если ему так нравилось снова и снова наступать на эти грабли, не Лючии было отбирать их у него. Мальчик большой, взрослый – авось, как-нибудь и без ее советов проживет.       Не став больше ничего ему писать, девушка на всякий случай проверила свой будильник и выключила экран.       На самом деле ей даже нравилась дорога, ведущая от автобусной остановки к поместью. Эти сорок минут пешком помогали настроить мысли на нужный лад. Мир вокруг был еще сонным, схваченным полупрозрачной леностью раннего утра, и только птичьи трели, мелодично и звонко перекатывающиеся туда-сюда, напоминали о том, что уже начался новый день.       К воротам поместья Лючия подошла с мыслью, что уже воспринимает это место если не как второй дом, то как нечто совершенно особенное и очень важное в ее жизни. Привыкнуть к его роскоши, пойманной в розовом камне и мраморе, окутанной зеленью и пронизанной журчанием воды в многочисленных фонтанчиках, оказалось куда проще, чем она могла себе представить. И когда девушке удавалось забыть о том, что за люди живут в этом доме, ей казалось, что она смогла бы провести тут всю жизнь.       Рассеянно размышляя о том, вернулся ли уже Пако со своих «спа-процедур» и насколько глубоким был массаж, который Роза попросила его ей там сделать, Лючия поднялась на второй этаж, нагруженная подносом с завтраком для Лукаса Ласаро, который изъявил желание сегодня поесть у себя.        – Сеньор? – негромко позвала девушка, постучав в его дверь. – Я принесла вам поесть.       – Входи, – раздался голос изнутри.       Комната Лукаса была не в пример темнее, чем другие, где девушке уже довелось побывать. Два больших окна были задернуты плотными шторами, так что даже сейчас, когда солнце уже палило вовсю, обещая очередной невыносимо жаркий денек, в спальне царил прохладный полумрак. Сам парень, ссутулившись, сидел за письменным столом и над чем-то очень сосредоточенно работал, жуя нижнюю губу. К удивлению Лючии, из одежды на нем были одни шорты, что никак не вязалось с образом пафосного сынка владельца наркобизнеса.       – Куда поставить? – уточнила девушка, переводя взгляд с обнаженной спины парня на полностью заваленный какими-то бумагами журнальный столик в середине комнаты.       – Не знаю, – пожал плечами тот, не глядя на нее. – На пол.       – На пол возле меня, чтобы его сбил первый же, кто войдет в эту дверь следующим, или на пол возле вас, чтобы вы сами наступили в салат, когда забудете о том, что он вообще тут стоит?       – А? – парень наконец-то обернулся и посмотрел на нее так, будто все это время был уверен, что разговаривает сам с собой, но слишком продолжительная реплика заставила его в этом усомниться. – Да плевать куда. Я, скорее всего, не буду завтракать.       – И очень зря, – вздохнула Лючия, но все-таки послушалась и опустила тяжелый поднос там, где он с большей долей вероятности не попал бы никому под ноги. – Завтрак – это главный прием пищи в течение дня. Так ученые говорят. А вам, сеньор, точно не помешало бы кушать побольше.       – Намекаешь на то, что я слишком худой? – изогнул бровь тот.       Она смерила его долгим изучающим взглядом, словно в самом деле всерьез задумавшись над этим вопросом. А потом резюмировала:       – Я бы сказала так, сеньор: если вас переодеть в вещи кого-нибудь из моих братьев и обвалять в пыли, вам даже не пришлось бы ломать себе ногу, чтобы просить милостыню у Собора Успения.       Лукас пару раз моргнул, словно осознавая сказанное и пытаясь решить, как на это реагировать, но потом все же улыбнулся.       – Ты ведь недавно здесь, так?       Обрадованная его добродушной реакцией, Лючия расслабилась:       – Да, меня взяли на замену… другой горничной, – в последний момент ей подумалось, что молодой сеньор вряд ли знает прислугу по именам, поэтому она обошлась размытой формулировкой. – А насчет завтрака я не шутила. Поешьте. Альба очень старалась, когда готовила.       Насчет последнего девушка не знала наверняка. Зато была уверена, что всем приятно слышать, что ради них стараются и думают о них отдельно, а не в общем перечне. И в самом деле, после ее слов Лукас окончательно отвернулся от своего ноутбука и, покаянно склонив голову, согласно кивнул:       – Ну хорошо. Только ради Альбы. Давай сюда.       Радуясь своей маленькой победе, она подошла к письменному столу, на котором Лукас уже освободил место.       – Подождешь, пока я ем? – уточнил он, когда девушка поставила туда его завтрак.       – Зачем? – удивилась та.       – Чтобы забрать потом грязную посуду, – невозмутимо отозвался парень.       «Ну да, не царское это дело, самому тарелки в раковину ставить», – мелькнуло у нее в голове, но спорить Лючия не стала. Кивнула и сделала пару шагов назад, чтобы не стоять у человека над душой, пока тот ест, но, уже отходя, заметила на отодвинутых листах какие-то записи, которые были сделаны уж в слишком узнаваемой и характерной форме.       – Это стихи? – почти невольно сорвалось у нее с губ.       – Не уверен, что готов присвоить своим каракулям это гордое звание, – хмыкнул Лукас, принимаясь за еду с таким аппетитом, что сложно было поверить в то, что парень всерьез собирался пропустить завтрак.       – Почему?       – Потому что они кажутся мне хорошими только по пьяни, – хохотнул он. – Тогда да, я считаю себя почти гением. Но уже наутро понимаю, что все это просто хлам.       Почему-то в последнем заявлении Лючия искренне усомнилась.       – Дадите почитать что-нибудь? – немного хмелея от собственной смелости, спросила она.       – Тебе? – удивился Лукас, и ее неприятно кольнуло искреннее удивление, прозвучавшее в его голосе. Будто горничным не то что любить стихи, даже просто уметь читать было не по чину. Если, конечно, это не был состав моющего средства или инструкция по использованию стиральной машины. – Любишь стихи?       – Вообще-то да, – подтвердила та, уязвленно вздернув нос.       – И кто твой любимый поэт? – уточнил парень, все еще глядя на девушку с определенным сомнением.       – Омар Хайям, – с достоинством ответила она, и это заявление почему-то особенно его развеселило:       – Почему?       Лючия взяла паузу, прежде чем ответить, и присмотрелась к молодому сеньору внимательнее: выглядел он и правда приветливо, совершенно беззлобно и как будто даже безопасно. Может, на образ работал его по-домашнему небрежный, лохматый и полуголый вид. Или то, с каким мальчишечьим аппетитом он уплетал свой завтрак, прямо руками, как простой смертный, полностью проигнорировав начищенные до состояния зеркала приборы. Как бы там ни было, Лючия рискнула ответить честно:       – Мне нравится, как он умеет… кратко, но емко выражать свои мысли. Ничего лишнего, все по сути. Я такое люблю. И еще их легко учить наизусть.       – Значит, знаешь какие-то его строчки наизусть? – изумленно вскинул он брови.       – Да, – кивнула Лючия, а потом почти без паузы и перехода процитировала:        

«Лучше впасть в нищету, голодать или красть,

Чем в число блюдолизов презренных попасть.

Лучше кости глодать, чем прельститься сластями

За столом у мерзавцев, имеющих власть».

      По мере того, как она говорила, глаза ее пылали все ярче, а речь становилась прерывистой и оттого еще более пафосной и драматичной. Зато когда девушка выплюнула последнюю строчку, Лукас отложил свой сэндвич и коротко, но с чувством ей похлопал.       – Браво, сеньорита. Вам удалось меня впечатлить. Простите, но, думаю, что мои стихи не настолько… яростны и метки, чтобы произвести на вас впечатление, – он покаянно вздохнул, но в глазах его продолжали прыгать смешинки.       – Наверняка, – согласилась Лючия, но уже в следующую секунду осознала, с кем и о чем говорит. Побледнев, прижала пальцы к губам и замотала головой: – Простите, сеньор, я не это имела в виду. Уверена, у вас отличные стихи. Простите.       – Да нет, они… все еще хлам, – рассмеялся он, позабавленный ее искренним испугом. – Но ты дала мне пару направлений и идей на подумать. Спасибо тебе за это.       – Да, сеньор, – неуклюже кивнула девушка, коря себя на все лады за опрометчивость и эмоциональность. Ляпни она что-то такое в присутствии Мануэля Ласаро или кого-то из его старших сыновей, уже через пять минут оказалась бы на улице.       А вот Лукас… Просто улыбался, поглядывая на нее с живым интересом, и как будто даже был искренне рад ее обществу. Он не походил на остальных обитателей поместья, девушка это чувствовала. Расслабленный, самоироничный, проявляющий живые эмоции и чутко реагирующий на все, что происходит…       Симпатичный.       На этой мысли Лючия мысленно отвесила себе подзатыльник: не хватало еще начать на хозяйского сына засматриваться.        – Эй, как тебя зовут? – вопрос поймал ее уже у двери, когда она выходила из его комнаты с пустым подносом.       – Лючия, сеньор, – проговорила она, ощущая, как внутри что-то приятно отозвалось на этот простой вопрос.       – Лючия означает «светлая», так? – помолчав, уточнил Лукас. – Тебе подходит.       Не зная, что ответить на столь глубокомысленное заявление, девушка просто неловко кивнула и все-таки вышла за порог.       Но до самой кухни сердце ее продолжало восторженно биться, отзываясь во всем теле сразу. И как Лючия ни убеждала его прекратить, у нее ровным счетом ничего не выходило.