Связь

Деревья мелькали за окнами, карета ехала на высокой скорости, подскакивая на ухабистой дороге, а тревога Николая становилась всё сильнее. Это плохо, что они опоздают. Он не мог объяснить, почему именно, просто уверенность в этом крепла в нём с каждой минутой. Только ничего уже было не изменить. Чтобы отвлечься, он попросил Якова: — Расскажи мне о сыновьях того погибшего чиновника. — О… — Яков прищурился, словно вглядываясь в отдалённое прошлое. — Я, конечно, на память не жалуюсь, но всё же, довольно давно это было… Так… Одного звали Дмитрий, его все Митей называли, а другого — Ефрем. Дмитрию, когда я приехал, недавно исполнилось восемь, Ефрему было столько же. Они родились в одно время, но внешне совсем не походили друг на друга. Ефрем пошёл в мать и значительно выигрывал внешне по сравнению с братом. Волосы тёмные, кудрявые, глаза блестящие и круглые, щёчки пухлые, сам шебутной. А Митя — обнять и плакать. Маленький, худенький, нездоровой бледности, волосёнки жиденькие и серые, с носа вечно текло. И сам неприкаянный какой-то. Отец любил обоих сыновей, это было заметно, а мать Ефрема обожала, а Митю шпыняла. Бывает такое в семьях, к сожалению. Вот Митя день деньской и шатался по улицам, и домой шёл только когда отец приходил. Я ему яблоки давал и сладости всякие, он хоть немного веселее становился. Теперь выбери наиболее подходящую кандидатуру на роль Тени из этих двоих братьев. — Конечно, напрашивается именно Митя, но не обязательно должно быть так. — Необязательно, что Тень вообще кто-то из них. Но вообще, мне даже хочется узнать, что там стало с Митей. Внезапно впереди раздался грохот. Николай похолодел. — Что это было? — спросил он. — Не знаю… Но похоже, это как раз нам по пути. — Нет… Судя по лицу Якова, он тоже подозревал дурное. Подозрения подтвердились. Когда они подъехали, вокруг ограды уже собралась группа людей разных сословий, тыкавших пальцами сквозь решётку и с ужасом что-то обсуждавших. Посмотрев за ограду, Николай замер. На садовой площадке царил настоящий хаос. Всё было усеяно обломками. Обломками чего? Неужели… Яков растолкал людей и вошёл на территорию особняка. Немного оглядевшись, он кинулся куда-то. Даже не пытаясь разобраться, Николай поспешил за ним, Данила тоже. Среди обломков лежал Сергей, весь покрытый ссадинами и ранами, вокруг него суетился Савелий — кучер Ореста, в совершенно невменяемом состоянии. Яков пощупал пульс Сергея. — Живой. Похоже, волной отбросило. Вдвоём с Данилой они оттащили Сергея в карету. — В лазарет его. Быстро! — скомандовал Яков. — И жандармов вызови. Но где же… Где же Орест?! — Что здесь произошло?! — накинулся Николай на Савелия. — Башня… Башня… На мелкие кусочки… И барин… там… — заикаясь, ответил кучер, мелко дрожа. Николай поглядел на груду останков того, что буквально несколько минут назад и было башней. Ажурные детали, металлические крепления, болты, а это… Рука?! В голове загудело. С трудом переставляя ноги, он заставил себя подойти к жуткой находке. Конечность оказалась искусственной, очевидно, она принадлежала автоматону. Больше ни о чём не думая, Николай принялся хватать обломки один за другим и отшвыривать их. — Ники! — Яков подбежал к нему. — Это может быть опасно. — Может, он ещё жив! Яков ничего ему не сказал и принялся помогать, но по его лицу было видно, что он думает о вероятности этого. Перед глазами встала пелена, сильно мешая видимости. Николай сжал виски пальцами и опустился на землю. По лицу противно защекотали слёзы. Если бы он успел, возможно, ему бы удалось предотвратить… Они же говорили буквально несколько часов назад… Неужели его больше нет?! Николай вытащил зеркало и посмотрел в него. Только собственное отражение… А по ощущениям… Пустота. Нет… Что-то есть. Словно слабый стук сердца… Гоголь тут же подскочил и снова ринулся к обломкам. Он отшвыривал их и отшвыривал, не обращая внимания больше ни на что, содрогаясь только от вида периодически попадавшихся ему оторванных кукольных конечностей. К ним присоединились жандармы, слышались знакомые голоса, но Николай не смотрел на пришедших и не отслеживал, сколько времени прошло. На обломках он стал замечать странные черные разводы. Что это? Будто чернила. А стоило ли удивляться? Пол первого этажа был расчищен. Николай заметил сильно пострадавший, измятый предмет, раньше, очевидно, имевший круглую форму, и поднял его. Да это же медальон! Орест прятал его в кармане, но, похоже, для чего-то вытащил. Хотел защититься? Видимо, да. И от кого, тоже понятно. Но что же тут произошло? И, самое главное, где Орест? Его похлопали по плечу. Когда он повернулся, Яков мягко взял его под локоть и повёл к собравшимся в группу жандармам. Среди них он увидел Алексея и Романа. Последний держал руках остатки какого-то устройства. — Итак, завал мы практически расчистили, — начал Яков. Сколько же времени тогда прошло? — Что мы имеем на данный момент? Первое, и самое главное — ни Ларионова, ни его останков обнаружено не было, что не даёт нам вынести чёткого вердикта по его участи. — Я почувствовал что-то… Словно стук сердца. Мне кажется, он ещё жив, — неуверенно сказал Николай. — Жив… — повторил Яков. — Тогда вопрос, где он? — У Тени, скорее всего. Я видел чернила на обломках, а на полу лежал медальон, защищающий от тёмных сил. — Хорошо. Предположим, это существо его утащило. Но зачем? Николай печально развёл руками. Ему и самому бы очень хотелось получить ответ на этот вопрос, а за будущую участь Ореста было просто страшно. — А ещё у нас есть очень интересная находка, — Яков взял из рук Романа обнаруженный предмет. — Это — остатки взрывного устройства. Сработало оно от запуска башенного механизма. То есть, кто-то заранее пробрался сюда и разместил его. Стоит ли говорить, что для Тени такие действия совсем не характерны? — Да, Тени ничего не стоило бы подстроить несчастный случай, — согласился Николай. — Ты сказал, Ларионов вёл себя так, будто скрывал что-то? — Да, скрывал и, я бы даже сказал, боялся. — Похоже, не зря боялся. Кто-то был в курсе его перемещений и разместил устройство, прекрасно зная, что именно он будет проверять часовой механизм. Так что целью покушения был Ларионов, а не Болтин, например. Вопрос, кто, если не Тень? — И кто же? — спросил Алексей, до этого жадно внимавший словам Якова. — Давайте поищем связь. Тень ненавидит работорговцев и убивает тех, кто так или иначе причастен к их деятельности. Тень — однозначно человек со сверхспособностями, возможно, когда-то ставший жертвой торговцев, или кого-то подобного. Им он мстил вполне стандартно — убивал, не желая, кстати, вопреки нашему изначальному мнению, привлекать внимание к своим действиям. Чтобы не попасться, он и придумал всю историю с чиновниками. Зачем — пока загадка. Теперь Ларионов. Тень уже несколько месяцев шлёт ему гадости, в частности, называет ничтожеством и сообщает о своей, мягко говоря, нелюбви, при этом больше ничего не делая. Если бы Ларионов был активным участником преступной организации, думаю, его участь была бы давно решена. Мне кажется, он был в курсе действий работорговцев, но никому об этом не сообщал. Боялся. И наш теневой знакомец считал это возмутительным и хотел повлиять, так сказать, морально. Для торговцев же Ларионов, похоже, представлял собой неудобную персону. Тут могу сказать, что, к сожалению, их атаку спровоцировали мы. У Ларионова гостили Сергей с Иваном и, несмотря на то, что они усиленно притворялись прислугой, их всё-таки раскусили. Ну и решили избавиться от свидетеля. — Какой кошмар, — выдохнул Николай. Ему захотелось вцепиться себе в волосы и рвать их. Это всё он со своими видениями! Яков, заметив его состояние, мягко коснулся его плеча. — Ники, не вини себя, ты никак не мог предположить такого. Кроме того, от взрыва Ларионов, возможно, не пострадал. — Возможно! А ещё может пострадать от Тени! — Ну так с Тенью ты и хотел ему помочь. — И я не понимаю. Зачем Тени нужно именно признание Ларионова, учитывая, что угроза от торговцев для него была огромна, судя по произошедшему? — Это мы можем выяснить только у Тени. Как мне кажется, с Ларионовым они знакомы. Наверно, даже очень хорошо, отсюда и эмоциональность посланий. Но Ларионов вряд ли знает, кто из его знакомых — Тень. Кстати, тогда нельзя быть уверенными, что с ним Ларионов в безопасности. Может, он просто колебался с принятием решения насчёт его участи, и оно зависело как раз от его выбора. У Николая сжалось сердце. — Надо срочно искать их! — Надо. Но срочно это можешь сделать только ты, с твоим зеркальцем, которое, однако, пока ничего не показало. А мы можем только собирать улики. Взрывное устройство установил человек, и какие-то следы он должен был оставить. Или, может, кто его видел. Так что, господа, за работу. Яков уже направился к ограде, чтобы изучить её, как окружающее пространство потряс грозный рык: — Какого чёрта тут произошло?! Высокий дородный мужчина, побагровев от ярости, осматривал территорию, и гнев, горевший в его раскосых соколиных глазах, давал понять, что ему под горячую руку лучше не попадаться. — Ну вот и хозяин поместья заявился, — вздохнул Алексей. — С ним только Яков Петрович сможет сладить… Так вот какой князь Болтин внешне… Черные волосы без малейших признаков седины, резко выдающиеся скулы, мощное телосложение. Славу он имел неоднозначную. С одной стороны, меценат, благотворитель и поклонник искусств, но с другой — вспыльчивый самодур. Сейчас, к тому же, он имел все причины быть в гневе. Да вот только им не до возни с его негодованием! Якову потребовалось менее двух минут, чтобы перевести желание князя тут же выместить свою злость на всех находящихся рядом в гораздо более полезное для дела желание возмездия непосредственным виновникам произошедшего. Более того, в своих сожалениях об участи Ореста тот расчувствовался настолько, что даже пустил слезу. Правда, сам лично ничего полезного сообщить не сумел — на время работ он, вместе с семьёй и прислугой перебрался в другое место. По сути, поместье пустовало, и никого, кроме приходящих строителей с рабочими, да дежуривших сторожей тут не было. — Прямо проклятие! — посетовал Болтин. — Сначала Снегирёв, теперь Ларионов! — И правда, — шепнул Роман. — Такое чувство, что изобретения Снегирёва прокляты. Уже второй случай. — Это не изобретения виноваты, а люди, — сказал Николай. — Поспорил бы, но тебе виднее. Ты же у нас с даром, — согласился Роман. Был бы ещё какой-то толк с этого дара. Яков куда-то скрылся. Пройдя немного, Николай увидел, что он стоял возле ограды за хозяйственными постройками. Гоголь сразу понял ход его мыслей — место плохо просматриваемое, закрытое, как раз пригодное для того, чтобы пробраться тайком. Когда Николай подошёл, Гуро постукивал тростью по участку земли под оградой. Болтин напряжённо следил за ним, тяжело дыша. От очередного удара земля немного провалилась, обнажая отверстие, под которым вполне мог пробраться человек. — Вот так, — сказал Гуро. — Всё гениальное просто. Злоумышленник использовал этот ход и установил механизм — небольшой, но мощный. Как раз хватило на маленькую изящную башню. — Найти и вздёрнуть! — взревел Болтин. — Без сомнения. И то, и другое. Николай коснулся земли, затем решётки. Видений не было. Дальше пошёл тщательный осмотр местности и опрос тех, кто был здесь последние пару дней — их уже собрали в одном месте. Ни то, ни другое не принесло особой пользы. Злоумышленник не оставил следов и, даже если попался кому-то на глаза, то облик принял совершенно неприметный, поэтому никто его не запомнил. — Думаю, какую-то информацию нам сможет дать сам Ларионов, — сказал Яков. — И как же мы будем у него выяснять, если мне не удалось даже определить, где он? — поинтересовался Николай. — У него в квартире, конечно же. Там, скорее всего, найдётся нечто, способное пролить свет на произошедшее. — Мы будем копаться в его вещах? — А что ты предлагаешь? Сам сказал — он жив, но может быть в опасности. Значит, надо искать любую информацию, которая поможет нам скорее добраться до него. Как бы Николая не возмущало такое бесцеремонное вторжение на чужую территорию, он не нашёл аргументов для возражений, да их и не могло быть. Тут и правда не до выбора средств, когда на кону — спасение человека. — Слугам и остальным объявим его мёртвым. Ни к чему сейчас делиться сведениями. Ужасно… Николай открыл своё зеркало и снова посмотрел в него. «Орест Иванович!» — мысленно позвал он. По стеклу будто полились чернила и вскоре оно стало непроницаемо-чёрным. Так продлилось некоторое время, потом Николай увидел своё отражение. Вот и попробуй пойми, что это значит.

***

— Орест Иванович! Кто-то звал его… Но настолько издалека, что голос доносился будто сквозь толстую стену — еле слышно и максимально искаженно. Однако именно это заставило Ореста вынырнуть из забытья и открыть глаза. Холодно… Вокруг практически непроглядная темень. А сам он лежал на чём-то склизком и невероятно отвратительном. Орест шевельнул пальцами. Под ними хлюпнуло. «Заберите меня отсюда, кто-нибудь», — взмолился он про себя, даже не пытаясь осознать, где именно оказался. Ему не хотелось здесь быть. Тут гадко, противно и страшно. Он поймал себя на мысли, что фиксирует скорее свои ощущения, и не хочет думать о прочем. А ведь именно это самое «прочее» и составляло наибольшую проблему. Что с ним произошло? Зря он стал пытаться вспоминать… Потому что пришли воспоминания о боли, да такие сильные, что он мысленно снова погрузился в тот кошмарный момент. Он ничего не видел, не слышал и не мог шевельнуться. Он весь стал этой болью. Орест раньше и не представлял, что она может быть настолько невыносимой и бесконечной. Однако то был лишь фантом. Боль уже прошла, и вместо неё наступил холод. Он умер?! Но чувства то, вот они… Пересиливая отвращение, Орест заставил себя упереться ладонями в хлюпающую жижу и приподняться. Видок у него наверное… Лицо чумазое… Волосы испачкались… Об одежде и подумать страшно. Да кому сейчас есть дело до его внешнего вида?! Глаза с трудом различали очертания окружающего. Похоже, он очутился в какой-то низине, заполненной этой самой хлюпающей гадостью. А чтобы выбраться, надо лезть наверх. Тело, в ответ на такое требование, отозвалось слабостью, да такой сильной, что Орест, не удержавшись, упал обратно в грязь. Эмоции, до этого притупившиеся, отозвались целой истерической бурей. Слёзы брызнули из глаз, смешиваясь с грязью и теряясь в ней. Из груди вырывались отвратительные клокочущие хрипы. Что стало с его голосом? Что стало с ним? Он видел Тень, которой его пугал Николай Васильевич… Правда, он бы скорее назвал это существо Чёрным человеком. Уже один его вид не обещал ничего хорошего. Ну а то, что рассказал Николай Васильевич тем более… Чёрный человек нёс смерть. Теперь явился и за Орестом. Может, он уже его убил, а теперь заставляет страдать и после? Неужели покинуть это кошмарное место не удастся вообще никогда? Обхватив себя руками, Орест свернулся в клубок. Слабость дала о себе знать, и он снова начал погружаться в забытье. Холод и сумрачное состояние сознания вызвали в памяти детские воспоминания, пробуждавшиеся вслед за старой песенкой-страшилкой: Чащу леса месяц сонный Залил серебром. На седой горе высокой Бес построил дом. По тропинке каждой ночью Он змеёй скользит, Ищет тех, кто заблудился И съедает их. Ветер плачет, ветер воет Сонмом голосов. Позабудь их крик далёкий, Затвори окно. Ветер дует, ветер свищет, Будит мертвецов. В чаще тёмной демон рыщет И зовёт глупцов. Освещает месяц сонный Алый водоём. Цвет воды его багровой — Кровь пропавших в нём. Не ходи дорожкой тайной, Не ищи беды. Дверь закрой и дожидайся Утренней зари. Не ходи далеко в лес… Не лезь в горы… Не ищи Багровое озеро… Иначе злой дух сожрёт тебя… Он заблудился. И быстрее, чем злой дух, его убьёт холод. Небо закрывали тучи, через которые иногда равнодушно выглядывало круглое лицо луны, которой было мало дела до того, что происходило на земле. Девственно чистый снег покрыл всё, словно одеяло, и природа послушно заснула под ним. Этой тёмной ночью, казалось, весь мир превратился в застывшее неподвижное царство. И только Багровое озеро не замёрзло, как и рассказывали. Он заплутал, лишь немного отойдя от знакомой дороги, и в итоге оказался около него, будучи уже совсем без сил. От озера исходил призрачный свет, алый, словно кровь. В песне говорилось, что это кровь тех, кого сожрал злой дух. Наверно, именно злой дух его сюда и привёл. От холода начало клонить в сон. Уснёшь — больше не проснёшься… Хотелось пить и есть, но с печёными картофелинами, взятыми с собой на прогулку, он разобрался ещё днём. Больше еды у него не было. Пальцы и ступни уже ничего не чувствовали. Озеро не замерзало, но вода в нём была ледяной. А дома тепло… С неба, между тем, начал мягкими хлопьям слетать снег. Стряхнуть его с себя не было сил. Вот тут он и замёрзнет… И никто его не найдёт. Слёзы на лице застывали, даже не успев скатиться. — Кто тут сырость разводит? — чужой голос в тишине показался особенно громким. С трудом повернув голову, он увидел стоявшего рядом с собой человека, стройного и до странного легко одетого для такого мороза, во что-то тонкое и длинное, наподобие халата. Его волосы свободно спадали до пояса. А лицо в таком мраке особо-то и не разглядеть, разве что чуть-чуть. Молодой парень. С усами. Вдруг это злой дух?! Но все знают, что у злого духа синее лицо, выпученные светящиеся глаза и огромные клыки до подбородка. Парень, между тем, прикрыл его от снега своим широким рукавом. — Я заблудился, — слова прозвучали совсем сипло. — Теперь мне холодно, и я боюсь злого духа. — Почему ты его боишься? — Он жрёт детей. И вообще всех, кто забредёт в его владения. Парень рассмеялся. Смех у него оказался звонкий, словно трель колокольчика — Думаешь, злой дух мечтает получить на ужин тощего мальчишку, который весь в соплях, к тому же? — Тогда он съест тебя. Не хотелось бы, чтобы так произошло. Парень хмыкнул, затем немного склонился к нему и протянул руку. В этот момент из-за тучи показалась луна, и под её светом стало видно, что глаза у него голубые, в обрамлении длинных тёмных ресниц. Красиво… Но больше он напоминал призрака, нежели человека. И холода совсем не боялся. Очередная туча не дала порассматривать его ещё и понять, кем же всё-таки он являлся. — Вставай, горемычный, — между тем, сказал тот. — Я выведу тебя отсюда. Ногти у него чёрные и острые! Таких раньше ни у кого видеть не приходилось. Для человека это странно, а вот для злого духа самое то! Вдруг он лжёт, и вместо помощи утащит в какое-нибудь жуткое место? Но что ему мешает сейчас это сделать? И оставаться здесь ещё страшнее. Рука у парня оказалась ледяная, даже через варежку чувствовалось. Всё-таки ему тоже холодно. Он не солгал и через некоторое время действительно вывел его на знакомую дорогу. — Ну вот, куда идти дальше ты знаешь. Поблагодарил своего провожатого. Побежал. Обернулся. На дороге уже никого не было. А он ведь даже не спросил, как его зовут… Сон прервался. Орест первый момент понадеялся, что и жуткое место, в котором его угораздило очутиться, ему тоже приснилось, но всё было по-старому. И в этот раз он вряд ли мог рассчитывать, что тот человек из прошлого явится, чтобы вывести его. «Мы с тобой обязательно встретимся снова…» Он пообещал… Орест помотал головой. Тогда ему было настолько мало лет, что сейчас нельзя было с точностью утверждать, что из пережитого им произошло в реальности, а что — просто пригрезилось, тем более, учитывая все обстоятельства и его собственное состояние. Возможно, тот человек с самого начала был лишь плодом фантазии. Но всё же, почему он так похож на… Николая Васильевича? Нет, невозможно. Это просто бред и такого ну никак не может быть. Орест решил не думать об этом, а сосредоточиться на более насущных проблемах. Например подумать над тем, как выбираться. Он заставил себя подняться на ноги и огляделся. Низина напоминала обмелевшее озеро. Осторожно ступая, Орест добрался до склона и сдавил пальцами склизкую землю. Или это было что-то другое… Ему сейчас не хотелось разбираться. Позади раздался мерный плеск. Кто-то приближался к нему. И вряд ли он был настроен дружелюбно. Ему не дадут уйти отсюда. Понимание этого лишило всякого желания делать хоть что-нибудь и Орест бессильно опустился на колени, уткнувшись лбом в землю на склоне. К нему подошли совсем близко. «Пожалуйста, не делай мне снова больно…»