Fix you

— Я накрашу тебе ногти. Локи даже не притворялся, что ее предложение заинтересовало его. Напротив, он еще больше сосредоточился на последней попытке Шерлока Холмса поймать профессора Мориарти и демонстративно проигнорировал ее присутствие рядом с лифтом. К сожалению, Наталья Романова все более искусно льстила и уговаривала ДЖАРВИСА, чтобы он впустил ее в пентхаус, но Локи не имел никакого желания проводить с ней время. Если уж на то пошло, ее появление гарантировало, что бог и его кошачий компаньон поспешат сбежать в относительную безопасность спальни. Но что еще важнее, ей не удастся обмануть Локи и заставить его провести с ней еще один вечер принудительно-дружеских отношений, обещая сделать маникюр и укладку, особенно после того, как на прошлой неделе он три часа смотрел «Секс в большом городе». — Это очень великодушно с твоей стороны, Наталия, но я планирую провести вечер за чтением, — сказал Локи, неторопливо переворачивая загнутую страницу. Несмотря на свою незаинтересованность, Локи не мог не заметить, что Наталия выбрала для визита необычную одежду – белую рубашку, черный галстук и отглаженные брюки. Хотя ее волосы всегда были безупречно уложены, сегодня она, казалось, начесала свои огненные кудри, чтобы они обрамляли лицо. Еще более тревожным был макияж нейтральных оттенков, который она нанесла на глаза и губы, из-за чего черты ее лица неестественно смягчались. Эти бросающиеся в глаза детали в сочетании с принтом из музыкальных нот, покрывающем ее шерстяные носки, по сути, гарантировали, что Наталья намеревалась реализовать какой-то замысел. Локи даже не пытался скрыть свой вздох. К сожалению, его заметное раздражение побудило Вдову убрать каблуки в переполненную обувницу, прежде чем направиться в его сторону. Ее приближение вызвало поток враждебного шипения из комочка шерсти, таящегося под свитером Локи. По мере приближения Натальи защита Арвен переросла в враждебные плевки, и никакие нерешительные попытки Локи успокоить ее не утихомирили ее гнев. Его кошка была фантастическим знатоком людей. Наталья благоразумно остановилась напротив Локи, оставляя между ними кофейный столик. Каждая ее попытка примириться с Арвен заканчивалась кровью и слезами – смехом Локи – за последние несколько месяцев. Проявление некоторой осторожности было благоразумным решением. — Потом я заплету тебе косички, — предложила Вдова после минутного раздумья. — Ты говорила это в прошлый раз, — напомнил ей Локи, все еще довольствуясь лишь мимолетными взглядами в ее сторону. — Сегодня я не в настроении для косичек или пучков. Он практически слышал, как она надула губки. — Пучки были милыми. При других обстоятельствах этот комментарий мог бы вызвать раздражение, но здесь и сейчас Локи предпочел прищуриться, глядя в книгу. — Энтони целую неделю называл меня «принцессой Леей». — Она – национальная икона. Он делал тебе комплименты. — Потребовалась целая неделя воздержания от секса, пока он не поклялся никогда больше не использовать это прозвище, — Наконец, Локи поддался искушению сердито посмотреть на веселые ямочки на ее щеках. — Это был опыт, который я не хочу повторять, Наталия. Мне очень нравится близость с Энтони. Все ее лицо чуть ли не светилось, а это означало, что он непреднамеренно сболтнул что-то лишнее, что она вполне могла потом использовать против него. Вибрирующая выпуклость под его свитером отражала его смятение усиливающимся рычанием в такт каждому шагу Вдовы. Локи фыркнул, когда Наталья опустилась на корточки прямо перед ним. — Я уже познакомила тебя с Cosmopolitan? — спросила она, улыбаясь самой ужасной улыбкой. В ее словах было что-то неуловимо предвещающее, но Локи давно уже оставил всякие попытки понять ее врожденную ужасность. Неохотно он выглянул из за своей книги и увидел мягкую улыбку Вдовы, вызывающую ямочки на ее лице. Несомненная нежность в выражении ее лица заставила едкий ответ задержаться на кончике его языка, так и не сорвавшись. — Я так понимаю, ты имеешь в виду не напиток с таким неудачным названием, — уклончиво ответил Локи. — Нет. Сегодня тебе нельзя пить. Это прозвучало еще более зловеще, но датчик на потолке молчал, и Энтони уже прислал сообщение, что сегодня он будет работать допоздна. Пока Наталия сдерживала свою ужасность, ее компания была сносной. Плюс ко всему, у него облупился лак на ногтях. Итак, Локи устроился на полу у подножия кровати, пока Наталья втирала липкую пену в его волосы. Сегодня она даже предоставила ему прически на выбор, вместо того, чтобы полагаться на свою склонность к экспериментам. Наталья морщила нос и безмолвно насмехалась над ним, когда он выбрал французскую косу, но она с готовностью согласилась на его просьбу. Именно цвета, которые она выбрала, заставили его насторожиться. — Это не твои цвета, Локи, — Наталья сощурила глаза от явного веселья. — Но они подойдут к твоему наряду. Локи многозначительно взглянул на простой зеленый свитер, который он достал из одежды Энтони этим утром. Несмотря на большое количество блесток в лаке, который она выбрала, черный и красный никоим образом не дополняли его одежду. — Тебе придется переодеться, — Ее ухмылка стала улыбкой без ямочек на щеках, которая должна была его успокоить. Локи не доверял ей. — Эй, тебе нравится, как я уложила твои волосы, да? По правде говоря, Локи думал, что она создала шедевр. Каким-то образом ей удалось придать элегантность простой косе, лежащей на его плече. Помимо аккуратных прядей, обрамляющих его лицо, Наталья позаботилась о том, чтобы ни один волосок не был растрепан. Не будь она самым ужасным человеком в Девяти Мирах, Локи мог бы попросить Вдову поделиться своими секретами. — Просто доверься мне, ладно? Тебе понравится. Конечно, Локи не стал бы – не мог – доверять ей, но тем не менее смирился. Под раковиной стояла бутылочка жидкости для снятия лака, если бы ему не понравится конечный результат. Кроме того, Локи мог признать, что ему нравятся своеобразные «сеансы» с Натальей. Несмотря на свою врожденную ужасность, Вдова всегда была нежной во время их «сеансов». И все же Локи не мог не заметить, как Наталия завороженно проводит большим пальцем по его костяшкам, готовясь нанести первый слой лака. На ее лбу образовались морщины, из-за чего внутренности бога скрутило. К счастью, Наталия не заставила его долго томиться от страха. — У тебя никогда раньше не было шрамов, — прошептала она. Несмотря на все его усилия проявить беззаботность, каждый мускул Локи напрягся. Он всегда помнил о необходимости использовать слой гламура, скрывающий многочисленные изъяны, уродующие его кожу. В ходе своих многочисленных импровизированных визитов Наталия встречала только, казалось бы, не пострадавшего Локи со времен Вторжения. — Мои извинения. Я забыл спрятать их, — сказал Локи, решительно не обращая внимания на отчетливую дрожь в кончиках пальцев. — Я исправлю это сейчас. Но Наталия упрямо держала его за руку, не давая гламуру охватить его изуродованную плоть. — Кто сделал это с тобой, Локи? Локи ожидал услышать тот загадочный тон, который всегда сбивал его с толку, но вместо этого голос Натальи звучала гневно. Поэтому он неохотно признался. — Читаури были не самыми щедрыми хозяевами. Вдова перевернула его руку, обнажив рваную рубцовую кожу, уродующую его ладонь. Прошло несколько месяцев с тех пор, как Локи чувствовал себя по-настоящему некомфортно в своей форме аса, но с другой стороны, он никогда не терпел такого пристального внимания от кого-либо, кроме своего Энтони. Со временем Наталья стала грозным партнером в их вечном танце притворства и манипуляции, и Локи не мог не стремиться угодить ей. В данный момент он не чувствовал никакой уверенности в том, что сможет противостоять ей. — Они никогда не были твоими союзниками, не так ли? — спросила Наталья почти неслышным шепотом. — Добровольно я не подчинялся, поэтому им пришлось заставить меня, — Локи осторожно, но настойчиво потянул их переплетенные руки, пока хватка не стала достаточно слабой, чтобы он смог сжать руку в кулак. — Ты уже знаешь, что я не возглавлял Вторжение по собственной воле, Наталья. Шпионка сделала глубокий вдох через нос. Ее последующий выдох, очевидно, не смог ее успокоить, потому что она тут же повторила процесс снова.. и затем еще раз. Локи не знал, как реагировать на такое поведение, не когда это была Вдова, демонстрирующая такую вопиющую сентиментальность. С Энтони он мог бы позволить себе нежные заверения и успокаивающие объятия, но его кожа покрылась мурашками при одной мысли о том, чтобы таким образом успокоить Наталью. Ее реакция не имела ни малейшего смысла; у Натальи не было причин беспокоиться о том, что он пережил. После нескольких сбивающих с толку циклов дыхания, выражение ее лица сменилось более привычной апатией. Наталья достала из сумочки пилочку для ногтей, наклонилась над его рукой и принялась полировать его и без того безупречные ногти, пока они не стали блестеть. Локи ошеломленно наблюдал, пока она не потянула за резинку его носков. — Сними их. Он на мгновение задумался о красно-золотом цвете своих шерстяных носков. — Почему? Мускул на ее челюсти начал подергиваться, пока она старательного избегала его взгляд. — Потому что я собираюсь сделать тебе педикюр. За последние несколько месяцев Локи привык к такому упрямству со стороны тех немногих драгоценных людей, кого он называл семьей, но Наталия едва ли была союзником. Если бы не сила, с которой она сжимала его руки, бог мог бы подумать, что она притворяется из желания совершить что-то более коварное. И все же Локи не мог придумать рациональное объяснение ее поведению. — Разумеется, педикюр мне не нужен, — усмехнулся Локи, пытаясь разрядить обстановку. Вместо этого ее свирепое выражение лица заставило его смягчиться. — Энтони едва ли волнует состояние моих пальцев. — Уход за собой – важная часть интимной близости, — К его чести, обнаружение шрама, рассекающего его стопу, отвлекло ее на несколько секунд. — Держу пари, у Cosmo есть, что сказать по этому поводу. На страницах журнала Cosmopolitan действительно было множество статей на эту тему. Очевидно, украшение ногтей на ногах способствовало проявлению личного самовыражения и могло подпитывать несколько сексуальных идиосинкразий, которые заставляли его физически съеживаться. Локи предпочел отвлечься на статьи, в которых подробно описывались инновационные сексуальные позы и техники. После того, как первоначальный шок прошел, Наталия посвятила непомерное количество времени покрытию его ногтей лаком. Несколько слоев гарантировали яркость чередующегося мерцающего обсидиана и блестящего бордового, а ватная палочка гарантировала, что ни одна случайная капля лака не коснется его кутикул. Локи после этого позволил себе полюбоваться своими руками, вызвав поток раздражающего самодовольства, но не было смысла скрывать свою признательность, за исключением мелкой мстительности. По правде говоря, ее усилия были очень похожи на доброту. После того, как Локи выстрадал тщательное поглаживание ее эго, он встал на ноги с намерением вытащить Арвен из ее убежища под кроватью. К сожалению, миниатюрные навязчивые пальчики быстро обвились вокруг его локтя. — Ты ведь не хочешь, чтобы на твоей одежде была кошачья шерсть, — предупредила Наталья, подталкивая его к шкафу. — Я не хочу переодеваться, — Когда он уперся пятками, Вдова сама подошла к просторному шкафу и принялась перебирать вешалки с несочетаемой одеждой. — Моя нынешняя одежда очень удобна, Наталия. После нескольких утомительных минут поиска, Вдова откопала в глубине шкафа пару мешков с одеждой. Один была кроваво-красным, а другой – ядовито-зеленым. Локи не мог не заметить, что зеленый мешок был достаточно помятым, чтобы предположить, что он недавно опустел. — Сегодня вечером ты не можешь быть в свитере, — настаивала Наталия, снимая с вешалки оставшийся мешок с одеждой. — Тони очень ясно выразился по этому поводу. — Почему мой вечерний наряд так важен для Энтони? — потребовал бог, без энтузиазма отступая назад. — Наталия, скажи мне. Странное озорство, промелькнувшее на ее лице, исчезло, как только она уловила нотку искреннего возмущения в его голосе. — Это сюрприз, — сказала она после минуты тщательного раздумья. Невозможно было отрицать необъяснимую, но неоспоримую нежность в выражении ее лица. Локи знал, что не должен доверять ей, но не мог отрицать свое врожденное любопытство. — Я ненавижу сюрпризы, — ограничился ворчанием бог. — Тони думает, что тебе понравится этот, — намекнула она, улыбаясь, из-за чего на ее щеках появились ямочки. — В любом случае, я хочу увидеть тебя в костюме, который тебе действительно подходит. В красном мешке с одеждой лежал костюм-тройка, тщательно сшитый и, очевидно, вручную. Кашемировая ткань была мягче всего, к чему когда-либо прикасался Локи, даже мягче роскошных простыней, покрывающих матрас. Упомянутая ткань также была окрашена в характерный оттенок бордового. Наталья держала две, казалось бы, одинаковые черные рубашки у торса Локи, пока бог моргал, не понимая. — Я думаю, что мы выберем оникс для рубашки и уголь для галстука, — предложила она после нескольких мгновений, казалось бы, искренних раздумий. — Что ты думаешь? Локи уставился на нее. Наталья спокойно посмотрела в ответ. На ее щеках появились ямочки. — Разве это не обязанность моего стилиста? — спросил Локи, когда стало ясно, что их взаимные взгляды неизбежно перерастут в совершенно ребяческое состязание. Очевидно, Наталия одобрила его вопрос – ямочки на ее щеках стали глубже. — Ониксовая рубашка и угольный галстук – это да, — заявила она. — Тони настоял на миниатюрных дуговых реакторах для запонок. Не самый стильный выбор, но мы справимся. Как и подозревал Локи, пошив был безупречным. Каким-то образом костюму удалось обхватить каждый изгиб его тела, не делая его похожим на скелет. Бог считал, что официальная одежда изначально неудобна, но каким-то образом это сочетание умудрилось вызывать и комфорт, и тепло, не выглядя безвкусно. — Тони просто обалдеет, когда увидит тебя, — пообещала Наталия, завязывая ему галстук. — Хэппи думает, что он набросится на тебя до главного события. — И что это за событие? — спросил Локи, удивительно вежливо, несмотря на то, что галстук становился все теснее. Наталья закатила глаза, и на ее губах появилась отвратительная ухмылка. — Тебе придется постараться сильнее, Локи, — Она принялась дергать пряди волос, обрамляющие его лицо, крутя их так и этак, пока они не легли ровно. — Я действительно рада за тебя, ты знаешь. Локи обладал значительной сдержанностью, но даже он не смог сдержаться, когда Наталия целую минуту разглаживала несуществующую складку на его плече. — Ты ведешь себя странно, — заметил бог, настороженно, но еще не встревоженно. — Я тяну время, — призналась она, еще более нагло улыбнувшись. Локи боролся с инстинктивным напряжением позвоночника. — Ради этого таинственного сюрприза, я полагаю? — Верно, — Очевидно, подолы его брюк требовали подгонки, несмотря на их четкие складки. — Эй, хочешь посмотреть следующий эпизод нашего шоу, пока мы ждем? — Я бы предпочел провести вечер в спарринге с леди Сиф. Легкий удар по его груди был озадачивающе игривым. — Тебе не нужно притворяться, что ты ненавидишь «Секс в большом городе», Локи. Я сохраню твой секрет. Он пристально посмотрел на нее. — Почему ты такая ужасная? — спросил бог, потрясенный, но смирившийся. — Тебе это нравится. Что. Неправда. Он ненавидел ее. Очень, очень сильно. Ненавидел. — Сэр ждет вас в гостиной, мистер Уокер, — вмешался ДЖАРВИС, прежде чем Локи успел выпустить на волю всю ярость своего легендарного серебряного языка. Несмотря на свою озабоченность постоянной ужасностью Натальи, бог не мог не признать, что его друг звучал почти нетерпеливо. Вздохнув, Локи бросил последний тоскливый взгляд на гетерохроматические глаза, уставившиеся на него из-под кровати, прежде чем выйти за дверь. Бог сразу заметил, что Наталия направилась в противоположном направлении, как только они вошли в зал, но он отвлекся на радикальные изменения, которые преобразили остальную часть пентхауса. В какой-то момент за последние несколько часов освещение значительно приглушили, вероятно, чтобы подчеркнуть мерцание зеленых и красных огней на плинтусах и потолках вдоль коридора. Золотистый ковер заменил подогреваемый паркет, и ритмичные аккорды фортепиано сопровождали каждый его шаг вперед. В коридоре даже пахло по-другому – своеобразным сочетанием свежей клубники и печенья, вытащенного прямо из духовки. Локи затаил дыхание, когда завернул за угол. К этому великолепному человеку, которого он любил больше всего на свете. Энтони. Очевидно, их вечер должен был пройти в определенной цветовой гамме. Если костюм Локи был насыщенного бордового цвета, то у Энтони он был ярко-изумрудного. От запонок с дуговым реактором на запястьях до оксфордских туфель на ногах, Энтони был одет точно также, за исключением ногтей. Они мерцали попеременно черным и зеленым лаком. Он держал букет золотых роз. Локи знал, что он пялится на него, практически истекая слюной, но Энтони в свою очередь изучал его столь же ревностно. Пока бог впитывал его образ, кадык Энтони дернулся от громкого глотка. — Черт, милый. Ты выглядишь.. ты выглядишь.. Локи не мог сдержать ухмылку. — Потрясающе? — тихо спросил он. К счастью, ответная улыбка Энтони была столь же широкой. — Я собирался сказать «удивительно». Остальная часть комнаты бледнела по сравнению с его Энтони, но Локи удостоил ее беглого взгляда, когда переступил порог. Было заметно темно. Помимо красных и зеленых ламп, освещающих края комнаты, единственным другим источником света была дорожка потрескивающих фонарей, ведущая на террасу снаружи. Получившийся конгломерат мерцающих теней казался очень интимным. Локи замедлил шаг, приближаясь. Вблизи он мог видеть, что Энтони претерпел собственную трансформацию. Его лицо было тщательно выбрито, бородка аккуратно подстрижена, а волосы искусно уложены. Возможно, это было воображение Локи, но, похоже, ресницы его смертного стали толще, а губы стали пухлее. Никогда он не считал себя по-настоящему благословенным, но здесь и сейчас бог мог только благодарить Норн за то, что они даровали ему этот идиллический момент рая. — Ты выглядишь как король, мой кяресте, — прошептал он, слова едва смогли пробиться сквозь необъяснимый ком в горле. Энтони взглянул на него из-за букета, глаза его сощурились от довольной улыбки. — Ну, я ношу цвета своего бога. Больше всего Локи хотелось прикоснуться, попробовать на вкус розовые пятна, окрашивающие его щеки, и ощутить острые выступы тазовых костей его смертного. Он не мог вспомнить ни одной причины, почему он сдерживал себя. Скорее, бог мог перечислить множество причин, почему они должны использовать кожаный диван с пользой. Судя по жару, пронизывающему радужку глаз цвета расплавленного шоколада, Энтони был того же мнения. Еще один шаг вперед. Он хотел попробовать каждый дюйм кожи, но блеск влаги на нижней губе Энтони казался вполне респектабельным местом для начала. — Сэр, пожалуйста, помните, что остальная часть сюрприза мистера Уокера ждет снаружи. Локи никого не уважал больше, чем Джарвиса Старка, но прямо сейчас он почувствовал укол обиды на вечно тактичное вмешательство ИИ. Пьянящее желание на лице его смертного уже угасало, и хотя возбуждение, вспыхнувшее вместо него, было не менее воодушевляющим, Локи был настроен на что-то более амурное. Он украдкой нахмурился на мерцающий изумрудный датчик над их головами и получил в ответ комбинацию явно дерзких миганий. Последующий вдох Энтони прозвучал несомненно хрипло, несмотря на их фортепианный аккомпанемент. — Я подумал, что мы могли бы поужинать на крыше. По правде говоря, Локи не нашел эту идею особенно привлекательной. Крыша вызывала у него только болезненные воспоминания – воспоминания о порабощении, отчаянии и безмерном опустошении. Кроме того, добраться до крыши было нелегким делом, и он не видел смысла напрягаться, когда позади них был вполне подходящий обеденный стол. Но Локи отказался препятствовать желаниям Энтони. Более того, бог верил, что этот человек, которого он любит, развеет все его сомнения. Улыбка, появившаяся на его губах, не была даже в малейшей степени притворной. — Я был бы счастлив сопровождать тебя на ужин, мой Энтони, — согласился бог со всей долей энтузиазма, которую королевским особам никогда не позволялось проявлять. — При условии, что ты придумаешь способ добраться до крыши, который не подразумевает переноски меня. Его согласие вызвало липкую улыбку у Энтони, которую Локи безмерно обожал. — Я позабочусь о тебе, милый. С этими словами Энтони поклонился ему, не бессвязно кивнул, а скорее глубоко, учтиво поклонился, так, что это могло бы даже понравиться Всематери в ее самом плохом настроении. Озадаченный, Локи ответил своей собственной версией поклона, и букет роз попытался выколоть ему глаза. — Это для тебя, — сбивчиво объяснил Энтони. Идеально утонченный в один момент и непреднамеренно неуклюжий в следующий – таков был его Энтони. Локи принял букет с ухмылкой слишком широкой, чтобы считаться королевской. — Спасибо, кяресте, — Стебли были слегка влажными, вероятно, из-за искусственной влаги на них. — Они очень красивые. — Не такие красивые, как ты, — выпалил Энтони, снова вызвав румянец на своих щеках. — Боже, Ло, ты хоть представляешь, что ты сейчас со мной делаешь? Локи изящно изогнул бровь. — Я полагаю, что эффект должен быть похож на тот, который ты сейчас оказываешь на меня, — Он остановился, чтобы вдохнуть сильный аромат свежих роз, прежде чем коварно ухмыльнуться изобретателю. — Я был бы не прочь воспользоваться диваном перед нашей трапезой. На щеках Энтони появился розовый румянец, который затем перешел в яркий – и гораздо более приятный – алый. — Мистер Уокер, пожалуйста, воздержитесь от соблазнения сэра, — раздалось быстрое предостережение с потолка. — Вы знаете, что он чрезвычайно восприимчив к вашим уловкам. Локи несколько секунд смотрел на происходящее сквозь ресницы, пока Энтони тупо моргал, забавно приоткрыв рот. — Мои извинения, ДЖАРВИС. Я сделаю все возможное, чтобы воздержаться от любых чрезмерно любовных ухаживаний до конца нашего вечера. С запозданием мутные карие глаза нашли изумрудный свет на потолке. — Подожди, что? ДЖАРВИС позволил себе излишне драматично вздохнуть, одновременно терпеливо и нетерпеливо. — У нас график, сэр. Пожалуйста, проследуйте на крышу как можно скорее. Явно огорченный, Энтони потянулся к его руке и поцеловал потрескавшимися губами костяшки пальцев в самой благопристойной ласке. — Я готов к твоему благоговейному лицу, милый, — поддразнил изобретатель, хотя его губы искривились в дерганой улыбке. При должной мотивации Локи мог бы быть рассудительным богом. Он предпочел проигнорировать заметную дрожь пальцев, которые переплетались с его собственными, и влажность ладони, прижимающейся к его изуродованной плоти. Вместо этого он кивнул в ответ на поток тревожной болтовни, пока Энтони вел его по искусственного освещаемой дорожке к изогнутой террасе снаружи. На платформе было несколько новых дополнений, но самым примечательным из всех была наклонная лестница, которая, предположительно, вела на крышу. Локи точно знал, что она не была установлена до того, как Наталия загнала его в спальню. От лепестков цветов до папоротников в горшках, эта лестница была окутана настоящими джунглями растительности. На поручни было намотано много мерцающих гирлянд, а также несколько небольших фонарей. На этой высоте было меньше света, поэтому луна и даже несколько странствующих звезд были особенно хорошо видны над головой. Локи вздрогнул, но не от сильного холода или случайных порывов ветра, а потому, что сегодняшняя ночь была другой. Хотя Энтони всегда был вдумчив, было что-то отчетливо необычное в том, какое внимание он уделил каждой детали. Было ясно, что Энтони не жалел средств на строительство этого рая. В прошлом Локи мог бы возражать против такой расточительности, но сегодня это вызывало в нем только любопытство из-за необъяснимых расходов. Энтони прилагал слишком много усилий, чтобы произвести на него впечатление. По правде говоря, для этого достаточно было лишь взглянуть на зеленые сердечки ручной работы, кропотливо вырезанные из плотной бумаги и расклеенные по всем поверхностям. — Я пропустил еще один романтический праздник Мидгарда? — спросил Локи, когда они приблизились к вершине лестницы. — ДЖАРВИС заверил меня, что в прошлом месяце ты был доволен просмотром романтических комедий и дегустацией шоколада со всего мира. — Лучший День святого Валентина, который у меня когда-либо был, — заверил его Энтони. — Послушай, мне, наверное, стоит предупредить тебя о том, во что мы сейчас ввяжемся. Его живот содрогнулся от инстинктивного страха, но Локи знал наверняка, что его смертный никогда не подвергнет их настоящей опасности. — Я слушаю, — осторожно сказал он. Пальцы, переплетенные с его собственными, постепенно сжимались. — На крыше много людей, Ло, — Энтони поспешил продолжить, прежде чем Локи успел сделать тревожный вдох. — Я установил экран. Нет никакого риска, что они увидят твое лицо, но я не хочу, чтобы ты был застигнут врасплох. Сосредоточиться и отвлечься от биения собственного сердца в ушах было почти невозможно, но когда Локи напрягся, он смог различить звук приглушенного шепота рядом с собой. Его плоть уже покалывала в ожидании разоблачения. К счастью, он знал простое решение. — Стать Томасом не так уж и трудно.. — Нет, — Отказ прозвучал на удивление выразительно, и Энтони резко остановился наверху лестницы. — Я принял все меры предосторожности. Хэппи и Романофф – единственные, кто тебя увидит. — Я остаюсь собой, как бы я ни выглядел, Энтони, — напомнил ему Локи, вызывая явное сморщивание каждой черты его смертного. — Почему это так важно для тебя? — Я просто хочу разделить сегодняшнюю ночь с моим Локи, — прошептал Энтони, и его нежные пальцы потянули за конец длинной косы бога. — Ты будешь в безопасности, милый. Я обещаю. За эти месяцы ни с чем не сравнимого блаженства Локи смирился со многими истинами. Он знал, что без божественного вмешательства Энтони будет одеваться в ту же засаленную одежду после душа. Он знал, что Энтони будет игнорировать основные телесные потребности, когда будет поглощен одним из своих проектов. И самое главное – он знал, что Энтони Старк любит его, а его собственный опыт любовных отношений убеждал его в том, что подобные чувства сводят на нет любой риск преднамеренной опасности. — Ты уверен, что никто не увидит мое лицо? — Локи уклонился от ответа, пытаясь успокоить неконтролируемое биение своего сердца. Ах да. Вот и вернулась его любимая липкая улыбка. — Положительно, — прозвучало ожидаемое заверение без малейшего колебания. Несмотря на его согласие, опасения Энтони не ослабли. Скорее, пот лип к его лицу, а ладони давно уже перестали быть просто влажными. Локи не мог понять причину его нынешнего беспокойства, особенно когда ни один из его предыдущих сюрпризов не вызывал подобной реакции. — Это, должно быть, очень особенный сюрприз. — Так и есть, — искренне согласился Энтони. — Мои ожидания очень высоки, Энтони Старк, — предупредил Локи в надежде проявить хоть какое-то подобие наглости. — Я предвкушаю сюрприз века. Его усилия вызвали слабую ухмылку. — Милый, тебя ждет лучший сюрприз в твоей жизни. С этими словами они преодолели последние ступеньки на крыше. Норны. Локи не знал, куда смотреть в первую очередь – на оркестр, исполняющий произведение Джакомо Пуччини, на недавно построенную беседку, увитую золотыми рождественскими огнями, или на ботов, держащих в клешнях разноцветные смузи. Он провел больше тысячелетия, живя в самом великолепном мире из всех Девяти Миров, но Локи был уверен, что ничто не сравнится с простым великолепием от вида его любимых вещей вместе на крыше Башни Мстителей. — Ты уверен, что я не забыл о празднике? — выдавил Локи сквозь непреодолимый ком в горле. — Похоже, мы что-то празднуем. Легкое давление на талию заставило его подойти к богато украшенному обеденному столу рядом с беседкой. — Я не могу просто спонтанно захотеть сделать что-то приятное для тебя? На верхней перекладине стула была вырезана руна, символизирующая любовь и защиту. — Ты всегда очень добр ко мне, — заверил его Локи, благодарно опускаясь на мягкое сиденье. — Но обычно ты ограничиваешь свой альтруизм тем, что приберегаешь для меня последнее печенье или слушаешь мою музыку по вечерам. — Мы сейчас слушаем твою музыку, — заметил Энтони, занимая место напротив. Локи одарил его самым уничтожающим взглядом, на который был способен. — Ты не сможешь обмануть бога-трикстера, Энтони Старк. Ты что-то не договариваешь. — Это все часть сюрприза, — заверил его смертный, когда их колени соприкоснулись под столом. — Что ты думаешь об оркестре? Локи всегда двигала потребность знать, но, возможно, он мог бы отсрочить этот импульс хотя бы на этот раз, капитулируя перед Энтони. — Кажется, у них очень разнообразный набор произведений, — заметил он, когда заиграла любовная тема из «Звездных войн». — Я предполагаю, что их выбор – это твоя заслуга? — Я прослушал все треки на твоем MP3-плеере, — сообщил ему Энтони с нетерпеливой ухмылкой. — Я выбрал несколько твоих любимых, добавил пару своих и добавил несколько тем из фильмов, чтобы мы не умерли от скуки, — Его ухмылка стала еще шире, когда Локи резко сверкнул глазами. — Они готовились к сегодняшнему вечеру уже несколько месяцев. Конечно, эта информация породила еще больше вопросов, но Локи мог быть терпеливым. — А Дебюсси в списке? — Да, конечно. — Гершвин? — Конечно. — Говард Шор? Энтони прижал свои мягкие губы к кончикам пальцев Локи. — Я бы никогда не забыл о твоем восхищении «Властелином колец», милый. Локи изобразил сочувствие, ощущая прилив нахлынувшей нежной привязанности, охватившей его сердце. — Приемлемо, — заявил он с абсолютно фальшивой напыщенностью. — Надеюсь, что все, что ты запланировал, стоит того, чтобы подвергнуть себя целому вечеру музыки, которую ты ненавидишь. — Ты всегда этого стоишь, — последовало немедленное, но не менее сердечное заверение. — Кроме того, твоя музыка начинает мне нравиться. Сейчас наступил тот момент, когда Энтони обычно игнорировал взаимное вторжение чувств, игриво усмехаясь или озвучивая очередную неуместную пикап-фразу. По крайней мере, Локи ожидал, что он переключится на бессодержательную болтовню. Вместо этого Энтони продолжал смотреть. Его взгляд блуждал по каждому дюйму лица Локи с жадностью, которую он совершенно не пытался скрыть. — Ты ведешь себя еще более странно, чем Наталья, — сообщил ему Локи, когда секунды превратились в еще более длинные минуты. — Да? — мозолистый большой палец начал выводить ровные круги на костяшках его пальцев. — Она должна была только отвлекать тебя. — Она сделала мне педикюр, Энтони, — Его ворчание было, возможно, слишком драматичным, но оно смягчило нервную скованность плеч его смертного. — Я мог бы прожить целую жизнь, не подвергаясь воздействию пемзы. Подошвы моих ног стерты. — Все, что я получил – это маникюр, — самодовольно похвастался его партнер. — Вышло лучше, чем я думал. — Мои кутикулы все еще болят, — продолжал Локи, ободренный видом явно плутовской ухмылки. — А ты натравил ее на меня. Энтони ловко забрал его букет и Дубина заменил его на знакомый клубничный смузи. — Романофф выдвинула довольно убедительный аргумент. — О? — спросил Локи, невольно охваченный любопытством. — Она сказала, что может помочь тебе почувствовать себя красивым, — объяснил Энтони, нежно проводя пальцем по шраму в центре ладони Локи. — Милый, ты знаешь, что я считаю тебя великолепным, буквально самым великолепным человеком из когда-либо существовавших, но я знаю, что это не то, что ты видишь, когда смотришь в зеркало, — После минутного раздумья он ещё раз поцеловал его руку. — Ты всегда сияешь после того, как Романофф делает с тобой все эти косметические процедуры. Баттерфингерс, который наблюдал за их обменом, воспринял приоткрытый рот Локи как возможность нанести удар. Он настойчиво толкал клубнично-арахисовый смузи в его свободную руку, пока Локи не вспомнил, как его держать. Чтобы не отставать, Ю быстро протолкнулся вперед, пока не смог прижать стакан, до краев наполненный огромными кусками клубники и бананов, к их соединенным пальцам. Все три бота направили клешни и мониторы ему в лицо в явном предвкушении. — Это очень щедро, — похвалил Локи, вежливый даже во время внутреннего потрясения. — Клубника – моя любимая. Металлические детали и шестеренки начали одновременно звенеть, когда боты подъехали ближе, по одному с каждой стороны, а третий с нетерпением разглядывал его сверху. Локи с удовольствием использовал возможность отвлечься и сосредоточился на тщательном дегустировании каждого из их смузи. Никогда он не пил такие густые напитки, но тем не менее, он щедро похвалил ботов. Предусмотрительность Старков никогда не перестанет его удивлять. Через несколько мгновений он собрался с духом, чтобы ответить на ожидающий взгляд Энтони явно дрожащей улыбкой. — Из нас двоих, как так получается, что именно я имею репутацию мастера слова, кяресте? Под столом нога Энтони прижалась к его. — Может быть, вся эта история с серебряным языком заразна. Локи преувеличенно закатил глаза. — Я чувствую себя желанным, Энтони, — признался он, успешно справившись со своим по большей части напускным раздражением. — Я всегда чувствую себя так, когда я с тобой. Нога продолжала настойчиво тереться о его лодыжку. — Я так рад, Ло, — раздалось тихое подтверждение. Этого было недостаточно. Несмотря на нежность в выражении лица, Энтони не мог постичь истинную глубину благословенного хаоса, который он сотворил в жизни Локи. В груди Локи забилось предательское чувство, когда бог пытался объяснить, что именно Энтони – все Старки – значили для него. — Ты смотришь на меня так, будто я привлекателен, — Объяснение было болезненно неточным; он сжал пальцами один из стеклянных стаканов и попробовал снова. — Ты заставляешь меня чувствовать, что я достоин, Энтони. К этому времени его ноги уже расположились между ногами Энтони, словно в импровизированном убежище. — Достоин чего, милый? — Быть с тобой, — Это не было ложью, но и Энтони не был всем, чего желал Локи. Больше нет. — Быть частью твоей семьи, — поправил себя он, что было больше похоже на правду. — Быть счастливым. Локи уже давно понял, что никогда не стоит выражать свои желания вслух, чтобы Норны не превратили даже самые незначительные благословения в непреодолимые несчастья, но Энтони внимал каждому его слову, боты продолжали соперничать за место вокруг него, а телефон вибрировал в его кармане. Он хотел, чтобы каждый член его семьи точно знал, как много они для него значат. — Ты заслуживаешь всего этого и даже больше, Локи, — прошептал Энтони яростным шепотом. — Мы хотим потратить каждую минуту каждого дня, доказывая тебе это. Энтони вытащил подвеску из-под рубашки и быстро прижал ее к губам. Фантомное тепло присоединилось к скручиванию внутренностей Локи, очевидно, вторичное выплескивание чувств Энтони. Бог знал без сомнения, что его смертный любит его, но он не ожидал, что это чувство будет настолько похоже на его собственную хрупкую преданность. Казалось, что Энтони любил его так же всецело, так же отчаянно и так же неустанно. — Я все делаю правильно? — спросил изобретатель, хрипло дыша под непрекращающийся музыкальный аккомпанемент. Ошеломленный, Локи собрал всю энергию, чтобы протолкнуть свои собственные чувства обратно через их связь. Он хотел, чтобы Энтони понял, что это славное чувство не было односторонним. Несмотря на то, что последние несколько месяцев он провел, собирая почти каждую каплю сейда в персональном дуговом реакторе, висевшем у него на шее, Локи сохранил достаточно магии, чтобы передать глубину своего обожания к этому человеку, который никогда не перестанет красть его сердце. — Черт, — прошептал Энтони, даже в тусклом свете было видно как расширились его зрачки. Его кадык дернулся, когда он сглотнул; характерная ухмылка растянула его губы; он приоткрыл рот. — Ты, должно быть, устал от того, что всю ночь прокручивал мои мысли в голове. Локи уставился на него, ошеломленный, смирившийся и, возможно, немного успокоившийся. — Полагаю, я чувствую себя немного уставшим, — признал он, из-за чего ухмылка Энтони превратилась в его любимую липкую улыбку. Наталия и Гарольд выбрали этот момент, чтобы вмешаться, вооружившись двумя огромными тарелками салата «Цезарь» и несомненно дорогой бутылкой красного вина. Очевидно, черно-белый наряд, который Локи заметил на Вдове ранее вечером, был униформой официанта. Улыбка Гарольда странно дрожала. К его чести, Энтони удалось сдержать свою следующую реплику, пока их друзья не спустились вниз по лестнице. — Если бы ты был овощем, ты был бы «cute-cumber». Застонав, Локи нашел вилку для салата среди множества столовых приборов на столе. — В этом салате даже нет огурцов, Энтони. К сожалению, его протест только подбодрил изобретателя продолжить. — Если бы сексуальность была преступлением, ты был бы виновен в предъявленных обвинениях. Локи старательно жевал гренки, размышляя, как поступить дальше. — Твои губы выглядят одинокими, кяресте. Хочешь познакомить их с моими? Энтони с удовольствием согласился, благополучно завершив пикап-часть их вечера. Необъяснимая дрожь, охватившая конечности его смертного, наконец-то утихла, способствуя началу болтовни, которую Локи так ценил. Энтони продолжил комментировать все – исполнение «Рапсодии в стиле блюз» за экраном, удивительную ясность неба, вкус филе-миньона, служившего основным блюдом. За эти последние несколько великолепных месяцев Локи и Энтони были на множестве свиданий, но это было нечто иное. Большинство их идей были легкомысленными оправданиями для отдыха, обещаниями воспоминаний, которые можно будет лелеять вечно. Это свидание с каждым мгновением становилось все более значимым. Десерт представлял собой щедрый ассортимент сладостей с клубникой, начинающийся решетчатым пирогом и заканчивающийся мороженым с кусочками. Их стол едва мог вместить огромное количество тарелок, не оставляя Локи иного выбора, кроме как посвятить свое внимание освобождению места. Клубничный торт был особенно вкусным. — Думаю, ты бы понравился моей маме, — прошептал Энтони, когда музыка за их спиной заметно стихла. Локи слизнул каплю глазури с уголка рта, прежде чем ответить. — Это было бы впервые. Я всегда считал удачей, что семьи моих женихов никогда не были особенно впечатлены мной. — Мама любила все классическое, — настаивал его смертный, наклоняясь через стол. — Я часами сидел в библиотеке и слушал, как она играет Бетховена, Моцарта и Баха. Пока она играла, я мог забыть, что мой отец был заядлым алкоголиком, и что моя мама вышла за него замуж только из-за денег. Очень медленно Локи положил ложку. Несмотря на то, что его глаза слезились и блестели, голос Энтони звучал на удивление твердо. Локи потребовалось все его существенное самообладание, чтобы оставаться спокойным, когда все его инстинкты требовали немедленно утешить Энтони. — Большинство моих хороших воспоминаний связаны с первым Джарвисом, но есть и несколько воспоминаний о моей маме, — Неуверенная улыбка тронула уголки глаз Энтони, когда Локи нашел его руку. — Она время от времени читала мне Шекспира перед сном. Я не понимал ни слова, но эти чертовы пьесы заставляли ее улыбаться, когда ничто другое не могло. Локи осторожно накрыл его мозолистые пальцы своими покрытыми шрамами ладонями. — У нее был хороший вкус. Его похвала вызвала предсказуемую гримасу. — Не совсем, но это было то, что она любила, — Энтони прижался щекой к костяшкам пальцев Локи. — Держу пари, она бы часами копалась в твоих мозгах, если бы ещё была жива. Локи сжал их переплетенные пальцы еще крепче. — Это звучит чудесно, Энтони. Хотел бы я с ней познакомиться. — Я имею в виду, что она не была лучшей матерью, но она была моей матерью, понимаешь? — Я скучаю по своей матери.. — Локи замолчал, закрыл глаза и попытался снова. — Иногда я скучаю по Всематери. Фригга бы возражала против твоего пола, но она могла бы уважать твой интеллект, если бы отношения с тобой не делали меня эрги. Энтони нахмурился, но благоразумно решил проигнорировать клевету. — Ты никогда не говоришь о ней. — Всематерь не сказала ни слова в мою защиту и ни разу не посетила меня в моей камере, — Локи сосредоточил свое внимание на том, чтобы провести большим пальцем, покрытым шрамами, по каждой сравнительно гладкой костяшке пальцев, которые он держал в руках. — Я оплакиваю свои воспоминания о ней, но она больше не является моей семьей. Дрожащая рука сжалась поверх его собственной. — К черту ее, — прошептал его партнер, гневный и мстительный, и, несомненно, являющийся самым потрясающим существом во всех Девяти Мирах. — К черту весь Асгард. Они никогда тебя не заслуживали. Возможно, было бы слишком великодушно причислять Энтони к самым красноречивым смертным, но каким-то образом он всегда точно знал, что сказать. — Вы – семья, которую я выбрал, — выдавил Локи, как только он совладал с сильным биением своего сердца. — Я дорожу каждым мгновением, которое провожу с вами. Со всеми вами. Обычно Энтони приходил в восторг от каждого своего сентиментального откровения, но на этот раз он побледнел. Его последующее сглатывание было слышно, несмотря на незатихающие ноты скрытого оркестра, и нельзя было ошибиться в дорожках пота, стекающих по его лбу. Пальцы, попавшие в хватку Локи, становились влажнее с каждой секундой. — Думаю, мне стоит рассказать тебе, что мы сейчас празднуем, — прошептал Энтони, когда их частный концерт затих. Мрачная дрожь в его голосе вызвала инстинктивное желание отступить, но Энтони отказался позволить Локи даже лишний дюйм расстояния. Вместо этого его смертный прижимался все ближе и ближе, пока они не оказались безнадежно переплетены. Дрожь, которую Локи так усердно пытался подавить, снова начала набирать силу. — Сегодня пятое марта, — продолжил Энтони после нескольких ободряющих вдохов. — Это годовщина того дня, как мы встретились. Локи не только чувствовал, но и слышал ускорение пульса Энтони. — Ты помнишь, что мы встречались несколько лет назад, — мягко поправил он. — Сначала в Штутгарте, а потом в этой самой башне. Я припоминаю несколько оскорблений моего мужского достоинства и множество оскорбительных прозвищ. — Я встретил своего Локи в маленьком захолустном гастрономе ровно год назад, — взволнованно настаивал Энтони. — Он возненавидел меня с первого взгляда. — Я возненавидел тебя с первого вздоха, — На крыше теперь было подозрительно тихо, но бог не мог отвести взгляд от блеска в глазах Энтони. — Твои вопросы были беспощадны, а твои мнения о качественной литературе были до крайности ошибочны. Его нелепая снисходительность вызвала дрожащую улыбку. — А ты был огромным мудаком, хотя точно знал, кто я такой, — Энтони поднялся на ноги, не ослабляя хватки. — У меня перехватило дыхание, Локи. От тебя у меня никогда не переставало захватывать дух. И без того тусклые огни померкли, пока не осталось только жуткое золотое сияние беседки. Вдалеке он услышал тихие шаги множества ног, спускающихся по лестнице. И все же ничто не могло отвлечь Локи от того, что Энтони отпустил его руку и начал пятиться. — Учитывая обстоятельства, я считаю, что я был безупречно вежлив, — настаивал Локи, пытаясь унять растущее волнение. — Энтони, что ты делаешь? К этому времени Энтони уже достиг центра крыши. Даже с его улучшенным зрением было трудно различить своего смертного в темноте, но Локи ясно слышал каждый его прерывистый вздох. — Не смейся надо мной, ладно? Все источники освещения погасли одновременно. Энтони сделал последний резкий вдох в гулкой темноте. И тут стало светло. Вспыхнули прожекторы, окутав Энтони ярким зеленым, а самого Локи – дымкой красного. Одновременно из окружающих их динамиков зазвучала музыка – самые веселые колокольчики и барабаны, и Энтони подпевал. Где-то по пути на его голове оказалась фетровая шляпа. Когда зазвучали слова, Энтони начал подпевать.. и танцевать. Это была хореографическая постановка, состоящая из размахиваний руками, скрещивания ног и энергичных подпрыгиваний. Каждый шаг был тщательно отрепетирован, а каждое вращение безукоризненно рассчитано. Возможно, движениям не хватало определенной утонченности, но не было никаких сомнений в энтузиазме Энтони. It's a beautiful night. We're looking for something dumb to do. Hey, baby, I think I wanna marry you. Сначала Локи не придал значения словам. Он был слишком увлечен каждым поворотом бедер своего Энтони и каждым его движением. Никакая сила в любом из Девяти Миров или за их пределами не могла бы заставить его отвести взгляд. Is it the look in your eyes or is it this dancing juice? Who cares, baby. I think I wanna marry you. Это было невозможно игнорировать во второй итерации, но повторение должно было быть случайностью. Возможно, Энтони просто наслаждался песней.. хотя она воплощала противоположность всем предпочтениям его смертного. Возможно, музыка соответствовала выбранной им хореографии.. хотя каждый шаг был четко разработан в соответствии с текстом. Конечно, Энтони не мог предполагать, что его слова будут восприняты буквально. Well, I know this little chapel on the boulevard we can go. No one will know. Oh, come on, Lo. Who cares if we're trashed, got a pocket full of cash we can blow. Shots of patron, and it's on, Lo. Гарольд и Наталия подошли с противоположных сторон, хлопая в такт музыке и практически подпрыгивая. Они быстро подстроились под каждый пружинистый шаг Энтони. Даже на расстоянии Локи мог различить влагу в глазах Гарольда и пуанты, облегающие ноги Наталии. Don't say no, no, no, no, no. Just say yeah, yeah, yeah, yeah, yeah. And we'll go, go, go, go, go. If you're ready, like I'm ready. Боты выкатились с разных сторон, размахивая красными и зелеными маракасами. Каким-то образом им удалось скоординировать свои повороты и трясти маракасами так, чтобы это напоминали что-то близкое к ритму. Нельзя было не заметить волнение, стоящее за каждым их маневром, и тот факт, что они тренировались. Все они. Его семья. 'Cause it's a beautiful night. We're looking for something dumb to do. Hey, baby, I think I wanna marry you. Is it the look in your eyes or is it this dancing juice? Who cares, baby. I think I wanna marry you, oh. Внезапный рев возвестил о прибытии десятков костюмов Железного человека – визоров, репульсоров и дуговых реакторов, сияющих ярким золотом в темноте. Они начали кружить над головой все более сужающимися кругами. Телефон в его кармане начал сильно вибрировать. I'll go get a ring, let the choir bells sing like, ooh. So what ya wanna do? Let's just run, Lo. If we wake up and you wanna break up, that's cool. No, I won't blame you. It was fun, Lo. Железный Легион парами приземлился на крышу и встал в ногу с танцорами. Никогда в жизни Локи не ожидал увидеть танец боевой брони, но костюмы Энтони – или, скорее, ДЖАРВИС – справились с этой задачей. Тем временем Локи обнаружил, что быстро моргает, тщетно пытаясь сморгнуть слезы, размывающие его зрение. Он отказывался пропускать даже секунду их выступления, несмотря на размытость. Don't say no, no, no, no, no. Just say yeah, yeah, yeah, yeah, yeah. And we'll go, go, go, go, go. If you're ready, like I'm ready. К этому времени к ним присоединились все костюмы, и Локи не знал, куда смотреть. На костюмы, которые размахивали перчатками в идеальном тандеме? На ботов, которые кружились в тесном круге вокруг танцоров? На Гарольда и Наталью, которые вместе выполняли серию простых движений на заднем плане? На Энтони, который улыбался его любимой липкой улыбкой? 'Cause it's a beautiful night. We're looking for something dumb to do Hey, baby, I think I wanna marry you. Is it the look in your eyes or is it this dancing juice? Who cares, baby. I think I wanna marry you. Один за другим, другие танцоры уходили из центра крыши, когда луч света начал сужаться. Движения Энтони уже давно потеряли любые намеки на нерешительность. Скорее, очевидный энтузиазм во время его движений гарантировал сетования по поводу состояния его спины в ближайшем будущем. Тем не менее, нельзя было отрицать, что Энтони выглядел счастливым. Блаженно, неудержимо счастливым. Just say I do. Tell me right now, baby. Tell me right now, baby, baby. Гарольд и Наталия отошли в сторону, оставив Энтони одного в свете прожекторов. Его смертный развернулся в последний раз, фалды пальто развевались на сильном ветру, прежде чем он резко остановился. Он посмотрел на Локи, не отводя взгляда, и полез в карман. И извлек небольшую бархатную коробочку. Just say I do. Tell me right now, baby. Tell me right now, baby, baby, oh. Музыка медленно затихала, и Энтони начал приближаться мучительно размеренными шагами. Локи забыл, как двигаться. Он мог только беспорядочно вздыхать, когда Энтони приблизился к нему со своим глупым морщинистым лицом, и своей столь же идиотской улыбкой, и своим абсолютно замечательным видом. It's a beautiful night. We're looking for something dumb to do. Hey, baby, I think I wanna marry you. Энтони подходил ближе, удерживая зрительный контакт, пока Локи не увидел расширенные черные зрачки. Он не помнил, как встал, но сейчас Локи понял, что из-за слабости в ногах он вполне может упасть. Где-то в глубине сознания он подумал, что давно не делал глубокий вдох. Его легкие горели и холодели попеременно. Когда Энтони опустился перед ним на колени, стол немного прогнулся под силой его крепкой хватки. Is it the look in your eyes or is it this dancing juice? Who cares, baby. I think I wanna marry you. Энтони громко вздохнул, и его глаза заблестели. — Локи Уокер. Никогда в жизни Локи не поддавался желанию зарыдать, но звук, сорвавшийся с его губ, определенно можно было принять за всхлип. К счастью, он заметил мокрые следы вдоль щек Энтони. — Локи Уокер, — повторил Энтони после нескольких неудачных попыток, — я никогда не встречал никого, кто бросал бы мне вызов так, как ты. Трудно было сказать, чья рука дрожалв сильнее, когда Энтони переплетал их пальцы. — Ты заставляешь меня хотеть быть добрее, умнее и бесконечно более гибким. Локи рассмеялся. Он не мог не рассмеяться, несмотря на то, что его зрение размывалось. Часть его была уверена, что это сон, самый идиллический, неправдоподобный сон за все его существование. На самом деле, он не сомневался, что спит. Но когда Локи ущипнул себя за бедро, ему стало действительно больно. Он снова себя ущипнул. На всякий случай. — Ты сделал из меня чертового шеф-повара, дорогой, и моя талия никогда тебе этого не простит. Очевидно, он хотел плакать и смеяться одновременно. Локи никогда в жизни не приходилось испытывать столь ошеломляющее смешение чувств. Это было мучительно приятно. — Я хочу потратить каждую минуту каждого дня нашей оставшейся жизни, доказывая, что у тебя есть ямочки на щеках. Вероятно, Энтони пытался ухмыльнуться, но Локи едва мог различить что-либо из-за влаги, полностью заполнившей его глаза. У Локи не было сомнений, что ямочки на его щеках стали появляться слишком часто. Тем не менее, ничто из этого не помешало ему совершенно безрезультатно попытаться взглянуть на него. Энтони сжал его пальцы последний раз. — Локи, — прошептал его смертный дрожащим голосом, — ты выйдешь за меня замуж? В Асгарде вторые сыновья должны были жениться в целях посредничества и укрепления союзов. Всю свою жизнь Локи знал, что ему скажут, с кем он свяжет себя. Никогда он не думал, что будет обладать властью выбора. Более того, он никогда не ожидал, что такое кардинальное решение может быть самым легким выбором за все его существование. Единственным реальным вопросом было то, переживет ли он сокрушительный всплеск эмоций, угрожающий целостности его ребер. — Конечно, я это сделаю. Конечно, он звучал совершенно разбито, но это, конечно, было понятно при данных обстоятельствах. Кроме того, липкая улыбка Энтони была такой яркой, что могла бы стать его собственным солнцем. — Я сам сделал наши кольца, — объяснил его смертный, надевая кольцо на палец Локи. — Я могу изменить все, что тебе не нравится. Локи был так поглощен тем, что сопротивлялся эйфорическому опустошению, что забыл про кольца. Бог собрался с чувствами, прежде чем бросить самый небрежный взгляд на их соединенные руки. Крупный центральный камень был чистым и ярким рубином, отполированным так, что Локи мог увидеть свое собственное отражение на его округлой поверхности. Пара переплетающихся змей окаймляла драгоценный камень по бокам, явная дань уважения его Мидгардской эмблеме, которая была превращена во что-то несомненно сентиментальное. Десятки крошечных рубинов весело мерцали вдоль обода желтого золота. Энтони протянул руку прежде, чем Локи успел начать таращиться, демонстрируя такое же кольцо, но с зелеными изумрудами, украшающими его безымянный палец. Локи тут же рухнул на землю, закрыл лицо дрожащими руками и поддался желанию заплакать. Через несколько коротких вечностей такие же дрожащие руки обхватили его колени. — Это слезы счастья, да? Каким-то образом Локи собрался с силами, чтобы кивнуть, прежде чем спрятать мокрое лицо на груди Энтони. Он не сомневался, что голос выдаст его, если он попытается заговорить. Никогда еще он не испытывал столь мучительного и великолепного конгломерата эмоций. — Знаешь, я все время боялся, что упаду на задницу, — Голос Энтони был очень хриплым. — Мой копчик все еще в синяках от репетиций. Романофф – настоящий мастер. Еще один смешок, нервный и граничащий с безумием, вырвался из уст Локи, прежде чем он успел его подавить. Через мгновение Энтони поцеловал его коленку. — Тебе понравилось, милый? — спросил он слабым тоном. Намек на неуверенность был достаточным стимулом, чтобы Локи поднял голову и посмотрел него, вытирая слезы. К своему удовольствию, он обнаружил соответствующие следы влаги на щеках Энтони. — Я буду беречь это воспоминание до конца своих дней, — пробормотал бог, облизывая свои губы, покрытые слоями соли. Норны, Локи никогда не надоест эта драгоценная липкая улыбка его смертного. К сожалению, эта улыбка тут же исчезла, а изобретатель надул губы. — Я забыл сказать, что люблю тебя, в своем предложении, — заныл Энтони, садясь между ног Локи. — Не могу поверить, что я забыл. Я, должно быть, репетировал это сотню раз. — Я осмелюсь предположить, что это подразумевалось на протяжении всего твоего выступления, — предположил Локи, после чего Энтони прижался щекой к его горлу. — Твоя спина не скажет тебе «спасибо» сегодня вечером, кяресте. — Это того стоило, — последовал самодовольный ответ. А затем, почти неслышно: — Локи, я люблю тебя. — И я люблю тебя, мой Энтони, — поклялся Локи, зарываясь носом в его волосы и вдыхая запах лесного ореха с машинным маслом. — Всегда буду любить тебя.