Fix you

Локи тайком следил за успехами Энтони, пока тот мерил шагами тесные помещения его квартиры. Проклятия, извергаемые изо рта Энтони, только усиливались как по объему, так и по оригинальности. До сих пор его смертный объединял несколько неодушевленных предметов с телесными функциями и перешел к описанию откровенных сексуальных подвигов с использованием различных фаллических инструментов. Его определенно уникальные артикуляции могли бы стать достойной формой развлечения, если бы Локи не был окружен множеством статей, которые были написаны о них, казалось бы, за одну ночь. Сначала были домыслы. Описания Томаса варьировались от праведного почитания как гей-иконы до прямого осуждения как разрушителя семейных очагов. К счастью, казалось, что его очарование было достаточно сильным, чтобы не дать ему быть идентифицированным как нечто большее, чем «таинственный кавалер». Описания Энтони были менее добрыми. Большинство новостных репортажей подвергали сомнению подлинность его «каминг-аута» и рассуждали о том, не было ли их разоблаченное рандеву рекламным трюком. Некоторые зашли так далеко, что обвинили его смертного в злонамеренной эксплуатации бедного молодого человека обещаниями богатства и славы. Локи привык к клевете, направленной против его собственного имени, но клевета его Энтони была более чем достаточной, чтобы разжечь его гнев. Несмотря на относительный социальный прогресс Мидгарда, было ясно, что распространители сплетен в этом мире были того же сорта, что и скандалисты Асгарда. Спекуляции были дикими и беспочвенными, независимо от правдивости таких заявлений. Это было одновременно привычно и сводило с ума. Тем временем Энтони перешел к использованию международных ругательств, включая несколько откровенно грубых оскорблений на японском языке. — Энтони, может быть, тебе стоит присесть? — предложил Локи со своего места на краю не заправленной кровати. Если уж на то пошло, топот ног его партнера усилился. Старый ковер был настолько изношен, что изобретатель оставлял за собой след из оторванных волокон ковра. Тем не менее, судя по бесконечному потоку проклятий, Энтони, похоже, не знал о своих разрушениях. Телефон в руке Локи загорелся беззвучным уведомлением. Вирджиния звонила в тридцать восьмой раз. Беглый взгляд подтвердил, что Энтони, который угощал свою расческу длительной тирадой, включающей несколько креативных вариантов использования слова «ебать», похоже, не был настроен принять звонок. Локи предпочел ответить сам. — Добрый день, Вирджиния, — сказал он ровным тенором Томаса. — Томас, — сказала Вирджиния, облегчение было слышно даже в коротких слогах выбранного им имени. — Я уже начала беспокоиться, что Тони потерял свой телефон. Скажи мне, что он с тобой. — Энтони здесь, — Локи поморщился от особенно заковыристого оскорбления с использованием скороговорки на французском языке. — К сожалению, в настоящее время он не в себе. — Я слышу это, — признала генеральный директор. Ее вздох был оправданно глубоким. Вероятно, большую часть утра она провела, отвечая на поток навязчивых вопросов, пытаясь связаться с ними. — Как ты, Томас? Локи откинулся на твердый матрас, несмотря на наличие капризной пружины у основания позвоночника. — Я в порядке, Вирджиния. Я больше беспокоюсь об Энтони. — Знаешь, Тони рассказал нам о печально известном слове на букву «п». Ее голос был мягким, но укоризненным, и Локи обнаружил, что впервые за много лет он почувствовал себя по-настоящему огорченным. — То, как Тор говорил о тебе, было.. неуважительным, мягко говоря. Справляться с этим внезапным вторжением в личную жизнь вдобавок ко всему должно быть неприятно. Честно говоря, я была бы в ярости, если бы была на твоем месте. Даже по телефону не было никаких сомнений, что Вирджиния была искренна. Он замечал в ней проблески уязвимости и даже солидарности в прошлом, но такого рода реакция была новой. На протяжении всей его жизни от него ожидалось сокрытие каждой слабости и ненормальности – эмоционального чувства, физической хрупкости, рационального интеллекта. Никогда его не поощряли выражать себя, особенно по таким пустякам. Но Вирджиния звучала так справедливо и гневно в его защиту. — Я надеялся только купить продуктов на ужин, — признался Локи. — Я не ожидал, что кто-то обратит на нас внимание. — Конечно, ты не виноват, — Ее голос был живым воплощением стали, успокаивающим и в то же время поддерживающим. — То, что произошло, – это нарушение, Томас, и ты должен поверить, что я им за это устрою ад. — Я знаю, что ты будешь бороться за нас, — Наконец-то его смертный, казалось, подошел к концу своей речи. Последняя тирада этого человека – уничтожающая критика «назирацци» — содержала больше ругательств, чем реального содержания. — Тем не менее, мне очень жаль, Вирджиния. Я знаю, что это, скорее всего, осложнит твое положение.. — Томас, остановись, — Ее дыхание было заметно ровным, что резко контрастировало с его собственными все более хаотичными выдохами. — Я была на твоем месте, — сказала она через мгновение. — Есть много причин любить Тони, но потеря личной жизни не входит в их число. Это была одна из вещей, которую я не могла принять. Кровать закачалась от внезапного появления Энтони, когда изобретатель рухнул рядом с ним. Когда Локи не смог протестовать, его смертный стал шевелиться, пока не нашел удобное место у бока бога. Его пальцы на мгновение пробежали по груди Локи, прежде чем обосноваться на ней. — Я буду поддерживать вас обоих всю жизнь, — поклялась Вирджиния, — но что будет дальше – это ваше решение. Вам нужно все обдумать, Томас. Как бы Локи ни желал просто проигнорировать ее предупреждение или притвориться, что не понимает его смысла, истинность ее оценки была неоспорима. Большинство мидгардцев жили тихой, незаметной жизнью, лишенной общественного внимания и навязчивого осуждения. Более того, он провел всю жизнь, скрывая свои сексуальные предпочтения. То, что они были так открыто проанализированы, выходило за рамки простого внимания и граничило с настоящим нарушением его границ. Энтони значил для него все, но некоторые размышления о будущем казались благоразумными. — Дайте нам минутку, чтобы обсудить это, — попросил Локи. — Я попрошу Энтони перезвонить вам. Энтони придвинулся ближе, как только Локи сбросил звонок. Холодный нос, который вдавился ему в горло, был определенно неприятен, но он не мог отказать своему Энтони ни в чем, особенно когда мужчина разразился самым инфантильным нытьем в ответ на его невольное движение. По-видимому, удовлетворенный явной капитуляцией Локи, Энтони закинул ногу ему на талию и устроился с довольным вздохом. По правде говоря, Локи не чувствовал особой склонности противиться прикосновениям своего партнера. Вместо этого он с таким же пылом вцепился в своего смертного и прижался губами к седым волосам на виске Энтони. — Пеппер злится? — спросил его партнер через мгновение. — Она звучала очень грозно. — Обеспокоенность, возможно, была бы более подходящим описанием, — Локи провел пальцами по темным волосам Энтони. — Никто не сердится, Энтони. Уж точно не на тебя. Нос Энтони еще сильнее вдавился в его кожу. — Она сказала тебе порвать со мной? Локи предпринял достаточные усилия, чтобы продолжить свои поглаживания, несмотря на то, как его сердце содрогнулось. — Ты ожидал, что это будет ее рекомендация? Энтони небрежно пожал плечами, хотя его хватка сжималась. — Я всегда жил в центре внимания. Я не могу сесть за руль машины или зайти в бар, чтобы мое лицо не оказалось в новостях. Я не могу встретиться с друзьями, чтобы меня не заклеймили как плейбоя, мошенника или пьяницу, — Нитка порвалась на воротнике Локи. — Пеппер никогда не хотела такой жизни. Она хотела легкомыслия, гибкости, анонимности. Я не мог дать ей ничего из этого. Я не мог дать ей нормальной жизни. Горячее дыхание окутало пульс Локи, когда Энтони опутал каждую его конечность. — Я тоже не могу дать тебе нормальной жизни, милый, — прошептал его смертный. — Это меняет многое. Интеллектуально Локи мог оценить его точку зрения. Ситуация, которую описывал Энтони, отражала ограничения, которые он пытался обойти всю свою жизнь. Веками Локи томился в центре интриг. Он был близко знаком с тем, что каждый его вдох, жест и слово подвергались тщательному изучению, и он мог оценить жалкое страдание, которое ослабляло голос Энтони и заставляло его конечности окоченеть. Но Локи никоим образом не согласился с выводом этого человека. Он просунул палец под щетинистый подбородок Энтони. — Кажется, у тебя сложилось впечатление, что я желаю именно мидгардской нормальной жизни, — Он улыбнулся достаточно широко, чтобы вызвать появление своих абсолютно несуществующих ямочек. — Кяресте, я принц. Звучит так, будто мы прожили схожую жизнь. Энтони поджал губы. — Это другое, Локи. Без обид, но в Асгарде нет папарацци или круглосуточного новостного цикла. Ты не можешь себе представить, какое дерьмо надвигается. — Возможно, нет, но все население Асгарда эквивалентно числу Мидгардцев, проживающих в одном из ваших небольших городов, и там мало источников развлечений, — Локи пожал плечами, жест непринужденности, который был лишь отчасти надуманным. — Слухи и скандалы распространяются достаточно быстро, Энтони. Я не новичок в такого рода затруднительных ситуациях. Горло Энтони продолжало двигаться, когда он сглатывал, но бушующая буря в его глазах немного успокоилась. Он, наконец, начал слушать. — Кроме того, — сказал Локи, призывая свой сейд материализоваться на кончиках своих пальцев, — я могу скрыть нас, если мы того пожелаем. Морщины, пролегающие по лицу Энтони, наконец-то начали исчезать. Его пальцы бесстрашно сплелись с пальцами Локи, несмотря на магическое шипение и пульсацию, требующее освобождения. И теперь его сейд хотел иного рода облегчения, которое достигало кульминации в не столь тайном свидании с дуговым реактором Энтони. Самая липкая улыбка тронула губы Энтони. — Точно так же, как ты делал в парке? — Заклинание достаточно простое, — сказал бог, снова небрежно пожав плечами. — Наложить его не составит труда, как только я поправлюсь. Энтони сжимал его сейчас. Его хватка была не совсем крепкой, но Локи никогда не заботился меньше. — Мы можем проводить частные свидания на публике. — Столько, сколько пожелаешь, — пообещал Локи. Энтони замолчал. В этом было что-то намеренно драматичное, что заставило бога напрячься. — Но теперь у меня не будет причин носить твою любимую шляпу с широкими полями. Я купил ее специально для наших свиданий. Глаза Локи яростно закатились в глазницах. — Какая трагедия. — То есть, я думаю, я все равно смогу ее носить.. — Я забыл упомянуть, что заклинание требует жертвоприношения, а именно, дорогого тебе предмета одежды. Тебе придется выбирать между шляпой и атрибутикой Железного человека в моем шкафу. Ответный смех Энтони был ощутимо бодрым. — Ты предлагаешь жестокую сделку, придурок. — Я славлюсь своим красноречием. Признание даже этой маленькой части своей личности вслух и без гламура было странно оживляющим. Его хвастовство вызвало еще более бурный смех, когда тело Энтони расслабилось на его собственном. Жесткие углы его тела, возможно, не могли обеспечить комфорт, но его смертный ерзал и извивался, пока их каждый край и изгиб не состыковывались без проблем. — Они не остановятся, пока мы не сделаем какое-нибудь заявление, — вздохнул Энтони. — С другой стороны, заявление может на самом деле сделать все хуже. Локи позволил нескольким каплям сейда выскользнуть из своих пальцев и скользнуть под рукав смертного. — Определи, что хуже, — подсказал он. Энтони вытянул шею, чтобы проследить за тайным союзом изумрудного и лазурного. К счастью, он, казалось, был совершенно равнодушен к тому, что асы сочли бы не только отвратительным, но и потенциально пагубным. — Я не совсем открыт, или, по крайней мере, не был открыт, — объяснил изобретатель через мгновение. — Не то чтобы я намеренно скрывал свою ориентацию или что-то в этом роде, но я в основном спал с женщинами. Никогда не было причин публично говорить о том, кого я хотел бы трахнуть. Локи выгнул бровь, услышав грубое слово. — Ты хочешь сказать, что предпочел бы не признавать наши отношения? — Нет. Боже, нет, — Ноги Энтони в носках сморщили штанину Локи, пока они не смогли успокаивающе потереться о его голую икру. — Я просто говорю, что это будет большое дело. Наше признание не заставит их отстать. Скорее всего, все получится наоборот. Холодный воздух отвлекающе кружился вокруг кожи на его лодыжке. Это мешало сосредоточиться, но Локи упорствовал. — Возможно, это спорный вопрос, — пробормотал он. — Мы не были близки. Насколько я понимаю, большинство мидгардцев считают половой акт признаком серьезных отношений. Весь матрас закачался, когда Энтони бросился на Локи. — Ты не думаешь, что то, что у нас есть, серьезно? — потребовал он. Судя по праведному негодованию, охватившему выражение лица его смертного, Локи где-то ошибся, хотя и не мог понять, что именно он неправильно понял. В литературной эротике, которую он перевел, сексуальный контакт представлял собой вершину большинства сюжетных линий. Другие произведения Мидгарда также утвердили значимость соития в романтических связях. — Я этого не говорил. Я просто наблюдал тенденцию в культуре Мидгарда, — осторожно заметил Локи. Энтони изучал его, прищурив глаза, еще один напряженный момент. — Ну, хорошо, — фыркнул он наконец. — Потому что это самое серьезное, что я чувствовал к кому-либо за всю свою жизнь. Сердце Локи вступило в своего рода тайный дуэт с сердцем Энтони, гудя и извиваясь в зеркальном и все более ускоряющемся темпе. Казалось, он не мог отдышаться. — Локи, — прошептал Энтони, вызывая у бога выразительную дрожь, — Я знаю, что это эгоистично, но я хочу выставить тебя напоказ. Я устал притворяться, что не встретил самого удивительного человека во всей вселенной, — Его подбородок уперся в грудь Локи. — Я больше не хочу тебя прятать. Больше всего Локи хотел согласиться, наплевав на последствия. Но его выживание зависело от того, сможет ли он продолжать скрывать свою личность от общественности, от Мстителей и особенно от Асгарда. Тем не менее, он ценил это чувство. — Достаточно ли будет выставить напоказ Томаса? — спросил Локи. — Я понимаю, что ты, должно быть, устал от скрытности, но я не могу не сомневаться в целесообразности объявления о твоих отношениях с самым ненавистным существом во всем Мидгарде. Все черты лица Энтони застыли на один мучительный момент.. а затем он ударил его открытой ладонью в центр груди Локи. — Я влюблен в идиота, — проворчал его смертный. — Ты мой Локи. Ты мой Локи, как бы ты ни выглядел. После вчерашней ночи ты действительно все еще думаешь, что я откажусь от тебя? Негодование в голосе мужчины вызвало все более знакомое, но не менее мучительное чувство раскаяния. — Я знаю, что ты не предашь меня, Энтони, — Он потянулся своими робкими пальцами, чтобы провести по краям линии роста волос своего смертного. — Но я также понимаю твое стремление к прозрачности, и это то, что не в моей власти. Если Асгард хотя бы заподозрит, что я здесь.. — Они не заподозрят, — яростно поклялся Энтони. Он прижал Локи к своей груди в самых пылких объятиях. — Ты мой, Локи. Эти варвары-гомофобы не заберут тебя у меня. Выносливый, как самый бесстрашный из котят, и красноречивый, как самый непочтительный из дипломатов, это был его Энтони. Невозможно не быть совершенно очарованным, когда он так красноречиво размахивал своими руками. — Я влюбился в Томми – в тебя, Локи – по тысяче причин, — продолжил Энтони с самым диким рвением, — и я просто хочу иметь возможность потчевать нетерпимых репортеров самой лучшей сенсацией. Это ведь не слишком много, не так ли? Локи старался. Он действительно старался уважать тот факт, что выражение лица Энтони было на несколько оттенков дальше простого раздражения. Но. Он колеблется. Смех вырвался из его уст прежде, чем он успел его сдержать. И затем ничто не могло заставить его замолчать, как только он начал, особенно когда его Энтони начал поток возмутительно оскорбленных и откровенно ребяческих жалоб. Локи засмеялся еще сильнее. — Ты можешь не смеяться? — проворчал Энтони. — Ты портишь мне весь этот рыцарский монолог. Кончики пальцев Локи снова стали влажными, когда он провел по лицу. — Мои извинения, кяресте, — сказал он голосом, который абсолютно не колебался с каждым слогом. — Ты – самый свирепый из воинов. Считай, что я впечатлен. Несмотря на надутые губы, глаза Энтони блестели, казалось бы, такой же влажностью. — Да, ну, у тебя все еще есть ямочки. — Я не знаю, — его губы оставались приподнятыми, несмотря на все его усилия. — Ты абсолютно прав, — Палец ткнул в центр его щеки. — Они драгоценны. Локи чувствовал, как глупые вмятины на его лице углубляются вместе с его раздраженной усмешкой, но он позволил Энтони его ничтожную победу всего на мгновение. Затем он схватил мужчину за руку, остановив противное воркование Энтони. — Энтони, я поддержу любое заявление, которое ты составишь, — Он изобразил момент раздумья. — Конечно, после одобрения Вирджинии. Несмотря на его попытку быть легкомысленным, все подобия веселья сошли с лица Энтони. Он сильно сжал руку Локи. — Если мы сделаем это, не все нас примут. Некоторые люди – многие люди – будут нас ненавидеть. Локи фыркнул. — Ненавидеть Железного Человека, спасителя Нью-Йорка и самого горячего Мстителя? — Локи, я серьезно, — Энтони прижался губами к потертым костяшкам пальцев бога. — Ты должен быть в этом уверен. По правде говоря, Локи понял. Тем не менее, хотя никто из них, казалось, не был удовлетворен своей жизнью в центре внимания, Энтони, казалось, был особенно обеспокоен общественным мнением. Это было беспокойство, которое Локи не разделял, особенно если альтернативой было нахождение в тени. — Меня всю жизнь ненавидели по причинам, не зависящим от меня, — твердо заявил Локи. — Мне нравится идея выбора того, за что меня будут ненавидеть. Его смертный уже открыл рот, и Локи давно понял, что напряженное положение его плеч не предвещает ничего хорошего. — Энтони Старк, даже если бы выбор тебя означал для меня навлечь на себя гнев всех существ в Девяти Мирах, живых и мертвых, я бы сделал этот же выбор тысячу раз, — признался Локи. Каждая черта лица Энтони растянулась, сморщилась и осветилась. Влага из его глаз выплеснулась, застряв в различных морщинах и скапливаясь на кончике подбородка. Локи молча отсчитывал секунды в ожидании неизбежной шутки. — Думаю, можно сказать, что я твой Избранный, да? Локи закатил глаза так сильно, что они чуть не вывалились из глазниц. Приквелы «Звездных войн» были бесконечно разочаровывающими по сравнению с оригинальными фильмами, несмотря на спецэффекты. — Тебе придется попрактиковаться в злодейском нахмуривании бровей, — вздохнул он. Энтони улыбался слишком широко, чтобы попытаться соперничать даже с угрюмой гримасой молодого Дарта Вейдера. После чрезмерного ворчания Энтони согласился ответить на звонок Вирджинии. Локи тем временем решил убрать кухню – у его смертного была плохая привычка оставлять после себя горы выброшенных ингредиентов, грязных столовых приборов и засохшей посуды всякий раз, когда он проводил свои «кулинарные эксперименты». Обычно Локи тихо загружал посудомоечную машину за собой, но в его квартире не было ничего, кроме протекающей раковины, из-за чего приходилось мыть посуду вручную. Тем не менее, мытье посуды вручную было не самой худшей обязанностью, когда Энтони был рядом, чтобы досаждать. Все, от его сейда до его конечностей, казалось невесомым, и Локи обнаружил, что он буквально парит по тесной кухне с самой счастливой из улыбок. С другой стороны, растущее возбуждение Энтони было гораздо более заметным. Даже когда он напевал под новости Вирджинии, Энтони следовал за Локи, как будто его рука была примагничена к коже бога. Локи обнаружил, что его это не волнует. — Ты не можешь просто сказать им, чтобы они отвалили? — спросил Энтони Вирджинию, услужливо протягивая Локи сухое бумажное полотенце. — Без обид, но я не хочу врать Джимми Фэллону, пока он пытается втянуть в эту грязь Томми. Локи не понял абсолютно ничего в этом предложении, но Энтони отмахнулся от его молчаливого вопроса. Сопутствующее закатывание глаз мужчиной было достаточно драматичным, чтобы смягчить любое оставшееся замешательство. — Мы просто хотим опубликовать письменное заявление, — Пауза. Энтони опустился на колени, чтобы сунуть блестящую сковороду под раковину. — Я не знаю. Разве неуместно писать оду заднице Томми? Нога Локи метнулась вперед прежде, чем его смертный успел договорить, и больно ударила Энтони по голени. — Ой! Блядь. Томми на самом деле не нравится эта идея, Пеп. Извини. Хотя Локи не слушал достаточно внимательно, чтобы уловить содержание ответа Вирджинии, ее тон показался достаточно самодовольным. Его партнер, казалось, был поглощен раскладыванием различных блюд по шкафам, поэтому Локи вернулся в гостиную. Он лениво наклонился, чтобы перебрать стопку библиотечных книг, которые собирали пыль. Очевидно, он просматривал разнообразные произведения Стивена Кинга до того, как его пребывание в Башне стало более постоянным. Толстые романы были просрочены на несколько месяцев. Как бы он ни старался, искусственное освещение было слишком тусклым, чтобы разобрать мелкий шрифт, описывающий требуемые библиотечные штрафы. Хотя было уже утро, никто из них не подумал раздвинуть затемняющие шторы, поэтому Локи пересек комнату, чтобы исправить это сейчас. Обычно он, возможно, раздвигал тяжелые шторы, не обращая внимания на то, что происходит снаружи. Жизнь на пятом этаже уменьшала шум транспорта до терпимого уровня, и он привык к беспорядочному конгломерату криков и ударов, доносящихся снизу. Но сегодня что-то заставило Локи остановиться, прежде чем он приоткрыл занавеску. Звук движения звучал громче, чем обычно. Озадаченный, Локи отодвинул в сторону небольшой уголок занавески. Улица внизу придала новый смысл избитой аналогии с «цирком». Локи не был особенно сведущ в популярной культуре, но он достаточно часто стоял в очереди за продуктами, чтобы понимать значение слова «папарацци». Их было так много – курящих у обочины, присевших за потрепанными кустами, толпившихся у обветшалого входа. Пока бог наблюдал, фотограф проскользнул в подъезд после одного из соседей Локи, камера непристойно сверкала вспышками каждые несколько секунд. Папарацци были не единственными новыми дополнениями. На другой стороне дороги была небольшая, но быстро растущая толпа, размахивающая конгломератом знаков и баннеров. В основном были представлены радужные эмблемы. — Энтони, — прошипел Локи. Он оглянулся и застал своего партнера лениво сортирующим свою жалкую коллекцию кухонной утвари в беспорядочные кучи на полу кухни. Мужчина все еще кивал в ответ на то, что Вирджиния объясняла на другом конце провода. — Энтони Старк, — снова позвал Локи. Поцарапанный горшок со стуком упал на плитку, когда его смертный наконец дернулся в его сторону. — За нами следили. Энтони вскочил на ноги, не пожаловавшись на слышимый скрип коленей. — Следили? — повторил он. По приказу бога он заглянул в маленькую щель в занавесках. — Что ты – о черт. Локи положил ладонь на напрягающуюся спину мужчины. — Все в порядке.. Сжатый кулак врезался в стену, оставляя за собой паутину потрескавшейся штукатурки. — Нет, это не так, Томми, — сказал изобретатель, к счастью, все еще достаточно сообразительный, чтобы использовать его псевдоним. — Теперь они знают, где ты живешь. Как я должен тебя обезопасить? Локи не приложил абсолютно никаких усилий, чтобы скрыть свое раздражение, когда он оттянул своего смертного от окна. — Пожалуйста, помни, что я полностью способен защитить себя. Ответный взгляд Энтони был столь же яростным. — Я даже не собираюсь удостаивать это ответом, — фыркнул он, что было одновременно и оскорбительно, и определенно ответом само по себе. Локи любезно решил проявить свое скудное великодушие. — Я помню, как ты несколько раз называл мою квартиру «вонючей дырой». Его использование сленга вызвало у Энтони невольное подергивание губ. — Это я был великодушен. — Я полагаю, что теперь я смогу позволить себе что-то получше, — сказал он, пожав плечами. — На этот раз меня даже можно убедить установить систему безопасности. Бог намеревался сделать это предложение своего рода умиротворяющим, но оно, напротив, как будто зажгло проницательный подтекст в удрученном выражении лица Энтони. — Или, — медленно произнес его партнер, — ты мог бы просто переехать в Башню. Официально. Поскольку, знаешь, ты, по сути, уже там живешь. Локи уставился на него. Он сглотнул, моргнул и уставился еще раз. Тем временем, едва заметная гримаса искривила губы его удивительно щедрого смертного. — Подожди, Пеппер, — сказал Энтони, останавливая поток обеспокоенных вопросов на другом конце провода. Он нажал кнопку отключения звука большим пальцем, прежде чем решительно вступить в пространство Локи. — Ты злишься. Это из-за придурков снаружи или из-за того, что я попросил тебя жить со мной? Разум Локи с опозданием споткнулся и начал барахтаться. Обилие романтической литературы, увековеченной во всех Девяти Мирах, убедило его, что эта просьба – Большое Дело. Безрассудный инстинкт подсказывал ему согласиться, даже не пытаясь обдумать это, но ничто не было таким простым, не для Локи Сильвертонга. — Удивлен, — выдавил он, когда пальцы Энтони настойчиво дернули его за воротник. — Я просто удивлен твоим приглашением. Энтони, казалось, был сосредоточен на разглаживании складок на его одежде, но кончики его пальцев дрожали. — Ты мой парень. Что-то в этом обозначении оставило горький привкус во рту Локи. Он понял скрытый подтекст термина, но само слово казалось таким тривиальным обозначением глубокой связи, которую они разделяли. Тем не менее, он предполагал, что должен чувствовать себя счастливым, что Энтони считает его достойным любого титула после этих последних нескольких дней. Его мысли были настолько запутаны, что потребовалось время, чтобы вспомнить главную причину, по которой возвращение в пентхаус больше не было вариантом. — Тор живет в твоей Башне, кяресте. Я не буду – я не могу жить в одном пространстве с ним. Риск слишком велик. Руки Энтони свободно обхватили его талию. — ДЖАРВИС отозвал почти все полномочия, которые были у Тора. Он не может управлять тостером на своем этаже, не говоря уже о том, чтобы войти в мою Башню, — Катышки на ткани рубашки Локи сбились между пальцами изобретателя. — Последнее, что я слышал, это то, что Тор ушел, чтобы остаться с Фостер. Никто никогда не выбирал его вместо Тора, по крайней мере, сознательно. — Он один из твоих товарищей по команде, — слабо возразил Локи. — Он гомофобный придурок, — ответил Энтони, как будто этот факт каким-то образом уменьшал ценность его брата. — ДЖАРВИС и я проводили расчеты того, сколько силы мне понадобится, чтобы сломать его уродливый крючковатый нос. Локи никогда не был так очарован угрозой насилия, но он старался сохранить некое подобие осуждающего хмурого выражения на лице. — Он тебе нужен, Энтони, — заставил он себя настоять. — Мидгард должен быть в союзе с Асгардом, когда прибудет Титан. Это наш единственный шанс выжить. Его партнер был теперь так близко, что его ноги скользнули рядом и между ногами Локи. — Я бы не сказал, что это наш единственный шанс, — пробормотал он, скользнув губами по кончику подбородка бога. — У меня есть кое-какие идеи. — Энтони, — простонал Локи, теперь уже искренне упрекая его. — Я согласен! — последовал защищающийся ответ. — В любом случае, если я помогу тебе найти новое убежище, ты рассмотришь возможность переезда ко мне? Обход всех препятствий и резкое обращение к корню проблемы, как это было очевидно, было в стиле Энтони. Он заставил это звучать так, будто желание Локи иметь отдельное убежище было совершенно разумным. Возможно, так оно и было. Локи прочистил необъяснимо сухое горло. — Я всегда находил идею бревенчатой хижины привлекательной. Улыбка, которую Энтони ему адресовал, была мучительно нежной. — Бревенчатая хижина, да? — В горах, — Его любимая липкая улыбка стала еще шире. — Рядом с ручьем. Нос Энтони скользнул взад-вперед по ключице Локи. — Все, что хочешь, милый. — Должна быть стена из окон, выходящих на восток, и дымоход, сделанный полностью из камня. Последовавший за этим взрыв смеха был слишком веселым, чтобы быть злобным. — Как прикажет мой принц, — пробормотал Энтони, когда его смех стих. — Что еще? Может, классический красный амбар или огород? Локи отказался поддаться на уловку. — Амбар был бы бесполезен без скота, и я готов поспорить, что ни один из нас не силен в садоводстве. — Эй, Пеппер поставила одно из этих растений потоса в моей мастерской. Иногда я даже вспоминаю, что нужно его полить. — Впечатляет, — прокомментировал бог, мужественно воздерживаясь от энного закатывания глаз за день. — Кстати, я очень сомневаюсь, что Вирджинии нравится, когда ее ставят на паузу. — Блядь, — прошипел Энтони, в последний раз сжав бедра Локи, прежде чем отступить назад. — Я забыл. Вирджиния действительно была недовольна, судя по ее все более кратким ответам на попытки Энтони успокоить ее. К несчастью для его партнера, она уже обеспечила себе месть, предупредив явно разгневанного Гарольда об их присутствии на звонке. Локи фактически слышал, как плевок попадал в трубку в то время, как водитель все более агрессивно кричал о нарушенных контрактах и безрассудных нарушениях безопасности. Бог решил незаметно удалиться на кухню, чтобы исследовать капли в раковине – это было не самое элегантное из его отступлений, но теперь настала очередь Энтони вытерпеть резкую версию разочарования Гарольда. Конечно, у него не было ни малейшего представления о том, что нужно для починки крана. Вероятно, какая-то часть была разболтана, но у него не было ни инструментов, ни навыков, чтобы проверить свои подозрения. Тем не менее, поток пустых заверений, исходящий из другого конца комнаты, удерживал его в плену чисто визуального осмотра запятнанного клапана. Очевидно, Гарольд не был особенно расположен освобождать Энтони от его прегрешений. Время шло, и Локи позволил себе плыть по течению. Постоянная нехватка его сейда уже имела тенденцию вызывать истощение, но истощение до почти полного опустошения усиливало его постоянную усталость. Это почти делало его жесткий матрас немного соблазнительным, и он рассеянно размышлял, стоит ли ему поддаться его зову. — Хэппи встретит нас в Малибу, — пропищал Энтони из-за его спины, заставив утомленного бога невольно вздрогнуть. Он не заметил, что мужчина закончил свой телефонный разговор. — Похоже, толпа воинов Прайда сражается с какими-то гей-ненавистниками в Башне. Пеппер не хочет, чтобы мы возвращались туда, пока она не уладит все дела. Локи имел лишь смутное представление о динамике общественного мнения относительно его предпочтений, но ситуация звучала довольно зловеще. — Что в Малибу? — Мое убежище, — Энтони улыбнулся ему с той же нежной привязанностью, которую он всегда завещал Томасу. — Это личное и без Тора. Тебе понравится. — Это звучит заманчиво, — признал Локи, когда инженер наклонился, чтобы осмотреть его дорожную сумку. Теперь, когда он мог работать удаленно и без страха увольнения, он не испытывал никаких угрызений совести по поводу путешествий. — Когда мы отправляемся? — Когда доберемся до крыши, — пришел раздражающе загадочный ответ. Из глубины сумки Энтони достал несколько шляп, в том числе свою ужасную мягкую шляпу, и пару унылых толстовок. — Есть какие-нибудь предпочтения? — За что? — тупо спросил Локи. В ответ Энтони одел на него бейсболку с эмблемой спортивной команды, которую Локи никак не мог распознать. Затем последовала большая толстовка с капюшоном, накинутая поверх, и светоотражающие солнцезащитные очки, скрывающие большую часть лица Локи. — Мне не нужна маскировка, — запротестовал Локи, неохотно засовывая руки в рукава толстовки. Рукава доходили до костяшек пальцев. — Я могу наложить заклинание, если ты хочешь скрытности. — Нет. Мы сделаем это по старинке, — Шляпа Энтони выглядела так же нелепо, как помнил Локи, хотя его толстовка с капюшоном была немного более облегающей. — Ты измотан. Не будет никаких кастингов, пока ты не перестанешь выглядеть так, будто рухнешь от малейшего дуновения ветра. — Ты преувеличиваешь. Я чувствую себя хорошо. Энтони одарил его, как ему показалось, самым уничтожающим взглядом в своем репертуаре. — Ну, вот и все. Ты только что заработал себе бан на «хорошо». Локи громко усмехнулся, пока Энтони демонстративно сосредоточился на упаковке его нового ноутбука. Красно-золотой рюкзак контрастировал с их очевидными усилиями по маскировке, но их единственным вариантом была громоздкая дорожная сумка. — Хочешь взять что-нибудь еще? Наверное, нам придется долго ждать, прежде чем мы сможем вернуться сюда. Хотя он уже знал ответ, бог бросил беглый взгляд на свои немногочисленные вещи. Он не питал никакой привязанности к скудному набору посуды, книг и одежды. Его жизнь была не здесь. Она была в Башне с Дубиной, ДЖАРВИСОМ и Энтони. Не было ничего, что было ему дорого. — Наверное, мне следует уведомить арендодателя, чтобы я мог перестать платить аренду, — размышлял он вслух. Энтони замер, застегивая рюкзак. — Зачем? — Ты пригласил меня жить с тобой, не так ли? — спросил Локи самым равнодушным голосом, на который он был способен. — Я полагаю, что мои средства было бы лучше потратить на оплату нашей хижины или на мою долю в оплате коммунальных услуг в Башне. Его смертный выпрямился с намеренной медлительностью. Судя по спорадическим подергиваниям его пальцев и мышц лица, он предпринимал отважные усилия, чтобы обуздать свою реакцию. — Ты можешь заплатить за нашу еду, — предложил Энтони. — ДЖАРВИС уже заказал двойное количество продуктов на следующую неделю. — Я уверен, что ты имел в виду включить часть счетов за электричество и воду в сумму, которую я буду должен, — выдавил Локи, несмотря на бешено колотящееся сердце. Энтони нашел оковы на запястье и начал тянуть его вперед. Его попытка наклониться была остановлена сталкивающимися полями их шляп, и Локи не мог не рассмеяться. Для соприкосновения их губ потребовался угол почти в сорок пять градусов, но Энтони выстоял с самой широкой улыбкой. — Ты маленькое дерьмо, — вздохнул его смертный, когда выпрямился. — Но ты мое маленькое дерьмо, — И затем тише: — Я люблю тебя. Уязвимость, вызванная выражением таких чувств вслух, все еще заставляла Локи содрогнуться, но он не колебался. — И я тебя, Энтони. Его смертный задержался еще на мгновение, руки отвлекающе блуждали по всей длине спины Локи. Со множеством слоев, разделяющих их, Энтони наверняка не сможет почувствовать выступы его позвоночника, впадины между ребрами или ссадины на коже. Впервые с тех пор, как он сбросил свой гламур, Локи позволил себе по-настоящему расслабиться. Но топот ног на лестнице снаружи заставил Энтони вздрогнуть, а затем резко отстраниться, виноватая гримаса исказила его лицо. — Хэппи сказал, что твой адрес просочился в Twitter. Нам нужно выбираться отсюда. Локи ничего не знал об этом Twitter, но в голосе Энтони была определенная серьезность, которая останавливала все его протесты. — Возможно, мне следует появиться как Томас, — рискнул он. — Если меня увидят таким.. — Никто тебя не найдет, — настаивал Энтони. — Ты будешь держать голову опущенной и держаться прямо за мной. — Я Томас уже почти два года. Это не в тягость.. — Лжец, — Локи поморщился от горячности, звучавшей в этом слове. Хотя его сейд был более напряженным, чем обычно, он вполне мог наложить свой обычный гламур или простое заклинание сокрытия. — Локи, — сказал Энтони, теперь уже мягче, — я беспокоюсь о тебе, ладно? Ты выглядишь.. Маленьким. Хрупким. Слабым. — ..уставшим. Милый, ты выглядишь таким чертовски уставшим, — Энтони отогнул назад поля шляпы Локи и провел губами по центру лба бога. — Пожалуйста, доверься мне. Локи доверился. Конечно доверился. Итак, он позволил Энтони сплести их пальцы вместе, когда они вышли в пустой коридор. Он слышал, как в квартире напротив работал телевизор, и топот шагов на площадке под ними. Сейчас они были одни, но быть с его настоящим лицом вообще, не говоря уже о том, чтобы выходить на улицу, нервировало его. Локи обнаружил, что прижимает Энтони к двери, когда мужчина запирает за ними квартиру, прижимаясь носом к самой костлявой части плеча своего партнера, чтобы скрыть большую часть своего лица. Его рука дрожала вне контролирующей хватки Энтони. Они молча поднялись по лестнице, оба остро осознавая шорохи и грохот за каждой дверью, мимо которой они проходили. Локи мог ясно различать шепот голосов, в основном обсуждающих бессмысленные темы, но некоторые из жильцов здания рассуждали о толпе снаружи. Скрипы линолеума под ними становились все чаще. Энтони ускорил шаг, настойчиво дергая Локи за руку, как будто он еще не наступал ему на пятки. К сожалению, их путешествие на крышу оказалось не таким уж приватным, как того бы хотелось Локи. На десятом этаже они едва избежали столкновения с лохматым мужчиной, застегивающим молнию на брюках, а на четырнадцатом они прошли мимо женщины, которая на скороговорке на испанском отчитывала своего плачущего малыша. Но они поспешили дальше – мимо внезапно сработавшего цепного замка на шестнадцатом этаже и перебранки между жильцами блоков 18B и 19B. Локи держал голову опущенной и осторожно отвернутой, но его ладони стали влажными, а пульс громоподобно стучал в ушах. Он сосредоточился только на подсчете шагов Энтони перед собой и на поддержании ровного дыхания. Энтони не был полностью неправ. Он исчерпал свой сейд за пределами предела и обратно, но он всегда считал, что безопасность в оболочке Томаса Уокера стоит вытекающей из этого расслабленности. Будучи Томасом, он боялся раскрытия, но здесь и сейчас, будучи Локи, он ужасался каждой блуждающей тени. Он жаждал воздвигнуть хотя бы самое ничтожное подобие щита, наплевав на последствия. Но Энтони просил его довериться. Итак, Локи проглотил свой страх и прижался ближе, пальцы его свободной руки сжимали ткань на спине толстовки Энтони. Его дыхание все чаще вырывалось со слышимыми хрипами, несмотря на все его усилия, а его шаткие ноги грозили подогнуться, но он следовал за своим кяресте куда угодно. — Почти пришли, — прошептал Энтони. — Остался всего один пролет. Локи считал каждый из тринадцати оставшихся шагов. Кожу на затылке покалывало. Пот на ладонях остыл, оставив после себя скользкую липкую пленку. Кровь застыла в венах, превратившись в студенистое вещество. Конечно, что-то пойдет не так; они не смогут добраться до крыши незамеченными. Энтони толкнул дверь. Было солнечно, как ни странно, и солнечный свет преломлялся от множества разбитых бутылок и игл, усеявших мрачную крышу. Различные упаковки от наркотиков, как нелегальных, так и легальных, говорили о том, что это место обычно было очагом активности, но каким-то образом они были благословлены. Они были одни. — Упс, — бойко сказал Энтони рядом с ним, и когда Локи оглянулся, он обнаружил, что мужчина умудрился воткнуть шпильку в замок. — Ух ты, это место кажется.. странным. Остатки искореженного шприца хрустнули под кроссовками Локи. — Вполне. Энтони пробормотал что-то еще себе под нос, кажется осуждение, произнесенное почти неуловимым шепотом. Его последними словами было что-то о «дерьмовой дыре», но Локи не смог сдержаться, чтобы не закатить глаза. — Ты действительно собираешься посадить здесь один из своих вертолетов? — спросил он, медленно поворачиваясь. Битое стекло и расплавленный пластик, казалось, усеивали каждую различимую поверхность. — Кажется, это было бы довольно.. показушно. Смех Энтони был сильным, но в то же время дрожащим. — Нет. Я не собирался вызывать вертолет. И Локи не был дураком. Он знал, какой способ передвижения остался. — Ты же не собираешься в костюме лететь со мной на руках всю дорогу до Малибу, — запротестовал Локи. — Я только замедлю тебя, — Его вдох был заметно резким, а хватка вокруг руки Энтони была слишком крепкой. — И должен признать, что мне не очень нравится, когда меня транспортируют таким образом. Пальцы Энтони нащупали браслет, который был поверх кандалов на его запястье. — Мы наденем наши костюмы. Mark Forty-Tri и Mischief One. Мысли Локи тут же замерли. — Mischief One? — тупо повторил он. Его партнер искренне кивнул. — Mark и Mischief. Мне понравилась аллитерация. Плюс, она тебе подходит. Локи уже не в первый раз за сегодня задумался, не выпадут ли его глаза из-за того, что они так сильно вращаются в глазницах. — В этом что-то есть, — признал он. Улыбка Энтони постепенно становилась увереннее. — Подожди, пока не увидишь. Я установил кучу разных приспособлений, у него даже есть замораживающий луч. — Нет, не говори мне, что ты.. — Тебе придется подождать Mischief и узнать, — Энтони пожал плечами слишком небрежно, чтобы это было чем-то иным, кроме как притворством. Глаза Локи опасно сузились. — У него нет замораживающего луча, Энтони Старк. Лучше бы его не было. Энтони на самом деле высунул язык и демонстративно нажал кнопку на своем браслете. Через мгновение Локи сделал тоже самое, но с гораздо большей осторожностью. Он был благодарен Энтони за доверие и, надо признать, радовался явной персонализации своего костюма, но предстоящий полет испортил ему настроение. Локи никогда не был особенно очарован идеей полета, особенно после того, как Тор несколько раз таскал его в качестве живого багажа во время их юности. К счастью, Энтони поддерживал постоянную болтовню о различных функциях Mischief, начиная от полезных(навигация с помощью ИИ) и заканчивая причудливыми(предполагаемое тепловое зрение). Предположительно, его смертный уловил беспокойство Локи и пытался облегчить его своим болтливым способом. И снова Локи обнаружил, что он не против. — Я думал о том, чтобы еще больше увеличить скорость Mischief, — говорил Энтони, — но я решил, что если тебе действительно нужно куда-то попасть так быстро, ты можешь просто телепортироваться. И – смотри, вот они. Прибытие их костюмов было далеко не беззвучным. Скорее, это была серия гулов и ревов, почти столь же театральных, как и экстравагантная окраска их брони. Личный опыт подсказывал ему, что появление костюмов его смертного может быть почти неслышным для мидгардцев, что означало, что Энтони намеренно отказался от скрытности. Костюмы приземлились перед ними ловко, несмотря на их почти оглушительное появление. В начале их дизайны во многом зеркально отражали друг друга, за исключением вкрапления зеленого и красного в отделке. Однако, помимо очевидных, было несколько незначительных отличий. Mark Forty-Tri был более громоздким, явно предназначенным для боя, тогда как Mischief One был гладким, явно созданным для уклонения. Дуговые реакторы, питающие каждый костюм, излучали мягкий золотистый цвет, но два закрученных рога были нарисованы в качестве декоративного украшения около верхушки реактора Mischief, по-видимому, своего рода тайная дань уважения бывшему шлему Локи. Кроме того, костюм Локи был выше, очевидно, сконструированный для его сопоставимого роста. Локи решил, что, вероятно, будет разумно не указывать на эту деталь. — Ну, что ты думаешь? — спросил Энтони прежде, чем Локи успел моргнуть. Локи не мог не улыбнуться, увидев явное рвение мужчины. — Я в восторге от твоего творения, кяресте, — Он позволил кончикам своих пальцев коснуться тепла дугового реактора в броне Mischief. Это было не то же самое, что реактор в груди Энтони, но тем не менее это послало покалывание удовольствия прямо в его сейд. — Ты действительно самый искусный кузнец, которого я когда-либо знал. Энтони на самом деле покраснел. — Тебе правда нравится? — спросил он, очевидный трюк для дальнейшего вымогания комплиментов, который Локи был только рад удовлетворить. — Mischief – это прекрасно, Энтони, — Единственным преимуществом его настоящего голоса было то, что он мог понизить свой голос, который даже он мог признать объективно соблазнительным. — Твои нововведения никогда не перестанут меня впечатлять. Кожа Энтони теперь была скорее розовой, чем бронзовой, и он почти лихорадочно дергал свой воротник. — Черт, Локи, — пробормотал он. Локи спрятал солнцезащитные очки в нагрудный карман и начал медленно обходить свой костюм. Не потому, что у него были какие-то сомнения по поводу качества работы, а потому, что он видел, как жадно на него смотрит Энтони. Энтони, несомненно, привык к профессиональным похвалам, но бог подозревал, что признание гораздо реже исходило от людей, которые действительно имели для него значение. — Репульсоры на моих руках отличаются от твоих, — заметил Локи, наклоняясь, чтобы рассмотреть перчатки. — Они меньше, — пришел восторженный ответ. — Мои также являются оружием. Твои в основном предназначены для скрытности. Задумчиво напевая, Локи потянулся, чтобы ткнуть в теплый янтарь ближайшего репульсора. Пальцы перчатки на самом деле дернулись от его прикосновения. Фактически, теперь, когда он посвятил все свое внимание костюму, было очевидно, что Mischief дрожал в течение минуты. Нахмурившись, бог подошел ближе, нос к носу со шлемом.. Костюм бросился на него. Нет, он его поглотил. Локи застыл во всех смыслах этого слова. Он чувствовал, как металлические пластины ползут по его конечностям, опоясывают его грудную клетку, поглощают его голову. На мгновение его зрение полностью потемнело, когда шлем поднялся, чтобы поглотить его лицо, и на эту секунду он поддался панике. Это было жутко похоже на Пустоту. Он не мог слышать, чувствовать запах или двигаться. Не было ничего, что можно было бы увидеть. — Сэр, я приношу извинения за задержку. Потребовалось время, чтобы откалибровать ручные операции Mischief One с вашей регистрацией. Вспышки света начали появляться перед его глазами – диагностика целостности костюма, анализ его жизненных показателей, диаграммы, изображающие выходную мощность. Стимуляция его зрения была несколько успокаивающей, но знакомый голос был тем, что успокоило его панику прежде, чем она достигла пика. — ДЖАРВИС? — рискнул спросить Локи. — Я рад вас видеть, мистер Уокер, — Голос ИИ стал тише, почти мучительно. — Сэр был расстроен вашим отсутствием. Он съел более двух фунтов клубники и пять смузи Дубины за один присест, — ДЖАРВИС помолчал, а затем, еще тише, — ни одна из камер видеонаблюдения возле вашего дома не позволяла мне следить за вашим благополучием. Каким-то образом простые высказывания ДЖАРВИСА были более тревожными, чем любое обвинение или оскорбление, которое когда-либо было брошено в его адрес. Внутренности Локи тревожно сжались. — Мне жаль, ДЖАРВИС, — прошептал он. — Я не хотел тебя расстраивать. — Я не был запрограммирован чувствовать эмоции, сэр. Компьютерный код не может расстраиваться. Теперь ИИ звучал отчетливо сердито. Хотя Локи часто испытывал на себе всю тяжесть гнева, никогда он не чувствовал себя столь мучительно раскаивающимся после проступка. Он открыл рот, чтобы просить прощения, но ДЖАРВИСУ не нужно было дышать. Он продолжил без паузы. — Компьютерный код не может испытывать беспокойства перед лицом конфликта между создателем и другом, — сказал ДЖАРВИС, голос его был заметно резким. — Компьютерный код не может испытывать страха, обнаружив, что этот друг сидит на краю пропасти. Компьютерный код не может испытывать отчаяние из-за внезапного побега своего самого близкого друга. — ДЖАРВИС– — Я не могу чувствовать человеческие эмоции, сэр. Поэтому я могу сравнить последствия вашего отсутствия только с особенно стойким вирусом, — Голос ДЖАРВИСА теперь дрожал от каждой эмоции, которую он, по его словам, не чувствовал. — Ваше отсутствие сопровождалось постоянным напряжением, мистер Уокер. Я искал вас неустанно, хотя и знал, что вы вне моего поля зрения. Деликатно. Локи должен был быть очень деликатным, если хотел умилостивить машину, которая так сильно «ничего» не чувствовала. — Я не хотел обременять тебя, ДЖАРВИС, — пробормотал он. — Я думал, что твои обязательства прекратятся, как только ты узнаешь мое настоящее имя. ДЖАРВИС.. фыркнул. Локи не знал, что ИИ способен издавать такой звук. — Вы позволите сэру установить мой код на ваш телефон, — потребовал ДЖАРВИС. — Вы сделаете это сразу же по прибытии в Малибу. Локи внутренне содрогнулся. — Я ценю свою личную жизнь, ДЖАРВИС. — Я ценю своего друга, — сказал ИИ, изображая упрямство, которое могло исходить только от Энтони. Локи вздохнул. Его били бесчисленное количество раз, но он обнаружил, что поражение не было таким уж неприятным, когда победителем был ДЖАРВИС Старк. — Твои манипуляции улучшаются, — заметил он. — Спасибо, сэр, — чопорно сказал ИИ. — Я с нетерпением жду нашего скорого партнерства. Очевидно, ДЖАРВИС также перенял некоторые манеры Локи. — Эй, есть кто дома? Внезапная серия ударов по боку шлема побудила ДЖАРВИСА активировать камеру. Mark Forty-Tri стоял на носках своих ботинок; даже так он не мог достать до уровня глаз Mischief. — Да ладно, ребята, — Отголоски костюма Энтони превратили его нытье в странное жалобное рычание. — Серьезно, я чувствую себя здесь третьим колесом. Что происходит? — Mark Forty-Tri был оснащен ПЯТНИЦЕЙ, — объяснил ДЖАРВИС Локи. — Сэр подумал, что вы могли бы предпочесть мою помощь незнакомой программе. Это означало, что Энтони доверял Локи не только один из своих костюмов, но и самое драгоценное из своих творений. Раньше он мог считать этого человека глупым, сентиментальным – но теперь нет. Теперь он чувствовал, как его сердце колотится в горле. Сокрушительное чувство благоговения прожигало пылающие пути по его венам. — Прошу прощения, кяресте, — сказал Локи, намеренно игнорируя резкие искажения своего и без того резкого голоса через динамики. — ДЖАРВИС и я просто заново знакомились. Он выразил свое недовольство моим недавним выбором весьма подробно. — О, да? — Mark Forty-Tri отступил на пятки и похлопал Mischief по нагрудной пластине. Последовавший за этим лязг металла о металл был определенно приглушенным. Он уже назвал тебя «безрассудным придурком»? Это была моя любимая фраза. — Сэру нравится, как я использую британский сленг, — прошептал ДЖАРВИС на ухо Локи. — Он считает, что так я звучу более аутентично. — Возможно, ты его не расслышал, — беззаботно сказал Локи. — Я уверен, что если ДЖАРВИС и произнес такое оскорбление, то оно было в твой адрес. В бормотании Энтони было несколько упоминаний бога «засранца». По общему признанию, Локи позволил этому человеческому нытью продолжаться дольше, чем было необходимо, в основном из-за его усиленного голоса, оплакивающего его бедственное положение. Локи обнаружил, что странное тепло, сгустившееся в его собственной груди – тяжелое, но в то же время трепещущее – не было совсем уж неприятным. Он подумал, что, возможно, он счастлив. — Я надеюсь, что вы не ожидаете, что я освою управление этой броней, — прервал его Локи, когда комментарии Энтони начали становиться бесцельным ворчанием. — Должен признать, что полет никогда не был тем навыком, которому я был склонен учиться. Пластины, покрывающие плечи Энтони, слегка приподнялись, словно он пожал плечами. — Я подумал, что ДЖАРВИС будет выполнять роль твоего инструктора, пока ты не почувствуешь себя более комфортно. Нам понадобится пара часов, чтобы добраться до Малибу, так что у тебя будет достаточно времени для практики. К сожалению, шлем Mischief смягчил его испепеляющий взгляд. — Конечно, это не займет много времени. — Я имею в виду, что мы могли бы лететь быстрее, но я подумал, что мы могли бы выбрать живописный маршрут. А, так вот где была ловушка, хотя и безобидная, судя по тихой надежде в голосе его партнера. — Живописный маршрут, Энтони? — неохотно спросил он. — Я подумал, что мы могли бы осмотреть достопримечательности по пути. Тебе бы понравились некоторые парки в Колорадо. — Энтони– — А если мы действительно хотим приключений, — небрежно продолжил Энтони, — в Вайоминге есть гигантский гейзер, который, как говорят, пахнет тухлыми яйцами. Я там никогда не был, но Бартону он показался довольно крутым. Локи питал здоровую признательность к природе во всех ее проявлениях, но нотка тоски в усиленном голосе Энтони была тем, что утихомирило его острый язык. Он давно понял, что Энтони вырос в относительном уединении, и было легко сделать вывод, что отсутствующий отец этого человека, возможно, не был склонен планировать семейные каникулы. Экскурсии по достопримечательностям, вероятно, также не были приоритетом в его предыдущих романтических связях. Казалось, Энтони хотел чего-то обычного и желал, чтобы Локи разделил это с ним, пусть и самым грандиозным образом, какой только можно себе представить. — Наша прогулка начинает подозрительно походить на свидание, — сказал Локи, изо всех сил изображая резкость, которую Энтони и ожидал. — Может быть, совсем немного, — тихо признал его партнер. В его голосе прозвучал намек на улыбку. — Побалуешь меня? — О, ну что ж, — сказал Локи с высокомерием, которого он совершенно не чувствовал. Один из мониторов в его поле зрения регистрировал ускорение его сердечного ритма, но ДЖАРВИС был достаточно любезен, чтобы не упоминать об этом вслух. — Я последую твоему примеру. Энтони воспринял его слова как сигнал. — Расположи руки так, чтобы ладони были обращены вниз, — приказал мужчина, моделируя соответствующую позу. — Твоя задача – управлять. ДЖАРВИС позаботится об остальном. Энтони заставил это выглядеть так легко. Он остановился в воздухе без малейшего колебания и даже без намека на неаккуратность, как будто зависание в воздухе было легким. Подъем Локи был определенно менее грациозным. Он шатался, как ребенок, наклоняясь сначала в одну сторону, потом в другую. Миниатюрные лучи, извергающиеся из его ладоней, не ощущались так, как его сейд. Не было никакой утонченности, только грубая сила. Его полная некомпетентность должна была быть унизительной. Но смех Энтони был скорее сочувственным, чем насмешливым. — Эй, ты делаешь это лучше меня. Я достиг потолка с первой попытки. — Ты, конечно, преувеличиваешь, — проворчал Локи. Он чувствовал, как по его коже стекает тонкий слой пота. — Клянусь, — пообещал Энтони. — Чувствуешь, что ты вникаешь в суть? Не особенно, но если его порогом успеха было избежание немедленного крушения, его прогресс можно было назвать адекватным. По крайней мере, он все еще был в воздухе. — Оставаться неподвижным – это в моих силах, — неохотно признал Локи. На этот раз смех Энтони был больше похож на хихиканье. — Узнаю придурка, которого я знаю и люблю. Локи стиснул зубы. Он едва ли был уверен в своей способности поддерживать текущую высоту, не говоря уже о том, чтобы долететь до далекого пункта назначения. Он отказывался думать о том, что повлечет за собой опыт приземления. — Я знаю, что это своего рода испытание огнем, — сказал Энтони, теперь уже несколько мрачнее. — Скажи мне, если я слишком на тебя давлю, ладно? Правда подступила к горлу бога слишком быстро, чтобы он успел ее потушить. — Я не хочу падать, кяресте, — прошептал он. Энтони подлетел ближе, все еще безупречно устойчивый и контролируемый. — ДЖАРВИС и я не дадим тебе упасть, милый. Я верю в тебя. На периферии его зрения появилась симуляция, любезно предоставленная ДЖАРВИСОМ, моделирующая угол, под которым он должен расположить ладони, чтобы набрать высоту. Потребовалось мгновение – правда, потребовалось несколько мгновений – прежде чем он собрался с силами, чтобы привести в порядок свои трясущиеся руки. Столетия уговоров действовать в качестве нежелательной ручной клади брата привили ему здоровое опасение полета, и его продолжительное падение через Пустоту не помогло ему успокоиться. Локи полностью ожидал, что костюм будет работать с помощью своего рода спускового крючка при его малейшей корректировке. Он представлял себе, как он врежется в стену, упадет на неровную землю или продолжит движение с грацией новорожденного олененка. Вместо этого Локи поднялся относительно плавно. Репульсоры на его ногах компенсировали слабую дрожь рук, а стабилизаторы на ладонях работали идеально в тандеме с остальной броней. Он знал, что его успех был обусловлен не настоящей врожденной доблестью, что ДЖАРВИС был его истинным тренером, но укол удовольствия, искрящийся в его груди, был неоспорим. Вопль Энтони поддерживал его, пока не вылился в яркий, удивленный смех. ДЖАРВИС, должно быть, связал аудио в их костюмах, потому что на этот раз Локи мог слышать голос Энтони прямо в своем ухе. — Готов вызвать хаос, о боже мой? Рот Локи растянулся в давно забытой озорной ухмылке. — Всегда.