Fix you

Когда Теодор Глэйд думал, что он особенно коварно себя ведет, его щеки на самом деле трепетали, и Локи не мог оторвать глаз от волнообразного движения плоти мужчины. Он был уверен, что Гарольд, который стоял, скрестив руки за стулом Локи, пытаясь казаться грозным, испытывал ту же ужасную фиксацию. У его друга появилась внезапная склонность к прочищению горла, что звучало жутко похоже на хихиканье. — Том – один из моих самых продуктивных сотрудников, — сетовал Глэйд Поттс, сидевшей рядом с Локи. — Я был рад внести свой вклад в защиту национальной безопасности, предоставив его Stark Industries, но боюсь, что не смогу оправдать то, что позволил ему продолжать работать на вас в соответствии с условиями нашего текущего контракта. Глэйд созвал внезапное совещание, чтобы обсудить условия найма Локи и его ссуды в Stark Industries. Локи не был уверен, что было более забавным: попытка его работодателя притвориться знакомым с фасадом Томаса Уокера или тот факт, что этот человек избегал даже самых мимолетных взглядов в сторону Локи с момента его прибытия. После минуты тщательного размышления Локи решил, что больше всего его забавляет первое. Скудные воспоминания Глэйда о Томасе были о кроткой, робкой персоне, которую принц культивировал в качестве прикрытия, а Локи больше не был таковым. Но он также не был и мстительным богом, который томился в тени Тора долгие века, известный обманами, язвительностью и распутством. Томми Энтони – версия Локи, возникшая из совокупности его прежнего «я» и его застенчивого камуфляжа – таился где-то посередине, поэтому Локи в настоящее время был способен обуздать свое инстинктивное желание хаоса и разрушения. Поттс, должно быть, заметила растущую жесткость его позвоночника, потому что ее наманикюренные пальцы нашли его колено и сжали его в знак предупреждения, в то время как она одарила Глэйда отработанной, скромной улыбкой. — Если вы помните, мистер Глэйд, вы нарушали условия нашего контракта в течение нескольких месяцев. Я не понимаю, почему мы должны вести какие-либо разговоры о пересмотре условий работы Томаса с нами. — Досадная оплошность, — сказал Глэйд, мрачно кивнув. — Я не знал, что мои бухгалтеры забыли выплатить Тому аванс. Локи чувствовал, как скрипят его зубы под давлением сжатой челюсти. Рука Гарольда скользнула ему на плечо, чтобы остановить любые слова, которые могли вырваться. — Я знаю, что вы заботитесь о благе Томаса, — любезно сказала Поттс. — Он стал очень дорог Stark Industries. Мы полностью понимаем его ценность. Бледные глаза Глэйда расширились. Дрожь его щек ослабла до непостоянного состояния дрожи, но теперь они снова начали рябить. Локи откинулся на спинку стула в зачарованном благоговении. Прошла почти неделя с его последнего свидания с Энтони, и Локи остро осознавал, что его само назначенный срок стремительно приближается. Каждый день бог узнавал что-то новое о своем Энтони – что он предпочитает спать в носках, что он абсолютно не обращает внимания на утреннее дыхание, что он презирает соленья больше всего на свете. Он узнал, что Энтони наслаждается любовными укусами и будет носить рубашки с особенно глубокими вырезами, если Локи оставит хотя бы малейший намек на отметину на его шее. Он узнал, что одно-единственное «Я люблю тебя» почти наверняка принесет ему энергичные объятия и кучу воркования. Тем не менее, за последнюю неделю произошли изменения, едва заметные, но ощутимые. Наиболее заметным было увеличение регулярности вопросов. Энтони хотел знать все о Локи, от того, как работает его сейд, до самых незначительных подробностей его прошлого. Каждое откровение бывшего принца, казалось, увлекало его, даже те части, которые заставляли кожу инженера бледнеть, а его руки прижимать Локи к груди. И Локи рассказал правду так подробно, как только мог вынести. Он рассказал Энтони о своем первом поцелуе (с девушкой), первой влюбленности(с парнем) и первом сексе (с мужчиной). Он рассказал Энтони о своем отце, о том, как он всегда жаждал одобрения, но довольствовался редким признанием, о том, как его отец лгал ему неоднократно и без угрызений совести всю его жизнь. Он рассказал Энтони о своей матери, о том, как ему повезло, что у него есть человек, который любит его безоговорочно, о том, как она подчинилась жизни притворства и обмана, о том, как она бросила его, когда он больше всего в ней нуждался. И Энтони ответил ему взаимностью. Он поделился историями из своего детства с Эдвином Джарвисом, дворецким, в честь которого был назван ДЖАРВИС. Он поделился радостью, которую он испытал, когда Дубина впервые появился в сети, как он с гордостью представил свое творение отцу, как он был подавлен, когда старший Старк заметил только недостатки робота. Он поделился зарождением ДЖАРВИСА и последующим рождением, удивлением, которое Энтони почувствовал, когда впервые заметил шаги своего потомства к самосознанию. Это было похоже на самую идиллическую фантазию, но это было реальностью. Это было его. И пока Энтони продолжал принимать его, нуждаться в нем и любить его, Локи осмелился мечтать, что, возможно, это может продолжаться. Ему просто нужно было сказать Энтони свое имя. Но момент казался не совсем подходящим. Всегда было что-то – фильм, который Энтони хотел, чтобы он посмотрел, блюдо, которое Энтони хотел, чтобы он попробовал, книга, которая каким-то загадочным образом пришла по почте (благодаря Энтони), — что отвлекало его от попыток добиться правдивости. Этим утром они проснулись от ДЖАРВИСА, который объявил о предстоящем прибытии Поттс. Обычно неожиданные визиты были связаны с уклонением Энтони от обязанностей. На журнальном столике лежало несколько стопок бумаг, ожидающих подписи изобретателя, а походы Энтони в его мастерскую были заметно редкими. Локи подозревал, что инженер пропустил крайний срок для обещанного чертежа или прототипа. Несмотря на угрозу неминуемого появления Поттс, множество одеял на кровати вместе с потной плотью Энтони, прижатой к его спине, вызвали нечто близкое к настоящей атараксии. Даже все более творческие запугивания ДЖАРВИСА не тронули ни бога, ни человека. Рука Энтони сжалась вокруг талии Локи, и принц еще решительнее устроился в объятиях своего партнера. Солнце еще не взошло, и Локи был полон решимости спать после полудня. К сожалению, Поттс была единственным живым человеком, имевшим беспрепятственный доступ в пентхаус, и она в полной мере этим воспользовалась. Она материализовалась в потоке света и звука, который оказался опасно близок к тому, чтобы вызвать воспоминания, которые Локи так усердно стремился изгнать. И она пришла за ним, а не за Энтони. Потому что Теодор Глэйд вспомнил о существовании Томаса. Охваченный этим блаженным сном взаимной любви, Локи не посвятил ни единого часа своей работе, и поэтому первое упоминание имени его босса развеяло все следы усталости в его костях. Он забыл, забыл о реальном мире и грызущей неизбежности голода, жажды и нужды, которые преследовали его без его собственных ресурсов. В объятиях Энтони ни одна из этих забот не казалась достаточно насущной, чтобы даже зафиксироваться за эти последние несколько недель. Независимость была так важна для него – как он мог забыть? Но, очевидно, ДЖАРВИС – замечательный, исключительный, дорогой ДЖАРВИС – снова прикрыл его и отправил несколько отчетов за последние несколько месяцев, подробно описывающих прогресс, которого Локи никогда не достигал. Вместо того, чтобы уволить его, Глэйд просто хотел потешить свою собственную гордыню и договориться о более выгодных условиях контракта. То, что такой ничтожный, бесхребетный посмешище, как Теодор Глэйд, даже пытался вымогать у тех, кого Локи считал своими, – это наполнило бога остатками гнева, который распространял его репутацию величайшего мага в Девяти Царствах. Он жаждал отомстить, даже когда внутренне дрожал от собственной халатности. Целью Поттс, вошедшей в пентхаус, было требование присутствия Локи на встрече с Глэйдом, которая должна была начаться через несколько часов. Бог не был особенно встревожен этой новостью. Несмотря на его смятение из-за отказа от своих обязательств, сам Глэйд был бессмысленной точкой на радаре бога. Локи был уверен, что с Поттс и Энтони на его стороне они смогут навязать любой желаемый ими результат. Он не позволит никому эксплуатировать доброту тех, кто ему дорог. Но Поттс запретила Энтони сопровождать его среди резких, но неопределенных напоминаний о проекте, который мужчина, очевидно, откладывал, и нескольких пронзительных, но сбивающих с толку взглядов. Каким-то образом этого оказалось достаточно, чтобы его партнер подчинился ее воле, и Локи не мог понять. После его похищения Энтони был так настойчив в сопровождении бога везде, даже в ванную. Поддержка изобретателем того, чтобы Локи покинул Башню без него, была совершенно нелогичной. Заверения Энтони – что он останется в пентхаусе во время отсутствия Локи, что бог может отслеживать его местоположение через его телефон, что он находится всего лишь на расстоянии телефонного звонка – были несущественными. Локи хотел, чтобы его Энтони пошел с ним, и он не мог понять, как его партнер мог так жалобно умолять его уйти, когда это означало бы их разлуку. Но он согласился, потому что его смертный явно желал, чтобы он сопровождал Поттс, и все его подозрения относительно Энтони Старка оказались ошибочными. Конечно, за необъяснимой мольбой этого человека стояла безобидная причина. Однако, как только он рискнул сесть в машину с Поттс, Локи начал подозревать, что частью мотивации Энтони могла быть оппортунистическая попытка избежать гнева Гарольда. После того, как водитель закончил ублажать бога, что включало в себя похлопывание по его телу на предмет скрытых травм и знакомство с новейшими одеялами на заднем сиденье, он получил единственный самый осуждающий взгляд за всю свою жизнь. Именно тогда он узнал, что Гарольд действительно нанял частную охрану для Локи и что их свидание на прошлых выходных нарушило условия соглашения о защите, которое, по-видимому, подписал Энтони. Гарольд был недоволен. Локи выдержал нагоняй этого человека, потому что Гарольд был его другом, и он знал, что поток увещеваний скрывал неуместное беспокойство и самоупреки. Кроме того, это позволило ему наблюдать за Поттс, пока та казалась отвлеченной своими попытками раскаяться. Она провела время в машине, отдавая приказы через устройство в ухе, одновременно непрерывно прокручивая свой телефон. Поттс передавала требования так же комфортно и уверенно, как любой командир, но ее улыбка, когда она поймала его на том, что он наблюдает за ней, была странно нежной. Он был поражен кажущимся противоречием – с одной стороны, Поттс казалась придирчивым надсмотрщиком, но ее поведение по отношению к нему казалось искренне добрым. Он начал задаваться вопросом, все ли люди способны на такую одновременную дихотомию или это было что-то уникальное в смертных, с которыми общался Энтони. — Я обо всем позабочусь, Томас, — заверила его Поттс, набирая последнее сообщение на своем телефоне, пока они поднимались на лифте. — Доверься мне. Вот так Локи оказался в комнате со своим работодателем, другом и бывшим напарником своего смертного. С Поттс рядом он чувствовал себя менее податливым, чтобы заниматься своей типичной склонностью к маневрированию. Вместо этого он позволил себе потакать своей текущей озабоченности: следить за вздымающимися щеками Глэйда на несуществующем ветру. — Мои юристы составили новый контракт, — говорил Глейд. — Я понимаю, что Том выполняет важную работу для Stark Industries, но моя компания заслуживает компенсации за потерю нашего звездного переводчика. Локи мужественно сопротивлялся желанию закатить глаза. Томас довольствовался совершенно средней производительностью, пока работал у Глэйда. Его замена не должна была быть трудоемкой. На самом деле, принц заметил нового безликого сотрудника, притаившегося в его бывшем кабинете, когда они вошли. Поттс изящно приняла предложенный контакт и, казалось, внимательно изучала его содержимое. На самом деле, она наклонила бумагу под идеальным углом, чтобы незаметно обменяться взглядом с Локи. Ее глаза сморщились в уголках, как у Энтони, когда он был особенно весел, а ее улыбка была определенно озорной. — Я вижу, что вы вложили некоторые мысли в справедливое предложение, мистер Глейд, — сказала Поттс. Она звучала безупречно вежливо, но она не прочитала ни одного абзаца документа, не говоря уже о том, чтобы перевернуть следующую страницу. — Я взяла на себя смелость попросить наших юристов составить альтернативное соглашение, которое, как я думаю, удовлетворит всех. Щеки Глэйда уже тряслись, когда он покачал головой. — Мисс Поттс, я думаю, вы найдете мой контракт совершенно разумным.. — Поттс чопорно вложила толстый документ в его влажную руку. Мужчина неохотно взглянул на него, а затем перешел в откровенное изумление. — Это ошибка? Любопытство Локи было возбуждено не из-за непомерной суммы денег, которую Поттс, вероятно, была уполномочена предложить – он еще поговорит об этом с Энтони позже, – а из-за презрительной усмешки, которую бизнес-леди скрыла за скромной безмятежностью. Он доверял Энтони, а это означало, что он доверял Поттс в более широком смысле, но он был достаточно опытен в чтении Романофф, чтобы заметить легкие признаки уловок в выражении лица женщины. — Томас – ценный сотрудник Stark Industries, — мягко сказала Поттс. — Мы хотели бы выкупить ваш контракт и нанять его сами. Первичным выражением лица Глэйда был почти шок, но его прищуренные глаза уже сверкали. Этот человек никогда не отличался особой сообразительностью, но алчность и упрямство, как правило, были порочным сочетанием, даже у такого слабоумного, как Теодор Глэйд. Локи не мог понять стратегию Поттс. Первоначальное представление того, что должно было быть экстравагантной суммой, могло только вызвать обратный эффект. — Я также должна упомянуть, что это единовременное предложение, — продолжила Поттс. Теперь ее тон был почти заговорщическим. — Любые дополнения или изменения должны будут пройти через наших юристов, и они, скорее всего, посоветуют мистеру Старку существенно снизить наше предложение. Версия манипуляции Поттс была захватывающей, полная противоположность непостижимому бесстрастию, которое Вдова и, по общему признанию, Локи предпочитали, когда их загоняли в угол. По всем признакам она казалась сочувствующей и сговорчивой. Если бы Локи не наблюдал ее преданности Энтони, он мог бы подумать, что она искренне сочувствует его работодателю. — Понятно, — сказал Глэйд. Он наклонил голову, очевидно, чтобы повнимательнее рассмотреть сумму, которой его вознаградят. Это заставило Локи замолчать и сосредоточиться. — Я понимаю, что вам, возможно, придется поговорить с вашей юридической командой, прежде чем предпринимать какие-либо дальнейшие действия, — сказала Поттс, аккуратно кладя оригинальный контракт Глэйда в мусорное ведро – оно было заполнено объедками из микроволновки за несколько дней. — Я хотела бы сказать вам, что за это время ничего не изменится, но, как вы наверняка знаете, Тони Старк не славится своим терпением. Он не любит, когда его беспокоят. — Ну, он самый богатый человек на планете, — сказал Глэйд, кивнув снисходительно. — Это так, — Поттс сунула свою собственную безупречную копию предлагаемого контракта в официальную папку. — Мне сообщить нашим юристам, что вам понадобится время для ознакомления с нашим соглашением? Глаза-бусинки Глэйда сосредоточились на ней, и это была его попытка кокетливой улыбки? — Вы ведь не пытаетесь меня обмануть, мисс Поттс? Улыбка бизнес-леди была сравнительно сдержанной. Вместо того чтобы ответить ему, она встала и разгладила юбку-карандаш. — Если на сегодня все, то я бы предложила продолжить переговоры с одним из моих помощников. Я уверена, вы понимаете, что как генеральный директор Stark Industries мое время ограничено. Она посеяла столько семян, что Глэйд еще не понял, насколько он попался. Он тут же отступил и полез за блестящей авторучкой, все время рыдая о том, как он счастлив внести свой вклад в национальную безопасность. Гарольд, чье лицо стало совершенно каменным, выступил в качестве свидетеля его подписания. А Локи, очевидно, должен был выступать в качестве украшения, поскольку все его будущее решалось без него. Он доверял Поттс, но ему никогда не нравилось чувство эксплуатации. Тем не менее, он должен был признать, что был заинтригован видом того, как ухмылка Глэйда превратилась в гримасу, когда Поттс сжала руку мужчины. — Я должна упомянуть, что часть контракта, который вы только что подписали, – это соглашение о неразглашении, — сказала рыжеватая блондинка таким методичным голосом, что он граничил со зловещим. — С этого дня вы не можете иметь абсолютно никаких контактов со Stark Industries или Томасом Уокером. Обсуждение с кем-либо обстоятельств трудоустройства Томаса или даже признание его существования будет считаться нарушением нашего контракта и повлечет за собой соответствующие правовые санкции. Она наклонилась вперед, милая улыбка противоречила пылающему гневу в ее глазах. — Я лично прослежу, чтобы все ваши активы – включая ваш ежемесячный фонд для девушек по вызову – были конфискованы, если вы хоть слово скажете о Томасе кому-либо, — Ее улыбка начала проявляться с сверкающими зубами и алой помадой; это выглядело на удивление опасно. — Мы понимаем друг друга, мистер Глэйд? Кожа Глэйда начала блестеть от здорового слоя пота. Крупная капля пота липла к его щекам. — Да, мисс Поттс, — прошептал он. — Отлично, — Она отступила назад и аккуратно достала из сумочки антибактериальную салфетку. — Надеюсь, вы хорошо проведёте день. Ее поведение оставалось внешне приятным, но сдержанным всю дорогу до машины, после чего она быстро достала из-под сиденья бутылку вина и пустой стакан. Ее первый глоток был очень большим, прежде чем она опустилась на свое место и, казалось, вспомнила присутствие Локи рядом с ней. — Извини, Томас, — вздохнула она. — Я хотела спросить тебя о твоем мнении, но твой работодатель.. ну, честно говоря, он придурок. Из уст Локи вырвался хриплый смех, прежде чем он успел его сдержать. — Он довольно невыносим, — согласился Локи. — Мне понравилось наблюдать, как вы его перехитрили. Поттс сосредоточилась на том, чтобы взболтать вино в своем бокале. — Это было несложно, — проворчала она раздраженно, — но я думаю, Хэппи выйдет из себя, если он попытается заглянуть мне под блузку еще раз. — Я не собирался отпускать его, — раздался возмущенный ответ с переднего сиденья. — Я собирался стратегически споткнуться и ударить его кулаком в челюсть. — В любом случае, Томас, я посчитала благоразумным не сообщать твоему бывшему работодателю никаких подробностей, но я организовала тебе присоединение к нашей команде переводчиков. Они занимаются переводом руководств Stark Industries tech на другие языки. Тони уверен, что ты достаточно хорошо понимаешь его проекты, чтобы работать напрямую по его чертежам, — Поттс допила свой бокал вина и спрятала бутылку обратно в тайник под задним сиденьем. — Надеюсь, тебе это интересно? По правде говоря, Локи был очень заинтересован. Он не желал продолжать переводы дневников Золы, но и не хотел отказываться от причины, по которой он бы остался в Башне. Это решение было подозрительно идеальным. — Кажется, это интригующая перспектива, — признал Локи. Поттс извлекла из своей огромной сумки гораздо более простой контракт. — Посмотрите и дайте мне знать, если захотите внести какие-либо изменения. Пожалуйста, помните, что предлагаемая вам зарплата является стандартной для сотрудников с вашим набором навыков. Сумма, которую мы готовы вам заплатить, не подлежит обсуждению, — Она сделала паузу и бросила через плечо легкую, но искреннюю улыбку. — Если только вы не хотите более высокую зарплату. Я думаю, что Тони был бы очень рад платить вам больше за ваши услуги. Локи не удивился, увидев, что его доход утроится с принятием его новой должности. Помимо астрономической суммы оплаты, которую он получит, все изменения были благоприятными. Он больше не будет напрямую подчиняться своему партнеру – вместо этого его непосредственным начальником будет Поттс. Ему будет разрешено работать удаленно и в тандеме с Энтони, когда это уместно. Это было все, чего он мог желать, и его инстинкты кричали ему, чтобы он не верил, что что-то столь идеальное может быть его. Но он доверял Энтони, а это означало, что он доверял Поттс. — Это очень щедро, мисс Поттс, — прошептал Локи. Каким-то образом ему удалось сохранить ровный голос, несмотря на знакомый поток бурных эмоций, поднимающийся в его груди. — Пеппер, — мягко поправила Поттс. Ее изящные пальцы нашли тыльную сторону его ладони и погладили по костяшкам. — Или Вирджиния, если тебе так больше нравится. — Вирджиния, — повторил Локи, и теперь его голос определенно дрогнул. — Вирджиния, почему ты делаешь это для меня? Как публичное лицо Stark Industries, Вирджиния Поттс была прямой противоположностью Энтони, который предпочитал спонтанность и креативность. По всем признакам, она была женщиной порядка, рутины и ответственности. Но то, как она смотрела на него – совершенно озадаченно и необъяснимо любяще – так напоминало его Энтони, что Локи забыл скрыть даже самые явные намеки на свою неуверенность. — Почему бы и нет? Тони и Хэппи тебя обожают. Думаю, мне тоже пора с тобой познакомиться. И Локи Сильвертонг оказался в более знакомой ситуации, когда дело дошло до Энтони и его друзей: он не мог найти слов. Вместо того чтобы попытаться заговорить, он наклонился, чтобы подписать контракт, старательно избегая зрительного контакта все время. К счастью, Вирджиния, казалось, понимала его сдержанность. Хотя она не болтала, чтобы заполнить тишину, как это было свойственно Энтони, она подала знак Гарольду завести машину. Бог осознал, что они едут по незнакомому маршруту к Башне, через несколько минут. На самом деле, когда Гарольд сделал очередной необъяснимый поворот, он был уверен, что они едут в противоположном направлении. В любых других обстоятельствах и с любой другой компанией Локи мог бы встревожиться, но здесь и сейчас он мог выдержать лишь толику смирения. — Энтони что-то планирует сделать дома, Гарольд? — устало спросил он. Руки водителя дернулись на руле. Его глаза были слишком большими, когда он смотрел на Локи через зеркало заднего вида. — Нет, я просто подумал, что тебе может понравиться проехать по живописному маршруту. Ты когда-нибудь проезжал через Таймс-сквер, Томас? Локи страстно желал вернуться в пентхаус и рухнуть на диван, желательно в объятиях Энтони, но оправдание Гарольда было самой наглой ложью, которую ему говорили за последние годы. — Должен признать, что у меня никогда не было такого случая, — сказал он с многострадальным вздохом. — Ну, сегодня тот самый день, — объявил другой немного слишком шумно. Бывший принц рухнул на свое место и обратил свой злобный взгляд на увеличивающееся число пешеходов вокруг их машины. Виды городов Мидгарда никогда не были особенно привлекательны для него, несмотря на его театральность во время вторжения. Он предпочитал уединение на природе в моменты досуга. Рука Вирджинии нашла его колено. — Тони очень рад сделать тебе сюрприз, — призналась она. — Мы не будем отсутствовать слишком долго. Локи был уверен, что к концу их импровизированной экскурсии он увидел каждый дюйм Нью-Йорка. Гарольд взял на себя задачу рассказать историю каждого квартала, хотя многие из его историй были сосредоточены вокруг злоключений молодого Энтони Старка. Вирджиния, казалось, была поглощена своей удаленной работой, но даже у нее нашлось несколько замечаний о различных достопримечательностях, которые Локи должен посетить. Их попытки отвлечь внимание оказались менее мучительными, чем ожидал бог, но он с облегчением обнаружил, что они направляются в сторону Башни на обед. Когда они вместе вошли в лифт, Вирджиния и Гарольд сразу же уткнулись в свои телефоны, вместо того, чтобы выбрать этаж. Это было.. подозрительно. — ДЖАРВИС, — простонал Локи, — пожалуйста, скажи мне, что Энтони воздержался от каких-либо экстравагантных поступков, пока меня не было. — Мне не разрешено ни подтверждать, ни отрицать, что сэр занимался какой-либо деятельностью, не связанной с работой, — чопорно заявил ДЖАРВИС. — Однако мне дали разрешение напомнить вам, что любые средства, которые могли быть или не быть потрачены, для сэра будут всего лишь карманной мелочью. — Я думал, мы друзья, ДЖАРВИС, — вздохнул Локи. Он мог поклясться, что его товарищи хихикали за своими телефонами. — Да, сэр. Позвольте мне заранее извиниться за любую роль, которую я мог сыграть в предстоящей последовательности событий. Двери открылись. Энтони ждал прямо перед порогом. На нем была большая праздничная шляпа. Это было в стиле Железного человека. И в руке у него была такая же. Локи покачал головой, прежде чем Энтони успел открыть рот. Он знал этот взгляд – мерцающие глаза, наигранная надутость, фальшивая сутулость плеч партнера. Он не поддастся на такой фарс. На нем не будет этой шляпы. — Энтони, нет, — умолял он, медленно сдавая назад в глубину лифта. Гарольд и Вирджиния теперь смеялись во весь голос. Если бы Энтони не продвигался вперед со своей яркой цветной шляпой, Локи, возможно, осмелился бы бросить на них взгляд. А так у него не было выбора, кроме как не спускать глаз с врага. — Давай, Томми, — взывал его смертный. Радостный тон, который он использовал, никак не соответствовал его жалкой тяге к сочувствию. — Ты же знаешь, что любишь Железного Человека. Локи забился в угол лифта. Он смутно осознавал, что его спутники проскользнули мимо единоличной блокады изобретателя. — Мы договорились, что ты перестанешь одевать меня в свою собственную одежду, — настаивал бог. — Я ненавижу красный цвет, Энтони. — Пожалуйста, — Энтони был теперь в его пространстве, и его губы нашли уголок рта Локи, и он не мог, черт возьми, думать. — Пожалуйста, надень это, — прошептал его партнер ему в кожу. — Это лучший вариант. Поверь мне. Каким-то образом Локи проявил хоть каплю внимания. — А есть ли с Капитаном Америкой? — О боже, какой же ты придурок, — Веревка завязалась вокруг подбородка бога. — Ты из команды Железного человека, ясно? Может, перестанешь заигрывать с врагом? Лицо Локи исказилось, как только могло, из-за тугой веревки, опоясывающей его щеки. — А ты, кяресте, случайно не ревнуешь? — Заткнись, — Губы Энтони почти собственнически прижались к его рту, а руки выразительно сжались вокруг талии Локи. — Ты должен пообещать, что не будешь на меня злиться. — О, боже, — вздохнул Локи. Он нашел датчик ДЖАРВИСА на потолке и бросил на ИИ самый унылый взгляд. — Что ты натворил на этот раз? — Сначала обещай. Пожалуйста? — Очень хорошо. Обещаю. Глаза Энтони расширились. — Ты лжешь. Локи фыркнул. Как же он ненавидел этот его таинственный рассказ. — Ты одел меня в праздничный колпак Железного человека, Энтони Старк. Я в ярости. — Но ты все еще зовешь меня Энтони, — задумчиво сказал изобретатель. — Ты не можешь быть слишком зол, — Его смертный нашел его руку и провел губами по костяшкам пальцев Локи. К сожалению, все это было уловкой, чтобы вытащить его из относительной безопасности лифта. И в комнату, полную Мстителей. Все они были одеты в праздничные колпаки, соответствующие их образам. За исключением Бартона. На нем была шапка Халка. Большинство героев Мидгарда довольно плохо скрывали свой интерес к лифту, хотя Вдова, которая разговаривала с Вирджинией возле кухни, была заметным исключением. Локи сделал все возможное, чтобы подавить свое смятение. Он не мог различить никаких реальных признаков враждебности при виде своей руки, соединенной с рукой Энтони, но некоторая осторожность казалась благоразумной. Он обратил внимание на украшения, как на отвлечение, так и на то, чтобы раскрыть смысл, стоящий за, казалось бы, импровизированными празднествами. Было установлено несколько складных столов, на которых стояли разнообразные закуски и угощения. Различные поверхности были покрыты изумрудно-зеленым, а на потолке висела рукописная вывеска, которая наконец-то подсказала Локи. «Добро пожаловать домой, придурок!» — гласил баннер. Первые несколько букв были тщательно заполнены зеленым маркером, но цвет сужался к середине, и к концу была сделана лишь самая слабая штриховка. Ой. О, нет. — Меня не было всего несколько часов, Энтони, — прошипел Локи. — Это запоздалое празднование твоего выздоровления? — слабо предложил его смертный. Локи ущипнул себя за переносицу свободной рукой и помолился Норнам о силе. — Разумеется, это не обычный повод для празднования среди мидгардцев, — проворчал он. — Это не так уж и необычно среди Мстителей, — Энтони подтолкнул его еще на шаг ближе к центру комнаты. — И слухи вроде как просочились, что мы вместе. Все хотят познакомиться с тобой. Официально, как с моим парнем. Внутренности бога сворачивались. Он отчаянно желал уединенного места для этого разговора, но, возможно, нарастающий рефрен оркестровой симфонии, которая внезапно заиграла из динамиков, был бы достаточным. — Одобряют ли они любовные отношения между мужчинами? — хрипло прошептал Локи. — Я знаю, что некоторые мидгардцы не столь терпимы, и мне не нравится, когда на меня пялятся, как на зверя, — Он выглянул и обнаружил, что большинство находящихся в комнате продолжали пялиться. — Томми, посмотри на меня, — Руки Энтони нашли челюсть принца и наклонили его лицо вниз, пока их лбы не соприкоснулись. — Они будут любить тебя. Они могут немного дразнить меня, но это потому, что я никогда не представлял им никого как своего парня, — Инженер с трудом сглотнул. — И.. ладно, Бартон, вероятно, будет подшучивать надо мной из-за твоего фальшивого возраста, но это только потому, что он придурок. Мы можем отомстить ему позже. Локи вдохнул пьянящую смесь лесного ореха и моторного масла, которая цеплялась за его Энтони даже сейчас. Дикий стук его сердца начал успокаиваться, но он не мог заставить себя отпустить свою побелевшую хватку на воротнике своего партнера. — Все хорошо? Потому что я все отменю, если нет. Я скажу им, что у меня внезапно развилось пищевое отравление из-за моих кулинарных экспериментов, — Улыбка мужчины была болезненно нежной. — Это твой выбор, милый. Локи бы предпочел провести остаток дня, занимаясь чем угодно, но не развлекая Мстителей, но он знал, что в отношениях требуются жертвы. По общему признанию, он очень хотел, чтобы друзья Энтони любили его и, возможно, даже одобряли. — Я готов провести время с твоими друзьями в более.. официальном виде, — Он выглянул за плечо Энтони и обнаружил стол, занятый многообещающим ассортиментом алкогольных напитков. — Но сначала мне нужно немного выпить. — Моя специальность, — прокричал его смертный. — Тогда сначала мы займемся выпивкой. Алкоголь, как обнаружил Локи, действительно был областью, где его партнер мог претендовать на господство. Падший бог никогда не ценил вкус эля, который предпочитал Асгард, но опьяняющий эффект напитка часто казался желанным перед лицом его частых унижений. Он, конечно, никогда не сталкивался с «виски», «текилой» или «водкой», но Энтони с большим удовольствием объяснял различия и разъяснял различные марки. По общему признанию, все, что хотел знать Локи, это какой вариант даст наиболее сильный и немедленный эффект, но пыл, с которым говорил его партнер, заставил его упражнять свой ограниченный запас терпения. Энтони как раз убеждал его сделать выбор между несколькими сортами бурбона, старательно избегая при этом упоминания их ценности, когда Брюс Беннер с кажущейся небрежностью направился в их сторону. Принц не упомянул Энтони о проступках ученого, не из чувства преданности Беннеру, а скорее в интересах сохранения скудного единства Мстителей. Беннер был единственным Мстителем, которому его смертный доверял безоговорочно. Этот человек, вероятно, был членом очень узкого внутреннего круга настоящих друзей Энтони. И Локи точно знал, что Энтони выберет его, а не Беннера. Он не был заинтересован в том, чтобы заставить своего партнера принять такое решение, но он также не был особенно заинтересован во взаимодействии с человеком, который нарушил то немногое святое, что осталось от его тела. Вместо этого он решил стиснуть зубы и проигнорировать любое замечание ученого. Если Энтони заметил его невнимательность, он, вероятно, приписал бы это предыдущему испугу Локи по поводу публичности их отношений. — Эй, Тони, — пробормотал Баннер голосом, который каким-то образом прозвучал еще более неуверенно, чем обычно. — Томас, ты выглядишь лучше, чем в последний раз, когда я тебя видел. Локи нащупал вслепую одну из бутылок, которые Энтони рекламировал, и сделал большой глоток. Он обжег его до глубины живота. Энтони погладил большим пальцем бедро Локи. — Мы следовали физиотерапевтическим упражнениям, которые ты рекомендовал, — Ложь. — Они действительно сотворили чудеса с ногой и плечом Томми, — Еще одна ложь. Бог сделал второй глоток бурбона и сумел скрыть гримасу от полученной боли. — Это здорово, — сказал Беннер. Он звучал искренне воодушевленно, но Локи был уверен, что в его голосе был намек на скептицизм. — Я был бы рад провести тебе осмотр когда-нибудь, Томас. Просто чтобы убедиться, что все заживает нормально. Локи задавался вопросом, насколько крепко он сможет стиснуть зубы, прежде чем его коренные зубы прогнутся от напряжения. — Это очень щедро с твоей стороны, Брюси Медведь, — сказал Энтони. Смех его партнера был определенно нервным. Вероятно, он надеялся, что Локи воспользуется своим серебряным языком, чтобы состряпать изящное оправдание, но принц не был заинтересован в том, чтобы баловать Беннера даже крупицей благосклонности. Вместо этого он сосредоточился на том, чтобы сделать еще один большой глоток бурбона – в послевкусии чувствовался намек на корицу, что было довольно интригующе. — Тони, — крикнула Вирджиния из другого конца комнаты, — твой кухонный эксперимент готов. Локи в основном был сосредоточен на поддержании своего бдения над бутылкой крепкого алкоголя и смотрел в любую сторону, кроме Беннера, поэтому потребовалось мгновение, чтобы Энтони начал настойчиво дергать его за рукав, чтобы привлечь его внимание. Как только он распознал усилия своего смертного, он очень осторожно сосредоточился на Энтони, не удостоив даже взгляда неряшливого ученого за плечом изобретателя. Возможно, он был слишком очевиден, но его сейд потрескивал в кончиках его пальцев, и становилось все труднее вспомнить, почему превращение Беннера в самого маленького из грызунов было плохой идеей. — Я сейчас вернусь, — пообещал Энтони. — Ты в порядке? — Я в порядке, Энтони, — настаивал Локи. Он выдавил улыбку, которую, как он знал, мужчина счел бы фальшивой, если бы он был внимателен, но Энтони был достаточно отвлечен тем, что его ждало на кухне, чтобы заметить напряжение на лице бога. — Я сейчас вернусь, — снова сказал инженер, неохотно отступая. — Просто оставайся с Брюсом. Конечно, Энтони считал, что Беннер – самый безопасный вариант составить компанию Локи. Из всех Мстителей Беннер был тем, кто вызывал наибольшую осторожность у остальных. Его присутствие, скорее всего, будет держать на расстоянии и шпионов, и гражданских, и обычно Локи мог бы одобрить усилия своего партнера по предотвращению того, чтобы бог был подавлен слишком большим количеством любопытных глаз. Но именно в этот момент Локи был настроен довольно жестоко и решительно мстительно. — Эй, Томас, — Беннер подошел к Локи и, казалось, был очарован тем, что наливал в стакан безалкогольный пунш. — Хорошая сегодня погода, а? Локи сделал еще один глоток своего напитка. — Иди на хуй. Плечи Беннера напряглись, но он кивнул с, казалось бы, полным спокойствием. — ДЖАРВИС сказал тебе тогда. Бог оскалил зубы в сторону ученого, прежде чем снова повернуться к своей бутылке. — Я был обеспокоен, — сказал Беннер. По какой-то причине он придвинулся ближе к локтю Локи, вместо того чтобы дать ему пространство, в котором он так нуждался. — Твоя температура была опасно низкой, и я беспокоился, что ГИДРА могла проводить над тобой какие-то эксперименты. Я не собирался.. — Меня мало волнуют ваши намерения. Будьте любезны, замолчите. Локи сделал еще один глоток бурбона и лениво задумался, сколько может выпить нормальный житель Мидгарда, прежде чем почувствует эффект от такого крепкого напитка. Пальцы слегка покалывало, но он чувствовал себя относительно свободным. Тем временем рука Беннера скользнула по предплечью Локи. — Томас, пожалуйста, послушай. Я не знаю обстоятельств того, что с тобой произошло, но эксперименты над людьми – это то, с чем я хорошо знаком. Я знаю, что я сделал неправильно, и мне жаль, но я могу помочь тебе, если ты позволишь. — Знаете, что я считаю несправедливым, доктор Беннер? — Локи сумел выдавить из себя самым невозмутимым тоном, на какой только был способен, когда он определенно кипел. — Что я не могу даже пальцем пошевелить в вашу сторону, не рискуя стать кратером в полу Энтони. То, что вы сделали, было нарушением, и я имею право потребовать возмещения. Беннер на мгновение замолчал, в то время как телефон Локи в кармане несколько раз завибрировал. Это мог быть только ДЖАРВИС, вероятно, следящий за ситуацией и беспокоящийся о его безопасности. Но Локи даже сейчас проявлял сдержанность. Как бы он ни был взбешён, он знал, что лучше не трогать Зверя в этой хрупкой смертной форме. — Я лучше контролирую себя, чем раньше, — сказал ученый через мгновение. — Я, наверное, смогу выдержать удар, если это то, что тебе нужно. Телефон Локи теперь вибрировал без остановки. Он вытащил его из кармана и надежно положил на дальний угол стола. — Я не хочу вас ударить, доктор Беннер. Физическая сила никогда не была моей первой склонностью в спорах, — Бог задумался на мгновение. — И это, вероятно, расстроит Энтони. Беннер тонко практиковал диафрагмальное дыхание. Он был в этом очень хорош. Локи сомневался, что он сможет поддерживать тот же уровень апломба в подобных обстоятельствах. Его собственное дыхание в настоящее время было сведено к коротким вдохам через нос. — А что потом? — надавил другой через мгновение. Локи впервые встретился взглядом с глазами мужчины. Он мог бы запнуться, если бы заметил хотя бы намек на зеленоватый оттенок, но они были определенно карими, несмотря на очевидное напряжение в теле Беннера. — Ты уверен, что контролируешь ситуацию? — подтвердил Локи. — Насколько смогу, — последовал не слишком обнадеживающий ответ. Благоразумнее было бы простить его без возмездия, но Локи никогда не был известен как милосердный бог. Скорее, он потратил столетия, сдерживая свою инстинктивную обиду из страха запятнать репутацию своей семьи. Но Локи устал принимать насилие над своим телом без права на помощь. Он получит свое возмездие, даже если это несет в себе определенный риск. Итак, принц осторожно телеграфировал свои действия, когда потянулся за чашей для пунша. Беннер, казалось, сразу понял – он был довольно умным человеком – и сделал шаг к центру комнаты, чтобы убедиться, что ни одна мебель не попадет под перекрестный огонь. Локи неуверенно поднял чашу для пунша на руках, получил от ученого едва заметный кивок и вылил содержимое прямо на голову Беннера. В комнате внезапно наступила тишина, если не считать шуршания одежды, когда все Мстители обернулись. Краем глаза Локи увидел, как Вдова нашла пистолет на своих лодыжках, а Бартон, по-видимому, вытащил кинжал из-за воротника. Через несколько секунд ДЖАРВИС начал говорить самым успокаивающим тоном, обрисовывая путь к отступлению. Но Локи не почувствовал ничего, кроме прилива оправдания и всплеска радостного восторга. Он так давно не потворствовал своей склонности к озорству, и вид Беннера – мокрого, растрепанного и оскверненного – был довольно воодушевляющим. К тому же глаза ученого по-прежнему оставались несомненно карими. — Томми, — сказал Энтони с другого конца комнаты, казалось бы, расслабленным, но отчетливо паническим голосом. — Тебе нужно отойти и нажать кнопку на браслете. Локи приподнял бровь, глядя на Беннера, и получил в ответ легкую гримасу. — У нас все хорошо, Энтони, — спокойно ответил он. Он откинул голову назад, чтобы сделать последний глоток напитка, прежде чем потянуться и взять Беннера за мокрый локоть. — У нас с доктором Беннером просто возникли разногласия. Мы все уладили. Его слова каким-то образом вызвали еще большую тревогу. — Томми, я думаю, ты не понимаешь, что происходит, — отчаянно начал изобретатель. — Я прекрасно понимаю, Энтони, но повода для беспокойства нет. Доктор Беннер полностью контролирует ситуацию. Локи слегка потряс ученого за локоть. Беннер пялился на него, вместо того чтобы развеять необоснованные страхи его друзей. Это раздражало. — Это не «код зелёный», — наконец проговорил мужчина в ответ на настойчивые просьбы Локи. — У нас всё хорошо, ребята. Личных заверений Беннера, очевидно, было достаточно, чтобы побудить убийц убрать оружие, но осторожное наблюдение продолжалось. Энтони продолжал явно беспокоиться, а Стивен, судя по постоянному подергиванию его пальцев, подумывал физически вырвать Локи из опасной зоны. — Пойдемте, доктор Беннер, — сказал Локи, возможно, слишком высокомерно. — Вам нужна сменная одежда. Энтони дернулся от его настойчивости, но Вирджиния что-то шептала ему на ухо. Больше никаких протестов не последовало, когда Локи повел, казалось бы, ошеломленного Беннера по коридору в его спальню. Конечно, принц не особенно наслаждался тем, что впустил своего врага в одно из своих святилищ, но он задавался вопросом, как его убежище должно выглядеть для постороннего. Одеяла на неубранной кровати были перекошены в двух заметных местах, явно давая понять, что под ними спали двое. Все, от декора на тему природы до книги по истории колдовства, непристойно зияющей на тумбочке, было явно Локи. Он решил, что ему все равно. Прошло так много времени с тех пор, как он мог удовлетворить свою любовь к озорству. И Беннер был ему должен. — Полотенца, — коротко сказал Локи, бросая несколько толстых в сторону Беннера, прежде чем направиться к комоду. — Боюсь, что большая часть моей одежды украшена изображениями Железного человека. Надеюсь, что вы найдете их удовлетворительными? С опозданием ученый сосредоточился на полотенцах и начал вяло тереть ими свои мокрые волосы. — Что? О, да. Все, что у вас есть, отлично. Локи нашел самые яркие предметы атрибутики Железного человека, которые у него были, и зашагал обратно к другому человеку. Беннер теперь вытирал след жидкости на полу, что было бесполезно, поскольку он все еще капал. Бог фыркнул от разочарования. За исключением его Энтони, смертные так часто были на грани беспомощности. — Позвольте мне, — приказал Локи, не пытаясь скрыть своего раздражения. Выражение лица Беннера продолжало быть заметно смущенным, когда он передавал Локи влажное полотенце. Принц, возможно, был слишком энергичен, проводя материалом по лицу в качестве своего рода мелкого возмездия, но ему было забавно видеть, как ученый изо всех сил старается сохранить ровную позу. Возможно, он все еще был немного зол на друга своего партнера. Пальцы Беннера, осторожно обхватившие его бицепс, отвлекли его от механических усилий. — Ты меня не боишься, — тихо, почти жалобно сказал мужчина. Локи сглотнул, и он понял, что Беннер уловил это. — Я боюсь тебя, — поправил он. Он стремился к беззаботности, но его тон вышел столь же уязвимым. Беннер многозначительно посмотрел на руки Локи, которые все еще были завернуты в полотенце у его виска. — Мне так не кажется, — Еще один глубокий вдох, и теперь Беннер выглядел решительно беззащитным. — Ты не знаешь, как давно меня никто так не трогал. Небрежно. Не рассчитав риск. Но Локи понял. Он провел несколько жизней, лишенный добрых слов, отчаянно нуждаясь даже в самых мимолетных прикосновениях. Его тело не знало, как реагировать на редкие ласки, когда они случались. Сжатие его руки, взъерошивание его волос, поглаживание его плеч – часто он избегал любой возможности такого контакта, чтобы обойти неопределенность, которая неизбежно возникала. До Энтони он никогда не искал прикосновений. Это смягчило его ровно настолько, чтобы он мог найти общий язык с этим оборванцем, который так печально смотрел на него. — Я кое-что знаю о том, как скрывать в себе монстра, — неохотно признался Локи. Как по часам, песня Диснея заиграла в динамиках над головой. Беннер, который всего несколько секунд назад был ужасно одинок, издал растерянный смешок. А Локи мог только склонить голову и смиренно вздохнуть. — Мои извинения, мистер Уокер, — сказал ДЖАРВИС. — Сэр добавил директиву в мою программу, согласно которой я должен проигрывать этот конкретный музыкальный трек всякий раз, когда вы называете себя словом на букву «м». — Я понял это, ДЖАРВИС, — пробормотал Локи. — Тебе обязательно играть всю песню? — Да, сэр. Я приношу свои извинения. Локи опустился на кровать и скорбно уставился в потолок. Громкость подборки, в которой постоянно повторялся рефрен о том, что нужно что-то отпустить, немного уменьшилась. — Тебе нравится «Холодное сердце»? — рискнул Баннер. Он осторожно теребил свою мокрую рубашку и, казалось, сомневался, обидится ли Локи на его очевидное веселье. Его попытки скрыть свою реакцию делали его более дерганым, чем обычно. — Это должно быть так? — спросил Локи. — Энтони запретил мне смотреть этот фильм. Ученый сделал неуверенный шаг в его сторону. — Потому что Эльза считает себя монстром? Локи почувствовал, как его лицо исказилось от неудовольствия. — Я полагаю, что такой поворот сюжета мог повлиять на его точку зрения. Беннер приблизился, и когда Локи поднял взгляд, он обнаружил, что нынешнее выражение лица мужчины изменилось во что-то, что принц не совсем узнал. — У тебя тоже есть Халк, Томас? — спросил другой. Искренняя надежда Беннера жутко напоминала тихое отчаяние Стивена несколько недель назад. Это была грубая тоска, тайное желание не быть одному. Погасить ее было бы безопаснее всего – он никоим образом не доверял Беннеру, не после того, как ученый тайно раскрыл секреты, что таились в костях Локи. Но он знал, что значит быть одновременно изолированным и ненормальным, скотиной среди святых. Он не мог доверять Беннеру, не так, как ДЖАРВИСУ или Стивену, но, возможно, этот человек все еще мог быть своего рода союзником. — Я понимаю, что медицинские работники обязаны соблюдать врачебную тайну, — замялся Локи. Кивок Беннера был подчеркнуто искренним. — Все, что ты скажешь, останется между нами. Даю тебе слово. Локи протянул руку, прежде чем тот успел запнуться. Он никогда не привыкнет к сапфировому цвету пальцев, к утолщению гребней на коже или к почернению ногтей. Температура резко упала с открытием его чудовищного «я», но он не осмелился взглянуть, даже чтобы оценить реакцию Беннера. Вместо этого он не сводил глаз с ДЖАРВИСА, черпая силы из ровного темпа красного света на датчиках своего друга. ИИ не даст ему отпор. Он молча сосчитал до пяти, прежде чем накинуть саван обратно. Пять секунд прошли уже два раза, прежде чем он сумел бросить на Беннера хотя бы один взгляд. Локи ожидал колебаний, боялся трепета, надеялся на подтверждение. Но выражение лица ученого было ликующим. Столетия назад Тор мог бы подразнить его за то, что он обратил в свою паству еще одного покровителя. — С вами все в порядке, доктор Беннер? — осторожно спросил он. Глаза Баннера были очень широко раскрыты и становились все шире. — Ты как я, — выдохнул мужчина. Его тон был близок к благоговейному. — Не совсем так, — поправил Локи. — Я – монстр. Ты просто сожительствуешь с одним из них. Нелепая диснеевская песенка ожила прежде, чем он успел сделать еще один вдох. — Прошу прощения, сэр, — сказал ДЖАРВИС тоном, больше всего напоминающим застенчивый шепот. Локи сделал глубокий вдох и каким-то образом нашел в себе силы встретиться со странно почтительным взглядом Баннера. — Доктор Беннер, я скажу это один раз, потому что вы друг Энтони, — Если уж на то пошло, выражение лица ученого стало более восторженным. Его влажные колени почти стучали о колени Локи. — Когда вы создали Зверя, который сосуществует в вашем теле, вы породили новую жизнь, независимую жизнь с желаниями и стремлениями. Мужчина начал хмуриться. Локи продолжал: — Вы заключаете живое существо в тюрьму из плоти. Это ваше тело, да, но вы больше не единственный его обитатель. Ограничение свободы Зверя таким образом, как вы это делаете, возмутило бы кого угодно, но в вашем случае ваш сожитель – всего лишь ребенок, управляемый своими желаниями. Заключение его в тюрьму таким образом, как вы это делаете, просто потакает его безумию. — Единственное желание Халка – крушить вещи, — возразил Баннер. — Ничего хорошего из того, что его выпустят, не выйдет. Локи заигрывал с безрассудством, но каким-то образом он нашел в себе терпение, чтобы продолжать. — Любое существо становится неуравновешенным при длительном заключении, даже если прутья клетки позолочены. Баннер откинулся назад. — Хм, — сказал он, не совсем соглашаясь, но и не совсем отвергая. — Господин Уокер, я еще раз извиняюсь за то, что прерываю, но сэр был весьма обеспокоен вашим затянувшимся отсутствием. Я полагаю, что он был бы признателен, если бы вы присоединились к нему как можно скорее. Выражение лица Беннера было непроницаемым, но Локи был почти уверен, что ученый не питал к нему никакой неприязни. Что касается самого Локи, легкое принятие его Энтони уменьшило смятение, сопровождавшее раскрытие его внутреннего «я», но его истинная кожа могла вызвать только позор. Каким-то образом он нашел в себе силы скрыть все это за высокомерной маской, которая поддерживала его на протяжении столетий. — Боюсь, что эти наряды могут оказаться вам слишком велики, доктор Беннер, — подсказал он с привычной пустой улыбкой. — У Энтони может быть что-то более подходящее. — У меня было и похуже, — сказал Баннер, смущенно поморщившись, когда он выдернул кричащую одежду из протянутой руки Локи. — Халк, похоже, не любит рубашки. Локи торчал у окна, ожидая, когда ученый избавится от своего испорченного наряда. Странный вид бесчувственности блокировал волнение, которое, как он знал, он должен был чувствовать. Беннер не был человеком, которому он доверял или даже любил, но он обнаружил, что ожидал терпимости, если не прямого одобрения. И Беннер его не подвел. — Томас, — раздался тихий шепот, как только прекратился шорох одежды. Когда Локи оглянулся через плечо, он обнаружил, что футболка Железного человека действительно затмевала более компактную фигуру мужчины. — Мне жаль за сканирование. Нет оправдания тому, что я сделал. Локи что-то пробормотал в знак согласия, надеясь, что сдержанность подавит любые дальнейшие утешения. — Я не психолог, но если ты когда-нибудь захочешь о чем-то поговорить, я рядом, понимаешь? Локи бросил на него самый невозмутимый взгляд. — На самом деле, доктор Беннер, я был бы очень признателен, если бы вы больше никогда об этом не говорили. Беннер торжественно кивнул. — Я могу это понять. Локи прошел мимо него, наклонившись, чтобы поднять с пола промокшую одежду ученого, которую он мог положить в корзину для белья. Он обнаружил, что Беннер все еще не двинулся с места, когда он достиг дверного проема. — Есть что-то еще? — спросил принц. На этот раз он не стал скрывать своего нетерпения. Беннер заметно сглотнул и сосредоточился на точке под подбородком Локи. — Я просто.. я хотел сказать спасибо. Все это время я думал, что я один. Ты не представляешь, как много значит знать, что есть кто-то еще, кто понимает. Монстр. Беннер был счастлив, что в этом мире есть еще один монстр. Локи хотел бы получить такое же чувство комфорта от этого знания. Через мгновение бог резко кивнул – он не собирался осквернять чужое доверие пустыми истинами – и повернулся на каблуках. — Пойдемте, доктор Беннер, — позвал он. — Энтони не выносит ожидания. Действительно, Энтони откровенно слонялся по коридору, когда Локи вышел. Тот факт, что он кивал с явным интересом, когда Бартон описывал свою жестокую схватку с «человеком-медведем-свиньей», сказал падшему богу, что его партнер, вероятно, уже давно не слушал лучника. К счастью, Бартон, казалось, был скорее весело развлечен, чем встревожен. Тело изобретателя начало слегка дрожать, когда Локи приблизился, но он, казалось, стремился к безразличию, когда с преувеличенной медлительностью повернулся в сторону принца. Независимо от его намерений, хватка мужчины вокруг его талии была крепкой, а нос, который он прижал к горлу Локи, настойчивым. На мгновение Локи забыл, где они находятся, и растаял в поглощающей безопасности хватки своего Энтони. — Я почти в порядке, Энтони, — прошептал Локи в ответ на невысказанный вопрос инженера. Каким-то образом его партнеру удалось прижаться поближе. — «Почти»? — поддразнил он. Локи прижался губами к виску мужчины. — Это слово тоже запрещено под страхом пения? Энтони тут же отстранился и вытянул шею, чтобы встретиться взглядом с богом. Его нелепая конусообразная шляпа ударила Локи по носу. — Ты сказал слово на букву «м»? Локи закатил глаза так сильно, как только мог. — Я даже не смотрел «Холодное сердце», Энтони. По крайней мере, выбери что-то, что я смогу узнать. Мстители начали собираться в гостиной, где перед книжными полками была установлена гигантская белая доска. Они устанавливали своего рода полукруг из стульев от кухонного стола. Локи шагнул к ним, но был остановлен неуверенной хваткой Энтони за предплечье. — Пожалуйста, поговори со мной, — тихо взмолился его смертный. — Что случилось? Локи позволил мужчине втянуть себя обратно в круг его рук. Каким-то образом, несмотря на то, что Локи был на несколько дюймов выше, он чувствовал себя полностью защищенным от пристального внимания остальных в комнате. — Все так, как я и сказал, — осторожно объяснил бог. — У нас с доктором Беннером возникли разногласия. Мы их решили. — Ты не можешь так злиться, милый, — запротестовал Энтони. — Ты был в ярости. — Теперь я чувствую себя лучше, — парировал Локи. — Все хорошо. Вдох его смертного был глубоким и, казалось, страдальческим. Его губы соблазнительно скользнули по ключице Локи. — Мне тоже придется запретить «хорошо»? — Я в порядке, Энтони. Правда, — Локи задумчиво помолчал. — Однако я бы чувствовал себя гораздо лучше без этой шляпы. Мне показалось, что я видел несколько шляп Капитана Америки у стола.. — Заткнись, Томми, — Губы Энтони сильнее прижались к его ключице. — Ты поговоришь со мной, когда они уйдут? Локи смягчился, как это было неизбежно, когда речь шла о человеке, которого он любил. — Да, кяресте. Конечно, я так и сделаю. Энтони кивнул и откинулся назад, чтобы посмотреть на него соблазнительными и совершенно слишком большими глазами. — В таком случае, ты должен знать, что мы играем в Pictionary, и я определенно собираюсь надрать тебе задницу, детка. Pictionary, как обнаружил Локи, было упражнением в крике, бросающем вызов децибелам, и явно жалкими навыками рисования. Как самая беспристрастная, Вирджиния определила состав команды, но бог был уверен, что она приняла какую-то взятку. Состав команды Железного Человека состоял из Энтони, Беннера, Бартона и Гарольда, в то время как команда Капитана Америки состояла из Стивена, Романофф, Локи и самой Вирджинии. Благодаря хитрости Локи и Вдовы, а также недюжинному интеллекту Вирджинии и мастерству Стивена в искусстве, команда Кэпа была практически неудержима с самого первого раунда. Вдова была первой, и сразу стало ясно, что у нее нет никаких природных способностей к рисованию. Ее каракули едва напоминали самые смутные формы, и больше всего она предпочитала фигурки из палочек. Но у Локи была идея, что могут изображать растущие скопления линий. — Бык, — размышлял Стивен. — Рыцарь, — предположила Вирджиния. — Боги, — вздохнул Локи. Вдова повернулась и многозначительно посмотрела на него. — Скандинавские боги, — пояснил он. Они выиграли первое очко, и Вдова чопорно села рядом с ним на диван. О, как он ее ненавидел. Энтони добродушно похлопал его по спине, прежде чем занять место перед доской. Он был воплощением уверенности. Но Локи, как и команда Железного человека, понятия не имел, что он рисует. Было несколько каракулей, которые могли быть в форме человека, но их было трудно расшифровать, учитывая склонность Энтони блокировать свои рисунки своим телом. Локи также был почти уверен, что Бартон намеренно саботирует его команду. Три предположения лучника были «кролик», «кролик» и «заяц», и он отказался менять свой выбор. В конце концов, даже после того, как Вирджиния великодушно дала им дополнительную минуту, Энтони в раздражении швырнул свой маркер. — Это Читаури. Я нарисовал их чертовски идеально, — Он вернулся к дивану и бросился рядом с Локи. — Ты ведь знал, что это такое, не так ли, детка? — Это был выдающийся шедевр, кяресте, — рассеянно признал Локи, когда Стивен подошел к доске. — Спасибо! — проворчал Энтони, прежде чем угрюмо прижаться к его боку. Стивен идеально изобразил «танцы» всего несколькими штрихами маркера, а Беннеру удалось достаточно сносно интерпретировать «хеликарриер», чтобы Гарольд заработал очко для команды Энтони. И так продолжалось до тех пор, пока Мстители и их друзья не сыграли более двадцати раундов. Каким-то образом Беннер и Гарольд набрали восемь очков вместе, в то время как команда Кэпа заработала четырнадцать и была в одном очке от победы. В финальном раунде Локи сидел у доски, размышляя, как лучше изобразить свое слово. На его листке бумаги было написано понятие, которое было ему дорого, то, что раньше было для него источником опустошения, а в последнее время – восторга. Он отказался иллюстрировать легкомысленную карикатуру на что-то столь важное. Он скрупулезно работал над созданием своеобразной бородки и пылающего дугового реактора человека, который так основательно и неоднократно похищал его сердце. — Тони, — пришла первая догадка, пока Локи рисовал. — Парень. — Возлюбленный. — Сексуальная тварь — это сказал Бартон, явный предатель своей команды. Затем Локи нарисовал датчик на потолке с его ярко-красным светом, его StarkPhone играл музыку, которая всегда вызывала чувство комфорта, и торопливый набросок флага, который, как он знал, обозначал характерный акцент. Полная тишина на долгое мгновение. — Это ДЖАРВИС, — резко прохрипел Энтони, еще одно вопиющее нарушение правил. Голос его партнера необъяснимо дрожал. Локи, должно быть, ужасно не успевает, но Вирджиния его пока не остановила. Он начал обводить колеса, скрипящие, сколько бы раз Энтони их ни смазывал, цилиндрическую форму громоздкого корпуса, различные болты, скрепляющие неуклюжие части, а затем клешни, предлагающие открытый блендер. Когда он отошел, было невыносимо тихо. Отсутствие звука заставило его насторожиться, но он подумал, что его рисунки выглядят достаточно точными. Рисование было еще одним искусством, которое Асгард не уважал, поэтому, за исключением редких набросков во время особенно скучных заседаний совета, он никогда не использовал возможность усовершенствовать свое мастерство. Но его предыдущие раунды Pictionary доказали, что его усилия были достаточно сносными. Он не мог понять, что он сделал, чтобы оправдать эту ужасную тишину. — Это семья, — наконец сказала Вдова странно мягким тоном. — Это твоя семья. Локи позволил своим напряженным плечам немного расслабиться, хотя он чувствовал, что их глаза продолжают его изучать. Он не всегда понимал нормы Мидгарда; он, должно быть, нарушил некое негласное правило, чтобы заслужить столь пристальное внимание. — Должна быть очередь Гарольда, — сказал он, как он надеялся, невозмутимым тоном. — Мое слово было «семья», но я переборщил со временем.. — Заткнись, Томми. Конечно, ты победил. Боже, — Голос Энтони, мокрый и рваный, заставил Локи обернуться. Он промакивал щеки краем рубашки. Бог неуверенно шагнул к дивану. — Я расстроил тебя, кяресте? Энтони выглянул из-под своей теперь уже влажной рубашки. Его глаза были красными, и Локи не мог понять. — Мне следует стереть.. — Нет! Не смей, блядь, трогать это, придурок. Локи приподнял бровь, теперь ошеломленный, несмотря на постоянное внимание друзей его смертного. Пока он наблюдал, Энтони встал с дивана и бросил ластик за пианино через всю комнату. Он начал маневрировать огромной белой доской к лифту. — Ты в порядке, Тони? — осторожно спросила Вирджиния со своего места у окна. Энтони втолкнул доску в огромный лифт и нажал на одну из кнопок. — Все просто отлично, Пеп, — А затем тише, так тихо, что только человек с усиленным слухом мог это различить: — ДЖАРВИС, скажи Дубине, чтобы он отвез это в мастерскую и оставил в покое, ладно? Если он это сотрёт, я превращу его в тостер. Мстители повернулись, чтобы наблюдать за походом Энтони к лифту. Даже Вдова не пыталась скрыть своего внимания. Его смертный снова провел рукой по глазам, как он, вероятно, думал, тайно, прежде чем он обернулся, показав самую свирепую хмурую мину. — Я приготовил десерт, — объявил он, направляясь обратно в гостиную. — Нам нужно передвинуть стулья обратно к столу. Наступил еще один момент мучительной тишины, во время которого Локи подумал, что, возможно, он слышит сердце Энтони, содрогающееся и трепещущее в такт его собственному опьяненному органу. А потом: — Ты чертовски напуган, Старк. Это был Бартон, ухмыляющийся, возможно, слишком натянуто, но это разрушило чары. Их гости встали, потягивая затекшие мышцы, занимаясь обсуждением особенно юмористических раундов игры. Они начали перемещаться к недавно купленному столу из красного дерева, который заменил его гладкий, эбеновый аналог. И Энтони вбежал в гостиную вслед за ними, каждая пора, мускул и сухожилие которого были сосредоточены на Локи. — Энтони? — спросил Локи. — Что такое? Что не так.. Губы его партнера прижались к его рту, и это было неловко. Их одинаковые праздничные шляпы столкнулись, и Энтони пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до лица Локи, а сам поцелуй был более зубастым, чем предпочел бы бог. Но Локи также мог отдаленно слышать звон столовых приборов, и ровный стук керамики, опускающейся на дерево, и продолжение тихого щебетания, как будто не имело значения, что двое мужчин вели себя интимно с такой наглой непринужденностью. На этот раз Локи тоже решил, что ему будет все равно. Локи поцеловал его смертного, и когда бог выдохся, зубы Энтони начали кусать его горло. Щетина на лице мужчины раздражала его кожу, предположительно оставляя красные пятна вдоль его шеи. — Я люблю тебя, — выдохнул Энтони ему в плоть. — Я так чертовски сильно тебя люблю. Локи не стал бы отвечать тем же, не здесь, не на публике, но он надеялся, что Энтони поймет, что осторожно просунутые им пальцы сквозь пряжки ремня изобретателя – это самое большое, на что он мог бы рассчитывать. — Эй, голубки, — Снова Бартон. Конечно, это был Бартон. — Не то чтобы я не врубался во все эти облизывания, но мне обещали выпивку, развлечения и десерт. Энтони нехотя оторвался от кожи Локи и бросил через плечо совершенно не устрашающий взгляд. — Я снабжу твой колчан фиктивными стрелами, наполненными блестками, Бартон. Не думай, что я этого не сделаю. Когда инженер повернулся к нему, Локи надулся, как он надеялся, в предвкушении. — Какой десерт? Вздох его партнера был искренним, но снисходительным. — Потрясающий. Я ожидаю всех похвал, придурок. Десерт представлял собой трехслойный торт – шоколадный, клубничный и с радужной крошкой, – потому что «никто на самом деле не любит ваниль, Стив. Заткнись». Слои торта были слегка перекошены, а глазурь была толстой по краям и редкой сверху, и это было настолько идеально, что у Локи привычно затуманилось зрение. Энтони добавил свечи, хотя это был не предполагаемый день рождения Томаса, – три свечи и одна отдельно. — Загадай желание, милый, — попросил его смертный, направляя телефон в сторону Локи. Локи знал, что это бессмысленно, что добавление веселья, ритуала и дружелюбия не сделают его мольбы менее игнорируемыми норнами. Но он все равно молился. Он молился, чтобы даже после того, как его партнер узнает, он все еще мог иметь это, чтобы он все еще мог быть Томми для Энтони. Энтони настоял на том, чтобы раздать торт, а это означало, что Локи получил двойную порцию, прежде чем кто-либо другой приступил к первому куску. Со своего места, сидя в середине стола, он скрытно осматривал их гостей, всех своих бывших врагов. Там был Бартон, который по-детски дрыгал ногами и жаловался на фаворитизм, одновременно запихивая себе в рот огромный кусок торта. А затем Беннер, улыбающийся той легкой улыбкой, которая у него часто была на лице, но на этот раз сидящий как один из группы, а не немного в стороне. Следующей была Романофф, широко улыбающаяся, пока Вирджиния рассуждала о том, обмочился ли Глэйд до или после их общения. Стивен был увлечён спором с Гарольдом о каком-то мидгардском виде спорта, о чём-то, связанном с вероломством «Доджерс», чего Локи даже не мог понять. Наконец, Энтони был прямо справа от него. Пальцы свободной руки его партнера обхватили затылок Локи прямо под линией роста волос, а его большой палец небрежно погладил верхнюю часть позвоночника бога. Даже когда Энтони ухмыльнулся Бартону, он почти рассеянно прижался губами к самой костлявой части плеча Локи. Это было очень похоже на семью или, по крайней мере, на то, какой он себе представлял семью. Итак, конечно, именно тогда Башня начала дрожать вокруг них. Окна дребезжали, полы тряслись, а призма света ударила в посадочную площадку снаружи. Фигура, которая материализовалась в образовавшемся кратере, была совершенно знакома. — Сэр, прибыл мистер Одинсон, — объявил ДЖАРВИС.