Fix you

— Это вполне может быть наш последний разговор, мистер Уокер. Хотели бы вы отметить это особое событие сотрудничеством? Усталость непрестанно мучила Локи. Каждый его вдох заканчивался хрипом, который сотрясал его избитую грудную клетку, а плечо напрочь отказывалось от его попыток маневрировать. Каждый дюйм его кожи, за исключением его непостижимо онемевшей груди, болел от царапин и синяков. Он больше не мог изобразить даже намека на бесхитростного Томаса. Это Локи терпел все с упорном молчании, Локи, который смотрел на своих похитителей злобными глазами, обещая отомстить, Локи, который отчаянно тосковал по Энтони каждое мгновение бодрствования. Прошло несколько дней с тех пор, как он говорил с Энтони в их общем сновидении, и с тех пор его похитители все больше пренебрегали им. Оглушительная музыка и ослепляющий свет, преследовавшие его вынужденные часы бодрствования, внезапно прекратились, а визиты от мистера Пината и Вейдера сократились до кратких, бессловесных проблесков во время редких приемов пищи. Ему удалось различить обрывки шепота за пределами своей камеры, слухи о Железном Человеке и опустошенных цитаделях ГИДРЫ. Никто никогда не приходил за ним раньше, но ничтожная, неопытная часть Локи начала надеяться, что Энтони может бросить вызов истории. Его уши напряглись в ожидании репульсоров, которые возвестят о прибытии Энтони, а его сердце колотилось с каждым шагом, приближающимся к двери его камеры. Всякий раз, когда его мысли деградировали до отчаяния, он напоминал себе, что изобретатель придет за ним. Он повторял эту мантру так часто, что иногда действительно верил в нее. К сожалению, Энтони в настоящее время еще не освободил его, и его главные мучители вспомнили о его существовании. Они вытащили Локи из его камеры, заковали его запястья в кандалы и повели его по тускло освещенному коридору. Обычно во время транспортировки ему завязывали глаза, но их, похоже, не волновало, что он запоминал их маршрут, а орды солдат, мимо которых они проходили, не обращали на них никакого внимания. Несмотря на слабеющую силу, Локи чувствовал себя настороже. Поведение его похитителей не обязательно было аномальным – Вейдер практически вибрировал позади него, а мистер Пинат улыбался той скромной ухмылкой, которая обещала боль. Еще более пугающей была незнакомая комната, в которую они его привели. Все поверхности были бетонными, а на полу был слив. С потолка свисал единственный зловещий крюк. А мистер Пинат выжидающе смотрел на него. — Я сотрудничал, — пробормотал он в ответ на вопрос мистера Пината. — Я рассказал вам все, что знаю. — Вы наговорили мне много вранья, — сказал мистер Пинат. Его тонкие пальцы снова нашли челюсть Локи, чтобы привлечь его внимание. — Я бы хотел наконец услышать от тебя правду. Локи облизнул свои пересохшие губы, размышляя. Его сейд, который все еще был ограничен и испещрен оставшимися фрагментами спор, мог чувствовать отвратительное ожидание позади него. Он откладывал его исполнение как можно дольше. — Сначала ответь на один из моих вопросов, — льстил Локи. Глаза мистера Пината сощурились в уголках. — Вы мне так нравитесь, мистер Уокер, — Его ладонь переместилась, чтобы обрамить лицо Локи, напоминая о его абсолютном контроле над телом падшего бога. — Очень хорошо. Вы можете задать мне один вопрос, и я, возможно, даже отвечу. Локи поднял подбородок и высвободился из хватки мужчины. Стоя, он был на несколько дюймов выше своего похитителя. — Расскажи мне о Прозрении, — потребовал он. Все намёки на веселье исчезли с лица мистера Пината, когда его глаза сузились. — Вы знаете о Прозрении? — Я знаю достаточно. Лицо мистера Пината склонилось набок в раздумье. — Из ваших переводов, я полагаю. Локи закатил глаза. — В первую очередь от твоего болтливого приспешника. Взгляд мистера Пината нашел Вейдера позади него, и сейд Локи зафиксировал прилив ярости в его дородном мучителе. — Очень хорошо, мистер Уокер, — сказал мистер Пинат с непроницаемым выражением лица. — Прозрение – это будущее. Это то, к чему мы стремились долгие десятилетия, — Его пальцы запутались в кудрях Локи и дернули его вниз. — Прозрение уничтожит наших врагов и наведет порядок. И Прозрение уничтожит твоего драгоценного Энтони, — Мистер Пинат безжалостно скрутил его сальные локоны, заставив Локи стиснуть зубы. — Прозрение близко, мистер Уокер. Оно начинается сегодня. К сожалению, зарождение нашего будущего – это истечение твоего собственного. — Значит, ты собираешься убить меня сейчас, — заключил Локи вслух. Он построил достаточное количество сейда, чтобы телепортироваться наружу, но ему не хватило достаточного количества, чтобы гарантировать сохранение сознания после попытки. Он не мог обнаружить никаких записывающих устройств в этой конкретной комнате, но они наверняка следили за периметром своей крепости. Использование его магии столь бесплодно гарантировало бы эксплуатацию. Если бы они использовали против него сейд, у них было бы достаточно рычагов, чтобы подчинить его своей воле. Что еще важнее, все это – его плен, эти недели мучений – было бы напрасным, если бы он упустил свой шанс защитить Энтони. Потратить свой сейд сейчас означало бы, что у него не будет ничего, чтобы обеспечить безопасность Энтони позже. Ему нужно было выжидать и одновременно отвлекать внимание Вейдера, пока не представится более удачная возможность. — Пока нет, — сказал мистер Пинат с явной искренностью. — Боюсь, я обещал дорогому мистеру Роллинзу награду за его преданность. Он запросил немного личного времени с вами. Он услышал, как Вейдер приблизился, почувствовал, как горячее дыхание мужчины омывает его шею. Он внезапно остро осознал, что потерял рубашку, а его голая кожа покалывает на холодном воздухе. Мистер Пинат обхватил его щеку ладонью, на его лице появилось задумчивое хмурое выражение. — Однако, должен признать, что я к вам очень привязался. Если вы этого хотите, я бы предложил вам место одного из моих подопытных. Несмотря на зловещий рост и явные угрозы человека позади него, Локи мог понять простую жестокость, мог пережить ее, мог потенциально даже манипулировать ею. То, как мистер Пинат смотрел на него сейчас, с острым интересом и брезгливой алчностью, представляло собой гораздо более ужасающий вариант. — Заманчиво, — пробормотал Локи, вытягивая шею, чтобы освободиться из хватки, — но я должен отказаться. Глаза мистера Пината сузились до неузнаваемости, когда его рука упала. — Какое разочарование, — холодно сказал он. — Вы могли бы быть одним из немногих, кто пережил эту процедуру. Мужчина отошел и полез в карман за платком, которым осторожно вытер пальцы, прикоснувшиеся к плоти Локи. Он повернулся к двери и задумчиво остановился. — Прежде чем я уйду, я верю, что вы обещали мне ответ, мистер Уокер. Рука Вейдера опустилась, чтобы обхватить его позвоночник. — Так и было, — согласился Локи. — Журналы, — настаивал лидер. — Расскажите мне, что вы знаете. Локи моргнул. Возможно, это было предчувствие позади него и зловещее обещание боли, но он не смог вовремя сдержать свой смех. — Да все, — сказал Локи между смешками. — Я все знаю. Мистер Пинат ничего не сказал, но его постепенно сжимающиеся кулаки подбадривали Локи продолжать. Потому что, в самом деле, какое это имело значение сейчас? Локи выпрямился, как мог, несмотря на человеческие оковы, сковывающие его шею. — Я знаю, что Арним Зола – автор дневников. Я знаю, что он использовал свою формулу на Джеймсе Стивена. Пальцы Вейдера скользнули к его плечу и сжали его так, что Локи закричал, но рука мистера Пината рассекла воздух, безмолвно приказывая прекратить давление. На мгновение Локи сосредоточился на дыхании. Его плечо было изуродовано так много раз, что его нервы едва могли выдержать дальнейшую агонию. — Ты послал Джеймса похитить меня, — продолжил он, когда ему удалось собраться с силами. — Каким-то образом ты остановил его старение. Ты промыл ему мозги, чтобы он служил тебе. За исключением шипения кондиционера из вентиляционного отверстия на потолке, звук скрежета коренных зубов Вейдера за его спиной был единственным звуком, нарушающим тишину. Надвигающееся возмездие его похитителя, вероятно, сейчас будет особенно мучительным, но Локи не мог не насладиться, наконец, использованием своего легендарного серебряного языка. Слишком долго он позволял этим смертным запугивать себя, ради Энтони и чтобы избежать дальнейших страданий. Теперь ему нечего было терять. — Ты – ГИДРА, — заявил Локи. Мистер Пинат еще не обернулся, но его плечи были напряжены. — Ты проник в Щ.И.Т., — продолжил Локи. Вейдер тихо зарычал позади него. — И на этот раз Энтони уничтожит тебя окончательно, что ни одна из твоих голов больше не вырастет. Даже с такого расстояния он мог слышать, как мистер Пинат втягивает воздух, слишком размеренно. Локи позволил зловещей ухмылке, которую он использовал при захвате Мидгарда, исказить его лицо. — Тебе никогда не следовало похищать меня, — насмехался Локи. — Независимо от того, что со мной теперь будет, Энтони не остановится, пока вы все не будете уничтожены. Мистер Пинат развернулся и двинулся к нему. Впервые он, казалось, полностью потерял самообладание. — Твой Энтони умрет в считанные мгновения, — прорычал мистер Пинат. Локи усмехнулся, несмотря на руку, которая схватила его за челюсть и сжала щеки так, что его собственные зубы прорезали губы. — Щ.И.Т. полагается на технологию Энтони, — с радостью выдавил он, — а Энтони всегда устанавливает на свои технологии датчики, благодаря которым он может заблокировать все свое оружие. Прозрение потерпело неудачу еще до того, как началось. Блефовал ли он? Конечно. И все же кожа мистера Пината приобрела бледный оттенок. — Я обнаружил, что недооценивал вас до самого конца, мистер Уокер, — процедил мужчина сквозь стиснутые зубы. — Даже я не могу до конца понять, где ваша ложь, а где правда, — Он глубоко вздохнул, явно пытаясь и не сумев вернуть себе прежнее самообладание. — Я верю, что вы позаботитесь об этом, мистер Роллинз? — обратился он к мучителю Локи. — С удовольствием, — сказал Вейдер. Его рука обхватила поврежденные ребра Локи и демонстративно сжалась. — Боюсь, что мне придется вас покинуть, мистер Уокер, — сказал мистер Пинат. — Я понимаю, что у мистера Роллинза есть важные планы на ваше совместное времяпрепровождение, — Он снова посмотрел мимо Локи, выражение его лица было торжественным. — Да здравствует ГИДРА. — Да здравствует ГИДРА, — столь же мрачно произнес Вейдер. Мистер Пинат вышел из комнаты. Какое-то время после его ухода тишину нарушал только звук тяжелого дыхания Вейдера, смешивающийся с поверхностными выдохами Локи. И тут Вейдер захихикал. — Ну что ж, Томми, — сказал он, обхватив горло Локи рукой, — наконец-то мы одни. Прозрение не было невозможным после ухода мистера Пината. Не потому, что Локи было больно. Не потому, что он беспокоился о том, что испытает еще больше боли. А потому, что он знал, что его похитители бросали не пустые угрозы в адрес Энтони. Его партнеру грозила неминуемая опасность. Всю свою жизнь Локи ставил на первое место собственное существование, потому что никто другой этого не сделает. Он действовал только ради собственной выгоды. Он никому не доверял свои секреты и страдал, когда они неизбежно раскрывались. Он терпел в одиночку, потому что так всегда было безопаснее. Но Энтони все изменил. Локи не мог вернуться к своему одинокому существованию, не тогда, когда он нашел такое мимолетное, но абсолютное наслаждение в другом человеке. Даже если это означало раскрыть себя, ему нужно было предупредить Энтони, пока не стало слишком поздно. Ему просто нужно было дождаться подходящей возможности. Пальцы в кожаных перчатках сжали его челюсть и дернули его лицо наверх, к ослепляющему свету. — Я же говорил тебе, что ты будешь со мной, как только придет Прозрение, — сказал Вейдер. Большой палец прижался к губам Локи. — А я говорил тебе, что заставлю тебя страдать, прежде чем убью тебя, — ровным голосом ответил Локи. Несмотря на вольности, которые Вейдер уже позволял себе, Локи ощущал странное спокойствие. Его тело едва признавало похотливые поглаживания по лицу или сковывающую хватку на плече. Он ждал. Он был готов. Его момент скоро настанет. — Громкие слова для человека, который полностью в моей власти, — размышлял Вейдер. Несмотря на расчетливую прохладу тона своего пленителя, Локи мог уловить легчайшую заторможенность в его движениях, когда он провел пальцами по скулам бога. Локи держался совершенно неподвижно и встретился с голодными глазами мужчины. Он заставил свое выражение лица стать бесстрастным камнем. — У меня так много идей, — сказал Вейдер. — Я почти не знаю, с чего начать. Несмотря на его уверенные слова, Локи продолжал сохранять невозмутимость, и мужчина набросился на него физически. Он вывернул больную руку Локи за спину бога, и когда Локи издал лишь недовольное шипение, он потащил его к центру комнаты. — Я с нетерпением ждал возможности обучить тебя с тех пор, как получил это задание, — непринужденно объяснил Вейдер, таща Локи за собой. Как и ожидалось, их целью был крюк, висящий посередине комнаты. Вейдер заставил руки Локи подняться над головой и закрепил короткую цепь, которая скрепляла его наручники, на крюке. Только кончики пальцев ног Локи касались земли, когда он закончил, напрягая свое искривленное плечо до предела. Он закрыл глаза и вдохнул, пять секунд вдоха и пять секунд выдоха. Его шанс скоро появится. Ему просто нужно было вытерпеть до тех пор. — Знаешь, — сказал Вейдер, наблюдая, как Локи пытается перераспределить свой вес, — когда мы впервые узнали, что у Старка есть парень, мы заподозрили, что это обман. Кто бы мог подумать, что самый известный в мире плейбой поведется на член? — Пальцы нашли его грудь, провели по покрасневшему клейму на груди. — Но как только я тебя увидел, я понял. Ты симпатичный для парня. Я не могу винить Старка за то, что он стал геем из-за тебя. Пальцы скользнули вниз по его туловищу, задержались на животе, проследили крапчатые синяки, покрывающие его ребра. Благодаря чистой силе воли Локи сохранил свой разум пустым, остановил нарастающую волну паники, которая отчаянно пыталась оттолкнуть пальцы, которые так привычно его касались. Через мгновение он открыл глаза и уставился в потолок. На в остальном абсолютно белом бетоне виднелось слабое пятно красного. — Я убью тебя, — без всякого выражения пообещал Локи. Вейдер откинул голову назад в бурном смехе. — Когда я закончу, ты будешь умолять меня прикончить тебя, — пообещал он, сдержав свое веселье. Его похититель отошел, вернулся к столу, где Локи мог видеть коллекцию инструментов, обещающую будущее, которое он поклялся никогда больше не испытывать. Он позволил своим глазам снова закрыться и собрался. Время пришло. Он мог это сделать. Он молча наложил заглушающее заклинание, чтобы Вейдер не услышал звона цепи, когда он сжимал ее в своих дрожащих пальцах. Его изуродованное плечо едва отреагировало, когда он напрягся и начал раскачивать свое тело все расширяющимися дугами. С помощью магического воздействия, помогающего ему игнорировать боль, он сумел набрать достаточно импульса, чтобы подтянуть цепь к самому краю крюка. На секунду он повис на краю пропасти, грозясь соскользнуть обратно туда, откуда начал. А затем он рухнул – беззвучно, благодаря своему заклинанию – на пол. Он приземлился на больное плечо, услышал хлопок. Его зрение помутилось на одно драгоценное мгновение, и он почувствовал вкус крови, когда его зубы прикусили нижнюю губу, чтобы подавить хныканье – заклинание не блокировало его голос. Он позволил себе на мгновение обнять руку и дышать сквозь агонию. А затем он заставил себя открыть глаза и прищурился сквозь удаляющиеся пятна в своем зрении на своего мучителя. Вейдер все еще склонился над столом, размышляя вслух о своих различных планах относительно тела Локи. Локи поднял свое усталое тело, произнес последнее заклинание с последними остатками сейда, чтобы он мог игнорировать пульсирующую агонию в своем плече. Он подкрался к Вейдеру, молясь Норнам об этом единственном моменте доброты. К счастью, мужчина продолжал перебирать свои инструменты и бормотать что-то себе под нос. Локи остановился, когда он приблизился. Сделал глубокий, приземляющийся вдох. В следующее мгновение он ринулся вперед и схватил Вейдера за горло своими скованными руками. Он никогда намеренно не использовал способности, которые он получил от Йотунов. Синяя кожа, морщинистое лицо, ярко-красные глаза – они преследовали его в кошмарах. Хотя у него не было выбора, кроме как быть монстром внутри, он мог решить, примет ли он свое наследие снаружи. Несмотря на то, что Асы никогда не хотели его, он всегда предпочитал выглядеть как один из них. Всю свою жизнь он боялся раскрытия, сначала своего извращения, а затем своего демонического наследия. Но защита Энтони была важнее каждой йоты страха. Впервые он сознательно поддался своей истинной природе. Сначала Томас, а затем Асгардец Локи исчезли из него; сапфировый оттенок омыл его руки. Его дыхание стало видимым, когда температура резко упала, и пот, собравшийся на его коже, начал сворачиваться в лед. Инстинктивно он сосредоточился на том, чтобы втянуть желеобразное ощущение в кончики пальцев, но отсутствие практики замедлило его прогресс. Вейдер сопротивлялся, ударил Локи локтем в ребра, наступил ему на босые ноги. Он был почти таким же сильным, как Локи, из-за многих дней скудного питания бога и накопленных им ран. Острые ногти царапали его натруженные руки, но Локи стиснул зубы, сжал хватку и ждал, пока его пальцы не перейдут от холода к заморозке и арктическому холоду. Он отпустил своего пленителя только тогда, когда человек рухнул, когда хрипы прекратились, когда он увидел, как иней окутал шею Вейдера. Локи упал на колени и попытался перевернуть своего мучителя на спину. Вейдер не умер, по крайней мере пока. Его губы были синими и сияющими, глаза вращались в глазницах. Локи, должно быть, заморозил что-то важное для дыхания. На мгновение Локи позволил себе поглазеть на этого человека, своего мучителя, который заслуживал самой медленной смерти. Удушье не было среди самых приятных концов, и Локи был доволен просмотром. Однако Вейдер не сдавался так просто. Его рука потянулась к карману, вытащила сначала сотовый телефон, а затем кинжал. Он сжал рукоять дрожащими пальцами, сосредоточил свои заплаканные глаза и ударил. Однако уклониться было легко, и Локи не смог сдержать раздраженного фырканья. Цокнув, он поймал размахивающее запястье своего похитителя и прижал его руку к земле. — Тебе повезло, что я тороплюсь, — небрежно сказал Локи, впервые за много лет используя свой настоящий голос. Под его ладонью начал нарастать лед, и рот Вейдера открылся в беззвучном крике. — В Асгарде я был бы вправе вернуть весь нанесенный тобой мне вред в троекратном размере. Локи отступил через мгновение и принялся изучать свою работу. Ледяные оковы расплавились вокруг запястья Вейдера, прикрепив его к бетону. Контроль Локи улучшался. Когда он снова взглянул на лицо мужчины, его глаза выпячивались, а другая рука сжимала горло. Кожа его похитителя приобретала синевато-фиолетовый оттенок, почти как руки Локи. Падший бог бесстрастно посмотрел на него и сосредоточился на создании сосульки между ладонями. Потребовалось несколько попыток, прежде чем он счел, что сужающийся конец достаточно острый. Взгляд Вейдера был устремлен на него, когда он снова поднял глаза. — Я надеюсь, что тебе понравится в Нифльхейме, — бесстрастно сказал Локи. — Я слышал, что для насильников и мучителей есть особые условия. Сантиметр за сантиметром он лениво вставлял свой самодельный клинок между ребрами Вейдера, довольный, когда выражение лица человека исказилось от боли. Локи редко добивался мести своим многочисленным мучителям на протяжении столетий. Он слышал, что поступок характеризует последствия, что месть никогда не стоит затраченных усилий. Эти рассказы были неверны. Впервые за несколько недель Локи почувствовал кипение. Он не мог перестать смеяться, пока синева исчезала с его рук, а его гламур возвращался. Вейдер не был Таносом или Другим, бесстрастно извлекающим крик за криком из иссохшего тела Локи. Он не был Сиф или Троицей Воинов, оскорбляющими каждое его слово или действие насмешками и издевательствами. Он не был и Тором, провозглашающим их вечными братьями и преднамеренно предающим его на следующем вдохе. Он не был Фриггой с ее нежными прикосновениями и еще более нежными словами, эксплуатирующей его с ядовитой добротой, чтобы служить воле Одина. И Вейдер, конечно же, не был Всеотцом, который так бессердечно смотрел на него со своего золотого трона, как будто Локи был ответственен за каждую беду, когда-либо постигшую Девять Миров. Вейдер никогда не мог сравниться ни с одним из них, но он нанес Локи непоправимую обиду, и Локи наконец заставил одного из своих мучителей заплатить. Через мгновение он нащупал на полу телефон и издал незнакомый рык, торжествующий и облегченный, но все еще кривящий губы. Он набрал номера телефона Энтони. Конечно, он должен был ожидать осложнений – его сразу перенаправили на голосовую почту. Последствия вырвались на передний план его разума, ужасные картины ужаса, крови и смерти, угрожающие его минутной эйфории. Он втянул в себя укрепляющий воздух и резко закашлялся, когда его избитые ребра запротестовали. Его чары угасали, и его многочисленные раны начинали пульсировать снова. — ДЖАРВИС, — пробормотал он после того, как записанный голос Энтони побудил его оставить сообщение, — пожалуйста, если ты это отслеживаешь, мне нужно поговорить с Энтони, — Несмотря на все его усилия, темп его дыхания начал ускоряться. Он снова закашлялся. Его легкие были забиты. — Пожалуйста, ДЖАРВИС. Пожалуйста, скажи ему, чтобы он ответил на звонок. Внезапно на линии раздался щелчок. — ДЖАРВИС, какого черта ты делаешь? — рычал Энтони. — Я думал, мы договорились не отвлекаться. — Энтони, — прошептал он. Его тело без разрешения осело на пол, когда сокрушительная усталость охватила его конечности. — Энтони, ты жив. Он слышал дыхание Энтони, ритм которого ускорялся, пока не стал почти соответствовать его собственному. Локи опустился на бок, несмотря на протестующие ребра, прижал колени к груди и просто слушал славный звук жизни изобретателя. — Томми, — прошептал Энтони в ответ, голос был почтительным и нежным. — Томми, ты здесь? Ты на базе, которую мы атакуем? Локи прижал динамик вплотную к уху и закрыл глаза. — Я не знаю, — выдавил он. — Я не знаю, где я. Локи показалось, что он слышит вдалеке рев Зверя. Странно, как теперь он его скорее воодушевлял, чем пугал. — Все в порядке, милый. Я иду за тобой. ДЖАРВИС, ты отслеживаешь его местоположение, да? Скажи мне, что ты знаешь, где он. Мысли Локи путались, отвлеченные пьянящим облегчением от голоса Энтони, но ничто не могло отвлечь его от цели звонка. Ему нужно было предупредить Энтони. — Энтони, ты должен меня выслушать, — выдавил Локи. По какой-то причине его глаза затуманились от влаги. Он сжал телефон еще крепче. — Энтони, ты в опасности. Прозрение приближается. — Томми, я в порядке, — сказал изобретатель. Его голос был спокоен, слишком спокоен. Это еще больше взволновало Локи. — Это ты тот, о ком я беспокоюсь. Боже, милый, я так чертовски беспокоился о тебе. — Ты не слушаешь, — простонал он. — Они сказали, что ты умрешь, Энтони. — Я Железный Человек, Томми. Никто не может меня тронуть. — Энтони– — Ты говоришь о том, что происходит с хеликарриерами в Вашингтоне, верно? Кэп и Романофф этим занимаются, — На другом конце провода послышался какой-то шум, от которого у Локи сжалось сердце. — Слушай, милый, ДЖАРВИС отследил твое местоположение. Я уже в костюме и направляюсь к тебе. Скоро буду там. Максимум через двадцать минут. Прилив паники сжал его конечности. — Нет, — выпалил он. — Я могу выбраться сам. Тебе нужно защитить себя. Когда он напрягся, он услышал бормотание ДЖАРВИСА на заднем плане, различил тихое жужжание костюма Энтони. Они почти заглушили драгоценный звук дыхания Энтони. — Я могу выбраться сам, — снова прошептал он. Он мог. Ему просто нужно было сначала отдохнуть несколько минут. — Ты должен помочь своим друзьям. — К черту их, я иду за тобой. — Старк.. — Томас, — сказал Энтони, голосом одновременно пылким, упрямым и снисходительным, — нет версии этого, где я не выбираю тебя. Я искал тебя каждое мгновение каждого дня с тех пор, как тебя похитили. Я бы смотрел, как горит весь остальной мир, если бы это означало вернуть тебя. Локи чувствовал себя.. разбитым. Всю свою жизнь он думал, что он слишком неправ, слишком отвратителен, слишком чудовищен, чтобы когда-либо испытать любовь. Он всегда старался держаться подальше, потому что забота причиняла такую мучительную боль, когда его неизбежно предавали. За свою жизнь он прочитал бесчисленное множество романтических саг, всегда насмехался над бессмысленными самопожертвованиями, которые казались отличительной чертой жанра. Любовь, думал он, никогда не может быть столь бескорыстной. Любовь по своей сути – слабость, выдумка и манипуляция. Любовь – это оправдание для отказа от всякого подобия смысла в пользу высшего безумия. Локи всегда презирал саму идею любви. Но именно в этот момент он понял, что сделает все возможное для Энтони Старка. Чувство, зародившееся в его груди и распространившееся по всем его изнуренным конечностям, было совершенно великолепным и мучительно тяжелым, и это было единственное и самое глубокое переживание его существования. Он мечтательно задавался вопросом, любовь ли это. Все было не так уж и плохо. Локи удалось сделать небольшой глоток воздуха, а затем второй. — Ты.. ты действительно идешь за мной? — Его голос дрожал, несмотря на все его усилия. — Да, милый, — Энтони рассмеялся. Звук был дрожащим и водянистым. — Я же говорил тебе. Я разорву мир на части, чтобы найти тебя. Аванпост ГИДРЫ – ничто. Локи позволил своим глазам закрыться. Он свернулся вокруг телефона, защищая его, и усердно прислушивался к дрожащему дыханию на другом конце провода. Он начал украдкой позволять себе надеяться. — Сколько времени осталось до твоего прибытия? — спросил он. — Пятнадцать минут, — пообещал Энтони. — Это недолго, — пробормотал Локи. Ровный ритм дыхания Энтони смягчал все его страдания и страхи, вызывая снотворный эффект. Одна фраза крутилась и крутилась в его голове, знакомая мантра, в которую он теперь осмеливался верить. Энтони пришёл за ним. Энтони пришёл за ним. Энтони пришёл за ним. — Томми, — сказал Энтони, нарушая ровный ритм вдохов, которые Локи так старательно считал. — Я знаю, что ты, должно быть, очень устал, но мне нужно, чтобы ты продолжал говорить, ладно? — О чем? — пробормотал Локи. Он чувствовал себя сонным сейчас, когда адреналин сошел на нет. Впервые за несколько недель ему не пришлось терпеть громоподобный музыкальный аккомпанемент или поток ужаса, пытаясь отдохнуть. Даже запертый в логове своих врагов, голос Энтони заставил его почувствовать себя в безопасности. Его тело было более чем готово ко сну. — Все что угодно. Просто.. пожалуйста, мне нужно услышать твой голос. Локи шмыгнул носом и потер здоровой рукой опущенные веки. — Я назвал их лидера мистером Пинатом, — предложил он. Раскатистый смех Энтони прозвучал почти искренне. — Мистер Арахис? Как талисман закуски? — Да. Он носил монокль, — защищался Локи. Энтони на другом конце провода хихикнул, и Локи попытался запомнить этот звук. — Похоже, ты мыслишь как я, — сказал Энтони, его голос был явно теплым и ласковым, даже несмотря на ограниченные возможности технологий. — Я подумал: «Что бы сделал Энтони?» — серьезно признал Локи. Еще один взрыв яркого смеха. Впервые за несколько недель Локи почувствовал, как его пересохшие губы растягивает настоящая улыбка. — Есть ли еще какие-нибудь прозвища? — невинно поинтересовался Энтони. Улыбка сползла с лица Локи, и он упорно не сводил глаз с тела, лежавшего всего в нескольких футах от него. — Вейдер, — пробормотал он. — Вейдер? Как Дарт? Ты сделал отсылку к «Звездным войнам»? Энтони продолжал говорить, когда Локи молчал. Это было то, что делал Энтони. Он заполнял тишину. В реальной жизни он мог видеть, как Локи чуть сильнее прижимал колени к груди, а болезненная бледность его кожи становилась еще бледнее. Но по телефону было не легко принять молчание Локи за истощение и попытаться настойчиво заставить его говорить на, казалось бы, бессмысленную тему. — Почему Вейдер? У него была шикарная суперзлодейская фишка, как у Мистера Пината? Локи сжал пальцы здорового кулака так, что из-под ногтей выступила кровь. — Нет, Энтони. Он просто дышал мне в ухо исключительно громко, когда.. когда он.. — Дыхание Локи становилось все более частым. Он потянулся, чтобы потереть свое колотящееся сердце, и его окровавленные кончики пальцев встретились с приподнятой кожей, которая казалась горячей на ощупь. — Теперь ты можешь говорить? — слабо попросил он. — Я.. я не могу.. — Позволь мне рассказать тебе, что происходит, — прервал его Энтони. Он начал болтать о Гарольде, который, по-видимому, проводил собеседования с кандидатами на должность личного охранника Локи. Очевидно, этот человек продолжал ездить в квартиру Локи несколько раз в неделю, чтобы убедиться, что никто не вошел в его дом. Его усилия привели лишь к попытке угона его собственной машины. — Я выбыл на две минуты, — сказал Энтони, описав потасовку, которая завязалась, когда Гарольд применил свои боксерские навыки против предприимчивого вора. — Просто подожди пока, ладно? — Я в порядке, Энтони, — прошептал Локи. — Не волнуйся. Изобретатель невесело фыркнул. — Нам придется поговорить о твоем определении слова «хорошо» после того, как я закончу. Пауза, а затем на другом конце провода человек разразился потоком ругательств. — Энтони? — нерешительно спросил Локи. — Я в порядке, — сказал Энтони, голос его внезапно стал резким. — Я просто.. дерьмо. — Что? — спросил Локи, теперь уже встревоженный. — Что там? — Не волнуйся, я разберусь, — Дыхание Энтони стало хриплым. Он услышал приглушенный стук на другом конце провода. Медленно Локи заставил свои изможденные мышцы сдвинуться, попытался опереться на здоровую руку. — Я.. я думал, что ты уже почти здесь. — Я здесь, — Еще больше звуков, почти как град. — Я только что наткнулся на небольшую корягу. — У них есть защита, — предположил Локи. — Ничего серьезного. У меня возникло несколько осложнений, но беспокоиться совершенно не о чем. Локи открыл рот, еще один вопрос вертелся на кончике языка, когда он услышал это. Послышались приближающиеся шаги, и он был не в состоянии сражаться. Зашипев сквозь зубы, он вскочил на ноги, держа в руке замороженный клинок. Его ноги дрожали от усилий удержать его вес, его слабеющая сила почти угасла. — Томми? — спросил Энтони. Локи не осмелился ответить. Шаги остановились прямо у входа, и вскоре он услышал тихий стук. — Роллинз, — раздался незнакомый голос. — Старк здесь. Тебе придется прервать свое веселье. Пальцы Локи сжались вокруг его импровизированного оружия. Он пошатнулся к двери, чуть не упал у входа. Он слышал по крайней мере два вдоха с другой стороны. Звенящий звук возвестил о поиске ключей. — Томми? — снова услышал он голос Энтони, на этот раз более настойчиво. Замок повернулся, и Локи прижался к стене, частично скрытый от глаз, когда дверь распахнулась полностью. Он сжал свой ледяной кинжал так крепко, что тот прорезал его ладонь. — О, черт, Роллинз. Одна фигура бросилась к трупу на земле, но другая задержалась в дверном проеме, справедливо насторожившись. Локи собрался, сунул телефон в карман. Он ударил. Один из них увидел его в самую последнюю секунду, но недостаточно быстро, чтобы предотвратить удар по горлу. Другой, присевший рядом с Вейдером, успел схватиться за свой пистолет, успел выстрелить один раз, прежде чем Локи метнул свое оружие. Баланс был нарушен – самодельный клинок не был предназначен для метания – но он нанес скользящий удар по руке мужчины, задержав следующую пулю на драгоценную секунду. Локи нырнул, нащупал пистолет человека, которого только что убил, выстрелил, когда второй выстрел пролетел мимо него. Его враг упал, но он снова нажал на курок, а затем еще раз, просто для уверенности. Он рухнул в последствии, почти истощенный. Через мгновение он потянулся дрожащими пальцами в карман. — Томми! — Энтони был в середине и кричал. — Отвечай мне прямо сейчас, черт возьми. — Они мертвы, — сообщил он. — Это были выстрелы. — Они все мертвы, — повторил он. Прошло еще мгновение, и когда адреналин успокоился, его нога начала тревожно пульсировать. Он взглянул вниз и обнаружил, что на его бедре начинает расползаться красный цветок. — Ох, — выдохнул он. — Ох? — Стены содрогнулись от взрыва, который через секунду отозвался в динамиках телефона. — Что, черт возьми, ты имеешь в виду под «ох», Томми? — Ничего, Энтони. Я в порядке, — пробормотал он. Он попытался встать, намереваясь стащить со стола ткань, чтобы прижать ее к ране, но его нога подогнулась под тяжестью. Шипя, он опустился на пол и желчно созерцал расстояние в десять футов до стола. — Томми, — сказал Энтони, и голос его звучал так обеспокоенно, что это должно было его отвлечь, — ты ранен? Впервые, насколько помнил Локи, он открыл рот и намеренно солгал инженеру. Не белая ложь, не упущение факта или ложь, слишком очевидная, чтобы в нее поверить, а сознательная неправда. Потому что он слышал звук артиллерии по телефону, чувствовал, как она сотрясает стены, и не мог позволить, чтобы Энтони пострадал из-за него. — Нет, Энтони, — настаивал Локи. — Они промахнулись. Я невредим. Он нудно тащил свое тело по земле, пока не добрался до стола. Скривившись, он ощупывал ногу, пальцами пробегаясь по инструментам, которые он отказывался рассматривать, пока не нашел ткань. Шаги были ужасно болезненными, но кровотечение не было достаточно постоянным, чтобы указать, что пуля разорвала артерию. Скорее, казалось, что пуля прошла прямо через периферию его бедра. Он старательно прижал ткань к ране и откинул голову назад к стене. Казалось, Энтони все еще сражался, и он не хотел отвлекать его, говоря еще что-то. Он позволил своим глазам закрыться всего на мгновение. А потом: — Томми! Где ты, черт возьми? Его веки были такими тяжелыми, и он просто хотел спать, и его грудь, которая так долго была странно онемевшей, начала пульсировать. Он чувствовал себя таким холодным. — Томми! Ты ответишь мне прямо сейчас, черт возьми! ДЖАРВИС говорит, что это место запрограммировано на взрыв! Он слабо кашлянул, сумел прищуриться, что не сказало ему ничего, чего бы он уже не знал. Он был окружен белым бетоном, и на полу было три растекающиеся лужи крови. Крюк, на котором он висел, слегка покачивался в такт зловещему грохоту. — Ты все еще идешь за мной? — спросил он. — Конечно, милый, — Энтони хрипел прямо ему в ухо. Он слышал Джарвиса на заднем плане, который, казалось, говорил быстрее обычного. — Ты слышишь какую-нибудь музыку? — Пожалуйста, не включай больше музыку, — рассеянно пробормотал Локи. Его рука скользнула к сердцу. Все остальное тело дрожало, но приподнятая там кожа обжигала пальцы сильнее, чем когда-либо. — Я думаю, нам нужно пойти налево, — говорил Энтони. Его голос звучал теперь так далеко, что едва мог пробиться сквозь нависающую стену агонии. — Нет, я знаю, что спуск приведет нас глубже, ДЖАРВИС, но он слева. Я знаю это. Тело Локи содрогнулось, несмотря на все усилия, его кожа боролась, разрываясь между подавляющим чувством холода и жжением, которое проникало в самую его суть. — Томми? Томми, ты слышишь какую-нибудь музыку? — снова спросил Энтони. Он с трудом сосредоточился, едва мог слышать из-за грохота в ушах. — Я ничего не слышу, — сказал он. Он заставил руку отцепиться от обжигающего жара на груди, вместо этого прижав ее к промокшей ткани на ноге. Кровотечение почти остановилось. — Энтони, — прошептал он. — Я хочу домой. — Я знаю! Я знаю, милый. Еще несколько минут, ладно? — Я так устал, Энтони. Голос Энтони дрожал, был слишком высоким, почти неистовым. — Как только я тебя вытащу, ты сможешь спать, а я буду делать тебе все массажи и готовить тебе еду, пока она тебе не надоест. Но, милый, пожалуйста, послушай. Ты слышишь какую-нибудь музыку? Рука Локи теперь слишком сильно дрожала. Он позволил ей упасть на пол. — Индиана Джонс, — пробормотал он. — Да! Да, да, да! Тема Индианы Джонс. Ты слышишь ее? — Мне понравились эти фильмы. — Я знаю, Томми, но разве музыка становится громче? Он размышлял сквозь туман, окутавший его ухудшающиеся мысли. — Я так думаю. — О, слава богу. Хорошо. Я иду. Я почти на месте. Локи теперь мог его слышать. Под далеким звуком ревущих труб раздавались взрывы репульсоров, которыми атаковал костюм Железного человека. Он стиснул зубы и попытался расположить свое тело так, чтобы не выглядеть таким жалким и слабым. Тем не менее, он представлял, что он, должно быть, представляет собой жалкое зрелище с яркими ожогами на груди, кровью, пропитывающей ткань на его ноге, и синяками, которые, казалось, покрывали большую часть свободного пространства на его коже. Шаги приближались, тяжелые, гулкие и отдалённо знакомые. А потом: — Черт, Томми. В голосе Энтони слышалось жуткое эхо, а руки, которые трепетали, но не касались его кожи, были покрыты броней, но Локи жадно впитывал его вид. В костюме было больше золота, чем он помнил. Красный цвет был более подобающим. — Ты солгал, — сказал изобретатель, и даже странное эхо не могло скрыть пронзительную язвительность в его голосе. — Я не хотел, чтобы ты волновался, — Он с тайным беспокойством взглянул на костюм. — Пожалуйста, не сердись на меня. — Я, блядь, не сержусь на тебя, — раздался яростный рык. — Я просто не знал, что встречаюсь с идиотом. Локи позволил своим глазам закрыться. — Ты полетел в космос с ядерным оружием, — пробормотал он. — Это не гребаное соревнование, — Костюм зажужжал, предположительно, опустившись перед ним на колени. — Хотя, я бы, очевидно, победил. — Да, ты бы так и сделал, — невнимательно согласился Локи. Потертый металл обхватил его лодыжку. Это был единственный неповрежденный кусочек кожи на его теле. — Милый, я должен тебя забрать, — сказал Энтони. Он, вероятно, стремился к нежному тону, но костюм усилил его голос, испортив эффект. — ДЖАРВИС говорит, что эта дыра взорвется. — Все в порядке, Энтони, — сказал Локи, не открывая глаз. — Со мной все будет в порядке. Костюм не двигался. — Будет больно, — предупредил он. — Я знаю. Руки, которые его подняли, были непреклонны, вдавливали его ребра во все неправильные места, воспалили нервы в ноге с упорством, которое он не мог легко вынести. Когда Энтони повернулся, голень Локи скользнула по столу. В одно мгновение его кожа стала липкой. Он наклонился, как мог, но несколько капель желчи в его желудке в конечном итоге покрыли сапоги Энтони. — Мне жаль, — прошептал Энтони. Они стартовали. Он мог сказать, что Энтони пытался ослабить давление на его тело, пока они шли по многочисленным коридорам, уклоняясь от нескольких конгломератов тел. Несмотря на усилия изобретателя, каждый дюйм продвижения был абсолютной агонией. Его больная рука прижималась к бескомпромиссной грудной пластине, чтобы удерживать ее неподвижной, и он не мог найти опоры на костюме Энтони рукой, которая все еще работала. Он закрыл глаза и украдкой молился, чтобы изобретатель не смог различить постыдные всхлипы, которые отвергали его сдержанность. Через несколько минут они вышли наружу. Ощущение солнца, согревающего его кожу, было чистым блаженством, несмотря на быстро увеличивающуюся скорость. Но через мгновение ветер начал бить его избитое тело, и он не мог не закричать, беспомощно царапая пальцами гладкий металл костюма Энтони. — Мне жаль. Мне жаль. Мне жаль, — скандировал Энтони. — Еще немного, — Они достигли предела смертных в плане скорости полета, и тело Локи не могло этого выдержать. Позади них раздался рев, сначала громыхающий, а затем усиливающийся, пока не стал почти оглушительным. Жар лизнул его конечности, несмотря на то, что костюм блокировал самую грубую его часть. Локи прижался лицом к плечу Энтони и заставил себя выстоять. Возможно, он на минуту потерял сознание, потому что, когда он пришел в себя, он был занят опорожнением своего и без того пустого желудка от желчи. — ДЖАРВИС, — сказал Энтони сверху, — вытащи меня из этого гребаного костюма, — Пауза, а затем: — Мне все равно, ДЖАРВИС. Вытащи меня сейчас же. У Локи перехватило дыхание, когда началось механическое жужжание. На мгновение он зажмурился и отказался поднять глаза. А что, если этого не происходит? А что, если это очередной сон, или трюк Другого, или его собственный разум, состряпавший галлюцинацию его самого заветного желания? Никто никогда не приходил за ним. Почему простой смертный должен быть исключением после того, как даже те, кого он называл семьей, отвергли его? Пальцы, которые приподняли его подбородок, были благословенно знакомы, но Локи все равно съежился. Если они были реальны, если по какой-то случайности они были чем-то большим, чем просто фантазия, он был испорчен. Он чувствовал грязь, покрывающую его кожу, и рвоту на губах, и Вейдер был последним, кто прикасался к нему. — Я отвратителен, — пробормотал он. — Ты испачкаешься. — Чепуха, — успокоил Энтони. — Я никогда не видел никого красивее, — Большие пальцы, мозолистые и нежные, благоговейно провели по его скулам. — Все нормально? Локи слепо нащупывал его, используя несколько дюймов подвижности, которые позволяли наручники на его запястьях. Его больное плечо протестовало против каждого движения. К счастью, Энтони, казалось, понял и наклонился вперед, пока пальцы Локи не смогли прижаться к гудящему дуговому реактору. Это определенно ощущалось как настоящее. Даже через ткань рубашки Энтони он чувствовал, как устройство слегка вибрирует, а искусственное тепло омывало кончики его пальцев. Он позволил своим пальцам пройти вверх, нашел гладкие щеки и странный рисунок четких волос на лице. А затем, выше этого, были мелкие морщинки, которые обрамляли глаза, бархатистый лоб и шелковистые локоны, которые струились сквозь его пальцы. Локи позволил своим векам разойтись, приготовился ужаснутся виду пентхауса, кратера, который когда-то баюкал его сломанное тело, скипетра, который ограничивал каждое его движение. Вместо этого он уставился в небо, ярко-лазурное, без единого облачка. Сосны, клены и дубы окружали их со всех сторон, и каменистые склоны грязи и листьев хрустели под его коленями. Пересмешник пел на тощей ветке над его головой. А Энтони стоял перед ним на коленях, изможденный, измученный, но смотрел на него так же горячо. — Ты побрился, — прошептал Локи. Смех вырвался из горла Энтони, когда он протянул руку и осторожно прижал дрожащее тело Локи к своей груди. — Кое-кто сказал мне, что я выгляжу ужасно. Он отказался классифицировать отчаянный звук, вырвавшийся из его горла, и сосредоточился на том, чтобы вгрызться в каждый изгиб тела Энтони. Там было больше костей и острых углов, чем он помнил. — Ты пришел, — прошептал он. — Ты пришел за мной. Руки изобретателя осторожно расположились между его лопаток, подталкивая его все ближе. — Я всегда буду рядом. Он уткнулся носом в изгиб шеи изобретателя и позволил телу расслабиться. Локи поверил ему. — Я нашел тебя, — прошептал Энтони. — Не могу поверить, что наконец нашел тебя, — А затем на макушке его головы появились губы, проложившие пылающую дорожку к линии роста волос. Он повернул лицо к контакту. — Энтони? — прошептал он. — Томми, — хрипло пробормотал Энтони. — Мой Томми. Поцелуи были испещрены вдоль его виска, а затем его век, картографировали каждый дюйм пространства вдоль его впалых щек. Локи держался очень неподвижно. Это было очень похоже на поклонение, но это также было не похоже ни на какое поклонение, которое Локи когда-либо получал. Это было гораздо более почтительно. Но Локи отвернулся, когда Энтони начал дразнить уголок его губ. — Я отвратителен, — снова попытался он настаивать. — Ты прекрасен, — пробормотал Энтони ему в кожу. — Так, так прекрасен. — Меня буквально только что вырвало, Энтони. Изобретатель усмехнулся, но отстранился достаточно, чтобы ткнуться носом в висок Локи и глубоко вдохнуть. Локи не мог себе представить, что он пахнет приятно. — Мне нужно осмотреть твою ногу, — сказал Энтони, прижимая к себе Локи еще ближе и начиная осторожно его покачивать. — О, ты получил степень в медицине, пока меня не было? — спросил Локи. Руки Энтони казались неприступными. Он мог заснуть за считанные секунды. — Боже, ты все еще такой мудак, — прорычал Энтони, но Локи услышал улыбку в его голосе. — Я знаю основы первой помощи. Стив заставил нас пройти курс в качестве группового сплочения. — Мне нравится Стивен, — сонно пробормотал Локи. Энтони усмехнулся и провел пальцами по затылку Локи. — Мне не следует ревновать, не так ли? Локи что-то промычал себе под нос и запустил пальцы в рубашку своего партнера. Инженер был очень теплым. Он не был уверен, почему он когда-либо считал плечо мужчины костлявым. Он был уверен, что мог бы часами класть сюда голову и не испытывать дискомфорта. — Эй, не засыпай пока, ладно? Мне правда нужно осмотреть твою ногу, — Он недовольно проворчал, когда Энтони осторожно, но настойчиво отстранился. — Брюс упаковал вещи, — объяснил мужчина, опуская Локи на землю. — Давай я тебя подлатаю, а потом решим, что делать дальше. Шаги Энтони звучали торопливо, когда он шел туда, где на поляне лежал наполовину разобранный костюм. Беглый взгляд вниз показал свежую кровь, начинающую просачиваться сквозь импровизированную повязку Локи, так что бог мог немного понять его спешку. Однако, когда он еще один раз украдкой взглянул на Энтони, он обнаружил, что мужчина все еще роется в потайном отделении своего костюма, Локи позволил своему телу откинуться назад, пока не распростерся на земле. Земля была твердой, и корни впивались в его позвоночник, но не было никакой громкой музыки, а ветви закрывали достаточно солнечного света. Он был уверен, что сможет заснуть за считанные секунды. — Томми, не спи еще немного, ладно? — сказал Энтони спустя несколько минут или часов. — У меня есть вода. Ты хочешь пить? Он был очень измотан, но не мог вспомнить, когда последний раз пил воду. Вчера, может быть? Может быть, позавчера. Его рот казался сморщенным. Энтони приподнял его голову достаточно высоко, чтобы он мог пить. — Медленно, — предостерег он, но Локи не мог делать это медленно. Он был ограничен лишь горстью драгоценных унций во время еды в течение нескольких недель, и поэтому он неистово сосал бутылку, пока она не опустела, настойчиво сжимая рукой запястье изобретателя, чтобы удерживать ее на месте. После этого его живот казался раздутым. — У меня есть еще вода, — пообещал Энтони. — Ты сможешь есть все, что захочешь, после того, как мы позаботимся о твоей ноге. Изобретатель опустился на колени рядом с Локи и некоторое время изучал его. Под чьим-либо пристальным взглядом Локи мог бы почувствовать себя напуганным или застенчивым, но Энтони никогда не причинил бы ему вреда. Самая большая опасность заключалась в его переполненном сердце, вырывающемся из границ его груди. Через мгновение Энтони потянулся к поясу джинсов, расстегнул пуговицу, начал тянуть вниз молнию. Локи боролся с инстинктивной жесткостью позвоночника, сжатием рабочей руки в дрожащий кулак, с абсолютной негибкостью тела. Но его бедра отказывались подниматься и облегчать усилия изобретателя. — Это всего лишь я, Томми, — прошептал Энтони через мгновение. — Я знаю, — Он уткнулся щекой в камень рядом с собой. — Ты можешь просто.. ты можешь поговорить со мной? Короткая пауза, а затем: — Я подумываю покрасить нашу машину в зеленый цвет. Кровь, как старая, так и новая, заставила материал его джинсов прилипнуть к краям раны. Энтони пришлось резко дернуть, чтобы стянуть ткань вниз по бедрам. Зубы Локи скрежетали, пока он терпел. — Не лаймово-зеленый. Это все еще один из самых уродливых цветов, существующих на свете. А вот изумрудно-зеленый может быть нормальным. Разве это не твой любимый? Вода струйкой полилась ему на ногу, а затем ткань начала смывать кровь с кожи. — Я думал о красных и зеленых полосках, но это, наверное, слишком по-рождественски. Плюс, вся суть в том, чтобы иметь возможность ездить инкогнито. Брызги новой жидкости, сильно пахнувшей спиртом, заставили Локи разорвать кожу на руке зубами. — Я почти закончил. Обещаю, — сказал Энтони, осторожно удерживая бедро Локи, чтобы оно не упало. Он начал наматывать толстый рулон марли на ногу Локи. — Итак, я думаю, нам следует отправиться в местную больницу и перевести тебя в Башню, как только твое состояние стабилизируется. Как тебе это? Локи затих, когда более острая боль отступила. — Почему бы нам не направиться в Башню сейчас? — слабо спросил он. Энтони закончил с ногой и точными движениями натянул штаны Локи. — Ну, есть факт, что тебя подстрелили – кстати, нам все еще нужно поговорить о том, как не круто было то, что ты мне об этом не рассказал, — Он сделал глубокий вдох и задержал его так долго, что Локи начал сомневаться, стоит ли ему беспокоиться. — Твое дыхание звучит довольно хрипло, Томми, а твое плечо на самом деле выглядит как что-то из фильма ужасов. Чем скорее тебя осмотрит настоящий врач, тем лучше. Локи облизнул шелушащиеся губы. — Я в порядке, Энтони. — Это не так, милый. Это действительно не так. Изобретатель порылся в своей аптечке и вытащил тюбик с мазью. — Ничего, если я нанесу немного этого на.. ожоги? Они онемеют. Локи не мог понять его тон, мужчина избегал зрительного контакта. — Я подчинюсь твоему решению, — сказал он. Энтони наклонился к его груди и, казалось, был полностью поглощен своей задачей, но его пальцы дрожали на коже Локи, и он избегал встречаться с ним взглядом. — Энтони, — прошептал Локи. — Я хочу домой. Инженер стиснул челюсти и с трудом закрутил колпачок на тюбике с лекарством. — Слушай, Томми, я знаю, что ты привязан к своей квартире, но ты пока не можешь туда вернуться. Я пойму, если ты не хочешь, чтобы я был рядом, но твоя квартира небезопасна. Локи моргнул и посмотрел на него. — В Башню, — пояснил он. — Я хочу вернуться домой в Башню. Энтони выдохнул, его выражение смягчилось. Когда Локи взглянул на него, его глаза странно блестели на солнце. — О. Ну, тогда это другое, — Его ладонь рассеянно обхватила щеку Локи. Нежность прикосновения так отличалась от того, к чему привык бог после последних нескольких недель. — Позволь мне спросить Брюса, что он думает. Беннер, по-видимому, считал, что желание Локи отправиться прямо в Башню было «безмозглым, бессмысленным и абсолютно самым идиотским медицинским решением, которое когда-либо принималось в истории человеческой жизни». Но Энтони был убедителен, и по какой-то причине один взгляд на Локи через камеру телефона Энтони заставил ученого смягчиться. К концу разговора он согласился подготовиться к их прибытию в Башню, если они выполнят определенные условия, включая мумифицирование туловища и плеча Локи, введение морфина из набора Энтони и вызов «настоящего врача» из службы Энтони для лечения. Вскоре после того, как Беннер повесил трубку, Локи обнаружил себя закутанным в несколько слоев одеял и убаюканным в объятиях костюма Энтони. Это было не совсем удобно, но смертельный яд, текущий по его венам, смягчал большую часть боли. Сам Локи был в основном безразличен. Он вынес бы что угодно, если бы это означало вернуться домой с Энтони. Через несколько минут он начал флиртовать с бессознательностью, несмотря на все усилия сосредоточиться на дуговом реакторе, жужжащем под ухом. Энтони летел низко, чтобы ограничить холод из атмосферы, и они двигались достаточно медленно, чтобы свести на нет приток ветра, обрушивающийся на его тело. Каким-то образом металлические края костюма были скорее успокаивающими, чем стесняющими; он чувствовал себя защищенным со всех сторон. — Томми? — спросил Энтони тихим голосом. — Ты еще не спишь? Локи только заснул. Открыть глаза было выше его сил. Он не мог собраться с силами, чтобы ответить, кроме как довольным вздохом. — ДЖАРВИС, — сказал Энтони, когда Локи не ответил, — ты можешь позвонить Пеппер? — А затем: — Пеппер, я нашел его. Я наконец нашел его. Локи уснул под колыбельную голоса Энтони. Он знал наверняка, что он в безопасности.