Fix you

Локи долго ненавидел музыку Энтони. Он считал, что вокал был совершенно не вдохновлен, а биты были не более чем громким шумом. Постоянное воздействие убедило его, что хард-рок и хэви-метал представляют собой вершину диссонанса, и никакие придирки со стороны Энтони не поколебали его в этом убеждении. Конечно, до этого он никогда не слышал блэк-метала. Каждая строчка была рычанием, визгом или криком. Каждый аккорд был дисгармоничным и резким, несомненно, предназначенным для того, чтобы разорвать барабанные перепонки даже самого упрямого слушателя. Если бы ему пришлось выслушать еще один диссонирующий гитарный рифф или атональный вой, ему, возможно, пришлось бы проверить, хватит ли у него смелости вступить в дуэт. Сочетание постоянной какофонии инструментов и меняющейся интенсивности стробоскопов в его камере не только мешало спать, и Локи был глубоко утомлен. Его тело, связанное смертными пределами, болело так яростно. Он просто хотел вернуться домой. Он тосковал по пентхаусу, и он бы отдал все, чтобы еще раз взглянуть на декор в природной тематике в своей спальне, кровать, которая повторяла каждый изгиб его тела, и огромную ванну, в которой он отмокал часами. Он скучал по веселой болтовне Гарольда и по постоянно умножающейся стопке пуховых одеял на заднем сиденье его машины. Он тосковал по метким обзорам погоды ДЖАРВИСА и его болезненно не тонкими попыткам следить за здоровьем Локи. Но больше всего он так сильно скучал по липким улыбкам Энтони, бессмысленным речам и нежным ласкам. Он томился без настоящего сна в течение нескольких дней, что означало, что ему не разрешалось видеть сны. По мере того, как время шло, а изобретатель даже не появлялся, отчаяние начало одолевать его бесконечные часы бодрствования. Он беспокоился. Он беспокоился о прорастающих семенах сомнения, которые ГИДРА посеяла в голове Энтони относительно лояльности Щ.И.Т. и его союзников. Он беспокоился об Энтони, одиноком в Башне, предположительно одержимом его поисками. Он беспокоился, что Энтони будет слишком поглощен, чтобы заботиться о себе. Он беспокоился, что Энтони осудит себя за похищение Локи и, что еще хуже, подумает, что Локи винит его. Наконец, он беспокоился о том, что спора может совершить в его отсутствие. Действия споры в их общем сновидении не казались особенно вредоносными, но он еще не распознал ее основной директивы. Еще более тревожным был тот факт, что его сейд продолжал так медленно нарастать после его контакта с Энтони. Конечно, лишение сна и голодание, вероятно, способствовали его упадку, но спора крепко прилипла к нему во сне. Даже сейчас он мог чувствовать ее остатки, прилипшие к тому небольшому сейду, который он успел накопить. Независимо от воздействия на него, его главной заботой было влияние споры на Энтони. Он помнил, как этот человек испытывал его границы во время их первых встреч, как он действовал вопреки своей природе в отчаянной попытке навязать близость. Что спора заставит Энтони делать с вынужденной дистанцией? Ревущая карикатура на музыку прекратилась так внезапно, что у Локи зазвенело в ушах. Он заставил себя открыть глаза и уставился в потолок со своего места в углу. Пятна медленно исчезали из его поля зрения, и он не хотел двигаться и подвергать себя приступу головокружения, которое стало его частым спутником. — Доброе утро, мистер Уокер. Локи моргнул, и начищенные ботинки мистера Пината оказались на уровне его глаз. Беглый взгляд обнаружил монокль, отражающий слишком яркий верхний свет. Глаз мужчины морщился в уголке в такт легкому изгибу его губ. — Я надеюсь, что вы чувствуете себя хорошо сегодня утром? — продолжил мистер Пинат. — Мне так нравятся наши беседы. Шарканье сапог по линолеуму пола возвестило о прибытии его хвоста из продуктового магазина. После долгих раздумий Локи окрестил человека Вейдером. Казалось, он получал огромное удовольствие, тяжело дыша в ухо падшего бога в промежутках между угрозами ему ножом и дерганьем за его изуродованное плечо. К сожалению, в последние несколько дней поведение Вейдера приняло более зловещий оборот, что вызвало у Локи тихое предчувствие. Вздохнув, Локи приподнял свое тело здоровой рукой. Его ребра протестовали против каждого движения, а голова кружилась от бессилия и усталости, но он не позволял ничему из этого проникнуть в его выражение лица. Вместо этого он сосредоточился на том, чтобы бесстрастно смотреть на своих похитителей и отрицать искушение облизать свои потрескавшиеся губы. Его тело научилось ассоциировать допросы с кратковременным облегчением жажды. Мистер Пинат, который уже привык ожидать его молчаливого сопротивления, присел перед ним. — Знаете, какой сегодня день, мистер Уокер? Локи позволил своей голове отдохнуть на стене за спиной, продолжая демонстрировать молчаливую апатию. Они на секунду предложили еду, состоящую из сыра, крекеров и воды с тех пор, как он прибыл. Усталость тяготила его конечности. — Сегодня, — продолжил мистер Пинат с загадочной улыбкой, которую Локи презирал, — тот день, когда ты снова увидишь Старка. Я знаю, что ты, должно быть, с нетерпением этого ждешь. Локи продолжал тупо смотреть на него. К сожалению, его апатия, похоже, скорее воодушевляла, чем отговаривала его похитителя. Обманчиво нежные пальцы обвились вокруг его подбородка, навязывая постоянный зрительный контакт. — Если вы помните, Старк был непреклонен в том, чтобы вы сотрудничали с нами, — Он сделал паузу, словно ожидая ответа Локи. — Он, несомненно, нашел бы ваше нынешнее поведение крайне удручающим. Ответив на несколько простых вопросов, вы заслужили бы гораздо более благоприятные условия. — Я уже рассказал тебе все, что знаю, — бесстрастно сказал Локи. — Ты мне сказал, что у вас со Старком было не больше, чем интрижка. И тем не менее, этот человек явно влюблен в тебя. Локи закатил глаза. Он устал от этого фарса. — Его беспокойство вызвано всего лишь чувством вины. — Я слышал, что он без тебя в унынии, — съязвил мистер Пинат, хотя его тон оставался легким и разговорным. — Мои люди говорят, что он каждую ночь напивается до бесчувствия и что он не ест и не спит. Локи лениво моргнул. — У твоих людей сейчас есть доступ к Энтони? Челюсти мистера Пината сжались на мгновение. Локи задавался вопросом, правда ли это, следят ли агенты ГИДРЫ в Щ.И.Т. за Энтони даже сейчас. Он хотел верить, что это был просто блеф и что мистер Пинат посчитал его слишком дезориентированным, чтобы уловить нюанс его заявления. Враждебные методы совладания Энтони были хорошо известны. Логично было предположить, что человек мог смягчиться под воздействием стресса. Но если бы у них был к нему доступ, если бы они могли причинить ему вред – нет, он не мог сейчас об этом думать. Мистер Пинат решил попробовать другую тактику. — Ну же, мистер Уокер. Давайте будем честны, ладно? У Тони Старка были сотни партнёров. По всем признакам, он предпочитает женщин. Что в вас такого, что его так очаровало? — Я уже говорил тебе, — невозмутимо сказал Локи, — У меня есть волшебный член. Мистер Пинат и Вейдер уставились на него. — Ему нравится меня трахать, — заявил Локи, тщательно выговаривая слова. Хотя в тот момент он был далек от своей максимальной ясности, он был в основном уверен, что говорит по-английски. Выражение лица мистера Пината сменилось презрительной усмешкой. — Вы думаете, это игра, мистер Уокер? Локи успешно оторвал челюсть от мужчины и запрокинул голову назад так далеко, как только мог. — Я думаю, ты надеешься, что мои ответы изменятся без достаточного количества еды и сна. Я думаю, ты знаешь, что Энтони не может согласиться с твоими требованиями, независимо от того, насколько он заботится обо мне. Я думаю, ты убьешь меня, независимо от того, подчинимся ли Энтони или я, — Он боролся со своей подавляющей усталостью достаточно долго, чтобы вызвать ухмылку на губах. — Ты видишь, что я могу быть менее мотивирован сотрудничать с тобой. Мистер Пинат качнулся на каблуках, взволнованное хмурое выражение лица наконец-то заменило его непрекращающуюся улыбку. — Вы больше, чем простой переводчик, не так ли, мистер Уокер? — тихо спросил он. Локи продолжал смотреть на него без комментариев. Его заявление было простым фактом. Типичный смертный, не привыкший к боли и легко запуганный, давно бы сломался. Тот факт, что Локи не только терпел, но и лаконично сопротивлялся, был бы достаточным, чтобы предположить, что его официальное прошлое было подделкой. — Похоже, сегодня не будет ничего необычного, — сказал мистер Пинат голосом, пронизанным напускной скорбью. Он выпрямился и разгладил несуществующие складки на рубашке. — Вы уверены, что не хотите сотрудничать? Локи откинул голову назад и закрыл глаза в безмолвном знаке отрешения. — В таком случае я оставлю вас с моим коллегой. Он так ценит время, которое вы проводите вместе. Он боролся, чтобы скрыть инстинктивную дрожь, которая сотрясала его позвоночник. Странно, как он боялся тяжелой поступи мистера Пината, удаляющегося от него к двери. Его уши напрягались, чтобы уловить шорох одежды, возвещающий о приближении Вейдера, а его тело съёжилось, когда тяжёлый вес надавил на его больную руку. Он укусил щеку, чтобы подавить хрип, даже когда его пальцы скрючились, вцепившись в бёдра. — Похоже, сегодня снова сыр и крекеры, — сказал Вейдер. Его попытка быть любезным прозвучала неестественно на его грубом языке. Локи отвернулся и ждал. — Для тебя все было бы намного лучше, если бы ты просто сделал то, о чем мы просим, понимаешь? Крекер прижался к его рту. Его здоровый кулак сжался на коленях, когда он заставил свои губы разжаться и принять еду. Он держал лицо осторожно отвернутым и сосредоточенным на медленном жевании. — Ещё раз обдумай мое предложение. Локи промолчал и открыл рот за еще одним крекером, пытаясь заглушить бурление в желудке. — Я мог бы сделать так, чтобы тебе было хорошо. На этот раз пальцы задержались на его лице, даже когда он жевал. Это отличалось от прикосновения мистера Пината. Мужчина с моноклем сжал его кожу в качестве проявления силы, просто чтобы продемонстрировать, что Локи не контролирует свое тело. Каждое прикосновение Вейдера было пропитано похотью. В какой-то момент мужчина устал ждать. — Ты продался Старку, — сказал Вейдер, наклоняясь вперед, пока его горячее дыхание не опалило ухо Локи. — Почему бы тебе не переспать со мной? Я сделаю так, чтобы это стоило твоего времени, — Пальцы Вейдера провели по скуле Локи, когда тот замолчал. — Давай я тебя трахну, и я принесу тебе настоящую еду и столько воды, сколько ты захочешь. Как тебе это? Ладонь Вейдера схватила челюсть Локи, заставив его повернуться лицом к мужчине. Дыхание его пленителя, навязчиво мятное и поразительно вонючее снизу, обволокло нос бога. Локи вдохнул один раз и решил задержать собственное дыхание как можно дольше. Лицо Вейдера было всего в нескольких дюймах. — Позволь мне, — прошептал мужчина, приближаясь. Его большой палец провел по складке губ Локи. — Я уже не раз говорил тебе, что мне это неинтересно, — сказал Локи с беззаботностью, которой он не чувствовал. Сердце колотилось, по коже ползли мурашки. У него едва хватало сил, чтобы удержаться на ногах. Вейдер усмехнулся, но звук стал жестче. Давление на лицо Локи усилилось, пока он не поверил, что мужчина оставит на его коже синяки в форме полумесяца. — Как насчет такого стимула? Покажи мне свой «волшебный член», и сегодня я буду с тобой помягче. Ты же не хочешь, чтобы я причинил тебе боль, не так ли? Локи нашел в себе силы открыть глаза и посмотреть на человека. Он был так близко, и жадно смотрел на губы Локи, и несколько крекеров, которые съел бог, бурлили в его желудке. — Я осмелюсь сказать, что ты причинишь мне боль, что бы я ни сделал, — сказал он, изо всех сил стараясь казаться храбрым. — Это будет провалом Старка, а не моим, — пробормотал Вейдер. Нос мужчины прижался к виску Локи и глубоко вдохнул. — Насколько сильно я тебя раню – это мое решение. Разве ты не хочешь быть на моей хорошей стороне? Локи облизнул губы, что, к счастью, заставило его похитителя отстраниться и посмотреть на рот Локи. — Я думаю, — спокойно сказал Локи, — что твой член не будет первым, который я откусил. Отпусти меня. Губы Вейдера плотно сжались. Его хватка переместилась, чтобы обхватить шею Локи, большой палец грубо провел по покрытой струпьями линии на горле Локи. — Я получу тебя в любом случае. — Если бы это было правдой, — возразил Локи, хотя хватка мужчины усилилась, — мы бы не вели этот разговор. — Как только Тони Старк умрет, это не будет иметь значения, — прорычал Вейдер. — Прозрение грядет. После этого меня уже никто не остановит. Локи замер лишь на мгновение. Он знал это слово из своих переводов. Он интерпретировал «Прозрение» как обещание спасения для ГИДРЫ, план мира, характеризующегося порядком. Конечно, когда он считал ГИДРУ мертвой, не было никакого чувства срочности исследовать последствия этой концепции. Но пыл Вейдера указывал на неизбежность. И угроза Энтони спровоцировала врожденную и видимую реакцию. — А, так «Прозрение» для тебя что-то значит, — заметил мужчина. — Ты понимаешь больше из этих старых журналов, чем показываешь. Локи закрыл глаза и сосредоточился на том, чтобы скрыть страдания на своем лице. Энтони скоро его найдет. Он сможет предупредить его до того, как возникнет какая-либо опасность. — Отпустите меня, — повторил он сквозь стиснутые зубы. Вейдер наконец сделал это, хотя и с резким смехом. — Ты действительно заботишься о нем, не так ли? — усмехнулся мужчина. — Ты влюблен в Старка. Локи не снизошел до ответа на такую наглую ложь. Вместо этого он воспользовался отвлечением мужчины и схватил с его колен жалкую тарелку с подношениями и одинокую бутылку воды. Обычно он смаковал каждый кусочек, несмотря на отвратительное внимание Вейдера. Теперь он запихивал еду себе в глотку, обеспокоенный тем, что его похититель украдет то немногое, что ему позволяли. Его желудок заурчал в знак протеста, не привыкнув поглощать так много и так быстро после недели столь скудных приемов пищи. Он чувствовал, как взгляд Вейдера сверлит его, когда он закончил. — Ты думаешь, что Старк тоже любит тебя? — спросил он. Локи поддался искушению фыркнуть от столь абсурдного предположения. — Я уже говорил тебе.. — Да, да, твой легендарный волшебный член, — Странный, почти лихорадочный свет вспыхнул в глазах Вейдера. — Почему бы нам не проверить, насколько он заботится о тебе? Локи с сомнением покосился на него. В тоне мужчины была какая-то резкость, которая каким-то образом нервировала больше, чем его навязчивые прикосновения или вопиющие угрозы. Вейдер улыбнулся звериной, зубастой ухмылкой. — Я оставлю тебя с твоей музыкой, пока мы не будем готовы к представлению, — сказал он, пятясь из комнаты. Вопли возобновились с новой силой, каким-то образом даже более громкие, чем когда-либо, и огни замерцали, прежде чем усилиться до ослепительной яркости. Локи со стоном опустился на спину, прижал руку к груди и попытался вообще ни о чем не думать. Это была простая цель, когда он едва мог слышать собственные мысли. *** Они снова пристегнули его к смотровому креслу, но Локи не собирался паниковать. Его плечо пульсировало от боли, но Локи не собирался паниковать. Они подключили устройство в углу комнаты, которое излучало тепло, но Локи совершенно не собирался паниковать. Мистер Пинат, казалось, был чрезмерно обеспокоен внешностью Локи. Однако его усилия по разглаживанию складок на одежде Локи и откидыванию волос с его лица, вероятно, не смягчили эффект от дней без сна и возможности помыться. — Сегодня не будет сценария, мистер Уокер, — сказал мужчина, заправляя непослушный локон за ухо Локи. — В разумных пределах вы можете свободно говорить со Старком. Разумеется, вам не разрешается обсуждать подробности вашего пребывания у нас. Вы понимаете? Локи сглотнул и упорно игнорировал Существо в углу. — Я понимаю, — коротко сказал он. Мистер Пинат хлопнул в ладоши. — Отлично! Мы почти готовы начать. Он отошел в сторону, к ряду мониторов и дронов, устанавливающих оборудование, а Локи старательно отводил глаза от устройства, которое начинало светиться зловещим красным. Он почти не заметил музыку в своей камере. Его мысли, все более катастрофические и граничащие с истерикой, было почти невозможно подавить. — Что ты думаешь о моей новой игрушке? — спросил Вейдер. Локи едва сдержал дрожь, только вернувись в настоящее из-за влажных губ, прижавшихся к его уху. Через мгновение падший бог стиснул челюсти и уставился прямо перед собой. Он не будет думать об этом. Он не будет. Он не будет. — Последний шанс, — съязвил мужчина. — Ты уверен, что не хочешь принять мою сделку? Его рука скользнула по груди Локи, и со стороны могло показаться, что его намерение было таким же, как у мистера Пината – скрыть их отношение к нему за эту последнюю неделю. Но он мог чувствовать, как пальцы Вейдера задержались на его груди, и особое внимание, которое он уделял нижней части живота. — Когда я убью тебя, — процедил Локи сквозь зубы, — я позабочусь о том, чтобы ты страдал. Вейдер запрокинул голову и издал громкий, властный смех. — Просто помни, что я дал тебе шанс. Мистер Пинат шагнул за камеру и кивнул, побуждая Вейдера надеть лыжную маску. Он положил руку на изуродованное плечо Локи, но Локи едва мог ее почувствовать. Что-то ужасное должно было произойти, но сначала ему позволят увидеть Энтони. Он посвятит все свое внимание Энтони. Экран перед ним ожил. — Томми? Томми, ты меня видишь? Локи уставился на него. — Ты выглядишь ужасно, — выпалил он. Монитор был слишком далеко, а качество слишком плохое, чтобы он мог различить каждую черту Энтони, но даже так изобретатель выглядел явно растрепанным. Его волосы никогда не выглядели такими жирными, а на его одежде преобладала коллекция разноцветных пятен. Фиолетовый покрывал припухлую кожу под глазами, контрастируя с паутиной красного, которая окружала его шоколадные радужки. Его кожа выглядела пепельной и маслянистой, и он щеголял с зачатками густой бороды. Его руки дрожали там, где они сжимали подлокотники его кресла. — Ты выглядишь хуже, — парировал Энтони с дрожащей улыбкой. Втайне Локи готов был поспорить, что разница между ними была весьма незначительной. Энтони выглядел больным. Обеспокоенный, Локи откинулся на спинку стула, чтобы облегчить нагрузку на свои израненные запястья. Когда он отстранился, Энтони вытянулся вперед, глаза его были жалобными. — Ладно, очевидно, мы оба выглядим дерьмово, но как ты себя чувствуешь? Ты достаточно ешь? Пальцы Вейдера сжались на его плече в знак предупреждения. — Я ел сегодня утром, — осторожно сказал Локи. Локи узнал упрямую челюсть Энтони. — Они причиняют тебе боль? — надавил он. Хватка усилилась. — Я в порядке, Энтони, — сказал он уверенно. Выражение лица Энтони сморщилось, и Локи не мог понять. — Милый, ты плохо выглядишь, — прошептал изобретатель. — Ты выглядишь таким уставшим. Давление усилилось. Локи боролся с инстинктивным желанием своего тела вздрогнуть и выдавил улыбку. — Я в порядке, Энтони, — твердо сказал он. — Не волнуйся. — Ладно, Томми. Я тебя понял, — сказал Энтони, но его голос заметно дрогнул, а руки сжались в дрожащие кулаки. Его взгляд метнулся к Вейдеру за спиной Локи один раз, другой, а затем: — Эй, Джейсон Вурхиз. Убери от него свои чертовы руки. Вейдер вздрогнул, но через мгновение Локи услышал за спиной едва слышный смешок. А затем его рука сдавила плечо Локи. Шипя сквозь зубы, Локи отпрянул, как мог. — Энтони, — увещевал он себе под нос. Несмотря на помеху в виде экрана, на лице изобретателя явно отражалась и нарастала необъяснимая ярость. — Хватит, ему больно, придурок, — прорычал инженер. — Я тебя нахуй выпотрошу. Раздался приглушенный рык – Вейдер воспринял слова Энтони как вызов. На плечо Локи было оказано еще большее давление, пока тот не закричал. — Энтони, они не причинили мне вреда. Я в порядке. Я в порядке. Я в порядке, — беспомощно повторял Локи, пытаясь вынести издевательства Вейдера. — Я просто хочу домой. Наконец изобретатель снова сосредоточился на нем. — Я знаю, милый. Ты скоро будешь дома, — Он судорожно втянул воздух, затем еще раз, и, наконец, третий в быстрой последовательности. — Я не могу, — жалобно прошептал Энтони. — Клинт? — Мы хотели бы обсудить условия вашего освобождения, Томми, — вмешался Бартон, голос был кротким, но приглушенным, что полностью контрастировало с его повседневной личностью. — Не могли бы мы поговорить с кем-то, кто может принимать решения? Роль переговорщика, казалось, больше подошла бы Вдове, чем Бартону. Локи был полностью поглощен Энтони, и поэтому не заметил, что рядом с изобретателем присутствовали только лучник и Беннер. Он мог понять отсутствие Вдовы. Томас был для нее угрозой; содействие его спасению не принесло ей никакой выгоды. Однако он полагал, что Стивен, по крайней мере, относился к нему с некоторой долей товарищества. Отсутствие Капитана ранило сильнее, чем он мог признать. Но больше всего он беспокоился об Энтони. Он казался все более нестабильным. Каждая капля уверенности ушла в пользу слезящихся глаз, бледной кожи и дрожащих конечностей. Пока он наблюдал, инженер сгорбился и прикрыл глаза дрожащей рукой. Беннер, нахмурив брови, успокаивающе положил руку ему на спину. Резкий рывок за волосы вернул его внимание к мистеру Пинат, который покачал головой, отвергая просьбу Бартона. — Они не желают вести переговоры, — передал Локи. Рука Вейдера обхватила его затылок, а его мясистый большой палец разминал верхнюю часть позвоночника бога в пародии на ласку. Локи сосредоточился на том, чтобы скрыть импульсивную гримасу. — Их запрашиваемая цена слишком высока, Томми. Тони готов пойти на уступки, — проворчал Энтони, не поднимая глаз. — Он готов пойти на множество уступок, но мы также не можем подвергать мир опасности. Глаз, который не был закрыт моноклем, теперь мерцал. Привычная тонкогубая улыбка мистера Пината сменилась жутким оскалом зубов. Мужчина отрицательно покачал головой, не меняя своего ликующего выражения. — Они не хотят менять условия, — повторил Локи. Ногти Вейдера впились в его кожу, побуждая его продолжить. — Ты.. — Локи сделал глубокий, ободряющий вдох. — Ты хочешь сказать, что не хочешь выполнять их требования? Энтони издал сдавленный звук, но ответил Бартон. — Тони готов заплатить денежный выкуп. Он предоставит материалы и построит любое не оружие, которое они запросят, — Энтони многозначительно прочистил горло. — С некоторыми условиями он даже готов уступить костюм Железного человека. Но Щ.И.Т. не может оправдать отказ от оружия, способного убить сотни тысяч, ради одного гражданского, — Шпион замолчал, и на его обычно веселом лице появилось раскаяние. — Мне жаль, Томми. Локи знал, что они не согласятся. Рационально он понимал, что даже если они капитулируют перед требованиями ГИДРЫ, его похитители либо пойдут на дальнейшие уступки, либо убьют его на месте. Но на мгновение он вернулся к мышлению старого Локи, Локи, заточенного в Пустоте. Что Локи мог представить себе только будущее, полное боли, боли, боли. Что Локи принял свою чудовищную судьбу в обмен на краткую передышку от агонии. Что Локи никогда ничего не доверит Энтони Старку, не говоря уже о своей жизни. На этот единственный момент он почувствовал себя преданным, злым и очень напуганным. Энтони обещал защитить его, а сейчас этот человек отказывался даже смотреть на него. Ястреб, должно быть, что-то понял из отсутствия выражения на его лице, потому что бросил обеспокоенный взгляд на Энтони, который еще даже не выглянул из-за рук. — Томми, ты должен понять.. — Я понимаю, — коротко сказал он. Он понимал. Он понимал. Умом он понимал, что быть свидетелем таких мучений должно быть утомительно. Он даже мог понять, что изобретатель нес некое метафорическое бремя всякий раз, когда Локи страдал. Но после целой недели изоляции и манипуляций его самым заветным желанием было быть увиденным человеком, ради которого он пожертвовал собой. Все это стоило бы того, если бы Энтони просто посмотрел на него. Вейдер выскользнул из кадра. Локи проследил за ним вправо, в угол, где прибор, источающий тепло, черпал энергию. Даже не применяя свой сейд, он мог уловить наслаждение своего пленителя, отвратительное и злобное. Он позволил своему телу сконцентрироваться и дрогнуть, прежде чем выпрямился и стиснул челюсти. Его похититель задержался за кадром, пока Локи не рискнул взглянуть еще раз. Он намеревался собраться с духом, но.. Это было клеймо. Это было пламя, жар и жжение. Именно это сломало его в Пустоте. Его глаза расширились – он не мог это контролировать. Всхлип зародился в его горле – он не мог его подавить. Его тело яростно дергалось в путах, которые его связывали – он не мог это остановить. Он чувствовал, как его грудь вздымалась от больших глотков воздуха, которые напрягали его избитые ребра. Раны под его путами снова открылись и начали кровоточить. Пожалуйста, только не это. Все, что угодно, только не это. Вейдер отступил назад перед объективом камеры. Его острые ногти вцепились в волосы Локи и крепко держались за концы, заставляя его голову откинуться назад, обнажая горло. Мысли Локи остановились. Жар был так чертовски близко. Он чувствовал, как он скользит по его обнаженной щеке. — Расскажи Старку, что ты видишь, — прошептал мужчина на ухо Локи. — Расскажи ему, или я сделаю все намного хуже для тебя. Локи уставился в потолок и заставил себя телепортироваться. Клочья сейда, которые он успел накопить, едва шевелились. Ему не хватило. Жар лизнул его руку, опалив тонкие волоски. — Это утюг, — сообщил Локи пятнам отслаивающейся краски на потолке. Вейдер ударил его тыльной стороной руки мгновение спустя. Кровь хлынула ему в рот, но вынужденный наклон лица вверх не позволил ему выплеснуть ее. — Будь конкретнее, — потребовал Вейдер. Локи моргнул слезящимися глазами и вернулся к безнадежным поискам узора на содранной краске. — Это клеймо, — рассеянно сообщил Локи своей аудитории. — Громче, — прорычал его похититель, крутя кудри Локи. — Это клеймо, — бессмысленно повторил Локи. Вейдер опустил голову, заставив его повернуться лицом к экрану. Бартон, как он рассеянно заметил, принял стоическое выражение, но в сжатых кулаках, скрещенных на груди, были намёки на напряжение. Реакция Беннера была более ощутимой. Учёный выглядел решительно зелёным, и он приподнялся со своего стула, как будто собирался бежать. А Энтони.. Энтони наконец посмотрел на него. Сидя, прижав ноги к груди и обхватив колени руками, изобретатель беспорядочно покачивался, глядя на Локи мутными глазами. В нем чувствовалось отчаяние, которое заставило самого Локи увянуть в ожидании гибели. Вейдер держал железо перед его глазами и схватил Локи за челюсть, чтобы привлечь его внимание. — Какая форма? — пробормотал Вейдер, хриплый звук, от которого Локи дрогнул еще сильнее. Локи пытался сфокусироваться, несмотря на приток тепла так близко к его лицу. Потребовалось мгновение, чтобы понять. — Не делай этого, — прошептал он. Конечно, это было бесполезно. Темп дыхания Вейдера ускорялся с каждым выдохом, а его пальцы на подбородке Локи дрожали. Инструмент теперь находился в считанных дюймах от глаза Локи. — Расскажи ему, что происходит с твоей кожей, — потребовал Вейдер. Локи сопротивлялся, как ему казалось, десятилетиями в Пустоте. До самого конца он выдержал все принуждения, придуманные, чтобы сделать его соучастником его собственной деградации. Конечно, к моменту завершения его унижения он не был достаточно честен, чтобы беспокоиться. Но в Пустоте он не был наделен смертным телом, готовым испытывать боль в десять раз больше. Он никого не лелеял, и поэтому угрозе могли подвергаться только его собственное тело и разум. Его гордость была последним осколком, который сломался. Но сейчас он не мог сопротивляться так полностью, не тогда, когда они угрожали смертному Ледяному Великану огнем, не тогда, когда каждый его акт неповиновения затрагивал Энтони. — Это дуговой реактор, — процедил Локи сквозь стиснутые зубы. Хватка Вейдера немного ослабла, и Локи отвернулся, отпрянув, как мог, от изнуряющей жары. Его лоб был мокрым от пота. — Нет, — внезапно прохрипел Энтони. — Ты не можешь. Вейдер хихикнул достаточно громко, чтобы виртуальная аудитория услышала. Его свободная рука проложила обжигающую дорожку вниз по горлу Локи и вдоль ключицы. Энтони вскочил со стула и побрел к объективу камеры. Крупным планом мужчина выглядел еще более расстроенным. Его расширенные зрачки намекали на вызванное наркотиками сознание. Его волосы были на несколько оттенков темнее и покрыты маслом и грязью. Некоторые пряди слиплись, прилипая к его голове как растрепанные шипы. Было бы неправильно списывать внешность Энтони на простую праздность или опьянение. Изобретатель выглядел ужасно больным. — Пожалуйста, — умолял Энтони. — Пожалуйста, просто накажите меня. Сделайте мне больно. — Тони.. — начал увещевать его кто-то, вероятно, Бартон. — Я дам тебе все, что угодно. Только, пожалуйста. Не трогай Томми. Омерзительные пальцы Вейдера схватили воротник отвратительной футболки Локи. Один сильный рывок разорвал тонкую ткань, обнажив тяжело вздымающуюся грудь Локи. Энтони ахнул; Локи съёжился. Он пожертвовал некоторыми элементами своего гламура в пользу более быстрого построения сейда. Это означало, что в дополнение к пятнистым синякам, покрывающим его ребра, и деформации, характерной для его изуродованного плеча, его телосложение было ближе, чем когда-либо, к изможденной форме, которая скрывалась под гламуром Томаса. Вейдер небрежно проложил извилистую дорожку вниз по груди Локи. — Что ты думаешь, Томми? — прошептал он на ухо Локи. — Нам стоит сделать это? — Его пальцы задержались на груди Локи. — Пожалуйста, — снова сказал Энтони, более мучительно, чем когда-либо. Он приблизился к камере, полностью загородив Беннера и Бартона позади себя. — Томми невиновен. Ты хочешь причинить мне боль. Я сделаю все, что ты захочешь, если ты просто остановишься. Вейдер начал напевать диссонансную мелодию, которая звучала подозрительно, как подражание терзавшему его блэк-металлу. Острый ноготь указательного пальца прочертил красный круг на липкой коже Локи. Локи вжался щекой в искусственную кожу кресла и закрыл глаза. Его напряженное тело восстало против его попыток расслабиться. — Просто скажи мне, чего ты хочешь, — умолял Энтони. — Пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста. Раскаленный металл вдавился в кожу. На мгновение Локи задумался, не забыл ли он про боль. Он чувствовал давление, но не жгучую агонию, которую ожидал. В следующее мгновение его нервы зарегистрировали ад, и Локи закричал. Расплавленное пламя обожгло кожу его гламура, нашло Локи, окутанного под ним, и просочилось сквозь его укрепления, чтобы уничтожить ледяного монстра внутри. Локи не мог перестать кричать. Узнав свое истинное происхождение, он наконец понял, почему ненавидит горячие напитки, почему знойное асгардское лето всегда делает его вялым и лихорадочным, и почему ожоги всегда заживают в три раза дольше, чем любые другие раны. Жара была величайшей слабостью ледяного великана. Учитывая его смертные ограничения, он задавался вопросом, может ли это убить его. Сочетание ограничений на его конечностях и хватка Вейдера на его шее удерживали его на месте, несмотря на пожар, опустошающий его всякую защиту. Он чувствовал, как пламя проникает в его вены, плавя лед, оставляя вечные следы на его плоти. Локи кричал, кричал и кричал. Он потерял счет времени. Он едва заметил, как клеймо поднялось, оставив после себя обожженную кожу. Казалось, будто под поверхностью его воспаленной кожи остались угли, которые продолжали кипеть, тлеть и бурлить. Он чувствовал запах жареного мяса. Когда застоявшийся мозг Локи понял, что он чувствует запах себя, он едва успел повернуть голову, чтобы выблевать свою скудную еду на пол. После этого он обмяк в своих оковах, изо всех сил пытался задержать дыхание, старался не смотреть вниз на свою обожженную плоть. В этот момент он услышал голос Энтони. Он бормотал череду пустых фраз, обещаний, что он здесь, что он освободит его, что ему осталось только потерпеть еще немного. Локи был слегка удивлен, что они позволили ему утешить себя. Вейдер присел перед ним. Глаза мужчины были расширены почти в той же степени, что и у Энтони. Локи слабо уставился на него, не в силах даже собраться с силами, чтобы вздрогнуть, когда его мучитель и наклонил губы к уху упавшего бога. — Ты готов проверить мою теорию? Локи облизнул пересохшие губы, совершенно ничего не понимая, неспособный думать из-за адского огня на своей груди. Вейдер все еще ухмылялся, и он был так близко, что Локи мог видеть золотые пломбы, венчающие его коренные зубы. Его пальцы прижались к вялому рту Локи, наклонили его безвольную голову, пока бог не уставился на него мутным взглядом. Конечно, на сегодня все кончено. Так должно было быть. Пальцы Вейдера схватили Локи за щеки. Когда бог не ответил, он отпрянул. Подбородок Локи снова скользнул вниз. Его собственное дыхание покалывало его обожженную кожу. Через мгновение сапоги Вейдера снова появились в его размытом поле зрения. Энтони начал реветь. Там было второе клеймо. Локи не мог дышать. Вейдер подошел ближе и встал на колени рядом с ним. Его тело дрогнуло, съёжилось и вздымалось, но его ограничения не сдвинулись ни на дюйм. Жестокие пальцы погладили раздраженные линии на его груди, вызвав надрывный стон. — Стой! — закричал Энтони. — Просто перестань причинять ему боль. Боже, чего ты хочешь? — Мы хотим увидеть, как ты страдаешь, Тони Старк, — сказал Вейдер, впервые обращаясь к камере. Его пальцы продолжали нажимать на клеймо, вызывая череду слабых всхлипов. — Тогда давай устроим обмен! Верни Томми, и ты получишь меня. Можешь причинить мне боль! Вейдер усмехнулся над фоновыми протестами других Мстителей. Его ногти извивались, почти царапая колотящееся сердце Локи. — Знаешь, твой парень почти убедил нас всех, что он был просто объектом для секса, когда мы впервые схватили его. Конечно, когда мы увидели твою реакцию, мы поняли, что он должен быть чем-то большим, — Вейдер замолчал, и Локи услышал коварные нотки в его голосе, когда он снова заговорил. — Ты любишь его, не так ли, Старк? Энтони колебался, и Локи не мог его винить. Он знал, что изобретатель не мог испытывать к нему таких чувств, ни сейчас, ни когда-либо еще. Но когда пальцы Вейдера болезненно вцепились в его волосы и откинули голову назад, он молился, чтобы Энтони солгал хотя бы в этот раз. — Неужели? — прорычал Вейдер. Локи не мог ослабить давление на скальп. Он потянулся, чтобы облегчить боль, но это натянуло его обожженную кожу. — Да! Да, я люблю его! — горячо прошептал Энтони. — Пожалуйста. Не причиняй ему вреда. Хватка Вейдера немного ослабла. — Видишь, Томми, — театрально прошептал он. — Старк любит тебя. Ты ошибался. Локи закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Он слышал растущее напряжение в голосе Вейдера, злость, оставшуюся с утра. — Ты загнал меня в угол, — сказал Энтони. Его голос дрожал. — Ты украл мужчину, которого я люблю. У тебя есть идеальный козырь. Просто остановись. Я дам тебе все, что угодно. Вейдер отпустил волосы. Его ладонь снова скользнула. — Я принес особый сюрприз, — сказал он, — чтобы Томми никогда не забыл, что ты ответственен за все это, — Он продемонстрировал новый дизайн клейма перед камерой. — Что ты думаешь? Я сделал его на заказ. Клеймо, изогнутое в форме шлема Железного человека, пылало ярким, губительным красным пламенем, готовясь к увековечению в его плоти. Когда Энтони заговорил сейчас, его тон был совершенно безутешным. — Неважно, что я делаю, не так ли? Ты никогда не попросишь ничего из того, что я могу дать. Ты просто хочешь причинить ему боль, чтобы наказать меня. — Это неправда, Старк, — сказал Вейдер, притворяясь озадаченным. — Если Щ.И.Т. не будет сотрудничать, тебе просто придется получить то, что мы хотим, другим способом. Очевидно, мы еще не нашли подходящего стимула. На мгновение тишину нарушал только звук учащенного дыхания Энтони. Ногти Вейдера прорезали полумесяцы на коже в области сердца Локи. — Ты хочешь что-нибудь добавить, Томми? — злорадствовал его мучитель. У Локи не было сил поднять голову. — Все в порядке, Энтони, — прохрипел он. — Я в порядке. — Это не нормально, милый, — прошептал Энтони в ответ после минуты дрожащих вдохов. — Но мне жаль. Мне так, так жаль. — Видишь, Томми? — снова крикнул Вейдер. — Видишь? Вейдер поднял устройство. Железо вонзилось в плоть, которая покрывала его сердце. Тело Локи напряглось, пробив дюйм или два, которые позволяли его ограничения. Это было так больно, как-то сильнее, чем раньше. Когда его кожу буквально сжигало, возникло знакомое желание, пылкое стремление к концу. Он кричал все громче, громче и громче. Он кричал до тех пор, пока не перестал слышать Мстителей, Вейдера и Энтони. Он кричал, пока не потерял сознание. *** Он очнулся, все еще крича. Его руки потянулись к груди, к двум клеймам агонии, сжигающими его до самого нутра. Человеческие оковы немедленно сковали его руки, прижали запястья к бокам и прижали спину к эластичной и податливой поверхности. Что-то коснулось его лица, легкое как перышко, скользнуло по его сжатым векам. Он вскрикнул и отчаянно отвернул голову. — Милый, это я! Это твой Энтони. Он заскулил, прежде чем смог остановить звук. Он сумел освободить одну из своих рук и дернулся, пытаясь сжаться в комок. Губы коснулись его виска. — Томми, это я. Это я, — Его тело начало покачиваться. — Тсс. Здесь ты в безопасности. Я защищу тебя. Он знал этот голос, конечно, знал, но с растущей ясностью сознания пришло так много – слишком много – боли. Несмотря на все его усилия, его мышцы не разжимались, и грудь пылала от агонии. Он слышал, как он скулит без слов, жалобно, но не мог погасить этот звук. В отчаянии он повернулся носом к шее Энтони, вдохнул лесной орех и машинное масло и молился, чтобы ему снова позволили забыться. — Я знаю. Все в порядке, милый. Я здесь, — Хватка вокруг его тела превратилась из сдерживающей в поддерживающую, прижав его щеку к угловатому плечу. Локи укусил внутреннюю часть щеки, чтобы остановить свои жалкие призывы, и придвинулся ближе. Руки Энтони начали двигаться вдоль его тела, успокаивая его позвоночник, задерживаясь на его содрогающейся грудной клетке легчайшей из ласк. Он мог чувствовать, как спора тянется тандемом и начинает тыкаться в его сейд. — Ты можешь открыть глаза? — умолял Энтони. Застонав, Локи попытался. Он сумел прищуриться, что дало ему возможность увидеть шею Энтони и длинную щетину волос, которую мужчина не брил. Они вернулись в пентхаус из прошлого; он знал это, потому что диван подозрительно отсутствовал, а скипетр ощутимо присутствовал. Тем не менее, он наслаждался драгоценным моментом, просто слушая неровный пульс сердца Энтони у своего уха. Но даже когда его тело начало расслабляться, он мог отдаленно чувствовать, как спора притянулась к нему, безнаказанно прилипая к зияющим дырам в его сейде. У него не было сил сопротивляться. — Мой Томми, — прошептал Энтони. Его губы задрожали у кончика носа Локи. — Продолжай смотреть на меня, милый. Он попытался, но запах его собственной обугленной кожи начал доминировать над его чувствами. Его плоть пульсировала, как будто она все еще тлела. — Эй, нет. Не думай об этом, — Влажные ладони обрамили его лицо, заставив его встретиться взглядом с налитыми кровью шоколадно-карими глазами. — Сосредоточься на мне, ладно? Дрожащие пальцы Локи нашли запястья изобретателя и отчаянно вцепились. — Я ненавижу огонь, — признался он предосудительным шепотом. Глаза Энтони расширились. — Мне жаль, — пробормотал он жалобно. — Щ.И.Т. не отдаст ракеты, хотя их должны были уничтожить, они мои. Даже Пеппер не сможет их убедить, — Изобретатель резко втянул воздух. — Все против меня, Томми. Они думают, что я схожу с ума. Хватка Локи усилилась. ГИДРА побеждала. Они успешно изолировали Энтони. — Просто найди меня, — прохрипел он. — Сколько еще ждать, пока ты придешь? Энтони большими пальцами нащупал темные мешки, которые обосновались под глазами Локи. — Недолго осталось. Не волнуйся. В тоне было что-то искусственное, что подсказало ему. — Ты понятия не имеешь, где я, — с несчастьем понял Локи. Все тело изобретателя обмякло. Он наклонился вперед и прижался лбом ко лбу Локи. Его горячее дыхание, затхлое и с оттенком густого запаха виски, коснулось лица бога. — Нет абсолютно никаких твоих следов, Томми. ДЖАРВИС взломал всех, и нигде нет никаких записей об этом. Фабрика, где эти ублюдки схватили тебя, была полностью стерта, а все записи с камер наблюдения таинственным образом исчезли. Разношерстная группа террористов не должна быть такой изощренной. Это, черт возьми, не имеет смысла! Локи чувствовал, как под его пальцами отчаянно колотится пульс Энтони. — Ты найдешь меня, — рискнул он неуверенно. Инженер накручивал один из увядших локонов Томаса на палец, его взгляд был расфокусирован. — Брюс говорит, что я вижу осознанные сны. Он говорит, что я свожу себя с ума, что видеть тебя таким – нездорово. Сердце Локи дрогнуло от мучительного тона инженера. — Энтони.. — Я все время вижу тебя с этим ублюдком, который держал тебя сегодня, Томми, — небрежно продолжил Энтони. — Он говорил точь-в-точь как в моих снах. Мысли Локи запнулись. Эта линия разговора казалась опасной. — Это всего лишь сны, Энтони, — прошептал он. — В моих кошмарах ты лежишь в камере. Свет такой яркий, а музыка оглушает. Ты не можешь спать. Тебе едва дают что-то есть, — Энтони крепко обнял его, и Локи прикусил язык, чтобы подавить протесты своего тела. — И этот монстр следит за тобой, Томми. Он приближается, и я опоздаю. К сожалению, его описание звучало довольно точно. Но последствия, стоящие за его необъяснимым знанием, были слишком ужасающими, чтобы размышлять об этом прямо сейчас. Локи нужно было сосредоточиться на том, чтобы направлять Энтони к ответам, а не исследовать коварные махинации споры. — Ты не опоздаешь, — настаивал Локи, — потому что ты выяснишь, где я, — Его пальцы сжались на растянутом воротнике мужчины. — Расскажи мне о дневниках. Энтони вздохнул от раздражения, но потакал ему. — Я достаточно слышал о безупречном Капитане Америке и его напарнике, пока рос, чтобы понять, что Барнс пережил падение, — Изобретатель замер в раздумьях. — Я еще не сказал Стиву. Он беспокоится о тебе почти так же, как и я. Плюс, этот ублюдок, Фьюри, отправил его и Романофф на задание. Что-то про захваченный корабль и пиратов. Локи кивнул, прижавшись к груди Энтони. Пока что мужчина узнал больше, чем он надеялся. Локи не мог ожидать, что Энтони догадается, что Барнс все еще жив или участвует в его захвате. — Что еще? — подсказал он. Еще один выдох, на этот раз более отчетливо окрашенный разочарованием. — ДЖАРВИС сказал мне, что ты определил Золу как писателя. Думаю, я не удивлен, что он оказался двуличным ублюдком. Дорогой старый папа никогда не был хорошим знатоком людей, — Лицо Энтони прижалось к его макушке. — Я не должен был просить тебя переводить это дерьмо, Томми. Почему ты просто не поговорил со мной? Я мог бы найти для тебя что-нибудь другое. — Энтони– — Это моя вина. Это все моя чертова вина.. — Энтони, пожалуйста, — прервал его Локи. — У нас мало времени, и ты должен найти меня. Локи прижал руку к больным ребрам и уткнулся лбом в выступающую кость на плече изобретателя. Оставаться в настоящем становилось все труднее, а агонию в груди становилось все труднее игнорировать. Он вяло заметил, что спора сумела поймать несколько пучков его сейда и неуклонно тянет их к ядру. — Я пытаюсь, милый. Пытаюсь, — Рука Энтони опустилась на его голову. — Я просто не понимаю, как воспоминания какого-то больного ублюдка, который умер десятки лет назад, должны помочь мне найти тебя сейчас. Локи обдумывал свои варианты так тщательно, как только мог, когда спора маневрировала его сейдом вне его контроля, а его тело пульсировало от многочисленных ран. Неверный шаг мог быть катастрофическим, но приближалось Прозрение, и он очень хотел вернуться домой, он так ужасно скучал по Энтони. — Расскажи мне побольше о Золе, — осторожно попросил он. Пальцы Энтони продолжали гладить его волосы, пока он размышлял. — Ну, он был ведущим ученым ГИДРЫ, верно? Файлы, которые нашел ДЖАРВИС, похоже, указывают на то, что он работал с Тессерактом для Щ.И.Т. Я предполагаю, что он проводил эксперименты на людях для Красного Черепа, основываясь на том, что ты перевел, но записи Щ.И.Т. об этом не говорят. Локи попытался сосредоточиться. Ему показалось, что вдалеке он слышит начало резких звуков электрогитары и гулкие удары барабанов. — Кем был Красный Череп? — настаивал он. Смех Энтони был горьким и безутешным. — Он был главой ГИДРЫ, пока Кэп не уничтожил его, — Он заправил локон за ухо Локи. — Томми, я знаю, что ты мое подсознание и все такое, но я действительно не понимаю, как это поможет мне найти тебя. Локи с трудом набрался достаточно сознания, чтобы обдумать свой следующий шаг. — Каков принцип ГИДРЫ, Энтони? Несмотря на его усилия сохранять спокойствие, нетерпение начало просачиваться в его тон. Музыка становилась все громче, все болело, и спора вторгалась в бестелесное «я», которое он спрятал. Изобретатель прижался лбом к виску Локи. — Что ты имеешь в виду? — спросил он. — Их лозунг, Энтони, — повторил Локи после глубокого, укрепляющего вдоха. — Отрубить одну голову? — И еще двое займут ее место, — закончил Энтони. — Ладно, да, я помню это из рассказов отца о войнах, но когда Красный Череп умер, ГИДРА была уничтожена. Это знают все. Локи прижался щекой к приглушённому жужжанию дугового реактора и ждал. Энтони был таким умным. Конечно, даже в своём опустошённом состоянии он мог собрать всё воедино. — Но Зола выжил, — медленно сказал Энтони. — Твои переводы – доказательство того, что он все еще был ГИДРОЙ, и он выжил, — Пальцы инженера сомкнулись вокруг его предплечья. — Черт, Томми, он был ГИДРОЙ, и он проник в Щ.И.Т.! Локи замычал и закрыл глаза. Спора нашла все еще тлеющие угли в его ядре Йотуна и вливала в открытые раны пропитанные осадки его сейда. Это не обязательно было больно, но чужеродная магия, столь примитивно сливающаяся с его собственной, казалась неестественной. Энтони потянул его за руку. — Ладно, Томми, потерпи. Это прозвучит безумно, но что, если ГИДРА – это Щ.И.Т.? Он сделал паузу, как будто позволяя своему, несомненно, острому осознанию зафиксироваться. Локи удалось проворчать свое подтверждение. — Это бы все объяснило, — продолжил Энтони. — Откуда они узнали о тебе, почему ДЖАРВИС не может найти ни одной записи об этом, почему я не могу найти тебя нигде, черт возьми. И если ГИДРА – часть Щ.И.Т., они бы знали, что ты переводишь. Они бы увидели в тебе угрозу. Странное онемение начало распространяться по груди Локи. Он был таким, таким уставшим. Энтони снова рассмеялся. На этот раз звук был восторженным, веселым и облегченным прежде всего. — Я могу с этим работать, Томми. Они, вероятно, держат тебя на секретной базе Щ.И.Т. ДЖАРВИС сможет тебя найти. Калейдоскоп узорчатого света начал скручиваться и закручиваться спиралью за его закрытыми веками. Локи нащупал Энтони, нашел его воротник и прижался к нему. Спора тоже ползла к нему, вонзаясь острыми крючками в его сейд, который почти сразу же разбился. — Блядь, мне никто не поверит, — говорил Энтони, все еще с тем новым оптимистичным тоном. — Все думают, что я сошел с ума, разыскивая тебя. — Энтони, — прошептал Локи. Он пытался, пытался и пытался, но не мог оставаться в настоящем. Изобретатель крепко обнял свое угасающее тело. — Я иду. Просто подожди меня еще немного, ладно? — Пожалуйста, Энтони, — прошептал Локи, сдаваясь. — Пожалуйста, поторопись.