Fix you

Локи медленно проснулся на следующее утро. Его конечности были невыразимо тяжелыми, и знакомая головная боль сеяла хаос внутри его черепа. Должно быть, он снова исчерпал свой сейд. Это становилось все более привычным явлением. Застонав, он уткнулся лбом в подушку, удивившись, когда она дернулась под его лицом. — Ну, доброе утро, — раздался знакомый голос, веселый и легкий, резко контрастирующий с унылым началом утра. Должно быть, ему удалось что-то проворчать в ответ, потому что его подушка сотряслась от бурного смеха. — Не жаворонок? — спросил Старк. — Я бы не догадался об этом. Успокаивающие пальцы скользнули по его волосам, зацепив несколько своенравных прядей. Несмотря на его многовековое существование, такое чувство было беспрецедентным, ограниченным его тихими моментами со Старком. Те, кто пытался соблазнить его ради своих собственных целей в прошлом, никогда не прикасались к нему так, как будто он был драгоценным и заслуживал только самых нежных ласк. Он обнаружил, что выгибается от прикосновения, когда оно извилисто скользит по его спине, очерчивая контуры его позвоночника. — Ты снова собираешься спать? — прошептал Старк после нескольких мгновений попеременных поглаживаний и надавливаний на его лопатки. — Нет, — пробормотал Локи. И затем, прежде чем он успел подавить импульс, — не останавливайся. — Как прикажет мой Томми, — сказал Старк, снова мило рассмеявшись. Руки двигались вниз по его спине более уверенно, чем прежде, пальцы формировали позвонки и картировали впадины между его ребрами. Они задержались на его шее, надавливая с достаточной силой на ноющие мышцы там, прежде чем зарыться в его волосы. Слабейший вздох сорвался с его губ, прежде чем он смог его подавить. — Тебе это нравится? — спросил Старк. В его голосе была такая хриплость, какой Локи никогда не слышал. Локи просто промычал в ответ, сосредоточившись на облегчении, которое приносили эти ловкие пальцы, разминая его виски. Через несколько мгновений, в течение которых Локи следил за постепенным крещендо сердца Старка, мужчина, казалось, набрался достаточно смелости, чтобы обратиться с новой просьбой. — Можем ли мы кое-что попробовать? — спросил Старк. Он неохотно открыл глаза и тут же увидел полосу ткани. Грудь изобретателя, прикрытая рубашкой с дюжиной героически позирующих Железных Людей, поднималась и опускалась под его щекой. Легкое давление на талию Локи уступило место обманчиво крепким рукам, которые его обхватили. Он вытянул шею и обнаружил, что Старк кусает свою нижнюю губу. — Попробовать что? — спросил Локи. Он сделал все возможное, чтобы искоренить мгновенную настороженность, которая пылала сквозь последние остатки его расслабления, но беспокойство Старка было трудно игнорировать. Пальцы Старка засуетились с нижним краем свободной футболки Локи, обнажив полоску слегка загорелой кожи Томаса. — Доверяешь мне? — спросил он. — Я.. да, — сказал Локи, и это было в основном правдой. Пока Старк не подозревал, что под маской Томаса Уокера скрывается Локи, он не думал, что этот человек будет активно пытаться причинить ему вред. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — прошептал он, пытаясь удержать плечи от напряжения. Конечно, Старк, как он обычно почтительно относился к каждому вздоху Томаса, заметил перемену. — Эй, я не хочу, чтобы ты делал что-то, что тебе неприятно.. — Мне не непритяно, — сказал Локи, усмехнувшись при этом слове. — Я просто не знаю, что ты хочешь попробовать. Старк наклонил голову набок, но не сделал ни одного движения, чтобы внешне бросить вызов его прозрачному блефу. Вместо этого он поднял их обоих в сидячее положение. — Ты можешь сказать мне «нет», — предупредил Старк, заставив Локи нетерпеливо усмехнуться. — Снимешь рубашку? — выпалил он. Локи замер, чувствуя себя нерешительным и странно уязвимым. — Зачем? — Потому что я хотел бы сделать тебе настоящий массаж, — Старк изучал его некоторое время и начал хмуриться. — Послушай, тебе не обязательно.. — Не мог бы ты заткнуться нахрен? — рявкнул Локи. Он сорвал рубашку и плюхнулся обратно на кровать, изо всех сил стараясь притвориться беззаботным. По правде говоря, он мог чувствовать множество шрамов под своим гламуром, внезапно чувствительных под неосознанно пристальным взглядом Старка. Хотя он был доволен маневрами Старка всего несколько минут назад, что-то в этой позе вызывало чувство обнаженности, заставившее его содрогнуться, пока он ждал прикосновения мужчины. — Ты просто будешь на меня пялиться? — спросил Локи, когда Старк остался неподвижен рядом с ним. Он едва слышал дыхание мужчины. Наконец, пришла ласка, которую он ожидал на своей лопатке. Несмотря на его ожидание, все его тело дернулось от прикосновения. Старк немедленно отступил. — Еще раз, — потребовал Локи, испытывая отвращение к себе. — Томми.. — начал Старк, и его тон ясно давал понять, что он намерен протестовать. — Еще раз,— настаивал Локи. Старк резко втянул воздух, но на этот раз провел кончиками пальцев по пояснице Локи. Тем не менее, Локи вздрогнул, тело предвкушало жгучую боль или нежеланное удовольствие, которые всегда следовали за этим. — Полегче, — прошептал Старк, но не отстранился. Вместо этого он усилил давление на самую малость. — Ты же знаешь, я не причиню тебе вреда. — Я знаю, — сказал Локи, но его тело не переставало трястись. Он уткнулся лицом в подушку, желая вернуть под контроль свою предательскую внешнюю оболочку. Вес Старка сместился, не отрывая пальцев от кожи Локи. Мягкие звуки Литвиновского вскоре заполнили комнату, заземлив его. — Лучше? — Да, — прошептал Локи. По крайней мере, его непроизвольные движения больше не напоминали припадок. В первые несколько мгновений Старк ограничил свои прикосновения тонкими дорожками по коже Томаса, прослеживая плоскости и углубления, которые отражали тело Локи, каким падший бог помнил его до своего падения. Осторожно и так постепенно, что Локи едва замечал, даже несмотря на то, что все его чувства напрягались, чтобы отслеживать движение человека, давление увеличивалось. Мало-помалу дыхание Локи выровнялось, и жесткость, сковывающая его мышцы, ослабла. Спустя неопределенное количество времени Старк изменил позу, что, конечно, усилило пертурбацию его тела, но эта корректировка была всего лишь направлена на то, чтобы адаптировать положение Старка так, чтобы он мог использовать обе руки на спине Локи. Тем не менее, Локи не мог заставить себя полностью расслабиться, и он знал, что главная цель такого рода прикосновений – снятие напряжения. Он все время ожидал, что лезвия скользнут в промежутки между его ребрами, скальпель перережет ему позвоночник, кнуты разорвут его кожу в клочья. Старк начал напевать. Он начал подпевать музыке Локи, а именно «Лебединому озеру» Чайковского. Он был ужасен. Но на самом деле он знал эту песню. Локи разразился диким смехом, прежде чем успел его сдержать. — Что? Что? — спросил Старк, замерев, положив руки на поясницу Локи. В этот самый момент Локи не мог заставить себя беспокоиться. — Ты слушал мой плейлист, — выдавил он из себя между смешками, которые он собирался отрицать до последнего вздоха. Пальцы Старка дернулись. — Что? Нет. Я определенно этого не делал. Локи вытянул ноги и откинулся на матрас, прикрыв глаза. — Как это называлось? Плейлист THOMAS? На щеках Старка появился настоящий румянец. — Заткнись. — Тебе нравится моя музыка. — Заткнись, Томми. Локи взглянул на него, на секунду обеспокоенный тем, что ему удалось оскорбить человека, но эти шоколадно-карие глаза мерцали, несмотря на его очевидное унижение. Локи успокоился и позволил Старку вернуться к своим обязанностям. Через несколько мгновений массаж действительно начал казаться приятным. Старк был мастером в определении узлов, которые, по-видимому, усеивали спину Локи, и он использовал ровно столько давления, чтобы ослабить их, не причиняя боли. Глаза Локи затрепетали и закрылись, хотя он этого и не осознавал. Он начал чувствовать себя бескостным. — Могу ли я попробовать другую позу? — спросил Старк, понизив голос настолько, что Локи едва мог его услышать из-за музыки. Локи небрежно взмахнул рукой в знак разрешения. На него опустился груз, половина на поясницу, половина на выпуклость задницы. Руки схватили его за плечи. Ноги обхватили его бока. Он чувствовал фантомное дыхание, гнилостное и капающее, впитывающееся в его шею. Он знал, что будет дальше, ждал, как когти будут впиваться в его плененную кожу, разрезая ее на ленты. После этого зубы сомкнутся на затылке его шеи, угрожая отделить его позвоночник от тела, если он будет сопротивляться. Не будет никакой подготовки, но разрывание, терзание и сжигание вскоре облегчат путь. — Томми? Милый, что случилось? Вес ушел. Почему он ушел? — Эй! Эй, ты меня слышишь? Дрожащие пальцы провели по скулам, по лбу. Странно. Обычно они оставляли большую часть лица в покое. — Милый, я тебя не понимаю. Ты говоришь не по-английски. Большие пальцы прошлись по его ресницам. Он вскрикнул против своей воли, ожидая, что они надавят и украдут его зрение. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — услышал он вдалеке. — Что мне делать? Пожалуйста, скажи мне, что делать. Он знал этот голос. Он не принадлежал этому месту. Он слепо потянулся, нашёл ошейник. Старк. Здесь? Зачем он здесь? И была ли это музыка? Он заставил себя открыть глаза, что вызвало у Старка своего рода рыдающий вдох. Рука обхватила его затылок и потянула его к себе, пока его нос не уткнулся в пульс мужчины. Он вдохнул один раз, а затем еще раз, более глубоко, успокоенный знакомым запахом моторного масла и лесного ореха. — С тобой все в порядке. Просто дыши, милый. — Энтони? — пробормотал он в недоумении. — Тсс. С тобой все в порядке. Ты в Башне, и ты со мной. Он моргнул, глядя на кровать. Его рубашка исчезла. Почему.. — О, — прошептал он. — Что случилось? — спросил Старк, голосом, граничащим с безумием, когда его хватка усилилась. — Что случилось? — Ничего, — Его тело начало дрожать сильнее, чем когда-либо, когда он понял, что произошло, осознал, какую чертову слабость он позволил Старку увидеть. Его пальцы сильнее вцепились в воротник Старка, скорее всего, деформируя ткань. — Я не думал, что это произойдет, — признался он с несчастным видом. Пальцы в его волосах начали двигаться, сначала нерешительно, а потом лихорадочно, когда он не возражал. — Это был флэшбэк? — Да, — выдавил Локи сквозь стиснутые зубы. — Хочешь поговорить об этом? Локи зажмурился. Воротник Старка теперь был практически неузнаваем. — Нет. Эти твердые пальцы продолжали скользить по волосам Локи, пока губы двигались около его уха. — Иногда у меня возникают воспоминания. О битве за Нью-Йорк. И до этого в Афганистане. — Как ты их останавливаешь? — спросил он, с любопытством, несмотря на свой позор. — Ну, моя фишка в Афганистане – вода. Они пытали меня водой, понимаешь? Когда я вернулся домой, я даже не мог принять душ без воспоминаний или панической атаки. Пеп жаловалась на мой запах. Слабо зарычав, Локи сумел резко ущипнуть Старка за спину, вызвав игривый визг. — Правильно. Наверное, не стоит упоминать мою бывшую, когда я обнимаюсь со своим нынешним возлюбленным. — Не называй меня так. — Снукамс? — Нет. — Милый зайчик? — Абсолютно нет. — Милый пирожок? — Старк. Он рассмеялся, но звуку не хватало его обычной бурности. — В любом случае, я провел свой собственный вид экспозиционной терапии. Я начал с малого, просто заперся в ванной, наполнил раковину и сидел там, пока не закончилась паническая атака. В конце концов, я смог находиться в той же комнате, когда был включен душ. Несколько недель спустя я действительно смог принять душ без гипервентиляции. Старк вздохнул. — Прошло много лет, но я все еще не могу принять ванну. Но это нормально. Душ – это нормально. Локи нахмурился, глядя на стену за ухом Старка, слыша молчаливый призыв. — Я не хочу говорить о своем. — Я понял, — Неуверенная рука поднялась с того места, где она поддерживала поясницу Локи, и скользнула по его плечам. — Просто.. можешь сказать мне, что послужило причиной? Я не хочу, чтобы это повторилось. Локи вздохнул и прижался щекой к ключице Старка. Он уже чувствовал себя измотанным, а ведь было еще раннее утро. — Вес, — неохотно сказал он. — Было такое чувство, будто меня держали внизу. Хватка Старка на мгновение усилилась, но внешне мужчина напевал, пытаясь сохранить бесстрастность. — Когда ты захочешь об этом поговорить, я всегда выслушаю, ладно? — Я знаю, Энтони, — Он позволил мужчине еще мгновение погладить его спину, прежде чем высвободиться. — Завтрак? — спросил он с надеждой, выдавливая из себя как можно более близкое подобие улыбки. Старк усмехнулся, несмотря на сохраняющееся беспокойство на его лице. — Разве сегодня не мой день рождения? — Больше нет, — заметил Локи. — Я хочу французские тосты. — Конечно, ваше величество, — фыркнул Старк. — Вы также хотите бекон? Локи удалось вызвать на лице Томаса соответствующее острое выражение. — Есть бекон? Когда Старк рассмеялся в этот раз, звук был немного более жизнерадостным. — Ладно. Иди прими душ или что-нибудь в этом роде. Только не жалуйся, когда в этот раз завтрак подгорит. — Если ты его не сожжешь, я не буду жаловаться. *** Душ Локи занял непомерно много времени, но Старк не упомянул об этом, когда он вышел из ванной. После первых двадцати минут ругани под душем Локи решил, что притворится, будто их утренние дела никогда не происходили. Прошло еще двадцать, прежде чем он смог перестать трястись и надеть достаточно приемлемую маску, чтобы скрыть последние остатки своего горя. Старк бросил вызов своей запатентованной забывчивости и бессмысленно затараторил, чтобы заполнить тишину. К облегчению Локи, демонстрация слабости падшего бога не потревожила тактильную природу Старка. Пальцы мужчины все еще рассеянно скользили по его костяшкам и гладили по плечам, пока он говорил. Чувствуя себя великодушным, Локи ничего не сказал о подгоревших кусочках на своем тосте. Они навалились на диван после того, как закончили есть. Старк гордо выставил свою праздничную резьбу на журнальном столике и явно пытался скрыть, что проверяет, заметил ли Локи. Локи притворялся невежественным, пока не стало невозможно не заметить все более явные попытки Старка привлечь его внимание, и он сдался смеху. Старк ненадолго присел на его ноги в отместку, жалуясь, что Локи все время был слишком костлявым, прежде чем приступить к работе над набором чертежей. С небольшой подсказкой Старк начал объяснять, что он делает – что-то о своей технологии дугового реактора. Локи сосредоточился на том, чтобы притвориться вежливо заинтересованным, хотя был искренне очарован. Примерно через двадцать минут тирады о редкости и дороговизне некоторых необходимых материалов, в кармане Локи взорвался Вивальди. Уведомление о заблокированном идентификаторе вызывающего абонента заменило обычные обои на его телефоне(фото Старка, корчащего рожицу и показывающего язык, которую Локи пока не разгадал, как удалить). — Твой телефон должен быть защищен от телемаркетинга, — проворчал Старк, протягивая ладонь. — Дай мне. Я избавлюсь от них. Ошеломленный Локи отдал свой телефон и откинулся на подушки, пока Старк хрустнул шеей, демонстрируя готовность. — Экстрасенс Тед, — сказал Старк таким глубоким голосом, что он затронул другой регистр. — Хочешь зайти на хиромантию? Старк вежливо слушал мгновение, прежде чем его глаза расширились. — Погоди. Это ты, Кэп? Да, нет, это Тони. Извини. Кто-нибудь объяснял тебе, что такое телемаркетинг? Непослушная рука обхватила шею Локи, не давая ему читать сборник рассказов о Шерлоке Холмсе, который оказался в его книжном шкафу. Постоянное давление заставило Локи неохотно согнуться, пока Старк не уложил их обоих ничком, прижав Локи к своему подбородку. Это было странно удобно. — Что? Да, это телефон Томми. Он просто не большой любитель признавать его существование, — Пальцы начали перебирать волосы Локи. — Эй, с каких это пор у тебя номер Томми? Пауза, а затем Старк начал резко дергать Томаса за один из локонов. — Томми обещал, что пойдет с тобой на обед? Рыча, Локи ударил Старка по руке, но тут же его собственная конечность оказалась захвачена, а пальцы сцеплены между его собственными. — Я не знаю, — говорил Старк. — Давай я поставлю тебя на паузу и спрошу его. Старк постучал по экрану и выжидающе посмотрел в сторону Локи. — Итак... хочешь пообедать с Капсиклом? — Я сказал, что сделаю это, прежде чем он ушел, — признался Локи. — Ну, видимо, ему дали новое задание, так что он завтра уезжает. Он хочет знать, сможешь ли ты сегодня. Локи застонал и зажмурился. — Общались? — со знанием дела спросил Старк. — Я ненавижу всех, — тихо признал Локи. Палец многозначительно ткнул его в ребра. — Ты терпим, когда не делаешь этого, — допустил Локи. Старк бросил на Локи его любимую десневую улыбку. — Так что, хочешь, чтобы я сказал ему, что ты отложишь встречу? Он снял очки Томаса и потер глаза, страстно желая ответить утвердительно. — Нет, я полагаю, что я пойду. Улыбка Старка была широкой и искренней. — Потрясающе, — Телефон снова оказался у его уха. — Капсикл? Томми сегодня свободен. Почему бы тебе не привести его в ту закусочную, которая тебе нравится? Вздохнув, Локи высвободил руку из хватки Старка и осторожно положил руку изобретателя себе на голову. Пальцы тут же принялись массировать его скальп, как и хотел Локи. Его головная боль начала утихать под влиянием забот мужчины, но не прошла. — Полдень? — Старк толкал его, пока Локи не встретился взглядом с мужчиной и не кивнул. — Да, отлично. Тогда я отправлю Томми вниз, чтобы он встретил тебя. Увидимся, Капсикл. Старк вздохнул и поерзал на диване, очевидно, ища более удобное положение. Его свободная рука слегка обхватила ребра Локи. Он чувствовал, как изобретатель улыбается ему в волосы. — Чему ты так рад? — проворчал Локи. Он не особенно беспокоился об этом обеде с Роджерсом, но он определенно не предвкушал его с чем-то, напоминающим рвение. Старк же, с другой стороны, буквально излучал восторг. — Я? — Да, — прошипел Локи, и слово растянулось, когда ловкие пальцы Старка нащупали его ноющие виски. — Мне просто нравится видеть, как ты ладишь с моими друзьями. Вот и все, — Давление на его грудь от руки Старка немного усилилось, пока его не стали больше обнимать, чем держать. — Как думаешь, я когда-нибудь смогу встретиться с твоими? — Моими кем? — Твоими друзьями. Локи тут же напрягся, проклиная свою рассеянность из-за того, что не увидел ловушку. Он должен был солгать. Он знал, что должен был. Правда была слишком сомнительной. Но он не хотел соответствовать сказке, которую навязали ему в детстве, не тогда, когда не было никого, кто мог бы исказить его слова и действия, чтобы они соответствовали этой истории. До сих пор он в основном лгал, умалчивая. Он хотел это изменить. — У меня.. их нет, — признался Локи. Даже не имея доступа к своему сейду, он мог почувствовать замешательство Старка. — Совсем нет друзей? — Больше нет, — Его ногти так глубоко впивались в ладони, что оставляли на коже полумесяцы. — Я был бы признателен, если бы ты не спрашивал меня, почему. — Ты же знаешь, что я не буду давить, но я всегда рядом, когда ты захочешь поговорить, — Нос коснулся его виска. — И, просто чтобы ты знал, это неправда. У тебя есть друзья. У тебя есть я, Хэппи и ДЖАРВИС. Локи безмолвно усмехнулся и повернул голову так, чтобы его ухо прижалось к устройству в груди Старка. В этом гуле было что-то успокаивающее. — Эй, ДЖАРВИС, ты считаешь Томми другом, да? — Я к нему очень привязан, сэр, — последовал невозмутимый ответ. — Видишь? Это три друга, — Рука Старка сжалась вокруг его талии. Локи начал подозревать, что его обманом заставили заняться тем, что смертные называют объятиями. — И я готов поспорить, что к концу сегодняшнего дня ты сможешь добавить в этот список и Кэпа, — продолжил изобретатель. Смех, безрассудный и самоуничижительный, вырвался из Локи, прежде чем он успел его остановить. Двое Мстителей хотели подружиться с Локи. Тони Старк прижимался к Локи в его собственном пентхаусе. Чуть больше двух месяцев назад Локи был бы уверен, что он окончательно скатился с края безумия. Тем не менее, спора или нет, Старку, похоже, нравилось общаться с Томасом, а Томас в эти дни был по сути Локи во всем, кроме самых тонких деталей. Спора не могла быть ответственна за все, не так ли? Это определенно не объясняло приглашение Роджерса. Несмотря на ранний час, Локи, уже измученный, зарылся в объятия Старка и заставил себя не думать до полудня. *** В полдень, после успешно данного обещания Старку, которое гарантировало, что Локи вернется в пентхаус после обеда, он спустился на лифте на личный этаж Роджерса. Учитывая его относительный успех в ассимиляции прошлой ночью, он не чувствовал себя особенно обеспокоенным встречей с Капитаном. И все же, возможно, он чувствовал бы себя немного более подготовленным, если бы обладал хотя бы йотой своего сейда. Его первым впечатлением от пола Роджерса было то, что это было проявлением более шутливого влияния Старка. Цвет каждого предмета мебели или искусства точно соответствовал оттенку красного, белого и синего на американском флаге. И все же, несмотря на фарсовый бренд персонализации Старка (ироничной в свете абсолютной нейтральности на собственном этаже Старка), комнатам Роджера не хватало солдатского прикосновения. Орнамент, который он мог видеть с лестничной площадки, прославлял Капитана Америку, а не Стивена Роджерса. — Капитан? — нерешительно позвал он, не желая выходить из лифта и вторгаться в чужие владения без своего сейда в качестве проводника. — Капитан Роджерс на веранде, мистер Уокер, — вмешался ДЖАРВИС. — Понятно, — Локи неуверенно покусывал губу. — Ты можешь передать ему, что я жду? — Он не может меня услышать из-за звука своей музыки, сэр. Она довольно громкая. — Ты не можешь ее выключить? — Нет, сэр. Устройство, которое он использует, несовместимо с моими системами. — Хм, — Локи уже был голоден. Поскольку Старк втянул его в свою жизнь, он привык к более сытной и регулярной еде. — Что ты предлагаешь, ДЖАРВИС? —Я не думаю, что капитан Роджерс был бы против, если бы вы его прервали. Он очень ждал вашего прибытия. Локи вздохнул. Ответ не соответствовал его пониманию человеческого этикета, но он был очень голоден, а терпение не обязательно было его сильной стороной. — Очень хорошо, ДЖАРВИС. Пожалуйста, направь меня. Когда он проходил через различные комнаты, мало что намекало на то, что эти помещения были заняты. Он заметил бездействующий StarkPad на диване, миску с хлопьями в раковине, бутылку воды на столе, но в остальном каждая комната выглядела безупречно. Несмотря на свой острый слух, он также не мог услышать никаких признаков жизни. ДЖАРВИС заверил его, что он прибыл в веранду, но его осторожные постукивания не были услышаны, и он не услышал никаких звуков изнутри. Он неуверенно приоткрыл дверь и обнаружил, что ДЖАРВИС был абсолютно прав. Роджерс установил громкость своей музыки на оглушительный уровень, даже по человеческим меркам. Несмотря на экстремальную громкость, сам выбор музыки не обязательно был неприятным. В отличие от какофонии диссонансного шума, которую предпочитал Старк, музыка Роджерса, по крайней мере, имела мелодию. К сожалению, длительное воздействие, скорее всего, спровоцировало бы постоянную потерю слуха. — Капитан Роджерс? — снова позвал он, борясь с желанием прикрыть пульсирующие барабанные перепонки. Еще через минуту, не получив ответа, он неохотно толкнул дверь шире и проскользнул внутрь, все время морщась. Как только он приспособился, насколько это было возможно, к почти полному уничтожению своих барабанных перепонок, он заметил каскады цвета в комнате. Простыня покрывала пол под его ногами, омраченная водоворотом теней. Холсты занимали почти все поверхности, сложенные высокими шатающимися стопками, криво висели на стенах, сохли на одиноком диване, который был едва различим в углу комнаты. На большинстве картин был изображен один и тот же человек, с квадратной челюстью с ямочкой на подбородке, волосами цвета ореха, склонными падать волнами на густые брови, и яркими глазами, сияющими голубым цветом яйца малиновки. На нескольких других были изображены Мстители – Вдова, крутящая в пальцах выкидной нож, Ястреб, готовый выпустить стрелу, Старк, чинящий свою броню. Была женщина, губы которой были залиты алым, готовая танцевать. Локи даже заметил всплеск зеленого и облик с золотыми рогами, очевидное изображение его последнего появления в Нью-Йорке. Локи нашел Капитана в центре хаоса, в тесном круге, в котором он стоял, в единственном оазисе среди беспорядка. Он казался погруженным в свою работу, скрупулезно изображая человека, представленного на большинстве его картин, железнодорожные пути и скалу на периферии. Локи старательно пробирался к Роджерсу, опасаясь нечаянно нарушить его законченную работу. — Капитан? — снова попытался он, приближаясь, а затем, когда ответа по-прежнему не последовало, нерешительно положил руку на плечо солдата. Роджерс вздрогнул и повернулся, одновременно робкий, застенчивый и испуганный. Широко раскрыв глаза, он потянулся, чтобы схватиться за рукоятку на машине рядом с ним, резко прервав ревущую музыку. — Томми, — проговорил Роджерс в напряженной тишине. — Уже полдень? — Так и есть, капитан, — сказал Локи. Он наклонил голову и сложил руки за спиной. — Прошу прощения. Я не хотел прерывать. — Нет, это моя вина. Я застрял, — Роджерс краем глаза изучал его. — Я никогда раньше никого сюда не пускал. — А, — сказал Локи, тщетно пытаясь найти свободный путь обратно. — Тогда я еще больше извиняюсь за вторжение. — Все в порядке, — сказал Роджерс. — На самом деле, мне, наверное, любопытно, что ты думаешь? Локи почувствовал, как его брови нахмурились. — Что я думаю? — повторил он. Роджерс указал на окружавшие их картины. — Мало кто знает об этом искусстве. Оно не совсем вписывается в образ Капитана Америки, который правительство пыталось преподнести. Локи почувствовал, что смягчается, отождествляя себя с тоской в тоне мужчины и чувством в словах. Он подошел и встал рядом с капитаном, чтобы лучше рассмотреть его последнюю картину. — Это был твой Джеймс? — тихо спросил Локи. Улыбка Роджерса была маленькой и печальной. — Да. Это Баки, — Он протянул свои огромные пальцы, чтобы провести по лицу мужчины, размазав при этом немного влажной краски. — Он был весьма выразителен. — Да, — выдавил Роджерс. — Извините, — сказал он, губы его слегка дрожали. — За что, капитан? — спросил Локи. Роджерс выдавил из себя еще одну дрожащую улыбку. — Мы должны были пойти на обед, а я тут, утопая в воспоминаниях о человеке, который умер десятки лет назад. — Насколько я понимаю, для вас это не длилось и десятилетия, капитан, — осторожно заметил Локи. Роджерс снова повернулся к картине. — Нет, не длилось. — Похоже, вы не дали себе времени на траур. Горький смех вырвался из уст капитана. — Я рухнул в Арктику через несколько дней после его смерти, и проснулся от вторжения инопланетян. Не было времени. Локи мог понять это чувство. Только сегодня он увидел последствия избегания своего времени в Пустоте. Он знал, что значит чувствовать себя одиноким, быть убежденным, что никто не может понять – не говоря уже о том, чтобы принять – его отличия. Он обнаружил, что питает.. сострадание к Капитану, к этому человеку, который казался таким же безнадежно чуждым этому миру, как и он сам. Локи протянул удивительно твердую руку, чтобы коснуться руки Роджерса. — Тогда давайте найдем время, капитан. Пойдемте со мной на обед. Расскажите мне о нем. — Только если ты будешь называть меня Стивом, — попросил Роджерс со слезливой, но искренней улыбкой. Локи на это поморщился. — Стивен? — пошел на компромисс он. Улыбка слегка померкла. — Никто не называл меня так с тех пор, как умер доктор Эрскин. — А, — неуверенно сказал Локи. — Нет. Это, эээ.. это как-то тебе подходит, — Глаза Роджерса снова засияли. — Держу пари, ты ненавидишь «Томми». — Пожалуйста, зовите меня Томас, — сухо сказал Локи. *** Выбранная Роджером закусочная находилась всего в нескольких кварталах от Башни. Прогулка туда была достаточно приятной. Несмотря на уязвимость, которую Роджерс продемонстрировал в Башне, он, казалось, решил избегать воспоминаний о Барнсе так публично. По большей части им удавалось оставаться незамеченными. Роджерс надел бейсболку и солнцезащитные очки, что, к удовольствию Локи, оказалось достаточным, чтобы отвлечь внимание от большинства обычных жителей Мидгарда. Однако, несмотря на усилия Капитана, они подобрали два хвоста, выходя из вестибюля Башни. Они были одеты как стажеры, которым Старк любил поручать бессмысленные задания. Все в больших очках и стратегически скрывая растительность на лице, они были достаточно искусны в смешивании с толпой, так что Роджерс, казалось, не заметил их присутствия. Незваные гости слонялись снаружи закусочной, пока Роджерс и Локи не сели. Когда они вошли несколько мгновений спустя, менее наблюдательный человек объявил бы их появление случайным. Однако Локи был гораздо более искусен в незаметном наблюдении. Их хвосты, казалось, не заметили, что их заметили. Что касается самой закусочной, то, помимо ее близости, Локи не был особенно впечатлен, хотя и оставил это мнение при себе. Цены были на удивление справедливыми для города, но стол был липким, а в звучавшей музыке отсутствовала какая-либо различимая мелодия, несмотря на отсутствие резких вокальных партий. Многие блюда в меню были незнакомыми или не аппетитными. К счастью, Старк заваливал его телефон потоком сообщений с тех пор, как он ушел, включая просьбу купить чизбургер, чтобы отвезти его изобретателю(Локи подозревал, что это был жест, чтобы показать, что Старка не беспокоит его финансовое положение). Сочетание одобрения Старка и того факта, что чизбургер был одним из самых дешевых блюд в меню, подогрело любопытство Локи. Роджерс заказал ассортимент блюд из меню, включая несколько блюд на завтрак. Локи лениво пожелал, чтобы у Томаса был подходящий повод, чтобы оправдать запрос такой же суммы. — Так ты уверен, что вы с Тони не вместе? — спросил Роджерс, как только официантка ушла с заказами. — Сегодня утром ты звучал довольно дружелюбно. Несмотря на раздражение от вопроса, выражение лица капитана было забавным. Нетерпеливо ерзая на своем месте, мужчина напоминал подростка, увлеченного сплетнями. — Я уверен, что ты задал мне этот вопрос вчера вечером, Стивен, — напомнил ему Локи. — За одну ночь может произойти многое. — Полагаю, это правда, — допустил Локи, — но для нас с Энтони ничего не меняется. Но это было не совсем точно, не так ли? Друзья, вероятно, не прикасались так близко или так регулярно, как он и Старк. Несмотря на осложнения этим утром, была некоторая степень прогресса в том, что они делали. — Я не хочу вмешиваться, — сказал Роджерс, откидываясь на спинку сиденья, — но я давно не видел Тони таким. Он тебя обожает. Внешне Локи усмехнулся, но внутри что-то возгордилось, услышав от кого-то подобную оценку. Взгляд Роджерса, когда он изучал черты лица Томаса, был понимающим. — Я бы дал тебе речь о лопате, но очевидно, что ты чувствуешь то же самое по отношению к нему. Локи почувствовал, как его щеки горят, несмотря на абсолютный контроль, который он должен был осуществлять над своим гламуром. Он дернул пуговицу на рукаве и решительно избегал зрительного контакта. Рука Роджерса деликатно накрыла его собственную, положив конец его возне. — Эй, мы не должны говорить только о Баки, понимаешь? — услышал он мягкий голос мужчины. — Я бы тоже хотел услышать о тебе. Ты выглядишь немного расстроенным. — Это ничего, — попытался отмахнуться Локи. Он потянулся за водой, чтобы отвлечься, но он недооценил упорство Капитана. — Это не правда, — возразил Роджерс. — Послушай, ты не обязан со мной разговаривать, но у меня такое чувство, что у тебя тоже не так уж много вариантов? — Роджерс оперся локтями на стол и наклонился вперед, на его губах появилась неуверенная улыбка. — Я действительно хорошо храню секреты. Локи отвел взгляд, разгладил салфетку, взял вилку и положил ее обратно, перевернул меню, несмотря на то, что они уже сделали заказ. Он жаждал доверять Роджерсу, отчаянно жаждал смягчить одиночество, которое отступало только тогда, когда рядом был Старк. Но у Роджерса не было ни единой споры. Роджерс причинил бы ему боль без всяких двусмысленностей, если бы узнал. И все же, нынешнее выражение лица мужчины было бесхитростным и таким обнадеживающим, и на мгновение Локи захотелось притвориться, что у него есть друг. — Все думают, что мы с Энтони вместе? — наконец спросил Локи, сосредоточив взгляд на вычерчивании бессильной руны на своем стакане. — Тони очень осторожно подчеркивал, что вы не пара, — искренне сказал Роджерс, — но, я имею в виду, у всех нас есть глаза. Он никогда не вел себя так, как вчера вечером, ни с кем другим, даже с Пеппер. Локи нахмурился. Должно быть, это влияние споры превратило Старка в другого человека. — Что ты имеешь в виду? — нехотя спросил он. — Послушай, — сказал Роджерс, — когда Тони был с Пеппер, он всегда был застенчивым, всегда пытался сказать правильные вещи или поступить определенным образом. Это не было ошибкой Пеппер или Тони, но он постоянно сомневался в себе. Но с вами он не пытается быть кем-то другим, кроме себя самого. Он знает, что он вам нравится. Локи уже качал головой в отрицании. Это была фантазия, ставшая реальностью, и он знал, что не может этого получить. — Ты не можешь этого знать, — запротестовал он. Пальцы Роджерса начали выбивать ритм на столе. — Тони несет на себе большой вес. Он винит себя за Нью-Йорк, за людей, которые погибли из-за его оружия, даже за то, что Пеппер рассталась с ним. Он ожидает, что все его предадут, и это заставляет его держать всех, даже нас, на расстоянии. Капитан облизнул губы, глаза его сверкали искренностью. — Я никогда не видел, чтобы он вел себя так, как вчера вечером. Он просто хотел, чтобы его друзья ладили с парнем, который ему нравится. Поверь мне, Тони никогда раньше не заботился о таких вещах, — Роджерс невесело рассмеялся. — Он, вероятно, очень расстроится, если я скажу вам это, но дело в том, что вы важны для него. Вы должны это знать. — Понятно, — прошептал Локи, сердце его сжалось от невыразимого волнения. — Я не совсем уверен, что сказать. Роджерс улыбнулся, криво и прямолинейно. — Если это поможет, я думаю, что ты действительно хорош для него. Локи рассмеялся. — Это для меня впервые, — признался он, поднося стакан с водой к губам. — В любом случае, хватит о моих переживаниях. У меня сложилось впечатление, что ты хочешь поговорить о Джеймсе. Капитан был достаточно великодушен, чтобы допустить очевидное отклонение – или, возможно, он просто отчаянно хотел поделиться своим горем. — Да, ладно, — Сильные пальцы скользнули по песочно-русым волосам, как-то почти не взъерошив пряди. — Как много ты уже знаешь? Локи постарался сохранить наивное выражение лица Томаса. — Независимо от моего понимания истории, я сомневаюсь, что общедоступные знания полностью соответствуют истине. Считай меня чистым листом. Заметно сглотнув, Роджерс вытащил из внутреннего кармана пиджака мятый блокнот. — Ты не против? Будет легче, если я буду рисовать, пока буду объяснять, — пояснил он. По кивку Локи капитан начал говорить, сначала запинаясь, а затем все более жадно, так как Локи слушал, не перебивая. Он делал быстрые наброски, пока говорил. Сначала был маленький светловолосый мальчик, тощий, но с поднятыми кулаками, лицом к лицу с группой мускулистых хулиганов. Его защитил парень, он был выше, сильнее, но тоже худой, с костяшками пальцев, покрытыми струпьями. Барнс, как узнал Локи, был первым спасителем Роджерса, союзником и братом. В детстве их редко можно было найти порознь. Барнс настоял на том, чтобы остаться рядом с Роджерсом, даже когда блондин дрожал от лихорадки или ему неоднократно говорили, что жить осталось всего несколько дней. Темноволосый мальчик, теперь с квадратной челюстью, всегда появлялся с чем-то недостижимым – яблоком, дополнительным одеялом или бутылочкой лекарства. Роджерс никогда не осмеливался спросить, как ему удалось раздобыть такие сокровища. И тогда, как двое молодых людей, они стояли бок о бок у могильного камня, склонив головы. Клятва была дана. Вместе. До конца. Роджерс знал, что он доберется до конца первым, и он был благодарен за это. Он не мог представить себе жизнь без Барнса. Вместе. До конца. Это было обещание, которое они тщетно пытались сдержать. Барнса призвали на войну, а Роджерс не мог составить ему компанию, несмотря на все более отчаянные усилия. Роджерс вспомнил их последнюю ночь вместе, Барнс был одет в свою щеголеватую форму, облегчение украдкой пробежало по его лицу, когда усилия Роджерса по зачислению снова зашли в тупик. Красиво сотканные вымыслы слетали с его губ, обещая Роджерсу мир по возвращении. Когда Роджерс в следующий раз увидел Барнса, он забеспокоился, что тот его не узнает. Капитан Америка возвышался над сержантом, но темноволосый солдат, с липкой кожей и затуманенным взглядом, уставился на него с металлического стола и увидел Стива Роджерса. Роджерс всегда любил Барнса, но в тот момент он так беспомощно влюбился, что был уверен, что его сердце вырвется из грозных объятий его нового тела. Роджерс набросал обрывки миссий и ночей, шепчущих обещания и прикосновения. Неназванные желания подпитывали вечера, проведенные вместе, и томные взгляды в душе. Они хотели того, чего никогда не могло быть, не в то время, не для очень узнаваемого Капитана Америки и самого известного из Воющих Коммандос. Но они оба знали – Барнс должен был знать, – что когда-нибудь у них будет больше. После окончания войны, когда им наконец разрешат отдохнуть, у них будет все. Но потом появился поезд. Щит. Барнс упал. Это был конец пути, но не для него. — Стивен, — сказал Локи, когда голос Роджерса затих, и мужчина склонил голову, не трогая еду на своих многочисленных тарелках, — Я знаю, что рассказывать твою историю трудно. Спасибо, что поделился этим. Капитан кивнул, не поднимая глаз. Локи не мог видеть его лица, но его плечи слегка дрожали. — Расскажешь мне больше о Джеймсе? — мягко продолжил Локи. — Он, должно быть, был необыкновенным человеком, раз ты влюбился в него. В голосе Роджерса появился намек на акцент. — Он был. Он был лучшим. Локи кивнул, молча поощряя его продолжать. Роджерс глубоко вздохнул, устремив взгляд вдаль. — Баки мог очаровать любого. У него была такая манера говорить, что хотелось его слушать, даже если он просто трепался. Люди смотрели на него и думали, что он.. тупица, но Баки был умен. Он предпочитал уговаривать себя, чтобы выпутаться из драки, а не наносить удары. В каждой драке, в которую он попадал, он пытался защитить меня. — Эти глупые комиксы, которые они сделали про нас во время войны, полностью изменили все, что было на самом деле, — продолжил Роджерс, внезапно разозлившись. — Они создают впечатление, что он все время ходил за дамами, но это было не так. Он был со мной. Мы никогда об этом не говорили, но он достаточно ясно мне это показал. Он выбрал меня из всех них. — Естественно, — успокаивающе сказал Локи. — Я думаю, твой Джеймс изо всех сил старался заботиться о тебе, даже когда ты подрос. — Он делал это, — сказал Роджерс, голос его был напряженным, акцент – сильным. — Он никогда не останавливался, даже когда мне это уже не было нужно. — И ты не остановил его от попыток. Потому что ты знал, что это был единственный способ сказать слова, которые ты никогда не услышишь. Роджерс прижал кулак ко рту, глаза его сияли, когда он впитывал размышления Локи. — Он любил тебя, Стивен, — просто сказал Локи. — Он жил для тебя. — И умер за меня, — прошептал Роджерс, его тело сжималось, пока не стало почти призраком Роджерса до сыворотки, уставившегося на Локи с другой стороны стола. — Это я должен был упасть с того поезда. — И вот почему ты пытался следовать за ним, — сказал Локи, связывая все воедино. — Наверняка был другой способ перенаправить упомянутый тобой самолет, не жертвуя собой. — Возможно, так и было, но я не искал других путей, — признался Роджерс. — Я не хотел жить без него. — И вот ты здесь, — заметил Локи. — Ты один в мире, где вы могли бы быть вместе так, как вам хотелось, и ты не можешь разделить это с ним. Лицо Роджерса исказилось от муки, сделав их окружение резким. Они просчитались, выбрав общественное место. Официантка была тактична во время их еды, прерывала только для того, чтобы передать еду, что означало, что их стаканы давно опустели. Но уединение не было таким же образом получено от агентов, которые последовали за ними в закусочную. Они сидели на противоположной стороне ресторана, но их частые селфи просто случайно использовали стол Локи и Роджерса в качестве фона. Спорадическое движение их губ сказало ему, что они в первую очередь напрягались, чтобы подслушать шепот Роджерса. Локи сунул свой нож для стейка под стол так незаметно, как только мог, и стиснул зубы, уже сожалея о своем непрошеном желании защитить этого человека, который вот-вот рассыпется напротив него. Риск был слишком велик. За ним уже следили, и Роджерс мог в одно мгновение перейти от состояния развалины к состоянию подозрительности. Но он был там, на месте Роджерса, одинокий и покинутый, всю жизнь. Он столкнулся с теми же желаниями, встретил те же препятствия и пришел к тому же выводу. Роджерс поделился с ним, ощутил ту же сущность родственных душ, которую Локи видел так ясно сейчас. Он не позволит Роджерсу пожалеть об этом. И вот, молча, он сунул нож под рукав и сделал неглубокий надрез один, два, три раза. Заклинание маскировки и отвлечения было простым, но у Локи в настоящее время не было ни капли сейда. Использование магии крови, даже для чего-то столь ничтожного, как чары сокрытия, было чрезмерно истощающим, но это не было препятствием для будущего. Произнеся заклинание, он скользнул на сторону Роджерса за столом, осторожно держа свою кровоточащую руку на коленях, на случай, если его изумрудно-зеленой рубашки будет недостаточно, чтобы скрыть улики. Он осторожно положил руку на дрожащее плечо. Роджерс напрягся. — Все увидят, — сказал Капитан сдавленным голосом. — Никто не смотрит, — заверил его Локи. Мужчина, должно быть, держался на волоске, потому что этого простого утверждения было достаточно, чтобы он повернулся всем телом и уткнулся своим влажным лицом в шею Локи, плечи его мелко дрожали. Локи замер, но Роджерс, казалось, не заметил этого. Вместо этого руки капитана поднялись, чтобы обнять его. Локи закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь обуздать свою врожденную склонность к бегству. — Я ненавижу это место, — невольно прошептал Роджерс. — Мы думали, что ведем войну, чтобы положить конец всем войнам. Баки умер за это, и это, черт возьми, не имело значения. Мы просто придумали лучшие способы убивать друг друга. Локи неловко промычал, не находя слов, и решил, что его простого присутствия должно быть достаточно. Он понятия не имел, что делать со своими руками в этом положении, но его поза вскоре стала несущественной. Руки Роджерса сжались сильнее вокруг его ребер, почти слишком сильно, чтобы обычный смертный мог это выдержать, но Локи стиснул зубы и ждал с таким показным терпением, на какое только был способен. И вскоре капитан действительно начал успокаиваться. Хватка на груди Локи немного ослабла, хотя воротник его рубашки казался довольно влажным. Наконец, Роджерс поднял голову и смущенно потер щеки. Его глаза покраснели, но Локи рискнул предположить, что раздражение пройдет через несколько мгновений, что стало удачным преимуществом его улучшения. — Я не хотел быть таким фамильярным, — сказал капитан, не глядя ему в глаза. — У тебя была тяжёлая жизнь, — сказал Локи, пожав плечами. — Слушать – не проблема. Роджерс улыбнулся ему криво и неуверенно. — Ты настоящий друг, ты знаешь это? — Спасибо, — сказал Локи, беспокойно ерзая на сиденье. — Твоя компания тоже.. приятна, — признал он. Чтобы не отвлекаться, он схватил одно из так называемых луковых колец, к которым Роджерс не прикасался. Оно имело интересную текстуру – хрустящее, но скользкое. Одна из больших рук Роджерса легко легла на не поврежденную руку Локи, не давая ему потянуться за новым кусочком еды. — Может, сделаем это еще раз, когда я вернусь в город? — Я бы хотел этого, Стивен, — признался Локи, и уголки его губ невольно приподнялись. Он лениво проверил свой телефон и с удивлением обнаружил, что он был с Роджерсом больше двух часов. Любопытно, что у него не было сообщений от Старка, спрашивающего о его местонахождении или жалующегося на желудок. Тем не менее, терпение не обязательно было одной из сильных сторон Старка. Ему следовало вернуться в Башню. — Держи меня в курсе своего расписания, — сказал Локи, убирая телефон обратно в карман. — Ты будешь ужасно расстроен, если я уйду? — На озадаченное выражение лица Роджера Локи объяснил: — Энтони попросил меня принести ему чизбургер, и я боюсь, что он ждал его довольно долго. Выражение лица Роджерса стало ласковым, и он тоже, казалось, жаждал уединения после их разговора. — Тогда тебе лучше вернуться к нему. Я, возможно, задержусь здесь на некоторое время. Я не съел большую часть своего обеда. Попрощавшись с капитаном, Локи направился к кассе, чтобы заплатить за два блюда с бургерами. К счастью, в ресторане часто заказывали чизбургеры, и потребовалось всего лишь мгновение, чтобы заказ Старка был упакован и готов. Локи с немалым облегчением заметил, что агенты, похоже, не заметили его ухода и, по-видимому, остались в плену его заклинания. Передышка была долгожданной, поскольку его рука пульсировала, а гудение искусственной энергии от магии крови быстро истощалось. Усталость сделала его шаги медленными, а мысли – дрейфующими. Поэтому поначалу он не обнаружил ничего необычного, когда сел в лифт в Башне. Только приблизившись к пентхаусу, он понял, чего не хватает. — ДЖАРВИС? — осторожно спросил он, привыкший к приветствиям ИИ по прибытии и его резким отзывам о прогнозе погоды на день. Никакого ответа. — ДЖАРВИС? — снова позвал он. — Где Энтони? По-прежнему ничего. Локи на мгновение заколебался, позволив себе поразмыслить о побеге после такого тяжелого дня. Но ДЖАРВИС был его другом. А Старк был его.. кем-то. Он не мог их бросить. Решившись, он остановил лифт, прежде чем тот добрался до пентхауса. Если бы кто-то попытался проникнуть на личный этаж Старка, лифт бы почти объявил о его присутствии. Он не был уверен, на каком этаже находится мастерская Старка, и даже не мог быть уверен, что Старк направился туда после его ухода. Взгляд на его телефон показал, что что-то мешает сигналу. Он был сам по себе. Пол под пентхаусом, похоже, был своего рода складом для различных материалов и выброшенных вещей. Когда он подкрался к лестнице, которая должна была привести его наверх, он заметил коробку с инструментами и остановился, чтобы осмотреть ее. Среди странного ассортимента сломанного оборудования была ржавая отвертка. Было бы плохо, если бы он попал в беду, но он не мог получить доступ к своим кинжалам без своего сейда. Он прокрался по лестнице и вошел в пентхаус, следя за тем, чтобы дверь за ним бесшумно закрылась. Посуда после завтрака осталась в раковине, а личные технологии Старка лежали нетронутыми на журнальном столике. Конечно, если бы кто-то пытался проникнуть в Башню, они бы в поисках информации покопались в StarkPad изобретателя. Возможно, Локи зря беспокоился. Старк, должно быть, просто перезагружал ДЖАРВИСА или проводил какое-то техническое обслуживание. На мгновение Локи позволил своим напряженным плечам расслабиться, уступив место нарастающей усталости. Он был глупцом, применив магию крови и оставив себя настолько беззащитным. Да, Роджерс очаровал его, и он заметил намек на симметрию в их попытках скрыть свою более извращенную натуру, но использование магии крови было запрещено не просто так. У него едва хватало сил поддерживать форму Томаса, не говоря уже о сознании. Он с нетерпением ждал, когда рухнет в его постель. Он поставил коробку с едой Старка на журнальный столик рядом с его резьбой и выпрямился, чтобы направиться в свою комнату. Вот тогда он это и заметил. Деталь, которую он упустил. Его дверь была открыта. Он всегда, всегда закрывал за собой дверь и запирал ее, привыкнув использовать все возможные средства, имеющиеся в его распоряжении, чтобы сохранить свою личную жизнь. Она была приоткрыта лишь на малую толику, но Локи не оставил ее так. Кто-то был в его комнате.