Fix you

Когда Локи проснулся на следующее утро, он мгновенно сориентировался. Долговязое тело Томаса никогда не помещалось на его тесном матрасе, поэтому он привык к болезненности спины при пробуждении. Новое чувство физического комфорта позволило легко сделать вывод, что он спал в чужой постели. Сложнее было разгадать, почему он согласился провести ночь в логове своего врага. Усталость не была оправданием для демонстрации такой отвратительной хрупкости перед кем бы то ни было, но он особенно не хотел, чтобы Старк посчитал его слабым. Смущенный, Локи сел слишком быстро, вызвав следы боли, которая заставила его потерять сознание прошлой ночью. Головная боль почти прошла, но его сейд оставался опасно истощенным. Даже определение приблизительного местонахождения Старка в Башне лежало за его нынешними способностями. Это должно было его напугать. По крайней мере, его постоянная слабость должна была спровоцировать немедленный уход из Башни. Вместо этого Локи почувствовал себя странно помолодевшим. С момента его прибытия в Мидгард сон стал нерегулярным и беспокойным. Из-за вездесущего страха быть обнаруженным Локи всегда был готов замереть, сражаться, бежать. Прошли годы с тех пор, как он спал так крепко. — Доброе утро, мистер Уокер, — поприветствовал ДЖАРВИС с потолка. — Время 9:37. Могу ли я чем-то помочь? Локи уставился на датчик над собой, не в силах скрыть недоверие. — Конечно, я не спал почти двенадцать часов. — Вы сделали это, сэр, — Красный свет слабо пульсировал. — Если позволите, я беспокоюсь о вашем здоровье. Я зафиксировал множество признаков усталости по прибытии каждый день. Вы также не едите питательную пищу на обед. Локи сосредоточился на ритмичном сжимании и разжимании кулаков в надежде предотвратить вторжение знакомой слабости. — Ты говорил об этом Старку? — Нет, сэр. Бог медленно выдохнул, с облегчением, но не совсем умиротворенный. — Почему бы и нет? — спросил он с немалой горечью, — Несомненно, ты держишь своего хозяина в курсе всего остального. — Сэр запрограммировал меня уважать частную жизнь его гостей, а вы, мистер Уокер, кажетесь мне очень скрытным человеком, — Свет над головой загорелся еще ярче. — Сэру очень нравится ваша компания. Я бы не дал вам повода еще больше отталкивать его. Локи не мог не нахмуриться, глядя в потолок, одновременно оскорбленный и огорченный. — Значит, ты одобряешь необъяснимую озабоченность Старка мной? — Прошу прощения, мистер Уокер, но я бы не охарактеризовал интерес сэра к вам как озабоченность, — возразил ДЖАРВИС, голос которого теперь был пронизан явным неудовольствием. — Вы его, конечно, очаровываете, но он делает успехи в уважении ваших желаний. Честно говоря, мистер Уокер, сэр обычно не так настойчив. Ему редко приходится прикладывать усилия, чтобы убедить других провести с ним время. Возбуждать подозрения в отношении искусственного интеллекта Старка было бессовестно, но скрытая желчь захватила язык Локи. Его последние несколько взаимодействий с изобретателем были почти приятными. Осознание того, что спора служила стимулом для каждого их обмена – приятного или нет – запятнало постоянные оттенки легкости, подпитывающие его внутренности. Без споры Старк никогда бы не посмотрел в его сторону, как и все остальные. — Значит, Старк видит во мне вызов, — с горечью заявил Локи. Свет мигнул несколько раз в быстрой последовательности. — Я не верю, что сэр видит вас так, но моя программа дает мне только самое поверхностное понимание человеческих эмоций. Это было самым очевидным из уклонений, но Локи не мог оправдать дальнейшее взаимодействие с машиной Старка, когда это могло так легко означать разрушение его прикрытия. Что еще важнее, относительный физический комфорт его тела не был оправданием для того, чтобы задерживаться в этом логове его врагов. Он позволил себе один-единственный вялый шаг, прежде чем соскользнуть с кровати в поисках своей одежды. — Прошу прощения за беспокойство, мистер Уокер, но сэр хотел бы узнать, какой напиток вы бы хотели на завтрак. Локи остановился, просунув ногу через одну штанину. — Обычно я отказываюсь от утренней еды, — признался бог, хотя его желудок заурчал в тишине. — Сэр провел последний час, готовя завтрак из вафель, яиц и фруктов. Он очень ждет вашего мнения о его усилиях, — ДЖАРВИС на мгновение замолчал, — Сэр хотел бы, чтобы я передал, что он с радостью упакует ваш завтрак, чтобы вы могли взять его с собой. Часть Локи соблазнилась этим предложением. Прошлый опыт практически гарантировал некоторое подобие дискомфорта в связи с его уязвимостью прошлой ночью. Не было возможности избежать неловкости их предстоящей поездки на машине, но сокращение их взаимодействия этим утром могло позволить ему избежать худшего из его смущения. Однако это также вызвало бы преждевременную банальность провести еще одни выходные в его квартире. Конечно, было определенное утешение в том, чтобы продвигаться по стопке классической литературы, смакуя собрания сочинений Шостаковича и Чайковского, но в этих удовольствиях не было никакого вызова. Несмотря на свое рабство чуждой воле Камня Бесконечности, Старк мог сравниться с ним, как никто другой. Разрывающийся, Локи смущенно провел рукой по спутанным кудрям Томаса. — Я непрезентабельный, — он обнаружил, что смущается. — Сэр яростно выразил свои сомнения относительно вашей предполагаемой непрезентабельности, — поделился ДЖАРВИС самым надменным голосом. А затем, тише, — Сэр никогда раньше не готовил завтрак, мистер Уокер. Я думаю, что он был бы очень признателен за вашу компанию, какой бы краткой она ни была. Скривившись, Локи застегнул свою безнадежно мятую рубашку, упорно игнорируя вечное урчание своего желудка. Побаловать себя двумя сытными приемами пищи было исключительной роскошью. Пока он избегал склонности Старка к наглости, возможно, Локи мог оправдать риск остаться в крепости Мстителя еще немного. Определенно, это было лучшее объяснение, чем жажда компании своего злейшего врага. Движимый исключительно своим пустым желудком, Локи проскользнул в коридор и его безликий декор. Если бы не звуки визжащего вокала и оглушительных гитарных риффов, бог никогда бы не заподозрил, что Энтони Старк может здесь обитать. Абстрактные картины, украшающие стены, не намекали ни на одну из непрекращающихся острот и раздражающего юмора этого человека. Несмотря на неоспоримое богатство его окружения, Старк, которого Локи начал узнавать, не вписывался в его собственный дом. Он нашел изобретателя сидящим за кухонным столом с одним из его печально известных StarkPads в руке. Когда Локи приблизился, ему удалось различить на экране своего рода диаграмму, компоненты которой вращались вместе с ловкими взмахами пальцев Старка. Морщины, которые, казалось, так глубоко укоренились на лице инженера, почти исчезли, очевидный побочный эффект его нехарактерной концентрации. Это заставляло его выглядеть моложе. Нет, это делало его привлекательным. Прошли годы – даже столетия – с тех пор, как Локи позволял себе смотреть на кого-либо, особенно на мужчину, с чем-то, что приближалось бы к желанию. Физическое удовольствие никогда не было приоритетом для эрги во время близости, но Локи время от времени предавался сексу, когда это могло принести ему пользу. Со временем он пришел к тому, чтобы рассматривать свое тело как еще один инструмент, которым он мог владеть, и поэтому он практиковался, пока не смог выполнять каждый мыслимый акт близости с клинической эффективностью. До Безумного Титана даже было время, когда он не считал мысль о сексе изначально отвратительной. Тем не менее, его воспитание в Асгарде внушило ему чувство отвращения при одной только мысли о том, что мужчина может быть желанным. Даже кто-то вроде Старка, родственная душа, движимая потребностью познавать и творить. Локи подошел ближе, завороженный уверенными нажатиями этих странно ловких пальцев, не обращая внимания на то, как Старк отреагирует на его появление.. И тут половица заскрипела под его одетыми в носки ногами. Локи замер, его тело напряглось в ожидании неизбежного выговора. После этого последует ужасный натиск, а затем яростные удары кулаков и ног. Если он достаточно горячо извинится за то, что прервал его, ему, возможно, даже повезет отделаться парой синяков и царапин. Он открыл рот, горло наполнилось бесплодными извинениями.. Но затем Старк улыбнулся ему. А когда Старк улыбался, его лицо морщилось и растягивалось, представляя собой дисбаланс десен и губ, и Локи не мог отвести от него взгляд. — Доброе утро, Томми, — поприветствовал Старк голосом, наполненным таинственной теплотой. — Ты хорошо спал? Трепет в его груди возобновился с новой силой, и Локи не имел ни малейшего представления, как с ним бороться, учитывая, что Старк продолжал так ему улыбаться. — Я спал очень хорошо. Спасибо, — Локи, обеспокоенный, устремил взгляд куда угодно, только не в лицо собеседнику. — Я не хотел злоупотреблять твоей щедростью, Старк. Я рад вернуться в свою квартиру пораньше. — У ДЖАРВИСА есть специальный протокол для нежелательных гостей, — Экран StarkPad потемнел от взмаха его руки, — Если бы я не хотел, чтобы ты был здесь, я бы тебя уже выгнал. Неловкое молчание, которого так боялся Локи, тут же началось, принеся с собой хмурый взгляд, состаривший лицо Старка на десятилетия. Как по сигналу Старк потёр свою грудь, что, несомненно, было вызвано активацией споры. Как по часам, к легкому трепетанию в его собственном животе присоединилось бурлящее чувство вины. — Если хочешь домой, я могу отвезти тебя сейчас, — прохрипел Старк сквозь не эластичные губы. — Или я могу попросить Хэппи высадить тебя, если так будет лучше, — Его последующее сглатывание было слышно на фоне внезапного приглушения их нестройного музыкального сопровождения. — Я никогда не хотел, чтобы ты чувствовал себя обязанным проводить время со мной, Томас. Локи закрыл глаза. — Я хотел бы остаться на завтрак, — честно прошептал он в тишину, — Пахнет восхитительно. — О, — выдохнул Старк, и Локи подумал, что ему не померещились нотки восторга, окрашивающие голос изобретателя. — Ну, я подумал, что, может, мы могли бы сесть за стойку и поесть? Стол кажется слишком формальным. Один взгляд на витиеватые узоры, вырезанные на дереве глянцевого обеденного стола, заставил Локи устроиться на табурете рядом со Старком. Изредка соприкасающиеся локти делали их положение за стойкой еще более интимным, чем ужин на диване, но Локи не был настроен соблюдать протоколы официального обеда. Скорее, он надеялся, что отвлечение на меню завтрака Старка отвлечет его желудок от непрекращающегося урчания и предотвратит повторное появление беспокойства, которое он так ненавидел. — Ты посмотрел «Историю игрушек» перед тем, как отключился? — спросил Старк, прежде чем отправить в рот полную вафлю с сиропом. Это была не та тема, которую Локи особенно любил обсуждать, но он не мог не оценить усилия Старка по смягчению сохраняющегося напряжения между ними. Несмотря на соблазн общих любезностей, это побудило его ответить честно. — Мне было трудно следить за происходящим, — признался Локи, держа во рту жидкую яичницу. — Мое детство исключило многие события, которые были центральными для фильма. Старк сделал осторожный глоток кофе, поглядывая на Локи так, как ему, вероятно, показалось, тонко. — Это не первый раз, когда ты намекаешь на дерьмовое детство, — заявил он после минуты мучительных раздумий. Локи посвятил все свое внимание распиливанию вафли на удобные для еды кусочки. — Это один из способов это описать. Очень медленно Старк отложил в сторону столовые приборы, прежде чем повернуться на стуле лицом к Локи. — Я знаю, что я не твой любимчик, но могу ли я спросить об этом? — спросил он самым жалобным тоном. — Это не та тема, которую мне нравится обсуждать, — отрезал Локи сквозь стиснутые зубы. — Конечно, — тут же отступил Старк, — Я понял. Старк опустился в кресло, перебирая пальцами безупречную салфетку, пока другая его ладонь почти рассеянно терла грудь. Локи обнаружил, что колеблется, и он хотел бы, чтобы он мог списать это исключительно на умиротворение споры, но это было неправдой. Скорее, была часть него – томящаяся, неопытная и совершенно глупая часть – которая жаждала довериться этому человеку, который умудрялся быть одновременно вмешивающимся и сострадающим. Как бы он ни старался, Локи не мог не угождать его прихотям. — Ты можешь задать мне один вопрос, — неохотно разрешил Локи. Подбородок изобретателя вздернулся, глаза расширились от откровенного удивления. — Что? — Я отвечу на один вопрос о моей семье, — прояснил бог, устало выдыхая. — Один, Старк. Старк, к своему удивлению, продолжал колебаться. — Томми, тебе не обязательно.. — Вы подвергаете сомнению мои суждения, мистер Старк? Улыбка начала кривить уголки губ инженера. — Я бы никогда так не сделал, Томас. Неоспоримая искренность в голосе собеседника развеяла самые тревожные сомнения Локи. — Задавай свой вопрос, — приказал он, сделав бодрящий глоток апельсинового сока. — Я отвечу. Старк снова повернулся к нему, выражение лица наполнилось слабой надеждой. Самый кончик его пальца прижался к локтю Локи на столе, с какой целью, бог не был уверен. Старк прерывисто вздохнул. — Каким был твой отец? Локи ожидал множество очень конкретных вопросов, касающихся его воспитания, но каким-то образом он не ожидал такого более общего подхода. Это развязало ему язык больше, чем он предполагал. — Кто из них? Мой родной отец или человек, который меня воспитал? Указательный палец Старка осторожно продвинулся еще на сантиметр ниже локтя Локи. — И тот, и другой, я полагаю. Локи повернулся, инстинктивный протест зародился в его горле, но на лице Старка не было ничего, кроме бесхитростной мягкости. Пыхтя, он вместо этого откусил кусочек клубники и принялся жевать, возможно, слишком энергично. — Мой родной отец бросил меня, когда я был младенцем. О нем мало что стоит упоминать, — Он проглотил еще один кусок яичницы, не почувствовав вкуса, — Я провел всю свою жизнь, пытаясь заслужить одобрение человека, который меня воспитал. Ничего из того, что я пытался сделать, не было достаточно хорошим, чтобы угодить ему. — Ему не понравилось, что ты переводчик? — догадался Старк, обхватив мизинцем локоть Локи. — У меня не было надежды произвести на него впечатление посредством научных занятий, — признал Локи, — но это не было моим намерением, — Он с трудом сделал вдох через свои сморщенные легкие, а затем еще один, когда это не смогло успокоить коварный холод, овладевший его внутренностями. — Мой отец никогда не мог принять меня, не таким, какой я есть. Он считал меня извращенцем, и каждое мое решение лишь подтверждало его оценку. Не было никакой надежды изменить его мнение. — Извращенцем? — повторил Старк, губы его опустились вниз в явном отвращении. — Как ты вообще можешь быть извращенцем? О, но список его пороков был бесчисленным. Один всегда ненавидел его пристрастие к кинжалам, его дар к магии и его манеру обращаться со словами. Несомненно, Всеотец никогда не видел дальше того факта, что Локи не был его собственной плотью. Как же его, должно быть, раздражало знание того, что Локи был Йотуном под саваном аса, который он невольно надел. Конечно, был еще и тот факт, что он был эрги. — Мой отец считал меня ненормальным, потому что пол не оказывал чрезмерного влияния на мой выбор партнеров по постели, — С кем-то другим Локи, возможно, пытался бы скрыть самую постыдную из своих истин, но Старк был открыт относительно своих собственных наклонностей с самого начала. Конечно, изобретатель не мог осуждать Локи за то, что он делился своими наклонностями. — Мне было запрещено пятнать его репутацию моими предпочтениями. Стакан в его руке начал громко дребезжать, и Локи уделил чрезмерное внимание тому, чтобы аккуратно поставить его на стойку. Несмотря на все его усилия оставаться беззаботным, его пальцы продолжали дрожать, а дыхание стало заметно неровным. Старк должен был видеть, и на этот раз нельзя было отрицать его прискорбную слабость. — Мой старик застукал меня с парнем, когда я впервые приехал домой на летние каникулы, — большой палец нежно провел по локтю Локи, и по какой-то причине это почти утешило. — Даже тогда мои пороки были общеизвестны, поэтому я не думал, что ему будет наплевать, куда я сую свой член, но ему было плевать. Дорогой старый папаша ясно дал мне понять, что если пресса пронюхает, что я би, мне будет жаль. — Старк улыбнулся самой безрадостной улыбкой. — Это сдерживало меня долгое время. Старк, несомненно, намеревался своим сочувствием успокоить, но дыхание Локи становилось все более прерывистым. — Как он дал это понять? Давление на его локоть усилилось в десять раз, когда рука Старка практически поглотила его плоть. — Что ты имеешь в виду? — Как он показал тебе, что твои пристрастия неприемлемы? — пояснил Локи, сжимая кулаки под прилавком. — О, он просто много кричал. Я не помню точных слов, которые он использовал, но, вероятно, это было как-то связано с угрозой прервать меня. Это было его любимое, — Старк замолчал, и Локи слишком хорошо осознавал совершенно не тонкий взгляд, изучающий каждую черту его выражения, — А как насчет тебя? Его пальцы отказывались прекращать свою нелепую дрожь, но Локи не поддавался слабости, по крайней мере, не полностью. — Мой отец предпочитал более практические методы. Рука, сжимающая его локоть, сжалась так, что ее можно было бы сравнить с тисками. — Он.. ты хочешь сказать, что он причинил тебе боль? — Мой отец всегда считал, что физические наказания более эффективны, — решительно сказал Локи. — Я просто медленно учусь. Локи ждал – он не был уверен, чего именно. Насмешки не были полностью исключены, как и осуждение. Основываясь на параллельном опыте Старка, он мог бы даже ожидать жалости как более благоприятного исхода. Вместо этого хватка на его локте разжалась, и рука Старка ударила по поверхности стойки. Это было слишком близко, слишком внезапно, слишком жестоко, и Локи не мог не отшатнуться инстинктивно, все его тело напряглись и приготовилось к неизбежному.. — Он причинил тебе боль? — прорычал Старк сквозь зубы, — Как кто-то вообще может хотеть причинить тебе боль? Локи уставился на него. Он смотрел, смотрел и смотрел, пока смех, нарастающий в его животе, не вырвался из его губ волной истерики. Бог смеялся так сильно, что его ребра горели, он продолжал смеяться, пока его зрение не затуманилось. Даже наклон не мог полностью подавить бессмысленный юмор, разъедающий его внутренности. — Это не смешно, Томас, — прошипел Старк, начиная дрожащим кулаком мять свою грудь. Локи закрыл лицо руками, пытаясь подавить дрожь в плечах. — Прошу прощения, Старк. Меня просто позабавил тот факт, что ты оказался в очень небольшом меньшинстве, — Потребовалось несколько глубоких вдохов, прежде чем богу удалось взять себя в руки. — Возможно, нам следует сменить тему. Мне не нравится говорить о своей семье. — Да, конечно, — согласился Старк, продолжая тыкать костяшками пальцев свою изуродованную плоть. — Есть еще погода? Или, по-моему, Хэппи вчера вечером говорил о каком-то бейсбольном матче. — Погода, похоже, пасмурная, как никогда, — решительно и беспечно предложил Локи. — К сожалению, я склонен полагать, что ни один из нас не знает о бейсболе достаточно, чтобы вести сносный диалог на эту тему, — Он замолчал, столь же потерянный, но вдвойне решительный в поиске подходящей темы для обсуждения. — Возможно, вы могли бы рассказать мне больше о фильмах, которые вам нравятся. Старк снова судорожно вздохнул. — Слушай, Томми, не думаю, что смогу сосредоточиться на «Властелине колец» или «Звездных войнах» после того, как услышал это, — Его пальцы скрутились и дернулись на ткани, прикрывающей его грудь. — Я имею в виду, твой отец пытался выбить из тебя гейство. Как я должен думать о чем-то другом? Вздохнув, Локи отложил вилку и повернулся лицом к своему все более странному собеседнику. — Это случилось давно, Старк. У тебя нет причин так реагировать. — Я знаю, ладно? Я понимаю, что это совершенно иррационально, но я не могу это контролировать, — К этому моменту ногти Старка уже буквально царапали его грудь, подстраиваясь под его учащенное дыхание. — Даже мысль о том, что кто-то причинил тебе боль, заставляет меня хотеть кого-то убить. Это не имеет смысла – это странно, Томми, но я чувствую, что должен защитить тебя. В любых других обстоятельствах Локи, возможно, был бы воодушевлен, услышав, что Старк сохранил некоторое подобие осознания. Однако здесь и сейчас его растущее осознание было слишком опасным. До сих пор Старк, казалось, приписывал свою одержимость Томасом своей обычной склонности к излишествам, но Камень Разума в конце концов завел его слишком далеко. У Локи не было выбора, кроме как умиротворить человека, прежде чем он начал подозревать невозможность внешнего вмешательства. — Я в порядке, Старк, — осторожно возразил Локи. — Здесь нет никакой опасности. — Я знаю это, — Старк вскочил на ноги и принялся ходить по периметру комнаты. Ворот его рубашки растянулся, пока не стал непристойно зиять. — Я вижу, что ты в безопасности, но это не имеет значения. Боже, я знаю, что это должно звучать чертовски безумно. Старк зашагал еще быстрее, когда Локи соскользнул со стула. От его напряженной позы до его учащенного дыхания изобретатель транслировал панику, и Локи делился этим чувством достаточно раз, чтобы знать, как вмешаться. — Сядь со мной, — попросил бог, неловко направляясь к дивану, скрывающему знакомый кратер в полу. — Нам следует это обсудить. — Ни за что на свете я не сяду с тобой на этот диван, Томми, — прорычал Старк, топая в противоположную сторону комнаты. — Я знаю, что пугаю тебя этим до чертиков, и я не собираюсь делать ничего, что сделает все еще хуже. — Ты меня не пугаешь, — запротестовал Локи, хотя его сердце забилось в забвении. — Иди садись. Нам нужно это обсудить. — Мне не нужно снова слышать, как ты говоришь, что я тебе не интересен, — проворчал Старк, ускоряя шаг. — Я не собираюсь ничего подобного говорить, — Бог опустился на кожаные подушки, которые в ответ издали нелепый скрипучий звук. — Пожалуйста, садись со мной, Энтони, — выдавил он сквозь не эластичные губы. — Очевидно, нам нужно многое обсудить. Старка запнулся, замедлился и, наконец, остановился совсем. Дюйм за дюймом он поворачивался к Локи, комично разинув рот. — Как ты меня назвал? — У меня нет настроения для игр, Старк, — вздохнул Локи. — Ты меня только что так не назвал, — настаивал изобретатель, делая несколько шатких шагов вперед. Локи даже не попытался скрыть раздраженное закатывание глаз. — Сядь, Энтони. Я потерял терпение. На мгновение липкая улыбка Старка вернулась с удвоенной силой, разгладив глубокие морщины на его лбу. — Никто никогда не называет меня полным именем, но тебя это устраивает. Это так по-томмиски – называть меня так. — Мое имя Томас, — поправил Локи, снова снисходительно закатив глаза. — Конечно, Томми, — согласился Старк, он запоздало поплелся к дивану. — Ты думаешь, что со мной что-то не так, да? Локи боролся с желанием схватиться за подлокотник, когда инженер рухнул на диван рядом с ним. — С тобой все в порядке, Старк, — настаивал он среди возобновившегося скрипа подушек. — Ты зря беспокоишься. — Энтони, — заявил изобретатель, глядя на свои заламывающиеся руки. — Тогда Энтони, — Локи набрал в легкие воздуха. — Я очень сомневаюсь, что ты привык к отказам. Скорее всего, ты просто реагируешь на вызов в нашей ситуации. — Но я не вижу в тебе вызова, — запротестовал Старк, обхватив колени руками. — Ты умный, саркастичный и забавный. Честно говоря, я думаю, что ты потрясающий, но я все еще не могу себя контролировать. Этому нет оправдания. — На этой неделе ты был более уважителен, — слабо возразил Локи. — Мне удалось перестать флиртовать с тобой направо и налево, — усмехнулся Старк. — Это не оправдание тому, что я все время хочу, чтобы ты был здесь, или придумываю тебе работу, или запираю тебя на этом гребаном этаже, — Грудь изобретателя начала подниматься в такт каждому его вздоху, и Локи не мог понять, как его успокоить. — Все, о чем я думаю, это ты, Томми. Это странно. — Я полагаю, что именно желание видеть рядом с собой дорогих тебе людей и стало причиной того, что ты пригласил своих коллег-Мстителей поселиться здесь, — осторожно предположил Локи. — Ну да, но это другое. Локи скептически изогнул бровь в сторону линии роста волос Томаса. — Как так? — Потому что они Мстители. Мы спасли мир вместе, — Старк уткнулся лбом в поднятые колени. — Ты.. ну, без обид, потому что ты знаешь, что я считаю тебя потрясающим, но ты просто обычный парень. Я не могу принимать боевую связь за желание проводить с тобой время. — Возможно, тогда ты можешь отнести это к обычным гормонам, — предложил Локи, пожав плечами. — Мне кажется, ты описываешь простое влечение. К сожалению, Старк был слишком упрям, чтобы согласиться на легкое оправдание. — Без обид, Томми, но меня влекло к куче людей. Никогда не было такого. — Это влюбленность, Энтони. Ничего больше. — Нет, это не так, Томас, — настаивал Старк, голос которого был приглушен тканью его джинсов. — Тебе это неинтересно. Я знаю это, но эти чувства, которые я испытываю к тебе, только усиливаются. Со мной что-то серьезно не так. Это была правда, но Локи не мог позволить Старку поверить, что он испытывает недостаток внешнего происхождения. Не было никакого смертного оправдания для такого рода одержимости, и дальнейшее расследование вполне могло бы спровоцировать вмешательство Мстителей. Как только научные объяснения будут исчерпаны, Старк обратится к магии, и это приведет его только в Асгард. После этого определить корень его дисфункции будет слишком просто. Бог провел языком по собственным пересохшим губам, когда он повернулся, чтобы изучить окно, в которое он выбросил Старка много лет назад. — Неверно говорить, что мне это совершенно неинтересно. За исключением медленного наклона подбородка, каждый мускул Старка был напряжен. — Что ты имеешь в виду, Томас? — спросил он, выговаривая каждый слог с нарочитой тщательностью. Локи сделал самый дрожащий вдох. — Влечение работает для меня по-другому. Это требует времени, времени, которое, как я думал, ты не способен почтить. Это была в основном правда, за исключением того факта, что любое влечение, которое испытывал Локи, было мимолетным и испорченным неизбежным предательством. Конечно, условие времени также породило вторичную выгоду, позволив ему смягчить влияние споры. Если повезет, преданность Старка ослабеет вместе с ослаблением семени, и эта проблема желания перестанет быть проблемой. Старк пристально посмотрел на него. — Подожди, ты хочешь сказать, что сначала хочешь стать друзьями? — У меня было впечатление, что ты изначально желал моей дружбы, независимо от результата, — проворчал Локи, невольно раздражённый. — Я знаю, — заверил его Старк, одновременно яростно и нерешительно. — Но есть большая разница между друзьями навсегда и друзьями сначала, — После мгновения пылкого изучения, Старк встал на ноги, чтобы еще раз окинуть взглядом комнату. — Я не понимаю, почему ты сейчас это говоришь. Ты неоднократно говорил мне, что тебе это неинтересно. Что изменило твое мнение? — Ты был невыносим, когда мы впервые встретились, — тихо напомнил ему Локи. — Проводить время с тобой с тех пор было не совсем неприятно. Старк обошел обеденный стол, а затем кухню, скорее размеренными, чем лихорадочными шагами. Лишенный своего сейда, Локи не имел ни малейшего представления о том, что произойдет дальше. Теперь, когда Старк осознал ненормальность своей озабоченности, подозрения были столь же вероятны, как и облегчение. Локи мог только молиться, чтобы перспектива будущих флиртов была достаточной, чтобы отсрочить его заслуженные сомнения, по крайней мере, на данный момент. — Ты хочешь сказать, что я покорил тебя своей ослепительной личностью? Когда Локи удалось мельком взглянуть на лицо изобретателя, он обнаружил, что губы Старка растянулись в самой раздражающей улыбке. — Твоя формулировка подразумевает, что ты закончил меня впечатлять, а это далеко от истины, — Локи скрыл, как облегчённо опустились его плечи за вопиющим закатыванием глаз. — Иногда ты граничишь с терпимостью. Усмехнувшись, Старк откинулся на диван. Локи не мог не заметить, что он был гораздо ближе, чем раньше – всего несколько дюймов отделяли их бедра от соприкосновения. Хуже того, по какой-то причине он не мог заставить себя беспокоиться. — Я тебе нравлюсь, — прокричал Старк. — Не могу поверить, что я тебе действительно нравлюсь. Локи заметно поморщился от этой ребяческой фразы. — Старк.. — Нет. Я больше на это не отвечаю. — Энтони, — нехотя поправил Локи. — Мы договорились узнать больше друг о друге. Никаких гарантий на что-либо сверх этого нет. К счастью, его слова, похоже, вызвали чувство облегчения и спокойствия. — Сначала друзья, — признал Старк, кивнув, казалось бы, искренне. — А потом посмотрим. — Именно так, — Локи позволил себе один усталый вздох, прежде чем встать на ноги. — Как моему другу, я доверяю тебе ответственность отвезти меня домой. Выражение лица Старка исказилось на самое мимолетное мгновение, мольбы и протесты, несомненно, зрели на его языке. Потребовалось физическое сотрясение его тела, прежде чем ему удалось выдавить из себя меньшую, но все же искреннюю улыбку. — Я обещал, — признал Старк, — но если ты сейчас уйдешь, то упустишь возможность хорошенько надрать задницу зомби. Ухмылка, слабая, но от этого не менее явная, тронула губы Локи. — Я так понимаю, что мне следует знать, кто такой зомби? Радостное выражение лица Старка мгновенно сменилось жалким ужасом. — Скажи мне, что ты не серьезен, — взмолился он, жалобно вскидывая руки. — Ты не знаешь о зомби? Губы Локи растянулись еще больше. — Не бойся, Энтони, — он поймал себя на том, что дразнится. — Я хорошо знаком с «Гордостью и предубеждением и зомби». — Эта книга не может быть твоей единственной точкой отсчета, — Выражение лица Старка смягчилось от театрального смущения, и даже Локи не мог отрицать, что нашел его выражение лица забавным. — Томми, ты должен позволить мне познакомить тебя с The Last of Us и Left 4 Dead 2. Это пародия. — Я не имею ни малейшего представления о том, что ты имеешь в виду, — властно сообщил ему бог. — А как насчет Resident Evil? Локи закатил глаза в сотый раз за сегодня. — Кажется, я припоминаю, что участвовал в вариации этого разговора всего несколько дней назад. — Пожалуйста, скажи мне, что ты знаешь о «Ходячих мертвецах», — взмолился Старк. Чувствуя себя странно бодрым, бог начал пятиться к спальням. — Я сейчас собираю свою обувь, Энтони. Я рассчитываю отправиться немедленно по возвращении. — Ладно. Я возьму свой кошелек, — согласился изобретатель, пока колебался у дивана. — Хочешь принести домой немного остатков от нашего вчерашнего ужина? Локи замешкался, готовясь переступить порог в коридор. — Я не хотел бы причинять тебе неудобства. — Ты никогда не доставляешь неудобств, — настаивал Старк тоном, который они оба сразу же распознали как излишне страстный. — Еда со вчерашнего вечера просто пропадет, — продолжил инженер после нескольких успокаивающих вдохов. — И никто, кроме тебя, не рискнет попробовать мою стряпню. Тон его замечания был явно шутливым, но Локи не мог не заставить себя ответить комплиментом в ответ. Он хорошо знал уныние, которое сопровождало бездумное очернение. Это задевало его невольную ярость. — Не могу понять, почему, — заявил Локи, надменно покачивая головой. — Все, что ты приготовил, было восхитительно. Твои товарищи явно промахнулись. Щеки Старка потемнели до ярко-бордового цвета, который Локи не мог не найти привлекательным. — Спасибо, Томми, — прошептал он. Локи позволил себе один сдержанный кивок в знак признательности. — Я вернусь через минуту, — пообещал он. — Я буду здесь, — ответил Старк. Несмотря на свою решимость избежать странно сердечного напряжения между ними, Локи не мог не бросить последний взгляд через плечо, прежде чем завернуть за угол. Старк повернулся спиной к коридору, но даже с такого расстояния было видно, что он бил кулаками в воздух и пинал его ногами, явно демонстрируя празднование. Локи позволил себе в последний раз закатить глаза, прежде чем продолжить свой путь, не обращая внимания на пружинистость своих шагов, когда он шагал в гостевую спальню.