Fix you

Прошла неделя с тех пор, как Старк устроил ему засаду в одном из его немногих драгоценных убежищ. После этого Локи решил отказаться от своих еженедельных трат в пользу самостоятельного приготовления жалких сэндвичей. Они были вдвое меньше сэндвичей в гастрономе, отвратительно размокшие до такой степени, что их было почти невозможно есть, и увенчанные скудным набором увядшего салата и помятых помидоров. Несмотря ни на что, даже употребление заведомо непривлекательной еды было лучше, чем возвращение туда, где он был так основательно разоблачен. И все же часть его оплакивала свой еженедельный перерыв от скуки существования в таком банальном мире. По правде говоря, он стал ценить среды, видеть в мидгардском «горбовом дне» возможность побаловать себя сытной едой и неторопливой прогулкой по тому, что в городе выдавалось за природу. Теперь среда вызывала тот же обыденный страх, что и любой другой день. Несмотря на свою решительную отстраненность, Локи заметил, что Старк нетипично держался подальше от таблоидов. Бог никоим образом не отправился на поиски новостей, но последние свидания Старка всегда освещались на журнальных стендах в продуктовом магазине. Локи не знал, что делать с недавним бездействием этого человека, но его это тоже не волновало. Конечно, Томас Уокер был всего лишь мимолетным увлечением Энтони Старка. Было раннее утро, и Локи работал над своим обедом, старательно переводя на французский язык поистине унизительную сексуальную сцену из вампирского любовного романа. Как он давно узнал, это было обычным делом в Мидгарде, автор питал одержимость описанием фаллических образов в ненужных подробностях. Локи давно исчерпал свой творческий потенциал в улучшении такой не вдохновенной дикции, поэтому он смирился с утомительным прямым переводом. Резкий звонок телефона на его столе отвлек его от головоломки связи человеческой анатомии с десертами Мидгарда. Ни один из его коллег не удосужился оторвать взгляд от собственных прозаических переводов, пока он пробирался через стопки бумаг на своем рабочем месте. Как всегда, они едва заметили существование незаметного, немодного, покладистого Томаса Уокера. После не слишком пылких поисков телефон прекратил свои пронзительные призывы, как раз когда он обнаружил трубку под несколькими ожидающими рукописями. Согласно запачканному экрану, личность звонившего была заблокирована. Вероятно, это был один из телемаркетеров, который время от времени боролся с его личным номером сотового телефона. Равнодушный, Локи вернулся к медленной пытке эротическим переводом и приготовился к более отвратительному диалогу. К сожалению, телефон тут же снова зазвонил. Учитывая отсутствие идентификации на экране, предположительно, это был тот же звонок. Но Локи все равно колебался. Он мог пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз кто-то пытался связаться с ним по телефону с тех пор, как он начал работать в Glade Translations чуть меньше года назад. В каждом случае звонившим был его работодатель, требующий немедленной аудиенции в соседней комнате. Никто другой не был таким настойчивым. Согласно всем методам ведения записей на Мидгарде, Томас Уокер едва существовал. — Уокер. — Во внезапно наступившей тишине голос его вышеупомянутого работодателя прямо за его спиной показался ему невыносимо хриплым. — Сэр? — пробормотал он дрожащим голосом, который так любил Томас. Его босс, Теодор Глэйд, редко замечал его в течение рабочего дня. В тот день, когда Локи проходил собеседование на свою нынешнюю должность, мужчина забыл его имя трижды за время их пятнадцати минутного допроса. Локи наслаждался неизвестностью после долгих столетий неусыпного внимания. Итак, после всех этих месяцев анонимности, внезапное внимание со стороны его работодателя было смутно смущающим. Если бы он был настоящим мидгардцем, Локи, возможно, был бы напуган демонстрацией Глэйда, возвышающегося над его столом. Независимо от этого, демонстрация этого человека повлекла за собой вторжение тайного внимания со всех сторон. — Ответь на звонок, — раздался грубый приказ среди своеобразных капель пота на лбу Глэйда. Учитывая, как он держался за перегородку кабинки, сжимая ее до белых костяшек, и несомненную дрожь, овладевшую его конечностями, даже самый невнимательный наблюдатель мог бы понять очевидную важность этого телефонного звонка. Томас Уокер был врожденно склонен к сотрудничеству, но Локи пришлось сдерживать свою предательскую склонность к неповиновению. После нескольких долгих пауз он потянулся за телефоном. — Говорит Уокер. — Томас Уокер? — раздался на другом конце провода резкий и отчетливо женский голос. Локи не узнал говорящую, но, помимо водителя автобуса, регулярно курсировавшего по его маршруту, и библиотекаря в местной библиотеке, среди мидгардцев было мало тех, с кем он поддерживал регулярный контакт. — Да? Звонившая молчала достаточно долго, чтобы Глэйд успела заерзать над ним. Ее последующий вздох прозвучал смущающе облегченно. — Добрый день, мистер Уокер. Меня зовут Пеппер Поттс. Вы, возможно, знаете, что я назначена генеральным директором Stark Industries. Все конечности Локи одновременно застыли. — Господин Старк лично запросил ваши услуги по переводу материалов из его личной коллекции. Ваш работодатель заверил меня, что мы сможем прийти к соглашению относительно вашего перевода. Глэйд перешел от нависания над головой к вторжению в личное пространство Локи. Его убийственное выражение лица намекало, что предоставление неудовлетворительного ответа закончится хуже, чем выдержать еще один неприятный разговор со Старком. Тонкие губы и трясущиеся щеки, вся осанка Глэйда кричала, что на карту поставлена сама занятость Локи. Закрыв глаза, он вызвал взволнованное ворчание сверху, но Локи не мог выдержать зрелища столь театрального запугивания. — Возможно, вы могли бы объяснить мне ваше предложение, мисс Поттс. Я не был в курсе вашего разговора с моим работодателем. Сдавленный рык возвестил о взрыве чеснока на лице Локи. Когда он выглянул из-под ресниц, Локи обнаружил, что тонкие пальцы Глэйда дергаются в явной имитации удушения. На этот раз он отвернулся всем телом, когда закрыл глаза. — К сожалению, по телефону я мало что могу объяснить, мистер Уокер, — сказала Поттс, звуча так, будто искренне раскаивалась, — Я уже обсудила основные условия вашего перевода с мистером Глэйдом. Мы готовы предложить вашей компании существенную сумму за то, что она одолжит вас нам. Вы, конечно, также получите значительную прибавку к зарплате, — она замолчала, явно ожидая его реакции, но Локи упорно молчал. — Все, что нам осталось – это организовать ваш транспорт до Башни Мстителей, чтобы вы могли подписать документы. Очки Томаса сползли на кончик его скользкого носа, пока Локи обдумывал свои варианты. Последовавшие секунды тишины, должно быть, истощили жалкую терпимость Глэйда, потому что бог внезапно ощутил нарастающий вес, прислонившийся к подлокотнику его кресла. Когда непреклонная рука сжала его плечо, сейд Локи тут же поднялся до кончиков пальцев. — Мистер Уокер? — подсказала Поттс. — Надеюсь, эти условия для вас приемлемы. — Простите? — спросил Локи, едва способный соображать из-за нарастающей ярости, когда обжигающие выдохи обрушились на его ухо. Когда Поттс снова заговорила, ее голос звучал странно мрачно. — Снаружи вас ждет машина. Мы хотели бы встретиться с вами как можно скорее, чтобы подписать документы. К этому времени хватка Глэйда угрожала целостности его ключицы, но Локи не привыкать к жизни в условиях боли. — Возможно, вы дадите мне немного времени, чтобы подумать.. Глэйд выдернул телефон из его руки, вызвав неумолимое проявление кинжала, спрятанного в ладони Локи. Он не будет жертвой в этой засаде. Старк должен был нацелиться на него по какой-то причине, выходящей за рамки беспочвенного влечения, и Локи не поддастся на издевательства, чтобы тот захлопнул настоящую ловушку. — Мы будем там, — заявил Глэйд, одновременно с этим сдавливая плечо Локи. Его работодатель прервал звонок, несмотря на начало протеста на другом конце провода. Локи долго питал беспристрастные чувства к этому человеку, который, казалось, с удовольствием приписывал ему сорт литературы, который он презирал. Слишком долго он был услужлив, слишком занят чувством благодарности за свои сносные документы, удостоверяющие личность, и слишком отчаянно нуждался в жалких ресурсах, которые обеспечивали его элементарное существование. Никогда он не считал Глэйда угрозой до этого самого момента. — Пошли, Том, — Локи решительно остался сидеть, а Глэйд перешел к ребяческому постукиванию ногой. — Мы уходим. Сейчас же. Локи нехотя поднялся под поток глаз. Его стратегия была безупречной , но после бесчисленных дней невидимости хватило одного телефонного звонка от Поттс, чтобы все испортить. Нет, достаточно было лишь мимолетного интереса Старка, чтобы поставить под угрозу хрупкую стабильность этой жалкой жизни, которую он с таким трудом выстраивал. Ну, Локи отказался это терпеть. Ногти Локи впились в его ладони, когда они спускались на лифте на первый этаж. Через мгновение Глэйд начал напевать рядом с ним немелодичную песню, сложив пальцы вместе в извращенной карикатуре на молитву. Дерзкое проявление было ощутимой гарантией того, что этот человек будет упорствовать, как заноза в его боку. Но Локи не был побеждён. Пока ещё нет. Удлиненный автомобиль, несомненно, ценимый за свою роскошь, был припаркован перед зданием, к явной радости Глэйда. Неудивительно, что салон автомобиля был еще более показным с зеркальными потолками, неоправданным количеством алкоголя и набором огромных телевизионных экранов. Еще до того, как двигатель завелся, Глэйд выпил бокал шампанского. Судя по его театральной технике, этот человек верил, что может вызвать ужас простым актом отхлебывания из бокала. В другом контексте Локи, возможно, даже позабавился бы, но здесь и сейчас он сосредоточился на контроле своей преимущественно смертной формы. С тех пор, как Тор запечатал кандалы на запястьях, его тело приобрело тревожную склонность к смертным недугам. Несмотря на свою кровь ётунов, Локи был более восприимчив к холоду. Он чаще ерзал, дышал слишком шумно, потел слишком легко. Обычно он мог бы заняться интригами, но сама мысль об этом надвигающемся противостоянии вызывала ускоренное биение его сердца и жалобную дрожь пальцев. Озадаченный, Локи сосредоточился на тысячах – миллионах – незначительных смертных, снующих туда-сюда за тонированным окном. С вершины Башни Старка много лет назад мидгардцы внизу казались такими незначительными, их проблемы – пустяками по сравнению с его отчаянными маневрами. Не было ничего, что он ненавидел бы больше, чем существование в качестве одного из них, слишком поглощенного простым выживанием, чтобы планировать что-то за пределами настоящего. — Ты согласишься, — вмешался Глэйд, когда они остановились на светофоре. Локи боролся за мягкость Томаса, хотя его губы и скривились в отвращенной гримасе. — У меня нет желания работать на Старка. В одно мгновение Глэйд стал угрожать неприкосновенности его пространства, его свиные глаза опасно сверкали. — Похоже, что мне не все равно, чего ты хочешь? Ты согласишься на все, что они тебе предложат. Моей компании нужна такая известность. Скрипя зубами, Локи хватался за любое разумное оправдание. — Мои другие контракты.. — Может быть легко переведено любым другим человеком в компании, — Глэйд придвинулся еще ближе, пока их колени не соприкоснулись. — Не пойми меня неправильно, Том. Ты хорошо работаешь, но это соглашение важнее всего остального. Если ты испортишь его для меня, я уволю тебя и прослежу, чтобы ты попал в черный список, чтобы не найти другую работу в сфере переводов. Локи внутренне кипел от злости, не в силах помешать этой последней ловушке. Жадность была вполне понятным мощным мотиватором, который Глэйд был бессилен обойти. Он не мог понять Старка. Конечно, миллиардер привык к легким победам. Не было рационального оправдания тому, чтобы так увлечься незнакомцем в очках, одетым в подержанный твид. Они прибыли в Башню Старка – теперь Башню Мстителей. Согласно преданию Мидгарда, название изменилось, когда Мстители основали различные этажи в качестве своих жилых помещений. Возможно, Тор был здесь даже сейчас, оплакивая память о своем злом младшем брате. Было даже возможно, что это была еще одна уловка для изоляции, попытка задержать его, ограничив при этом жертвы среди гражданского населения. Он сомневался в этом, но такая возможность заставляла его быть осторожным. Несмотря на это, Томас Уокер не отреагировал бы с внешним подозрением, войдя в Башню. Вместо этого он бы восхитился мраморным полом, пока они проходили через вестибюль. Он бы таращился на толпу и удивлялся сканерам, следящими за входами. Без семьи и ресурсов Томас Уокер был бы непривычен к такому богатству, и Локи бросился играть эту роль. После их знакомства на стойке регистрации их направили к частному лифту, спрятанному в запертой комнате. Зеркала покрывали каждую поверхность, предоставляя вид со всех сторон на упрямую руку, опоясывающую затылок. Флуоресцентные лампы над головой подчеркивали оттенки синего в его глазах. — Запомни, что я сказал, — предупредил Глэйд, в последний раз угрожающе сжав пальцы. Пеппер Поттс ждала в фойе, когда они вышли из лифта. С ее клубнично-светлыми волосами, затянутыми в тугой пучок, и безупречной юбкой-карандашом, эта бизнес-леди была олицетворением строгой грации. Ее бровь едва заметно изогнулась при виде грязной руки, обхватившей его шею. — Мистер Глэйд, я полагаю? Ее приветствие вызвало запоздалое освобождение Локи и последующее энергичное пожатие ее руки. Судя по едва заметной морщинке на ее носу, Поттс не нашла приветствие приятным. — Рад быть здесь, — с энтузиазмом сказал Глэйд. — Я всегда был большим поклонником Железного человека. Ответная улыбка Поттс была отчетливо хрупкой. — Как мило с вашей стороны присоединиться к нам, — она вытянула шею, прежде чем Глэйд успел ответить, и обнаружила Локи, слоняющегося у дверей лифта. — А это, должно быть, тот самый печально известный мистер Уокер. — Добрый день, мисс Поттс, — произнес Локи сдержанным тоном, который так любил Томас. На этот раз обнажение ее зубов казалось более искренним. — Я так много слышала о вас в последние несколько дней. Мы с нетерпением ждем вас на борту. Локи не мог различить ничего особенно злобного в выражении ее лица, но ее слова все равно тревожили. Ни одна из информации, которой он поделился со Старком, не была особенно показательной. С обилием технологий под рукой и множеством злодеев, с которыми нужно было сразиться, Старку наверняка было чем заняться, кроме как зацикливаться на простом переводчике. Несмотря на свои личные сомнения, Локи оценил, что рукопожатие Поттс было надлежащим образом профессиональным. Еще более многообещающим было то, что ее плавный поворот сохранил ее позицию между Глэйдом и им. — Мистер Глэйд, как насчет того, чтобы мы побеседовали в моем офисе? Двери лифта быстро открылись за ними под восторженное согласие его работодателя. Тем не менее, Поттс задержалась даже после того, как Глэйд счастливо шагнул через двойные двери. Ее губы потянулись вниз в странной загадочной гримасе. — В зале заседаний есть прохладительные напитки и закуски, мистер Уокер. Вы можете попробовать их, пока ждете. К сожалению, Локи знал, что ее, казалось бы, щедрое предложение было самой коварной из подделок. Достаточно было лишь капельки сейда, чтобы уловить отчетливый привкус волнения, поджидающего за дверями зала заседаний. Он мог бы быть впечатлен тем, как легко Поттс перехитрила их, не будь она агентом врага. Как и ожидалось, Энтони Старк ворвался в комнату, как только закрылись двери лифта. Он излучал сбивающее с толку возбуждение, раздражающее волнение и необузданный хаос. Это было не просто раздражающе, а даже немного тревожно, но Томас Уокер был бы неизменно почтителен в профессиональной обстановке. — Мистер Старк, — признал Локи, надеясь, что Старк воспримет последовательный наклон его головы как знак уважения, а не как нерешительную попытку скрыть гримасу. — Привет, Томми, — пришел на удивление неуверенный ответ. — Как дела? — Я в порядке, — Локи облизнул губы и постарался изобразить хоть какое-то подобие сердечности, несмотря на бурлящую в нем неловкость, — А ты? — Я рад, что ты пришел, — ноги в кроссовках начали шаркать, явно демонстрируя беспокойство, и Локи даже не мог начать понимать, — Я думал, что ты решишь не приходить после того, как мы закончили все в прошлый раз, — сказал Старк еще тише. Локи едва удержался от недоверчивой усмешки. Конечно, Старк осознавал силу, которой он обладал благодаря одному лишь узнаванию имени. Еще более странной была искусственно созданная интимность их воссоединения. Незнакомцы не разговаривали с такой наглой фамильярностью. Возможно, это был еще один трюк, но Старк мог бы выбрать любой другой путь, если бы хотел сильнее запутать Локи в своих сетях. Вместо этого его подход разжег все подозрения бога. Через мгновение Локи сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Мисс Поттс упомянула о какой-то бумажной работе, — подсказал он, когда Старк продолжил ерзать в тишине. От искривленных губ до выгнутой спины, каждая грань поведения Старка на мгновение поникла в демонстрации несомненного разочарования. Еще более тревожной была последующая зубастая усмешка, явный лоск, который даже посторонний мог различить как явно фальшивый. — Верно, — раздалось внешне оптимистичное заверение. — Почему бы тебе не последовать за мной в зал заседаний? Упомянутый зал заседаний был таким же претенциозным, как и все остальное владение Старка. Стол из красного дерева был безупречно отполирован, а стулья были удивительно большими. Даже декор, состоявший из бесформенных абстрактных картин, был рассчитан на экстравагантность. Очевидно, на этот раз Старк намеревался произвести на него впечатление богатством. Они расположились вместе во главе стола. Между ними лежала папка, предположительно содержащая это таинственное соглашение о передаче, но Старк вместо этого потянулся к фруктам в центре стола. — Ты не вернулся, — прошептал он, бессмысленно полируя блестящее яблоко. — Не вернулся? — неохотно повторил Локи после нескольких долгих секунд томительной тишины. — В гастроном, — Старк начал крутить яблоко за черенок. — Я знаю, что я немного – может быть, даже слишком – переборщил. Я хотел извиниться. Это вызвало несколько вопросов, но Локи сосредоточился на самом важном. — Откуда ты знаешь, что я не вернулся? У Старка хватило такта поморщиться. — Я мог бы возвращаться каждый день, надеясь, что ты будешь там? Локи не смог скрыть недоверия во взгляде. — А когда я не вернулся, ты решил исследовать мое место работы? — Нет, когда ты не вернулся, я решил дать тебе шанс сделать то, о чем мы говорили. Наступило еще одно долгое молчание, во время которого Старк явно ожидал, что Локи что-то озвучит – любопытство, замешательство, осуждение. Томас мог подыгрывать, не подозревая об этом, но Локи не мог заставить себя активировать ловушку. Вместо этого он откинулся на спинку кожаного кресла и ждал, пока Старк устанет от его сдержанности. — Помнишь? — подсказал Старк, теперь уже явно встревоженный, — У нас был целый разговор о твоей ненависти к литературной эротике. Ты сказал, что хочешь вызова. Положив руки на колени, Локи предался скручиванию пальцев. — Конечно, твои намерения предоставить эту возможность совершенно добродетельны. Даже когда глаза Старка засияли, его рука пошарила по груди. — Ну, я бы не отказался от настоящего свидания, — он, должно быть, заметил немедленно похолодевшее лицо Локи, потому что поспешил продолжить, — Чёрт, прости, Томми. Пеппер убила бы меня за такие слова, — теперь его пальцы буквально царапали грудь, — Я знаю, что это судебный процесс, который вот-вот случится.. или случится, как только ты подпишешь контракт. Не знаю, почему я это сказал. Исчезли очевидные соблазны прошлой недели и наглые колкости двухлетней давности. Эта болезненная неловкость была совсем не тем, чего Локи ожидал, основываясь на своем ограниченном предыдущем опыте со Старком. Это было так же тревожно, как и интригующе. — Я не склонен вступать в какие-либо деловые отношения с вами, мистер Старк, — осторожно сказал Локи. — Я бы предпочел сохранить свою нынешнюю должность в Glade Translations. Выражение лица Старка исказилось в прозрачную гримасу. — Да ладно, Томми. Даже Пеппер думает, что твой босс – мудак. Ты не можешь хотеть оставаться там. Его настойчивость была слишком яростной для самых незнакомых людей, и Старк, казалось, это осознавал. Вспыхнув, изобретатель сосредоточился на перекладывании страниц их контракта, предоставляя Локи непреодолимую возможность дотянуться до него своей магией. Одной похотью нельзя было объяснить эмоциональную реактивность, которую Старк так явно демонстрировал. Ослабляющий эффект скрытых кандалов на запястьях оставлял ему мало сейда и меньше вариантов, но Локи должен был знать. Несмотря на его плачевную слабость, потребовалось всего лишь мгновение, чтобы обнаружить виновника. Была спора, которую он, должно быть, непреднамеренно посадил много лет назад во время их противостояния в Башне. Что-то, должно быть, перенаправило влияние скипетра, извратив его магию в заложенную порчу в груди Старка. Несмотря на его коварное происхождение, Локи не мог различить истинной злобы в неосязаемом семени, по крайней мере, на поверхности. Скорее, он чувствовал намеки на отвращение, оттенки сомнения, но в основном осторожность. Заинтригованный, он подтолкнул его своим собственным изнеженным сейдом. Локи ожидал враждебности или, по крайней мере, безразличия, но вместо этого спора развернулась при его осторожном прикосновении. При первоначальном обнаружении она искала отталкивания, но теперь она ощущалась действительно вязкой. Он мог сравнить эту спору только с чем-то вроде клея, прилипающего и хватающего и в конечном итоге оставляющего осадок на его сейде, когда он пытался отстраниться. Даже мимолетный контакт с магией в его ядре вызвал навязанное и совершенно загадочное чувство заботы через спору. Хуже того, его неуловимая разведка проявилась физически у Старка. Несмотря на свои притупленные чувства, Старк остановился посреди листания их контракта и повернулся всем телом в сторону Локи. Казалось, что хотя скипетр не смог сломить волю Старка много лет назад, он оставил после себя другой след. Еще более тревожным было то, что это семя, которое он породил, очевидно, распознало присутствие Локи, несмотря на слои гламура, окутывающие его истинные черты. — Ты в порядке, Томми? — спросил Старк, не давая себе возможности встать со стула. — Со мной все хорошо, — ответил Локи, хотя внутренне он содрогнулся. Распутывание такой связи потребовало бы щедрого количества сейда даже на полной мощности. С его текущими ограничениями Локи мог надеяться только на то, чтобы понемногу выдергивать эту спору, распутывая ее двуличные корни понемногу, как нить, безнадежно запутавшуюся в тысяче переплетенных точек. Даже размышления о том, какие усилия потребуются, были слишком истощающими, чтобы постичь их в его нынешнем состоянии. Истощенный, Локи снова опустился в кресло и сосредоточился на бумагах в руках Старка. — Это контракт? — спросил он, надеясь отвлечь внимание от все более наглого пристального внимания Старка. — А? — потребовалось несколько медленных морганий, чтобы ошеломленное выражение исчезло с лица изобретателя. С опозданием он вернулся к перебиранию бумаг в папке. — Да, но, полагаю, я надеялся, что мы могли бы сначала немного прояснить ситуацию. — Я не вижу смысла, — уклонился Локи с последними остатками самообладания. — Я бы предпочел уладить это как можно скорее. Рука Старка снова прикоснулась к груди и начала надавливать прямо на пульсирующую спору. — Я бы очень хотел объяснить эти обложки журналов, прежде чем мы пойдем дальше. Несмотря на то, что Локи нашел оправдание, он не мог не считать этот продолжающийся неуместный интерес тревожным. — Мне не нужны объяснения, Старк, — настаивал он, — Все, что мне нужно, – это условия нашего контракта. К сожалению, его отпор вызвал почти напряженную стеклянную поволоку в глазах Старка. — Послушай, все эти женщины никогда ничего для меня не значили. Разрыв с Пеппер был просто отстойным. — Тебе не нужно передо мной оправдываться, — продолжал Локи, провоцируя движение Старка в его сторону. — Я пригласил тебя на обед, потому что я думал, что ты интересный, — продолжил Старк, как будто Локи вообще не говорил, — Все, что я хотел, – это представиться и немного узнать тебя. Я на самом деле думал, что дела идут довольно хорошо. Хотя Локи и знал, что бурлящая масса в груди Старка не поддается никакому анализу, он не мог не попытаться. — Разве мы только что не обсуждали твои опасения по поводу возбуждения судебного иска? — Ты еще не сотрудник Stark Industries, — настаивал изобретатель, пока спора действительно пульсировала. — Послушай, я неделями ждал возможности поговорить с тобой. Зачем еще мне регулярно ходить в гастроном буквально через весь город? — Старк еще больше подался вперед, взгляд его был болезненно серьезным, — Впервые я увидел тебя несколько месяцев назад, но это было слишком скоро после Пеппер. Эти женщины были просто отвлечением, пока я не был готов пригласить тебя на свидание. Локи попробовал еще раз, хотя и знал, что это бесполезно. Простой смертный не мог отвергнуть производную от Камня Бесконечности. — Старк, твои мотивы для меня ничего не значат, — заявил он, вызвав яростное извивание споры. — Некоторое время я играл в игру, угадывая, какую книгу ты будешь читать в очереди, — продолжал инженер упрямо, проводя пальцами по груди. — Серьезно, ты что, просматривал список литературы для старшей школы или что-то в этом роде? Какого черта кто-то вообще добровольно читает «Грозовой перевал»? — Эмили Бронте – превосходный автор, — возразил Локи, хотя в голове у него крутились возможные последствия. Конечно, он бы заметил, если бы Старк так долго за ним наблюдал. — После того, как ты несколько недель назад отшил того парня, я решил сделать свой ход, — настаивал мужчина, проводя пальцами по влажным волосам. — Честно говоря, когда ты начал ругаться с ним по-немецки, я понял, что мне нужно поговорить с тобой. Это было самое смешное, что я видел за последнее время. Несмотря на все усилия, Локи не смог сдержать порыва подергать свободную нитку на рукаве. — Я никогда тебя не видел. Старк пожал плечами. — Я довольно хорош во всем этом инкогнито, а ты всегда утыкаешься носом в книгу. Очки Томаса на самом деле не мешали и не улучшали его зрение, но Локи внезапно не смог выносить их незначительного веса на своем носу. — Ты никогда не подавал никаких признаков того, что тебя интересуют мужчины. Некое подобие гнева проскользнуло сквозь напускную жалобность Старка. — Таблоиды не знают обо мне всего, — отрезал он. Ему потребовалось несколько глубоких вдохов, прежде чем спора прекратила неистово грызть его. — Послушай, в тебе что-то есть, Томми. Я не могу выкинуть тебя из головы. Теперь уже нельзя было отрицать, что Старк пал жертвой этого побочного эффекта Камня Разума, и первым инстинктом Локи было сбежать в другой город с совершенно новой личностью. На первый взгляд, в Томасе Уокере не было ничего особенного. Он мог бы легко обменять это лицо на другое и построить совершенно иную карьеру где-то далеко-далеко, но Локи стал ценить эту прозаическую жизнь, которую он так скрупулезно выстраивал. У него не было желания вкладывать больше энергии в то, чтобы стать кем-то другим, не тогда, когда его сейд и так был настолько измотан. Но если бы он остался, все изменилось бы. Простая смертная воля не могла бы бороться с силой Камня Бесконечности. Находясь под влиянием этой споры, Старк не смог бы сопротивляться дальнейшему вторжению в свою жизнь. Хуже того, даже если бы Локи набрался сил, чтобы поработать над тем, чтобы распутать спору, оставшись, он, скорее всего, укрепил бы эту искусственную связь между ними. Его свобода зависела от удаления этого коварного семени, но это заняло бы время, время, которое с такой же вероятностью привело бы к противоположному результату. Несмотря на это, хотя честь Локи была давно запятнана, даже он мог признать, что он в долгу перед Старком. Это был не его выбор, но Локи все равно сыграл важную роль в подчинении изобретателя этой беспочвенной одержимости. Что еще важнее, он лично испытал ужас существования в качестве частичного раба, способного контролировать свои действия и мысли лишь до определенной степени. Локи был эгоистичным, изначально эгоистичным, но он не пожелал бы такого рабства никому, даже Железному Человеку. Возможно, на нем лежала обязанность освободить Старка, обеспечив тем самым свою собственную свободу, но это не означало, что он должен был любезно подчиниться. — Если я даже начну рассматривать возможность трудоустройства здесь, тебе придется воздержаться от подобных сантиментов, — сказал Локи после минуты напряженных раздумий, — Меня не интересуют романтические отношения с тобой, Старк. Его настойчивость вызвала кратковременную нерешительность выражения лица Старка, прежде чем мужчина выдавил из себя шаткую улыбку. — Я постараюсь уважать это, но должен предупредить тебя, что я не могу контролировать флирт. Я могу иногда ошибаться. Локи редко сталкивался с флиртом лично, но терпеть его сейчас было далеко не худшим, что он мог вытерпеть. Независимо от этого, если он собирался пожертвовать святостью своего, по общему признанию, скучного существования ради Старка, он не потерпел бы ничего меньшего, чем клятву следовать надлежащему этикету. — Ты можешь сделать больше, чем просто попытаться, — настаивал Локи, несмотря на активные протесты споры. — Ты прав, — тут же согласился Старк, нахмурившись, хотя его дрожащие пальцы сжались в кулак у груди. — Значит ли это, что ты сделаешь это? Ты согласишься на эту работу? Локи уже был измотан, но он привык брать на себя то, что было далеко за пределами его возможностей. — Позволь мне напомнить тебе, что мы не обменялись ни словом о контракте, который я пришел сюда просмотреть. — Верно, — Несмотря на свое продолжающееся расстройство, Старк изобразил некое подобие ухмылки. — Эй, как ты относишься к переводу моей личной коллекции эротики на японский язык? Локи обнаружил, что его собственные губы неохотно дернулись вверх. — Ты, конечно, шутишь. Его ответ был, очевидно, достаточно обнадеживающим, чтобы Старк снова наклонился вперед, глаза загорелись чем-то одновременно неуверенным и теплым. — Но это было бы лучше того, что ты делал, правда? — На самом деле, это звучит удивительно похоже. На мгновение они предались взаимному разглядыванию, напряжение между ними было странным сочетанием легкомыслия и настороженности. Локи не доверял этому, ни на мгновение. Старк, должно быть, нашел что-то воодушевляющее в его в основном пресыщенном выражении лица, потому что инженер наконец-то подсунул ему контракт. Содержание было не слишком сложным, хотя Локи заметил несколько лазеек, которыми Глэйд, несомненно, воспользуется. Больше всего беспокоило условие относительно его рабочего окружения и двусмысленность его фактического задания. Хуже всего было отсутствие даты окончания. — Ты хмуришься, — заметил Старк, пока Локи во второй раз читал контракт. — Мне не нравится твой хмурый вид. Локи продолжал хмуриться, глядя на страницы на коленях. — Ваш контракт требует, чтобы я оставался на месте, чтобы закончить эти переводы. Когда он поднял глаза, Старк выглядел решительно смущенным. — Я понимаю, почему ты можешь быть настороженным по этому поводу, но документы, которые ты будешь переводить, на самом деле очень конфиденциальны. Они не могут покинуть здание. Локи глубоко вздохнул, обдумывая свои варианты. Даже если он был должен Старку, регулярные походы в Башню Мстителей были слишком опасны. Если верить слухам, Вдова в каком-то смысле проживала здесь, и даже малейший шанс встретиться с Тором был слишком велик, чтобы рисковать. Он отказался даже думать о встрече со Зверем. — Это действительно необходимо, — подчеркнул Старк, протягивая ладони в театральной искренности. — У меня много врагов, Томми, и я бы не стал исключать, что они могут украсть эти документы. Я не могу рисковать, позволяя тебе выносить их за пределы Башни. Локи притворился, что полностью поглощен контрактом, хотя и пытался найти хоть какой-то правдоподобный выход. — Эти таинственные документы, должно быть, очень важны. — Я обещаю вам, что это будет лучше, чем переписывать херню, — заверил его Старк. — И это будет чертовски сложно. Раньше Локи испытывал головные боли только после особенно изнуряющего использования своего сейда, но сейчас он мог чувствовать, как одна из них формируется у него в голове. Слишком много факторов нужно было учесть и множество потенциальных осложнений, которые нужно было предвидеть. Помимо неотъемлемой опасной близости к Мстителям, поездка сюда в три раза превышала расстояние его текущего автобусного маршрута. — Ездить сюда каждый день было бы существенной инвестицией, — тихо признал он. — О, — Старк всмотрелся в его лицо, ища то, о чем Локи не мог заставить себя задуматься. — Я могу прислать за тобой машину? Внутри у него все перевернулось от одной этой мысли. — Я ценю свою личную жизнь, Старк. — Я понимаю. Поверь мне, я действительно понимаю, — Пальцы мужчины сцепились так крепко, что костяшки пальцев резко выделялись на его бронзовой коже. — Послушай, Томми.. — Томас, — поправил его Локи, сгибаясь от усталости в позвоночнике. — Слушай, Томми, — повторил Старк с тенью ухмылки, — ты думаешь, что я нашел для тебя проект по переводу исключительно по доброте душевной? Думаю, мы оба знаем, что у меня были скрытые мотивы, но я могу уважать твои границы. — даже когда он предлагал это заверение, спора трепетала, кипела и вопила. — Ты ненавидишь свою работу. Не говори «нет» такой возможности. Правда, мельчайшая частичка Локи была склонна согласиться, не только из чувства долга, но и потому, что он был по природе своей любопытен. Он всегда был восприимчив к соблазну знания, даже когда это просвещение требовало личного риска. К сожалению, не было никакой гарантии, что эти знания будут стоить такой авантюры. — Вы уверены, что эти переводы не содержат ужасающе очевидных криминальных сцен или мягкой порнографии, замаскированной под литературу? — нерешительно подтвердил он. Губы Старка растянулись в улыбке. — Давайте назовем их историческим фактом и добавим возможность раскрытия секретов семьи Старков. Ну, это звучало многообещающе. Старк, казалось, ничего не подозревал об истинной личности Локи, а это означало, что это могло быть возможностью для него почерпнуть информацию о своих врагах. Всякий раз, когда он принимал новую личность, Локи мог использовать это знание, чтобы обеспечить себе абсолютную безопасность. Конечно, он мог бы выдержать случайное вторжение компании Старка, если бы это означало удовлетворение его собственного любопытства. — Я подпишу контракт, — наконец согласился Локи. — Ты согласишься? — Очевидно, Старк был достаточно ребячлив, чтобы в ответ поерзать на своем месте. — Ты согласишься на эту работу? — Да, Старк, — Он даже не попытался скрыть закатывание глаз. — Я не люблю повторяться. — Никогда не сомневался в этом, — пробормотал изобретатель, протягивая ручку в сторону Локи. — Давай сделаем это официально. С небольшим размахом бог подписался и поставил инициалы там, где указано. Его сердце разрывалось с каждым взмахом ручки, но Локи упорствовал. Здесь не было хороших вариантов, но остаться, к сожалению, было лучшим. — На сегодня все, мистер Старк? — спросил Локи, встав на ноги. Старк последовал его примеру с той же скоростью, хотя и менее изящно. — Ты ведь еще не уходишь, правда? — Рабочий день почти закончился, — настаивал Локи, пятясь из комнаты. — Я был бы признателен, если бы вы указали дорогу к ближайшей автобусной остановке. — Тебе пока не нужно уходить, — почти умолял Старк, массируя грудь. — Мы могли бы устроить марафон фильмов или что-то в этом роде. «Игра престолов» должна быть очень хорошей. — Я никогда не интересовался телевидением, — Наконец Локи добрался до лифта и нажал кнопку несколькими последовательными ударами. — Спасибо за приглашение. — Ты не смотришь телевизор? Томми, это просто трагедия. По правде говоря, Локи думал, что книги – это бесконечно превосходный источник развлечений, но его кожа покалывала, а голова пульсировала, и он так чертовски устал. У него не было терпения для дальнейших шуток, не после того, как он отказался от столь большой части своего простого существования в течение часа. — Как скажешь, — согласился Локи, напрягая слух в ожидании звука лифта. Старк подошел поближе. — У тебя вообще есть любимый фильм? — Насколько я помню, ничего подобного. — Как насчет любимого телешоу? На этот раз Локи не смог сдержать раздраженного взгляда через плечо. — Нет, Старк. У меня нет любимого телешоу. — А как насчет того времени, когда ты был ребенком? У тебя должен был быть любимый мультфильм или что-то в этом роде. — У меня никогда не было телевизора, — вздохнул Локи, мужественно сопротивляясь желанию поёрзать. Для частного конвейера этот лифт был ужасно медленным. Старк смотрел на него без всякого смущения, разинув рот в решительно драматическом жесте. — Но чем ты занимаешься ради развлечения? — Я читаю. — И? Локи стиснул зубы. — Мне нравится музыка. Старк напевал себе под нос, бесцельно покачиваясь на каблуках. — Ты упоминал об этом на прошлой неделе. Классика, да? Что-то в относительно безобидном тоне Старка сумело вызвать в Локи почти скрытое негодование. — В классической музыке нет ничего плохого. — Конечно, нет, — поспешно успокоил его инженер. — Ничего, кроме того, что это, знаете ли, музыка для стариков. Локи практически слышал, как его бывшие инструкторы высмеивали его закрытие глаз в присутствии врага, но он давно уже перешел свой предел. Боль в голове начала распространяться на виски. — Я составлю для тебя список того, что нужно посмотреть, — пообещал Старк, когда Локи отказался дать хоть какое-то подобие словесного подтверждения. — Честно говоря, просмотр «Звездных войн» – это своего рода обряд посвящения. Как ты выжил так долго? Локи не видел смысла в том, чтобы поощрять такую насмешку ответом. Вместо этого он сосредоточился на том, чтобы дотянуться своим уменьшающимся сейдом, чтобы вычислить этажи, оставшиеся между ним и эфемерной свободой. Сначала он с облегчением обнаружил, что лифт находится всего в нескольких этажах над ними. И тут он понял, что он еще не сдвинулся с места. — Старк, — прошептал Локи, задыхаясь, несмотря на внутреннюю борьбу за беззаботность, — где лифт? Не было никаких указаний на какие-либо гнусные мотивы, кроме тех, что исходили из споры, но, возможно, Локи упустил мимолетный намек где-то по пути. Он не мог почувствовать ни одного предательского грохота, который сопровождал броню Железного человека, но накопление технологий притупило его восприятие. Возможно, Мстители ждали, чтобы наброситься, пока он не исчерпает всю свою защиту. По правде говоря, даже простое зажигание пламени к настоящему моменту представляло бы собой проблему. Края его зрения начали темнеть, но Локи удалось различить то, как губы Старка опустились вниз. — Знаешь, это занимает много времени, — После размеренной паузы, во время которой Локи боролся с тем, чтобы контролировать свое все более прерывистое дыхание, инженер повернулся к незаметному датчику на потолке. — Эй, ДЖАРВИС? —Да, сэр? Внезапный голос из ниоткуда и отовсюду одновременно вызвал невольную дрожь. Локи вспомнил, как Старк упоминал свой ИИ, но избыток помех по прибытии в Башню заставил его не осознавать его присутствия. Теперь он остро осознавал мигающий красный свет на потолке и динамики, спрятанные в углах комнаты. — Где лифт, приятель? — Старк протянул руку мимо Локи, чтобы самому нажать кнопку. — Томми уже давно ждет. — Вы просили, чтобы мистер Уокер оставался в Башне до отмены вашего приказа. Вы не помните, сэр? Редко Локи испытывал унижение пота, но нижняя часть его рук была отчетливо влажной. Тыльная сторона его ладони стала влажной, когда он провел ею по лбу. — Что я сделал? — спросил Старк, явно ошеломленный. Позже Локи вспомнит, что спора, вероятно, спровоцировала такой приказ, но здесь и сейчас он мог только скрыть начало настоящей паники. После месяцев нежеланного пребывания в Санктуарии бог не мог вынести пленения. Имея немного больше силы, Локи мог бы поддаться искушению телепортироваться, невзирая на последствия. К несчастью, он уже исчерпал большую часть своих магических резервов. — Вы хотите отменить этот приказ, сэр? — Да. Конечно, я хочу. Немедленно отправь лифт вниз, — Старк повернулся к нему, его грудь вздымалась почти так же быстро, как грудь Локи. — Я не помню, чтобы приказывал что-то подобное, Томми, — Теперь его руки начали дрожать прямо у плеча Локи. — Мне жаль. Пожалуйста, скажи что-нибудь. — Ты больше никогда ничего подобного не сделаешь, — Тон Локи был слишком ровным, но это все, что он мог сказать после того, как его легкие сжались. — Я хочу, чтобы это было в письменном виде. — Конечно, не буду, — заверил его Старк. — Это было ужасно, Томми. Я бы никогда.. — Старк замолчал, напряжение скрутило его и без того тугие мышцы в узловатые карикатуры конечностей. — Я не знаю, почему я отдал такой приказ. — Я хочу приложение к контракту, в котором будет указано, что вы не можете запереть меня здесь ни при каких обстоятельствах, — его ладони начали гореть из-за силы, с которой он впивался в них ногтями, но Локи не мог собраться, чтобы разжать кулаки. — Я рассчитываю подписать его, когда начну. — Только бы ты вернулся, — А затем, тише, почти умоляюще: — Ты должен вернуться. Его сейд смутно уловил дрожь споры в груди Старка, но Локи не мог собрать энергию, чтобы позаботиться об этом. Вместо этого он едва не наткнулся на лифт, когда тот прибыл, нажал кнопку, которая должна была доставить его в вестибюль, и немедленно принялся тыкать на кнопку, призванную ускорить закрытие дверей. Он не мог вынести даже мысли о том, чтобы остаться в этой Башне еще на мгновение. Но двери лифта все равно отказались закрываться, вероятно, из-за ИИ в потолке. Старк, казалось, собирался с духом, чтобы заговорить еще раз, и у Локи не было ни малейшего сомнения, что он без сожаления поразил бы этого навязчивого смертного, если бы обладал необходимым сейдом. — Я знаю, что облажался, — прошептал Старк, задержавшийся прямо за дверью, — но могу я спросить, когда ты начнешь? — Я понимаю, что стандартный срок уведомления составляет две недели, — выдавил Локи, несмотря на все более затуманенное зрение. Спора буквально содрогнулась от его ответа. — Две недели – это так долго, — раздался едва слышный протест. Не то чтобы Локи не понимал настойчивости Старка, но его сочувствие было почти исчерпано. Он хотел уйти с этого этажа, из этого лифта, из этого здания. Больше всего на свете Локи сожалел о том, что поддался своему подавленному чувству долга. — Когда бы ты хотел, чтобы я начал? — спросил Локи не эластичными губами. — А как насчет понедельника? — предложил Старк, явно нетерпеливо, несмотря на свое в основном унылое выражение лица. — Пеппер может заставить твоего босса дать тебе выходной завтра, чтобы у тебя были длинные выходные. — Очень хорошо. Я планирую продолжить здесь в понедельник утром. На этот раз двери лифта действительно начали закрываться, когда он нажал кнопку. К сожалению, его почти побег был немедленно прерван чьей-то ногой в кроссовке. — Мне правда жаль, Томас, — прошептал Старк самым робким голосом. — Сегодня я больше не выдержу, Старк, — сквозь стиснутые зубы ответил Локи, — Позволь мне вернуться домой. Его слова вызвали долю секунды вопиющего опустошения и мучительного извивания споры, но в конце концов Старк отступил. Тем не менее, даже когда лифт начал опускаться, Локи знал, что каждое его движение остается под наблюдением. Каким-то образом он собрал силы, чтобы выдержать густеющий конгломерат огня и льда в своем животе, даже когда нарост начал раскалываться. Когда он добрался до вестибюля, Хэппи Хоган направил его к тому же показному автомобилю, пообещав доставить его прямо к его квартире. Обычно Локи мог бы возразить против такой самонадеянности, но он был не в настроении пробираться по запутанной сети автобусных маршрутов к своему жилищу. Его квартира находилась в печально известной опасной части города, и этот лимузин был особенно заметен среди ветхих зданий и битого стекла, но Локи был эгоистично рад избежать многочасового висения на грязных рельсах. По прибытии Хоган весело предложил забрать его в понедельник утром и тут же сунул свои контактные данные в несговорчивый кулак Локи. Бог проворчал что-то в знак признательности, прежде чем броситься к двери своего многоквартирного дома. Его неприятные соседи игнорировали его с тех пор, как он переехал. Вероятно, они правильно поняли, что человек, хвастающийся рваной одеждой и устаревшими технологиями, не владеет ничем, что стоило бы украсть. Когда Локи заглянул через потертую занавеску в своей квартире, он обнаружил Хогана, слоняющегося снаружи с телефоном у уха, несомненно, сообщающего о местонахождении Локи. Скручивая пальцы в тоске по насилию, бог вместо этого опустился на свой комковатый матрас. Множество водных потоков перекрывались на потолке, и он сосредоточил свое внимание на обводке их форм, создавая самых гротескных монстров из их неудачных краев. Тем временем война в его животе, поединок огня и льда, продолжалась. Его работа была единственной терпимой гранью его жалкого смертного существования, и теперь она была разрушена. И все из-за Старка. Локи осторожно уткнулся лицом в грязную наволочку, жалобно и прерывисто вздохнул и закричал.