Ренегат

            И вот ты стоишь, окружённая десятками жадных взглядов, каждый из которых прожигает тебя насквозь. Эти глаза изучают, оценивают, цепляются за каждую черту твоего лица, что теперь обнажено. Ощущения, будто ты вдруг оказалась на сцене огромного театра, на пике самой драматичной сцены — но без костюма. Без защиты. Абсолютно уязвимая.             Сквозь липкую паутину взглядов ты выискивала свою маску. Она сиротливо лежала в пыли под стульями, словно верный, но окончательно обессилевший пёс. Корпус разъехался трещинами, больше не справляясь с задачей быть твоим щитом — за это спасибо Гарзе. Та уже уходила, как ни в чём не бывало, напоследок швырнув стул в стену. Стул, разумеется, сломался, а Валерия даже не оглянулась. Настоящая дива хаоса.             А внутри у тебя зашевелилось что-то мерзкое, как маленький червяк. Эти взгляды — они давят, смыкаются кольцом. А ещё этот Блейк. Вытрясти из него телефон — задача решаемая. Но как вычеркнуть этот момент из памяти всех, кто был здесь? Ты знаешь только один способ. И он совсем не из разряда деликатных.             И тут ты чувствуешь его. Гоуст. Он до сих пор стоит за твоей спиной, как каменная глыба, и молча сверлит тебя. Судья, решающий твою судьбу, только без молотка и церемоний. Из-за его спины несмело подаёт голос рыжая.             — Ты… как? Она сильно тебя потрепала? — сказала она, прячась за спиной Гоуста, словно он был бронированной стеной от твоего гнева. Хороший план, но не оригинальный.             Но ты проигнорировала её слова. Забота? Да кому она нужна, эта сладкая обёртка, когда внутри всё горчит? Блейк, покрасневший до состояния переспевшего перца, случайно ловит твой взгляд и застывает. Ещё чуть-чуть, и он бы рухнул на пол, как тот самый стул Гарзы.             Ты смотрела на него своим убийственно спокойным взглядом, за которым прятались сцены с рейтингом 21+ и щедрыми предупреждениями "Кровь, жестокость, и вообще лучше отвернитесь". Но внешне — ни тени эмоций.             Подходишь к Блейку, протягиваешь руку. Он, кажется, вздрагивает, но тут же понимает, чего ты хочешь. Телефон. Не прошло и секунды, как гаджет оказывается у тебя в руке. В голове мгновенно выстраиваются варианты, что с ним сделать: форматнуть? Разбить? Или оставить эффектный след в стене, пробив телефон ножом?             Рыжая до сих пор внимательно наблюдает за тобой. Её взгляд печёт между лопаток, и ты не можешь не обернуться. Почему она такая… "сахарная"? Этот показной розовый фасад, мимолётная тревожность — совершенно чужды для военного. Это даже не маска. Это целый розовый карнавал, который явно скрывает что-то куда более серое и холодное.             Выдохнув, ты попыталась выпустить хотя бы часть гнева, но, как назло, пар шёл вяленько, а кипение не унималось. Ты хладнокровно отформатировала телефон Блейка до состояния девственной чистоты, вытащила карту памяти, сжала её в руке, а остатки небрежно стряхнула на пол. Этот драматичный жест, впрочем, выглядел бы куда эффектнее, если бы не толпа наблюдающих.             Кто-то смотрел восторженно, кто-то настороженно, а кто-то просто хотел исчезнуть, чтобы не попасть под раздачу. Но легче от этого внимания не становилось. И дело совсем не в том, что тебе не хватает уверенности — о нет, твоей уверенности хватит на троих. Просто ты слишком привыкла быть загадкой, тем, кого знают только как "Человек" или "Тень". Без имени, пола, лица — удобный миф. А теперь, за какие-то несколько проклятых дней, миф раскололся. Ты чуть не сорвалась эмоционально, засветила своё лицо, да ещё и получила порку за «халтурное выполнение миссии». Эффектно, ничего не скажешь.             Соуп, видимо, решил, что вечер можно считать проваленным, и бросил настольную игру на стул, словно это был виновник всех бед. Настроение у всех и так хромало на обе ноги, а теперь его вовсе сдуло ветром. Удалось ли посвящение? Ты была почти уверена, что да. Ты ясно дала понять: если перед тобой что-то ляпать, лучше сначала подумать, а ещё лучше — подбирать слова с пинцетом.             Однако мечты о спасительном одиночестве рассыпались. Ты вышла на улицу, где уже вовсю бушевала ночная метель, а за тобой увязался отряд в составе Гоуста, Соупа и рыжей. Никто из них не произнёс ни слова, но это молчание, особенно от Соупа, который обычно сиял, как новогодняя гирлянда, выглядело подозрительным. Гоуст — ладно, с ним всё понятно, он и в солнечный день выглядит как мрачное предзнаменование. Но почему Соуп был таким хмурым? Возможно, они действительно переживали за тебя.             Этот хвост из слишком заботливых товарищей был тебе сейчас как чемодан без ручки — и сбросить хочется, и неудобно. Но они упорно шли за тобой, не давая побыть наедине со своими мыслями. Ночь на улице уже окутала всё густой тьмой, и только свет из окон здания да редкие фонари базы служили ориентирами. Казалось, даже звёзды решили не вмешиваться.             Тропинку, по которой вы шли до этого, завалило так, что она совсем пропала, скрывшись за глубоким пластом снега. Не иначе, как сама природа решила отыграться за все грехи человечества. Снег лежал сугробами, местами по колено, а местами и по пояс. Пробирались вы, кто как мог: ты утюжила снежное поле, будто танк, Гоуст деловито шел сбоку, протаптывая собственную тропу, а Соуп тащился позади.             И была ещё рыжая. Она периодически попискивала, проваливаясь в снег так глубоко, что на мгновение становилась частью пейзажа. Естественно, парни тут же кидались её вытаскивать — то за руку, то за капюшон. А ты, наблюдая за этой драмой, мысленно закатывала глаза.             Тебя всё злило. Гнев бурлил, как суп в котелке, только вот вылить его было некуда. Стрельбище временно закрыто — они до сих пор восстанавливают мишени и ждут патроны после твоего последнего визита. Зал тоже не вариант: ночью он на замке, хотя для тебя это и не было бы проблемой.             Погружённая в свои мысли, ты продолжала ломиться через снег, как внезапно почувствовала, как что-то холодное врезалось в затылок. Снежок. Мигом развернувшись, ты увидела: Соуп уже валялся лицом в сугробе, а Гоуст стоял рядом, со взглядом, который говорил: "Да, я только что утопил этого шутника в снег за его выходку". Рыжая, конечно, была ни при чём — ей бы снежок не доверили, даже если бы она его попросила.             Пока Соуп в снегу и поднимался на ноги, открыв тебе спину, ты не теряла времени. Схватив приличную горсть снега, ты мастерски скомкала её в кулаке, а затем, с грацией снежного снайпера, провернула корпус и запустила снежок точно в затылок нахалу. Попадание вышло что надо — снег брызнул фонтаном, зацепив заодно и Гоуста с его рыжей спутницей.             Соуп от такого удара моментально окунулся обратно в снег. Но вместо возмущения раздался громкий смех, который эхом разлетелся по округе. Ты машинально улыбнулась, глядя на эту картину, но, заметив ошарашенные взгляды Гоуста и девушки, быстро опомнилась. Гоуст при этом нахмурился и прищурился, словно проверял: привиделось ему это в темноте или нет.             А вот Соуп, видимо, вдохновился на месть. Поднявшись, он неожиданно схватил Гоуста под колени и резко согнул их. Гоуст, который в этот момент задумчиво изучал твоё выражение лица, моментально рухнул в снег вместе с провокатором.             Ты, конечно, не могла пройти мимо такого соблазна. Слепив ещё один внушительный снежок, метнула его почти идеально в маску Гоуста. Почти. Он ловко отклонил голову, и твой снежный "снаряд" бесславно взорвался о его плечо, будто говоря: "Ну хоть так!".             Но Гоуст — не из тех, кто оставляет такие вещи без ответа. Одним мощным движением он взмахнул рукой, и в Соупа отправилась целая лавина из ранее лежащего снега. Пока Соуп героически принимал удар судьбы, Гоуст перекатился в сторону, как по инструкции в каком-нибудь "Снежном спецназе", и встал на ноги, готовый к бою.             Тем временем ты уже стратегически отступила к своему идеальному укрытию — заваленный снегом пень оказался настоящей снежной крепостью. Прочная защита и великолепный обзор поля боя — ну разве не мечта?             Ты осторожно выглянула из своего укрытия, но тут же получила "привет" в виде снежка, который чиркнул по носу. Рыжая, не собираясь участвовать в снежной баталии, уселась рядом с парнями, поджав под себя ноги, и увлечённо лепила крохотного снеговичка. Ты осталась одна против двух боевых единиц, и это явно не входило в твои планы.             Тихо присвистнув, ты поймала её внимание и с заговорщицким кивком пригласила в сторону своего пенькового бастиона. На лице Рыжей мелькнул озорной огонёк, и вот она уже нелепо пересекает снежное поле к тебе. Всё оказалось проще, чем ты думала — ей просто нужно было подать знак. Сама она, видимо, стеснялась присоединиться.             Теперь в твоей команде появился свежий рекрут, и ты молча указала взглядом на заранее заготовленный "арсенал" — внушительную кучу снежков, лежавших в засаде и ждавших своей звёздной минуты. Затем твой взгляд скользнул к парням, которые, казалось, готовились не к снежной битве, а к полномасштабным военным учениям. Рыжая поняла тебя без слов и с ухмылкой кивнула.             Как в детстве, это было не просто веселье — это был настоящий бальзам на душу, уставшую от злости и напряжения. Снежки метались туда-сюда, смех звучал то победным, то обречённым, а внутренние терзания таяли быстрее, чем снег под мартовским солнцем.             В какой-то момент Рыжая повернулась к тебе и, обмахнув снег с рукава, протянула руку:             — Меня Джейд зовут, а ты?             Ты, чуть прищурившись, но всё же улыбнувшись краешком губ, ответила:             — Шэдоу.             Только сейчас ты по-настоящему заглянула в её глаза. Или, скорее, в то, что скрывалось за ними. Снаружи — сияние и лёгкость, а внутри — боль, которая уютно устроилась где-то глубоко. Ты знала этот взгляд. Замечала его у других всё чаще, но в зеркале — никогда. Это была боль потери.             Джейд показалась тебе совсем другой. Она старалась быть доброй ко всем, хоть иногда это выглядело слишком уж напоказ. Но почему-то казалось, что это было искренне.             Слова сорвались с твоих губ быстрее, чем ты успела прикусить себе язык:             — Что сделало тебя такой?             Брови Джейд слегка взлетели вверх, но на мгновение. Она поняла, что ты имеешь в виду. Глаза её будто выцвели, потянулись к чему-то далёкому, только не к тебе. Воспоминания, видимо, были болезненными. Или она решала, стоит ли открывать эту дверь тебе.             Ты тут же попыталась сгладить неловкость:             — Может, переформулирую. Почему ты такая... — пауза. Ты думала над словом, но не нашла ничего точнее. — Добрая?             Джейд опустилась в снег рядом с тобой, прислонившись к старому пеньку. Она взглянула на тебя, и в её глазах снова мелькнуло тепло, а уголки губ дрогнули в лёгкой улыбке:             — А что, есть другой вариант?             Минуту спустя она сама продолжила:             — Сама подумай, хорошего в этом мире и так немного. Большинство готовы идти по головам, лишь бы дотянуться до своих целей. Разве не стоит добавить хоть немного тепла в этот холодный серый хаос?             Ты задумалась над её словами. Сквозь боль и тревоги, которые читались в её глазах, она, кажется, старалась что-то дать другим, полностью забывая о себе. Затем её взгляд стал серьёзным, цепляющим, намеренно пробираясь к самой сути.             — А ты не думала, зачем вообще закрываться от мира? Прятаться за масками, делать вид, что ты кто-то другой, становиться жестокой только потому, что этого требуют обстоятельства... Это же всего лишь усталость. От всего. От всех. Те, кому ты не нужна, всё равно уйдут. А те, кто нужен, останутся. Разве не так?             Её слова, на первый взгляд такие неуместные, неожиданно попали прямо в цель. Пока ты тщетно пыталась прочесть её, сама невольно превратилась в открытую книгу — и она успела прочитать каждую страницу. Точность её слов сбила с толку, оставляя тебя парализованной. Ты сглотнула, отвела взгляд и уставилась на снежки у своих ног, стараясь укрыться за этим невинным занятием от той правды, которая звучала слишком громко.             Видимо, она решила оставить тебе эту пищу для размышления и тихо приподнялась, выглядывая из-за пенька. Но судьба была настроена на своё: снежок, словно прилетевший по заказу, шлёпнулся ей прямо в лоб. Из-за сугроба лишь мелькнула чья-то хитрая рука — и пропала.             Ты тут же заметила это и, конечно, поняла — рука принадлежала Блейку. Ну а кому же ещё? Этот мастер подстав с фирменной ухмылкой был неподражаем. Кажется, их дуэт шутников всё-таки уловил ваш громогласный гогот и решили, что вечеринка без них — это скучное недоразумение.             Мельком ты бросила взгляд на окна того самого здания, где не так давно бушевало посвящение. Стёкла теперь отражали только ночь, света внутри уже не было. Все, видимо, разбрелись по комнатам.             Через мгновение Джейд, с прицельностью, достойной начинающего артиллериста, швырнула снежок, угодив прямо в стратегически мягкую точку Гоуста. Тот как раз нагнулся за свежей порцией снега, но тут же замер, будто сломанный механизм. А потом — медленно, зловеще, как танк в боевой готовности, повернулся в сторону обидчицы. Рыжая мгновенно нырнула обратно за пень и спрятала лицо в ладонях, словно это могло её спасти.             Ты же вынырнула из вязкой трясины своих мыслей и разразилась таким безудержным хохотом, что едва не выронила снежки из рук. Сквозь слёзы от смеха ты видела, как Гоуст начал утрамбовывать в руках целый боекомплект.             — Выкуси, Гоуст! — весело выкрикнула ты из засады.             Джейд, услышав твой дерзкий комментарий, прыснула от смеха и убрала ладони с лица. Однако веселье прервали воинственные возгласы из-за сугроба на другой стороне поля боя.             — Сдавайтесь, дамы! У вас нехватка бойцов! — раздался голос Коди, напоминающий голос пиратского капитана, объявляющего абордаж.             Четверо против двоих? Нечестно? Да бросьте. Это же только сильнее подогревает азарт утереть этим нахалам нос. Ты бросила взгляд на Джейд. Рыжая тут же перехватила твою мысль, как будто вы обе давно тренировались в безмолвной телепатии.             Ты едва заметно кивнула. Её быстрый выпад из-за укрытия. Снежок молниеносно полетел и угодил прямо в выглядывающего Блейка. Тут же со стороны их укрытия раздался снежный шквал – всё по плану. А ты, воспользовавшись этим переполохом, ловко переместилась по глубокому снегу и... с эффектным движением ноги снесла их укрытие. Сугроб взлетел в воздух белым вихрем, осыпая всех вокруг, но, главное, открывая парней для меткого огня.             Джейд тем временем продолжала свой снежный обстрел. Её меткие выстрелы превращались в ледяной террор для противников. В какой-то момент один из снежков попал Коди прямо в ухо — тот так громко вскрикнул, что даже птицы в лесу вспорхнули.             Но было уже поздно. Ты возвышалась над ними, словно триумфальный генерал на вершине победы, гордо держа в руках особенно внушительный снежный снаряд. Это был не просто снежок — это был шедевр, потенциальный фундамент для самого большого снеговика в округе.             — Ну что, мальчики, сдаётесь по-хорошему? — ухмыльнулась ты, размахиваясь для решающего броска.             С этой позиции ты выглядела почти непобедимой, и, видимо, твоя угроза подействовала. Коди, не раздумывая, рванул в сторону, спасаясь от снежной кары, а Блейк поспешно вскинул руки в знак полной и безоговорочной капитуляции.             А вот Соуп и Гоуст даже не вздрогнули. Они только переглянулись, будто что-то без слов обсуждая. Гоуст начал вставать, и это было плохим знаком. Очень плохим. Ты тут же поняла, что поступил сигнал для обрушения снаряда, и, замахнувшись, опустила снежный монолит ему прямо на голову.             Но Гоуст, вместо того чтобы принять удар и утонуть в снегу, ловко шагнул вперёд и в один миг обхватил твои бёдра, утягивая тебя вместе с собой в сугроб. Ты успела только возмущённо вскрикнуть, но быстро поняла, что кричать бесполезно — из сугроба торчали только твои ботинки, а над тобой раздавался довольный смех.             Кто-то ухватился за твои ботинки, отчаянно пытаясь вытащить тебя из снежного "захоронения". Смахнув снег с лица, ты подняла взгляд и встретила довольное, но слегка напряжённое лицо Джейд. Её попытки вызволить тебя были скорее смешными, чем успешными, но ты всё равно улыбнулась.             Гоуст — бесцеремонно перешагнул через тебя, словно через выбоину на дороге, деловито подхватил Джейд поперёк талии, и прежде чем ты успела осознать происходящее, она уже взлетела в воздух с его весёлым "прощай!".             Джейд с грацией мешка картошки приземлилась в самый глубокий сугроб. Она скрылась в снегу почти полностью, издавая звуки, похожие на смесь смеха и отчаянных попыток позвать подмогу.             Гоуст тем временем стоял над сугробом, выглядя абсолютно довольным собой, а ты, приподнявшись, пыталась решить, отомстить ему или просто рассмеяться над тем, как торчат из снега только руки Джейд, размахивающие в воздухе, словно антенны в поисках сигнала.             Гоуст развернулся к тебе, в то время как Соуп подхватил тебя под руки, поднимая в воздух как шкодливого котёнка. Во мраке зимней ночи и метели, приближение Гоуста внезапно стало напоминать... ну, не совсем детскую забаву. Джейд, хлюпающая где-то позади него, только добавляла драматизма. А ты уже судорожно просчитывала свои шансы на победу.             Идея вспыхнула в голове, как неоновая вывеска, и на твоём лице появилась такая ехидная улыбка, что Гоуст на секунду приостановился, видимо, пытаясь понять, что ты задумала. Впрочем, долго он гадать не стал: позади Соуп ловко держал тебя подмышками, а Гоуст тут же попытался ухватить тебя за ноги.             Во второй раз за день твои ноги становятся объектом атаки, и во второй раз атакующий получает заслуженный урок. Как только Гоуст пересёк невидимую черту «опасного радиуса», ты мгновенно вскинула ногу и точным движением упёрлась ему в грудь. А дальше — физика: с хорошей опорой можно и оттолкнуться как следует. Ты с силой оттолкнула Гоуста, заодно инерцией завалив себя и Соупа на спину.             Казалось бы, ситуация на этом могла закончиться, но нет. Коди и Блейк выскочили откуда-то сбоку и сиганули прямо на вас. Теперь вы представляли собой что-то вроде шведского стола: снежные вихри, смех и комья снега летали во все стороны. Граница между "просто играем" и "нас сейчас точно заметёт" окончательно растаяла под натиском общего веселья.             Соуп, недолго думая, спихнул тебя с себя, по пути прихватив пригоршню снега, ловко отправил его прямо за твой шиворот. Холодный снег скользнул по позвоночнику, добравшись до самой поясницы. Ты взвыла, как кошка, которой случайно наступили на хвост, и, не раздумывая ни секунды, в отместку ухватила Соупа за затылок. Резкий рывок — и его физиономия снова плотно впечаталась в снег, продолжая славную традицию Гоуста.             Когда ты наконец отвела взгляд от Соупа, глотавшего снег, твои глаза встретились с Гоустом, который уже поднимался на ноги. Под его маской угадывалась улыбка, а довольный блеск в глазах выдавал куда больше эмоций, чем он обычно демонстрировал.             Коди и Блейк, два шутника, первыми поднялись из снежного месива. Сначала они весело потянули тебя за руки, а потом, словно бы между делом, растрепали тебе волосы и отряхнули снег с головы так, будто полировали старую лампу, ожидая, что вылезет джинн.             Ты лишь фыркнула и отмахнулась от них с улыбкой, наблюдая, как Соуп, убрал остатки снега с лица и, кажется, со своей гордости, направился к Джейд. Не церемонясь, он схватил её за капюшон формы и одним резким движением выдернул из сугроба, как морковку, которая явно не собиралась вылезать.             Джейд, обтирая снег с одежды, вдруг резко остановилась. Её взгляд устремился в сторону тёмного леса, глаза прищурились, а голос разорвал тишину резким предупреждением:             — Патруль!             Все тут же встрепенулись, как по команде, отбросив всю несерьёзность недавней возни. Лица сразу обрели сосредоточенность, взгляды устремились туда, куда смотрела Джейд. В глубине леса тени начали танцевать, играя с вашим спокойствием. Мгновение назад мир казался безмятежным, но теперь он словно дрогнул, предвещая перемены.             Тебя неприятно кольнуло между лопатками. Это чувство ты хорошо различала — слежка. Обычно оно приходило остро, как укол иглы, но сейчас было странно притупленным, что-то мешало тебе сосредоточиться.             Это был не просто патруль. Пронзительный свист, и Джейд сдавленно вскрикнула, рухнув обратно в сугроб. Ты всмотрелась и заметила узкий вытянутый флакончик вонзившийся в её плечо. Транквилизатор.             Ты только успела обернуться в сторону, откуда пришёл выстрел, как в бок вгрызлась резкая, жгучая боль. Тело дёрнулось, мышцы на мгновение взбунтовались, а затем начали подламываться, как подкошенные деревья. Свалившись затылком в снег, ты замерла, глядя на небо. Звёзды задрожали в зрачках, мириады острых, как иглы, огоньков — далёких, равнодушных. Они смотрели на тебя с высоты, и вдруг показались ещё дальше, ещё недосягаемее, словно ты тонешь в глубине, где свет уже не достаёт.             Блейк резко подскочил к тебе, грубо выдернув из бока транквилизатор. Он поднёс его к носу, что-то выкрикнул, обращаясь к другим. Его слова ударились о твоё сознание, но тут же рассыпались, теряя смысл, как тараканы, бегущие от света.             В стороне мелькнула фигура Гоуста. Он что-то крикнул в вашу сторону, но слова снова глохли в густой вате, окутывающей сознание. Где-то на границе восприятия мелькнули тёмные силуэты, приближающиеся из леса. Их было слишком много. Может, это был очередной обман плетущегося к границе сознания разума.             Снег принял тебя холодными объятиями, когда тебя бросили обратно на землю. Блейк и Коди исчезли за пределами видимости, их силуэты мелькали где-то в стороне. Крики, команды — отголоски битвы смешались с резкими вспышками выстрелов. Они озарили сумрак, несколько нападающих упали замертво.             А ты... Ты просто лежала. Не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, с затихающим сердцебиением и взглядом, который всё больше расплывался. Бой шёл дальше, как грозовой фронт, неумолимо приближавшийся к тебе.             Тишина внезапно накрыла всё вокруг. Сознание вспыхнуло острым страхом. Что с отрядом? Вдруг над тобой возник чей-то силуэт, чёрной тенью заслоняющий всё. Грубые ботинки оказались всего в нескольких сантиметрах от твоего лица, окончательно припечатывая тебя к земле. Ты уловила лишь обрывки слов:             — Она здесь…             Щелчок рации, неразборчивый ответ знакомого голоса, а после подтверждение:             — Всё совпадает. Это она.             Холодная рука схватила тебя за щиколотку. Грубо потащив по снегу, оставляя следы, которые исчезали в мерцающем сумраке.             И вот оно — мгновение. Ты стоишь на гребне ледяного хребта, на границе мира, где небо становится ближе, чем земля. Под ногами облака стелются, мягкие, как пух, но белизной своей напоминающие саваны — саваны, что укрывают всё, что ты пытаешься забыть. Ветер режет, пробираясь до самых костей. Твой взгляд сместился вниз, став неподвижным.             В прорехах облаков проступает то, что ты пыталась оставить позади, но оно нашло тебя здесь, в самом сердце холода, у подножия. Лица. Исковерканные, застывшие в агонии, чьи-то руки, разжимающиеся в немом протесте, искажённые тела, замершие в невозможных позах. Это они. Те, кого ты убила. Ты чувствуешь, как оно пробивается к сердцу, медленно, но верно.             За спиной раздался звук. Смешок. Короткий, надломленный, будто тот, кто его издал, смеялся только потому, что иначе бы закричал. Ты обернулась и встретила их взгляд.             Соуп и Гоуст. Они были здесь, стояли прямо перед тобой. Но это были не они. Изувеченные, как после битвы, в которой не осталось победителей, только живые тени. Маска Гоуста порвана, её обрывки свисали, обнажая лицо, которое ты никогда не хотела видеть таким. Глаза потухшие, но взгляд тяжелее, чем когда-либо. Одежда их пропитана кровью, алыми пятнами, не дающими ответа — их ли это кровь? Твоих ли врагов? Или...             За их спинами на снегу лежали тела. Коди и Блейк. Их конечности вывернуты в жутких, неестественных позах, будто кто-то вылепил их из глины и потом разрушил собственное творение.             Дыхание застыло где-то в груди, боясь выйти наружу. Пальцы дрогнули, их внезапно коснулось что-то чужое, ледяное. Ты опустила взгляд и увидела её — свою маску. Она лежала в твоих руках, таким знакомым, но теперь пугающим грузом. Когда-то она была твоей бронёй, твоим убежищем, треснувшим, но всё ещё держащим тебя в целости. А теперь... теперь это было что-то большее. Или меньшее. Безмолвное обвинение, застывшее в холодной, изрезанной трещинами поверхности.             Казалось, что в этот момент маска продемонстрировала то, что ты не хотела видеть сама. Каждая трещина на её поверхности вскрывала душу, показывая твои незаживающие раны.             — Среди союзников, но вечный враг... — прозвучал с насмешкой голос Соупа.             Ты оторвала взгляд от треснувшей маски, но тяжесть её присутствия всё ещё жгла ладони. Союзники стояли напротив, но их лица... они теряли чёткость, расплывались, растворяясь в дымке твоих слёз. Ты поспешно моргнула, пытаясь вернуть им очертания, но вместо этого заметила краем глаза что-то другое.             Движение. Едва заметное, мимолётное, но всё же реальное. Позади них показалась... ты. Она смотрела на тела Коди и Блейка с ледяным безразличием, которое прожигало сильнее огня. Одним ленивым движением ноги она оттолкнула их, словно ненужный груз и они исчезли, растворяясь в молочной бездне облаков.. Сухие удары камня о плоть — звук, который въедался под кожу, скребся в черепе.             Ты рванулась за ними, желая удержать, спасти, но тело стало чужим. Кто-то выдернул из тебя нити, на которых ты держалась, — ты просто замерла, беспомощно наблюдая, как они исчезают, падая в молочную бездну облаков, где никто не кричит и никто не спасает. Где вместо прощания — тишина.             Ты подняла взгляд на неё. Вторую «тебя». Она стояла в идеальной маске, неповреждённой и целой, не такой, как у тебя в руке. Странно, до дрожи жутко видеть себя со стороны, чужими глазами. Сейчас ты понимала тех, кто встречался с тобой в последней схватке. Мороз по коже: ты — олицетворение предчувствия, которое не обманет. Ты — обрывок кошмара, из которого не проснуться.             Другая ты, склонив голову, картинно развела руками, словно актриса на сцене, и процедила с ядовитой ленцой:             — Серьёзно? Это было так сложно? Задача перед тобой, а ты топчешься, нерешительная и жалкая. Смотришь со стороны — и хочется отвернуться.             И когда раздался глухой удар — негромкий, но отзывающийся раскатом в каждом нерве, Коди и Блейк достигли подножия хребта, — ты почувствовала, как твой мир разошёлся новыми трещинами.             Ты вернула внимание к Гоусту и Соупу, надеясь найти спасение в чужих глазах. Но взгляд, полный боли и упрёков, только отталкивал тебя ближе к краю. Туда, где облака глотают ошибки и оставляют за собой лишь холод. Туда, где твои слова ничего не значат.             Что-то внутри тебя всегда шептало: «Не подходи к ним. Ты знала, что так будет. Ты знала, что это неизбежно». Голос был твоим, но словно говорил с тобой из другого мира, где ты всё уже проиграла. Отчаяние вопило изменить всё, разорвать нити судьбы, но мир не слушал. И ты не могла. Потому что шаг назад ты уже сделала.             Вторая "ты" смотрела на тебя исподлобья, голова чуть наклонена. В её взгляде не было жалости — только холодная угроза и осуждение, тяжёлое, как камень на душе. Союзники укоряли тебя за молчание, а она — за твою нерешительность, за то, что не смогла поступить как должно, оставив всё как есть и лишь глубже загоняя себя в бездну собственных ошибок.             Она — твоя тёмная копия, а может, настоящая ты — выхватила из-за пояса пистолет. Её движения были быстры, отточены до автоматизма, без единого лишнего жеста. Стоя за спинами Соупа и Гоуста, она хладнокровно вскинула оружие и выстрелила каждому снизу в подбородок. Глухие хлопки разорвали воздух, а их головы дёрнулись. Содержимое затылков расплескалось багровым дождём.             Тёмные капли падали на снег, оставляя алые росчерки — мазки беспощадной реальности. Содержимое их черепов растеклось, и в этом зловещем узоре был финал, который ты не могла дописать сама.             — Тебе не хватило духу сделать это раньше? — выкрикнула она — ты, но не ты. И вновь холодный пинок отправил тела вслед за первыми — вниз, туда, где все твои ошибки теперь лежали грудой, мёртвые и немые.             Страх опередил мысль, ударил первым: что, если после этого не останется ничего? Пустота? Но пустота не ждала — она уже обнимала тебя. Снова хруст, тихий, впился в сознание, а затем всё поглотила тишина, тяжелее и громче любого вопля.             Пятка дрогнула по осклизлому краю обрыва, и мир качнулся, как на сломанной оси. Сердце на мгновение застыло, прежде чем бешено запрыгать в груди. Перед тобой не было дороги, только два обрывка: один — кроваво-красный, другой — чёрный, как пропасть в неизвестность.             Взгляд упал вниз — туда, где их больше нет, а может туда, где они остались и ждут. Там, где всё стало неподвижным, кроме ветра. Ты вздрогнула, боль толчками отдавалась в груди. Руки дрожали, сжимая сломанную маску, которая больше не скрывала твоё лицо. Она раскололась, как и ты.             И в этот момент ты поняла, что не можешь сказать ничего. Слёзы падали вниз, замерзая на снегу и смешиваясь с ветром, который теперь был единственным твоим собеседником. Содрогнувшись от последнего усилия, ты сбросила свою маску к ногам другой себя, последнее признание.             Твоя вторая сущность лениво проследила взглядом за траекторией полёта маски. Когда она упала, откатившись к краю, та с мрачным удовольствием подтолкнула её носком сапога, позволяя ей исчезнуть в бездне:             — Долго же ты всё откладывала... А теперь пожинай плоды своей нерешительности. Скоро мы встретимся, и ты не отвертишься. — Её голос звучал одновременно холодно и насмешливо, она давно знала, чем всё закончится.             И тогда ты подняла на неё взгляд и улыбнулась. Легко, почти наивно, с тем теплом, которое тебе уже не полагалось. Это была улыбка принятого решения.             В одно мгновение ты сократила расстояние между вами, пробив невидимые преграды, сдерживающие ранее, выстрелила в "себя" — прямо под углом снизу, точно зная цель.             Она всё это время смотрела на тебя. Без слова, без жеста. Её глаза, такие знакомые, такие твои, отражали только безмолвное принятие. В их зеркале ты увидела, как угасает свет. Свой свет.             Ты обняла её — крепко, как будто в этом объятии можно было растворить всё, что было потеряно. А потом сделала последний шаг назад. В пустоту, которая вдруг перестала пугать. Ты, наконец, почувствовала то, чего так долго искала. Покой.             Резкий удар в затылок. Голова мотнулась вперёд, и на мгновение всё погрузилось в вязкую темноту. Очередное моргание — и ты уже различаешь очертания вокруг. Но темнота не отпускала полностью, просто стала чуть менее абсолютной. Тяжесть в конечностях была невыносимой, руки и ноги немели от тугих пут. Ты сидела на металлическом стуле, холод от которого жёг кожу даже сквозь одежду.             Глаза горели, словно их поливали кислотой. На щеках чувствовались мокрые дорожки — похоже, ты всё-таки плакала, хотя и не помнила, как это началось. Вокруг всё говорило о запустении: разбитые окна, корёженные станки, стены, покрытые трещинами и ржавчиной. Кажется, это был заброшенный завод. Мёртвое место, идеально подходящее для таких, как ты, — тех, кого уже списали.             Тишину нарушили тяжёлые, чёткие шаги. Стук армейских ботинок эхом отражался от железных стен. Их было много. Ты не одна, это стало очевидным. Сердце забилось быстрее, но вместо страха пришло неприятное осознание: ты знала, что так будет. Знала, что этот момент наступит.             Холодная, до омерзения ледяная рука резко вцепилась в твои волосы на затылке. Пальцы больно сжались, оттягивая голову назад. Боль пронзила током. Перед тобой, в клубах пыльного воздуха, проявилась фигура генерала Маккормика. Его лицо растянулось в едкой усмешке.             — Кто бы мог подумать, — начал он с ядовитым тоном, — ты всё это время была у нас под носом. И даже с миссией за спиной. Как изящно, а?             Ты дёрнулась, пытаясь высвободиться, но движение лишь усилило хватку. Волосы натянулись, не давая тебе вырваться. Ты злилась, но внутри продолжало что-то трескаться. Всё это время, с приказом, висевшим над тобой, как невидимый топор, ты терпеливо выжидала идеальный момент для удара. Но пока ты охотилась на Маккормика, за твоей спиной уже скользили тени. Они шли по твоему следу, шаг за шагом, пока ты сама не загнала себя в ловушку. И теперь игра окончена. Они выиграли.             Скомпрометирована. Маска сорвана — буквально и метафорически. Это посвящение лишило тебя самого главного — анонимности. Возможно, если бы ты смогла продолжить играть свою роль безымянного игрока на их поле, всё было бы иначе. Личность обнажена, как кожа, содранная до мяса.             Мелькнула мысль: а не была ли вся эта миссия ловушкой с самого начала? Может, правительство отправило тебя сюда не для выполнения задания, а чтобы тебя разоблачили. Чтобы превратить в новую мишень. Маккормик знал больше, чем должен был. Он обладал информацией, которую ты никогда не разглашала. И это осознание било сильнее любого удара.             Генерал медленно обошёл тебя, его тяжёлые шаги разрывали тишину, пока он не присел на корточки прямо перед тобой. Теперь он выглядел совсем не как высокопоставленный офицер, перед которым нужно стоять по стойке смирно. В его облике было что-то неприятно приземлённое, даже уличное — как будто перед тобой оказался гопник, только с генеральскими звёздами на плечах.             В руках у него была стопка документов. Листки чуть помялись на краях, но между ними ты заметила знакомую папку — твою папку. Ту самую, что хранилась в тайном кармане твоего рюкзака. В горле пересохло. Ошибка. Грубейшая ошибка.             Мысленно ты уже дала себе по лбу, проклиная свою опрометчивость. Документы такого уровня нельзя было оставлять на авось, даже если это всего лишь копия приказа без подробностей — ни указания исполнителя, ни заказчика. Только суть: задача, цель и сроки. Папку стоило спрятать лучше, уничтожить, если бы пришлось. Но здесь, где каждый день вещи просвечивали и проверяли, а тайники быстро становились явными, не нашлось места надёжного укрытия.             Ты стиснула зубы, пока сознание окончательно возвращалось из липкого дурмана. Мысли заработали на предельной скорости. Как далеко успела уйти информация? Что именно они знают? Дошло ли всё до правительства? Знали ли они о провале миссии или только подозревали?             Генерал, словно читая твоё внутреннее напряжение, неспешно перелистывал бумаги, время от времени бросая на тебя взгляды, в которых перемешивались триумф и откровенное презрение. Он наслаждался этим моментом — властью, которую держал в руках, и твоей беспомощностью.             — Знаешь, — протянул он, с ухмылкой глядя в одну из страниц, — я всегда говорил, что у таких, как ты, будет два пути: либо тихо раствориться, либо громко упасть. Кажется, ты выбрала второй.             Генерал поднялся с корточек, выпрямляясь перед тобой. Он подкинул бумаги в руке, словно размышляя, что с ними сделать, и, наконец, отбросил их на стол неподалёку. Они разлетелись по поверхности, некоторые листы упали на пол, но его это, похоже, совсем не заботило.             — Видишь ли, — продолжил он с наигранной задумчивостью, — я долго думал, что с тобой делать. Убить сразу? Слишком просто. Держать в заточении? Пустая трата ресурсов. А вот раскрыть тебя всему миру... — он усмехнулся, его глаза сверкнули холодной сталью, — это заманчиво.             Твои руки затекли настолько, что даже небольшое движение отзывалось жгучей болью. Но ты сжала кулаки, усилием воли подавляя дрожь. Паника пыталась пробраться внутрь, но ты отталкивала её. Время думать, время планировать. Всё ещё есть шанс.             — У нас есть всё, — продолжил генерал, шагнув ближе. — Твоё настоящее имя. Твоя легенда. Твои провалы. — Он наклонился, его лицо оказалось так близко, что ты могла почувствовать его горячее дыхание. — А главное — твоё лицо. Ты даже не представляешь, сколько людей захотят увидеть того, кто держал их в страхе всё это время.             Снаружи, за стенами, послышался шум — тяжёлые шаги, короткие приказы. Похоже, они готовились перевести тебя в другое место. Куда? В тюрьму? На допрос? Или хуже — показать всему миру, как падает одна из лучших?             Но твой мозг, несмотря на всё давление, уже выстраивал план. Они не зря тебя боялись, не зря так долго и кропотливо охотились. Ты знала, что единственная слабость системы — это уверенность в собственной победе. И сейчас перед тобой был её олицетворённый символ.             Генерал выпрямился, бросив короткий приказ охранникам за дверью. Тяжёлая дверь со скрипом отворилась, и двое солдат вошли внутрь, направляясь к тебе. В этот момент ты поймала взгляд генерала и ухмыльнулась, едва заметно, почти невольно.             — Что-то смешное? — спросил он с раздражением, наклоняя голову.             — Просто подумала, что вы совершили свою последнюю ошибку, — прохрипела ты, чувствуя, как возвращается контроль над телом. — Вы оставили меня в живых.