Ренегат

            Утомительный полёт, монотонный гул двигателей и глухое давление в ушах. Самолёт был старым, обшарпанным, и сиденья едва смягчали удары турбулентности. Твоя снайперская винтовка лежала не с остальным снаряжением — она занимала своё место, уютно устроившись между твоими ногами, как верный спутник. Это оружие было для тебя гораздо больше, чем просто инструмент смерти. Каждая его деталь, отточенная и подогнанная под твою руку, была продолжением тебя самой. Лёгкая и идеальная, она несла в себе смертельную мощь: её калибр, способный разорвать череп на куски, не оставлял шанса тем, кто попадал в перекрестье прицела. Ты знала, как это выглядит — как кровь и мозги осыпаются дождём на землю — и где-то глубоко в душе тебе было жаль тех, кто потом соскребал остатки с кирпичей.             Ты уже давно была частью этой теневой войны, где за каждым приказом скрывались имена и судьбы. Устранения, перехваты, ликвидации — всё это стало твоей рутиной. Союзники? Были, но слишком быстро гибли, исчезая так же незаметно, как и появлялись. Ты привыкла работать одна, полагаясь только на себя и свои инстинкты. Каждый шрам на твоем теле — память о сражениях, где ты была в шаге от смерти, но всегда выходила победителем. Шрамы превратились в хронику твоей жизни, выжженные метки прошлого, которые нельзя стереть.             Ты ненавидела внимание, эти пронзительные взгляды, что изучали тебя, пытаясь найти ответ на невысказанные вопросы. Маска стала твоим щитом. Она скрывала лицо, оставляя прорези для глаз — холодных, безжалостных, чужих. Над маской всегда был накинут капюшон, скрывавший тебя даже в толпе.             Ты откинула голову на спинку сиденья, устало выдохнув. Подробности новой миссии были сокрыты за мутными намёками, но тебе ясно дали понять: она будет исключительной. Чуть ли не единственной в своём роде. Впрочем, ты давно уже не испытывала ни страха, ни волнения. Каждую задачу ты могла разобрать по косточкам, превратив её в набор простых действий, выверенных и точных.             Спустя несколько часов полёта, вы наконец приземлились. Шум моторов стих, уступив место тишине военной базы. За иллюминатором простиралась база, скрытая под пушистым одеялом снега, словно погружённая в холодную дрему. Сумки тяжело звякнули, когда ты сняла их с плеча, и пошла в сторону казарм. Под ногами хрустел снег, но едва ты успела сделать несколько шагов, как на твоём пути возникли фигуры. Ты заметила их издалека — стройный силуэт генерала, в окружении его людей.             Ты остановилась, встав в безупречную стойку. Генерал с приближающейся тенью властным голосом приказал:             — Смирно. Ты — тот самый снайпер, которого прислало командование? Шэдоу? — голос генерала был низким и твёрдым, словно сталь. Он сделал шаг вперёд, окинув тебя внимательным взглядом, в котором смешались любопытство и уважение. — Я генерал Кэмерон Маккормик. Рад знакомству.             Он протянул руку, и ты, не раздумывая, крепко пожала её. Короткий кивок, твои глаза встретились с его — взгляд был твёрдым, но без вызова. Чужая уверенность не вызывала у тебя ни страха, ни трепета. Ты знала, что он пытался прочесть в твоих глазах, но, как и многие до него, не нашёл ничего, кроме ледяного спокойствия.             «Шэдоу» — прозвище, данное не тобой, а теми, кто знал о твоих подвигах лишь по слухам. Никто не мог проследить твой путь, никто не мог узнать, откуда был сделан выстрел. Ты оставалась невидимой, как тень, и это имя прочно закрепилось за тобой, несмотря на твоё нежелание слышать его на каждом углу. Ты молча кивнула, всматриваясь в лица людей перед тобой.             Справа от генерала возвышался грузный мужчина, напоминающий живую крепость. Его массивная фигура излучала холодную силу, от которой невольно хотелось держаться на расстоянии. Лицо полностью скрывала черная балаклава, на которой была нарисована устрашающая, словно оскаленная челюсть, придавая ему образ не человека, а какого-то призрака войны. Однако, самым жутким элементом был обломок человеческого черепа, закрывающий верхнюю часть его лица. Этот символ смерти усиливал его пугающую ауру, делая его похожим на ожившего вестника гибели — существо, которое пришло не просто выполнять приказ, а вершить жестокую справедливость на поле боя. От взгляда его холодных карих глаз, скрытых в тени черепа, казалось, что он видит всё и каждого — как бы ты ни старался скрыться, они скользили, переходя от твоей винтовки к сумке и обратно.             Левее от генерала стоял мужчина с коротким ирокезом, который придавал его облику дерзости, словно подчёркивая его непокорный характер. Его широкие плечи и крепкие, будто высеченные из камня, руки сразу выдавали в нём опытного бойца, прошедшего через немало сражений. Каждое его движение — точное, уверенное — говорило о силе и ловкости, развившихся годами суровых тренировок и опасных миссий. Но в отличие от его массивной и грозной внешности, глаза выдавали нечто другое. В них искрилась едва уловимая, но непреклонная энергия веселья, словно ничто, даже самый напряжённый момент, не могло подавить в нём жизнерадостную искру.             Это был человек, который мог с улыбкой на лице идти в самое пекло битвы, превращая любой опасный момент в вызов, который он с готовностью принимал. Его полные жизни глаза будто бы говорили: "Что бы ни случилось, я готов". Взгляд "Соупа" был в контрасте с остальными — в нем не было мрачности или холодного расчёта, как у Гоуста. Вместо этого его живость и лёгкая ухмылка выдавали внутреннюю уверенность и природное обаяние. Он был тем, кто мог разрядить напряжение шуткой, но в критический момент собраться и действовать с холодной головой.             Позади маячили ещё двое, но они оставались в тени своих товарищей, словно ожидая момента, чтобы шагнуть вперёд.             Генерал продолжил, отрывисто и чётко:             — Твоё личное дело у тебя? Или его доставят отдельно?             Тебя охватило раздражение. Как ты ненавидела эти вопросы, эту постоянную попытку вытащить тебя из теней и составить сухое досье, разложив твоё прошлое по полочкам. Словно на тебя нужно было наклеить ярлык, сделать частью системы, которая всегда отторгала тебя. Но спрятаться в современном мире было почти невозможно — даже тебе.             Молча сняв рюкзак, ты расстегнула главный карман и вытащила тонкую папку. Генерал принял её с лёгким удивлением — кажется, он ожидал чего-то более объёмного, как будто там должны были быть тома информации. Он передал её мужчине в маске, тот открыл папку, бросая взгляды на тебя, словно сверяя лицо с написанным текстом.             Генерал Маккормик и мужчина с ирокезом продолжали молча изучать тебя, но ты не чувствовала ни малейшего напряжения. Их взгляды скользили по тебе, пытались пробиться сквозь твою ледяную маску, но ты стояла спокойно, встречая их с холодной уверенностью. Не было ни стыда, ни сомнений. Ты знала, кто ты и на что способна, и ничьи взгляды не могли этого поколебать.             Мужчина в маске листал твое личное дело, и его глаза, скрытые за холодной тканью, перебегали с документов на тебя. Наконец, он заговорил. Его голос был неожиданно низким, бархатистым, с лёгкой вибрацией, которая почти завораживала.             — Гоуст, — представился он, протягивая руку. Ты крепко пожала её, холодно кивнув в знак знакомства. — Капитан отряда.             Он закрыл папку с твоим делом и передал её обратно генералу, который едва заметно хмыкнул, видимо, удовлетворённый краткостью информации о тебе. Никаких лишних подробностей, ничего лишнего — всё, как ты любила.             Мужчина с ирокезом тоже оживился, и его лицо, как и голос, были куда более живыми:             — Соуп, — сказал он с очаровательной улыбкой.             Он широко улыбнулся, будто пытаясь растопить лёд, которым ты окутывала себя. Но ты встретила его жизнерадостность своим отстранённым, почти безразличным взглядом. Вежливо пожав его руку, ты вернулась в своё привычное состояние спокойной настороженности.             Генерал Маккормик вновь заговорил, на этот раз его тон был серьёзнее и деловитее.             — Кто-нибудь из ребят покажет тебе твою комнату в казармах, а пока можешь отдохнуть с дороги. Скоро мы получим приказ на ваше первое совместное задание. Может, за это время вы успеете подружиться, — генерал с игривым намёком поднял брови, окидывая их троих взглядом, но ты лишь ответила ему своим, который буквально говорил: "Серьёзно? Сколько тебе лет, дядя?".             Кивнув тебе на прощание, генерал резко развернулся на каблуках и зашагал в сторону штаба. За ним тут же отправились двое парней, стоявших позади Гоуста и Соупа.             Соуп, перехватив ремень твоей сумки, без особых усилий скинул её с твоего плеча, и с той самой беззаботной улыбкой, которая никак не вязалась с его образом, сказал:             — Давай, помогу донести.             Ты смотрела на него, и в голове не укладывалось: как у человека, чья жизнь каждый день проходит на грани, может быть такая теплая, почти домашняя улыбка? Будто он был не в самом сердце войны, а где-то на пикнике, где смерть — просто случайный гость, которого он всегда умудряется избежать. Но ты не возражала: раз предложил, то почему бы и нет, особенно когда тело ноет после долгого перелёта, словно тебя всё это время били палками. Гоуст, сунув руки в карманы, последовал за вами на шаг позади.             Впереди шёл Соуп, уверенно ведя тебя по узким коридорам к твоей комнате. Тем временем ты буквально ощущала спиной прожигающий взгляд Гоуста. Хотелось обернуться и сказать ему что-нибудь резкое, лишь бы он перестал сверлить тебя своими глазами, но его серьёзный вид и старший ранг не позволяли. Да и выглядел он внушительно.             Конечно, если бы не служба в одном отряде, ты, возможно, попробовала бы уложить его на лопатки — чисто из спортивного интереса. Но по его широченным плечам и мощным рукам было понятно: в случае чего, он мог бы скрутить тебя в тугой узел и метнуть куда-нибудь за горизонт, не напрягаясь.             Глубоко вдохнув и выдохнув, ты сильнее натянула капюшон, поправляя маску. Взгляд невольно упал на спину Соупа. Сквозь ремни снаряжения мелькала светлая футболка, очерчивающая его рельефные, мускулистые плечи. Внутри что-то едва заметно шевельнулось — забытое, глубоко спрятанное чувство, как слабый эхом отклик на давно забытые эмоции. Будто кто-то тихо напомнил тебе, как это — чувствовать за спиной не собственную силу, а чью-то защиту, ту, что дают другие. Ты шла между двумя мужчинами, оба словно живые танки, неумолимые и мощные. Их присутствие внушало спокойствие: они двигались рядом, как кортеж, ведя тебя к твоему укрытию. И в этот момент ты впервые за долгое время ощутила, что можешь не быть всегда на страже, нести бремя в одиночку.             Пока ты размышляла, вы уже подошли к небольшой двери. Соуп, развернувшись, достал из кармана ключи и протянул их тебе:             — Тебя поселили здесь, — он кивнул на дверь, затем указал вдоль коридора, — а там, в конце, моя комната. Напротив — Гоуста. Так что если что-то понадобится, заходи, не стесняйся.             Ты взяла ключи, случайно коснувшись его пальцев, и заметила, как он чуть расширил глаза:             — Охренеть, да ты ледяная, — его горячие пальцы обхватили твои. — Это в самолёте так дуло, или ты всегда такая?             Ты резко одёрнула руку, чувствуя резкий контраст температур, и поспешила вставить ключ в замок. Соуп был удивительно открытым и добродушным, а рядом с ним будто чувствовалась тёплая энергия, как приятный свет в холодную ночь.             Он дождался, пока ты откроешь дверь, и, придержав её, галантно пропустил тебя вперёд. Как странно видеть, что закалённые войной люди проявляют такие манеры, хотя где-то внутри ощущалась легкая показушность.             Соуп прошёл внутрь и поставил твою сумку на кровать, а Гоуст всё это время следовал за тобой как тень — бесшумный и загадочный. Его взгляд в полутемноте комнаты казался бесконечно чёрным и непроницаемым. За всё это время он сказал лишь пару слов в начале, а затем погрузился в собственные мысли. Однако его молчание ловко компенсировал Соуп, наполняя пространство своей энергией.             Странно, но их дуэт казался удивительно гармоничным. Оба — надёжные, хоть в жизни, хоть в бою, в этом ты была уже уверена. Как же они были разными: Гоуст — был словно аллигатор, затаившийся в ледяной тьме, где единственными признаками его присутствия были мрачные, сверкающие огоньки глаз, выныривающие из водной глади. И в ту секунду, когда жертва потеряет бдительность, он рванёт вперёд с молниеносной силой, стиснув её в своих стальных челюстях, лишая всякой надежды на спасение. А Соуп — как величественный лев, чья внешняя сила очевидна, но по-настоящему грозен он лишь тогда, когда кто-то осмелится потревожить его "прайд", как он бросается в бой без тени сомнения, защищая тех, кто ему дорог.             Соуп выдохнул и, мельком взглянув на Гоуста, с улыбкой сказал:             — Через пару часов ужин. Столовая в конце коридора направо, найдёшь по запаху. — Он засмеялся, явно подразумевая, что у снайперов слух и обоняние работают лучше, чем у других.             Ты кивнула, но не успела сделать и шага, как Соуп, проходя мимо, шутливо ущипнул тебя за бок. Его глаза тут же озорно блеснули, и он с улыбкой бросил:             — Не кисни, в столовке-точно поднимем тебе настроение! — сказал он весело, прежде чем скрыться за дверью.             Ты только успела удивиться, когда в поле зрения возник Гоуст. Он задержался на пару секунд, окинул тебя своим неизменно задумчивым взглядом, словно что-то взвешивая, но так и не проронив ни слова, просто развернулся и молча двинулся вслед за Соупом.             Осталась какая-то странная пустота после их ухода. Выдохнув с тихим облегчением, когда вокруг наконец наступила тишина, ты сняла уличную куртку и повесила её на крючок, оставшись в одной тёплой толстовке и тактических штанах с массивными ремнями. Бросив короткий взгляд на дверь, ты шагнула к ней и плавно провернула ключ, запирая её на замок. Теперь точно никого.             Капюшон соскользнул с головы, за ним последовала маска, которую ты небрежно оставила на прикроватной тумбочке. Прохладный воздух тут же коснулся лица, будто проверяя, готова ли ты к его промозглой хватке. Здесь явно давно никто не жил — воздух был сырым и холодным. Окинув комнату быстрым взглядом, ты заметила в углу старый электрический радиатор. Подключив его, сразу выкрутила на полную — пускай хоть здесь станет чуть теплее.             В голове роились мысли, но одна за другой они исчезали, утопая в холодном спокойствии. Вопросы подождут. Сейчас главное — сосредоточиться на предстоящем задании. Руководство предупреждало, что операция будет непростой. "Неоднозначная", как они выразились. Что ж, тем интереснее.             Твой взгляд задержался на окне. Вовремя вы приземлились — когда вы касались земли, за бортом было тихо, почти безветренно. А теперь… Ветер с воем мёл снег, закручивая его в бешеные спирали. Метель, свист ветра в рамах — всё это было странно притягательным. Что-то в этой погоде резонировало с твоим состоянием. Может, это не просто совпадение? Но разбираться в этом не хотелось. Ты решительно задвинула плотные шторы и включила свет, прогоняя вместе с ним и все ненужные мысли.             Ты вынула из рюкзака документы — те самые, что тайно передало правительство. Прочитывала их уже не раз, но смысл оставался всё тем же, обескураживающе простым. Генерала Маккормика считают предателем, сливающим информацию врагу. Причины? Не указаны. Доказательства? Отсутствуют. И всё это выглядело как-то неправдоподобно, будто бы кто-то решил просто избавиться от него, устранив, как неудобного свидетеля или соперника.             На обратной стороне листа скрывался ещё один, тщательно продуманный список… но с той же мрачной задачей. Тебя направили сюда не просто для выполнения внутренних, стандартных приказов, но и для того, чтобы "случайно" устранить определённых людей, оказавшихся в этом списке, по ходу выполнения основной миссии. Всё было обставлено так ловко и удобно. Вот только не для тебя. Это задание, изначально казавшееся обычной миссией, теперь вызывало омерзение. Ты должна была стать инструментом чужих интриг, совершая действия, которые противоречили твоим принципам.             То, что сначала казалось обычным поручением, постепенно превратилось в тяжёлое моральное испытание. Тебе предстояло стать пешкой в чужой игре — инструментом чьих-то интриг, выполняя действия, которые прямо шли вразрез с твоими убеждениями.             Документы лежали перед тобой, а внутри разгоралась борьба. Долг и приказы с одной стороны, твои собственные принципы и чувство справедливости — с другой. Одно дело ликвидировать тех, кто действительно представляет угрозу, опасных преступников или врагов государства. Но убирать товарищей по оружию, да ещё и без твёрдых доказательств их вины… это уже было слишком. Но пока не время делать выводы. Тебе нужно сосредоточиться на предстоящем задании и только потом решать, как действовать дальше.             Отбросив документы обратно в рюкзак, словно пытаясь затолкать туда и все предстоящие проблемы, ты взялась за разбор вещей. Два часа пролетели как миг, и вдруг раздался стук в дверь, а за ней — знакомый голос Соупа:             — Пора запасы пополнять, теневичок, — в голосе явно чувствовалась улыбка.             Теневичок? Ты невольно усмехнулась от абсурдности этого прозвища, но, как назло, в этот момент твой желудок выдал протяжный рык, будто соглашаясь с предложением. Ох, ну да, давно пора. Надев маску, ты решила обойтись без капюшона, и, отпирая дверь, чуть не огрела ею в лоб Гоуста, который стоял как-то подозрительно близко. Он, конечно, без особых эмоций отступил в сторону, будто заранее знал, что так и будет. "Они что, вместе ходят? Милота-то какая", — пронеслось в голове, но ты так и не смогла понять, как Соуп вообще с ним общается. Или это он только с тобой такой весь загадочный и мрачный?             Впрочем, какая разница. Соуп тут же окинул тебя взглядом, отметив, что ты собрала волосы в косичку, не удержался от комментария:             — Ха, слушай, кажется, вместо того чтобы жевать, тебе придётся свою косичку защищать. Парни тебя за неё замучают, — он рассмеялся и игриво дёрнул твою косичку, как какой-нибудь мальчишка в школе.             Ты усмехнулась, не в силах удержаться — Соуп и впрямь обладал этим заразительным оптимизмом, который сложно игнорировать. Но один вопрос всё же не давал покоя, и ты решила сразу разобраться:             — Теневичок? Это что вообще за слово? — под маской у тебя играла улыбка, уж очень хотелось понять логику.             Соуп лишь рассмеялся, легонько толкнув "молчаливого исполина" Гоуста в бок:             — Просто подумал, что это забавно. Ну, как снеговик, только из тени. Тебе ж это подходит, — ответил он с такой детской непосредственностью, что ты чуть не рассмеялась вслух.             Соупа ещё смеясь, развернулся и бодро направился в сторону столовой. Ты пожала плечами и двинулась за ним, невольно замечая, как Гоуст, как тень, молча двинулся следом.             В коридорах было тихо, только слышно, как вдалеке что-то гудело, возможно, система вентиляции или какая-то другая техника. Соуп шёл впереди, легко и непринуждённо насвистывая что-то знакомое, но неуловимое. По дороге он, разумеется, не удержался от очередной порции комментариев:             — А знаешь, теневичок, — он явно наслаждался новым прозвищем, — тут кормят, как в школьной столовке. Сначала жалуешься на еду, а потом всё равно уплетаешь, потому что жрать охота.             Ты только хмыкнула, под маской улыбка не сходила с лица, хотя твой живот снова выдал утробный рык, точно напоминая, что до еды ещё нужно дойти.             Двери столовой открылись, и ты тут же почувствовала запах свежей еды. Нечто среднее между жареным мясом и тушёными овощами — точно лучше, чем ожидала. Соуп, не теряя времени, схватил поднос и принялся быстро накладывать себе еду, как будто у него был какой-то свой внутренний таймер. Гоуст, как всегда, молча взял то же самое, даже не обратив внимания на разнообразие.             Ты, конечно, тоже не особо гналась за гастрономическим разнообразием. Еда давно превратилась в рутину — просто средство для поддержания сил. Организм требовал топлива, и всё. Поэтому не имело никакого значения, что именно ты ешь, в каком количестве, где и даже какой температуры. Вопрос вкуса давно перестал быть важным — главное, чтобы не пришлось голодать.             Соуп направился к столику, за которым сидели двое парней, сопровождавшие генерала Маккормика. По всему было видно, что они здесь своей компанией, друзья или давние сослуживцы, а ты пока ощущала себя белой вороной. Когда Соуп плюхнулся на скамейку напротив, он дружелюбно похлопал по месту рядом с собой, указывая место посадки:             — Приземляйся.             Ты поставила поднос и аккуратно села. Столик стоял в отдалении, но тебя это не успокаивало. Мысль о том, что придётся есть, стараясь не привлекать внимания к своему лицу — а точнее, к тому, что на нём скрыто под маской — нервировала.             Гоуст, вместо того чтобы сесть на свободное место рядом с двумя незнакомыми парнями, устроился справа от тебя. Ну что ж такое-то? Раньше ты не испытывала подобной неловкости. Сидишь зажатая между двумя мужчинами, а в голове крутится только одно: как незаметно поесть и не выглядеть странно. Прекрасно.             Соуп, жуя с энтузиазмом, не теряя времени, представил тебя:             — Коди, Блейк — это Шэдоу, наш новый напарник. Она будет прикрывать наши задницы в адской жопе, — он мотнул головой в твою сторону и рассмеялся, явно находя свою шутку очень удачной.             Коди и Блейк выглядели совсем обычными — будто их только что выдернули с какого-то тренировочного лагеря. Оба коротко стриженные, как положено в армии, одеты в гражданку: Коди в футболке, Блейк в тёмном свитере. И всё же было в них что-то знакомое, какой-то отголосок знакомого тандема, но с собственными индивидуальными чертами.             Коди выглядел моложе и жизнерадостнее — его широкая улыбка почти не покидала лицо, в глазах светилась энергия. Блейк, напротив, был более сдержанным, его глаза — серо-голубые, проницательные, будто всегда что-то анализирующие, а на лице читалась серьёзность, не свойственная его напарнику.             Ты кивнула им в знак приветствия, позволяя Соупу взять на себя все официальные моменты. Краем глаза заметила, как Гоуст молча ел, аккуратно оттянув маску до носа. Что? Какой смысл носить маску, если ты не скрываешь своё лицо полностью? Это всегда сбивало тебя с толку. Если уж скрываешь внешность — то до конца.             Соуп решил немного подвинуться, что привело к тому, что ты буквально оказалась вжата в бок Гоуста. Причём ему, кажется, было совершенно всё равно, что между ним и Соупом вообще-то есть ещё один человек — ты, между прочим. Два массивных парня на одной скамейке занимали мягко говоря, чересчур много места. Ты вдруг почувствовала себя как скалярия, которая попыталась просочиться между острыми рифами, но в итоге застряла там, беспомощно махая плавниками.             Конечно, можно было бы растолкать этих двоих медведей локтями, заставив их свалиться со скамейки и оставив себе всю территорию для безраздельного властвования. Но это, мягко говоря, выглядело бы немного грубо, да? Хотя, было бы забавно.             Удивительно? Ещё бы. Всю жизнь ты имела дело с людьми, которых нужно было вычеркнуть из истории, с теми, кто жаждал твоей смерти, а ты в ответ — их. Всё было предельно просто и холодно. А тут вдруг хоп - и появились личности, которые каким-то чудом вернули тебе чувство юмора и напомнили, что ты вообще-то умеешь улыбаться.             Зажатая между молчаливым Гоустом и беззаботным Соупом, ты аккуратно оттопырив маску, чтобы не привлекать внимания, подвела под неё вилку с кусочком запечённого кабачка, но тем самым навострила внимание Коди и Блейка.             Коди, жуя свою порцию, вдруг решил залезть туда, куда его совсем не просили:             — Шэдоу, а чё ты в маске ешь? Неудобно же, да? Или ты стесняешься своей внешности? — его наглость была настолько очевидной, что у тебя внутри сразу возникло желание скомкать его, как ненужный листок бумаги, и с идеальным трёхочковым броском зашвырнуть в урну.             Но ты промолчала, прокручивая его вопрос в голове. Если ответишь — только раззадоришь его интерес. Проигнорируешь — это тоже не вариант, тогда он точно начнёт копать ещё глубже. А что делать? Ты и сама пока не знала, так что просто продолжала спокойно есть, в уме пытаясь придумать путь для аккуратного отхода из этого словесного тупика.             Как будто получив сигнал, Блейк тоже оживился и поддержал Коди, словно они заранее договорились:             — Да ладно тебе, мы тут все свои. Хотя, я слышал, ты временная у нас, да? Потом обратно в своё место рванёшь. Откуда ты там? Ну, ты поняла, — он чуть наклонился вперёд, вместе с Коди, словно они вдвоём пытались уловить момент, когда маска сдвинется хоть на миллиметр и они смогут увидеть что-то скрытое.             Они оба напоминали тебе школьников, которые донимают одноклассницу в надежде узнать её самый личный секрет. Тебе и смешно было, и раздражение нарастало. Но прежде чем ты успела что-то ответить или просто фыркнуть, как спасательный круг в бушующем море, явился Гоуст. Его низкий, властный голос оборвал ребячьи попытки докопаться до твоей маски:             — Отставить разговоры, — произнёс он так спокойно, но с таким весом, что столик буквально утонул в молчании.             Коди и Блейк мгновенно притихли, осознав, что они единственные тут были шумными, в то время как ты, Соуп и Гоуст спокойно занимались своим делом — просто ели. Ты, кстати, про себя мысленно аплодировала Гоусту. Хоть и молчун, но когда нужно, умеет вставить своё веское слово так, что все замолкают.             Ты наконец-то доела свою порцию, не раскрыв ни одной из своих «телесных тайн» под маской, что само по себе можно было считать небольшой победой. Соуп, по своему обыкновению, откинулся на спинку скамейки с такой силой, что вы с Гоустом слегка пошатнулись. Положив руку на свой живот, он шумно выдохнул, будто только что выдержал сражение:             — Сейчас тресну по швам, — пробормотал он на выдохе, намекая на то, как сильно объелся. Однако его «сытное уныние» продлилось всего несколько секунд — в его глазах вдруг зажёгся знакомый тебе огонёк озорства. Он резко повернулся к Гоусту, который уже успел закончить трапезу и отложить тарелки на поднос.             — Слушай, а может, пойдём виски хряпнем? — с энтузиазмом предложил Соуп, явно готовый перейти от еды к более крепким удовольствиям.             Гоуст, не успевший ещё натянуть маску обратно, криво усмехнулся, бросив короткий взгляд на друга. Кивнул, соглашаясь. Но в тот момент, как его взгляд переместился на тебя, эта ухмылка быстро исчезла, будто её и не было. Ты заметила это и внутри тут же заворочались вопросы, словно муравейник, который кто-то случайно потревожил. Что это за реакция? Почему его настроение так резко изменилось, как только он посмотрел на тебя?             Тихий внутренний голос, больше похожий на коварного демона, нашёптывал, что неплохо бы пойти к генералу и попросить вывести тебя из группы Гоуста. Вернуться к привычному формату — работать в одиночку, где ты всегда всё выполняла безупречно, не завися от чужих взглядов и настроений. Желание доказать, что ты и без них способна блестяще завершить миссию, распаляло твою гордость, которая тут же ухватилась за эту странную перемену в поведении Гоуста. Но прежде чем ты успела дальше развить свои злорадные мысли, двери столовой резко распахнулись, с грохотом, который немедленно привлёк внимание всех присутствующих.             Ты обернулась и увидела генерала Маккормика, который быстрыми шагами направлялся прямо к вашему столику. В его руках была папка с бумагами, и он положил её на стол с достаточно громким хлопком, словно это должно было мгновенно переключить внимание всех на себя.             — Пришли документы по операции, — начал генерал. Его взгляд остановился на тебе, и ты почувствовала, что он готовится сказать что-то важное. — В основном это касается тебя, Шэдоу, — потом он перевёл взгляд на Гоуста. — И тебя, Гоуст.             Ты сразу напряглась, предчувствуя, что вот-вот услышишь что-то неприятное. Маккормик продолжил с лёгкой паузой, явно оценивая вашу реакцию:             — Вам предстоит работать под прикрытием… в качестве мужа и жены.

ЧТО?!