Я - Кэролайн Форбс, или как выжить если ты по гланды в дерьме

У Глории я не пила. На удивление, одна зависимость сменилась другой. Новая зависимость вредила разве что только Глории. Пристально рассматривая её лицо во время поиска медальона, задумчиво тасовала карты Таро. — Ты можешь прекратить сбивать концентрацию? — словно упрашивая ребёнка, вздохнула Глория. — Чем я мешаю? Я просто тасую карты, — нахмурившись, раскрыла их и осмотрела. — Ну и ладно. Отойдя в сторону, встала возле Клауса. Улыбнувшись мне, он немного приподнял стакан с виски или бурбоном. Хмыкнув, подняла ногу и устроила её на стуле возле его задницы, после чего, придерживаясь за барную стойку, встала туда коленями. Поправив одежду, легла на барную стойку и стала раскладывать карты. Чуть дальше сидела Ребекка, которая с давно утраченным интересом наблюдала за Глорией. Напротив моей поясницы был локоть Клауса, подозрительно быстро оказавшийся ближе, чем до этого. Кинув в него предупреждающий взгляд, продолжила рассматривать каждую карту по отдельности. Из разных весьма интересных карт в том магазине я выбрала именно классические карты Уэйта. Интересное чтиво, если учитывать, что книгу я успела прочитать буквально минут тридцать назад за рекордные 20 минут. Довольно компактная и небольшая книжонка. — Когда ты стала увлекаться Таро, милая? — мурлыкнул Клаус, не отрываясь от стакана. — Ты многого обо мне не знаешь, о, великий и ужасный гибрид, — промямлила я, подняв одну карту в воздух и рассматривая её с особой придиркой. Вообще, я каждую так рассматривала, но да ладно. — Я когда-то очень хотела купить карты Таро и даже купила. Очень дешёвые, явно бумажные и даже без какой-либо книжечки. Это не утешало, поэтому я закинула это гиблое дело. Сейчас же хочу начать гадать. — Твоя связь с потусторонним сильная, если займёшься всерьёз, то, возможно, даже сможешь научиться каким-то ведьминским штучкам, — вдруг сказала Глория, не открывая глаз. — Жуть… По рукам побежали мурашки, и я передёрнула плечами. То, как она считывает всё вокруг без малейшего участия во время поиска ожерелья, меня реально пугает. — Я могу быть гадалкой? — Так ведьм ещё никто не оскорблял. В этот момент в бар вошёл Стефан, и я махнула ему ногой, продолжая перетасовывать карты. — Ты бросил нас, — на диво обидчиво бросила Ребекка. — Да, прости, от шопинга у меня мозг взрывается. — И не говори, — поддакнул Клаус, глядя на Стефана, но снова скользнув взглядом по мне, будто искал подтверждения своим мыслям. — Ой, вы ничего просто не понимаете, — фыркнула я, лениво перевернувшись на бок. Я подняла согнутое колено вверх, отчего новенькая майка чуть натянулась в зоне груди, а шорты открыли живот и ляжки. Безупречный вариант! Клаус снова скользнул взглядом, но на этот раз быстро отвёл глаза, как будто боялся, что я замечу. — Шопинг — это возможность тратить деньги Клауса. Мне всегда было интересно, как скоро у тебя закончатся накопления за столько лет, — ухмыльнувшись, повернула голову к нему. — Кэролайн, любовь моя, тратить деньги на тебя — одно удовольствие, — его довольная рожа вызвала лёгкое раздражение, но я ничего не сказала. Стефан осмотрел нас с лёгким раздражением, как будто был старшим братом, которого не позвали на праздник. Я решила, что пора отвлечься и снова сосредоточиться на картах. — Вы все просто… непоправимы, — бросил он, облокотившись на стойку. — И, Ребекка, не начинай. — А что не так с моим замечанием? — она подняла бровь, глядя на него с вызывающей улыбкой. — Это правда, она тратит деньги моего брата быстрее, чем он их зарабатывает. — Да ладно тебе, Ребекка, — мягко заметил Клаус, скользнув взглядом в её сторону, но тут же вернув внимание ко мне. Его глаза вновь задержались на том, как я выложила очередную карту на стол. — Кэролайн, не отвлекайся. Что это за карта? — «Башня», — сухо ответила я, поднимая взгляд на него. — И что это значит? — В его голосе зазвучала наигранная заинтересованность, но в глазах вспыхнул азарт. — Катастрофа, Клаус. Большая, неизбежная катастрофа. — Я резко вернула карту в колоду. — Может, это твоё будущее, может, моё. Кто знает? Ребекка фыркнула, откинувшись на спинку стула. — Она точно знает, как вывести тебя из равновесия, братец. — Спасибо за анализ, Ребекка, — ответил он с раздражением, но его взгляд остался прикован ко мне. Глория, не открывая глаз, внезапно произнесла: — Карты говорят правду. Если ты видишь Башню, то жди разрушений. Слова колдуньи, как обычно, прозвучали мистически и загадочно, что вызвало мгновенное напряжение. — Отлично, теперь ещё и Глория. Вы собираетесь дружно меня напугать? — насмешливо бросил Клаус, хотя в его голосе проскользнула нотка беспокойства. — А ты боишься? — уточнила я, не сдержав лёгкой ухмылки. Он посмотрел на меня пристально, с характерным для него выражением, в котором угадывалась смесь вызова и интереса. — Меня сложно испугать, любовь моя. Я закатила глаза и решила сменить тему, но Ребекка, конечно же, не упустила случая подлить масла в огонь. — Братец, ты столько времени тратишь на Кэролайн. Интересно, она вообще замечает, как ты за ней бегаешь? Клаус медленно повернулся к сестре, его улыбка стала почти хищной. — Ребекка, твои попытки унизить меня в её глазах никого не впечатляют. — А я-то думала, ты умеешь играть в долгую, — ответила она, потягивая вино с таким видом, будто ей это даже немного скучно. Стефан, всё это время наблюдавший за нами, наконец заговорил: — Можем мы хотя бы один вечер провести без ваших семейных разборок? — Это не разборки, — с улыбкой заметила я, снова вернувшись к картам. — Это… развлечение. Клаус снова посмотрел на меня, теперь уже более серьёзно, и на его лице появилась тень задумчивости. — Развлечение? Уверена, что именно это ты сейчас делаешь, Кэролайн? Я бросила взгляд на него, удивившись тому, как быстро он сменил тон. — Конечно, уверена, Клаус. Или ты сомневаешься? Он наклонился ближе, и его голос стал почти шёпотом: — Просто кажется, что ты пытаешься отвлечься от чего-то более серьёзного. Я на мгновение замерла, но тут же вернулась к картам, делая вид, что его слова не задели. — Если хочешь разгадывать мои тайны, тебе придётся купить ещё одну колоду, Клаус. Эта только для меня. Он усмехнулся, откинулся назад и снова взял свой стакан. Стефан громко выдохнул, глядя на Ребекку, которая, казалось, наслаждалась происходящим. — Я ухожу. Если что-то пойдёт не так, зовите. — Стефан, куда же ты? Мы же только начали, — проворковала Ребекка, но он уже направился к выходу, не оглядываясь. Я проводила его взглядом и вновь вернулась к картам, пытаясь сосредоточиться. Клаус же продолжал смотреть на меня, и в его взгляде читалось нечто большее, чем просто интерес. — Знаешь, Кэролайн, — начал он, вновь привлекая моё внимание. — Карты — это, конечно, весело. Но почему бы тебе не попробовать угадать, что я думаю? Я взглянула на него с подозрением, но не ответила. Глория вдруг произнесла: — Если ты хочешь услышать правду, Клаус, просто спроси. На мгновение воцарилась тишина, и я почувствовала, как напряжение в комнате нарастает. Глория по-прежнему сосредоточенно водила пальцем по карте, бормоча под нос заклинания. Воздух в комнате становился всё напряжённее. Лёгкий дым от горящей травы наполнял помещение, а её голос, почти шёпот, звучал угрожающе. Я сидела в стороне, снова раскладывая карты. Заниматься этим в обстановке, где каждый второй готов на убийство ради своих целей, оказалось удивительно успокаивающим. — Ну что, долго ещё? — голос Клауса звучал нетерпеливо, а его глаза оставались прикованными к столу Глории. — Магия — это не ваш человеческий интернет, Никлаус, — резко ответила она, не отрываясь от карты. — Это требует времени. — Могу помочь, — вдруг произнесла Ребекка, небрежно играя со своими волосами. Клаус повернулся к сестре с удивлением. — И как же ты хочешь помочь? — Я носила это ожерелье тысячу лет, Клаус. Глория подняла глаза, впервые отрываясь от карты, и окинула Ребекку долгим взглядом. — Видите? Она уже предлагает решение. Ладно, дай мне руку, дорогая. Глядя на Глорию и Ребекку в таком положении, перетасовала карты, медленно вытаксивая из колоды по одной. В голове вертелся вопрос, на столе лежали карты рубашкой вверх.

Справедливость, Башня и Шестёрка Мечей.*

Поджав губы, скинула все карты обратно в колоду. И зачем только взялась гадать на этот вопрос? И так понятно, что произойдёт в скором будущем, я и так это знала. Вдруг её руки замерли, а глаза резко открылись. На секунду мне показалось, что она увидела что-то, что её поразило, но Глория быстро взяла себя в руки. — Я почти нашла его, — тихо произнесла она, не глядя на нас. Клаус подошёл ближе, его голос был холодным и требовательным: — Где оно? Глория бросила взгляд на карту, затем на Клауса, сохраняя спокойствие. — Ещё немного времени. Я близка, но магия требует усилий. Пришлось сворачивать лавочку - наконец можно было вдохнуть свежего воздуха. Глория сказала дать ей время на то, чтобы вычислить местонахождение кулона. Стефан и я уже были достаточно голодны, но я предпочитала есть где-то не в присутствии этих двух. Им этикет совсем невидан. Но с нами Ребекка и мои желания, к сожалению, в этот раз пришлось придушить. Не потому что она схватила меня за локоть и заставила отобедать сидя за одним столом как дружняя семья, а потому что я сама решила тут побыть. Спорить с ней - безполезное и заранее проиграное дело. — Держи, любовь моя, — закатив глаза на обращение Клауса, я аккуратно придержала девушку за плечи. Она была красива - милая горбинкой на носу, пухлые губы и розовые щёчки. Между носом и губами мелькали мимические морщинки, как и на лбу и возле глаз. Она похоже, часто улыбалась… Белая, почти мраморная кожа казалась одновременно хрупкой и здоровой, как будто она только что вышла из музея оживших статуй. Коснувшись её коричневых волос, я легонько убрала их с шеи. Подумав секунду, стянула со своих волос тонкую резинку, после чего развернула девушку спиной к себе и посадила на пол. Словно играя в "дочки-матери", стала плеси ей косу, аккуратно подбирая волосы с самых висков и доходя почти до кончиков волос. Повернув девушку к себе лицом, я заправила чёлку за уши и достала из сумочки салфетки. На всякий случай в сумочке у меня были пластери и другие мелочи. Я укусила её так, чтобы не задеть артерию - случайная смерть от укуса мне была не нужна. — Ты не почувствуешь боли, — применив внушение, я слабо дёрнула уголками губ. В такие моменты я не чувствую себя благодетельницей. Скорее, наоборот - отвращение к себе только усилилось. Хотя, казалось бы, куда больше? Опустившись рядом с ней на колени, я собрала всю силу духа в руках и аккураьно прокусила кожу, позволяя крови наполнить рон. С её губ не сорвался вздох, она не напряглась и даже её сердце не сбилось с ритма. Удивительно, как много можно сделать, управляя сознанием человека… Выпив не больше литра крови, заставила себя оторватся, приложив салфетку к месту укуса. Держать себя в руках стало куда легче чем в первое время. Равномерный стук сердца помогает успокоится и держать себя в руках. Вампирский слух засёк как сердце одной из девушек ослабело… Усилиями Ребекки одна из девушек умерла. Поджав губы, с жалостью глянула на лежащее тело бедной девушки. — Не жалей их, они всего лишь пища, — произнесла Ребекка, облизала красные губы. Я рефлекторно протянула ей салфетки, ощущая тяжесть внутри. — Не могу ничего с собой поделать, — пожав плечами, повернулась к девушке, которую недавно пила. — И ты больше не голодна? Она же даже не присмерти! — удивилась Ребекка, небрежно бросив салфетку в сторону тела. От этого в груди скребло и болело, смотреть в сторону друга и… Клауса было просто больно. — Я не хочу убивать, — нахмурившись, отняла от шеи девушки салфетку и, промыв рану, наклеела пластрь. Вздохнув, натянуто улыбнулась и протянула руку чтобы поправить упавшую на её лицо чёлку. По всему помещению раздался хруст и звук падающего тела. Рука повисла в воздухе, бесцельно касаясь пустоты. Лишь через несколько секунд я смогла её опустить. Я молчала, не кричала и не обвиняла блондинку. Чувства притупились, пока я смотрела на тело бедной жертвы недовольства Майклсон-младшей. — Прекрати изображать из себя добродетельницу. Ты вампир. Убивать — это в твоей природе. Если продолжишь сдерживатся и пить так мало будешь совсем бессильна. — Это не твоё дело, — совершенно спокойно сложив руки на коленях и выпрямив спину, взглянула в её глаза. — Да, я вампир, и убивать - это моя природа. Но мне достаточно того, что я делаю. — Думаешь, это благородно? Поджав губы, молча собрала вещи в сумку. — Эй, я с тобой говорю! — вскрикнула Ребекка и пнула мою сумку ногой. Терпение лопнуло. Я ударила её по колену, поднялась на вампирской скорости и попыталась отбросить к стене. Но она была быстрее. Клаус сидел в углу комнаты, пристально наблюдая за нами. Его спокойствие всегда было обманчивым. Казалось, что он полностью увлечён обсуждением чего-то со Стефаном, но я знала — он всё видит и слышит. Даже если между нами толстая недимая стена. От удара затылком о холодную стену слабо закружилась голова, шею пережала ладонь вампирши, моя рука была выгнута в необычном положении. Не издав ни звука я могла только учащённо дышать, борясь с собой и моля внутреннее "Я" терпеть, пока не настанет момент и я не смогу разревется. — О чём я и говорила, — улыбнувшись, Ребекка чуть сильнее надавила на мою шею. — С таким питанием ты не то что отбится не сможешь, даже человека убить тебе будет непосильно. О том, чтобы победить меня даже не надейся. — Тебе в кайф выводить из себя? — хрипло прошептала я. Когда Ребекка вцепилась мне в горло, я увидела, как он едва заметно нахмурился. — Ребекка, отпусти её, — сказал он низким, угрожающим тоном. Его взгляд остался на недопитой девушке, жертве, но это лишь усиливало напряжение — Пусть она извинится, — парировала Ребекка, сильнее сжимая мою шею. Её голос дрожал от сдерживаемой обиды, как будто я была лишь заменой всех её прошлых предательств. — Бегу и тапочки теряю... - мне оставалось только хрипеть. — Ты серьёзно сейчас? — Клаус резко поднялся. Его движения были плавными, но каждое шаг отдавалось угрозой. — Тебе действительно нужно продолжать это жалкое шоу перед всеми? Ребекка бросила взгляд на брата, но её пальцы остались на моём горле. — Ты всегда защищаешь всех, кроме меня, Ник. Я всего лишь хотела напомнить ей, что она ничтожна без своих жалких "идеалов". Клаус подошёл ближе, наклонившись к Ребекке, чтобы их глаза встретились. — Ты забываешься, сестра. Я не позволю тебе устраивать сцены, чтобы выместить на ней свои обиды. Ребекка скривила губы в притворной усмешке и отпустила меня, словно бросая вызов. — Тебе всегда легче указывать, что мне делать, вместо того чтобы хотя бы раз признать, что я права. — Ребекка, — в голосе Клауса зазвучала опасная нота. — Ты ведёшь себя, как ребёнок, но я напомню: мы не дети. И если ты хочешь внимания, то для начала научись его заслуживать. Ребекка бросила на меня последний взгляд, полный презрения и горечи, и ушла, громко хлопнув дверью. Клаус развернулся ко мне, его взгляд был таким же тяжёлым, как и всегда Незаметно облизав пересохшие от страха губы, я прикусила кожицу на пальце и отвернула голову. Только этого всезнающего взгляда мне не хватало. Один раз поцеловались, и всё — теперь я твоя собственность? — А ты, любовь моя, даже не пытайся доказать, что достойна её прощения. Это война, в которой нет победителей, — голос Клауса был тихим, но с подчёркнутым вызовом, словно он намеренно хотел вызвать реакцию. — Смотри, как бы тебе моё не вымаливать, — огрызнулась я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. Я оказалась возле мёртвой жертвы недовольства Ребекки. Опустившись на корточки, осторожно коснулась её холодного уха и слегка потянула. Наваждение снова накрыло меня, как это было в баре. Но в этот раз оно оказалось сильнее, темнее, напоминая то, от чего я так отчаянно пыталась избавиться. Мои пальцы сжали ухо крепче. Голова девушки упала обратно на асфальт с тихим звуком, который отозвался эхом в моей голове. Это ощущение походило на смену каналов, когда вместо изображения на экране — только помехи. Когда я пришла в себя, мир вокруг казался смазанным. Я не знала, где верх, где низ. Руки покрыты пылью, лицо в крови. Перед глазами — картина, словно размазанный кьюар-код, а осознание медленно поднималось откуда-то из глубины затылка. Она сидела точно кукла. Спина слегка согнута, голова ровно поставлена. Её губы растянуты в широкой, пугающей улыбке, карие глаза широко распахнуты. На губе — скрепка, как и в носу и брови, будто пародия на пирсинг. Кончики ушей больше не оттопырены, а плотно прижаты к голове. На шее лента — зелёная, как у моей сестры. Волосы, которые я с трепетом заплетала в косу, теперь были коротко обрезаны простым ножом, словно пытались повторить причёску сестры. Я смотрела на неё и ощущала ужас. Ужас от содеянного. От того, что всё это — дело моих собственных рук. Её сходство с моей сестрой пугало до дрожи. И чем больше я вглядывалась, тем сильнее становился этот страх. Отпрянув назад, я споткнулась о какие-то палки и упала. Гвоздь случайно проткнул мою руку, но я даже не обратила на это внимания. Тело обдало жаром паники, дыхание сбилось. Неужели это я? Неужели я сделала это? Я — чудовище. Монстр. Кажется, я начала шептать что-то себе под нос, но слова были невнятны. Только мой надломленный голос, дрожь в теле и дёргающиеся зрачки выдавали, что я не в порядке. Более-менее пришла в себя я уже в отеле. Лёжа в ванной с закрытыми глазами, я слушала, как Ребекка перерывает вещи в моём шкафу, а Клаус что-то обсуждает с ней. Стефана не было слышно вовсе. Вода в ванной сначала показалась слишком горячей, обжигающей кожу. Я добавила немного холодной, и боль сменилась лёгким покалыванием. — Эй, у тебя есть что-то не такое… как ты говорила? Помпезное, — раздался голос Ребекки. Она открыла дверь и, не стесняясь, вошла, держа в руках мою розовую шубу. — Сестра, ты не думаешь, что немного неприлично врываться в ванну, если там кто-то находится? — раздражённо бросил Клаус, следуя за ней. — Это неприлично, только если эмоции у кого-то включены. А у неё, как мне кажется, они выключены, — ответила Ребекка с едва заметной усмешкой. — Тебе кажется, — я подняла голову и выдохнула. — Ты раздражаешь, но ты красивая, так что я могу простить это. — Любовь моя, принимай ванну и выходи, — вмешался Клаус, но его голос был скорее тёплым, чем властным. Я села, облокотившись грудью на холодный бортик ванной. — Даже если эмоции не выключены, сейчас я полностью опустошена. Мне плевать, смотрите вы или нет. Мне всё равно. Ребекка прищурилась, прошла мимо Клауса и наклонилась ко мне. — Почему не признаешь, что отключила их? — Потому что я ещё не могу поверить, что ничего не чувствую, — тихо ответила я, всматриваясь в её глаза. — Это так странно… Необычно. Меня больше не гложет вина, мне не больно. Я больше не хочу взять нож и… сделать глупость. Это чувство… пустота. Никакого бремени. Клаус ничего не сказал, но его взгляд тяжёлой тенью застыл на мне. Я на мгновение замолчала, а затем дёрнула уголком губ, но даже это движение было пустым. — Я больше ничего не боюсь. Ни тебя, ни Клауса. Я не боюсь дыма, который преследует меня. Не боюсь ночных кошмаров. Не боюсь того, что совершила. — Я что-то не заметила, чтобы ты боялась нас, — в голосе Ребекки скользнул лёгкий интерес. Она не сводила с меня взгляда, словно пытаясь разгадать. — Боялась. И ещё как, — я отвела взгляд, проводя пальцем по бортику ванны. — Но не из-за того, что он может сделать. Я боялась по другой причине. Ребекка слегка наклонила голову, её любопытство стало явным. — Из-за чего? — Из-за моего отца, — ответила я, голос стал тише. — Он изменил маме после того, как она потеряла ребёнка. Ушёл к другой женщине. Я замерла, пытаясь подобрать слова. — Мама старалась быть сильной, но мы все видели, как ей было больно. Она пыталась сплотить нас, делала вид, что ничего не произошло. Но я знала… Я вздохнула, тяжело опустив подбородок на руку. — Я сбегала из дома, брала лезвие… Бусины крови казались произведением искусства. Но об этом узнала сестра. Она плакала… И я пообещала больше не делать себе больно. На несколько секунд повисла тишина. — Какая трогательная история, — наконец произнесла Ребекка, но в её голосе звучало больше понимания, чем насмешки. — А почему ты боялась Клауса? Я внезапно схватила её за шею, но руки не дрожали. Хотелось показать злость, но я ничего не чувствовала. Полная пустота. — Потому что… когда он уйдёт, меня снова толкнут в его объятия "на прощание". А потом потребуют простить. Потому что все считают, что держать зло неправильно. Ребекка легко убрала мои руки, но её взгляд смягчился. — Ты думаешь, он уйдёт? — Да, — я фыркнула и отвернулась. — Он не будет ждать, пока я соберу силы и справлюсь с собой. Ребекка прищурилась. — Справишься с чем? Я опустила руку в воду, вырисовывая пальцем круги на её поверхности. — У меня… травма. Всего, что связано с мужчинами. Это глупо звучит? — я бросила на неё быстрый взгляд, но тут же отвернулась. — Когда я была маленькой, папа делал… ужасные вещи. Я на секунду замолчала, стиснув зубы. — И это останется со мной. Навсегда. Ребекка посмотрела на меня иначе, её взгляд смягчился, словно она видела перед собой не врага, а сломленного ребёнка. Я нырнула в воду и закрыла глаза, чувствуя, как вода обволакивает меня. Ощущение нехватки воздуха казалось единственным, что приносит спокойствие.