♚♛┉┉ Звериный Ум: Шах Лесному Королю ┉┉♛♚

***

Время: 18:03.

Место: Дом Кирилла.

(Pov от 3 лица.)

Антон сидел за массивным столом у окна. Его тонкие пальцы, держащие простой графитовый карандаш, с удивительной точностью выводили линии на белом листе бумаги. Штрих за штрихом, узор постепенно обретал глубину и форму, превращаясь в детально проработанный портрет. Напротив него, освещённая мягким светом старинной лампы с зелёным абажуром, стояла Алиса. Её изящная фигура замерла в грациозной позе, а маска лисы задумчиво смотрела в заснеженное окно. — «Готово,» — нарушил тишину негромкий голос Антона. Алиса мгновенно встрепенулась, её маска будто засветилась озорным блеском. Она подбежала к столу, весело пританцовывая: — «Покажи, покажи!» Заглянув в рисунок, она замерла от восхищения. Портрет получился настолько живым и точным, что казался почти фотографией, где каждая деталь была прорисована с невероятной тщательностью. — «Тоша, да это точно как фотография!» — восторженно выдохнула она. — «Хи-хи-хи, у тебя великолепный талант к рисованию! Тош, а давай теперь…» — её голос внезапно оборвался. Она заметила, как Антон сквозь стёкла очков задумчиво вглядывается в пустоту за окном, где продолжал кружиться снег в сгущающихся сумерках. Алиса слегка наклонилась к нему, её голос стал мягче: — «Тош, ты тут?» Молодой человек вздрогнул, словно очнувшись от глубокого сна: — «Аа… Да… Просто задумался немного…» Лисья маска Алисы приобрела серьёзное выражение. Она опустилась на стул напротив, скрипнувший по деревянному полу: — «Ты до сих пор думаешь об Иване?» Антон отвёл взгляд, его лицо заметно напряглось, а пальцы, всё ещё сжимающие карандаш, побелели от напряжения. Видя его реакцию, Алиса попыталась разрядить обстановку игривым тоном: — «Тош, он не тот человек, о котором нужно беспокоиться. Воронёнок — грозная птица, и у него есть когти и клюв.» Черты лица Антона чуть смягчились, но в голосе всё ещё слышалось беспокойство: — «Алиса… Я знаю, что он эгоист и просто моральный урод, но…» — «Но что?» — Алиса подалась вперёд, её маска поймала отблеск каминного огня. Антон глубоко вздохнул, поправил очки и посмотрел ей прямо в глаза: — «Но я чувствую, что он просто притворяется. Ему больно, и он не хочет этого признавать, и…» Алиса протянула руку в чёрной кожаной перчатке и нежно приложила указательный палец к его губам: — «Зайчик, не нужно забивать свою голову такими мыслями. Мы же уже давали ему шанс, так?» Антон смутился от неожиданной близости и просто кивнул, а его щёки слегка порозовели. Алиса продолжила, и в её голосе зазвучали игривые нотки: — «И он решил отказаться, так зачем нам пытаться посадить птицу в клетку, когда она желает свободы?» Лисья маска лукаво улыбнулась, когда она убрала палец. Антон опустил взгляд на стол, где лежал только что законченный портрет. После недолгого молчания он тихо произнёс: — «Да… Скорее всего, ты права…» Алиса, довольная его ответом, внезапно подалась вперёд и, схватив его за голову, начала шутливо взъерошивать его белые волосы, от чего очки Антона слегка съехали набок: — «Хи-хи-хи, я всегда права, зайчик! Хи-хи-хи.» Антон, пытаясь освободиться из её хватки и поправить очки, не смог сдержать улыбку: — «Ха-ха-ха, ну всё, Алиса, отпус…» Внезапно его слова прервал резкий звук разбивающегося стекла, донёсшийся со стороны гостиницы. Смех оборвался, словно его срезало ножом. В комнате повисла напряжённая тишина, нарушаемая только потрескиванием поленьев в камине. Атмосфера в комнате мгновенно изменилась, словно ледяное дыхание зимы ворвалось в помещение. Температура, казалось, упала не на десяток, а на добрых два десятка градусов, заставляя кожу покрыться мурашками. Антон с Алисой застыли, как изваяния, их взгляды, наполненные тревогой и страхом, были прикованы к массивной дубовой двери в гостиную, где ещё секунду назад уютно потрескивал камин, разбрасывая тёплые отблески на стены. Теперь же этот звук казался зловещим предзнаменованием надвигающейся беды. Алиса медленно, с грацией хищника, отстранилась от Антона и сделала два бесшумных шага в сторону. Её движения были плавными, словно у танцовщицы, но в каждом жесте чувствовалось напряжение готовой к прыжку пружины. За дверью послышались тяжёлые шаги — массивные, угрожающие, от которых, казалось, дрожали стены. Старый деревянный пол предательски скрипел под весом чего-то неизвестного, каждый скрип отдавался в ушах как удар колокола. В тусклом свете старой настольной лампы Алиса выпустила когти — острые, как бритва, лезвия тускло блеснули, словно капли ртути. Её лисья маска, обычно нежное и игривое, теперь напоминало морду опасного хищника. — «Тош, уходи…» — прошептала она, не сводя широко раскрытых глаз с двери. В её шёпоте слышалась мольба, смешанная со сталью приказа. — «Н-нет,» — тихо, но твёрдо ответил Антон, хотя его голос предательски дрогнул. Сердце в груди билось как безумное, готовое выскочить наружу, словно испуганная птица из клетки. Его глаза, затуманенные страхом, лихорадочно метались по комнате, пытаясь найти что-то, способное помочь в надвигающейся схватке. В голове вихрем закружились воспоминания недавних событий — яркие, болезненные, как свежие раны. Его дрожащая рука медленно потянулась к спрятанному под тёплым шерстяным свитером предмету, который он поклялся не использовать. Внезапно массивные шаги в гостиной затихли, оставив после себя гнетущую тишину. Алиса напряглась всем телом, её лисьи ушки, обычно такие милые и забавные, теперь стояли торчком, улавливая малейшие звуки. Каждая секунда растягивалась в вечность. Спустя момент, показавшийся целой жизнью, её изумрудные глаза моментально трансформировались, превращаясь в ярко-жёлтые, хищные, лисьи. В них плескалось древнее, звериное знание о надвигающейся опасности. С грацией и скоростью молнии она бросилась к застывшему Антону, хватая его своими тонкими, но невероятно сильными руками и отбрасывая в сторону. Её движение было таким стремительным, что у него перехватило дыхание. Оглушительный грохот разорвал тишину — дверь вылетела с петель, словно пушечное ядро, сбивая Алису с ног. Щепки и обломки разлетелись по комнате как шрапнель. — «Алиса!» — отчаянный крик Антона прозвучал как-то по-детски беспомощно, когда он рухнул на пол, ударившись о стену. В разбитом дверном проёме возникло чудовище — огромное существо, похожее на медведя-мутанта с расколотой пополам мордой. Его шерсть была свалявшейся и грязной, а из пасти капала густая слюна. Заметив Антона, оно прорычало низким, утробным голосом, от которого задребезжали стёкла: — «Зайчик… Хозяин ждёт тебя…» Каждое слово сочилось злобой и древним голодом. Антон застыл, парализованный ужасом, не в силах даже моргнуть. Страх, такой же удушающий как и тогда, сковал его тело стальными цепями. Но вдруг тёплое, нежное прикосновение к плечу заставило его вздрогнуть. Подняв затуманенный взгляд, он увидел Алису — растрёпанную, но решительную. — «Алиса, ты!..» — начал он, но она оборвала его на полуслове, не отрывая стального взгляда от чудовища: — «Тош, убегай.» — В её голосе звучала странная смесь нежности и железной решимости. — «Но… Как же ты!» — возразил он с отчаянием, от которого перехватывало горло. В его глазах стояли слёзы беспомощности и страха — не за себя, за неё. Алиса снова оттолкнула его, на этот раз сильнее, отправляя в глубь тёмного коридора. Её голос, уже наполовину звериный, прогремел приказом: — «Беги!» Антон, падая, потерял очки — они отлетели куда-то в темноту, но он отчётливо услышал, как медведь обратился к Алисе густым, рокочущим басом: — «Лиса… Как это понимать?» — «Хи-хи-хи,» — её смех прозвучал пугающе игриво, почти безумно. Жёлтые глаза сверкали в полумраке как два огонька. — «Что именно? Я продолжаю выполнять приказ, а вот что ты тут забыл, косолапый?» Медведь оскалил жуткие клыки, каждый размером с охотничий нож: — «Хозяин ждёт и тебя. Теперь тебе не выкру…» Не дав чудовищу закончить фразу, Алиса атаковала — её движение было неуловимым для человеческого глаза. Острые когти полоснули по изуродованной морде монстра, оставляя глубокие борозды. Медведь взревел от боли и ярости, его удар был подобен падающему дереву — мощный, но слишком медленный. Алиса двигалась как в смертельном танце, уворачиваясь и нанося удар за ударом, но все раны на теле чудовища затягивались почти мгновенно, словно их и не было. Когда существо полностью протиснулось в помещение, заполнив его своей массивной тушей, Алиса на долю секунды потеряла концентрацию — медведь поймал её под сокрушительный удар. Она отлетела к стене и рухнула на пол, четыре глубокие раны протянулись от груди до бёдер, окрашивая её рыжую шубку в алый цвет. Пытаясь подняться на дрожащих руках, она оказалась пригвождена к полу огромной когтистой лапой. — «Ты, лиса, явно переоценила себя!» — торжествующе прорычал медведь, его зловонное дыхание заполнило комнату запахом гнили и смерти. Увидев Алису в смертельной ловушке, Антон рванулся к ней, движимый отчаянием и яростью, но она протянула окровавленную руку, умоляюще прошептав: — «Тош… Беги… Пожалуйста!» — В её глазах стояли слёзы — не от боли, от страха за него. Антон замер в мучительной нерешительности. Мысли метались в его голове как безумные: «Что я могу сделать? Что? Что? Что?!» Дыхание стало рваным и поверхностным, перед глазами заплясали чёрные точки. Его трясущаяся рука уже тянулась к спрятанному под свитером предмету, когда… — «Алё нахуй, что тут творится?!» — раздался позади знакомый, хриплый голос. Иван, прихрамывая на левую ногу, шёл по коридору, его шаги эхом отдавались в гнетущей тишине. Медведь, заметив его, вздрогнул всем своим массивным телом: — «Во-рон…» — В его рычащем голосе промелькнула нотка страха. — «Ха-ха-ха, что, лиса довыёбывалась? Ха-ха-ха!» — Иван, небрежно прихрамывая, прошёл мимо застывшего Антона, направляясь прямо к чудовищу. Его смех звучал как карканье ворона. — «С-стой… М-мы не спра…» — Антон схватил его за руку, но Иван резко вырвался, словно его прикосновение жгло. — «Ебало завали, слабак. Я покажу, что ты должен был сделать,» — процедил он сквозь зубы, и на его изрытом ранами лице расплылась звериная улыбка, больше похожая на оскал. С неожиданной для своего покалеченного состояния, Иван рванулся вперёд. Медведь отпустил окровавленную Алису, готовясь к атаке, но Иван внезапно развернулся и заорал: — «Хули стоишь? Съёбываем!» Антон, словно очнувшись от кошмарного сна, бросился следом за ним к запасному выходу, слыша за спиной тяжёлое дыхание медведя… Тем временем, огромный, устрашающий медведь, увидев, как Иван и Антон в страхе убегают прочь, перевёл свой пристальный, наполненный яростью взгляд на то место, где должна была лежать Алиса. Но девушки там уже не было — лишь жуткий след тёмной, запёкшейся крови на полу, словно тёмная, застывшая река. Медведь начал неистово мотать своей массивной, расколотой мордой из стороны в сторону, издавая низкие, рычащие звуки, подобные раскатам далёкого грома, но вдруг позади него послышался тихий шорох, подобный шелесту ветра над спокойной гладью озера. Сломав хрупкую деревянную дверную раму, чудовище резко развернулось и застыло, увидев перед собой девушку в маске лисы, которая достала из потрескивающего камина горящее, обугленное полено, словно вытаскивая раскалённый уголь из бушующего пламени. Медведь зарычал, обнажая свои огромные, острые клыки: — «Лиса!» Алиса хихикнула, её глаза за маской сверкали озорным, почти безумным блеском, подобно отражению луны в ночной глади пруда, и она стремительно побежала по гостиной, поджигая всё, что попадалось ей на пути. Занавески, ковры — всё вокруг начало охватываться яркими, пляшущими языками пламени. Это была поистине завораживающая, сюрреалистичная картина — отблески огня играли на её рыжей маске и отражались в диких, горящих лисьих глазах, словно отражение солнца в волнах. Медведь взревел и попытался нанести сокрушительный удар своей массивной лапой, и в этот самый момент время словно замерло. Алиса, улыбаясь своей маской, будто в замедленной съёмке, грациозно проскользнула под лапой чудовища, словно изящная рыба, скользящая сквозь толщу воды. Свет пламени создавал вокруг неё сюрреалистическую, мистическую картину — она была подобна маленькому, но стремительно разрастающемуся огоньку, который поглощал всё вокруг своим ярким, завораживающим светом. Когда дом уже начал постепенно поглощать неудержимый пожар, Алиса, кинув горящее полено в сторону медведя, с игривым взглядом залезла на разбитое окно и, бросив на чудовище насмешливый взгляд, произнесла: — «Хи-хи-хи, а ты, как всегда, такой ленивый, что даже не видишь, в каком ты теперь положении.» Медведь, осмотревшись, увидел, что неумолимый огонь постепенно начал подбираться и к нему, и, бросив последний взгляд на исчезающую в окне Алису, издал оглушительный, полный ярости рёв: — «Лиса-а-а!»

***

В доме гулко разносился топот двух пар ног по обшарпанному полу коридора. Тусклые лампы под потолком мигали, отбрасывая неровные тени на обои, словно молчаливые свидетели происходящего хаоса. Половицы предательски скрипели под каждым торопливым шагом. Иван бежал первым, его массивная фигура отбрасывала гротескную тень на стены. Его изуродованное лицо было искажено смесью напряжения и какого-то дикого, почти звериного азарта. За ним, спотыкаясь и тяжело дыша, следовал Антон. Морозный воздух уже просачивался через щели старой двери в конце коридора, напоминая о зимней стуже снаружи. Добежав до тумбочки у заднего входа, они остановились на мгновение. В полумраке коридора виднелись небрежно брошенные куртки — тёмно-синяя, потёртая на локтях, и чёрная с меховым воротником, уже изрядно вытертым от времени. Дрожащими от адреналина руками они схватили верхнюю одежду. Антон, путаясь в рукавах, никак не мог попасть в куртку, его пальцы не слушались, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Иван же, действуя с какой-то хищной точностью, быстро накинул куртку и уже наклонился к своим ботинкам. Шнурки путались, не желая поддаваться трясущимся рукам. Время, словно издеваясь, тянулось мучительно медленно, хотя на самом деле прошли считанные секунды. Где-то в глубине дома раздался приглушённый грохот, заставивший обоих вздрогнуть и ещё больше заторопиться. Наконец, справившись с обувью, они вывалились в морозную темноту зимнего вечера. Холодный воздух ударил по лёгким, словно острые иглы. Небо над посёлком уже окрасилось в глубокий индиго, а редкие звёзды пробивались сквозь тяжёлые снеговые облака. Жёлтый свет из окон соседних домов создавал на снегу причудливые узоры, а в воздухе кружились редкие снежинки, поблёскивая в свете уличных фонарей. Антон, согнувшись пополам, пытался отдышаться. Его лёгкие горели от холодного воздуха, а очки запотели от тяжёлого дыхания. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, его стук разносится по всей улице. Повернувшись к дому, он произнёс одними губами, словно молитву: — «Алиса…» Его голос дрожал, выпуская облачка пара в морозный воздух. В этом единственном слове смешались страх, отчаяние и невысказанная вина. Иван, стоявший рядом, поёжился от пронизывающего холода. Снежинки таяли на его изуродованном лице, стекая по ранам как слёзы. Он метнул в сторону друга острый, оценивающий взгляд. Его губы искривились в усмешке, обнажая белые зубы в тусклом свете фонаря: — «Она разберётся, ты же сам видел, что то чудовище отпустило её от моего блефа.» На его обезображенном лице появилась странная улыбка — смесь самодовольства и какой-то хищной радости. В глазах плясали отблески далёких огней, придавая его взгляду почти демонический оттенок. Антон, словно подкошенный, рухнул на колени. Снег хрустнул под его весом, холод мгновенно пробрался сквозь тонкую ткань брюк. Его руки, дрожащие и бледные, вцепились в волосы, практически срывая очки. В этот момент он казался особенно беззащитным под огромным зимним небом. — «Опять… опять… опять,» — его голос срывался, превращаясь в хриплый шёпот. Каждое слово вырывалось изо рта облачком пара, растворяясь в морозном воздухе. — «Почему? Почему я вновь ничего не смог сделать?!» В его словах звучала такая глубокая боль, что даже падающий снег, казалось, замедлил свой танец. Свет ближайшего фонаря отражался в линзах его очков, скрывая глаза, полные отчаяния. Иван, наблюдавший за этой сценой, медленно приблизился к нему. Снег поскрипывал под его тяжёлыми шагами. Его тень, длинная и искажённая, легла на съёжившуюся фигуру Антона. Присев рядом, он оказался так близко, что Антон мог различить каждый шрам на его лице, каждую морщинку вокруг прищуренных глаз. — «Почему я такой слабак! Почему? Почему?» — продолжал причитать Антон. Его голос звенел в морозном воздухе, отражаясь от стен соседних домов. Внезапно ночную тишину разорвал громкий, почти истерический смех Ивана. — «Ха-ха-ха!» — его смех эхом разносился по пустынной улице, вспугнув одинокую ворону с ближайшего дерева. — «Да ты не то что слабак — ты идиот по большей части.» Антон поднял голову. Сквозь запотевшие стёкла очков он уставился на Ивана совершенно растерянным взглядом. В тусклом свете фонаря его лицо казалось мертвенно-бледным, а глаза — неестественно большими. Иван же улыбнулся той особой улыбкой, которая делала его похожим на хищника, загнавшего добычу в угол. В его глазах плясали опасные огоньки, когда он произнёс: — «Если хочешь быть сильным — так будь им, вот и всё.» Эти слова повисли в морозном воздухе, словно острые сосульки. Их простота и прямолинейность поразили Антона до глубины души. Он застыл, открыв рот, не в силах произнести ни слова. В этот момент что-то изменилось в его взгляде — появилась искра понимания, проблеск какой-то новой мысли. Иван поднялся на ноги, стряхивая снег с колен. Его фигура возвышалась над всё ещё коленопреклонённым Антоном, отбрасывая длинную тень на искрящийся снег. — «Теперь уходим,» — бросил он небрежно. — «Эта дура там не помрёт, потом ещё встретитесь.» Антон опустил голову, его плечи поникли под тяжестью принимаемого решения. Снежинки медленно падали на его белые волосы, не успевая растаять. После долгой паузы он медленно поднялся на ноги, его движения были неуверенными, но в них появилась какая-то новая решимость. — «Хорошо… Пошли…» — тихо произнёс он, и эти слова прозвучали как клятва самому себе. Иван отвёл взгляд от тёмных силуэтов домов и, широко зевнув, проговорил: — «Да только вот куда… Ко мне не вариант, а вот к…» — он не успел закончить фразу, как его внимание привлекла фигура впереди. В неярком свете фонарей выделялась ярко-красная куртка незнакомца. Антон, обернувшись, тоже заметил его и мгновенно напрягся, его плечи окаменели под тонкой тканью куртки. — «Эй, вы в порядке?! У вас тут пожар!» — голос незнакомца разрезал морозный воздух. Иван недоуменно уставился на кричащего, затем медленно повернул голову к дому. Из окон валили клубы дыма, превращая тёмное небо в серую пелену. В его голове промелькнула быстрая череда мыслей: «Вот оно что. Решила спалить то чудовище вместе с домом? Хотя нет… Скорее Кирилл приказал так сделать — он бы не позволил ей самостоятельно поджечь свой дом… Но вот только для чего?» — «Алиса!» — отчаянный крик Антона прервал размышления Ивана. Молниеносным движением Иван зажал рот Антона ладонью, прошипев сквозь зубы: — «Не ори, мы тут не одни.» Они синхронно повернулись к приближающейся фигуре. Иван, стараясь говорить как можно более непринуждённо, крикнул: — «Да, мы в порядке! Там камин неудачно распалили, и вот такая беда случилась!» Незнакомец, перейдя с бега на шаг, приблизился к ним: — «Надо потушить, пока не поздно! Дом так и полностью сгореть может!» Иван сделал плавный шаг вперёд, его голос стал неестественно мягким: — «Не переживай, важные вещи мы взяли с собой, а вот кто ты такой?» Внимательно всматриваясь в лицо незнакомца, он заметил деталь, от которой по спине пробежал холодок — глаза парня были абсолютно чёрными. — «А меня Саша зовут!» — ответил незнакомец с улыбкой, которая почему-то показалась Ивану слишком широкой для человеческого лица. Иван протянул руку новому знакомому. В тусклом свете пожара было видно, как глубокие царапины пересекали его левую щеку. — «Меня звать Иван, а моего друга Антон,» — произнёс он спокойным, чуть хриплым голосом. Саша с искренним дружелюбием пожал протянутую руку. Его лицо выражало явное беспокойство, когда он посмотрел на бушующее пламя. — «Я так рад познакомиться с ещё новыми друзьями, но…» — он замялся, переводя встревоженный взгляд с одного парня на другого, — «Почему вы не собираетесь тушить свой дом?» Иван положил тяжёлую руку на плечо Саши, его губы тронула лёгкая улыбка. В этом жесте чувствовалось что-то отеческое, успокаивающее. — «Ты не думай об этом, Санёк. Вещи мы забрали, и пожарную службу вызвали — мы больше ничего тут не можем сделать,» — он указал на клубы дыма, вырывающиеся из окон. — «Видишь какой там дым? Внутри уже всё скорее всего объято пламенем.» Саша кивнул, принимая объяснение, хотя в его глазах всё ещё читалось беспокойство. Внезапно его внимание привлекли раны на лице Ивана, которые в мерцающем свете пожара казались особенно заметными. — «Вань, а что с твоим лицом?» — осторожно спросил он. — «Да в лесу дикого животного встретил, ну и вот так получилось,» — ответил Иван, как будто речь шла о чём-то обыденном. — «Боже, как же тебе повезло! Я очень рад, что ты остался живым!» — воскликнул Саша, явно впечатлённый историей. Всё это время Антон молча наблюдал за разговором, его фигура оставалась неподвижной. Наконец, он подал голос, в котором слышались нотки подозрительности: — «Саша, я вот сейчас задумался, а что ты делал на улице в такое время?» Саша, не теряя своей приветливости, охотно пояснил: — «Я друга домой провожал, а потом, увидев, что из вашего дома начал идти обильно дым, сразу побежал на помощь!» Иван убрал руку с плеча Саши и рассмеялся, его смех эхом разнёсся в морозном воздухе. — «Ха-ха-ха, ну ты отважный парень, Санёк! Кстати, не можешь выручить?» — «Конечно, чем я могу вам помочь?» — с готовностью откликнулся Саша, его лицо озарилось искренним желанием помочь. Иван встал напротив Саши. Мягкая улыбка, играющая на его обветренных губах, странно контрастировала с напряжённой позой и едва заметно подрагивающими пальцами. — «Сходи, пожалуйста, в отделение милиции и передай, что здесь произошёл пожар,» — произнёс он спокойным, почти вкрадчивым голосом, от которого по спине бежали мурашки. Каждое слово словно падало в морозный воздух тяжёлой каплей. Саша недоумённо моргнул. Его румяное от мороза лицо выражало искреннее удивление, а пар от дыхания клубился в свете фонаря. — «Х-хорошо, но… Почему вы сами не сходите? И зачем милиция, если пожар произошёл по неосторожности?» — в его голосе звучала детская наивность. Иван медленно отвёл взгляд, его рука машинально потянулась к затылку — жест, который мог бы показаться небрежным, если бы не побелевшие костяшки пальцев. — «Так если мы пойдём, кто пожарных встретит? Да и посёлок маленький, милиция обязана обо всём знать.» Каждое слово звучало как-то фальшиво, словно заученная роль. Позади Ивана, почти сливаясь с тенями, стоял Антон. Его острый взгляд не упускал ни единой детали: ни того, как нервно Иван поправляет воротник куртки, ни того, как часто он бросает короткие взгляды в сторону темнеющего вдалеке леса. Что-то в поведении Ивана царапало сознание, словно заноза, которую невозможно вытащить. Саша, не замечая напряжения, висящего в воздухе подобно морозной дымке, радостно кивнул, отчего снежинки слетели с его шапки. — «Хорошо, я сделаю это!» Развернувшись, он быстро зашагал по скрипучему снегу. Через несколько метров остановился и, обернувшись, поднял покрасневшую от холода ладонь: — «Я быстро, не переживайте!» Иван помахал ему в ответ, сохраняя всё ту же неестественно мягкую улыбку. В тусклом свете фонаря его лицо казалось восковой маской. Как только фигура Саши растворилась в снежной пелене между домами, что-то в Иване неуловимо изменилось, словно треснула фарфоровая маска. — «Иван, для чего ты решил позвать милицию?» — Антон сделал шаг вперёд, хрустнув снегом. Его голос звучал глухо в морозном воздухе. Не поворачиваясь, Иван медленно растянул губы в улыбке, больше похожей на оскал. В этот момент порыв ветра донёс запах гари, и тени от пламени затанцевали на его лице. — «Антон, намечается нечто интересное. Он не местный, и скорее всего у нас сейчас будут больши-и-и-ие проблемы.» Антон непроизвольно сжал кулаки в карманах куртки, чувствуя, как каждый мускул наливается свинцовой тяжестью. Адреналин начал пульсировать в венах, обостряя все чувства. Внезапно Иван начал лихорадочно оглядываться по сторонам, его движения стали резкими, дёрганными. Его взгляд остановился на тёмной стене леса, где между заснеженных елей клубился туман. — «За мной,» — бросил он и сорвался с места. Антон едва успел осознать происходящее, когда Иван уже мчался к лесу, его тёмная фигура мелькала между деревьями. Они бежали по глубокому снегу, который предательски проваливался под ногами, цепляясь за края штанин. Морозный воздух обжигал лёгкие, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Антон начал отставать, его дыхание превратилось в хриплые рваные вдохи. — «П-постой, куда мы…» — попытался крикнуть он, но голос сорвался. — «Быстрее, он идёт!» — донёсся издалека искажённый расстоянием голос Ивана, в котором слышался странный надрыв. Через несколько минут изнурительного бега Антон остановился, согнувшись пополам. Пот градом катился по спине, несмотря на мороз, и тут же застывал ледяной коркой. Иван исчез в темноте леса, растворившись среди теней и снега, а позади, между чёрных стволов деревьев, едва виднелись огни посёлка. «Чёрт, чёрт, чёрт!» — мысли хаотично метались в голове Антона, пока он пытался восстановить дыхание. — «Зачем мы бежали в лес? Что-то не так! Думай, думай, думай!» Воспоминания о недавних событиях у заднего входа дома внезапно вспыхнули в его памяти, словно кадры старой киноплёнки, и страшная догадка поразила его, заставив похолодеть сильнее, чем от мороза. «Это не правильно… Иван бы не стал меня подбадривать. Но тогда…» Тьма зимнего леса сгустилась вокруг него подобно чёрному бархату, а где-то вдалеке послышался отчётливый хруст снега под чьими-то тяжёлыми шагами. Ветер донёс странный металлический запах, который никак не мог принадлежать зимнему лесу. Деревья начали содрогаться, будто сама земля под ними дрожала от приближения чего-то древнего и ужасного. Антон стоял на краю узкой лесной тропинки. Холодок, не имеющий ничего общего с зимней стужей, пробежал по его спине, заставляя каждый волосок на теле встать дыбом. Медленно повернув голову в сторону пугающего звука, он инстинктивно отступил назад. Его учащённое дыхание создавало в морозном воздухе плотные клубы пара. Сквозь плотную завесу заснеженных ветвей, качающихся словно в каком-то мистическом танце, проступил зловещий тёмный силуэт. Он был настолько чёрным, что, казалось, поглощал сам лунный свет. В панике Антон развернулся в сторону посёлка, где вдалеке ещё мерцали редкие огни окон, но предательский корень, покрытый толстой коркой льда, цепко схватил его ногу. Падая навзничь в глубокий снег, он увидел то, что являлось ему в самых страшных кошмарах последние дни после исчезновения сестры. Перед ним, возвышаясь как тёмная гора, стоял исполинский чёрный козёл. Его шерсть была настолько тёмной, что казалась вырезанной из самой ночи. Массивные рога, похожие на узловатые ветви мёртвого дерева, уходили высоко в темноту. Глаза существа горели зловещим алым огнём, словно угли в адской печи. С его клыкастой пасти, больше похожей на волчью, капала густая янтарная слюна, которая, падая на снег, издавала шипение и оставляла дымящиеся проталины. От чудовища исходил тяжёлый запах сырой земли, гнили и чего-то древнего, первобытного, что заставляло всё живое цепенеть от ужаса. Собрав остатки мужества, Антон выкрикнул, чувствуя, как дрожит каждая нота его голоса: — «Опять ты?! Что тебе нужно от меня! Ты… ты!» Его крик эхом разнёсся по лесу, отражаясь от стволов деревьев и затихая в морозном воздухе. Существо издало утробный рык, от которого задрожала земля, а с ближайших веток посыпался снег. — «Зайчик…» — прогремел его голос, подобный скрежету камней в глубокой пещере. Дыхание Антона превратилось в частые, поверхностные вдохи, когда чудовище продолжило свою зловещую речь: — «Ты боишься… Тебе некуда идти… Ты один…» Каждое слово, произнесённое этим потусторонним голосом, било словно молот по наковальне, пробуждая в душе самые тёмные воспоминания о той страшной ночи. Вскочив на ноги, разбрасывая вокруг себя снег, Антон закричал с яростью, от которой в горле встал ком: — «Вы убили мою сестру! Вы забрали самое ценное, что у меня было! Я не прощу! Никогда вас не прощу!» Его глаза, полные слёз ярости и боли, пылали праведным гневом. Ногти впились в ладони с такой силой, что из сжатых до предела кулаков начала сочиться тёмная кровь, капая на белоснежный снег и оставляя на нём багровые пятна. Хозяин леса взирал на него с холодным интересом древнего хищника, рассматривающего свою добычу. Его огромная голова слегка наклонилась набок, а в глазах плясали отблески какого-то извращённого веселья. — «Всё можно исправить… Ничто неизменимо… Ошибки — это участь людей…» — прошелестел его голос, подобный шороху тысячи опавших листьев. И тут произошло то, что перевернуло весь мир Антона… Из-за спины чудовища появилась она — Оля, его маленькая сестрёнка. Она была такой же, как в тот последний день: в своей любимой кофточке с зайчиком, с двумя косичками, перевязанными белыми бантиками. На её лице не было тех страшных ран, которые он видел в своих кошмарах. — «Т-тош, м-мне страшно,» — произнесла она своим детским голоском, дрожащим от страха. Горячие слёзы покатились по замёрзшим щекам Антона, когда он прошептал: — «О-оля…» Его голос сорвался, не в силах произнести что-то ещё. Чудовище простёрло к нему свою огромную когтистую лапу, покрытую чёрной, как сажа, шерстью: — «Стань зайчиком, и я дарую тебе жизнь твоей сестры.» — Его морда исказилась в жутком подобии улыбки, обнажая ряды острых, жёлтых клыков. Шатаясь, словно в кошмарном сне, Антон медленно двинулся к ним. Снег хрустел под его ногами, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. — «О-оля… В-всё хорошо… Я… Я с-с тобой…» — шептал он сквозь слёзы, которые тут же замерзали на его щеках. Маленькая девочка подняла свою хрупкую ладошку к лицу, и по её бледным щёчкам тоже потекли слёзы: — «Т-тош, мне страшно. Давай вернёмся.» Антон медленно шёл вперёд. Его белые волосы были покрыты инеем, а на бледном лице застыли дорожки от замёрзших слёз. Его глаза сейчас выражали лишь безграничную надежду и страх. Каждый шаг давался ему с трудом, ноги увязали в глубоком снегу, но он упрямо продолжал идти к существу, державшему его сестру. — «В-всё будет хорошо…» — его голос дрожал, срываясь на шёпот. — «М-мы придём домой…» — он сглотнул комок в горле, пытаясь сдержать рыдания. — «М-мама вновь будет улыбаться… И мы все вместе поедем в Диснейленд…» — последние слова прозвучали как мольба, растворяясь в морозном воздухе. Хозяин леса возвышался над ними подобно древнему исполину. Его огромная лапа, с длинными почерневшими когтями, легла на голову маленькой Оли. Девочка стояла неподвижно, её светлые косички безжизненно свисали. Крупные слёзы катились по её раскрасневшимся от мороза щекам, но она мужественно сдерживала рыдания. Её голубые глаза, обычно искрящиеся радостью, сейчас были полны страха и боли. Деревья вокруг них застыли в неестественной тишине. Даже ветер, казалось, затаил дыхание. Снег перестал падать в этом жутком круге, словно сама природа замерла в ожидании неизбежного. — «Стань зайчиком…» — голос Хозяина леса походил на скрежет металла по стеклу, от которого стыла кровь в жилах. — «И она всегда будет с тобой…» — в его словах звучало древнее, невыразимое зло. Антон, дрожащими пальцами, расстегнул молнию на куртке. Его руки, покрасневшие от холода, никак не могли справиться с простым действием. Наконец, он засунул руку под свой серый шерстяной свитер и достал маску зайца. Маска была странной — белая, словно выточенная из кости, с длинными ушами и чёрными провалами глазниц. — «Тош, мне больно!» — тоненький голосок Оли прорезал тишину, заставив Антона вздрогнуть. Его сердце колотилось так сильно, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. — «Решайся!» — прогремел Хозяин, сжимая когти на голове девочки. Оля снова вскрикнула: — «Пожалуйста, Антон… уху… быстрее!» Маска была уже в сантиметре от лица Антона, когда последняя искра сознания вспыхнула в его голове. — «Нет… Это неправда… Она мертва…» — прошептал он, но было поздно. Невидимая сила завершила движение, и маска прижалась к его коже. Началось нечто ужасное — белый материал маски, словно живой, начал плавиться и срастаться с плотью. Антон не мог кричать, когда маска проникала всё глубже, сливаясь с его лицом, преображая не только внешность, но и саму его сущность. Хозяин леса наблюдал за трансформацией с явным удовольствием, его красные глаза горели триумфом. — «Правильное решение…» — прорычал он, и в этот момент образ Оли начал меняться, искажаться, пока на её месте не возникла высокая фигура в маске совы, украшенной причудливыми узорами из перьев и костей. — «Уху, какой же он глупый, уху-ху-ху-ху,» — существо в маске совы издало жуткий смех, похожий на уханье ночной птицы, эхом разносящееся по лесу. Преображение завершилось. Антон стоял неподвижно, как марионетка с обрезанными нитями. Его новое тело начало двигаться механически, словно заводная игрушка. Пальцы сжимались и разжимались, проверяя свою силу. Шея хрустнула. Когда он наконец поднял голову, из чёрных провалов маски на Хозяина смотрели уже не человеческие глаза, а звериные. — «Здравствуй… Хозяин,» — произнёс он голосом, в котором смешались шорох опавших листьев и хруст свежего снега, голосом существа, которое когда-то было человеком по имени Антон…

***

"Достаточно одного плохого дня, чтобы здравомыслящий человек сошёл с ума. Всего один плохой день... Так что прежде чем судить меня, убедись, что ты идеален... Они говорят, что я сильно изменился, а я говорю, что многое изменило меня..." — Джокер.