♚♛┉┉ Звериный Ум: Шах Лесному Королю ┉┉♛♚

***

Время: 14:10.

Место: Дорога в посёлке.

(Pov от 3 лица.)

Рома мчался, оставляя за собой шлейф из серебристой снежной пыли. Сердце колотилось как сумасшедшее, готовое выпрыгнуть из груди, в висках оглушительно стучала кровь, а в воспалённом сознании пульсировала единственная, всепоглощающая мысль: «Бежать! Только бежать!» Покосившиеся деревянные дома посёлка, с заиндевевшими окнами и покрытыми толстым слоем снега крышами, становились всё ближе, маня призрачной надеждой на спасение. Внезапно морозный воздух разорвали резкие хлопки выстрелов, эхом отразившиеся от заснеженных стен и заставившие вздрогнуть редких птиц, приютившихся под карнизами. Рома рванул ещё быстрее, чувствуя, как ледяной воздух обжигает лёгкие, а замёрзшие ноги предательски подкашиваются от усталости. «Блять, это не люди — настоящие чудовища!», — проносилось в его воспалённом сознании, пока ноги, словно на автомате, несли его вперёд по знакомым с детства улицам, сейчас казавшимся чужими и враждебными. Спустя несколько мучительных минут изнурительного бега, когда лёгкие уже горели огнём, а во рту пересохло настолько, что каждый вдох причинял боль, Рома перешёл на шаг. Он оказался в самом центре посёлка, где обычно кипела жизнь: играли дети, судачили старушки на лавочках, спешили по делам взрослые. Но сейчас здесь царила гнетущая, неестественная тишина. Жители, напуганные последними событиями, предпочитали отсиживаться за закрытыми дверями и наглухо занавешенными окнами, лишь изредка украдкой выглядывая наружу. Собираясь последовать их примеру, Рома неожиданно заметил странную, почти сюрреалистическую картину: посреди заснеженной дороги, раскинув руки и ноги, словно пытаясь обнять само небо, лежал какой-то парень в яркой красной куртке, резко контрастирующей с белизной снега. Казалось, он делал снежного ангела, совершенно не заботясь о происходящем вокруг. Пытаясь избежать нежелательного внимания, Рома начал осторожно обходить его стороной, стараясь ступать как можно тише. — «Эй, привет!» — неожиданно раздался удивительно жизнерадостный, почти детский голос, разрезавший морозный воздух. Рома замер, медленно повернув голову. Его настороженный, хмурый взгляд встретился с открытой, искренней улыбкой незнакомца, который уже энергично отряхивал снег с куртки и направлялся к нему пружинистой походкой. На вид парню было около шестнадцати лет, его круглое лицо с румяными от мороза щеками светилось какой-то неуместной в этой ситуации радостью. — «Слушай, а где все? Как-то необычно пустынно вокруг…», — беззаботно произнёс парень, казалось, совершенно не замечая ни настороженности собеседника, ни запёкшейся крови на его виске, ни общей гнетущей атмосферы. Приблизившись вплотную, незнакомец продолжил болтать, активно жестикулируя: — «Невероятно красивые у вас тут леса! Такие величественные сосны, прямо как в сказке! Ой, мы же даже не познакомились!» Он по-детски хлопнул себя по лбу и протянул руку: — «Меня Саша зовут!» Рома с подозрением разглядывал протянутую ладонь, лихорадочно соображая: «Кто он такой? Может, один из тех монстров? Или человек Ивана? Слишком уж странно себя ведёт…» Медленно, словно опасаясь укуса, Рома пожал руку и хрипло буркнул: — «Роман.» — «Ха-ха-ха, Рома, ты теперь мой первый друг!» — восторженно воскликнул Саша, его глаза засияли неподдельным восторгом. — «Знаешь, у меня никогда не было друзей. Совсем-совсем! Отец всегда говорил, что…» — внезапно он осёкся, уставившись на голову собеседника. — «Боже мой, у тебя же кровь! Ты в порядке? Это выглядит серьёзно!» Саша занервничал, начал суетливо озираться по сторонам в поисках помощи, его улыбка наконец-то померкла, уступив место искреннему беспокойству. Затем он решительно схватил Рому за рукав потрёпанной куртки: — «Идём скорее! Нужно найти бинты… Да-да, бинты и спирт! Пошли!» Рома резко выдернул руку, словно от прикосновения к раскалённому металлу: — «Слышь, отвали!» — его голос прозвучал грубо и угрожающе. Но Саша, вновь расплываясь в своей невозможной улыбке, настаивал: — «Нет-нет, у тебя серьёзная травма! Нужно срочно обработать! Может быть сотрясение!» — «Ты что, совсем глухой? Я русским языком сказал — отвали!» — Рома угрожающе занёс кулак, его лицо исказила гримаса ярости. Улыбка Саши не исчезла, но в его глазах промелькнула тень замешательства и он наконец замолчал. Рома, медленно опустив руку, процедил сквозь стиснутые зубы: — «Я сам разберусь. А ты иди домой, пока цел. Или не слышал, что здесь людей похищают? Что по улицам ходить опасно?» Морозный воздух между ними, казалось, сгустился от напряжения, а тишина стала почти осязаемой, нарушаемой лишь скрипом снега под ногами и отдалённым карканьем ворон. Саша стряхнул с своих чёрных как вороново крыло волос очередную порцию снега. Его движения были плавными, почти грациозными, что странно контрастировало с детской непосредственностью в выражении лица. Но самым притягательным и одновременно тревожным в его облике были глаза — большие, выразительные, с радужкой настолько тёмной, что она казалась чёрной бездной, затягивающей собеседника в свои глубины. — «Нет, не слышал», — произнёс он с искренней улыбкой, и его голос, по-детски звонкий и чистый, разрезал морозный воздух. — «Боже, это же ужасно! Но… милиция нас же защитит!» — в его словах звучала такая неподдельная вера в справедливость, что она почти граничила с наивностью. — «Да, они точно поймают маньяка!» — он на мгновение запнулся, и его глаза расширились от внезапного осознания. — «Рома, а тебя получается чуть не похитили?!» Рома вызвав глухой хруст утоптанного снега под потрёпанными ботинками. Каждый раз, когда он бросал взгляд на своего собеседника, внутри поднималась волна необъяснимого беспокойства. Что-то в этом парне было не так — может быть, эта постоянная улыбка, излучающая почти болезненную доброту, или эти жуткие чёрные глаза, которые, казалось, заглядывали прямо в душу. — «Не твоё дело», — процедил Рома сквозь зубы, его голос звучал хрипло и раздражённо. На его лице читалась смесь усталости, злости и затаённого страха. — «Нет, моё!» — тут же отозвался Саша с той же неугасающей улыбкой. — «Ты мой друг, и я хочу помочь!» — в его голосе звенела такая искренняя забота, что она почти пугала своей интенсивностью. Рома слегка оскалился, его руки непроизвольно сжались в кулаки: — «Схерали ты сразу меня в друзья приписал?» — каждое слово сочилось ядом и недоверием. Саша лишь сильнее улыбнулся, наклонив голову набок, как любопытный щенок: — «А почему нет? Этот посёлок маленький, и всем лучше держаться вместе.» В его словах звучала какая-то первобытная простота и мудрость, от которой становилось не по себе. Эта странная логика явно выбила Рому из колеи. Его лицо исказилось гримасой непонимания и раздражения. Он резко тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от наваждения: — «Короче, отвали, не до тебя мне.» — Голос звучал устало и надломленно. — «Ну давай я тебя хотя бы провожу», — мягко настаивал Саша. Его взгляд скользнул по ране на голове Ромы, в глазах мелькнуло искреннее беспокойство. — «У тебя и так рана на голове, да и идти одному опасно.» Он произнёс это таким тоном, будто говорил о чём-то само собой разумеющемся. — «Блять, ты тупой?» — взорвался Рома, его терпение достигло предела. Холодный воздух клубился паром от его тяжёлого дыхания. — «Мне тебе врезать, чтобы понял?» Саша замер на мгновение, его улыбка чуть померкла, но не исчезла совсем. Он опустил голову, словно в смирении: — «Если это необходимо, чтобы помочь тебе, тогда давай.» Он медленно развёл руки в стороны, открываясь для удара, как будто предлагая себя в жертву. Снежинки продолжали падать на его тёмные волосы, создавая причудливый контраст. Рома застыл, как вкопанный, его рука, уже наполовину поднятая для удара, безвольно опустилась. В его глазах читалось полное замешательство — он явно не ожидал такой реакции. Секунды тикали в морозной тишине, прерываемой только далёким лаем собак и скрипом снега под ногами редких прохожих. — «В пизду, делай что хочешь», — наконец выдавил он из себя. Каждое слово, казалось, давалось ему с трудом. Обойдя Сашу широкой дугой, словно опасного зверя, он направился к своему дому, оставляя за собой цепочку глубоких следов в свежевыпавшем снеге. Саша мгновенно преобразился, словно включили невидимый выключатель. Его лицо озарилось радостной улыбкой, и он, слегка подпрыгивая, как ребёнок, получивший долгожданный подарок, пристроился рядом с Ромой. Снег под его ногами поскрипывал в такт шагам, создавая странную мелодию их совместного путешествия. — «Слушай, а что с тобой случилось?» — в его голосе звучало искреннее любопытство, смешанное с заботой. — «Твоя рана не похожа на то, чтобы ты просто упал. Тебя кто-то ударил?» Его глаза внимательно изучали профиль спутника, пытаясь уловить малейшие изменения в выражении лица. — «Не твоё дело», — буркнул Рома, упрямо глядя перед собой. Его челюсти были плотно сжаты, а в глазах застыло что-то похожее на страх и злость одновременно. — «У тебя куртка порвана», — продолжал Саша, его взгляд скользил по рваным краям одежды Ромы. — «Тебя родители не наругают? Давай её зашьём хотя бы.» В его предложении сквозила искренняя забота, от которой Роме становилось не по себе. — «Нет», — отрезал он, пытаясь вложить в это короткое слово всю свою неприязнь к назойливому спутнику. — «А кстати, зачем ты сам на улицу вышел, если тут людей похищают?» — невинно поинтересовался Саша, словно не замечая враждебности собеседника. Рома резко остановился, снег под его ногами протестующе заскрипел. Он глубоко вздохнул, пар от его дыхания образовал в морозном воздухе небольшое облачко. — «Ты заткнёшься?» — в его голосе слышалась усталость пополам с отчаянием. — «Да, если ты мне всё объяснишь», — улыбнулся Саша, его чёрные глаза сверкнули каким-то странным блеском. Рома начал массировать лицо руками, словно пытаясь стереть с него накопившееся напряжение. Его пальцы оставляли красные следы на замёрзшей коже. — «Ну чё тут объяснять», — наконец произнёс он, опуская руки. — «По башке меня жахнули, и я отрубился. Проснулся в мешке, затем один знакомый спас меня, я с ним прокатился до его гаража, и вот я иду домой.» Каждое слово звучало тяжело, будто камни падали в стылую воду. — «Вау, значит, тебя похитили?» — в голосе Саши звучало искреннее изумление, словно он услышал захватывающую историю из приключенческой книги. — «Да», — коротко бросил Рома, его взгляд затуманился, словно он вновь переживал эти страшные моменты. — «И тебя спас твой друг?» Рома нахмурился, перед его глазами встало изуродованное лицо Ивана, с его странной улыбкой и пугающим взглядом. — «Нет, он… просто знакомый.» — В его голосе проскользнула нотка чего-то похожего на страх. Заметив его задумчивость и внезапную бледность, Саша осторожно спросил: — «А почему ты оказался на улице? Вряд ли бы тебя дома похитили.» — Его голос стал мягче, словно он говорил с испуганным животным. Рома поморщился, словно от физической боли: — «Я хотел признаться в одной девушке, но…» — он сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели. — «Она меня даже видеть не хочет.» В его голосе смешались боль, обида и горечь. Тяжёлая тишина повисла между ними, нарушаемая только скрипом снега под ногами и далёким лаем собак. Саша выждал момент и осторожно спросил: — «А что случилось? Ты как-то её обидел?» — В его голосе не было осуждения, только искреннее участие. — «Нет… Ну… Я просто переживаю за неё…» — Рома говорил тихо, почти шёпотом, словно признавался в чём-то постыдном. Саша мягко улыбнулся и положил руку ему на плечо. Его прикосновение было лёгким, но уверенным: — «Так, так ей и объясни! Я уверен, она всё поймёт!» — «Чё? Ты откуда знаешь?» — удивлённо посмотрел на него Рома. — «Ну, у меня пусть и нет девушки, но я уверен, что правда всем нравится», — рассудительно ответил Саша. Его чёрные глаза светились какой-то неземной мудростью. — «Она просто могла неправильно тебя понять, но если ты скажешь ей правду, я уверен, она всё поймёт!» — «Нет, она даже не будет меня слушать…» — голос Ромы дрогнул, выдавая глубину его переживаний. В этих словах слышалась не просто неуверенность — это была настоящая боль, смешанная со страхом потери. Его пальцы нервно теребили молнию куртки, а взгляд был устремлён куда-то вдаль, словно он видел там что-то, недоступное другим. Улыбка Саши стала ещё шире, если это вообще было возможно. В его глазах появился озорной блеск, будто он знал какой-то важный секрет, способный решить все проблемы мира. — «Пока не попробуешь — не узнаем!» — его голос звенел уверенностью, разрезая морозный воздух. Внезапно он сделал шаг вперёд и схватил холодную руку Ромы своей — тёплой, несмотря на мороз. — «Давай, пошли! Я точно говорю, она всё поймёт! Пошли!» Этот порыв был настолько неожиданным, что Рома, поскользнувшись на припорошенной снегом наледи, едва удержал равновесие. — «Эээ… Куда?» — пробормотал он, пытаясь восстановить равновесие и собраться с мыслями. — «К ней,» — в голосе Саши звучала такая убеждённость, словно он говорил о самой очевидной вещи на свете. Его рука по-прежнему крепко держала ладонь друга, не давая тому отступить. — «Ты же знаешь, где она живёт?» Рома нервно сглотнул, его кадык дёрнулся. Он тряхнул головой, разбрасывая капли растаявшего снега: — «Так стопэ, я… эээ… Ну не сейчас же?» — В его голосе смешались паника и надежда, создавая странную комбинацию эмоций. Саша усмехнулся, выпуская очередное облачко пара в морозный воздух. Его глаза хитро прищурились: — «А когда? Через год? Через два? Когда снег растает? Давай, я уверен, всё получится, пошли!» — Он снова потянул друга за руку, и на этот раз Рома, спотыкаясь о сугробы, поддался. Пока они шли по заснеженной улице, в голове Ромы крутился водоворот мыслей. Он то и дело бросал взгляды на своего спутника, пытаясь понять, откуда в этом парне столько уверенности и оптимизма. Что-то в поведении Саши, в его несгибаемой уверенности и искреннем желании помочь, заставляло сомнения отступать, как снег под лучами весеннего солнца. — «Ну, куда идти?» — Саша остановился на перекрёстке, его щёки пылали от мороза и быстрой ходьбы. Снежинки запутались в его тёмных ресницах, создавая почти сказочный эффект. Рома замялся, его взгляд метнулся вдоль улицы. — «Эээ… Прямо и налево, там по прямой.» — Его голос звучал неуверенно, но в нём уже появились нотки решимости. Они ускорили шаг — отчасти чтобы согреться, отчасти потому, что Рома боялся передумать. Мысли путались в его голове, как снежинки на ветру. Деревянный дом Полины появился перед ними внезапно — большой, слегка покосившийся от времени, с заснеженной крышей и замёрзшими узорами на окнах. Саша, не теряя ни секунды, обошёл Рому сзади и легонько подтолкнул его вперёд: — «Давай, иди!» Рома, увязая в глубоком снегу, сделал неуверенный шаг к дому. Его сердце колотилось так сильно, что, казалось, его стук можно было услышать даже сквозь толстую зимнюю куртку. — «Ээ… Стой, а чё мне сказать-то?» — его голос предательски дрогнул. — «Правду, Ром!» — голос Саши звучал уверенно и тепло. — «Скажи, что просто переживаешь за неё, скажи, как сильно боишься потерять, и о чувствах. Всё, что лежит на сердце — так и говори. Не думай о словах, они сами придут. Теперь давай, давай!» Рома сглотнул комок в горле и медленно двинулся к заснеженному крыльцу. Каждый шаг давался с трудом — то ли из-за глубокого снега, то ли из-за тяжести момента. Саша бесшумно скользнул за угол дома, оставляя глубокие следы в нетронутом снегу. Теперь Рома стоял перед старой деревянной дверью, украшенной потускневшей медной ручкой. Его руки, спрятанные в карманы куртки, были сжаты в кулаки так сильно, что костяшки побелели. Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, а в голове царил полный хаос. Он поднял руку, намереваясь постучать, но она застыла в воздухе, дрожа от холода и волнения. — «Давай, у тебя всё получится!» — приглушённый голос Саши донёсся из-за угла, придавая немного храбрости. Рома вздрогнул и, набрав в лёгкие побольше морозного воздуха, решительно постучал в дверь. Звук показался оглушительным в зимней тишине. Несколько долгих секунд ничего не происходило, только снежинки продолжали свой бесшумный танец. Затем послышались тихие шаги, и голос Полины, приглушённый дверью, спросил: — «Кто там?» У Ромы перехватило дыхание, словно его ударили под дых. — «П-полин… Э-это… Я.» — слова давались с трудом, застревая где-то в горле. Наступила тягостная пауза, а затем голос Полины, усталый и какой-то безжизненный, произнёс: — «Уходи.» Рома опустил голову, наблюдая, как его частое дыхание превращается в облачка пара. Где-то в груди словно что-то оборвалось, но он заставил себя говорить: — «П-полин… Прости меня… Я-я тогда в школе поступил как мудак… П-просто я переживаю за тебя…» Саша осторожно выглянул из своего укрытия. Увидев, что Рома обернулся в его сторону, он показал большой палец вверх и тут же спрятался обратно, оставив после себя только примятый снег. За дверью повисла тишина, нарушаемая только скрипом снега под ногами переминающегося Ромы и свистом ветра в водосточных трубах. Но вот послышался металлический щелчок замка, и дверь медленно открылась, поскрипывая несмазанными петлями. Рома инстинктивно отшатнулся, поскользнувшись на обледенелом крыльце и едва удержав равновесие. В дверном проёме появилась Полина, и сердце Ромы пропустило удар. То, что он увидел, заставило его похолодеть сильнее, чем зимний мороз: под глазами девушки залегли глубокие тени от недосыпа, её обычно аккуратно уложенные волосы были в беспорядке, а в некогда живых и искрящихся глазах застыла пустота, от которой становилось не по себе. Внезапно взгляд Полины изменился, в нём промелькнуло беспокойство: — «Рома, что случилось? Почему у тебя кровь на голове?» Рома дёрнулся, словно от удара, его рука машинально потянулась к голове: — «Д-да… Это… С Б-бяшей в футбик рубились, и о-он случайно по голове попал…» Взгляд Полины стал острее, в нём появилась искра прежней живости: — «Эх, Пятифанов, не умеешь ты врать. Какой футбол зимой можно играть?» Рома отвёл взгляд, его пальцы всё ещё касались влажных от снега волос: — «В… Ледяной?» — это прозвучало больше как вопрос, чем утверждение. В воздухе повисла тишина, нарушаемая только свистом ветра и далёким лаем собак. И вдруг, совершенно неожиданно, Полина усмехнулась — не зло или насмешливо, а как-то по-доброму, почти нежно. Заметив эту перемену, Рома неуверенно улыбнулся в ответ, чувствуя, как тяжесть последних дней начинает понемногу отступать. — «Эх, ладно, заходи,» — Полина покачала головой, в её голосе слышалась смесь усталости и заботы. — «Сейчас за бинтами схожу.» Рома молча кивнул, его улыбка стала шире и искреннее. Когда Полина повернулась, чтобы идти за аптечкой, он быстро обернулся к углу дома. Увидев наблюдающего Сашу, Рома показал ему поднятый вверх большой палец. Саша ответил радостной улыбкой и одобрительным кивком, после чего Рома, тщательно отряхнув заснеженные ботинки, шагнул в тёплый дом Полины. Как только Рома сделал шаг внутрь дома, его потёртые зимние ботинки скрипнули по деревянному полу, оставляя влажные следы от растаявшего снега. Саша, притаившийся за углом дома в своём самодельном снежном укрытии, начал осторожно выбираться, стараясь не шуршать курткой. Колючий морозный воздух щипал его покрасневшие щёки, а пар от дыхания образовывал маленькие облачка в холодном воздухе. Но внезапно из глубины дома раздался звонкий голос Полины, заставивший обоих парней замереть, словно оленей в свете фар: — «Да и дружка своего позови. Чего ему одному на морозе стоять.» Рома застыл на полушаге, его сердце пропустило удар. Он медленно повернул голову, и его растерянный взгляд встретился с не менее удивлёнными глазами Саши. Тот только пожал плечами и развёл руками, его густые тёмные брови взлетели вверх, а на лице появилось выражение комичного недоумения, всем своим видом показывая, что сам не ожидал такого поворота событий. — «Его из окна было видно, так что не стройте лица,» — снова донёсся голос Полины, в котором слышалась едва заметная усмешка, приправленная лёгким раздражением и каким-то странным, почти материнским теплом. Саша, смущённо потерев заснеженный затылок, где его тёмные волосы были уже порядочно припорошены снегом, неуклюже направился ко входу, увязая ботинками в глубоком снегу. Рома наградил его строгим взглядом, в котором читалось молчаливое «я же говорил», и, тихо цыкнув, первым шагнул в благословенное тепло дома. В тесной прихожей, освещённой тусклой лампочкой под потолком, они начали торопливо раздеваться, стряхивая снег с курток и шапок. Старое зеркало на стене отражало их неуклюжие движения, а по полу расползались небольшие лужицы от тающего снега. Полина появилась с бинтами и старенькой аптечкой в руках как раз в тот момент, когда Саша, всё ещё улыбаясь своей неугомонной, почти детской улыбкой, которая, казалось, никогда не сходила с его лица, произнёс: — «Привет! Извини, что прятался, просто…» — его голос был мягким и немного виноватым, как у нашкодившего школьника. Его слова прервал странный, удивлённый взгляд Полины. Её глаза сузились, изучая незнакомое лицо. — «Да что тут,» — она махнула рукой, словно отгоняя невидимую муху, — «Рома бы сам не догадался бы прийти, тут и дураку понятно. Но кто ты такой? Я не видела тебя раньше в посёлке.» — В её голосе смешались любопытство и настороженность — типичная реакция жительницы маленького посёлка на появление незнакомца. Рома поморщился и резко дёрнулся, когда Полина прикоснулась ватой со спиртом к его ране на виске. Резкий запах медицинского спирта заполнил маленькую прихожую. — «Ай, больно!» — он инстинктивно отпрянул, как маленький ребёнок у стоматолога. — «Терпи теперь,» — в голосе Полины появились нотки того самого знакомого, почти забытого за последние дни тепла, от которого у Ромы защемило сердце. Её пальцы были нежными и уверенными одновременно, как у опытной медсестры. Саша, продолжая улыбаться, снова потёр затылок — этот жест явно был его привычной нервной реакцией: — «Ну, меня Саша зовут, и я только сегодня приехал к вам в посёлок.» — Он переминался с ноги на ногу, оставляя мокрые следы на старом линолеуме. — «Странно,» — задумчиво произнесла Полина, заканчивая обработку раны Ромы и аккуратно накладывая пластырь, — «а для чего приехал?» Её руки на мгновение замерли, а взгляд стал острым и внимательным. — «Поговорить с одним человеком,» — ответил Саша, и его улыбка стала чуть загадочной, почти таинственной. В глубине его необычных глаз мелькнуло что-то непонятное, какая-то тщательно скрываемая эмоция. — «И кто это?» — поинтересовался Рома, всё ещё морщась от неприятных ощущений и потирая висок. Его голос звучал немного хрипло от холода. — «Да так, не суть важно,» — Саша взъерошил свои волосы, и несколько снежинок, ещё не успевших растаять, упали на пол. — «Рома, ты как себя чувствуешь?» — «Да нормалёк, но бошка ещё кружится пизде…» — не успел договорить Рома, как получил звонкий подзатыльник от Полины. Звук шлепка эхом разнёсся по маленькой прихожей. — «В моём доме чтобы ни одного мата не было, понятно?» — её голос звучал строго, но в глазах плясали весёлые искорки, как солнечные зайчики на стене. Рома, улыбаясь и потирая затылок, покорно кивнул. — «Так же ведите себя тихо,» — продолжила она уже серьёзнее, понизив голос до шёпота, — «мой дедушка сейчас спит, и его лучше не тревожить. Пошли на кухню, я чай заварю.» Кухня встретила их теплом и уютом старого деревенского дома. Жёлтый свет от лампы под потолком создавал золотистый ореол вокруг старой мебели, а из форточки тянуло морозной свежестью. Выцветшие фотографии в простых деревянных рамках на стенах привлекли внимание Саши, который с искренним восхищением разглядывал их, подойдя почти вплотную: — «Вау, Полина, какие у вас фотографии интересные! А это твой дедушка вон там с ружьём стоит?» — Его палец указал на пожелтевший снимок, где молодой мужчина в охотничьей одежде гордо держал старое ружьё. Полина на мгновение замерла у плиты, где уже начинал закипать старый чайник. Её взгляд стал отстранённым, словно она смотрела куда-то сквозь стену: — «Да, он раньше охотником был, но…» — она не закончила фразу, её руки машинально продолжили доставать чашки из шкафчика. В воздухе повисла какая-то тяжёлая недосказанность. Саша, уловив перемену в её настроении с чуткостью настроенного инструмента, ловко сменил тему: — «Кстати, Ром, у тебя же фамилия Пятифанов, да?» — Его голос звучал неожиданно бодро, разбивая возникшую тишину. — «Ага,» — Рома удивлённо посмотрел на него, придвигая к себе старый деревянный стул, который тихонько скрипнул под его весом. — «Пятифанов,» — задумчиво протянул Саша, словно пробуя фамилию на вкус. — «Хорошая фамилия, необычная и звучная. Я думаю, ты был бы хорошим начальником. Твоя фамилия одновременно звучит и грозно, и добро, и к тебе обращаться было бы проще всего, ха-ха-ха!» Его смех, искренний и заразительный, заполнил маленькую кухню. — «Эм… Чё? К чему ты это?» — Рома недоумённо уставился на него, его брови сошлись на переносице. Полина усмехнулась, расставляя на столе старые фарфоровые чашки с золотистым ободком: — «Он говорит, что фамилия у тебя красивая, балбес.» — Её голос звучал почти ласково. — «Да-да,» — подхватил Саша, энергично жестикулируя. — «Прости, у меня просто привычка всегда приводить примеры для интересных слов.» Он снова потёр затылок, и этот жест уже казался таким знакомым, будто они знали друг друга много лет. — «Ну ладно, чё тут сказать,» — Рома почесал затылок, явно не зная, как реагировать на такой странный комплимент. Его щёки слегка порозовели. Полина закончила с чаем, разливая ароматный напиток по чашкам. Пар поднимался тонкими струйками, создавая в воздухе причудливые узоры: — «Извините, ребята, но к чаю остался только хлеб.» Она положила на стол нарезанный белый хлеб на старой фарфоровой тарелке с голубым орнаментом по краю. — «Да ничё, Полин, спасибо воще за чай!» — искренне улыбнулся Рома, его глаза светились благодарностью. Саша в знак согласия активно закивал, от чего его тёмные волосы растрепались ещё больше. — «Саша, кстати,» — Полина внимательно посмотрела на него, присаживаясь за стол и обхватывая ладонями горячую чашку, — «у тебя интересные глаза. Такое ощущение, что у тебя даже нету радужки, а как так?» — В её голосе звучало искреннее любопытство. — «Ну, это вряд ли,» — Саша улыбнулся, и в тусклом свете кухонной лампы его глаза действительно казались необычайно тёмными. — «Да, они кажутся полностью чёрными, но на самом деле они карие, просто очень тёмно-карие, ха-ха-ха!» — Его смех звучал немного нервно. — «Интересно,» — задумчиво произнесла Полина, присаживаясь за стол. Её взгляд задержался на лице Саши чуть дольше необходимого. Саша сделал глоток чая и тут же начал судорожно дуть на обожжённый язык, размахивая рукой перед ртом. Рома расхохотался, откинувшись на спинку стула: — «Да ты маленькими глотками пей, чудик, ха-ха-ха!» — «Ха-ха-ха, прости, я не ожидал, что он такой горячий,» — Саша смущённо улыбнулся, его щёки покраснели то ли от смущения, то ли от горячего чая. Полина тоже улыбнулась, и на её щеках появились очаровательные ямочки. После небольшой паузы, во время которой было слышно только тиканье старых настенных часов, она спросила: — «Кстати, Саш, ты вот про фамилии заговорил, а какая у тебя фамилия?» Саша, наконец справившись с горячим чаем, медленно поставил чашку на стол, он ответил: — «Фролов. Я Александр Фролов.» В этот момент что-то неуловимо изменилось в атмосфере кухни, словно его слова имели какой-то особый вес, но никто, кроме самого Саши, похоже, этого не заметил…

***

Время: 16:45.

Место: Дом Кирилла.

(Pov от 3 лица)

— «Не честно, Алиса!» — возмущённо воскликнул Антон, с такой силой зачёркивая квадрат на бумаге, что карандаш едва не прорвал лист. Его обычно аккуратный почерк сменился резкими, нервными линиями, выдавая растущее раздражение. Очки на его носу слегка запотели от горячего дыхания, а непослушная прядь белых волос то и дело падала на лоб. Напротив него сидела Алиса в своей неизменной маске лисы — искусно выполненной вещице из папье-маше, раскрашенной в оранжево-белые тона с чёрными акцентами. Прорези для глаз скрывали озорной блеск её взгляда, но хитрая улыбка маски, казалось, стала ещё более лукавой, отражая истинные эмоции своей хозяйки. — «Всё честно, Тоша, я победила,» — промурлыкала она с нотками самодовольства в голосе, поигрывая карандашом между пальцами. Её движения были плавными, кошачьими, словно она действительно была той лисой, чью маску носила. Антон сердито поправил сползающие очки в тонкой металлической оправе, за стёклами которых его глаза метали молнии. — «Ты подглядела, где находятся мои корабли,» — заявил он, решительно доставая новый лист из стопки бумаги, лежащей рядом. Краска смущения и обиды слегка окрасила его щёки. — «Ещё раз!» — «Хи-хи-хи, ты сам виноват, что показываешь мне их!» — мелодично рассмеялась Алиса, наблюдая, как он старательно вычерчивает новое поле для битвы. Её смех, звонкий и чистый, эхом разносился по комнате, смешиваясь с треском поленьев в камине. Взгляд Антона за стёклами очков стал предельно сосредоточенным, почти суровым — выражение, казавшееся забавно неуместным на его детском лице. — «Ну всё, сейчас честно играем, без подглядываний!» — произнёс он тоном, которым обычно говорят судьи, выносящие важный вердикт. Алиса, продолжая источать ауру озорного веселья, грациозно перевернула свой листок и начала аккуратно чертить поле карандашом, время от времени постукивая его кончиком по бумаге в такт своим мыслям. — «Хи-хи-хи, конечно, зайчик, честно-пречестно,» — пропела она своим особенным голосом, в котором смешивались игривость и лукавство. Их увлекательную морскую баталию прервал тревожный звук — тяжёлое, прерывистое дыхание, доносящееся со старого кожаного дивана, стоящего у дальней стены. Там лежал Иван, и его состояние явно ухудшилось. Они мгновенно застыли, словно по волшебству забыв про своё соперничество. Игральные листы выпали из их рук, медленно спланировав на ковёр. Алиса первой пришла в движение. Её шаги, обычно лёгкие и игривые, стали осторожными, почти крадущимися, когда она приближалась к дивану. Маска лисы теперь не выглядела хитрой — она словно выражала искреннее беспокойство. Девочка осторожно протянула руку и прикоснулась к горячему лбу Ивана своими прохладными пальцами. — «У него жар,» — произнесла она непривычно серьёзным тоном, в котором не осталось и следа от недавнего веселья. — «Тоша, неси тряпку с водой.» Антон, не говоря ни слова, решительно кивнул и поспешил на кухню, его торопливые шаги гулко отдавались по деревянному полу. Тем временем Алиса принялась осторожно снимать футболку с Ивана, стараясь не потревожить его лишний раз. То, что открылось её взгляду, заставило девушку замереть в оцепенении: грудь больного покрывала целая сеть шрамов — одни походили на следы от звериных когтей, глубокие и рваные, другие были ровными, словно оставленные острым лезвием. В области живота виднелась свежая перевязанная рана, бинты на которой слегка пропитались желтоватым. Но самым впечатляющим была массивная татуировка, занимавшая значительную часть груди — величественный молот, выполненный в древнескандинавском стиле, с надписью «Тор», окружённой загадочными рунами, которые, казалось, светились собственным тусклым светом в полумраке комнаты. Пока Алиса стояла, заворожённая этим неожиданным открытием, в комнату вернулся запыхавшийся Антон, неся большую медную кастрюлю с холодной водой и чистое льняное полотенце. Вода слегка выплёскивалась через край при каждом его шаге, оставляя тёмные пятна на старом ковре. — «Алиса, вот вода,» — его голос вывел девушку из оцепенения. Быстро придя в себя, она деловито намочила полотенце и принялась обтирать разгорячённое тело Ивана, стараясь действовать нежно, но эффективно. Её движения были уверенными, словно она делала это уже много раз. Закончив процедуру, она аккуратно сложила влажное полотенце и положила его на пылающий лоб больного. — «Хорошо, Тош, но нужно позвать Кирилла, он ведь сам нам так сказал,» — произнесла она, поправляя выбившуюся прядь волос. Антон снова кивнул и направился к массивной деревянной лестнице, ведущей на второй этаж. Каждая ступенька тихо поскрипывала под его шагами, словно жалуясь на нарушенный покой. Оставшись одна, Алиса продолжила рассматривать таинственные символы на груди Ивана. В тусклом свете камина они казались живыми, словно двигались и переплетались между собой. Изображение молота создавало странное ощущение — будто сама тяжесть мира давила на грудь этого человека, заставляя его нести какое-то неведомое бремя. Через несколько тягучих минут, показавшихся вечностью, скрип старых половиц возвестил о возвращении Антона. Следом за ним, чеканя шаг, спускался Кирилл. Его появление словно изменило саму атмосферу в комнате — даже пламя в камине, казалось, притихло, будто склоняясь перед его авторитетом. Кирилл приблизился к дивану размеренным, уверенным шагом человека, привыкшего держать всё под контролем. Его движения были точными и выверенными, когда он наклонился к больному. Прохладная ладонь легла на лоб Ивана. — «Хорошо, вы сбили температуру, но его состояние далеко не в лучшем виде,» — произнёс он своим характерным голосом — глубоким и ровным, словно поверхность замёрзшего озера. В этих словах слышалась и похвала, и предостережение одновременно. — «Хи-хи-хи, рады помочь, капитан!» — отозвалась Алиса, и её маска словно засветилась от удовольствия. Даже в такой серьёзной ситуации она умудрялась сохранять свой игривый характер. Кирилл неторопливо достал из кармана небольшой кожаный футляр. Его пальцы, длинные и сильные извлекли несколько таблеток, поблёскивающих в свете камина странным голубоватым оттенком. — «Алиса, как только он проснётся, заставьте его это выпить,» — в его голосе прозвучали командные нотки, не оставляющие места для возражений. Получив молчаливый кивок в ответ, Кирилл окинул их своим фирменным холодным взглядом — пронизывающим, словно январский ветер. Затем, не говоря больше ни слова, он развернулся и направился обратно в свою комнату. Его шаги по лестнице были столь же размеренными, как тиканье старинных часов на стене. Антон, не отрываясь, следил за его удаляющейся фигурой, пока она не скрылась на втором этаже. В его взгляде читалось странное смешение страха и восхищения. Повернувшись к Алисе, он понизил голос до шёпота: — «Как думаешь, что он там всё делает?» Маска лисы на лице Алисы, казалось, ожила в мерцающем свете камина. Хитрая улыбка стала ещё более загадочной, а глаза за прорезями будто заискрились любопытством. — «А что случилось, зайчик? Интересно, что он всё готовит для нас?» — в её голосе звучало неприкрытое любопытство, смешанное с озорством. Антон медленно кивнул, его очки поймали отблеск пламени, на мгновение превратив стекла в два маленьких костра. Алиса, заметив его задумчивость, игриво подскочила к нему. — «Так давай подсмотрим, чисто одним глазком, хи-хи-хи!» — прошептала она, легонько толкнув его локтем в бок. Антон заметно занервничал, его пальцы начали машинально протирать стекла очков краем свитера — привычка, выдающая его волнение. — «Если он нас заметит, он точно разозлится…» — пробормотал он, но в его голосе уже слышалось предвкушение приключения. Алиса внезапно схватила его за руку своими тёплыми пальцами. — «Хи-хи-хи, зайчишка-трусишка!» — поддразнила она его, слегка покачиваясь из стороны в сторону, словно в такт неслышимой музыке. Щёки Антона вспыхнули ярким румянцем, словно спелые яблоки. — «Хорошо, но одним глазком,» — сдался он наконец, стараясь говорить твёрдо, хотя его голос предательски дрогнул. Они начали своё маленькое приключение, осторожно поднимаясь по лестнице. Каждый шаг давался с особой осторожностью — они старательно обходили скрипучие доски, которые успели выучить наизусть за время нахождения в доме. Возле двери комнаты Кирилла Алиса прижала палец к улыбающейся маске, призывая к тишине: — «Хорошо, теперь нужно быть аккуратными.» Антон кивнул, и его сердце забилось чаще от волнения. Он медленно приблизился к двери, стараясь ступать как можно тише. В тусклом свете коридора старая дубовая дверь казалась особенно внушительной, её потемневшая от времени поверхность хранила множество загадок. Щель между дверью и косяком манила тонкой полоской света, словно приглашая заглянуть в запретный мир. Парень уже почти прильнул к щели, его дыхание замерло, а пальцы слегка подрагивали от напряжения. Но в этот самый момент дверь внезапно распахнулась с тихим, но зловещим скрипом. В проёме возникла фигура Кирилла, его силуэт, подсвеченный лампой из комнаты, отбрасывал длинную тень на стену коридора. Его холодный, пронизывающий взгляд буквально пригвоздил Антона к месту. — «К-кирилл, м-мы тут… просто…» — начал заикаться Антон, его голос дрожал как осиновый лист на ветру. Очки съехали на кончик носа, а руки беспомощно теребили край свитера. — «Кто мы? Ты тут один,» — спокойно заметил Кирилл, и в его голосе прозвучала странная смесь строгости и едва заметного развлечения. Его взгляд скользнул по пустому коридору, где ещё секунду назад стояла Алиса. Антон резко обернулся, его движение было таким стремительным, что очки чуть не слетели с носа. Там, где только что стояла его хитрая подруга, теперь была лишь пустота. «Вот плутовка!» — пронеслось в его голове, смешиваясь с чувством досады и невольного восхищения её ловкостью. Кирилл, наблюдая эту сцену, позволил себе едва заметную тень улыбки, тут же исчезнувшую под маской привычной строгости. Он выдержал паузу, словно давая Антону прочувствовать всю неловкость ситуации, и наконец произнёс: — «Антон, передай Алисе, чтобы впредь такого не повторялось. Также ровно через десять минут скажи, чтобы она зашла ко мне.» Его слова прозвучали как приговор, от которого не было апелляции. Антон поспешно кивнул, чувствуя одновременно облегчение и тревогу. Он практически бегом спустился по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, под аккомпанемент гулкого хлопка закрывающейся двери. В гостиной его встретила удивительная картина: Алиса, как ни в чём не бывало, сидела на своём любимом стуле у окна, задумчиво наблюдая за танцем снежинок в свете уличного фонаря. Её силуэт, освещённый мягким светом камина с одной стороны и холодным светом зимнего вечера с другой, создавал причудливую игру теней на стене. Маска лисы отражала оба источника света, придавая ей особенно загадочный вид. — «Ты подставила меня!» — возмущённо воскликнул Антон, его голос дрожал от смеси обиды и адреналина, всё ещё бурлившего в крови после встречи с Кириллом. Алиса неторопливо повернулась к нему, и в движении её головы читалась особая грация. — «Нет, просто ты глупыш, сам выдал своё присутствие, хи-хи-хи!» — её смех, звонкий и беззаботный, разлетелся по комнате, смешиваясь с потрескиванием поленьев в камине. Антон сжал кулаки, его щёки снова залились ярким румянцем, на этот раз от смущения и лёгкой досады. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и произнёс уже более ровным голосом: — «Кирилл просил передать тебе, чтобы ты зашла к нему через десять минут.» Алиса грациозно поднялась со стула, её движения были исполнены какого-то кошачьего изящества. — «Ух ты, сам капитан зовёт, интересно,» — протянула она с нескрываемым любопытством в голосе. В прорезях маски мелькнул озорной блеск, а улыбка стала ещё более загадочной. Метель за окном усилилась, швыряя в стекла новые порции снега, а дом, казалось, глубже закутался в свой снежный покров, храня тайны своих обитателей. Десять минут пролетели как одно мгновение — время, казалось, ускорило свой бег в этой уютной комнате, где тиканье старых настенных часов отсчитывало секунды их увлекательного морского сражения. Последний корабль противника пал под метким огнём Алисы, и победа была окончательно закреплена. — «Хи-хи-хи, Тош, я снова победила!» — мелодично прозвучал голос девушки, отражаясь от стен и создавая лёгкое эхо в просторной комнате. Её лисья маска мерцала в полумраке комнаты, а глаза за прорезями светились озорным блеском. Антон, сидевший напротив, медленно поправил свои очки — жест, ставший его привычной защитной реакцией на поражение. Стёкла очков на мгновение поймали отблеск пламени из камина, создав загадочный блик. Его взгляд задержался на лисьей маске Алисы, изучая каждую деталь её искусной работы: каждый завиток меха, каждую тень, падающую на изогнутую поверхность. — «Давай ещё раз!» — в его голосе звучала смесь упрямства и азарта, пальцы уже тянулись к чистому листу бумаги, готовясь расчертить новое поле битвы. — «Попозже, капитан зовёт, хи-хи-хи,» — промурлыкала Алиса с хитрой усмешкой, её голос был подобен мягкому колокольчику в тишине комнаты. Каждое её движение, каждый жест были наполнены грацией. Антон шумно выдохнул и откинулся на спинку деревянного стула, который тихонько скрипнул под его весом. Его пальцы рассеянно теребили край бумаги, на которой только что развернулось их морское сражение. Алиса поднялась со своего места, её движения были лёгкими и плавными, будто она парила над полом. Проходя мимо Антона, она словно танцевала в световой игре, создаваемой пламенем камина. Её тень, длинная и загадочная, на мгновение накрыла Антона тёмным покрывалом, создавая причудливый силуэт на стене. Старые деревянные ступеньки тихонько поскрипывали под её шагами, когда она поднималась на второй этаж, направляясь в комнату Кирилла. Дверь в его комнату была приоткрыта, выпуская тонкую полоску света в полумрак коридора. Алиса проскользнула внутрь, её силуэт чётко вырисовывался в конусе света от настольной лампы. — «Ну и зачем звал, Кирюша?» — её голос, игривый и мелодичный, нарушил тишину комнаты. Кирилл сидел за своим рабочим столом, склонившись над какими-то бумагами. Настольная лампа создавала вокруг него островок света, оставляя остальную часть комнаты в загадочном полумраке. Его сосредоточенное молчание только подчёркивало строгость и аскетичность обстановки. Алиса, не дождавшись ответа, начала изучать пространство вокруг. Её взгляд скользил по голым стенам, лишённым каких-либо украшений. — «Ух, как у тебя всё прибрано,» — в её голосе звучало искреннее удивление. — «Нету ни книжек, ни картин… Даже ощущение, что не живёт тут никто, хи-хи-хи.» Её смех эхом отразился от пустых стен, создавая странный контраст с минималистичной обстановкой. — «Меньше деталей упрощают процесс раздумий, и сама комната отражает её владельца,» — ответил Кирилл, его голос был спокойным и методичным, как тиканье часов. Он наконец оторвался от своей работы, и свет лампы создал глубокие тени на его лице. — «А теперь, Алиса, у меня к тебе появилось пару вопросов.» Алиса, движимая любопытством, приблизилась к столу грациозным движением, напоминающим крадущуюся лису. Её внимание привлекла лежащая на столе волчья маска — в тусклом свете настольной лампы её мех казался почти живым, переливаясь различными оттенками серого. — «Я проанализировал маски, которые вы носите,» — начал Кирилл, бережно беря маску в руки и переворачивая её внутренней стороной вверх. Свет лампы создавал причудливые тени на её поверхности, подчёркивая каждую деталь конструкции. — «И тут есть пару любопытных моментов.» Его длинные пальцы осторожно скользили по внутренней поверхности маски, указывая на различные элементы. — «Во-первых, сам материал выполнен из настоящих частей животных: основа сделана из кости, шерсть, как нетрудно догадаться, также настоящая.» Его голос стал тише, почти шёпотом, когда он дошёл до следующей детали. — «Но вот внутренняя сторона… здесь использована кожа, напоминающая человеческую.» Алиса наклонилась ближе, её маска почти касалась поверхности стола. В прорезях её маски мелькнуло неподдельное любопытство. — «Ну и что с того?» — спросила она, внимательно изучая указанное место. — «Возможно, результат слияния маски и лица человека как раз связан с этой частью,» — продолжил Кирилл, его голос приобрёл оттенок научного интереса. — «Скорее всего, процесс происходит на молекулярной основе, но вот самой причины-катализатора этого процесса мне узнать не удалось.» Каждое его слово было выверено и точно, как инструмент хирурга. Алиса выпрямилась и картинно зевнула, прикрыв рукой в перчатке маску. — «Это всё хорошо, Кирилл, но для чего я тебе понадобилась?» — В её голосе сквозило лёгкое нетерпение. Кирилл молча указал на небольшую деталь во внутренней части маски. Его палец остановился на маленькой выемке у основания лба. — «Вот как раз поэтому. Видишь, тут на основании лба находится маленькая выемка с белой впадиной?» Свет лампы создавал глубокую тень в указанном месте, придавая ему загадочный вид. — «Ну и…» — протянула Алиса, её голос выдавал смесь любопытства и скептицизма. — «Здесь находится кость, отличающаяся от основы,» — голос Кирилла стал ещё более серьёзным. — «Она гораздо крепче той, из которой сделана маска. Я предполагаю, что именно в ней находится причина контроля сознания.» В комнате повисла тяжёлая тишина, нарушаемая только слабым потрескиванием лампы. Алиса задумчиво постучала когтем по столу, создавая тихий, ритмичный звук. — «Хорошо, допустим, но тогда почему у меня нет такой проблемы?» — В её голосе появились нотки беспокойства. — «Расскажи всё, что помнишь о прошлом владельце маски зайчика,» — спокойно попросил Кирилл, внимательно наблюдая за реакцией собеседницы. — «Ну, я помню лишь то, что он был добрым по сравнению с другими, и он…» — внезапно её глаза за прорезями маски расширились, словно она увидела что-то шокирующее в своих воспоминаниях. Тишина в комнате стала почти осязаемой. — «Он так же, как и ты, был свободен в сознании,» — закончил за неё Кирилл, его голос звучал уверенно и твёрдо. — «Скорее всего, он подготовил твою маску так, чтобы ваш, на данный момент ненастоящий, хозяин думал, что всё под его контролем.» Каждое слово падало в тишину комнаты, как камень в глубокий колодец. Алиса замерла, осмысливая услышанное. Её пальцы нервно теребили край перчатки. — «Получается, сколько бы в будущем он не находил нам замену, все остальные будут в любом случае ему подчиняться?» — в её голосе звучала тревога, смешанная с горечью понимания. Кирилл медленно кивнул, его движение отбросило причудливую тень на стену. — «Это первая новость, а теперь перейдём к следующей.» Он поднялся со своего места, его фигура отбросила длинную тень на пол. Встав напротив Алисы, он решительно вытянул руку. — «Ударь меня своими когтями.» — «Ты уверен?» — в голосе Алисы прозвучало неподдельное удивление и беспокойство. Её когти блеснули в свете лампы. — «От моего удара кровь будет сложно остановить.» Ответом Кирилла был лишь холодный, уверенный кивок. Алиса, поколебавшись долю секунды, молниеносно нанесла удар — её движение было подобно вспышке молнии. Острые когти оставили глубокие порезы на его руке, но Кирилл даже не дрогнул. Капли крови медленно стекали по его коже, отражая свет лампы. В следующее мгновение он схватил маску волка и уверенным движением поднёс к своему лицу. — «Стой, что ты делаешь?» — воскликнула Алиса, инстинктивно отступая и принимая защитную стойку. Её тень на стене напоминала готовую к прыжку хищницу. Время, казалось, застыло в комнате. Алиса с изумлением наблюдала, как глубокие порезы на руке Кирилла начали затягиваться, словно их и не было. Кирилл неподвижно стоял, глядя на неё через прорези волчьей маски, его фигура казалась высеченной из камня. Затем, собрав силы, он резким движением оторвал маску от лица. Там, где у других появлялись страшные раны, на его коже остался лишь небольшой порез на лбу, который тут же исчез, словно его стёрли невидимой рукой. — «Как ты это?..» — удивлённо выдохнула Алиса, её голос дрожал от волнения. — «В основном срастание маски и лица происходит по граням и обводит лицо по кругу,» — спокойно объяснил Кирилл, его голос звучал уверенно и методично, словно он читал лекцию. — «Я обмотал эти грани двойным слоем ткани и зашил её. Ранее Иван уже наполовину отделял твою маску от твоего лица, и я пришёл к выводу, что если нет полного соприкосновения с лицом, то и контроля также не будет, но регенеративные свойства остаются.» Он поднял маску, позволяя свету лампы осветить её внутреннюю поверхность. — «И вот результат.» В комнате повисла тишина, нарушаемая только далёким тиканьем часов из гостиной и потрескиванием догорающих поленьев в камине этажом ниже. — «Получается…» — её голос дрожал от едва сдерживаемого возбуждения, смешанного с научным любопытством и толикой страха перед неизведанным. — «Ты теперь можешь использовать эту маску как способ восстановления ран без опасений потерять контроль?» В её словах чувствовалось не просто любопытство, но и затаённая надежда на то, что, возможно, существует способ освободиться от железной хватки их таинственного хозяина. Кирилл медленно кивнул. — «Это пока всё, что я смог понять на данный момент времени,» — произнёс он с холодной рассудительностью. Каждое его слово было тщательно взвешено, словно от этого зависела не только его жизнь, но и судьбы многих других. Алиса отступила на шаг назад, её движения были плавными и осторожными, как у дикой лисы, почуявшей опасность. Половица под её ногой протяжно скрипнула, нарушая гнетущую тишину комнаты. — «Хорошо, но как тогда хозяин может выбирать, в какое время у кого отнять силу маски?» — в её голосе прозвучала тревога, смешанная с горечью предательства. — «Я, конечно, поняла, что настоящий хозяин выбирает, кому давать силу, а у кого забрать, но как не настоящий может забирать её, даже когда мы выполняли его поручения, а не настоящего?» Кирилл застыл в задумчивости, его карие глаза потемнели от напряжённой работы мысли. Свет лампы играл на его лице, подчёркивая острые скулы. — «Это очень важная деталь, Алиса,» — произнёс он наконец, каждое слово падало тяжело, как капли свинца, — «и если ты знаешь ещё что-то по этому поводу, лучше расскажи сейчас.» Алиса замерла. Сквозь прорези маски было видно, как её глаза затуманились от нахлынувших воспоминаний. — «Ну, не раз уже я замечала, что он знает, где кто из нас находится и чем занимается,» — начала она, её голос стал тише, словно сами стены могли предать их секреты. — «А также он неизвестным мне образом может находить новых кандидатов на роль слуги. Это… это пугает.» — «Расскажи подробнее, как он выбирает кандидатуру,» — в голосе Кирилла появились властные нотки, он подался вперёд, его тень на стене стала больше и угрожающе нависла над комнатой. — «Он их чует,» — прошептала Алиса, её голос дрогнул от страха и отвращения. — «Сам лес как будто преподносит ему их запахи. Словно живое существо, оно шепчет ему, указывает путь. И когда он их чувствует…» — она сделала паузу, сглотнув ком в горле, — «мы начинаем их поиски.» Кирилл погрузился в молчание, его пальцы рассеянно барабанили по поверхности старого стола, покрытого царапинами и следами времени. Каждый удар отдавался в тишине комнаты, словно удары далёкого колокола. — «Понятно,» — наконец произнёс он, — «но для точных выводов пока недостаточно информации. По поводу распределения сил я могу предположить, что проблема заключается как раз в этой инородной кости в маске.» Его голос приобрёл оттенок научного интереса: — «Возможно, из-за своего вмешательства в структуру маски он смог найти способ контролировать и сознание, и их силу. Этот факт подтверждает как раз то, что твои силы ещё при тебе. С его стороны было бы разумнее на данный момент забрать у тебя силу, ведь ты для него неизвестно где, или же известна, но само собой понятно, что ты не собираешься вернуться.» Алиса медленно провела рукой по своей маске, её пальцы дрожали от осознания страшной правды. — «И правда,» — произнесла она с горечью в голосе, — «мои силы никак не пропали, хотя хозяин должен был уже знать, что меня поймали или то, что я решила предать его.» В её словах звучала смесь удивления и затаённого страха перед неизвестностью. Кирилл тяжело вздохнул, его плечи едва заметно опустились под грузом тревожных мыслей. За окном порывы ветра начали стихать, и снежная пелена, кружившаяся весь день, постепенно рассеивалась, открывая вид на серое зимнее небо. — «Больше точной информации я вывести не могу, а предположений слишком много,» — его голос звучал устало, но решительно. — «Метель уже начала стихать, и у меня для тебя поручение, Алиса.» При этих словах изумрудные глаза девушки вспыхнули азартным блеском сквозь прорези маски. Её поза изменилась, став более собранной и напряжённой, как у хищника перед прыжком. Тени в комнате, казалось, сгустились, придавая моменту особую значимость. Кирилл продолжил, чеканя каждое слово с военной точностью: — «Сегодня уже третий день, и он подходит к концу. Твой ненастоящий хозяин скорее всего прикажет твоим друзьям прийти за Антоном и мной и прикажет устранить тебя.» Он сделал паузу, давая словам осесть в сознании собеседницы. — «Если будет такой исход, с обратной стороны дома есть запасной выход — старая дверь. Выведи Антона через него, в конфликт с ними не вступай.» Его голос стал ещё более напряжённым, когда он продолжил: — «В случае если они сразу ворвутся в дом через окно или дверь, тогда подожги его. Во время пожара преследовать им будет труднее, и вы так же сможете сбежать.» Свет настольной лампы отразился в его глазах странным блеском, когда он договаривал: — «Когда окажетесь на улице, бегите в сторону дома Екатерины Смирновой. Я её предупрежу, что вы появитесь, и она на время скроет вас.» Алиса нервно переступила с ноги на ногу, старая половица предательски скрипнула под её весом. Она потеребила мордочку своей маски — жест, выдающий её беспокойство и сомнения. — «Так подожди,» — в её голосе звучало плохо скрываемое волнение, — «для чего именно такой план? Разве нельзя их поймать в ловушку в доме или с моей помощью их обезвредить?» Взгляд Кирилла стал острым и пронизывающим, словно льдинки в зимнем ручье. — «Нет, нельзя,» — отрезал он тоном, не терпящим возражений. — «Я объяснил, что от вас требуется в такой ситуации, и для реализации устранения твоего хозяина это необходимо.» Алиса застыла, её изумрудные глаза сурово всматривались в его лицо сквозь прорези маски, словно пытаясь прочесть что-то, скрытое за этой железной уверенностью. Но спорить она не стала — что-то в его тоне подсказывало: этот план продуман до мельчайших деталей. — «На этом всё,» — Кирилл говорил теперь спокойнее, но с той же непреклонностью. — «Антону об этом плане не говори, а с Иваном можешь не возиться. Я более чем уверен, что он успеет восстановиться до этого момента.» Алиса медленно повернулась к нему спиной, её движения были исполнены грации и затаённого напряжения. — «Такое ощущение, что ты прям точно знаешь, что так будет,» — в её голосе прозвучала смесь восхищения и подозрительности. — «Из хода действий вашего хозяина я более чем уверен, что он так и поступит,» — ответил Кирилл с холодной уверенностью человека, просчитавшего все возможные варианты развития событий. Алиса промолчала. Она направилась к лестнице, её шаги гулко отдавались в тишине дома, нарушаемой лишь скрипом старых половиц и далёким воем ветра за окнами. Каждый её шаг вниз по лестнице звучал как удар метронома, отсчитывающего время до неизбежной развязки. Кирилл опустился обратно на стул, его движения были исполнены той же холодной решительности, что и его слова. Перед ним на столе лежала маска волка, и в угасающем свете дня её очертания казались зловещими и притягательными одновременно. Он погрузился в её изучение, словно пытаясь найти в древних линиях и узорах ключ к разгадке всех тайн, окутавших их жизни подобно густому туману. Сумерки медленно опускались на посёлок. Старый дом затаился в ожидании грядущих событий, храня в своих стенах тайны и планы, которые вскоре должны были воплотиться в реальность…

***

"В любой стратегии главное — это не план, а понимание логики противника." — Сунь-Цзы.