♚♛┉┉ Звериный Ум: Шах Лесному Королю ┉┉♛♚

***

Время: 11:00.

Место: Хата.

(Pov от 3 лица.)

Воздух был пропитан запахом сигарет, пива и чего-то неуловимо. В центре помещения, за столом, покрытым царапинами и пятнами неизвестного происхождения, восседал Иван. Его лицо, обмотанное грязными бинтами, словно маска из кошмарного сна, выражало холодную решимость. Глаза горели лихорадочным блеском, выдавая его внутреннее возбуждение. Иван медленно обводил взглядом собравшихся, внимательно изучая каждого, словно хищник, выбирающий жертву. Особенно его внимание привлёк Шрам. Когда Иван упомянул о культистах в масках зверей, реакция Шрама была мгновенной и красноречивой. Хотя он не произнёс ни слова, его глаза забегали, как у загнанного зверя, а челюсть напряглась так, что, казалось, вот-вот треснут зубы. «Этот тип явно уже сталкивался с ними», — подумал Иван, мысленно перебирая обрывки информации о Шраме. Внезапно его озарило воспоминание, словно вспышка молнии в темноте. «У него же вроде дочка была», — продолжил размышлять Иван, его губы изогнулись в подобии улыбки. «Точно, когда я был мелким, видел, как он шёл с какой-то девчонкой. Черноволосой такой, лет десяти…» Иван пристально посмотрел на Шрама, наслаждаясь моментом. Его глаза сузились и в них появились нотки садистского удовольствия: «Хм, если моя догадка верна, можно действовать уже сегодня. О да, это будет… интересно». Внезапно тишину нарушил голос одного из присутствующих — крепко сложенного парня с татуировками, покрывающими мускулистые руки. — «План понятен, Ворон, но у меня есть вопросы», — произнёс он, нервно потирая костяшки пальцев. — «Ты хочешь перебить этих культистов, но как мы их обнаружим, если даже милиция не может их найти?» На лице Ивана, под слоем грязных бинтов, появилась зловещая улыбка. Его глаза блеснули, как у безумца, предвкушающего кровавое пиршество. — «Мы не будем их искать», — прошипел он, наклонившись вперёд. — «Они сами явятся, как только мы придём.». Парень нахмурился, явно не удовлетворённый ответом, но не решился спорить дальше. В этот момент подал голос другой участник сборища — худощавый парень с всклокоченными волосами и бегающим взглядом. Его называли Бродягой, и одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять — с головой у него не всё в порядке. — «Ух, какое завораживающее приключение!» — воскликнул Бродяга, потирая руки с таким энтузиазмом, словно ему предложили билет в парк развлечений. — «Культисты, которые похищают детей… м-м-м». Его лицо исказилось гримасой извращённого удовольствия, глаза загорелись нездоровым огнём. — «Надеюсь, хоть они меня повеселят.» Иван отметил про себя, что этот человек явно с серьёзным психическим расстройством. «Идеальный инструмент для грязной работы», — мелькнула мысль. — «Такой не дрогнет, что бы мы там ни обнаружили». Шрам, до этого момента хранивший молчание, наконец поднял взгляд на Ивана. В его глазах читалась смесь страха и ярости. — «Ворон», — произнёс он хриплым голосом, — «если ты встречал их, почему они не убили тебя сразу?». Все повернулись к Шраму, воздух в помещении, казалось, сгустился от напряжения. Накачанный парень попытался разрядить обстановку: — «Что за вопрос, Шрам? Ворон не настолько слаб, чтобы…» Не успел он договорить, как Иван начал тихо смеяться. Этот смех, больше похожий на скрежет металла по стеклу, заставил всех присутствующих поёжиться. Когда жуткий звук стих, Иван заговорил, его голос был полон яда и скрытых угроз: — «Шрам, очень хороший вопрос. Я уже понял, что ты тоже их встречал. Может, расскажешь нам свою историю? Уверен, она… душераздирающая». Бродяга и остальные напряглись, атмосфера накалилась до предела. Казалось, ещё немного — и воздух вспыхнет от искр ненависти и страха, витающих в помещении. Иван продолжил, смакуя каждое слово: — «Но не переживай, тогда они застали меня врасплох. А сейчас…» — Он театрально развёл руки в стороны, словно актёр на сцене, готовящийся к финальному монологу. С улыбкой, от которой кровь стыла в жилах, он произнёс: — «Настало моё время дать этим тварям очень важный урок. Урок боли, страха и смерти». Внезапно тишину прорезал громкий зевок. У входа в помещение стоял Кулак. Он лениво потянулся, демонстративно игнорируя напряжённую атмосферу. — «Ворон, это всё очень интересно и весело», — прорычал он, — «но я уже заебался тут стоять и слушать твои загадки». Кулак подошёл к столу и с такой силой хлопнул по нему ладонью, что старое дерево затрещало. — «Мы идём их мочить или ты дальше будешь распинаться, какой ты был слабак, а теперь стал крутым?» Иван, глядя в полные жажды крови глаза своего старого друга, медленно кивнул: — «Ты прав, Кулак. Хватит слов». Он встал, и кожаная куртка, надетая поверх бинтов, скрипнула, словно вторя его движениям. — «Собираемся. С собой берите всё, что хотите — ножи, биты, что угодно. Если убьёте одного из этих ублюдков, я вам даже лично руку пожму. А если повезёт… может, и сувенир какой достанется». Кулак широко улыбнулся, обнажив ряд зубов: — «Вот так бы сразу. Люблю, когда ты не пиздишь, а делом занимаешься». Когда все направились в прихожую собираться, предвкушая предстоящую бойню, Иван остановил Кулака, положив руку ему на плечо. — «Погоди», — сказал он тихо. — «Пусть они пока на хате побудут. Нам нужно к кое-кому заехать». Кулак нахмурился, его глаза подозрительно сузились: — «И к кому же?» Иван с широкой улыбкой, от которой его изуродованное лицо стало похоже на жуткую маску, ответил: — «К Ильичу. Хочу кое-что у него взять. Кое-что… особенное». Кулак напрягся, его огромные кулаки сжались: — «К этому долбоёбу? Нахрена? Ты же знаешь, что он конченый наркоша». — «Приедем — поймёшь», — пояснил Иван, его глаза блеснули предвкушением. — «Поверь, это сделает нашу встречу с этими тварями… незабываемой». Кулак немного подумал, почёсывая свой бритый затылок, затем пожал плечами и улыбнулся: — «Ну как знаешь, псих. Я уже хрен знает, чего от тебя ждать. Но если будет веселуха — я в деле». Иван кивнул, и они вместе направились к выходу. Воздух вокруг них, казалось, сгустился от предвкушения грядущего насилия…

***

Время: 10:32.

Место: Остановка в посёлке.

(Pov от 3 лица.)

Морозное утро окутало небольшой посёлок, затерянный среди бескрайних снежных полей. Кирилл шёл по узкой тропинке, протоптанной в глубоком снегу. Его шаги были размеренными и уверенными, словно каждое движение было тщательно выверено и спланировано заранее. Восходящее солнце окрасило небо в нежные оттенки розового и золотого, его лучи, словно прикосновение волшебной кисти, зажгли каждую снежинку, каждую веточку вокруг. Заиндевелые кусты вдоль тропинки сверкали, как усыпанные бриллиантами. Эта картина могла бы вызвать восхищение у любого, но только не у Кирилла. Его глаза, холодные и пустые, как замёрзшие озёра, смотрели прямо перед собой, не замечая окружающей красоты. В этих глазах не отражалось ничего, кроме расчётливого блеска, словно в них застыли ледяные осколки. Лицо Кирилла оставалось неподвижным, будто высеченное из мрамора, не выдавая ни единой эмоции. Мысли в его голове текли плавно и методично, подобно холодной реке, прокладывающей себе путь сквозь каменистое ущелье. Каждая идея, каждый вывод были результатом тщательного анализа, словно Кирилл решал сложнейшую математическую задачу. «Смерть Оли, стала ключевым моментом в этой игре. Она сломила Антона, превратив его в послушную марионетку.» Уголки губ Кирилла едва заметно дрогнули. «Теперь он будет слепо следовать моим указаниям, став идеальным инструментом в моих руках.» Кирилл анализировал ситуацию с хладнокровием опытного хирурга, препарирующего особо сложный случай. Каждая деталь, каждый нюанс были тщательно взвешены и оценены. «Лейтенант Тихонов,» — продолжал он свой мысленный монолог, — «временно обеспечит Антону защиту. Но что он сможет противопоставить тем тварям в масках? Его методы слишком прямолинейны, слишком предсказуемы. Он не сможет долго противостоять их сверхъестественным способностям.» Деревянные дома посёлка начали появляться по обеим сторонам тропинки. Старые, покосившиеся строения, казалось, вырастали из снега, словно древние великаны, пробудившиеся от векового сна. Но Кирилл, погруженный в свои мысли, едва замечал эти изменения в окружающем пейзаже. «Иван, исчез, словно растворился в воздухе. Но я уверен, он ищет способ отомстить за то, что его превратили в безвольную куклу. Его непредсказуемость делает его опасным игроком на этой доске. Он мастерски контролирует свои эмоции, скрывая истинные намерения под маской обычного школьника. Но я видел сквозь эту маску ещё при нашей первой встрече.» Снег тихо поскрипывал под ногами Кирилла, когда он приближался к нужному дому. «Иван — ключ ко всему. Он обладает критически важной информацией о механизмах контроля сознания, которые используют эти твари. Если моя теория верна, и чудовище действительно управляет телами детей через эти маски, то, узнав принцип работы этого контроля, я смогу обратить его силу против него самого.» Кирилл подошёл к старому деревянному дому, возвышавшемуся над ним, словно мрачный страж. Потемневшие от времени бревна, покосившееся крыльцо, заиндевелые окна — все это создавало атмосферу запустения и тайны. Поднимаясь по скрипучим ступенькам, Кирилл продолжал свой безжалостный анализ. «Маски — вот ключ к разгадке. Они служат проводником между разумом жертвы и сознанием той огромной твари, что стоит за всем этим. Встреча с Иваном в маске лишь подтвердила мою теорию — его поведение явно указывало на внешнее управление.» Остановившись перед дверью, Кирилл на мгновение замер, словно собираясь с мыслями перед решающим шагом. «Но даже зная механизм работы масок, снять их практически невозможно. Физическая сила и скорость этих существ многократно превосходят человеческие возможности. А способность Алисы влиять на восприятие реальности делает её ещё более опасным противником.» Взгляд Кирилла на мгновение стал жёстким, в его глазах промелькнуло что-то, похожее на решимость. «Алиса — вот главная угроза. От неё нужно избавиться в первую очередь. И я знаю, как это сделать.» Он поднял руку и решительно постучал в дверь. Лицо Кирилла вновь приобрело маску абсолютного спокойствия, став непроницаемым, как толща льда на замёрзшем озере. Он ждал, пока хозяева откроют, готовый использовать любую возможность, любую крупицу информации для достижения своих целей. Старый деревянный дом скрипнул, словно вздохнул, когда за дверью послышались шаги. Кирилл стоял неподвижно, его дыхание было ровным, а взгляд сосредоточенным. Он чувствовал, как каждая секунда ожидания растягивается в вечность, наполняясь скрытым напряжением. Дверь открылась с тихим скрипом, и на пороге появилась Лилия Павловна. Её фигура, освещённая тёплым светом из прихожей, контрастировала с холодным зимним днём за спиной Кирилла. Глаза учительницы за стёклами очков на мгновение расширились от удивления, а затем сузились, словно она пыталась разгадать загадку, внезапно возникшую на её пороге. — «Здравствуй, Кирилл,» — произнесла она, и в её голосе смешались нотки настороженности и профессиональной вежливости. — «Тебе что-то нужно?» Кирилл почувствовал, как воздух вокруг них наполнился невысказанными вопросами. Его лицо оставалось непроницаемым, словно маска, скрывающая бурю мыслей и расчётов. — «Здравствуйте, Лилия Павловна,» — ответил он, его голос был спокойным и ровным, как гладь замёрзшего озера. — «Я хотел бы поговорить с Катей. Можете её позвать?» Лилия Павловна на мгновение замерла, её взгляд скользнул куда-то в сторону, словно она искала ответ в пустоте коридора за своей спиной. Кирилл заметил, как её пальцы нервно сжали дверную ручку, костяшки побелели от напряжения. — «Извини, но Катя вряд ли сейчас захочет говорить,» — начала она, и в её голосе прозвучала нотка неуверенности. — «Зайди в другой ра…» Внезапно её слова прервал звонкий девичий голос, эхом разнёсшийся по дому: — «Мам, кто там?» Кирилл почувствовал, как атмосфера вокруг них мгновенно изменилась. Он внимательно наблюдал за реакцией Лилии Павловны, отмечая малейшие изменения в её мимике. Её глаза на долю секунды расширились, а губы сжались в тонкую линию. Эти микровыражения были как вспышки молний, освещающие тёмное небо его подозрений. Учительница медленно повернула голову, и Кирилл увидел, как напряглись мышцы её шеи. Её взгляд упал на лестницу, где показалась фигура Кати. — «Тут твой одноклассник, Кирилл, пришёл,» — сказала Лилия Павловна, и в её голосе прозвучала смесь скрытого беспокойства. Катя спускалась по лестнице, и Кирилл не мог не заметить её неровную походку. Каждый шаг девушки сопровождался лёгким наклоном тела, словно она пыталась скрыть боль или неудобство. Её глаза, встретившись с взглядом Кирилла, на мгновение вспыхнули удивлением, а затем в них появился огонёк, который Кирилл не смог сразу интерпретировать. — «Мам, пусть зайдёт,» — сказала Катя, и в её голосе прозвучала странная смесь волнения и решимости. — «Я его попросила прийти.» Лилия Павловна резко повернулась к дочери, её брови взлетели вверх от удивления. Кирилл заметил, как её взгляд метнулся между ним и Катей, словно она пыталась разгадать какую-то невидимую связь. — «Хорошо,» — наконец произнесла она, и в её голосе прозвучала нотка согласия. — «Но ненадолго. Тебе ещё домашнее задание доделать нужно.» Катя, казалось, не обратила внимания на последние слова матери. Она быстро преодолела оставшееся расстояние, её движения были торопливыми, почти лихорадочными. Не колеблясь ни секунды, она схватила Кирилла за руку. Её пальцы были тёплыми и чуть влажными от волнения, контрастируя с холодной кожей Кирилла. — «Хорошо, мам,» — бросила Катя через плечо, уже втягивая Кирилла в дом. Переступив порог, Кирилл почувствовал, как тёплый воздух дома обволакивает его, словно кокон. Запах чего-то цветочного — возможно, домашних растений Лилии Павловны — наполнил его ноздри. Он методично разделся, каждое движение было отточенным и экономным. Куртка заняла своё место на вешалке, а ботинки аккуратно встали в обувницу, словно солдаты на параде. Поднимаясь по лестнице вслед за Катей, Кирилл чувствовал на себе пристальный взгляд Лилии Павловны. Он не обернулся, но знал, что она наблюдает за ними, её глаза полны тревоги и невысказанных вопросов. Комната Кати встретила их полумраком и идеальной чистотой. Кирилл окинул помещение быстрым, но внимательным взглядом, отмечая каждую деталь: аккуратно сложенные учебники, плакаты на стенах, фотографии, приколотые над кроватью. Каждый предмет был как кусочек пазла, складывающегося в образ Кати. Закрыв дверь, Кирилл повернулся к Кате. — «Здравствуй, Катя,» — произнёс он, и его голос был мягким, почти вкрадчивым. Катя, сидевшая теперь за своим рабочим столом, повернулась к нему. Её глаза блестели в полумраке комнаты, словно два драгоценных камня. — «И с какой целью ты вновь решил навестить меня?» — спросила она, и в её голосе прозвучала смесь любопытства и настороженности. — «Я вот сегодня от подружек услышала, что милиционеры этой ночью с интенсивностью обыскивали весь лес, а также что нашли пропавшего ребёнка.» Кирилл спокойно присел на край кровати, чувствуя, как матрас слегка прогнулся под его весом. Его лицо оставалось невозмутимым, но внутри он оценивал каждое слово Кати, каждую интонацию её голоса. — «У тебя и правда много связей и ушей в этом посёлке,» — ответил он, и в его голосе прозвучало что-то похожее на одобрение. — «Но я к тебе с простым вопросом.» Катя, услышав это, поднялась со стула. Её движения были резкими, почти нервными. Она подошла к кровати и упала на неё, растянувшись рядом с Кириллом. Её волосы разметались по подушке, создавая светлый ореол вокруг её лица. — «Эх, тайны, тайны и снова тайны,» — вздохнула она, и в её голосе прозвучала странная смесь усталости и возбуждения. — «Не понимаю, но почему мне так легко разговаривать с тобой, Кирилл?» Кирилл повернул голову, встречаясь с ней взглядом. Его глаза были как два глубоких колодца, в которых Катя, казалось, могла утонуть. — «Ты спас меня от маньяка, поддержал в тяжёлый момент,» — продолжила она, её голос стал мягче, почти мечтательным. — «Такое ощущение, что ты прямо мой ангел-хранитель.» Внезапно Катя приподнялась. Её движение было быстрым, почти хищным. Она схватила Кирилла за воротник, притягивая его к себе. Их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга, и Кирилл мог чувствовать её тёплое дыхание на своей коже. — «И ты всегда такой холодный, непредсказуемый и загадочный,» — прошептала она, её глаза сверкали странным, почти лихорадочным блеском. — «И даже сейчас твои глаза никак не изменились. Но почему?» Кирилл не шевельнулся. Он смотрел в глаза Кати, словно пытаясь прочитать в них ответы на все свои вопросы. Несколько долгих секунд прошли в полной тишине, нарушаемой только их дыханием. Затем, медленно и осторожно, Кирилл поднял руку. Его движение было плавным, почти гипнотическим. Он сделал вид, что поперхнулся, но Катя сразу поняла намёк. Румянец мгновенно залил её щеки. Она отпустила воротник Кирилла и отпрянула, словно обжегшись. Вскочив с кровати, она отошла на шаг, её глаза были широко раскрыты от смущения и осознания. — «Это… Это… Не то, что ты подумал…» — пробормотала она, её голос дрожал. — «Я… просто…» Кирилл поднялся с кровати. Его движения были спокойными и уверенными, контрастируя с нервозностью Кати. Он подошёл к ней, сокращая расстояние между ними до минимума. — «Я понимаю твоё недоверие, Катя,» — сказал он тихо, его голос был мягким, почти гипнотическим. — «Я появился в этом посёлке недавно, и с моим появлением резко стали пропадать дети, появились маньяки, да и сама ситуация оживилась.» Он наклонился к ней, его губы оказались у самого уха Кати. Она замерла, словно кролик перед удавом, не в силах пошевелиться. — «И чтобы ты начала доверять мне…» — прошептал Кирилл, его дыхание щекотало кожу Кати, вызывая у неё мурашки, — «Я раскрою свой секрет тебе. На самом деле я…» Его шёпот был настолько тихим, что даже стены комнаты, казалось, напряглись, пытаясь уловить его слова. Когда он закончил говорить, Кирилл отступил назад, возвращаясь на кровать. Катя стояла, словно громом поражённая. Её лицо стало пунцовым, глаза широко раскрылись от шока. — «Это… Это правда?» — выдохнула она, её голос был едва слышен. Кирилл слегка кивнул, не сводя глаз с Кати. Он наблюдал за ней, как учёный наблюдает за результатом важного эксперимента. Каждая эмоция, промелькнувшая на лице Кати, каждое её движение были тщательно зафиксированы и проанализированы. Катя застыла, словно статуя, посреди комнаты. Её глаза, широко раскрытые от шока, метались по знакомым очертаниям своей спальни, внезапно ставшей чужой и незнакомой. Когда Катя наконец нашла в себе силы заговорить, её голос был едва слышен, дрожащий и неуверенный, словно тонкая ниточка, готовая в любой момент оборваться: — «Т-ты и правда меня л-лю-би…» Она не смогла закончить фразу, слово «любишь» застряло в горле, как будто само его произнесение могло разрушить этот хрупкий момент. Кирилл кивнул, и это движение было медленным и уверенным, словно он ставил печать на важном жизненном документе. В этом простом жесте была какая-то торжественность, словно он совершал некий ритуал. — «Да,» — ответил он, и его голос прозвучал спокойно, но в нём вибрировала странная смесь искренности и чего-то ещё — чего-то глубокого и неопределённого, что Катя не могла точно идентифицировать. Это было похоже на сложный аккорд, в котором слышались ноты уверенности, нежности и… чего-то ещё, скрытого под поверхностью. — «Я полюбил тебя с самого первого дня, как приехал сюда.» Его слова, казалось, материализовались в воздухе, заполняя собой всё пространство комнаты. Они отражались от стен, проникали сквозь кожу и оседали где-то глубоко внутри Кати, вызывая странную смесь трепета и страха. Кирилл продолжил, и его голос стал мягче, почти гипнотическим, обволакивающим, как тёплый летний вечер: — «Ты старалась казаться для всех вредной, но я видел в твоих глазах, что на самом деле ты, как и все, простая девочка. Но ты умнее их всех, Катя.» Каждое его слово было как камень, брошенный в тихий пруд сознания Кати, создавая круги, расходящиеся всё дальше и дальше, затрагивая самые потаённые уголки её души. — «Когда все от чистого сердца кого-то оскорбляли, ты же это делала из-за притворства. Пусть всем и будет казаться, что ты холодна, но в моих глазах ты гораздо лучше их всех вместе взятых.» Катя вздрогнула, словно от электрического разряда. Её сердце забилось с удвоенной силой, отдаваясь гулким эхом в ушах, заглушая все остальные звуки. Она почувствовала, как краска заливает её щеки, и опустила взгляд, не в силах выдержать пронизывающий взгляд Кирилла. Медленно, словно во сне, она подошла к кровати. Каждый шаг давался ей с трудом, ноги казались ватными и непослушными. Наконец, она села на самый край, максимально далеко от Кирилла, словно боясь, что его близость может сжечь её. Каждое её движение было осторожным, рассчитанным, будто она балансировала на краю пропасти и малейшая ошибка могла стоить ей жизни. Кирилл наблюдал за ней, не двигаясь с места. Его глаза, внимательные и цепкие, следили за каждым её движением, каждым изменением выражения лица. В его взгляде читалось что-то похожее на научный интерес, словно он изучал редкий и фантастический экземпляр под микроскопом. Тишина, повисшая в комнате, была почти осязаемой. Она давила на уши, заполняла лёгкие, словно густой туман. Казалось, даже время замедлило свой ход, растягивая каждую секунду в вечность. Воздух был наэлектризован, насыщен невысказанными словами и подавленными эмоциями. Наконец, собравшись с мыслями и глубоко вдохнув, словно перед прыжком в ледяную воду, Катя нарушила молчание: — «Ты за этим пришёл ко мне? Чтобы сейчас признаться?» Её голос был тихим, едва громче шёпота, но в нём звучала странная смесь надежды и недоверия, словно она боялась поверить в реальность происходящего. Кирилл ответил спокойно, его голос был ровным и гладким, как поверхность замёрзшего озера, скрывающего под собой тёмные глубины: — «Да, я пришёл, чтобы сказать тебе это вживую. Кроме тебя, я никому не могу тут больше доверять. И сейчас я хочу спросить тебя, Катя.» Он медленно поднялся с кровати, и каждое его движение было плавным и уверенным, как у хищника, готовящегося к прыжку. Приблизившись к Кате, он остановился прямо перед ней, возвышаясь над сидящей девушкой как тёмная башня. Катя вздрогнула, ощутив его близость почти физически, словно от внезапного порыва холодного ветра, пробирающего до костей. — «Ты доверишься мне так же, как и я тебе сейчас?» — спросил Кирилл, его голос был тихим, но в нём звучала сила, от которой у Кати перехватило дыхание. В этот момент она почувствовала себя маленькой лодкой в океане, а Кирилл был волной, готовой либо вынести её к берегу, либо потопить. Взгляд Кати заметался по комнате, словно пойманная птица в клетке, ищущая выход. Её мысли закружились вихрем, сталкиваясь и переплетаясь, создавая в голове хаос эмоций и сомнений. Сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Наконец, собрав всю смелость, дрожащим голосом, словно через силу выталкивая каждое слово, она выдавила: — «Д-да… я д-доверюсь тебе.» Кирилл одобрительно кивнул, его губы чуть дрогнули в подобии улыбки. Он отошёл на пару шагов, словно давая Кате пространство для дыхания, но его присутствие всё равно ощущалось в каждом уголке комнаты. Вновь наступило молчание, напряжённое, как натянутая струна, готовая в любой момент лопнуть. — «Хорошо,» — сказал Кирилл после паузы, которая показалась Кате вечностью. — «Так же, Кать, мне нужна твоя помощь. Дело будет касаться пропавших детей и маньяков.» Эти слова, произнесённые спокойным тоном, словно речь шла о погоде, заставили Катю вздрогнуть. Она почувствовала, как по спине пробежал холодок, а в животе образовался ледяной ком. Однако, вместе с страхом, где-то глубоко внутри зародилось и другое чувство — любопытство, смешанное с адреналином. Катя, немного успокоившись и взяв себя в руки, подняла взгляд на Кирилла. Она глубоко вдохнула, пытаясь вновь надеть привычную маску лицемерия и эгоизма, но эта попытка вышла неубедительной, словно старое платье, из которого она уже выросла. — «Значит, то, что творилось прошлой ночью — твоих рук дело,» — сказала она, и в её голосе прозвучало больше любопытства, чем осуждения. В глазах мелькнул огонёк интереса, словно она начала складывать кусочки сложной головоломки. Кирилл кивнул, его лицо оставалось непроницаемым, как маска. — «Да, я помешал маньяку похитить Антона, а также смог освободить Ивана.» Глаза Кати расширились от удивления, в них читалось потрясение, смешанное с восхищением. — «Значит, ты спас не только Антона, но и Ивана? Но как? Это же… это невероятно!» — «Это долгая история,» — ответил Кирилл, его голос был спокойным, но в нём чувствовалась твёрдость закалённой стали. — «Но на данный момент я хотел поговорить с Егором Стрельцовым. У меня нет ни его номера, ни адреса. Можешь поделиться со мной этой информацией?» После этого вопроса Катя словно очнулась от транса. Она тряхнула волосами, словно сбрасывая с себя остатки смущения и растерянности. Её голос приобрёл привычные манипулятивные нотки, но теперь в них слышалась новая глубина, словно она играла роль самой себя: — «Хах, конечно, я могу. За кого ты меня держишь?» Катя рассказала, где живёт Егор, описав дом и окрестности с точностью картографа. Кирилл, получив нужную информацию, кивнул с едва заметным удовлетворением. — «Спасибо, Катя. Твоя помощь неоценима,» — сказал он, и в его голосе промелькнуло что-то похожее на теплоту. — «Сейчас я пойду к нему, и мне бы хотелось тебя попросить ещё кое о чём.» — «И что же это?» — спросила она, её взгляд стал хитрым и оценивающим, словно она прикидывала стоимость своих услуг. Кирилл изложил свою просьбу, объясняя, что Кате нужно связаться с Бяшей и Егором в определённое время и передать им странные сообщения. С каждым его словом лицо Кати менялось, отражая целую гамму эмоций — от любопытства до недоумения и лёгкого беспокойства. — «Кирилл, я, конечно, понимаю узнать информацию, но для чего мне их следует обманывать?» — спросила она, и в её голосе прозвучало лёгкое беспокойство, смешанное с нотками возбуждения от предстоящей авантюры. Кирилл спокойно пояснил, его голос был мягким, но уверенным: — «Не обманывать, Кать. Просто я не смогу потом с ними связаться. У меня есть план, как поймать маньяка, но сейчас я не могу рассказать тебе о нём. Пожалуйста, сделай это для меня. Ты — единственная, кому я доверяю.» Эти слова, казалось, повисли в воздухе между ними, создавая невидимую, но прочную связь. Катя долго смотрела ему в глаза, словно пытаясь прочитать его мысли, проникнуть в самую суть его существа. В её взгляде читалась борьба между желанием довериться и въевшимся недоверием ко всему миру. Наконец, она сказала, и в её голосе звучала решимость, смешанная с хитростью: — «Хорошо, Кирилл, я сделаю это. Но взамен завтра мы пойдём гулять с тобой.» — Она подняла взгляд с хитрой улыбкой, в которой читалось что-то похожее на вызов. Кирилл лишь спокойно кивнул и, повернувшись, начал уходить. — «Хорошо, завтра я зайду за тобой. Пока,» — сказал он на прощание, его голос был ровным, но в нём проскользнуло что-то похожее на обещание. Когда дверь за ним закрылась, Катя ещё некоторое время смотрела ему вслед, её взгляд был полон противоречивых эмоций. В глубине её глаз мелькали искорки восхищения, смешанные с тенью сомнения и каплей страха перед неизвестностью. Она сидела неподвижно, словно боясь спугнуть момент, разрушить хрупкую реальность, в которой Кирилл только что признался ей в любви. Но как только звук его шагов стих в коридоре, словно прорвалась плотина. Катя глубоко выдохнула, будто сбрасывая с плеч невидимый, но невероятно тяжёлый груз. Её лицо, секунду назад бывшее маской спокойствия и лёгкого пренебрежения, вдруг ожило, отражая бурю эмоций, бушующую внутри. Схватив подушку — мягкую, белую, с вышитыми сердечками, которую она всегда прятала под одеялом, стыдясь этого проявления «слабости» — Катя уткнулась в неё лицом. Подушка приглушила её крик, но не могла скрыть всю гамму чувств, вложенных в него: — «Ааааааа, боже, боже, боже! Он… Он и правда меня лю…» Она не могла заставить себя произнести это слово полностью, словно оно было слишком большим, слишком значимым, чтобы уместиться в реальности. Катя перекатилась на спину, прижимая подушку к груди, и уставилась в потолок широко раскрытыми глазами. На её лице играла целая симфония эмоций — от ошеломлённого счастья до недоверчивого страха. — «Он любит меня,» — прошептала она, пробуя эти слова на вкус. — «Кирилл любит меня.» Внезапно она вскочила с кровати, словно ужаленная, и начала ходить по комнате, продолжая крепко обнимать подушку. Её движения были резкими, нервными, как у птицы, внезапно оказавшейся в незнакомом месте. — «Но почему? Как? Я же… я же такая… такая я,» — бормотала Катя, разговаривая сама с собой. Её брови сошлись на переносице, создавая очаровательную морщинку. — «Он сказал, что видит меня насквозь. Что я притворяюсь. Но разве это не то, что я всегда делала? Разве это не я?» Она остановилась перед зеркалом, вглядываясь в своё отражение, словно пытаясь увидеть то, что увидел в ней Кирилл. В зеркале отражалась девушка с растрёпанными волосами, румянцем на щеках и глазами, полными смятения и надежды. — «Кто я на самом деле?» — прошептала Катя своему отражению. — «Та, кого видят все, или та, кого увидел он?» Внезапно её лицо изменилось, губы изогнулись в хитрой улыбке, а в глазах заплясали озорные огоньки. — «Ох, Кирилл,» Она отошла от зеркала и плюхнулась обратно на кровать, раскинув руки. — «Завтра мы пойдём гулять,» — сказала она в потолок, и её голос звучал одновременно мечтательно и решительно. — «И я узнаю, что ты задумал. Ты не единственный, кто умеет играть в эти игры.» Тем временем Кирилл вышел из дома, вежливо попрощавшись с Лилией Павловной. Его лицо было спокойным. Направляясь к дому Егора, он погрузился в размышления, каждый его шаг был уверенным и целеустремлённым. — «Первая часть плана готова,» — думал он, анализируя каждую деталь разговора с Катей. Его губы чуть дрогнули в подобии улыбки, но эта улыбка не коснулась глаз. В его взгляде читалось что-то похожее на удовлетворение шахматиста, успешно разыгравшего сложную комбинацию…

***

"Любовь — это маска, которую невозможно носить долго, не раскрыв своего истинного лица." — Агата Кристи.