Partners in Misfortune

Былое трепетное отношение к работе и любовь к детективам испарились пару месяцев назад вместе с наивными мечтами о славе и признании. Все было из-за одного придурка, возомнившего себя чересчур важной шишкой, чье внимание достойно только избранным — Кеннеди. Кому вообще пришла в голову идея поставить Мэри в наставники именно его? Будто других работников в «R.P.D.» не было. Холодным тоном, со стоическим выражением лица он всегда отдавал поручения девушке. Неужели это что-то важное и связанное с секретным расследованием? Нет, от такой перспективы Сингер давно отказалась, ведь знала, что идиот Кеннеди попросит разве что принести документы в другой кабинет или сделать ему кофе (когда-нибудь она точно добавит что-то противное в горький напиток). С чего бы вдруг такое небрежное отношение к заслугам, кучей дипломов и отличным окончанием полицейской академии? Мэри из кожи вон лезла, не спала ночами, сидя в позе креветки над конспектами и курсовыми, все ради устройства на работу мечты и что она получает? «Мало ли какая у тебя была учеба. Кто знает как ты оценки зарабатывала? Нужен опыт, многолетний опыт. Без него ты здесь ничто.» — твердил наставник, рассматривая какие-то важные бумаги и изредка что-то черкая в них. И эта фраза, которую Сингер приходилось слушать от Кеннеди почти каждый чертов рабочий день, раздражала больше всего. Как ей получить опыт, если он не дает ей действительно трудоемкие задания: принося наставнику американо, она вряд ли научится раскрывать преступления. Но, сколько бы она не пыталась объяснить это Кеннеди, ничего не получалось, словно девушка разговаривала с кирпичной стеной. Но сегодня все изменилось, словно в наставнике щелкнул выключатель. Как и почему он пришел к решению взять Мэри на дело, еще и такое опасное, судя по его словам, было непонятно, но она даже не заикалась об этом, боясь, что детектив передумает. — Так... Что за преступление? — осторожно спрашивает Сингер, разглядывая город через окно джипа наставника, и все еще опасаясь возвращения в полицейский участок. — Каннибализм. Не первый случай за последние недели. — он отвечает кратко и неохотно, заставляя Мэри убедиться в том, что ее взяли на расследование только по приказу начальства. — И есть что-то общее? Зацепки какие-нибудь? И почему с Кеннеди так сложно вести разговор? Его тон такой недовольный, словно слова вытягивают с помощью пыток на допросе. А главное: как она могла быть такой низкой в глазах детектива? С другими работниками он не был настолько холодным, не смотрел на них как на нечто омерзительное и противное. — Нет. Абсолютно ничего: районы не связаны, жертвы разного пола, возраста, даже не знают друг друга. — Кеннеди сводит светлые брови к переносице и крепче сжимает руль, конечно же не рассказывая всю информацию. Кто бы сомневался. — И все они съедены? Так может, это бешеные животные? — стоило Мэри заикнуться как наставник отрезает ее предположение: — Какие животные? Следы укусов человеческие. — он закатывает глаза, будто это знает даже ребенок. Как можно быть безразличным и при этом так сильно раздражать? — Посмотри в бардачке, там должна быть папка, а в ней материалы с делом. — ну спасибо и на этом. — А разве она не должна быть у Вас в кабинете? — скептически спрашивает Сингер, доставая ярко красную тонкую папку и пролистывая страницы. Несколько фотографий с жестоко растерзанными телами, под которыми были надписи с местом и временем нахождения, остальное — пустые файлы. — Не должна быть. — огрызается Кеннеди. Оставшееся время поездки прошло в размышлениях Мэри о том, каким прекрасным было утро, пока рядом не было наставника и изучением папки с расследованием. Совсем скудно, хотя, учитывая то, что первое фото было сделано в начале сентября. Можно было бы подколоть Скотта, но шанс отправиться назад все еще оставался высоким. Пункт назначения она увидела издалека — окраина Раккун-Сити, огороженный ярко-желтыми лентами участок земли, куча полицейских машин и их толпящихся владельцев. — Приехали, — небрежно сообщает детектив, вынимая ключ зажигания и выходя из джипа, громко хлопнув дверью. — Смотри не блевани от трупов. Девушка недовольно цокает языком и, следуя примеру наставника, выходит на прохладный воздух. В машине было намного теплее. — Мистер Кеннеди! — к ним, точнее только к этому придурку, тут же подошли двое копов, и, судя по крепким рукопожатиям, Скотта они знают лично. — Мы Вас уже заждались. — Свидетели есть? — тут же спрашивает он, кидая хмурые взгляды на Мэри, призывая к молчанию, словно придушит ее собственными руками хотя бы за одно слово или неправильный шаг. — Оливер Хьюз, 36 лет, сегодня утром обнаружил останки трупа. — рассказывал один из полицейских, ведя Кеннеди и Сингер к желтым лентам. — Мертвого пока не удалось опознать. Сердце забилось быстрее в предвкушении по мере приближения к огороженному месту. Не каждый может переступить за линии, рассмотреть тело. Но сейчас у Мэри есть все полномочия, чтобы подойти, увидеть труп, собрать улики. И, даже несмотря на мерзкий запах, доносящийся от мертвого, не мог погасить ее энтузиазм. Мрачно, конечно, но ее детская мечта наконец-то исполняется, и девушка едва сдерживает неуместную улыбку. Наставник продолжает разговор с копами, но все-таки не пропустил восторг в глазах Сингер. Только Мэри хотела приблизиться, он положил руку ей на плечо, крепко сжимая. — Даже не думай. — одними губами шипит Кеннеди, глаза-льдинки упорно пытаются прожечь в девушке дыру. — Что?! Почему?! Это моя работа! — Сингер возмущается, сбрасывая с себя ладонь детектива. — Потому что. — холодно отвечает мужчина. И никакой нормальной причины даже придумать не смог! — Но... — Никаких «но», — отрезает Скотт, оглянувшись на полицейского, с которым вел диалог. — Я тебя предупредил. — сказал он напоследок и вернулся к коллеге. Ну и идиот! Просто взял и запретил! Как же хочется вмазать по этой противной, раздражающе спокойной физиономии! Аккуратные ногти-полумесяцы впиваются в кожу собственных ладоней, но Мэри это не волнует. С другой стороны, Кеннеди не вправе лишать девушку возможности участвовать в расследовании из-за личных чувств. Конечно, ей может влететь наставника, да так, что она до конца карьеры будет носить ему чертов американо без сахара, но в голове уже мелькают образы ее фотографий и имени в заголовках газет, раскрытое благодаря ей преступление показывают по телевизору, а Кеннеди говорит каким был идиотом (и все еще им остается!), не давая Сингер важных заданий. К тому же, риск того стоит, верно? Мэри хмурится, размышляя, а затем расслабляет руки, с ядовитым взглядом посмотрев на Кеннеди. Детектив все еще слушал копов, но не обращал внимания на подопечную, и слава Богу, ведь намерения осмотреть труп никуда не исчезли. Запрет не был прямым приказом от кого-то сверху, а значит наставник не в праве так ограничивать девушку. Еще раз обернувшись в сторону Скотта и удостоверившись, что тот занят, Сингер направляется к мертвому телу, но, стоило подойти ближе, как она тут же зажала нос рукой. Конечно, стоило ожидать отвратительный запах гнилой плоти, но она не могла представить себе, что он будет настолько ужасным. Вид трупа отнюдь не лучше: разорванная в некоторых местах одежда, присутствовали следы отчаянной борьбы, но больше всего пострадала шея. Вырванный из, похоже, еще живого тела кусок мяса отсутствовал, а на его месте виднелись следы жадных укусов. Жуть. Кеннеди говорил, что это каннибализм, но какой человек способен сотворить такое? А ведь это она еще не подошла в притык к тому, что осталось от жертвы. Все эти мысли подпитывали теорию Мэри о бешеных животных, что могли появиться в городе. И действительно, это звучало гораздо правдоподобнее: труп найден совсем недалеко от леса. — Помощник детектива Кеннеди Мэри Сингер, — девушка достает из кармана кителя удостоверение и показывает его стоящему возле тела полицейскому. Когда-нибудь она сможет называть себя не помощницей, а главным детективом при представлении. И носить свободную форму, а не дурацкий, неудобный синий китель, своим цветом напоминающий глаза наставника. — Мне нужно осмотреть труп. — Конечно, — кивает коп, внимательно вглядываясь в документ. Наконец он протягивает ладонь для быстрого рукопожатия и делает шаг в сторону, освободив для Сингер проход. — Нужны перчатки? — Нет, спасибо. У меня свои есть. — Мэри отрицательно качает головой, присаживаясь на корточки и доставая из кармана пачку одноразовых латексных перчаток. Девушка всегда носила их в пальто на всякий случай, хоть до этого ее никогда не вывозили на места преступлений. Стоило натянуть полупрозрачный белый латекс на аккуратные девичьи руки и почти коснуться тела, как Сингер почувствовала злобный взгляд, прожигающий ее спину. Даже гадать не пришлось, кто так сильно хотел оттащить Мэри подальше от трупа. Но сейчас на Кеннеди было плевать. Девушка аккуратно убирает волосы с затылка, чтобы лучше рассмотреть пострадавшую часть тела. Вблизи выглядело еще хуже: шеей это было назвать трудно, потому что рана больше походила на кусок перемолотой в мясорубке плоти. Но вот следы укусов и вправду были похожими на человеческие, наставник не соврал. Сингер сводит светлые брови к переносице. Не может ни один каннибал так прожевать, да и зачем было сгрызать только шею, а не забирать все тело в свое убежище? С каждой секундой вопросов было все больше, но пока они отходили на второй план: в приоритете было осмотреть труп и, желательно, найти какую-нибудь улику. Потому что, судя по взгляду Скотта, если на этой же выездке Мэри не выйдет на преступника, то он вообще никуда ее не возьмет больше. Придурок. Стараясь сильно не изменять положение мертвого тела, девушка осторожно разглядывает шею, с тошнотой в горле прикасаясь к мясу. Невероятно мерзко, но она знала, на что шла. Рука в белесой перчатке вдруг нащупала что-то чересчур твердое для пережеванной плоти. Аккуратно достав предмет, Мэри поднимает его к свету, рассматривая. Гнилой, уже пожелтевший и испачканный в крови, по форме напоминающий человеческий зуб. Конечно, она знает, что поедания людского мяса не способствует укреплению десен, но точно не настолько, чтобы зубы выпадали прямо во время трапезы. Преступления точно не были совершены человеком, вот только теперь попробуй докажи это тупому и упрямому как пробка Кеннеди. — Вы что-то нашли, мисс? — спрашивает все тот же полицейский, выводя из мыслей. — Да. — кратко отвечает Мэри, тряхнув головой. — У Вас есть, куда можно положить? — она разводит руками, показывая находку. — Можно на «ты». — коп помогает Сингер положить улику в небольшой полиэтиленовый пакетик. — Спасибо, — девушка смотрит на шеврон с первой буквой имени. — Джон. — она мягко улыбается, словно стараясь показать, что намного дружелюбнее Скотта. — Я Джозеф. Мэри прикусывает губу: — Извини. — бормочет она, вновь нахмурившись. — Ничего страшного. — похоже, Джозеф и вправду не злился, чего уж не сказать о Кеннеди. Блядь, Кеннеди! Девушка совсем забыла про наставника, поэтому, стоило отойти от полицейского, как она почувствовала на себе железную хватку детектива, стремительно тащащую ее к джипу. Сейчас ей точно влетит за непослушание, и она прекрасно это понимает. Но, может, смягчит тот факт, что она нашла хотя что-то? — Эй! — Мэри возмущается, пытаясь вырваться. Чувствует себя школьницей, которую будут отчитывать за прогул уроков. — Я сама могу идти! И я не так уж и бесполезна, как Вы говорили! — она отчаянно пытается доказать собственную важность и оправдать свои действия. — Успокойся, Сингер. — холодно отрезает наставник. Так не хочется, чтобы он произносил ее фамилию, ее имя. — Меня в участок вызвали. Но не думай, что останешься безнаказанной. — тон мужчины такой же ледяной, как и его глаза, пока он садится в машину. Мэри недовольно фыркает, забравшись на сиденье, пристегивается и гордо вздергивает аккуратный носик, скрестив руки на груди. — И зачем вызвали? — хочется отпустить едкий комментарий, но она сдерживается. — Не твое дело. — ощетинился Скотт. Мог бы и похвалить. Идиот. — Ты довольна собой? — недовольно и с четким сарказмом в голосе спрашивает детектив. — Да. Очень. — девушка сверлит взглядом профиль Кеннеди. — Это лучше, чем стоять в стороне. — Соизволишь рассказать, что же ты выяснила? Может, мне стоить тебя поставить вместо себя главным детективом? — Ну, трупу где-то две недели... — Мэри игнорирует ядовитую фразу. — Ему пять дней. — строго поправляет Кеннеди, а Сингер все больше и больше хочется ударить его прямо в машине. — Я нашла гнилой зуб на шее. Он человеческий, как и следы укусов, но я все еще настаиваю на своей версии о том, что это бешеные животные. — она пытается спокойно рассуждать. — Ты сама признала, что это каннибализм. — он закатывает глаза, крепко сжимая руль. — Но люди не могли такое сделать! — Мэри возражает, пытаясь отстоять свою точку зрения. — Может, это зверь какой-то с похожим прикусом... — собственная теория теперь кажется бредовой. — Собака, например... — Собака? — перебив хмыкнул Скотт, явно не воспринимая ее всерьез. Девушка прикусывает губу и замолкает. Но ведь правда: даже самый психованный убийца с максимально убогими зубами не мог оставить такие следы. Тогда кто? По приезду в R.P.D. Сингер направилась в свой, точнее, в их общий с Кеннеди кабинет, пока наставник ушел куда-то на верхние этажи. Ну и хорошо, не придется слышать постоянные и незаслуженные упреки в свою сторону. Вешает пальто, подходит к столу, бросая алую, напоминающую цвет крови трупа, папку с делом и вальяжно садится на стул детектива. Пока Скотта нет все можно. Да и Мэри особо бездельничать не собиралась: нужно было заняться расследованием, перебрать бумаги и, конечно, сделать американо (к сожалению, без яда) для наставника. Он же не может на минутку отвлечься от своих важных дел и сходить до кофемашины. — Ну что, главный детектив Раккун-Сити миссис Сингер, как прошел Ваш выезд? Узнала что-то? — в кабинет, не удосужившись постучать, заходит Итан. Мэри сдружилась с ним почти с самого первого рабочего дня в полиции, поэтому Смитту выпала участь часами выслушивать ее жалобы на детектива. — Узнала, что Кеннеди последний козел. — девушка огрызается, но не может злиться на насмешки друга. — Ты мне об этом всю карьеру твердишь. — парень усмехается, садясь на стол и заставляя Сингер закатить глаза. — Итан, слезь. Сейчас Кеннеди придет и мне вдвойне влетит. — Мэри прикрывает лицо руками, уже представляет полные гнева глаза-льдинки. — Так вот, за чем я зашел. — Смитт игнорирует просьбу подруги, сохраняя улыбку и веселый тон. Пожалуй, самый лучший человек в участке, даже если иногда бывает слегка надоедливый. — Пойдешь завтра в пекарню на обеде? — В честь чего? — она выпрямляется, теперь откинувшись на стуле и молясь всем богам, чтобы Скотт не вошел. — Ну так она недавно открылась. — он пожимает плечами. — У меня работа, Итан. Ра-бо-та. — Мэри повторяет по слогам, словно объясняет пятилетнему ребенку, почему небо голубое, но на лице все равно играет маленькая ухмылка. — Ты недавно жаловалась, что детектив тебе никаких заданий не дает. — Дело новое есть, этот козел мне покоя теперь точно не даст. — Сингер взглядом указывает на тонкую красную папку. — Значит, завтра и расскажешь, что за дело. — друг наконец слазит со стола и уже собрался уходить. И он только ради этого пришел? — Угу. Работать иди. — девушка шутливо махает рукой, выгоняя парня из кабинета. Конечно, Мэри была бы не против поболтать с Итаном часок-другой, но бумаги действительно сами себя не разберут. Наставника, к счастью, весь день не было, кажется, не только в офисе, но и в участке в принципе. Уехал опять куда-то, может, но оно и к лучшему: можно было спокойно заниматься делами без ежесекундных придирок. Только уже под вечер Кеннеди зашел за своим портфелем. — Наконец-то работаешь? — фыркает он, вызывая хмурость у Сингер, собирая документы со стола. Несколько мгновений его взгляд задерживается на заветной красной папке, которую, похоже, мужчина тоже хотел взять домой, но все-таки оставляет ее. — Ладно, молодец, что нашла тот зуб. — внезапно нехотя выдавливает Скотт. — Но не обольщайся. Его все равно бы потом судмедэксперты обнаружили. — Вы возьмете меня на следующий выезд? — Мэри тщательно скрывает вызванную похвалой гордость, делая вид, что принимает его слова как должное. — Да. Но запомни: один косяк и я отстраняю тебя от дела. Поняла? — голос Кеннеди вновь стал грубым, а глаза-льдинки презрительно смотрели на подопечную. Как Снежная Королева какая-то. Девушка неохотно кивает, все еще склонившись над бумагами. Вот закончит с ними и примется за расследование. Скотт уже ушел, о чем свидетельствовал легкий хлопок двери, и в кабинете воцарилась долгожданная тишина. Можно было еще посидеть в участке и наконец подробнее изучить папку с расследованием, но много ли пользы она принесет завтра, будучи полусонной и безумно уставшей? Рабочий день уже закончился, смысла оставаться не было, но все же...