после школы лягу в гроб

Ваня на полу, Андрей на кровати. И вроде как всё хорошо, но первого внутри распирает от количества негативных эмоций, чувств и всего прочего, что мешает нормально жить. Выговориться очень сложно. Во-первых, Марголдин боится осуждения и побега своего единственного друга. Во-вторых, а что рассказывать-то? То, что ему не хочется жить? А больше сказать и нечего... Ну не хочется и не хочется, жизнь даёт по щщам - надо встать и идти... Но как? Как подняться со дна сразу во весь рост, не опускаясь на колени, да и вовсе - как встать? Каждый день - день сурка. Утро, ванная, рубашка и галстук, завтрак, сигареты, школа, сигареты, дом, сигареты, сон. Что может вдруг ни с того ни с сего поменяться? Успеваемость и так была не очень, ел он мало, курил много, одежда та же, поведение то же. Единственное, что поменялось - окружение. С Андреем не так уж и грустно проводить эти серые будни, один в один как капли дождя. Дружба - это такое неизведанное и недосягаемое для Вани, до чего он смог прикоснуться всего раз, да и то упустил. Маша - очаровательная девушка с розовыми волосами, вся увешанная цепями, одевается лишь в чёрное и ведёт себя как ребенок. Во время тех, не особо долгих, но отношений, Ваня чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Все эти объятия и поцелуи в подъезде, держания за ручки, маленькие подарки, куча киндеров и других сладостей - дарили неимоверный всплеск эмоций и впечатлений, которые, наверное, не сотрутся на пленке памяти никогда. А может и вовсе, наш Ванька-дурачок не умеет любить? Быть панком сложно, ведь так? Панки не умеют любить. Или все же попался не тот человек? Он бы мог называть её «шлюхой», сливать интимки, шантажировать и дразнить. Только с какой целью? Да, ушла к парню из параллельного класса, а что делать дальше? Плакать и биться в истерике? Убить его? Убить себя? Что он должен делать? — Ты чё такой загруженный сегодня? — в руках опять мелькает прозрачный пакетик. — Привыкай, я всегда такой, — голодный взгляд устремляется прямо на белый порошок - единственный вариант расслабиться. Все тот же ритуал: порошок, карточка, купюра. Марголдин сидит молча, в своем обычном состоянии. В голове черви все больше проедают мысли, кусают каждый миллиметр мозга. В чем же его проблема? Просто ненависть к себе, к жизни? Каждый хоть раз же испытывал это дурацкое чувство, но почему Ваня так зациклен на нем? Есть же куча способов: поесть, поиграть в игрушки, почитать, послушать музыку, порисовать, да и, в конце концов, подрочить. Последнее уж лучше всего снимает напряжение. Но вопрос мастурбации не был актуален, ведь либидо снижено, предпочтений абсолютно нет. Да что уж там, он не знает и вовсе какой он ориентации, что говорить о предпочтениях в порно. Перед глазами летают разноцветные кружочки, стены искажаются, а потолок и вовсе будто отдаляется. Неожиданный всплеск энергии, и Ваня уже даёт свой личный концерт, правда взяв в руки лишь карандаш и стоя на кровати. — ... Смертью и в аргентум я, — следует глубокий вдох. — Закройте свои рты, кенты без документов. Я самый лучший в школе, первый среди первых, — резкая вспышка в глазах и кудрявый падает без сознания. Андрей мало что соображает, но пытается предпринять хоть какие-то действия, чтобы понять, все ли хорошо с парнем. Утро один в один как то, самое первое, только Ване уже неплохо. Он лежит на кровати и смотрит в потолок. Вчера он был так далеко, будто сами небеса притягивали его к себе, будто он и был теми небесами. " К чему всё это? Что я сделал с собой, своей жизнью, своей личностью? Разве я личность? Я же просто еблан, да, блять, все ебланы, — тот переворачивается на бок, в сторону окна, и провожает облака глазами. — У каждого есть свое дело, свое хобби, отношения, все учатся нормально... К чему я такой урод? Стремный, блять, никому не нужный. Жертва порванного презика. Что мне ещё сделать? Заплакать? Это отвратительно, мерзко, пошло. Слезы - это лишь тупое проявление слабости, которое мешает людям жить, — Марголдин закрывает глаза. — А нахуй жить вообще? Кому я всрался? Только мама плакать будет, ее жалко... Отцу похуй, этим двум тоже, а Андрей забудет меня буквально через неделю. Маша? Блять, Маша... Я ее не люблю, не ненавижу, она просто... Я не хочу ее видеть. Мразь ебаная. Но в лицо я так ей никогда не скажу." Внезапный оклик почему-то заставил парня зажмуриться. — Вань, ты спишь? — Андрей садится рядом на кровать и кладет руку на тому бедро. — А? — тот резко садится на кровать и смотрит тому в глаза. — Да нет, не сплю… Только проснулся, вот, — взгляд бегает по лицу и телу, иногда улетая куда-то вдаль, на шкаф, стены и синтезатор. — Есть не хочешь? Ну или типа того, — следует лишь отрицательный кивок, и Ваня встаёт с кровати. — Прости, меня мать, наверное, потеряла. Завтра увидимся, — показываться в таком состоянии Андрею не хотелось. Да что уж там, Марголдин боялся показаться любому человеку в этом состоянии. Эти резкие депрессивные эпизоды всегда его пугали и не давали покоя. Мама... Такому светлому человеку не хотелось ничего рассказывать, чтобы не пугать и ее. Сами представьте: к вам подходит сын с возгласом о том, что хочет умереть. Разве вы бы не испугались? Все такой же загруженный своими мыслями Ваня идёт по улице домой. Серый, скучный город, в котором на каждом углу лишь бомжи, кражи и разбой. Облака начинают сгущаться, а вокруг темнеет. Внезапно на телефон приходит уведомление от контакта «мама❤️‍🩹»: « Сынок, мы уехали к бабушке на два дня, веди себя прилично и не глупи. Приедем послезавтра. В холодильнике суп, доешь. На карточку прислала тебе немного денег, если вдруг захочешь чего-то вкусного. Люблю тебя.» От таких сообщений невольно появляется улыбка на лице. В голове всплывает глупая идея - накидаться одному. Ну не может наш Ваня показываться другим в соплях и слезах, со шрамами и бинтами, нанюханный и накуренный. debil ebanый, 17:43 «привет, извини за сегодня... я готов у тебя прикупить немного, состояние такое. только давай что-то для расслабления... сколько?» андрей вроде норм, 17:44 «ванек, все норм?» debil ebanый, 17:44 «да, все нормально. так сколько?» андрей вроде норм, 17:44 «первый раз бесплатно, далее, для тебя сделаю огромную скидку, 1к за грамм» debil ebanый, 17:45 «я скоро буду» Снова та же дорога, по которой Ваня шел минут десять назад в ту же сторону. В рюкзаке пару грамм, и внутри сжимается сердце. Это все закончится? Как долго ему будет хорошо? Заявленные пять часов, но не больше. Мимо проходят два полицейских со стаканами кофе в руках. Внутри Марголдина все будто сузилось до размеров атома, дыхание замедлилось, а взгляд забегал. Почему ему так страшно? Они ведь просто идут мимо, не трогают, даже не обращаются к нему. Шаг, второй, третий. Ваня уже прошел мимо. Какое-то резкое чувство спокойствия проникло в мозг. Боже мой, взрослый парень ведёт себя как маленький мальчик, укравший жвачку «love is» из магазина. Дом и родная, будто отсыревшая от всех пролитых слез и выкрикнутых матов, комната. Он садится на кровать, бережно расстёгивает молнию на рюкзаке, предвкушая весь тот «релакс», который будет дальше. Пара грамм на столе, одна ноздря закрыта пальцем, а ко второй поднесена свернутая купюра. Вдох, Марголдин откидывается на кровать. Пара минут, и он уже витает в облаках. Поют птицы, радуга сверкает всеми своими цветами, но вокруг темно. Всё серое, тусклое, такое же, как и город, как и сам Ваня. В голове вновь только они - мысли о самовыпиле. Может он с ними и смирился, но сложно сдерживать себя каждый раз, когда выходишь покурить на балкон, нарезаешь колбасу для бутербродов и выпиваешь заботливо оставленные мамой витамины утром. Вот и они снова здесь, будто прибывший по расписанию поезд. Он встаёт с кровати, в глазах темнеет. В одном из ящиков стола лежит швейцарский нож, который отец подарил Ване на день рождения. Он хотел, чтобы его сын стал мужчиной, но вряд ли это когда-то случится. Быть похожим на отца – не уважать себя. Марголдин хватает ручку ящика и сходу выдирает его из стола. Все содержимое летит на пол: карандаши, ручки, наклейки, зажигалка, крышечки от энергетиков, презервативы и тот самый красный острый друг. В глазах рябит, но вдоль руки уже виден порез. Не особо глубокий, но позволяющий крови высвободиться наружу. Кудрявый и так знает, что потом пожалеет о содеянном, что потом будет больно, что опять придется ходить в толстовке 24/7. Алая струйка стекает вниз, нож откинут куда-то в другой конец комнаты. Внезапно лёгкие иголочки неизведанного возбуждения проносятся по телу, руки самовольно опускаются вниз. "Что я делаю, господи... — тот нащупывает выпирающий ни с того ни с сего бугорок. — Стыдно, очень стыдно". Руки как-то сами, без команды мозга, расстёгивают ширинку и пуговицу выцветших джинс и чуть приспускают их же. Плюнув на руку, кудрявый начинает водить ей вверх-вниз, с каждым разом всё наращивая темп. Перед глазами и голые фотки Маши, и... Андрей? В таком состоянии сложно понять, почему его же друг предстает перед ним и почему Ваня изливается себе на живот при мысли о том, что они могут поцеловаться. "Отвратительно," — мелькает в голове, но тот не убирает руку с члена, который все также пульсирует из-за выпирающих вен. Второй заход, все те же движения с бешеной скоростью. Кажется, и вот-вот рука будет стёрта в кровь. Если бы вдруг кто-то зашёл в комнату, то предстала бы ужасная картина: молодой парень, весь в крови и собственном семени, сидит на полу и мастурбирует, вокруг него валяются вещи и окровавленный шведский нож, а на столе опустошенный пакетик от пары грамм героина. «Я наркоман» с каждым разом всё чаще и громче проносилось по закоулкам сознания. И действительно, с «просто попробую амфетамин» Ваня слишком быстро перескочил на стадию «расслаблюсь от герыча». Как он будет жить дальше без всех этих синтетических веществ? Как он будет сдавать ЕГЭ? Он ведь сам уже и не представляет. Читатель, я рассказала Вам лишь о трёх случаях, но с момента знакомства прошел уже месяц, и их было намного больше. На носу ЕГЭ по базовой математике, который сдают именно в десятом классе. Что он будет делать? Главное не обдолбаться прям перед экзаменом... В глазах мутнеет, тускнеет, чернеет. Просыпается он уже утром, все в том же положении, в котором и отключился. Рука ужасно болит - за это время лейкоциты успели сделать корочку, защищающую от попадания грязи и пыли. Ваня пытается встать, и с трудом, но встаёт. Несколько шагов и он ложится в ванную, включая воду. Теплые струи стекают по грязной одежде, которая становится тяжелее и обволакивает все тело. По комнате, отскакивая от стен, разлетаются возгласы и крики: — Я мудак, блять, я конченный мудак, ебаное ничтожество. Я ни на что не годен, ни на что не способен. Почему я блять это делаю... Что мне делать? Я блять мало того, что разочарование нашей семьи, так ещё и наркоман. Я наркоман. Приехали блять! Я в ахуе, что за пиздец?! Лучше бы меня никогда сука и не было! — следует глухой удар головой об бортик ванной. Прошло, наверное, ещё около часа и Ваня просыпается от звука переливающейся через край воды. Он приподнимается и закрывает кран, падает обратно на борт ванной. Из последних сил Марголдин встаёт и стягивает с себя давно насквозь промокшую одежду, кидает ее обратно в ванну и направляется в комнату. Там он находит чистую одежду и натягивает на себя. Футболка и шорты все сильнее прилипают к мокрому телу, пока тот ковыляет до кухни. Кудрявый достает аптечку, бинт и перекись; с криками и матами все же обрабатывает руку и маленькими шагами перебирается в ванную устранять последствия небольшого потопа и погрома. Пол вытерт насухо, пакетик выкинут, одежда в стирке, комната чиста, будто ничего и не было. Ваня находит откинутый на кровать телефон, где виднелись несколько уведомлений: мама❤️‍🩹 12:33 «Сынок, привет. Как ты? Все хорошо? Ты покушал? Приедем завтра в обед. Люблю тебя.» андрей вроде норм 4:35 «чел, ты куда пропал? ты живой вообще? пиздец, я беспокоюсь за тебя» Глаза бегают, читая уведомления, пока не замечают... маша 3:48 «привет... я хотела извиниться, я хочу быть только с тобой, ванечка, пожалуйста, прости меня, будь моим снова, я очень люблю тебя» Дыхание замирает, сердце останавливается, голова не работает. Глаза сфокусированы лишь на одном слове - «маша». Промахиваясь по клавишам, получается что-то вроде «прихлди ко мнк».