после школы лягу в гроб

Обычный, ничем не примечательный, апрельский день. Лучики солнца щекочут лицо парня с дошираком вместо волос, тот идёт в школу, закуривая сигарету. Обычные, стащенные у отца сигареты, за которые Ваня снова получит подзатыльник вечером. Отец, служащий в ОМОН, — проблема в семье. С самого детства мальчик держался под строгим надзором: приходил домой в одно и то же время, с точностью до минуты, ел только то, что позволяли, делал домашнее задание с мамой или одной из сестер, долгое время и не носил свои кудряшки - брили голову. Но один момент в жизни все перевернул. Отец поднялся по социальной лестнице, занял статус выше предыдущего, да и мальчик Ваня уже вырос и стал парнем. Пару недель назад ему стукнуло 17. Вроде хороший возраст, но что-то всегда было не так. Марголдина всегда посещали странные мысли о собственном существовании, существовании других людей, их сущности, да и о смысле жизни в целом. Выговориться было некому: мама работала без выходных, сестры вряд-ли его поймут, ну а отец - вообще не вариант. Все чаще Ваня стал запираться в комнате и строчить записи в дневник. В какой-то момент блондин вдруг решил составлять из своих записей стихотворения, от чего и появилось желание писать песни и создать собственную группу. Но пока это лишь только мечты, ведь друзей у парня совершенно не было. Хоть в школе над ним не издевались, не задирали, но делали хуже - игнорировали. Не было ни одного человека, который захотел бы с ним заговорить. Пока в класс не пришел загадочный новенький. Иван плетётся к школе, тушит бычок и садится на лавочку. В наушниках какая-то глупая песня, что-то про любовь, чувства, пустые ожидания и все в таком духе. Идти на первый урок, на историю, совсем не хотелось. Опять будет что-то скучное, что Ваня точно не запомнит. Но идти надо. Тяжёлые ноги аккуратно перемещаются и наконец доводят парня до школы №37. Этот номер сильно мозолил глаза уже не один год. С тяжёлым вздохом тот вошёл в здание. Звонок. Урок. Очередное опоздание. — Марголдин! Ты снова опаздываешь? Не стыдно отца подставлять? Который год одно и то же! — воскликнула Валентина Александровна, учительница истории. Ваня же поплелся в конец кабинета, сел за последнюю парту и положил на нее голову. — Отвратительно! Если куришь, то хоть иногда пользуйся одеколоном или духами, что ли... Ладно, дети, продолжаем. Тема сегодняшнего урока - Развитие Российской Федерации в 1990-х годах. Ваня уже ничего не слушал, даже тетради не достал. Да и зачем все это? Он улегся на портфель и сладко спал. Внезапно послышался тихий стук в дверь. — Да, кто там? — Валентина Александровна прервала свой рассказ и подошла к двери. — Здравствуйте, я тут новенький вообще... Это 10Б? — парень лет 17, с черными волосами, в потрёпанной жизнью рубашке и джинсах прошел в кабинет. — Проходи. Глазки на меня! Представляю вам нового ученика вашего класса, Андрея Абдрашитова. Как видишь, мест не очень много, так что садись к Марголдину. Мальчик он тихий, доставать не будет,— женщина проводила парня взглядом и продолжила свой рассказ. Андрей все с той же осторожностью присел за парту, пытаясь не потревожить нового соседа, но не получилось. — Ой, привет... Извини, что разбудил, я тут новенький просто, — Андрей чуть отодвинулся. — А? Да ниче, не переживай. Тебя звать как? — Андрей, — парень протягивает руку вперёд. — Я Ваня. Но ты вряд-ли меня запомнишь, — самокритично произнес тот и пожал ученику руку, на что Абдрашитов лишь вопросительно наклонил голову. — Знаешь, я не то, чтобы с кем-то здесь общаюсь. Да и все меня игнорят, даже мое имя не помнят, только фамилию - Марголдин. — Она у тебя и правда необычная, — чуть было Андрей усмехнулся или хотел произнести какое-либо слово, так грозная учительница истории прервала незамысловатую беседу. Пришлось отложить ее до конца урока. На перемене Ваня как обычно пошел в школьный туалет, где достал очередную сигарету. Курил он часто и слишком много, отчего голос начал басить. Новый урок - новый повод для сна. И так продолжалось ещё пять раз, пока все уроки толком и не закончились. С Андреем так и не удалось нормально завести диалог, но Марголдин к этому привык. Иван накинул капюшон на голову и вышел из здания, почти подошёл к калитке, как почувствовал чью-то руку на своем плече. Вынув наушник из уха, тот оглянулся. — Еле догнал тебя! Пошли, может, погуляем где-нибудь. Все равно кроме тебя я никого не знаю,— на это все Ваня ответил лишь положительным кивком, вынул и второй наушник, заботливо сложив их в кейс. Прогулка была странной: те ходили по парку недалеко от школы, обсуждали что-то слишком обычное что ли. По типу увлечений, погоды, ситуации в мире. — Слушай, а не хочешь ко мне? Все равно дома никого нет,— после краткого «да» глаза Андрея будто загорелись, но какие эмоции и мысли были внутри - непонятно. Ваня расслабился. Все это время он настороженно относился к новому знакомому, боялся открываться. Но после понимания того, что обидеть его вроде не хотят и не пытаются, не игнорируют, а скорее наоборот, пытаются вывести на диалог, он стал более открытым и давал своим эмоциям выйти. Да и те пропустили по бутылочке какого-то дешёвого пива, поэтому все чувства были видны как открытая рана. Пока Андрей ее не трогал, оно и правильно. Вот они уже в квартире новенького, в его комнате. На стенах плакаты с разными группами, в углу стоят синтезатор и гитара, посередине комнаты небрежно заправленная кровать, а на рабочем столе хаос. Марголдин сидит на углу кровати, оглядываясь. — Вань, слушай, мы с тобой уже в целом познакомились, — резкое обращение насторожило парня. — У меня есть предложение. Ваня поднял глаза на Андрея, который копошился в столе. Что-то внутри дрогнуло, и вся расслабленность куда-то пропала. — Да блять, не пугайся ты так. Я просто занимаюсь сбытом, хотел тебе предложить закинуться. Если нет, то нет, я... — Мне похуй, давай. Я все равно в школе ни с кем и никогда не общался, а ты единственный, кто захотел со мной заговорить. Узнаем друг друга лучше,— глаза Вани поблескивали, но его же суровый взгляд скрывал этот блеск без остатка. У обоих вновь ушло напряжение. Скоро от него не останется и следа. Прозрачный зип-пакет с белым порошком, купюра 50 рублей, карточка из пятерочки. Все в русских традициях. Дорога, другая. Ваня лежит на кровати, смотря в потолок. Все побочные эффекты свалились на голову. Несмотря на гиперактивность, которая уже начала наступать на пятки, Марголдин все также лежит на кровати, почти не двигаясь. Внезапно на него сходит озарение. В голову сразу же приходят идеи текстов, над которыми он иногда сидел днями. Он вспоминает про свою бывшую одноклассницу, Дашу, которая залетела от какого-то старшака. Он ее бросил сразу же, а девушка мучается с ребенком уже третий год. Пока Андрей валяется на полу, Иван берет ручку и достает из портфеля какую-то порванную тетрадь «по всему». В ней были как и какие-то записи с уроков (кроме истории, разумеется), так и тексты песен, стихи, да и просто рисунки. В тетради рождаются строчки: " Мне нужно сдать физику, в школе завал, Я к Даше пришел, чтоб она помогла. Она так красива, а грудь так огромна, Мы дружим давно с ней, в классе и дома ". Поражаясь собственной гениальности, блондин за короткий срок дописывает песню. Довольный собой, заваливается на кровать. Ещё одна дорожка. Ваня уже валяется на полу рядом с Андреем. — Знаешь, у меня никогда не было друзей. Ну как, были, правда не очень много и не очень хорошие. То оффники-долбоебы, то заучки, то просто ебланы. Девушка у меня была одна, год назад где-то. Маша... Она была очаровательной, но променяла меня на парня из параллельного класса, после чего к нему и перевелась. Мы друг друга знаем всего день, но, мне с тобой хорошо, — Ваня закрывает глаза. — Быть одиноким, как я считал, - это мое проклятие. Оказалось, что окружение не то, которое нужно было. Никто и никогда не понимал моих шуток, моих знаний, стихов и текстов. Надеюсь, мы с тобой подружимся, — Марголдин закрывает лицо руками и поправляет блондинистые кудри, убирая их от лица. Андрей прибывал в той ещё эйфории, почти не слушал, но, улыбался любому слову. Внезапная вспышка и Марголдин уже лежит на кровати, а за окном поют птицы, солнечные зайчики прыгают по одеялу, стенам и потолку. Голова болит, к горлу подступает ком. Момент и блондин уже около почти незнакомого туалета. Насколько плохо было парню, словами передать сложно. Ни о какой школе речи идти и не могло. Поднявшись с пола, Ваня на ватных ногах попытался найти кухню. Жадно глотая воду, тот чуть ли не задыхался. Кудрявый достал телефон из заднего кармана джинс, где была сотня пропущенных от отца и матери. Поднимать трубку и перезванивать не хотелось абсолютно, поэтому он просто откинул телефон в сторону. Бледный Андрей вошёл на кухню и сел на табуретку. — Пиздец, — тихо произнеслось из таких же бледных губ, и тот, поправив челку, посмотрел Марголдину в глаза. — Ты как? — Это было... Необычно. Надеюсь, я ничего такого не делал. — Ха, ты думаешь я помню? — с усмешкой произнёс Абдрашитов, отводя взгляд куда-то в бок. К часам четырем парни полностью оклемались. Вышли на улицу, сели на лавочку, пропустили по сигаретке. — А ты крутой чел. Не понимаю, почему тебя так не любят в школе, — темноволосый поднес сигарету к губам и томно выдохнул дым. — Да я сам уже долго задаюсь этим вопросом. О, кстати, я песни пишу. Хочешь посмотреть? Не знаю, почему не рассказал раньше, — Ваня протянул ту помятую тетрадку в руки Андрею. Последний начал зачитывать тексты с ебейшей интонацией, будто это не песня про ВИЧ и СПИД, а какое-то лирическое стихотворение Лермонтова. — ... Но семиклассница чиста, уверен сто пудов был я... Но оказалось нихуя! Хламидиоз теперь в кишках... — блондин смеялся как не в себя, но в то же время и чувствовал какое-то неприятное чувство стыда. Оно будто скользило по той радости, смеху и счастью в душе, оставляя странный неприятный осадок. — Блин, а круто звучит! Ты играть на гитаре умеешь? — Конечно, ещё спрашиваешь! — Ваня заулыбался то ли другу, то ли солнцу на улице. — Встретимся, поиграем вместе? — Ваня утвердительно кивнул и опустил взгляд. Марголдин вернулся домой где-то в восемь вечера, под оры и крики. — Блять, Иван, какого хуя? Ты где сука шлялся? Я тебя где искать должен? — рука отца легла на мягкие, как облако, волосы и резко, как молния, схватила за них. «Диктаторская» клешня оттащила Марголдина к двери, а вторая ухватилась за горло. Каждый вздох был все более болезненным, тяжёлым. Ваня не сопротивлялся - это было бесполезно. Отец сильнее, выше, шире, пользы от его брыканий будет ровно никакой. Кровать. Потолок. Мама рядом. Поднимая тяжёлые веки, парень пытается повернуть голову, но все тщетно. Горло ужасно болит, дышать все также сложно, руки и ноги не слушаются. — Ваня, боже мой, ты как себя чувствуешь? Все в порядке? Принести тебе что-нибудь? — по глазам матери можно ясно понять, что та волновалась. Кровавые капилляры, покрасневший белок глаза, мокрые следы на щеках. Обеспокоенный взгляд недолго бегал по всему телу кудрявого, но все же остановился на глазах. — Расскажи, где ты был все это время? Мы же волновались за тебя! — Мам... Воды... — он вновь откинулся на подушку и закрыл глаза. Женщина засуетилась и все же подняла парня, дав ему вволю напиться воды. — Я не хотел, чтобы вы волновались, — Ваня начал приходить в себя, — к нам перевелся новенький и мы с ним разговорились так, что я остался у него, а телефон сел. — Предупреждай хотя бы меня в следующий раз, папа был готов воспользоваться своим положением, чтобы найти тебя, — женщина поцеловала сына в лоб, после чего удалилась из комнаты. Ваня вновь нащупал телефон где-то недалеко от себя. Тот вновь окинул взглядом все пропущенные от родителей и сестер и смахнул вправо. Помимо постов телеграмм каналов, уведомлений от СБЕРкота и рекламы, затесалось сообщения от Андрея. андрей вроде норм, 12:24 «привет, ты вообще как там? живой? хаха... надеюсь ты все же ответишь» андрей вроде норм, 15:58 «чел, я беспокоюсь так-то. надеюсь, это не пустой игнор. напиши как сможешь» аандрей вроде норм, 18:02 «странно, что мы не виделись всего день, но я соскучился по твоей компании, что ли... извини за излишнюю откровенность, но в плане дружбы и общения мы довольно схожи» андрей вроде норм, 20:37 «вань, ты как?» андрей вроде норм, 20:40 «пиздец...» Слабо улыбнувшись, Марголдин заходит в диалог и сразу же видит перед собой анимацию печатающего собеседника. андрей вроде норм, 20:56 «ЕБАТЬ ТЫ ПРОЧИТАЛ» debil ebanый, 20:56 «привет, прости, что не отвечал. батя пизды вставил из-за того, что я дома не появлялся. там даже потасовка была. ну как... он меня убить нахуй пытался, а так все норм» Руки все также дрожали, а Ваня все также улыбался. Как же все-таки прекрасно найти по-настоящему хорошего друга. Пару дней в постели и кудрявый опять плетется в школу, закуривая сигарету, но уже не один. Рядом с ним идёт Абдрашитов, по-лисьи улыбаясь и думая о чем-то своем. Ваня же в голове рассуждал о том, что его друг нарик. Что с того? Да, мама сказала, не общаться с алкоголиками, наркоманами, педофилами, зоофилами, некрофилами. Но друзей не выбирают. Или все же... Парни сидят за партой и что-то очень бурно обсуждают. Настолько бурно, что, кажется, больше никого не замечают. Помешал их беседе лишь звонок. — Здравствуйте, друзья, садитесь. Сегодня пишем, как вы все помните, пишем контрольную работу. Двойные листочки у всех есть? — учительница биологии мило улыбнулась и начала раздавать листы с заданиями. — О, Вань, ты теперь не один. Удивительно. Может это скажется на твоей успеваемости, — Анна Игоревна проводила парней ехидным взглядом и подошла к другому ряду. Марголдин цыкнул языком и положил голову на руку. — Я не ебу, какая даже тема, а тут контрольная какая-то... Опять два будет. Хотя похуй, двойкой меньше, двойкой больше, — он откинулся на стул и запрокинул руки за голову. — Давай в морской бой? — Давай. С задних парт слышатся тихие вскрики «В3», «С6», «D1». Женщина поднимается со своего стула и подходит к парням. Возгласы и смешки утихают. — Марголдин, Абдрашитов! Что тут происходит? — Здесь происходит кровавая битва на воде двух государств, — Андрей взял инициативу ответа на себя, — но названия мы говорить не будем. — конечно, ведь они были «хуй» и «пизда», но скрыть этого не получилось. — Я и сама вижу. Ужас! — Какой ужас? Биология! — Ваня с новым другом засмеялись во весь голос. — Давайте я вам задам три вопроса и поставлю тройку. После этого уйдете за дверь. Парни переместились на первую парту, прямо перед учителем. Во время ответов слышались смешки со всего класса, после чего парни и правда отправились за дверь. Оно и к лучшему. — В толкан? — Идём, — Ваня поправляет клетчатую рубашку. Парни заходят в туалет, открывают окно нараспашку и поджигают сигареты. Затяжка, другая, третья. Лёгкое чувство расслабления проходит через каждую клеточку тела, Марголдин садится на подоконник и тушит бычок об конверс. — Бля, ещё тут часов пять сидеть, пиздец. Я так заебался... Я блять больше не могу, я не вижу смысла жить, меня все заебало, — кудрявый сидит на подоконнике, томно смотря в окно. — Чел, ты чего? — Андрей садится рядом и смотрит тому в глаза. В них, к удивлению Вани, были нотки беспокойства, волнения, которые были присущи только матери. — Знаешь, я никогда не понимал, зачем я здесь вообще. Может у меня и есть какое-то призвание, но я о нем не знаю, ну или я тупой блять и не догадываюсь. Ты реально мой первый друг… Тип это очень странно. Никогда не понимал, чем я так насолил каждому в этой ебаной школе, — Ваня поднимает подбородок и закрывает глаза. — Зачем всё это? Сестрам похуй на меня, отец считает меня ничтожеством, а мать зря беспокоится. Да, я ебаный нытик, но я ненавижу себя, ненавижу свою жизнь, — ком из переживаний, стыда, совести и чувств подступает к горлу. Кудрявый ненавидит слезы, ненавидит плакать, никогда этого и не делал. Почему-то именно сейчас мерзкие слезы хотят вырваться наружу, будто паразиты, сидящие внутри и пожирающие каждую клеточку тела. — Да и мне кажется, что я тебя сам уже заебал. Я не умею дружить и жить, я просто выживаю. Абдрашитов всё это время смотрел тому в глаза, не опускал взгляд ни на минуту. Сам-то он вообще не умеет помогать другим, но какая-то «помогаторская» жилка просыпалась внутри, ведь смотреть на умирающего внутри человека очень сложно. Да и как вообще можно просто смотреть и ничего не предпринимать? — Давай съебемся из школы и поговорим у меня. Мама на вахте сутки, ее сегодня не будет. Родителей только предупреди, — Андрей спрыгнул с подоконника и встал на кафельный пол. Момент и помещение опустело.