The Trigger

      В то утро Персиваль спит без кошмаров, что случается с ним достаточно редко, чтобы быть скорее исключением. Возможно, так действует чужое непривычное присутствие на соседней подушке, а возможно его состояние измотанности. Но как бы там ни было, Перси открывает глаза только к двум часам дня, ощущая себя на удивление выспавшимся и отдохнувшим. Вакс’илдана рядом нет, вторая сторона кровати оказывается пуста, но стоит выглянуть из комнаты в коридор, как обоняние Персиваля улавливает приятный, но пока что неразличимый запах, тянущийся с кухни.       Накинув халат поверх пижамы, Перси тихо заглядывает на кухню через приоткрытую дверь, остановившись на пороге и наблюдая восхитительную картину. Слегка пританцовывая возле плиты в огромных наушниках на голове, футболке с логотипом группы Linkin Park и растянутых домашних штанах, заменяющих ему пижаму, Вакс ловко орудует кухонной лопаткой, переворачивая что-то на сковороде. Проходит несколько минут прежде, чем он оборачивается и снимает наушники, оставляя их висеть на шее, пока в них продолжает играть музыка (Перси удовлетворённо усмехается — он не ошибся и музыкальный вкус Вакса действительно неплох).       — Ты как раз вовремя, — улыбается Вакс’илдан. — Панкейки почти готовы. Ты же, надеюсь, не против, что я хозяйничаю у тебя на кухне?       Персиваль неопределённо пожимает плечами. Ещё недавно мысль о том, что кто-то другой будет распоряжаться в его квартире, вызвала бы у него лишь нервную дрожь. Но то, что Вакс позаботился о завтраке для них обоих, хотя, как гость, совсем не обязан был этого делать, пробуждает в Перси чувство благодарности к этому полуэльфу, так неожиданно ставшему важной частью его жизни.       — Это единственный завтрак, который мне удалось соорудить из того, что я нашёл у тебя здесь, — продолжает Вакс, и в его словах Персивалю слышится лёгкий укор. — Чем ты вообще питаешься, Перси?       — В основном едой из доставок, — честно сознаётся он. — Иногда чем-нибудь быстрого приготовления.       Готовка никогда не входила в список любимых занятий Персиваля, чьи кулинарные умения ограничиваются способностью пожарить омлет и сделать бутерброд. Потому, как подобает взрослому и ответственному человеку, он привык экономить время.       — Что ж, — Вакс’илдан ловким жестом отправляет последний панкейк на тарелку и потирает одну ладонь о другую. — Тогда, если ты позволишь, сегодняшний ужин на мне. У меня в наличии свободный вечер и желание тебя впечатлить. Ты ведь покажешь мне, где в твоём районе ближайший супермаркет?       В пустом холодильнике обнаруживается незаконченная банка шоколадной пасты, а в шкафчике с посудой — вторая чашка для чая. Персиваль думает о том, что хорошо бы заказать не только диван, но и обеденный стол, а пока что они устраиваются прямо на полу просторной кухни, оставив нетронутыми ножи и вилки, которые Перси зачем-то достаёт из ящика.       — У тебя шоколад на кончике носа, — смеётся Вакс, глядя на Персиваля, потерявшего дар речи от тающей во рту сладости. — Как ты умудрился?       — Ой…       Перси чувствует себя очень глупо, но в то же время ему будто бы снова десять и он вместе с детьми прислуги таскает сладкое с кухни особняка. А потом в коридоре их ловит с поличным его старший брат. «У тебя всё лицо в шоколаде», — смеётся он, хватая маленького Перси за шкирку, словно щенка. — «Надо быть аккуратнее, если не хочешь попасться».       Со временем Персиваль перестал позволять себе подобные шалости, да и с друзьями уже почти не общался — надо было готовиться к поступлению в университет и будущему в корпорации отца. Он уже и не помнит, когда в последний раз ел руками, пачкая пальцы в чём-то липком и сладком и обжигая их кончики горячей выпечкой только из духовки. Мама всегда ругала его за неподобающие манеры, будто не понимая, что так и в самом деле вкуснее, и в конечном счёте, ей удалось вытравить дурную детскую привычку.       Смутившись, Перси оглядывается по сторонам в поисках салфетки, но пальцы Вакса оказываются быстрее и проворнее, стирая капельку шоколадной пасты с кончика его носа. Персиваль наивно полагает, что смутить его ещё сильнее у Вакс’илдана попросту не выйдет, но понимает, что ошибается, когда тот облизывает свой указательный палец прежде, чем потянуться за очередным панкейком.       Спустя три часа Перси выясняет, в чём принципиальная разница между спагетти и вермишелью. Он плетется вслед за Ваксом между длинных стеллажей супермаркета, имея своей единственной миссией нести продуктовую корзину, тяжелеющую в его руках.       До этого дня Персиваль даже не представлял, что обычный поход за продуктами может так сильно утомить, и что полки в супермаркете бывают такими бесконечно длинными. Конечно же, он бывал здесь не раз — заходил за чаем, полуфабрикатами и лапшой быстрого приготовления, но это никогда не занимало больше десяти минут его времени.       В течение пяти последних минут, Перси вынужден наблюдать за тем, как Вакс внимательно изучает две одинаковые с виду упаковки в своих руках. В конце концов, одна из них оказывается им решительно забракована и возвращается на полку, а вторая отправляется в корзину.       — Ну всё, идём на кассу, — удовлетворённо хмыкает Вакс.       Персиваль замечает неподдельное удивление в глазах знакомого кассира — студента лет девятнадцати, часто подрабатывающего здесь по вечерам — когда выгружает на кассовую ленту перед ним продукты из своей корзины. Пробивая товар, парнишка переводит взгляд округлившихся глаз на его спутника. Вакс’илдан неуютно сводит плечи и накидывает на голову капюшон толстовки, складывая их покупки в холщовую сумку. От Перси не укрывается некоторая нервозность его движений, и это кажется странным. Не хочет, чтобы их видели рядом? Боится, что люди могут подумать о двоих парнях, закупающихся вместе?       Но когда, расплатившись за покупки, они выходят на тихую вечереющую улицу, Вакс неожиданно заговаривает сам:       — Ненавижу, когда люди так пялятся, — раздражённо произносит он, отыскивая в своём кармане пачку сигарет и чиркая зажигалкой у рта. Огонёк упрямо гаснет на ветру, и Перси прикрывает его ладонью, позволяя Ваксу прикурить. — Как постоянное напоминание о том, что я не человек, а какая-то диковинка.       До Персиваля постепенно доходит смысл его слов. Стало быть, Вакс’илдан стесняется вовсе не его, а своей особенности в виде острых ушек, чьи кончики выглядывают даже сквозь длинные волосы. Особенности, которую Перси посчитал милой и забавной, но которая, судя по всему, причиняет немало боли своему носителю.       — Твоё отличие от большинства вовсе не делает тебя хуже, — Персиваль пытается подобрать слова утешения, будучи отвратительно плох в этом. Пальцы теребят воротник плаща. — Людей всегда привлекает что-то необычное в других, и поверь мне, я знаю, как неприятно бывает чужое внимание, но…       — О, конечно ты знаешь, человеческий мальчик, выросший в человеческом обществе, — Вакс’илдан с усмешкой вскидывает бровь, глядя на Персиваля таким тяжёлым взглядом из-под капюшона, что хочется провалиться сквозь асфальт прямо на месте.       — Много ты знаешь седых двадцатитрехлетних человеческих мальчиков? — спрашивает Перси, пытаясь оправдаться, но ощущая, как лишь закапывает себя всё глубже в глазах Вакса.       — А ты, можно подумать, знаешь много полуэльфов, — фыркает Вакс’илдан, вновь недобро сверкнув глазами из-под капюшона и кинув окурок в ближайшую урну.       — Если честно, то ты первый, — признаётся Персиваль.       — Ладно, забей, — удрученно вздыхает Вакс, словно вся его злоба и обида рассеивается в один миг, оставив на своём месте лишь разочарование. — В любом случае, если уж выбирать, эльфийское общество ещё хуже человеческого.       Этот разговор не отпускает Персиваля до самого дома. Уже у подъезда, всучив ему продуктовые сумки, Вакс говорит, что ему надо прогуляться до ближайшего зоомагазина, чтобы подобрать новый террариум для Саймона. Вернувшись в свою квартиру в одиночестве, Персиваль рассчитывает немного поработать, но вместо этого, едва закинув на кухню продукты, открывает ноутбук и вбивает в поисковую строку запрос, состоящий из единственного слова: «полуэльфы».       Первая страница поисковика, помимо кратких сведений о численности полуэльфов и распространенности их среди населения различных регионов мира, выдаёт несколько ссылок на порносайты с кричащими заголовками: «Полуэльфийская рабыня на приёме обслуживает гостей человеческого хозяина», «Две полуэльфийки жадно ласкают друг друга перед своим господином», «Четверо парней в тюремной камере показали полуэльфу его место». К горлу подкатывает тошнота, и Персиваль уточняет свой запрос.       «Полуэльфы положение в обществе».       На сей раз Перси удаётся найти статью по нужной теме. Неофициальная статистика, составленная какой-то правозащитной организацией, оказывается весьма красноречива.       «Каждая вторая полуэльфийская женщина и каждый пятый полуэльфийский мужчина сталкивается с сексуализированным насилием в течение своей жизни.       Каждая пятая полуэльфийская женщина и каждый десятый полуэльфийский мужчина, достигший совершеннолетия, задействованы в секс-работе. Среди них порно-актёры и актрисы, проститутки, веб-модели, работники стриптиз-клубов и салонов эротического массажа.       Около четверти заключённых, отбывающих наказание в тюрьмах, приходится на полуэльфов».       Проштудировав ещё несколько статей, половина из которых оказывается полна оскорбительных предрассудков, Персиваль осознаёт причину злости Вакс’илдана и полную неуместность собственных комментариев. С непередаваемо горьким чувством, переполняющим его изнутри, Перси захлопывает крышку ноутбука.       Вакс возвращается приблизительно через час со внушительных размеров коробкой под мышкой. С порога он вручает Перси запечатанный пакет.       — Будь так добр, закинь это в морозилку.       — Это ещё что? — не понимает Персиваль, ощупывая свёрток в своих руках пальцами.       — Замороженные детёныши мышей, — отвечает Вакс. — А чем, по-твоему, питаются змеи?       Больше Персиваль решает не задавать вопросов и, удерживая свёрток двумя пальцами, относит его на кухню и убирает в морозилку с лёгкой надеждой, что Вакс не станет доверять ему кормление своего питомца. После этого он помогает Вакс’илдану достать из коробки террариум и установить его. В процессе они не обмениваются ни единым словом, которое не относилось бы к делу — Вакс уточняет, куда он может поставить террариум, Перси предлагает место на кухне и помогает установить купленную Ваксом лампу с подогревом, в то время, как он засыпает грунт и украшает змеиное жилище декоративными корягами и зеленью.       Позже они вместе наблюдают за тем, как Саймон осваивается в своём новом доме. Персиваль никак не может понять, обижен ли Вакс на него по-прежнему. Было бы гораздо легче, если бы он бросался претензиями или показательно злился на Перси — тогда он мог бы попросить прощения, объясниться, попытаться загладить вину. Начать разговор получается не сразу. Остатки красноречия куда-то исчезают при одном взгляде на лицо Вакс’илдана — спокойное и очень серьёзное. Он смотрит на своего питомца, обвивающего длинным телом корягу, и едва заметно улыбается, но в то же время его мысли будто находятся где-то не здесь.       — Вакс… — произносит Перси. Никакой ответной реакции, но он замечает, как кончик острого ушка устремляется вверх. Приняв это за знак того, что его слушают, Персиваль продолжает. — Кажется, я наговорил тебе ерунды сегодня. Прости меня.       — Самую малость, — соглашается Вакс. — Но я не злюсь на тебя. Ты ведь говорил, что никогда раньше не встречал таких, как я, верно? Возможно, видишь на улицах, или в новостях, особенно в каких-нибудь криминальных сводках. Для тебя это другой мир, — он усмехается, беззлобно и устало. — Знаешь, что выдаёт первым, если загуглить слово «полуэльф»?       — Сегодня узнал, — кивает Персиваль.       — Погоди, ты специально гуглил? — Вакс’илдан, наконец, поворачивает к нему своё лицо. Его прекрасные тёмные глаза на мгновение расширяются в неком изумлении, но он продолжает. — Думаю, ты и сам понял. Порно, страницы веб-моделей и предложения различных услуг интимной сферы… Ты ведь говорил, у тебя есть младшая сестра, так? А теперь представь, что ты живёшь в мире, где огромное множество людей смотрит на неё, как на свой фетиш. И ты не знаешь наверняка — может быть, этот солидный пожилой мужчина, идущий по улице со своей супругой, или один из компании студентов за столиком кофейни, или этот улыбчивый кассир в магазине с радостью сделали бы отвратительно грязные вещи с твоей сестрой.       Персиваль словно наяву представляет Кассандру. Именно такой, какой он её запомнил: девочкой-подростком с пронзительным взглядом огромных голубых глаз и мамиными чертами лица, с привычкой морщить носик, задумавшись о чём-то, и мальчишескими манерами, маленькой и хрупкой. Перси всегда казалось, что он должен защищать её, но по правде говоря, Касс всегда была куда более бойкой и смелой, чем он.       — Наверное, я всеми силами пытался бы оградить её от всего на свете, — честно отвечает он.       — И пошёл бы ради этого на всё, да? — невесело усмехается Вакс. — И любые законы бы к чёрту послал, даже зная, что если поймают, лучше сразу убить себя, чем тюрьма?.. — Персиваль кивает, и он продолжает. — В таком случае, добро пожаловать — это моя жизнь. За себя я никогда не боялся, а вот за сестру… Знаешь, как я гордился, когда её приняли на работу в полицию? Таким, как мы, тяжело туда попасть. Было гораздо больше шансов, что она закончит, как одна из этих грошовых порноактрис. Поэтому я не жалею о выборах, которые делал в жизни, и будь у меня шанс их исправить, я всё равно сделал бы то же самое. Даже если в конце концов меня пристрелят, как бешеную собаку.       — Так ты ради сестры начал?..       Если раньше, глядя на Вакса и всё больше его узнавая, Персиваль не мог понять, как такого, как он, занесло в воровскую среду, то теперь картина в его голове начинает проясняться.       — В первую очередь, — кивает Вакс’илдан. — Хотел, чтобы она училась спокойно, и ей не приходилось забивать себе голову тем, где достать денег на жизнь.       — Я бы однозначно сделал то же самое, — соглашается Перси. — Но почему вы всё же выбрали жить среди людей, а не среди эльфов?       — Ну, — Вакс слегка пожимает плечами, — наверное, ты знаешь, что эльфы предпочитают держаться в стороне от людей. Своё общество, свои порядки. И если к людям они ещё сохраняют какое-то уважение, то такие, как мы с сестрой, для них вырожденцы. Эльфы как общество не поощряют межрасовые браки. Эльфийка, связавшаяся с человеческим мужчиной, считается падшей женщиной, от которой зачастую отказывается даже семья. С мужчинами-эльфами немного сложнее. Они могут спать с человеческими женщинами, а кто-то и с мужчинами, но брак считается табу, особенно для тех, чьё положение в обществе достаточно высоко. Поэтому для отца-политика мы не больше, чем пятно на репутации. Полукровки среди эльфов годятся разве что на роль прислуги.       — О чёрт, Вакс… — вместо всех слов поддержки, которые кажутся сейчас нелепыми, Персиваль кладёт ладонь на его плечо и слегка сжимает.       — Умоляю, не бери в голову, — Вакс’илдан улыбается и кладёт ладонь поверх его руки. Затем его улыбка становится шире и хитрее. — И всё же… Неужели ты правда раньше никогда не видел всех этих разделов на порно-сайтах, или хотя бы всяких рекламных баннеров с раздетыми полуэльфийками? Не верю.       — Нет, я правда, — Персиваль чувствует щеками уже знакомый жар, осознавая, что краснеет, — как-то не привык посещать подобного рода сайты.       — Оу… Чем больше я о тебе узнаю, Персиваль, тем сильнее ты мне нравишься, — усмехается Вакс. — Ты не похож на большинство.       Непонятно, преследует ли он своей целью вогнать Перси в краску, или это получается у него естественным образом, но Персиваль ощущает, как пылает его лицо.       — Я собираюсь готовить ужин… Поможешь мне? — спрашивает Вакс’илдан.       — Я отвратителен в готовке, — тихо посмеивается Персиваль, опустив взгляд и слегка покачав головой. — Но если ты будешь говорить мне, что делать, то думаю, я справлюсь.       — О, не волнуйся, я обучал стажёров в баре Захры, и не думаю, что ты сможешь чем-то удивить меня после этого, — со смехом отвечает Вакс. — По крайней мере, можешь не беспокоиться, я не дам тебе спалить кухню.       Напряжение, сохранявшееся между ними, окончательно рассеивается, а Вакс’илдан возвращается к своей обычной манере, но Персиваль точно знает, что будет ещё долго осмыслять их разговор.