The Trigger

      Всё валится из рук. За стеной не смолкает раздражающая музыка, рвущаяся из колонок на полной громкости, заглушить которую мало помогают даже наушники. Персиваль уже не знает, насколько иронична его мысль о том, чтобы пристрелить соседа и спрятать труп в своей морозилке. Он роняет на стол отвёртку и, наконец, сдаётся, откидываясь спиной на спинку кресла и зарываясь пальцами обеих рук в свои волосы.       Краем глаза Перси улавливает движение за приоткрытой дверью комнаты. Стараясь двигаться бесшумно, он выдвигает верхний ящик стола, вслепую нашаривая свой пистолет, проверяет патроны и тихо подходит к двери. Даже имея обзор лишь на небольшой участок коридора, он успевает заметить тёмный силуэт прежде, чем тот скрывается где-то в стороне кухни. Перси выскальзывает из комнаты, нацеливая дуло в темноту перед собой.       — Ты не сможешь убить меня дважды, Персиваль, — раздаётся низкий и грубый мужской голос позади него.       Персиваль резко разворачивается и дуло упирается в широкую грудь мужчины, заполнившего собой полосу света, пробивающегося в коридор из комнаты сквозь приоткрытую дверь. Стоящего ровно на том месте, где только что находился Перси. Но самое жуткое, что Персиваль узнаёт незваного гостя, чьё лицо почти полностью скрывает темнота.       Парень с «вальтером», его бывший клиент. Парень с ножом, угрожавший Ваксу в подворотне. Парень по имени Генри (теперь Персиваль запомнил его имя, кажется, навсегда). Парень, которого он убил.       Перси отступает на шаг назад и взводит курок. Генри смотрит на него одним глазом, поскольку второй отсутствует, как и вся височная область его головы слева, превращенная в кровавое месиво. Музыка за стеной превращается в хаотичное смешение звуков, режущее по нервам наждачкой. Искажённая мелодия, словно заевшая пластинка, скрежет, завывания, и тонущие во всём этом голоса — не разобрать ни слова. Единственный звук, что выделяется посреди этой какофонии — звук входящего вызова на телефоне Персиваля. Навязчивая стандартная мелодия, которую он так и не удосужился поменять по причине ненадобности.       Резко вздрогнув, Перси открывает глаза, сидя за своим рабочим столом, откинувшись на спинку стула. Музыка, доносящаяся из соседской квартиры за стеной, по-прежнему громкая и раздражающая, как и сам сосед, но больше не напоминает звуки из недр Ада. И как Персиваль только умудрился задремать под подобное сопровождение, да ещё и прямо за работой? Телефон, лежащий на столе, продолжает настойчиво надрываться трелями. Перси собирается сбросить вызов, как делает это всегда, но в последний момент замечает имя на дисплее и поспешно принимает входящий, прикладывая телефон к уху.       — Перси?! Слава богам, ты ответил! — в голосе Вакс’илдана сквозь истерические нотки звучит неподдельное облегчение. — Прости, если разбудил, но мне больше некому позвонить! Твоё предложение насчёт пушки ещё актуально?       — Я не забираю своих слов назад, — подтверждает Персиваль, стараясь говорить как можно спокойнее и разборчивее. — Но для начала мне бы хотелось, чтобы ты объяснил, почему звонишь в четыре часа ночи.       — Они знают мой адрес, Перси! Они побывали в моем доме, пока я был на работе. Я думал, что они отстали после того случая, но теперь я в реальной опасности. Ты бы только видел, что они сотворили с квартирой! — Вакс понижает голос, но Перси прекрасно слышит, как он панически срывается. — Самое страшное, что я нигде не могу найти Саймона!.. А вдруг они… вдруг они его убили, Перси?!       О том, кто такой Саймон, Персиваль решает тактично не спрашивать — ясно лишь то, что это очень важный для Вакс’илдана человек. Куда важнее сейчас сохранять здравомыслие и не поддаваться панике вслед за Ваксом — так он ему точно не поможет.       — Оставайся на месте, я приеду через десять минут, — говорит Перси, и сам удивляется тому, как хладнокровно звучит его голос.       Первое, что видит Персиваль, переступив порог квартиры Вакса — алые пятна всюду. Пол, стены и мебель — всё залито краской, по всей видимости, послужившей имитацией крови. Небольшая студия выглядит, как очень плохая декорация к хоррору, где только что произошла кровавая расправа. Изрезанный диван, разломанный на две части ноутбук с разбитым экраном, лежащий на полу, усыпанном осколками посуды и чего-то стеклянного.       Но главный сюрприз ожидает Персиваля, когда он опускает взгляд себе под ноги.       — О боги, откуда здесь змея?! — он рефлекторно слегка отскакивает назад прежде, чем наклониться и подобрать свою находку, удерживая её чуть ниже головы.       В отличие от крови на стенах, змея оказывается настоящей и даже весьма живой, немедленно принимаясь извиваться своим тонким серебристым телом и дёргать хвостом в попытках освободиться из хватки.       — Перси, ты мой ангел-хранитель с пушкой! — восклицает Вакс’илдан, немедленно подбегая к Перси и забирая змею, которая немедленно обвивается несколькими кольцами вокруг его ладони. — Ты нашёл Саймона!       Вакс приподнимается на цыпочки и его лицо оказывается совсем близко к лицу Персиваля. Прежде, чем он успевает хоть что-то понять, на щеке остаётся лёгкое тепло касания и влажный след чужих губ, ощутимый кожей. Перси растерянно прижимает пальцы к своей щеке, чувствуя, как вместе с осознанием того, что именно сделал Вакс, к его лицу приливает волна жара. Кажется, Вакс’илдан тоже осознаёт это лишь теперь, и неловко касается своих губ, смотря на Перси извиняющимся взглядом карих глаз.       — Прости, я… кажется, слишком переволновался из-за всего этого, — Вакс пытается улыбнуться, но улыбка выходит нервной и дёрганой. — И такое облегчение, что ты здесь, и что Саймон в порядке…       — Нет-нет, я всё понимаю! — Персиваль прерывает поток оправданий, выставив перед собой обе ладони. — Так Саймон… это змей?       Признаться стыдно, но Перси испытывает изрядное облегчение, когда таинственный Саймон оказывается комнатной рептилией, а не, к примеру, мёртвым бойфрендом. Или живым бойфрендом. Глядя на змея, смирно затихшего на руке Вакса, он даже несколько стыдится своей первой реакции: Саймон при ближайшем рассмотрении выглядит безобидным. Мягкие чешуйки отливают приятным сиреневым цветом, а глаза, похожие на две блестящие чёрные бусинки, продолжают недоверчиво поглядывать на Персиваля.       — Ну да, — кивает Вакс, поднеся свою руку к лицу и наградив питомца коротким поцелуем в заострённую мордочку. — Извини, что не познакомил вас в прошлый раз. Я надеюсь, ты не боишься змей?.. Вообще-то я держу его в террариуме, но эти ублюдки, чёрт бы их подрал, разбили его. Это чудо, что Саймон не пострадал. Я едва инфаркт не схватил, когда увидел эти осколки на полу.       — Я думаю, вам обоим стоит переехать, — говорит Персиваль самую очевидную вещь, способную прийти в голову. — Твоя сестра не может временно пустить тебя пожить у неё?       — Ох, нет, только не Векс, — качает головой Вакс’илдан, нервно усмехаясь. — Я вряд-ли смогу объяснить ей всё это… да и кому угодно из наших с ней друзей. Наверное, подыскать съёмную квартиру — единственный возможный вариант.       — Почему же единственный? Ты можешь пожить у меня… пока всё не утрясётся, — предлагает Перси без раздумий.       Он не знает, насколько уместно делать подобное предложение человеку, с которым вы видитесь в третий раз, при том, что два из них произошли при обстоятельствах, которые сложно назвать благополучными. Но это кажется самым правильным, и в то же время самым меньшим, что Персиваль может сделать в сложившейся ситуации.       — Ну правда же ангел-хранитель с пушкой, — улыбается Вакс, глядя на Перси с такой благодарностью во взгляде, что ему становится неловко. — Наверное, мне правда будет спокойнее, если кто-то будет рядом. Тем более кто-то, у кого есть весомые аргументы в кармане, если ты понимаешь, о чём я… Но ты правда уверен, что мы с Саймоном тебя не потесним?       — Думаю, проблем не будет, если у тебя нет привычки просыпаться в шесть утра или скажем слушать музыку на полной громкости… Хотя последнее, пожалуй, не критично — по крайней мере надеюсь, что твой музыкальный вкус лучше, чем у моего соседа по лестничной клетке, — улыбается Перси, и даже поражается сам себе. Столько лет не подпускать никого к своему личному пространству, чтобы вот так легко разделить его с новым приятелем. Мог ли он о таком подумать?       — Если так, то ты позволишь переночевать у тебя сегодня? Не думаю, что я смогу заснуть… здесь, — Вакс’илдан обводит взглядом свою разгромленную квартиру с нервным смешком, почёсывая пальцем мордочку Саймона.       — Конечно, — соглашается Персиваль. — Я подожду, пока ты соберёшь вещи.       — Подержи, — раньше, чем Перси успевает что-либо ответить, Вакс вкладывает в его руки змея, не оставляя иного выбора, кроме как, замерев на месте, взять животное в сложенные вместе ладони.       Саймон, который несколько минут до этого вёл себя совершенно миролюбиво, спокойно свернувшись вокруг руки хозяина и не меняя положения, теперь, оказавшись на неизведанной территории, нервно елозит в ладонях Персиваля, то и дело пытаясь выскользнуть из них.       — Ну извини, извини, я ведь не со зла тебя так схватил, — шёпотом приговаривает Перси, пытаясь удержать злопамятного змея в руках и не дать ему оказаться на полу и заползти куда-нибудь, откуда его будет весьма проблематично достать.       Вакс’илдан скидывает все вещи, что попадаются ему под руку, в большой чёрный рюкзак, не слишком заботясь о том, чтобы аккуратно сложить их. Наконец, с трудом застегнув набитый рюкзак на молнию, он ставит его у двери, и под непонимающим взглядом Персиваля принимается искать что-то в кухонных шкафчиках, составляя на пол одну за другой кастрюли и сковородки, никак не пострадавшие в случившемся погроме.       — Саймону нужна переноска, — поясняет он, доставая на свет достаточно вместительный пластиковый контейнер.       Вакс ощупывает карманы своей толстовки, а затем проделывает то же самое с карманами джинс, откуда достаёт складной нож-"бабочку», раскрывая его одним движением руки. С помощью острия ножа он проделывает в крышке контейнера несколько отверстий. Наблюдая за его действиями, Персиваль успокаивающе поглаживает пальцами змея в своей руке, почёсывая его мордочку точно так же, как делал это Вакс. Однако, Саймону такая фамильярность приходится не по душе, и он, ловко изогнувшись, немедленно впивается в палец зубами.       — Ай! — тихо, почти шёпотом, восклицает Персиваль.       — Что такое?! Укусил?       Вакс’илдан немедленно подбегает к нему, оставив все свои дела, и осторожно забирает змея, который сам охотно переползает в привычные и безопасные руки из страшных и чужих.       Свободной рукой Вакс обхватывает пострадавшую ладонь Перси. Руки у него горячие и бережные, и Персиваль ловит себя на том, что прекрасно понимает Саймона — он бы и сам не хотел, чтобы из тепла этих ладоней его отдавали чьим-то нервным холодным пальцам. Вакс внимательно осматривает слегка покрасневшее место укуса со следами маленьких змеиных клыков на коже, и совершенно неожиданно дует на него, словно ребёнку на ушиб, складывая губы трубочкой.       — Ты не злись на него, он вообще-то ручной, просто в стрессе становится нервным и слегка агрессивным, — Вакс одаривает Персиваля такой извиняющейся улыбкой, что пожалуй, он не стал бы злиться, даже если бы ему сказали, что змей ядовитый, и жить ему осталось около десяти минут. — А тут такое. Пришли, понимаешь, какие-то уроды, разломали ему домик. Да, Саймон? — обращается он к змею, уютно пригревшемуся под длинным рукавом его толстовки.       Перси забирает рюкзак с вещами Вакса, закинув лямку на плечо и тут же чувствуя, как тяжесть оттягивает его вниз. Саймон отправляется в свою импровизированную переноску, где немедленно сворачивается клубком. Вакс’илдан продолжает ласково ворковать о чём-то со змеем, держа обеими руками контейнер, как самое драгоценное своё имущество, когда они покидают квартиру.       Машина Персиваля дожидается их прямо на парковке перед домом. Он с облегчением закидывает рюкзак на заднее сидение и открывает переднюю пассажирскую дверь, жестом приглашая Вакса внутрь. Однако, Вакс’илдан останавливается и с любопытством разглядывает машину.       — Я почему-то ожидал, что ты любитель старомодной классики, но не догадывался, что настолько, — комментирует он, заставляя Персиваля вспыхнуть от смущения и праведного гнева.       Тёмно-синяя Ауди-100 1980-го года выпуска с крышей молочно-белого цвета досталась ему практически за бесценок. И всё же, это первая крупная покупка Перси, с которой началась его жизнь в новом городе, и одна из немногих привязанностей в его жизни, с которой он сентиментально не желает расставаться. Даже если куда сподручнее купить более новую модель, чем тратить несчётное количество времени и денег на рынке автозапчастей в поисках раритета.       — Уж извольте меня простить, что не подал вам к дверям Мерседес последней модели, — закатывает глаза Персиваль, даже не пытаясь скрыть раздражение.       — Я не хотел тебя обидеть, — тут же оправдывается Вакс, садясь в машину и всё ещё удерживая контейнер с Саймоном на своих коленях. — Я даже восхищён тем, как она дополняет твой образ.       — Сочту за комплимент, — вздыхает Перси, захлопывая за ним дверцу и садясь за руль.       Не успевает он повернуть ключ зажигания, как Вакс’илдан, вспомнив о чём-то, лезет в карман толстовки. Персиваль беспокойно барабанит пальцами по рулю, но не двигается с места — не хватало ещё возвращаться за кошельком, забытым дома, или ещё какой-то нужной мелочью. Он чувствует, как становится излишне раздражительным, и вряд-ли может сказать, что послужило тому виной в большей степени — плохой сон или волнение за Вакса.       — Забыл показать тебе это. Они оставили, — чуть дрогнувшим от волнения голосом произносит Вакс, разворачивая и протягивая Перси немного смятую записку на тетрадном листе.       Включив свет в салоне, Персиваль берёт в руки лист бумаги и быстро скользит глазами по печатным буквам, написанным от руки красным маркером — кем бы ни были преследующие Вакса ублюдки, они явно тяготеют к красному цвету.       «Ты труп, Ваксилдан, — имя написано на человеческий манер, без апострофа. — На твоих руках кровь Генри и Джеймса, и ты заплатишь за неё своей собственной. Скоро».       — У меня возник только один вопрос, — произносит Персиваль, вернув записку её адресату и всё-таки выезжая с парковочного места. — Кто такой Джеймс и почему тебя обвиняют в его смерти?       — А вот именно это меня и волнует, — отвечает Вакс’илдан, напряжённо уставившись в лобовое стекло перед собой. — Джеймс — это напарник Генри. Он был с ним в ту ночь.       — О чёрт… — вздыхает Перси.       Напряжённая тишина в салоне сохраняется до самого дома. Лишь переступив порог квартиры, Вакс, наконец, нарушает молчание.       — Ого, просторно у тебя тут, — замечает он вслух. — И мебели почти нет… Ты недавно переехал?       Персиваль стыдится сказать, что в эту квартиру он въехал ещё год назад, но так и не удосужился купить даже кухонный стол — всё равно обедать привык за своим рабочим местом, а гостей в его доме не случается. Да и проблема обнаруживается посерьёзнее.       — Кровать у меня только одна, — сообщает Перси, открывая перед гостем дверь спальни, совмещённой с рабочим кабинетом. — Но не переживай, я посплю и в кресле, в крайнем случае всегда могу постелить себе на полу.       Вакс’илдан отвлекается от изучения инструментов и деталей, разбросанных на столе Персиваля, и поворачивается к нему, застывшему в дверях.       — Мне кажется, на твоей кровати можно поместиться и вдвоём, — говорит он тоном, заставляющим Персиваля вздрогнуть от бегущих за ворот мурашек и ощутить, как кровь приливает к лицу. Видимо, Вакс замечает изменившуюся физиономию Перси, и на его губах появляется лукавая улыбка. Он выдерживает паузу прежде, чем добавить: — В смысле, она достаточно просторная, чтобы мы не мешали друг другу.       — Я обещаю, что закажу диван на днях, — неловко бормочет Перси.       Сев на край кровати, Вакс протяжно и очень заразительно зевает — Персивалю приходится прикрыть рот рукой, скрывая накативший на него следом приступ зевоты — и раскидывается поперёк заправленной постели, сладко потягиваясь.       — Не знаю, как тебя, а меня очень сильно утомила эта ночь, — говорит Вакс’илдан. — Разрешишь воспользоваться твоей ванной?       Персиваль кивает и, как только его гость скрывается за дверью, принимается расстилать постель, погружённый в свои мысли. Предлагая Вакс’илдану переехать пожить к себе, он не колебался в раздумьях ни секунды. И лишь теперь, впервые приведя в свой дом другого человека, Персиваль осознаёт, что с этого дня привычный уклад его одинокой, но понятной и безопасной жизни изменится.