Земляничная поляна | Smultronstället

      Август 1998 года.       «…Эта картина даёт нам возможность взглянуть на жизнь с другой стороны — через призму потерь, сомнений и попыток найти утешение, которое часто ускользает от нас. Появление смерти как неминуемого элемента человеческого существования в фильмах Ингмара Бергмана, особенно в «Земляничной поляне», часто воспринимается как нечто неизбежное и одновременно неизъяснимо чуждое. Драматургия Бергмана заключается не только в том, чтобы…»       За стенкой резко раздаётся грохот барабанных отбивок, сопровождаемый гнусавыми звуками гитары. Вздрогнув, Эмили нечаянно оставляет росчерк на странице и с досадой фыркает, понимая, что начальный лист её доклада нещадно испорчен. Отшвырнув ручку, она встаёт из-за стола и собирается выразить своё негодование громким стуком, но только теперь услышав ругань с первого этажа, понимает, откуда у младшего брата возникло желание послушать музыку во втором часу ночи — не иначе, как родители опять цапаются на кухне из-за какой-то мелочи. Её рука замирает у стены, так и не решаясь постучать. Смиренно выдохнув, Эмили садится обратно, вырывает листок и вновь утыкается в блокнот, старательно игнорируя шум и заново переписывая абзац.       Через происходящий в доме хаос Эмили вскоре улавливает знакомое поскрипывание досок на фасаде здания и треск веток дерева, растущего под её окном. Девушка так и не поднимает головы, прилежно выводя слова, и даже не оборачивается, несмотря на то, что звук подбирается всё ближе к окну её комнаты. Наконец, тихий скрежет оповещает о том, что приоткрытая створка распахнулась. За спиной Эмили раздаётся громкий стук сапог, позвякивание амуниции и чьё-то тяжёлое дыхание.       — Так запыхался на второй этаж лезть? — насмешливо интересуется она, дописывая строчку. — Теряешь хватку, Джеймс.       — Твоё остроумие сейчас ни к чему, — ворчит в ответ грубый мужской голос.       — О-у, так ты считаешь, что я остроумная? — с довольной улыбкой спрашивает Эмили, наконец, захлопывая блокнот и разворачиваясь на стуле. При виде крови улыбка в тот же миг сходит с её лица.       — Кроуфорд, какого?.. — едва ли не вскрикивает она, подскакивая с места. Держась за окровавленный бок одной рукой, мужчина предупреждающе прикладывает палец к губам, призывая быть тише, и хрипло приказывает:       — Не кричи. Второй раз вломить твоему папаше я пока не в состоянии.       Порывисто задышав, Эмили так и не договаривает и поворачивается к двери комнаты. С первого этажа всё так же доносятся громкие пьяные голоса, и даже музыка из-за стены не может перекрыть их полностью. Зажимая рану, Джеймс пытается сесть повыше, но тут же сползает по стене и морщится от боли. Эмили переводит на него полный тревоги взгляд, по его внешнему виду пытаясь понять, насколько критично его состояние.       — Ты… поможешь или как? — через силу спрашивает он, глянув на неё исподлобья. Окончательно смиряясь с тем, что этой ночью закончить с докладом ей не светит, Эмили делает шаг к осевшему на пол мужчине.       — Он вломит нам обоим, когда узнает, что я тебе помогаю, — ворчит она, но всё же поднимает его на ноги, закинув его тяжёлую руку себе на плечо. Кряхтя, Джеймс кое-как встаёт, перенося на неё часть своего веса, и следует вместе с ней до кровати.       — Хах, посмотрим. Эта пьянь даже по своему отражению в зеркале промахнётся, — натужно улыбнувшись, презрительно выговаривает он. Свалившись здоровым боком на кровать, он тратит пару секунд на передышку, а затем опирается рукой на постель и медленно выпрямляется, небрежно отмахиваясь от помощи. Убедившись, что он в состоянии сидеть, Эмили кидает растерянный взгляд на свои перепачканные его кровью ладони и отступает к двери.       — Сиди тихо, ладно? — просит она напоследок. Шутливо отдав ей честь, мужчина дожидается, пока она выйдет из комнаты, а оставшись в одиночестве, устало ссутуливает плечи и съёживается от боли. Ругнувшись через сжатые зубы, он окидывает комнату немного помутнённым взглядом. Рассматривая многочисленные пёстрые плакаты на стене, он задерживается на постере над кроватью и невольно усмехается.       — Моррисон, блять, — тихо бормочет Джеймс себе под нос. — Ну конечно же, тебе нравится грёбанный Джим Моррисон…       Он резко замолкает; от очередного приступа боли у него перехватывает дыхание. Крепко сжав зубы, мужчина зарывается пальцами в чёрную шевелюру и зажмуривается так сильно, что перед глазами плывут разноцветные круги. В ушах всё ещё звенит после недавней перестрелки, а мышцы гудят от перенапряжения. Щелчок дверного замка и голос вернувшейся Эмили доносится до него как через толщу воды:       — Вот только не вздумай здесь отключаться.       Выдавив усмешку, он ворчит, не открывая глаз:       — Какая заботливая. Смотри не добей меня своей гостеприимностью.       — Ох, помолчи лучше, — не скрывая недовольства, фыркает Эмили, швыряя принесённую аптечку рядом с ним на край кровати и отставляя миску с тёплой водой на тумбу. По-прежнему усмехаясь, Джеймс расправляет поникшие плечи и позволяет девушке снять с него куртку, стойко выдерживая пульсирующую в раненном боку боль. Эмили берётся за край его разорванной футболки, помогая ему отлепить насквозь окровавленную ткань от раны и стянуть предмет одежды через голову. Усевшись подле него, она прикусывает губу, оценивая серьёзность ран на поджаром теле, сплошь покрытом чёрными узорами татуировок и кровавыми разводами. Её рука осторожно проходится по краям крупного пореза, проверяя, что кровотечение остановилось и в ране ничего не застряло. Джеймс тихо шипит через зубы от прикосновения холодных пальцев, но остаётся неподвижным.       — Кто это тебя так? — спрашивает девушка, осматривая глубокую полосу, длинным кровавым росчерком красовавшуюся на его боку. В её голосе уже больше беспокойства, чем негодования.       — Да мудак один, — тяжело дыша, хмуро бросает мужчина. — Я в него полную обойму выпустил, а он никак помирать не хотел. Ножом отбиться пытался. Пришлось…       — Так, понятно. Ложись, — перебивает она, не желая слышать дальнейших подробностей. Забираясь с ногами на кровать, Эмили придвигает к нему подушку. Скинув ботинки, Джеймс с её помощью осторожно заваливается на бок, лицом к ней. Устроившись поудобнее, он судорожно выдыхает и не удерживается от очередного комментария:       — Так быстро в кровать меня ещё не заманивали.       Эмили проходится по нему строгим взглядом — слишком уж строгим для семнадцатилетней девчонки.       — Слушай, вот надо тебе вечно…       — Ну всё, всё, не заводись, — примирительно бормочет он, удерживая её рядом с собой за запястье. — Развеселить тебя пытаюсь. А то у тебя такое лицо, будто ты меня уже хоронить собралась.       Эмили раздражённо выдыхает, но лишь молча пододвигается ближе и тянется через него к миске с водой. Её рука, сжимающая вымоченную тряпку, замирает над раной.       — Если что, у меня есть «Лидокаин», — на всякий случай предлагает она, но Джеймс с презрительной усмешкой прикрывает глаза:       — Сделаю вид, что не слышал этого.       Эмили возводит взгляд к потолку, а затем склоняется над ним, принимаясь промывать рану. Мужчина вздрагивает, стоит мокрой ткани коснуться повреждённого участка, и прикусывает щёку, пытаясь отвлечься от скверных ощущений на стоявшие в доме звуки, в частности — на грохоте музыки в соседней комнате. Подложив ладонь под щёку, он прислушивается к знакомой мелодии, а затем обращает внимание на настенные часы.       — Малому спать не пора ещё? — тихо спрашивает он, искоса глянув на Ньюман.       — Уснёшь тут… под эти крики, — мрачно и будто бы нехотя отвечает она. — И этот «малой» уже с тебя ростом. Сам разберётся, что ему делать.       Джеймс лишь хмыкает, соглашаясь, и принимается рассматривать её сосредоточенное лицо в свете прикроватной лампы, пока она утирает запёкшуюся кровь с его татуированных рёбер.       — Обязательно было сюда тащиться? К дружкам своим почему не пошёл? — переводя тему, спрашивает девушка.       — К кому это? — глухо уточняет он. — Ты про Моргана, что ли? Этот от одного вида крови в обморок шлёпнется.       Эмили на секунду останавливается, едва не засмеявшись, но тут же проглатывает смешок и берётся за антисептик, возвращая себе собранный вид.       — А в больницу почему не обратился? — вновь подаёт голос она, по большей части, чтобы не слушать происходящего в доме. Джеймс шумно выдыхает, и стальной взгляд его серых глаз теперь полон раздражения и укора.       — Вот нахера ты спрашиваешь, если и так знаешь ответ? — вполголоса отвечает он вопросом на вопрос.       — В сознании пытаюсь тебя держать, грубиян, — быстро находится Эмили и, насупившись, слабо пихает мужчину в грудь за резкость его тона. Лениво увернувшись, Джеймс тут же смягчается, несмотря на неприятное жжение в боку. Его губы трогает хорошо знакомая ей ухмылка.       — Сама знаешь, мне там не рады, — вкрадчиво говорит он, словно гипнотизируя. — Да и зачем туда, если у меня есть ты?       Не получив никакого ответа, он поднимает руку, касаясь плеча девушки, и аккуратно откидывает её волосы назад, чтобы лучше видеть её лицо. На её вопросительный взгляд он полушёпотом поясняет:       — Мешаются ведь. Как ты вообще что-то видишь?       Он замечает, как розовеют её щёки от прикосновения, и это вызывает у него очередную улыбку. Не встретив возражений, Джеймс не торопится убирать руку, скользя сбитыми костяшками по изгибу её шеи. Его внимание вскоре привлекает поблёскивание украшений на её ухе. Забитые татуировками пальцы проходятся по трём свежим проколам на её мочке, и мужчина тихо ворчит:       — Стоило всего на неделю уехать. Когда успела?       Не отвлекаясь от обработки, Эмили отрешённо отвечает:       — Не твоё дело.       — Селена надоумила, что ли? — не успокаивается он. — Честное слово, руки этой бляди поотрываю…       — Эй! — возмущается девушка, выпрямляясь и ухватывая его за запястье. — Давай вот без этого. Тут и без тебя ругани хватает.       Джеймс морщится, но послушно замолкает, в повисшем между ними молчании бездумно вслушиваясь в пьяные крики на первом этаже. Эмили отпускает его руку, на миг задержав взгляд на татуировке змеи на его предплечье, и тянется к аптечке за нитками, параллельно пытаясь припомнить технику наложения швов. Уставившись в стену, затихший Джеймс через какое-то время заговаривает снова:       — Я тебе уже говорил. Одно слово, и я заберу тебя отсюда…       — Не начинай, — тихо и твёрдо предупреждает Эмили, вдевая нитку в иголку. — Сам же знаешь, нужен ещё год. И без него я не сбегу.       Она мимолётно кивает в сторону стенки, за которой грохочет музыка.       — Необязательно до восемнадцати всё это терпеть, — так же тихо возражает он. — Я читал, что через суд можно добиться, как её там… эмансипации?       Эмили, не удержавшись, фыркает от смеха и бросает на него насмешливый взгляд.       — Прости, что ты делал? «Читал»? «Эмансипация»? Ты в Гарвардской библиотеке людей резал, что ли? — иронично спрашивает она, и последовавшее за этим выражение его лица веселит её ещё больше.       — Блять… — устало выдыхает Джеймс, прикрывая глаза ладонью. — Пиздец ты вредная, Ньюман. За эту неделю ещё вреднее стала.       — А ты неотёсанный мужлан, но я же помалкиваю, — невозмутимо заявляет она, дезинфицируя иглу пламенем от зажигалки.       — Ещё бы ты не помалкивала, — ехидно отзывается он, глянув на неё из-под ладони. — Тебе же такие и нравятся.       Скривив губы, она никак не комментирует это высказывание, и Джеймс самодовольно хмыкает. Перетянувшись через него, девушка пододвигает лампу к кровати для лучшего обзора, и прежде чем начать делать первые стежки, всё-таки предупреждает:       — Сразу скажу, ровно не получится.       Хохотнув, Джеймс доверчиво прикрывает веки и откидывается на подушку, заявляя:       — Да хоть картину крестиком там вышивай. Просто закончи.       Сдержанно улыбнувшись на его беспечность, Эмили почти сразу серьёзнеет, переводя взгляд на порез. Джеймс внимательно наблюдает за ней из-под полуопущенных ресниц, и от того, насколько бережны и неторопливы её движения, уголки его губ остаются вздёрнуты в улыбке. Ругань на первом этаже по ходу процесса незаметно затихла, как и музыка в комнате её брата, и теперь слышно лишь жужжание лампы и тяжёлое дыхание мужчины. Первые стежки, как и ожидалось, получаются неидеальными, и Эмили хмурится, мысленно призывая себя собраться. Благо, в наконец воцарившейся тишине легче сконцентрироваться.       — Аккуратная такая, — еле слышно подмечает Джеймс, вновь нарушая молчание. — Всё правильно делаешь, не переживай.       Мужская рука опускается на её колено, поощрительно поглаживая. Эмили слегка напрягается и останавливается, стиснув иголку в подрагивающих пальцах.       — Перестань, — не глядя на него, требует она. — Ты меня отвлекаешь.       — Ну а ты не отвлекайся, — понизив голос до хриплого шёпота, со смешком парирует мужчина. — Учись работать в режиме многозадачности. Пригодится в будущем.       — Боже, да ты и впрямь стареешь, — тихо бормочет Эмили, уже более уверенно продолжая шов.       — Ага, — саркастично соглашается он, нехотя убирая руку. — Посмотрим на тебя через десять лет. Похуже меня учить других жизни будешь.

***

      Июнь 2008 года.       — Ньюман, я тебе последний раз повторяю: я не хочу в это лезть, — гнусаво проворчал голос из динамика. — Ты уже весь Альянс на уши поставила. Ещё и до руководства добралась. Меня, как грёбанного школьника, сегодня к директору на ковёр вызывали.       — Мне очень жаль, что до этого дошло, — без капли сожаления проговорила Эмили, мягко откидываясь в кресле. — Может быть, стоило отвечать на мои звонки, чтобы этого не случилось?        Её собеседник вздохнул, видимо, немного пристыженный этим замечанием, но продолжил всё с тем же упрёком в грубоватом низком голосе:       — Хочешь совет? Угомонись. Ты этим крестовым походом никого не вернёшь. Засади Симмонсов за решётку и просто живи своей жизнью.       — Как у тебя всё просто, Морган, — поморщившись, проворчала она, выпрямляясь. — А в ту хрень, что за мной гоняется, надо разок ракетницей пальнуть, наверное.       — Ну… Ракетница лишней не будет, — поддержал он идею, хоть уже и не так уверенно. Выдохнув, Эмили поднесла руку к лицу и потёрла переносицу, ощутив поступающую головную боль. Несмотря на второй день отсутствия Аарона в связи с его отстранением, причин для мигрени у неё не убавилось.       — Можно у тебя спросить? — поинтересовалась она после небольшой паузы. — Как ты вообще спишь по ночам? После всего, что произошло?       — Честно? Херово. Но спасибо, что спросила, — мрачно ответил он. Не уловив в его грубом голосе лукавства, Эмили замолчала; на миг ей стало совестно, но в её кабинет почти сразу постучали, пресекая возможность извиниться. С досадой глянув на дверь, девушка торопливо проговорила, поднимаясь с кресла:       — Надо идти. Пообещай мне, что подумаешь над предложением.       — Ты сначала сопляка этого выгони, а уж потом его место предлагай, — иронично заметил Морган. Прежней враждебности, как в начале разговора, Эмили уже не уловила.       — Уж я-то выгоню, не беспокойся, — с натянутой доброжелательностью пропела она и положила трубку, прежде чем он успел что-либо добавить. Стук повторился, на этот раз громче и агрессивнее. Распахнув дверь кабинета, Эмили на автомате настороженно отступила на шаг и уставилась на нахмуренного Стива с объёмным букетом роз в руках.       — Что за чёрт? — озадаченно вырвалось у неё. Мрачнее тучи, Стив ступил в её кабинет и сказал:       — Сама подумай. Любимец твой, кто ж ещё. Задобрить тебя теперь пытается.       Уловив намёк на Аарона, Эмили едва не закатила глаза.       — Перестань его так называть, — устало попросила она, но Стив не успокаивался:       — А как ещё мне его называть? После того, как ты ему вместо наказания две недели отпуска назначила.       Эмили повнимательнее пригляделась к парню. Тон ей не понравился, как и то, что Стив, кажется, вовсе избегал смотреть на неё.       — Во-первых, это не отпуск, а дисциплинарное отстранение, — строго пояснила Эмили. — А во-вторых, прекращай уже на меня дуться. Я не для того с советником поцапалась, чтобы выслушивать подобное.       — Как скажешь, — отрешённо буркнул он и окинул взглядом кабинет. — Куда их?..       Эмили молча указала на корзину для мусора. Шурша обёрткой, Стив без особой жалости швырнул цветы в ведро и шагнул к выходу из кабинета, отряхивая руки.       — Бенсон. Задержись, пожалуйста, — остановила его девушка. Несмотря на обращение по фамилии, её голос стал мягче. Стив замер в дверях и тяжко вздохнул, будто решая, подчиниться или нет. Развернувшись, он прошагал обратно к ней и встал напротив. Вздёрнув подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза, Эмили понимающе заговорила:       — Ты имеешь право злиться. Я сама злюсь не меньше тебя.       — Да как-то не похоже, — скептично пробормотал Стив, уводя взгляд куда-то в сторону.       — Вот как? А на что это похоже, по-твоему? — безуспешно пытаясь заглянуть ему в глаза, терпеливо продолжала она.       — Не знаю я. Просто… — сбившись, он сжал руки в кулаки и, наконец, не выдержал. — Блять, ну какого чёрта, Эми?!       Девушка лишь молча приподняла брови, ожидая чего-то подобного, а он продолжил, сопровождая свою речь активной жестикуляцией:       — Этот хер тебя с первого дня достаёт! Я каждый день слушаю, как он про тебя какие-то гадости рассказывает! А в лаборатории… там два трупа наших ребят! Два! И пацан тот ещё. Сколько ему было? Лет двадцать? А всё потому, что этот идиот поленился поднять жопу со стула и сделать то, что ему приказали!..       Эмили выслушивала его тираду с непроницаемым лицом, не перебивая и игнорируя повышенный тон; понимала, что злоба, с которой он говорил, нацелена не на неё. Да и, по правде говоря, с каждым высказанным словом она была согласна, но виду пока не подавала, просто позволяя парню высказаться.       — …А после всего, что он натворил… Две недели? Две, мать его, недели?! Да по нему присяга плачет! Тебя это разве не злит? Как ты вообще с ним разбираться будешь, раз на него управы никакой? — закончил Стив и тут же поджал губы. Решимость в его глазах стремительно потухла. Тяжело дыша, он глянул на неё исподлобья и, видимо, теперь ожидал выговора за своё «выступление». Эмили лишь тихонько хмыкнула и кратко спросила:       — Полегчало?       На его усталом озлобленном лице промелькнуло вопросительное выражение. Шмыгнув носом, Стив охрипшим голосом бросил:       — Ага. Спасибо.       — Вот и славно, — всё так же невозмутимо сказала она, давая ему ещё немного времени поуспокоиться. Парень судорожно вздохнул, анализируя сказанное самим собой, и неловко прочистил горло. Вид у него был такой, словно он сам себя напугал своей резкостью.       — Как я буду разбираться с Аароном, только моя проблема, — убедившись, что ему больше нечего добавить, терпеливо разъяснила девушка. — Мне жаль, что тебя это расстраивает, но я правда делаю всё, что в моих силах. Даже если тебе так не кажется.       Стив нахмурился, глядя на чернеющее окно за её спиной, но через секунду всё-таки посмотрел на неё, и морщинки на его лбу немного разгладились.       — Я знаю, — наконец, выдавил он. — Ты извини, я… Я не хотел на тебя орать. Бесит он меня просто, вот и всё.       Она едва заметно кивнула, давая знать, что не обижена. Поразмыслив, Эмили предложила:       — Знаешь, смена почти закончилась. Поезжай к себе. Только сначала зайди в зал совещаний, скажешь Кеннеди и остальным, чтобы тоже расходились.       Стив, однако, продолжал испытывающе смотреть на неё, не спеша уходить.       — Да ради бога, я тебя не отстраняю, — проворчала она, разгадав, к чему эти взгляды. — Завтра с утра чтобы был на смене.       — Ладно. Понял, — смиренно бросил он, отступая к двери. Возвращаясь к своему столу, Эмили обернулась, добавляя:       — И передай Аарону, чтобы больше…       — Сама можешь ему сказать, — перебил Стив, снова мрачнея. — Он там, у разведки. Свой социальный рейтинг повышает.       Эмили растерянно уставилась на него, словно надеялась, что ей послышалось. Парень невесело усмехнулся на её растерянный вид, с иронией спрашивая:       — Что, тебя удивляет, что он приказа ослушался? Если ты не заметила, он это дело любит.       — Тебе не кажется, что с этого и надо было начинать? — укоризненно заметила девушка, быстрым шагом направляясь к двери. Стив вдруг шагнул вбок, преграждая ей путь, и наигранно беспечным тоном предложил:       — Слушай, может, ну его? Ты только слово скажи, ребята сами его вышвырнут.       — С чего бы это? — насторожилась она, отступив на шаг. — Стив, что происходит?       — Он там… Да короче, пьяный он, — через зубы признался парень. — Я же знаю, как ты к таким…       Договорить он не успел — Эмили пронеслась мимо него к двери, пулей вылетая из кабинета.

***

      До последнего надеясь, что всё это — просто дурацкая шутка, Эмили вошла в комнату разведки и почти сразу заслышала знакомый ей до отвращения голос Симмонса-младшего. Пройдя к окружавшей его смеющейся компании, состоявшей из солдат Аарона, девушка деловито кашлянула, оповещая о своём приходе. Солдаты расступились, а Аарон, улыбнувшись, фамильярно бросил в повисшей тишине:       — Привет, Эми.       — Да уж, наглости тебе не занимать, — настораживающе сдержанным тоном проговорила она, убирая руки за спину. Её тяжёлый взгляд прошёлся по всей компании. Те, кто были поумнее, поспешно разбрелись по помещению, принимаясь за работу, остальные же остались в предвкушении представления.       — Мисс Ньюман… Прикажете вывести его? — неуверенно предложил один из её подчинённых, подошедший к ней со спины, но Эмили сдержанно заявила:       — Не надо. Я разберусь.       — Точно? А может…       Она посмотрела на солдата через плечо с лёгким раздражением, и парень, стушевавшись, отступил, едва заметно кивая остальным:       — Расходимся, народ. Не на что тут смотреть.       Не собираясь устраивать присутствующим развлечение, Эмили перевела взгляд на Аарона, распоряжаясь:       — Ты идёшь со мной, Симмонс. Остальным — работать.       — У-у, кого-то ждёт порка, — тихо протянул вслед Аарону один из оставшихся, вызвав всеобщие смешки, но тут же поник, наткнувшись на предупреждающий взгляд начальницы. Аарон откровенно усмехнулся на шутку, словно наслаждаясь ситуацией, и неспешно поднялся с кресла, чуть пошатываясь. Его заторможенные движения лишний раз подтверждали сказанное Стивом. Никак не комментируя состояние парня, Эмили молча повела его прочь из комнаты разведки, не оборачиваясь, и только её прямая спина и напряжённые плечи выдавали, в каком раздражении она находится от всего происходящего. В пустых коридорах вечернего штаба стояла звенящая тишина, в которой глухо отдавался стук её каблуков. «Только не говори ничего» — мысленно повторяла она про себя, шагая по лестнице.       — Знаешь… Пока меня нет, я надеялся, ты подберёшь кого-то получше, — будто бы назло, заговорил Аарон. — А ты всё за Бенсона держишься. Обидно, так-то.       Эмили поглубже набрала воздуха в лёгкие, никак не реагируя на провокацию, хоть и очень хотелось. Толкнув тяжёлую дверь, она повела провинившегося капитана по коридору, а Аарон заговорил вновь:       — Розы тебе понравились?       — Не вздумай больше слать мне цветы, — холодно заявила Ньюман. — Это неуместно. И вообще, у меня на них аллергия.       — Гонишь, — недоверчиво бросил Аарон. Эмили резко затормозила и обернулась на него так, что поддатый парень чуть не налетел на неё.       — Да неужели? Тогда почему у меня руки так и чешутся тебе врезать? — ядовито спросила девушка, подсознательно понимая, как стремительно теряет контроль над собой. Мазнув пьяными глазами по её лицу, Аарон расплылся в ухмылке.       — Какая злая… Давно тебя такой не видел, — протянул он, будто этого и добивался. Она вспыхнула и молча развернулась, намереваясь продолжить путь до кабинета, но Аарон вдруг ухватил её за локоть и рывком вернул к себе. Свободная рука Эмили едва не взметнулась с намерением наградить парня пощёчиной, но девушка вовремя сдержалась и лишь выдернула локоть из его хватки, собирая в кулак последние крохи терпения, что у неё оставались.       — Ты… наглый, несносный мальчишка, — вне себя от негодования процедила она. — Вот зачем ты припёрся? Неужели это так сложно — разок побыть мужчиной и понести ответственность за свой косяк?..       — О-у, так ты хочешь, чтобы я побыл мужчиной? — ухмыльнувшись, придрался он и ступил к ней. — Не объяснишь, как именно?       Эмили брезгливо подалась назад и оказалась зажата между собеседником и стеной; рука Аарона легла на уровень её головы. Быстро смекнув, к чему это всё идёт, Эмили сжала руку в кулак, но внезапно помедлила. Подавив инстинктивное желание сразу ударить наглеца, она лишь возмущённо посмотрела в глаза нависнувшему над ней парню.       — Сегодня неудачный день, чтобы злить меня, Симмонс, — угрожающе тихо сообщила Эмили. — Аккуратно выбирай свой следующий шаг.       Чудом сохраняя холодный рассудок, она выжидала, не помня, когда в последний раз ей приходилось сдерживать подобную злость. Без веского повода любое её действие может быть расценено как превышение полномочий, благо, Аарон игнорировал её предупреждение, в упор не видя в ней угрозы.       — Так вот она какая, знаменитая «ньюмановская» злоба, — довольный своей безнаказанностью, съехидничал он. — Столько разговоров, а по факту только язвить можешь? Ну давай, поугрожай мне ещё, меня это даже заводит.       Содрогнувшись от охватившего её отвращения, она попыталась отпихнуть его от себя, но его пальцы цепко впились в её плечо, силой удерживая у стены.       — Да что с тобой такое? Ты под кайфом, что ли? — недоумевая от его предельно развязного поведения, спросила девушка.       — Ладно тебе прикидываться, — изобличающе бросил Аарон, дыша на неё перегаром. — Он ведь тоже манерами не отличался.       Эмили трепыхнулась ещё раз, окончательно теряя терпение:       — Да кто «он»? Про кого ты говоришь?..       Аарон как-то неприятно усмехнулся.       — Кроуфорд, кто ж ещё?       Имя, прозвучавшее из его уст, застыло в воздухе. Эмили даже перестала сопротивляться, поднимая растерянные глаза на Симмонса, и на миг ощутила себя зашуганной девочкой-подростком. Тишина в коридоре стала почти оглушающей.       — Что ты сказал? — еле слышно прошептала она. Довольный её реакцией, он склонился с улыбочкой на губах, и Эмили, помимо алкоголя, почуяла ещё и исходивший от него запах табака — слишком знакомое сочетание, от которого её воротило больше всего. Аарон размеренно повторил, практически смакуя имя:       — Джеймс Кроуфорд. Слышал, тот ещё псих был. М-да, ведьмочка, я, конечно, подозревал, что ты любишь постарше, но чтобы настолько…       От услышанного Эмили помрачнела; её свободная рука сама собой сжалась обратно в кулак так, что ногти впились в ладонь.       — Если ты хоть кому-нибудь…       — То что? — вызывающе улыбаясь, спросил Симмонс. — Что ты можешь? Бенфорду своему пожалуешься?       — Ты понятия не имеешь, куда лезешь, — угрожающе прошипела Эмили. — Завязывай, пока…       — Эми, давай начистоту, — пренебрежительно перебил Аарон, игнорируя её тон. — У меня почему-то такое чувство, что у тебя на меня нихера нет. И сделать ты ничего не можешь. Важничаешь только, строишь из себя хер пойми что. А сама с наёмниками якшалась… Что, плохие парни нравятся, да?       Сверля его презрительным взглядом, Эмили чуть прищурилась, начиная примерно понимать, что движет нетрезвым парнем. От догадки её едва не пробило на смех.       — Так вот, в чём дело? Ты так его изображать пытаешься, что ли? — чудом не расхохотавшись, спросила она. Аарон вместо ответа подался ближе и открыто прошёлся по ней взглядом сверху вниз. Эмили вся подобралась и, несмотря на отвращение, улыбнулась краем губ, представляя, с каким удовольствием она сейчас вмажет по самодовольному лицу пьяного парня, который вот-вот перейдёт черту. Она вложит в этот удар всю свою обиду, всю злобу за неслыханную дерзость и грубость. Это точно будет стоить всех жалоб и бумажной волокиты, которые последует за этим.       — Ну давай, делай, что задумал, — в открытую подначила девушка. — Я как раз искала повод тебе врезать.       Грохот дверей оповестил, что на этаже они теперь не одни. Сильная рука вдруг схватила замешкавшегося Аарона за шкирку и отлепила от Эмили прежде, чем тот хотя бы успел обернуться на гулкий звук шагов.       — Читаешь мои мысли, — поддержал мрачный голос Леона, возникшего со стороны лестниц. С силой швырнув Аарона в противоположную стену, Леон почувствовал резь в перебинтованном плече, но даже не поморщился — заклокотавшая в нём злоба от увиденного и инстинкт защищать девушку сейчас были сильнее любых физических ощущений. Аарон скривился от вспыхнувшей боли в позвоночнике, выпрямился и в ужасе уставился на неумолимо приближающегося к нему агента.       — Э-эй, приятель, погоди, — стушевавшись, залепетал парень, изобразив улыбку, — ты всё не так…       — Леон, постой!.. — подавшись за агентом, окликнула Эмили, но было слишком поздно. Жалкие оправдания Аарона были прерваны прилетевшим в его челюсть кулаком. Парень дрыгнулся и обмяк, сползая по стене. От падения на пол его удержало только то, что Леон вцепился в него мёртвой хваткой, резко дёрнул, возвращая в стоячее положение, и тут же ударил снова, не давая капитану опомниться. Вздрогнув, Эмили ошеломлённо уставилась в широкую спину агента, надеясь, что тот благоразумно остановится, но обычно спокойного и сдержанного Леона сейчас вело не благоразумие, а только неконтролируемая волна праведного гнева. Ослеплённый яростью, он ударил ещё раз, затем ещё один; бил до тех пор, пока раненое плечо не свело обширной судорогой, отдавшей в его локоть. Окровавленный Аарон, всего какими-то секундами ранее уверенный в своей неприкосновенности, безвольно повис на державшей его руке и затравленно воззрился на Кеннеди, и не помышляя о том, чтобы отбиться.       — Я тебе устрою отстранение, сука, — с неприкрытой угрозой прорычал Леон, — на полгода минимум…       Он снова занёс руку.       — Нет, стой! Не надо! Ньюман, угомони его! — обретя возможность говорить, завизжал парень, засучив ногами и уставившись на грозивший ему кулак.       — Леон! Прекрати сейчас же, — уже более твёрдо окликнула агента Эмили, выходя из оцепенения и пряча собственное удивление от его реакции за относительно сдержанным тоном. Полный негодования Леон стиснул зубы, услышав приказ, и после недолгой борьбы с собой медленно опустил зависшую в воздухе руку. Однако отпускать Аарона не стал, припечатав его к стене тяжёлым кулаком. Коротко выдохнув, Эмили поправила волосы и прошла к ним, чтобы как следует рассмотреть помятое лицо Симмонса.       — Ты в порядке? — мельком глянув на девушку через плечо, уточнил Леон.       — Смеёшься, что ли? — нервно оправляя рукав рубашки, беззаботно отозвалась Эмили.       — Отцепись от меня, псих! Ничего я ей не сделал! — возмущённый тем, что его незавидное положение игнорируют, заверещал Аарон. Безуспешно силясь освободиться, он попробовал сдвинуть руку агента и тут же сдавленно крякнул от удвоенной тяжести, придавившей его грудь.       — Не дёргайся лучше, «приятель», — сурово процедил Леон. — Извиниться не хочешь?       Для пущего эффекта он опять тряхнул его за ворот и впечатал в стену, будто пытаясь выбить из него слова. Боковым зрением Леон поймал на себе укоризненный взгляд Ньюман, но говорить та ничего не стала.       — Ладно-ладно, прости! — примирительно выпалил зашуганный Аарон. Леон недовольно поджал губы, и его и без того суровое лицо ожесточилось.       — Не передо мной, дурень, — терпеливо уточнил он и кивнул в сторону девушки. — Перед ней.       — Эми, прости меня, окей? — затараторил Аарон, не отводя испуганных глаз от Леона. — Наговорил спьяну всякого, с кем не бывает? Сама видишь, тут у всех нервы ни к чёрту. Про Кроуфорда это я так, позлить тебя хотел. Ты же знаешь, я бы никогда… Я бы и пальцем тебя не тронул.       Леон скептически фыркнул, не веря ни единому слову, а Симмонс замолк, с тревогой покосившись на призадумавшуюся и молчаливую Эмили. Скрестив руки на груди, она смотрела на Аарона без особого сочувствия, однако, вздохнув, вдруг тихо попросила:       — Отпусти его.       Чуть помедлив, Леон нехотя убрал руку и отступил на полшага, готовясь в любую секунду осадить его снова, если понадобится.       — То-то же, — буркнул Симмонс, нервно одёргивая воротник. Едва не закатив глаза от напыщенности парня, Леон легонько повёл охваченным болью плечом. Аарон вздрогнул на это движение и подался назад, к стене.       — Ты не мог бы?.. — попросила Эмили, многозначительно посмотрев на Леона. Поняв намёк, Кеннеди недоверчиво покосился на Аарона, но всё же повиновался и молча отошёл от них, давая им немного пространства.       — Считай, это был твой последний день на службе, «герой»! — визгливо бросил ему вслед парень, утирая кровь с подбородка. Кеннеди даже не удосужился ответить на это подобие угрозы, расслабленно откидываясь на стену и скрестив руки на груди.       — Ради бога, Аарон… — прикрыв глаза от раздражения, попросила Эмили. — Заткнись. Пока и я тебе не добавила.       Смекнув, что поддержки ждать не стоит, Аарон насупился, снова утёр кровь тыльной стороной ладони и поморщился от гудящей боли в побитой половине лица.       — Кажется, ты хотел начистоту? — с искренней утомлённостью в голосе напомнила девушка. — Тогда слушай. Я даже не надеюсь, что ты поймёшь, о чём пойдёт речь, но выслушать всё равно придётся.       Уловив новый, ранее незнакомый тон её голоса, Леон и сам невольно прислушался. Смотря на Аарона с непоколебимым спокойствием и прямотой, Эмили поведала:       — Я слишком долго была снисходительной. Говорила себе, что, может быть, вдали от отца ты возьмёшься за ум и поймёшь, что пришла пора взрослеть. Но за всё это время ты так и не проявил ни одного достойного качества. Никакой ты не капитан, и уж точно не мужчина. Ты — всего лишь избалованный мальчик, привыкший, что ему всё позволено, но больше я терпеть этого не намерена. Не хочешь работать? Ладно, дело твоё. Но впредь не вздумай отвлекать меня от моей работы. Или в следующий раз я не буду думать, как много проблем мне доставит твой отец.       Она подступила к нему почти вплотную, понижая голос и придавая ему холодный оттенок. Аарон пристыжено отвёл глаза, не выдерживая её проницательного взгляда, а она добавила:       — Имя, которое ты назвал, советую держать при себе. Оно доведёт тебя до неприятностей. И ещё: я очень расстроюсь, если завтра получу «письмо счастья» от твоего папаши по поводу этого инцидента. Надеюсь, мы друг друга поняли?       Аарон в мрачном молчании кивнул. Эмили выпрямилась, удовлетворённая результатом своей речи, и вернула себе более нейтральный тон:       — Отлично. До медпункта проводить?       — Сам дойду, — буркнул парень и посмотрел поверх её головы на Леона. — Ты лучше вон, пса своего обратно на цепь посади. Бешеный он какой-то.       — Ты ещё выпендриваться будешь?.. — запальчиво отозвался Леон и ступил вперёд, готовясь преподать ему очередной урок.       — Хватит, — осадила обоих Эмили, выставив руку. — Аарон, не паясничай. Просто иди.       Леон смерил капитана презрительным взглядом, но остался стоять на месте. С издёвкой ухмыльнувшись, парень отвернулся и поспешил к лестницам, на ходу потирая ушибленную челюсть. Прислонившись обратно к стене, Леон перевёл пытливый взгляд на девушку. Стать свидетелем знаменитой строгости мисс Ньюман было интересным опытом. Можно даже сказать, волнительным.       — Уверен, он и половины слов не понял, — прокомментировал он, сложив руки на груди. Несмотря на спокойный ворчливый тон, его плечи всё ещё тяжело вздымались. Эмили, убедившись, что Аарон покинул этаж, с еле заметным облегчением выдохнула и, наконец, обратила всё своё внимание на Леона. Её недовольство ушло вслед за капитаном, но было заметно, что и к агенту у неё остались некоторые вопросы.       — Что ты тут делаешь? — первым делом уточнила она. — Разве Стив не сказал?..       — Сказал, — хрипло подтвердил Кеннеди. — Я вот… Ключи хотел вернуть.       С этими словами он выудил из кармана ключ от зала совещаний. Эмили с лёгкой досадой прикусила губу, не понимая, как позабыла про эту маленькую деталь, но быстро взяла себя в руки, предложив:       — Оставь себе. У тебя они точно будут в безопасности.       Не оценив проскользнувшую во фразе иронию, Леон молча сунул вещь обратно в карман, гадая, отчего ему так неловко.       — Что-нибудь ещё не хочешь мне сказать? — спросила девушка, не с упрёком, а скорее с искренним любопытством. Леон опустил глаза на свою саднящую руку, раскрыл ладонь и вновь сжал в кулак, отчего боль стала ощутимей. Теперь, когда причина его ярости пропала из поля зрения, собственная реакция и впрямь показалась ему преувеличенно жестокой.       — Говорил же, что врежу ему, — хмуро оправдался Леон, понимая, что мог порядком напугать её. — Как знал, что этот урод начнёт клешни распускать…       — Ты позволил себе лишнего. И мне кажется, ты это прекрасно понимаешь, — ответил её спокойный вкрадчивый голос. Леон, заслышав неторопливый стук каблуков, поднял глаза, встречаясь с подошедшей к нему девушкой взглядом. На её красивом лице он не заметил ни испуга, ни недовольства, и это его обнадёживало. Старательно демонстрируя непоколебимость в своей правоте, он нахмурил брови и саркастично спросил:       — Что, меня сейчас тоже будешь воспитывать?       Эмили едва заметно улыбнулась, зная, что за его напускной угрюмостью стоит осознание неправильности своего поступка. Да и сама идея о том, чтобы отчитать «самого Леона Кеннеди», как маленького ребёнка, её забавляла.       — А надо? — весело поинтересовалась она. Леон скривил губы и оттолкнулся плечом от стены, выпрямляясь.       — Обойдусь. Просто доложи об этом и разойдёмся, — с уже более дружелюбной интонацией предложил он, не страшась перспективы понести ответственность за произошедшее. Хихикнув, Эмили небрежно ответила:       — Вот ещё, будто у меня забот мало. Не буду я ничего докладывать. Твоя безупречная совесть сделает всё за меня.       Леон нервно усмехнулся в ответ, выражая своё сомнение в этой догадке. Но от мысли, что наказание ему не грозит, натянутое в нём струной напряжение почему-то не спало. Может, Эмили действительно знала его лучше, чем он мог подумать.       — Ты бы поаккуратней, — предупредил он. — Если всплывёт… Решат, что я у тебя в любимчиках.       Она лишь тихонько фыркнула на подобную «угрозу».       — Ты даже у президента в любимчиках, — напомнила она. — Такое ощущение, что не нравишься ты только Симмонсам. О многом говорит, знаешь ли.       «Выходит, и тебе нравлюсь?» — едва не вырвалось у него следом, но тут вспомнил кое-что из выбитых слов извинения. Неуверенно глянув на неё снова, Леон не удержался от вопроса:       — О ком говорил этот болван? «Кроуфорд», кажется?..       На её лице он уловил какую-то эмоцию, но не сумел её распознать. Ему даже показалось, что она собиралась ответить прямо, вопреки своей привычке всё скрывать, но в последний момент передумала.       — Разве ты не слышал, что я сказала? — мягко упрекнула Эмили. — Оставь. У нас и без этого неприятностей хватает.       Леон лишь тихо фыркнул с толикой разочарования, говоря себе, что пора бы ему привыкнуть к отсутствию прямых ответов. Девушка уловила мимолётное недовольство в этом звуке, но нарочно не стала реагировать — ругаться с ним тоже у неё не было ни сил, ни желания. Ещё раз пройдясь по агенту взглядом, она собралась что-то добавить, но отвлеклась на пейджер, пикнувший на её поясе. Глянув на экран, Эмили нахмурилась всего на миг, но Леон успел заметить промелькнувшее в её глазах выражение.       — Что, «письмо счастья» от Симмонса-старшего? — помрачнев, спросил он. — Оперативно.       — Как ни странно, нет, — немного растерянно ответила она. — Просто… кое-какие дела.       Девушка устремила взгляд вглубь коридора, туда, где находился её кабинет.       — И помощь тебе, конечно, не нужна, — с усмешкой предположил Леон.       — Я умею пользоваться компьютером, спасибо, — отступая от него на шаг, парировала она с обворожительной улыбкой и вновь глянула в сторону кабинета, будто разрывалась между своими делами и тем, чтобы остаться. Стоявший у стены Леон наблюдал за её небольшим замешательством, чувствуя острую необходимость что-то сказать, но сам не мог понять, что именно. Знал только, что точно не хочет с ней расходится.       Со дня смерти Джастина Коули у них даже не было времени толком поговорить. Их редкие вечерние звонки тоже прекратились. Загруженные работой, максимум, что они могли позволить себе — раз в день сходить до кофемашины и обменяться парой фраз, прежде чем разойтись по разным сторонам штаба, пытаясь собственными усилиями восполнить нехватку людей в разведке и отсутствие продвижений по делу. А сейчас, кажется, перед ними нарисовалась возможность немного побыть наедине, но каждая мелочь намекала на то, что им стоит отказаться от этой идеи. В угоду репутации и делу.       Эмили приняла тяжёлое решение за них обоих, и когда она заговорила снова, её голос показался ему непривычно отчуждённым.       — Лучше возвращайся к себе, Леон. Уже поздно, — посоветовала она, прошла несколько шагов по направлению к своему кабинету, но ненадолго обернулась. — И, если спросят, то это был просто вопиющий случай непрофессионализма, и я очень тобой недовольна.       Леон улыбнулся краем губ от неприкрытого сарказма.       — Вас понял, мэм, — лениво бросил он вслед, с незримой тоской провожая её взглядом.       В воздухе всё равно повисло ощущение недосказанности, да и волнение в глазах Эмили при виде загадочного сообщения не давало Леону покоя. Мужчина вздохнул, борясь с желанием последовать за девушкой, дабы извиниться за свой проступок и лишний раз убедиться, что она в порядке. Но в глубине он души понимал, что такими способами, скорее всего, просто хочет заглушить начинавший нагнетать голос совести. Имя, произнесённое Аароном, уже мало волновало, ведь Эмили вряд ли нуждалась в лишних расспросах. Скорее, расспросы — это последнее, чего бы ей сейчас хотелось, после мучительно долгого рабочего дня.       Следуя её совету, Леон направился к лестнице, на автомате попрощался с кем-то из покидающих смену солдат и, снедаемый сомнениями, очнулся от собственных мыслей только в пустующем холле на первом этаже. Покидать штаб он никак не решался. Встав у окна и вперив взгляд на оранжевую полосу уходящего заката, Леон нервно побарабанил пальцами по подоконнику и ещё раз посмотрел на засыхающую кровь на костяшках. Совесть и правда мучила, как и въевшийся в память образ Аарона, зажимающего Эмили у стены. Теперь, на трезвую голову, к нему пришло понимание, что его «помощь» только добавила ей проблем. Она, конечно же, ничего не скажет; но было очевидно, что советник просто так избиение сына не оставит. Расчётливый Симмонс завалит девушку письмами и звонками с угрозами, выжмет из этой ситуации по максимуму, а Эмили даже бровью не поведёт и молча будет разбираться с этой проблемой одна. «Помог, ничего не скажешь» — мысленно ругался Леон на себя.       Мало того, она ещё и покрывать его собралась. С каких это пор он прячется за спину хрупкой девушки? Разве этому его учили в академии? Разве это — мужской поступок?.. Казалось, своей речью Эмили ненароком задела в нём больше, чем в Аароне, которому эта речь предназначалась.       Кеннеди отступил от окна, впервые за долгое время пребывая в таком смятении. Нахмуренный, он шагнул обратно по направлению к лестнице, действуя, скорее, интуитивно. Изнутри его грызли опасения. Может быть, она отправила его домой, потому что не хочет видеть его после этого инцидента. Пусть так. Но по крайней мере, ему хватит мужества услышать это от неё лично.

***

      Войдя в кабинет, Эмили поспешила к своему столу. Опустившись в кресло, она щёлкнула настольной лампой и вдруг замерла в нерешительности, уставившись в чёрный монитор компьютера. Нестерпимое желание проверить почту сдерживалось хладнокровным пониманием того, что стоит это сделать в более приватной обстановке, в идеале — дома, но ей хотелось знать ответ прямо сейчас. Она встала из-за стола, теперь уже сомневаясь и споря сама с собой, и чем дольше она медлила, тем сильнее её подмывало сделать задуманное. Пару раз измерив кабинет шагами, Эмили всё-таки мысленно приказала себе не трусить. Усевшись обратно, она с замиранием сердца открыла почтовый ящик и кликнула по первому в списке входящих письму.

«На Ваш запрос №195778 от 01.06.2008 сообщаем следующее:

В связи с действующим режимом повышенной готовности в удовлетворении Вашего прошения отказано…»

      Читать пояснительный текст она уже не стала. Глубоко вздохнув, Эмили обессиленно откинулась в кресле. Окончательно добитая этой новостью, она впилась пальцами в подлокотники, сверля взглядом ненавистное слово на экране. «Отказано». Снова.       От придавившей её плечи усталости заболела голова. Эмили прикрыла глаза и с нажимом потёрла виски, гадая, что для неё более унизительно: полученный отказ или тот факт, что она вообще на что-то надеялась.       «Нет, более унизительно будет ещё и расплакаться» — подумала она и почувствовала, как ком подкатил к горлу.       — Да твою ж мать… — прошипела девушка, вскакивая с кресла и торопливо проходя к окну. Распахнув створку, Эмили втянула прохладный июньский воздух с улицы, но легче ей от этого не стало. После стычки с Аароном удушающий запах алкоголя так и осел першением в её горле. Хотелось скоблить кожу ногтями, сдирать с себя кожный покров, лишь бы не чувствовать фантомного прикосновения цепких пальцев, грубо впившихся в её плечо.       На смену бессилию перед отказом к ней пришла обида. Она ведь только и делала, что решала чужие вопросы и проблемы; каждый день люди вокруг что-то от неё хотели, а сегодня — прямо-таки в особенности, но на её единственную просьбу ей ответили отказом. Эмили знала, что сама решила взять на себя эту ответственность, что многого просила в том письме, но думать головой сейчас было сложно. Гораздо проще было поддаться невысказанной усталости и злости, спрятаться в полумраке кабинета и, подобно обиженному ребёнку, тихо ненавидеть весь мир.       Из приоткрытого окна до её слуха донёсся звонкий радостный лай. Овчарка, привезённая ею из дома Джастина, носилась по территории штаба, дурачась и играя в «догонялки» с парой вышедших на перекур солдат. Несмотря на жизнерадостность этой картины, для Эмили она стала лишним напоминанием об одном из тел, лежавших в лаборатории. Уже в который раз за эти дни к ней пришла мысль, что именно в смерти Коули кроется причина её подвешенного состояния; словно после того случая в ней что-то надломилось. В привычном жесте отыскав кольцо на шее, Эмили ещё раз глубоко вздохнула и отчаянно попыталась взять себя в руки, но подбородок уже задрожал от незаметно подступивших слёз.       — Так, успокойся, — прошептала она сама себе. — Только этого не хватало…       Но ни попытка выровнять дыхание, ни мысленная концентрация на окружении не помогали. Надавив пальцами на переносицу, Эмили изо всех сил зажмурилась, и от этого слёзы только быстрее покатились по её щекам. Не понимая, почему у неё нет сил сопротивляться, она поджала дрожащие губы и позволила себе тихонько всхлипнуть, содрогнувшись всем телом от рвущихся из груди рыданий. Всё навалилось на неё разом: начиная полученным письмом и мыслью о Коули и заканчивая позорным инцидентом в коридоре. Опираясь руками на подоконник, Эмили беззвучно глотала слёзы, не помня, когда она в последний раз чувствовала себя настолько несчастной и униженной.       Утешало лишь то, что, по крайней мере, она успела отправить всех по домам и этой жалкой сцены сейчас никто не видит, но сокровенность момента разрушил звук чьих-то шагов в коридоре. Размеренный стук в дверь, раздавшийся следом, на фоне давящей тишины кабинета прозвучал особенно громко.       «Господи, да что ещё вам от меня надо?!» — едва не вырвалось у неё в приступе истерики. Но вместо этого Эмили сделала пару глубоких вздохов, выравнивая дыхание, торопливо утёрла слёзы и, не оборачиваясь, мягко выдала:       — Войдите.       Она не узнала собственный голос, надрывный и дрожащий. Однако предпринимать ещё одну попытку успокоится не было времени — дверь отворилась, и кто-то шагнул в её кабинет.       — Эмили? — тихо позвал её Леон с порога. В любой другой ситуации услышать его было бы облегчением, но сейчас, в момент уязвимости, она затаила сбитое дыхание и незаметно впилась ногтями в своё запястье, до последнего не желая демонстрировать ему своё состояние. До крови себя исцарапает, но ему слёз не покажет.       — Я не отвлекаю? — осторожно спросил Леон. Его взгляд скользнул по освещённой лампой фигуре Эмили возле окна, ненадолго метнулся к светящемуся монитору на столе и вернулся к девушке. Сглотнув, Эмили вместо ответа спросила, по-прежнему стоя к нему спиной:       — Что-то случилось? Почему не ушёл?       На этот раз фраза получилась увереннее. Сдерживаемые слёзы даже придали её голосу привычный строгий окрас.       — Нет, я… — Леон сделал шаг вглубь кабинета. — Я извиниться хотел. Ну, за то, что там устроил.       Судя по кротости его тона, слова давались ему нелегко. Такому образцовому агенту, наверное, редко доводилось извиняться. И всё равно ведь вернулся — просто потому, что так правильно. Даже пребывая в подавленном состоянии, Эмили едва не посмеялась, опуская глаза на подоконник. Кеннеди был просто очарователен в своей совестливости. Как на такого вообще можно злиться?       — Всё нормально, — заверила девушка, чувствуя, что дышать стало чуть легче. — Не извиняйся.       Леона, однако, её отстранённость и стандартные фразы не убедили. Прикрыв за собой дверь кабинета, он направился к ней.       — Слушай, не надо так. Я облажался, сам знаю, — признал он и в эту же секунду заметил, как она напряглась, стоило ему подойти. Расценив это как знак держаться подальше, Леон остановился за пару шагов от неё и попытался объяснить:       — И дураку понятно, что старший Симмонс теперь тебе покоя не даст. Просто… когда я понял, что этот упырь задумал… Мне как крышу снесло. Я в тот момент вообще ни о чём думать не мог.       Леон сбился с мысли от лёгкого волнения и укорил себя за то, что не продумал свою речь заранее. Мысленно призвав себя собраться, он потёр лоб и с досадой попросил:       — Не молчи. Обещаю, я ничего не буду спрашивать, ты только… Просто скажи хоть что-нибудь, ладно? Можешь даже поорать на меня, если очень хочется.       Он слабо усмехнулся на последних словах, но тут же стушевался, не получив никакой реакции.       — Всё нормально. Уходи, — еле слышно повторила девушка, незаметно задыхаясь от вставших в горле слёз. Плакать ей хотелось уже от проникновенности его слов и от того, как отчаянно он стремился с ней поговорить. Эмили держалась из последних сил, чтобы не поддаваться уговорам, сама плохо понимая, почему боится показаться ему такой. Причины крылись настолько глубоко, что этот страх был почти инстинктивным.       Леон сделал робкий шаг к ней, но остановил себя на полпути, не желая, чтобы она чувствовала себя загнанной в угол. Всё ждал, что она обернётся, но Эмили так и продолжала стоять.       — Эми, — тихо позвал он снова. — Если что-то не так…       — Сказала же, всё нормально, — чуть резче повторила она, и тут её голос окончательно сорвался. Эмили в спешке зажала себе рот рукой, но предательский всхлип вырвался прежде, чем она успела его остановить. Почти физически ощутив, как Леон напрягся после этого звука, она испуганно застыла и через пару мучительных секунд услышала его растерянный голос:       — Эмили, ты что, плачешь?       Ну вот и всё. Её персональный кошмар только что стал реальностью.       Эмили решила выйти из этой ситуации максимально «по-взрослому» — позорно соврать и попробовать уйти.       — Нет, — выдавила она и пронеслась мимо него к столу. Рассеянно шагнув следом за ней, Кеннеди наблюдал, как она дрожащими руками выключает компьютер. Неприятное чувство сдавило его грудь.       — Эй. Посмотри на меня, — мягко попросил он, теперь понимая, почему она избегала его взгляда. Девушка на эту просьбу склонила голову и судорожно выдохнула, а монитор компьютера медленно потух.       — Леон, пожалуйста, — настолько твёрдо, насколько могла, взмолилась Эмили, чувствуя, как голос начинает дрожать. — Не надо. Просто уходи.       Леон шагнул ближе, нарушив ту границу, которую старался держать, и потянулся к её плечу, заговаривая:       — Если это из-за того, что я натворил…       Эмили дёрнулась в сторону от него, будто ошпарившись, и настороженно подалась назад. Леон тут же отпрянул и развёл руками, показывая, что в его действиях нет дурных намерений.       — Воу, спокойно, — с горечью в голосе призвал он, коря себя за поспешность. — Честное слово, Эми, я ничего тебе не сделаю. Обещаю тебе.       Подобно затравленному зверю, она замерла в нескольких шагах от него, чувствуя, что сил сдерживать слёзы почти не осталось. Казалось, сил не осталось вообще ни на что. Леон смотрел на неё с искренним сопереживанием, больше не предпринимая попыток приблизиться или дотронуться.       — Эми… — сипло начал он, но так и не закончил. Эмили всё-таки сделала один робкий шаг к нему. Прежде, чем Леон успел это понять, она вдруг подступила к нему вплотную и уткнулась ему в грудь, словно просила спрятать её от нависшей над ней угрозы. Поначалу остолбенев от такого доверчивого жеста, Леон неуверенно огладил ладонями её напряжённые плечи и почувствовал, как она дрожит.       — Эй, ну чего ты? — расстроенно пробормотал Леон, чувствуя, как у него самого сердце бешено заколотилось в груди. Эмили лишь судорожно всхлипнула и вскоре ощутила лёгкое поглаживание по спине, поверх перекрещённых ремешков портупеи. Немного осмелев, Леон медленно выдохнул и осторожно заключил её в кольцо рук, сжимая в надёжных объятиях. Всхлипывающая девушка вновь услышала его размеренный бархатный голос:       — Тише, тише. Я здесь, слышишь? Я с тобой. Мы со всем разберёмся. Вместе.       От успокаивающего тона и осторожных поглаживаний ей только сильнее захотелось расплакаться. Понимая, что вот-вот зайдётся рыданиями, Эмили прижалась к нему как можно крепче и до боли прикусила губу, затыкая себя. Ослабевшая и дрожащая, она молча пыталась вернуть контроль над собой, и Леон был готов ждать столько, сколько ей потребуется, чтобы перестать судорожно всхлипывать в его руках. Он не знал, чем ещё её утешить, но Эмили было достаточно и того, что он просто прижимал её к себе, выражая своё участие и, сам того не ведая, удерживая от желания разнести кабинет к чертям. Ей хотелось биться в истерике, материться, ломать и швырять всё, что попадется под руку, но она лишь сильнее зарывалась в тёплые мужские объятия и, скорее, не плакала, а просто задыхалась от боли и обиды. Её пальцы до побеления стиснули ткань его футболки, когда она в очередной раз едва не содрогнулась от слёз.       — Прости меня… — кое-как выдавила из себя Эмили. Леон невесело усмехнулся, покрепче сжал её в объятиях и с укором прошептал:       — Вот же глупая… Не надо извиняться.        Его рука поднялась и погладила её по голове, нерешительно, будто бы спрашивая разрешения. Она даже не пошевелилась, тронутая лаской в его движениях и голосе. Стоя так в сером сумраке кабинета, он молча перебирал её гладкие волосы и не задавал вопросов, понимая, что разговаривать она сейчас не в состоянии. Его собственное ускоренное сердцебиение понемногу успокаивалось, как и девушка постепенно затихала в его руках. Сочувственно вздохнув, Леон опустил подбородок на её макушку, прислушиваясь к её прерывистому дыханию, что постепенно выравнивалось с каждым вздохом.       — Я могу чем-то помочь? — осторожно спросил он, догадываясь, каким будет ответ. Эмили надрывно и совсем не весело посмеялась, ощутив, что больше не задыхается.       — Чем ты мне поможешь? — обречённо отозвалась она. — Встречу с президентом устроишь?       Он лишь задумчиво хмыкнул, не ответив, и Эмили встревоженно подняла голову.       — Боже, Леон, это шутка!       Он невольно улыбнулся на промелькнувшее в её глазах сердитое выражение. Его рука сама собой так и тянулась к её лицу, но Леон своевременно удержался, чуть крепче обхватив её талию, и полюбопытствовал:       — Что у тебя такого случилось, раз сам президент понадобился?       — А говорил, что не будешь ничего спрашивать, — с укором напомнила она и опять торопливо спрятала лицо у него на груди. — Никакой президент мне не нужен. Добьюсь всего сама.       Вздохнув, он погладил её по плечу, и Эмили услышала его тихое:       — Уверен, так и будет.       Комментарий хоть и был сказан с явной улыбкой, но без насмешки, и девушка сочла это за искреннюю поддержку. Объятия уже не казались такими неловкими, а прерывать их точно не хотелось. Леон неспешно обвёл взглядом кабинет и только сейчас заметил пышный букет роз, выглядывающий из офисной корзины для мусора. Его губы вновь дёрнулись в усмешке.       — Про цветы в мусорке мне тоже не спрашивать? — поинтересовался он. Эмили невольно фыркнула от смеха, уже успев позабыть про выходку Аарона с букетом. Поглубже вздохнув тонкий запах мыла и древесного одеколона, исходившего от его одежды, она глухо ответила:       — Вазы подходящей не нашла.       Кеннеди рвано выдохнул, всколыхнув дыханием волосы на её макушке. Вместе с чувством юмора к ней возвращалась ясность мыслей. Присутствие Леона и его безоговорочная поддержка прогнали нелепый липкий страх, до этого удерживающий её на расстоянии. Во всём этом ополчившимся на неё мире Кеннеди казался островком спокойствия и надёжности, куда её в последнее время так и тянуло в поисках утешения.       Эмили, наконец, выпрямилась и робко подняла голову. Вблизи, в неярком свете лампы, её глаза показались Леону особенно глубокими и тёмными. Медленно и неохотно он убрал руки, почувствовав, что ему уже не нужно так крепко сжимать её в объятиях, чтобы удержать на ногах. На миг ему показалось, что в её взгляде промелькнуло сожаление по этому поводу, но тут Эмили отвела глаза в сторону и встревоженно заметила:       — Леон, твоё плечо…       Кеннеди покосился на повязку и цокнул языком, завидев расплывшееся на бинтах кровавое пятно. Похоже, во время резкого столкновения с Аароном его незажившая рана всё-таки разошлась от внезапной нагрузки. А он и не заметил, со всеми этими переживаниями.       — Бля, — коротко вырвалось у него.       — Тебе нужно в медпункт, — обеспокоенно посоветовала Эмили. Мысль о том, чтобы уйти сейчас, практически обожгла его. Несмотря на неприятное жжение под повязкой, Леон небрежно бросил:       — Да фиг с ним. Успеется.       — Леон, так нельзя, — аккуратно коснувшись его локтя, слабо укорила она, после пережитого эмоционального всплеска не имея возможности говорить громче, чем вполголоса.       — Эй, эй, — зашептал он, спешно перехватывая её ладонь. — Притормози, ладно? Говорю же, успеется.       Она замерла и смущённо опустила глаза на их сцепленные руки. Леон наверняка знал, на что именно устремлён её взгляд — на его ободранные после столкновения с Аароном костяшки. Только сейчас он вспомнил, зачем вернулся: убедиться, что не напугал её своим приступом гнева.       — Разве что… Если только сама не хочешь, чтобы ушёл, — осторожно добавил он. От нерешительности в его бархатный голос закралась хрипотца.       Вопреки его переживаниям, Эмили в ответ на это издала искренний смешок. Бережно взяв его за руку, она присмотрелась к незначительным повреждениям. Этот жест не нёс в себе явного романтичного намерения, но Леон невольно представил, как сплетаются их пальцы.       — Какой же ты глупыш, Леон, — еле слышно вздохнула она, не поднимая головы. — Даже ведь не понял, что оно того не стоило.       В её голосе вместо ожидаемого укора вдруг промелькнули теплота и смущение, и Леона как осенило: ей понравилось, что он заступился за неё. Его поступок не только не разозлил её, но ещё и явно ей польстил. Головой он понимал, что подобное применение силы — совсем не повод для гордости, но от пришедшего осознания в его груди невольно зашевелилось самолюбие. Не подавая виду, Леон нахмурился и тихо, но твёрдо заявил:       — Ещё как стоило.       Девушка спорить не стала. Увлечённо рассматривая его руку, она перевернула его ладонь и чуть нахмурила брови при виде шрама. Не сводя с неё глаз, Леон подметил, как мала её рука в сравнении с его, а девушка мягко прошлась большим пальцем по белёсой полосе поперёк его ладони. Грустно усмехнувшись своим мыслям, Эмили подняла голову.       — Ну конечно. Знаменитый Леон Скотт Кеннеди и его безрассудная тяга к геройству, — чуть насмешливо проговорила она, переходя на вкрадчивый шёпот. То, как она добродушно посмеивалась над ним, его никак не задевало. Как и в день их первого знакомства, ей это только шло.       Откровенно любуясь его лицом, наполовину скрытым мраком кабинета, она будто разглядела в мужчине то, чего прежде не замечала. Отпустив его руку, Эмили подступила ближе, прошлась пальцами по его массивному плечу и с неведомой ему ранее лаской убрала чёлку с его лица — так робко, словно боялась поранить. Кто бы мог подумать, какой тактильной она может быть, стоит лишь завоевать её доверие. Хотелось ластиться, тереться щекой об её ладонь, но Леон боялся даже шелохнуться, не уверенный, что вообще имеет право стоять так близко.       Он не сразу почувствовал лёгкий поцелуй в уголке губ — до того правильным и естественным показалось ему это прикосновение. Не получив никакой реакции, девушка приоткрыла глаза, по выражению его лица убеждаясь, что желание обоюдно, и повторила поцелуй, в этот раз более настойчиво. Её пальцы легли на заднюю часть его шеи, призывая быть посмелее и непроизвольно вызывая этим табун мурашек по его затылку.       Кеннеди сам не знал, как и почему это произошло. Продолжительная тоска по пропадавшей где-то женщине и долгие годы одиночества привели к тому, что он в тот же миг позабыл и про Аду, и про субординацию, и про тревожившее его плечо, растеряв всякую власть над собой и собственным телом. Выходя из оцепенения, Леон двинул головой на жалкий миллиметр, разделяющий их. Его губы двинулись навстречу, приоткрываясь, позволяя девушке окончательно увлечь его в поцелуй. От волнения ноги отказывались его держать. Навалившись одной рукой на край стола позади неё, Леон ненароком снёс кипу бумаг и смутно почувствовал, как девушка толкнулась языком в его рот.       Через шелест осыпавшихся страниц в кабинете раздался противный писк пейджера. Воспоминание об Аде болезненно впилось Леону в виски, сбивая весь настрой. Мужчина дёрнулся, как от удара, и остервенело стиснул шёлковую ткань рубашки на женской талии, испытывая жгучее желание сорвать устройство с её пояса и швырнуть куда-нибудь подальше. Проигнорировав сигнал, Эмили легонько потянула его на себя за ремень портупеи, устраиваясь на краю стола, и ткнулась губами в его подбородок, опускаясь ниже. Леон сглотнул, когда кончик её языка с напором скользнул по его разгорячённой коже, и недоверчиво прохрипел:       — Даже не посмотришь?..       Её беззвучный смешок защекотал его шею. Она двинулась выше, а Кеннеди весь покрылся мурашками от скользнувшего по его уху шёпота:       — Не отвлекайся.       Всё ещё с недоверием в потемневших глазах, он повернул голову, опалив её щёку сбитым дыханием. Встревоженный взгляд мазнул по её лицу, пытаясь считать, насколько она отдаёт отчёт своим действиям. Не давая ему времени размышлять, Эмили поймала его губы своими, параллельно с этим опуская его руку ниже в безмолвной просьбе прикоснуться к ней, этим бесхитростным движением напрочь сбивая трезвый ход его рассуждений. Сладковатый запах её духов окутал его, дразня и без того обострившиеся чувства. Практически задыхаясь, Леон жадно глотнул ртом воздуха и услышал гулко застучавшее в его висках опасение. Слишком быстро, слишком спонтанно — совсем не так, как бы он того хотел для них. Преданная своей работе Ньюман сейчас бездумно шла наперекор своим принципам, и казалось, нисколько не думала о последствиях. А Леона теперь мучила мысль: после всего, что произошло за эти пару месяцев, после всех этих ужасов, пытавшихся убить её монстров и грубостей Аарона, разве этого она заслуживала — случайного перепихона в кабинете штаба?..       — Эми… — глухо вырвалось у него, но хрип его голоса затерялся в очередном соприкосновении их губ. Его рука, покоившаяся на её колене, «ожила», поддаваясь соблазну, и двинулась дальше. Добравшись кончиками пальцев до кружевной оборки чулка, Леон почувствовал, как девушка доверчиво подалась навстречу, но сомнения лишь сильнее заныли в его груди. Всё его тело охватила эта странная, безотчётная тревога. Леон напрягся всем телом и вновь едва не задохнулся от чёткого ощущения, как женская рука достигла его брюк и подцепила застёжку амуниции поверх его ремня. В этот момент что-то в нём окончательно дрогнуло.       Его рука выскользнула из-под её юбки, перехватывая её запястье. Запоздало приходя в себя, Леон усилием воли заставил себя прошептать ей в губы:       — Стой, я должен… Должен сказать тебе… Ох, блять…       Он обессиленно склонил голову и судорожно сглотнул, сбитый с толку своей собственной реакцией. Шёпот его прозвучал сбивчиво и хрипло, голос дрожал, на последнем слове едва не сорвавшись. Не договаривая, Леон прижался лбом к женскому плечу, сердясь на себя за то, как легко был готов продолжать. После всплывшего в голове образа Ады он почувствовал себя так гадко, что даже ноющее в паху возбуждение не притупило пронзительный голос совести.       Девушка уловила этот виноватый тон. Осторожно погладив его по макушке, она мягко спросила:       — В чём дело, Леон? Что-то не так?       Не зная, как на это отвечать, Леон ссадил её со стола и выпрямился. Сейчас с ним всё было «не так». Измученный безызвестностью и долгими бессонными ночами из-за наличия второго телефона, Кеннеди сейчас боялся только одного — недомолвок.       Он ведь уже ловил себя на мысли пригласить её куда-нибудь, честно рассказать, что чувствует, признаться ей и самому себе, как глубоко встрял в своей зависимости от Ады. Леон знал или, по крайней мере, надеялся, что она выслушает. Эмили умела слушать, как никто другой. Даже если бы не приняла, он был бы с ней честен. Избавился бы от этого вечно подвешенного состояния; может, тогда и спать смог бы спокойнее. И почти ведь пригласил её, чёрт возьми — за секунду до того, как произошёл инцидент со свидетелем. А после смерти Коули было как-то не до подобных предложений, ни ей, ни ему.       Так нельзя. Он должен объяснить, что происходит в его жизни, пока всё не зашло слишком далеко.       Хотелось прятать от неё глаза, но Кеннеди нервно пригладил волосы и заставил себя поднять на неё тяжёлый взгляд.       — Я… не знаю, с чего начать, — поняв, что слов для описания ситуации невозможно подобрать, признался он. Но Эмили, кажется, уже всё поняла и без него.       Вся ласка пропала из её движений. Буквально отскочив от него, она настороженно спросила, заранее будучи уверенной в ответе:       — О, боже… у тебя кто-то есть, не так ли?       — Нет, это… — торопливо заверил он и на секунду призадумался. — Не совсем так. Это сложно объяснить.       Эмили эти не очень удачно подобранные слова, как и ожидалось, не убедили. На её лице отразилось несколько эмоций: смущение, стыд и испуг. Будто она только сейчас осознала, как далеко они собирались зайти. Догадка подтвердилась: она сорвалась, точно так же, как и он. Увлеклась и потеряла над собой свой излюбленный контроль.       — Чёрт, прости, я… Я понятия не имела, — виновато проговорила она. — Если бы я знала…       Попятившись от него, она едва не зацепила бедром папки, сложенные на краю стола, рассеянно придержала их и опасливо отступила на шаг, чтобы не поддаться соблазну вновь спрятаться от проблем в объятиях Леона. Её рука нервно одёрнула задравшийся подол юбки.       — Эми, я знаю, как это звучит… — начал было Леон, ступив к ней, но она выставила перед собой руку, останавливая его и с горечью в голосе требуя:       — Не надо. Не подходи.       Это был конец. Конец не только для этого вечера, но и для всего, что так долго разгоралось между ними. Леон впервые видел её такой напуганной. И в груди засело мерзкое чувство от того, что причиной был не нахальный поступок Аарона и даже не разгуливающий по городу монстр, а только он. Она больше никогда не доверится ему. Не подпустит настолько близко. Несмотря на недолгое знакомство, Леон был уверен, что вторых шансов Эмили не даёт. И свой шанс он только что благополучно «проебал». В её глазах он сейчас не более, чем импульсивный и озабоченный обманщик.       Пристыженный своим поступком Леон послушно остался стоять, всё ещё пытаясь совладать с собой, а Эмили, тихонько выругавшись, отвернулась к окну и зарылась пальцами в волосы, мысленно коря себя за собственную беспечность. Она глубоко вздохнула, пытаясь выровнять сбитое дыхание, и со стыдом ощутила, как дрожат коленки. До неё опять донёсся голос Леона:       — Эми, я вовсе не хотел… Ты ведь сейчас…       — Я знаю, Леон, конечно, я знаю, — торопливо заверила она, не желая, чтобы он чувствовал себя виноватым. — Ты всё правильно сделал, а я… Прости меня, сама не понимаю, что со мной…       От искреннего раскаяния в её голосе у Леона всё перевернулось внутри. Повисшая тишина, наполненная только их порывистым дыханием, теперь давила на них обоих, подначивая что-то сказать. Смущённые и растерянные, они переглянулись, и Леон осторожно шагнул к ней.       — Эмили…       — Тебе лучше уйти, — прервала его она, наоборот, отступая. Слова прошлись по нему ударом хлыста, и Леон едва не вздрогнул.       — Прошу, давай поговорим, — попросил он, обходя стол, но Эмили отвернулась, боясь даже взглянуть на него, и уже более жёстко проговорила:       — Не сейчас. Уходи. Поговорим потом.       Он протянул к ней руку, но тут же сжал в кулак и опустил; так и остался стоять за её спиной, не смея дотронуться. Опять эта холодная отстранённость, которой веяло от неё в первые секунды его прихода, только на этот раз вряд ли ему удастся её побороть.       — Ну зачем же ты так? — горестно прошептал он. Она ничего не ответила, сложив руки на животе, пытаясь угомонить ещё не утихшее в ней желание, которое так и подстрекало её обернуться и снова оказаться в надёжных руках агента.       — Эми… Позволь мне всё объяснить, — кротко попросил Леон. Девушка едва не вздрогнула от вызванных его проникновенным голосом мурашек. Ей тут же стало совестно за свой холодный тон.       — Обсудим всё завтра, хорошо? Нам обоим сейчас… надо успокоится, — привычно мягким голосом заверила Эмили, явно пытаясь прозвучать более спокойно, чем есть на самом деле. Леон уловил это, но попросту не знал, чем может ей помочь, кроме как прислушаться и уйти. Она услышала, как он тяжело вздохнул, явно борясь с собой, и нехотя отошёл на шаг, на этот раз уступая ей:       — Хорошо. Если ты так хочешь…       — Спасибо, — еле слышно пролепетала девушка, обессиленно прикрывая глаза и с горечью прислушиваясь к отдаляющимся от неё шагам. Едва дверь за ним закрылась, Эмили, спрятала лицо в ладонях и едва слышно простонала:       — Твою мать…       Сделав несколько глубоких вздохов, она вернулась к столу и нервно принялась скидывать свои вещи в сумку.       — Идиотка, какая же идиотка!.. — громким шёпотом ругалась на себя она, безуспешно пытаясь впихнуть блокнот для заметок в боковой карман.