Земляничная поляна | Smultronstället

      — Потрясающе. Мало того, что почерк хер разберёшь, так этот гений ещё и шифр внезапно решил добавить? — проворчал Оскар, пока вся их команда была занята изучением записей обнаруженного дневника. Работа над ценной уликой затянулась до глубокого вечера. Страницы никак не хотели заканчиваться, а что самое обидное — в тексте до этого момента пока не содержалось ничего, кроме сетований на тяжкую долю «скромного научного работника». Солнце село несколько часов назад, и от яркого света офисных ламп, едва уловимое жужжание которых уже действовало на нервы, начинали болеть глаза. Леон выразил солидарность с высказыванием Оскара только тем, что незаметно улыбнулся краешком рта, в мыслях прикинув, что ещё пара часов за этой кропотливой работой — и голова окончательно пойдёт кругом от количества цифр и незнакомых шведских слов, мелькавших перед ним на протяжении всего дня, вот только отступаться так просто было не в его стиле. Уж если что-то в этой поездке его и доконает, то это точно не будет какая-то кучка бумажек.       — Ладно тебе ворчать, — не поднимая головы, отозвалась Келли, и в её голосе тоже улавливалась усталость. — «Этот гений» использовал самый популярный полиалфавитный шифр. И ключевое слово на самом видном месте оставил. Работы на пару дней.       — Спасибо, Келли, — выпрямившись в кресле, подчёркнуто поблагодарила Эмили, которой в кои-то веки не пришлось парировать высказывания Оскара самостоятельно. — К тому же, ты сам решил оставить работу над сывороткой и присоединиться к нам. Ведь с моим шведским «мы просидим здесь вплоть до Рождества», не так ли?       Атакованный с обеих сторон железными аргументами Оскар в надежде посмотрел на Леона, тоже ненадолго оставившего записи. Но и тот качнул головой в сторону Эмили и коротко подтвердил:       — Прямая цитата.       — Серьёзно? И ты, Брут? — вздохнул парень, сокрушённо покачав головой. Келли не сдержалась и хихикнула, а Оскар, поняв, что поддержки ему ждать неоткуда, покорно уткнулся в написанное, в своё оправдание пробурчав:       — Просто говорю, что представлял себе этот вечер совсем не так.       — Ох, ну прости, — с наигранным сочувствием ответила Эмили. — В следующий раз, когда буду вести тайное правительственное расследование, постараюсь убедиться, что оно будет оснащено казино и шлюхами.       — Отлично. Я пришлю тебе райдер, — бросил Оскар, и на его заметно утомлённом лице заиграло привычное ехидное выражение, как и всякий раз, стоило ему начать эти шутливые разговоры с Ньюман. Девушка собралась ответить, но в дверь кабинета вдруг постучали. Приняв более серьёзный вид, Эмили встала с кресла, в мимолётном жесте потирая сведённое от долгого письма запястье, и всё же ответила Оскару:       — Жду не дождусь. Вот, кстати, мой почтовый ящик.       Она мягко подтолкнула к нему ногой сетчатую корзину для мусора, в которой валялась пара скомканных бумажек. Та, проехавшись по паркету, оказалась у подножия кресла судмедэксперта. Оскар тихонько ухмыльнулся, признавая своё поражение в этом диалоге, а Эмили, гордо расправив плечи, вышла за дверь. В возникшем на краткие секунды проёме Леон успел разглядеть знакомого ему с сегодняшнего утра Стива, и тот показался ему то ли встревоженным, то ли недовольным. А может, и то, и другое сразу.       — Что случилось? — приглушённо раздался за дверью спокойный голос Эмили. Судя по шагам, девушка отвела пробурчавшего что-то ей собеседника подальше от кабинета, и услышать ответ не представлялось возможным. Работа над шифром возобновилась, но вскоре Леон оставил расшифровку, напряжённо уставившись на дверь, за которой скрылась девушка. Что-то происходит между этими двумя, и если это касается советника Симмонса, о котором Стив упомянул сегодня утром у отеля, значит, стоило выяснить, что именно.       — Приятель, оставь, — будто прочитав его мысли, посоветовал Оскар, исправно расписывая перевод расшифрованных строк. — Если какие-то проблемы, она сама разберётся. А так попадёшь под горячую руку, оно тебе надо?       — Под горячую руку кого? — со скептической усмешкой уточнил Леон. Парень, подняв голову, улыбнулся и подметил:       — Вот именно.       — Хватит болтать, — вдруг тихо осадила Келли, — только время теряем. Давайте просто закончим с этим поскорее.       — Ого, кажись, в кого-то вселился злобный дух Ньюман, — опасливо протянул Оскар, схватил два карандаша, изобразив ими крест, и направил на девушку. — Изыди, дьявол!       В следующую секунду со стороны Келли в парня прилетел ластик.       — Балда, — беззлобно фыркнула девушка, склоняясь над записями. Отскочив от плеча Оскара, «снаряд» покатился в сторону Леона. Поймав едва не скатившийся на пол ластик, Леон положил его обратно подле Келли, придвинулся чуть ближе к столу и вернулся к работе, выразив своё согласие с замечанием:       — Она права. Давай-ка заканчивать.       К счастью, Оскар лишь тихо вздохнул в ответ, и в кабинете вновь повисла тишина, наполненная шелестом перелистываемых страниц и тихим скрипом скользящих по бумаге карандашей, выводивших буквы. Мыслями Леон обратился к полароидной фотографии какой-то приборной панели, обнаруженной между последними страницами во время создания копий дневника, над которой сейчас как раз хлопотала разведка. Если фото было сделано в месте, где всё это время пряталась «Амбрелла», у них есть крохотный шанс выйти на местоположение самой лаборатории, а это уже можно было бы счесть завершением дела. Может, дело в этом? У Стива появилась зацепка? Тогда почему он больше казался раздосадованным, а не воодушевлённым?..       Спустя несколько мучительно долгих минут раздавшийся в коридоре приближающийся стук каблуков Эмили принёс Леону какое-то странное успокоение. Возможно, из-за того, что он понимал: Ньюман была единственной, кто может прояснить ситуацию и дать ответы на все его вопросы. Осталось только понять, как убедить её это сделать, потому что болтушкой, как и большинство женщин, которых ему довелось повстречать, Эмили не была.       — Считайте, что бог есть, и он услышал ваши молитвы, — входя в кабинет, сообщила Эмили, водружая на край стола невесть откуда взятую стопку папок, вот только весёлость в её голосе казалась немного фальшивой.       — Эм… Ура, ещё больше бумажек? — с сомнением отозвался Оскар, недоверчиво покосившись на принесённые папки. Усмехнувшись, Эмили мельком глянула на настенные часы, стрелки которых уже показывали за десять, а затем пояснила:       — Можете идти. Завтра продолжим.       От неожиданности новостей поначалу никто не сдвинулся с места. Первым среагировал Оскар.       — Ну-у, раз ты настаиваешь… — довольно проворчал он, будто бы нехотя отодвигая от себя бумаги, и лениво потянулся, разминая затёкшую спину. Келли, поднявшись со своего места и принимаясь собирать канцелярские принадлежности со стола, ехидно подметила:       — Как будто ты не этого добивался последние часа два.       Оскар попытался сделать вид, что глубоко оскорблён этими словами.       — Эй, ты что, не слышала? Это всё божий промысел, — ткнув пальцем в потолок, возвышенно изрёк он. — Кто я такой, чтобы спорить с богом и, уж тем более, с начальством?       Вручив Эмили незаконченные записи и отвесив ей почтительный поклон, Оскар на прощание махнул Леону рукой и спешно покинул кабинет. Аккуратно сложив карандаши, неиспользованные листы и копии дневника на краю стола, Келли направилась следом, попутно с теплотой бросая:       — Доброй ночи, ребята.       — Доброй, — с улыбкой отозвалась Эмили, дождалась, пока утихнут звуки шагов, а затем обернулась на оставшегося в кабинете Леона. Кеннеди, хоть и тоже будучи не в восторге от офисной рутины, остался сидеть на прежнем месте, расслабленно откинувшись на спинку кресла и скрестив руки на груди. Проницательный взгляд голубых глаз был полностью прикован к ней, словно если смотреть на неё достаточно долго, ему откроется тайна её разговора со Стивом.       — А тебе, полагаю, нужно особое приглашение? — склонив голову набок, вкрадчиво спросила Эмили. Деловой окраски в её голосе как не бывало — только усыпляющий бдительность кокетливый тон, нацеленный на то, чтобы легко и бесконфликтно отвязаться от него. Сразу почуявший это Леон сдержанно улыбнулся, не ведясь на уловку, и вместо ответа поинтересовался:       — Так стремилась закончить, а теперь отправляешь всех по домам? Если хочешь знать моё мнение, здесь что-то не так.       Эмили с деланной беспечностью хмыкнула и шагнула к принесённой стопке бумаг, раскрывая лежащую поверх папку и принимаясь неторопливо складывать в неё сделанные за сегодня заметки. Укоризненно цокнув языком, она, наконец, заговорила:       — Мог бы и «спасибо» сказать за мою невиданную щедрость. Но ты меня знаешь, я не требовательная. Отпущу просто так. Без всяких благодарностей.       Леон не сдвинулся с места, сидя в кресле, подобно изваянию, а на его лице отразилась еле приметная ухмылка, красноречиво говорившая о том, что её слабые попытки спровадить его кажутся ему попросту забавными.       — О, в этом я не сомневаюсь, — понизив голос, размеренно проговорил он. — Вот только есть одна проблема.       — И я сейчас должна спросить, какая. Верно? — насмешливо уточнила Эмили, оставляя своё занятие и поднимая на него глаза. Леон вместо ответа медленно встал с кресла и направился к ней. Девушка продолжала стоять на прежнем месте, наблюдая, как он приближается, а затем вдруг плавно шагнула навстречу, когда он оказался совсем рядом. Не ожидавший этого движения Леон настороженно замер, а Эмили обворожительно улыбнулась и произнесла с такой ласковой интонацией, которую он прежде никогда не слышал:       — Расскажи мне, в чём эта твоя проблема, Леон. И, может, я смогу помочь тебе её решить.       Она заметила, как его глаза разом потемнели, а взгляд забегал по её лицу. Сбитый с толку её поведением, Леон потратил несколько секунд, чтобы собраться. Это ведь не просто его усталость. Она делает это с ним вполне осознанно и намеренно.       — Думаешь, у тебя получится так просто отвязаться от меня? — твёрдо спросил он, но лёгкая хрипотца в его голосе выдала вызванное сказанным волнение. Эмили задумчиво хмыкнула и слегка подалась назад, проходясь по нему неторопливым беззастенчивым взглядом.       — Не знаю, — невинно ответила она, по достоинству оценивая его умение сохранять невозмутимость. — Это ты мне скажи. Получится?       Хмурясь, Леон угрожающе тихо ответил:       — И не надейся.       Повисла пауза, во время которой Эмили с неверием разглядывала его лицо, а затем так же плавно, как и приблизилась, отступила на шаг назад, будто вмиг растеряла к нему всякий интерес.       — Ты ведь тоже устал. Побереги свои детективные навыки на завтра, — заботливо посоветовала она, возвращая всё своё внимание к записям. — Сегодня сверхурочные не оплачиваются.       Из груди Леона вырвался нервный смешок.       — Стиву ты тоже сверхурочные не оплачиваешь? — поинтересовался он, довольно подмечая, как рука Эмили, уловившей намёк, от возмущения на миг замерла над бумагами. Быстро взяв себя в руки, девушка тихо усмехнулась.       — Для нашего общего блага я сделаю вид, что не слышала этого, — складывая воедино сделанные за сегодня командой заметки, пробормотала она с ноткой строгости, как бы намекая, что он уже переходит черту. Рука Леона резким движением легла поверх раскрытой папки, придавливая листы и закрывая ей обзор. Подняв голову, Эмили посмотрела на него уже с нескрываемым раздражением.       — Ты что-то недоговариваешь, — прямо заявил Леон. — И я никуда не пойду, пока ты всё мне не объяснишь.       Она развернулась к нему, понимая, что закончить с работой он ей не даст, и с вызовом в глазах спросила:       — Тебе не приходило в голову, что я бы уже всё рассказала, если бы могла?       Леон еле заметно кивнул.       — Приходило, — хрипловато подтвердил он.       — И что?       — Думаю, что это полная херня, — процедил агент, как и она, больше не скрывая своего недовольства. — Что такого ты не можешь рассказать мне, но обсуждаешь с каким-то левым парнем из разведки?..       — …с временно заменяющим капитана, — торопливо поправила его Эмили, будто подобные мелочи сейчас играли какую-то роль. От вмиг охватившего его раздражения после этого комментария Леон прикусил щёку и медленно выдохнул, устало прикрывая глаза. Кажется, он выбрал не самый удачный вечер, чтобы практиковаться в этих расспросах. И доконает его сегодня точно не бумажная работа.       — Да ты, блять, издеваешься, — не сдержавшись, полушёпотом выругался Леон и снова посмотрел на неё. — Хватит этих увиливаний, Эмили. Просто скажи, что происходит.       Прищурившись, Эмили смерила его испытывающим взглядом, будто бы раздумывая: послать его для начала или сразу выставить из кабинета, а затем почему-то уже не так враждебно спросила:       — Боже, да ты и впрямь такой упрямый, как про тебя говорят, не так ли?       В её тоне проскользнуло что-то ласково-укоризненное. Леон с самого утра никак не мог отделаться от мысли, что в общении с ней невозможно было предугадать исход разговора: сколько не спрашивай, вопросов к ней не убавлялось, а когда уже начинало казаться, что она вот-вот потеряет терпение и вспылит, её гнев оказывался напускным. Словно, защищая свои интересы, она «скалилась» лишь для вида, и делала это так убедительно, что «кусаться», в большинстве случаев, просто не было необходимости.       — Знаешь, я как раз собирался спросить у тебя то же самое, — напряжённо сообщил он в ответ. Вздохнув, Эмили прошлась по нему уже не таким колючим взглядом, прикидывая, остались ли у неё сегодня силы на препирательства. И, наконец, сдалась.       — Ладно. Хочешь знать, что происходит? — с вызовом спросила она и кивнула на стопку под его рукой. — Тогда помоги дотащить это до кабинета.       Не дожидаясь согласия, она развернулась и направилась к выходу. Приободрённый успехом Леон, победно улыбнувшись ей в спину, поднял со стола на удивление увесистую гору папок и направился следом за девушкой, сам не до конца понимая, как ему удалось её переспорить.

***

      Оказавшись в кабинете Ньюман, Леон ненадолго замер на пороге, окидывая взглядом помещение. Его интерес был вполне понятен — прежде он здесь никогда не бывал. Девушка, тем временем, прошла к столу и, прежде чем опуститься в кресло, включила настольную лампу, за что Леон был ей мысленно благодарен. Видимо, Эмили тоже порядком подустала от пронзительного верхнего света. Её рука потянулась к трубке стационарного телефона.       — И кому ты собралась звонить в такой час? — спросил Леон, опуская на стол принесённые документы.       — Советнику по национальной безопасности, — прижимая трубку к уху, невозмутимо отчеканила она, мельком глянула на него и невольно улыбнулась отразившемуся в глазах Леона лёгкому недоумению.       — Симмонсу? На кой чёрт…       — Будет лучше, если ты услышишь всё сам. Присаживайся, — набирая номер, мягко перебила Эмили и кивнула на кресло напротив, но Леон упрямо остался стоять. Поведя плечом, как бы говоря «как хочешь», девушка терпеливо дождалась соединения, а затем включила громкую связь и поприветствовала собеседника, опуская трубку на прежнее место:       — Советник. Кажется, вам всё-таки удалось привлечь моё внимание.       Низкий голос советника, прозвучавший следом из динамика, показался Леону неприязненным, но при этом размеренным и вкрадчивым:       — Мисс Ньюман. До вас дозвониться сложнее, чем до президента. И это вовсе не комплимент.       Никакой теплоты в их беседе, в отличие от разговора Эмили с Бенфордом в день своего прибытия, Леон не уловил. Между ними, скорее, чувствовались пассивная агрессия и показательная вежливость, словно обстоятельства — единственное, что не позволяло им наброситься друг на друга с оскорблениями прямо сейчас. Игнорируя упрёк со стороны Симмонса, Эмили сообщила:       — Советник, должна вас оповестить, что агент Кеннеди настоял на своём присутствии на время этого разговора. Надеюсь, это не проблема?       Из динамика раздалось еле слышное и неприятное «хм». Выдержав паузу, советник ответил:       — Я бы предпочёл общаться без посторонних. Всё-таки, это довольно конфиденциальная информация.       — Что я слышу? Вы хотите сказать, что человек, героически спасший дочь самого президента, не вызывает в вас доверия? — великолепно отыгрывая замешательство, поинтересовалась Эмили. — Если бы я плохо знала вас, сэр, я бы сказала, что вы подвергаете сомнению решения президента Грэхэма. Мне надо начать беспокоиться на ваш счёт?       У слушавшего это всё Леона едва брови не подскочили от практически открытой попытки шантажа со стороны Ньюман, да ещё и в самом начале диалога. Советник, однако, лишь усмехнулся на сказанное и миролюбиво предложил:       — Эмили, давайте договоримся сохранять нейтралитет. В конце концов, я звоню по делу. Агент Кеннеди, так уж и быть, может остаться.       Эмили поморщилась, в частности, от неискреннего дружелюбия в его грубом голосе, но согласилась:       — Как пожелаете. Я так понимаю, вы пытались связаться со мной касательно вакантного места капитана разведки?       — Если вы знаете это, значит, знаете и то, что у меня уже есть кандидат. С прекрасным послужным списком и отличным образованием, но вы почему-то продолжаете игнорировать его кандидатуру. Могу я узнать, почему?       — О ком речь? — нахмурившись, едва слышно спросил Леон. На краткий миг улыбнувшись ему, Эмили чуть наклонилась к телефону и вкрадчиво проговорила:       — Советник, не могли бы вы уточнить, о ком конкретно вы сейчас говорите? А то у меня немало кандидатов на эту позицию, один лучше другого.       — Не прикидывайтесь, Эмили, вам это не идёт, — ответил Симмонс с проступившим в голосе раздражением. — Мы оба знаем, что речь идёт об Аароне.       — Ах, да, — будто бы только сейчас вспомнив об упомянутом человеке, вздохнула девушка, — Симмонс-младший. Как я могла забыть.       На лице Леона в этот момент отразилась искренняя растерянность. С каждой сказанной фразой разговор принимал странный оборот. Неужели в попытке устроить своего сына советник и впрямь сейчас пытается воспользоваться своим влиянием, да ещё так херово это скрывает? Может, Леон просто неверно истолковал услышанное?..       Пока Кеннеди молча задавался вопросами о происходящем, Эмили продолжила:       — Знаете, что любопытно: один из моих подчинённых сегодня начал получать странные сообщения, связанные с его недавним назначением. Вам об этом что-нибудь известно?       — До грызни ваших солдат мне нет никакого дела, мисс, — проворчал голос Симмонса. - К чему этот вопрос?       — К тому, что парень так удачно оказался заменяющим капитана, а вы уже который месяц стремитесь поставить на это место своего ближайшего родственника. Так понятнее? — с лёгкой издёвкой пояснила девушка. Леон встретился с ней взглядом, будто бы спрашивая, верно ли он понимает, что именно с этим и приходил к ней Стив. Опровержения своей догадки в её глазах он не увидел.       Симмонс, если сказанное его и задело, говорил довольно сдержанно, и в следующей фразе даже попытался изобразить снисхождение:       — Разве у вас есть основания, чтобы предъявлять мне подобное? Я всего лишь дал рекомендацию, а вы уже бросаетесь обвинениями. Я глубоко разочарован, Эмили.       — Ох, поверьте, оснований у меня полно, и от сложившейся ситуации я тоже не в восторге. Но мы не всегда получаем, что хотим, верно? — риторически спросила Эмили. Казалось, напряжённая беседа её даже забавляла. Может, Леону это только казалось, но пока девушка умудрялась держаться спокойно и невозмутимо. Советник немного помолчал, кажется, в попытке совладать с эмоциями.       — Мисс Ньюман, будьте благоразумны, — наконец, процедил он. — Это не шутки. Если вы намерены с таким настроем встретить нового сотрудника, боюсь, это будет чревато для вас последствиями.       Симмонс, кажется, растерял всякое желание прикрывать свои истинные намерения и отношение к девушке в этом разговоре, а про присутствие Леона либо позабыл, либо попросту игнорировал.       — Советник, это что, угроза? — опередив Эмили, сурово подал голос Леон, которому ситуация, кажется, стала предельно ясна. И она ему не нравилась. Эмили бросила на него предупреждающий взгляд, но говорить ничего не стала.       — Ни в коем случае, агент Кеннеди, — поспешил уточнить Симмонс. — Я всего лишь пекусь о безопасности вашей коллеги. У неё есть отвратительная привычка устраивать вражду с теми, с кем ей стоило бы дружить. Надеюсь, вы не намерены повторять её ошибок.       Леон недобро усмехнулся на всё ещё хорошо читавшуюся в голосе советника угрозу, отвечая:       — На ваше счастье, советник, забота о безопасности мисс Ньюман лежит на мне. Давайте каждый будет заниматься своими делами и не лезть в чужие?       Из динамика раздался издевательский хрипловатый смешок.       — Вы говорите это не тому человеку, — проворчал Симмонс, прежде чем вновь обратиться к Эмили. — Не знаю, как вы это делаете, мисс Ньюман, но уже в который раз я замечаю, что у ваших… солдатиков какая-то особая тяга вас защищать. Не поделитесь, чем заслужили подобную преданность?       — Я и сама пока пытаюсь это понять, советник, — пропуская намёк мимо ушей, ответила Эмили, метнув на возвышающегося над столом Леона недоверчивый взгляд. Кажется, мотивация агента вмешиваться в разговор ей тоже не совсем была понятна, но говорить ему она ничего не стала, вместо этого снова обратившись к советнику:       — Если вы звонили с целью переубедить меня, то у вас не получилось. И, знаете что, — пренебрежительно добавила девушка, — в следующий раз лучше воспользуйтесь почтой.       На следующих словах голос Симмонса всё ещё был холоден, но тяжёлое дыхание, вырвавшееся из динамика, гласило об откровенном раздражении:       — И это ваш окончательный ответ? Агент Кеннеди, полагаю, и вам есть, что добавить?       Леон ответил не сразу, с любопытством рассматривая откинувшуюся в кресле девушку. Её рука в уже знакомом жесте сжимала цепочку с кольцом на её шее — видимо, это помогало ей держать себя в руках, особенно в таких непростых ситуациях, как эта. Теперь, после долгого трудового дня, через её боевой настрой начинала проглядываться усталость.       — Вы всё слышали, — сухо отозвался агент. Даже не видя лица советника, он был уверен, что тот вконец раздосадован результатами подходящих к концу «переговоров».       — Вы двое можете противиться сколько угодно, но поверьте мне на слово, в ближайшее время Аарон прибудет в штаб, — пригрозил Симмонс. — И я очень рассчитываю, что вы окажете ему тёплый приём.       Эмили эти слова окончательно рассердили, и Кеннеди имел удовольствие лицезреть выражение настоящего, не наигранного недовольства на её красивом лице.       — Аарон получит такой приём, который заслуживает, и это моё последнее слово, — отбросив натянутое дружелюбие, хладнокровно проговорила девушка, чуть наклонившись к телефону. — Если вас это не устраивает, у меня есть целый список мест, куда вы можете отправить своего сына и где его примут с распростёртыми объятиями. Начните с военного суда.       На том конце провода повисла зловещая тишина. Нервно крутя в руках карандаш, Эмили ждала ответа Симмонса, только для того, чтобы поскорее закончить этот разговор. Её грудь тяжело вздымалась от сдерживаемого с завидным усердием негодования.       — Что же. Признаться, ничего другого я от вас и не ждал. Блэквуд был прав: даже спустя столько лет, вы всего лишь взбалмошная и неугомонная стерва, — ядовито выдал голос Симмонса из динамика, и Эмили на прощание горделиво фыркнула, выпалив:       — Как и в случае с Блэквудом, я сочту это за комплимент. Всего вам хорошего, советник.       Не дожидаясь ответа, она подняла трубку стационарного телефона и резко опустила обратно, прерывая звонок. Ненадолго замерев в таком положении, девушка медленно выдохнула, напряжённо прикусив губу, а затем растерянно посмотрела на неподвижно стоявшего агента. Леон, всё так же опираясь бедром на край стола и скрестив руки на груди, спустя несколько секунд молчаливого разглядывания телефона кратко заключил:       — Ну и мудила.       С губ Эмили слетел судорожный смешок; её лицо немного смягчилось.       — Скоро убедишься, что это у них семейное, — ослабленно сообщила она, расправила плечи и села поудобнее. Праведный гнев её уже потихоньку отпускал. Леон, отступив от её стола к окну, устремил невидящий взгляд на наконец-то прояснившееся к ночи тёмное небо, напряжённо размышляя над информацией, открывшейся перед ним. Эмили молчала, давая ему время спокойно обдумать услышанное, а обдумать ему было что.       — Выходит, высокопоставленный папаша пытается пропихнуть своего сына по службе. А я уж начал бояться, что помру тут со скуки, — с сарказмом пробормотал он, на что Эмили напомнила:       — Ты же сам хотел узнать, что происходит. Нравится тебе или нет, дела обстоят именно так.       — Я и не жалуюсь, — поспешил заверить Леон, обернувшись на неё с усталой улыбкой. — Правильно сделала, что рассказала.       Пройдя обратно к столу, он опёрся руками на край, а по его лицу пробежала тень сомнения. На вопросительный взгляд Эмили он озвучил:       — Я вот чего не пойму: Бенфорд говорил, они с Симмонсом друзья уже больше двадцати лет. Разве он не в курсе ситуации?       — Бенфорд сам поддержал назначение Аарона, — тихо сообщила девушка.       — Чего, блять? — выпрямившись, процедил Кеннеди, отступая от стола в неверии, но Эмили торопливо успокоила:       — У него были на это причины. Адам не заодно с советником, не подумай. Просто он считает, что это поможет выстроить обвинения против Симмонса. Бенфорд… подозревает его в связи с «Амбреллой».       Даже в полумраке освещённого единственной лампой кабинета Эмили видела, что Леон сверлил её взглядом, пытаясь найти хоть один намёк на обман, но не мог. Глядя на него в ответ с заразительным спокойствием, девушка всем своим видом демонстрировала, что говорит правду. Наверняка оно так и было, иначе зачем ей такое выдумывать?..       Немного успокоенный, но всё ещё не убеждённый до конца, Кеннеди расслабил плечи и шагнул обратно к столу.       — Говоришь, у Адама были причины? Что ты имеешь в виду? — сев в кресло напротив стола и сцепив руки в замок, хмуро спросил он, и Эмили терпеливо объяснила:       — Я имею в виду, что Адам не глуп, и не заметить странное поведение Симмонса за их долгую дружбу он попросту не мог. Вдобавок…       Она помедлила, будто бы решая, стоит ли говорить следующую информацию.       — Что? — подначил её Леон, поглощённый выяснением подробностей происходящего. Вздохнув, Эмили добавила:       — Несколько лет назад у меня на руках оказалась парочка доказательств, что Симмонс связан с корпорацией. Как бы то ни было, Аарон, в отличие от отца, тот ещё тупица. Вдали от Симмонса-старшего, будет лишь вопросом времени, когда он скомпрометирует себя и свою семью. На это Адам и рассчитывает.       — Вот только ты явно не рада такому раскладу, — с напряжённой усмешкой подметил Леон, многозначительно кивнув в сторону телефона. Эмили поморщилась и поднялась из-за стола, забирая принесённые документы и оставляя на своём столе лишь папку с шифром. Пройдя к встроенному в шкаф сейфу, она набрала код.       — Я должна заниматься расследованием, а не нянчиться с избалованными идиотами, — вполголоса заявила она, а Леон услышал в её голосе огорчение. — Стоит ему занять этот пост — работа разведки полетит к чертям. Этого Бенфорд не понимает. Либо делает вид.       Она замолчала, принимаясь аккуратно складывать документы в сейф. Чуть повернувшись к ней, Леон опустил локоть на стол, пристально глядя в спину девушки.       — Полагаю, у тебя с этой семейкой целая история? — озвучил он своё предположение. Эмили судорожно выдохнула, захлопнула дверцу сейфа и обернулась на агента со снисходительной улыбкой.       — Какой же ты любопытный, Леон, — ласково укорила девушка. — Угомонись. Ты ведь узнал, что хотел. Остальное расскажу в следующий раз.       Поразмыслив, Леон согласно хмыкнул, как бы признавая, что на сегодня новостей ему было более чем достаточно, в молчании перевёл взгляд на оставленную на столе папку и нервно побарабанил пальцами по столешнице, что-то обдумывая. Выпрямившись, он устроился поудобнее и вдруг протянул руку за документами. Замерев у шкафа, Эмили в замешательстве наблюдала, как он раскрывает папку и достаёт недоработанные записи. Краем глаза уловив её заминку, Леон усмехнулся:       — Ты же не думаешь, что я уйду и пропущу всё веселье?       — Я и сама могу с этим закончить, — возвращаясь к своему креслу, заверила девушка, смекнув, что он разгадал её намерение завершить расшифровку в гордом одиночестве. Слабо хохотнув, Леон спросил:       — Что, боишься, что я попрошу что-то взамен?       — Меня трогает твоё благородство, Кеннеди, но, опять-таки, помощь мне не нужна, — вместо ответа настойчиво проговорила она. Перегнувшись через стол, она попыталась забрать у него листы, но агент на удивление бодрым движением извернулся, перехватывая её протянутую руку за запястье, и уже серьёзно попросил:       — Брось, Эми. Одна ты здесь до утра просидишь. Позволь мне помочь.       Невольно вздрогнув от быстроты движения, девушка замерла и озадаченно уставилась на него, будто пытаясь углядеть его истинные намерения, но Леону, кажется, не требовались ни благодарности, ни ответные услуги. Отчего-то смутившись, Эмили перевела взгляд с его лица на руку, легко, но надёжно удерживающее её запястье, и заметила, что Леон — скорее всего, вполне осознанно — схватил её ближе к предплечью, в районе рукава, чтобы не прикасаться к ней лишний раз. Заметив, куда она смотрит, Леон с какой-то неохотой разжал пальцы, отпуская её, а Эмили, медленно опустилась в кресло и напомнила:       — Ты не знаешь языка. Тебе заведомо будет сложнее.       — Это всего лишь шифр. Нужно только знать комбинацию, — оспорил Леон, про себя отмечая, что голос у неё потеплел. — Да ладно тебе, это даже весело. Почти как… бинго.       Эмили не удержавшись, фыркнула от смеха, но тут же взяла себя в руки и с иронией переспросила:       — Серьёзно, бинго? Тебе сколько, шестьдесят?       — Зато соображаю не на шестьдесят, — добродушно проворчал он, опуская листы на стол и выхватывая карандаш из подставки. — Много болтаешь. Давай уже покончим с этим.       Боковым зрением он заметил, как от решимости в его голосе Эмили одобрительно улыбнулась, а затем молча придвинула к себе несколько листов, оставляя последнее слово за ним.

***

      В эту же ночь, за тысячи километров от штаба.       В затхлой темноте коридора заброшенной лаборатории глухо капала вода. Даже тканевая чёрная маска, натянутая до самых глаз, не спасала спустившегося сюда мужчину от вони гниющей плоти разодранных тел работников. А ведь когда-то эти люди в белых халатах спокойно занимались здесь своими исследованиями, снуя по этим же коридорам с кипами бумажек и обсуждая работу друг с другом за чашкой кофе в местном кафетерии. Каждому тяжёлому шагу мужчины вторил тихий всплеск воды, доходившей ему до щиколоток и казавшейся чёрной от скудного, почти отсутствующего освещения и смешавшихся в ней грязи и крови. Тихое позвякивание стальных деталей экипировки наёмника присоединялось к этим звукам, но прерываемая ими тишина менее зловещей от этого не казалась.       — Блять, вода-то здесь откуда?! — запнувшись в темноте о скрытую под водой руку одного из тел, глухо пробурчал наёмник из-под маски — и тут же едва не задохнулся от густого затхлого привкуса гнили и сырости, витавшего в воздухе и попавшего ему в носоглотку. Кое-как поборов приступ кашля и подкатившей к горлу тошноты, мужчина стиснул зубы и упрямо двинулся дальше, на этот раз разумно решая продолжать свой путь молча. Он знал, что в этих коридорах давно уже нет никого, кто мог бы представлять угрозу, и вести себя тихо не было особой необходимости. И всё-таки что-то заставляло его лишний раз жаться к стенам, заляпанным следами засохшей крови и плесневелыми разводами, и, вопреки желанию поскорее убраться отсюда, идти к цели наиболее безопасными путями.       После долгого изнурительного виляния по коридорам, пары тупиков и уймы зловещих теней в углах, то и дело мелькающих в красном свете аварийных датчиков, мужчина наткнулся на причину наличия в этом богом забытом месте воды: в потолке одного из отсеков зияла дыра. Судя по разбитым вдребезги капсулам, тут содержались лабораторные опыты, а из пробитых вследствие удара труб мелкими ручейками на пол стекала вода. Воздух здесь, благодаря ведущей на поверхность пробоине, был значительно чище, и наёмник, наконец, смог вздохнуть полной грудью, но передышка продлилась недолго. Из глубины тёмного коридора за его спиной раздался грохот, будто столкнулись две бетонные плиты, затем чей-то пронзительный рёв, звон разбитого стекла и хрип. И вдруг всё стихло — так же стремительно, как и началось. Бросившись на звук, мужчина вскинул штурмовую винтовку, быстрыми шагами разбрызгивая воду под ногами, подбежал к двери, из-за которой, по его расчётам, и раздался подозрительный шум, глянул в просвет между дверью и косяком, отыскивая признаки присутствия биооружия или любой другой формы жизни. Поглубже набрав воздух в лёгкие, наёмник выбил дверь ногой и ворвался в помещение, всё так же держа наготове винтовку, окинул беглым взглядом все углы и прошагал к безжизненной фигуре в центре кабинета. Легонько перевернув труп ногой, мужчина брезгливо отпрянул при виде острых как бритва когтей, длинного языка и ряда окровавленных зубов в безвольно повисшей челюсти лизуна. Голову биооружия размозжило, как от массивного удара, и на полу растекалась густая кровь, перемешиваясь с водой и ошмётками мозга. На всякий случай ещё раз оглядев просторное помещение на наличие угроз, наёмник медленно выдохнул и опустил винтовку.       — Твою ж… Надо выбираться, — пробормотал он себе под нос. Пройдя к мигавшей разноцветными огоньками приборной панели, мужчина, сосредоточенно нахмурившись, выудил из нагрудного кармана скомканную бумажку с кодом и ввёл нужную комбинацию. В углу тут же вспыхнул слабый синеватый свет. Из стены выдвинулась панель, окутанная паром, а в холодном свете блеснуло то, за чем он пришёл — закрытая стеклянная колба на небольшом металлическом постаменте. Торопливо пройдя к ней через весь кабинет, наёмник протянул руку за находкой и сжал в пальцах заветную колбочку, в тот же миг почувствовав странный прилив облегчения. Миссия завершена.       — Ха, бинго, — в миг ликования сипло выдохнул он и поднёс к лицу рацию. — Образец у меня. Сваливаю отсюда.       За его спиной незаметно выросла высокая тень. Бесшумная и быстрая, она загородила собой свет от приборов и протянула к незваному гостью чёрные щупальца прежде, чем мужчина смог обернуться. Выбив из его рук оружие, существо обвило его шею, сдавливая в стальной хватке и поднимая высоко над полом. Вцепившись в отросток и засучив ногами, мужчина вскрикнул, распоров ладони о покрывавшие щупальце шипы. Леденящий ужас пронзил грудную клетку, замораживая конечности, и ноги мужчины безвольно повисли в воздухе. Наёмник в панике попытался закричать, но трахея хрустнула от напора, и затуманенный взгляд умирающего уловил лишь искаженный силуэт и сверкающие ненавистью ко всему живому красные глаза. Короткий, свистящий хрип, всплеск воды, с которым тело повалилось на пол — и лаборатория вновь погрузилась в тишину, наполненную лишь мерным капанием воды.       «Образец у меня.»

***

      Леон недовольно фыркнул, осознавая, что вникать в текст ему становится сложнее.       — Всё в порядке? — поинтересовалась Эмили, возвращая на полку шкафа англо-шведский словарь, и неспешно приблизилась к напарнику со спины.       — Да, — рассеянно ответил Леон и слегка тряхнул головой, усердно прогоняя сонливость. — Хах, кажется, цифры не совсем моё. Напомни-ка комбинацию?..       Не успел он договорить, как рука Эмили опустилась рядом с его рукой, в которой он сжимал карандаш. Девушка чуть склонилась, рассматривая его записи, и Леон опять уловил лёгкий аромат жасмина. Он неосознанно вдохнул глубже и услышал её тихий задумчивый голос над ухом:       — Хм, пока всё правильно. Так… Только тут «а» с кружком, а не с точками.       Её пальцы обхватили его запястье и легко отвели его руку от бумаг, открывая обзор на записи. От этого простого жеста Леон тут же покрылся мурашками. Все мысли о работе и усталости разом покинули его. В кабинете воцарилась такая тишина, что он мог слышать жужжание лампы и дыхание девушки, стоявшей рядом с ним. Не смея шелохнуться, Кеннеди почти не слушал её редкие корректирующие комментарии, охваченный внезапно накрывшей его эйфорией. Ему вдруг захотелось поднять голову и посмотреть на девушку, но он всё же сдержался, незаметно сжав вторую руку в кулак и сделав пару размеренных вдохов. Её ненамеренная близость почему-то взволновала его сильнее, чем откровенные заигрывания в зале совещаний, и сейчас, в эти бесконечно долгие секунды, Леон отчаянно пытался взять себя в руки, списывая своё состояние на банальную усталость. Эмили, казалось, не замечая его внутренней борьбы, продолжала невозмутимо изучать написанное. Чтобы отвлечься от странных ощущений, Леон принялся рассматривать женские пальцы, что всё ещё аккуратно и почти невесомо удерживали его за запястье. На её бледной коже он не увидел ни следов от ожогов, ни шрамов — не совсем обычное качество для действующего агента. Должно быть, Ньюман как раз из таких, кто особенно осторожен при выполнении миссий.       — …а так всё отлично, — вполголоса подытожила Эмили. — Ты молодец, Леон.       Одобрительно улыбнувшись, девушка выпрямилась и легонько потрепала его по волосам, понятия не имея, сколько эмоций вызвала в мужчине этим жестом. Проходя к своему креслу, она добавила:       — Сейчас перепишу тебе комбинацию.       — …спасибо, — после небольшой паузы хрипловато выдавил Леон, украдкой нахмурился от самого себя и неловко прочистил горло. Остаток их работы продолжился в молчании. Если Кеннеди поначалу и пытался разрядить обстановку редкими ироничными замечаниями, на которые Ньюман благодушно усмехалась (даже, вроде как, искренне), то теперь Леон, прилежно уткнувшись в бумаги, вёл записи почти на автомате, запретив себе даже смотреть на Эмили, и упорно делал это до тех пор, пока не дошёл до предпоследней страницы дневника.       За окном вдруг раздался громкий хлопок и треск, как от пиротехники, и через плотную ткань занавесок вспыхнула слабая вспышка. Нахмурившись, Эмили отложила ручку, встала с кресла и прошла к окну, распахивая занавески и открывая створку нараспашку. До Леона, вместе с ночной прохладой, с улицы донёсся приглушённый мужской смех.       — Эй, болваны! Вы, может, ещё салют здесь запустите? — оперевшись рукой на оконную раму, справедливо возмутилась Эмили. Видимо, кое-кто из солдат действительно додумался позапускать петарды прямо на территории штаба. В ответ на замечание один из голосов через всеобщий смех беспечно ответил:       — Так праздник же на носу, мисс Ньюман!..       — Я устрою вам, сука, праздник! — сурово заявила Эмили. — Марш работать, пока не спустилась и эти петарды вам в одно место не затолкала!       Вслед за угрозой с улицы последовал очередной взрыв смеха, а затем солдаты нестройным хором отчеканили:       — Так точно, мэм!       Захлопнув окно, Эмили небрежно отряхнула руки, обернулась и наткнулась на любопытный взгляд Леона. Откинувшись в кресле, мужчина пристально наблюдал за ней, явно развеселённый услышанным.       — Сегодня вы прямо-таки само очарование, мисс Ньюман, — признался он. Уловив в его голосе лёгкую иронию, девушка фыркнула, вернулась к столу и предложила:       — Давай закончим на сегодня. Не хватало ещё работать под этот галдёж.       Будь Леон чуточку пободрее, может, и настоял бы на завершении последней страницы, но мысль об уютном номере с двуспальной кроватью казалась сейчас такой соблазнительной, что противиться не было абсолютно никакого желания. Наблюдая из-под полуопущенных ресниц, как Эмили с крайне необязательной педантичностью возвращает письменные принадлежности на место, он с усталой улыбкой спародировал реплику солдат:       — Так точно, мэм.       Леон даже не понимал, отчего его так разморило. По долгу службы ему порой доводилось не спать сутками напролёт, и сопровождались такие дни изнурительными миссиями. А сегодня ему даже и за свидетелем побегать особо не довелось. Неужто всё дело в рутинной бумажной работе? Да уж, кажется, в отпуске он прилично размяк.

***

      На улице стояла ветренная, почти пронизывающая ночная прохлада, но после целого дня взаперти она показалась агентам освежающей. Сопроводив Эмили до её машины, Леон отклонил предложение девушки подбросить его до отеля, кивнув на свой стоявший поблизости байк:       — Доберусь как-нибудь. Не переживай.       — Ты… уверен? — недоверчиво глянув в сторону его транспортного средства, уточнила Эмили, и Леон при виде откровенной настороженности на её лице не выдержал и коротко рассмеялся.       — О-о, в чём дело? — немного снисходительно протянул он. — Не любишь экстрим?       — Моя любовь к экстриму здесь ни при чём. Мне просто не по себе от того, что ты разъезжаешь на этой штуке, — отыскивая ключи от машины в кармане пальто, придирчиво пояснила Эмили. Леон сыронизировал:       — А ты мне что, мамочка?       Эмили небрежно фыркнула, и обеспокоенности в её голосе значительно поубавилось.       — Как знаешь, — равнодушно бросила она. — Главное, не угробь себя на этом чудовище, пока мы не раскроем дело.       — Я тронут вашей заботой, мэм, — выразил Леон свою признательность. Эмили сдержанно улыбнулась в ответ на сарказм. Сев в машину и захлопнув дверь, она вставила ключ в замок зажигания, но уезжать пока не стала, опуская стекло со своей стороны. Стоявший на прежнем месте Леон шагнул к ней, и девушка, понизив голос, призналась:       — Ты мне очень помог. До сих пор не понимаю, отчего тебя потянуло перерабатывать вместе со мной, но… спасибо.       Слабо усмехнувшись, Леон аккуратно облокотился на крышу машины и бесхитростно заявил:       — Это моя работа.       — Ох, перестань, — изобличающе выдохнула Эмили. — Тебя ведь прислали сюда не бумажки перебирать. И ты это прекрасно знаешь.       Теперь, когда налёт официальности и настороженности по отношению к нему ушёл, стало заметно, что ей было попросту неловко.       — Эй, всё в порядке, — с теплотой в бархатном голосе заверил он. — Мы же команда.       Эмили снова оценивающе посмотрела на него — так, как ни на кого больше, казалось, не смотрела. Будто уже успела составить впечатление обо всех вокруг, и только он один выбивался из всей этой понятной ей картины, вызывая у неё больше вопросов, чем ответов, и, кажется, это было взаимно. Когда она заговорила снова, в её голосе прослеживалась уже более деловая интонация:       — То, что ты сказал Симмонсу. Это было глупо.       Леон вздохнул, покачав головой, и из его груди вырвался смешок.       — И только я подумал, что начинаю нравится тебе, — укоризненно пробормотал он, неловко приглаживая волосы, растрепавшиеся от холодного дуновения ветра. Эмили чуть склонила голову набок, и Леону в этот момент она отчего-то показалась особенно хорошенькой. Ну как такую можно назвать «сукой» или «стервой»? Симмонс и Блэквуд, должно быть, просто ничего не смыслят в женщинах.       — Смелость и глупость идут рука об руку, знаешь ли, — заметила Эмили, то ли желая его пристыдить, то ли подмечая его решимость. — Но, насколько я знаю, разница между ними тебе известна.       Леон едва уловимо улыбнулся.       — Ладно, беру свои слова назад. Ты явно мной очарована, — отшутился он. Эмили едва заметно поджала губы, в очередной раз выражая снисходительность к его шуточкам. Ещё немного помолчав, девушка, наконец, мягко попрощалась:       — Доброй ночи, Леон.       Он еле заметно кивнул, понимая намёк, что пора расходиться.       — Доброй ночи, Эмили, — пожелал он в ответ и медленно отступил от её машины, останавливаясь в паре шагов, и остался стоять так до тех пор, пока её машина не скрылась за углом. Оставшись в одиночестве, Леон только сейчас понял, что за весь день ни разу не вспомнил о припрятанной в чехле телефона симке. Сил и желания заниматься сегодня и этим вопросом он не ощутил. А ещё Леон был уверен, что за целый рабочий день заколебался настолько, что сегодня будет спать как младенец.