Белый Капюшон, или Проклятие Кадма

Люпин и Тонкс с гавкающим и валяющимся в снегу Снафлсом сопровождали Гарри за рождественскими покупками в Косой переулок. К ним присоединились младшие Уизли под присмотром Билла. Рон шепнул Гарри, что миссис Уизли очень хотела свести Билла с Тонкс, но у него уже, судя по всему, был кое-кто на примете. Да и Тонкс интересовал только меланхоличный Люпин. Услышав о вечеринке слизеринцев, Рон пожал плечами. По секрету он сказал Гарри, что рад за Гермиону: с ними ей не хватало высокоинтеллектуальных разговорчиков, а Аласдер был парнем неглупым и для слизеринца «вполне приличным». — А что ты подаришь Томасине? — подскочила к ним Гермиона. — Мы с Джинни идём в «Маггли». Он недавно открылся. Одежда там очень похожа на магловскую, но сделана с учётом моды волшебников. Практично и стильно. — Э-э-э, — промычал Рон, которого в направлении нового магазина уже тащила Джинни. — Приятель, я думал, ты в первую очередь нашёл подарок для Томасины. — Нет, я ещё ничего не придумал, — вздохнул Гарри, спеша за друзьями. Гермиона уговорила его примерить пару брюк, посетовав, что его школьные штаны стали ему заметно коротки — всё-таки он покупал их в прошлом году. Также по её совету Гарри взял праздничную рубашку для вечеринки: она была изумрудно-зелёного цвета и пестрила узорами из золотых снитчей и восьмиконечных звёзд. Всем Уизли Гарри выбрал по забавной футболке с чем-нибудь тематическим. Для Рона он откопал совершенно кислотную, ярко-оранжевую кофту с эмблемой «Пушек Педдл», на которую были наложены согревающие чары. Подарок Гермионе Гарри уже присмотрел в букинистической лавке в Лютном переулке, куда Люпин нехотя разрешил ему ненадолго забежать. Покупать там что-то для Аласдера и Эйдриана Гарри не стал — у них наверняка уже имелась копия в семейной библиотеке. Зато смешные носки показались ему идеальным выбором. Одну пару он припас для Добби, с которым, к его стыду, давно не общался, и ещё одну решил отправить Невиллу. Мезону и Кричеру Гарри заранее подыскал небольшие сувениры в других лавках. А вот подарок Волдеморту никак не находился. Делая третий круг по «Маггли», Гарри забрёл в женский отдел. Не то чтобы он видел принципиальные различия между мужскими и женскими вещами, если это не нижнее бельё или юбки… Все шмотки выглядели одинаково. Впрочем, Гарри ни за что не озвучил бы эту мысль при Гермионе и Джинни. Он бродил по рядам, бездумно трогая понравившиеся вещи, пока не наткнулся на чёрную толстовку с белым капюшоном. Её подкладка оказалась на ощупь невероятно мягкой, воображения Гарри едва хватало, чтобы представить, как уютно в ней ходить. Он никогда подобного не носил. Глубокий капюшон толстовки изнутри был сделан из того же нежного гладкого материала. Спереди Гарри привередливо ощупал широкий карман, в котором можно было бы держать палочку наготове, не вызывая подозрений. На бирке перечислялись согревающие, освежающие и сохраняющие мягкость чары. Кофта выглядела чересчур по-магловски, но Гарри было всё равно. Это не делало её менее идеальной. Выбрав самый большой размер из предложенных, он пошёл расплачиваться за огромную корзину, собранную для него эльфом-консультантом, одетым в форму, как у ученика престижной лондонской школы. Когда Гарри выложил за три пакета пятнадцать галлеонов, Люпин закашлялся. Гермиона и Джинни жарко спорили из-за платьев, поэтому Гарри и Рон оставили их в магазине с Тонкс, а сами вместе с близнецами и сопровождающими двинулись к кафе-мороженому. Ребята провели с Гарри весь день и даже проводили до площади Гриммо пешком. Билл и Тонкс чувствовали себя в магловском Лондоне не очень уютно, но всем остальным было весело. Гермиона объясняла младшим Уизли правила дорожного движения, рассказывала про рождественские традиции и показывала самые очаровательно украшенные по дороге лавочки. Снафлс, устав носиться по снегу, держался ближе к Люпину. Гарри просто наслаждался их предпраздничным настроением. Этот день запомнился ему как один из самых счастливых. А потом наступило Рождество. Гарри позволил себе валяться почти до полудня, потому что полночи пёк рождественские пироги — в быстром варианте, конечно, ведь двух недель на заготовку у него не было. Ему хотелось пробовать заварной крем после каждого помешивания, но он терпел. Впервые Гарри готовил для себя и тех, кто ему нравился. Кричер помог наложить на десерт сохраняющие чары и упаковать один в коробку — для Волдеморта. — Доброе утро, Гарри. Вернее, день, — поздоровался Люпин из библиотеки. — С Рождеством! — С Рождеством, оленёнок! — Сириус выскочил Гарри навстречу и заключил в крепкие объятия, которые тот с радостью вернул. — Беги завтракать, а после — подарки! Согласившись с планом, Гарри пошёл на кухню. Он положил серебряную безделушку для Кричера на стол и с удивлением обнаружил, что все три пирога остались нетронуты. Поставив чайник, Гарри воткнул в самый большой из них нож. Очнулся он уже на полу с рыдающим Кричером на груди, хохочущим где-то вдали Сириусом и отчитывающим его Люпином. — Юный мастер! Дряхлый Кричер не уберёг юного мастера… — завывал домовик. Гарри утешающе похлопал его по спине и приподнялся с импровизированной подушки из полотенец и прихваток. Катастрофа, из-за которой он потерял сознание, затронула всю кухню. Стены и пол были забрызганы ошмётками рождественских пирогов и заварного крема, стол… обуглился и тоже был весь в кусочках теста, орехах и сухофруктах. — Гарри, ты в порядке? — Люпин навис над ним и замахал палочкой. — Сириус переборщил с петардами, я не уследил… Ты меня слышишь, Гарри? Барабанные перепонки целы… — Это сделал Сириус? — Гарри повернулся к крёстному. Если честно, он не знал, что и думать. В голове гудело. — Зачем? — Ну так… весело же? Э-э, хотя бы чуть-чуть? — Сириус криво улыбнулся, явно не понимая, в чём проблема. Гарри заставал несколько драк едой в Хогвартсе, он никогда к ним не присоединялся, но и не слишком осуждал — всем было весело, даже наблюдающим эльфам. Но Сириус, чёрт возьми, взорвал его рождественские пироги, ради которых он не спал до пяти утра. Был предел порочности его шуток или нет?! Близнецы никогда бы не испортили чужую еду в таком масштабе, не заминировали бы полкухни нарочно. Они знали цену ручному труду. Гарри, кренясь в сторону, медленно встал. Кричер, не переставая всхлипывать, держал его за руку. — Мне очень жаль, Гарри, — повторял Люпин. Но не он здесь должен был извиняться. — Кричер, — позвал Гарри тихо. — Забери мои подарки из-под ёлки и положи в спальне. Позже я открою их один. Не так он хотел встретить Рождество. Лучше бы Малфой похитил его с платформы и передал Волдеморту. Лучше бы за Сириусом присматривал кто-то более жёсткий, чем Люпин. Когда Гарри потопал наверх, крёстный наконец прозрел. — Гарри, дружок, ну, прости, оплошал! — он нёсся за ним по скрипучим ступеням. — Но ты цел, ничего страшного! Кричер ещё одну отраву приготовит, подумаешь… Уже выйдя на площадку верхнего этажа, Гарри схватил первую попавшуюся вещицу и швырнул в Сириуса. Тот не успел увернуться, и бронзовая статуэтка грифона острым клювом разодрала ему плечо. Рубашка тут же начала окрашиваться в алый, но рана не выглядела серьёзной. Гарри глубоко вздохнул и выдавил из себя ультиматум: — Ещё один такой номер, Сириус, и я воспользуюсь своим статусом совершеннолетнего. Ни ты, ни Дамблдор больше не запрёте меня. — Гарри… Сириус выронил из рук окровавленного грифона и даже не заметил, как Кричер подобрал статуэтку. Гарри выдохнул. Хотя он не планировал забирать кровь Сириуса таким способом, ситуация сложилась подходящая. Чувствуя себя самую малость обязанным за предоставленную попытку, Гарри дал Сириусу ещё один шанс. Если бы не проклятие на нём, Гарри бы, наверно, остался в Хогвартсе, чтобы по ночам ускользать к Волдеморту. — И на вечеринку я иду один, — процедил он. — Слишком опасно, — Сириус помотал головой. — Малыш, ну, не горячись… — А если бы я наклонился понюхать пироги, они бы взорвались мне в лицо? Это было безопасно? — прошипел Гарри. Сириус сдулся: вся его напыщенная весёлость исчезла, плечи опустились, глаза заметались. Гарри вдруг понял, насколько больным выглядел его крёстный, когда не притворялся. Несчастным, пережёванным жизнью, сломленным. — Гарри, я… Прости, — пробормотал он едва слышно. Сириус искренне сожалел, хотя вряд ли до конца понимал, в чём его вина. Он напоминал Снафлса, повесившего уши и поджавшего хвост. Гарри молча обнял Сириуса. — Прости, прости… — шептал тот сбивчиво, а Гарри гладил его по худой подрагивающей спине. Может, инфантилизм был частью безумия Сириуса как первенца. Не так уж страшно, если сравнить с другими. Лукреция Пруэтт перед смертью утопила собственного мужа, оставив их детей сиротами. Старшая либо больше не училась, либо уже закончила Хогвартс, но младшего Гарри видел в школе: маленького второкурсника-слизеринца. Малфой за ним приглядывал — скорее всего, по поручению матери. Беллатриса Лестрейндж, правая рука Тёмного Лорда во время войны, находила удовольствие в пытках. Вполне могло статься, что именно она свела родителей Невилла с ума, а Крауч и братья Лестрейнджи просто наблюдали. Не то чтобы Гарри жалел Крауча… Может, самую малость? Сириуса Гарри мог спасти хотя бы от скорой смерти, если не от безумия. Гарри удалился к себе в комнату, чтобы похандрить и открыть подарки. Планировщик домашних заданий от Гермионы оказался очень продуманным. Вероятно, она советовалась с Аласдером, чтобы внести в расписание дополнительные уроки — их количество увеличилось, но три были отмечены как бесплатные. Оставалось только вписать встречи с Волдемортом. Минимум одна была запланирована на Пасху. Гарри не придумал ничего лучше, чем размашисто вывести на первом дне весенних каникул «Свидание с Томасиной». Сириус и Люпин подарили Гарри комплект книг «Практическая защитная магия и её противодействие тёмным искусствам». Было приятно, что они не упустили из виду его любовь к защите от тёмных искусств. Содержание всех томов выглядело многообещающе. Рон прислал огромную коробку «Драже Берти Ботта» от себя и красный галстук от Джинни. Миссис Уизли снова связала для Гарри джемпер и положила в его посылку дюжину домашних пирожков со сладкой начинкой. Он тут же попросил Кричера принести чай. Довольный эльф уже носил его подвеску в форме монеты с выгравированной буквой «Б», периодически проверяя, что она не слетела с его тонкой шеи. Статуэтку грифона Кричер уже очистил, а кровь Сириуса собрал в крошечный флакончик. Гарри надеялся, этого хватит. Он в первый же день каникул рассказал домовику о проклятии Азкабана в надежде получить ещё одного союзника. Или сообщника. Кричер мог презирать Сириуса как хозяина, но ради сохранения фамилии Блэков он согласился участвовать. Остальные подарки Гарри открыл уже за чаем. Клыкастый кошелёк от Хагрида и «Портрет Гарри» от Добби его особенно повеселили. Тем, кому он ничего не послал, Гарри решил написать благодарственные письма. Волдеморт и Аласдер не уставали нудеть, что ему не хватает уроков хороших манер — они в планировщике, кстати, были. На кровати осталась лежать одна завёрнутая в тёмно-зелёную бумагу коробочка. На аккуратной бирке шрифтом Муна был написан получатель — Гарри Поттер. Не оставалось сомнений, кто отправитель. Он надеялся, что Волдеморт не воспримет отсутствие полноценного подарка от него как неуважение или желание обидеть. Как раз когда Гарри собирался распаковать последний подарок, в дверь постучали. Она открылась, и на пороге возник Люпин. — Мы можем поговорить, Гарри? — неожиданно серьёзно спросил он. Гарри кивнул, отложив зелёную коробочку. Появление Люпина его слегка напрягло. Хоркруксы на шее успокаивающе зажужжали. — Я хотел бы принести извинения… — Сириус уже получил моё прощение. Я не сержусь. — Гарри криво улыбнулся. — Почти. — Не спустишься к нам? — Нет. Люпин вздохнул. В его опущенном взгляде мелькнула решительная золотая искра, но погасла так быстро, словно её и не было. — И всё же я виноват. Во-первых, прости меня за моё поведение на вокзале. Появление Скабиора выбило меня из колеи, но я должен был оставаться спокойным. Я причинил тебе боль, мне очень жаль. Бывший профессор говорил не поднимая головы, покорный и уязвимый. Гарри предпочитал, чтобы ему смотрели в глаза, когда просили прощения, однако принял извинение как есть. О паре синяков он давно забыл, о чём и сообщил. — Меня тревожит, что ты так спокоен по этому поводу, — сказал Люпин. Возможно, он намекал на жизнь Гарри у Дурслей, но ответа так и не дождался. — Во-вторых, о Сириусе… Он и раньше был импульсивным, не думающим о последствиях. Боюсь, соседство с дементорами только усугубило его положение. Не злись на него слишком сильно, если он выкинет что-то ещё. Пожалуйста. — Я постараюсь. Люпин шагнул в комнату и прислонился к книжному шкафу напротив Гарри. — Скажу по секрету, Гарри… Однажды Сириус чуть не убил профессора Снейпа — моими руками. Моими клыками, — добавил он задушенно. — Он заманил Северуса в тоннель к Воющей хижине. — И мой отец спас его. Снейпа. — Гарри наконец получил детали той истории. Джеймс Поттер больше не выглядел спасителем сирых и убогих, он защищал Сириуса и Люпина от самих себя. Сила их дружбы кусала их за задницу. — Да. Откуда ты знаешь? — Дамблдор на первом курсе сказал, что Снейп ненавидит меня из-за долга жизни перед моим отцом. — Профессор Дамблдор и профессор Снейп, Гарри, — укоризненно произнёс Люпин. — Странно, что директор подал это так. Долг жизни — очень запутанная магия. Я сомневаюсь, что в той ситуации он бы образовался. — Да, я понимаю. Но теперь мне не ясно, за что меня ненавидит Сн… профессор Снейп. Люпин долго молчал, смотря в сторону окна. В его глазах плескалась скорбь. — Северус дружил с Лили, они были не разлей вода вплоть до пятого курса. Потом поссорились и до окончания Хогвартса общались всего пару раз на моей памяти. Один раз, когда в автокатастрофе погибли родители Лили, твои бабушка и дедушка. Ей было шестнадцать, и Северус узнал первым после неё. А на последнем курсе Лили была единственной, кого он не сглазил за соболезнования о его собственной матери. — У меня её глаза, — прошептал Гарри, задумавшись. — Моя мама… она ему нравилась? — Очень сильно, — признал Люпин с грустной улыбкой. — Но после их ссоры она смотрела только на Джеймса… и немного на Сириуса. На них все смотрели. — Гарри поморщился. — После замужества Лили и Джеймс были верны друг другу. Не осуждай их за подростковые шалости. — Угу. Люпин нерешительно подошёл к кровати и присел на расстоянии от Гарри, но достаточно близко, чтобы поддерживать откровенный разговор. — Кстати, о подростковых шалостях… Могу я кое о чём спросить, Гарри? — Дождавшись кивка, Люпин продолжил. — Твои друзья упоминали девушку — Томасина её имя, кажется? — я случайно подслушал. Она тебе нравится? — Для меня не будет никого другого. Гарри до сих пор не разобрался в своих чувствах к Волдеморту. Наверно, он и правда нравился Гарри. Сдержанный, властный, бледный, гладкий… Лицо Гарри залил румянец. — Джеймс так же говорил о Лили, — усмехнулся Люпин. — Вы встречаетесь? Я не помню студенток с таким именем в школе. — Она давно закончила Хогвартс. Мы познакомились в книжном магазине, — спокойно соврал Гарри. Шрам на руке надоедливо зазудел. — Обязательно сообщи, если она перейдёт какие-то границы… Лучше мне, а не Сириусу. Тебе нужно объяснять, м-м-м, детали? — Гермиона уже прочитала мне лекцию, спасибо. — Слава Мерлину, — выдохнул Люпин с искренним облегчением. — Но обращайся, если возникнут вопросы. Гарри кивнул. На столике появилась вторая чашка, а от его забытого чая снова пошёл пар. Гарри предложил Люпину пирожки миссис Уизли. — Значит, отца Пьюси зовут Скабиор? Похоже на кличку. — Так и есть. Его зовут Эдвайн Пьюси. Он чистокровный и далеко не бедный, семья не изгнала его после заражения ликантропией. Но у оборотней имена не в ходу. — Люпин откусил пирожок с яблоком и некоторое время задумчиво жевал. — Его внешний вид обманчив: Скабиор способен забить человека голыми руками. Ходят слухи, что в прошлом он занимался контрабандой для Того-кого-нельзя-называть. Он скрытен и хитёр, а потому опасен. — Приму к сведению. — Сириус отпустил тебя на вечеринку одного. Мы скажем Кингсли, что ты идёшь со мной. Только будь предельно осторожен. Люпин предложил Гарри научиться передавать с помощью Патронуса сообщения, и он с радостью согласился. Первым посланием было приглашение Сириуса на посиделки с самыми вкусными пирожками. Кричер даже соизволил принести ему чай — остывший. За лёгкой болтовнёй и подколками над Сириусом Гарри окончательно простил его. Подарок от «Томасины» он открыл уже после обеда, оставшись в одиночестве. Это были… серьги. Кроваво-красные капли с крошечными серебряными замочками. В пояснительном письме Волдеморта содержался внушительный список защитных чар. Серьги также блокировали всплески тёмной магии, которые могли вызвать хоркруксы или сам Гарри, когда начнёт практиковать некромантию. Металл оказался не серебром, а гномьей амальгамой, волшебным сплавом не тяжелее пёрышка, невероятно крепким и легко проводящим магию. Камни, гранаты, в длину составляли примерно полдюйма. Их гладкие грани были почти острыми, а сердцевины отливали зелёным, когда через них проникал свет. Они напоминали глаза Волдеморта. Гарри уже привык видеть глубокие провалы на змееподобном лице, но досадно было никогда не узнать, как бы Тёмный Лорд смотрел на него сейчас, когда они заключили перемирие. Или когда Волдеморт заговорщически шептал развратные намёки ему на ухо. Вздрогнув всем телом, Гарри затолкал непрошенные мысли куда подальше. Кричер помог ему проколоть уши и вставить серьги. Магия мгновенно заживила мочки — в магловском мире Гарри пришлось бы ждать недели две, прежде чем дырки бы заросли. Домовой эльф восторженно отзывался о подарке Волдеморта, хотя и ворчал, что во время традиционного ухаживания украшениями обмениваются, когда уже заключена помолвка. — А про дарение одежды есть какие-то правила? Посмотрев на Гарри, как на идиота, Кричер предложил ему самому изучить вопрос в библиотеке, если он хочет ухаживать правильно. Гарри сомневался, что подобный подход понравится и ему, и Волдеморту, но позже всё-таки пролистал пару книг — просто чтобы увериться, что правила чопорных чистокровных созданы не для них. До вечеринки оставалась пара дней, и Гарри потратил их на домашнее задание и расшифровку расчётов о прошедшем ритуале выявления осколков. Тот сказался на Волдеморте очень сильно…

+++

Люциус вошёл в гостиную вскоре после того, как Тёмный Лорд принял у Яксли жёсткую клятву о неразглашении. Яксли был наконец утверждён как представитель в Международной конфедерации магов. Он уже изменил позицию Магической Британии в некоторых вопросах, но лишь в незначительных. Поспешный пересмотр вызвал бы подозрения, к тому же все решения проходили через министерство, а оно до сих пор гнуло линию Дамблдора. — Корбан, я хочу, чтобы ты затронул тему оборотней на следующем заседании. — Волдеморт задумчиво потёр подбородок. Яксли был напряжён, в то время как Люциус — просто сосредоточен. Их сердцебиения разительно отличались. — Выясни, какие условия для них созданы в других странах и чья система лучше всего подойдёт нам. Обратись к представителям этих стран. Пусть даже Британия окажется в должниках — в допустимых пределах, — этот вопрос в приоритете. — Мой Лорд, — вставил Люциус, — если не устранить Амбридж в ближайшее время, стая Грейбэка выйдет из-под контроля. Он не стал выдвигать очевидные предложения о том, как отреагирует население. Бойня отсрочила бы пересмотр законов об оборотнях минимум на десятилетие. — Передай Фенриру, пусть они не приближаются к этой женщине — она не должна умереть от лап оборотня. Это ясно? А тебе, Корбан, всё ясно? — Да, мой Лорд, — хором ответили Пожиратели Смерти. Волдеморт не ждал от них более подробных отчётов — в конце года редко что-то происходило, все стремились побыстрее закончить дела и начать праздновать. Он даже завидовал тем простым смертным, которым ничто не мешало прижимать их половинок к себе в любой момент. — Что скажешь о помощнике Уизли, Корбан? — Гибче в суждениях, чем ожидалось от сына Артура Уизли… Яксли был доволен работой юноши и собирался в будущем полностью его переманить, если представится возможность. Не он один занимался в министерстве отделением зёрен от плевел, но успех с членом известной светлой семьи стал бы отличным примером. К тому же, если Гарри сохранит дружбу с другими детьми Уизли, они, вероятно, покинут Орден Феникса или сохранят места лишь номинально. Для тёмной стороны увеличение количества чистокровных нейтралов было выгодно. Это помогло бы стабилизировать общество. Ассимиляцией маглорождённых стоило заняться отдельно, но на данный момент их положение являлось наиболее устойчивым. Сначала — тёмные волшебники и существа. — Люциус, ты заручился поддержкой Боунс? — Она не доверяет мне, мой Лорд, но я сумел её заинтересовать. Волдеморт кивнул. Ему оставалось ещё немного поработать с памятью Петтигрю и близнецов Кэрроу, чтобы удалить последние воспоминания о его возрождении, заменив поддельными, сотканными так тщательно, что даже мастер уровня Дамблдора не распознает подделки. Тёмный Лорд давно не посвящал столько сил и времени магии разума. Изначально освобождение Сириуса Блэка припасалось в качестве разменной монеты: прекращение его преследования министерством — в обмен на хоркруксы. Но Гарри стал слишком ценен сам по себе, чтобы использовать его привязанность к крёстному таким способом. Волдеморта вряд ли можно было обвинить в альтруизме, но мальчишка пробуждал в нём лучшие, давно позабытые черты характера. Всё равно жить с Блэком Гарри не придётся. Волдеморт похитит его прямо с платформы, если Орден Феникса посмеет помешать Тёмному Лорду воссоединиться со своим живым хоркруксом и предначертанной душой. И маленький подарок, отправленный в преддверии Йоля, был первым заявлением о правах Волдеморта на Гарри. Налаженные связи с гномами позволили раздобыть действительно редкие предметы: серьги для драгоценного цветка и браслет для Нагини из амальгамы. Защитные чары легли на них как родные — в отличие от гоблинской стали, этот невероятный сплав не отторгал магию иных рас. Волдеморт почувствовал лёгкий укол разочарования от того, что не увидит Гарри с его новым сокровищем, как не видел его носящим на шее два хоркрукса: медальон и кольцо. Когда-нибудь их больше не придётся скрывать — когда слава Гарри как некроманта отобьёт у любого желание его обокрасть. Волдеморт доверял ему осколки своей души — ему и Нагини, — но больше никому.