Белый Капюшон, или Проклятие Кадма

Выходные наступили раньше, чем ожидал Гарри, пора было идти в Хогсмид. Гермионе и Рону он соврал, что собирается писать эссе, но ложь эта была настолько плоха, учитывая не прекращающиеся просьбы Гермионы создать тайный клуб защиты, что от неё он удостоился лишь поднятой брови, а от Рона — понятливого подмигивания. Наверно, они решили, что у него свидание. В какой-то степени они не ошибались. Гарри помотал головой. Он шантажировал Волдеморта, и свидания — последнее, о чём ему нужно было думать, сразу после подпольных клубов в списке. Ещё в четверг он тщательно спрятал все найденные хоркруксы, кроме медальона, в Тайной комнате и «Апокриф Лича» на всякий случай оставил там же, хотя и скопировал главу о филактериях. В Воющую хижину Гарри направился заранее, но уже после ухода остальных гриффиндорцев. Официального разрешения на посещение деревни ему до сих пор не дали — подземный ход помог уйти незаметно. Без четверти двенадцать хижина была пуста. В ней царила сырость и полумрак, на просветах из заколоченных окон клубилась пыль. На полу валялось столько грязи и сухих листьев, что примятый мусор сразу выдал местоположение Гарри. Но больше ничьих следов не было. Гарри нерешительно стянул с себя мантию-невидимку. Стоило ему это сделать, крохотная рука поймала его запястье. Гарри вспомнил иссушенную ладонь Кричера, и в следующий миг неизвестный домовой эльф уже перенёс его прочь из Хогсмида. Не удержавшись на ногах, Гарри упал на пушистый ковёр. В просторной комнате ярко горел камин, единственный источник света. На освещённом пятачке стоял круглый столик, а по разным сторонам от него — две кушетки. Одну из них занимал Волдеморт. Он сидел тихо и спокойно, словно притаившаяся в траве змея. Боясь сделать лишнее движение, Гарри потянулся в карман, но тот успел опустеть: прозорливый домовик спёр палочку. Гарри мысленно попенял себе за неосторожность. — Гарри Поттер, — сухо поприветствовал его Волдеморт. Его лицо было повёрнуто в сторону Гарри, но ещё более уродливые, чем во сне, провалы смотрели куда-то чуть выше. — Садись. Гарри послушно занял самый край второй кушетки. Не так он представлял их встречу. Вообще-то, сейчас Гарри ощущал себя совершенно к ней неподготовленным. Вдруг всё это было огромной ошибкой? Он сглотнул. Рот Волдеморта снова приоткрылся, и Гарри отвлёкся на раздвоенный кончик языка, на мгновение выскользнувший наружу. Под нижней губой притаилось несколько ямок, которых он не замечал в прошлом. Если во сне Гарри обратил внимание только на отсутствие глаз, то сейчас мог видеть весь ужас, произошедший с Волдемортом. Его веки также отсутствовали, кожа вокруг оплавилась, словно воск, выше по черепу вились страшные ожоги, и Гарри мог поклясться, что местами проступала кость. То, что осталось от носа Волдеморта, превратилось в один сплошной шрам: левая ноздря была разорвана и странно загибалась, правая сузилась и во время дыхания трепыхалась едва заметно. — Как ты узнал о хоркруксах? — спросил Волдеморт. Его рука дёрнулась, как будто ему хотелось наложить на Гарри какое-то заклинание. Несложно догадаться какое. Гарри через одежду схватил медальон. «Рядом. Близко. Страдал. Верни. Верни. Верни…» Стенания не прекращались, и Гарри медленно снял его. — Не испытывай моё терпение, я так или иначе получу ответы на свои вопросы. Но грубый способ тебе не понравится. Гарри не сразу осознал, что Волдеморт не видел его действий. По его мнению, Гарри сидел и тупо молчал. — Волдеморт, — запоздало отозвался Гарри. Тот повернул голову, полностью сосредоточившись на разъяснениях. — Медальон как бы призвал меня? — Чёрт, это прозвучало жалко. — Регулус Блэк украл его из пещеры, а я нашёл в… в его комнате. Я провёл ритуал выявления осколков, и потом… — Ты провёл что? — с нотками неверия уточнил Волдеморт. Выражение удивления исказило его несимметричное лицо. — А, понимаю. Библиотека Блэков. Похоже, не так уж пристально Орден Феникса следит за своим карманным героем. Продолжай. Гарри поджал губы. Волдеморт не ошибался, но лишь отчасти. Гарри просто научился хорошо скрываться от чужих глаз. Его взгляд вновь метнулся к темнеющим провалам. Было ли Волдеморту до сих пор больно? — Тогда я узнал, что во мне тоже сидит осколок души. Он и медальон соединились во время ритуала, я начал слышать голос твоего хоркрукса. С диадемой и кольцом произошло то же самое. — Гарри встал и сделал шаг в сторону Волдеморта. Тот мгновенно вытащил палочку и направил на Гарри. — Они страдают. Медальон попросил меня вернуть его тебе. Он жаждет воссоединиться с основной душой. Я бы мог… — Нет. — Волдеморт не спешил убирать палочку, её конец угрожающе заискрился. — Отдай мне медальон и вернись на место. Не то чтобы Гарри планировал поступить иначе, но этот приказной тон его взбесил. Он оттолкнул руку Волдеморта и уже потянулся к его вороту, чтобы хорошенько встряхнуть, когда неожиданно оказался уложен на лопатки так, что его голова свесилась с кушетки. Тонкие сильные пальцы впились в него когтями, и Гарри ощутил, как глубокие ранки на груди и правом плече начали кровить. Волдеморт был костлявым, но нечеловечески высоким и довольно жилистым, а потому поразительно тяжёлым. И он просто навалился на Гарри, чего тот никак от Тёмного Лорда не ожидал. Левая рука Гарри осталась свободной от хватки и судорожно сжимала стонущий медальон. Он не пытался вырваться, больше усилий уходило на то, чтобы не дрожать от странного накатившего чувства. Навроде щекотки, только горячее, необычное ощущение расползалось по всему телу… Змееподобное обезображенное лицо Волдеморта приблизилось почти вплотную к его, раздвоенный язык часто мелькал между плоских губ. Гарри начало потряхивать. — Замри, — приказал ледяной голос. Гарри подчинился. Волдеморт возвышался над ним, словно ожившая горгулья, и на ощупь он был таким же холодным, как камень. Крошечные чешуйки выглядели гладкими, подумал Гарри, но ни за что не решился бы дотронуться до них. Вокруг глазниц кожа пузырилась и облезала тончайшими лоскутками, воспалённая и расчёсанная когтями. Одна рука Волдеморта оторвалась от бока Гарри и, неотрывно касаясь его торса, двинулась вверх. Когда прохладная гладкая ладонь легла на его горло, Гарри не удержался и сглотнул. Его кадык на мгновение скользнул под прижатыми вплотную пальцами. Странное горячее чувство делалось почти невыносимым, дышать становилось тяжело. И это ни капли не напоминало прошлые столкновения с Волдемортом, когда шрам Гарри разрывался от боли. Сейчас шрам молчал, зато всё тело реагировало против воли, как-то иначе, не неправильно, но по-другому. Пальцы Волдеморта нащупали оставшиеся после недавнего сна царапины, заросшие корочками. Острый коготь сковырнул одну, и Гарри почти заскулил. Внезапно вес Волдеморта сместился, а сильные руки будто неохотно оторвались от Гарри. Они сели по разные стороны одной кушетки, словно ничего и не произошло, даже палочка Волдеморта уже скрылась в складках его бесформенной мантии. На секунду Гарри стало любопытно, где именно под ней спрятаны острые колени, сжимавшие его бёдра, и похожая на птичью клетку грудь. Имелись ли на бледной коже и другие шрамы? Там, где никто не видел… Вспомнив, что он собирался сделать, Гарри неловко кашлянул и подтолкнул медальон Тёмному Лорду. Отголоски связи донесли до него радость встречи и горе от нежелания Волдеморта прислушиваться к страдающему хоркруксу. — Я принёс страницы из книги, — Гарри с лёгким шуршанием достал из кармана небольшую стопку бумажных страниц и положил их на стол. Хотя оригинал «Апокрифа Лича» был написан на пергаменте из предположительно человеческой кожи, Гарри предпочитал простые блокнотные листы. Впрочем, в школьные годы Волдеморт наверняка разделял его мнение, учитывая, какой он вёл дневник. — Здесь все виды филактерий, способы их создания и… уничтожения. Если бы я хотел избавиться от хоркруксов, яд василиска отлично справился бы… — И откуда в твоём распоряжении столь редкий компонент? — перебил его Волдеморт. Гарри не возражал — учитывая его собственную привычку влезать в разговоры без очереди, он не имел права осуждать за это Тёмного Лорда, которому прощалось и не такое. — Я… — Гарри захлопнул рот. После недавнего эпизода разрушать шаткое перемирие не хотелось. Но разве у него был выбор? Он находился в руках — уже не буквально, но, возможно, ненадолго — своего главного врага, никто не знал, что Гарри сбежал на «свидание» с Тёмным Лордом. — Я расскажу об этом, когда ты объяснишь, что не так с Сириусом. Он не выглядел больным… Или я не заметил… Не знаю! — Гарри покачал головой и громко вздохнул. Туманное предупреждение о скорби и недуге, написанное «Томасиной», могло быть и выдуманным, но он не мог не проверить. — Осколки из живых сосудов нельзя извлечь, как нельзя поглотить ожившие осколки. Только убить. Неживые осколки обретают сознание, если в них достаточно души… — Это всё мне давно известно, — вставил Волдеморт недовольно. — У дневника, кольца и медальона было достаточно души. Целых три осколка были заключены во тьме, — на этом слове Волдеморт вздрогнул, — и одиночестве. Они сошли с ума и через связь… — Даже не вздумай. Заканчивать. Это. Предложение. — …они превратили тебя в безумного маньяка, — выплюнул Гарри со злостью. Волдеморт вновь кинулся на него, но Гарри это предвидел и с проворством ловца спрыгнул с кушетки в последний момент. — Ты не думал, что так спокойно разговаривать со мной — нетипичное поведение для великого и ужасного Лорда Волдеморта? А дело в том… Он забежал за свою кушетку и развернул её. Волдеморт не рассчитал размеры нового препятствия и споткнулся об неё. С кем угодно другим это было смешно, но не с ним. Волдеморт зашипел и, достав палочку будто из воздуха, метнул в Гарри ярко-красное заклинание. Он уже имел несчастье с ним познакомиться на финальном этапе Турнира Трёх Волшебников и повторения не жаждал. — Я стабилизировал три твоих хоркрукса! — закричал Гарри, уворачиваясь от Круциатуса. — Ты стал терпеливее!.. — И ты, наглый молокосос, решил прощупать границы моего терпения?! — Впервые на памяти Гарри речь Волдеморта скакала с человеческой на парселтанг и обратно. Похоже, он действительно вышел из себя. — Это ты меня щупал! — вырвалось у Гарри в приступе паники. Едва слова сорвались с его языка, он захотел взять их назад. Наверно, для Волдеморта это станет последней каплей…

+++

Волдеморт опешил. Мальчишка перестал убегать и застыл, как испуганный цыплёнок перед Нагини. Понял, какую глупость ляпнул. Так Волдеморта ещё не оскорбляли… Но всё сложилось настолько нелепо, что настроение пытать Поттера совершенно пропало. Волдеморт потёр переносицу. Беготня его вымотала сильнее, чем он готов был признать. — Мезон, прибери здесь и подай чай, — распорядился он. — Мезон исполнит, Лорд-хозяин, — сказал эльф, возникнув в дальнем углу. Судя по звукам, мебель встала на свои места, зашелестели страницы из таинственной книги Поттера. В центре комнаты появилось небольшое горячее пятно — чайник. Волдеморт выбрал наугад направление и про себя облегчённо вздохнул, когда его рука наткнулась на спинку кушетки. Заняв своё место, он повернулся ко всё ещё мнущемуся мальчишке. Излучающий тепло силуэт ощущался в нескольких шагах — протянуть бы руку и схватить, задушить, разорвать… Всего несколько минут назад неуловимый Гарри Поттер дрожал в его плену то ли от страха, то ли от… возбуждения. Мерлин пойми этих подростков. Волдеморт давно не испытывал ни того, ни другого, а что-то менее явное тем более. Но какой же тёплой была его плоть. Ему хотелось содрать кожу, раскрыть грудную клетку и зарыться внутрь, под самое сердце, чтобы согреть свой холоднокровный организм. Запах свежей крови до сих пор витал в воздухе. Может, Поттер и был прав, несмотря на безрассудную дерзость. Волдеморт ощущал себя гораздо стабильнее последний месяц, хотя не обращал на это внимания ввиду одного очень отвлекающего фактора — его ранения, а точнее, последовавших за ним слабостями. Мезону было приказано вмешаться, если Волдеморт будет ранен или без сознания — по вине гостя или нет. Он был единственным обладателем палочки в закрытой гостиной и к тому же сильнее физически. Но это омерзительное грызущее чувство беспомощности всё равно никуда не девалось с того самого дня, когда он безвозвратно потерял зрение. Каждый способ исцеления, предложенный Снейпом, приводил к тупику. — Гарри, — позвал Волдеморт нарочито мягко, когда стало ясно, что тот не собирался сдвигаться с места. — Будь добр, займись чаем. Молоко и мёд для меня. — Д-да, — отмер мальчишка. Фарфор позвякивал в его трясущихся руках. — Сириус Блэк страдает от так называемого проклятия Азкабана. Это не болезнь, но убьёт его, я не обманывал тебя, — приняв у мальчика свою чашку, начал Волдеморт. — Тёмный маг Экриздис, первый хозяин острова, наложил проклятие на свою крепость. Все, кто посещал её, были прокляты на смерть в ближайшие три года. Его гости умирали от болезней, не редкость тогда, во время дуэлей, из-за несчастных случаев… Между смертями не было никакой очевидной связи. — Волдеморт смочил горло и продолжил: — Экриздис уже давно скончался, когда его проклятие обнаружили. Азкабан стал тюрьмой и все, кто не был заключён до конца жизни, вскоре после освобождения умирали. Странность заметили, когда министр Маклэрд амнистировал пятьдесят восемь волшебников, помогавших маглам в Первой мировой войне, и все они умерли в течение трёх лет. Такое количество смертей просто не могло быть совпадением. — Но как?.. — едва слышно выдохнул Поттер. Его поразил иной вид страха, Волдеморту незнакомый. За близкого человека. — Неужели все, кого сажают за мелкую кражу или волшебство в неположенном месте… Неужели они все умирают? Неужели Сириус?.. — В дневниках Экриздиса нашли решение проблемы. К тому моменту погибших в результате проклятия насчитывалось около тысячи — цифры весьма приблизительные. — Волдеморт повернулся к мальчику и обнаружил, что тот всё ещё стоит подле него. — Сядь, Гарри. — Я не… Я не могу, — его голос понизился до свистящего шёпота. Тепловой силуэт двинулся по кругу. — Какое нашли решение? — Экриздис сообщал о проклятии тем, кто был ему интересен, и предлагал сделку: он отменял проклятие в обмен на магический оммаж и фуа. Многие соглашались на вассальную клятву — тогда жизнь была проще и короче, служба сильному волшебнику даже считалась удачей. Прямых наследников у него не имелось, поэтому власть над гостями Азкабана перешла к его племяннику — его имя затерялось в истории, но я его узнал. — Волдеморт вспомнил, с каким триумфом читал дневники Корвина Гонта во время поисков Тайной комнаты. Предок раскрыл ему немало семейных секретов. В том числе и родство с Экриздисом. — Модель до сих пор рабочая. — Так появились Пожиратели Смерти? — быстро догадался Поттер, однако после искры здравомыслия вернулся к шатанию туда-сюда. — Пожиратели Смерти и Тени, — поправил смиренным тоном Волдеморт. Тенями звались именно те, о ком переживал мальчишка: воры, хулиганы, незарегистрированные полукровки и прочие попавшиеся аврорам невезучие идиоты. В основном, они оставались нейтральными, либо занимались мелкими поручениями для последователей Волдеморта. — Я не угрожал им, как Экриздис. Первые по собственной инициативе приносили мне клятву верности и присягали на службу, другие уходили… свободно. Секрет Полишинеля среди старшего поколения. Странно, что выкормышу Ордена Феникса пришлось строить догадки. Зачем Дамблдор настолько держал его в неведении? Промах, которым следовало воспользоваться. — И как можно спасти Сириуса? У него… — Поттер хрипло задышал. Только сейчас Волдеморт понял, что всё это время мальчик, кажется, плакал. И только косвенно по вине Тёмного Лорда. — У Сириуса осталось меньше года!.. С осознанием незавидной участи крёстного отца Поттера прорвало — он осел на пол и разрыдался прямо там. Волдеморт, если честно, понятия не имел, как реагировать на юношеские истерики, тем более что никакого перемирия они ещё не заключили. — Мезон… — нерешительно позвал он. — Сделай что-нибудь. Домовой эльф возник возле Поттера с тихим хлопком и, наверно, споил ему умиротворяющее зелье, после чего переместил на кушетку Волдеморта, прямо ему под бок. — Мезон! — рыкнул Волдеморт, но паршивец уже исчез. Доза зелья, рассчитанная на сдерживание гнева Тёмного Лорда, для Поттера оказалась убойной. Он беспардонно уснул, а спустя пару минут совершенно вызывающим образом сполз с подлокотника кушетки и прижался головой к бедру Волдеморта. — Сипатый Салазар, что за сумасбродное отродье… — проворчал он на парселтанге, отчего недовольства в его тоне значительно поубавилось. — Мезон, прочитай мне эти страницы. Даже если Волдеморт знал всё о хоркруксах, он никогда не отказывался от новых знаний, а в книге Поттера могли быть крупицы неизвестной полезной информации. О стабилизации неживых сосудов хоркруксов через живого он слышал впервые. Рука сама потянулась к непослушной шевелюре Поттера. Волдеморт нащупал торчащую дужку очков и медленно их снял. Шрам на лбу мальчишки слабо пульсировал под его пальцами, будто признавая родственную душу — медальон испускал те же волны. Ладонь вернулась на вихрастую макушку и осталась там. Слушая главу о филактериях из явно некромантского трактата, Волдеморт невесомо шкрябал когтями голову его непокорного пророческого врага. Такое сокровище попало в руки ребёнка, а он переписал оттуда текст и таскал с собой без какой-либо защиты. Попади эти бумаги не к тем людям… Самопровозглашённый тёмный лорд не заставил бы себя ждать. А то и кто-нибудь из Ордена Феникса возомнил бы себя вторым Дамблдором да помчался Гарри Поттера в жертву приносить… Старик-то наверняка подозревал о природе их связи. Вероятно, стоило прислушаться к словам мальчика о безумии его первых хоркруксов. Он упомянул дневник, вскользь, но всё же… Замечание про яд василиска звучало загадочно. Предчувствие редко подводило Волдеморта, и он не сомневался, что Поттер не просто так умалчивал детали. Вероятно, пора было вызвать на ковёр Малфоя. Волдеморт вытащил из кармана медальон и влил в него немного своей магии. «Бросил. Бросил. Оставил. Грустно. Больно. Живой. Хоркрукс. Наш. Береги…» Он захлопнул крышку реликвии Слизерина, но ничто не могло теперь заглушить гул скрежещущего голоса в голове. Просьба эхом повторялась, постепенно превращаясь в навязчивую идею. Хоркрукс напал на его разум и магию, обиженный, почти враждебный. И Волдеморту не оставалось ничего другого, кроме как вернуть медальон мальчику на шею. Мальчику, которого он отныне собирался оберегать. Поттер невинно посапывал и в ближайший час просыпаться, похоже, не планировал. Он напоминал Нагини: та тоже любила прижаться поближе, чтобы сохранить тепло. После перерождения Волдеморт стал понимать её потребности гораздо лучше. Мезон подкинул дров в камин и оставил их с мальчишкой одних. Мысли Волдеморта вернулись к книге, которую читал Поттер. Только три категории живых и условно живых существ, рождённых людьми, могли открыть и прочитать труды истинных некромантов: сами некроманты, после первой смерти становившиеся личами, вампиры и мумии. Остальная нежить теряла человеческие черты, магию и разум, становилась слишком слаба для преодоления защиты на гримуарах. Неужели Поттер благодаря своей удаче наткнулся на редчайший оригинал? В таком случае его ценность как живого хоркрукса меркла по сравнению с потенциалом необученного некроманта. Но без подтверждения это было пустой надеждой. В библиотеке Блэков могли иметься копии самых разных книг — некромантских в том числе. Мальчик мог бы даже не отличить настоящий гримуар от подделки. Волдеморт снова погладил жужжащий шрам в виде молнии. Даже если Гарри Поттер не обладал никаким невероятным даром, его готовность изучать тёмные искусства вполне могла перевесить чашу весов в пользу поддержки Волдеморта лично или тёмной стороны в целом. Планы нужно было изменить с учётом новых переменных. — Мезон, принеси мне тетрадь номер четыре и зачарованное перо. Британские волшебники не продвинулись дальше системы Гаюи, в отличие от маглов, а издания для слепых даже в продвинутой Америке были, наверно, не меньшей редкостью, нежели чернейшие и омерзительнейшие гримуары. С помощью домового эльфа — значительной помощью, стоило признать, — удалось достать несколько магловских книг. Выучить шрифт Муна оказалось лёгким делом для Волдеморта, всё-таки не красивые глаза делали его гением. Уже после пары недель использования особый вид письма начал входить в привычку. Личные заметки он делал объёмными, и немногие неподготовленные волшебники смогли бы их прочитать с первой попытки. Перо зачаровывалось против клякс и захода на верхние строки. Письма от последователей, книги и газетные статьи Волдеморту обычно зачитывал Мезон. К счастью, он был достаточно образован. Имелись заклинания для воспроизведения написанного, но с большими объёмами текстов в произношение всегда закрадывались грубые ошибки, как и в разбор рукописных. Не у всех был идеальный почерк, как у вымуштрованного отцом Люциуса Малфоя. Через час действие обезболивающего зелья начало спадать. Когда боль из разряда некомфортной перешла к жалящей, Волдеморт велел унести тетрадь, но подниматься с кушетки сразу не стал. Поттер вцепился в него, как в мягкую игрушку. Шальная мысль пронзила уставший мозг: осмелился бы мальчишка обнять его по-человечески, если бы не спал?