Ты смеёшься, уткнувшись в моё плечо, но это смех обречённого.

Запутанные лестничные пролёты стилизованные, на первый взгляд, под безобидные игрушечные замки наконец-то заканчиваются, плавно переходя в длинные коридоры, ведущие к тёмным воротам. Подходя к успевшей собраться толпе Ки Хун прислушивался к гулу работающего механизма. Он слышал как что-то там, за воротами, неустанно менялось, как по стенам проходила еле заметная дрожь, и как никто до сих пор не обратил на это внимание. Стоящий рядом Чон Бэ нарочито тяжко вздыхал, в который раз сетуя на безбожное количество ступеней, не замечая, или же упорно отказывая замечать, странное поведение своего лучшего друга. По его скромному мнению, старина Ки Хун, без сомнения, был добрым малым, но копившийся годами стресс оставил от искренне доброго и яркого парня лишь неизменную оболочку, которую тот демонстрировал всем без разбору. Отказываясь принять самого себя, и день за днём отыгрывая придуманный кем-то другим образ. Чон Бэ, естественно, замечал, как мужчина кутался в привычном облике всё сильнее и сильнее, соразмерно тому как его жизнь скручивалась в снежный ком, унося всё дальше по склону в сторону бесконечной пропасти. Он видел, как в моменты сильного стресса, маска наивного дурачка, которому не страшны никакие проблемы, трескалась с фантомным звуком, и как секундой после тот маскировал полученные раны, делая вид что всё в порядке. Однако сейчас, смотря на него такого помятого, откровенно напряжённого, словно постаревшего лет на 10 и с номером на груди он понимал, что этот Сон Ки Хун и был тем, кто постоянно прятался, проживая жизнь своей собственной тени. Отчаяние, скользящее в словах брошенных на лестнице, скованное поведение и абсолютно никакого глупого любопытства. "Друг, что же за эти годы с тобой стало?", - невольно задумался Чон Бэ окидывая взглядом зависшего у стены мужчину. – Хей, Ки Ху--, – не успел он окончить фразу, как послышался громкий гул, после которого тёмные ворота открылись, запуская в огромное и светлое пространство собравшихся людей. Ки Хун даже не повернулся в сторону окликнувшего его мужчины, стремительно направившись в сторону открывшегося пути. Только он ступил на песок, оказавшись на поле, как из динамиков послышался знакомый голос: – "Добро пожаловать на первую игру. Мы просим всех игроков немного подождать на игровом поле. Повторяю, просим всех игроков подождать на игровом поле." Игроки начали расходиться вдоль ворот озираясь вокруг, заполняя собой малую часть поля. Отовсюду был слышен гам и перешёптывания, люди щурились с непривычки от яркого, естественного света, многие увлечённо следили за рассекающими небо чайками, другие разглядывали декорированные стены, и только Ки Хун не мог отвести взгляда от стоявшей на другом конце поля огромной куклы. Даже громко хлопнувшие за спиной двери не заставили рефлекторно оглянуться на шум, а лишь слегка вздрогнуть с непривычки. Перед глазами, вместо мирного и солнечного песчаного поля, мелькали картинки-воспоминания: первые безжизненные тела, застывший в воздухе удушающий запах металла, свист пролетающих над головой пуль, брызги крови летящие от падающих перед тобой замертво людей, он сам был опрокинут навзничь под весом одного из свежих трупов. Паника захватывающая контроль над телом, безудержная дрожь и чистый страх сменяются звенящей, абсолютной пустотой и разгорающимся угольком ярости. Реки крови и горы трупов постепенно исчезали, предоставляя вид на ночное, холодное и пустынное поле, где на песке, посреди чётких белых линий, стоит уставший мужчина в чёрно-белом костюме. Он смотрит на него то уставшим и размытым взглядом, то острым и зорким, его волосы падают на лоб мокрыми, грязными и окровавленными сосульками, но в то же время оказываются блестящими, зачёсанными в идеальной форме. В лазурном, безразмерном спортивном костюме он выглядит сильнее и статнее, чем в подогнанном по фигуре дорогом смокинге. Кадры накладываются друг на друга, как сложенные вдвое фотоплёнки, события прошлого и настоящего перемешиваются в невыносимую какофонию, старые раны от фуршетного ножа ноют и болят, глаза невыносимо щиплет от пыли, песка, дождя, застывшего в воздухе запаха крови и горячих, текущих по израненным щекам слёз… – "Первая игра называется «Тише едешь – дальше будешь». Вы можете продвигаться вперёд, когда кукла поёт «тише едешь – дальше будешь». Продолжавшие двигаться после этого - выбывают." Из динамиков вновь послышался женский голос, вернувший, ушедшего глубоко в свои мысли, мужчину в реальность. Смаргивая отвратительные остаточные образы, любезно подкинутые больным воображением, Ки Хун слушал знакомые правила убийственной игры, после чего решил достать зубной протез, дабы полностью успокоиться и собраться перед предстоящей бойней. Кому он сможет помочь, если прямо сейчас не возьмёт себя в руки? Лишь сделает одолжение Ведущему, первым подставившись под снайперские пули. Под удивлённые вопросы Чон Бэ, мужчина с усилием достаёт протез и прежде чем ответить хотя бы на один вопрос друга о своём здоровье замечает кое-что странное. То, что должно было его успокоить одним своим существованием заставило бедное сердце замереть несколько раз. Чип исчез. Как и вся его уверенность в том, что будет дальше. Ну не могла жизнь быть к нему настолько жестокой. На кой чёрт ему огромная удача, если она постоянно подводит его к краю пропасти? Выходит всё то время, пока он свято полагался на успех собственной авантюры, его просто водили за нос. Он был не более, чем игроком под номером 456, возомнившем что теперь он сидит у руля и диктует свои правила. Он делал именно то, что от него и ожидали. Неужели его так легко прочитать? Он что, за эти прошедшие годы, испытав перемены во всех аспектах своей жизни и мировоззрения, ни капельки не изменился? Чёрт возьми! "Мне конец", - единственная здравая мысль всколыхнула неутешный рой из вопросов и мысленных потрясений. Имплант, бывший всего несколькими минутами назад его личным оберегом, выпал из ослабевших пальцев. Теперь он был не более чем напоминанием о его наивности, плевком в лицо от Ведущего, что явно был на несколько шагов впереди него. Ну ничего, это только начало. "Хочешь заставить меня играть по своим правилам, козёл? Ещё посмотрим кому от этого будет хуже", - нарастающий гнев заставлял кровь закипать, побуждая к смелым действиям. – "Тот, кто доберётся до финиша за 5 минут победит." Одновременно с вещавшим из динамика голосом мужчина ринулся вперёд, пробираясь сквозь толпу, на ходу поворачиваясь к недоумевающим людям лицом, раскачивая руками и громко крича обращая на себя внимание. Один игрок воспользовался сложившейся ситуацией и неспешно прошёл к месту, где ранее под его пристальным взором стоял 456. Чуть присев он поднял упавший зубной имплант и, слегка отряхнув его от прилипшего песка, быстрым движением положил в карман своих спортивных штанов, после чего полностью переключил внимание на кричавшего мужчину. – Это не обычная игра! Если засекут ваше движение - вас всех убьют! Они расстреляют вас откуда-то сверху! Возмущение, непонимание и насмешки тут и там льются в сторону Ки Хуна, но тот пропускает их мимо ушей. Время ещё есть, пусть не все поверят в его слова, но кто-нибудь точно насторожится. – Вы должны быть осторожны! В глазах, этой чёртовой куклы расположены датчики движения, если датчик засечёт движение - вы умрёте! Неважно как эти люди его называют, пусть он будет в их глазах сумасшедшим, пусть параноиком, пусть даже обдолбавшимся наркоманом - если это сможет заставить хотя бы одного человека усомниться в том, что это всего-лишь «детские, безобидные игры», и задуматься о возможной угрозе собственной жизни, то он определённо пришёл сюда не зря. – Вы просто обязаны поверить мне--!, – внезапный механический шум за спиной обрывает очередную мольбу к толпе, заставляя мужчину обернуться через плечо. Видя как кукла оборачивается к дереву Ки Хун понимает, что времени больше нет. Предпринимая последнюю попытку достучаться до разума людей, он вновь кричит: – Во чтобы то ни стало, не отвлекайтесь и не паникуйте! Чтобы не случилось, не паникуйте и не бегите! И вновь, одновременно с ним, из динамика раздаётся короткое: – "Итак, игра начинается." После чего со стороны куклы слышится запись детской песенки: "тише е-е-дешь – да-а-льш-е-е бу-у-дешь". Толпа моментально ринулась вперёд, постепенно останавливаясь на слове «будешь». Аккурат к концу песни по полю пронёсся крик мужчины: – Стоять! Секундой позже голова куклы повернулась ровно на 180 градусов, а механические глаза в безумном темпе забегали по глазницам, вызывая холодок по спинам игроков от тревожного ощущения зловещей долины. Спустя нескольких секунд сканирования кукольная голова отворачивается обратно к дереву, после чего по игровому полю вновь проходит песенка "тише едешь – дальше будешь".

***

В течение последующих двух минут никто не умер. Игрок 456 каждый раз, после последнего пропетого куклой слова, предупреждал людей остановится, не двигаться и не паниковать. Казалось, что люди попросту смирились с тем, что среди них есть сумасшедший параноик, и не обращали на него внимания, однако не пытаясь пойти наперекор его предупреждениям. Так много слов о смерти, кто ж его знает, может он сам подойдёт и пришибёт. Настраивать против себя психованных - себе дороже. Но следивший за игрой старший офицер видел ситуацию иначе. Он мог с уверенностью сказать, что это первая за всю его карьеру игра, в которой так долго никто не выбывает. Стоять в комнате управления во время игры, и видеть на полу до сих пор горящие портреты всех 456 игроков - это было чем-то из ряда «фантастики», абсолютный рекорд. Слова Ки Хуна определённо возымели хороший эффект. Предупреждение о возможной смерти засело глубоко в сознании у каждого, кого хоть немного волновала собственная жизнь, из-за чего они неосознанно придерживались всех правил, иногда глупо задерживая дыхание заслышав предупредительный мужской крик. Первые две минуты всё было хорошо. Пока 196 не дёрнулась из-за пчелы, получив пулю в лоб. Хлопок выстрела и звук падающего тела стали громом среди ясного неба для полностью замеревшего игрового поля. Стоявшие рядом с ней игроки оказались парализованы страхом. Только кружившая рядом с 283 пчела помогла ей на секунду отойти от шока и, под властью любопытства, взглянуть в сторону трупа. Только для того, чтобы вернувшись с удвоенной силой, заставить её закричать в ужасе, пугая и так испуганных игроков. Паника начала распространяться как лесной пожар, хлопок за хлопком, труп за трупом, и люди больше не могли здраво рассуждать, бросаясь наутёк в сторону закрытых ворот, в надежде спасти свою жизнь. Не понимая, что тем самым они и ставят на ней кровавый крест. Как бы Ки Хун не умолял их перестать паниковать, как бы не призывал оставаться на месте, как бы отчаянно не звучали все его крики, игроки продолжали складываться в кучи трупов. Шла третья минута первой игры, а уже более 50-ти человек умерло. Из динамиков вновь прозвучал женский голос: – "Повторяю правила: вы можете продвигаться вперёд, когда кукла поёт «Тише едешь – дальше будешь». Продолжавшие двигаться после этого - выбывают из игры." После этого кукла снова отвернулась обратно к дереву и начала петь «тише едешь – дальше будешь», но в этот раз никто даже не шелохнулся в сторону финиша. Ин Хо еле сдерживал себя от щекочущего желания рассмеяться со всей этой ситуации. Глупые бараны были забиты на смерть, решив что умнее пастушка, прошедшего ради них в глубь запутанного и тернистого леса, готового провести их за собой обратно на свободу. Мужчина не мог оторвать взгляда от лица 456, наблюдая за ним во время серии выстрелов и, господи, сколько на нём за это время проскочило эмоций. Человеческое лицо вообще может быть таким пластичным? Или это только его дорогой пастушок может продемонстрировать подряд целый спектр различных эмоций? Всё же это было чертовски правильным решением вступить в игру с самого начала, не тратя время на взвешивание всех «за» и «против», когда уже давно было понятно, что его присутствие здесь - всего лишь вопрос времени. Прямая трансляция на огромном экране, удобное кресло и стаканчик дорогого высокоградусного не идут ни в какое сравнение с личным местом в партере. На следующей песне Ки Хун, будучи позади всех, принялся бежать сквозь вставшую в ступор толпу, попутно приводя всех в чувства. На своём примере он показал что можно делать, чтобы не поймать пулю лбом и при каких обстоятельствах случайные косяки не будут стоить жизни, эхом повторяя всплывающие в памяти слова Сан Ву. И люди его послушались. Продвигаясь вперёд Ки Хун наконец-то услышал за собой топот десятка пар ног и мысленно выдохнул от облегчения. Они справились, они поверили, теперь осталось только дойти до конца. Люди собирались друг за другом образуя паровозик, повышая шансы на победу. Время утекало сквозь пальцы, а редкие выстрелы били по взвинченному сознанию, но когда до финиша оставалось всего несколько метров мужчина развернулся лицом к людям и скомандовал: "Скорее!", действуя как спусковой крючок, заставляя игроков пуститься на всех парах к финишной черте. "У вас получится, вы почти у финиша!" подбадривал он в спину игроков, после чего начал разгоняться сам, но внезапно обо что-то споткнувшись теряет равновесие, заваливаясь навзничь. Оказаться в обнимку с трупом не дала чья-то крепкая хватка поперёк живота. Ин Хо, всё это время следовавший за 456 второй тенью, в который раз не мог упустить возможность заставить мужчину, мягко говоря, понервничать. Он специально отбросил раненного в последний момент игрока чуть дальше на пути Ки Хуна, пока тот отвернувшись командовал выжившими, неспешно поджидая другую возможность, но уже проявить себя, ведь Ин Хон не был бы самим собой, если бы оставил 456 в такой казусной ситуации на последних 30 секундах. Точнее говоря, он не оставил бы в такой ситуации только 456, тем более на последних 30 секундах. Удерживаемый одной его рукой мужчина оказался гораздо легче, чем он предполагал, пусть и был на полголовы выше. Казалось, что проще было взять его на руки и так перебежать финишную черту, но Ведущий сразу закинул эту навязчивую мысль в долгий ящик. Не время и не место, да и вообще он присоединился к игре не для дурачеств, это ясно как день. Его цели и идеи никогда не были результатом секундного эмоционального порыва, а результатом сложных и взвешенных решений, от которых частенько (всегда) зависело слишком многое. Ки Хун ни за что бы не побежал дальше, если бы заметил, что тот о кого он споткнулся был не то что трупом, а очень даже живым человеком, что был в силах молить о помощи. Думая о значительной вероятности такого расклада Ин Хо, как только кукла отвернулась к дереву, дёрнул 456 на себя, ставя мужчину на ноги, а после, хватая за руку, потянул за собой в сторону финиша. Перебежав финишную линию Ин Хо резко сбавил шаг, отпустив руку еле поспевающего за ним мужчины. Не ожидавший такого, Ки Хун не успевает затормозить и по инерции врезается в спасшего его игрока, сбивая того с ног и падая вслед за ним. Лежавший навзничь Ин Хо чувствовал неуклюжие попытки 456 подняться. Многие игроки периодически поглядывали в их сторону, где-то слева безостановочно бухтел 390, а там на поле остался лежать подстреленный 444. Приподнявшись на локтях мужчина посмотрел поверх всё ещё не слезшего с него Ки Хуна на оставшегося по ту сторону живого игрока. Тот смотрел на него в ответ остекленевшим взглядом, видимо продолжая шептать мольбу о помощи. А ведь этот игрок был одним из тех, кто не побрезговал высказать 456 пару ласковых в ответ на его предупреждение о возможных опасностях этой «безобидной» игры. Успел переобуться в воздухе под страхом смерти, вот только слишком поздно. Ты погубил себя ещё до начала игры, не сумев уследив за языком, сгодившись только на то, чтобы стать препятствием на дороге своего спасителя. Слегка потемневший взгляд глаз напротив заставил Ки Хуна подумать, что он сильно раздражает спасшего его мужчину своим присутствием. В целом его можно понять, не каждый готов рисковать своей жизнью спасая чужую, к тому же получая за поступок не похвалу, а очередные синяки. – Господин, спасибо за спасение, – негромко и слегка осипшим голосом, проговорил слезший с него Ки Хун, после чего плюхнулся ближе к Чон Бэ, – Теперь я ваш должник. Услышав чужой голос, Ин Хо мгновенно собирается и полностью переключается на говорившего, включая всё своё очарование: – Ну что вы, Господин.. 456, вы мне ничего не должны. Если бы не вы, то я бы запаниковал ещё на первых выстрелах и был бы совсем как те бедолаги, – сказал он неопределённо показывая куда-то в начало игрового поля, намекая на небольшие горки трупов у закрытых ворот, – К тому же--... Внезапный гул механизма отвлёк мужчин от обмена любезностями, проносясь эхом по полю, заставляя всех посмотреть наверх. Чистое небо и солнечный свет медленно растворялись в тени быстро закрывающейся крышей, чем-то напоминая захлопнувшуюся ловушку. На противоположной стороне послышался громкий сигнал, после которого железные ворота открылись, раскидывая в разные стороны навалившихся друг на друга трупы игроков, пропуская внутрь рабочие машины со стопками чёрных гробов, перевязанных розовой лентой. Похоже им отсюда не уйти, пока персонал не расчистит дорогу. День обещает быть долгим…