Дело мертвого яблока.

      - Екомико!- гневно рычит Шибусава, побежав за сестрой, которая стащила кусок красной рыбы с праздничного стола. Та убегает, хихикая, и облизывает пальцы. Теперь на тарелке некрасивое пустое место между другими кусочками рыбы.       Я сказал, что сегодня праздник Новый год? В целом, поэтому на праздничном столе и стоит красная рыба. Что только не видел Ацуши и Кека на столе перед собой: рыба, французское мясо, вино и шампанское, сок, фруктовая, овощная, колбасная и сырные тарелки, салаты, дорогие морепродукты, и все это на столе Тацухико. Не секрет, что эти двое хорошо зарабатывают, но никто и подумать не мог, что они себе позволят такой шикарный стол! Особенно Ацуши и Кека, которые видели эти деликатесы лишь на прилавках магазинов или кино. Но теперь, в это волшебную ночь они не только видят их, но и имеют возможность попробовать.       На этот раз все сберегли нежные руки и нервы Шибусавы и настояли на том, что все придут в купленных костюмах, а не будут бедного швею напрягать, извилины и спину. Кека в очаровательном платье, похожем на кукольное, Ацуши одет в не замороченный костюм из черной рубашки, жилета и брюк. Но самое интересное было у брата и сестры Тацухико. Те не стали наряжаться, поэтому вышли в простых, но искусных нарядах. Екомико, например, была одета в длинную юбку-карандаш черного цвета, а сверху белый блестящий свитер, связанный некогда Шибусавой. Тот в свои очередь оделся в свитер с оленями и в темные джинсы.

***

      Куранты бьют, звенят бокалы, ударяющиеся друг о друга, воздух наполняется звонким «Ура!» и смехом. Пока все ели, Шибусава завел тост, встав и держа в руке бокал шампанского.       - Никогда не думал, что это произойдет, но вот, мы здесь. Начало наше было необычным, но время лечит доказывая, открывая нашему взору настоящих людей, а не тех, кого мы видим в своих критических представлениях. Я рад, что вы прижились к новому городу, обществу, кругу общения и становитесь частичкой нашей жизни. Я рад, что этот новый год я встречаю не с одной сестрой, а с вами двумя,- Шибусава кивает Кеке и Ацуши, - Ну, давайте веселиться.       Все заоплодировали и снова чокнулись бокалами. Ночь прошла сказочно: смех, шутки, разговоры, подарки. Ночь была наполнена странным семейным уютом, который каждый не ощущал уже много лет. Улыбки, фотографии, танцы, наблюдением за салютом - все это можно было увидеть в квартире на 4 этаже, в квартире Тацухико.       В один из моментов Екомико и Шибусава пропали. Но крик Екомико с улицы растворил беспокойство. Ацуши вышел на балкон и наблюдал за разворачивающейся сценой: Шибусава нес сестру на одном плече, пока та смеялась и брыкалась. В следующий момент следователь кидает девушку в сугроб, где она почти пропадает, если не считать торчащие ноги в берцах. Шибусава смеялся и задыхался от смеха, сложившись пополам, уперев руки в колени, пока Екомико пыталась выйти из снега. Она пыталась кинуть в брата снежки, но из-за ее неудобной позы, в которой она застряла, у нее не получилось. Братец смиловался после горы шуток и смеха, и достал сестру из снега.       Сам того не заметив, Ацуши оказался с Кекой на улице. Четверка направилась на главную улицу, где шел новогодний парад. Фейерверки, смех и счастье, запах имбиря и горячего шоколада в перемешку с запахами из фастфудных лавочек стоял в воздухе. Кека едва не тряслась от счастья, что согревало Ацуши сердце. Видеть ее радостной и счастливой - то, к чему он стремился последние года. Но он не мог не почувствовать грустинку. Он планировал праздновать Новый год с Люси. Но даже она не вышла на связь. Это был конец?       Из размышлений его вывел толчок толпы, отчего он полетел вниз, но чужая рука успела его подхватить под живот. Послышался знакомый бархат напарника:       - Не спи, Ацуши! Успеешь еще!       Конечно, Шибусава. Кто же еще? Вот он стоял красивый с этой чертовой ухмылкой, "спасший" Накаджиму, чем он и гордился в шутливой форме. Медиум востановил равновесие, но Тацухико не отпустил и повел парня с собой через толпу. Кека и Екомико шли впереди, возбужденно о чем-то щебеча. Из-за обилия людей Ацуши цеплялся за одежду оперативника, чтобы его не унесло течением, даже если его держали за талию крепкой хваткой. Они вышли к менее людной стороне квартала, купили по чашечке горячего шоколада и медленно побрели по украшенной карнавалом улице. Никто и не вспомнил про Кинжала, про демонов, про опасность и само расследование.

***

      - Э-э-эх, работяги! Пора за работу!- с протяжным вздохом-стоном зашел Дазай в кабинет, потягиваясь. Он выглядел отдохнувшим после новогодних праздников.       Следом зашел Чуя, а за ним подоспели Гоголь и Достоевский. Было зимнее утро, кабинет Тацухико. Все выглядели отдохнувшими и более расслабленными, чем пару месяцев назад. Все обнимались, здоровались, разговаривали, пока в кабинет не нагрянул Фукудзава. Сзади бежал Мори, приговаривая ему:       - Фуку, оставь это! Дети только пришли! После обеда расскажешь!       Он, словно женушка, держал его за плечо, но как только он оказался в поле зрения, сразу отпрянул и зашел в кабинет, делая вид, что ничего не случилось.       Все сразу остановились, в почтение встали и поклонились. Поклонившись в ответ, Фукудзава зашел. Он выглядел серьезным, даже немного рассерженным.       - В отделе крыса. Была. Хотару. Она заодно с кинжалом. После бала, на котором вы были,- он указал на брата и сестру Тацухико,- Она сбежала, оставив на посте охраны записку и яблоко с кинжалом. Где флешка?       Екомико выуживает капсулу, ту самую, которую она достала собственными руками из вспоротого живота Мивы. Никто не знал даже о существовании этой капсулы, кроме самой оперативницы. Фукудзава взял капсулу, достал оттуда маленькую черную флешку и вставил в ближайший ноутбук. На экране появилось окошко с несколькими папками: Проект А, проект В, видео о... и "Ангел Смерти". Безымянное видео не вызывало доверия, поэтому его открыли первым. Но завидев картинку и услышав звуки, видео было быстро закрыто. Следом пошел " Проект А". Бегло прочитав, Фукудзава разозлился и закрыл Проект. Еще один "Проект"- то же самое. Но файл "Ангел Смерти" не был открыт. Ацуши было любопытно, что там, ведь он единственный, кто не знал ничего об этом таинственном Ангеле. Фукудзава был мрачен. Мрачнее тучи. Он что-то шепнул подошедшему Мори, который сразу кивнул и удалился из кабинета. Все молчали, ожидая слов начальника. Не прошло и минуты, как громкий и суровый голос загласил:       - Это ублюдок смеет над вами издеваться. Быстро за работу! Искать все улики! Найдите мне ту чертову книжонку!       Все кивнули и разбежались по своим местам. Один лишь Ацуши сидел в кресле и переваривал все это. Фукудзава, забрав флешку, покинул кабинет и захлопнул за собой дверь.

***

      - Что там? - спросил Анго разгневанного Фукудзаву.       - Он откуда-то раздобыл всю информацию о Екомико, Шибусаве, Кеке и... Одно видео, которое может просто погубить психику Ацуши.       - Видео?       - После бала он вернулся в квартиру, которую снимал вместе со своей дамой. Как я понял, она изменила ему с другим прямо в их постели. А этот черт записал все это на видео...       - Как странно. Ацуши казался счастлив с той девушкой. Да и она, вроде, по его рассказам.       Фукудзава молчала, сжимая флешку в руке и глядя в открытое окошко, из которого дул морозный воздух и пара снежинок влетели в кабинет.       - Это подстроенно. Я не знаю как, но я думаю, что Кинжал мог как-то...       - Я понял вас, босс. Вы на эмоциях и не можете подобрать слов. Вам стоит успокоиться. Вы - лидер. Вы должны держать нас в строю, несмотря на эмоции.       Фукудзава благодарно кивнул и ушел в кабинет доктора Мори, где тот уже заварил ему чай.

***

      - Билеты куплены, - с этой фразы начался новый рабочий день. Прошло недели 2 с момента с флешкой.       Все 2 недели были напряженными. Все работали, даже дома. Никто не расслаблялся, искал, искал и снова искал заветную книгу по демонологии. Только один медиум был тише воды и ниже травы. Бедный мальчик все ещё пытался пережить расставание и простить Люси, даже если та уже уехала в другую страну, на другой континент, с тем парнем, с которым она изменила Ацуши. Она уехала без слов, просто оставив записку с кратким "Прости и не ищи" в пустой и холодной квартире. Ацуши, не сумев совладать с эмоциями, забрал вещи с квартиры и переехал к Тацухико. В целом, брат и сестра не были против, понимая состояние напарника. Они даже благородно выделили ему диван, который раскладывался в двухместную постель. Из-за трагедии Ацуши Кека стала часто появляться в гостях у Тацухико и иногда даже ночевала там, поглаживая волосы и массируя скальп головы погрязнувшего в своей печали Накаджимы. Ну, вернемся в настоящее.       Середина января, праздники закончились. Достоевский, продумав ход демона, сбежавшего с книгой, предположил, что тот сбежал в горы, ну, или в Карелию. Екомико поручила Катаю раздобыть билеты на самый ближайший рейс в Карелию на целых 7 человек - все, кто был заинтересован в поисках книги. Конечно, втроем они бы не поехали, потому что Карелия - город России и хорошо говорящих на английском языке людей нет. Поэтому Достоевский и Гоголь автоматически стали участниками новой поездки. Дазай и Чуя - не то что за компанию, сколько в качестве подкрепления летят с ними. Достоевский не отличается хорошим здоровьем и выносливостью, а жертвовать Николаем он не сильно хочет, поэтому группе нужна была подмога в качестве Чуи. Ну, а за Чуей поехал и Дазай. На том и порешили. Фукудзава дал добро, Мори с Йосано собрали им более-менее ходовую аптечку, а Анго выдал каждому детективу по официальному государственному разрешению на расследовательскую деятельность с России, в Карелии.       - Я все еще сомневаюсь, что нам хватит людей, - подал голос Шибусава.       На это все отрицательно покачали головами.       - Мой друг, ты просто нервничаешь, - сказал Дост, который заплетал волосы друга в пушистую косу.       Сейчас было время обеда, поэтому все снова собрались в кабинете Тацухико. Ацуши, к удивлению, не было в кабинете. На обед он всегда уходил в кафе, где он часто сидел с Люси, когда они были в отношениях. Он вспоминает, как она смеялась и рассказывала нелепую историю с работы, а он застенчиво держал ее руку под столом и наслаждался музыкой - ее смехом и звонким голосом. Он вспоминает также, как Люси звонко целовала его в щеку, когда тот приносил ей небольшой, но красивый букетик из ее любимых цветов, просто потому что он ее любит. Но сейчас он сидит, смотрит в одну точку - стул напротив себя, где всегда сидел Люси, а кофе и сендвич стынут под носом.       Все, уже привыкшие к отсутствию медиума в кабинете из-за его горя, хоть и молчали часто, но все равно ели и перебрасывались фразами. Все заметили, что с отсутствием Ацуши на обеде, стало гораздо скудно и тихо в кабинете Тацухико. Словно чего-то не хватало... А может кого-то?       Ну, по окончанию обеда, когда уже все разошлись по кабинетам, заходит и медиум. На его лице уже 3-ю неделю пустое выражение лица. Он стал неуклюж, более уставшим и сонным, неповоротливым и даже заторможенным, будто бы все делает нехотя. Ему предлагали разговоры и помощь психолога, но тот лишь качал головой и говорил, что сейчас соберется. Сейчас - неопределенное количество времени. Даже Тацухико, который не слишком эмпанирует людям, в том числе Ацуши, стал тише и более молчалив, чем до появления Накаджимы. Отсутствие участия брата и медиума в жизни, выбивает Екомико из коллеи. Она тоже начинает страдать, только ночью, когда все спят. Она задыхается, пока сердце под рукой бешенно стучит, будто бы хочет сломать ей ребра, сжимается в углу постели, но не идет к брату за утешением. Слезы даже не идут - она все выплакала в детстве и привыкла держать все в себе. "Слезы - слабость" - говорила она, что стало ее дивизом на всю жизнь. Помните момент, где она была на грани сожжения собственной бабушкой? Знакомьтесь: наигранные слезы для смягчения бабушки.       По цепочке и Дост чахнет. Видя, как его близкий друг и девочка, которую он своими руками спасал в самые ее худшие годы, стали тихими и отстраненными - убивает внутри него все понимание. Что он должен сделать? Снова спасать? Спас бы его кто. Гоголь с этим тоже не справляется. Он не может спасти любимого, а дальше и себя. Он - птица, которая без хозяина жить не может. Он не вылетит из открытой хозяином клетки, ведь его свобода - и есть его хозяин. Он раб свободы, он раб Достоевского.       Лишь Чуя и Дазай сохраняют ясность ума и не поддаются печали, которая всех сокрушила, словно цепочка домино. Чуя - слишком горяч для грусти. Он не понимает, как и почему его коллеги чахнут друг за другом. А Дазай по своему характеру и горькому опыту научен, что "цепочка домино" - событие, которое влияет на мир, словно пандемия опасного вируса. Кто-то должен сохранять стойкость и не поддаваться этому, как Чуя, а у Дазая просто иммунитет к этому. Он не почувствует печали хуже, чем погибший друг в прошлом.

***

      Не за горами был полет в Карелию. Несмотря на побитое состояние, все собрали вещи и уже сходили с поезда. Путь был простым: на самолете до Москвы, а из столицы на поезде до Карелии. У них был забронирован отель в горах, который часто берут туристы для катания на лыжах и сноубордах. "Отелем" был большой, деревянный, двухэтажный дом. Там было до 20 комнат, по 10 комнат в правом, северном, и южном, левом, крылах. Первый этаж состоял из кухни со столовой, где по времени персонал подавал завтраки, обеды и ужины, сауна, бассейн, который был чуть ниже, почти подвальным помещением, комнатв персонала, сама стойка регистрации, и, конечно, самое важное - комната с оборудованием для отдыха: лыжи, сноуборды, коньки, и спецснаряжение. Каток был за домом, размером где-то 30 на 30 метров. Отелем заправлял мужчина средних лет, с опрятной внешностью, азиатского происхождения. Конечно, он плохо говорил по-английски, но хорошо болтал по-русски, поэтому заселением занимался Достоевский, пока остальные осматривали уютный дом. помимо группы в отеле проживали ещё несколько семей и пар, которые были туристами и даже не подозревали о демоне, который прятался неподалеку на горе.

***

      Заселившись, все разошлись по комнатам. Решив не брать много комнат, они распределились так: Дазай и Чуя в самой крайней комнате южного крыла по правой стороне коридора, рядом с ними - Гоголь и Достоевский, рядом с теми - Шибусава и Ацуши, а Екомико поселили в комнату напротив стены, разделяющей комнаты Дазая и Достоевского, по левую сторону коридора южного крыла. По левую сторону крыла, почти в середине коридора, были расположены 2 душа по отдельным комнатам, и комната, где было 3 кабинки с туалетом и 3 умывальника. Группы детективов заняла целое крыло, потому что остальные комнаты никто так и не занял. Почему? Потому что данный отель не хвастался спросом. Все отели, которые выбирали туристы были расположены ближе к базе отдыха и проката, чем этот. Но он и не был безлюдным. Все северное крыло было забито семьями и парами. Недалеко от отеля, в киллометрах 3-4 был небольшой городок для туристов. Там жили люди, а улицы были усеяны магазинами и лавочками. Там все еще царил Новый Год.       Осмотревшись и заселившись, прежде чем разойтись по комнатам, буквально вся группа рухнула в свои постели. Екомико, сняв только куртку и берцы, уже видела 4 сон. Гоголь и Достоевский, разгрузив вещи, немного посидели, поглядели в окно, прежде чем выйти на смежный с их комнатой балкон. В каждой комнате был свой балкон, благодаря чему многие туристы хвалили отель. Дазай и Чуя, доблестно переодевшись под ругань рыжего и бубнеж брюнета, уже лежали в обнимку в кровати, которую они сами соорудили, подвинув односпальные места в одно большое, но не спали, а просто разговаривали полушепотом. Тацухико старший и медиум молчали. Каждый сидел на своей кровати, переодетые и с разложенными вещами, погрузившись в думу. Дума Ацуши стояла в белом шуме. То ли не выспался, то ли шок от новой страны и города не отошел. Шибусава же думал об Ацуши. Несмотря на отсутствие эмпатии, и даже иногда непонимая чужих чувств и эмоций, словно инопланетянин, оперативнику все же было жаль паренька. «Хороший малый, да недорос еще» - думал Тацухико. Была б его воля и участие Ацуши в реальности, он бы разговорил его, может даже помог дельным советом. Браниться и поддразнивать емк не хотелось, чего удивило бы читателя, ведь все видят, что отношения между двуя мужчинами строятся на дразнилках, шутках с подколами, иногда мелкими ссорами. Ну, они же напарники.       Со вздохом, Ацуши лег в постель набок, спиной к оперативнику, и, подобно ребенку, завернулся по самый нос в меховое теплое одеяло. Это немного расстроило альбиноса. Тот хотел помочь товарищу, но, видя его действия, он понимал: ему неуютно с ним, даже неловко. Шибусава бы солгал, сказав, что ему это безразлично и в сердце или в душé не кололо, словно тысяча пятисантиметровых могильных игл его пронзали. А ведь все от одной мысли: медиум стесняется и отдаляется от него. От этого Тацухико даже поплохело и стало тошно. Тошно от самого себя. Поджав губы, он встал и, не говоря ни слова, вышел. Ему нужно было освежить голову, развеять гнетущие мысли, которые складывались в невидимую нить и стягивались на его шее, удушая его. Он знал, что его присутствие у любой из парочек было бы неуместно и еще больше потопило бы его. Он спустился на первый этаж, поздоровался с персоналом и вышел на террасу, в местах покрытую снегом. Деревянные диванчики и кресла немного покрылись инеем, но, имея встроенный подогрев, легко бы сбросили белоснежную корку и согревали бы тела. Тацухико даже невздумал сесть, слишком ему было противно от самого себя. Подойдя к кварцевым перилам, на которых лежал первый, легкий слой снега, он оперся о них и посмотрел на заснеженный лес и такие же заснеженные горы. Ох, какова красота России зимой! Морозный воздух, который щипал нос и щеки, словно давая пощечину, хорошо прочищал и мысли, и медленно, но верно восстанавливал прежнего Тацухико. На мгновение, залюбовавшись красотой гор, лесов, горизонта и закатным солнцем, у детектива появилась легенькая, едва заметная улыбочка. Такая, с которой смотрят на объект своих чувств и добрых помыслов. Он забыл про внутренний конфликт, проблемы, почти всеобщее уныние, которое цепочкой домино настигало весь оперативный отдел, да даже забыл про книгу и демона, про отвращение и тошность, даже забыл про него, Кинжала, врага, с которым он почти в одиночку боролся и по сей день борется.

***

Тсс...

***

      Вернувшись спустя то ли час, то ли около того, пред Тацухико предстал спящий вид Накаджимы. Тот спал в позе эмбриона, закутавшись в одеяло и тихо посапывая в подушку. Лицо его приобрело розоватый оттенок из-за душноты в помещении. Детектив открыл окно, чтобы в комнате стало свежей, и после сел на свою постель. Он смотрел со стоическим, даже с безэмоциональным выражением лица, на скрючевшуюся фигуру медиума. Слава богу, сейчас в его сонную бошку не лезли самоуничижительные мысли. «Хотелось бы за фортепиано, а не здесь торчать, да черта ловить...»- подумал Тацухико и тихо усмехнулся, покачав головой. В комнату постучали и через секунду в проеме появилась знакомая темная макушка темно-фиолетовых волос. Оперативник улыбнулся и вышел из комнаты, закрывая за собой дверь. Достоевский повел его в кабинет, который любезно выделил владелец отеля, в помощь оперативникам и детективам с их делом. Кабинет был уютно обставлен: кожанные диван и кресла, около которых стоял небольшой темный дубовый кофейный столик с золотыми узорами по краям; в цетре комнаты стоял большой осиновый стол, а за ним, около стены, стоял аккуратный, с небольшими потертостями, удобный кожанный офисный стул; на стенах, оборудованными темным ясенем и блестящим лаком, который в уголках у потолка уже желтел, висели картины, а именно копии великих картин из одной известной галереи России: Третьяковской; из картин были: «Богатыри» Васнецова, «Утро в сосновом бору» Шишкина, «Охотники на перевале» Перова, «Грачи прилетели» Саврасова, «Радуга» Айвазовского. В общем, не ссыскать лучше и уютнее кабинета, чем этот. Федор усадил друга на диван и сел рядом.       - Где ты был целый час? Я обыскался тебя! Все уже спят, а ты один, как полоумный, где-то ходишь! Я уже хотел будить всех и говорить, что ты на демона наткнулся! - словно курица-наседка, начал Достоевский.       - Мысли проветривал.       Достоевский замолчал, прежде чем испустить вздох и взяться за волосы Тацухико. Он снова начал плести косу.       - Что случилось?       - Да... Думу думал... Ацуши... Я...       Шибусава замолчал. Через пару секунд он продолжил более тихим голосом:       - Я хочу ему помочь... Мне не нравится видеть, как он себя губит... Но... Меня волнует еще то... Мы изменились. Не знаю... Год начался не так, как хотелось, не так, как обычно, не так... Словно нас поглощает отчаяние...       Не то, чтобы Тацухико был человеком, который жаловался, но когда он был с Федором - его голова пустела и рот сам глаголил о переживаниях. Федор молча слушал, заплетая волосы в большую пушистую косу, наслаждаясь бархатным ощущением проходящих сквозь пальцы белëсых прядей.       - Не тебе одному так думается. Но мы не изменились. Мы все те же, просто все мы пали под влияние печали Ацуши. Мы привязались к нему и, видя его состояние, мы ему сочувствуем и перенимаем его настроение. Как он сейчас?       Шибусава помолчал, глядя в одну точку, думая, как бы правильно описать состояние напарника.       - Херово... Сразу спать лег, даже не обмолвился словом или взглядом. Не знаю... мне кажется, что все снова в начало возвращается. Снова эта враждебность, недосказанность, неловкость и даже смущение...       - Вот даже не думай, что это из-за тебя. Ничьей вины здесь нет. Это просто... Вмешательство Кинжала. Он пытается запудрить тебе мозги. Это все подстроенно, чтобы подбить не нас, а тебя. Кинжал охотится не за книгой, не за медиумом, а за тобой. Ты - его желание, мечта, цель.       И оба погрузились в тишину, обдумывая эту мысль. Решимость, упертость, целеустремленность, упрямость и излишняя доброта сделали Шибусаву самым важным в этом запутаном деле. Ни Ацуши, ни оперативный отдел, ни Екомико - никто.

***

      Настал следующий день и все встретились на завтраке. В целом, кормили достойно: каша с вареньем, фруктовый салат и сок. Казалось, отдохнув за ночь, все немного восстановились и были снова готовы ринуться в бой, ну, или поискать следы демона в горах.       - Я узнал у владельца, что неподалеку, на верхушке одной горы, стоит дом. Он не видел, чтобы кто-то туда входил или выходил. Нам следует его проверить. Там еще рядом вышка, как он сказал, поэтому быстро найдем, - начал Гоголь, когда все поели, сидели и переваривали.       - Хорошо, через час встретимся здесь. Надо будет взять какое-нибудь оборудование. Сначала мы просто посмотрим на местность, а завтра уже попытаемся войти в дом. Это вызовет вопросы у персонала и владельца, хотя они знают, зачем мы здесь. Мы должны получить больше доверие, прежде чем начать действовать, - продиктовал Шибусава, как глава операции, а с его высказыван ем многие согласились.       Ну, и мимолетом прошел час. Ребята стояли у двери в кладовку с оборудованием для проката по горам, рюкзаки с альпенистскими вещами и аптечкой, и по мелочи: фонарик, ракетница, цветные флажки и дополнительные перчатки. С таким набором на каждого человека все отправились в путь. Некоторые туристы крутили пальцем у виска, глядя, как "туристы" идут на гору, которая не совсем была предназначена для катания, а кто-то с любопытством наблюдал, считая их за основателей новых горок для сноубордов и лыж.       Добравшись до той самой вышки, которая служила для неожиданных лавин, все уставились на упомянутый дом. Он был похож внещне на отель: деревянный, одноэтажный, на древнерусский манер; окна были заколочены, в местах даже выбиты. От дома веяло смертью и чем-то темным, поэтому никто туда не сунулся, хотя все были героями. Они добирались за час до туда, по сугробам, которые были выше колена, да и идти в гору тяжело, поэтому делали пару пауз. Осмотревшись и оставив флажок, чтобы не забыть место, на котором они закончили, все дружно встали на свои сноуборды и лыжи и неслись с горы. Все веселились, обучались, смеялись, на мгновение забыв, зачем они здесь вообще. Даже Ацуши, который гнил в депрессии, радовался и общался со всеми, даже пару раз падал на задницу со своих лыж, но получал быструю помощь и пару советов от напарников. В итоге вернулись они в отель лишь под вечер, пропустив обед и тихий час. Повара готовили ужин, отчего стоял вкусный запах по всему отелю, который встретил группу. Сдав оборудование, все разошлись по комнатам, чтобы переодеться и снова встретиться за ужином. Они болтали, ели, делились впечатлениями с сегодняшних катаний. За окном валил снег, в столовой на фоне играли тихие новогодние русские песни, наполняя атмосферу ужина теплом и уютом, почти как дома, почти как в семье.