С кровью, пожалуйста

      Все ведь могло быть иначе, верно?       Я лежал, зная, что через несколько дней мне придет конец, неспособный отвлечься на что-либо, кроме собственных бессмысленных видений о том, какой могла бы быть моя вторая жизнь. Если бы я не оказался в расплющенном бетонными плитами автомобиле, если бы не был тайно транспортирован в непонятный «научный комплекс», если бы меня не ждала неминуемая смерть на операционном столе, то… все могло бы сложиться совершенно иначе. По крайней мере, мне очень хотелось в это верить.       Кем бы я стал? Какую профессию выбрал бы, зная, что за мной не тянется кровавый след моей прошлой жизни?       Наверное, устроился бы работать в пекарню, где старший сотрудник научил бы меня разогревать полусъедобные замороженные ягодные пироги, варить кофе с помощью нескольких кнопок на кофемашине и натягивать фальшивую, но при этом радушную улыбку всякий раз, когда дверь заведения открывается и внутрь заходит очередной хипстер, держащий в руках разряженный ноутбук с зарядным устройством. Повезет, если он хотя бы эклер для приличия купит, но скорее всего этот недоумок выберет столик у стены и займет одну из розеток, а потом вставит в уши наушники и будет притворяться, словно не замечает всеобщего презрения.       Ладно, с презрением я погорячился, признаю, но как минимум явное неодобрение гарантировано!       Или я мог бы стать кем-нибудь вроде электрика. Мне приходилось работать с электроприборами, но в основном это касалось установки прослушки, взлома простейших систем безопасности или… активации дистанционных детонаторов, но ведь это почти то же самое, верно? Стоп, а ведь это идея!       Я мог бы работать взрывником, который занимался бы сносом зданий, прокладкой подземных тоннелей и шахт… Во-первых, это намного интереснее яблочных пирогов и лампочек, а во-вторых, у меня есть своеобразный, но все же опыт, который наверняка поможет при трудоустройстве.       Интересно, зачтется ли на собеседовании упоминание того, что однажды мы с Майком вдвоем подорвали баржу так, что ее ошметки, разбросанные по тихоокеанскому дну, нашли лишь спустя полгода активных поисков? Будь я на месте работодателя, я бы обязательно счел эту филигранную операцию выдающимся примером контролируемого точечного многократного подрыва с использованием современных технологий. Наверное, я был бы весьма конкурентоспособным работником, будь у меня хоть какая-нибудь корочка в кармане.       Усмехнувшись, я тихо рассмеялся, чувствуя, как все еще не восстановившийся после нескольких этапов тестирования организм отзывается на мой смех легкой, ни на что не похожей и крайне болезненной вибрацией. Твою-то мать, как же меня угораздило? Лишь сейчас я начал задумываться всерьез о том, как именно встретил свою смерть в прошлой жизни, и осознал вдруг, что мое первоначальное смирение перерастает во что-то среднее между обидой и злобой. Я злился и обижался на себя, ведь у меня наверняка был шанс пристрелить его раньше, чем он вывел меня из строя. Я мог бы выйти победителем из нашей последней схватки, и ничего этого не было бы.       Интересно, пережил ли он сам встречу с ребятами из ЦРУ? Получил ли обещанные ему миллионы? В сердцах хотелось бы послать его нахер, но… кто успел, тот и съел.       И эта мысль вдруг подтолкнула меня к неожиданному, но крайне печальному осознанию того, каким мое место в этом мире было бы, не окажись я на этой койке. Я бы вновь стал наемником.       Пожалуй, это неизбежно, несмотря на все те странные намеки Смерти. Наверняка ее странная попытка превратить меня в нигилиста связана с тем, что Смерть способна видеть разные варианты жизненного пути одного и того же человека, но не способна при этом понять, что человек не всегда оказывается ответственным за то, где он окажется после нескольких сложных этапов.       Я бы наверняка вновь стал тем, кем был последние двенадцать лет. С того самого момента, как мы с Майком сбежали из детдома, оставляя где-то позади унылую жизнь в серых стенах этого прекрасного заведения, я был тем, кого можно было бы назвать наемником. Сначала карманные кражи и отстегивание процента «крыше» нашего района, потом чуть более громкие и масштабные грабежи, похищения, шантаж, цифровой подлог, теневой корпоративный шпионаж, убийства…       Черт, послужной список-то прям загляденье. Неудивительно, что Смерть была так недовольна тем фактом, что именно я с какого-то перепугу получил второй шанс. Я бы сам себе точно не стал талон на перерождение выписывать, но Смерть выкрутилась, обеспечив мне паршивую вторую жизнь, затянувшееся ожидание второго финала.       Конечно, идея стать наемников во вселенной, где существуют мутанты, супергерои и, видимо, пришельцы, если вспомнить Стражей галактики — это поразительно блеклая по масштабам затея. Во-первых, герои всегда побеждают. В этом смысл комиксов, ведь так? С какими бы препятствиями герои не сталкивались, их предназначение — вдохновлять людей, поэтому они поднимаются, сжимают зубы и продолжают идти вперед, несмотря на боль и лишения.       К сожалению, противостоят им лишь злодеи да недоумки, а я находился как раз посередине между этими категориями, поэтому подобные размышления не вели к позитиву. Наверное, намного веселее было бы стать космическим пиратом и попасть в команду синего мужика из Стражей Галактики. Вот уж где по-настоящему веселая жизнь, да и процентное соотношение супергероев в космосе наверняка намного ниже, чем на отдельно взятой планете Земля. Стоп, у них ведь и медицина куда более продвинутая, чем здесь! К сожалению, в новостях ничего о космических угрозах не упоминали, так что и полной уверенности в том, что все это существует здесь, у меня тоже не было.       Ладно, отвлечемся от всей этой ерунды, которая циркулировала внутри моей головы последние несколько дней. Наверное, стоит рассказать о том, что произошло со мной с того момента, когда Пауэлл использовал последний предварительный вариант некой «сыворотки», который привел к ошеломительным (в хорошем смысле) результатам.       Во-первых, меня оставили в покое. Да, все вернулось на круги своя: никуда не делись круглосуточный мониторинг, постоянно работающие приборы и десятки установленных в палате датчиков, но зато ко мне вернулись сон, четырехразовое питание и отсутствие тех самых «побочных эффектов», от воспоминаний о которых меня в дрожь бросало.       Никогда бы не подумал, что пытки могут быть настолько простыми и изощренными. Всего лишь головная боль, но зато какая… Придумали бы таблетку, вызывающую нечто подобное, и любой человек раскололся бы спустя час такой интенсивной терапии. Черт, а ведь это хорошая идея, таблетка для головной боли.       Итак, с этим все понятно, да? Еда, вода, кое-что из бытовой техники, вы понимаете условия. Меня по-прежнему постоянно кто-то навещал, и доктор Пауэлл заходил чуть ли не каждые два часа, но все его визиты сводились к тому, что он сверял какие-то показатели, хмурился, радовался, а потом спрашивал у меня про изменения, которых не было, качал головой и уходил. И так повторялось изо дня в день, пока на пятые сутки изменения действительно не произошли.       Сегодня утром я проснулся, открыл глаза, зевнул пару раз для соблюдения традиции, а потом медленно поднялся на койке и потянулся, наслаждаясь расслабленными мышцами спины.       Вы уже поняли, да? А вот я осознал изменения с запозданием как минимум в минуту. Стоило мне понять, что спина больше не болит, а зафиксированными остаются лишь ноги, как сердце у меня на мгновение улетело в пятки. Мою спину отремонтировали, так еще и справились с этим всего за одну… ночь. В последнем я уверен не был, поскольку мне вдруг стало ясно, что меня куда-то транспортировали и меняли стягивающие повязки на ногах, а это могло означать лишь одно: в ужин и впрямь было что-то добавлено. То-то мне показалось, что у клубничного джема был какой-то странный мятный привкус!       — Доброе утро, Крис, — без стука открыл дверь в палату Пауэлл, заходя внутрь. — Я бежал со всех ног, как только сенсоры передали нам информацию о том, что ты проснулся.       Я покосился на приборы, стоявшие рядом с койкой, но все же решил не перебивать долбанутого. В конце концов, он и впрямь умнее меня, так что по законам мировой справедливости я должен заткнуться и слушать. В конце концов, вскочить с койки и прибить его у меня по прежнему возможности не было, ноги все еще зафиксированы в специальных растяжках.       — Как ты уже понял, череда крайне слабых составов привела к тому, что эффект проявился немного позже, чем мы того ожидали. Ну, уже не кажется, что все это бред? Признай, а то я не продолжу, — с легкой улыбкой под конец добавил он. Пауэлл вообще прекрасно притворялся, словно не замечает, насколько сильно я хочу его повесить. Мне бы такое самообладание не помешало, завидую.       — Ладно, признаю, — кивнул я, заводя руку за спину и проводя кончиками пальцев по выпирающим позвонкам. — Я точно не мутант?       — Точно не мутант, — закатив глаза, устало повторил Пауэлл ответ на вопрос, который я задавал ему по три-четыре раза в день, — но показатели твоего организма уже не идут ни в какое сравнение с человеческими, представляешь? Мы не успели даже добраться до самого главного, а ты уже превосходишь любые наши осторожные ожидания, пусть с результатом мы слегка затянули. Нам не следовало тебя жалеть, снижая дозировку активных веществ.       — Э-э-э, спа…сибо? — неуверенно протянул я.       — На самом деле, — Пауэлл дернулся, бросая взгляд в сторону закрепленной в углу палаты камеры, — тебе стоит благодарить за это не только меня, но и доктора Коннорса.       — Кого? — переспросил я, пытаясь вспомнить, кому принадлежит эта фамилия. Готов поклясться, что слышал его когда-то, точно слышал.       — Он не знает о том, что мы уже давно синхронизировались с его исследованиями и приступили к испытаниям на людях, — не обратив внимания на мой вопрос, продолжил рассказывать Пауэлл, — но именно благодаря нам плоды его многолетней усердной работы не будут утрачены. Особенно, когда он наконец завершит ее, используя полученные нами данные.       Я замешкался.       — Вы взяли чужое незаконченное исследование, а потом начали проводить испытания на людях, не уведомив… автора? — спросил я, чувствуя, как внутри все похолодело. Я какой-то подопытный в квадрате, если не в кубе.       — Он работает на Озкорп, просто не знает об этом, — пожал плечами Пау. — Ты должен понимать, Крис, что в этом мире многое можно скрыть. Он считает, что университет готов пятнадцать лет финансировать его безрезультатные исследования, а тем временем Озкорп использует их, чтобы сделать мир лучше.       — Звучит как-то совсем нехорошо, — покачал головой я, — тянет на пожизненное с конфискацией без права на досрочное.       — Ты думаешь, в правительстве нет тех, кто заинтересован в нашем успехе? Полагаешь, среди них нет тех, кто хотел бы исцелить рак? Замедлить старение? Навсегда обезопасить себя от любых болезней и разобраться со старыми травмами? Крис… — Пауэлл покачал головой, — без политической поддержки мир не изменить.       — Куда ни плюнь, везде обнаружишь какое-нибудь правительство, — вздохнул я.       — Не хочу оглашать субъективную оценку, но… да, — согласился Пауэлл. — Ты понимаешь, чего мы добились? С учетом твоих текущих показателей, после введения финального варианта сыворотки ты станешь нашим самым ценным активом. Возможно, мы с тобой разговариваем сейчас в последний раз, поэтому я хочу просто… поблагодарить тебя.       Определенно, у этого утырка какие-то проблемы с головой. Не то что бы я был против незаслуженной благодарности, любая в общем-то сойдет, но ведь они похитили меня и собираются убить. Как-то странно благодарить подопытную крысу за то, что та не сопротивляется.       — А что со мной стало? — решился вдруг спросить я, вспомнив один из незаданных вопросов. — Вы же не могли просто посреди дня утащить меня из госпиталя, верно?       — Верно, — кивнул Пауэлл, — тебя доставили в морг и оформили по всем принятым правилам. Крис Расселл мертв, погиб от травм, полученных в результате схватки Халка и Эмиля Блонски посреди Гарлема.       — А дом моих родителей… — начал вытаскивать я из памяти осколки воспоминаний бывшего владельца этого тела.       — Насколько я знаю, ваши дальние родственники уже приступили к процедуре переоформления имущества, — на лице у Пауэлла промелькнула сочувствующая улыбка, — и они наверняка добьются победы в суде, вынудив наше государство выплатить им компенсацию за смерть не только ваших родителей, но и вас.       — За-е-бись, — громко и по слогам произнес я, падая на койку. Просто прекрасно, блять! Прибыл в мир, провалялся несколько недель на койке без движения, а главными бенефициарами станут родственники, которых я в глаза не видел, и крупные правительственные шишки, которые получат доступ к сверхсовременному лекарству от всех болезней.       — Не стоит зацикливаться на этом, Крис, — все это время Пауэлл стоял в нескольких шагах от меня, явно опасаясь, что я попытаюсь схватить его за воротник и откусить ему ухо, но здесь он решил сократить дистанцию как минимум вдвое, — сам факт твоего существования уже возносит тебя над этими мелкими проблемами.       — Никогда больше не утешайте кого-либо, доктор Пауэлл, — спокойно произнес я, пряча лицо в ладонях. Острая досада ножом резанула по душе, а предстоящая смерть добавила к этому щепотку острых сожалений.       — Мне жаль, что ты не прожил долгую и счастливую жизнь, как наверняка хотел, — вновь отступил от койки Пауэлл, — но я рад, что все сложилось так, как сложилось. Мы погрузим тебя в беспробудный сон, как только убедимся в том, что сыворотка сработала. Может быть, есть какие-то… пожелания?       — Пожелал бы тебе гореть в аду, — фыркнул я, — но боюсь, мои пожелания никогда не работали нормально, — убрав руки от лица, я криво ухмыльнулся и посмотрел на Пауэлла. — А, похуй, желаю всей вашей шизоидной конторе всего самого плохого.       Пауэлл помрачнел. Сжав губы, он развернулся и молча пошел к двери, ведущей в коридор.       — Правильно, катись нахуй отсюда, больной выродок, — процедил я, но громкости явно было достаточно для того, чтобы он услышал.       Как только дверь за Пауэллом закрылась, я рухнул на кровать и собрался было вернуться к едва зародившимся размышлениям о том, что я мог бы избавиться от стягивающих повязок на ногах, как меня внезапно начало клонить в сон. Эффект оказался настолько сильным и стремительным, что о сопротивлении речи не шло, и я, моргнув пару раз напоследок, укатился в мир грез со скоростью гоночного болида.

***

      — Эпигенетические факторы в норме, — спросонья услышал я женский голос и приоткрыл один глаз, пытаясь понять, что происходит.       — Электроэнцефалограмма? — задал вопрос кто-то другой.       — Уже здесь, да, — ответила ему та женщина, которую я услышал первой.       Итак, я вновь был обездвижен, но на сей раз все выглядело иначе: меня словно приковали к койке, распяв меня в форме морской звезды. Ко всем конечностям были подключены датчики, а прямо напротив ребер торчали вытянутые вверх металлические клешни, на которых было расположено огромное количество мелких игл. Я попытался было дернуться, но сковали меня настолько хорошо, насколько это вообще было возможно.       — Уровень кортизола в норме, хотя он уже проснулся, — произнес очередной незнакомец, увидеть которого я был бы не в силах в любом случае, так как мой обзор был почти полностью закрыт каким-то высокотехнологичным шлемом с огромным количеством мигающих светодиодов. Твою мать! Кажется, это оно.       — Профиль цитокинов? — вокруг меня явно толпилось огромное количество докторов, потому что все эти голоса казались мне абсолютно незнакомыми. — В норме, кажется. Да, в норме, почти как вчерашний.       — Почти? — о, а вот этот голос мне знаком. Пауэлл тоже здесь.       Намертво сжав зубы, я зажмурился, желая лишь о том, чтобы все это затянувшееся цирковое представление поскорее закончилось. Мне уже не терпелось встретиться со Смертью вновь или «отправиться дальше», как она упоминала. Попасть в мир комиксных супергероев, чтобы сдохнуть спустя несколько недель в недрах злобной корпорации, какая ирония.       — Мутации, ведущие к росту тканей, по-прежнему находятся в спящем состоянии, сэр.       — Коннорс предусмотрел это, — ответил незнакомцу Пауэлл, — так что мы просто выберем второй вариант. С учетом низкого уровня кортизола и нормализации дифференцировки лимфоцитов, наш выбор — это необходимость. Лучших показателей мы добиться уже не сможем.       Коннорс, Коннорс… Не знаю, было в этой фамилии что-то очень знакомое. Коннорс…       Тем временем, пока я продолжал неподвижно лежать на специальном постаменте, окруженный всеми возможными датчиками и автоматизированными приборами, по периметру палаты начали собираться люди в белых халатах. Несмотря на отвратительный угол обзора, позволявший мне видеть лишь то, что происходит где-то в районе моих ног, я все же не выдержал и приоткрыл глаза, из-под опущенных ресниц наблюдая за тем, как десятки «ассистентов» стоят вразнобой с людьми в выглаженных деловых костюмах, которые вели себя так, будто пришли на презентацию очередной модели смартфона. Не хватало только журналистов и вспышек фотоаппаратов, вот тогда происходящий в огромном помещении фарс точно был бы похож на торжественную презентацию.       Внезапно шепотки и разговоры прекратились, как и общие перемещения всей этой толпы, выстроенной вдоль стены. Судя по всему, мой второй финал был близок. Надеюсь, что…       — Дамы и господа!       Блять, он реально собрался толкнуть речь. Я надеялся, что мне хотя бы не придется больше слышать его мерзкий тонкий голосок. Пауэлл явно стоял совсем рядом со мной, но дотянуться до него я бы не смог ни при каких обстоятельствах.       — Мы с вами прекрасно знаем, сколько сложностей пришлось пережить этому проекту, прежде чем мы смогли достичь подобных результатов. Уже сейчас можно с уверенностью заявить, что наш подопытный — это наивысшая точка человеческой регенерации. Ни сыворотка суперсолдата, создавшая известного всем нам Стива Роджерса, ни гамма-лучи, ни частично завершенный проект Экстремис, недавно продемонстрированный корпорацией AIM, не способны конкурировать с тем, чего мы добились уже сейчас. И сегодняшний эксперимент поставит точку в противостоянии, навсегда вписав Озкорп и Нормана Озборна в историю.       Я услышал аплодисменты и скривился. Разумеется, Зеленый Гоблин захотел в историю, кто бы сомневался…       — Как только наш подопытный получит финальную дозу завершенной сыворотки, его тело станет нашей ямой Лазаря. Погрузив его в подобие сна, мы сможем извлекать необходимые вещества и клетки в любом объеме, контролируя скорость и степень регенерации. Это… будущее, дамы и господа. Итак, приступаем.       Сердце отправилось куда-то в пятки, как только металлические клешни пришли в движение, и я почувствовал, как иглы достигли кожи. Коннорс, Коннорс… Фамилия этого мудака почему-то упорно продолжала крутиться среди беспокойных мыслей, пока я вдруг не вспомнил о том, кем этот самый Коннорс является.       — Ящер! — прохрипел я, прежде чем почувствовал сотни одновременных уколов, совмещенных с сильнейшим ударом тока, и отключился.

***

Сорок минут спустя

Научный комплекс Озкорп

пригород Бриджпорта (40 миль к северу Нью-Йорка)

      — Бог мой, что здесь стряслось? — прошептал командир отряда специального назначения, на нашивке которого был изображен логотип Озкорп. Перехватив покрепче штурмовую винтовку, он кивнул головой в сторону, тем самым подавая сигнал стоящим за ним бойцам. Рассредоточившись вдоль стен коридора, они выждали несколько секунд, после чего начали движение вперед.       Командир старался идти, не обращая внимания на кровавую мякоть под ногами. Отрубленные головы, руки и ноги, лежащие вперемешку с более-менее целыми телами, кусками выбитых и разодранных в клочья офисных дверей… Все выглядело так, словно по научному комплексу Озкорпа прошлась ожившая мясорубка, которая в считанные минуты перемолола всех с минус третьего по первый этаж.       — Стойте! — оторвав руку от цевья, командир сжал ее в кулак и вскинул вверх, подавая сигнал всем остальным. Бойцы вмиг замерли, напряженно наблюдая за тем, как их лидер переступает через растерзанное на части тело и касается металлической стены, на которой оставил свой след тот, кто устроил всю эту кровавую бойню. Судя по всему, во время расправы монстр оступился, задев когтями стальную стену и оставив на ней огромные рваные отметины.       Командир поморщился, заметив лежащую на полу голову, что принадлежала Ричарду Пауэллу, одному из руководителей комплекса. Не сказать, что они были приятелями, но тот всегда вел себя очень вежливо и приветливо, когда имел дело с охранными структурами Озкорпа.       — Кажется, у нас с самого начала не было шансов, — приблизился к командиру его заместитель, внимательно рассматривая смятые двери лифта в конце коридора. — Если бы он по-прежнему находился в здании, мы бы знали об этом. Наши ребята взяли под контроль системы наблюдения. Судя по всему, монстр добрался до первого этажа и покинул комплекс.       — В нем были какие-то маячки или…       — Нет, сэр, — заместитель покачал головой. — Насколько я понял, это сбежавший подопытный, который провел здесь определенное количество времени.       Командир закрыл глаза, пытаясь переварить услышанное и принять несколько экстренных решений одновременно.       — Свяжитесь с руководством, — приказал он, еще раз мельком взглянув на голову Пауэлла, — и узнайте все, что необходимо. Если этот… подопытный доберется до скопления людей, то крови будет много, очень много. Необходимо перехватить его по пути, не допустив огласки. Вызывай всех, это красный код.