В ожидании тепла

***

Заваркой крепкой — ночь на дне стакана, Зачёркнутая в сетке цифра дня, Мой тихий дом под простыню тумана, Я в нём сижу, себя в себе храня. Все пятна реальности губка впитала, Размазала видимость снов наяву. И что-то незримое в сердце стекало— Наверное, знак, что ещё проживу. Оставьте наконец меня в покое, Я износил себя, как старое пальто. В окне кино: печальное, немое. Мне кто-то нужен? Нет, уже никто. Любовью болеют все на свете, Это вроде собачьей чумы. Её так легко переносят дети И совсем не выносим мы. Она нас спасает. Она нас поддерживает. Обещает нам счастье, маня. Но усталое сердце уже не выдерживает Температуры огня. Потому что оно безнадёжно замучено От самых простых вещей. К вечной казни и муке оно приучено, Но не может привыкнуть к ней.

— А. Вертинский.

***

      Было холодно, что всё ещё удивляло, но уже не так сильно, как минувшим утром. Направляясь к лазу, благодаря которому можно было бы добраться к озеру Кайши, Сюань Су много думал о том, что же собирался сделать, и пытался понять, как именно гипотезу претворить в жизнь.              «И как бы мне это осуществить? Тем более что прах у этого ублюдка Луаньцзана. Будь он в моих руках… Чисто в теории, можно было бы заставить меня ходить по грани. Воздействовать на прах, но недостаточно сильно: чтобы и не «умереть», и в забвение одной ногой ступить, — хули-цзин скривился. — Но он же не позволит, — а после мотнул головой. — С другой стороны. Кто он такой, чтобы мне что-то не позволять?.. — где-то глубоко-глубоко внутри зародилось что-то, могущее перерасти в нечто безусловно великое, несгибаемое и запредельно могущественное. Начало, предпосылка появления владыки чего-то всеобъемлющего. Сюань Су неосознанно расправил плечи, приосанился и проскрежетал с предельной уверенностью, когда последняя песчинка наконец сорвалась с края часов и завершила горку. — До чего же мне осточертело учитывать желания других! Подстраиваться… Прятаться! Может… Может, я хочу раздавать приказы, а не подчиняться им? Может… Я желаю, чтобы с моим словом считались, а не наоборот?.. Замучили… В самом деле замучили! До чего же надоело от кого-то, от чего-то зависеть!».              Раз через раз принуждая себя думать о деле и заглушая возмущённый голос внутреннего Я, Сюань Су с лёгкостью отыскал лаз и невольно задумался над тем, чтобы как-то замаскировать его, дабы абы кто не смог туда провалиться. Изящно спрыгнув с рваного зыбкого края, хули-цзин отправился в краткий полёт, завершившийся встречей его тела с прозрачной поверхностью водной глади, мнимо покрытой тонкой корочкой льда. Та вдребезги разбилась, едва вытянутый носок жестоко вонзился своей остротой в неё. Объятия вод радостно приняли его в свои объятия — словно только и ждали его прихода. Сюань Су на миг овладело ощущение истинного возвращения домой, которое моментально смылось первым же ледяным течением, мотнувшим его куда-то вбок.              Закрутившись вокруг собственной оси, Сюань Су насилу расслабился, позволив водам вести его прямо к Луаньцзану. Он крепко держал в голове мысль о том, чтобы найти его, и всячески старался не отпустить, дабы путешествие по загадочному пространству не закончилось непонятно где.              Вскоре под плотно прикрытыми веками показалось слабое просветление. Сюань Су поспешил распахнуть глаза и сделать пару мощных гребков. Плавно вынырнув, он обнаружил себя в знакомых просторах Небытия: таких же ленивых, тягучих и пустынных. Тихих. Самых что ни на есть спокойных. Их размеренность ласкала его душу после шумного Призрачного Города. Сюань Су побегал взглядом по горизонту, силясь отыскать силуэт старого духа, и нашёл его далеко не сразу: по какой-то причине Луаньцзан почти что полностью слился — точно хамелеон — с окружением, запретив себя обнаружить сиюсекундно.              Сидел дух у основания всё того же древа Юньхэн Мэн в позе лотоса и, казалось, медитировал. Его спина — на памяти Сюань Су, вечно сгорбленная — вплотную прижималась к скрученному стволу и словно грелась о него.              Чем ближе Сюань Су подбирался к островку, тем ярче в его глаза бросалось нечто любопытное: с его приближением листва делалась всё светлее и светлее. Она будто загоралась.              «Неужели я благоприятно влияю на древо Вечного Сна? — изумлённо подумал Сюань Су, ступая на борты колыбели и высушивая духовными силами одежду. — В прошлый раз Луаньцзан сказал, что оно родилось от слезы сбросившего бремя ненависти Бога. Неужели… Это из-за меня вырос клён? — Сюань Су прикрыл наполовину глаза, вслушиваясь в ощущения. Потянувшись теневыми хвостами к дереву, хули-цзин словно растаял. Под веками и кожей заплясали огоньки; окутало, точно ласковыми объятиями, чувство родства с чем-то. Сюань Су сперва подумал, что это являлось только подтверждением его предположения о том, что клён родился из его слезы, однако, едва он всмотрелся в зашуршавшие в нём огоньки внимательнее, выяснилось, что было также кое-что ещё. — Родное… Слеза… Будто опутывает «это». То, что принадлежит мне. Охраняет, бережёт, восполняет…».              Казалось, Луаньцзан крепко спал, радуясь долгожданному покою. Пряди у лица мягко качались из стороны в сторону. При взгляде на них появлялось желание заправить их за уши, чтобы те не щекотали щёк. Сюань Су стиснул зубы, дабы не думать о глупостях, и безмолвным каменным изваянием застыл, нависнув над душой старика.              — Ты вернулся, — не подняв век, чтобы увидеть его, ровным тоном произнёс Луаньцзан, констатировав факт. — Расскажешь зачем?              — Мне нужно попасть в забвение и спасти оттуда душу, — не ходя вокруг да около прямо бросил Сюань Су. — Ты сказал, что служишь мне. Раз ты слуга, значит, выполняешь мои приказы, поручения. Так вот. Я прошу… Нет. Я велю тебе помочь мне спасти душу.              Подобный темп разговора несколько удивил Луаньцзана. Он всё-таки соизволил открыть глаза, дабы воззриться на него нечитаемым взглядом, и на несколько мгновений замолчал, тщательно обдумывая услышанное. Его белёсые глазные яблоки без зрачков не крутились в своих углублениях, а вставленными гладкими камушками смотрели чётко прямо — на него, побуждая неприятные мурашки бегать по позвонкам. Сюань Су так и хотелось бы приказать тому не смотреть на него, но почему-то он себя сдерживал.              Неожиданно Луаньцзан улыбнулся и сказал всего-навсего:              — Вот как. Спасти душу из забвения, — он задумчиво хмыкнул, воззрившись на бесконечное чёрно-лиловое небо сквозь плотную сетку рыжей листвы, засиявшей ярче тысячи солнц. — Интересно, что же побудило тебя возжелать спасти погибшего Бога? Неужели проснулась совесть и ты стал жалеть, что убил тех солдат Верхних Небес?              Сюань Су презрительно скривил губы:              — Вот ещё, — и, внезапно испытав прилив ледяного раздражения, отрезал. — Тебя не должны волновать мои мотивы. Помоги мне достать душу.              — Ду-шу… — прокатил на своём языке вкус слова непривычно меланхоличный Луаньцзан, выглядевший так, словно вёл беседу с малым неразумным ребёнком, что капризничал и вынуждал взрослых заниматься ерундой, и по новой хмыкнул. — Да. В самом деле не про тех убиенных тобой Небожителей идёт речь… — дух рассуждал вслух. — Навряд ли ты за свою кампанию успел проникнуться к кому-то столь сильной симпатией, что решил из высоких чувств кинуться в объятия забвения, рискуя собственной шкурой, — он продолжил высказывать предположения самому себе, совсем не обращая внимания на всё сильнее покрывающийся злыми иглами инея вороний прищур Сюань Су. — Всё-таки ты — всего лишь демон, который не способен на любовь, — равнодушно, стыло улыбнулся по-особенному искренне Луаньцзан. — В таком случае — расчёт? Скажи, кому ты пообещал спасти Небожителя и что ты планируешь получить взамен?              Сюань Су, которого неприятно царапнули слова про невозможность любить из-за приобретённого некогда демонизма, глухо вспылил и, коброй кинувшись на мужчину, схватил того за грудки, легко приподнял над землёй, принявшись душить, и, вплотную приблизившись к сморщенному лицу, холодно прошелестел, сверля безучастные, абсолютно не тронутые его несдержанностью глаза своими кукольными бусинами:              — Расчёт, не расчёт, а ты расскажешь мне всё, что знаешь, мерзкий дух. Если говоришь, что я не способен любить; что я демон, и потому бессовестное, корыстное, подлое существо… Ты должен понимать, что последует за твоей несговорчивостью, — как бы желая добавить веса своим угрозам, Сюань Су с самой милейшей улыбкой, на которую только был способен, наполнил стиснувшую шею духа ладонь огромным количеством энергии обиды, что пустила по призрачному телу заряд тока: пока что слишком малый для того, чтобы заставить прочувствовать пламя убийственной агонии, но всё же достаточный, чтобы понять, что это будет очень больно. — Не заставляй меня повторять дважды. Я знаю, ты хочешь жить. Тебе ещё хочется для чего-то пожить. Так что не вынуждай меня убивать тебя.              — Если ты убьёшь меня, то не найдёшь праха.              — Найду. Всё же ты мне уже дал подсказку: туда, кроме меня, никто не дойдёт, — холодно улыбнулся Сюань Су, сладким, воркующим голосом шелестя. — А я не глупец. И потому определённо найду-у-у свой якорь. Где бы он ни был. Но перед этим измучаю тебя так, как ничто и никто доселе. Не пытайся манипулировать мною, Луаньцзан. Не зли меня.              Луаньцзан поджал губы, мрачно уставившись на него. Очевидно, в его призрачной голове довольно скоро закрутились шестерёнки. С одной стороны, ему хотелось пустить в ход угрозу, что без него ему не осуществить задуманное, что он, Сюань Су, — слепой котёнок, которому была просто необходима его помощь. Но с другой… Он также понимал, что Сюань Су обладал не только сумасшедшей жестокостью и ослиным упрямством, но и умом: гибким, незаурядным. Луаньцзан наблюдал за ним и его деятельностью уже довольно долго, и потому осознавал: при желании Сюань Су мог справиться и без него. Даже в том деле, которое он задумал сейчас.              В конце концов его злость на решение Сюань Су помочь Небожителю затмили собой иная цель и некая мысль. Луаньцзан расслабился в хватке демона и смиренно произнёс, разгладив лицо:              — Хорошо... Хорошо. Я тебя слушаю. Только отпусти меня для начала, А-Су.              Сюань Су победно оскалился, безумно расширив свои глаза:              — Вот и правильно, дух, — он резко разжал руку, уронив Луаньцзана на землю. — Знай своё место и не думай, что можешь меня для чего-то использовать. Я тебе не средство. Помнишь? Ты сам сказал. Ты всего лишь мой слуга. Не переступай черты, которую провёл не кто иной, как ты, — Сюань Су повернулся к мужчине спиной и внезапно с ледяной ненавистью прошипел. — Вдобавок только я один решаю, на что я способен и на что не способен. Никак уж не ты.              Поняв, что именно привело к тому, чтобы достаточно покладистый к его речам и склизким манёврам Сюань Су вдруг рассвирепел, Луаньцзан потёр шею и бесцветно уставился на лопатки демона исподлобья. Дух помолчал и покорно склонил голову, прикусив язык:              — Конечно. А-Су.              Беззвучно скрипнув зубами, Сюань Су прикрыл глаза и открыл их вновь, вернув в свои руки невозмутимость и ненаигранный холод. Ощутив собственную способность смотреть на лицо Луаньцзана без неподконтрольной злобы, он повернулся к нему лицом снова и лукаво протянул:              — Ну что, теперь ты готов добровольно принести мой прах?              — Для чего он тебе? — поинтересовался Луаньцзан, ровно встав на ноги. — Неужто планируешь повредить его, чтобы ступить в забвение?              Сюань Су с долей безумия улыбнулся во все тридцать два и развёл руками:              — Ну вот видишь. Ты сам всё прекрасно понимаешь. Зачем мне говорить вслух очевидное? — ступив на шаг ближе к духу, он ткнул пальцем Луаньцзану в грудь. — Я хочу, чтобы ты умеренно воздействовал на мой прах. Чтобы я как бы одной ногой ступил на территорию забвения, но при этом мог себя осознавать, — он притворно дружелюбно мурлыкнул. — Тебе же это по силам, не так ли?              Луаньцзан неожиданно спросил:              — Неужели не боишься, что я могу уничтожить тебя и запереть в этом пространстве навеки?              — Ты этого не сделаешь, потому как я тебе для кое-чего нужен, — напрямую ответил Сюань Су, нисколько не скрывая своего знания. — Вот только, в отличие от меня, ты не справишься без моей силы. Тебе нужен не абы кто, а Непревзойдённый, которым можно управлять, на которого можно воздействовать, давить, ведь, во-первых, только Князю Демонов по силам бросить вызов самим Небесам. А во-вторых, самодостаточный древний Князь не будет танцевать под дудку какого-то духа. Не так ли? А таких немного. И если точнее, то всего один.              Взгляд Луаньцзана сделался исключительно непроницаемым и мёртвым, хладным. Дух обернул губы тонкой линией и после затяжного безмолвия, что сопровождалось непрерывным столкновением грозных взоров, проскрежетал:              — Когда ты понял?              Сюань Су снисходительно, хищно оскалился:              — Я очень, — он акцентировал. — Очень много думал. И к тому же, — и склонил голову набок, вкрадчиво на собеседника смотря. — Я уже сказал: я не дурак, и мне доступно понять очевидные вещи, — лис едко усмехнулся и поцокал, неприятно растягивая слова. — Да уж… Луаньцзан, Луаньцзан... Вроде бы древний дух, а догадаться, что пытаться надурить хули-цзин — глупая затея, так и не смог. Скажи, с чего ты решил, будто мне будет интересно обернуться марионеткой в твоих руках? Будто твоей притворной заботы будет достаточно для того, чтобы заставить меня слепо доверять твоей преданности и тому, что ты «просто так» на моей стороне? Обучаешь меня? Помогаешь прижиться в мире в качестве демона? Узнав об обстоятельствах моей смерти, ты должен был сразу начать держать в голове то, что дважды я на те же грабли не наступлю, — Сюань Су процедил, резко изменив тональность голоса. — Никто. Ничего. Просто так. Не делает, — и столь же быстро успокоился, вернув в монолог стылую безучастность. — Везде есть скрытый мотив. И у тебя он тоже есть. Для меня не составляет труда это видеть.              Сюань Су подбоченился и надменно скривил линию рта:              — И, к твоему превеликому сожалению, я не желаю потворствовать тебе в твоих интригах. Мне до боли осточертело подчиняться чужим желаниям и намерениям. Теперь уже я жажду подминать под себя и свои планы других. Ты упустил тот шанс, который у тебя был на руках. Следовало ковать железо, пока горячо, но ты «не дожал». Не смог посеять во мне нужные тебе настроения. Ты пытался. Бесспорно, пытался. Я верю тебе, — сделал исключительно липким и мерзким свой тон Сюань Су. — Учил меня быть демоном, творить жестокости. Позволил заклинателям пройти в мою обитель, убить спасённых мной людей, чтобы взрастить во мне куда большую ненависть и вдобавок освободить от оков Среднего Мира. Ты сделал всё, чтобы я больше не вернулся в свой прежний дом. Похвально, похвально. Твоё рвение нельзя недооценивать. Вот только ты всё равно не преуспел. Мои цели кардинально отличаются от твоих, несмотря на все твои потуги. А то, что ты пытаешься вить из меня верёвки, считая за дурака, довольно злит и вынуждает желать прибить тебя на месте. Ты знал?       Луаньцзан с долей холодной злости прошелестел, обратив внимание только на конкретную часть длинной ядовитой речи:              — И что же отныне твоя цель? — он шершаво усмехнулся. — Неужто ты Небожителем желаешь стать? Работать с этими… напыщенными высокомерными дьяволами с нимбами на головах бок о бок?.. — истолковав его молчание и пронизывающий взгляд по-своему, он презрительно хохотнул. — Брось, А-Су! Это глупость! Как же ты можешь возжелать стать Небожителем? Ты демон! Ты — порождение тьмы и зла, жестокости и порока, греха в конце концов! Куда тебе в Небесный Пантеон? Ну куда? — он закачал головой и пылко заговорил. — А-Су, А-Су, А-Су… Глупый ты ребёнок… Как же ты не понимаешь?.. Как раз из-за этих Божков ты не смог переродиться. Если бы они были настоящими Небожителями, надеждой смертного люда и всех немощных… Разве имела бы место быть необходимость становиться демоном? Ты бы переродился, исцелился от скверны, безнадёжно ранившей твою душу… Но нет. Ты был обречён стать узником, как и многие другие до тебя. Лишь потому, что ты достоин вознесения, всё сложилось намного иначе...              — Я прекрасно знаю об этом, — небрежно перебил его Сюань Су, уже не улыбаясь. — Знаю, — он принялся ненавязчиво перебирать пальцами воздух, царапая остриями когтей податливую материю. — Вот только ты заблуждаешься. Во мне нет интереса стать Небожителем.              Лис пропел, выделив каждое слово, чтобы истина оказалась вбита в чужое сознание:              — Я лишь желаю делать только то, что хочу я, а не другие. Вот в чём дело. Ты, Небожители, заклинатели… Все вы возомнили себя имеющими право решать, что мне делать и как делать. Теперь же знайте: я жажду, чтоб подчинялись мне. Всякое моё действие отныне совершается только по моей воле, а не по воле других. Мне неинтересно ублажать Небожителей, склонять голову, чтобы они поверили, что я не опасен, что меня можно оставить в покое. Нет. Я заставлю их понять, что ко мне стоит прислушаться. Что лучше просто-напросто признать, что не стоит бередить моё терпение.              Сюань Су задрал подбородок, скрестив руки на груди и перенеся вес на одну ногу:              — Но довольно об этом. Болтать с тобой, конечно, забавно. И наблюдать за твоим бессильным раздражением — тоже. Всё-таки ты столько лет ждал момента, в котором посетившее тебя некогда пророчество сбудется и Падший Бог восстанет в твоих владениях. Ты столь долго ждал, когда под твоим крылом родится Князь Демонов, который сможет отомстить за тебя, воздать по заслугам Богам, что нанесли тебе глубокую обиду… Жаль, что всё-таки этому не бывать. Я — самостоятельная личность, Луаньцзан, — отчеканил Сюань Су. — Я Падший Бог, — и следом его неожиданно властный непоколебимый голос разнёсся по пространству звучным твёрдым эхом, поражающим звенящей в нём сталью. — Князь Демонов в конце концов! Как смеешь ты помыкать мной?! Как смеешь ты перечить мне?!..              Луаньцзан против воли потупил взгляд под гнётом придавившей его к земле ауре силы, не смогши выдавить и слова, пока его бранил Сюань Су, для которого претензии духа и каждый штык, вонзаемый в колёса его планов, стали последней каплей.              Свою голову наконец показал кто-то нестерпимо сильный и гордый.              — Сколько уже можно меня испытывать?! Сколько можно пренебрегать моим словом?! — Сюань Су навис над Луаньцзаном. — Ты… Да сколько бы ты боли ни вынес, не волнует это меня ни цяня! Мне было больно не меньше! Вместо того, чтобы просить, ты пытаешься посадить меня на цепь! Я тебе не средство для отмщения! Не… Не ручной пёс! Хватит уже! Хватит! Воспитываешь… Воспитываешь, воспитываешь, воспитываешь! Смеёшься! Язвишь, укалываешь, ставишь под сомнение каждый мой шаг. Неужели ты считаешь себя правым?!..              — Нет. А-Су… — начал было Луаньцзан, но Сюань Су безжалостно пнул его в челюсть, повалив наземь, и заставив съёжиться. Надавив на духа при помощи энергии обиды, хули-цзин звучным голосом процедил:              — Как ты меня назвал?..              — А-Су…              — Как ты меня назвал?!              — Ваше Превосходительство, — проскрипел Луаньцзан, стоя на коленях и глядя на него исподлобья. Когда не последовало очередного приступа удушья, дух понял, что наконец-то нащупал правильных ответ. Он облизнул пересохшие губы и понурил голову, осознав, что в этот раз переступил черту и это ему с рук не сошло. Раньше Сюань Су терпел — много терпел. Теперь же запас его снисхождения к его постоянным нарушениям допустимых границ иссяк. И потому хули-цзин сорвался.              Сюань Су медленно присел на корточки и цепко схватил Луаньцзана за подбородок, поставив мужское лицо так, как было нужно ему. Смерив его кукольным взглядом, на дне которого блуждало желание кинуться, взвиться, подобно кобре, и ужалить, хули-цзин чуть ближе наклонился и в самое лицо мужчине прошелестел:              — Впредь зови меня только так, дух. И держи в голове, — методично постучал он того по виску когтистым пальцем. — Что отныне я терпеть твои выходки не стану. Каждое моё слово ни в коем случае теперь ни разу не будет оспорено тобой. Уяснил?              Вместо сиплого ответа Луаньцзан лишь кивнул, вследствие чего, за ненадобностью, Сюань Су отбросил его голову от себя как что-то исключительно мерзкое и неприятное. Вытерев руку о подол, Сюань Су элегантно поднялся и велел:              — А теперь отвечай. Где мой прах?              — Здесь, Ваше Превосходительство, — с некоторой заминкой прошептал Луаньцзан и медленно пополз назад, к древу. Взгляд лиса прикипел к жалкому силуэту и отказался от него оторваться.              Пристально следя за каждым его шагом духа, Сюань Су цинично подумал:              «Давно надо было так сделать. Зачем искать самому, если есть тот, кто этот самый прах запрятал? Вот так вот. Если бы я знал, что будет достаточно надавить, сделал бы это сразу и не ебался бы. А сколько мороки и дум касательно предположительного местонахождения праха было…».              Луаньцзан, ступая спиной назад, приблизился к Юньхэн Мэн. Ощутив его тепло, он остановился, коснулся ладонью ствола и проговорил, обратившись к Сюань Су:              — Так понимаю, вы уже и так успели догадаться, где ваш прах?              Сюань Су, не меняя выражения лица, с превеликой долей безразличия в голосе протянул:              — Предлагаешь мне ответить на риторический вопрос? Ты же и так уже знаешь, что да.              — Тогда, быть может, вы так же понимаете, что достать ваш прах я не могу? — прохладно произнёс Луаньцзан, несмело выпрямившись. — Вы упоминали мою подсказку. «Ваш прах там, где никто, кроме вас, не достанет». Почему вы тогда…              Сюань Су грубо оборвал его:              — Хотел проверить, прав ли я насчёт местонахождения праха, — он дёрнул щекой. — А теперь уйди с дороги и не мешайся, — вмиг оказавшись рядом с духом, он локтем отпихнул его в сторону и дотронулся до ствола, ощутив ладонью уже знакомую тёплую пульсацию в месте соприкосновения с корой. Ресницы, бывшие уж четыре года молчаливыми, затрепетали, а уголки рта дрогнули, словно возжелав улыбнуться, но всё же этого не сделав.              «Мой прах… Моя дорогая серьга… Наконец-то… Это правда ты… Иди же ко мне, в мои руки… Идём… — стоило только поманить, и украшение само потянулось к нему. Сюань Су даже не пришлось прилагать слишком много усилий, чтобы прах вернулся к нему. Кора, касавшаяся его кожи, засияла золотым. Рука лиса слегка утопла в размякшем стволе и нащупала долгожданную прохладу ювелирного изделия. Какое-то мгновение — и Сюань Су выудил наружу серьгу, после поднеся её к глазам. — Ты снова вернулась ко мне… Вернулась…».              В свете, который бросали на них листья, серьга таинственно заблестела. Рубины, казалось, покраснели ещё больше, чем до этого были. Они словно налились кровью и теперь прямо-таки приковывали к себе восхищённый утончённой красотой взгляд. Серебряные листочки, завитки и изгибы витиевато текли вниз, придавая украшению изящность — такую, что хотелось только лишь пылинки сдувать с её идеально гладкой поверхности.              Погладив большим пальцем серёжку, Сюань Су окончательно присмирел, ощутив небывалой степени умиротворение.              «Я теперь тебя в жизни никому в руки не отдам… Никому… Больше ни за что не позволю себе рисковать».              Он и помыслить не мог, что потеря праха столь сильно ударит по нему. Сюань Су и не подозревал, что лисья — да и просто, демоническая — суть настолько ревностно отнесётся к новости о том, что такая важная для него вещь оказалась в чужих руках, притом без надежды вернуться к нему назад сиюсекундно.              Теперь же всё… в самом деле было в порядке. Сюань Су чувствовал немыслимой силы уверенность в том, что теперь ему было всё нипочём. Что… Теперь он в действительности сделался крайне неуязвим и силён. Словно на его тело легла тонкая-тонкая плёнка, которая была прочнее исполинской горы Тайшань.              Отныне ничто не могло причинить ему вред… Абсолютно… ничего.              Сжав в своих руках серьгу, Сюань Су приосанился и горделиво расправил плечи, позволив некогда привычному высокомерию засквозить в его фигуре. Лениво покачивая бёдрами, он подплыл к Луаньцзану, что вороньим взглядом буравил перекочевавшую в руки лиса серьгу. Сюань Су безошибочно чувствовал понимание духа — теперь у него не имелось рычагов давления на демона; теперь он сам сделался беспрекословной куклой в его руках.              Всё кардинально переменилось.              Стоя в двух шагах от Луаньцзана, Сюань Су с сухим смешком уразумел одну чрезмерно важную истину, что объясняла многие моменты:              «Насколько же велико бывает влияние на человека, демона иль Бога у того, кто знает, как именно дёрнуть очередную нить. Паразитирующее существо может быть гораздо слабее «хозяина», но при этом иметь над ним абсолютную власть. Страшная вещь — наш разум. Если… Если овладеть рассудком другого, можно обернуть его своей куклой. И неважно, что ты в сто раз слабее. Этот дух… Зависел от меня на протяжении всех этих четырёх лет. Зависел, потому как я первый и последний Непревзойдённый на его территории. В отличие от горы Тунлу, что способна неоднократно рождать Князей Демонов, гора Луаньцзан незаурядно слаба. Все её ресурсы ушли на барьер, не пропускающий души, и на проход к пространству Небытия. Луаньцзана хватило на то, чтобы создать только одного Непревзойдённого. Иного Князя Демонов… Из-под его крыла не выйдет ни за что впоследствии. Никогда. Он это понимал. И понимает сейчас. Он так хотел отомстить Небесам, что совсем не догадался поступить иначе, умнее. Действуй он осторожнее, более филигранно, быть может, я бы и пошёл по нужной ему тропе. Но увы, — безо всякого сожаления подчеркнул Сюань Су. — Этому не бывать. Луаньцзан оказался ослеплён ненавистью, действовал слишком открыто. Неоднократно переступал границу дозволенного, дёргал лиса за усы. И, на его беду, я чересчур не желаю быть его сообщником в мести. Её за моё существование… Было донельзя много. Я желаю лишь покоя. Желаю быть свободным. Вдобавок ко всему моими действиями руководит лишь сухой расчёт и разум. Но никак не чувства и импульсивность. Пока всё было наоборот, Луаньцзан вил из меня верёвки, лепил того, кто был нужен ему. До некоторого момента это работало. Я был неустойчив. Меня съедала ненависть. Желание отомстить. Благодаря этому, он проник в мой разум, словно яд, и потому смел помыкать; дёргать за ниточки и вершить своё. Однако, стоило мне узнать, кто я; стоило вконец устать от бесконечного давления с разных сторон, строенный им на протяжении долгих лет план рассыпался карточным домиком в одночасье. Вот беда, — цинично цокнул Сюань Су. — Но жизнь вообще несправедлива. Это я также понял давно. И тебе бы пора понять, Луаньцзан. Ты зависим от меня. А я от тебя — нет. Оттого и вдавливать каблуком своего сапога в землю мои желания ты не смеешь, — хули-цзин подчеркнул. — Больше не смеешь».              — Ваше Превосходительство, — решился наконец обратиться к нему дух после того, как простоял с бесконечно долгие минуты под лучами столь гнетущего взора под аккомпанемент не менее давящей тишины. Но больше ничего произнести не сумел, потому как глотка его наполнилась чёрной вязкой кровью, а всё тело дрогнуло от посланных по нему разрядов тока. Луаньцзан рухнул на колени, крупно трясясь и безудержно кашляя. Он прижал ладонь ко рту, отхаркнув в её углубление сгусток крови, и съёжился в маленький дребезжащий комок.              Покручивая на пальцах серьгу и откровенно любуясь ею, Сюань Су шершаво промурлыкал:              — Нам с тобой предстоит важное дело. Знаешь, иметь у себя в должниках целого Князя Демонов очень полезно... Конечно, какая-то часть меня и вправду желает ему помочь. Не из корыстных целей, — равнодушно наблюдая за тем, как Луаньцзан захлёбывался своей кровью, Сюань Су вальяжно опустил каблук на затылок духа, вынуждая того погрузиться носом в рыхлую землю и параллельно певучим бодрым голоском рассуждая вслух, при этом перескакивая периодически с мысли на мысль. — Однако, как ты верно заметил, я прежде всего демон. Во мне нет места для человеческих качеств. Я отрёкся от всех этих глупостей. Ясное дело, влияние Вэй Усяня всё ещё сильно, и потому мне всё никак не удаётся вконец очерстветь, — лис оскалился. — Но я уверен, что у меня когда-нибудь всё-таки получится. Сейчас же я приложу максимальное количество усилий для достижения этой цели, — рассеянно вдавливая вкручивающими движениями голову Луаньцзана в землю, он протянул, почесав коготком линию челюсти. — Вот, старик, скажи мне, как ты думаешь? Для чего я спас Чжуан и держу при себя Юя? Вопрос прямо-таки хороший. Если честно, то я склоняюсь к тому, что жестокость меня-демона на детей не распространяется, потому как я сам некогда был исключительно беззащитен, будучи маленьким, вследствие чего сейчас у меня не выходит причинять вред детям, нуждающимся в помощи. Ты согласен с моим выводом, а, Луаньцзан?              Дух в ответ лишь больше захрипел и затрепыхался, на что Сюань Су звучно рассмеялся:              — Тоже верно. Мне не стоит проявлять мягкосердечие. Всё-таки, пока я это делаю, во мне неизменно будет жить человеческое начало и Вэй Усянь. А этого, безусловно, мне не нужно, — Сюань Су неприязненно цокнул. — Человечность… делает меня слабым, уязвимым, — он небрежно пропел на манер считалочки или же детского стишка. — Гадость, глупость, наивысшая дурость. Я не желаю быть уязвимым.              Приподняв носком сапога голову Луаньцзана, пнув его в лоб и тем самым заставив того повалиться на спину, Сюань Су рассеянно постучал пальцем по локтю:              — Так о чём я говорил? Ах да. Нам предстоит важное дело: спасти душу Небожителя аж из самого забвения! Сложная задачка, но, как показала практика, мне донельзя везёт: выход находится из всяких незавидных ситуаций. Отчего можно сделать какой вывод? — он сладко усмехнулся, самостоятельно ответив на свой вопрос. — Верно. Выход есть всегда и отовсюду. Поэтому мы… Будем этот самый выход искать, — не удостоив постепенно стихающего и приходящего в себя Луаньцзана и взглядом, Сюань Су вкрадчиво приблизился к краю колыбели и сел на неё, свесив ноги в воду. — У меня есть предположение, как нам добиться цели. Ты будешь воздействовать на мой прах, чтобы я начал ступать в сторону забвения. Увеличивать прикладываемую силу будет необходимо до тех пор, пока я туда не попаду и при этом не буду способен что-либо делать. А потом, когда услышишь сигнал, прекратишь. Вот только меня мучает вопрос: как же мне забрать оттуда душу?.. По идее, серьга её не возьмёт с собой, — Сюань Су свесил с кончиков пальцев украшение и поднёс его к глазам, и после потряс, воркуя. — Да? Не заберёшь душонку? Не заберёшь? — он провёл когтем по гладкой поверхности, почти что в самом деле её не задев. — И что же делать? Как мне тогда выполнить поручение?              Резким движением перехватив серьгу в ладонь, сжав её в ней и прижав к губам, Сюань Су на долгие мгновения застыл, смотря в никуда и лихорадочно соображая. Ноги принялись в инфантильной манере болтаться и вздымать ввысь хрустальные брызги. Хули-цзин же тем временем, случайно на них отвлекаясь мимолётно, как будто заглядывал в каждую каплю и находил в бликах и округлых стенках некий особенный смысл.              По прошествии долгого изнурительного времени, когда водная поверхность разгладилась, ноги застыли в одном конкретном положении в воздухе, а Луаньцзан несколько оправился и теперь, не издавая и звука, натянуто сидел на суше и скованно поглядывал на Сюань Су, хули-цзин наконец-то придумал решение проблемы.              — Ну конечно, — воскликнул он себе под нос и выудил из запястья карту. — Как я сразу не понял! — Сюань Су любовно постучал пальцами по ловушке для душ. — Ты-то мне и поможешь. Возьму-ка тебя… М… И ещё одну. Первую, пожалуй, помещу рядом с Куйсуном, а вторую зажму в руках. В любом случае я буду в выигрыше. Найду душу, схвачу её и вместе с собой выужу из забвения, — Сюань Су отклонился назад и повысил голос. — Здорово я придумал, Луаньцзан?              Откашлявшись, дух просипел:              — Здорово, Ваше Превосходительство.              Сюань Су покивал, умело — словно самый заядлый азартный игрок или же опытный факир — перекрутив между пальцев карту:              — Конечно здорово. Иных планов я придумывать не умею, — соскользнув в воду, хули-цзин улёгся, вытянул ноги и сложил руки на груди, прикрыв глаза. Серьга, ведомая его духовными силами, взмыла ввысь и, описав мягкую дугу, крайне аккуратно спланировала на край колыбели. Одна из карт, подобно впитывающейся в землю влаге, просочилась в его грудь, а вторая осталась зажатой в руках. Он велел. — Подойди, возьми в руки серьгу и начинай на неё воздействовать. Когда я пойму, что будет достаточно, я велю прекратить. Ты остановишься и бросишь мой прах в воду, чтобы он вернулся в Юньхэн Мэн и быстрее восстановился. Уяснил?              — Уяснил, — прохладно проскрежетал Луаньцзан, приковыляв к колыбели и тяжело рухнув на колени в её изголовье. Дрожащими руками взяв в руки серьгу, он помедлил, но всё же решился спросить. — Ваше Превосходительство. Что вы со мной сделали?              Сюань Су легко приподнял уголки рта выше — как будто бы в самом деле улыбнулся! — и лукаво мурлыкнул:              — Ты же не думал, что я легко поверю тебе? Даже если я тебя припугнул, даже если ты в самом деле от меня зависишь, доверять тебе не могу. Слуги… Должны доказать свою преданность. А ты все свои малые заслуги перечеркнул. Посему — я же желаю быть уверенным, что ничего непредвиденного рано или поздно не случится, ведь так? — мною было использовано на тебе нерушимое проклятие подчинения, благодаря которому ты будешь беспрекословно исполнять мои приказы; не посмеешь меня предать, сделать что-то мне во вред. Оно сильное, глубинное. Его никак не сотрёшь. В отличие от тех заклинаний, чьи руны высечены на коже, и потому их можно отрезать, тем самым избавив себя от порчи, ты никак не спасёшься от меня, ибо текст заклинания отныне выведен на твоих призрачных костях и органах. Миленько, да? — он в притворном сочувствии надул губы, не размыкая при этом век. — Больно, должно быть, было? — и холодно хихикнул, беспечно прощебетав. — Ну и поделом тебе. Вероятно, таковой исход событий ты и так предвидел? И потому так долго ломался, не отдавая мне прах? А то: «Всё хозяину во благо, хозяину во благо». Умора!              Луаньцзан — Сюань Су мог сказать наверняка — поджал губы, стиснув между бледных сморщенных от старости пальцев серьгу. Насилу совладав с собой, он нарочито спокойно поинтересовался:              — Начинаю?              Сюань Су певуче бросил:              — Ага. Нечего тянуть время. Кто знает, сколько у нас всё это дело займёт времени. Мне не терпится узнать, каково там — в забвении. Трезвым взглядом увидеть всё хочется. Вдобавок поскорее заиметь в своих должниках Князя Демона желает мой внутренний лис. Так что не смею ему отказывать и бегу выполнять порученьице! Начинай же, Луаньцзан, начинай!              Более дух не обронил и слова. Он так долго медлил, что Сюань Су подумал было, что тот донельзя глубоко погрузился в мысли, и потому напрочь позабыл о том, чтобы выполнить хозяйский наказ. Хули-цзин намеревался уже прикрикнуть на него, вот только почувствовал знакомую глубинную дрожь где-то в груди — так взбесился Куйсун, ощутивший угрозу. Оружие принялось неспокойно кружить по полому пространству груди и бить по рёбрам в надежде прорваться вовне, чтобы своего господина защитить от наглого врага. Сюань Су против воли нахмурился, искривив невозмутимую линию рта.              — Ещё… — прошептал он, когда стало понятно, что процесс не двигается дальше.              Едва напор усилился, набрала обороты и дрожь. Теперь она тряслась не только в груди, но и в лёгких. Чем сильнее давил Луаньцзан, тем дальше ей удавалось зайти: желудок, кишечник… А после та смогла коснуться и костей.              После костей настала очередь мозга. Сознание неуловимо поплыло, пальцы расслабились, прекратив ревностно стискивать карту, отчего она свободно распласталась на его укрытой чёрными тканями груди. Черты лица постепенно разгладились ещё больше: теперь же его выражение и впрямь смотрелось весьма невинно и миловидно. Тело — Сюань Су осознал это далеко не сразу — утопло в воде. Её объятия пробирались всё выше и выше, охватывая всё больше участков его кожи. Верхняя часть икр, бёдер… Руки… Живот… Грудь… Шея… Уши… Скулы… Кончик носа… И вот уже весь он скрылся на дне бесконечного водоёма, что не имело ни конца, ни края, ни предполагаемого дна.              Сюань Су оказался в невесомости — бескрайней лёгкости. Стало так спокойно на душе, что казалось, будто ещё мгновение — и он рассыплется на миллион мельчайших частиц, перестав тревожиться о чём-либо. Всё-всё-всё на свете теряло свой вес столь стремительно, что у Сюань Су даже не получалось задуматься: может, всё же стоит удержать эту мысль и эту цель? Быть может, всё-таки было кое-что, ради чего ему стоило выстоять, заставить свой рассудок остаться целостным и нерушимым?              В нём что-то дрогнуло. Сюань Су стиснул зубы и выдавил, мысленно приказав:              «Стой!», — он искренне понадеялся, что этот приказ до Луаньцзана дошёл. Сюань Су напрягся всем своим естеством, возжелав разомкнуть губы, произнести повеление вслух.              Но не почувствовал и цуня своего тела.              Словно он обернулся дымкой, одним из поворотов бесконечных суматошных течений. Сюань Су заметался, мысленно разгребая руками всю эту муть; выбираясь наружу, сопротивляясь. Он как будто бы всё же справился и смог пошевелиться: Сюань Су обнял себя руками крепко-крепко, точно это могло помочь ему удержать себя в целостности. Зубы заскрипели. Воспылало в груди ярое намерение.              «Стой!», — вновь воскликнул он. Но знал Сюань Су, что опять всё было мимо. Мысли текли куда медленнее, лис словно засыпал. Этот омут, это болото затягивали его всё глубже, всё дальше, лишая и малейшего — даже мысленного — намёка на движение. Сюань Су брыкался — правда пытался это делать — и упрямо вскидывал руку ввысь, дабы ухватиться за что-то, непременно удержаться.              Теперь уже не было желания скатиться покорно по этой воронке вниз.              Сюань Су вдруг вспомнил, как это было в прошлый раз. Едва Цзыдянь отсёк ему голову, а его тело рассыпалось на миллиарды красных лепестков, он очутился в бескрайней пустоте: такой тёплой и нежной, что не хотелось ей сопротивляться. Она походила на паутину: липкую и приставучую. Но из-за её ласки, из-за её таких незаурядных доброты и участливости так не хотелось сбрасывать сети с себя. Хотелось позволить им обматывать своё тело всё плотнее и плотнее, вести туда, куда было нужно.              Хотелось позволить ей всё что угодно.              Сюань Су вдруг вспомнил, как это было в прошлый раз. Ему было хорошо. Так спокойно. Все обиды, все грехи и все тяготы — всё осталось позади, в мире людей; всё сбросилось вместе с окрасившейся прозрачным слезой. Каждая из тягот покинула его, позволив ему стать исключительно лёгким, могущим познать невесомость. Те нежные сети тянули его куда-то вдаль, а после вниз: точно в самом деле по воронке водоворота скатывался он. Но ему не хотелось сбежать от него. Вэй Усянь позволял тянуть себя в никуда. Позволял себя поглотить без остатка. Позволял уничтожить душу. Стереть из памяти мира. Забыть.              Сюань Су же бунтовал.              Воронка тянула его, но лисье чутьё — до сих пор неустанно бдящее — твердило ему обратное: позволь ещё немного забвению пировать. Сюань Су насилу расслабился, параллельно напрягши голосовые связки, дабы во всю глотку воскликнуть, когда наступит нужный момент.              Стенки пространства — влажные и мягкие — принялись ненавязчиво сужаться и давить на него. Как будто бы большое голодное чудовище всё же ухитрилось проглотить его, и теперь Сюань Су скатывался вниз по горлу, устремляясь в желудок.              То ли воронка, то ли самые настоящие зыбучие пески наконец утянули его вглубь. Сюань Су провалился в ещё большую пустоту, так и не смогши ухватиться за столь скользкий край. Наверное, от неожиданного испуга что-то в нём усилилось под влиянием адреналина, и потому Сюань Су надрывно вскрикнул:              — Стой!..       

…

             …Такое… Странное чувство…              Сюань Су осознал себя спустя долгое время лежащим на чём-то мокром, гладком и при этом съёжившимся в клубок — точно кот, греющийся на тёплом солнышке на одной из крыш. Виски сдавливало напряжение, которое боли на удивление не доставляло. Какая-то часть него, очевидно принадлежащая чему-то далёкому и эфемерному — такому, как жизнь, к примеру, — тревожно предположила, что за этим последует невыносимая мигрень.              Насилу приподняв одно веко, Сюань Су увидел перед собой лишь расплывающуюся тьму: беспроглядную и гнетущую. Впрочем, она его уже не пугала. С ней он был более чем знаком. За прошедшие годы — такие же гнетущие и безрадостные — Сюань Су привык к ней, научился с ней дружить. На удивление и это столкновение со тьмой не стало исключением: мрак ластился к нему, словно самый преданный зверь, встречающий своего хозяина после затянувшейся разлуки. Его шершавый язык лизал ему щёки, скрюченные на ястребиный манер пальцы; шею.              Всё тело точно свинцом налилось. Сюань Су, кряхтя и откашливаясь, вытянул ноги и улёгся на спину, раскинув руки в разные стороны. Теперь он походил на морскую звезду, что залегла на дно в надежде восстановить свой истончившийся запас сил.              Медленно моргая — больше от давней привычки наверняка, — Сюань Су попытался собрать мозги в кучу. Он буквально мог чувствовать, как рассудок дребезжал и гудел, всё норовя развеяться разбитым облаком и отправить его в неразрушимое беспамятство. Мысли текли лениво. Думать не хотелось совершенно. Сюань Су удерживал себя от нового погружения в сон только потому, что грудь тянуло непонятное нечто: оно обладало острыми зазубренными краями и представлялось лису инородным телом, которое просто-напросто не должно было его притеснять, причинять вред, доставлять неприятные ощущения. С явным усилием, ползком, притянув руку к груди и устроив её в области сердца, Сюань Су впился в плоть пальцами и прислушался.              Тишина.              «Где я? — на миг задался вопросом Сюань Су, а после сам же на него и ответил. — Точно. Я в забвении. У меня получилось, — прикрыв глаза, хули-цзин нахмурился и крепко-крепко зажмурился, словно таким образом прогоняя назойливую сонливость. — Нужно отыскать душу Небожителя как можно скорее. Бахвалиться буду позже. Иначе всё будет зря. Придётся потом вновь свою память по частям собирать. Впрочем, Луаньцзан не успел причинить достаточный вред праху. Сейчас тот уже восстанавливается потихоньку в водах Небытия. А значит, мне недолго осталось пробыть здесь. Надо поторопиться».              Шатко сев, Сюань Су проморгался и всмотрелся в окружение: одна лишь чернота, которую не разбавляло буквально ничего. Напрягши слух, он также потерпел поражение: ничего, абсолютно ничего.              «Черновод сказал, что прошло меньше двухсот лет со смерти Небожителя. А значит, такая крепкая душа, как душа бога, не могла исчезнуть за столь краткий промежуток времени. Ши Цинсюань должен быть где-то здесь».              Совершив над собой усилие, Сюань Су поднялся на ноги, но покачнулся, чуть не упав обратно в воду.              В воду?..              Тряхнув нетерпеливо головой и устав продвигаться на ощупь, Сюань Су хищно распрямил и согнул вновь пальцы. Постаравшись, он собрал на их кончиках колкую демоническую ци, что мигом вспыхнула, позволив ему увидеть что-то дальше собственного носа.              Кровавая темнота и пустошь. Вокруг не было видно и силуэта. Только лишь пространство, у которого наверняка не имелось границ. Сюань Су посмотрел под ноги и увидел, что от соприкосновения с его стопами по водному алому густому зеркалу расходилась рябь. Можно было подумать, что под ним скопилась кровь. Почему-то Сюань Су был даже уверен в правдивости этого заключения, однако по некой причине всё же сомневался.              Сделать новый шаг и при этом не упасть оказалось довольно сложной задачей. Подсвечивая себе путь при помощи огоньков на пальцах, Сюань Су чувствовал себя так, словно пробирался сквозь плотную толщу чего-то. Каждая попытка продвинуться вперёд неизменно встречала сопротивление. На участки кожи давило, будто вынуждая его сдастся, бросить всё и упасть, и забыть.              Сюань Су скованно приоткрыл рот, почувствовав, как хрустнула челюсть, и тихо позвал:              — Повелитель Ветра? — ожидаемо никто не отозвался. Сюань Су стиснул зубы и сделал ещё на несколько шагов, при этом повысив голос и куда громче окликнув. — Повелитель Ветра Ши Цинсюань! — от его зова рябь, идущая от ног, участилась, словно по мнимому дну пробежалась вибрация, могущая послать на его голову сердитое цунами.              Тем временем Сюань Су словно смог услышать постепенно также увеличивший свою громкость таинственный тембр, не имеющий определённого пола, что звучал довольно-таки скучающе:              «Как посмел ты ступить на мои земли и попытаться установить свои порядки? Глупая, глупая душа. На территории Забвения все вы — не что иное, как стёртое с лица земли пятно. Не могущие познать новой жизни. Выброшенные из сансары. Как смеешь ты нарушать естественный порядок? Боги своё отжили. Они встретили множество жизней в одной-единственной. Ответь же мне, душа, почему ты посчитала, будто имеешь право что-то изменить, притом столь наглым образом?».              Немного подумав, Сюань Су дал свой бесстыдный, но тем не менее честный ответ, который вышел прямиком из недр его души:              — Потому что я… Я Бог Небытия Сюань Су. Меня попросили спасти душу… Душу Ши Цинсюаня… Подарить ему шанс… Шанс на перерождение…              «И ты считаешь, что в самом деле можешь это сделать? Бог Небытия… — Забвение неожиданно звонко рассмеялось. — Есть Боги Войны, Литературы, Дождя и Милосердия. Но… Ни о каких Богах Небытия я не слышало. Кто ты, душа? Никак лжёшь мне? Мой милый самозванец и наглец… Взявший на себя непомерно высокую ношу. Почему же ты считаешь, будто тебе, такой жалкой перед величием мироздания душе, по силам встать у руля власти? Подчинить себе Небытие?».              Сюань Су непоколебимо повторил свой ответ:              — Потому что я Бог Небытия Сюань Су. Таких, как я, больше нет. Я единственный в своём роде. Никто и никогда… не отправлял на круг перерождений души… Никто и никогда… Не спасал их из плена Луаньцзан… Благодаря моему приказу перед ними раскрывались двери, что ранее были закрыты… Одно лишь моё слово… Одно лишь моё намерение… Одно лишь моё дозволение… Сделало невозможное возможным… Я Бог Небытия Сюань Су… — хули-цзин процедил, предельно чётко заявив. — Ты право, Забвение. Мне не по силам покорить Небытие. Ведь я уже это сделал. Я уже Бог Небытия, и тебе придётся с этим фактом считаться.              Помолчав, Забвение вкрадчиво поинтересовалось:              «А ты жаден до власти. Смог приручить Небытие, но тебе всё мало. Никому до тебя не удавалось осмелиться сделать это. Но ты… Ты смог. Это уже огромный повод для гордости. А ты всё рвёшься выше. Хочешь больше. Посягнул на само Забвение, перед которым равны все — даже Боги. И что же? Ты думаешь, словно и я преклонюсь перед тобой?».              — Преклонишься или нет… Дело твоё, — скрипел Сюань Су, упорно продвигаясь вперёд и не умаляя своего настроя. — Но душу ты мне отдашь. Я обещал, что помогу. Обещал, что позволю Повелителю Ветра Ши Цинсюаню увидеть свет и новую жизнь. И я это сделаю…              «Вот оно как, — хмыкнуло Забвение. — Какие смелые слова. Обещал… Но кто же ты такой, чтобы сметь такие громкие обещания давать?».              С ядовитым смешком Сюань Су парировал:              — Я уже сказал. Я Бог Небытия Сюань Су. И потому мне по силам… Исполнить данное обещание.              «Стало быть, слово держишь… Не побоялся вновь сунуться ко мне, Вэй Усянь... Несмотря на то что некогда и ты был точно таким же узником, как и все прочие, ты вырвался и теперь вернулся, притом выставляя свои условия. Словно захватчик! — притуплённо изумлялось Забвение. — Таковое бесстрашие заслуживает уважения. Бесспорно, — и затем оно ухмыльнулось. — Но, быть может, то и не бесстрашие вовсе, а простая лишь человеческая глупость?».              — Может, и глупость, — согласился Сюань Су. — Но глупость – часть человеческой мудрости.              «Интересное мнение, — с заминкой протянуло Забвение, пристально его изучая со всех сторон. — Я существую с самого зарождения всех трёх миров. Равно как и моя сестра Небытие. И за все эти долгие годы… Не нашлось и одной души, что могла бы сотворить то, что сотворил ты, — Сюань Су почувствовал холодок откуда-то сбоку: как будто бы пустота к нему принюхалась. — Новая душа. Первую свою жизнь проживала. Изумительно. Выходит, сестрица моя для себя создала тебя?».              — Это мне неведомо, — с явным безразличием ответил Сюань Су. — Мне по большей части неинтересно могущество. Я лишь делаю то, что нужно.              «Лжёшь, — умилённо улыбнулось Забвение. — Я слышу это в тебе: ты жаждешь беспрекословной власти. Чтобы тебе подчинялись; чтобы твоим словам жадно внимали. Ты воистину жесток и жаден до могущества, — оно хохотнуло. — Истинный демон! — а после справедливости ради заметило. — Однако вместе с тем в тебе всё ещё живо светлое начало. Вопреки, вопреки всему… Как бы ни топтала тебя ненависть, оно всё равно произрастает в твоём духовном теле. Интересная смесь. В тебе сочетается и свет, и тьма. Но, пусть последнее и преобладает, не исключает себя и первое. До чего же занимательно. Крайне забавное явление, которое не оставляет равнодушным за длительность вечности заскучавшего меня!».              — Забавляйся сколь угодно долго… — проскрипел Сюань Су. — Вот только без меня. Насколько мне известно, Повелитель Ветра умер не так давно. Если он был богом, его душа должна обладать предельной прочностью и сохранностью, а значит, полностью исчезнуть он не мог. Где его душа?              Забвению, казалось, его рассуждения понравились:              «Тем не менее она почти полностью исчезла. Тот, кто послал тебя сюда, не сказал, должно быть. Повелитель Ветра Ши Цинсюань не законный Небожитель. Он вознёсся за счёт чужой Судьбы. По факту, на его роду написан иной путь. Ему и впрямь была уготована сансара, как и любому другому смертному, но кое-кто вмешался в установившийся свыше порядок. И всё пошло наперекосяк. Вселенная стремится сохранить равновесие. И потому она учла внесённые правки. Повелитель Ветра Ши Цинсюань прожил остатки своих дней как человек, но угодил в забвение, ибо прожит им был не один век и не одна молитва была записана на его счёт, — неожиданно оно улыбнулось, похвалив. — Однако ты в каком-то смысле тоже прав. Одно не исключает второе. Пусть его душа и слабее прочих моих пленников перед влиянием забвения, за эти годы полностью стереться из этого мира она не сумела. Твои рассуждения логичны, хоть и не в полной мере точны. Похвально, — Сюань Су словно показалось, как сразу после, о чём-то подумав, пустота тяжко вздохнула. — И что же теперь? Ты ко мне так каждый раз заявляться будешь?».              — Смотря как будут просить, — скованно осклабился Сюань Су. — Всё-таки многое зависит от просителя. К примеру, в этот раз ко мне в должники набивался сам Князь Демонов. А ради такого кадра стоит постараться. Что скажешь, госпожа Забвение?              «В самом деле стоит, — подумав, тягучим тоном согласилась пустота. — Вот только ты не ответил на вопрос».              — Ответил, — язвительно фыркнул хули-цзин. — Просто ты невнимательно слушало.              «Вот как, — хмыкнуло Забвение, по новой перебрав между пальцев нити его слов. — Хочешь сказать, что ты будешь заявляться ко мне столь же часто, сколь будут к тебе захаживать заслуживающие внимания просители?».              — Истинно так.              «В таком случае в интересах Судьбы их к тебе не посылать».              — Я и есть властелин Судьбы, — едко проскрежетал Сюань Су, делая очередной тяжёлый шаг. — Небытие хранит в себе всё: от памяти мироздания до нитей Судьбы. А значит, если я Бог Небытия, то и Бог…              «…Судьбы, — улыбнулось повеселевшее Забвение. — Забавно-то как», — вновь заключило оно.              — И что же тебе кажется забавным?              «То, как некогда человек стал демоном, а после возвысился до Бога, при этом не избавившись от своей скверны. Воистину, мир полон сюрпризов. Демон и в то же время Бог… — цокнуло Забвение. — Немыслимо, но в то же время реально. Люди поверили в тебя и освятили твоё имя. Скажи, ты этому рад?».              — Тут как посмотреть.              «Посмотри уж как-нибудь».              — С одной… стороны… — с явным усилием выдавил Сюань Су, ощущая на своих плечах вес забвения. — Радует. Всё же я никогда не хотел становиться объектом всеобщего порицания. Вдобавок это моя Судьба. Я был достоин вознесения, а значит, должен был стать Небожителем. В каком-то смысле я окольными путями вернулся на ту тропу, по которой изначально обязан был ступать.              «А с другой стороны?».              Сюань Су скривил уголок рта:              — Куда Князю Демонов в Небесный Пантеон? К тому же я жестокий. Признаюсь честно. Не то качество, которым надлежит обладать Небожителю. И также хули-цзин, который больше прочего ценит свою свободу. А такая ответственность, как божественность… Словно путы для меня.              «И тем не менее ты за эти путы цепляешься».              — Потому что это всё, что у меня есть, — с оттенком сожаления и горечи сквозь зубы признался лис.              Забвение надолго замолчало, вследствие чего Сюань Су решил, будто высшему разуму наскучила их беседа. Он продолжил бесцельно блуждать во мраке, топить свои стопы в слякоти и крови, всё ещё надеясь отыскать душу Небожителя до момента, в котором якорь вытащит его назад, в Небытие.              Однако оно всё же вернулось к нему, произнеся:              «Заинтриговал ты меня, Вэй Усянь, заинтриговал».              Сюань Су поправил:              — Ты не к тому обратилось. Я вовсе не Вэй Усянь, а Сюань Су.              «Вот как, — отчего-то улыбнулось в очередной раз Забвение. — Но почему же? Вы — два отражения одной и той же сути. Как бы ты себя ни называл, а всё равно ты прежде всего — это ты. И родился ты под именем Вэй Усяня. Зачем же отрекаешься от него?».              — Потому что я не он.              «Ложь. Как дети набивают шишки и взрослеют, так и ты. Будучи ребёнком ты познавал мир, что-то в тебе неизбежно надламывалось, менялось. Ты становился другим. Уже не тем, что прежде, верно? Но это был по-прежнему ты. Что в пять лет ты был Вэй Ином, что в пятнадцать, — Забвение словно прищурилось лукаво. — Что же отличается теперь?».              Сюань Су призадумался всерьёз. Он, конечно, ответил впоследствии, но некоторый осадок сомнений остался где-то глубоко внутри, только и ждущий, чтобы его разбередили, заставили его вновь колебаться.              — Потому что изменения слишком сильны.              «Но это всё ещё ты».              — Это всё ещё я, — как во сне, повторил слова Забвения Сюань Су, прокатив на вялом языке их вкус, и презрительно фыркнул, передёрнувшись. А сразу после, как бы ни прислушивался, заметить присутствия высшего разума не сумел. Больше не было того лёгкого сквозняка, что лукаво трепал его волосы на затылке; не было навязчивого ощущения чужого внимания. Теперь он в самом деле остался один. Никто, как оказалось, его ответа и не ждал, несмотря на то что лис над ним усиленно размышлял.              Правда, недолго его одиночество длилось.              Сюань Су сощурился, как человек, долго пробывший в темноте, а затем резко вышедший на свет. По глазам царапнуло, и он тщательно всмотрелся в шатающийся силуэт, что вырос где-то в отдалении. Из-за огоньков — малых и тщедушных, — бывших на концах его пальцев, можно было увидеть только продолжение этой тени, но ничего более ясного.              — Кто ты? — проскрипел Сюань Су, начав ступать осторожнее, более вкрадчиво.              Силуэт не ответил. А тогда, когда Сюань Су приблизился достаточно, чтобы огоньки смогли осветить его лик, таинственная фигура размылась, обернулась туманом, что съёжился до размера маленького клубочка диаметром в пару цуней, с поверхности которого завихрениями витиевато уходил в никуда пепельно-серый вперемешку с грязным лазурным дымок.              Оказавшись возле клубка, парящего на уровне груди лиса, Сюань Су склонил озадаченно голову набок, изучая загадочную находку. Правда длилось исследование недолго, потому как щебечущий нежный голосок, пусть и слабый до жути, обратился к нему. Как быстро понял Сюань Су, слова принадлежали именно этому таинственному клубку.              — Здравствуй, дружище! — бодро поприветствовал его тот.              Сюань Су взметнул ввысь и тут же уронил ресницы, аккуратно устроив несопротивляющуюся находку в углублении сложившихся ковшиком ладоней и приблизив к ней лицо:              — Здравствуй… — неуверенно поприветствовал он в ответ. Сюань Су заморгал, дабы облегчить глазам задачу: отвыкли те от света, даже от скудного. Склоняя голову и так и сяк, лис гадал над природой того, что же — или кого — он смог в этой пустоте-бездне обнаружить. — А ты… кто?..              Голос молодого мужчины промычал что-то нечленораздельное, словно задумавшись. Сюань Су неотрывно глядел на комок завихрений грязного тумана, но чем дольше он это делал, тем сильнее ему начинало казаться, что вместо бессвязного клубка на него смотрело человеческое лицо: нежное и чрезвычайно яркое — от природного света, которое присутствовало в характере этого некогда Небожителя. Черты рассмотреть не удавалось, как бы Сюань Су ни пытался. Он лишь знал, что это был молодой человек с мягкостью, сквозящей в каждом из его проявлений. Пока хули-цзин изо всех сил старался сконцентрироваться и ухватить эфемерный морок за расползающиеся края, душа мужчины всё раздумывала над ответом.              В конце концов он, очевидно, сдался, потому как честно признался, тягостно вздохнув и нарочито бодро фыркнув:              — Знаешь, друг мой, как бы это ни звучало, но я никак не могу вспомнить. Хоть убей! — мужчина словно виновато пожал плечами. — Должно быть, это ужасно странно, да, что я не помню своего имени? Уж простите меня, дурака.              Сюань Су поджал губы:              — Нестрашно, — он принюхался и попытался всё же выведать хотя бы что-то у этого духа, находящегося на грани полнейшего уничтожения. — Скажи. Ты вообще что-нибудь помнишь?              Молодой человек добросовестно напряг память:              — Всё… Очень относительно и смутно. Я словно помню всё, но в то же время ничего. Весьма странное состояние. Как будто каждое моё воспоминание — дорогое и мерзкое — вытащили из головы и выбросили, как что-то ненужное.              Прекрасно понимая подобное состояние и то чувство смятения, которое Забвение после себя оставляло, Сюань Су прошептал:              — Я знаю. Это тяжело и очень неприятно. Ощущаешь себя разбитой фигуркой либо же решетом, — увидев то, как комок тумана начал к нему ластиться, хули-цзин неосознанно погладил того большим пальцем: точно котёнка. — Тебе известно, кто такой Повелитель Ветра Ши Цинсюань? — попытался направить он душу, несмотря ни на что, в нужное себе русло. — Или… Черновод? Третье Великое Небесное Бедствие?              И без того тусклый свет, исходящий от души, ещё больше поблек. Он замигал, оказавшись на грани исчезновения. Одно неосторожное дуновение — и ни одного лучика более не сможет этот комочек подарить. Молодой человек заметно скис:              — Я… — неуверенно пробормотал он. — Я не знаю. Я и себя-то не помню. Что уж говорить о каких-то Повелителях Ветра. Должно быть, он весьма значимая фигура! — добродушно посмеялась душа. Но Сюань Су отчётливо почувствовал, что той по какой-то причине стало очень больно и грустно. — Однако… Буду с вами честен, друг мой. Вы такой заботливый… Надёжный человек. Я слышал, что вы пришли сюда, потому что вас попросили кого-то спасти. То немногое, что до сих пор удерживается в моей голове, помогает мне понять, насколько велик ваш риск. Неясно мне, правда, с чем он связан, но тем не менее. Это заслуживает уважения. Я постараюсь вспомнить хотя бы что-то. Правда постараюсь.              Сюань Су поспешил поблагодарить душу за отзывчивость:              — Спасибо. Ты в самом деле мне очень поможешь.              «Даже если это любой другой Небожитель, — задумался он всерьёз. — Я и его с собой заберу. Такой… Тёплый. И добрый. Я незнакомец, а вспоминать, находясь на территории Забвения, очень неприятно и наверняка болезненно. Он переступает через себя, чтобы помочь мне. А всякая помощь… должна быть поощрена».              — Да что там, друг мой! — улыбнулся клубок и закрутился вокруг собственной оси, щекоча пальцы Сюань Су своей шершавой мягкостью. У хули-цзин возникла ассоциация с перьями, набивавшими подушку, или со свеже выпавшим снегом. — Мне несложно.              «Как же», — скептически отозвался про себя Сюань Су, приподняв уголок брови.              Клубок замолчал, принявшись рыться в своей истончившейся памяти. В самом деле — это походило на чересчур глупое занятие. Всё равно что ловить пальцами воду, бегущую сквозь сито, — так же бесполезно. Никакого толка в этом отчаянном порыве. Капли в любом случае обогнут жадно старающиеся удержать их фаланги и подушечки и убегут в никуда, попросив не тревожить.              — Я не могу вспомнить, — наконец заговорил молодой человек, заключённый в клубок тумана. — Правда не могу. Ни Повелителя Ветра Ши Цинсюаня, ни Великого Небесного Бедствия я никак не могу отыскать в своих воспоминаниях. Однако, — подчеркнул он. — Что-то во мне — бессознательное, глубинное — отзывается на эти имена. Словно они и впрямь мне знакомы. Словно… Они что-то значат… Вернее, значили, — исправился мужчина. — Для меня. Я могу лишь только поведать, какие чувства они вызывают во мне. Это будет вам полезно, друг мой?              Сюань Су ухватился за ниточку:              — Всё может помочь. Говори, что знаешь, не таясь.              Душа улыбнулась, полегчавшим голосом воскликнув:              — Славно, славно. Радует, что я хоть чем-то могу вам помочь, — он принялся перечислять. — Слыша эти имена, мне становится бесконечно грустно. Словно… Тоска по чему-то давно ушедшему. Понимаете? Будто бы чувство ностальгии, бесконечного сожаления. Вины. Да… — ухватился молодой человек за эту эмоцию. — Её у меня больше всего. Слыша эти имена… Вернее, имя Великого Небесного Бедствия, немыслимой силы печаль охватывает меня, и что-то… Глубоко внутри… Как будто съёживается под гнётом ядовитых игл. Да, — помолчав, убедился мужчина. — Я в самом деле был с этим человеком знаком. Не с Ши Цинсюанем – тут уж не смею утверждать, друг мой, — а с Бедствием. Вероятно, я сделал ему больно?              Сюань Су сухо протянул:              — Этого мне не известно, — чуть подумав, он всё же решил чуточку поведать о Черноводе. — Демон Чёрных Вод попросил меня спасти душу Ши Цинсюаня, потому как… Ах, он не сказал, — спохватился лис. — Но факт остаётся фактом тем не менее. Ему важен этот Небожитель. Настолько, что он не побоялся отдать всё что угодно взамен и оказаться должным другому Князю Демонов.              Молодой человек в клубке надолго замолчал. Сюань Су не выдержал и пару раз ткнул в него пальцем, надеясь растормошить и проверить, а не умерла ли вконец его последняя надежда на успех поручения? Однако страхи были излишни. Поняв, что от него требуют ответа, душа задорно засмеялась и нарочито бодро отмахнулась:              — Не беспокойтесь, мой друг, я в порядке. Просто лишь несколько задумался.              — О чём же?              — О том, почему же мне не даёт покоя то, что я слышу от вас, — прошептал молодой человек слегка надломившимся голосом. — Когда я пытаюсь задуматься, то голова начинает невыносимо сильно раскалываться и ныть. Должно быть, это влияет на меня смерть? Я всё забываю?              Сюань Су отвёл глаза, будто побоявшись посмотреть на клубок при этих словах:              — Истинно так.              — Ах вот как, — пробормотал молодой человек и вздохнул. — Что ж, перед смертью все равны. А перед новой жизнью… Забывается прожитая. Таков естественный порядок.              Что-то жестокое в Сюань Су тотчас подорвалось ответить едко, что не будет у него никакого перерождения, что ему светит одно лишь уничтожение — забыться и никем более не вспомниться ни разу. Однако другая сторона Сюань Су — один из великого множества осколков его первоначальной сути — всё же прикусила ему язык, заставив его промолчать и ответить несколько иначе:              — Попробуй всё-таки вспомнить. Рассуждай вслух. Быть может, это поможет тебе… Натолкнуться на некую мысль? Или я что-то пойму по обрывкам фраз? — он спросил. — Почему ты уверен, что порядок именно такой? При жизни ты был близко с этой системой знаком?              Молодой человек безропотно воспользовался предложением и ответил:              — Не знаю. По какой-то причине я уверен, что всё обстоит именно так. Человек рождается, живёт, а после умирает и следует к мосту Найхэ, на круг перерождений. Всё им забывается. Неизменно забывается. Не бывает такого, чтобы смертный — ах, какая причудливая формулировка! — помнил прежнего себя в новой жизни. Так нельзя. Так не бывает. Старое должно оставаться в старом, а новое рождаться в новом. Будь всё иначе, мироздание стояло бы на месте. Ни о каком развитии не могло бы идти и речи.              — Какие мудрые слова, — нахваливал Сюань Су душу. — Тебя очень интересно слушать. Расскажешь что-нибудь ещё? — он поводил глазами по мрачной пустоте. — Тут так тихо. Что это за место?              — Мне неведомо, — виновато проговорил молодой человек. — Я здесь уже очень долго. Всё жду и жду… чего-то, — он ахнул. — Кажется, что я всё-всё помнил, когда попал сюда. Голова была ватной, очень тяжёлой. Но… Ничто во мне не противилось всему этому. Словно я считал, что заслужил эту тюрьму… — душа резко замолчала, отчего Сюань Су позвал:              — Эй?              — Это тюрьма? — заметно погрустнел клубок, вследствие чего кружащий вокруг ядра дымок вновь потускнел. — Я… Узник?              Сюань Су вынужденно признался:              — В каком-то смысле да.              — Какое же зло было мною совершено?.. — недоумевал молодой человек. Клубок закрутился вокруг собственной оси, точно раненый зверёк, заметавшийся в клетке. — Не понимаю… Неужели… До того момента, когда мною всё было забыто, я был плохим человеком?..              — Не думаю, — не лукавя, произнёс Сюань Су, сузив глаза. — Всё же здесь собрались погибшие Небожители. Будь ты слишком уж плохим человеком, разве звался бы ты Богом?              — Богом? — оторопело повторил за ним молодой человек, словно Сюань Су только что открыл ему самую важную тайну мира, а после хохотнул. — Ну какие же вы глупости говорите. Как я могу быть Небожителем? Нет, нет, нет. Я простой человек.              Сюань Су хотел было возразить, а после его озарило:              «Повелитель Ветра Ши Цинсюань не законный Небожитель. Он вознёсся за счёт чужой Судьбы… Забвение сказало, что к тому же он прожил остатки своих дней как человек. Значит ли это, что его низвергли? Или… — хули-цзин нахохлился. — Неважно. Главное то, что Ши Цинсюань занимал своё место не по праву. По факту, был человеком, — Сюань Су слегка приободрился. — Эта душа говорит, что как раз является человеком. Может ли статься так, что это и есть… Ши Цинсюань?».              — Друг мой? — аккуратно позвал его молодой человек. — Что-то случилось? Вы так замолчали.              — Просто, кажется, ваши слова натолкнули меня на некоторую мысль.              Мужчина словно улыбнулся донельзя счастливо, будто искренне радуясь его успеху:              — Вот как? И что же вы надумали? Не поделитесь?              — Я… — начал было Сюань Су и притих.              «Я не могу быть уверен в справедливости этого вывода. Мало ли. Вдруг Ши Цинсюань был не единственным Небожителем-самозванцем. Всё-таки мне слишком мало известно о Небесных Чертогах. Это слишком… Глубокие тонкости. Не поверхностные знания, о которых может поведать кто угодно. Как бы мне узнать? — он выругался. — Блядство. Мне совсем ничего не известно! Кроме имени и титула, я не знаю ровным счётом ни хрена! Почему я не спросил у Черновода больше?! Дурак. Хоть бы поинтересовался…».              — Друг мой?              — Я не могу быть уверен, прав ли, — осторожно произнёс Сюань Су. — В конце концов, слишком уж много подводных камней.              Молодой человек беспокойно закрутился в его руках:              — Давайте в таком случае вы будете рассуждать вслух! Как вы и посоветовали! Быть может, это сможет натолкнуть меня на некую мысль!              Сюань Су фыркнул носом:              — Тоже верно, — и постарался поточнее сформулировать вопрос. — Ты всегда был человеком? И если да, то как ты мог быть знаком с Князем Демонов?              — С Князем Демонов? — изумлённо переспросил мужчина, словно вскинув брови: почему-то Сюань Су показалось, что, будь у него человеческое обличье, тот сделал бы именно так. — Князь Демонов… — пробормотала душа куда тише. У хули-цзин возникло впечатление, что молодой человек порывался, хохоча, возразить — не знал он никаких князей демонов! Однако что-то в нём возмутилось и одёрнуло его. Должно быть, некое ощущение дало ему понять, что всё было не столь просто, как он предполагал. — Друг мой, я не до конца уразумеваю. Вроде бы… Я человек. Так ведь? По идее, я не должен был знать такую важную персону, как Князь Демонов. Тем более чувствовать себя виноватым перед ним! Но что-то мне подсказывает, что я всё же знал, — его голос слабо улыбнулся. — Может, и вправду было за что? И поэтому… Я… Теперь в этой тюрьме?              «Надо подумать, — не ответил Сюань Су на вопрос духа в никуда, вместо этого погрузившись в себя. — Черновод абы кого спасать не отправился бы. Что-то мне подсказывает, что ему на всех наплевать. Он истощён. Все чувства покинули его так же, как и меня. Беды иссушили его душу, истончили. Рисковать… Становиться должным ещё одному Князю Демонов, который, очевидно, тот ещё кадр… Хуа Чэн всё же проверен временем. А я непонятно кто. И тем не менее Черновод доверился мне, попросил о помощи, притом так быстро. Стоило только подумать ему, что я могу осуществить его просьбу, всё для него утратило своё значение. Почему? — Сюань Су вгляделся в также замолчавший клубок. — Факт остаётся фактом: что-то важное связывало Черновода и Ши Цинсюаня. Здесь… В Забвении… Едва ли был кто-то ещё, за кого бы попросил он. К тому же я не думаю, что тот, кого все описывают как закрытую личность, вёл бы столь близкую дружбу с кем-то ещё. Если сопоставить все детали, то получится так, что Ши Цинсюань — единственный, с кем Черновод имел настолько тесную связь: неважно какого рода; Повелитель Ветра — тот, кто был, по сути, человеком. Круг поиска сужен. И выходит, что…».              — Я понял.              — Что вы поняли, друг мой? — боднул его своим предполагаемым лбом клубок. Он заметался в углублении ладоней Сюань Су и со всем вниманием воззрился на него, ожидая ответа.              — Ты и есть Ши Цинсюань, — прошептал лис, заставив молодого человека мнимо вытянуть лицо в удивлении.              — Хотите сказать… — пробормотал Ши Цинсюань. — Я и есть тот самый Повелитель Ветра, которого вы ищете?              «Не может быть иначе, — твёрдо уверился Сюань Су. — После разговора с Забвением именно он и никто другой встретился на моём пути. Тут больше никого нет. Должно быть, Забвение дало мне своё добро на то, чтобы забрать его с собой, — он хмыкнул. — Вот только имел место быть шанс, что это была очередная проверка либо же насмешка. Существовала вероятность, что это мог быть кто угодно, но только не тот, кто мне нужен. Не мешало удостовериться. И теперь… Я знаю наверняка. Ты, моя загадочная находка, и есть Повелитель Ветра».              — Истинно так.              — С чего же вы взяли?              — Как только выберемся отсюда, обязательно расскажу, — пообещал Сюань Су полегчавшим голосом.              «Нашёл, — растопило грудь понимание. — Осталось только его отсюда достать. Чувствую, прах уже активно восстанавливается. Времени осталось мало. Стоять тяжело. Я всё меньше и меньше контролирую своё тело. Вероятно, ещё каких-то полчаса — и я покину Забвение. Радует, что я всё же управился с такой муторной частью, как поиск».              Молодой человек угнездился в его ладонях:              — Выберемся отсюда… — медленно прошептал он. — Зачем же мне уходить?              — Чтобы встретить новую жизнь, — мимоходом ответил Сюань Су, уже не особо реагируя на слова Ши Цинсюаня. Язык поворачивался всё неохотнее, и потому он тратил свои силы только на то, чтобы завершить начатое. Разговоры могли и подождать, равно как и объяснения.              Так как случилось то, чего он столь сильно боялся, — оказалась потеряна карта, зажимавшаяся в руках, Сюань Су понадеялся, что ему удастся достать ловушку для душ из грудного тайника. Лис не знал досконально, как именно была утрачена другая карта: уже здесь в состоянии полудрёмы случайно выронил он её или же Забвение не пропустило к себе?              Решив подумать об этом позже, Сюань Су попытался пролезть пальцами к себе в грудь. Но не преуспел. Она как и была целостной, так и продолжала быть таковой. Чувствуя начинающее нарастать бессильное раздражение, хули-цзин глухо зашипел, злясь.              — Что-то случилось? — аккуратно поинтересовался Ши Цинсюань, начав кружить вокруг него. — Я могу чем-то помочь?..              — Не мешай! — огрызнулся Сюань Су, готовясь разодрать себе грудь. — Почему не получается?.. — прогремел он себе под нос.              Ши Цинсюань замер в паре цуней от его груди, словно пытаясь ненавязчиво разглядеть, что же он пытался сделать. Но ничего так и не увидел. Клубок закрутился вокруг своей оси, по воле случая ещё больше приблизившись:              — Зачем вы пытаетесь расцарапать свою грудь?              — Потому что там была спрятана ловушка для душ! — процедил Сюань Су, не оставляющий попыток. — Чтобы смочь спасти тебя отсюда… Без этого, боюсь, мой якорь вытащит только меня одного.              Ши Цинсюань искренне погрустнел:              — Вот как… Жаль, что так вышло, — он ободряюще улыбнулся голосом и закружился возле груди Сюань Су, словно желая приподнять ему настроение. — Ничего страшного, друг мой! Вы всё равно пытались. А это главное. Важно намерение, а не результат. Именно ваше стремление помочь ценно. Уверяю вас, что не забуду того, как вы рисковали собой для меня! Главное, чтобы вы не пострадали после таких погружений сюда.              Сюань Су сорвался, сердито всплеснув руками:              — Закройся ты!..              От его суматошного движения Ши Цинсюань задрожал в воздухе и перекрутился. Стукнувшись о плечо и оттолкнувшись от него, клубок невольно скатился по ключице и тяжело уткнулся в белую грудь, что не была хоть как-либо ранена. Несмотря на все старания Сюань Су, на ней так и не появилось и царапинки, что наводило на мысль о бесполезности его потуг. Как бы хули-цзин ни гневался, а всё было тщетно — рану своей душе не нанести. Не обладал он такой силой на территории самого Забвения.              Однако не всё было зря. Как правило, всё, что случается, случается не просто так. Вот и сейчас Сюань Су познал эту мудрость, став ближе к тому, чтобы стать истинным Богом Небытия и «той» стороны.              Уткнувшись в его грудь, Ши Цинсюань, должно быть, ненароком активировал спрятанную в ней ловушку для душ. По коже Сюань Су стремительно побежали витиеватые лиловые ажурные узоры, что тотчас опутали Ши Цинсюаня плотной сетью и под его суматошные вопросы, полные непонимания, втянули его в тело лиса, безо всякого сожаления полностью и без остатка поглотив.              Стало тихо.              «Как в гробу», — отпустил сухой комментарий Сюань Су, оглядевшись вокруг.              Прикоснувшись к груди, Сюань Су ощупал её, подумав, что Ши Цинсюань, благодаря своей туманной природе, смог всего-навсего затеряться в складках одежд. Но ничего и никого не обнаружил. Получалось всё так, что тот в самом деле оказался спрятан в его теле.              «Выходит, ловушка всё же поглотила его? — догадался он. — Как здорово. Так даже проще. Не пришлось доставать, — Сюань Су порадовался про себя. — Как хорошо, что я всё-таки спрятал к Куйсуну карту. Иначе всё было бы зря».              Убедившись, что вокруг в самом деле не было Ши Цинсюаня, Сюань Су в каком-то смысле успокоился и позволил себе сесть в позу лотоса на пол. Подсвечивая окружение всё теми же огоньками на концах пальцев, хули-цзин наслаждался тишиной, параллельно пытаясь вспомнить что-нибудь из того времени, которое ему довелось провести здесь. Вот только ничего не шло.              «Вероятно, и сам Ши Цинсюань ничего не вспомнит, когда мы покинем Забвение, — рассудил Сюань Су. — Я прибыл в Небытие чистым листом, что не помнил абсолютно ничего. Если бы не нити, я бы и не восстановил свою память».              Сюань Су прислушался: тишина. Он надеялся, что Забвение вновь подаст голос, заговорит с ним, но нет. Оно покинуло его, сказав всё, что хотело. Теперь Сюань Су остался один.              Постепенно он начал засыпать. Сюань Су не сразу понял, что его концентрация уже не та и что слабость сковала его куда большая. Глаза слипались, а думать даже об отвлечённых вещах не выходило. Сознание обернулось патокой. Далеко не в первый момент удалось Сюань Су отметить, что он упал на бок. Тяжело повернувшись на спину, хули-цзин утомлённо прикрыл глаза.              «Должно быть, Небытие зовёт меня назад, — он хмыкнул, словно улыбнувшись. — Давно пора».              Это была последняя мысль перед тем, как Сюань Су окончательно перестал себя осознавать.       

***

      Реальность вырастала вокруг него медленно, лениво. Точно так же, как и в прошлый раз. Шумы пробирались сквозь водную толщу аккуратно, неспешно. Только тогда, когда жидкость заползла в уши, лишив застывшего в них вакуума, Сюань Су вынырнул из вод Небытия и пробудился.              Распахнув глаза, хули-цзин первым делом сел. Коснувшись впопыхах своей груди, Сюань Су прислушался к ощущениям, а после расслабленно опустил плечи: карта и душа на месте. Голова была ватной, не желающей думать. Половина воспоминаний безнадёжно пострадала, и потому подобное рвение удостовериться в том, что всё по-прежнему было при нём, являлось всего-навсего машинальным.              Схватившись за голову и зажав её затем между подтянувшихся к груди коленей, Сюань Су на долгие моменты так застыл, пытаясь восстановиться. Первые мгновения он не мог даже понять, кто он и что он; куда именно попал. Несмотря на то что Сюань Су ощущал себя целостным и осознавал, что пройдёт немного времени — и всё встанет на свои места без помощи нитей, ему хотелось только помереть на месте.       — Ваше Превосходительство, — позвал его кто-то. Сюань Су не сразу догадался, что это был не кто иной, как Луаньцзан. Хули-цзин притуплённо рассердился при звуке его голоса: видеть, слышать духа сейчас не хотелось совершенно. Что бы тот ему ни желал сказать, Сюань Су в любом случае не желал воспринимать его слова и его присутствие. И потому он холодно проскрипел:              — Уйди, — какая-то мысль шевельнулась на краю сознания, и Сюань Су тотчас добавил. — Прах оставь на краю колыбели.              Луаньцзан помедлил, но всё же не посмел ослушаться: высеченные на костях и органах слова заклинания не позволили ему сделать это. Даже если бы он захотел, воспротивиться прямому приказу дух не мог. Он прошептал:              — Как прикажете, — мужчина скорчился, когда руны уловили его слабую ложь: недоговаривал тот что-то. — И ваш прах в древе Юньхэн Мэн, если вы не забыли, а не у меня. Заберёте его оттуда, — добавил Луаньцзан, желая избавить себя от пока что терпимой боли. — Как и в тот раз, он восстановился именно там, — едва спазм отпустил старика, он тихо выдавил. — Я ухожу.              Договорив, Луаньцзан скоропалительно исчез: должно быть, сбежал от него на другой конец Поднебесной. Сюань Су понадеялся, что всё обстояло именно так. Знать, что тот находился слишком близко к нему, было всё равно что серпом по одному месту...       

…

             Когда стало возможно сдвинуть голову без каких-либо неприятных второстепенных ощущений, Сюань Су выпрямился и расслабленно покрутил плечами, разминая их.              «Наконец-то… Тихо…», — он не понял до конца, что же с ним приключилось, но факт оставался фактом: на протяжении невероятно долгого изнурительного времени голоса в голове не стихали ни на миг.              Тысячи… Нет. Миллионы голосов стенали и ревели, оглушая его. Сюань Су казалось, что он лишится слуха! Они жаловались. Много жаловались. На судьбу, на боль, на смерть. Сюань Су хотелось бы их прогнать, но при попытке двинуться невыносимые судороги схватывали его тело, лишая шанса на покой.              Теперь же снова было тихо.              «Может ли быть такое, что при возвращении из Забвения в Небытие я услышал боль тех душ, запертых на территории горы в течение многих веков? — догадался Сюань Су, выбираясь на островок. — Может. Моя душа стала тоньше, восприимчивее, — стоило встать на ноги, демон слабо пошатнулся. — Блядство. И чего меня занесло?», — напрягшись, он прислушался к своему самочувствию, а после с облегчением понял, что прийти в себя ему пришлось очень быстро; в этот раз ци было куда больше, чем в прошлый раз, и потому совладать с её дисбалансом удавалось намного сложнее.              Просто лишь надо было дать себе отдохнуть.              Относительно ровно подойдя к клёну, Сюань Су со знанием дела позвал серьгу. Та отозвалась достаточно беспроблемно и легко — так же, как в тот раз. Многочисленные страхи и сомнения, несмотря ни на что, присутствовавшие в нём, тотчас разгладились и исчезли, стоило ему заполучить назад свою драгоценную серьгу. Оставив на металлической поверхности лёгкий поцелуй, Сюань Су ласково прошептал, огладив серебряные изгибы подушечкой пальца:              — Теперь я не обижу тебя… Буду беречь… — он прикрыл глаза, уткнувшись лбом в кору дерева. — Больше ни за что в Забвение не сунусь. Каким бы сильным я ни был, не хочу так рисковать… Весомее Князя Демонов уже никого не будет всё равно.              Сползши вниз и усевшись в позу лотоса подле основания древа, Сюань Су ревностно сжал в своих руках восстановившуюся серёжку и откинул голову на кленовый ствол. Прикрыв глаза, он позволил Юньхэн Мэн согреть себя.              Позволил себе как следует отдохнуть.       

***

      Как оказалось, с момента его ухода в Забвение прошло аж пять месяцев. Листья на деревьях покраснели, приготовились опадать. Сюань Су разглядывал их со странной смесью тупых эмоций и не мог понять, что именно думал по поводу того, что пять месяцев его существования оказались выкинуты, можно сказать, в никуда.              «Какой кошмар, — спохватился он. — Как там Юй и Чжуан? Деньги наверняка уже сто раз закончились. Что же с ними?».              Размышления на тему детей оборвались, и Сюань Су вскинул лисье ухо, когда послышались вкрадчивые шаги, а после опустил его, разгневавшись на чрезмерную реакцию своих лисьих признаков. Перекрутив между пальцев карту, хули-цзин медленно повернулся в сторону тропы, с которой должен был показаться Черновод.              — Ну наконец-то, — пробрюзжал он, строя нарочито важную мину. — Смотрю, ты не слишком торопишься.              Во взгляде Черновода, выплывшего из теней леса, проступила слабая укоризна. Совершив над собой усилие, он совладал со своим голосом и ровно поинтересовался:              — Ты?..              Вместо ответа на глупый, по его мнению, вопрос Сюань Су подбросил карту в воздух, позволив ей выпустить из себя восстановленную до нужного состояния душу. Ловушка для духов описала мягкую дугу и вернулась в руки лиса — уже пустая. В лунных лучах же медленно, но верно проступил плотный силуэт нежного молодого мужчины: потрёпанного, но в целом здорового — по меркам призрака, естественно.              Черновод вытянулся по струнке и весь окаменел, не найдя что сказать. Сюань Су же, желая наконец покончить с этим, бросил, слабо сведя брови на переносице:              — Это же он? — подсознательно Сюань Су всё ещё боялся услышать, что ошибся. Несмотря на то что факты не лгали и давали почти что стопроцентную уверенность в правильности сделанного им выбора, он никак не мог найти внутри себя покой.              Не смогши что-либо произнести, Черновод всего-навсего кивнул и сделал несколько несмелых шагов в сторону плотной, но всё же прозрачной фигуры. Мужчина не обратил на него внимания и продолжил взирать на всё с пугающей пустотой в бездонных глазах.              — Что с ним? — выдавил Черновод, смотря сложным взглядом на ничего не выражающее лицо.              Сюань Су скрестил руки на груди и выгнул бровь:              — Я его из Забвения вытащил. Между прочим, это пространство, которое уничтожает всё. Без возврата. Его душа практически исчезла. Хвали меня за то, что я не откладываю всё на потом и приступаю к важным делам сразу же. Промедли я ещё несколько недель, и мы бы недосчитались его души, — он как можно более небрежно крутанул в воздухе рукой. — Ши Цинсюань очень ослабел. Вдобавок после возвращения из Забвения идёт дополнительное истощение, от которого ещё нужно оправиться. Все его силы ушли на восстановление себя. Не гневайся на него за то, что он к тебе равнодушен.              — Мне плевать, — отрезал Черновод, но тем не менее Сюань Су обманут не оказался. Для лиса пропустить мимо внимания прошившее демона облегчение было попросту невозможно. — Почему он здесь, а не?..              Сюань Су далеко не сразу понял, что тот имел в виду. Наконец сопоставив между собой факты, он пожал плечами:              — Мост Найхэ никуда не убежит. А мне было важно узнать, что я именно ту душу, которую нужно, вытащил из Забвения. Вдобавок ты мог мне не поверить, что я справился со своей задачей.              Его слова, казалось, выбили Черновода из колеи. Он внимательно всмотрелся в него, будто намереваясь отыскать намёк на ложь, но провалился, и потому с толикой искреннего изумления заторможенно проговорил:              — Как… Честно.              — А чего ты ожидал? — вскинул брови Сюань Су, колко прищурившись и подбоченившись. — Между прочим, Черновод, это очень невежливо: пытаться упрекнуть меня во лжи. Я так старался, собой рисковал. А ты меня всё ещё в чём-то подозреваешь, — он холодно огрызнулся. — Что за предрассудки по отношению к лисам!              Черновод поспешил разубедить его:              — Я… Я просто лишь удивился.              — И чему же? — фыркнул Сюань Су, вздёрнув подбородок. — Тому, что я не воспользовался ситуацией и не стал тобой манипулировать хоть как-либо? Признаюсь, можно было так сделать. Но мне это не то чтобы интересно.              — Ясно, — выдавил Черновод и склонил голову. — Спасибо.              Слышать благодарность от демона — тем более Князя — было дико. Сюань Су повёл плечами, когда на него свалилась тяжесть некоторого чувства: щекочущего и не совсем приятного. Кажется, люди звали это неловкостью.              — Не стоит, — бросил он и снова спрятал душу Ши Цинсюаня в карту. — Теперь, когда ты знаешь, что душа Небожителя спасена, я могу отправить его на Круг Перерождений, — Сюань Су кивнул, как бы прощаясь, и подорвался было в сторону горы Луаньцзан, но остановился, потому как лисье восприятие почувствовало со стороны Черновода некие слова. — Да?              — Ты будешь знать… Кем он станет в следующей жизни?              Сюань Су честно ответил:              — Не буду лукавить. Я даже не представляю, как выглядит мост Найхэ и тому подобное. Как этот процесс — уход в другую жизнь — непосредственно происходит. Все те души… Я их просто бросал в сторону нужной тропы и уходил. Они добирались самостоятельно. Мне было слишком лень делать больше положенного.              Черновод всего-навсего кивнул и отступил на шаг. Однако Сюань Су, зацепившийся за чужие чувства, не поспешил оборвать разговор и сощурился, неожиданно в первую очередь для самого себя произнеся:              — Так и быть. Раз уж я сунулся в само Забвение, рискнув собственной жизнью, то дойти до моста Найхэ, так и быть, соизволю. Заодно и узнаю, как всё происходит.              — Спасибо, — в очередной раз поблагодарил его Черновод, на что Сюань Су отмахнулся и собрался уходить, посчитав, что их краткая встреча встретила своё завершение, однако просьбы демона сыпались как из рога изобилия. — Позволь… Попросить тебя также узнать… Переродилась ли семья Хэ.              Сюань Су цокнул:              — Ты точно будешь должен мне до скончания веков, — больше бурчал он, нежели в самом деле записывал Черновода в свои безнадёжные должники. — Понимаешь же, да, что теперь тебе придётся посвятить меня в куда большее количество подробностей? Повелитель Ветра Ши Цинсюань такой один, а семей Хэ может быть сотни, если не тысячи!              Черновод с предельной серьёзностью ответил:              — Моя семья: родители, младшая сестра и невеста. Они погибли приблизительно семьсот лет назад. Мне… Хотелось бы знать. Получили ли они свою следующую жизнь или всё ещё стоят в бесконечно длинной очереди? И если всё же переродились, то… достойно ли их следующее воплощение? — он спохватился и добавил. — Моё имя при жизни Хэ Сюань. Уверен, совпадений по времени, составу семьи и имени не должно быть слишком много.              Сюань Су отсалютовал демону двумя пальцами от виска:              — Договорились, — почувствовав спиной пронизывающий взгляд, он утомлённо поинтересовался, перенеся вес на одну ногу. — Что-то ещё?              — Имя Сюань Су. Оно настоящее? — вдруг спросил Черновод, отчего Сюань Су не удержался и повернулся к нему лицом, слабо изогнув обе брови. Просверлив кукольным взором невозмутимого Черновода, хули-цзин неопределённо скривил линию рта:              — Нет. Я слишком известная при жизни личность, чтобы расхаживать со своим настоящим именем, — он прищурился. — Ты так реагируешь. Неужели истинное имя имеет большое значение?              Черновод странным тоном протянул:              — Вроде бы ты уже четыре года как демон. Не знаешь таких тонкостей? — по тому, как колыхнулась чужая эмоциональная аура, Сюань Су понял, что слова сорвались с языка демона быстрее, чем тому удалось их сдержать. Тем не менее хули-цзин не собирался смягчаться. Он сузил глаза и по-лисьи прогудел, напустившись:              — Напомню: три года из них я жил среди людей и всячески старался быть человеком, а четвёртый так и вовсе проспал! — лис огрызнулся. — Тоже мне! Умник!              Услышав новую информацию касательно досуга Сюань Су в течение последнего года из оговоренных четырёх, Черновод вкрадчиво склонил голову набок, но дополнительных вопросов задавать не стал.              — Прости, — сухо извинился он. Сюань Су, зная, что это была больше беглая формальность, нежели реальная вина, ощетинился, по-лисьи скривившись и нахохлившись. От его брани Черновода спасло его своевременное добросовестное объяснение одной из тонкостей демонической жизни. — В мире демонов не принято расхаживать со своим человеческим именем.              «Вот как. Так мне оказались честь, доверив знание о своём человеческом имени. Как мило».              — Ясно, — сухо произнёс Сюань Су. — Буду иметь в виду, — следом он состряпал измученное выражение лица и, схватившись за висок, поспешил откланяться. — Ох, что-то вымотался я. Пожалуй, я отправлюсь прямо сейчас, сиюсекундно, к мосту Найхэ, исполню твои просьбы и отправлюсь отдыхать. Отпуск мне жизненно необходим.              Черновод, хотевший что-то ещё сказать, одёрнул себя и ограничился кивком. Наглеть он не смел: во-первых, не тот характер, а во-вторых, слишком уж подло было — даже для демона! — докучать тому, кто помогал тебе за так.       

***

      Дорога до предполагаемого моста Найхэ не заняла много времени. Как известно, воды Небытия в стократ сокращали путь, и потому Сюань Су очень скоро оказался «на месте».              Вновь подумав о том, чтобы как можно скорее разобраться с делами и отыскать Юя и Чжуан, Сюань Су ускорил шаг, ступая по туманной местности. Вокруг была одна лишь бесконечная темнота — если честно, то Сюань Су уже начинал раздражаться на однообразность пейзажей.              «Почему Небытие такое одинаковое?..», — цыкнул он и, устав пробираться сквозь молочную завесу вслепую, собрал в ладонях духовную энергию, благодаря которой тропа вмиг очистилась. Это не сильно помогло, но теперь хотя бы Сюань Су мог видеть, куда шёл и по чему. Под ногами простиралась уходящая за горизонт уложенная крупным камнем аллея. Хули-цзин заметил не сразу из-за мглы и рассеянности, и спешки, но по бокам росли сухие голые деревья. Сложно было установить, какими именно они были, но, если честно, для Сюань Су не слишком было это важно.              Взобравшись на холм, Сюань Су слабо вытянул лицо.              «Вот это… Очередь. Как много душ, — как околдованный, он двинулся вперёд, оказавшись полностью заворожённым открывшимся ему видом.              От новой линии горизонта к нему тянулась вереница стоящих со скорбными лицами душ. Сюань Су прошёл всего ничего, прежде чем поравнялся с крайним призраком. Едва он приблизился, на него оглянулось несколько фигур со слепым недоумевающим прищуром — наверняка они почувствовали эту ауру силы, и потому не смогли просто так пропустить его мимо своего рассеянного внимания.              Сюань Су слегка замедлил шаг.              «До чего же здесь их много. Отсюда даже не видать моста, — он искоса глянул на не отрывающих от него своих округлых глаз потерявших себя в этом бесконечном ожидании призраков. — Как долго… Они здесь находятся, прежде чем наконец получают свой шанс на перерождение?».              Спустя пройденный ли Сюань Су ещё сильнее замедлился.              «Если я буду просто лишь ходить то туда, то сюда, искать в такой веренице нужные мне души я буду долго. Что ж за пиздец, — сложив ручную печать, он произнёс заученное ещё при жизни заклинание поиска. — Ладно. Надеемся, что в этом пространстве оно подействует. Вроде как Небытие, в отличие от Забвения, воспринимает мои манипуляции».              Пальцы его вспыхнули, а после всполохи обернулись маленьким красно-золотым полупрозрачным лисёнком, что играючи взмахнул своим хвостом, поманив его за собой, и поскакал по воздуху куда-то сильно вперёд.              Порадовавшись, что его духовные силы не были в этом месте пустым звуком, Сюань Су подпрыгнул, элегантно взмыв до невозможности высоко, и обернулся чернокрылым вороном, моментально рванувшим следом за своим заклинанием поиска.              По воздуху летя, куда быстрее удавалось продвигаться вперёд, что логично. Лисёнок без остановки двигался вдаль, словно не замечая всю ту бесконечную очередь, в которой призраки, точно куклы, изредка пошатываясь, измученными изваяниями стояли и стояли… Как успел заметить за свой полёт Сюань Су, люди практически не двигались.              «Как же тогда они перерождаются? — недоумевал он. — Если эти души и впрямь не двигаются даже на шаг… То о какой следующей жизни может идти речь? Их же здесь миллиарды!».              Наконец, когда впереди забрезжил серебряный свет, лисёнок пошёл на снижение, а Сюань Су поплыл за ним. Покружив над понурыми головами, силуэт рыжего юркого зверя играючи приземлился неподалёку от основания величавой каменной арки.              Не удержавшись, Сюань Су позволил себе первым делом рассмотреть то место, о котором слагали легенды барды и многочисленные мастера слова Цзянху.              Мост Найхэ. Ворота Перерождения.              Сюань Су не стал задирать голову, чтобы попытаться отыскать конец арки в этой бескрайней вышине. Он и так знал, что не увидит, поскольку, даже находясь на достаточной высоте, не смог узреть это самое её округлое завершение. Лис сухо усмехался тому, что, несмотря на то что не имелось у них на руках видимого подтверждения тому, что перед ними стояла именно арка, а не простые колонны, все, как один, досконально знали, что возвышалась над ними определённо она.              Первое удивление сменилось глухой скукой. Тот самый прославленный проход в новую жизнь не поражал ничем, кроме своей бесконечной высоты. Да, от камня — предположительно, обсидиана — веяло аурами жизни и смерти, но Сюань Су, повидавшего в достаточном количестве и то, и другое, не могли они впечатлить.              Дорога, по которой тянулись души, заметно сужалась ближе к арке. Сюань Су чуть отклонился вбок и опустил глаза, под каменную тропу, что оказалась не чем иным, как тем самым мостом Найхэ. Под ними плескалась чёрная вода. Было заметно невооружённым глазом благодаря текстуре и отражательной способности, что та обладала незаурядной вязкостью. Однако. Кое-что особенное всё же имело место быть: когда волны омывали балки, на которых и держался мост, то вела вода себя так же, как обычная жидкость. Вследствие чего Сюань Су даже засомневался в том, что водоём под ними был по-настоящему вязок.              Возле арки замерли две массивные фигуры. Присмотревшись, Сюань Су догадался, что это были те самые воины-стражники из легенд и сказок: Се Биань и Фань Уцзю. Они стояли невозмутимо, даже равнодушно. Лениво поглядывая на плетущихся в их сторону душ, мужчины покачивали в своих руках причудливые медные тары.              Отвлёкшись от них на некоторое время, Сюань Су рассудил, что им всё равно сегодня придётся столкнуться так или иначе, и потому устремился к семье Хэ, к которой его привело заклинание поиска.              Лисёнок никуда не исчез. Он остался пушистым комком сидеть подле ног девушки — единственной, что не испугалась загадочного зверька — и смиренно ждать прихода своего хозяина. Едва Сюань Су приблизился, он тявкнул, широко раскрыв свою пасть, и, дрогнув напоследок усами, растворился во всём.              Стало заметно темнее. Сюань Су осточертела эта мгла, и потому он воспользовался знакомым ему приёмом: зажёг на ладони маленький алый огонёк. Смотревшие на него с долей глухой опаски призраки вздрогнули и отшатнулись на пару мелких шажков. Лис выгнул бровь, не поняв причины бегства, а после мысленно хлопнул себя по лбу за проявленную откровенную глупость: призракам чужд свет. Вдобавок в этом пространстве многие века, должно быть, царил полумрак — отвыкли чужие глаза от света.              Побегав глазами от одного лица к другому, Сюань Су обратился к девушке, что стояла к нему ближе всех:              — Вам известно, кто такой Хэ Сюань?              Люди переглянулись, но не решились ответить. Девушка, услышав имя, едва заметно просветлела, но впоследствии распрямила плечи и с долей враждебности уставилась на него:              — Кто вы и что вам нужно? — ровным тоном поинтересовалась она.              — Не имеет значение, кто я и что я, — столь же сухо обрубил в ответ Сюань Су и потребовал. — Я задал вам вопрос, — и всё же добавил, решив, что это сэкономит им время. — Между прочим, отказывать тому, кто выполняет просьбу, очень невежливо.              — Просьбу… — тупо повторила девушка и приосанилась. — Так значит, вы не враг?              — Не враг, — дёрнул щекой Сюань Су, строго прищурившись. — Хэ Сюань попросил меня удостовериться, что его близкие получили новую жизнь. Поэтому я здесь.              Прижимаясь друг к другу, пожилые мужчина и женщина переглянулись и осторожно у него поинтересовались:              — П-простите… Молодой господин… — привлёкши к себе внимание Сюань Су, они заметно стушевались и даже съёжились. Однако старик всё же нашёл в себе силы продолжить реплику жены. — Хэ Сюань… Наш сынок… Как он?.. Неужели он вознёсся, раз спустя столько лет беспокоится о нас?              — С чего вы решили? — холодно парировал Сюань Су, совсем не собираясь проявлять мягкость. От его тона призраки понурили головы. Голоса сделались куда более неуверенными.              — Но как же… — проскрипела женщина. — Прошло уже несколько веков. Мы невероятно долго здесь стоим. Наш сынок должен был воссоединиться с нами. Как он мог попросить вас удостовериться, что мы получили новую жизнь, не будучи живым? — её глаза с надеждой засияли. — Скажите… Вы новый дух? — спросив, она тотчас закачала головой и по-старчески запричитала. — Простите… Простите, молодой господин. Ваша аура столь сильна, что не остаётся сомнений: вы Небожитель?              Сюань Су на миг отвёл глаза:              — Да, — в каком-то смысле солгал он, а после, обругав себя за сомнения, расправил плечи и твёрдо добавил. — Я Бог Небытия Сюань Су.              Стоявшие неподалёку от них призраки вытянули лица и сиюсекундно пустили беспокойную молву по веренице. Несмотря на то что великое множество душ принялось галдеть, Сюань Су не то чтобы мог пожаловаться на шум.              — Скажите, — подала голос та смелая девушка. — Что с А-Сюанем?              Сюань Су честно признался:              — Он уже много лет как демон.              Старики схватились за сердца:              — Демон?!              Сюань Су поджал губы, не испытав укола вины в грудь из-за того, что только что им была разрезана правда-матка. По сути, он не нёс за чужие чувства ответственности. Его просили — он выполняет. К тому же эти люди своими вопросами мешали ему. Так почему ему стоит осторожничать?              — Демон. И, будьте добры, не мешайте мне выполнить его просьбу. Хэ Сюань просил меня помочь вам переродиться. Ступайте за мной и не задавайте лишних вопросов, — он повернулся в сторону Арки, намереваясь в случае чего препираться хоть до посинения со стражниками, но отправить этих людей в их следующую жизнь. Своим уходом Сюань Су подразумевал, что семья Хэ безропотно последует за ним. Однако те не поторопились. Вместо того, чтобы беспрекословно делать то, что им велели, бойкая на вид девушка цепко схватила его за руку:              — Как так вышло? Неужели… Он все эти годы был столь несчастен? Неужели он не отпустил нас?              Сюань Су процедил:              — Убери свои руки, — глаза против воли сердито полыхнули, на что девушка умалила рвение и дерзость во взоре. Она отступила и понурила голову, выдавив:              — Простите, — но тем не менее прекращать спрашивать не поспешила. — Но всё же… Прошу вас… Ответьте мне.              — Я не знаю, как он жил все эти годы, — отрезал Сюань Су. — Мне всего двадцать два, а вашему близкому примерно семь сотен. Не думаю, что меня стоит спрашивать об этом.              Девушка округлила глаза:              — Так мало… — видя, что Сюань Су вновь собрался ставить точку их разговору, она несдержанно выбежала вперёд и встала перед демоном. — Тогда почему вы ему помогаете? — хули-цзин сузил глаза, надеясь таким образом отпугнуть приставучую душу, и поджал губы. Нетронутая его потугами девушка прерывисто вздохнула. — Что вы попросили взамен?..              Опасно шагнув ближе к девушке, Сюань Су схватил её за ворот одежд и в самое лицо процедил:              — Это. Не твоё. Дело, — отбросив её от себя, он приказал. — Следуйте за мной и молчите. Только потому, что у меня настроение вершить добрые дела, я согласен с вами возиться. Однако у всего и всех есть свой предел. Моё терпение не вечно. Мне нужно возвращаться домой. Если вам интересно, то меня уже полгода не видели дети, — говоря это, Сюань Су мысленно передёрнулся в конвульсиях, почувствовав в своих словах мерзкую фальшь и слащавость. Однако, по его мнению, это было единственное, что могло заставить мягкосердечную женщину отступить. — Так что закройте свои рты и идите.              Сюань Су не прогадал: девушка в самом деле замолчала, поняв, что не в её праве требовать ответы у кого попало. Она уже много лет пробыла здесь, и потому смирение настигло её душу. Лишь осознание того, что любимый ею мужчина обернулся демоном и на протяжении вечности теперь обречён был страдать, смогло поколебать это безропотное принятие собственной участи.              Величественной походкой медленно поднявшись по гранёной — пусть и побитой местами — лестнице, Сюань Су остановился неподалёку от молочных завитков. Хули-цзин сморщил кончик носа, почувствовав вставший во рту привкус радости. Такой терпкий… Яркий… Тёплый… Такой… Противный!.. Мерзостно-счастливый — до чего же гадкий запах!              Перестав играться с тарами, мужчины вонзили свои белёсые глаза в его фигуру. Оглядев «влезшие вне очереди души» невозмутимыми взглядами, они шагнули вперёд и загородили своими грозными физиономиями проход. Семья Хэ сжалась под взорами призраков, добросовестно ждавших своего часа, и Се Бианя и Фань Уцзю. Сюань Су же, заметив, что его подопечных начали теснить стражники, шагнул ближе, выпустив вовне свою ауру Непревзойдённого и тем самым доказав, что он не просто нарушитель установленных порядков.              Стражников нисколько не тронуло его доказательство силы. Сюань Су остановился в трёх шагах от скрестивших руки мужчин и холодно приказал:              — Прочь, — разумеется, ему не ответили. Они продолжили взирать на него с невозмутимыми выражениями лиц, намекая, что давить и показывать свой нрав здесь ни в коем случае не стоило.              В конце концов, что Небожители, что смертные, перед законами мироздания равны.              Сюань Су приподнял подбородок, понимая, что именно своим молчанием отвечали ему стражники.              «Для них я простой наглец. Мало того что демон, так ещё и Богом себя зову с какого-то хрена, — оборвав себя, хули-цзин отрезал. — Нет. Так было до того, как я узнал правду. Титул Небожителя мой по праву. Я смею называть себя им. Если… Если смертные поверили в меня; если смертные нарекли меня Богом, то, значит, я буду им. В конце концов, ежели ты исполняешь мольбы, кто ты, если не Небожитель? — сузив глаза, Сюань Су лениво скрестил руки на груди, принявшись играть с материей пальцами. Та податливо ложилась под них; ластилась к ним, тёрлась о подушечки, жаждая внимать их твёрдости и такой редкой мягкости. — Простая демонстрация силы для них пустой звук. Не зря это великая стража из легенд. Всё равно что Небытие или Забвение. Первое, правда, со мной не связывалось так же, как Забвение. Тем не менее. Небытие признало меня своим властелином. Вон как ластится. Вдобавок Забвение предположило, что Небытие создало мою душу для себя, — практически промурлыкал он, играясь. — И также позволило мне забрать душу Ши Цинсюаня. Позволило уйти. И признало Богом Небытия и Судьбы. К тому же… — вспомнил Сюань Су рассказы Дядюшки Циня. — Именно верующие делают тебя тем, кто ты есть. Народ назвал меня Повелителем Мёртвых. Значит, — хули-цзин процедил. — Я буду повелевать мёртвыми. И если я сказал, что эта семья переродится сейчас, то она переродится!».              Се Биань и Фань Уцзю смотрели на него немигающими взглядами и словно внимали каждой из его мыслей; словно им была доступна каждая из песен его молчаливого «сердца». Они синхронно склонили головы набок в одну сторону — друг к другу — и притихли по новой. Щёлкнули костяшки на руках. Этот щелчок зловеще отразился от стенок пространства, заставив всевозможные пересуды стихнуть.              Повинуясь лисьему чутью, Сюань Су прикрыл глаза наполовину и втянул сквозь плотно сжатые зубы воздух. На несколько мгновений отрёкшись от того, где он был сейчас, хули-цзин позволил душе растечься за пределы этого закутка: прочь от моста Найхэ, прочь из Небытия, прочь с горы Луаньцзан. Его сознание осколками устремилось к святилищам, лисьи тени потянулись к статуям, позволив Сюань Су видеть их глазами. Голову и полость в груди в тот же миг наполнило тепло от зажжённых в его честь благовоний. Мысли разбередили чужие слова-мольбы.              — …Слава Повелителю Мёртвых Сюань Су… — шептали они. Лис пытался вычленить из множества слов что-то ещё, помимо этого, но не успевал. Было слишком много всего того, что люди говорили, складывая очередной фонарик с записанными на нём прошениями на специально отведённую для них тумбу. Лишь одно объединяло сокровенные речи: ему желали процветания. За Бога Небытия болели всем сердцем.              В него верили.              Всё то время, что существовали храмы, Сюань Су не считал нужным к ним возвращаться душой; думать о них как положено — тоже. Он искренне думал, что самозванец. Что его титул Небожителя — надругательство над всеми теми священными образами, которые украшали своим одухотворённым величием небесный пантеон. Сюань Су считал что недостоин.              До того, как узнал всё.              Теперь же корка льда, которой покрывалось его призрачное тело, трескалась, позволяя вырваться наружу кому-то, кто на протяжении стольких лет был заперт внутри; забит и донельзя измучен, загнан, точно раненый зверёк, в холодный сырой угол. Сюань Су чувствовал, как с каждым днём, проведённым за усиленным мозговым штурмом; с каждым поворотом, который прописала для него и его пути Судьба, что-то в нём безвозвратно менялось.              Принять тот факт, что ты — законный Небожитель, пусть и павший, было тяжело. Но тем не менее… Это знание меняло многое. Однако не стоило забывать, что Сюань Су был Князем Демонов. Непревзойдённым. От этого титула веяло не меньшими могуществом и величием. Сюань Су, думая о том, что был не одним из безликих демонов, населяющих Цзянху, а кем-то воистину значимым, начинал в самом деле ощущать каждую из крупиц своих духовных сил. Не просто смиряться, учиться жить с чем-то, что наполняло его тело, и бояться. А… В самом деле чувствовать свою мощь, гордиться ею и любить. Наслаждаться ею.              «Я Непревзойдённый Князь Демонов. Я Бог Небытия Сюань Су. Я есть свет и тьма. Мне подчинилось Небытие. Мне подчинилось Забвение. Подчинитесь теперь и вы!».       Принимать — полностью принимать и не лукавить — собственную суть и не бояться её было чрезвычайно важным пунктом. Сюань Су с самого начала своего пути панически страшился того, чтобы взглянуть в глаза тому, кем он был в действительности. Это мешало, стопорило. Не давало ему в конце концов возвыситься. Стать тем, кем он являлся на самом деле.              Всё это время святилища были покинуты своим Богом. Но теперь… Сюань Су принимал их существование так же, как и свою демоническую суть. Принимал тот факт, что в нём не было чисто чёрного. Да, он не святой. Но и не конченый злодей. Он губил, но и спасал. Для кого-то его имя было словно проклятие, но для другого словно молитва.              Всем не угодишь. И тратить свои силы, драгоценные дни вечности на то, чтобы всё же попытаться это сделать, — верх глупости. Сюань Су, едва восстал после попытки уничтожить себя, только и делал, что бежал. Бежал, бежал, бежал. Прятался от самого себя. Ненавидел. Жался по углам вместо того, чтобы гордо расправить плечи и смотреть в лицо всем преградам и всем благам.              Вэй Усянь или же Вэй Ин, которым он некогда был, никогда не страшился препятствий. С улыбкой на устах бравый юноша бросался в бой и без капельки сомнений позволял Суйбяню покинуть ножны. Он не сожалел. И не ненавидел. Только лишь жил.              Настала очередь Сюань Су… жить.              Постепенно тело наполнила безграничная сила, которая попросту не могла с первого раза улечься в меридианах. Её было много: духовная энергия Непревзойдённого Князя Демонов и ци «Небожителя», которому стали поклоняться. Два противоположных друг другу начала умещались в одном лишь существе. Превозносили его, исцеляли. Помогали ему делать то, что тот считал нужным.              Сюань Су распахнул веки, позволив загоревшимся ало-охровым радужкам отразиться в белизне неумолимых глазных яблок двух стражей, стоявших напротив. Статный силуэт лиса засветился красно-золотым, а после с его кожи стал исходить воздушными завитками свет. Он стал похож на маленькую звезду, что в сей миг наконец-то родилась.              — Я Непревзойдённый Князь Демонов, — отчеканил Сюань Су, почувствовав, что ему необходимо произнести это вслух. — И также я Бог Небытия, — смотря в глаза стражей, бывших существами, стоящими наравне с Забвением и Небытием, он утробно рычащим голосом приказал. — Подчинитесь мне!              Мужчины поглазели на него ещё с несколько мгновений и после, скрипя своими каменными руками, всё же отступили в разные стороны. Встав спинами к обсидиановым колоннам Арки, они словно приросли к ним, закрыли свои глаза и заснули.              Стоило им это сделать, и Сюань Су крупно пошатнулся. Ресницы, как живые, затрепетали, а глаза пьяно забегали, как будто бы видя то, чего не было в происходящей сейчас реальности.              …Бегущий по зелёной траве зверь… Поющая птица на ветке с набухшими почками… Рыба плывущая по горной реке… Ребёнок, прыгающий в объятия матери… Смех… Радость… Праздник…              Жизнь.              Кое-как устояв, Сюань Су схватился за голову и с силой зажмурился. Ведения не прекращали являться к нему; просвещать.              — Вэй Усянь, — обратился к нему плывущий эхом баритон. — Знаешь ли ты, что такое Жизнь? Знаешь ли её важность?              Сюань Су вынужденно вспомнил, как отчаянно рвался на сторону яви и в Средний Мир; как страстно желал вернуться в родной дом, наполнить лёгкие воздухом, пробежаться, устать, насытиться пищей и сном. Вспомнил, каково это — мечтать о том, что поистине важно. Семья, дом и любовь. Он злостно выдавил:              — Знаю.              — Знаешь ли ты, «Бог Небытия», цену Жизни? — не отступал от него голос, что оказался как будто бы за его спиной, затем направив его руку и принудив Сюань Су притронуться к белизне тумана. — Знаешь ли ты, «Бог Небытия», как важно заставить человека искупить свои грехи? В чём заключается вес Добродетели?              Ощутив огрубевшими подушечками пальцев обжигающее тепло, Сюань Су весь сжался, задрожав, и попытался одёрнуть руку, но не смог сдвинуться и с места. Сгорая и не имея возможности сбежать, хули-цзин медлил с ответом, не в силах сообразить стоящую формулировку и ответить при этом честно. Голос нетерпеливо надавил на его плечи, повторив свои вопросы. Сюань Су сквозь зубы процедил, не лукавя:              — Знаю!..              Прикосновение к вратам перерождения заставило Сюань Су по-настоящему вспыхнуть, как от огня. Неосознанный крик встрял в горле, так и не разрезав собой округу, а собственные воспоминания из жизни — и счастливые, и не очень — вновь пронеслись перед глазами. Тем временем баритон заговорил вновь, вынуждая свой голос отражаться от внутренних стенок тела Сюань Су и стучать по ним, стучать:              — Не только знай, но ещё и помни, верь, — наставлял его дух. — Если ты Бог, то на плечах твоих ответственность, — и цокал. — Цикл… — он принялся кружить кончиком своего пальца по натянутой спине Сюань Су и посылать по коже дрожь, одухотворённым голосом намертво вонзаясь в сознание лиса, перекраивая его. — Рождение… Молодость… Зрелость… Старость… Смерть… Всё должно исполняться неукоснительно. Лишь изредка имеют место быть исключения. Если ты Бог, ты обязан проследить, чтобы всё это оказалось выполнено, — дух прошептал, но Сюань Су показалось, будто прокричал. — Если ты Бог, помоги людям этот цикл пройти. Цени не только жизнь, но и смерть. Обе по-своему важны.              Когда Сюань Су думал, будто сгорит, всё прекратилось. Белый туман сам отпустил его руку и уполз к арке, более его не потревожив. Голос исчез, равно как и каждое из чувств, что он в нём поднимал. Сюань Су пошатнулся и рухнул на колени, тяжело отдыхиваясь.              На краткие моменты вспоминал, каково это — быть человеком. Чтобы после помнить, каково это — быть мёртвым.              — Молодой господин, — неуверенно окликнули его молчавшие всё это время призраки семьи Хэ. — Вы в порядке?              Сюань Су всерьёз задумался над их словами. В самом деле. Как он?              «Только что мне было очень больно, — признал он. — Но теперь… Мне всё равно. Снова по-настоящему тихо, — и прикрыл глаза, выдыхая по-человечески в последний раз. — Ничего не дребезжит. Не боится. Моё тело верит. И вместе с ним верю и я».              — Богом тебе никогда и ни за что не стать, — прокатился по его сознанию знакомый размеренный, даже скучающий баритон. — Ты Князь Демонов. Не Небожитель. Однако теперь ты связан с Мирозданием. Тебе и до этого начал поклоняться люд. Верить в тебя. Освящать твоё имя. В тебе, помимо тьмы, есть и свет. С этого момента его стало на порядок больше.              — Я вознёсся?.. — неуверенно проскрипел себе под нос Сюань Су.              — В каком-то смысле да, — степенно протянул дух моста Найхэ и Сансары, не опровергнув, но и не подтвердив предположение Сюань Су. — Обычно вознесение сопровождается громом. В твоём же случае всё было гораздо тише, признаю. Но сейчас иной случай, ведь ты — существо, повелевающее «той» стороной. Это больше, чем Небожитель. Вдобавок ты Князь Демонов. Всегда держи свою суть в голове, не отрекайся и не беги от неё. Теперь ты так же связан с Небесами, как и все Небожители, и потому обладаешь силой, необходимой для исполнения молитв. С какой-то стороны именно она и делает тебя существом, с натяжкой именуемым Богом. Смертным… Будет проще знать Сюань Су именно в таком ключе: как Бога Небытия, — мужчина наказал. — Используй свою приобретённую власть с умом, Повелитель Небытия и Мёртвых. Не заставляй нас пожалеть и разочароваться в тебе.              По полу прошлась слабая вибрация, заставившая Сюань Су скорчиться, и, пару мгновений погодя, окончательно исчезла. Сияние вокруг тела то ли демона, то ли бога погасло. Духовная ци, что светлая, что тёмная, слилась воедино и наконец смиренно улеглась в его меридианах.              Всё вокруг стихло…       

***

      Впоследствии проводить в следующую жизнь семью Хэ оказалось достаточно просто, пусть и чувствовал себя всё это время Сюань Су до одури странно — так, словно вместе с призраками уходил в белёсый туман. Он мог бы, честно, начать тревожиться по этому поводу, если бы с дарованным Духом моста Найхэ благословением Сюань Су не открылись многие знания, накопленные Жизнью за все годы её существования в принципе. Они помогали понимать, что с уходом душ его собственный багаж опыта пополнялся; чужая память предоставляла ему возможность за счёт себя дальше учиться и постигать мудрость и справедливость.              Голова гудела. Большинство из того, что теперь он знал о Сансаре, жизни после смерти и до неё, походило на крупицы песка: разрозненные и мелкие. Сюань Су понимал, что, несмотря на то что ему очень сильно помогли, многое ему предстояло сделать и узнать самостоятельно.              Выпустив карту из груди, а из неё — Ши Цинсюаня, Сюань Су проводил в следующую жизнь и этого улыбчивого мужчину, что, даже не зная, кто он и что он, назвал его своим другом. Лис надеялся, что та семья и та Судьба, которую он выбрал для него, придётся солнечному человеку по вкусу и что, когда они встретятся в иной раз, тот не будет на него в обиде.              Отступив на пару шагов от Арки, Сюань Су медленно опустил руку, оставив её болтаться вдоль тела. Всё кардинально переменилось в кратчайшие сроки. Словно Небеса и Земля перевернулись! И потому не удавалось как должно осознать то, что приключилось.              Но Сюань Су уже знал, что теперь завеса тайны приоткрылась. Отныне был получен ответ на вопрос «куда же мне идти?».              «Вот ведь… Как всё выходит, — бесцветно хмыкнул он, тихо любуясь серебряной россыпью точек на чёрном небосводе, по которому бежали слабые-слабые молочные мазки. — От Судьбы и впрямь не убежишь. Она сотворила меня для себя. Чтобы я мог совместить её, Забвение и Сансару. И потому мне было необходимо пройти через все эти мучения, чтобы наконец стать Властелином Небытия и Повелителем Смерти».              Понимание того, что, несмотря ни на что, ему всё же удалось отыскать свою нишу, пусть глухо, но грело. Сюань Су по-прежнему было холодно, но теперь он знал, в какую сторону ему плыть, чтобы в конце концов смочь это изменить.              «Пора бы вернуться к Юю и Чжуан. Они меня заждались, — решил было Сюань Су, но, повернувшись лицом в сторону выхода с моста Найхэ, осознал, что не мог просто так уйти. У него ещё было одно важное дело здесь. — Точно. Сначала Небытие и Забвение, а после этот Дух дали мне своё благословение. Переложили на меня ответственность. Теперь на мне по праву лежат обязанности, от которых отмахиваться нельзя. Я Бог Небытия не просто на словах, а в действительности. Следовательно, мне нужно не только черпать преимущества и славу, но и оправдывать их».              Махнув рукой, Сюань Су велел людям из вереницы по одному начать подходить к Арке.              «Здесь их много, — пытался понять, как ему поскорее управиться Сюань Су. — Чем дольше я с ними вожусь, тем больше вероятность того, что Юй и Чжуан… Нет, — категорично отрезал он. — У меня нет права думать о них. Сначала эти люди, которые на протяжении многих веков ждали возможности переродиться, а потом они. Думаю, если на протяжении полугода Юй и Чжуан прожили без меня, пока я оправлялся после выхода из Забвения, то и ещё немного проживут. Вдобавок в Небытии время течёт беспорядочно. Не совсем так, как в Среднем Мире. Где-то совпадает, а где-то нет. Мост Найхэ — как раз такой случай. Здесь время течёт быстрее, чем в мире людей, а значит, я смогу управиться, в понимании Среднего Мира, скорее, если не буду копаться».              Руководствуясь этими мыслями, Сюань Су принялся пропускать людей через Арку Перерождений. Касаясь их голов, он мог за секунду просматривать их жизни и принимать решение: какую следующую жизнь стоит этому человеку подарить?              Души попадались ему самые разные. Многие страдали от бедности, болезней, несправедливости и лишений. А другие, наоборот, не знали бед. Сюань Су, чем дальше шёл, тем больше понимал, насколько большая ответственность отныне лежала на его плечах. Он выбирал то, через что должны были пройти все эти души. Именно он и никто другой определял: будет ли удачен у этой души брак? Будет ли она по жизни везуча или же нет? Сколько бед встретит на своём пути?              Иногда Сюань Су попадались откровенно конченые люди. Настолько, что хули-цзин безо всякого сожаления выбирал для них самую тяжёлую жизнь, которая только была возможна. Он заставлял их испытать все те страдания, что познали на себе их жертвы. Некоторых Сюань Су даже не смог отправить на Круг Перерождений, потому как посчитал, что тем необходимо провести какое-то время в заточении и сбросить с себя грехи. Таких он пленял в карты, намереваясь впоследствии отыскать для них более подходящее место.              Время шло, а толпа людей всё не кончалась. Радовало то, что Сюань Су управлялся со своей работой достаточно быстро.              «И почему же здесь скопилось столько душ? — сердито недоумевал он. — Их, стражей, было двое, а я всего один! У меня выбор судьбы для призрака занимает какую-то секунду! Они же двоих в это время могли отправлять через Арку. Так всё шло бы куда быстрее… — стоило допустить эту мысль, и Сюань Су зашипел от прошившего виски спазма, на миг отвлёкшись от своего занятия. — Вот как, — понял демон, когда установленная с Мирозданием связь показала свою голову и ответила на поставленный вопрос серией воспоминаний, хранящихся в нитях, из которых было соткано Небытие. — Я-то «Бог», а они духи. Для них гораздо медленнее процесс идёт. Так как я совмещаю в себе функции и Небытия, и Забвения, и Сансары за счёт их благословений и «божественности» в принципе, мне по силам просмотреть всю жизнь человека за какое-то мгновение, а уже после принять решение. Им же надобно было выслушивать, пока тот всё расскажет сам. Зачастую люд — особенно простой — весьма тяжеловато излагает мысли. Вот и стопорился процесс».              Пропустив ещё с сотню душ, Сюань Су сухо усмехнулся:              «Да. Пожалуй, теперь понятно, почему колонна не двигалась, когда я пришёл. Отдыхали стражники. От этих переживаний… — он цыкнул. — Как же голова гудит. Непомерно выдыхаешься от этих людей. Вот поэтому, собственно, стражники ворон и ловили. Блядство! — глухо выругался Сюань Су, всплеснув руками и напугав тем самым призрака, для которого он сейчас выбирал следующую жизнь среди великого множества светящихся нитей. — Вот ведь бляди. Наверняка знали, в отличие от Забвения, что когда-то я приду сюда, вот и не делали ни хрена. Всё мне оставили твари ленивые».              …Время тянулось до одури медленно; и немудрено — скука смертная! Поначалу деятельность вызывала неподдельный интерес: всё же отправлять людей в их следующую жизнь — что-то донельзя волнительное, не так ли? Однако Сюань Су в скором времени понял, что конкретно подустал. Шёл уже период столетней давности; можно было порадоваться тому, что осталось не то чтобы много по сравнению с тем количеством душ, которых он уже спровадил в их последующее воплощение, но тем не менее Сюань Су в исступлении взвыл.              «И что же. Мне этим вечность заниматься? Да хуя с два, — разъярился он. — Нашли мне тут кобылу работящую. Не-не-не. Обучу-ка я лучше Юя, дарую ему своё благословение так же, как это сделал Дух моста Найхэ, и забуду обо всём этом сером безобразии, как о страшном сне. Всё-таки у Небожителей есть свои слуги во Дворцах, которые выполняют мелкую работу. Чем я хуже? Ничем. Вот пусть и Юй в таком случае занимается, а после будет мне отчитываться! К тому же это ему только в плюс: деятельность. Не заскучает, — Сюань Су чуть ли не пинком отправил как будто бы не торопящегося призрака в Арку и скрипнул зубами. — Хотя. Он будет с этим разбираться даже дольше, чем Се Биань и Фань Уцзю. Я же потом отсюда не вылезу, — проводив ещё несколько дюжин душ, демон неожиданно просиял. — Вот оно что. Всё просто. Сделаю много-много-много маленьких Юев! Таких же, как он. Смышлёных. Вороньих. Так дело пойдёт намного быстрее. Толпа Юев будет выслушивать людей, а после отправлять их к Арке, через которую их пропустят и присвоят судьбу по утверждённому вердикту. Затем мне будут предоставлять сводку-отчёт, чтобы я знал, что не творится чего-то непотребного… Или… Дополнительно сделать так же, как с Луаньцзаном… Чтоб точно быть абсолютно уверенным в том, что не будет злоупотребления полномочиями? — он сам себе кивнул — Так и сделаю. Но сначала… — сильно помрачнел Сюань Су и печально припечатал, точно уронив на землю обух. — Работа».              Дойдя до умерших примерно его поколения, Сюань Су резко прозрел, и потому глухо ужаснулся.              «Блядство. Это… Если подсчитать… Таким боком… И мои родители, и дядя Цзян с Мадам Юй… Никто из них не переродился. Все они ждали здесь, в этой очереди… И скоро они тоже будут стоять перед Аркой, — Сюань Су уверился. — Воспоминания Небытия твердят мне, что этого ни в коем случае делать не стоит. Как Небожители старательно скрываются после вознесения от своих родственников, так и мне… Необходимо сохранить инкогнито, — он прикусил язык. — Вдобавок я не то чтобы пример для гордости. Каково будет моим родителям посмотреть в глаза сыну-демону? А дяде Цзяну и мадам Юй? Вот уж точно — разочарование; душегуб и деспот, и хули-цзин в придачу вместо первого ученика! Просто замечательно!».              Сотворив из податливой материи чёрную шляпу доули, через вуаль которой были видны только лишь смутные очертания его лица, и добавив в её изнанку заклинание замены голоса, Сюань Су несколько присмирел. Потоптавшись на месте, он величаво расправил плечи и лениво скрестил руки за спиной, дабы являть умершим образ настоящего Божества Смерти.              Опасения его подтвердились. Достаточно скоро — быстрее, чем ему бы хотелось — Сюань Су заметил вдалеке смутно знакомые лица. Если бы не Небытие, открывшее ему свои архивы, в которые в случае чего можно было заглянуть, он и не признал бы в двух молодых людях своих родителей.              В груди ничего не ёкнуло, стоило увидеть взрослым взглядом внешность родителей, которых он не знал всю жизнь. Однако что-то — должно быть, Куйсун — всё же потяжелело и заскрипело ото льда. Горло и внутренности заиндевели, а, что движения, что взгляд, что тон, приобрели большую резкость, чем до этого.              Когда настала очередь Вэй Чанцзэ и Цаньсэ Саньжэнь, они не поспешили поскорее войти в Арку. Они переглянулись и встали перед ним плечом к плечу, несмотря на то что было велено подходить по одному, и неуверенно потоптались, прежде чем тихо, но весьма твёрдо произнести:              — Многоуважаемое Достопочтенное Божество Небытия, — прошептала женщина, поразительно похожая на него. Тут Сюань Су незамедлительно внёс правку в собственные мысли, потому как, конечно же, не она была похожа на него, а он… на неё… — Мы понимаем, что сейчас наша очередь; что нарушать порядок ни в коем случае нельзя, но…              — Но мы просим вас проявить великодушие и… — продолжил слова жены Вэй Чанцзэ. — Позволить нам подождать здесь. Понимаете, пока мы ждали своего часа, по толпе поползли разного рода слухи. И из них мы узнали, что наш сын, Вэй Ин…              Казалось, промёрзнуть ещё сильнее, чем он уже был, нельзя, но Сюань Су сумел. Иглы упрочнились, удлинились и выстроили ледовый мостик прямо у него в глотке, лишив возможности говорить. Он приосанился, став выглядеть ещё недосягаемее и возвышеннее. Со стороны могло показаться, что он разгневался.              — Прошу вас, не серчайте! — упала на колени его мать и взмолилась. — Милосердное Божество… Позвольте нам дождаться сына!.. — Цаньсэ Саньжэнь закачала головой, игнорируя всевозможные слова мужа. — Я не хочу сказать, что не верю вам; что вы не дадите ему той жизни, которую он заслужил. Я просто лишь…              Сюань Су насилу проглотил иней и, превозмогши безобразную хрипоту, холодно велел:              — Поднимись, — он отступил на несколько шагов назад, словно отшатнувшись от женщины. Кулаки сжались, вследствие чего костяшки рук щёлкнули. Сюань Су сдавил неосознанно зубы, вперившись взглядом в нежные черты и словно принявшись их запоминать — самостоятельно запоминать, а не позволять Небытию подсовывать ему информацию, которая хранилась о женщине в нитях. Сюань Су хотелось самому запомнить мать.              Цаньсэ Саньжэнь порывисто поднялась, продолжив смотреть на него неотрывно и предельно твёрдо. Как бы Сюань Су ни поспешил скрыться от женщины, воздвигнуть между ними ментальный барьер, дабы её эмоции не достигли его, у него ничего не вышло. И в этом не было ничего удивительного.              Ребёнок — раненый, покинутый и измученный — тянулся к маме.              Сюань Су с трудом разомкнул челюсти и произнёс, не дав женщине продолжить его уговаривать:              — Нет смысла ждать, — проскрипел он. — Вашего сына… Здесь нет.              — Как? — взволнованно воскликнул Вэй Чанцзэ, обняв плечи женщины. — Мы слышали, что он погиб. Как…              — Должно быть, он попросту не смог пройти сквозь барьер горы Луаньцзан! — громче положенного отрезал Сюань Су и прикусил язык, призвав себя к спокойствию. Кое-как совладав со своим тоном, демон вздёрнул подбородок и прямо посмотрел на отца, постаравшись произнести как можно более бесцветно: так, как подобает Божеству. — Так бывает, когда умираешь в пределах горы Луаньцзан. Вероятно, вам известно, что…              Цаньсэ Саньжэнь прерывисто вздохнула, медленно подняв ладонь ко рту:              — Так он… Узник… — она запричитала. — Молю вас, Милосердное Божество! Умоляю! Проявите снисхождение… — мама с видимым усилием сглотнула вставший поперёк горла ком и со слезами, так и сквозящими в голосе, прошептала. — Я знаю… Он совершил… Много плохого… — и закачала головой по новой, несдержанно ступив вперёд. — Но, поверьте, наверняка мой А-Ин всего-навсего оступился! Он не плохой мальчик. Я знаю. Знаю! Он… Он не плохой. Позвольте ему искупить свои грехи. Заработать добродетели… Но…              Сюань Су хлёстко отрезал:              — Он получит то, что заслужил! — и повернулся к ним спиной. — Вы тянете моё время. Позади вас ещё очень много людей, что ждут момента, когда наконец-то сбросят бремя своей прежней жизни и обретут новое. Вы мешаете не только мне, но и им. Пусть я и родился едва-едва, своё дело знаю. Не зря я Бог Небытия. Не ставьте мои действия под сомнения, — он студёно прошипел. — Госпожа, утрите слёзы. Ваш сын… Убийца и деспот! Кровожадная душа, погрязшая в ненависти. Даже если он в конечном итоге и не обретёт перерождения, то это то, что он в конце концов заслужил!              Слыша его слова, стоявшие в колонне люди испуганно затоптались, осознав, насколько строго и бескомпромиссно может быть Божество Смерти. Сюань Су схватился за голову, когда её, такую неустойчивую ещё, задели порывы душ предупредить своих живых близких, чтобы те старательнее зарабатывали добродетели. Не выдержав назойливого напряжения в каждой клеточке своего тела, Сюань Су против воли прогрохотал, заставив собственный голос потрясти Небытие:              — Довольно!!! — его приказ прокатился звучным эхом по пространству, отразился от стенок материи и тяжело въелся в тела призраков. Некоторые не выдержали давления этой мощи и упали на колени. Другие же преклонились перед Сюань Су по собственной воле, посчитав, что это могло им как-то помочь вызвать у Божества благосклонность. Но ему не было до этого дела. Куда большую важность представляли Цаньсэ Саньжэнь и Вэй Чанцзэ, что не желали отступать, несмотря ни на что. Как бы ни пытался их спровадить Сюань Су, они были намерены стойко добиться своего. Даже если это могло вызвать божий гнев. — Довольно…              Выждав мгновение, Цаньсэ Саньжэнь ломко прошептала:              — Даже если Вэй Ин — погрязшая в ненависти душа… Он всё ещё наш с Чанцзэ сын.              Сюань Су сжал челюсти и надолго замолчал. Безмолвие длилось столь долго, что можно было решить, что Божество давало свой окончательный ответ и ставило разговору точку. Но в конце концов Сюань Су всё же подал голос: холодный, неподдельно спокойный:              — Я подумаю.              Мама и папа просияли и разом упали на колени, отбив поклон:              — Спасибо… Спасибо, Милосердное Божество… — они хотели было продолжить возносить ему благодарности, но Сюань Су оборвал их, отрезав:              — Но вы должны уйти, — не позволив им засыпать его вопросами, Сюань Су бескомпромиссно отчеканил. — Когда я закончу со всеми здесь, то отправлюсь на поиски вашего сына и решу, что с ним делать. Так и быть, — добавил он, против воли несколько смягчив речь. — Получит он шанс на новую жизнь, — качнув головой, демон повернулся к родителям лицом и сухо приказал. — А теперь катитесь с глаз моих долой. Встретьте же своё новое воплощение.              Было видно не только невооружённым глазом, но и лисьим чутьём, что Цаньсэ Саньжэнь и Вэй Чанцзэ желали бы остаться здесь; дождаться своего сына и, возможно, многое ему перед уходом сказать. Но Божество было непреклонно. Злить его, когда уже и так был смягчён приговор, они страшились. Хотя бы ради сына они обязаны были прикусить свои языки и незамедлительно выполнить приказ.              В последний раз отбив ему поклоны, полные безграничной благодарности, родители поднялись, чтобы встать у Арки.              — Встретимся в следующей жизни, Чанцзэ, — тихо прошептала Цаньсэ Саньжэнь, крепко-крепко обняв мужчину в последний раз. — Обещай, что и ты, и А-Ин снова будем семьёй и что… Всё будет иначе.              Вэй Чанцзэ ломко ответил:              — Встретимся, моя солнечная госпожа. Я обещаю, — тронув невесомым ласковым поцелуем макушку жены, он пылко поклялся. — И ты, и А-Ин. Мы обязательно будем вместе.              Сюань Су резким тоном проскрипел:              — Вам лет не хватило в этой очереди, чтобы попрощаться?! Прочь отсюда! Прочь! Или, знайте же, запру на нижних этажах Диюя!..              — Простите, Милосердное Божество, — искренне извинился папа, не испугавшись на удивление его криков и брани. — Ты первая, А-Жэнь. Прощай, моя ласточка.              Цаньсэ Саньжэнь сжала его руку и сквозь слёзы солнечно усмехнулась: совсем как кое-кто когда-то:              — Глупый. Ну какой же «прощай»? До свидания, Чанцзэ, до свидания, — и следом женщина порывисто отвернулась, мягко, но тем не менее быстро вырвав руку из хватки супруга. Бодро приблизившись к белёсому туману, она неуверенно застыла возле него, не решаясь сделать роковой шаг и разом забыть всё.              «Уходи… Мама, — дрогнув, шепнул Сюань Су, смотря побитым взглядом на женщину: такую прекрасную в обрамлении серебряных завитков. — Будь счастлива в следующей жизни. Не бойся. Вы с папой обязательно воссоединитесь. Судьба не разлучит вас ни за что, а Орден Мэйшань Юй станет вам надёжным домом. И… — громкость мысленных слов демона словно совсем сошла на нет, пока Цаньсэ Саньжэнь всё же, сделав глубокий вдох, совершала тот самый последний шаг. Обещания и заверения, обращённые к матери, таяли вместе с её силуэтом: уходили вслед за ней. Боковым зрением Сюань Су увидел: осознанность исчезла из взора женщины, что некогда подарила ему жизнь. Она забыла его. Забыла мужа. Забыла всё-всё-всё, что её некогда тревожило. Теперь она была по-настоящему свободна. — И уж не сердитесь на меня за то, что рушу вашу с папой нежную клятву. Сыном вам будет иная душа. Такая… Какой вы сможете гордиться. Спасибо, что была моей мамой. И прости, что я был твоим сыном».              Возле ног Сюань Су, медленно проклёвываясь сквозь обсидиан и стылую могильную землю, выползли и раскрыли свои пушистые шапки ярко-красные ликорисы. Не один и не два, и не три. Много. Вырастали они причудливо: кучкой; не повсеместно, не редко и не вразброс. А у ног Сюань Су. Прямо в тех местах, куда падали рубиновые капли, невольно сорвавшиеся с острой, как лезвие заточенного клинка, челюсти.              Вэй Чанцзэ, что встал на то же место, с которого исчезла его возлюбленная несколькими мгновениями назад, оглянулся: так, словно кто-то дёрнул его за невидимые ниточки. Сюань Су не понял, что сподвигло мужчину, вопреки бесконечной тоске, обернуться, чтобы вонзить в него свой странный блеклый взор. Однако объяснение тому было просто: родительские узы.              Когда ребёнку плохо, мать или же отец сердцем ощущают это. Подобное чутьё описать невозможно, равно как и объяснить. Связь родителя и дитя — нечто исключительно глубинное. Ей дельного обоснования нет.              Вэй Чанцзэ знать не знал, кем на самом деле был этот таинственный мужчина в шляпе доули с чёрной, словно вороново крыло, вуалью. Он не узнавал выглядывавших из-под неё черт. Однако что-то в нём дрогнуло, заставило его позабыть о шаге к своему новому воплощению. Ресницы мужчины взлетели, обнажив прорезавшееся в глазах сочувствие. Только дурак не понял бы, что Божество плакало, пусть и молчали его лицо и сердце.              Искоса посмотрев на отца и с секунду выдержав зрительный контакт, он холодно отбрил:              — Чего встал? Особое приглашение нужно?              Как бы резко ни звучали слова, Вэй Чанцзэ не обозлился. Напротив, что-то в нём сжалось и смягчилось. Вроде бы… Перед ним стояло Божество: величественное и недосягаемое. Разум твердил ему об этом. А сердце кричало, что это был кое-кто другой. В самом деле то самое возвышенное Божество. Это не было ложью. Вот только всё же… был там кое-кто ещё.              Поглядев с некоторое время на просвечивающие смазанные черты, Вэй Чанцзэ кратко улыбнулся уголками губ и потеплел глазами:              — Уже иду, — мягко шепнул он. — Не гневайтесь, Милосердное Божество. Я всего лишь…              — Всего лишь — что? — припечатал Сюань Су, раздражённо утерев тыльной стороной ладоней слёзы, которые каким-то образом прошли мимо его внимания.              Вэй Чанцзэ улыбнулся теплее:              — Ничего. Простите этого глупого смертного, — неожиданно он повернулся к нему, сложив руки в уважительном жесте, и глубоко-глубоко поклонился напоследок. — До свидания, Милосердное Божество, до свидания. Встретимся в конце моего нового пути.              Сюань Су приоткрыл было рот, чтобы ответить что-то — хотя бы что-то! — но одёрнул себя, приказав себе молчать. Он остался стоять безмолвным изваянием: могучим и несгибаемым; настолько возвышенным, что мирские суеты и смерти, рождения не смели трогать его «сердце» и душевные струны.              А на деле просто-напросто что-то уходило вместе с Вэй Чанцзэ и Цаньсэ Саньжэнь. Слёзы текли, пусть и не чувствовал их Сюань Су; не ощущал он себя так, словно желал плакать. Однако поток рубиновых капель только лишь усиливался. Демон думал, что уже просто не осталось в нём того, что могло бы умереть или подать признаки жизни, мягкости. Но выходило так, что предел был несколько иной. И теперь вместе с уходом Вэй Чанцзэ и Цаньсэ Саньжэнь медленно, но верно увядал маленький мальчик, который окончательно во всём бесконечно тёплом, но по отношению к нему невероятно холодном мире остался один.              В мире, полном ненависти и обожания, проклятий и восхваления. Сюань Су знал, что будет купаться в лучах славы, но также и во смраде презрения. Лису было всё равно на то, возлюбит ли его в конечном итоге народ либо же возненавидит.              Ведь в любом случае он будет один.              Теперь… Никому… В самом деле никому… Во всех трёх мирах… Не было и одного существа, который смог бы остаться с ним навсегда, которому было бы до него и его благополучия дела. Никто отныне… Не желал бы позаботиться о нём…              Проводив в белёсый туман отца, Сюань Су вздёрнул подбородок и властно расправил плечи, ужесточив и без того стылый взгляд.              «Прощайте, мама и папа. В следующий раз мы встретимся, будучи друг другу чужими. В самом деле… Чужими. У вас будут другие дети и другие близкие. И лишь я один буду помнить. Но не переживайте. Я не забуду. Буду помнить целую вечность, что вы подарили мне жизнь. Я позабочусь о ваших душах. Обещаю, — отвернувшись от Арки, Сюань Су вяло поманил пальцем следующих призраков. — А мне пора бы вконец очерстветь, — он едко усмехнулся. — Кто бы мог подумать. Вроде бы я уже много что вытворил. А всё равно… Неубиваема словно эта сердобольность. Выкинуть бы её. Вырвать из себя с корнем! Отправить бы её вслед за вами».              Однако опасения Сюань Су были напрасны. Чем дальше он шёл, тем меньше был груз чувств на его душе. Всё, что наполняло его так или иначе, покрывалось очередной толстой коркой льда, замуровывая его тягу к кому-то или чему-то, помимо власти и долга, навсегда. Отныне даже мысль о скорой встрече с четой Цзян, шицзе и погибшими при падении Пристани Лотоса адептами никоим образом не колебала его. Он воспринимал эту встречу как что-то естественное, неминуемое.              То, что случится за его вечность не единожды.              А посему… Если этого всё равно не избежать… Если эти люди — всего лишь призраки его давно ушедшего былого… Зачем держаться за них? Зачем причинять себе новую боль? Это глупости. Равнодушие и безучастность есть основа его успеха.              И восстания из пепла, подобно фениксу.              …Провожать некогда близких людей на этот раз было намного легче и проще. Сюань Су предполагал, что это было связано не только с уходом родителей, но и с тем, что ни Мадам Юй, ни дядя Цзян, ни шицзе, ни адепты никоим образом с ним не взаимодействовали, и потому не смогли спровоцировать измученную любовь к ним, тем самым разбередив старые раны. Сюань Су порадовался этому в своей ново-старой особой манере и с чистой совестью позволил себе захоронить ту привязанность, что существовала с ним бок о бок многие годы.              Когда стоять надоело, Сюань Су позволил своему телу повиснуть в пространстве и, паря в воздухе, вальяжно скрестил ноги в позе лотоса, начав играть со светящейся пыльцой ликорисов, которых стало слишком много возле туманных колонн.              Казалось, прошла целая вечность с того момента, как он ступил сюда. Но вот уже великое множество душ наконец получило своё новое воплощение — что представлялось в самом начале поистине невозможным! — и потому на мосту Найхэ впервые за многие века наконец-то стало тихо. Сюань Су устало прикрыл глаза, прислушался и уловил только шелест неспешных волн, омывающих каменные балки и безучастные берега.              На удивление щёки мягко огибали слабые порывы свежего воздуха. Они доносились откуда-то с водоёма, отчего Сюань Су предположил, что каким-то образом воды мира живых по мёртвым течениям проносили ветра сюда, в Небытие, позволяя Божеству вспоминать время от времени — хотя бы на чуть-чуть — о его существовании.              Когда стало понятно, что больше никто не пожалует, Сюань Су спланировал на пол, элегантными тягучими движениями стянул с себя шляпу доули и выбросил её куда-то прочь. Почувствовав долгожданную свободу на лице, демон окончательно расслабился и даже просветлел.              «Теперь в самом деле можно вернуться к Юю и Чжуан».       

***

      Отыскать их в Среднем Мире оказалось достаточно легко. Несмотря на то что с его молчаливого ухода прошло целых полгода, дети не сменили своего местоположения. Они по-прежнему проживали во всё том же постоялом дворе, терпеливо дожидаясь его возвращения. Сюань Су даже позабавила подобная преданность: и ради кого они столько времени проторчали в этом тухлом местечке? Ради такого, как он?              Дурость.              Больше всего волновал Сюань Су вопрос, откуда те брали деньги. Но Юй, с чувством прокричавшись и выплеснув на него своё созревшее недовольство, просветил его касательно этого аспекта: ворон вынужденно научился резать по дереву, и потому они зарабатывали себе на жизнь продажей игрушек. Зачастую выходило так, что постояльцы — в большинстве своём достаточно состоятельные — оказывались тронуты их с Чжуан «историей» и рвением зарабатывать на пропитание и ночлег законным путём, а не воровством и разбоем, вследствие чего втридорога покупали изделия Юя, поощряя его благие намерения. Вдобавок ко всему работники двора попривыкли к постоянному присутствию молчаливых юноши и девочки, и потому, смягчившись по отношению к ним, порой подкармливали либо же помогали просто так, не взимая платы.              Потрепав по голове Юя, Сюань Су сухо пророкотал:              — Молодец.              Услышав слова похвалы, ворон поперхнулся чаем, на что мигом подоспевшая ему на выручку Чжуан заботливо похлопала его по спине. Правда, тот её благого порыва не оценил, и потому небрежно отклонил руку, прогнав девочку прочь от себя, словно дворовую псину. Как и ожидал Сюань Су, та не обиделась, а всего-навсего показала юноше язык и уселась на подушку по другую сторону стола от Юя, и с жадностью вцепилась в свою пиалу с чаем. Посмотрев на Чжуан с укоризной, ворон деловито заправил кудрявый локон за ухо и с немым вопросом во взгляде воззрился на Сюань Су, который столь неожиданно похвалил его. Однако тот всего-навсего скривил уголок рта, так и не снизойдя до объяснений. Он уселся за стол и по-хозяйски пододвинул к себе пустые пиалу и чайник, своим беспечным возвращением к обеду заявив, что иных щедростей юноше от него ждать не следует, равно как и словесных дополнений к разовому дару.              Юй напыщенно фыркнул, но требовать что-то больше, чем Сюань Су мог дать ему, не стал. Вернувшись к еде, ворон исподлобья принялся то и дело зыркать на демона: должно быть, пытался в его чертах отыскать некие ответы.              Просуществовав относительно мирно в установившейся тишине за одним столом, Сюань Су решил, что этого времени было больше чем достаточно. Отложив в сторону палочки для еды, пустые миску из-под тофу и пиалу, он в упор посмотрел на Юя, что посуровел, едва заметил властные и решительные оттенки в соколином прищуре своего хозяина.              Гулко сглотнув, ворон наводящим тоном обратился к нему:              — Хозяин.              Чжуан также навострила уши и с интересом принялась бегать своими большими голубыми глазищами от одного лица к другому, не переставая при этом уплетать тофу, который для неё заботливо припас Юй.              Цокнув, Сюань Су не стал ходить вокруг да около и напрямую сказал:              — Я намереваюсь плотно заняться деятельностью Небожителя. Мною было принято решение покинуть Средний Мир и окончательно уйти в Мир Духов и жителей Небесных Чертогов, — он подчеркнул. — Куда точно, я пока не выбрал.              Юй оторопело заморгал. В стеклянных сиреневых радужках не было и намёка на блеск прозрения и чёткое понимание услышанного. Голова юноши по-птичьи нелепо склонилась набок, а вслед за ней и остальная часть тела, тем самым уподобив его неровной дуге. Почесав безымянным пальцем за ухом, Юй скривил губы в неясных эмоциях и с ощутимым безразличием в голосе бросил:              — Не думал, что вас так затянет эта скукота, — и затем небрежно пожал плечами. — Но да ладно. Всяко лучше, чем бегать от одного места к другому, периодически захаживая переночевать на Луаньцзан. Мне, знаете ли, стабильность важнее всего на свете. Если вы решили всерьёз стать полноценным Небожителем и заниматься исполнением молитв смертного люда, то, пожалуйста. Всё-таки это будет значить, что мы где-то да обоснуемся на долгие-долгие годы. А мне это, определённо, по нраву, так что не ждите от меня возмущений. Я согласен с этим.              — С чего ты взял, что я тебя беру? — слабо вскинул брови демон.              — А я вас и не спрашивал. Я иду с вами в любом случае. Хотите вы этого или нет, — равнодушно отозвался ворон, проявляя больше интереса к еде, чем к своему хозяину. — Куда вы, туда и я, — на секунду отведя глаза от тыквенных семечек, он красноречиво, с толикой укоризны зыркнул на него. — И у нас уже был с вами об этом разговор!              Сюань Су холодно цокнул, подтверждая и без того очевидный факт:              — Был, — он медленно расправил под столом пальцы, рассеянно полюбовавшись натянувшейся на фаланги белой кожей. — И что же. Если я решу обосноваться в Небытии. Тоже пойдёшь со мной?              Юй страдальчески скривился и с набитым ртом заканючил, параллельно словно обвиняя или же отчитывая его за творение глупостей:              — И что же вас тянет к этому чёртову клёну?!.. Там же скучно. Один островок, дерево и тишь. Всё! Зачем туда? Почему туда?.. — он насилу проглотил еду и по-дедовски забурчал. — Как будто бы других мест нет. Вдобавок, — ворон указал подбородком в сторону похорошевшей в спокойствии и относительном уюте и, что самое важное, расслабившейся Чжуан. — Что вы намереваетесь с этой дурочкой делать?              Услышав то, как назвал её Юй, Чжуан сердито нахмурилась и без лишних предисловий запустила в юношу шпажкой, которую тот немедля перехватил двумя пальцами и демонстративно покачал в руке, словно глумясь, и затем явил брошенное прямо в глаза орудие беспристрастному судье в лице Сюань Су, воскликнув нарочито суровым тоном:              — Хотя, ладно. Я передумал. Мне плевать. Оставляйте её где хотите. Главное, чтобы она на моей шее больше не висела. Вы поглядите. Сколько неуважения к тому, кто всё это время опекал её и защищал! Дерётся! — он неприязненно скривился и шикнул в сторону Чжуан, замахнувшись, но так и не ударив в итоге. — Маленькое недалёкое зверьё!              Сюань Су едва остановил себя от комментария, что они вели себя, как дети, но вовремя вспомнил, что те в действительности являлись ими.              «И почему же я спрашиваю их? — внезапно, поймав себя, задумался он. — Они и без меня неплохо справляются. К чему бы мне забирать их обоих с собой? Конечно, с Юем проще, ведь тот уже взрослый и достаточно полезный. Но… Чжуан? Какой мне прок от неё? Чем она сможет мне отплатить за кров?», — Сюань Су вгляделся бесцветным взглядом в сделавшееся за это время вдали от «дома» более здоровым лицо девочки, что состряпала нарочито важную и воинственную мину, будто говорящую, что если Юй не заткнётся, то в него полетит далеко не одна шпажка. И не факт, что все будут им перехвачены.              Куйсун едва заметно звякнул, подсказав Сюань Су ответ на его вопрос.              «Если… Если я возьму её под своё крыло. Как наставник. Если буду воспитывать её… Может… Она станет той, кто в конечном итоге останется со мной навсегда? Будет подле меня… Беспокоиться о своём старике… — он мотнул головой. — Она человек. И всё равно когда-нибудь умрёт, в отличие от того же Юя, — а после призадумался цепче. — Но если с другой стороны подумать, то почему Чжуан в свои два года выглядит так взросло? К тому же этот пряный запах… — демон всмотрелся в черты девочки, что и не подозревала о повысившемся внимании к себе. — Прошло уже сколько… Примерно полгода с нашей последней встречи? Дети в её возрасте быстро меняются. А она… Ни на чуть-чуть не изменилась. Что же с тобой не так? И твои глаза… — Сюань Су убеждённо фыркнул. — Ладно. Плевать. Всё равно она, кроме меня, никому не нужна. Возьму её с собой. Стану ей как минимум наставником. А потом… Будь что будет. В конце концов, я же хули-цзин. И если моё чутьё твердит мне, что её надо забрать, то я послушаю его. Славь мою внутреннюю лису, девочка, и своё везение за то, что всё же ты не останешься на улице одна».              — Чжуан, — обратился он к девочке, оборвав их тихую перебранку с Юем. Та мигом прекратила шутливо драться с юношей и со всем вниманием воззрилась на него, ожидая слов. Сюань Су сверху вниз посмотрел на неё донельзя пытливо и медленно произнёс, отчеканив каждый из звуков. — Согласна ли ты отправиться вслед за нами? Без разницы куда. На край мира, в Небесные Чертоги либо же в саму Преисподнюю. Готова ли ты слушать всё, что я тебе говорю, и исполнять приказы беспрекословно? Я знаю, ты умна не по годам и понимаешь, насколько это важно. Я даю тебе выбор: остаться жить здесь или же отправиться невесть куда с нами, демонами.              Юй, поняв, что Сюань Су сказал всё, что хотел, пренебрежительно фыркнул, выпятив нижнюю губу, и скрыл половину лица за пиалой, нахохлившись:              — Всё-таки эта морока не слезет с моих плеч… — пробубнил он себе под нос. Сюань Су услышал его – разумеется, он услышал, – но никоим образом не отреагировал, ибо, ожидая вердикта, с неосознанным нетерпением буравил глазами Чжуан, что отвечала ему не менее серьёзным взглядом.              В конце концов та медленно твёрдо кивнула — так, чтобы ни у кого не возникло сомнений касательно её окончательного решения. Сюань Су, конечно же, не стал требовать от неё каких-либо дополнительных подтверждений своего согласия, однако к эмоциональной ауре всё-таки прислушался. Ничего нового для себя он не отыскал там тем не менее. Что во взгляде, что в сердце Чжуан, не было и намёка на какую-либо неуверенность в собственном выборе. Судя по всему, она так же, как и Юй, считала, что её местоположение отныне было привязано к нему, и даже не собиралась рассматривать вариант, при котором подобное не претворилось бы в жизнь.              «Ты спас меня, — формулировал оттенок эмоций предельно внимательный Сюань Су. — Я обязана тебе многим. Вдобавок с тобой спокойно. И тепло. А значит, я не уйду. Даже если будешь прогонять, не уйду. Никому во всём мире не было дела до меня. Но ты протянул мне руку помощи. И потому... Я желаю остаться рядом с тобой: с демоном, который не прошёл мимо меня, валяющейся в стылой уличной воде».              Сюань Су разомкнул закоченевшие челюсти и сухо отчеканил:              — Хорошо, — и отвернулся, начав смотреть на некоторую материальную точку за окном. — В таком случае выдвигаемся. Немедленно. Этот… — понизил он слегка рокочущий между строк тон. — Средний Мир… Слишком много бед мне причинил. Я не желаю больше здесь находиться. Отныне всё, что должно было случиться, случилось. Я стал тем, кем должен был стать. И потому мир людей себя изжил. Возвращаться сюда, находиться здесь без надобности, по моему мнению, нет никакого смысла. Да и желания. К тому же у меня есть чёткая цель, определённое направление моего пути, которого я собираюсь придерживаться, — Сюань Су плавно поднялся, сжав руки в кулаки, заставив их костяшки тихо щёлкнуть, и расправил плечи. — Отчитываться перед Небесными Чертогами вовсе не обязательно. Они и сами всё поймут, когда настанет нужный час. Важнее всего для нас сейчас встать на ноги, — а после куда тише, больше для самого себя, добавил. — И отыскать своё пристанище.              …Покинули постоялый двор они быстро, несмотря на то что пожитков собралось, что у Юя, что у Чжуан, довольно-таки много. Как незамедлительно смекнул Сюань Су, ворон мало в чём отказывал девочке, невзирая на всё его пышущее демонстративной громкостью недовольство. Вследствие чего у Чжуан накопилось немало вещей. Вдобавок выглядела она за счёт заботы ворона куда опрятнее, нежели в их самую первую встречу, здоровее и… подвижнее. Двигаясь по просёлочной дороге в некоем направлении, она без остановки скакала туда-сюда, считая своим долгом заглянуть в каждый куст и изучить то, что за ним пряталось. Невзирая на то что Юй то и дело покрикивал на неё, Чжуан и не думала становиться спокойнее и тише. В каком-то смысле Сюань Су остался доволен подобными изменениями, потому как иметь дело с забитым ребёнком у него не то чтобы было желание. Хоть какая-то отдушина будет в смехе и улыбке этого дитя.              С концами выйдя за город, Сюань Су встал посреди пустой тихой дороги и возвёл глаза к небу: чистое и солнечное. Он недовольно цыкнул и скрыл своё лицо от ослепляющих жарких лучей под шляпой доули со стекающей вниз чёрной вуалью. Так стало несколько лучше, пусть свет и тепло по-прежнему просачивались сквозь воздушную ткань и щипали его стылые щёки.              «Куда бы нам отправиться первым делом? — размышлял Сюань Су, лениво следя за тем, как юноша и девочка молча переругивались друг с другом, перебегая от одного края тропы к другому. — В Небытии стало несколько чище моими стараниями, но там всё ещё много работы. Припрячь бы Юя к помощи, вот только не думаю, что мне его хватит, — он хмыкнул, без лишних предисловий свернув в сторону густого леса, в котором наверняка было возможно отыскать гнёзда ворон. — Что ж. В таком случае следует мне претворить в жизнь свои ранние мысли. Собрав хоть какое-то количество подчинённых, рабочей силы, я буду в силах хоть что-то сделать, — лисье чутьё, стоило только зову оформиться в голове демона, тотчас откликнулось и покорно потянуло его в определённую сторону материи, показывая, что именно Сюань Су стоило сделать. — Несмотря на то что в начале своего пути я очистил лес Мэнъян, там наверняка кто-то остался. Ведь, как говорил Луаньцзан, души из боязни прятались от меня. Я мог упустить кого-то. Теперь, когда я Бог Небытия и хозяин тех краёв, в мои обязанности входит забота о тех призраках, что по воле злого рока стали заложниками тернистых рощ. К тому же… Луаньцзан упоминал, когда мы впервые отправлялись в Средний Мир, что в водах Небытия много-много душ умерших: тех, кто попросту застрял на горе и кто не нашёл дорогу к мосту Найхэ: все призраки, блуждающие по Поднебесной. Надо бы пристроить и их куда-то, — Сюань Су скис. — Опять с этим всем возиться. Беда какая. Но ладно. Сейчас я заимею помощников, и всё пойдёт намного проще».              — Куда мы направляемся? — поинтересовался Юй, чья аура значительно полегчала. Сюань Су прислушался к его эмоциям, но так и не нашёл в них объяснения его повеселевшему настроению. Искоса глянув на юношу из-за плеча, он увидел трепыхающуюся Чжуан, что изо всех сил пихалась, пытаясь высвободиться из захвата, в который её заключил Юй. Она выглядела настолько беспомощно, будучи зажатой подмышкой ворона, что любому, кто застал бы это зрелище, захотелось бы непременно рассмеяться во весь голос. Но так как единственным зрителем сего недоразумения был не кто иной, как Сюань Су, то ни восторга, ни смеха не появилось. Демон вскинул бровь, но промолчал, решив, что пока эти два бедствия не трогали его, то и препятствовать их безумию не стоило. Чжуан тем временем возмущённо замычала, не прекращая своих попыток, на что Юй, отвлёкшись от хозяина, глумливо поцокал и злорадно щёлкнул девочку по лбу, передразнивая её. — М-м-м-м! Что — м? Скажи ты уже хоть что-нибудь. Я не понимаю, что именно тебе не нравится!              Угрюмо посмотрев исподлобья на ехидно улыбающегося во все тридцать два Юя, Чжуан сжала зубы, отчего лицо её напряглось. Выглядела девочка так, словно желала в сердцах воскликнуть, обвинив юношу в узколобости: она же немая! Как ей что-то сказать?!              — Молчишь? — не унимался всё и так прекрасно понимающий Юй. Он потянулся и играючи потрепал девочку за щёку. — Вот беда, — и весело пожал плечами. — Ну и ладно. Не хочешь со мной разговаривать, как хочешь.              Остановившись посреди поляны в глухой чаще, Сюань Су тем временем задрал голову, вороньим прищуром оглядев раскидистые увядающие кроны. Расписной листвы было много, вследствие чего на всём этом броском фоне едва ли можно было с лёгкостью отыскать птичьи гнёзда, ведь те всегда сплетались из сучков и прочего мусора, отчего безо всякого труда сливались с окружением, не давая себя обнаружить хищникам, подобным Сюань Су.              — Что вы собираетесь сделать? — полюбопытствовал Юй, наконец отпустив в свободное плаванье Чжуан. Та, заполучив волю в свои руки, незамедлительно пнула его в голень и отбежала как можно дальше под сопровождение сдавленного сердитого шипения юноши. Потерев ушибленную ногу, ворон показал девочке кулак и враждебно буркнул. — Маленькая дрянь! Только попробуй приблизиться теперь — глаза выколю!              — Хватит, — приказал Сюань Су, заставив Юя бессильно клацнуть челюстями и, насупившись, замолчать. — Я собираюсь сделать тебе подобных.              — Что? — заморгал Юй, попытавшись уловить ход мыслей хозяина, и склонил голову набок. — Таких… Как я?              Не удосужившись снизойти до дополнительных пояснений, Сюань Су собрал в руках духовную энергию и одним резким хлопком ладоней пустил по воздуху волну, которая сбила всех птиц без исключения с их веток. Добившись желаемого, демон обернул волну сетью, что намертво сковала попытавшихся улететь ворон, и к себе притянул одним кратким движением добычу.              Увидев великое множество хлопающих крыльями ворон, чьё количество было столь велико, что жухлая трава достаточно большой поляны оказалась скрыта мглой их перьев, Юй оторопело встрепенулся:              — Хозяин! Что вы делаете?              Решив, что демонстрация — лучшее объяснение, Сюань Су обратился к разросшемуся за последний поход в Небытие запасу духовных сил — уже даже не энергии обиды — и собрал её в своих руках, заставив ладони засветиться ядовито-рыжим. Лоскуты света отливали грязным алым на концах, что наводило на мысль о их демонической природе. Убедившись, что ци хватало для первоначального толчка, Сюань Су рывком развёл руки в разные стороны, принудительно наполнив птиц своими духовными силами.              Глядя на подобные манипуляции во все глаза, Юй поначалу не понимал, что именно делал его хозяин. Однако по ходу действия всё же догадался. Сопоставив лаконичные ответы и то, что сейчас виделось им, между собой, ворон уронил плечи вниз, но так ничего и не сказал.              Когда птицы перестали сумасшедше каркать от испуга, Сюань Су прекратил насыщать их своей ци. Позволив сетям растаять, демон вальяжно прошёлся между рядов отдыхивающихся ворон и удовлетворённо хмыкнул.              — Теперь, когда мне на опыте Юя известно, сколько ци нужно для того, чтобы развить сознание в животном, я сразу же влил необходимое количество в птиц, тем самым вылепив из них сколько-нибудь разумных существ. Осталось лишь выждать некоторое время… — он задумчиво протянул. — Предлагаю отправить их к мосту Найхэ. Время там идёт куда быстрее, нежели здесь. А значит, процесс в стократ ускорится. Вдобавок будет проще насыщать их своей силой, ведь будет откуда черпать её. Как известно, что Князья Демонов, что Небожители, становятся могущественнее в своих владениях. Посему… Давайте не будем тратить своё драгоценное время на Средний Мир. Думаю, этого количества слуг для начала будет в самый раз. Конечно, потом их будет больше. Но это уже буду делать не я. Как раз они будут заняты тем, чтобы отыскивать мне птиц. А пока они ищут, я придумаю, как смочь насыщать их духовной ци без своего непосредственного участия.              Слушая его, не перебивая, Юй мрачнел всё сильнее. Дошло всё до того, что даже Сюань Су обратил на его поникшее состояние внимание. Он не спросил, но бровь слегка изогнулась, а красноречивый пристальный взор пояснил, что следовало бы ответить, что же ему не нравилось.              Юй разомкнул губы и тихо произнёс:              — Зачем они вам? — понимая, что Сюань Су не скажет и слова, пока с его стороны не будет достаточно информации, ворон всё же поведал, что потревожило его сердце. — Неужели меня вам не хватает? Неужели я что-то делаю плохо?              — Глупости, — отрезал Сюань Су, отворачиваясь и наклоняясь к ближайшей птице. — Конечно не хватает. То, чем мы планируем заниматься, в одиночку не осуществить. Тебе нужны помощники.              — Помощники? — вскинул голову Юй, вытянув лицо и всё своё тело. — Так значит, вы не заменяете меня ими?              Сюань Су уточнил формулировку:              — Дополняю.              Больше он ничего не произнёс, однако Юй догадался и так: все его опасения оказались беспочвенны, ведь ближе него у Сюань Су просто-напросто не могло быть фамильяра. Он такой один. И беспокоиться о том, что демон забудет о нём, не было нужды.              Против воли нежные черты украсила робкая счастливая улыбка.              — Радостно слышать, хозяин, — в движения вернулась привычная заносчивость и дерзость. — Я постараюсь не давать им спуску! Вот увидите, всё, что будет необходимо, сделаем в лучшем виде! Из меня выйдет просто отличный командир!              Сюань Су фыркнул:              — Не сомневаюсь, — и дёрнул двумя пальцами на себя. — Иди. Осмотри бегло птиц. Каков прогресс?              Тотчас кивнув, Юй порывом ветра оббежал ворон, заглянув в глаза каждой. Благодаря собственной природе, он мог лучше прочих чувствовать состояние птиц. Уже через некоторое весьма краткое мгновение юноша отозвался:              — Сознание на уровне малого ребёнка, что только-только научился ходить.              — Будем развивать, — холодно отчеканил демон и взмахом руки заключил птиц в карты. — Отправляемся к мосту Найхэ, — он застыл, едва понимание умалило его рвение. — Куда бы нам деть тебя? — задумчиво протянул Сюань Су, покосившись на Чжуан. — Ты жива. Тебе нет места в Небытии. Конечно, весь мир — ворота для прохода в Небытие для меня, так что можно легко миновать необходимость лезть через озеро Кайши, однако… Возле моста тяжёлая энергия инь. А ты ещё слишком мала, человек, чтобы противостоять ей.              Сюань Су раздражённо крутанул плечом:              — Придётся с воронами повременить. Для начала отыщем место, в котором оставим Чжуан, а уже потом вплотную займёмся умственным развитием слуг.              — Так точно! — отрапортовал примеривший на себя командирскую роль Юй. Подобное детское воодушевление позабавило Сюань Су, отчего не вышло не отметить:              — Кто же отдаёт честь с непокрытой головой? — он щёлкнул ворона по лбу. — Учиться тебе и учиться ещё, Генерал.              Юй резонно пробормотал, потерев лоб:              — Конечно. Однако я уже достаточно смышлён, чтобы зваться Генералом! — и закружил вокруг вставшего изваянием Сюань Су. — Слышите, хозяин? Только не вздумайте меня разжаловать! Несмотря на то что многие тонкости мне неведомы, я с достоинством буду нести это бремя!              — Хватит, — велел Сюань Су, тяжело опустив ладонь на макушку мельтешащего Юя, тем самым вынудив его внимательно замереть. — Идём.              — Куда?              Сюань Су прислушался к ощущениям и лаконично, расплывчато парировал:              — Далеко.       

***

             Этим «далеко» оказалось местечко вдали от цивилизации. В этих краях блестели в солнечных и лунных лучах реки; щекотали нос своей хвойной и лиственной свежестью леса. Возвышались исполинами над головами, что смертных, что бессмертных, горы. Сюань Су не знал, что именно привлекло его сюда, до момента, когда попал сюда. Едва нога переступила через мнимую черту, всё встало на свои места.              «Здесь… Так много духовной энергии. Столь уединённо и, что самое главное… — понизил он мысленный тон, разомлев. — Спокойно».              Пожалуй, именно покой являлся решающим фактором в выборе пристанища, в котором можно было бы уронить кости и не побояться, что что-то внезапно станет не так. Наверное, именно после Среднего Мира, после того, когда имела место быть необходимость скрывать свою истинную суть, Сюань Су начал избегать шумных — людных — мест. Это место… Горная тишь на севере Цзянху казалась отдушиной. Краем, в котором хотелось бы остаться. Сюань Су холодно улыбнулся уголками рта — быстро, мельком, оттого любой случайный наблюдатель наверняка подумал бы, что ему померещилось.              «У Небожителей вроде как есть главные храмы со статуями. Именно по образу такого изваяния они одеваются на Праздник Середины Осени, — в лениво вскинувшуюся на уровень плеч ладонь лёг витиевато кружащийся в воздухе осенний лист некоего дерева: предположительно, дуба. — Если… Если я Небожитель… Если меня признают в Небесных Чертогах и станут приглашать на Праздники… — Сюань Су едко усмехнулся и ядовито расхохотался с самого себя. — Дурак. Что это ещё за мысли? — рассердившись на собственные неожиданные порывы, он смял листок и заставил его вспыхнуть от пущенного по его «венам» количества духовной энергии. Пепел изловчился и поплыл по ветру, очень скоро исчезнув в глуби чащи. — Я Непревзойдённый Князь Демонов. Не путай, Сюань Су. Тебе не нужны Небесные Чертоги. Вспомни: они лишь когда-то могли быть тебе обещаны. Но ты демон. У тебя иное предназначение. И зовёшься ты Богом просто потому, что так удобнее и понятнее объяснить твою роль во всём этом спектакле. Не стоит… Говорить, думать о таких глупостях. О мольбах твоих верующих ты узнаешь и так. Хватает и тех святилищ, что тебе уже возвёл благодарный люд. Большего и не нужно».              Однако, как бы ни гнал от себя мысль о собственном главном храме Сюань Су, та отпускать его не желала. В голову всё равно лезли предположения о том, как бы выглядела его главная статуя. В какой бы позе его запечатлели? Какой образ придумали бы для того, кто отныне заправлял перерождениями всего человечества?              Незаметно они приблизились к подножию высокой-высокой горы, вершина которой пряталась в облаках. Сюань Су не сдержался и задрал голову, чтобы попытаться со своего места её всё же отыскать. Однако не преуспел. Молочный туман скрывал от него всё то, что ютилось за слоем небесной перины.              Твёрдо решив, что отныне именно здесь и нигде больше будет его пристанище — по крайней мере, одно из, притом главное, — Сюань Су велел Юю обернуться вороном, чтобы ему было проще взбираться, а Чжуан приказал приблизиться. Девочку он взял на руки и крепко-крепко сдавил в объятиях, дабы та ненароком не вывалилась при сумасшедше быстром подъёме. Чжуан тихо устроилась у него в руках и неуверенно сжала, точно тисками, воротник, обретя в нём так необходимую ей опору.              Убедившись, что Юй полетел ввысь первым, как самый настоящий разведчик, Сюань Су проводил его нечитаемым взглядом и одним лёгким прыжком воспарил на высоту в целый ли. Отталкиваясь от горных выступов и неосознанно закрывая руками лицо Чжуан от резких порывов ветра, могущих изрезать щёки в мясо, Сюань Су взбирался всё выше и выше.              Юй, как бы ни хотел исполнять свою роль исправно и делать так, чтобы Сюань Су, если не гордился им, то испытывал в нём необходимость, неминуемо остался позади. Его крылья неустанно совершали широкие махи, дабы позволить ему поспеть за темпом демона.              В последний раз рванув, Сюань Су плавно приземлился на край каменистой площадки в горном ущелье. Над головой всё ещё возвышались пики, но теперь хотя бы были видны их острия: могучие и крепко заточенные. Демон настолько сильно задумался об их остроте, что не удержался и перекрутил правое запястье, вспомнив об одном неприятном столкновении, пусть и безболезненном.              Не успев осознать свой порыв, Сюань Су заглянул в лицо Чжуан, которая съёжилась в маленький-маленький комочек и с силой зажмурилась. Она отчаянно прижималась к его груди, пряча всю себя в изгибе его ворота, словно таким образом надеясь, что её минуют ледяные жестокие ветра. Сюань Су сам не понял зачем, но слабо щёлкнул по носу девочку, вынудив ту открыть сначала один глаз, а после и второй.              — Мы на месте, — для чего-то сказал он. — Можешь больше не прятаться.              Удивительно, но факт: после его слов Чжуан заметно расслабилась. Она неуверенно выпрямилась в его руках, тем не менее не отпустив из ручек край воротника Сюань Су, и с явным любопытством в больших глазах принялась оглядываться, изучая выросшее перед ними окружение. Пока девочка осматривала горную местность, демон, забавляясь, осматривал её.              «Смешная какая, — охарактеризовал её Сюань Су. — Глаза такие большие. А цепляется-то как. Боится, что нельзя, а всё равно. Защиту нашла и держится за неё цепко. В отличие от Юя, с которым она может вести себя как вздумается, меня она остерегается. Может, потому что не привыкла? Всё же я долго отсутствовал. Или всё дело в том, что я взрослый?», — он хмыкнул, заставив себя отвернуться: негоже мужчине слишком долго смотреть на девушку — тем более на маленькую девочку. С некоторых пор для него стало своеобразным табу долгое рассматривание чьего-либо лица, ведь, кто знает, что на деле крылось за невинным изучением. Особенно если это изучение было между мужчиной и женщиной.              Возраст, по сути, как оказалось, никакой роли не играл.              Конечно, Сюань Су знал, что сам никогда не заинтересуется кем-либо по-настоящему, а уж тем более ребёнком! Вспоминая Вэнь Лонвэя, демон никак не мог понять, что же такое привлекло взрослого мужчину… в юноше. В конце концов, он выглядел даже моложе своих лет — совсем юнец! Ладно бы он был бы женщиной! Всё же девичья нежная красота не могла не завораживать — и то… Не так, как восторгался невинной красотой он… А Сюань Су мужчина… Такой же, как он…              Что же заставило того… Поступить таким образом с ним?              В конце концов он был ещё мальчишкой.              Отметя мрачные размышления, Сюань Су процедил:              «Ни за что и никогда подобного больше не случится. Я Непревзойдённый Князь Демонов. Сам Властитель Небытия! Тот, в чьих руках отныне власть. Сейчас я всё налажу и точно… Все будут со мной считаться. К моему слову будут прислушиваться. У них попросту не будет выбора, ибо у меня сила. Меня будут уважать и бояться. Никто больше не посмеет вытворить со мной что-то такое, что могло бы мне не понравиться! — Сюань Су уверился. — Отныне контроль только в моих руках. Если раньше я считал, что один из общей массы, и потому не высовывался, признавая власть законов Нижнего Мира над собой, то теперь… Я и есть закон. Как скажет Князь, так и будет! Хуа Чэн заправляет Призрачным городом. Чем я хуже? Я тоже буду заправлять! У меня… У меня будет поселение в Небытии. Да. Будет. В конце концов, где-то же нужно разместить все те души, что пока что заточены в водах и роще. И они… Они будут под моим крылом. Установлю порядки, которых души станут придерживаться, и тогда, тогда… Всё будет спокойно. Контроль будет только в моих руках».              Покосившись на Чжуан, Сюань Су, вернувшись к прежней теме, невольно поймал себя на мысли:              «Чжуан ещё столь мала, но уже, не буду лгать, прелестна внешне. Её руки хрупки, а она сама всего лишь человек, — он в сложных, но в то же время однобоких эмоциях сжал челюсти. — Даже я, будучи мужчиной и воином, не смог себя защитить, — и следом Сюань Су твёрдо отчеканил, теснее прижав к своей груди Чжуан, что часто заморгала, невинно посмотрев на демона, что уткнул свой подбородок ей в макушку. — Ты такая маленькая и хрупкая. Но не переживай. Я защищу тебя. И научу тебя делать то же самое самостоятельно. Настолько хорошо закалю, ко всему подготовлю, что никакие беды всех Трёх Миров не будут тебе страшны. Смогу обезопасить. Ты, крохотное создание, не познаешь тех горестей, через которые прошёл я. Твоя нежная красота останется нетронутой. Будь уверена. Я не буду тебе лгать. Не волнуйся, маленькая Чжуан. Теперь ты под моей опекой, — зашевелилось доселе не посещавшее его чувство в груди Сюань Су, и он громким шёпотом про себя заверил. — Милое, милое дитя. Как же невинно ты смотришь на этот мир. Ты жива. И это главное. Твои красота и чистота не-тро-ну-ты… Да будет так до конца твоих дней».              Сюань Су, медленно проплывая между стройного ряда хвои, осматривал просторы так, словно всё это принадлежало ему. Конечно, они сюда заявились для того, чтобы как раз-таки и присвоить эти земли, однако, справедливости ради, ещё не было известно, заселены они или же нет. Возможно, здесь обитали некие духи, которые даже не подозревали, что к ним на порог заявился Князь Демонов.              Но Сюань Су, пробежавшись лисьими тенями по округе, убедился в ложности предположения о заселённости этой горы: тишь да гладь.              — Хозяин! — буркнул запыхавшийся Юй, нагнав их с Чжуан, и обвинительно выставил на него палец. — Вы куда сбежали?! Мало того что скоро, так ещё и не подождали меня!              Сюань Су безо всякого зазрения совести со всем присущим ему безразличием парировал:              — Меньше жрать надо, — и поучительным тоном добавил. — Меньше спать надо! Тебе бы тренироваться, Юй. Совершенствовать свои дух и тело. Какой же из тебя Генерал, если ты от одного лишь простого полёта так выдохся? — он осуждающе поцокал. — Какой стыд. Какой позор! Что будут обо мне говорить в Нижнем и Верхних Мирах? Что мой Генерал — никудышный слабак?              Юй вспыхнул от возмущённого смущения:              — Да вы… Вы… — он тяжело задышал. — Вы!              — Я, — сухо оборвал его Сюань Су и отрезал. — Хватит дурачиться. Какой же из тебя помощник, если ты только и делаешь, что причитаешь, как молодая госпожа?              Было видно, что Юй желал бы очень много ему сказать. Но стоило отдать ему должное: он себя сдержал, пусть и с явным усилием.              — Бери Чжуан, — поставил девочку наземь Сюань Су и медленно вытер руки о подол. — И погуляй с ней. А я пока осмотрю здесь всё и примерно прикину, что да как.              — Слушаюсь, — буркнул Юй и рявкнул. — Давай, мелкая, пойдём! Погуляем, — он сердито зыркнул в спину Сюань Су и, схватив Чжуан за руку, потащил её куда-то прочь: очевидно, как можно дальше от демона, чей лик оскорблял его взор.              Сюань Су только лишь фыркнул на подобную инфантильность.              Вокруг цвела осень: рыжая и сырая. В широкополом озере, к которому прогулочным шагом вырулил Сюань Су, плавали, словно маленькие джонки, алые листочки. Заросшие узенькие тропки, то и дело виляя, уходили в плотную траву, покрывшуюся влагой и в некоторых местах пока что слабым инеем.              Тихо. Сюань Су прикрыл глаза, прислушавшись к звукам, бегавшим вокруг: шелест воды в молчаливом озере; редкий стук капель, срывающихся с гниющих листьев на ветку; трава, задевающая своими стебельками друг друга. Небо же было чистым-чистым! Но, к сожалению, бескрайне унылым.              Непонятно почему остановившись подле водной глади, Сюань Су не удержал себя от того, чтобы присесть на корточки возле неё и коснуться кончиком пальца мутного зеркала. По нему незамедлительно от лёгкого касания прошлась рябь. «Джонки» качнулись на слабых волнах и сменили свои направления. Некоторые даже столкнулись. Сюань Су вдруг вообразил себя великим и могучим существом, что внезапно показалось на пути множества кораблей, коими заправляли моряки-люди. Представил, как играючи насылает на них суровые ветра, что провоцировали бы волны. Нарисовал себе в голове, как жизни этих водных экипажей оказались бы только в его власти и ни в чьей больше.              Власть…              Поймав двумя пальцами проплывавший мимо листок и поднеся «джонку» поближе к глазам, Сюань Су рассеянно проводил взглядом лениво, но тем не менее быстро стёкшую по жилистой тонкой ткани каплю. Она сорвалась с острого края и вернулась к истокам, пустив новую рябь по озеру.              «Быть всемогущим… — протянул Сюань Су, не отводя съехавшихся к носу глаз от захваченного им листка. — Быть властным что-то изменить, сотворить… — он прокатил на языке каждый из звуков и отчеканил его, испробовав на вкус. — В-л-а-с-т-ь, — демон, позабавившись, хмыкнул и, помяв «джонку» в сжавшемся кулаке, выбросил свою жертву обратно в воду, заставив ту потонуть. — Мне определённо нравится, как звучит это слово, — поднявшись, Сюань Су с вальяжным хлопком сцепил руки перед собой и возобновил тягучий, хозяйский шаг. — Знать, что ты стоишь наверху. Знать, что, пока ты не скажешь своё слово, ничего не случится. Знать, что ты можешь на что-то или же кого-то повлиять... Да. Определённо. Это именно то, что мне нужно».              Невзначай прикидывая, Сюань Су оценивал ту площадь, которую ему было возможно использовать в строительстве своего пристанища, отсутствием которого так грозился Вэнь Чжао.              «Сделаю тут всё так, как нужно и нравится мне. Здесь будет тихо, — моментально вспомнилась та атмосфера, которая каким-то образом установилась у него в святилищах. — И тепло. Непременно тепло. Здесь будет уютно. Это место станет пристанищем, убежищем, в которое можно будет вернуться. Где никто и никогда не сможет причинить тебе вред. Здесь не будет места для зла тем, кто находит ночлег под крышей этого… — подобрав подходящее слово, Сюань Су холодно усмехнулся. — Гнезда».              Взобравшись на самую высокую точку этого горного пика, Сюань Су устремил свой соколиный взор в низину: туда, где вся Поднебесная была перед ним как будто на ладони.              Словно все эти просторы принадлежали ему одному. И в этих самых землях… Только он один диктовал порядки.              Свои порядки.              «А вон там, — играючи воображал Сюань Су. — У подножия горы, к которому мы вышли из рощи, будет мой главный Храм, — он протянул с нарастающим лисьим довольством, играясь с выбежавшим из-под подола хвостом. — Явлюсь к кому-нибудь во сне. Скажем… К Дядюшке Циню. Заявлю, что теперь я полностью свободен и готов исполнять мольбы смертных, — демон важно надул губы и поцокал. — А для того, чтобы мочь всё это делать как следует, мне нужен Храм! Большой-большой и во-пи-ю-ще дорогой! — покривлялся лис, почти пропев два последних слова. — Такой, чтоб на зависть всем-всем-всем Небожителям! Такой, чтоб чувствовалось за десять тысяч ли моё величие! — вспомнив вид статуи, который был у «Сюань Су» в Илин, демон, насупившись, нахохлился. — И желаю непременно, чтобы не было такой смиренной позы. Хочу, чтоб все знали, что я оказываю помощь в силу своего великодушия, а не… покорности! — он посетовал. — А то выгляжу там так, будто я грешник, взошедший на трибунал и готовый исполнять любую работу, лишь бы покаяться за свои злодеяния, — лис ощетинился и всплеснул руками. — Бесстыдство!».              Заметив гуляющих в одной из частей горы Юя и Чжуан, Сюань Су хмыкнул и незамедлительно оттолкнулся носком от острия пики, на которой только что стоял. Обернувшись вороном, могущим безо всяких усилий рассекать небеса, он спланировал вниз, прямо к юноше и девочке, что носились по зарослям, исследуя свой новый дом. Сюань Су знал: те не сомневались, что отныне это место именно им и являлось.              — Хозяин! Что у вас за привычка?! — принялся ругать его сходу Юй. — И чего вы такой любитель выныривать из ниоткуда и п-пугать!              — Я не виноват в том, что ты настолько впечатлительный, — равнодушно отозвался Сюань Су, подхватив на руки Чжуан, которая от неожиданности округлила свои синие глазки, украдкой на него изумлённо уставившись. Всё-таки — как знал лис — её никогда не брали на руки. Именно… Вот так — без намерения навредить. С Чжуан, по сути, ни разу не были истинно ласковы, и потому таковое — хотя бы примерно походящее — поведение выбивало девочку из колеи. — Подыщи-ка место, в котором наиболее выгодно будет расположить дом. На первое время, — уточнил Сюань Су. — Чтоб высоко было и всё видно. Как только отыщешь, сразу иди к нам. Я огорожу то место барьером, чтобы нам всегда было тепло и тихо. Чтобы никакой неприятель… Сквозь него не прошёл.              Юй странно моргнул, должно быть не слишком понимая внезапно охвативших его хозяина настроений, но всё равно с готовностью кивнул, собираясь выполнить полученное поручение. В конце концов, в его сердце до сих пор беспокойно крутилась боязнь, что Сюань Су задвинет его на второй план и совсем-совсем забудет про него.              И потому было необходимо доказать свою исключительность и полезность.              Едва Юй, так и не понявший бессмысленность данного ему задания — ведь демон и так уже присмотрел подходящее для укрытия место! — скрылся в конце тропы, Сюань Су перевёл взгляд на Чжуан, которая, поняв, что её поймали с поличным за внимательным изучением его строгого лица, стушевалась и понурила голову, притихнув. Лис всего-навсего хмыкнул, но никоим образом не прокомментировал это и поплыл по уже проторенной дорожке: к озеру с листьями-джонками.              «Нет нужды бояться меня, Чжуан. Раз я взял тебя под своё крыло, не обижу. Я могу быть жесток с кем угодно, но не с тобой. Ты же ещё столь мала. Разве ты, невинное создание, заслужило с моей стороны жестокость, м? — Сюань Су хмыкнул. — И ведь даже с Юем я не могу быть беспристрастен и суров, — руки юрко перехватили девочку поудобнее. — К тому же у хули-цзин наиболее ярко выражен родительский инстинкт. Быть может, именно он и толкал меня всё это время к тебе? — он поцокал. — Как знать, как знать. Однако факт неизменен: теперь ты — то, что принадлежит мне. А значит, я буду тебя оберегать, — Сюань Су протянул. — Ученица… У-че-ни-ца… Неплохо звучит, — и рассмеявшейся лисой фыркнул. — Это что же выходит? Помимо всего прочего, я обосновался на уединённой горе, местонахождение которой известно одному лишь Небытию… Нашёл себе брошенку-ученицу… Я бессмертен… — он сморщил кончик носа. — Совсем как Баошань Саньжэнь, ей богу!».              Оказавшись возле знакомого озера, Сюань Су не без удовольствия выпустил на волю все девять хвостов и лисьи уши, что тотчас встали торчком на макушке, позволив тихому ветерку ласкать их мех и пушок. Как это было естественно, его ушки неизменно подрагивали: слабо-слабо, однако всё же заметно. Они любили постоянно шевелиться и крутиться во все стороны, подмечая каждый из шорохов. Сей миг не стал исключением. По этой самой причине им и удалось привлечь к себе любопытный детский взгляд.              Сюань Су же, совсем не замечая чужого внимания, направленного на его собственные уши, созерцал озеро, которое уже мысленно пометил как «своё».              «Неплохо будут смотреться на его глади фонари. Если ещё будет темно… И яркий-яркий свет… Наверняка получится то ещё зрелище! — он в приступе сильно притуплённого детского восторга прошептал. — Это озеро будет полыхать за-а-а-аревом. Заревом, видным из самих Небесных Чертогов!».              Лисьи уши, обладавшие первоклассным слухом, дрогнули и припали на секунду к затылку, услышав на дне водоёма недалеко от них заглушённый водою шорох. Сюань Су, как самый настоящий хищник, тут же замер, пристально уставившись в место предполагаемого нахождения добычи. Карп, что имел несчастье задеть своим плавником один из гладких камушков, показал прозрачно-рыжий хвост на поверхности и опять юркнул на мутное дно, понадеявшись затеряться в вязком иле.              Голова невольно припала ниже. Опустившиеся вслед за ней лисьи уши защекотали своими пушистыми алыми кончиками виски Чжуан, что аккуратно отпрянула, силясь не спровоцировать демона своим мельтешением. Девочка отчего-то также затаилась.              Полость рта хищника пересохла. Лисий длинный язык шершаво обвёл ровный ряд зубов. Сюань Су плотоядно подумал:              «А что, если сейчас напасть и съесть? — рыбка, почувствовав очень уж повышенное внимание к себе, беспокойно завертелась в объятиях вязи, словно зарываясь как можно глубже в неё. — Интересно, карп вкуснее курицы? Раньше, будучи человеком, я рыбу любил намного больше птицы. Наверное, так сложилось из-за того, что жил я в Пристани Лотоса, чьё существование было завязано на реках и озёрах, где карпов и карасей, и других видов было донельзя много, — Сюань Су с нездоровым любопытством поцокал, вкрадчиво понизив тон и затоптавшись на месте, словно вознамерившийся броситься в атаку лис. — Но теперь я хули-цзин. Многие мои предпочтения изменились. Я даже к вину охладел! Что, если теперь, когда птица и тофу приятней спиртного, я и к рыбе равнодушен?».              Проверить эту мысль ему не дала, как ни странно, Чжуан, чьи ручки внезапным рывком вскинулись и воинственно перехватили зазевавшиеся уши Сюань Су. Глаза лиса забавно округлились и остекленели — точно он обернулся отчаявшимся котом, которого толпа детворы захватила в свои объятия, намереваясь без устали чесать и гладить. Поражённо уставившись в лицо девочки, Сюань Су не отыскал там и капельки смятения или же вины за случившееся. Она нисколько не беспокоилась, бесстыдно дёргая лиса за уши. Больно тому не было, но всё же… Ощутимо. Маленькие пальчики неловко гладили пушистый мех и на детский манер невольно его рвали. Сюань Су чересчур хорошо помнил, каково ему было с А-Юанем в своё время: тот тоже не всегда контролировал свою силу, когда лис всё же дозволял ему гладить себя. Тогда далеко не один клок оказался выдран из его идеально чёрной блестящей шерсти и ярко-красного кончика на хвосте.              Теперь же оказались в незавидном положении его бедные и несчастные ушки.              Ошалело продолжая сверлить Чжуан съехавшимися к носу глазами, Сюань Су встрял в конкретный ступор: что же ему делать? Крайнее бессилие…              — Оп… Оп… — неловко забормотала Чжуан, на что Сюань Су, привыкший к мысли, что девочка была нема, опешил ещё больше. Взгляд сделался на порядок осознаннее и цепче. Вглядевшись в девочку, что не замечала виражей своего языка и самозабвенно трепала лисий мех, по-детски радуясь встрече со «зверушкой», Сюань Су сам потерял дар речи.              «Ты же нема… — оторопело прошептал он и застопорился. — Или нет? Неужели ты не могла говорить по иной причине?».              — Па… Па… — случайно сползли ладошки Чжуан с ушей Сюань Су ему на брови, а после на веки и скулы. Однако она не испугалась того, что демон мог рассердиться на непозволительную вольность. Демон ещё шире раскрыл свои глаза, слыша неясные, произнесённые себе под нос скомканные звуки. Последним, о чём он думал, были нотации.              — Что ты… — проскрипел он, недоумевая.              А Чжуан тем временем, неровно погладив его обеими ладонями по щекам, старательно напрягла голосовые связки и, округляя на забавный манер губы, буквально выдавила из себя, силясь оформить жёванное бульканье в ясное слово:              — Па-па!..              «Что ты несёшь, глупое создание? — ужаснулся Сюань Су, осознав, что способность двигаться покинула его тело. — Какой я тебе… — не смог он даже мысленно произнести это слово. — Возмутительно!.. Недостойно! Я же всего лишь спас тебя. Думай, что говоришь. Юй больше сделал для тебя, нежели я. Моя фигура в твоей жизни — максимум учитель. Благодетель. Может… — в каком-то смысле отчаянно предположил он. — Ты всего-навсего не понимаешь значение этого слова, да? И потому назвала меня так? Или обозналась?».              — Папа! — твёрже шепнула Чжуан, смотря предельно серьёзно в его глаза. Сюань Су, скрипнув зубами, ворвался в её эмоциональное сознание, пытаясь верно интерпретировать те чувства, что охватывали девочку в сей миг, и понять, что именно та имела в виду, называя его подобным образом.              «Ты спас меня. Защитил. Взял под своё крыло. Благодаря тебе мне больше не было ни больно, ни холодно, — шептала Чжуан сквозь свои эмоции. — Теперь ты опекаешь меня. Раньше… Когда я была у своей прошлой семьи, то часто наблюдала за тем, как баловали и любили своих дочерей другие главы своего рода. Они ласково гладили их по головам, следили за тем, чтобы ножки и всё остальное тело были в тепле. Мне… Мне всегда так хотелось, чтобы кто-то — и непременно мужчина! — точно так же, как тех соседских девочек, укутал меня во что-то тёплое. Ты… Ты укутал меня. Благодаря тебе мне стало тепло. Ты дал мне крышу над головой. Приютил. Нашёл для меня место и при этом не спросил, что могу я дать тебе взамен. Кто ты, если не папа?.. Ты заботился обо мне так, как не заботился родной отец, — девочка светло улыбнулась. — Я всегда так сильно хотела, чтобы у меня был не отец, а папа. Так хотела!.. Но у меня был только отец, который всегда и во всём искал, как бы меня выгодно отдать с замужеством в чужой дом, чтобы появилась возможность «зажить»! Мне всё равно, если для тебя я — мусор. Для меня ты папа, что исполнил мою тихую мечту: укутал в чрезвычайно прелестную тёплую накидку. Большего мне не надо».              Сюань Су неловко открыл и закрыл рот, потерявшись с ответом, и пробубнил больше себе под нос, нежели в самом деле для Чжуан:              — Какая… Глупость… — он знал, что та не услышит его бессвязного шёпота, однако искренне надеялся, что всё же дойдут до её восприятия его слова. Чтобы она поняла, кого называла так. Чтобы поняла, что Сюань Су не тот, кого стоило именовать столь тёплым и ласковым словом!.. Он слишком жесток, чтобы заслужить подобную наивысшую честь. Он мог быть кем угодно, но только не им.              Однако Чжуан, глядя ему предельно доверчиво в глаза, изо всех сил старательно произносила это слово из раза в раз, упорно доказывая ему, что он и никто другой стал для этой хрупенькой девочки тем, кого она смогла бы назвать так.              …Упорно доказывая, что даже такой жестокий, «кто угодно, но только не он» мог стать «им».              В конце концов совладав с этим странным наплывом нестыкующихся между собой тупых эмоций, Сюань Су насилу моргнул, прогнав то, что встало перед его взором, и отодвинулся, вынудив Чжуан отпустить его уши. Поставив девочку на землю и так и оставшись сидеть напротив неё на корточках, Сюань Су просипел, глядя чётко вниз:              — Не зови меня так.              — Почему… Папа? — доверчиво обратилась к нему Чжуан, всё ещё глядя на него невозможно открыто.              Зубы Сюань Су в очередной раз скрипнули. Да уж. Не думал он, что когда-нибудь услышит что-то подобное!              — Потому что я не тот, кто заслуживает зваться отцом. Я согласен быть тебе учителем, но не более.              — Почему? — не унималась Чжуан, продолжая во все глаза на него смотреть. В лучах подобного взгляда Сюань Су стало неуютно. Он не понимал, с чем именно была связана его несколько острая реакция, но, ежели быть честным, ему не хотелось узнавать. Подобное — чересчур великая ответственность. Если ты учитель, то… Не обещаешь, условно, золотые горы. Ты всего лишь наставляешь по мере своих возможностей. Защищаешь. А отец… Отец — запредельно другое. Выше. Больше. Сюань Су не был уверен, что сможет дать этой девочке всё то, что она заслуживает, именно с этой позиции.              — Потому что, — отрезал Сюань Су.              «Так дико видеть её говорящей, — отстранённо отметил он, пытаясь смотреть куда угодно, но только не на Чжуан, которая не умаляла своего настроя. Касаясь лисьими теневыми хвостами её эмоциональной ауры, Сюань Су чувствовал, что та не собиралась отступать. — Интересно в самом деле выходит. Ци Цяньхань говорил, что ты нема. Злился до безумия, потому что ты не могла и слова вымолвить. И что же получается? Прошло несколько месяцев, и ты заговорила. Стоит ли понимать, что дело было именно в нём?».              «С другой стороны, — после продолжительной тишины задумался Сюань Су. — Будь я совсем уж плох, она бы не пожелала остаться со мной. Дети лучше всех — даже лучше хули-цзин — чувствуют людей. Особенно столь маленькие. Они видят ложь и ненависть. Видят любовь и ласку. Уверен, она знает, с кем имеет дело. Я не скрывался. А она… Она всё равно ко мне тянется. Это её выбор. Целиком и полностью, — демон едко цыкнул, насмехаясь над собственной логикой. — Чжуан же ещё ребёнок! Разве я, с позиции взрослого, могу говорить так? Какой выбор она может сделать? Именно в настолько серьёзном вопросе. Глупость! — а следом какой-то из его внутренних голосков мягко подтолкнул демона к некой мысли. — Но опять же… Почему бы мне не… Согласиться? Вырастет. Поумнеет. Сама решит, что да как. Буду действовать относительно её «да» или же «нет». В таком случае я не обману».              Хули-цзин досадливо зарычал. Сюань Су изо всех сил постарался заглушить это несогласное собственническое шипение, но не преуспел, пусть и твёрдо настоял на принятом — верном — решении.              «В любом случае всё будет так, как решит она, — он акцентировал. — Давить, основываясь только на своих желаниях, я не буду. Некогда я на собственном горьком опыте убедился, что это ни к чему хорошему не приводит. Во всех делах, разного рода взаимоотношениях важно, чтобы оба были согласны. Иначе добра не жди, — Сюань Су одёрнул своего лиса, жаждущего оцепить девочку своим пушистым телом и никого к ней не подпустить; холить и лелеять её, радоваться, что это создание — его дитя. — Чжуан человек. У неё своё мнение, свой выбор. Если сейчас она желает остаться… Что ж. Она мне не мешает. Будь что будет. Пускай останется подле меня, а я буду стараться сделать всё, как отец, для неё. Но если когда-нибудь Чжуан всё же поймёт, что больше не может выносить моего присутствия и моих наставлений, то позволю ей уйти, — демон отрезал. — Иначе никак».              — Хорошо, — наконец сдался Сюань Су и со всей доступной ему серьёзностью взглянул на вытянувшуюся по струнке Чжуан. — Хорошо, — ещё раз повторил он, тисками сдавив маленькие ладошки девочки, что и не подумала вздрогнуть от ноющей боли, что последовала за подобным рукопожатием. — Если ты… Меня зовёшь так… То и назвать тебя должен я, как ты считаешь? — очевидно, ответ – достаточно объёмный – был чересчур сложен для Чжуан, и потому она промолчала, ничего так и не произнеся, вследствие чего Сюань Су продолжил как ни в чём не бывало. — Верно. Если я… — он изо всех сил напряг язык, заставив себя произнести. — Папа, то должен дать тебе имя. Все родители обеспечивают своих детей именами.              Чжуан с готовностью пылко кивнула — так, словно ей эта затея исключительно пришлась по нраву и она боялась, что Сюань Су вдруг передумает.              Видя подобный настрой, что во взгляде, что в сердце девочки, Сюань Су и не подумал о том, чтобы отступить от своего намерения. Он хмыкнул и попытался улыбнуться — пусть и безуспешно в конечном итоге — ребёнку, что внезапно приблизился к его полому месту по левую сторону груди и, свернувшись в маленький клубок, вознамерился там обосноваться.              — В таком случае слушай меня внимательно, — осторожно начал Сюань Су. — Отныне ты не дочь рода Ци… — лис тихо рыкнул. — Отрекись от него! Забудь, что эта фамилия когда-то принадлежала тебе. Впредь ты не имеешь с ней ничего общего, помимо разве что крови. Отрекись от имени Чжуан. Впредь ты будешь носить… Другое, — язык будто пересох, позабыв о своей смерти. Сюань Су понадеялся, что милая вырванному сердцу женщина, которой его же руки помогли совсем недавно переродиться, не будет злиться на его поступок, когда они в очередной раз встретятся у Арки Сансары.              Чжуан взволнованно затопталась на месте и обратилась вслух, намереваясь наконец-то поймать ушами то имя, законной обладательницей которого она внезапно становилась сейчас. И вот оно всё же сорвалось с языка, решившегося на сей смелый шаг Сюань Су:              — Раскрой глаза и воспари, — нарисовал кончиком когтя на детской ладони фамильный и именной знаки демон. — Сюань Яньли.