В ожидании тепла

***

Я научилась просто, мудро жить, Смотреть на небо и молиться Богу, И долго перед вечером бродить, Чтоб утомить ненужную тревогу.

Когда шуршат в овраге лопухи И никнет гроздь рябины желто-красной, Слагаю я весёлые стихи О жизни тленной, тленной и прекрасной.

Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь Пушистый кот, мурлыкает умильней, И яркий загорается огонь На башенке озёрной лесопильни.

Лишь изредка прорезывает тишь Крик аиста, слетевшего на крышу. И если в дверь мою ты постучишь, Мне кажется, я даже не услышу.

— А. Ахматова.

***

      …Было… холодно. Сюань Су, открыв глаза, опешил. Из-за качающейся на ветру занавеси пробивался в комнату лукавый лучик весеннего солнца. Май. Только-только вступивший в силу месяц весны. Нос незатейливо щекотали его ароматы: благоухания пробуждающейся жизни. По-прежнему в воздухе витала прохладца, но уже сейчас становилось понятно, что в обозримом будущем всё будет гораздо иначе. Сонно прищурившись, Сюань Су медленно поднял к лицу руку с длинными пальцами в обрамлении когтей, которая могла бы чисто в теории закрыть его глаза от нарушителей: солнечных зайчиков.              Но не вышло. Свет всё равно ухитрился обогнуть его стройные фаланги и играючи мазнуть своим влажным языком ресницы. Сюань Су по-лисьи нахохлился, вжав голову в плечи, и зажмурился, уронив руку на лицо и наивно понадеявшись, что это поможет ему спастись.              Опять-таки. Сюань Су в очередной раз ошибся. Солнце настойчиво пробуждало его по какой-то причине, неустанно дёргая за усы и вынуждая обратить на себя внимание. Лис не смел игнорировать подобные мельтешение и подначивание, однако радости они ничуть не доставляли.              …Широкие кругляшки зонтиков мелькали на улицах гораздо реже. Дождь, что лил стеной на протяжении долгого времени, скрылся, позволив сельчанам выдохнуть с облегчением и поверить в то, что год всё же выдастся урожайным. Сюань Су поглядывал на них со слабой долей неприязни, неясно на что раздражаясь. Возможно, ему не импонировала идея радоваться благим вестям на поприще земледелия; возможно, его не могла осчастливить солнечная погода или такая мелочь.              А может, его злило конкретно то, что даже такая мелочь не могла пробудить в нём намёк на лёгкость настроения и улыбки.              С окна повеяло прохладой. Удивительно, не так ли? Демон — и ощутить столь незначительное проявление температуры снаружи? Бред. Всё же порождения тьмы не настолько восприимчивы.              Думал так Сюань Су до сегодняшнего такого незаурядного утра. Завихрения кокетливого ветерка ластились к нему точно так же преданно, как и солнце, несмотря на то что им явно не были рады. Они словно не обращали внимания на застывшую в стылых глазах укоризну и всё равно делали то, что могло бы его привлечь. Сюань Су поёжился, возжелав накрыться одеялом, и оторопел — настолько, насколько вообще было в его силах испытать чувство изумления.              С самого возвращения из забвения он не слишком обращал внимание на погоду вокруг, поскольку та, по его мнению, своё значение утратила и теперь никоим образом на него не воздействовала. Но… Спустя несколько месяцев, конкретно в сегодняшнее утро, Сюань Су удивлённо заметил, что что-то всё же неуловимо изменилось.              Сев на постели и позволив чёрным прядям стечь на грудь, демон неосознанно покосился в сторону кровати с сопящей в объятиях одеяла Чжуан. Её маленькие пальцы остервенело хватались за него, точно та мягкость, что сейчас обволакивала её, была для неё самой что ни на есть запредельной мечтой, отпустить которую было сродни скоропостижной смерти от отчаяния или же глубинного разочарования в жизни вовсе. Сюань Су никоим образом не переменился в лице, лишь в каком-то смысле удовлетворённо присмирел, стоило ему понять, что ничего экстраординарного произойти с утра пораньше не успело.              Юй также нежился в своей лежанке, будучи вороном, и с превеликим наслаждением внимал сквозняку, треплющему его хохолок. Поначалу Сюань Су порывался переставлять «гнездо» подальше от окна, думая, что ворону досаждал дующий оттуда ветер, однако впоследствии прекратил, потому как Юй специально возвращал своё лежбище назад, едва ли не высовываясь во сне за подоконник. Должно быть, его истинная природа брала своё, и пребывание только на территории комнаты сводило его с ума — не хватало мальчишке свежего воздуха.              Сюань Су за последние недели ни разу так и не догадался о том, почему тот столь рьяно ускакивал, вопреки его одёргиваниям, к окну. Неужели это настолько имело значение? Всё же ему самому не удавалось грамотно оценить силу температуры: высоту или же низость.              Сегодня же оценил. И не то чтобы лису понравилось это. Захотелось тотчас спрятаться, свернуться в мохнатый клубок, зарыться поглубже в свои мотки одеял, точно в ворох листьев, и больше ни за что не показывать нос. Всё-таки холод не был им любим, равно как и жара. Вообще, Сюань Су не мог сказать наверняка, что именно ему нравилось, зато с готовностью смел бы перечислить, что неприятно царапало внутреннюю придирчивость и избирательность.              Свежо. Сюань Су, исполнив своё неосознанное желание, завернулся с головой в одеяла, и, лёжа спиной к окну, глубоко вдохнул через нос. Дошедший до него порыв ветра — чрезвычайно слабый, но всё же ощутимый — влез к нему в лёгкие, разбередив иглы инея и немного посеяв в организме призрака хаос. Сюань Су насупился. До чего же отличался запах воздуха по сравнению с прошлым месяцем! Такой особенный аромат, ни на что иное не похожий; уникальный; весенний; свежий. Сюань Су призадумался, когда его свалила слабая ностальгия: к какому же периоду его жизни это благоухание мая его отсылало?              Ответ не заставил себя долго ждать. Очень скоро Сюань Су, прикрыв глаза, словно почувствовал ласковые объятия солнца на ключицах и щеках. Было жарковато, но обдувающий его свежий ветерок как следует компенсировал эту «горячку».              И чувствовал он себя хо-ро-шо…              Сюань Су нахмурился и небрежно отмахнулся от догнавших его воспоминаний. Должно быть, в них он стоял на краю пристани, обдуваемый свежестью рек и озёр, только недавно сбросивших с себя тонкие оковы льда, но это не точно. Сюань Су не мог быть уверен в том, что верно истолковал ощущения, охватившие его по мере погружения в собственную память. Но даже этого ему хватило, чтобы понять, что изучать прошлое ни в коем случае не следовало.              Оно больше не имело для него значения.              Неважно, было ли ему жарко или холодно раньше; был ли он счастлив или же нет. Важно было то, что сейчас… ему вдруг стало холодно. Сюань Су сердито поелозил виском по подушке, но даже это не принесло ему удовлетворения: сам он не был человеком, и потому ткань ни за что не могла нагреться от продолжительного соприкосновения с ним. Подушка была холодна, как и он сам. Вот только Сюань Су не ощущал собственной температуры и воспринимал лишь то, насколько был нагрет иной объект.              Хотелось коснуться чего-то горячего, дабы уравновесить собственную холодность.              Но ничего приблизительно похожего на это под рукой не было. И Сюань Су знал наверняка, что искать не стоило.              После того столкновения на горе Луаньцзан минул уж месяц. Кровь смылась с рук и вытекла из памяти. Теперь уж для него словно и не происходило всех тех стычек. Словно такое затишье было с ним всегда.              Что-то неуловимо переменилось.              За последние недели Сюань Су ни разу не слышал голоса. Ни одного. Словно сумасшествие одним разом покинуло его, подарило наконец долгожданное облегчение. Словно… Он снова стал прежним собой, который знал, каково это — обладать твёрдостью и здравостью рассудка. Тишина в голове представлялась чем-то диким — настолько он от этого отвык. Никто ничего не нашёптывал ему на ухо; вдалеке — даже мельком — нельзя было отыскать и одного смутного силуэта, такого похожего на собственное лицо.              Это в каком-то смысле радовало, но в то же время и напрягало: не верил Сюань Су в то, что его рассудок наконец-то смог исцелиться. Несмотря на то что прошёл целый месяц, каждый день из которых был неизменно наполнен одним лишь здоровым безмолвием, он до сих пор не мог в это поверить.              «Похоже, та драка всё-таки была для меня полезна, — рассудил как-то Сюань Су. — Выплеснув обиду на весь мир, я смог избавиться от того гнева, что бередил мою душу. В самом деле замечательно. Хоть какая-то польза от этих Богов».              Вспомнив о Небожителях, Сюань Су приуныл ещё сильнее. Всё это время его не оставляли мысли о Небесной Столице, о тех откровениях, что свалились на голову, и размышления о том, что же со всем этим ему делать. Он понимал, что его не оставят. И то, что его до сих пор не посетили ни демоны, ни боги, говорило об уважении и нерушимости данного ему Хуа Чэном обещания. Сюань Су не мог не оценить ненарушенное уединение, которое было выделено на приведение мыслей в порядок. Будучи бывшим заклинателем, что долгое время пробыл на «верхушке», он понимал, что повышенное внимание к нему и необходимость его собственного участия во всём этом бедламе справедливы, и потому не мог наплевать на всё и вся, пустившись в беспечный вечный кутёж.              Пусть и присутствовало в нём таковое желание. В конце концов, он лис. Вольный дух! Что же от него ещё нужно? Он уже дал своё обещание не претендовать на территории! О чём ещё вести разговоры?              Однако… По факту… много о чём. Сюань Су, прокручивая каждый из разговоров в голове, осознавал, что его рождение в подобном амплуа — потрясение, что для мира демонов, что для мира богов. И потому было необходимо вытянуть наверх все те истины, чтобы с преспокойной душой и дальше проживать свою вечность.              Сюань Су покосился из-за плеча на Юя и Чжуан. Если он позорно сбежит, то подвергнет опасности и суматохе этих двоих, что сейчас столь нехорошо были от него зависимы. Сюань Су отчего-то не захотелось подставлять их. Отчего-то. Несмотря на то что он не желал иметь какие-либо ответственности, сбросить этих двоих со своих плеч ему оказалось не по силам. Потому и приходилось идти на жертвы во имя их безопасности и более комфортного уровня жизни.              «Если… Если мне удастся утрясти всё, они смогут жить, как обычные дети», — думал Сюань Су, укладываясь на спину и буравя глазами потолок.              Как бы ни хотелось ему сбежать от мороки, как бы ему ни хотелось наконец обрести ту желанную свободу, какие-то обязательства всё равно его душили.              Равно как и откровение про то, что он оказался не свирепым, а аж Непревзойдённым демоном.              Положив ладонь на область, в которой раньше билось живое сердце, Сюань Су прислушался. Но, ожидаемо, помимо тишины, не обнаружил ничего. Куйсун мирно покоился в отведённом для него уголке и никак не колебался, оправдывая суть невозмутимого оружия.              «Непревзойдённый… — прокатил слово на языке Сюань Су, принявшись постукивать указательным пальцем по нагой выступающей от худобы ключице. — Непревзойдённый Князь Демонов… — он хмыкнул. — Звучит как самый настоящий бред, — и сразу после, справедливости ради, заметил. — Однако всё, что было мною в тот день узнано, звучит как бред и кардинально отличается от всего того, что было для меня истиной на протяжении многих лет. Стоит ли в таком случае относиться к новым сведениям с таким ажиотажем? — вновь сев, Сюань Су сцепил руки в замок и уронил их на бёдра. — Но и представить, осознать, что я целый Князь Демонов, а не безликий озлобленный дух, которых в Поднебесной тысячи на любой вкус, сродни очередному приступу безумия. Всё равно что узнать, что ты наследник древней династии правителей или ещё кого. И то, будет восприниматься не так дико. Всё же в это поверить куда проще, нежели в то, что существуют Небожители и имеет место быть ранг демонов выше, чем свирепый».              Распелись за окном иволги и синицы. Лисье ухо дёрнулось вслед за птицами, но тут же рухнуло назад на затылок, словно потеряв к предполагаемой добыче интерес.              «Достойный Вознесения… Падший Бог… — протянул Сюань Су, соскальзывая бесшумно с кровати и касаясь нагими стопами пола. Спина напряглась, равно как и весь он, стоило ледяным после ночи половицам притронуться к его пальцам и пяткам. Как бы разгневавшись на себя, Сюань Су демонстративно встал по полной программе и проигнорировал взметнувшееся желание поискать сапоги или же тёплые чулки . — Непревзойдённым Князем Демонов может стать только тот, кто достоин вознесения, — Сюань Су встал у окна и мимоходом почесал Юя под клювом, что во сне довольно запищал. — А те, кто достойны вознесения, — Небожители… — он отнял руку от Юя и упёр её в подоконник, то ли хмыкнув, то ли фыркнув едко. Зубы слабо скрипнули, а хвост в некоторой степени сердито ударил стену плотным хлыстом. Сюань Су подбоченился, пожевав щёку, и в странных эмоциях скривился. — Так значит, я мог стать Небожителем… Не «самозванцем», а настоящим Богом. Мне бы поклонялись так же, как и Генералу Мингуану, Линвэнь… Не приходили бы по мою душу разгневанные солдаты, считавшие, что я дурю люд… Меня бы справедливо, законно любили… Но вместо этого я Князь Демонов, которому приходится буквально выцарапывать себе право на жизнь и место в обществе. Приходится за что-то отвечать, чтобы просто быть, — лис холодно усмехнулся. — Как мило».              Отодвинув занавеси в сторону кончиками пальцев, Сюань Су пустил в комнату большее количество солнечного света. От ужаливших глаза лучей ворон тотчас запищал, отвернувшись, и нахохлился, свернувшись в маленький что-то бормочущий клубочек. Лис не испытал сожаления по поводу того, что нарушил чуткий птичий сон, ибо пребывал в крайне угрюмом расположении духа.              «Почему у всех жизнь как жизнь, а мне постоянно что-то мешает? — распахнув ставни и позволив ветру начать трепать пряди у лица, Сюань Су спрятал демонические признаки: уши, когти и хвосты, а также сменил цвет глаз, став выглядеть как самый обычный человек, пусть и весьма-весьма приятной внешности. — То заклинатели меня из своего круга сердито вышвырнули, то миру людей я чужой, то небожители и демоны отчего-то точат зуб. Просто потому что я кого-то убил: тех, кто хотел причинить мне вред, притом первым. Почему для всех я неизменно враг? Даже тогда, когда мною было решено просто лишь залечь на дно. Судьба у меня такая, выходит, — не иначе».              Хрустнув костяшками рук, Сюань Су гордо приосанился, ужесточив мысли:              «Плевать. Не моё это дело. Если меня все ненавидят, то и я буду. Я никому ничего не должен. Я вольный лис. Что хочу, то и делаю. Если… Если никто не желает быть со мной ласковым, тёплым и внимательным, то и я не буду: ни дарить, ни желать этого. И что, что холодно? — повёл плечами нарочито беззаботно и колко он. — И что, что одиноко? Зато у меня есть я. Целый я. Мне этого достаточно. Зато… Этот холод мой. И ничей больше. Если это то, что принадлежит мне, значит, я буду это любить. Настолько сильно, насколько могу. Зачем мне тепло? Оно ничуть не приятно. А я уже не человек, чтобы к нему стремиться. Посему… Возлюблю же я холод, наполню себя им и буду искать повсюду только его одного».              Отвернувшись категорично от улицы, Сюань Су целенаправленно двинулся к шкафу, чтобы как должно приодеться. Всё-таки по Среднему Миру разгуливать в том, в чём он привык, не то чтобы следовало — привлечёшь внимание. К тому же с учётом того, куда сегодня его неспокойные ноги намеревались привести, Сюань Су считал, что ему было необходимо выглядеть подобающе вдвойне.              Облачившись в простые, но тем не менее элегантные закрытые чёрные одежды с редкими тёмно-красными элементами, Сюань Су замер перед зеркалом в раздумьях: заплетать волосы или же нет. Он простоял так с несколько минут, прежде чем что-то ворчливое в нём насупилось, заявив, что нечего ходить с распущенными волосами — моветон!              Вяло заплетя волосы в простую причёску, которая была у него во времена его неудачной попытки ужиться среди заклинателей, и не вплетя в неё какие-либо украшения, Сюань Су покрутился и так и сяк, рассмотрев с каждой из сторон свой внешний вид, и заключил, что всё выглядело очень даже приемлемо.              «Ну ладно, — приподнял подбородок повыше Сюань Су и приободрил себя. — Схожу, всё улажу и забуду. Снова буду помогать в храме Дядюшке Циню и охранять Юя с Чжуан… Всё… Будет нормально. А потом я верну себе прах. И всё точно будет в порядке».              Обернувшись, Сюань Су поджал губы. Свалила дилемма. Разбудить и сказать, что уходит, или же просто оставить записку? С одной стороны, какое ему дело до сна ворона, а с другой… Дать лишний раз птице поспать?              Тряхнув головой, Сюань Су всё же склонился ко второму варианту, обосновав своё решение тем, что его ушам лучше лишний раз не слышать взбалмошные вопли Юя. Приманив при помощи демонических сил листок бумаги и чернила, Сюань Су небрежно набросал послание, которое было оставлено им подле изголовья лежбища Юя.              «Вернусь не скоро. Деньги там же, где и всегда. Если что, уходите без меня».              Чуть помедлив, Сюань Су бесцветным взглядом пробуравил силуэт спящей спиной к стене Чжуан. Та практически от неё не отлипала, отчего подобная поза стала взгляду привычна. Демон поразмышлял ещё с мгновение и решительно отвернулся, оборвав свой порыв погладить девочку по голове на корню.              «Как же мне найти дорогу в Призрачный Город? — задумался о насущном Сюань Су, а после фыркнул, бросив раздумья. — В баню. Просто воспользуюсь картами. Полагаю, им будет по силам перебросить меня сразу же туда. Так намного проще. А если же и не выйдет, то попытка не пытка».              Решив попробовать, Сюань Су выудил из запястья карту с тёмно-синей рубашкой, загадал Призрачный Город, оформив запрос одной лишь фразой без конкретных ассоциаций, и бросил карту на дверь. Едва ту украсили ажурные узоры, Сюань Су поспешил резко её распахнуть, позволив лёгкому могильному запаху и морозцу тут же ударить в лицо. Снаружи простирался непроглядный туман, поэтому можно было решить, что соваться туда — затея опрометчивая. Но, так как хули-цзин славились отличной интуицией, Сюань Су, почувствовав, что это было то, что нужно, не боясь шагнул вперёд, тихо захлопнув за собой дверь и филигранно посланной по древесной поверхности вибрацией заставив карту слететь вниз и тотчас испепелиться.              Поначалу было тихо. Сюань Су просто шёл вперёд, никуда не сворачивая, дабы, если что, смочь вернуться к тому строению, через которое он смог сюда добраться. Поражало то, что даже с его демоническим зрением ему не удавалось как должно рассмотреть окружение. Подобное наблюдение наводило на мысль, что выбранный им путь являлся самым что ни на есть верным.              Вскоре Сюань Су выбрел на тропу: узкую, но не захламлённую. Обычная просёлочная дорожка, по обочинам которой росло несколько деревьев, кустарников и заросли густой травы, над которыми незатейливо кружился некий светящийся мусор: вероятно, если сие свечение было естественного происхождения, поблизости находились болота. По-прежнему виднелся туман, но уже не такой плотный. Чем дальше Сюань Су пробирался, тем реже тот становился.              — Эта кожа… — проскрипел несколько поодаль недовольный женский голос, звучанию которого Сюань Су притуплённо удивился. — Сколько уже можно гнить?!              — И не говори, сестрица, — устало вторили ей подруги, нарочито громко вздыхая: будто бы таким образом они пытались вспомнить присущую им ещё при жизни манеру. — Сколько веков ходим, ничего не меняется, — женщина мечтательно протянула своим скрипучим голосом. — А помните, мы девушку встретили? У неё такая чудная кожа была!.. Куда она потом пропала?              «Что за разговоры? — недопонял Сюань Су, но пошёл на звук беседы. — Гниющая кожа? — едва фрагменты головоломки встали на свои места, победное довольство разлилось по полой груди. — Значит, Город Призраков где-то неподалёку, а это, должно быть, его жительницы».              Первая женщина сварливо всплеснула руками:              — Откуда бы мне знать! Двести лет уж прошло. Я уж ни черта не помню. Тем более она столь скоропостижно исчезла… Должно быть, перепугали мы малышку. Вероятно, ей ещё годков было мало, а мы её так обступили…              — Всё может быть! — хихикнула толпа «девиц».              «Какие… В самом деле демонические создания, — с некоторым любопытством бегло осмотрел идущих в определённом направлении женщин. — Глядя на них, сразу понимаешь, что это нежить. Вот дела. И тут все такие? — он присмотрелся. — Да уж. Кожа и вправду гниёт, — внезапно Сюань Су презрительно сморщил кончик носа и передёрнулся всем телом. — Ужас. Даже отсюда чую. И тут все такие?..».              Со скачущим настроением и не могущим оказаться определённым отношением к потенциальным жителям загадочного Призрачного Города из рассказов горного духа Сюань Су бодро шагнул вперёд, смело выплыв из угольной темноты и относительно явив себя миру. Стоило ему это сделать, и туман окончательно расступился, прояснив для него пейзажи: простые леса и ночное небо…              Ночное небо?              «Вот это да, — сухо позабавившись, хмыкнул Сюань Су. — Утро же было, — он задумчиво дёрнул уголком рта. — Или тут всегда ночь?».              — Кто там?! — враждебно проскрежетала одна из женщин. Голос её, по мнению Сюань Су, был исключительно неприятен, даже противен. Когда она говорила, создавалось впечатление, будто по металлическому покрытию водили острым наконечником камня.              Сюань Су скривился, не скрыв своего отношения к «певучему голосочку» говорившей. Будь его лисьи уши сейчас на свободе, они наверняка бы задрожали да поникли, не выдержав такого нападения.              На возглас подруги обернулась и остальная толпа прищурившихся женщин. Во взгляды проступила подозрительность, даже недоброжелательность, и принялись шершаво щекотать кожу их ярые перешёптывания.              «Какие тут все приветливые», — холодно хмыкнул Сюань Су и едко усмехнулся.              Так как он уже убедился в том, что Призрачный Город находился где-то поблизости, и узнал, благодаря девицам, в каком конкретно направлении, Сюань Су не посчитал нужным завязать с демоницами разговор. Те же, в свою очередь, всем скопом намеренно встали посреди дороги, одновременно на него уставившись. Каждая из шатающихся фигур ступила на всякий свободный кусочек земли, который тут мог бы, в принципе, быть, и словно поклялась в жизни и после неё ни за что с него не сдвинуться. Сюань Су не понравилось то внимание, которым его одарили, и потому против воли вокруг него сгустилась плотным сердитым облаком энергия обиды. Очевидно почувствовав его, женщины напряглись. Послышался шепоток:              — Никак демон?              — Уж точно не человек. Кто таков? Не видела его раньше. Чужак?              — Какая энергия обиды… Сильная… Кто он? С какими намерениями явился? Уж явно не в карты поиграть с Градоначальником!              Из-за того, что обойти женщин не представлялось возможным, Сюань Су вынужденно приблизился к толпе. Его тотчас обдало смрадом гнили, отчего не вышло не скривиться. От открыто демонстрируемой неприязни женщины вспылили, обидевшись:              — Какой урод! И чего ты кривишься? Вопросы мимо ушей пропускаешь? А?! Назовись!              Сюань Су сузил глаза, против воли загудев, и холодно велел, на этот раз нарочно приоткрыв завесу своего резерва духовной ци:              — С дороги, — он призадумался: возымеет ли это какой-то эффект? Поможет ли показательная демонстрация своих сил заставить нежить уйти?              Женщины испуганно попятились. Должно быть, они смогли различить мощь той самой ауры Князя Демонов — рассудил Сюань Су, — иначе объяснить их резкую смену настроений было нельзя. Возмущённые возгласы замолчали, глаза нерешительно забегали из стороны в сторону, а тонкие руки, обмотанные грязными рваными обрывками тканей, прижались к груди.              Когда ни одна из женщин не отступила достаточно далеко, чтобы позволить ему пройти, Сюань Су на шаг приблизился и, не подходя на расстояние, короче положенного, пророкотал, надавив своей энергией обиды сильнее:              — Я сказал: с дороги.              Женщины заметались. Робко засеменив назад, они, обняв друг дружку за плечи, прижались к обочине тропы, освободив Сюань Су как можно больше места. Их широко раскрытые глазищи с чёрными радужками цепко вонзились в силуэт Сюань Су, что, не сказав более и слова, прогулочным шагом поплыл дальше.              Лишь тогда, когда он отошёл на достаточное расстояние, Сюань Су услышал, как женщины «выдохнули с облегчением», зароптав что-то про сильную ауру и про его загадочную личность.              «Насколько же далеко этот город? — насупился Сюань Су, когда спустя ли перед ним не выросло ни одного здания. Вдали также не виднелось ничего, кроме пустоши, оттого лис начинал сильнее раздражаться. Пробродив бесцельно ещё с час, демон забрюзжал. — И что за дела? Неужто тут какая-то защита? Вот тебе и вежливый хозяин! Чэнчжу, да ты подлец и обманщик похлеще лис! Пригласил, а теперь избегает. Ты приходи, приходи, Сюань Су. В любое время приходи. Вот только я тебя не пущу, — он цыкнул. — Собака».              Как это часто бывает, стоит только обругать что-то или кого-то, то тут же всё начинает складываться как нельзя лучше. Так случилось и сейчас: едва Сюань Су обозвал Хуа Чэна самыми последними словами, вокруг него вмиг выросли пышущие многообразием алых оттенков здания. Сюань Су даже застыл посреди дороги, оторопев от неожиданности: так ослепили его огни! Только лишь после того, как он простоял с закрытыми глазами с несколько мгновений, ему удалось как следует сориентироваться.              Взметнув веки ввысь, Сюань Су оказался захвачен открывшимися ему видами.              Стоял он во главе улицы. Обернувшись, Сюань Су слабо выгнул бровь, убедившись, что это было не так: впереди виднелась одна лишь бесконечная улица в обрамлении алых вычурных фонарей. По бокам висели пёстрые вывески с причудливым написанием иероглифов и какими-то рисунками. Арки, размещённые друг от друга через каждую половину ли, смотрелись на вкус Сюань Су недурно: единственное, что хоть как-то совпадало с его предпочтениями, помимо цвета.              Задрав голову, Сюань Су сквозь хаотичное плетение бечёвок, держащих флажки, фонари и плакаты, увидел уходящие в вышину дома, наслаивающиеся друг на друга. Они представляли собой сетку, через которую едва ли можно было разглядеть небо. При этом Сюань Су не сказал бы, что здешняя архитектура являлась нагромождённой.              «По-особенному сумасшедший, — охарактеризовал он вид города. — Пусть здесь и шумно, и очень… много всего, Призрачный Город определённо куда симпатичнее Небесной Столицы, — и вдруг принялся размышлять. — Но если бы строил город я, то всё было бы намного иначе. Здесь всё слишком сумбурно, хаотично. В самом деле, настоящая Преисподняя, — лис придирчиво покачал головой. — Но никак уж не обитель спокойствия. Не хотел бы я тут коротать свою вечность».              Мимо него носились по своим делам демоны, чей вид буквально захватывал дух: отнюдь не в хорошем смысле этого слова. Рогатые, мохнатые, скорченные и чем-то перемазанные. Редко когда можно было увидеть нечисть, более-менее похожую своей физиономией на человека. В основном какое-то зверьё.              Звуки идущей полным ходом деятельности били по вискам. Куда ни глянь — везде движение. Каждый был чем-то занят: кто-то зазывал к себе покупателей, кто-то что-то стругал, а кто-то просто ругал всех и вся всеми известными ему бранными словами.              Что впоследствии весьма ярко бросилось в глаза: несмотря на полнейшую забитость улиц, ни одна нежить не посмела его задеть. Она проходила мимо него так, будто его и не было здесь вовсе. Сюань Су посмеялся бы в своей жестокой манере с занятой городской нечисти, сказав, что, вероятно, у них присутствует инстинкт самосохранения, раз каждый делает всё, чтобы не коснуться его и не потревожить, если бы не понимание, что это была чужая территория, законы которой он обязан был соблюдать и жителей которой он обязан был уважать.              Всё-таки он не больше чем чужак.              — Эй! — внезапно прикрикнул на него кто-то довольно грубовато. — Чё встал, как осёл, посреди дороги? Уйди!              «Накаркал, — досадливо пробурчал про себя Сюань Су, угрюмо повернувшись в сторону говорившего. — А ещё на Юя грешу. Только подумал, что никто не трогает. На тебе! Тут же! Карма против меня играет, что ли? Или мой грязный язык теперь и на меня самого работает?».              Пока он думал, на него напустились ещё сильнее. Возмущённым его рассеянностью оказался демон с ярко выраженными петушиными чертами — такими, как голова, к примеру, — который восседал на облучке повозки, вёзшей в своём углублении огромный чугунный котёл, из-под тяжёлой крышки которого вздымался слабый дымок свежей пищи. Он ничуть не стеснялся в выражениях, вследствие чего Сюань Су, стоявший с непроницаемым лицом на протяжении всей объёмной бранной речи, очень быстро понял, что ругался он откровенно слабо и что ему ещё учиться и учиться на этом поприще у здешних духов.              «Вот так вот, — сухо подумал Сюань Су, когда демон-петух запыхался, устав его бранить. — А Цзян Чэн и Лань Ванцзи говорили, что у меня язык грязный. Узнай они, каков контингент в Городе Призраков, они бы непременно передо мной извинились, признав свою неправоту».              — И чего ты стоишь?! Нравится, что ли, когда на тебя орут?! — гаркнул демон-петух. — Дай проехать! Или тебе ноги переломать?!              «Разорвать бы твою душу на части, — кровожадно прошелестел Сюань Су, медленно растянув губы в, как он думал, миловидной, приветливой улыбке. — Жаль только твоему хозяину настроение портить. Невежливо это с моей стороны, как со стороны гостя».              — Простите, — нарочито учтиво произнёс он и отошёл в сторону так, будто сия улица и жизнь демона принадлежали ему, смерив его странным взглядом. — Я здесь впервые. Загляделся на красоту зданий.              Демон, справедливо почувствовавший себя неуютно от такого взора, которым его наградили, нарочито пренебрежительно фыркнул и хлопнул вожжами по голым древкам телеги, дабы поехать вперёд. Сюань Су покосился на дивное явление: повозка и едет сама, без лошади – вот это да.              Демон ещё несколько раз оглянулся на него, прежде чем свернуть налево и исчезнуть. Сюань Су проводил его не менее пристальным взглядом и плотоядно подумал:              «Интересно, а на вкус ты такой же, как обычный петух, или же нет?..».              Когда наконец удалось отпустить мысль о том, чтобы догнать крикливого демона и убить того за наглость и дерзость, а после им же и отобедать, Сюань Су обнаружил, что в кружке с радиусом в чжан остался один. Теперь горожане не просто огибали его — они откровенно его сторонились, странно на него косясь.              «И что же это такое? Как будто бы демонов никогда не видели, — в своей манере отшутился он. — Или вас смущает то, что я выгляжу слишком по-человечески? Ну уж извините, я прямиком из Среднего Мира. Даже цвета глаз с серого на красный не сменил».              — Какие демоны в наших краях, — лениво пропел знакомый ему голос, заставивший Сюань Су с максимально едким между строк выражением лица обернуться. Хуа Чэн фыркнул, подбоченившись, и с интересом оглядел его внешний вид. — Вот это да. Лисы умеют столь прилично выглядеть?              Сюань Су на миг призадумался: насколько вежливо будет послать хозяина владений на хер с первой же секунды встречи? Да так увлёкся, что пропустил следующую часть фразы и последовавший за ней вопрос.              — Эй, Сусу, — лис встрепенулся, услышав подобное неоднозначное обращение, и слегка изменил угол наклона брови. — О, наконец-то ты отмер, — ехидно оскалился Хуа Чэн. — Что, оказался заворожён красотами моих владений? — он нарочито заинтересованно осмотрел высоты домов и броскость вывесок, и выпятил нижнюю губу, поцокав и покивав. — Да, в самом деле, недурно. Не то что ваши леса, молодой господин Лис.              — Не сказал бы, что оказался заворожён. Слишком уж тут шумно, ярко и грязно, — фыркнул Сюань Су, чопорно отряхнув рукава от мнимой пыли, и честно, без утайки, признался. — Такое ощущение, будто ты от балды наставил дома друг на друга.              Хуа Чэн словно оскорбился:              — Какая грубость.              — На хуй не шлю, и ладно, — отмахнулся Сюань Су, продолжив бегать глазами по окружению, и поспешил между делом максимально безразличным тоном нажаловаться. — А твои подчинённые, между прочим, уже успели наградить меня такой поражающей слух речью, что едва уши не завяли. Скажи спасибо, что я сам ругаюсь. Будь я при жизни господином какого-нибудь важного клана — к примеру, из клана Лань, — я бы разразился возмущёнными криками на всю округу о том, что это вопиющее бесстыдство, и вызвал бы тебя на дуэль за недолжное соблюдение своих обязанностей — а именно за то, что не просвещаешь своих горожан и не сохраняешь порядок на улицах.              — Спасибо, — добросовестно поблагодарил за оказанную милость в виде наставлений и великодушного прощения Хуа Чэн, кивнув, и несколько посерьёзнел, внезапно спросив с заиндевевшим тоном. — Кто посмел оскорбить?              Сюань Су язвительно оскалился:              — А что, побежишь отчитывать их за то, что обругали чужака? — он повёл плечом, словно заменил таким образом игры с хвостами, и по-лисьи фыркнул. — Не надо. За подобную учтивость я с тобой потом не расплачусь. Знаю я вас, благородных мужей.              Хуа Чэн промолчал, смерив его нечитаемым взором, и ровным голосом пояснил, вальяжно махнув рукой в сторону многочисленных лавок:              — Ты Князь Демонов. Такой же, как и я. Это мне стоит волноваться, что ты затаишь на моих жителей обиду. Кто знает: вдруг ты в будущем станешь таким важным и горделивым, что каждый косой взгляд будет сродни непростительному проступку, и потому возжелаешь отомстить? Я с тобой потом не расплачусь, — он лукаво сощурился. — Знаю я вас, ранимых лисов.              Сюань Су елейным тоном хмыкнул:              — Неужели побаиваешься меня, Чэнчжу?              — Делай выводы сам, Сусу, — пропел Хуа Чэн, загадочно сверкнув чёрным глазом. — А я пока побуду благопристойным хозяином владений. В конце концов ты, как мог, тоже проявил гостеприимство, когда мы пришли к тебе на порог. Я чувствую себя обязанным.              — Ты уже второй раз зовёшь меня так, — вдруг спросил Сюань Су не по теме.              — А что, не нравится?              — Я тебе не маленький ребёнок, чтобы ты меня так звал, и не близкий друг.              — Не маленький и не друг, — согласно хмыкнул Хуа Чэн. — Но всё же есть в этом обращении что-то эдакое, — и внезапно серьёзно заявил. — Если совсем уж не нравится, то не буду так звать, — в тон прорезалась невинная ирония. — Буду величать как Его Превосходительство Повелитель Небытия Дудящая Девятихвостая Пушистость.              Сюань Су по-лисьи неприязненно сморщился и остро зыркнул на демона:              — Избавь меня от этих глупостей, — он скрестил руки на груди, дабы их куда-то деть. — Так и быть, — ни с того ни с сего согласился лис, пойдя навстречу. — Зови меня Сусу. Раз уж тебе так понравилось. Мне не принципиально, на самом деле, как ты будешь меня звать, — Сюань Су наставил на Хуа Чэна палец. — В пределах разумного, естественно.              Хуа Чэн вскинул руки в вяло капитулирующей манере, будто заявив, что ничего бесстыдного не замышлял.              …Горожане, пусть и стали ходить вновь так же обыденно, как и до этого, настороженности из глаз не убрали. Они взирали в их сторону с великой долей опаски, но точно так же и спокойствия, ведь здесь присутствовал их Градоначальник, а значит, бояться таинственного незнакомца со столь сильной тёмной аурой было решительно нечего. Сюань Су мог чувствовать на себе огромное множество взглядов, отчего в стократ увеличивалось в груди желание как-либо сострить или же пригрозить, гаркнув что-нибудь неприличное или жестокое. Внимание воспринималось как что-то нестерпимо превратное.              Вероятно, Хуа Чэн почувствовал его недовольство, потому как самостоятельно зыркнул в сторону толпы, не вынудив Сюань Су произнести просьбу вслух. Хватило краткого косого взора, чтобы его намерения стали ясны каждому демону. Всего секунда — и никто Сюань Су более не досаждал.              — Спасибо, — украдкой заломил пальцы Сюань Су, почувствовав себя очень неуютно от подобной непрошенной помощи и «заботы» в свою сторону. Пусть и понимал он, что это была не больше чем любезность, вызванная настороженностью по отношению к его загадочной неоднозначной фигуре и внимательным изучением допустимых границ, назойливый привкус потаённого страха никуда не исчез. Всё же кто знает, кем на деле этот демон был и что он носил у себя под призрачным сердцем.              Если даже люди бывают запредельно коварны, то что уж говорить о Князе Демонов?              — Ну что ты, я же хороший хозяин, — саркастично проворковал тем временем Хуа Чэн, не заметив в его реакции каких-либо подводных камней. — Устроить тебе экскурсию или сразу же перейдём к делу?              Сюань Су на миг задумался, поводив глазами по ближайшему прилавку. Демон с естественным образом выпученными глазами, натиравший витрину грязной тряпкой, встревоженно затормозил, став убираться куда медленнее, а впоследствии и вовсе затрясся — возможно, подумал, что Сюань Су смотрел прямо на него и чем-то, что присутствовало в его поведении, был чрезвычайно недоволен, и потому намеревался жестоко проучить в обход защиты Градоначальника.              — Ну у тебя и взгляд. Такой ласковый и дружелюбный, — не выдержав, сострил Хуа Чэн.              — Что не так с моим взглядом? — сухо огрызнулся Сюань Су.              Хуа Чэн не умалил своего настроя:              — Что ты, всё в порядке. Всего лишь смотришь так, как будто ещё мгновение – и ты измельчишь душу на мелкие куски, — он посуровел, когда обратился к хозяину лавки. — Скройся.              Дважды повторять было не нужно, и демон быстро исчез из их поля зрения. Сюань Су против воли «выдохнул» и шершаво произнёс:              — Навряд ли я тут стану завсегдатаем. До вас не доберёшься, Хуа Чэнчжу. Неприветливый вы. Пока не обругаешь как следует, хера с два в Город попадёшь.              — Кто бы говорил, — невинно парировал Хуа Чэн. — Не леса, а дебри. Коряги такие, что проще упасть и помереть во второй и в третий разы, нежели в самом деле взобраться к тебе во владения.              — А что, — в тон ему пропел Сюань Су. — Зато остаются самые целеустремлённые. Я, знаешь ли, не то чтобы любитель устраивать задушевные посиделки.              — Мы так и поняли, — фыркнул Хуа Чэн. — Ну так что, — неожиданно вернулся он к теме. — Будешь смотреть? В последний раз я предлагаю дважды. Между прочим, моё время и моя благосклонность не бесконечны.              Сюань Су закатил глаза:              — Если бы ты не перебивал меня, то я давно ответил бы на твой вопрос, — он моргнул, выпустив хотя бы часть демонических признаков: заострённые уши, красные глаза и длинные хищные когти. Сразу стало гораздо проще и легче, а лисья энергия обиды облегчённо зафырчала. — Так о чём это я… Не думаю, что стану здешним завсегдатаем, поэтому не стану упускать шанс и посмотрю, что тут и как. Не каждый же день попадаешь в Призрачный Город. И не каждый день тебе устраивает экскурсию сам Хуа Чэнчжу.              — Верное решение, — ухмыльнулся Хуа Чэн, махнув рукой вперёд и таким образом пригласив следовать за собой.              Они неспешно двинулись дальше по улице — куда-то вглубь. Вокруг, по мнению лиса, не слишком-то что-то менялось: всё те же вывески и однообразные лавки, однотипные высокоэтажные жилые дома. Сюань Су не нашёл чего-либо запоминающегося во всём этом многоцветии, помимо исключительно уродливых и грубых на язык обитателей.              — Как тебе город? — внезапно спросил Чэнчжу, словно его мнение ему и вправду было интересно.              — Я пока не слишком заметил разительных изменений, — честно оценил Сюань Су, продолжая водить глазами по убранству знаменитого Города Призраков. — Везде брань, кровь и демонизм – и с каждым пройденным шагом это не меняется.              Хуа Чэн, будто оскорблённый его цинизмом, страдальчески схватился за сердце и нарочито яро запричитал, строя себя печального хозяина, не удовлетворившего вкусам гостя, притом нисколько не убеждая в своей искренности прекрасно чувствующего его равнодушие Сюань Су:              — Всё-то вам не нравится, Сусу. И как же быть? Я так старался, а вы столь жестоко отметаете все мои потуги! Мой внутренний творческий человек унижен и растоптан вашей суровой рукой.              — Сколько театральности.              — А если серьёзно, — загадочно начал Хуа Чэн, при этом выглядя так же непринуждённо, как и до этого. Однако Сюань Су, навостривший уши и безошибочно отыскавший между строк намерение выведать нужные ему сведения, не купился на, без прикрас, грамотно выстроенный обман. — Как же так выходит, Сусу? Ты столь юн. Впервые попал в Город Призраков, где столько всего поражающего дух и чрезвычайно много друг на друга не похожей нежити. Есть на что посмотреть. Даже Небожитель не остаётся равнодушным после своего первого прихода сюда. А ты… Так поразительно беспристрастен. Нрав таков или видел что покраше? Неужели совсем-совсем не впечатлён?              Сюань Су, очень не любящий, когда ему лгут, слегка наклонил в его сторону голову, скучающе рассматривая очередной представший перед ними квартал с изумительно беснующими демонами различных окрасок и красот. Он помедлил с ответом, тщательно обдумывая его. Хуа Чэн не торопил его и мягко прощупывал почву своими уступками и уместным молчанием: дальновидно, ничего не скажешь. Сразу видно — опытный демон.              Когда они свернули на более просторную улицу, полную иных на вид строений и украшений, тем не менее, на взгляд лиса, не слишком отличных от предыдущих, Сюань Су замедлил шаг и встал, начав играться с рукавом и изучать нечитаемым взглядом исподлобья выросший на расстоянии в пару ли от них раскидистый ярко-красный вперемешку с золотым Дворец. Внутренний знаток каллиграфии презрительно ощетинился, увидев нелицеприятную надпись прямо над входом, но на удивление никоим образом не прокомментировал «старания» недобросовестного писца.              Опустив руки вдоль тела, Сюань Су как положено повернулся лицом к Хуа Чэну, что незамедлительно ответил ровным взглядом — нарочито любезным, — и вкрадчиво прошелестел таким тоном, каким обычно невинно обсуждают погоду между пиалами чая:              — Прошу, давай без кружев. Я не люблю, когда мне лгут. Даже так. Истинные намерения ты всё равно не скроешь от меня, а враньё — тем более. Ежели и хочешь что-то знать — спроси прямо. Нет нужды кружить над моей головой коршуном и делать из меня дурака. Бесит. Я понимаю, что ты хочешь сделать. Так и знай, что прямым вопросом ты не разгневаешь меня. Желаешь знать правду — не лукавь сам, — Сюань Су отвернулся. — Если будешь придерживаться этого, наши взаимоотношения будут более ровными и беспроблемными.              С этими словами из эмоциональной ауры Хуа Чэна и мельчайших черт лица исчезла показная мягкость и учтивость, явив взору Сюань Су того демона, которого он видел на своей горе. Да, Хуа Чэн не стал злее и нетерпимее по отношению к нему. Просто лишь сделался на порядок холоднее.              — Хороший принцип, — честно оценил его позицию Хуа Чэн. — С которым я, пожалуй, соглашусь. Однако, — он цепко сощурился. — Мне нужна не правда.              — А что же тебе нужно? — едко фыркнул Сюань Су, насупившись. — Для чего ты в таком случае позвал меня к себе?              — Мне необходима истина, а не правда, — поправил его демон, на что Сюань Су слабо выгнул брови:              — Истина, а не правда… — повторил он за ним и хмыкнул с ноткой пренебрежения в тоне. — И в чём же разница?              — А в том, что это принципиально разные вещи, — объяснил Хуа Чэн, посмотрев на него в упор: пронизывающе и холодно. Недоверчиво. — Сусу, я демон. Так же, как и ты. Я прекрасно понимаю вес точности формулировок. К тому же ты лис.              «И если лис, то почти все твои слова – сплошной обман; а если и не обман, то море из подоплёк и развилок. Ты лис. Да к тому же Непревзойдённый Князь Демонов, родившийся не на Горе Тунлу, а где-то ещё. Что куда более важно: ты направил меч против принца. Я решительно не доверяю тебе», — повисли неозвученные слова между ними натянутым молчанием, грозящимся обернуться чем-то страшным и непоправимым.              — Да. Я лис, — шершаво произнёс Сюань Су, уколов Хуа Чэна заиндевевшим прищуром. — И что с того? По-твоему, я в самом деле только и делаю, что лгу на каждом шагу, оттого и имеет место быть необходимость пристально за всяким моим манёвром следить?              Ясно поняв, что слова, вопреки всему, Сюань Су несколько задели, но и не почувствовав при этом угрозы, Хуа Чэн придержался установленного соглашения о взаимной честности, ответив:              — Ты – неясная мне фигура, которая свалилась как снег на голову. И вокруг тебя витает великое множество тайн. Даже при большом желании я не могу доверять твоим словам. Я не дурак, чтобы слепо верить речам духа, чья суть является синонимом коварства и подлости. Уж прости, но это разумно. Как ты считаешь?              — Я в первую очередь я, — отчеканил Сюань Су. — И только потом – лис.              Хуа Чэн склонил голову набок, ожидая, что Сюань Су пояснит свой витиеватый ответ. Но так и не дождался продолжения. По всей видимости, на то был и расчёт: лис и не собирался хотя бы как-то дополнять своё изречение. В отличие от Хуа Чэна, что доходчиво объяснил различие между «правдой» и «истиной», Сюань Су не захотел донести, что бы могла значить его в каком-то смысле философская фраза.              Но тем не менее Хуа Чэн не попросил развить мысль и облепить его большим количеством конкретики. Должно быть, он был любителем загадок, что предпочитал додумываться до всего самостоятельно, без чьей-либо помощи или же подсказок. Решив, что чересчур лаконичный ответ касательно важной характеристики личности, с которой ему настоятельно приходилось знакомиться, когда-нибудь станет ему полностью ясен, Хуа Чэн ограничился лишь кивком.              — Значит ли это, что мне всё же стоит ждать от тебя истины взамен на истину? — вкрадчивым тоном утончил Хуа Чэн.              Сюань Су, едва сдержав себя от язвительной шпильки в ответ, холодно парировал:              — Да. В обмене сведениями, что ты, что я, не лжём и не увиливаем. Рассказываем только истину, — он шершаво прошелестел. — Умышленно я не намереваюсь что-либо скрывать – попросту нечего. Мне неинтересно что-то у вас отбирать, что-то с вами выяснять и делить. Я от этого устал. Всё, что мне нужно, — покой. Искренне надеюсь, что и ты не собираешься плести против меня интриги. Имей в виду: пока ты со мной по-настоящему откровенен и не замышляешь против меня что-то превратное, я буду отвечать тебе тем же. Задумаешь недоброе – и я верну тебе твоё зло в десятикратном размере.              Хуа Чэн немного помолчал и холодно цокнул, искренне улыбнувшись голосом:              — Вот это милость от лиса, которую я никогда бы не подумал, что услышу. Воистину, я непомерно удачлив: встретить хули-цзин, готового бить не в спину, а в лицо при случае.              — Я в первую очередь я, — напомнил Сюань Су и двинулся в сторону роскошного Дворца. — Довольно «экскурсий». Давай уже обсудим всё и закончим с этим.       

***

             Хуа Чэн беспрекословно последовал за ним. Сюань Су даже позабавился в своей манере тому, как были схожи их мнения во многих моментах. Оба не любили говорить понапрасну, а также растягивать нудные дела.              «Может, получится намного проще уладить беды, — с долей ленивого облегчения подумал Сюань Су. — Не хотелось бы лишней мороки. Больше чем есть мне не надо».              Дворец оказался местным игорным домом. Потому как этот фэн-шуй был обставлен куда более старательно и тщательно, чем в предыдущих кварталах, Сюань Су сделал вывод, что Хуа Чэн либо проводил здесь больше времени, а тот район, который они успели осмотреть, прежде чем лису надоело, был отведён для населения, либо это заведение первым делом посещалось гостями города.              Мимоходом обводя глазами просторную залу, Сюань Су про себя прицокнул:              «Здесь всё не так плохо. Однако опять же… Слишком уж ярко и шумно».              Батистовые алые занавеси легко качались на зловещем сквозняке, который усиливали беснующие духи. Табличка над входом с исковерканными священными стишками была единственным, что запомнилось Сюань Су больше всего.              — Больно-о-о!!! — стенала туша, заманчиво пахнущая кровью. Сюань Су покосился в её сторону и мигом утратил былой настрой: у незадачливого игрока отрезали ноги. Решительно отвернувшись, Сюань Су подавил в себе вспышку ледяной ненависти, что взметнулась ввысь от увиденного зрелища.               — Не думал, что подобная сцена может оказаться тебе неприятна, — странным тоном протянул Хуа Чэн: должно быть, справедливо заподозрил что-то исключительно занятное. — Ты убил семнадцать Богов Войны, притом не поведя и бровью. Судя по тому, что рассказал мальчишка, ты не особо церемонился. Отчего же сейчас я наблюдаю столь неоднозначную реакцию?              Сюань Су прикусил язык, дабы не огрызнуться. Раз уж обещал быть честным, будь добр откровенничать. Лис слабо крутанул плечом и расплывчато, но тем не менее искренне ответил:              — Меня пытали перед смертью, если ты не забыл. Неприятные воспоминания связаны с отсечением ног.              — Вот как, — в тон ему выдохнул Хуа Чэн. — Значит, ты поэтому настолько циничен? Из-за пыток?              — Сложно блистать шириной эмоционального диапазона, когда нечеловеческая боль в своё время застилала глаза и настойчиво сводила с ума, — с искренним равнодушием, сильно разнящимся с его реакцией на чужую проигранную ставку, отозвался об аспектах своей смерти Сюань Су.              Неспеша проходя между рядами широких и длинных столов, лис неприязненно зыркнул в сторону чересчур любопытного демона, что не сводил с него пристальных глаз, вследствие чего интерес духа порядком поубавился и тот вернулся в игру.              «Вот это ажиотаж, — насупился Сюань Су, заметив, что не только тот дух буравил его своими глазищами, но и многие другие. Не отставали также и работники заведения. — Вроде как здесь достаточно много неместных персон. Почему же лишь ко мне такое повышенное внимание?».              — Градоначальник! Градоначальник! — загалдели демоны, едва они показались в дальней части залы. Служанки тотчас выстроились перед Хуа Чэном, поклонившись, и принялись молчаливо ожидать каких-либо указаний. — Вы уже вернулись? Как быстро! А что…              — С дороги, — кратко велел полнящимся презрением тоном Хуа Чэн и куда более уважительно обратился к Сюань Су. — Не обращай внимания и следуй за мной.              — Кто это с Градоначальником? — принялись доноситься до них шепотки, которые, даже если Сюань Су и не хотел, оказались им услышаны. — Не видел его раньше. Кто он такой? Почему идёт подле Градоначальника столь легко и непринуждённо?              — Даже обращается к нему на «ты»!              — Диво дивное, — причитали демоны. — Может, это друг дядюшки Се?              «Дядюшка Се? — холодно усмехнулся Сюань Су, из-за плеча оглянувшись в сторону перешёптывавшихся демонов. — Это они про Его Высочество, что ли?».              Заметив его внимание, духи прикусили свои длинные и массивные, точно самые плотные верёвки, языки и понурили свои взгляды. Зацепившись за стаканчики для игр с кубиками, они принялись их рассеянно потряхивать и наблюдать за ходом нынешней партии, страшась даже шелохнуться.              «Я же ничего не делал, — притуплённо изумился лис. — Почему они так реагируют? — он покосился на невозмутимого Хуа Чэна. — Из-за нрава Чэнчжу, наверное».              — Сусу, — вдруг повернулся к нему Хуа Чэн со слабой улыбкой в уголке рта. — Прошу тебя, ты хотя бы немного прячь свою энергию обиды. Ты мне всех гостей распугаешь.              — О чём ты? — искренне недопонял Сюань Су, не переменившись при этом в лице. — Я никого нарочно не пугал. Если бы и хотел, то надавил бы аурой силы. Сейчас же я просто лишь шёл…              Хуа Чэн простодушно рассмеялся, чем несказанно удивил лиса, думавшего, что их взаимоотношения после откровений сделались формальными и предельно натянутыми:              — Сусу, от тебя за тысячу ли разит ненавистью, презрением, раздражением и прочими жуткими эмоциями. Как же ты скрывался в мире людей, если даже от низкоуровневой нечисти не можешь упрятать истинное отношение?              Сюань Су огрызнулся:              — Я, между прочим, среди заклинателей высокой руки три года жил, будучи демоном! Не делай из меня дурака, не владеющего собственными же силами! — он насупился, не возжелав признавать справедливость чужого замечания. По сути, ежели ему не удавалось обуздать свою разбушевавшуюся энергию обиды, это многое говорило о его навыках. Лис сосредоточился, попытавшись запрятать всё вглубь себя, однако это не слишком помогло: на него по-прежнему косились из зала. — Просто я чересчур расслабился за последние месяцы.              Хуа Чэн весело хмыкнул, пожав плечом, но дополнительно ничего по этой теме не сказал — вероятно, решил лишний раз не провоцировать.              — Черновод, ты всё ещё здесь? Не заскучал? — вдруг поприветствовал он кого-то с порога, на что Сюань Су, мгновенно среагировав, тяжело уставился на спину Хуа Чэна, холодно прошелестев с ощутимой толикой угрозы между строк:              — Как это понимать?              Хуа Чэн хотел было ответить, но его перебил вразвалочку восседавший за круглым столом бледнолицый демон, чьи беспристрастные золотые глаза, таинственно излучавшие приглушённый свет в густом полумраке, создаваемом углом балдахина, вкрадчиво его изучали:              — Да уж, в самом деле Непревзойдённый.              Сюань Су оценивающим прошёлся по демону — очевидно, гулю — придирчивым взглядом свысока и ощетинился:              — Кто ты такой?              — Это Черновод, — пояснил Хуа Чэн, задёрнув за ними неизменно красную занавесь, за которой мельтешили из стороны в сторону размытые силуэты вовсю кутящих демонов. — Третье Великое Небесное Бедствие. Чёрная Вода Погибель Кораблей, — он слегка опустил голову и добавил, как бы побоявшись, что до Сюань Су не дошло. — Ещё один Непревзойдённый Князь Демонов.              «Кажется, именно его уже упоминали в разговоре Небожители, — вспомнил Сюань Су подслушанную беседу Богов. — Какой… Мутный тип, — и по-свойски усмехнулся. — И нелюдимый».              — Будем знакомы, — произнёс Черновод несколько заторможенно. Чужая манера речи невольно натолкнула Сюань Су на мысль, что тому не хватало сил — каких именно: моральных или же физических, он не мог сказать наверняка, — чтобы бодро говорить.              — Почему я не знал о том, что… — хотел было обвинить Хуа Чэна во лжи Сюань Су, на что тот лениво вскинул руку, призвав его повременить с укорами, и пригласил присесть на одну из кушеток. Сюань Су бегло оглядел местонахождение трёх мягких диванчиков и понял, что те располагались относительно друг друга достаточно грамотно: так, что нельзя было понять, где конкретно восседал хозяин, отчего они, можно сказать, находились в равных условиях даже в такой мелочи, как расположение сидений.              Лишь убедившись, что Сюань Су сел и обратился в слух, не намереваясь кидаться в бой, Хуа Чэн заговорил:              — Я, разумеется, ожидал, что ты придёшь, но не подозревал, что именно сегодня. Это первое, — властный орлиный взгляд демона в алом мимолётно пролетел над брошенными как попало игральными картами, которые весьма обиженно и одиноко лежали сейчас между редкими пиалами с едой или же питьём. — Узнав о твоём прибытии, я всё побросал и пошёл тебе навстречу, — Хуа Чэн съязвил. — Не то что некоторые. И в дождь, и в слякоть заставляют пробираться сквозь тернии самостоятельно.              Не обратив внимания на иронию, Сюань Су по новой вонзился морозным кукольным взглядом в пепельное лицо Черновода — максимально отрешённое и словно ни капельки не заинтересованное в нём и его появлении. Раздражало всё, а вместе с тем и ничего. Сюань Су бросало из крайности в крайность, и он никак не мог определиться, что же конкретно чувствовал. Сейчас в нём пыталась пересилить одна из сторон: бесчувственность или же желание бесчинствовать, сгорая от эмоций, и потому было нелегко настроиться хотя бы на один лад.              Сюань Су протянул:              — Ты не упомянул в нашем разговоре о том, что…              Хуа Чэн снова его перебил:              — Не успел. Да и не нужно. В конце концов, мы сюда всё равно шли. Зачем лишний раз гонять воздух?              Черновод, вяло водивший палочками по тарелке, очевидно давно опустевшей, казалось, не был сколь угодно заинтересован в их беседе. Напротив, у Сюань Су сложилось впечатление, что тому резко захотелось уйти и оставить их.              — Его Высочество сказал, что Непревзойдённые — все — пристально следят за тем, чтобы не родился им подобный во время открытия Горы Тунлу, — заводной куклой заговорил бесцветным тоном Сюань Су, неотрывно глядя на Черновода, что, заметив направленное на себя внимание, ответил идентичным взглядом и ни единой эмоцией: что в чертах лица, что в ауре. Конечно, демон не перестал вырисовывать незамысловатые узоры на идеально чистом фарфоровом блюде, но в слух обратился, снизойдя до того, чтобы не пропустить чужие слова мимо ушей. — Что Небожителей, что Чэнчжу, несказанно удивило то, что я оказался… Князем Демонов, — Сюань Су, не ходя вокруг да около, напрямую спросил. — Тебя же это не волнует. Почему?              — Будь с тобой что-то совсем не так или окажись ты опасен, тебя бы не было в Призрачном Городе, — бесцветно ответил на поставленный вопрос Черновод. Сюань Су про себя притуплённо рассердился на не понравившийся ему эфемерный фактор, сквозящий в поведении ленивого демона, и зацепился за эту загадку: что же было с Третьим Небесным Бедствием не так. Пренебрежение к себе никто не любил, а Сюань Су — и подавно.              Однако, стоило ему внимательно прислушаться к эмоциональной ауре и как следует присмотреться к невербальным проявлениям Черновода, стало понятно: тот просто уже почти что спал, и потому мало на что реагировал должным образом. Не пренебрежение это было, а самая что ни на есть простая сонливость.              «Ничего себе, — сухо поразился Сюань Су и фыркнул. — Какая противоположность буйному мне. Такой… Молчаливый и неспешный. И то, как объяснил своё равнодушие. Справедливо, впрочем-то. Должно быть, он считает, что все насущные обсуждения возьмёт на себя Хуа Чэн, и потому позволяет себе отдохнуть лишний раз».              — Справедливо, — цокнул Сюань Су и повернулся к Хуа Чэну. — Итак? Спросишь первый?              Хуа Чэн словно оживился:              — Кто бы мог подумать, что ты позволишь мне сделать первый ход, — не став медлить из боязни возможной смены чужих намерений, он выставил правило их «игры». — Будем беседовать в формате вопрос-ответ. По очереди. Один вопрос – я, один вопрос – ты.              — Договорились, — скованно кивнул Сюань Су, приосанившись, и покосился на Черновода. — Так понимаю, ты лишь слушатель?              Демон в упор на него посмотрел и чрезвычайно медленно — будь Сюань Су живым, его непременно сразил бы нервный тик — моргнул, как бы обозначив утвердительный ответ.              — Ясно, — бросил лис и дал своё дозволение начать.              — Расскажи о своей смерти. Можно без ярких подробностей, если хочешь. Кто, как, зачем. И где в конечном итоге осталось твоё тело? Сколько лет тебе было?              Сюань Су с ненаигранным безразличием максимально кратко поведал:              — Меня замучили в Доме Кандалов четыре года назад. Вэнь Чжао точил зуб на мою исключительно яркую персону, оттого и не смог смириться с тем, что я свободно и счастливо разгуливал по миру, — параллельно с его словами в обход хозяйского внимания из-под подола выполз любопытный лисий хвост, что принялся незатейливо кружиться в воздухе и изучать окружение. — Пытки были весьма разнообразными. На любой вкус. Мне каждые полчаса вкалывали сок фрукта линчи, из-за которого я не умер в самом начале. А после моё тело сбросили на гору Луаньцзан, дабы там моя душа восстала в демоническом амплуа и обернулась вечным осознанным узником. Пытался выползти за пределы горы, но не преуспел: почти на выходе моё сердце вырвали голодные сущности и тем самым лишили и шанса на какое-либо движение. Истёкши кровью, по истечении срока действия фрукта линчи я умер. Должно быть, из-за погодных факторов земля размякла, и мой труп провалился в озеро. А может, всему виной влияние духа горы. Досконально мне не известно. Но что незыблемо: очнулся я, сидя на покрытой льдом и ликорисами водной глади, — Сюань Су обозначил. — Думаю, этого достаточно. Про местоположение озера можешь не спрашивать. Всё равно только я один — его хозяин. Никто и ничто без моего ведома туда не пройдёт. И Непревзойдённым не станет.              Хуа Чэн понятливо кивнул, мазнув взглядом растёкшийся по кушетке хвост. Сюань Су буквально кожей почувствовал, что тот хотел бы касательно него что-то спросить. Если честно, лис даже ожидал, что тот задаст вопрос: когда кого-то волновали его чувства по этому поводу? Однако… Хуа Чэн не стал. Чем несколько удивил лиса.              Боковым зрением Сюань Су увидел, что Черновод также заметил его хвост. Что было примечательно: «сестричка» заставила того слегка приободриться и чуть отклониться в сторону, чтобы как следует увидеть. Подобное внимание к лисьему признаку несколько смутило Сюань Су, вследствие чего незамедлительно появилась глухая злость где-то в глубине груди. Зыркнув на хвост, он молча велел тому спрятаться под подол и оттуда не высовываться, а после Сюань Су поймал взор Черновода, что и не думал отнекиваться от своего интереса.              — С годами пытки ничуть не изменились, — отстранённо прокомментировал Черновод в конце концов и отвёл глаза, дабы не смущать хули-цзин больше положенного. — Только лишь ужесточились, — уголок его рта в странной эмоции скривился на миг. — Что и следовало ожидать от человеческой звериной натуры.              Сюань Су прошелестел:              — Это не входило в пыточный план, — посчитав, что он, впрочем, не обязан делиться большим количеством подробностей своей грязной смерти, лис потребовал у Чэнчжу, вернувшись к «игре». — Расскажи всё, что знаешь о хули-цзин.              — Что могу знать я? — вскинул брови Хуа Чэн, прислонив мимоходом два пальца к виску. — Я не лис. А опыт общения с хули-цзин у меня донельзя скудный. Ранее встречались мной только слабенькие духи, обладавшие максимум двумя хвостами. Раза три от силы. Может, даже меньше. Так как с ними доселе никаких камней преткновения у меня не было, я не слишком вникал в их природу. Во всяком случае, не больше положенного. Сколько любопытства хватило, столько и узнал — притом из бумажных источников. Насколько информация актуальна, мне неведомо. Не думаю, что общеизвестные сухие факты будут тебе полезны. Полагаю, — он лениво отклонил в его сторону палец свободной руки. — Ты можешь рассказать куда больше.              — Навряд ли, — похолодел голос Сюань Су ещё сильнее, чем уже был. — Не считаю нужным просвещать тебя касательно лисьей сути. Это не относится к делу, — он призадумался на мгновение. — Раз уж ты отклоняешь мой вопрос, задам иной: почему Небожители не дадут мне покоя? Разве им не лучше лишний раз не дёргать меня?              — Если бы ты и впрямь был тише воды, ниже травы, — тягучим тоном принялся отвечать Хуа Чэн, расслабленно отняв пальцы от виска и подперев голову кулаком руки, упёршейся в подлокотник кушетки. — То ты бы не стал Богом Небытия или же Повелителем Мёртвых, о котором донельзя быстро разбежалась молва по Поднебесной. Сам твой статус Непревзойдённого… напрягает. Скажу честно. Небожителем надобно убедиться, что ты не учинишь хаоса. Будешь сидеть себе тихо, мирно в своей норе и никого не трогать — и Боги про тебя быстро забудут, пусть и будут в некоторой степени тревожно поглядывать в твою сторону время от времени.              — В таком случае почему они меня трогают? — сузил глаза Сюань Су, невольно загудев. Он замолчал, пытаясь умерить своё негодование, дабы заглушить лисье шипение, но не преуспел.              «Что ж за блядство-то! — выругался он. — Сколько жил в Среднем Мире, проблем с этим не было. Как в Нижний Мир сунулся, так и косяки посыпались один за другим! Что ж тебе неймётся-то?! Лис! Умолкни! Хватит шипеть!».              А следом подумал:              «Ну и какая разница, что я шиплю? Всё-таки лис. А это известно всем. Вдобавок… Тут каких только демонов нет. Мало ли что я делаю и как реагирую. В конце концов, зачем стыдиться собственной сути? Смущаться её? Я же вроде как решил, что принимаю себя таким, какой я есть. Даже… С негодующим животным шипением и кружащими хвостами».              — Не гуди, Сусу, — тем временем рассмеялся Хуа Чэн. — Солдаты Генерала Пэя заявились к тебе на порог не потому, что ты был Непревзойдённым, а больше из праздного любопытства и скуки. Для них ты был лишь демоном — свирепым, — что зазнался настолько, что посмел через смертных возводить себе храмы. Подвыпили, воспользовались тем, что и самому Генералу стало интересно, что за Бог Небытия тут появился. Отправил тот их на расследование, а оказалось… Что далеко не свирепый тут. А самый настоящий Бог, пусть и Павший.              — И поделом, — буркнул Сюань Су.              Хуа Чэн пожал плечами:              — Не спорю. Я точно так же, как и ты, не слишком жалую Небожителей, — он покосился на Черновода и словно возжелал что-то сказать, но промолчал. — Короче говоря, не появись слухи о твоей Божественности, никто бы тебя и не трогал. Сейчас они с тебя не слезут, потому что количество твоих святилищ только лишь продолжает расти. В отличие от Богов Литературы и Войны, Повелитель Мёртвых такой один. Даже если молитвы твоих последователей будут тщетны, они из-за всех сил будут стараться удержать тебя на «Божественном Пьедестале» из жажды твёрдо знать, что их душа получит достойную следующую жизнь и что будет кому в случае чего о них позаботиться.              Сюань Су приоткрыл было рот, чтобы сострить, но оборвал свой едкий порыв на корню, потому как лисье восприятие заметило кое-что весьма любопытное.              Доселе бывший исключительно равнодушным по отношению к их беседе Черновод внезапно как будто бы проснулся. В глазах — таких бездонных и блеклых — появился намёк на искорку интереса, а эмоциональная аура блеснула, словно отреагировав на какую-то из частей монолога Хуа Чэна. Он приподнял голову и взгляд, став водить палочками по фарфору медленнее, чем до этого. Сюань Су буквально кожей ощутил, как тот прислушался.              — Небожители боятся твоего растущего могущества, — продолжал тем временем достаточно полно отвечать на поставленный вопрос Хуа Чэн: должно быть, надеялся, что это поможет Сюань Су сделаться более откровенным и сговорчивым. — Уничтожь ты все свои храмы разом или пресеки восхваление твоего имени смертным народом, Небожители поуспокоились бы. Возможно, даже забыли бы о тебе, пообещай им ты через сторонних лиц, что больше не будешь совершать убийств. Конфликт с Непревзойдённым Князем Демонов не нужен никому. Даже Генералу Пэю, чьих солдат ты убил. Они предпочтут замять дело и заткнуть рты негодующим борцам за справедливость, позволив тебе уйти с миром, лишь бы ты не представлял для них угрозы, — Хуа Чэн резюмировал. — Но, пока твои святилища лишь растут, а Бог Небытия всё прочнее и прочнее закрепляется в разумах верующих, этого не случится, и Небожители продолжат тебе надоедать. Если ты, конечно, не поставишь их на место ответной угрозой и не уничтожишь храмы несогласных.              — Ясно, — чуть помедлив, цокнул Сюань Су, решив впоследствии обдумать сей момент получше. — Задавай свой вопрос.              Хуа Чэн помолчал, тщательно обдумывая формулировку:              — Ты правда спас те души из Небытия? Правда подарил им шанс на перерождение? Или это не больше чем безосновательная болтовня доверчивых дураков?              — Истина.              — Не расскажешь подробнее? — усмехнулся Хуа Чэн, в чьём взгляде блеснула искра неподдельного интереса. — Всё-таки я тоже дух, — он указал подбородком на севшего более прямо Черновода. — Он тоже. Мы демоны, но никогда и близко не работали с… «той» стороной. Это весьма любопытно. Круг перерождений, Небытие — эта часть бытия представляется донельзя интересной. Хотелось бы послушать побольше.              Сюань Су безжалостно отбрил:              — Это уже следующий вопрос.              — Вот ты лис, — разочарованно цокнул Хуа Чэн, но наседать, ожидаемо, не стал.              — Он самый, — с лёгкостью парировал Сюань Су. — Ты уж десять веков как демон. Каково это… быть им? Может, то, что знаю я, — заблуждение? Может, я путаю реальность с ложью? — он пояснил свой интерес. — Я на протяжении трёх лет выдавал себя за человека. Искренне считал, что ничего, кроме приобретённых сил, во мне не изменилось. Мне… Не хотелось признавать, что теперь я самый настоящий демон и что всё — буквально всё — отныне не так. Я считал себя человеком. И играл его роль. Существовал подле живых как и прежде, и потому сейчас мне тяжело понять, кто я и что я на самом деле. Что в действительности чувствую. Мне интересно знать: как видите мир с позиции порождения тьмы вы? Как ощущаете его? Что есть норма, а что — нет?              Хуа Чэн отнёсся к вопросу с должной серьёзностью и никоим образом его не высмеял, несмотря на то что Сюань Су по какой-то причине подсознательно ожидал от него это. Едва ненаигранные раздумья по теме промелькнули в эмоциональной ауре, лис незаметно расправил плечи, расслабившись. Огрызаться не хотелось, равно как и доказывать, почему для него это было важно. Сюань Су всего-навсего надоело догадываться: какая из его реакций на этот мир была истинна, а какая продиктована привычкой играть человека? Что ему следовало ожидать от своей сути? Хотелось… Наконец-то понять и расставить все точки в конце предложений вместо осточертевших тягостных многоточий.              — В принципе, не слишком-то всё и переменилось после моей смерти, — медленно произнёс Хуа Чэн, глядя при этом в никуда. Взгляд его рассеялся, словно он пребывал за множество ли отсюда. Словно вспоминал свои первые дни на стезе бессмертия и старался детально передать все те ощущения, что обуревали его. — Я всё так же знал, что холодно, что тепло. Я всё так же чувствовал радость и грусть, — он поднял ладонь свободней руки на уровень груди и рассеянно оглядел её. — Ранения не стали приятны или же равнодушны. Так что демоны не бесчувственны, как многие предполагают. Им тоже бывает больно — как морально, так и физически, — несмотря на то что они мертвецы. Я всё так же мог и могу наслаждаться пищей, питьём. Получать удовольствие от сна. Да, теперь я могу без всего этого обходиться, на протяжении долгого времени не знать усталости. Но и безразличным к всему тому, что было столь необходимо при жизни, не стал.              Сюань Су промычал что-то нечленораздельное в ответ и замолчал, уронив глаза в ладони, лежащие на бёдрах.              «Значит, демоны могут чувствовать боль. Температуру, — он задался вопросом. — А почему же я не могу? Хуа Чэн тоже Князь Демонов. Такой же сильный, как и я. В таком случае почему он способен распознавать холод и жар, чувствовать боль и радость, а я — нет? Неужели… Всё связано с моей смертью в пытках? Я думал, что стал всего-навсего менее эмоционален, чем раньше…».              Очнулся Сюань Су тогда, когда перед ним поставили поражающее своей величиной блюдо с горой тофу. Он встрепенулся, враждебно уставившись на девиц, что тотчас испуганно отпрянули. Хуа Чэн тем временем усмехнулся:              — Не пугайся ты так девочек, Сусу. Они тебя не обидят и не съедят.              — Иди на хер.              — Как грубо, — прицокнул Хуа Чэн. — А я, между прочим, так старался... Велел подать тебе тофу. Как обещал, принёс тысячу сосудов вина. А ты вот так.              Сюань Су зачем-то заморгал и оглянулся через плечо. В самом деле: сосуды стояли на своих местах позади него, угнездившись друг на друге. Исполинская стопка из вина возвышалась над головой Сюань Су, сражая наповал его яро любящую при жизни алкоголь душу. Вспомнив себя в юности, Сюань Су подумал, что прежний он пришёл бы в неописуемый восторг от таковой картины. Вот только… Нынешний он… Почему-то не испытал ничего. Куда больший интерес представлял тофу, от которого доносился манящий аромат. А спиртное представилось не больше чем приятным бонусом, от которого с лёгкостью можно было отказаться.              — Что, не понравился мой вкус, Сусу? Что-то не вижу восторга на твоём лице.              — Понравился, — сухо отозвался Сюань Су и отвернулся. — Просто я… — он тряхнул головой. — Забудь. Мои личные причуды, — когда стало понятно, что Хуа Чэн не отстанет, лис оказался вынужден добавить. — При жизни я был ярым любителем алкоголя. Когда нас отправили на обучение в весьма занудный орден заклинателей, в котором был запрещено распитие спиртного, я всё равно находил способ усладить свою душу вином. Никак не мог отказаться от него и подождать год, чтобы уже дома преспокойно пить и не получать за это бесконечные нагоняи. А сейчас… Мне вдруг оказалось всё равно. Прежний я прыгал бы до потолка, получив такой подарок. Не скрою: я доселе думал, что вино по-прежнему является моей слабостью.              — Вот только сейчас ты убедился, что это не так? — наводящим тоном спросил Хуа Чэн, лениво откупорив один из своих сосудов и налив в чарку красного вина, от которого Сюань Су словно почудился привкус свежей крови.              Хули-цзин вместо ответа вслух всего-навсего кивнул и нерешительно посмотрел на тарелку с тофу, не зная, стоит ли доверять Хуа Чэну настолько, чтобы принять от него пищу. Всё-таки… Подобные щедрости чреваты несравнимо великой платой — это он знал хорошо.              «Даже если он и лелеет какие-то не такие намерения, — успокоил себя трезвым голосом Сюань Су, параллельно заметив, как Черновод без каких-либо сомнений с упоением принялся поедать внушительную пиалу свежих пельменей. — То он не причинит мне вред. Я сильный. Такой же сильный, как и он. Хуа Чэн… Даже если тысячу раз солгал… Равный мне. Я смогу дать ему отпор. Смогу. Ничего «такого» более ни за что не повторится».              — Сусу, — Сюань Су перевёл кукольный взгляд исподлобья на смотрящего на него в упор Хуа Чэна, что вяло попивал вино, покачивая чарку раз через раз в своей руке. — Такой недоверчивый, что прямо ужас, — не став дожидаться, пока лис как-либо возразит, он легко взял палочки в руки, легко перегнулся через стол и играючи подцепил лежащий сверху кусок тофу, а затем отправил его себе в рот. — Не отравлено. Ешь, — небрежно бросил он, прожевав, и развалился на кушетке, с превеликой долей сытости поедая добросовестно начищенный слугами гранат.              Сюань Су оторопело окаменел.              «Он… Доказал, что не отравлено? И никаких других негативно влияющих на процессы жизнедеятельности примесей нет? Сколько беспокойств о предполагаемом враге. Хуа Чэн не может знать наверняка, что когда-нибудь мы не сойдёмся в очередном поединке. Вдобавок как минимум сегодня в начале встречи он достаточно чётко обозначил своё отношение ко мне. Подобная забота неуместна. Что Хуа Чэн замышляет? Неужто несколько успокоился, ответив на какие-то свои вопросы в обход моего внимания? Или, напротив, сглаживает углы, чтобы ослабить мою бдительность и выиграть время для нанесения удара?».              Дабы не слишком уж смущать хозяина владений, Сюань Су несмело принялся за еду, дополнительно рассудив, что если бы Хуа Чэн желал причинить ему вред, то уже сделал бы это. Вдобавок он почувствовал бы угрозу. Непременно почувствовал бы. Каким бы сильным Хуа Чэн ни был, а скрыть от него намёк на ложь у него не вышло бы в любом случае. Всё же против эмпатии хули-цзин трудно выстоять.              — Предлагаю продолжить обсуждение после небольшого перерыва, — протянул вальяжно Хуа Чэн, по-хозяйски собрав при помощи духовной ци разбросанные по столу карты. Начав их неспешно тасовать, он склонил голову набок, лукаво прищурившись. — Насколько мне известно, лисы – те ещё подлецы. Но это, как по мне, не всегда минус. Как насчёт того, чтобы поиграть «дурака»? — предложил он. — Интересно мне, насколько хорош может быть хули-цзин в этой игре. И насколько может быть хорош в этой игре Сюань Су, — уточнил Хуа Чэн, памятуя о чужой поправке «я в первую очередь я». — За едой и игрой куда легче найти общий язык. Мы собрались здесь главным образом для того, чтобы это сделать.              Черновод подал голос, проскрипев:              — Раздавай, — и отодвинул от себя уже пустую тарелку. Сюань Су в своей манере изумился аппетиту демона. Хуа Чэн же прыснул со смеху:              — Чувствую в твоём голосе смирение, — он махнул рукой. — Сегодня без ставок. Возрадуйся.              Казалось, это известие нисколько Черновода не обрадовало, потому как его тон так и остался исключительно медленным и бесцветным, сухим:              — Как здорово.              «Ничего себе, — тем временем восхищался Сюань Су тофу. — Хороший. Тут ещё и соусом каким-то полили, орешками посыпали… Ну, Чэнчжу, знаешь, чем лиса задобрить, — отправив в рот новый кусок куда более бодро, чем в самом начале трапезы, он рассудил. — Ладно. Всё, что мог, я пообещал. В противном случае мне не могут что-либо предъявить. Буду наслаждаться дарами и любезностями, пока дают. Ежели и захотят стребовать плату, то напорются на мой клинок. Что обещано, то и даровано. А что не обещано, так и нечего просить. Справедливо? Справедливо».              — Хорошо, — согласился Сюань Су на игру, тотчас принимая в свои руки шесть стартовых карт. — Будучи человеком, я частенько в «дурака» играл. Так что не думай, Чэнчжу, что я совсем уж лёгкая добыча. В сухую не проиграю.              Хуа Чэн азартно блеснул глазом, вынимая из колоды козырную масть и бросая игральную кость, дабы определить того, кто сделает первый ход:              — Вот и посмотрим… — мурлыкнул он, предложив Сюань Су кубик.

***

             Игра невольно затянулась. Сюань Су совсем потерял счёт времени, окунувшись в азартные партии. Ему не было ведомо: на то ли был расчёт или же нет. Лис склонялся к тому, что всё же нет, потому как сам Хуа Чэн, познавший неприятный вкус поражения, бросался в бой похлеще него.              Об обсуждении важных тем они дружно позабыли, негласно решив, что всё узнается со временем, по мере поступления проблем. Всё самое главное разъяснили — и ладно. У Сюань Су, вообще, постепенно начинало складываться впечатление, что «насущные разговоры» являлись лишь поводом для того, чтобы пригласить его в Призрачный Город для должного знакомства в неформальной и лёгкой обстановке. Впрочем, он был не то чтобы против. Играть в карты с демонами, пить и есть с ними за одним столом и время от времени обмениваться колкостями ему неожиданно понравилось.              На периферии слышались горестные вскрики и радостные возгласы, что периодически друг друга сменяли. Несмотря на то что явно минуло уж очень много часов, игорный дом свою работу не прекратил и на миг. Демоны, словно чувствуя распалившийся азарт своего Градоначальника, силились идти с ним нога в ногу, бросаясь в омут сумасшедших ставок с головой. Липкий гогот, подначивания всё увеличивали и увеличивали свою громкость. Казалось, череп в скором времени намеревался лопнуть от подобных частот!              Демоны разбушевались не на шутку.              — Туз! — сбросил Сюань Су последнюю свою карту и по-лисьи неестественно широко победно оскалился. — Ну что? Кажется, кто-то всё же поиграл, несмотря на свои бравые слова.              Хуа Чэн заметно помрачнел, насупившись:              — Наверняка ты припрятал у себя в рукавах парочку лишних карт, — он требовательно наставил на него палец и едва ли не приказал. — Живо выворачивай карманы!              Сюань Су задрал нос и надменно подбоченился, небрежно откинув ладонью в сторону ехидно насмехающийся над Хуа Чэном хвост:              — Ещё чего! Это всё, что ты можешь мне сказать? — он язвительно пропел. — Какая жалость. Обвиняешь меня во лжи за неимением иных вариантов… До чего же низко.              Черновод, в чьём владении наблюдался целый веер из карт — почти что вся колода, — смерил обоих спорщиков бесцветным взглядом, тактично промолчав об их честности: у одного аура удачи, а у другого лисьи чары, что против воли напускали на разум соперников дурман — попробуй тут победи! Вместо того, чтобы горланить о несправедливости и вклиниваться в перебранку, он поспешил притронуться к новой тарелке добротно смазанных соусом пельменей и хотя бы так порадовать свою душу.              — Чёрт с тобой, — фыркнул в конце концов Хуа Чэн, сбросив свои оставшиеся две карты на стол, и взмахнул рукой, признав сокрушительное поражение. — С тобой спорить — себе дороже. Вы, молодые лисы, высасываете все жизненные силы. Прямо-таки энергетические вампиры.              Сюань Су заносчиво закатил глаза и деловито заметил:              — Это вы, старые призраки, настолько привыкли побеждать, что мысль о поражении выводит из себя. Какая жалость и печаль!              — На первый раз, так и быть, оставляю победу за тобой, — с видимым сожалением признал Хуа Чэн. — Но в следующий раз я тебя так просто не отпущу.              — Ага, — отмахнулся от него Сюань Су, поднявшись. — Я тебе прямо-таки верю, — сложив ручную печать и выудив из запястья пустую карту, используемую им для хранения пожитков, он спрятал туда приобретённые сосуды с вином, мурлыкая себе некий мотив под нос.              — Какие любопытные карточки, — заблестевшим интересом голосом протянул Хуа Чэн, также встав со своего места. — Я ещё в прошлый раз обратил на них внимание.              Сюань Су, догадываясь, что у него спрашивают о сути их работы, решил оставить её в секрете — по крайней мере, до поры, до времени — и напустил облако интриги:              — Вот победишь меня в следующий раз, тогда и расскажу, что же это за карточки.              — Как выиграю тебя в следующий раз, так сразу же и спрошу об этом, — в тон ему парировал Хуа Чэн, отодвигая занавесь в сторону и являя их глазам полнейший хаос. Вещи летали из одного угла комнаты в другой из-за несдержанных реакций демонов. Повсеместно виднелись толпы, что скандировали, надеясь на выигрыш игрока, за которого болела их тёмная душа, отчего шум создавался невыносимый. Хуа Чэн устало поморщился. — Увлеклись мы, похоже, — выйдя на свет, он наполненным духовной энергией голосом громогласно велел. — Тихо.              Пусть и кратким был приказ, его хватило, чтобы каждое из порождений тьмы окаменело не в силах пошевелиться. Нежить вытянулась по струнке, понурив головы, и пристыженно притихла.              — Что за шум? Забыли, где находитесь? — грозно бранил своих подчинённых Искатель Цветов под Кровавым Дождём. — Позорище!              — Простите, Градоначальник… — заблеяли было духи, жаждая оправдаться, прежде чем Хуа Чэн сурово покосился в их сторону, заставив окончательно прикусить свои языки. Сюань Су наблюдал за всем этим бедламом с долей притуплённых любопытства и насмешки, прекрасно зная, что Хуа Чэн и так был несколько сердит из-за финальной партии, оставившей его в итоге в дураках, а тут ещё и беспорядки.              — Я провожу Сюань Су за пределы города, — вдруг произнёс практически всю их посиделку молчавший Черновод, вследствие чего Сюань Су несколько испугался от неожиданности, когда тот всё же заговорил.              Хули-цзин хотел было возразить, сказав, что не маленький ребёнок и в сопровождении не нуждается, но очень быстро понял, что у Черновода был к нему личный разговор, и потому из слабого интереса противиться не стал.              Хуа Чэн, бегло глянув на них, кивнул:              — Спасибо, — он качнул рукой, как бы попрощавшись, и сердито двинулся вниз по лестнице, должно быть намереваясь выстегать всех дебоширов и тех, в чьи обязанности входило наблюдение за порядком в игорном доме. — Ещё свидимся. Если что, приходите в любое время. Игры всё ещё в силе.              Сюань Су холодно оскалился, пошутив:              — Зря ты так предлагаешь. Я ж у тебя здесь пропишусь: тепло и кормят, и досуг организовывают. Хули-цзин же — те ещё бесстыдники! Я ведь бессовестно воспользуюсь оказанной любезностью и всеми предлагаемыми благами. Как бы ни затошнило тебя от одного лишь вида моего лица!              — Предложение сделать из тебя варежки и воротник для гэгэ также всё ещё в силе, — певуче проговорил напоследок Хуа Чэн и растворился во вконец стихшей толпе демонов. Как бы Сюань Су ни присматривался, увидеть Князя Демонов не получалось.              — Идём, — своим манерным тоном произнёс Черновод, одёрнув его от наблюдений и странно покосившись на него, и идеально выверенным шагом: не скорым, но и не слишком медленным направился к выходу, подразумевая, что Сюань Су последует за ним. Как бы ни хотелось лису из чистого бунтарства остаться на месте, он поспешил от демона чёрных вод не отстать: вероятно, свою роль играло лисье любопытство.              Они довольно скоро выбрались из игорного дома, миновали множество неспящих кварталов, всё так же горящих благодаря алым фонарям, и, несколько раз завернув, оказались на пустыре у некой горной расщелины. Слегка ещё слышались в отдалении звуки «преисподней», но с каждым шагом те всё заглушались и заглушались. Спустя какой-то чжан они и вовсе стихли — словно и не было позади того самого Призрачного Города из легенд. Сюань Су не сдержался и оглянулся, но ничего примечательного не заметил. Несмотря на то что высоты демонических жилищ несказанно поражали, их крыш видно не было, невзирая на низость той самой горной щели.              «В самом деле чары, — заключил Сюань Су. — В противном случае все могли бы отыскать без каких-либо затруднений ход к нему в дом. В каком-то смысле логично вот так прятать свой угол, — и покосился на всю их дорогу молчавшего Черновода. — Что же он задумал? Совсем скоро придётся прощаться да расходиться, а от него ни слова».       В безмолвии они добрались до развилки. Краем уха стали слышны переговоры деревенщин, что встречали раннее утро вместе с первыми криками петухов. Сюань Су, поняв, что теперь они были в Среднем Мире, моментально сменил облик на человеческий, дабы не выделяться. Лисья суть тотчас ощетинилась, но промолчала, пусть и мех свой недовольно распушила. Сюань Су и сам не был рад, но необходимость была превыше его желаний. К тому же, едва он доберётся до первого попавшегося сарая, ему удастся вернуться на постоялый двор к Юю и Чжуан, перед которыми скрываться не было нужды. Так что вполне реально было потерпеть несколько минут.              Сюань Су остановился у правого поворота, намереваясь лаконично попрощаться, но тишина вокруг вставшего в двух шагах от него Черновода таинственно загустела, что дало понять о готовящихся быть озвученными словах. Хули-цзин выгнул бровь, прямо на молчаливого демона взглянув и показав, что внимательно слушает.              — Значит, я верно понял, что ты догадался о моих намерениях, — спустя продолжительное затишье ровным голосом прошелестел Черновод. — Не буду ходить вокруг да около, хули-цзин. У меня к тебе просьба.              — Вот как, — холодно отозвался Сюань Су. — Чем же могу помочь именно я? Тем более ты сам Непревзойдённый Князь Демонов, что гораздо старше меня.              — Возраст ничего не решает, — ничуть не оскорбившись и не отыскав в словах Сюань Су двойного дна, произнёс демон. — Каждый хорош в чём-то своём. Тебе подвластна та область, в которой я — да и прочая нежить, — словно слепой котёнок.              Сюань Су внезапно решился на честный комментарий:              — Удивительно. Чэнчжу весь пыхтит, если попытаться пошутить касательно его незнания, и старательно старается своё упущение исправить. Ты же спокойно со своими пробелами соглашаешься. Почему же?              Черновод помедлил с ответом: должно быть, в его желаниях превалировало намерение как можно скорее уладить дела и насущное, а после вернуться в своё убежище, не потратив при этом и секунды на пустую болтовню. Однако понимание того, что лис не будет сговорчив, если не дать того, что он хочет, пересилило, и потому Черновод максимально лаконично пояснил:              — При жизни я был учёным. Для того, кто посвятил жизнь науке, нормально признавать свою глупость. У каждого своя ниша. Неразумно кричать о своём умении занять всякую.              Сюань Су воспылал слабым интересом:              — Учёный… — прокатил он это слово на языке и уважительно кивнул. — Достойное дело.              — Спасибо, — сухо поблагодарил Черновод. — Так, что же?              — Смотря что ты хочешь попросить, — вкрадчиво склонил голову набок лис, пытливо всмотревшись косым взором в пепельное лицо Черновода, что и не думал о том, чтобы становиться похожим на человека.              Неубранные демонические признаки в серебряном свете луны и на фоне глуши смотрелись жутко, но не менее устрашающим был пронизывающий взор Сюань Су. Тот, благодаря всё сильнее разгорающемуся в нём любопытству, становился самым что ни на есть лукавым духом-злодеем, могущим переиначить каждое твоё слово и использовать его против тебя же.              — Как Хуа Чэн упомянул, ты спас из Небытия души людей. В народе говорят, что те, кто умер на горе Луаньцзан, — её вечные узники, обречённые не познать перерождения. Но ты… смог и подарил им этот шанс.              — Так понимаю, — наводящим тоном протянул Сюань Су. — Ты хочешь попросить меня отыскать кого-то в Небытии?              — Души Небожителей не могут переродиться, — вдруг выпалил Черновод. Его эмоциональная аура дрогнула, равно как и голос между строк. Сюань Су прищурился, уловив запахи чужих слабости и отчаянного предвкушения, которое появлялось с первым намёком на возрождение давно схоронённой надежды. Что-то жестокое в Сюань Су возжелало цепко схватить когтями кровоточащую рану и рвануть, пустив более страшные трещины по телу, чтобы та ни за что не зажила; чтобы было больнее. Но лис тем не менее попытался рассуждать трезво и задвинуть свои животные пристрастия на второй план.              — Почему? — спросил Сюань Су, искренне недопонимая, а после вспомнил и самостоятельно ответил на свой вопрос.              «Я же тоже Небожитель. Пусть и павший. Когда я пытался уничтожить свой прах, то попал в забвение».              — Таков порядок, — тем временем объяснил Черновод, ступив на шаг ближе к нему, и уронил глаза, тщательно подбирая слова. — Один человек… Небожитель… Умер. Я хочу попросить тебя позволить его душе переродиться. Ты сможешь… сделать это?              «Он хочет, чтобы я вытащил душу из забвения? — сухо оторопел Сюань Су и едко хмыкнул про себя. — Как? Это глупость. За гранью возможного».              — Каков интерес демона в помощи Небожителю?              — Для чего тебе знать? — глухо огрызнулся Черновод.              — Хочется понимать ради чего буду стараться, — холодно отбил колкую фразу Сюань Су.              Глаза Черновода слегка загорелись:              — Так ты сможешь? — больше подтвердил он, нежели спросил.              Сюань Су захотел было язвительно ответить, что ничего такого не подразумевал, но слово, которое в итоге слетело с его языка кардинально отличалось от задуманной им реплики:              — Да.              «Что я несу? — глухо ужаснулся Сюань Су. — Какое «да»?! Из забвения я выбрался только потому, что прах имеется. Якорь. А сейчас же у меня даже этот самый якорь отобрали! При всём своём желании мне в забвение не попасть. Воды Небытия мне тут не помощники. Да и вдобавок каким боком мне вынести оттуда целую душу?! Насколько я помню, в забвении ты не осознаёшь даже себя. Что уж говорить о поиске какой-то сторонней души!».              — Чего ты желаешь взамен?              Сюань Су незаинтересованно выгнул бровь:              — Почему ты считаешь, что мне что-то от тебя нужно? — он дёрнул уголком рта в пренебрежении. — Мне ничего не надо.              Черновод чуть вытянул лицо в искреннем недоумении:              — Но…              — Да? — поднял и вторую бровь Сюань Су. — Не тяни моё время и не прерывайся без надобности.              — Всем что-то нужно. И просьбы не исполняют просто так. Тем более демоны. Я понимаю, на что иду и что прошу. Это время и усилия, — Черновод поджал пальцы. — Хуа Чэну я должен немалую сумму денег. Причём уже много лет. Долг уменьшается, но всё по-прежнему весьма печально. Так что не думай, будто я сбегу или доставлю хлопот, не возжелав платить по счетам, — Черновод заверил. — Помоги душе этого Небожителя переродиться и проси что угодно.              Сюань Су цепко сощурился:              — Насколько же тебе важен этот почивший Бог, раз ты идёшь на такое. Прямо-таки что угодно... Неплохо развязывает мне руки, знаешь ли, — он фыркнул. — Но тем не менее. Я своим словам верен. И если сделаю, то за «так», — лис повернулся к Черноводу спиной, словно собравшись уходить, и похолодевшим тоном бросил. — Помогу чем смогу, но ничего не обещаю.              — Спасибо, — после затянувшегося молчания прошептал Черновод.              — Кого ты ищешь? — скривил Сюань Су линию рта. — Мне же нужно знать, чью душу я буду вылавливать из великого вороха прочих.              Черновод помедлил и выдавил:              — Повелитель Ветра Ши Цинсюань.              — Тёзок нет? — со знанием дела спросил Сюань Су, про себя гадая над тем, что же именно он творил. Черновод тем временем кратко ответил на вопрос, мол, нет. — Как с тобой связаться?              — По духовной сети общения.              — Что ещё за сеть такая?              Со стороны демона повеяло недоумением, что совсем скоро сменилось пониманием:              — Благодаря ей можно беседовать на расстоянии, если знаешь пароль. У каждого Небожителя есть личная сеть со своей уникальной кодовой фразой. Впоследствии и у нас с Хуа Чэном такие появились.              Сюань Су покивал, без труда поняв, каким именно образом эта самая сеть у демонов «появилась» — умыкнули.              — Мой пароль таков, — произнёс Черновод и направил в сторону Сюань Су ведомый его духовными силами листок с выведенными на нём словами. — Написал на случай, если ненароком забудешь.              Пробежавшись глазами по лаконичному тексту, Сюань Су вновь кивнул, мол, ясно.              «С учётом того, что я планирую каким-то образом сунуться в забвение, мне эта запись очень даже пригодится. На память мою рассчитывать никак нельзя».              — Произнеси пароль три раза и сможешь связаться со мной, — Черновод выдержал паузу, прежде чем снова тихо поблагодарить на прощание. — Ещё раз спасибо, — и растворился в темноте, словно его тут и не было никогда.              Сюань Су рассеянно побегал глазами по небу, постепенно окрашивающемуся мазками наконец проснувшегося солнца, и проводил в последний путь лучистые точки звёзд. После, пробуравив взглядом зажатый между пальцами листок, он сложил его вдвое и спрятал в запястье подле карт.              «Дурная голова ногам покоя не даёт, — досадливо проскрипел он, прогулочным шагом двинувшись в сторону ближайшей деревни, до которой, как лис примерно прикидывал, было несколько ли пути. — В самом деле. И что же мне не сиделось? Со своими бы бедами разобраться. А тут… Помогать кому-то. Причём с чем!.. Достать душу Бога из самого забвения. Немыслимо. Будь это обычный человек, всё было бы гораздо проще. Но… Небожитель… Забвение… Как будто бы задачка обречена оказаться нерешённой, — Сюань Су чуть отклонился в сторону: к раскидистым елям и соснам, под пушистыми ветками которых можно было отыскать прохладу и тень. — Однако я уже пообещал. И потому обязан данное слово сдержать. Тем более что Черновод… В самом деле жаждет помочь этому Небожителю. Он ему был дорог, судя по чувствам, что захлестнули демона, — лис едко фыркнул. — Ничему-то меня жизнь не учит. Сколько бы ни было примеров, а я всё равно лезу, куда не надо. Помогать… Себе-то помочь не могу, зато другим на выручку рвусь. Дурень».              Но тем не менее… Как бы ни ругал себя за опрометчивость, недальновидность и длинный глупый язык Сюань Су, что-то внутри него не давало ему просто так отпустить чужую боль. Вероятно, всё дело было в его глубокой эмпатии, что обострилась и помогла ему прочувствовать каждый оттенок тех ран, грызших душу демона на протяжении почти что двух сотен лет.              «В нём столько тихой боли, — думал Сюань Су, всё ближе и ближе подбираясь к людскому поселению. — Почти что два века существует с ней бок о бок… Да и к тому же… Есть много других у него ран, — лис вскинул взгляд и в некоторой степени сонливо проводил им улетевших в сторону ручья белоснежных лебедей. Гладкие перья птиц тепло блеснули в золотых лучах встающего солнца, озарившись как-то… по-особенному, иначе. Сюань Су против воли залюбовался ими: не потому, что лисья натура оголодала, а потому, что ему не было чуждо прекрасное. — Может, поэтому я всё же… не отказал? Потому что знаю, каково это – быть одиноким и страдающим?».              Возможно, он понимал, что чувствовал Черновод; возможно, увидел в нём, его боли отголоски самого себя, и потому попросту не смог отбрить что-то холодное, уничижительное в ответ и не попросил чего-либо взамен. Сюань Су понимал, что вполне мог бы нечто подобное учудить: всё же ему не чужда была непомерная и порой не слишком уместная жестокость. Однако в этот раз она смолчала, примяла свои хвосты, оставшись во тьме наблюдать со стороны за развитием событий.              Сюань Су знал, что мог о своём решении пожалеть. Также он предполагал, что его лёгкое согласие на такую рискованную авантюру было завязано на глупой надежде на то, что что-то пойдёт не так и забвение в очередной раз поглотит его. Осознавая вероятность такового своего мотива, Сюань Су — главная часть него — желал тотчас отменить всё, сослаться на недостижимость просьбы, сказать, что не может Небожитель покинуть забвение — ни за что на свете! — и преспокойно затаиться где-нибудь на краю Поднебесной, позорно скрыв свою мордочку под теплом девяти хвостов.              Мог бы он так поступить? Мог. Но не станет. Сюань Су, пусть и думал о побеге и трусливом отступлении, понимал, что ни за что не бросит демона наедине с его тихим горем, о котором — хули-цзин знал наверняка — тот даже сам не подозревал.              «Ему есть ради кого отдать всё и даже больше. Это многого стоит. Хотя бы по этой причине, я должен попытаться. Порыв тоже ценен. Надеюсь, что Черновод также понимает это».              Решив не откладывать на потом, Сюань Су, юрко пролезши к одинокому сарайчику на окраине деревни, воспользовался картой и неспешно выплыл из некоего здания в Илине. Хули-цзин не понял, куда его занесло, ведь загадывал гору Луаньцзан. Оглянувшись и покрутившись вокруг собственной оси на одинокой такой знакомой улице, Сюань Су на мгновение потерялся, осознав, где же он всё-таки оказался благодаря наводке карты.              А вышел он из ворот собственного святилища, что стало только краше за последние месяцы. Горожане не врали — в самом деле позвали лучшего мастера, который смог придать чертам статуи надлежащий вид. Сюань Су замер на верхней ступеньке крыльца, никак не понимая толком, что же в сие мгновение захватило его: какой-то эфемерный фактор, мнимая мысль, смысл которой был настолько велик, что даже не нуждающийся в воздухе был обречён задохнуться и заснуть навеки.              «Бог Небытия… — прошептал про себя Сюань Су, обратившись к запечатлённому в камне образу как к кому-то стороннему, но ни в коем случае не как к самому себе. Стоило ему это сделать, Куйсун в груди как-то по-особенному завибрировал и заелозил на месте, словно о чём-то воскликнув или с чем-то согласившись. — Бог… Повелитель Мёртвых…», — позабыв о своём намерении тотчас рвануть в объятия Небытия, Сюань Су, медленно, крадучись ступая, приблизился вплотную к статуе, миновав алтарь, полнящийся вкусно пахнущими дарами и благовониями.              Едва собственная статуя оказалась непомерно близко, его затопило до боли приятное тепло. Сюань Су с силой зажмурился и скривился так, словно случилось что-то нестерпимо ужасное. Он мигом съёжился всем телом, будто приготовившись к жестокому смертельному удару прямо в грудь, затаился. И далеко не сразу расслабился. В конце концов его тело всё же размякло, растеклось, разомлело; закоченелые мышцы расправились, придав позе умиротворения и уютного покоя. Словно божественная аура статуи вмиг смогла забрать все его страхи, отогрела его и разбила корку льда, вследствие чего – Сюань Су знал наверняка – ему впоследствии удастся воспринимать гуляющий на улице и повсеместно холод куда острее, ведь ему будет с чем сравнить.              «Так вот… что это такое: исполнять просьбы людей и спасать… — догадался Сюань Су. — Эти благовония… Они так греют… Благодарят те, кто в меня верят, за протянутую в нужный час руку помощи… Так вот что значит быть благодетелем…».       

«Так вот что значит быть Богом…».