В ожидании тепла

***

В звоне клинков завывала печаль, В злобе моей крепчала мораль. Обрастала презреньем натура, Рождая во мне самодура.

Величие шёлка и нежность атласа, Шершавость сопящего в доме паласа — Разбалован властью и скормлен гордыне: Во мне нет меня уж впредь и отныне.

Когда-то во мне не взрастили вы Бога — Теперь не учите, не плачьте убого. Я восстану во сне у своего гроба Как демон, что счастлив намного:

Быть властелином, заклинать темноту, Проклинать те ярость и злую мольбу, Что взвывали когда-то решительно К небесам, муки любящим упоительно…

***

      Было всё так же уныло, равнодушно и безлико. Сюань Су, сослав на следующий же день в некоторое поселение Нин , располагавшееся неподалёку от Луаньцзан, Юя и Чжуан, дабы тех не затронули возможные последствия его импульсивных действий, с превеликой долей безразличия наблюдал за тем, как бесновала природа. Конечно же, в прямом смысле она с ума не сходила — всего-навсего в очередной раз лил безудержный дождь. Как он хорошо помнил, погода могла быть намного хуже — особенно если взять на рассмотрение бурю, которая сотрясла Небеса в день его смерти, — и потому в его глазах таковые слёзы «потолка» не вызывали в нём отклика — только лишь какое-то умиротворение.       Уже не желая прятаться от потенциальных гостей, Сюань Су выбрал себе иное место проживания, памятуя о чужой недалёкости и невнимательности. Оставив хижину и вернув ей её истинный облик, он перебрался в пещеру Фумо, дабы выглядеть, как истинный демон-лис. Хватило каких-то считанных часов, чтобы ему удалось обустроить всё под свой вкус: тепло и мухи не кусают — красота.       Теперь вместо двери имел место быть прозрачный защитный барьер, который не только удерживал внутри пещеры тепло, но и не давал протиснуться к нему в дом всем, кому не лень. К примеру, всяким Генералам.       Ожидая обещанных гостей, Сюань Су обустроил фэн-шуй своего жилища на манер человеческого, дабы совсем уж не выглядеть дикарём — в первую очередь, в глазах самого себя. Он привёл в божеский вид пытающийся смахивать на ложе булыжник и сделал из него полноценную кровать, опять-таки прибегнув к преобразованию при помощи демонических сил. В конце концов пещера стала выглядеть куда более приемлемо — даже мило, — пусть и не был всё равно слишком доволен Сюань Су: прошлое жилище нравилось ему намного больше. Впрочем, в его планах не было оставаться здесь на долгие времена. Теперь, когда прошлый дом себя по понятным причинам изжил, Сюань Су в очередной раз сменил вектор течения своего мнения и вознамерился отправиться к Юю и Чжуан, чтобы вместе с ними обосноваться в приличном постоялом дворе уже другого города — более населённого — и тихо-мирно коротать деньки. В пещере оставаться не было какого-либо желания, ибо, по мнению Сюань Су, здесь было слишком сыро, отчего лис уже начинал с упоением считать дни до момента, в котором Небеса обязаны были разверзнуться от «Божьего Гнева».       Тот в самом деле настал, но только не в такие кратчайшие сроки, как он ожидал. В его понимании, «Генерал Мингуан» обязан был нагрянуть к нему тем же вечером, полыхая от возмущения, но в итоге постучались к нему только спустя мучительно долгих четыре дня.       И далеко не один Генерал Мингуан.       Уши Сюань Су встали торчком, стоило раздаться одному тихому скованному вздоху у границ его владений: за теми — после отгремевшего случая — он весьма бдительно следил, и потому распознать о приходе «гостей» удалось не тогда, когда их кулаки таранили бы ворота его дома непосредственно, а несколько заранее. Разогнувшись, Сюань Су пристально вгляделся вдаль. Сидел он всё это время на входе в пещеру под навесом, поджимая колени к груди и обнимая их, и лениво наблюдая за течением капель, срывающихся с острозубых валунов. Теперь же внимание его приковалось к теплу четырёх человек, что целенаправленно двинулись вверх по тропе прямо в объятия тернистой рощи.              Будучи хозяином горы Луаньцзан, Сюань Су мог контролировать каждый здешний фэнь. Выяснилось это после скучающей проверки сказанного горным духом во время их последней встречи на просторах Небытия. Земля подчинялась Сюань Су беспрекословно. Горам по велению одной его мысли было по силам сомкнуться грозным кольцом вокруг его неприятелей, сменить своё положение или вовсе врасти в землю, спрятавшись ото всех. Леса, являясь в каком-то смысле олицетворением его дружелюбия и гостеприимства, могли спокойно пропустить сквозь себя гостей, а могли взвиться шипящими змеями и удавить своими корягами, лианами.              «Я звал только одного», — сухо подумал Сюань Су, но решил не препятствовать проходу остальных неизвестных личностей, потому как, по его мнению, терять ему было нечего. Ежели эти «боги» окажутся способны уничтожить его, то пусть будет так — бегать от врагов он не привык: сколько бы их там ни было. Ежели они не отличны от своих товарищей, то Сюань Су тем более не видел в них проблемы: он готов был всех разом умертвить. Даже если пришли по его душу исполинские полчища.              Хвосты не крутились, чувствуя его спокойно-воинственный настрой. Они лежали подле его ног, также вдыхая сырость и позволяя ей взъерошить мех во имя достижения наибольшей пушистости и воздушности.              Медленно сощурившись, Сюань Су расслабил руки, выпустив голени из своих объятий. Слабо откинувшись назад и придав позе фривольности и умиротворённости, он упёрся ладонями в камень, дабы не приходилось следить за тем, чтобы глупо не завалиться навзничь.              Так как он решил сразу вскрыть все карты и не прятать от гостей свою сущность с целью не тянуть кота за хвост, видок у него был весьма откровенный, ибо лисы не то чтобы терпели какой-либо вид стеснения — особенно в одежде. Редко когда можно было встретить хули-цзин, надевшую на себя множество слоёв ткани по доброй воле.              Смелые вырезы на бёдрах, открывавшие молочную кожу, первым делом бросались в глаза из-за своей возмутительной высоты. Глядя на них, можно было подумать, что подолу лучше бы лишний раз не задираться, но, помилуйте, Сюань Су был не настолько бесстыж — плотно прилегающие к телу шорты, сшитые в нужных местах с точно так же приталенным подолом и имеющие аналогичные вырезы, были созданы как раз-таки из-за его нежелания позволить разврату повысить свой градус.              Чернота юбки, скрывавшей всё то, что видеть было не положено, резко контрастировала с бледностью его тела, отчего цвета сильно увеличили свою яркость. Полностью нагие ноги, не имевшие на себе даже сапог, со всем наслаждением кружились в воздухе, ловя растопыренными веером пальцами дождь.              Рубашка без рукавов, бывшая не слишком свободной, но и не полностью обтягивающей его изгибы, давала возможность без капельки затруднений крутить руками во все четыре — и не четыре — стороны. Благодаря весьма открытому декольте, Сюань Су мог без лишних телодвижений позволять ветрам мягко продувать его грудь, остужая её ещё больше в нужные моменты или просто-напросто ублажая маленькие капризы внутреннего лиса.              Убранные в высокий хвост и украшенные золотыми заколками в виде вороньих перьев угольные волосы неприятно тянули голову. Боли они не доставляли, но всё же… Сюань Су за последние недели порядком отвык от наличия гуаня или шпилек в своих прядях. Он пристрастился ходить с распущенными волосами, и не то чтобы ему было от этого некомфортно.              Однако сейчас Сюань Су намеревался быть полностью готовым к очень даже возможной драке, и потому решил, что испытывать удачу лишний раз не стоит, и убрал волосы повыше, чтобы ничего не бросалось под руку. Уши, вынужденные в основном стоять высоко, а не лежать как обычно на затылке, порядком раздражались из-за невозможности как должно улечься на голову. Ему приходилось то и дело чесать их коготком, чтобы хотя бы на чуть-чуть унять докучающее напряжение.              «Интересно, насколько полно пересказал им события произошедшего Шуфэн? — невольно задумался Сюань Су, не отрывая по-прежнему глаз от рощи, в которой отчётливо пело четыре сердца. — Ауры этих ещё сильнее, чем у предыдущих дилетантов. Тёплые. Если поглотить их, десять лет покоя мне точно будут обеспечены».              Все те дни Сюань Су только и делал, что систематизировал всё то, что было им узнано. Как минимум он уделил время загадочному затишью в своей голове, которое воцарилось после кровавой бойни. Как бывший заклинатель, лис смог обосновать это тем, что свежая кровь смогла хоть сколько-то утолить его энергию обиды, что бередила его неустойчивую психику, а светлая энергия, поглощённая из духовных меридиан, только лишь упрочила эффект.              Покрутив ушами, Сюань Су рассеянно прислушался к тихим раз через раз исчезающим голосам, чьи разговоры стали ему полностью доступны, когда до выхода из рощи визитерам остался какой-то ли. Он поразмыслил над тем, почему он не мог слышать их слов раньше, и после, нащупав своими теневыми руками, обхватывающими каждый закуток горы, защитный барьер, понял, что дело было именно в нём: скрывали от него своё присутствие, свои невольные звуки неприятели.              Сюань Су фыркнул:              «Не шумят хотя бы. Молодцы. Те, как курицы, раскудахтались у меня прямо под окнами, а потом удивились, что я оказался разозлён, — по-лисьи сморщив кончик носа, он похолодевшим мысленным тоном протянул. — Надеюсь, эти будут умнее, — а также акцентировал. — И вежливее, — уголки губ невольно приподнялись вверх в слабом предвкушении чего-то крайне забавного и захватывающего дух. — В противном случае мирной беседы у нас не выйдет», — продолжая ничуть не тревожиться по поводу всё подступающих и подступающих «богов», Сюань Су искренне наслаждался дождём, лениво следя за стекающей с изгиба голени водой и внимая словам пришедших к нему на порог то ли людей, то ли и впрямь высших существ.              — …Шуфэн сказал, что убежище этого лиса прямо на выходе из рощи, — произнёс некий мужчина своим низковатым баритоном. Сюань Су, с позиции привередливой хули-цзин, молча оценил его, найдя этот глубинный тон чем-то привлекательным. — Но, возможно, он перепрятался.              — Не думаю, что он намерен прятаться, — ответил ему юношеский голос. Достаточно нежный, предельно спокойный и собранный. Сюань Су, тщательно в него вслушавшись, почувствовал немалой силы тепло, которое сей тон пронизывало.              «Руку на отсечение ставлю, что именно он будет вести переговоры, когда дело жареным запахнет, — уверился Сюань Су, понаблюдав за блеском эмоциональной ауры, проклюнувшейся сквозь линию тембра. — Уверенный в себе юноша, — он принюхался, закрыв глаза наполовину и распустив вовсю любопытные лисьи чары. — Первым в драку не полезет. Только если его спутникам будет угрожать опасность, вот тогда без сомнений ответит боем на бой. А до того… Изо всех сил будет стараться решить вопрос мирно».              — Отчего же?              — Когда прячутся, намерены либо исподтишка ударить, либо избежать драки, остаться незамеченным, — ровным тоном пояснил всё тот же юноша. — Судя по рассказу Ин Шуфэна , Сюань Су вступил в бой просто потому, что оказался оскорблён. Опасности он не ощущал, равно как и необходимости обороняться. Демон сделал всё играючи, легко. А значит, места страху не было. Зачем бы ему прятаться в таком случае? К тому же Сюань Су ударил в лицо, — акцентировал говоривший. — Не исподтишка. Следовательно, я исключаю вероятность, что если он и изменил всё-таки своё местоположение, то из чувства страха или потребности иметь хотя бы какое-то преимущество.              — Эти лисы… — процедил другой молодой человек, как будто бы старше юноши примерно на пару лет. — Столько с ними мороки! Чёрт ногу сломит в их намерениях. Что, если он нас дурит? Кто его разберёт: может, тогда он не посчитал их себе ровней, а теперь вдруг забоится и спрячется, поступив иначе?              — Всё может быть, — легко согласился юноша. — Однако погибшие также были Богами Войны Верхних Небес. Их силу не стоит умалять. К тому же Ин Шуфэн упомянул, что при жизни Сюань Су был безбожником. Наверняка для него мы — самозванцы, которые ничего из себя не представляют, как и наши товарищи. Не думаю, что он станет нас бояться больше, чем их.              — Согласен с гэгэ, — мурлыкнул тягучий прохладный тон, при звуке которого Сюань Су прекратил фривольно крутить на триста шестьдесят градусов ступнёй и с любопытством замер. — Что-то мне подсказывает, что он тот ещё любитель подраться.              Юноша словно улыбнулся вступившему в разговор мужчине — Сюань Су отчётливо заметил, как голос его буквально расцвёл, стоило сменить собеседника:              — Надеюсь, что в этот раз он сделает для нас исключение.              Кто-то в ответ ему заносчиво фыркнул:              — Неужто боитесь, Ваше Высочество?              — Херню не неси, — хлёстко оборвал его молодой человек, недавно высказывавший свои сомнения касательно определённого шаблона действий Сюань Су. — Как он может бояться?              Тот надменно цокнул и манерным тоном протянул:              — Я спрашивал не тебя, а его.              — Господа, прошу, хватит, — серьёзно попросил обладатель понравившегося Сюань Су голоса. — Для меня эта вылазка очень много значит, потому как она касается напрямую трагично погибших по моей вине служащих моего Дворца. Уж извините, но вашего лёгкого настроя я не разделяю.              «О, — заинтересованно оскалился Сюань Су, порывисто приняв благопристойную позу. — Судя по всему, вот и наш Генерал Мингуан, — прикусив губу, он тщательнее прислушался. — Голосов пять. Бьющихся сердец всего четыре, — ломаная улыбка азарта и хищного любопытства проступила более явно, покрыв мнимыми трещинами его юное лицо. — Что бы это могло значить, м?..».              Спутники Генерала Мингуана несколько стушевались. В звучании голосов их смущения Сюань Су не обнаружил, однако ауры ничуть не лгали: мужчины не были обременены скорбью; для них это было не больше, чем обычное разбирательство, однако для их товарища сие безумие являлось невосполнимой трагедией; они настолько погрузились в обсуждение, что упустили этот факт из виду, ненароком задев и тем самым испытав чувство стыда.              Даже тот, кто общался со своими товарищами весьма высокомерно, не избежал ядовитого укола вины куда-то в сердце, и потому заметно притих:              — Как скажете, — буркнул всего-навсего он.              Юноша, бывший единственным, кто не стесняясь показывал свои истинные чувства, неловко кашлянул:              — Просим прощения, Генерал Пэй. Мы ненарочно расшумелись, — переведя тему, он продолжил рассуждать касательно насущного вопроса и параллельно не переступать черты. — Нам стоит быть осторожными. Если Сюань Су смог одолеть безо всякого труда Богов Войны Верхних Небес, он определённо опасен, — юноша посуровел, достаточно мягко тем не менее спросив. — Саньлан, как такое может быть? Какой вывод ты успел сделать по этому поводу?              Навострив уши, Сюань Су попытался понять, кем же был этот загадочный «Саньлан». Вне сомнений, тот был демоном, притом весьма не слабым, ибо от него разило внушительной энергией обиды. Больше всего Сюань Су желал понять, почему тот пришёл сегодня вместе с предполагаемыми богами, отчего не сдержался и поёрзал на месте.              «Неужели он так же, как и я, скрывает свою сущность? — Сюань Су склонил набок голову, подавшись вперёд и играючи принявшись царапать камень своими заострёнными коготками. — Посмотрим что скажет. Этот юноша кажется мне вдумчивым и предельно чутким, внимательным молодым человеком. Разве мог он не догадаться, кто перед ним? — и тотчас лис едко скривился про себя. — Ах да, что же это я. Целые Главы Орденов так и не прознали о моей истинной сути, находясь со мной бок о бок на протяжении нескольких лет. Может, тут та же ситуация».              Саньлан промычал что-то нечленораздельное, подыскивая вразумительный ответ.              — Сложно сказать, гэгэ, — наконец ответил он, тщательно проговаривая слова. Стоило ему это сказать — притом столь скованным тоном, — и остальные их спутники напряглись: ещё больше, чем были до этого.              Не дав Саньлану продолжить, Генерал Мингуан мрачно прогремел, стараясь тем не менее не издавать слишком много шума из недоверия к защитному барьеру:              — Но как же так?.. Как же так?! — зашипел он сквозь крепко стиснувшиеся зубы. Тучи, бывшие над его головой, сильнее уплотнились, приготовившись метать молнии и исторгать кислый дождь. — Гора Тунлу не выпускала Непревзойдённых с Демона Чёрных Вод! А никто, кроме Непревзойдённого, одолеть Бога Войны Верхних Небес не мог!.. — голос Генерал Мингуана надломился, однако он всё же нашёл в себе силы твёрдо закончить фразу. — Не мог.              На некоторое мгновение воцарилась тяжёлая тишина, которой Сюань Су, по идее, должен был обрадоваться, ибо она значила, что смятение смогло хотя бы чуть-чуть пошатнуть неприятельскую группу. Но тем не менее обременённое молчание не тронуло его души. Сюань Су натянулся до предела вместе со всеми, напрягши слух так, что, будь он жив, с треском раскололись бы барабанные перепонки — настолько предвкушение и интерес стали нестерпимы, всеобъемлющи. Невозможно было задуматься о чём-либо. Хотелось вытрясти всё необходимое из этих голов и удовлетворить любопытство, удовлетворить…              Разговоры «Богов» были Сюань Су решительно непонятны. Многое воспринималось как абсурд, полнейшая бессмыслица! Обрывки беседы сложно было сопоставить с разговорами предыдущих «Божков», и потому лис начинал всё активнее ёрзать на месте от нетерпения. Он чувствовал себя так, будто перед ним на столе оказалась гора кусочков чего-то целого, которые, как бы Сюань Су ни крутил, не получалось вместе соединить. Несмотря на его потуги, это была всё ещё бессвязная куча «чего-то», а не картина, которая позволила бы себя прочесть.              «Что ещё за Гора Тунлу? — Сюань Су напряг память. — Гора… Гора… Гора… Если я правильно помню, Дядюшка Цинь мне рассказывал некоторую легенду про гору, рождающую Демонов, равных Богам, но информации там с ноготок. Он лишь обозначил, что есть некая гора, предназначенная для того, чтобы держать нрав Богов в узде и не давать им слишком возгордиться и установить самоуправство, — он прищурился. — Про неё ли они сейчас говорят?».              — Кажется, вы сами просили быть тише, — прохладно упрекнул Генерала Мингуана Саньлан, который, очевидно, очень не любил, когда его перебивали. Властный тон, кратко разрезавший воздух точно кровожадный клинок, насколько мог, поразил Сюань Су. Да, мужчина определённо был не мальчишкой, а уже состоявшимся молодым человеком. Судя по манере держать себя, этот «Саньлан» привык заправлять чем-то, кем-то. Иными словами, некая важная личность.              «Сколько же тебе лет, демон? — Сюань Су впился пальцами в камень, погрузив их в него по крайние фаланги. — Навряд ли ты молод, — понемногу Куйсун начал радостно трястись от неугомонного желания тотчас сорваться в бой. — Надеюсь, ты силён. В прошлый раз мне было несколько скучно».              — Простите, Чэнчжу. Продолжайте, — с секундной заминкой проскрипел Генерал Мингуан.              «Чэнчжу? — недопонял Сюань Су. — Это его титул или что? Имя в быту?».              — Факты твердят, что Сюань Су не Непревзойдённый, — медленно произнёс то ли Саньлан, то ли Чэнчжу, обратившись как будто бы только к тому, кого он ласково звал «гэгэ», наглым образом проигнорировав существование других людей. От Сюань Су не ускользнуло то тепло, которое показалось в его голосе, стоило ему обратиться к юноше. Отыскав таковую особенность и, вероятно, слабость, лис поспешил запомнить наличие чужой, очевидно, близкой связи, дабы в случае чего использовать её в своих целях. — Однако его незаурядные способности вынуждают меня поставить эту аксиому под сомнение. Конечно, — скрыл Саньлан напряжение за нахальной усмешкой. — Может статься и так, что вина за поражение в смертельном бою лежит не на талантах Бога Небытия, а на обычной праздной небрежности небожителей.              Услышав его мнение, Генерал Мингуан допустил образование вязкого горького осадка в груди. Сюань Су повёл носом, когда со стороны мужчины повеяло бессильной болью и нежеланием принимать как истину то, что такое горе, свалившееся ему на голову в мирное время как снег на голову, случилось из-за глупости, недочёта.              Саньлан добавил:              — Ежели он всё-таки свирепый лис, то количество хвостов не может быть ниже восьми. В противном случае уровень умений Небожителей весьма плачевен.              Обладатель как будто бы вечно цокающего голоса пробрюзжал больше себе под нос, нежели в самом деле возразив логике чьего-то суждения:              — Это сколько же ему тогда лет! — он насупился. — Сомневаюсь, что мы могли пропустить мимо внимания его существование. Что ему мешало учудить нечто подобное раньше? Мы знали о Сюань У. Знали и знаем о Ци Жуне, который весьма проблемная личность. Учитывая его предполагаемое количество хвостов, я склоняюсь к мнению, что он должен был показать себя ещё давно. Даже Демон Чёрных Вод, славящийся своей нелюдимостью, не прошёл мимо нашего взора… Так что нечего говорить мне, что мы не знали о нём до этого из-за его замкнутости! — слегка повысил молодой человек тон на последних словах предложения, как бы отбив чью-то невысказанную, но всё же готовую это сделать шпильку, а после обратился к конкретному своему спутнику, слегка успокоившись. — Вы, Искатель Цветов, уж тем более. Не вы ли некогда бахвалились тем, что знаете обо всём на свете? Разве могли вы пропустить такую личность? К тому же вы…              — Му Цин, прошу…              — Что? Я ничего такого не сказал. И не собирался, — помрачнел Му Цин, насупившись ещё сильнее — только теперь не от озадаченности, а от слабой обиды, кольнувшей сердце. — Не надо меня одёргивать, Ваше Высочество. Я не ищу споров.              Его Высочество тотчас пылко возразил, заметавшись:              — Я не собирался тебя упрекать ни в коем случае! Я просто…              Неловкостью неприятно дыхнуло Сюань Су в лицо, отчего он нахохлившейся лисой передёрнулся, съёжившись и чуть отпрянув, будто бы это могло помочь ослабить влияние чужих чувств на него.              «Кошмар. От того, кого как принца именуют, такая эмоциональность поверхностная прёт, что аж блевать хочется! Как можно быть таким неловким?..».              — Да ладно, Ваше Высочество, — небрежно воскликнул тот молодой человек, чьего имени пока не упоминали. Сюань Су перевёл внимание на него, отчего быстро понял, что своей репликой говоривший пытался сгладить заострившиеся углы. — Не переживайте вы так. Уверен, он понимает, что вы хотели сказать, оттого и не серчает. Му Цин же наш д… — говоривший на секунду запнулся, опомнившись и тут же прикусив язык. Сюань Су догадался, что тот хотел каким-то образом шутливо съязвить, но не стал, потому как их окружали посторонние. — Друг.              Очевидно, не только один Сюань Су почувствовал чудом не сорвавшуюся шпильку. Му Цин нутром вспыхнул от яркого желания напуститься на друга, однако промолчал, наверняка придерживаясь своих же слов и не начиная перебранок.              — Ладно, ладно, — слабо пробормотал Его Высочество. — Не будем гадать над количеством хвостов. Мы побеседуем с ним и всё узнаем. Уверен, если вести себя подобающе, Сюань Су не станет нападать и спокойно ответит на наши вопросы.              — Да? — странным голосом фыркнул Генерал Мингуан. — Может, и не станет. Но что делать, когда речь зайдёт о моих солдатах? Каким образом он заплатит за их смерть?              Его Высочество предельно серьёзно ответил:              — В любом случае мы поступим по справедливости, Генерал Пэй. Не тревожьтесь об этом. Я уверен, есть что-то, что послужило причиной такового поступка, — он поспешил заверить. — От ответственности его это не избавит, определённо. Убийство есть убийство.              «Как же вы меня достали… — обозлившись, прошипел Сюань Су, скорчившись при этом так, словно ему только что зловредно предложили лимон. — Опять меня призывать к ответственности собираются. Что ж за блядство! — крутанув плечом, он слегка задрал подбородок, просверлив соколиным взором рощу и как будто бы попытавшись сквозь плотную сетку сучков взглянуть на лица «судей». — Да кто вы такие?.. Кто вам дал право меня судить? Да и к тому же. Разве это не обычное поведение для демона? Что ж вы ко мне прицепились!».              — Навряд ли, гэгэ, мы призовём его к ответственности, — каким-то даже нежным голосом, пусть и настойчивым, возразил Саньлан Его Высочеству, отчего Сюань Су, опешив от неожиданности, мигом отвлёкся от разгорающегося злого недовольства. Остальные же реплики мужчины не поняли. Впрочем, того и не волновало их недоумение.              Должно быть, имел место быть красноречивый взгляд, потому как Его Высочество не стал спорить, а призадумался, призвав перед этим Генерала Мингуана к спокойствию:              — Если ты так считаешь, Саньлан, то я не буду возражать, — и сразу после подчеркнул важность также и своего мнения. — Однако, в зависимости от ситуации, мы просто обязаны сделать это. Подобное – скандал. Боги не просто повержены, а убиты.              Саньлан примирительно произнёс:              — Решим позже. Для начала нужно с ним поговорить, — он посуровел. — Всё-таки я склонен к тому, что… — и внезапно наступила тишина.              Сначала Сюань Су подумал, что он сам резко выпал из реальности или же говоривший замолчал на полуслове. Однако когда лис попытался прислушаться к биению сердец людей, то потерпел неудачу. Дабы отыскать этому явлению объяснение, Сюань Су сосредоточился и достаточно быстро смог догадаться, что барьер просто-напросто уплотнили, оставив его не у дел и лишив возможности бессовестно подслушивать.              Хули-цзин, которого столь нагло «оглушили», натурально возмутился и состроил из себя несправедливо оскорблённую особу, «задохнувшись»:              «Ах, так ты узнал, что я бесстыдно уши грею? — мигом понял Сюань Су, чья вина была в упрочнившемся барьере, и почувствовал себя так, будто его взяли на слабо. — Вот как. Ну ладно. Но не думай, что я соглашусь с этим положением дел. Уж больно мне интересно, о чём вы болтаете!».              Сюань Су ненавязчиво надавил, попытавшись тайком просочиться восприятием сквозь барьер. Ослаблять его в открытую он не взялся, потому как это тотчас дало бы знать о его любопытстве и верности предположения Саньлана о его незаконном присутствии в приватном разговоре. Защита безропотно поддалась, и на секунду стали слышны реплики:              — Я в любом случае заставлю его ответить! — прогрохотал звучным голосом Генерал Мингуан. — Это мои… — и вновь: глухое безмолвие. Сначала помехи, а после — только лишь непробиваемая тишина. Сюань Су опасно нахмурился, когда его в очередной раз отодвинули на задний план, словно надоедливую зверушку. Хули-цзин всегда славились своим упрямством и желанием лезть туда, куда нельзя, а также ранимым и горделивым нравом. Не стало удивительным, что Сюань Су испытал ярое желание сломать.              «Противишься? Ну уж нет», — не захотел сдаваться он, и потому продавил пелену гораздо настойчивее.              — П….же… — мазнули слух Сюань Су неприятно прерывающиеся голоса, которые непонятно кому принадлежали. — Подслушивает… н…ш… — не желая останавливаться на достигнутом, демон увеличил прикладываемую силу, жаждая в самом деле разбить вдребезги воздвигнутую между ним и «гостями» стену.              — Давит? — вспышкой озарил сознание Сюань Су вопрос боевого молодого человека «без имени».              — Давит, — прохладно подтвердил Саньлан.              Стоило ему это произнести, и необходимость ломать защиту себя исчерпала. Барьер сняли добровольно. Сюань Су студёно хмыкнул, надменно дрогнув веками в намёке на властный прищур, и медленно закинул ногу на ногу, вальяжно подперев аккуратный подбородок кулаком.              Сам не зная зачем, он то ли промурлыкал, то ли прошелестел опасно, дрогнув уголками рта в намёке на зарождающийся оскал:              — Давлю.              Лисье восприятие играючи колыхнула чужая кривая ухмылка.              — Приветствую хозяина владений. Не обижены ли вы на то, что мы заявились к вам столь неожиданно? — обратился к нему Саньлан предельно учтиво, что не могло не понравиться Сюань Су. Уважительное отношение к себе любили все — особенно его ценили лисы.              Да и к тому же Сюань Су чувствовал себя куда более устойчивым в психологическом плане. Он трезво оценивал способности Саньлана, который смог воспротивиться его давлению. Потому-то лис и не спешил атаковать, а дальновидно дожидался чужих дальнейших действий: провокационных слов или прямого призыва к бою, после появления которых ожидание стало бы неуместно.              Сюань Су ответил Саньлану той же монетой, не став грубить сходу:              — Неожиданно? — выгнул он бровь. — Отнюдь. Я же вас приг-ла-сил. А значит, ждал. Если я и в обиде, то только на вашу медлительность, — лис вкрадчиво прошелестел. — Заставлять хозяина ждать — дурной тон, вы знали?              Генерал Мингуан досадливо шикнул:              — Ни черта не слышу… Что он говорит?              Саньлан проигнорировал его вопрос, продолжив их с Сюань Су причудливую беседу:              — Виноваты. Однако ваши рощи столь убористы, что не выйдет с лёгкостью пробраться к вам. К тому же такой сильный дождь не предполагает быстрый подъём.              Сюань Су медленно растянул губы в зловещей улыбке, мурлыкнув:              — На то и расчёт.              — Не желаете встретить нас?              — Я уже вас встретил, — холодно парировал Сюань Су, расправив плечи, и едко пропел. — Ну что, господа, принесли извинения за свою наглость, как и договаривались?              — Что он говорит? — более сердито прошипел Генерал Мингуан.              На этот раз Саньлан ответил:              — Спрашивает, готовы ли вы принести обещанные извинения.              Тот вспыхнул, резко крутанувшись на носках и обратив заволокшийся ненавистью взгляд в угрюмую дождливую вышину:              — Кто сказал, что я прибыл просить прощения? Объясните же, по какой причине вы позволили себе дерзость и допустили такое уничижительное мнение? Я здесь лишь за тем, чтобы неоправданное убийство моих солдат не сошло вам с рук! — он процедил, опасно сузив сверкнувшие от несдержанной духовной ци глаза. — Кто бы что ни говорил, я всё же решительно намереваюсь призвать вас к ответу.              Сюань Су капризно надул губы, позволив угрозе — пока что оттенка предупреждения — окрасить елейный тон:              — Тц-тц… Как грубо… — он медленно оскалился, шершаво уколов. — Какой глава, такие и слуги — почтения ни цяня. Всё продолжают диктовать свои условия, игнорируя мои… — этого передавать Саньлан, конечно же, не стал. Вместо этого обратился к нему:              — Обождите, Сюань Су, немного. Мы постараемся как можно скорее подняться и поговорить с вами в должной обстановке, — он вкрадчиво мурлыкнул. — Пригласите нас ещё раз к себе в обитель?              Не ускользнуло от внимания лиса охватившее остальных людей недоумение. Он не понял, с чем конкретно оно было связано, но посмел предположить, что такие вежливость и готовность безропотно подчиняться порядкам чужого дома были Саньлану несвойственны.              Сюань Су стукнул пальцем по колену:              — Приглашу, — и ехидно предложил. — Вот только, наверное, мне всё равно стоит пойти к вам навстречу? Памятуя об опыте солдат, я могу предположить, что вы за-плу-та-е-те и без помощи не найдёте меня.              — Не беспокойтесь. У нас с поисковой активностью проблем нет, — прохладно ответил Саньлан.              — Радостно слышать, — сухо произнёс Сюань Су, легко взмахнув ресницами.              Без лишних послесловий разговор на некоторое время сошёл на нет. Не ожидая повторных приглашений, «небожители» ускорили шаг, дабы не заставлять себя ждать. Сюань Су также решил всё-таки пойти не спеша им навстречу, ибо сидеть на своём месте в предвкушении чужого прихода было сродни невозможному.              Ступив вальяжно босой ногой на устеленную каменными плитами дорожку, лис степенно двинулся вразвалочку вниз с горы. Сырость приятно услаждала стопы, внезапно ставшие чувствительными, отчего Сюань Су испытал некое подобие радости.              Крупные дождевые капли забарабанили о поверхность барьера, возведённого мгновение назад рукой Сюань Су. Должно быть, те весьма раздосадовались из-за того, что их столь нагло прогнали, оставили завесу небесных слёз за пределами «сцены». Вообще, Сюань Су ранее не намеревался что-либо с дождём делать, но, так как теперь приходилось вынужденно идти под открытым небом, пришлось несколько скорректировать свои планы.              Сложив перед собой в господской манере руки, Сюань Су лениво плыл по дальновидно уложенной им в минувшие года плитке. Сейчас она особенно радовала его, ибо грязь была не шибко приятна его натуре, а влажность гладкой поверхности — очень даже.              Флейта, сделанная им ранее, всё норовила выпасть из пояса, и потому Сюань Су, слабо рассердившись, перетянул его потуже, дабы очередной брусок обработанного бамбука не пропал просто так. От его жесткой руки флейта притихла и больше сбежать не поторопилась.              Стоило дождю прекратить бить им в головы, шаг визитеров ускорился ещё больше. Когда Сюань Су показался у дорожки, ведущей к домишкам и роще, из-за густого ряда древ показалось пять местами взъерошенных фигур. Лис неприязненно сморщил нос, мигом узнав Генерала Мингуана — обладателя тех же нескладных, по его мнению, доспех, в которые были облачены его незадачливые жертвы.              На двух других он также увидел защитные элементы, однако, на взгляд лиса, те смотрелись не так броско; весьма гармонично — почти незаметно, оттого и привлекательно. Больше всего Сюань Су оценил внешний вид мужчины со строгим и заносчивым выражением лица — по аромату ауры он быстро понял, что им был не кто иной, как известный ему по обрывкам разговоров Му Цин.              Отыскать говорившего с ним всё это время Саньлана так же не составило труда: всё же тот был единственным демоном из человеческой группы, притом одетый в донельзя яркий цвет: красный. От него исходила внушительная аура силы, которую Сюань Су просто не мог недооценивать — однако, справедливости ради, он чётко знал, что ничуть не слабее его. От демона пахло свежестью, его душа отдавала привкусом могилы и какой-то горькой сладости — что не могло не прийтись ему по нраву. Внутри Сюань Су что-то отнеслось благосклонно к «относительно молодому человеку», ибо в нём, помимо всего прочего, жила терпимость по отношению к себе подобным. Наверное, так было потому, что как минимум этот демон изначально относился к нему и его силам серьёзно, а не тогда, когда было сказано и сделано всё, что только можно и нельзя.              Люди никогда, на его памяти, не были с ним уважительны. Стоило им узнать, кем он был, ни о каком признании его чувства собственного достоинства и гордости не могло идти и речи. Во взглядах сквозило одинаковое пренебрежение — даже не снисхождение. Отвращение. Даже если их и пытались скрыть, чувства, бывшие для Сюань Су как на ладони, не смели вводить его в заблуждение.              Доселе Сюань Су таких же, как он: сильных и осознанных демонов не встречал, и потому ему было донельзя любопытно, что тот из себя по-настоящему представлял. Чёрный глаз, не сокрытый повязкой, также наблюдал за ним, беззастенчиво изучая.              Позабавила Сюань Су чужая эфемерная мысль, которая оформилась в голове Саньлана, но для него осталась лишь мазком в эмоциональной ауре: он был проблемой. О, лис ясно почувствовал: к нему отнеслись с великой долей осторожности — даже опаски; недоумения. Тот так же, как и Сюань Су, смог увидеть его силу и, пусть пока что поверхностно, ощутить его заслуживающую уважения мощь. Однако — что цепко отметил лис — для демона это не было чем-то хорошим. Если для Сюань Су равный был сродни глотку свежего воздуха из-за желания отвести душу в достойном бою, то для Саньлана равный в лице лиса предстал диковинкой или же чрезвычайно неприятным сюрпризом.              Прекратив наступать и оставшись в вышине из-за непонимания необходимости сокращать расстояние между ними ещё больше, Сюань Су позволил подолу своего откровенного наряда зловеще плыть на ветру, развеваясь. Сложив руки за спиной, Сюань Су вкрадчиво склонил голову набок, продолжив не скрываясь осматривать прибывших к нему личностей — справедливости ради, те поступали точно так же.              «Эти умнее», — заключил Сюань Су, с лёгкостью считав охватившую мужчин осторожность. Даже Генерал Мингуан, что буквально полетел вверх после его вступления в разговор, умерил свой пыл и теперь молча смотрел на него, пусть всё так же неприязненно и грозно, и при этом не излучал желания тотчас обнажить против него свой клинок.              В выражениях лиц собравшихся прослеживалась идентичная нахмуренная озадаченность. Сюань Су всё никак не мог понять, что же именно их сбивало с панталыки. Они просто лишь молчали, смотря на него, и будто бы одного простого созерцания им было достаточно, чтобы сделать определённые выводы.              «Они не понимают, — пытался верно истолковать колебания аур мужчин на удивление трезвый Сюань Су. — Но, по всей видимости, их интуиция намного выше, чем у своих подчинённых. Дрожь тревоги и опаски охватила нутро. Чую. Да уж, хоть где-то мне моя суть помогает. Не будь я лисом, хера с два понял бы, почему они тупо стоят и глазеют на меня. Вроде бы и хотят прижать, а вроде бы и чувствуют, что со мной что-то не то, вот и гадают, как лучше подступиться, — лис фыркнул носом. — Интересно, почему их так выбивает из колеи понимание моего беспроблемного убийства? Неужели в их глазах те дураки были умелы и сильны? Да настолько, что допустить мысль о моей победе им сродни невозможному?».              — Сюань Су, — нарушил тишину юноша, стоявший по правую руку от Саньлана. Облачённый в белоснежные одежды даоса он прямо-таки излучал одухотворённое спокойствие и некую возвышенность. Говорил он так, будто… Сюань Су даже подобрать подходящего слова не мог. Будто его голос против воли пробирал до костей — даже его призрачных. И в том была вина не страха, а некоего ласкового чувства.              «Светлый человек, — насупившись, заключил Сюань Су, неосознанно примяв уши к затылку и сморщив кончик носа. — Даже голос такой… Такой… Светлый. И как будто бы всеобъемлющий. Полнящийся духовной силой, — и, чуть подумав, добавил. — Да и просто силой. Всякой».              Белые одежды неприятно слепили глаз. Вдобавок юношу окутывал ореол света, отчего Сюань Су не мог отделаться от ощущения, что этот силуэт ему кого-то отдалённо напоминал. Невольное сравнение не пришлось по вкусу его душе, и потому лис заочно решил, что этот юноша ему не нравится.              — Ваше Высочество? — с толикой яда в голосе ответил на приветствие Сюань Су, слабо сощурившись.              Тот улыбнулся:              — Как долго вы следили за ходом нашей беседы?              — А что, оскорбились? — глухо огрызнулся Сюань Су.              — Нет, — покачал головой юноша, искренне не раздражаясь и сохраняя миролюбивый настрой. Он сделал шаг вперёд. — Позвольте поговорить с вами. Случилось ужасное, и потому нам хотелось бы разобраться в ситуации как следует, дабы принять справедливое решение.              — А вы кто, судьи? — опасно понизил тон лис. — Кто вы такие? Бродячие даосы? Главы неизвестных мне орденов? Настоятели? Кто вы, вашу мать, такие? Почему решили, что имеете право заявляться ко мне на порог и что-то требовать? Ищете истины? Желаете разобраться в ситуации? Да если бы ваши люди не пришли ко мне, не направили против меня меч, разве случилось бы это «ужасное»? — так как Сюань Су был хоть и спокойной — в каком-то смысле этого слова, — но в то же время весьма вспыльчивой личностью, хватило одного лишь напоминания, чтобы всё в нём заледенело от глубинного гнева и ненависти. Дело касалось того, что, ежели быть предельно честным, его задело. Ему наступили на больную мозоль, что всё ещё неприятно бросалась в глаза и отдавала кислым привкусом во рту. О ней не хотелось вспоминать. Хотелось просто идти дальше, но по какой-то причине жизнь всё не давала ему сделать это. И другие ему также мешали — и этот факт злил гораздо больше, чем решения Судьбы.              Юноша сложил перед собой руки — очевидно, в этой позе ему было гораздо легче подолгу стоять и беседовать — и всё так же терпеливо заговорил:              — Произошло недопонимание. Я – всего-навсего стороннее лицо, равно как и мои приятели. Наш общий друг столкнулся с печальной вестью — смертью своих подчинённых на ночной охоте, на которую те отправились по его приказу. Он скорбит. Без прикрас, эта ситуация не даёт покоя. Нет возможности просто закрыть глаза. Уж простите. Чтобы разрешить вспыхнувший конфликт, я прошу вас рассказать детально, что было. Одну сторону мы уже выслушали. Хотелось бы узнать о том, как выглядят события для вас.              Сюань Су процедил:              — Повторюсь: кто вы такие?              — Даже если мы скажем, — вклинился настойчиво в разговор Саньлан, выйдя чуть вперёд и закрыв собой воззрившегося на него с долей блеклого непонимания «принца». Его непоколебимый взгляд без проблем ответил на прищур Сюань Су, в голосе и каждой флюиде которого сквозило неприязнью, граничащей с ледяной ненавистью, и жаждой убийства. — Вы всё равно не поверите, ведь так?              — Если будете искренни, — принялся холодно перечислять Сюань Су, не умаляя своего негативного настроя. — Если будете как должно меня убеждать — аргументированно, с доказательствами, — быть может, и поверю. От истины отворачивается только дурак. А таковым я себя не считаю. В свою очередь, безосновательная болтовня, как правило, мною пропускается. Думаю, вы понимаете, что это справедливо?              Саньлан кивнул:              — Справедливо. Однако… — понизил он тон. — С доказательствами, полагаю, будет трудно. Что могло бы выступить в качестве подтверждения наших слов?              Сюань Су слабо выпятил нижнюю губу, принявшись размышлять над словами демона и попутно анализировать невербальные подсказки, которые ему давали люди, переглядывающиеся между собой.              Те — если не считать «принца» — определённо жаждали бы без какой-либо болтовни сковать его по рукам и ногам да уволочь. Вот только по какой-то причине до сих пор стояли. Лисье чутье без труда помогало видеть, что не только внутренние ощущения не давали им действовать опрометчиво, но и настороженность Саньлана. Почему-то люди доверяли мнению демона и его силе — раз уж он любезничал с Сюань Су, пытался отыскать компромисс и выстроить беседу, то куда лезть им?              «Выходит, этот Саньлан самый сильный? — силился разгадать их Сюань Су, постукивая когтистым пальцем по запястью. — Сдаётся мне, этот «принц» тоже не из слабых. Если бы они вдвоём насели на меня, может, я и проиграл бы. Вполне возможно. Почему же тогда, с учётом наличия таких преимуществ на своей стороне, они не спешат развязывать языки? Почему осторожничают, желают решить всё мирно да словом? Уговаривают ещё. Что же у меня такого есть, раз я их лишаю того самого преимущества?».              Визитеры с принятием решения его на удивление не торопили. Саньлан продолжал молча смотреть на него, невзначай от него закрывая собой своего друга в белом.              «Судя по скопившимся в сердцах этих троих мужчин чувствам озадаченности и тревожного непонимания, этот Саньлан практически ни с кем не бывает таким любезным. Если и решает какие-то вопросы на словах, то иным тоном. Их прямо-таки выбивают из колеи его участливость и, что самое главное, поиск компромисса».              — Всё зависит от того, кто вы такие есть, — медленно протянул Сюань Су, начиная постепенно подбираться к решению их дилеммы.              — Мы — Боги Войны Верхних Небес, — миролюбиво ответил на его прямой вопрос «принц», выглянув из-за руки Саньлана. Выглядел он так, словно его ничуть не смущал тот факт, что его, вообще-то, пытались укрыть, защитить. Всматриваясь в его ауру, Сюань Су отчётливо видел трезвое понимание собственных сил и гордость, не позволяющую прятаться за кем-либо. — Вы при жизни безбожник. Скажите, пожалуйста, как нам в таком случае доказать свою божественность? — он неловко улыбнулся: искренне, что несколько удивило Сюань Су. — Желательно без драки.              Сюань Су глумливо сощурился:              — Странно, что Боги Войны аж с самих Верхних Небес увиливают от драки с каким-то свирепым демоном.              — Так вы всё-таки свирепый?              — А что, думали Непревзойдённый? — быстро обменялись они вопросами.              Му Цин нахмурился и подал голос:              — Значит, вы никогда не бывали на Горе Тунлу?              — Если честно, я мало понимаю, что это за гора, — холодно прошелестел Сюань Су, переведя на него надменный взгляд и параллельно порадовавшись, что даже в такой мелочи: расположении он обладал преимуществом. Почему-то стоять в вышине и взирать на пришедших к нему людей и демона свысока ему очень понравилось. Эдакая ласка его лисьего эго, чувства собственного превосходства.              — Каждому демону известно, что это за гора, — вкрадчиво протянул Саньлан, всмотревшись в него исподлобья так, словно Сюань Су представлялся для него самой сложной загадкой за последние несколько сотен лет. — Она неизменно зовёт его в нужный час. Как же так вышло, что вы, Сюань Су, не знаете?              Сюань Су скривил губы:              — Хотите упрекнуть меня в невежестве?              — Не смею, — легко парировал Саньлан, подступаясь к нему с разных сторон. — Могу ли я задать встречный вопрос? Сколько у вас хвостов?       — Вы же и так уже заочно решили, что у меня восемь-девять хвостов, — прохладно усмехнулся Сюань Су, слабо оскалившись. — Зачем в таком случае спрашивать?              Саньлан прошелестел:              — Лучше не знать и спросить, чем не знать и не спросить. Наверняка о количестве ваших хвостов и возрасте мне не известно. А невежество – самый непростительный порок.              Услышав принцип, такой похожий на его собственный, Сюань Су оскалился шире, отчего выражение его лица сделалось исключительно кровожадным. Глаза так и остались блестеть непроницаемыми мутными кукольными блюдцами, не давая каждой из его мыслей пробраться вовне и оказаться считанной вдумчивым демоном. Лисьи тени играючи обдали морозцем щиколотки мужчин, вследствие чего Генерал Мингуан, Му Цин и «безымянный» украдкой поёжились, ненавязчиво переступив с ноги на ногу.              — Похвально, — искренне оценил слова Саньлана Сюань Су, к тому же решивший из-за проявленного к нему почтения быть чуточку сговорчивее. — Уважаю подобную точку зрения, — он акцентировал. — И потому всё-таки отвечу на поставленный вопрос.              Собравшаяся в низине толпа навострила уши, ожидая его слов. Однако Сюань Су предпочитал реальные доказательства, а не пустые фразы в никуда. Трезво понимая, что демонстрация всегда нагляднее и действеннее речей, он взмахнул одним хвостов, приковав к нему всеобщее внимание, и тут же спрятал его за спину, а после играючи разделил на девять «сестричек», что обогнули его силуэт чёрно-красным солнышком и замерли в воздухе, дабы зрители смогли верно их количество сосчитать.              Глаза людей забегали. Рты приоткрылись и как будто бы пересохли — возможно, Сюань Су хотелось, чтобы так было. Может, он и не надумывал — знать наверняка ему было не дано.              Лис медленно развёл в стороны горделиво изгибающиеся чуть вверх руки с повёрнутыми к небесам ладонями, мол, смотрите на меня и вальяжно покружился, позволяя детально разглядеть себя со всех сторон. Уши вскочили так высоко, как только могли, чтобы и их смогли по достоинству оценить. Могла закрасться мысль, что они помыслить не могли о том, чтобы всеобщее мужское внимание получили одни лишь «сестрички».              Сюань Су вернулся в исходное положение, лебедем изогнув руки и спрятав их на манер крыльев за спиной, выгнул бровь, задрав чуть подбородок, и скривил уголок рта:              — Ну как? Успели сосчитать?              — Девятихвостый, стало быть, — сухо констатировал Му Цин, на которого в сей миг прямо посмотрел Сюань Су и усмехнулся прошившим его чувствам. Вскинув исподлобья взгляд, он обернул губы тонкой линией, задумавшись о чём-то своём. Никто не обратил внимания на то, как стушевался мужчина, но Сюань Су не упустил его смятение из виду.              Разве мог хули-цзин позволить тому, кого лисья способность с лёгкостью верно истолковывать истинные чувства, просто так уйти?              Сюань Су позабавило то, как столь гордый чувствительный мужчина — ранимый, — привыкший держать лицо, забоялся, что каждый из тайников его сердца окажется распахнут настежь; что каждому станет ясно, что он не такая уж и заноза, какой привык казаться в глазах окружающих. Однако делать с этим ничего не стал — позволил Му Цину скрыть мелькнувшую во взгляде искру неуверенности за стройным рядом ресниц и слиться с окружением, чтобы привести в порядок мысли, успокоить дух и попытаться возвести между ними непроницаемую стену.              Саньлан тем временем, зацепившись за такой ход развития событий, продолжил распутывать клубок тайны:              — Ежели девятихвостый, значит, много веков успел застать за своё существование, — он вкрадчиво полюбопытствовал. — Вы же демон. Как так вышло, что за столько лет ни разу не услышали о Горе Тунлу? Что она вас не позвала к себе?              Сюань Су выгнул бровь, помедлив с ответом.              «Бесспорно, количество моих хвостов странно. Всё-таки я ещё очень молод, — рассуждал он. — Меня самого озадачивало, что их столько. Хотя поначалу должен был быть всего один. Однако… Я же заклинатель, — Сюань Су поджал губы. — Пусть и бывший. Если думать логически, то вся та ци, которую я собрал в своём теле за многие годы самосовершенствования, могла, чисто в теории, обернуться моими хвостами после смерти. Не могу вспомнить лис, которые при жизни культивировали. Обычно хули-цзин становятся простые люди, и потому они обладают только одним хвостом после своего «рождения». По мере своего «взросления» они убивают, питаются энергией жизни людей, поглощают её, преобразовывают в свою духовную ци, которая и является показателем их силы, измеряющимся в хвостах. Разве нет? — лис нахмурился, отчего с новой силой натянулись нервы неотрывно смотрящей на него во все глаза толпы, и пропустил мимо внимания это их проявление, будучи полностью погружённым в себя. — Что-то не сходится. Если они знают, что при жизни я был безбожником, то почему мои девять хвостов их удивляют? Согласно моей логике, они должны были кивнуть, сказав, что в прошлом я был весьма сильным заклинателем. Почему же они опешили?».              — С чего вы уверены, что я прожил несколько веков? — ответил вопросом на вопрос Сюань Су, слегка хмурясь. Он крутанул хвостами, объединив их для удобства в один. — Разве мои хвосты — это не показатель моей силы как заклинателя при жизни в первую очередь?              На лицах людей и демона проступило недоумение.              — Это показатель силы, верно, — кивнул со странным оттенком эмоций во взгляде «принц». Лису он не понравился, и потому он поспешил заглянуть к нему в ауру, чтобы увидеть… свернувшийся туже узел напряжённой озадаченности. — Однако также и показатель возраста лисы, ведь требуется немало времени, чтобы заработать хотя бы один хвост после первого. Что уж говорить о девяти. Если вы достигли пика самосовершенствования хули-цзин, значит…              — Ничего это не значит! — неприязненно шикнул Сюань Су, непонятно с чего рассердившийся. Он отрывисто махнул на «принца» рукой, отчего украшения в его причёске звякнули. — Я родился с девятью хвостами, а не с одним! Для чего мне совершенствование на лисьем пути, ежели я всю свою жизнь культивировал, познавая искусство клинка? Я собрал достаточно ци, практикуясь с мечом. Вероятно, она осталась в моём теле и смогла перенестись в мою жизнь после смерти, преобразовавшись в хвосты. О каких веках самосовершенствования вы тогда говорите?              Саньлан вскинул брови, перебив:              — Это глупость.              Сюань Су по-лисьи прищурил заиндевевшие глаза и опасно прошелестел:              — Простите?              — Не хочу вас оскорбить, но вы несёте околесицу, — ровным тоном проговорил Саньлан, не отрывая от него невозмутимого взгляда. — Каким бы сильным заклинателем вы ни были, светлая энергия в энергию обиды не преобразуется. Это невозможно.              Сюань Су едко поинтересовался:              — Вы так уверены, — он взмахнул рукой. — Аргументируйте в таком случае.              — Эти два начала — полные противоположности друг друга, — безропотно начал объяснять Саньлан. — Перетечь из одного состояния в другое они не могут. Даже если вы успешно культивировали на пути меча при жизни, после смерти вы всё теряете. Да, вся светлая энергия никуда не девается, ибо она в «никуда» не может уйти по известному нам всем непреложному закону. Она идёт на то, чтобы сделать вашу душу прочнее, устойчивее. Более невосприимчивой к влиянию сил зла. Благодаря этому, — сделал акцент он. — Выходит наоборот: сильный заклинатель будет более слабым демоном, чем тот, кто при жизни палец о палец не ударил на пути самосовершенствования.              — Так вы хотите сказать, что я слаб? — нарочито нейтральным тоном спросил Сюань Су, по-птичьи склонив голову и вкрадчиво на Саньлана взглянув. Он подумал, что тот смутится от переиначивания своих слов, однако демон всего-навсего качнул головой:              — Нет, — и принялся пояснять дальше. — Светлая ци делает заклинателя изначально более слабым демоном, нежели простого человека, просто потому, что ненависть не может пробудить своё начало на территории пышущей энергии ян. Когда простой человек умирает, обозлившись, ненависть цепляется за его незащищённую душу легко, облепляет её безо всякого труда и насыщает собой. Отсюда мы и получаем изначальный резерв сил. Заклинателя она насытить собой не может сразу же. По сути, вся та ненависть, которая образуется в момент смерти, идёт на то, чтобы преодолеть барьер света и возродить душу в иной ипостаси. А вот чтобы обеспечить родившегося демона силой, её уже не хватает. Однако, — понизил тон Саньлан. — Вся та ци, полученная за счёт культивации, — это потенциал. Простому человеку, ставшему демоном, приходится учиться, притом самостоятельно. Направлять энергию, привыкать к её току в себе, развивать, восполнять, дополнять — всё это то, благодаря чему совершенствуются заклинатели. Вдобавок немало лет уходит только на то, чтобы довести до ума меридианы, в которых будет накапливаться ци. А культиваторов всему этому учат при жизни. И потому для них, ступивших на путь тьмы, не составит труда впоследствии нарастить былую мощь, пусть и придётся подождать, постараться. Как я уже сказал, энергия ян, которую они собрали за свою жизнь, только изначально тормозит развитие могущества — лишь в момент смерти и возрождения. Впоследствии, когда ненависть потихоньку становится «законным властителем» души, та привыкает к ней, её ауре, тем самым позволяя себя насыщать. А делать это куда проще, когда уже есть готовое пустое вместилище, оставленное после ушедшей на защиту души энергии ян. Именно момента «привыкания» демонам-заклинателям и приходится ждать. Долго и упорно, правда.              Сюань Су хмыкнул:              — Ясно. Но вы так и не ответили: почему я не мог сразу же родиться девятихвостым? Быть может, моя ненависть была настолько сильна, что проломила барьер света и затопила меня своей мощью?              Саньлан смерил его бесцветным взглядом, о чём-то подумав, и медленно произнёс:              — Это очень редкое явление…              — Но вы не отрицаете, что оно возможно, — верно истолковал его тон Сюань Су, улыбнувшись.              — Судя по вашим ответам, этого произойти не могло, — дёрнул уголком рта Саньлан и нахмурился. — Вот только почему-то я сомневаюсь в этом.              — Потому и склоняетесь к тому, что я где-то да лгу?              Саньлан не ответил, но Сюань Су нутром почувствовал положительный ответ.              «Что ж, выходит, я в своих заключениях ошибся. Не беда. Главное, что я теперь знаю, как всё работает, — Сюань Су призадумался. — В таком случае понятно их недоумение. Какой-то лис, свирепый, заявляет, что девятихвостый – это неоспоримо. И притом с пеной у рта доказывает, что им не встречено и века. К тому же эта Гора Тунлу… Что с ней такое, раз этот Саньлан в своих суждениях опирается на неё? И в каком смысле «зовёт»? Почему она должна меня звать? — в голове пронеслись воспоминания о долгих посиделках в объятиях тепла святилища, о рассказах Дядюшки Циня и разного рода легендах. — Эта Гора создаёт демонов, равных Богам. И она «зовёт» всех демонов без исключения. Неужто для того, чтобы создать Небесам противовес?».              — Сюань Су, скажите, — позвал его «принц». — Сколько вам всё-таки лет?              Сюань Су поджал губы. Не хотелось ему почему-то называть свой возраст. Нутром почуяв, что это имеет значение и что его истинное количество прожитых лет выбьет слушателей из колеи, Сюань Су испытал позорное желание солгать. Однако справедливо понял, что это могло только отдалить их от ответов.              «Даже если они мне и враги… Мне не помешает наконец понять, кто я и что я. От Луаньцзана чего-то добиваться бесполезно. К тому же я не считаю его своим союзником, что бы мне он ни говорил. В таком случае мне будут полезны умозаключения этих, как они заверяют, Богов Войны. Попытаться убить их я всегда успею».              — Двадцать два.              Сюань Су дрогнул уголком брови и цепко ухватился глазами за реакцию людей. Ожидаемо, та оказалась именно такой, какой он её себе и рисовал. Мужчины переглянулись и замолчали, в голове прикидывая, что им с этой информацией делать и как сопоставлять факты.              Саньлан медленно произнёс в никуда — очевидно, больше для самого себя, нежели и впрямь для чьих-то ушей:              — Значит, по всем канонам однохвостый, а по факту… — глаз его тяжело мазнул вмиг показавшиеся хвосты. — Девятихвостый.              — Именно, — неясно зачем подтвердил затоптавшийся на месте Сюань Су. Его глаза по-лисьи хитро загорелись от предвкушения. В нём зашумели стылые воды любопытства, пена которых жгла язык, побуждая рваться узнать. — Так, что же? Мне всего двадцать два, но я уже девятихвостый. К тому же, как я уже упомянул, я таким родился. Чья в таком случае гипотеза верна: ваша или моя?              Саньлан невозмутимо хмыкнул:              — Моя, естественно, — он скрестил руки на груди, локтем задев рукоять серебряного ятагана, чей красный глаз неотрывно на Сюань Су смотрел, будто также считал своей самой главной задачей на данный момент. Лис невольно загляделся на него, посчитав симпатичной вещицей.              «Интересно, — отвлёкся он на миг на весьма заметную повязку Саньлана. — Его ли это глаз в ятагане? Если да, наверное, вырвал сам? — вспомнился Куйсун. — Какая прелесть».              — Какая-то ерунда! — прогремел громким шёпотом Генерал Мингуан, сдавив челюсти до хруста. Его кулаки загудели, а воздух вокруг них уплотнился от пришедшей в бешенство духовной ци. — Нет, кто-то либо заблуждается, либо лжёт. Факты говорят, что лис, родившийся не так давно, не может быть девятихвостым! — Генерал Мингуан процедил. — Сколько тебе на самом деле лет, лис?..              Сюань Су встал на дыбы и оскалился:              — Хочешь попробовать доказать мою ложь? — он гневно зарычал, показав свою животную изнанку и опустив дрожащие уши на затылок. — Мерзопакостный «Бо-жок».              — Постойте! — встал «между ними» юноша и вскинул руки, которые тотчас заскакали в воздухе, призывая их успокоиться. Выражение лица Его Высочества излучало серьёзность. Во взгляде — предельно невозмутимом и даже тяжёлом — гуляла просьба не разводить смуту. — Не нужно конфликтов, — он повернулся к Сюань Су. — Мы верим вам. Думаю, вы так же, как и мы, хотите докопаться до истины.              Сюань Су нарочито скучающе пропел:              — Мне неинтересно слушать вас. Одни лишь покой да тишина меня интересуют. И то, конечно же, почему вы всё никак не можете отстать от моей скромной персоны.              — Как раз-таки потому, что вокруг вас витают странности, — миролюбиво проговорил «принц». — Мы и не можем успокоиться.              По-лисьи фыркнув, Сюань Су отвернулся.              «Скука смертная. До чего же эти долгие разговоры утомляют!».               — И в чём моя странность?              — А в том, — честно ответил «принц». — Что вы, будучи свирепым, победили семнадцать Богов Войны с Верхних Небес. Для того, чтобы это осуществить, нужна немалая сила. К тому же у вас все девять хвостов, хотя должен быть всего один. И вам всего двадцать два.              — Скажите, — вступил в разговор тот, чьего имени Сюань Су не слышал: про себя лис начал называть его «этот». — Где и как вы восстали из мёртвых?              Его товарищи тут же оглянулись на него. «Принц» опустил ресницы, и следом его лица озарилось эмоцией «ну конечно!» и улыбка украсила черты.              — А как вы думаете? — оправдывая свою суть, принялся юлить Сюань Су.              «Этот» буркнул, махнув на него рукой:              — Сами же сказали, что вам неинтересно подолгу чесать языком! Чего тогда тянете кота за…              — Фэн Синь! — обвинительно шикнул на него Его Высочество.              «Вот так вот, — даже как-то опечалился Сюань Су, что ему наконец стало известно имя этого мужчины. — Ну я же только-только придумал ему кличку! До сего момента называл его таким мудрёным именем, а вы не торопились, — он покачал головой. —Безобразие».              Фэн Синь прочистил горло, прервавшись на полуслове, и исправился:              — Говорите не таясь!              «Ишь какой требовательный, — насупился Сюань Су. — Всё чего-то требуют, требуют. Это я вообще-то должен вопросы задавать».              — А с чего бы мне вам отвечать? Вы так и не доказали, что вы Боги.              — А вы так и не сказали, как нам доказать, что мы Боги! — огрызнулся Фэн Синь, оправив висящий на плече лук. Одна из лиан, свисавших с огрызков древ, уже довольно долгое время досаждала ему, задевая своим концом краешек изгиба лука и сваливая его с плеча, а теперь, наконец, добилась своей цели. Замучившись с ней, Фэн Синь одним недовольным взглядом забросил её на самую дальнюю ветку.              Сюань Су оскалился:              — Можем подраться. Если вы и впрямь боги, то вам не составит труда заставить меня отвечать на вопросы.              — Драки не всегда лучшее решение, — неловко улыбнулся Его Высочество, утончённо почесав кончиком безымянного пальца аристократичную линию челюсти. Висящая на его бледной фаланге ярко-красная тонкая нить мигом привлекла внимание лиса, но задавать вопросов тот тем не менее не стал. — Если есть шанс решить вопрос мирно, то им лучше воспользоваться. Уверен, если бы так поступили солдаты, вы бы оценили.              Стоило ему это сказать, и Генерал Мингуан помрачнел, пусть и промолчал. Очевидно, он и сам понимал справедливость этих слов, но не то чтобы желал признавать. Ошибка подчинённых, стоившая им жизни, неприятно била под дых и не давала трезво подходить к решению задачи. Она душила, ударяла в гонг, посылая звучные вибрации по мозгу и затмевая собой всё остальное.              — Может, вы знаете, — медленно произнёс Генерал Мингуан, вскинув остекленевший взгляд исподлобья. — Но есть заклинание, помогающее показать свои воспоминания. Аналог сопереживания.              Сюань Су выгнул бровь, сухо цокнув:              — Да. Кажется, знаю о таком, — он хитро сверкнул глазами. — Но вот незадача: оно расходует слишком много сил. Вдобавок есть шанс, что я захвачу ваш разум. Неужели готовы пойти на такой риск, чтобы доказать мне свою бо-жест-вен-ность?              Мужчины обременительно замолчали.              Ни для кого не было секретом то, насколько рискованным было заклинание, при котором становилось возможным показать свои воспоминания. Оно походило по своему механизму на сопереживание, но в его случае разум мог захватить не только дух, но и живой человек. Открывая другому архивы своей памяти, пассивный участник ритуала должен всецело доверять активному, не бояться, что тот уклонится от событий, о которых вещали воспоминания, и сведёт «хозяина» с ума, нарушив точный порядок, и сохранять предельное спокойствие.              Воспоминания не лгут, их подделать нельзя. Вдобавок таким образом можно достаточно полно показать события и при этом ничего не утаить. Раньше это заклинание часто использовали при дворах, чтобы узнать те или иные тайны: к примеру, был ли у наложницы любовник? Странное дело. Однако имело место быть. Его перестали использовать, когда в одно из таких разбирательств сошла с ума наложница — уж очень увлёкся государь соблазнительным желанием узнать о каждой мысли, которую хранил архив памяти.              О чём мечтала? Чем жила? Что хранила у себя под сердцем? И многое, многое другое.              Как правило, людям сложно устоять против запретных знаний. Оттого и забоялись прочие, оглядываясь на опыт бедной наложницы, свои сознания в чужие руки вверять. Впоследствии ритуал этот оказался позабыт.              Генерал Мингуан смело вскинул подбородок:              — Готов, лис. Я же Бог Войны. Не привык трусить. Тебе же известно, что воспоминания не лгут.              Сюань Су плавно присел на камень, закинув ногу на ногу, и холодно улыбнулся:              — Известно.              — В таком случае это послужит достаточным доказательством наших слов? — Генерал Мингуан указал подбородком на своих товарищей. — В воспоминаниях будем все мы, так что можешь не сомневаться.              — Я и не собирался ставить ваши воспоминания под сомнения, — хмыкнул Сюань Су. — Рвение к истине не стоит доводить до абсурда.              Фэн Синь сузил глаза, неуверенно нахмурившись и вонзив свой прищур в профиль мужчины. Тот, заметив его внимание к себе, крутанул плечом, отметя как будто бы произнесённую фразу и что-то даже ответив. Сюань Су отмахнулся от мысли, что они могли каким-то образом обменяться мнениями касательно этой затеи, ибо не услышал и писка, громче тихого вздоха. А иных способов ведения бесед, кроме как через рот, он не знал. Поджав губы, Генерал Мингуан бросил:              — Ну что, готов, лис?              Покачавшись из стороны в сторону, Сюань Су, мурлыча, напел себе некую краткую рокочущую мелодию под нос и шершаво прошептал:              — Го-тов.              Сюань Су вонзил глаза в лицо мужчины, чей взгляд моментально сделался кукольным, безжизненным. Пространство вокруг потемнело, оставив только силуэт Генерала, что мнимо приблизился к нему, помогши точно влететь в тело и захватить его. Сюань Су прикрыл глаза перед тем, как коснуться головы мужчины, и глубоко вдохнул запах ауры, свет и тепло которой, без прикрас, поражали.              А когда вновь вскинул веки, то обнаружил себя стоящим на залитой солнцем просторной улице.       

***

             Сюань Су огляделся и по-кошачьи скривился, когда солнечный луч лизнул его щёку и пощекотал ресницы. Поёжившись, он всмотрелся в выросшие вокруг него дворцы.              Похоже, сегодня отмечали некий праздник. Город украсили довольно-таки помпезно — по крайней мере, он сам заочно решил, что это был именно город, пусть и выглядел тот нарочито роскошно. Каждый из Дворцов блестел великолепием, его убранство отражало свет, приумножая его. Сюань Су казалось, что пространство, в котором он оказался, было готово его безжалостно ослепить.              «Это не могла быть ловушка, ибо заклинание читал я, — отмёл он мелькнувшее предположение о западне. — Вдобавок Генерал уже попался в мою, и потому не мог что-либо предпринять».              Продвинувшись на несколько шагов вперёд, Сюань Су внимательнее вгляделся в то, что его окружало. Улыбающиеся люди очень даже привлекательной наружности были облачены в дорогие одежды, отчего демон сделал вывод, что это определённо был район для богатых: ни одного скромника нельзя было найти в этой поражающей глаз толпе!              Небо сверкало синевой. По его рукавам плыли брошенные вверх лепестки различных пёстрых цветов. Их аромат кружил голову, но свежесть, гулявшая по просторам широкополой улицы, не давала вконец опьянеть.              В фонтанах, отделанных весьма искусно в старинном, на вкус Сюань Су, стиле, блестела вода: да столь ярко, что не было возможно усомниться в её чистоте. В более глубоких водоёмах водились красно-золотые карпы, чьи плавники весело разрезали прозрачную толщу и бросали на подолы проходящих мимо богачей крупные бусины капель.              Поймав двумя пальцами лепесток, Сюань Су поднёс его к глазам: примула . Он хмыкнул, выбросив небрежно цветок:              «Похоже, этот город отмечает свою победу. Но в чём?».              Закрутив головой и без толики интереса изучив красоту архитектуры, Сюань Су принялся сухо анализировать место, в котором должен был находиться пустивший его в свой разум Генерал:              «Слишком дорогие, помпезные здания. Похоже на Башню Кои. Это Ланьлин? — вглядевшись в горизонт, Сюань Су отмёл предположение как ненужное. — Нет. Иные пейзажи. В Ланьлине вдалеке видно горы, а тут — облака витают да равнины где-то в низинах, — задрав голову, он вонзил взор в Дворец, что выглядел самым большим и роскошным среди прочих. — Похоже, это главный».              Решив, что именно подле него стоило узнавать название поселения, Сюань Су принялся продвигаться вперёд и шипеть на задевающих его людей из иллюзии. Ему хотелось отпихнуть их, но руки проходили сквозь тела, толком их не касаясь. Должного эффекта получить было нельзя, отчего Сюань Су всё сильнее и сильнее мрачнел, чувствуя себя так, словно его кто-то душил.              С горем пополам добравшись до лестницы главного здания, Сюань Су оглядел персон, что с важными минами о чём-то мирно беседовали и озаряли спокойными улыбками сияющие лица. Массивные двери были распахнуты, отчего демон смог любопытно заглянуть внутрь, не переступив при этом порога из страха удалиться от Генерала и привести того к печальному своему концу.              Сводчатый потолок уходил сильно вверх, благодаря чему, кроме темноты, ничего не было видно. Свечи в жирандолях заботливо берегли в своих лунках точки огоньков, что без толики стыда безжалостно грызли парафин, заставляя капли «крови» стекать на узкие блюдца. В зале не находилось и одного столика или же стула: только помост во главе помещения. Сюань Су сузил глаза:              «Пустой? Почему? — побегав взглядом по стене, которую скрывали бархатные тяжёлые занавеси величавых алых оттенков, он хмыкнул. — Если туда поставить сидение, будет прямо-таки трон. Это что, тронный зал для новоиспечённого государя? Празднуют чью-то коронацию? — Сюань Су склонил голову набок. — А почему в таком случае в самом деле нет трона? Пустота одна лишь. Выходит, наоборот, кого-то свергли и теперь празднуют? — услышав смех какой-то женщины, Сюань Су уверился. — Похоже на то».              Отойдя от залы, в котором не раздавалось и одного заслуживающего интереса разговора, Сюань Су встал на самой верхней ступени и стал скучающе рассматривать крыши замерших в отдалении дворцов.              Всем, что он успел понять, было: некрасивых или скромно украшенных замков здесь не было. Размеры зданий поражали, равно как и исходящее от них величие. В убранстве каждого можно было отыскать что-то своё, уникальное, отчего всякий дворец воспринимался единственным в своём роде — этого о городе сказать было нельзя, вследствие чего Сюань Су всерьёз задумался над тем: а был ли это в самом деле обычный город?              Он навострил уши, когда их пощекотали знакомые голоса:              — Сегодня ты один. Вот это, воистину, подарок, Ваше Высочество, — ехидно пропел кто-то.              — Фэн Синь, — хихикнул Его Высочество, покачав головой и спрятав кисти в белоснежные рукава. — Саньлан не доставил бы проблем в любом случае. Не будь к нему столь суров. Я уверен, так вы сможете даже подружиться.              Му Цин, чей профиль вынырнул из общей смазанной массы броских оттенков, нарочито ярко изобразил недоверие, смешанное с пренебрежением, и фыркнул, поставив локоть на прижавшуюся к животу руку:              — Искатель Цветов? Подружиться? Ваше Высочество, тебе что, голову напекло? — он сморщил кончик носа. — Да уж, похоже, сегодня солнце и впрямь сердитое. Или, может, это Цзюнь У портит нам карму своими нелестными речами?              Его Высочество с улыбкой покачал головой, но промолчал. Должно быть, понял, насколько это бесполезное занятие — подружить близких ему людей между собой.              — Так шумно, — пробурчал себе под нос Фэн Синь, оглядев исподлобья всё стекающийся и стекающийся на площадь люд. Сюань Су не удержался и последовал его примеру.              «Не хочу этого думать, но я с ним согласен. И чего они тут все собрались?».              — Разве могло быть иначе? — вздохнул «принц», продолжая всем своим видом излучать спокойствие. Ведомый своим любопытством Сюань Су возжелал прочесть его эмоции, однако, кроме пустоты, ничего не нащупал. Найдя это странным, он присмотрелся к Му Цину и Фэн Синю, но также не почувствовал ничего.              «Может, так потому, что я чужом сознании? — предположил Сюань Су и потёр шею, которую нагрело из-за солнца. Перекинув пряди на спину, он порадовался, что его одежда была весьма открытой, отчего духота не так сильно съедала тело. — Вероятно, каждое из ощущений: температура, запахи и тому подобное передаётся мне от Генерала. А он, в отличие от меня, не эмпат».              Тем временем Его Высочество развил мысль:              — Небесная Столица наконец-то пришла в норму. Всё… вернулось на круги своя, — он ласково улыбнулся, однако Сюань Су на инстинктивном уровне показалось, будто сия эмоция была наигранной, скованной, несущей в себе некую подоплёку.              Фэн Синь и Му Цин натянуто замолчали, несмотря на то что их лица выражали одинаковое спокойствие. Каждый продолжал делать вид, что всё было как прежде, равно как и настрой, но свалившие их чувства не давали быть полностью искренними.              — Ничего как прежде уже не будет, — прошелестел Му Цин, мрачно оглядывая площадь и собравшихся на ней людей. Взгляд потяжелел на тысячу цзиней, и Сюань Су на несколько мгновений увидел в этих бездонных тёмно-синих глазах — почти что чёрных — отражение кого-то иного, кем и являлся этот Му Цин. Такого… Возвышенного, недостижимого. То был образ существа, которого Сюань Су ни разу не видел раньше.              Должно быть, это были вековая мудрость, опыт и тяжесть прожитых лет. Это… Никак не скроешь. Никак не докажешь: словами, действиями. Не сыграешь. Это чувствуется и так: в позе, взгляде и манере держать себя. Такое неосознанное проявление, и потому самое что ни на есть истинное. Сюань Су, понимая этот аспект, тщательнее всмотрелся в образ Му Цина, силясь запомнить такого его, чтобы впоследствии как следует обдумать то, что было им увидено и прочувствовано.              Уже через минуту Му Цин вернулся в исходное состояние, должно быть отринув все те мрачные думы, что посмели ненадолго захватить его в плен. Фэн Синь и Его Высочество вели себя ему в тон — не праздно и не привольно. Вероятно, как предположил Сюань Су, каждый из них застал ту самую причину, по которой уже ничего не будет как раньше.              — Но это и не плохо, — спокойно произнёс Его Высочество, попытавшись сохранить на лице улыбку. Его лучистый взор персиковых глаз ласково огладил каждую прошедшую мимо них фигуру и засверкал предельной уверенностью. — Смена эпох обязана привносить в будущее некие изменения. Небесной Столице и Небожителям в целом тоже пришла пора эти самые изменения застать. Всё-таки время для нас имеет иное счисление, нежели для смертных, и потому период застоя в нашем случая гораздо дольше, пусть и в конечном итоге болезненнее.              Фэн Синь издал нечленораздельный звук, походящий на «угу», и фыркнул носом, небрежно хрустнув костяшками рук:              — Привыкнем, — обрубил он как можно более безразлично, однако всем, его слышавшим, было понятно, что ужиться с теми самыми изменениями ему будет ой как нелегко.              Должно быть решив, что мрачные разговоры не подходили такому светлому дню, троица переключилась на обсуждение чего попроще. От них послышались даже тихие смешки — в основном от Его Высочества, правда. Сюань Су очень быстро заскучал, стоя подле них, и потому поспешил отправиться на поиски хозяина воспоминаний. Слушать про то, что было понятно говорившим, но ему — нет, Сюань Су не желал, отчего пришлось сильно ускорить шаг, чтобы беседы о не ясном ему былом и вставленные шпильки потонули в общем омуте звуков.              Ступая по краю улицы и то и дело отводя от лица огромные светло-розовые и жёлтые банты, Сюань Су всё сильнее и сильнее щурился, ибо солнца было уж слишком много.              «Почему здесь так светло? — недоумевал он. — И жарко. Может, это в понимании Генерала было так?».              Осмотр Дворцов также удовлетворения не приносил. Он не слыл любителем архитектурного искусства — даже при жизни, — отчего Сюань Су из-за невозможности насладиться красотами сосредоточился на избегании людей и осмыслении подслушанного разговора, тема которого ещё имела смысл для него.              «Небожители, Небесная Столица, перемены — непохоже, чтобы это была ложь, — признавал он. — Однако всё звучит для меня как абсурд. Конечно, отрицать глупо. Всё-таки воспоминания подделать нельзя. Всё это существовало в реальности некоторый отрезок времени назад. Вот только… Поверить в истинность всего этого сродни невозможному, — Сюань Су цыкнул. — Мозги кипят. Будто бы их тянут в разные стороны и лепят из них что-то совершенно новое».              В общем танце голосов и бесед пронёсся эхом чужой заливистый смех. Сюань Су тотчас навострил уши, незамедлительно свернув в ином направлении, дабы наконец-то отыскать Генерала, чтобы попытаться относительно его расположения понять, как далеко ему можно зайти, чтобы изучить воспоминания максимально полно.              Нашёл он мужчину в окружении цветущих и сладко пахнущих девиц. Сюань Су выгнул бровь, изобразив на лице неприязненно-недоумённое выражение и остановился чуть поодаль безликой тенью, пристально наблюдающей за властелином сего пространства.              Генерал Мингуан обходительно подал одной из девушек пышный цветок, сорванный им с общей корзины, висящей на угле колонны некоего дворца, и обворожительно улыбнулся:              — Гуаньинь. Всё так же прелестна, как и в минувшие годы, — мурлыкнул Генерал, на что девушка иволгой рассмеялась, приняв с улыбкой цветок, и покачала головой:              — А ты всё такой же льстец.              Генерал капризно надул губы:              — Я говорю чистую правду!              — Не сомневаюсь, — «Гуаньинь» стрельнула взглядом в сторону девушки, не отрывающей восторженных глаз от мужчины, и, нежно прищурившись, мягко отвела её себе за спину. Вернувшись вниманием к Генералу, она прощебетала. — Прошу, Генерал, не ищи среди моих девочек себе подружку, — «Гуаньинь» прищурилась. — Не обижай ни меня, ни их.              Генерал схватился за сердце в притворном возмущении:              — Да разве я могу! Не будь столь жестока, Гуаньинь. Ты же вроде как Богиня Милосердия! Как можешь ты быть столь сурова ко мне?              — Я не сурова, — улыбнулась девушка, покрутив между пальцев цветок. — Я же Богиня Милосердия, — вернула она ему его же слова. — Разве я могу быть таковой? — оглянувшись на девиц — как понял Сюань Су, бывших её личными служанками, — «Гуаньинь» мягко велела им. — Прошу, девочки, проследите за тем, чтобы цветочные композиции были в лучшем виде.              С искренним сожалением на лицах кивнув, все, как одна, стремительно исчезли, унеся вместе с собой аромат пышущей цветом юности. Генерал проводил их восхищённым взглядом и вздохнул, опёршись плечом на стену дворца, возле которого они всё это время стояли:              — Как тебе праздник?              — Он же ещё не начался. Как я могу судить? — усмехнулась «Гуаньинь».              Генерал с обворожительной улыбкой повёл плечами:              — Ну… Многое уже можно сказать по приготовлениям. К тому же ты давно не была в Небесных Чертогах. Многое изменилось. К примеру, Дворцы, — он повёл раскрытой к небу ладонью вокруг них. — Построились иные. За последнюю неделю Небеса застали вознесение стольких Богов разных стезей, что становится как-то напряжно. Стоило отгреметь войне и воцариться миру, мы принялись отстраивать столицу заново. Так ещё и новые Божества прибыли — прибавилось улиц и резиденций, — Генерал лукаво подмигнул. — Так что есть на что посмотреть и что оценить, помимо светлого праздника.              Гуаньинь прищурилась:              — Хочешь показать мне все нововведения?              — А почему бы и нет? — оживился Генерал, незамедлительно предложив локоть. — Прошу, Богиня Милосердия, не откажи. Я, между прочим, принимал участие почти во всех строительствах. Могу поведать о многом.              — В таком случае в самом деле не откажусь, — улыбнулась девушка, приняв галантный жест и обхватив плечо Генерала своей тоненькой ручкой. — В конце концов не стоит пребывать в неведении. Всё же Небесная Столица и её новости касаются меня напрямую.              Генерал покивал, двинувшись неспешно вперёд:              — Вот-вот. К тому же ты, как и госпожа Хуан, единственная в своём роде. Богинь Милосердия и Дождя у нас не так и много, — протянул хитро он, мигнув глазами. — Посему не стоит слишком уж глубоко уходить в уединение, не желая притом знать свежей молвы, н-да?              — Н-да, — в тон ему певуче ответила Гуаньинь, продолжив покручивать между пальцев цветок, что, казалось, от соприкосновения с её кожей сделался только краше и живее.              «Это мой шанс осмотреть это загадочное место! — воодушевился Сюань Су, у которого на миг загорелись кукольные глаза. — Лучше покажите мне тут всё, а то эти ваши пустые разговоры мне нахер не сдались! Всё равно ни черта не понимаю, — он цокнул. — Знать бы контекст… От чего отстраивались, зачем отстраивались, что вообще произошло? — Сюань Су дёрнул щекой, ступая плывущей тенью за парочкой. — Жаль, что ни о чём подобном Дядюшка Цинь не рассказывал. Чувствую себя полнейшим дураком».              Пейзажи вокруг сменялись неторопливо. Однако, что радовало демона, людей становилось гораздо больше. И немудрено — все стекались на просторную главную улицу, чтобы занять лучшие места поближе к центру и встретить праздник в назначенный час. Судя по всему, Генерал не беспокоился о том, что ему будет, куда приткнуться в первых рядах, ибо не торопился и неспеша показывал девушке каждый из Дворцов, которых, возможно, раньше здесь не было или же их дизайн претерпел значительные изменения.              «Выходит, этот Генерал — важная шишка, — Сюань Су едко скривил губы. — Ну да. Он же покровитель Севера как-никак, — он искоса посмотрел на пробежавших мимо мальчишек: совсем ещё юнцов. — Интересно, а кто эти люди? Тоже Не-бо-жи-те-ли? — лис порылся в голове. — Да ну нет. Столько имён разве упомнишь. Да и частей Цзянху не так много, чтобы делить между собой. Претендентов уж слишком дохрена. Наверное, тут всё как в Среднем Мире: своя иерархия. Есть более сильные Боги, а есть более слабые. К примеру, те глупцы, которых я убил, служили Генералу. Однако они упоминали, что тоже были Богами Войны Верхних Небес».              Прошли они довольно-таки далеко, прежде чем остановились. Сюань Су всмотрелся вдаль и заметил, что если изучать Небесную Столицу целиком, то потратить придётся куда больше часов. Впереди простиралась поражающая глаз площадь, полностью заставленная Дворцами.              «И чего встали? Смотреть ещё много! — шикнул Сюань Су. — Между прочим, я ещё не до конца поверил в то, что вы Боги и что мы находимся в самой Небесной Столице! — он замахал ладонью перед лицом Генерала. — Давай, дуй вперёд! Оставь бабу и показывай мне всё!».              — Наверное, стоит вернуться, генерал? — сладким голосом предложила Гуаньинь. — Праздник скоро начнётся. А мы уже ушли так далеко…              — Могу понести вас на руках. Пробежимся по крышам и окажемся на месте в рекордные сроки.              — Генерал Пэй, — играючи отбила девушка своими пальцами предложенную ладонь. — Помните ли вы ещё о правилах приличий?              — Помню, — надул мужчина губы, поняв, что ему отказали. — В таком случае будем приличными людьми и прогулочным шагом двинемся назад.              Сюань Су не сдержался и закатил глаза:              «Я для чего слушал, как вы ворковали между собой?! Чтобы вы показали мне парочку Дворцов и мы пошли назад?! — он дёрнул носом. — Ну уж нет. Вы идите, а я теперь с вами таскаться не собираюсь, — покрутив головой, Сюань Су приблизительно рассчитал безопасное расстояние. — Буду ступать с вами нога в ногу, но поодаль, на крышах. Оттуда будет больше видно».              Не став дожидаться полноценного шевеления парочки, Сюань Су легко воспарил к крыше ближайшего Дворца. Приземлившись на золотую черепицу, он зажмурился, когда в глаза ударил поток света: солнце оказалось столь близко, что Сюань Су начинало казаться, будто он в скором времени сгорит совсем. Прижав ладонь ко лбу на манер козырька, лис покружился вокруг своей оси, осматривая иные улицы и, что самое главное, то, что находилось за пределами города.              Поняв, что Дворцы и их крыши были столь вычурны, что, накладываясь друг на друга, закрывали собой просторы за пределами столицы, Сюань Су решил забраться повыше. Оказавшись на одной из пик, демон удовлетворённо мыкнул себе под нос:              «Так-то лучше, — здесь было гораздо прохладнее и спокойнее: вероятно, он забрался так высоко, что теперь Генерал слабо на него влиял. Стоило бы опуститься пониже, но Сюань Су было, если честно, всё равно на то, что он ступал по острию ножа и грозился свести доверившегося ему мужчину с ума. — Недурно, — оценил он открывшиеся его глазам красоты. — Облаков так много. Мы в горах?».              Собрав в ладонях ци, Сюань Су взмахнул рукой, без труда разогнав прилипшую к нему небесную перину. Стоило это сделать, и обзор сделался более полным и беспроблемным. Брови его вскинулись:              «Как высоко. Цзянху весь как на ладони… — вытянувшись всем телом, Сюань Су наклонился вперёд и, как мог, заглянул дальше. — Земля кажется столь далёкой, что любая гора теряет свой смысл. Нет просто-напросто такой, чтобы смогла возвыситься… так! Неужели столица в самом деле парит свободно в вышине?».              Его осмотр прекратило замигавшее солнце. Края неба, словно защитный купол, начали понемногу покрываться пока что слабыми трещинами и портиться — как будто чьи-то ножницы резали их.              «Удалился слишком сильно, — понял Сюань Су и с глухим сожалением отвернулся от улыбнувшегося ему вида. — Ладно. Потом. Пока что вы меня убедили».              Сорвавшись с пики, Сюань Су обернулся вороном, что легко и плавно разрезал крыльями толщу воздуха и приземлился своими когтистыми лапами на край черепичной крыши на нужной ему площади. Внизу показался уже знакомый ему Генерал в сопровождении Гуаньинь.              «Это в самом деле Гуаньинь? — как маленький ребёнок недоверчиво выдохнул Сюань Су. — Не верится. Это же самое распространённое Божество! Ей много кто поклоняется. Неужели она выглядит так? И вообще. Неужели… Эта женщина и впрямь самое настоящее Божество?».              Глупые однотипные вопросы сыпались один за другим. В любой другой день Сюань Су посмеялся бы над собой, но сейчас он был слишком занят тем, что разглядывал лица, словно впервые представшие перед ним. Даже этот Генерал Мингуан теперь начинал восприниматься иначе, равно как и та троица, чей разговор он подслушивал в начале своего пути в чужих воспоминаниях.              «То, что я вижу, не может быть ложью, — всё никак не мог поверить своим глазам Сюань Су, пусть и старался размышлять здраво. — Воспоминания истинны. Это аксиома! Отрицать очевидное – верх глупости. Но… — понизил он тон. — И поверить в это невозможно, — Сюань Су едко фыркнул. — Как же ломается моя привычная картина мира! Всё такое другое, нереальное…».              Принять как фундаментальный, истинный факт то, что всю жизнь воспринималось не больше, чем глупостью и бредом обывателей, Сюань Су никак не мог. Подобное совершалось со скрежетом. Логика и факты между собой сильно разнились. Устоявшееся мировоззрение упиралось рогом, наотрез отказываясь впускать в себя что-то иное. Конечно, вины Сюань Су в этом не было: изменить своё мнение, свою веру во что-то, во что ты верил всю жизнь и даже несколько лет после неё, в одночасье нельзя было. Пусть он и пытался подойти к этому вопросу рационально.              «Так, Сюань Су, думай, — приказал лис сам себе, вернув человеческую форму телу и усевшись в позу лотоса. — Ты знаешь, что при этом заклинании возможно увидеть воспоминания, в которых не будет места лжи. Это первое. Ты, блять, демон, родившийся с девятью хвостами и вышедший с Горы Луаньцзан. По идее, тебя самого не должно существовать вовсе и поверить в обратное сложно. Это два. С одной стороны, почему я могу иметь место быть, а Боги — нет? — он схватился за голову. — Какой же бред…».              Когда стало понятно, что ничего нового узнать не получится, а всё остальное, что начало происходить — а именно, некий праздник, — никакой достаточной ему информации не даст, Сюань Су развеял заклинание, вернувшись в реальность и покинув разум Генерала.       

***

      Пошатнувшись, Генерал Мингуан завалился назад и рухнул прямо в руки подскочившего к нему Фэн Синя. Должно быть, тот неустанно следил за его состоянием — впрочем, как и Му Цин с Его Высочеством, — пока Сюань Су занимался поиском доказательств. Генерал Мингуан закашлялся и схватился за виски, проскрипев:              — Я в порядке… Не обманул, не ушёл за пределы… — он захрипел, прервавшись на полуслове, и усмехнулся, бравируя. — Аура у него просто… тяжеловатая.              Помогши товарищу как должно сесть на самую ближнюю приемлемую на вид корягу, Му Цин и Фэн Синь, переглянувшись, встали перед мужчиной непроходимой стеной и прямо воззрились на демона, всем видом своим показав, что любое поползновение в сторону беззащитного встретит сопротивление.              Однако Сюань Су и не думал как-либо вредить здоровью Генерала. Он даже не смотрел в его сторону. Сидя вразвалочку в вышине, лис покачивал ногой и рассеянно играл с хвостом, смотря блеклым взглядом в никуда. Уши стояли торчком, выдавая неустанную бдительность, что не смела исчезать, пока хозяин уделял время раздумьям.              Помолчав с некоторое время, Его Высочество, прочистив горло, ровным тоном поинтересовался:              — Сюань Су, вы нашли то, что хотели?              Переведя на него непроницаемые кукольные глаза и выдержав краткую тишину, Сюань Су сухо произнёс, выделяя каждое слово:              — Я не привык бежать от истины, называя её абсурдом просто из-за того, что увиденное расходится с привычной мне картиной мира. Однако. Мне всё ещё трудно поверить в то, что место, которое явил мне в своих воспоминаниях Генерал, существует на самом деле. Что разговоры, которые были мною подслушаны, не бред и самая что ни на есть реальность. Надеюсь, вы простите мне дополнительно заданные вопросы?              По представлениям Сюань Су, мужчины просто обязаны были рассердиться от требований новых доказательств. И так предоставили воспоминания на свой страх и риск — что ещё нужно? Однако Его Высочество всего-навсего светло улыбнулся, словно только рад был разговору. И немудрено — демон шёл на контакт, соглашаясь на мирное решение конфликта. По соображениям «принца», всё складывалось как нельзя лучше, и потому он начинал ощущать себя довольно-таки легко и непринуждённо.              Чего нельзя было сказать о его товарищах. Будучи личностями гордыми и своенравными, они не терпели, когда их упрекали во лжи и к тому же требовали слишком много подтверждений, словно назло выискивая в показаниях изъян и подоплёку. Конечно, умом Генералы понимали справедливость осторожности и недоверчивости, однако, пожалуй, со спокойной душой принять таковую «колючесть» демона им было так же тяжело, как и тому поверить в иное положение дел.              — Конечно, спрашивайте всё что угодно, — заверил Его Высочество, добродушнее улыбаясь и как будто желая всем своим видом: не только внешним, но и эмоциональным убедить Сюань Су в чистоте своих намерений.              Сюань Су вонзил в него свои кукольные блюдца и чуть наклонился вперёд:              — Прошлые «бож-ки» упоминали, что раньше уклад был совершенно иным. Кланы даосов служили в храмах Божеств. Скажите. Почему случилось так, что теперь культиваторы обернулись безбожниками?              Его Высочество на миг призадумался:              — Даже во времена моего третьего вознесения было сложно убедить даосов, что ты Небожитель. Уже на тот момент устройство заклинательского мира значительно изменилось. Так уж вышло, что я бесцельно бродил по миру в течение восьми сотен лет, и потому мне многое неведомо. Могу лишь сказать, что людская жажда власти, рвение к самостоятельности всё же сделали своё дело: культиваторы возжелали работать отдельно от Небожителей; посчитали, что смогут сами выбирать свой путь, а не внимать наставлениям богов, которым некогда служили. Вероятно, именно в те годы даосы Среднего Мира устремились по своей тропе самосовершенствования, оставив нас позади.              — Всё верно, Ваше Высочество, — дополнил его рассказ Саньлан. — Двести с небольшим лет назад на Небеса снизошла кара: едва взошли последние Небожители на свои престолы, поступление кадров в столицу резко прекратилось. В Среднем Мире остались те, кто имели потенциал к вознесению, но по какой-то причине достичь небес впоследствии так и не смогли. Думаю, вы и сами сможете назвать их имена: прославленная Баошань Саньжэнь, Вэнь Мао и Яньлин Даожэнь. Они были искусными мастерами в своей стезе. Насколько я помню, наблюдавшие за их самосовершенствованием Боги Литературы, уже тогда заподозрившие неладное в работе Небес, были абсолютно уверены, что те вознесутся. Однако.              — Не вознеслись, — завершил зачем-то красноречиво замявшуюся фразу Сюань Су, изваянием застыв и принявшись впитывать в себя каждое слово.              «Ни для кого не секрет то, насколько эта троица была талантлива. До сих пор ходят слухи о том, что Баошань Саньжэнь жива и коротает свои дни на некой горе. Если она в самом деле не достигла Небес, то почему всё ещё не мертва? — он предположил. — Может, в ней достаточно светлой энергии, за счёт чего тело по-прежнему бодро и здорово? Вероятно. К тому же имеет место потенциал к вознесению. Кто знает — быть может, благодаря ему, тело намного прочнее, равно как и душа, и срок, отведённый для жизни, больше. Вот она и — в понимании Среднего Мира — бессмертна».              — Короче говоря, — продолжил с прерванного места Его Высочество. — Заклинатели захотели добиваться всего самостоятельно, и потому основали свои Ордена. Как минимум тот самый Вэнь Мао положил начало своему клану и ордену культиваторов. Оглядываясь на него, люд решил, что под началом таких сильных личностей боги им ни к чему, — пожал плечами с неловкой улыбкой принц. — Вот и канули Небожители в лету со временем.              — Ясно, — холодно протянул Сюань Су. — Выходит, вы в самом деле Небожители, — глаза его зловеще блеснули. — А если вы боги, то можете Небеса и землю местами поменять. Продемонстрируете?              — Боюсь, Столице и Цзянху подобные фокусы по нраву не придутся, — пошутил Его Высочество. — Обойдёмся без этого.              Саньлан вдруг мурлыкнул:              — Сюань Су, вы же лис, — прежде чем Сюань Су успел огрызнуться на эту странную фразу, произнесённую столь красноречивым вкрадчивым тоном, он развил мысль. — Вы лучше прочих демонов ощущаете силу ауры. Скажите, — он лениво обвёл рукой силуэты стоявших поодаль мужчин. — Неужели вы встречали в Цзянху кого-то с аурой подобной силы?              Сюань Су оказался вынужден признать:              — Нет.              — В таком случае вам всё же придётся поверить в то, что мои спутники и вправду Небожители.              — Допустим, — дрогнул кончиком брови лис, съехав поближе к краю и нахохлившись. — Тогда какие вы боги? Представьтесь, — он едко фыркнул и пропел. — Генерал Мингуан – покровитель севера – может обойтись без этого, — Сюань Су медленно указал пальцем на «принца», сладким тоном протянув. — Особенно мне интересны вы. Принц? Настоящий, что ли? — он склонил голову набок с тёмным оттенком во взоре. — Так уж вышло, что мне стало известно несколько больше о религиозной тематике по возвращении в Средний Мир в ином амплуа. Если мне не изменяет память, имеются несколько Богов Войны и в то же время принцев в Небесных Чертогах. Его Высочество Тайхуа — покровитель восточных земель, Его Высочество Циин — покровитель западных земель. Вы сказали, что все вы — Боги Войны. Выходит, один из этих двух титулов принадлежит вам?              Му Цин и Фэн Синь знающе переглянулись, ядовито скривив в одинаковых манерах губы, — должно быть, что-то в словах Сюань Су им не слишком понравилось. На лицо Саньлана набежала блеклая тень, однако он промолчал.              Один лишь принц вёл себя как ни в чём не бывало. В то время как остальные почему-то считали, что Сюань Су сказал что-то не то, Его Высочество смутился сам, не обвинив в чём-либо демона:              — Так уж получилось, что ни одно из этих имён не принадлежит мне.              — Вот как, — сухо мыкнул Сюань Су. — Не слышал о других Богах-принцах, — в противовес его словам что-то на задворках сознания шевельнулось, но лис от этого только лишь отмахнулся.              Шире улыбнувшись, принц слегка склонил голову в представляющемся жесте и сложил перед собой руки, выдерживая необходимые правила вежливости, обязанные присутствовать при объявлении своих имени и титулов:              — Меня зовут Его Высочество Се Лянь. Я наследник династии древнего государства Сяньлэ. Нестрашно, если вы не слышали обо мне. Всё же я не то чтобы пользуюсь популярностью среди народа. Тем более вы, как я понял, только-только начали знакомиться с Божествами, так что ваше неведение, по моему мнению, вполне объяснимо.              Сюань Су крутанул хвостом, спрятав за этим небрежным действием резко взбеленившийся невесть почему Куйсун. Край сознания неприятно царапнуло. Грудь потихоньку начало раздирать от злого желания зашипеть и вонзить когти в чужое тело. Сюань Су напрягся изнутри, не поняв собственной реакции. Поджав губы, он как можно более сухо проговорил:              — Истинно так. Сам я в эту тему не углублялся; по большей части, мне рассказывал обо всём настоятель в моём новоявленном храме, — а сам принялся рыться в своей голове, дабы отыскать тот самый фрагмент воспоминаний, в котором крылся ответ на охватившее его неприязненное чувство, что появилось после фразы принца.              Но не только Сюань Су что-то не понравилось в словах собеседника. Послышался хруст ветки, которую между своих пальцев сдавил Генерал Мингуан, едва зашёл разговор о свя-ти-ли-щах. Мужчины промолчали, но, что у Му Цина, что у Фэн Синя, что у генерала Пэя, мелькнуло в эмоциональных аурах одинаковое недовольство, граничащее со злостью: претила им мысль, что демон говорил о своём храме, который ему построил люд. Это же нонсенс!              Не замечая — или не желая замечать — висящей на волоске нейтральной атмосферы, Се Лянь добродушно проговорил:              — Теперь вы знаете чуточку больше.              Сюань Су цокнул, странно на Се Ляня посмотрев:              — Его Высочество Сяньлэ, говорите… — тот утвердительно кивнул, если и улавливая изменившийся в голосе оттенок, то пока что не совсем понимая его. Повинуясь внутреннему зову, Сюань Су наклонился вперёд сильнее, неосознанно пригнувшись к земле: точно самый настоящий дикий лис, почуявший кровь долго-долго пытающейся быть пойманной добычи. Когти, двигаясь отдельно от разума, угрожающе медленно выползли и схватились за дубовую землю, скомкав её и раскрошив. — Бог Войны в короне из цветов...              Се Лянь несколько просиял:              — Выходит, всё же слышали обо мне, — он хотел было добавить что-то ещё, но замолк, успев сделать только тихий вдох для произнесения слова, и искоса посмотрел на бледную руку, украдкой лёгшую на его запястье. Принц непонимающе вскинул свой чистый взгляд исподлобья, дрогнув бровями в сторону переносицы и как будто бы насилу вернув лицу невозмутимое дружелюбно настроенное выражение. Казалось, одним взглядом Се Лянь смог задать тысячу и один вопрос, а после получить столько же ответов — опять же, по одному лишь взгляду обратившего на себя его внимание демона, вокруг которого витало окаменевшее напряжение: что-то почувствовал тот, должно быть.              Уголки рта Сюань Су изогнулись, точно от судороги, и поползли вверх, позволяя его лицу улыбнуться, пусть и весьма криво, некрасиво, дико и в какой-то степени хищно, оттого и безумно. Тело реагировало быстрее раздробленного сознания, и потому Сюань Су отпустил себя, позволив языку говорить быстрее оформившихся мыслей, а рукам атаковать скорее загоревшейся в разуме просьбы остановиться.              — Трижды вознёсшийся… — выцепил Сюань Су из всего сказанного принцем и добавил то, что всё это время бережно хранилось в его памяти. — В одной руке меч… в другой… цветок…              Уже заподозрив что-то не то, Се Лянь свёл брови теснее и натянуто спросил:              — Что-то не так? — он ощутимо напрягся, обхватив пальцами ладонь Саньлана, и цепко всмотрелся сощурившимися глазами в лисью затаившуюся позу. Се Лянь ничего не сказал, но на его лице мелькнуло понимание: сейчас его намереваются атаковать. Несколько заметавшись, принц воскликнул. — Сюань Су! В чём же дело? Что случилось? Почему вы…              Сюань Су скрипнул зубами, уронив уши на затылок. Голова вмиг покрылась трещинами и раскрошилась на тысячи и тысячи кусков. Реальность смазалась, окрасившись в оттенки мрачного красного. Шум… Шум, шум, шум… До чего же шумно!!! Чьи это крики застыли в ушах? Чей это противный голос?.. Знакомый… Сюань Су знал, что многое ему было знакомо; что он помнил о многом. Однако всю жизнь так просто в краткие сроки в голову не уложишь. Некоторые моменты видоизменились, поблекли, остались на задворках серым пятном, которое, если потревожишь, взорвётся.              Это, по всей видимости, произошло и сейчас.              Пятно задели ненароком, освежили неприятные воспоминания, заставив ощутить на себе гадость всех тех разговоров; заставив прочувствовать всё так же остро, совсем как тогда.              — Скажи мне, Вэй Усянь, ты когда-нибудь интересовался легендами о Божествах? — ехидно пропел эхом чей-то голос. А кто-то другой продолжил:              — Ну конечно помнишь! — он тонко захохотал, захлопав в ладоши и затопав ногами. — Помнишь! Помнишь! Помнишь! Как же не помнишь?! — Сюань Су скрипнул зубами вновь, когда плечо панибратски обхватила чужая липкая рука. Хватило одного мутного косого взгляда, чтобы убедиться, что та была в крови и к тому же серьёзно ранена. Не наблюдалось нескольких пальцев, оттого взору представала рваная кровоточащая плоть. В ухо сладко зашептали, обдавая чуткое обоняние зловонием железистого концентрата. — Помнишь же, да? Ну же, Вэй Усянь, вспомни. Вспо-о-о-о-омни-и-и… Его Высочество Наследный Принц Сяньлэ… Бог…              — В короне…в              — Из цвето-о-о-о-ов…              Зашептали, заскрежетали накладывающиеся друг на друга голоса. Сюань Су показалось, что его тело свалила жуткая слабость, что оно приготовилось завалиться навзничь или на бок, уронить его куда-то вниз. Картинка перед глазами в самом деле как будто бы видоизменилась. Она накренилась, потемнела, зашипела от окропившей её грязи. Стук… Стук, стук, стук в ушах, висках и каждой стылой клеточке его загудевшего вмиг тела.              — Недавно мне довелось залезть в библиотеку и в древние фолианты с легендами о Божествах, и я наткнулся о преданиях об одном Боге Войны. Может быть, если ты хоть раз вникал во вхожих в Небесный Пантеон Богов, то точно слышал о Наследном Принце Сяньлэ. Трижды вознесшийся Наследный Принц, держащий в одной руке меч, а в другой цветок. Как думаешь, что же за легенду я о нём прочёл? — мерзко забормотал ему в ухо по другую сторону смутный образ сально улыбающегося Вэнь Чжао. — В народе ходили слухи, передаваемые обывателями из уст в уста от родственников погибших в одном заброшенном святилище людей. Несчастные приходили во снах к своим близким и плакали, сетуя на свою горькую судьбу. Так появилась легенда о Боге, что принял на себя удар сотни мечей во имя спасения своих последователей от тиранящей тогда народ чумы под названием Поветрие Ликов. Конечно, большого распространения она не получила. По какой-то причине легенда быстро забылась в народе и осталась увековечена лишь в нескольких сборниках.              «Замолчи!..», — взбрыкнулся Сюань Су, взвыв искажённым голосом и оттолкнув морок, навеянный собственным сознанием, при этом никоим образом не двинувшись внешне.              Ему казалось, будто он мог сдавить свою голову трясущимися руками, мог съёжиться, уменьшить возникшее внутри давление, но на деле весь он оставался неподвижен, молчалив; точно окаменел он. Глаза по-прежнему буравили окрашивающееся всё ярче и ярче в тона непонимания нежное лицо юноши, что назвался принцем, и ничуть не обращали внимания на то, что теперь того пытался от него скрыть силуэт в красном. Сквозь липкий лепет слух неприятно защекотало шевеление взбеленившихся бабочек, готовых чуть что обратиться маленькими быстро мечущимися в пространстве ножами. Сюань Су захотелось испепелить их. Захотелось… протаранить защиту. Изрезать Куйсуном фигуру, облачённую в такие броские цвета, и выкинуть прочь; дорваться до юноши, чьё имя наконец стало известно.              Имя, наконец обретшее облик…              — Сотня ударов мечом! Ты только представь, — не унимался противный голос, пытающийся раззадорить его безумную ярость и затаённую ненависть; заставить его вновь испытать всю ту боль, как впервые. — Говорят, Бог обладал бессмертием, потому смог выжить, несмотря на ранения. Говорят, его каждый раз поражали в жизненно важные органы, намереваясь убить и тем самым исцелиться от чумы, насланной демоном. Жутко и невероятно будоражит, правда? Как думаешь, каково это – умирать? И делать это раз за разом от пронзающего тебя меча? Погляди-ка, ты под действием сока фрукта линчи, не могущий умереть, даже если сердце вырвать…              Сюань Су скорчился, как от судороги, и взвыл, желая разбить себе о землю голову. Помехи сделались настолько громкими, что вынести не представлялось возможным. Разбившиеся тишина и бесчувственность неприятно удивили Сюань Су. Плохо было то, что одно лишь имя заставило его вспомнить, каково это — умирать.              — Давай узнаем, Вэй Усянь, — сладко проворковал ему на ухо Вэнь Чжао, постепенно исчезая в его прошлом. — Каково же это — умирать?              — А теперь расскажи нам, Вэй Усянь…              — Ну же! Ну же! Расскажи! — с ядовитой, ледяной ненавистью кричал на него некто. — Расскажи же нам!!!       

— Каково это — умирать?!..

             Кто-то по другую сторону от него хихикнул и дёрнул его тело на себя за плечо, впив в него обрубки и островатые обломки костей, от которых хотелось шипеть из-за слабой зудящей боли. Перетянув одеяло внимания на себя, «кто-то», тараторя, зашептал:              — Вэнь Чжао показал нам, что же это такое — смерть. Он показал нам каждый спектр боли… Да… Ты знаешь, насколько это мучительно… В забвении исчезать, — Сюань Су сквозь оглушительно громкие помехи и кроваво-красные мазки наконец смог предельно чётко увидеть бледное нежное лицо: возвышенное в своей вечности и настолько же утончённое. Прекрасное. И прочие, прочие эпитеты… Никого другого видно не было — только лишь этот юноша в объятиях кровавого смрада. Он представился Сюань Су как точно такой же пленник кусачей боли; как тот, кто так же, как он сам, досконально знал, насколько это боль-но…              Слева боковым зрением Сюань Су увидел трясущуюся руку, что наконец перестала сжимать его тело и теперь своим обломанным пальцем указывала на фигуру принца:              — Он тоже зна-а-а-ает… Вэнь Чжао был лишь пересказчиком. Тот, кто поведал тебе мудрость Божества, — некто хрипло усмехнулся: так, что показалось, будто бы чем-то острым поскребли медный таз. — Но кто научит тебя лучше: Вэнь Чжао или само Божество из легенд?.. Вэнь Чжао дилетант. Вэнь Чжао глупец. Глупе-е-е-е-ец… Он не знает, о чём говорит. А вот он — да… И раз знает… пусть расскажет нам… покажет… научит… Ответит на вопрос: каково это — умира-а-а-ать…              Сюань Су сам не заметил, как безумно улыбнулся, продолжив кукольными глазами сверлить силуэт принца. Обретя некоторую власть над своим телом, он медленно разогнулся, отчего раздался хруст позвонков. Сюань Су зловеще зашипел, подобно змее:              — Божество из Легенд… — лис не выдержал и во весь искажённый энергией обиды голос расхохотался, благодаря чему шелест воинственно настроенных бабочек усилился. Послышался звон вылетевших из ножен мечей, готовых чуть что обороняться. — То самое… Настоящее… — ноги выгнулись так, что у опытных вояк, замерших в низине, не осталось сомнений: сейчас он сорвётся к ним, чтобы напасть. — Позволь мне попросить… Тебя… Рассказать… А каково же это — умирать?..              О… Этот глубинный страх, показавший свою голову от неприятных воспоминаний, стоило только настойчиво разгрести руками мутное дно и выудить похороненное там нечто. Сюань Су, приросший к чужой эмоциональной ауре крепким паразитом, досконально знал и чувствовал: Се Лянь мечтал бы забыть о той странице своего прошлого, что разбило его столь нещадно. Как бы ни бежал он от него, как бы ни пытался преодолеть, забыть, оно всё равно грызло его, стоило вспомнить. Казалось, никакие годы, никакие века не в силах заставить ту боль померкнуть.              Как бы тело ни молчало, оно всё равно будет помнить.              Мужчины, бывшие поодаль от принца и демона, не поняли, о чём он, однако на нужных Сюань Су лицах отобразилось одинаковое понимание. Это даже позабавило лиса: как быстро они поняли, о чём он завёл разговор. Особенно с учётом того, что сквозь скребущийся голос Сюань Су вообще мало что можно было разобрать. Возможно, это было на уровне инстинктов; возможно, лисьи чары Сюань Су, потянувшие свои жестокие лапы к ним, обдали их своим морозцем, ощущением, подтолкнули в нужную сторону, заставив понять.              И точно так же от ужаса похолодеть.              Сюань Су понравилось то чувство, что всколыхнулось в принце. Застарелый ужас… Доселе блеклый, почти что в самом деле канувший в Небытие… Но Сюань Су знал, что, если оно кануло именно туда, оно было обречено рано или поздно вспомниться, ведь Небытие — хранилище всего сущего.              Кому, как ни ему, знать, насколько это верно, не так ли?              Край глаза Сюань Су привлекло краткое движение Саньлана, который на миг приставил к виску два смеженных пальца и как будто прислушался. Так странно — неужто ему кто-то что-то говорил?              «Бред!», — мигом отмёл предположение Сюань Су и, не говоря более и слова, не в силах и лишнюю секунду сидеть на месте и удерживать на цепи свою злость, взвился стрелой со своего места, скинув комья дубовой грязи куда-то вниз. Они покатились по дороге и замерли где-то в маленьких канавах, намокнув и исчезнув.              Серебряный ятаган вскинулся, полыхнув своим красным глазом. И, в общем-то, не зря: именно его свет и помог заметить, как сильно изменилось вокруг них двоих окружение.              Му Цин, Фэн Синь, Генерал Пэй — все исчезли, равно как и пейзажи одинокой горы. Осталась одна лишь кромешная пустота, в которой витал аромат старой крови. Её было так много, что становилось душно. Се Ляню — Сюань Су знал наверняка — было нечем дышать; он задыхался: но не только от реального удушья, но и от тревожного непонимания: что, зачем и почему. Как так вышло, что именно это вспомнилось сегодня? Почему этот вылезший из ниоткуда демон вдруг упомянул о том, о чём знал только узкий круг лиц?!              Глаз на ятагане засверкал ярче, а бабочки, всё это время терпеливо ждавшие своего часа, повылезали из укромных углов, озарив своим серебряным светом то пространство, в котором они оказались. Благодаря этому, Се Лянь и Саньлан с лёгкостью смогли узреть одну-единственную фигуру, что резко контрастировала с пустотой на фоне.              Сюань Су признавал, что этот трюк определённо являлся его любимым. Так как он был лисом, его сильными сторонами являлись иллюзии. При помощи звуков — ещё во времена Аннигиляции Солнца — Сюань Су научился управлять разумом своих жертв, заключая их в страшную ловушку: они оказывались в совершенно ином пространстве, в котором не было ясно, где именно начиналась реальность и заканчивался лисий дурман.              Прекрасно, должно быть, знакомый с лисьей сутью Саньлан не выглядел напуганным — скорее, напряжённым только.              — Пространство иллюзий? — спросил он тяжёлым от угрозы голосом, однако Сюань Су не ответил ему, продолжив стоять поодаль молчаливой бледнолицей фигурой, больше похожей на куклу, нежели на реальное существо. Саньлан знал: тот не просто так стоял, а изучал их; тщательно считывал каждое чувство, которое охватывало их, и потому об элементе неожиданности можно было только мечтать.              Се Лянь чуть опустил помутневший взгляд, пройдясь им по ледяному зеркальному полу, и тихо произнёс, тяжелее задышав:              — Не понимаю… Легенда… — он замолчал, стоило руке демона сжаться на его ладони крепче. Одним своим наличием она внушила уверенность в том, что всё кончится как надо. Хватило одного прикосновения, чтобы ужас, по новой загоревшийся спустя столько лет в Се Ляне, улёгся.              И это разозлило Сюань Су до дрожи.              Почему у этого Божества, из-за которого ему некогда было так больно, имел того, кто мог эту самую боль забрать? Почему тот жив в конечном итоге, а он мёртв? Почему он улыбается? Почему выглядит таким милым, таким счастливым, таким… здо-ро-вым?!..              Лисы по своей натуре не только взбалмошны, но ещё и завистливы до ужаса. Им неизменно начинало хотеться прибрать к рукам всё, от чего в тайне обливалось кровью сердце, пусть и неживое. Сюань Су хоть и не признался бы сам себе никогда, но в глубине души своей он досконально знал, что увидеть подобное проявление тепла ему было по-настоящему больно — больнее, чем вспомнить удары меча в жизненно важные органы и весьма чувствительные точки на теле.              Собственное вынужденное одиночество, притом растянутое глубинным страхом, застилало глаза, равно как и все те нелицеприятные чувства, сопряжённые с камерой пыток.              Сколько времени он осознавал себя после смерти, столько он ни разу не вспоминал об этом. События, разбившие его в Доме Кандалов, исчезли в бездне забвения как само собой разумеющееся, но… Как оказалось, они лишь затихли, и потому с такой поразительной лёгкостью смогли показать себя сейчас, в столь неудобный момент.              Сюань Су — трезвая часть него — догадывался, что это было связано с тем, что когда он только умер, то у него не было времени как следует всё обдумать и принять. Равно как и свыкнуться со своей новой ипостасью. Каждая невысказанная обида грызла его, отравляла. Ненависть, злость, истерика и испуг не видели выхода, и потому постепенно скапливались в нём, готовясь в один момент вырваться наружу, не спросив разрешения хозяина.              Ненависти стало слишком много…              Ему было так обидно! Так обидно! И до ужаса больно. Сюань Су никогда так сильно не хотелось кому-то об этом рассказать, выплакаться как следует. Сколько он просуществовал после смерти, никому не было интересно об этом знать. Цзян Чэну был нужен живой брат. А человеческий Цзянху просто не мог пустить к себе под крыло демона с его печальной, трагичной смертью — он был всего лишь озлобленной душой, которую непременно нужно было изгнать туда, где ей самое место. И никого бы не взволновало то, что он просто хотел бы пожить. Спокойно. Без боли и обид, и слёз. Но никому было это не нужно. Даже сам Сюань Су считал, что всё это глупость; что всё это не имело значения.              Однако, как оказалось, всё же имело. Одно краткое касание, один беглый взгляд, полный тепла и бесконечного доверия, смог в нём что-то надломить. Искры летели одна за другой, разжигая и вызволяя огонь ненависти и злобы, бывший всё это время закупоренным внутри него.              Демонами просто так не становятся, и Сюань Су сейчас в полной мере прочувствовал всё то, за счёт чего всё ещё находился на стороне яви.              Ему захотелось разрушить всю эту идиллию. Выплеснуть всю ту боль, что в нём скопилась, — прямо на этих безмерно счастливых бога и демона. Таких сияющих, пребывающих в своём великолепии. Таких чистых и неземных, мать его! Сюань Су мечтал бы увидеть на этом добродушном лице гримасу ужаса и такой же боли, которая наверняка была у него самого на лице в тот роковой день. Хотелось бы спросить у принца: почему ты не умер там так же, как и я, в конце концов? Почему ты можешь улыбаться, а я — нет? Почему… Почему-почему-почему?!..              Сюань Су правда не понимал, почему всё обернулось именно так: болезненная смерть и невероятно грязная участь. Отчего же он барахтался в пыли и болотной вязи и с горем пополам мирился со своим безумием, пока кто-то, познавший пусть не всю, но хотя бы часть такой же боли, жил — в самом деле жил, а не пытался выжить, будучи при этом мёртвым.              «Почему я вынужден ютиться по углам? Почему мне всё равно не хватает в этих просторах Поднебесной места? Почему даже в канаве меня достали, чтобы призвать к ответу? Почему меня просто не оставят в покое? Почему ты не оставишь меня в покое, бессметный ты Бог?! Если ты счастлив… после всего, что было, счастлив… почему же ты пришёл сюда?! Чтобы увидеть, справился ли я?.. Чтобы… посмеяться над моей неудачей?!..».              Чужое лицо стало выглядеть в глазах Сюань Су возмутительно убого и крайне отвратительно. Черты, бывшие нежными и, без прикрас, приятными глазу, в его понимании возымели окраску нелепости и слащавой приторности. Взгляд обернулся для него не понимающим и спокойным, а насмешливым, едким и саркастичным. Колким. Снисходительным. Высокомерным. Смотревший на него поверх чужой руки большими глазами Се Лянь отныне представлялся Сюань Су наглым беглецом, что смеялся, смеялся и смеялся над ним, находясь за, как он думал, непрошибаемой преградой.              Сюань Су жаждал бы тут же расхохотаться ему в лицо и ткнуть носом в то, что они проиграли уже тогда, когда позволили себе услышать его краткое мурлыканье мелодии! Они подумали, что он попросту что-то напевает себе под нос в задумчивой манере… Просто лишь думает! Они думали, что если он захочет проклясть их и наслать морок, то использует флейту! Наивные дураки! Наивные, наивные! А хотя… плевать! Даже если наивные. Даже если дураки. Ему всё равно это на руку! На руку! Да! Знайте, что на руку! Знайте, что теперь вы не уйдёте, какими бы сильными ни были!              Медленно прижав ладонь к не вздымающейся груди, Сюань Су изогнул пальцы на паучий манер и впил их в плоть, дабы вырвать из рёберной клетки Куйсун.              Саньлан и Се Лянь пристально наблюдали за его действиями, не решаясь подать голоса. Должно быть, они усиленно размышляли над ловушкой, чья дверца столь неожиданно захлопнулась, и над способом, который помог бы им высвободиться.              «Ну же, демон, — смеялся мысленно Сюань Су и, нарочито растягивая момент, вытаскивал из себя меч. — Или же Бог? Кто из вас быстрее поймёт, что вырваться из лисьей иллюзии вам не удастся? В реальности никого, не подвергнувшегося моим чарам, нет, так что вам в любом случае придётся драться. Однако… по силам ли вам победить меня? По силам ли вам?!..», — прокричал он в мыслях, таким образом бросая демону и Богу вызов.              Сюань Су было плевать, проиграет он или же нет. Он трезво осознавал, что был всего лишь свирепым — не чета истинным Небожителям. Тем более на стороне принца был демон, которому явно было больше восьми сотен лет. Справедливо оценивая свои возможности, Сюань Су склонялся к мнению, что проиграет. Однако в его понимании это был наилучший исход. Ведь…              «Ну же, Ваше Высочество! Покажите мне, научите меня умирать! Явите мне свою Божественность! Умертвите меня, умертвите! Изгоните прочь! Очистите душу, очистите! Подарите же ей ту тишину, коей так кичитесь вы! Знаете, это же несправедливо… Вы столь сверкаете… Такой… возвышенный, чистый и запредельно великолепный. Что же я? Почему же я другой? Просто потому что лис? Просто потому что грязный дух по сути своей?! Неужели я не заслужил счастья и тепла?! Почему же я всё-таки всё никак не могу отыскать его?! Почему у меня, в конце концов, вообще его забрали?! — перекрутив в руке Куйсун, Сюань Су утробно зашипел, сместив ступни так, чтобы через секунду броситься вперёд. — Чем я прогневил Небеса, раз со мной поступили так?! Подскажите же мне, Ваше Высочество!.. Пронзите меня тысячу раз. Может быть, это сможет исцелить меня?!».              Смазанной тенью Сюань Су кинулся на замерших в ожидании фигур. Бабочки мигом вспыхнули перед лисом плотной стеной, но он их будто не заметил и заставил энергию обиды собраться вокруг него, вследствие чего по прошествии секунды насекомые вспыхнули под влиянием лисьего огня и опали тлеющими фигурками в липкую тьму.              На лице Саньлана проступило понимание того, что предположение обрастало всё большим и большим количеством подтверждений его справедливости. Сюань Су не знал, о чём именно тот предполагал, однако эмоциональная аура не лгала: его пытались разгадать, и постепенно демону в мерзком красном это удавалось.              Метнув Куйсун в лицо Саньлана, Сюань Су искренне возжелал, чтобы острие в самом деле задело его. Ему захотелось снести голову с плеч, дабы омыть белоснежные одежды стоявшего рядом с демоном принца кровью.              «Ваш спутник одет именно в такие одежды! — безумно скрежетал он, наполняя своей ци Куйсун. — Так давайте же вы будете друг другу соответствовать!».              Серебряный ятаган не намеревался ждать приближения Куйсуна. Он вылетел его направлению наперерез и попытался отбить. Однако меч Сюань Су давил сильно, яростно — ни малейшего желания отступить или же покориться. Лис видел себя в окончательной могиле; видел, что борется против тех, чья сила просто обязана была превышать его собственную, и потому ничуть не сдерживал себя.              Саньлана его напор неприятно удивил. Он предполагал, что ему удастся отбить брошенный ядовитый клинок хоть и не с лёгкостью, но с приемлемой затратой сил, однако Куйсун стойко удерживался на месте, пытаясь продавить его и ничуть не собираясь уходить. Ятаган и меч засвистели и заблестели искрами от попыток пересилить друг друга.              Их борьбу разрешил вылетевший из ниоткуда чёрный меч. Этот выпад, как оказалось, совершил принц, который и помыслить не мог о том, чтобы драка распалилась ещё больше. Отправив Куйсун к Сюань Су и позволив ятагану вернуться к Саньлану в руки, Се Лянь смело выступил вперёд, настоятельно попросив того не загораживать его, и громогласно воскликнул, отчего его полнящийся светлой духовной энергией — Божественной энергией — голос прокатился эхом по куполу пространства, запершего их в этой пустоте:              — Выслушайте меня, Сюань Су! — лис зарычал, опустив уши на затылок и позволив глазам загореться несдержанным алым: благодаря этому стал яснее виден огонь жажды убийства, застывший в них. Лёд потрескался, осыпавшись под градом ударов ненависти, и теперь уже сложно было запереть всё то пламя, что столь долго томилось взаперти. Сюань Су по новой отправил Куйсун в полёт и понёсся на принца самостоятельно, на что тот без капельки сомнений отбил намеревающийся ужалить его меч и отстранил подорвавшегося против воли ему на помощь Саньлана кратким пинком в бедро. — Нет! Я сам! — вернув лису Куйсун, Се Лянь крикнул. — Прошу вас, Сюань Су! Ни к чему драться! Позвольте просто лишь поговорить!              — Поговорить?.. — проскрипел ядовито Сюань Су и рассмеялся, ладонью проведя с нажимом по лицу и исказив его ещё сильнее. — О чём же нам говорить?.. А! — как будто бы озарило его. — Ну конечно. Расскажите мне в таком случае, Ва-ше Вы-со-чес-тво, каково же это — умирать, а после жить? — он склонил голову набок, а следом и всё тело, начав выглядеть весьма причудливо, но в сложившейся обстановке до боли жутко. — Поведайте же мне ваш секрет. Почему после событий, о которых гласит легенда, вы всё ещё живы? Сча-а-а-астливы… Я же мёртв. Я несчастен! Почему я, пережив всё то же самое, о чём вещает поверье, умер?! Сошёл с ума?! Скажите мне, Ваше Высочество! В чём ваш секрет?!              Се Лянь взмолился, всплеснув руками и расстроив очередное нападение Куйсуна:              — Во имя Небес, Сюань Су! Прошу вас! Говорите прямо! Я не слишком понимаю, что происходит! Пусть я и Небожитель, читать мысли не умею!              — Рассказать… — язвительно прошелестел Сюань Су, поймав Куйсун и резким движением вонзив его подле себя в пол. — Рассказа-а-а-ать… О чём же мне вам рассказать? О том, что мой мучитель был увлечён легендами о Божествах? Что его невероятно сильно поразила история о Наследном Принце Сяньлэ, которого по велению демона пронзила в некоем храме тысяча мечей? Что он — надежда всех хромых и убогих — позволил ранить себя клинками, дабы спасти народ от хвори? Что он решил испытать на мне всё то же самое, о чём повествуется в этой легенде?!              — Что… — проскрипел Се Лянь, на миг оступившись и закачав головой. — Как же это может быть? Об этом знали только…              — Кто убил тебя? — повысил грозный голос Саньлан, перебив принца. — Кто рассказал тебе об этом?!              Сюань Су с ненавистью прошипел:              — Мой мучитель принадлежал клану Вэнь. Он поведал мне, что во сны родственников погибших в загадочном храме приходили стенающие несчастные и сетовали на свою судьбу. Их близкие по пробуждении запечатлели разговоры на бумаге, а потом принялись пускать молву по миру. В конце концов она затухла, так и не получив широкой известности, однако несколько сборников всё же осталось у влиятельных людей, часть из которых впоследствии положила начало кланам заклинателей. Таким образом, ублюдок, пытавший меня, являлся потомком ветви таковой группы людей. Вэнь Чжао был любопытен… Он вычитал в книжонке, найденной на пыльных просторах семейной библиотеки, о Боге, спасшем своих верующих, — лис вкрадчиво посмотрел тяжёлым взглядом исподлобья на замерших бога и демона. — А после сделал из меня кровавое решето, — он шершаво хихикнул. — Ещё о чём-то рассказать?..              Се Лянь закачал головой, закусив губу и крепче сжав рукоять меча:              — Как же так… Как же так… — глаза его забегали. — Ни разу не слышал… Не слышал…              — И что же ты намерен делать? — грозно нахмурился Саньлан, отвлекая внимание Сюань Су от принца. — Отомстить? — он шикнул. — И не надейся, лис. Его Высочество не виноват в том, что некогда какой-то впечатлительный дурак тебя пытал, а после убил. Пойди и вытащи его душу с «той» стороны, и покромсай её на тысячи кусков, лишив права на перерождение! Тебе же это по силам, не так ли?              Сюань Су безумно улыбнулся, сверкнув кукольными блюдцами:              — По силам. Как раз-таки по этой причине Вэнь Чжао уже давно-о-о не видел света, — уголки рта поползли выше, позволив оскалу сделаться неестественно широким. — А Его Высочество… — он цокнул. — Если бы не легенда о нём, мне бы не было так бо-о-ольно… Я сошёл с ума, умер… Грустно… Не правда ли?.. — лис перевёл когтистый указательный палец на побелевшего Се Ляня. — А вот он жив. Улыбается. Выглядит предельно здоровым, — Сюань Су хохотнул. — Не то что я, — и громким шёпотом прогремел, кривляясь. — Несправедли-и-и-иво…              Саньлан выступил вперёд, полностью заслонив собою принца:              — Повторюсь: в этом не его вина. Бей собаку, что тебя укусила, но не трогай остальных. Глупость — призывать к ответу не повинных в твоей боли.              Сюань Су сделал большие глаза, смотря на Саньлана снизу вверх:              — Глупость… Что же ты, ждёшь от безумца правильных, адекватных, справедливых решений? — он медленно покачал головой, по-прежнему неотрывно на него глядя. — О не-е-ет… Это невозможно. Умалишённый не будет мыслить как здоровый человек. Не будет. И потому я ни за что не отступлю от своего намерения, — Сюань Су бесцветно пропел. — Во тьме… слишком холодно и одиноко, вы знали? — лис с несколько раз царапнул поверхность словно льнущего к его пальцам Куйсуна и внезапно спросил. — Как думаете, это страшно: встретиться лицом к лицу с истинным безумцем? — и сам же ответил. — Да. Бесспорно. Страшно. Но знаете, что ещё страшнее? Узнавать в этом безумце самого себя, — Сюань Су не сдержался и хрипло рассмеялся, а после резюмировал. — В этой бесконечной пустоте, полной одного лишь мрака, до ужаса холодно и одиноко, и, без прикрас, страшно…              Ничуть не тронутый Саньлан холодно протянул:              — Как жаль, что Его Высочество не составит тебе компанию.              — Тут как посмотреть, — в тон ему протянул Сюань Су, усмехнувшись. — Что, если я брошу вызов Богу? — он поднял раскрытую к верху ладонь на уровень глаз и задумчиво на неё воззрился. — Что, если я потребую у Бога бой? Один на один.              — Зачем? — сощурился опасно Саньлан, схватившись за ятаган, однако Се Лянь, порывисто ступив вперёд, мягко тронул пальцами тыльную сторону его ладони.              — Саньлан… — только и сказал он. Но этого оказалось достаточно, чтобы демон вмиг растерял свой настрой и отступил, пусть и очень неохотно. Сюань Су вновь испытал тянущее чувство где-то на уровне желудка и грудной клетки и пожевал щёку, захлебнувшись своим ядом и ничем не скрываемой завистью. — Если вы хотите честный бой один на один, я вам его дам. Но… Ответьте для начала на вопрос.              Сюань Су угрюмо хмыкнул:              — Валяй.              — Для чего вам этот бой? Чего именно вы хотите им добиться? — Се Лянь покачал головой. — Я Небожитель, а вы демон. Эта схватка обречена длиться, если не вечность, то очень и очень долго. К тому же победитель навряд ли будет определён, потому как у вас имеется якорь в виде праха, а я сделаю всё возможное, чтобы не умереть. Что же вы в таком случае собираетесь получить, скрестив со мной меч?              Выгнув бровь, Сюань Су незамедлительно ответил встречным вопросом:              — Разве Небожителю обязательно нужен прах демона, чтобы уничтожить его? Ты же Бог. Неужели, Ваше Высочество, тебе не хватает сил, чтобы подарить мне смерть и так?              Се Лянь не стал юлить и честно признался:              — Освободить вашу душу от ненависти и боли, безумия и одиночества, не уничтожив при этом праха, не по силам даже Небожителю. Таков уж порядок. Даже Боги не всесильны.              — Вот как, — хмыкнул Сюань Су. — Что ж, таком случае я буду рад в нашей схватке как следует побить тебя. Сорвать свою злость, ненависть. Если ты всё же убьёшь меня, то подаришь хотя бы год спокойствия!              — Его Высочество тебе не козёл отпущения! — рыкнул Саньлан откуда-то сзади, ощетинившись. — Прочь!              — Саньлан, нет! — надрывно воскликнул Се Лянь, обернувшись, но демон всё равно сгрёб его в свои объятия, запретив даже подумать о том, чтобы скрестить с лисом клинки. — Что же ты делаешь… Так нельзя!              Сюань Су предельно чётко уловил прошившую Саньлана боль. Должно быть, тот понимал, почему принц столь легко соглашался пойти требованиям лиса навстречу, оттого и препятствовал ему всеми силами.              — Ваше Высочество, не надо, — твёрдым шёпотом попросил он, на что Се Лянь всё равно дал свой непоколебимый отказ.              — Я косвенно повинен в том, что этот человек так страдает! Разве могу я просто сбежать?! К тому же… — Се Лянь потупил взгляд, а после, словно собравшись с духом, с неподдельными грустью и сочувствием посмотрел прямо в глаза Сюань Су, без труда ответив на стоящую в них злобу. — И всё же я искренне надеюсь, что мы сможем поговорить. Драка только лишь разбередит энергию обиды, приумножит! Сюань Су… Вы ведь желаете покоя, — Его Высочество замялся на секунду и после прошептал. — Однако если… Если вы уверены, что вам станет легче, ежели вы изобьёте меня…              — Даже не думай, — хлёстко отрезал Саньлан, перебив принца на полуслове и стиснув его талию. Он отступил от Сюань Су на шаг назад, обратившись к нему. — Что бы ты ни говорил и ни делал, что бы ни говорил и ни делал он, — указал взглядом Саньлан на всё ещё несогласного с его решением Се Ляня и отрезал. — Я не позволю тебе даже царапину на нём оставить!              Сюань Су сухо вскинул брови:              — Никогда бы не подумал, что мои навыки оценят настолько высоко. Я — и ранить Небожителя? Самого Бога Войны Верхних Небес? Если честно, я думал, что мне не удастся к нему хотя бы приблизиться, — трезво оценивал он свои возможности и на удивление ничуть не юлил в разговоре с потенциальными противниками. Должно быть даже будучи лисом, он сохранил понятие «чести», когда дело касалось справедливого боя один на один. — Всё же я лишь свирепый.              Поверить в самом деле в то, что перед ним были существа божественного уровня, было сложно. Даже то заклинание не смогло заставить Сюань Су полностью согласиться с истинностью тех фактов, которые ему предлагали. Однако, стоило обменяться несколькими ударами с принцем, он ясно увидел силу. Именно её — её демонстрации — ему и не хватало для того, чтобы убедиться в чужой правоте.              Теперь Сюань Су признавал: да, перед ним стоял настоящий Бог Войны. К тому же тот, который…              — Как и где ты погиб? — процедил Саньлан, неприязненно щурясь. Сюань Су мгновенно вспомнил, что Фэн Синь его уже об этом спрашивал, однако в тот раз он успешно соскользнул с темы.              Сейчас ему не хотелось разговаривать от слова совсем. Он и так не слыл любителем бесед — особенно долгих. Что уж говорить о нынешнем моменте, в котором ему хотелось только одного: битвы на смерть. Решив, что все ему надоели, Сюань Су проигнорировал очередной вопрос, касающийся обстоятельств его смерти, и набросился на Саньлана с мечом.              Оттолкнув принца назад и пропустив мимо ушей его активное сопротивление, Саньлан наслал на Сюань Су тучу что-то хором лопочущих своим шелестом бабочек — весьма агрессивных, между прочим — и, сложив ручную печать, заставил ятаган, на триста шестьдесят градусов вокруг своей оси крутясь, описать полукруг около лиса. Сюань Су играючи уклонился от его жала и вознамерился разрубить чужое оружие пополам, однако тот столь же быстро ускользнул.              Они принялись наносить серию ударов, рождающих искры. Сюань Су с широким оскалом искренней радости и затаённой злобой в треснувших глазах совершал выпад за выпадом и безжалостно умертвлял желавших нанести ему вред бабочек. Лисий огонь, как бы в акте насмешки, разделился на мириады пылающих точек, принявших форму идентичных насекомых. Теперь уже красные вспышки без труда таранили белое шуршащее облако, неизменно обрекая его на сокрушительное поражение.              Как бы Его Высочество ни желал остановить бой и заявить, что всё ещё можно решить мирным разговором, и как бы ни было велико его волнение за близкого, он не лез под руку, позволяя Сюань Су и Саньлану как следует друг друга побить, выпустив пар.              Сюань Су был чрезвычайно рад тому, что ему наконец удалось с кем-то подраться. В справедливой схватке присутствовали интерес и реальная возможность дать ненависти схлынуть, отрезвить себя. Кулаки чесались. Энергия обиды буквально кипела в меридианах, что уже долгое время покрывались иглами инея. Сюань Су без капельки стеснения обращался тенью, выныривал из ниоткуда, насылал на Саньлана морок, опутывал его туманом, использовал каждое из знаний, приобретённых при жизни.              Что бы он ни говорил, а по фехтованию Сюань Су безмерно соскучился.              Пусть и оказывал на него Куйсун своё негативное влияние. Чем больше Сюань Су его использовал, тем сильнее ему хотелось потонуть в море бесконечной войны. Рассудок одурманивался, становился точно не ему принадлежащим. Сюань Су ещё больше разрушался. Возможно, если бы он мог контролировать свою жажду убийства, свою злость и свою ненависть, всё было бы иначе, он и Куйсун были бы вечными спутниками. Однако Сюань Су не мог. И потому всё неминуемо катилось в пропасть.              Ведь всему должен быть предел.              Желая сыграть подло и надавить на сознание Саньлана, Сюань Су вспомнил об их с принцем близкой связи. Обернувшись тенью, лис по полу метнулся к Се Ляню, что не укрылось от цепкого Саньлана. Метнув прямо в центр теневого круга ятаган, демон самолично стремглав бросился к «юноше», намереваясь защищать того, если не оружием, то собственным телом. Увильнув от ятагана и позволив тому погрузиться в пол по середину лезвия, Сюань Су с боевым диким кличем и безумным выражением лица выпрыгнул вовне, наслав на Саньлана тучу бабочек-огоньков.              Должно быть понимая, что сопротивляться принц не будет, Саньлан взревел, ускорившись. Хватило всего секунды, чтобы он прорвался сквозь насланных насекомых. Стоило ему увидеть, как Сюань Су схватил Се Ляня за запястье, Саньлана охватило пламя неподконтрольной ярости. Пустив из ладони поток духовных сил, демон легко повалил Сюань Су на пол, заставив того кубарем прокатиться по треснувшему при его падении то ли стеклу, то ли льду. Лишь убедившись, что послушно отступивший во тьму Се Лянь в безопасности, Саньлан позволил себе рывком выдернуть из пола ятаган и воинственно устремиться к только-только поднявшемуся Сюань Су.              Стоило бы задуматься, почему ему удалось столь быстро подобраться вплотную к Сюань Су и схватить того за воротник, но Саньлан был настолько разгневан отношением к принцу, настолько натянулись нервы от неустанной настороженности и нарочитой учтивости в прошлом, что теперь гордость требовала того, чтобы как следует отыграться на лисе.              Сюань Су забрыкался, на удивление не используя все свои предыдущие фокусы и приёмы. Он просто лишь хватался за сжавшую горло руку, хрипя, и пытался её разжать. Конечно, Саньлан не мог не чувствовать, что силы у того было хоть отбавляй. При желании пленник пусть и с трудом, но всё же переломил бы его руку напополам и высвободился.              Саньлан на секунду замер, несколько поостыв и задавшись логичным вопросом.              Почему Сюань Су, бывший абсолютно несдержанным в бою, теперь откровенно слабо сопротивлялся и… даже как-то берёг его, несмотря на то что его рука уничижительно, как котёнка, сжимала его шею, не давая подступиться и как должно ударить?              Сузив глаз, Саньлан прислушался к ощущениям, не теряя при этом бдительности. Губы Сюань Су беззвучно шевелились, как будто бы что-то говоря, но на деле не издавая и звука. Ятаган звенел в руке, отказываясь тотчас слетать с пальцев, чтобы ранить.              Что-то было не так. Определённо не так.              Глаза Сюань Су вдруг расширились, а губы заговорили что-то куда более пылко. Саньлан, нутром почувствовав угрозу, обернулся, но поздно — его шею сдавили чьи-то руки, а туловище — ноги. Он оказался полностью зажат без малейшего намёка на движение. Стоило оказаться в плену, и иллюзия развеялась: Се Лянь прохрипел, цепляясь за душащую его руку:              — Саньлан… — резко подавшись вперёд, принц смог извернуться и зажать ладонями уши демона, что-то прошептав. Едва отзвучали слова, не ясные поплывшему от разошедшегося не на шутку безумия рассудку Сюань Су, морок оказался окончательно сброшен с разума Саньлана. Демон в красном полностью протрезвел.              Осознав, что некоторое время он бился именно с принцем, а не с лисом, Саньлан поспешил рассыпаться на тысячу бабочек и, тем самым обойдя обездвижившего его Сюань Су, обхватить Се Ляня поперёк талии, и отступить. От лиса тем временем не укрылось, как демон помрачнел, а эмоциональная аура окрасилась в оттенки вины и грусти. Стоило отдать ему должное: Саньлан поспешил задвинуть свои чувства на второй план и уделить время тому, чтобы своего принца защитить, а не рефлексии.              — Повторю вопрос! — рявкнул Саньлан, стиснув рукоять дрожащего от не меньшей ярости ятагана. — Где и как ты «родился»?!              — Повторюсь… — отзеркалил его фразу Сюань Су, поймав Куйсун и хищно крутанув девятью хвостами. — Хватит болтать. И скрестим же наконец клинки! — в очередной раз отправив меч в полёт, лис двинулся куда-то в сторону, чтобы, очевидно, напасть сбоку, пока Куйсун угрожал бы спереди.              Саньлан был так же не столь прост. Велев своему ятагану заблокировать удар меча, он загородил собой принца, что тоже не медлил, готовясь в случае чего отражать нападение сзади.              Вроде как… Неплохая стойка, не так ли? С каждой из сторон защищены…              Однако Сюань Су не зря был хитрым лисом. Ятаган не встретился с Куйсуном, как должен был, а пролетел сквозь него и исчез в темноте, только спустя пару секунд сообразив, что нужно вернуться хозяину. Пусть и прошло всего ничего, но и этого было достаточно, чтобы смочь нанести врагу увечье. Ятаган, вернувшись в руку Саньлана, изогнулся, встретив собой зубы Куйсуна, вылетевшего откуда-то из пола, по диагонали. Но так как драгоценные мгновения для свершения удачного манёвра были упущены, отразить удар демон не смог. Если бы не дёрнувший его на себя Се Лянь, голова Саньлана слетела бы с плеч.              Отступив на несколько шагов, Се Лянь встревоженно повернул к себе лицо Саньлана, на щеке которого красовался глубокий кровоточащий порез. Несмотря на то что из-за сил демона регенерация была, можно сказать, мгновенной, рана затягиваться не спешила, что не могло не настораживать.              — Уо-о-о-оу… — едко пропел обезумевший в край Сюань Су, плавно подтянув к себе плывущую по полу ногу. — Первая кровь… — он расхохотался и хищно хлопнул в ладоши, складывая ручную печать. — Наконец-то!!..              Сюань Су вознамерился было атаковать, но неожиданно встретил сопротивление. Конечно, он успел заметить, как в его сторону кто-то из пары кинулся, но не думал, что настигнуть его успеют столь скоро. Первый выпад парировать удалось, однако под последующим Сюань Су отступил, вынужденный защищаться.              — О, Ваше Высочество! Наконец-то вы решились на настоящую битву! — спустя ещё несколько ударов Сюань Су, прекратив смеяться, замолчал, потому как пришлось окончательно сосредоточиться на схватке, ведь малейшая невнимательность могла ему очень дорого стоить.              Искры, высекающиеся из-под кусающих друг друга клинков, стали мелькать между дерущимися гораздо чаще. Саньлан, понявший, что если влезет, то получит впоследствии серьёзный нагоняй, стоял на месте, при этом не теряя бдительности и готовясь в случае чего помочь. Сюань Су больше не смеялся, не ехидничал и не укалывал словом — теперь он был полностью в бое, искренне наслаждаясь его пылом и вкладывая всю ненависть и зревшую в нём обиду на весь мир в каждый чёртов удар.              Се Лянь оказался противником чуть посильнее, нежели демон в красном, по мнению Сюань Су. Ежели Саньлан был ему равен, и потому оставлял несколько секунд на сарказм и вставление шпилек, то принц непоколебимо наступал, вынуждая не только молчать, но и обороняться. Се Лянь теснил его как мог. Будь они в реальности, Сюань Су вынужден был бы пасть, ведь — сделал вывод лис — в чистом фехтовании этому «юноше» равных не было.              Но так как они находились мало того что на его территории, так ещё и в возведённом им пространстве, преимуществ у демона и бога не было, а сила дарила им всего-навсего шанс на то, чтобы выторговать у захватчика свою жизнь. Здесь всем заправлял Сюань Су. Сила заклинаний меркла, а лис становился единственным властелином всего и вся: кукловодом, дёргающим за ниточки марионеток-пленников. Только лишь потому, что эти двое были безусловно сильны, они ещё не пали замертво.              Неизвестно, сколько прошло времени. Может, час; может, день, а может, и вовсе неделя, месяц или год. Единственное знание было незыблемо: все эти мгновения Сюань Су и Се Лянь не прекращая дрались. Лезвия мечей, не будь они магическими, непременно зазубрились бы, переломились, не выдержав вложенных в них сил. Пол покрылся трещинами, из-под которых виднелась пустота. Ни Се Лянь, ни Саньлан — да даже Сюань Су! — не ответили бы на вопрос: что следовало за границами этого манежа.              В какой-то момент, что Се Лянь, что Сюань Су, не сговариваясь отпрянули друг от друга, пытливо на своего соперника смотря.              Бог закашлялся и рвано вздохнул, восстанавливая дыхание: тяжёлая и изнурительная выдалась схватка. Стоял «юноша» ровно, не выказывая и тени слабости. Однако, стоило приблизиться Саньлану, все маски и заслоны, о которых не подозревал даже сам Се Лянь, слетели: он кратко скривился и тронул пробитый бок: вероятно, было сломано несколько рёбер. Не говоря и слова, Саньлан принялся передавать поток духовных сил, не мигая смотря поверх утончённого плеча на Сюань Су как на своего самого заклятого врага.              Перекрутив задумчиво меч в своих руках, Сюань Су вернул его на своё положенное место: себе в грудь. Саньлан проводил оружие бесцветным взглядом, никоим образом не прокомментировав. Лис небрежно откинул пальцами лёгшие на глаза пряди, забросив их куда-то в сторону и сильнее себя взъерошив. Он повёл плечами и мягко спланировал на пол, сыто устроившись в позу лотоса и поднырнув ладонями под ступни. Посидев немного в тишине с полуприкрытыми глазами, Сюань Су склонил по-птичьи голову и куда более спокойным взором всмотрелся в постепенно успокаивающегося после затянувшегося боя Бога.              Сюань Су не сказал ничего — даже во взоре нельзя было отыскать каких-то потаённых слов. Он просто лишь наблюдал за состоянием своего соперника без толики интереса, без злости и без ненависти — больше ничего не осталось. Всё то, что жгло его, было выплеснуто вместе с огромным количеством энергии обиды, и теперь по полой груди гулял один лишь безучастный ко всему и вся сквозняк.              Кашлянув, Се Лянь мягко отклонил руку Саньлана и величаво расправил плечи, приосанившись так, как подобает настоящему принцу. Стоял теперь Его Высочество легко и невозмутимо, словно не он несколько минут назад обращал внимание на доставшиеся в бою ранения. Должно быть — сделал вывод Сюань Су, — помогла, если не моральная выдержка закалённого Бога Войны, то духовные силы Саньлана, что залечили каждое из полученных увечий.              — Вам легче, Сюань Су?              Сюань Су не ответил, продолжив молча на него взирать. В голове не проносилось и одной мысли. Звучала очень уж подозрительная тишина, которой пока что верить не получалось. Вероятно, расслабляться сейчас нельзя было ни в коем случае, однако Сюань Су, как оказалось, по большей части наплевать было на то, чем ему могла грозить беспечность.              Казалось, разговор зашёл в тупик. Сюань Су не развеивал иллюзию, тем самым не отпуская Бога и Демона, но и на контакт не шёл. К тому же сами Саньлан и Се Лянь не намеревались просто так уходить, так ничего и не получив из ответов. Они могли бы попытаться выторговать у него свободу, заставить его отпустить их в конце концов. Но не делали этого. На их лицах можно было заметить отчётливую озадаченность и жажду заполучить дополнительные сведения, дабы смочь сделать окончательный верный вывод.              — Прошу вас, Сюань Су, — настаивал Се Лянь. — Это очень важно. Понимаю, вам… Всё равно. Правда понимаю, — он сжал подрагивающие руки в кулаки, которые пустым взглядом смерил Сюань Су. — Поверьте, это не пустые слова. Может, вы думаете, что раз я принц, то не испытывал лишений. Но это не так. Мне… так же когда-то было очень больно. Легенда не лжёт, пусть и умалчивает о многом. Я был обозлён! До безумия. Мне казалось, что я сошёл с ума, утратил всякую надежду. А после мне не хотелось ничего, кроме отмщения. Вот только… — принц сделал осторожный шажок вперёд, смотря на него с ничем не прикрытым сочувствием.              Глядя на эти душевные метания, Сюань Су отстранённо отметил, что Се Лянь не лгал ему, в самом деле сопереживал и что для него это было не просто ночной охотой, а «чем-то», что затронуло какую-то до сих пор притуплённо пульсирующую раненую часть в его душе. Оттого и пройти мимо Бог никак не мог: не потому, что слова и сам Сюань Су оскорбляли какие-то мировые устои, а потому, что ему было просто по-человечески жаль.              — Не всегда будет темно. Как и вы, я когда-то думал, что это конец; что я навеки заперт в грязной яме, откуда ни за что не выбраться. Однако… Один прохожий показал мне, что это не так. Он обратил моё внимание на многие другие аспекты жизни, за которые её всё же стоит любить, а не презирать. В мире есть не только ненависть. И как минимум из-за этого нужно попытаться встать на ноги, подарить себе шанс стать счастливее.              Слушая его идущие прямиком от сердца слова, Саньлан опустил голову чуть ниже, вновь себя за что-то коря. Сюань Су не слишком разобрался в тех чувствах, что связывали этих двоих. Знание, которое помогло бы ему дать правильный ответ, не было ему доступно. Оно потерялось, равно как и многие другие его человеческие качества, забылось, растворилось в той безграничной пустоте забвения. Но даже так он понимал, что у этих Бога и Демона была своя запредельно болезненная и в равной степени прекрасная история, смогшая упрочить их узы настолько, что отныне один не мог существовать без другого.              «Наверное, ему поэтому так больно слышать это», — заключил Сюань Су беспристрастным тоном, словно судя о состоянии погоды за окном. Больше не было в нём зависти, злости от того, что у кого-то было тепло, а у него — нет. Вероятно, вместе со всей обидой из него ушли и прочие чувства.              Все до единого.              — Сюань Су… — куда более тихо позвал его Се Лянь, неуверенно приблизившись к нему — не из боязни, а из простого незнания: дозволено ему это или же нет. Он присел перед ним на корточки, поджав музыкальные пальцы, покрытые красными следами от сошедших ссадин, и дрогнул бровями в разного рода эмоциях. — Я понимаю: за раз это не отринуть. И мои слова, должно быть, злят. Но я искренне хочу верить, что вы всё же к ним прислушаетесь. Когда-нибудь. Как-нибудь. Ваша смерть… — принц опустил глаза, тихо сглотнув. — Очень и очень трагична. Мне чрезвычайно жаль, что ваша жизнь встретила именно такой конец.              Сюань Су про себя хмыкнул, заметив, как принц тщательно выбирал выражения, дабы ненароком его не задеть. Конечно, лис также держал в голове, что Се Лянь прекрасно понимал, что сейчас его ничто не могло задеть в принципе.              Но при этом всё равно был с ним аккуратен и мягок.              Куйсун лязгнул, по-своему отреагировав на проявленное искреннее сочувствие. Сюань Су опустил ресницы и вздёрнул их назад, продолжая бесцветно смотреть на потерянное лицо Се Ляня и никак не помогая тому собраться с мыслями.              Да, ему в самом деле было плевать на то, что Богу было жаль. Ему не нужна была чья-либо жалость. Какой от неё прок? Он мёртв. Он — пустой сосуд. В нём теперь окончательно не осталось ничего: даже той обиды, что душила по ночам порой, не давая себя детально распознать. Он был пуст, оттого и равнодушен ко всему.              Одним словом, мёртв.              Что ему могли дать эти слова и сопереживание? Что? Он резко оживёт, заполучит назад всё то утерянное? Что?!              Сюань Су в своей новой манере забавлялся тому, как его пытались утешить. Забавлялся — даже высокомерно насмехался. Укалывал — припозднились что-то Небеса с извинениями за те муки. Слишком поздно они решили исправить нанесённый ущерб.              Однако что-то внутри него постепенно успокаивалось, наконец-то слушая эти такие нужные слова. Как бы Сюань Су ни фыркал, ни отмахивался, ему было важно услышать, что кому-то жаль, что он умер. Притом так.              Выходило всё так, что ему всё же было важно знать и слышать, что кому-то в этом мире оказалось на него и его горе не всё равно.              — Никто не будет ласков с тобой!.. — запел в его ушах всё тот же Вэнь Чжао, нахально радующийся исполнению своей бесчеловечной жестокости.              «Со мной и вправду никто не был ласков с тех пор, — Сюань Су акцентировал. — Со мной».              — Сюань Су, — заговорил вновь после продолжительной тишины Се Лянь и заглянул ему в лицо. — Я прошу вас ответить на наши вопросы. Искренне. Потому что это запредельно важно. В первую очередь для самого вас.              Сюань Су безразлично склонил голову набок, посмотрев на принца снизу вверх:              — И почему же мои ответы и ваши вопросы важны для меня?              — Они касаются вашей сути. Думаю, вам самим не всё равно, кто вы такой. Почему, будучи простым лишь свирепым, смогли одолеть Богов Войны Верхних Небес? Так же не бывает.              — Мне не нужна ваша помощь, — холодно бросил Сюань Су. — Я и так знаю, почему я смог дать вам отпор: потому что я другой.              Саньлан подал голос:              — Другой? Какой такой — другой? — он ядовито скривил линию губ. — Ты хотел сказать, Непревзойдённый?              Сюань Су протянул:              — Знать не знаю, кто такие эти ваши «Непревзойдённые». Наверняка это не имеет ко мне никакого отношения.              — Тогда… В таком случае, Сюань Су, объясните же нам, кто вы, — максимально аккуратно попросил Се Лянь.              Даже если Сюань Су и хотелось огрызнуться и чисто из принципа не отвечать, он всё же не оставил вопрос висеть между ними нераскрытым:              — Достойный вознесения или же падший Бог.              Лица, что Се Ляня, что Саньлана, слабо вытянулись, но слишком уж ярко удивлением не окрасились. Несмотря на то что Сюань Су заявил о своём безразличии и всезнании, он цепче вгляделся в выражения их черт, дабы понять, бред он говорил или же нет, тем самым определяя, лгал ему Луаньцзан или нет.              — Я так и думал, — холодно отчеканил в конечном итоге Саньлан, скрестив руки на груди и внушительной горой замерев за принцем. — Будь всё иначе, ты бы не смог нанести мне это, — указал демон когтистым пальцем на порез, что до сих пор со скулы не исчез. — Вопрос в том, где и как ты восстал. Ты сказал, что родился с девятью хвостами. Значит, миновал стадию «простого» духа. Свирепого. И сразу достиг наивысшей. Где осталось твоё тело?              Сюань Су подпёр кулаком щёку:              — На Луаньцзан.              Се Лянь и Саньлан замолчали, призадумавшись. Принц принялся бегать глазами, что заволоклись пеленой увлечённых дум, по треснувшему полу, в то время как демон в упор на Сюань Су смотрел, словно считал, будто ему было по силам вскрыть лису череп и найти внутри него каждый из нужных ему ответов.              — Вот оно что, — после продолжительных размышлений протянул Саньлан. — Чисто в теории… Если тут есть нечто похожее… Ты мог бы им стать.              — Кем? — незаинтересованно отбрил Сюань Су.              Выражение лица Саньлана окрасилось в едкие тона. Оно как будто бы сказало: «Ты же и так всё знаешь. Зачем мне говорить?». Однако здесь также был лояльно настроенный к лису Се Лянь, что не стал ёрничать и не оставил без ответа Сюань Су.              — Непревзойдённым.              Сюань Су слабо выгнул бровь и уронил её на место:              — Давайте мы не будем обмениваться раз через раз глупыми краткими вопросами и вы просто-напросто сразу расскажете мне всё, что знаете касательно этой темы. Что-то расскажу я. Договорились?              Очевидно, таковой равноценный обмен Саньлана устроил, потому как он прекратил натянуто молчать, стоя грозной статуей позади принца, и заговорил ровным тоном:              — Непревзойдённые демоны или же Непревзойдённые Князья Демонов — это те, кто равны Небожителям по силе или даже сильнее их. Они — своеобразная кара для Небес; то, что уравновешивает их могущество. Непревзойдённый Демон намного сильнее каждого свирепого в миллион раз, что логично. Непревзойдённый — падший Бог. Им может стать только тот, кто достоин вознесения. Простой же человек, недостойный, навеки максимум свирепый.              — И Непревзойдёнными становятся через Гору Тунлу? — вкрадчиво спросил Сюань Су.              — Верно, — кратко кивнул Саньлан. От Сюань Су не укрылось, как с ноткой одобрения дрогнула его эмоциональная аура. Порадовало старого демона то, что он не выбросил из головы их раннюю часть разговора о Горе Тунлу и связал между собой факты, уразумев ход процесса.              Сюань Су цокнул:              — Вот почему вы опирались на эту чёртову Гору. Видели девять моих хвостов, знали о моей победе в сражении с Богами Войны Верхних Небес — тут уж всё указывает на то, что я определённо не свирепый? — не став дожидаться ответа на риторический вопрос, он хмыкнул. — Вот только я в самом деле не был на Горе Тунлу, ни разу не слышал её зова… — Сюань Су запнулся. — То есть вы хотите сказать, что Гора Луаньцзан — своеобразный аналог Горы Тунлу?              Се Лянь расплывчато согласился:              — В каком-то смысле это может быть так, но, честно, я не до конца уверен.              — На Горе Тунлу решающим пунктом является Медная Печь. Сомневаюсь, что здесь есть вулкан, — отметил Саньлан саркастично. — Должно быть что-то ещё. Что могло бы её заменить, притом претворив в жизнь каждый из необходимых процессов. Прах… Наполнение силой… — демон выгнул бровь. — Здесь есть место, в которое стягивается вся энергия обиды, коей полнится гора, и которое может со всех сторон душу окутать?              — Да, — лаконично парировал Сюань Су, не спеша развивать ответ. Саньлан терпеливо ждал, когда он это всё же сделает без просьбы дополнить подтверждение большим количеством информации, однако лис так и не исполнил его требование, и потому он сделал выводы самостоятельно:              — Выходит, твоё тело — неважно, каким способом — попало в таковое место, и ты там умер. Либо же уже твой труп провалился туда. После твоя душа смогла пропитаться энергией обиды, насытиться ею и «вознестись». И ты стал Неп-рев-зой-дён-ным.       Сюань Су протянул, вильнув немного в сторону по ветви темы:              — Выходит, все эти годы единственным вариантом стать… Непревзойдённым была Гора Тунлу? Вы не знали, что существовал иной путь.              — Истинно так, — кивнул Се Лянь. — Дело в том, что Гора Тунлу распахивает свои врата всего один раз в сто лет. Она «зовёт» каждого демона, дабы те поборолись между собой за возможность добраться до Медной Печи — вулкана, отравленного жертвами погибшего древнего государства Уюн. Демоны, обошедшие своих соперников, входят в Медную Печь простыми духами, а выходят уже Непревзойдёнными Князьями Демонов. Согласно логике и фактам, вы никак не могли стать Непревзойдённым, — он постучал пальцем по колену. — Однако. Реальность твердит, что всё иначе. Я так понимаю… — рассуждал принц. — Луаньцзан — точно такое же кладбище, как и Гора Тунлу. Здесь умерло великое множество людей, что чрезвычайно сильно страдали. То самое место, где вы «родились», впитало в себя их обиду, обернувшись второй Медной Печью, могущей породить нового князя Демонов.              Сюань Су слабо скривил уголок рта:              — Озеро навряд ли схоже с вулканом, и потому едва ли заслуживает зваться «печью». Думаете, оно могло стать её заменой?              — Озеро… — задумчиво протянул Саньлан, принявшись постукивать пальцем по серебряному наручу. — Я, конечно, слышал, что где-то здесь мерно плещутся течения, однако и предположить не мог об… озере. Насколько оно велико? Где находится?              — А что? — лукаво пропел Сюань Су, выгибая бровь.              Се Лянь поспешил объяснить интерес своего друга:              — Небожители из столетия в столетие всеми силами пытаются предотвратить рождение нового Непревзойдённого, потому как оно является началом множества великих проблем. Ни Небесной Столице, ни точно таким же Непревзойдённым новый падший Бог не очень нужен. По этой причине нам важно знать все места, за которыми стоит в критический момент пристально следить.              Сюань Су чуть отклонился вбок, чтобы беспрепятственно видеть Саньлана, и внезапно спросил:              — Так ты тоже Непревзойдённый?              Саньлан язвительно скривил линию рта:              — А что, думал свирепый?              «Вот сука ты какая», — отпустил про себя сухой комментарий Сюань Су, которому вернули его же слова.              — Да, — продолжил разговор как ни в чём не бывало Се Лянь. — Саньлан — Искатель Цветов под Кровавым Дождём — Князь Демонов, что вот уж примерно десять столетий пристально следит за тем, чтобы не родился новый Князь.              — Стар же ты, — не удержался Сюань Су. — Похоже, теряешь сноровку, раз, несмотря на всё твоё наблюдение, появился новый Князь в лице меня — позорное пятно на твоей безупречной репутации.              Лицо Саньлана тонко треснуло, и он проскрипел:              — Ну ты… и лис.              Сюань Су цокнул:              — Поразительная наблюдательность.              Се Лянь кашлянул и потёр большим пальцем акупунктурную точку между бровей:              — Пожалуйста, давайте будем беседовать мирно…              — Гэгэ, мы и не ругались, — невинно отозвался Саньлан. — Да и вообще, — сделался максимально безразличным и небрежным его голос. — Это всё этот лис.              Брови Сюань Су не выдержали и вскинулись столь высоко, что чуть не пробили линию роста волос. Он отнял кулак от щеки и приподнялся на месте:              — Поясни. Имеешь что-то против лис?..              — Так! — вскинул руки Его Высочество. — Мы обсуждали становление Сюань Су Непревзойдённым. Давайте уже закончим со всем этим…              Саньлан пожал плечами:              — А что ещё обсуждать, гэгэ? Он восстал на Луаньцзан, которая, как оказалось, является скрытым аналогом Горы Тунлу, и теперь является нашей головной болью.              Сюань Су холодно заметил:              — Если вы не будете меня трогать, я не буду трогать вас. Между прочим, я намеревался просто лишь жить среди людей и истощать запасы вина во всех алкогольных лавках, что встретятся на моём пути. Ваши Небеса, Призрачные Города меня не интересуют ни капли. Подозреваю, что причина «головной боли» заключается в разделе территорий. Так вот, чхать я хотел на ваши владения. Спите спокойно.              — Жить среди людей… — задумчиво протянул Саньлан, всем своим видом подчёркивая недоверие. — Демону не место среди людей. Даже если Непревзойдённый, рано или поздно он явит своё нутро. К тому же ты ещё неопытен и юн. В тебе кипит жажда убийства. Не удивлюсь, если ты наворотишь бед, которые не разгребут мальчишки из орденов заклинателей.              Сюань Су поджал губы, отчеканив:              — Я такой же, как и ты. Равный тебе по силам. Не думай, что ты можешь указывать мне что делать и думать, будто я учиню что-нибудь.              Саньлан надменно парировал:              — А не то — что? Воевать будем?              — Продолжишь давить — и завоюем, — прошелестел Сюань Су весьма спокойно и буднично. От бесцветности и сухости тона, которым произносились эти ужасные слова, было куда жутче, чем если бы наполнился голос яростью и презрением.              Демон в красном безо всяких трудностей выдержал направленный на него исподлобья давящий взгляд. Сохранив на лице беспристрастную, в некоторых местах даже высокомерную маску, Саньлан медленно приподнял подбородок выше и медленно утёр большим пальцем стёкшую по скуле каплю демонической крови. Он цыкнул:              — Вот поэтому я и следил за Горой Тунлу. Слишком уж вы дерзкие, молодые поколения. Никакого уважения к старшим.              — Как и у старших — к младшим, — фыркнул по-лисьи Сюань Су. — Да и к тому же в конце концов мы все бессмертны. В нашем случае нет места возрастной иерархии. Вес имеет только… — он щёлкнул пальцами, извлёкши из-под них сноп ярко-красных искр. — Сила. Не так ли?              — Не так ли, — передразнил его Саньлан и неожиданно сделал шаг вперёд, протянув к нему кисть как будто бы для рукопожатия. — Не знаю, что ты за фигура, Сюань Су, но обсуждать нам с тобой придётся ещё очень много. Потому как ты Непревзойдённый, наши пути на протяжении вечности ещё не раз пересекутся. Нам придётся иметь дело. Проверено на личном опыте. Каким бы замкнутым в себе ты ни был.              Сюань Су скривил губы:              — Хочешь, чтобы я руку тебе пожал? — лисий слух пощекотали чьи-то будто бы треснувшие от раздражённого давления зубы. Сюань Су едва ли не закатил глаза от того, насколько хрупка была чужая гордость. — Я же лис. Ты это заметил сам. Должно быть, понимаешь, почему я не хочу касаться кого-то лишний раз? — неожиданно снизошёл до любезности он, пояснив своё нежелание жать руку. — Так уж и быть. Мне всё равно бывает скучно. Может, беседы с древностью немного скрасят мою вечность.              Саньлан бросил, легко убрав руку и раздражение из эмоций:              — Я тебе не нянька, чтобы развлекать и устраивать досуг. Справишься с этим сам, при этом желательно не показываясь мне лишний раз на глаза.              — Не собираюсь прятаться. Это ты лучше не показывайся мне на глаза.              Побегав взглядом от их лиц, Се Лянь беспомощно вздохнул:              — Господа, прошу…              — Хорошо, гэгэ, мы не будем, — тотчас сменил тон на очень даже миролюбивый и дружелюбный Саньлан. Сюань Су притуплённо удивила таковая сговорчивость, которая заставила всерьёз задуматься над тем, какой же силы влияние было у Небожителя на самого Князя Демонов, который непонятно зачем и почему якшался с полной противоположностью собственной сути, равно как и Бог, собственно.              «Может, они при жизни дружили», — отстранённо предположил Сюань Су.              — Резюмируем, лис, — обратился к нему Саньлан. — Небесная Столица так просто от тебя не отстанет. Конечно, узнав, каков твой ранг, они станут куда более уважительными и сговорчивыми, но своего отношения не изменят. Ежели хочешь спокойной жизни, надобно будет немного поработать и усмирить ту смуту, что ты развёл вокруг себя.              Сюань Су напыщенной лисой скривился:              — И это я-то развёл? Если бы не этот ваш Генерал Мингуан, я бы преспокойно существовал себе и дальше! Нет же — стало ему любопытно, видите ли! Кто этот такой ваш Бог Небытия! Отправил ко мне на порог своих идиотов. Да не сунь он свой нос туда, куда не надо, всё было бы замечательно. Ваши душеньки спали бы спокойно и знать не знали бы о том, что по миру ступает ещё один… — лис пожевал язык, заставив произнести чуждое себе. — Непревзойдённый, — он чопорно дёрнул рукой, словно отогнав прочь назойливое насекомое. — Именно Генерал виноват во всём этом бедламе. Именно он сбросил снежную горсть, что обернулась комом, вниз с горы. Вот пусть и разгребает всё. А меня оставьте.              Выражение лица Саньлана усмехнулось, как бы произнеся: «Чего стоило ожидать от лиса — сбагривает всё на других, а сам не при делах». Должно быть, Се Лянь прочёл эти слова в его чертах, потому как уголки его мягких губ изогнулись в слабой улыбке и смешке, точно шутливо пожурив: «Кто бы говорил, шалунишка».              — Ты Непревзойдённый, — без капельки жалости спустил с Небес на землю Сюань Су Саньлан. — Оставить тебя просто так не выйдет, — чёрный глаз, не сокрытый повязкой, загадочно блеснул. Он искоса глянул в сторону принца и словно подметил что-то такое, что укрылось от внимания Сюань Су, впоследствии заметно смягчившись. — На сегодня, я думаю, впечатлений достаточно. Подумай обо всём, что произошло за эту встречу, Сюань Су, и уложи в голове. Как-нибудь в обозримом будущем нам нужно будет встретиться вновь и окончательно навести порядок в сведениях.              — А что, если я не хочу вас больше видеть? — фыркнул Сюань Су. — Шумные вы больно, надоедливые. Не приду я к вам, и не зови.              — Тогда я приду к тебе сам.              Сюань Су развёл руками и наполнил голос крупицей сарказма:              — Ого, какой меня одаривают щедростью.              — Цени, — в тон ему хмыкнул Саньлан, параллельно нежно оплетя двумя пальцами локоть Се Ляня. — Ведь это одноразовая акция, — демон лукаво скривил уголок рта в ухмылке. — Как подарок за то, что смог застать меня врасплох, — он цокнул и протянул будто в никуда. — И кто бы мог подумать… Забытая всеми Гора Луаньцзан и Непревзойдённый… Вот уж точно — Судьба прямо-таки, — Саньлан качнул головой. — Как насчёт ответной любезности в виде полного рассказа о своём чудном обращении в Непревзойдённого?              — Это за какие такие заслуги? — деловито изогнул бровь Сюань Су, плавно описав вокруг парочки полукруг.              Саньлан невинно парировал:              — За развеянную скуку.              — В таком случае приготовь для меня тоже что-нибудь исключительно заманчивое. Иначе, боюсь, я снова заскучаю и в кратчайшие сроки сбегу.              — Так и быть, — бросил Саньлан. — Однако опять-таки — это будет лишь единожды. Подумай тщательно над тем, о чём жаждешь послушать, — осмотрев непроглядный потолок и пустоту, окружавшую их, демон поинтересовался. — Это же пространство иллюзий?              Сюань Су не ответил, не посчитав нужным сотрясать воздух понапрасну: в конце концов, тот и так ответил верно, зачем же подтверждать вслух? Его молчание тоже своего рода согласие.              По всей видимости, такого же мнения был и Саньлан. Он кивнул и после спросил:              — Насколько мне известно, хули-цзин накладывают морок через мелодии. Они взаимодействуют с разумом жертвы, заставляя её видеть то, чего в реальности нет и в помине, — он сощурился. — Однако же я не припомню, чтобы ты воспользовался этим методом. Какой-то свой трюк?              Сюань Су победно оскалился:              — Вообще-то использовал. Просто ты слишком невнимательный, как и все твои дружки. Вот вы и попались в мои сети, став ис-клю-чи-тель-но беззащитными, — пропел он, выделив каждый из слогов. — Ходи теперь и думай, когда же ты провалился и пропустил мой подлый удар.              Саньлан цокнул:              — Что и следовало ожидать от лиса, — помолчав, он предложил. — Не хочешь освободить нас?              — А что, надо? — беспечно отбил фразу Сюань Су, поиграв с кончиком одного из своих хвостов. Он выпятил нижнюю губу, всем своим видом излучая скуку. — Останетесь здесь. Не будете мне досаждать лишний раз. Мне не придётся с вами возиться. Истуканами простоите с лет так пятьдесят в моей обители, пока я заслуженно отдыхаю в объятиях сосудов с вином. Звучит просто превосходно, не находите?              — Приходи ко мне в Призрачный Город, и я дам тебе тысячу сосудов лучшего вина. Что скажешь?              — И в чём же подвох? — склонил голову набок Сюань Су. — Просто так не бывает ничего в этом мире.              Саньлан беззаботно отозвался:              — У нас с тобой сделка на сделке. Что-то предлагаешь ты, что-то предлагаю я. Это бартер. Мне нужна свобода, а тебе — вино. К тому же не будет лишним новый способ развеять скуку.              Сюань Су как можно более безразлично полюбопытствовал:              — Одного вина да рассказов будет мало, чтобы как следует меня развлечь. Приготовил что-то ещё? Засаду, например?              Саньлан обидно ухмыльнулся:              — Лисёнок испугался возможной драки с сильными и страшными демонами? Что, смелый только на своей территории?              — Саньлан!              — Что ты, гэгэ, не подумай, я нисколько не хамлю, — мурлычущим голосочком прощебетал Саньлан, строя нарочито невинную и благопристойную мину.              — Берёшь меня на слабо? — опасно приблизился на вкрадчивый шаг Сюань Су.              — Пробуждаю интерес. Вы же лисы. С вами надо только так.              — Неужели видел так много лис?              — Мало, — честно признался демон. — Однако каждая хули-цзин — личность запоминающаяся. Особенно если это Князь Демонов. С вами, молодой господин, нужно быть начеку.              Сюань Су сделал большие глаза, придав им тем самым толику безумия:              — Именно, — его уши юрко покрутились, стоя торчком, а после низко легли на затылок. Взгляд упал, а после лукаво вскинулся, стоило ему сопоставить несколько известных фактов между собой. — Так значит ты — тот самый Градоначальник Хуа, правитель Призрачного Города?              — О как. Даже безбожник обо мне наслышан? — Саньлан прицокнул. — До чего же лестно.              — Не обольщайся. Мне просто дух горы пытался навязать интерес к миру, к которому отныне принадлежу, — поспешил разочаровать Сюань Су. — О тебе он упомянул в двух словах, не более. Так, мельком.              — Жаль, — произнёс демон таким безразличным тоном, что ни у кого не осталось бы сомнений касательно того, что ему на самом деле глубоко плевать. — Что ж, приходи ко мне в таком случае в Призрачный Город, как надумаешь, и я расскажу куда больше. Будешь знать не в двух словах о моей, без прикрас, занимательной персоне.              — Вроде как речь шла о том, что придёшь по мою душу ты, — не удержался от шпильки Сюань Су. — Да и к тому же. Неужто не боишься, что я устрою дебош? Лисы шумные. Особенно пьяные.              Хуа Чэнчжу хмыкнул, накрутив на палец ленту, вплетённую в причёску Се Ляня, что слушал их с усталой полуулыбкой и уже не обращал внимания на обмен шпильками, смазанными лошадиной дозой сарказма и яда:              — Таких у нас обычно пускают на варежки или воротники.              — Как мило, — протянул Сюань Су и решил всё же поинтересоваться. — Как мне к тебе обращаться? У тебя столько имён. То Саньланом зовут, то Чэнчжу, то Искателем Цветов. Столько всего на любой вкус, что аж лень запоминать. Предлагаю ограничиться каким-нибудь одним прозвищем. Вот она, моя ответная милость: выбери обращение, которое я буду использовать. В противном случае я присмотрю что-то сам. Вот только не факт, что ты будешь с моим мнением согласен.              Не отвлекаясь от своего занятия, демон ответил:              — Хуа Чэн или же Чэнчжу. Как тебе нравится.              — Что ж, хорошо, Чэнчжу, — скрестил руки за спиной Сюань Су, дрогнув ресницами в намёке на прищур. — Возможно, до встречи. Не обещаю, что приду к тебе на порог. Но, если будет настроение лишний раз изнасиловать себе мозги, я всё же пожалую в твою обитель. А до тех пор... — он нарочито учтиво оскалился, полыхнув радужками. — Лучше не трогайте меня, иначе я буду весьма неприветливым.              По полу пробежал холодок — но, что Се Лянь, что Хуа Чэн, незамедлительно поняли, что это было связано с тем, что иллюзию всё-таки решили наконец развеять, а не с изменившейся погодой во внешнем мире или приближением к их окаменевшим телам чего-то ужасного.              — Учту, — бесстрастно пророкотал Хуа Чэн, придержав принца за талию и бегло оглядев начавшую меняться вокруг них обстановку.              — Вот и славно, — прохладно обрубил Сюань Су и кивнул на прощание. — Ваше Высочество, — язык зачесался от ощущения абсурдности обращения: не привык он ещё к новым сведениям и новой странице книги, открывшейся для него. — Может, также ещё свидимся.              Се Лянь тепло улыбнулся:              — Может, и свидимся. Всего хорошего, Сюань Су, — и следом пылко заверил. — Обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы из-за случая с солдатами Генерала Пэя у вас не было каких-либо проблем.              Что-то в груди звякнуло, напомнив давно позабытое им чувство защищённости кем-то, которое Сюань Су тотчас поспешил безжалостно растоптать, ведь не нужны ему были все эти жалкие сантименты.              — Если будет не лень, то уж избавьте, в самом деле, меня от мороки, — холодно, даже грубо отбрил он и крутанулся на носках, чтобы впоследствии неспешно поплыть в темноту, постепенно скрадывающую его очертания. — В противном случае оставьте.              Не потратив более и слова на прощание или ещё какую реплику, Сюань Су оставил в одиночестве Бога и Демона, что, моргнув, обнаружили себя стоящими где-то далеко-далеко от Горы Луаньцзан: судя по всему, на просторах шумной и жаркой провинции Хубэй.              Стоило им немного поискать вокруг себя товарищей, те нашлись довольно-таки быстро: мужчины топтались на обочине улицы, будучи такими же растерянными и сонными — будто бы они только что дружно повскакивали с кроватей посреди ночи. На Небожителях не было и следа каких-либо ранений — только лишь общая усталость немыслимой силы, что не оставляла и шанса каким-либо беседам.              Его Высочество первым делом, опомнившись, тотчас бросился к своему Саньлану, чтобы детально осмотреть его лицо, но и спустя долгие минуты не обнаружил и следа пореза, что ещё недавно украшал его щёку своей размашистой линией. Это несказанно обрадовало принца.              Вот только Хуа Чэн не сказал, что кожу в том самом месте всё ещё неприятно щипало, словно рана по-прежнему находилась на месте, и никак нельзя было избавиться от сего назойливого чувства. Подобное заставило его про себя напряжённо нахмуриться и сделать мысленную пометку спросить лиса о способностях его загадочного меча и о том, что стоило ожидать от полученных увечий. Ведь могло статься и так, что ментальный порез, нанесённый оружием, останется с ним навсегда: чего он никак не мог допустить, ибо…

Кто знает, каков будет эффект…