В ожидании тепла

Под грубыми изгибами фаланг Моя невинная душа В прах расщеплена, И больше мне не снять оков. Кто ж знал, кто ж думал, Кто же верил, Что в лучах огней твоих Мне вмиг подписан приговор.

***

Восемнадцать лет назад. Резиденция Ордена Вень. Конец августа – начало сентября.

***

      Было тепло, даже жарко. Вроде как конец августа и самое начало сентября, но солнце по-прежнему сохраняло свой жар и припекало макушки трудящихся в поте лица адептов, заставляя сходить с ума от духоты.       В резиденции Ордена Цишань Вень было донельзя обширно и нагромождено бесчисленным множеством величественных строений, а также бесконечными густыми лесами и горными тропами.       На небе не было видно и облачка, оттого нещадные лучи, не имея преград в виде пушистых защитников, били по головам тепловыми ударами и сжигали не успевшие опасть листья.       Ветра не было. Стоял невозможный штиль. В такую погоду как сейчас невероятно хотелось даже его маленького порыва, дабы, хотя бы чуточку, освежить разгоряченную кожу. Но увы, природа была равнодушна к людским тяготам, оттого не обращала внимания на их отчаянные мольбы.       Сегодня в величественной резиденции Ордена Вень было донельзя шумно и оживленно – больше, нежели обычно. Сотни и сотни адептов из различных кланов и Орденов сновали туда-сюда, никак не находя себе место для ожидания.       В этот довольно жаркий раннеосенний день собиралось такое событие как ночная охота или соревнование по стрельбе для юных дарований из различных Орденов.       Участники облачились в ярко-красные одежды – в тон подступающим осенним краскам, – и, чуть покусывая от волнения губы, пытались найти себе занятие до официального начала. Кто-то занял себя приведением оружия в должный вид. Кто-то переговаривался с товарищами по поводу мероприятия. Кто-то же вовсе в напряжении скрестил руки на груди и, в негодовании хмуря брови, отбивал ногою тревожную дробь. Этим «кем-то» был не кто иной как Цзян Чен, что тоже облачился в алые одежды участника с изображенными на их полах темно-красными лотосами. На таком же темно-красном поясе бесшумно болтался колокольчик в виде все того же лотоса о девяти лепестках.       Цзян Чен вертел головой и бегал глазами по чужим макушкам, словно желал отыскать среди бесконечного потока адептов кого-то одного.       Настроение его было как никогда паршиво: солнце донельзя припекало, хотелось спрятаться от него в уютную тень, но таковой возможности не предоставлялось, ибо место сбора участников было на абсолютно открытой площадке – к тому же, тесной, оттого присущая нынешней атмосфере духота казалась здесь куда более явной, нежели в любом другом месте. Повсюду стоял невыносимый шум и перезвон надоедливых голосов, что грубо били по ноющим вискам. Радости не добавлял кружащий вокруг вместо желанного свежего ветерка аромат юношеского пота.       Цзян Чен метнул взгляд в сторону входа на площадку, но не обнаружил там желанного лица, оттого сильнее нахмурился и тут же скривился, ибо даже от этого мимолетного движения боль сделалась невыносимой. Он подтянул руку к виску и принялся нервно разминать его, силясь уменьшить напряжение, а также не прекратил посматривать на вход, все еще искренне надеясь, что ожидаемый им наглец ни в коем случае не опоздает.

***

      Волнами от каменистой дороги поднимался жар. Ветки магнолий понуро припали к земле, надеясь хотя бы у неё отыскать желанную прохладу. Абсолютно каждый житель укромного леса, что расположился неподалеку от места сбора, жаждал несколько вещей: как можно меньше двигаться и спада температуры. Но стремительно бегущего по мраморным ступенькам юношу эти вещи, казалось, нисколько не волновали. Все его мысли занимало несколько моментов: возможное опоздание на важное мероприятие и гнев одного конкретного человека – а именно, его угрожающая поза «руки-в-боки».       Еще один пролет был позади.       С губ срывались тяжелые, утомленные выдохи. В горле невыносимо пересохло и хотелось пить. Да уж, жара была явно не к месту. А опоздание – тем более!       Вей Усянь ускорился:       «О, Небеса! Только бы не опоздать! Если я приду позже назначенного времени, Цзян Чен точно убьет меня!!!»       Он добежал до развилки и, мельтеша, остановился. Голова завертелась от одного поворота к другому, руки в страхе за нее схватились:       «И в какую мне сторону идти?! Тут черт ногу сломит! Не парки, а катакомбы! Я же так сильнее заблужусь…Неужели тут вообще нет никаких указателей?!»       Вей Усянь был готов выть. Он ведь даже меча с собой не взял! Нет, не потому, что опять забыл его. Так как соревнование было по стрельбе, то и меч за ненадобностью остался в покоях. И Вей Усянь как никогда пожалел, что сейчас его драгоценного Суйбяня нет при нем. Можно же было воспарить высоко-высоко и забить на бессмысленную беготню по нескончаемым лесным коридорам!       Но увы. Суйбяня нет на его бедре, потому приходится искать путь самому.       Говорил же ему Цзян Чен! Не засиживайся допоздна! Проспишь!       Но нет, он же самый умный. Проснется вовремя! Ага! Проснулся, блин!       Ясные серо-голубые глаза от охватившего юношу волнения округлились, а нижняя губа оказалась немилосердна закушена острыми зубками.       «И что же теперь делать?!..»       Он заметался на месте и решил все же положиться на свою удачу. Левой рукой Вей Усянь наглухо закрыл глаза и, подобно юле, закрутился, выставив вперед указательный палец правой руки – куда тот укажет, туда он и пойдет.       Спустя несколько секунд он замер и открыл глаза. Кончик пальца указывал аккурат на левый поворот. Глаза Вей Усяня счастливо засияли, уподобившись звездам, а он сам оптимистично подумал:       «Ну вот! Туда и пойду.»       Он бодро ринулся налево, нисколько не беспокоясь о том, что, возможно, поворот был выбран не слишком удачный…Вполне вероятно, следовало ему пойти иной дорогой...       Вей Усянь пробежал несколько чжанов и замер перед новой развилкой. Он в порыве ребяческой злости глухо топнул ногой, взмахнул руками и издал возмущенный нечленораздельный хрип:       – «Ну опять развилка! Сколько можно?! В самом деле, черт ногу сломит…Это точно не лабиринт?!»       Вей Усянь, негодуя, тихонько зарычал и вознамерился отправиться уже в правую сторону, но вдруг услышал свист выпускаемой стрелы.       Глаза его заинтересовано блеснули, а он сам тихонько подкрался к источнику звука. Вей Усянь выглянул из-за раскидистого белоснежного кустарника, и его наивный, любопытный взгляд зацепился за тренирующегося в гордом одиночестве миловидного юношу, который как раз-таки и выпускал из-под своих нежных пальцев стрелы. Он методично запускал руку в колчан за спиной, вытаскивал длинную стрелу с алым опереньем на конце, вдевал в тетиву, оттягивал ее, делал вдох и отпускал. А стрела, повинуясь молчаливым приказам юноши, попадала точно в цель – столь же методично.       Подобное прекрасное владение луком вызвало у Вей Усяня уважение. Даже белоснежные одежды юноши с изображением красных солнц нисколько не поменяли его мнения. Он широко улыбнулся во все тридцать два, бодро шагнул сквозь кусты, тихонько шурхнув ими, в приветствии вскинул руку и звонко пропел:       – «Вот это да! Не думал, что в Ордене Вень найдутся адепты, чье мастерство стрельбы из лука будет столь велико! Мое почтение.»       Юноша, что вдевал новую стрелу, крупно вздрогнул, отчего древко упало наземь, а его глаза округлились, уподобившись взгляду невинного олененка. Он повернулся и, завидев нежданного гостя, резво юркнул за величественный валун, так и не подняв упавшую стрелу.       Вей Усянь недоуменно замер, округляя свои яркие глазки и склоняя по-птичьи голову в искренней озадаченности. Спустя секунду он мотнул головой и доброжелательно замахал рукой, подпрыгивая на месте и тараторя:       – «Ты куда сбежал? Я вышел поздороваться! Слушай, дружище, не мог бы ты подсказать мне, как пройти на место сбора для соревнования? В ваших чащобах черт ногу сломит, серьезно! Я тут уже на протяжении получаса кружусь, кружусь, а выхода никак не найду. В какую мне сторону идти?» – он прервался, но лишь за тем, чтобы скривиться и хлопнуть себя по лбу. – «Ой, прости! Виноват! Я не представился, а уже требую от тебя помощи. Косяк! Эм, меня зовут Вей Ин, имя в быту – Усянь! А тебя как зовут?»       Из-за валуна донеслось тихое, сравнимое с мышиным писком, произнесенное с ощутимыми запинками:       – «М-меня з-зовут Вень Нин. Им-м-мя в быту – Цюнлинь. Р-рад знакомству…» – из-за все того же валуна показался подрагивающий палец, что указал направо. – «Н-на с-стрельбище т-туда.»       Вей Усянь мотнул головой в направлении, указанном пальцем, и просиял, тотчас возвращая внимание спрятавшемуся за камнем Вень Нину и складывая руки в уважительном жесте. После он задорно рассмеялся перезвоном колокольчиков, подпрыгнул на месте, быстро и размашисто замахал рукой и искренне поблагодарил, сияя широкой улыбкой:       – «Спасибо большое!!! Только направо, да?»       – «Д-да. Сейчас ид-дите направо, а потом прямо, прямо. И выйдете к м-месту сбора.»       Вей Усянь улыбнулся еще шире, отчего исходящая от него лучезарность и солнечность стала еще ярче и звонче:       – «Спасибо, друг! Увидимся там!» – и умчался в указанном направлении, ибо несказанно боялся, что времени у него осталось совсем мало…

***

      Вей Усянь стремительно летел вверх по лестнице, старательно просчитывая в уме оставшееся ему время. До места сбора оставалось всего ничего, ибо звонкие юношеские голоса звучали все громче и громче.       Но, по всей видимости, Вей Усянь настолько увлекся счетом времени, что забыл следить за дорогой, по которой он бежит. Потому совершенно ожидаемо носок его сапога зацепился за край одной из резных ступенек. Вей Усянь донельзя широко округлил глаза, испуганно пропищал что-то нечленораздельное и, широко размахивая в поисках равновесия руками, попытался устоять на ногах, отчаянно ими перебирая. Но он переставлял их настолько резво и часто, что умудрился запутаться в них.       Силясь исправить положение, Вей Усянь сумел лишь ухудшить его. Запутавшись в собственных ногах, он кубарем полетел вперед, а после за время полета успел смириться с тем, что его лицо в скором времени совершенно грубо и жестко встретит каменный пол. От естественного страха глаза непроизвольно зажмурились, а он сам – весь сжался, приготовившись тем самым к падению.       Но неожиданно его лицо встретило не пол, а чей-то изгиб сильной руки и упругость груди. Ноги подкосились, и он сильнее навалился на поймавшего его человека. В нос ударил горьковатый аромат палисандра*, а сверху донесся чужой низкий, чуть мурчащий мужской баритон:       – «Ау.»       Вей Усянь распахнул глаза и тотчас отпрянул, покидая личное пространство спасшего его от падения мужчины. Он прерывистыми движениями отряхнулся и привел себя в порядок, сделав пару оборотов вокруг собственной оси, а после, сложив руки в уважительном жесте, понурил голову и сбивчиво отчеканил:       – «Адепт Ордена Юньмен Цзян просит у господина прощения за недостойное поведение. Каюсь, я слишком торопился, оттого позволил себе споткнуться о ступеньку, а после свалиться на Вас. Это неприемлемо. Мои покорнейшие извинения.» – договорив, он наступившим в капкан гордым лисенком замер, ожидая приговора, но тем не менее готовясь укусить.       Мужчина молчал. Вей Усянь услышал, как зашуршала чужая одежда от скрещивания рук на мощной груди, как этот самый мужчина глубоко вздохнул – и этот вздох прозвучал как готовность к сбросу «барашка» гильотины.       Вей Усянь гулко сглотнул и метнул взгляд на полы одежд мужчины. Те были белы и несли на себе изображение ярко-красных солнц. Он сжал зубы:       «Ну все... Попал!.. Он из Ордена Вень и, судя по всему, не последняя шишка в нем… Цзян Чен точно убьет меня.»       Мужчина перенес вес на левую ногу и небрежно отряхнул рукав, на который свалился Вей Усянь. Он холодно цыкнул и все тем же низким баритоном спокойно, но с темными нотками протянул, да так, что у Вей Усяня по спине пробежали мурашки:       – «Не думал, что адепты Ордена Цзян столь неуклюжи. Как вы собираетесь участвовать в стрельбище, если даже бежать, не спотыкаясь на ровном месте, не в силах?» – мужчина студено отрезал: «Выпрямись.»       Вей Усянь несколько поднял голову и из-под ресниц явил свои большие от напряженного волнения глаза. Он быстро моргнул, украдкой рассматривая незнакомца.       То был мужчина лет тридцати пяти весьма недурной наружности – впрочем, чего еще стоило ожидать от адепта Ордена Вень? Тонкие темные брови вразлет с заостренными концами чуть хмурились, выдавая недовольство. Суровые глаза феникса с темными глазами цвета обсидиана кололи своим жестоким морозом. Точеные скулы выглядели донельзя острыми – создавалось ощущение, что если коснешься их, то порежешься. В принципе, все его черты были холодны и остры. Мужчина выглядел как ледяная статуя, которая вышла из-под рук печального мастера, что постарался изобразить в своем творении все свои мрачные думы, оттого каждый изгиб был точен до невозможности и укалывал своей остротой смотрящего.       Когда Вей Усянь явил его взору свое лицо, то только что приоткрывшийся для высказывания нотаций рот мужчины застыл, так и не произнеся и слова. Взгляд незнакомца, что до этого излучал лишь равнодушный холод, странно блеснул и окрасился легкими нотками стороннего интереса. Казалось, будто мужчине открылась возможность взглянуть на застывшего перед ним в ожидании его приговора тяжело отдыхивающегося после долгого бега юношу.       Черные глаза медленно прошлись по нему от носков сапог до макушки.       И в самом деле, Вей Усянь совсем не был похож на обычного себя.       От долгой беготни его щеки раскраснелись, оттого придали ему вид невозможно нежный и чувственный. Большие глаза в солнечном свете мягко и тепло сверкали сероватой голубизной из-под длинных ресниц. Казалось, что если долго смотреть в эти наивные, невинные, по-детски открытые глаза, то легко можно было потонуть в них либо ослепнуть, ибо те были схожи с самыми яркими звездами, что когда-либо бывали на бесконечном Небосводе. Блестящие изящным шелком черные волосы текуче обрамляли аккуратные ланиты – при их виде появлялось неосознанное желание намотать каждый локон на свой длинный палец. Алые губы были настолько красны, что создавалось впечатление, будто те горели – возможно, потому, что Вей Усянь от волнения искусал их во время неустанного бега. Аристократичные запястья в основании хрупких кистей…Такие только сжимать своей крепкой хваткой или невесомо целовать. Стройная, точеная фигурка с тонкой чувственной талией и полные бедра, на которые так и просились руки...       Мужчина с минуту постоял, рассматривая его, а потом прикрыл рот, кашлянул, мотнул головой и сменил гнев на милость – даже тон его ощутимо поменялся, сделавшись куда мягче и обходительнее:       – «Кхм. Молодой господин, не обращайте внимания на мои колкие слова. Сегодня стоит такая духота – с ума сойти можно. Еще и давящая на нервы суматоха повсюду царит. Совсем не куда себя деть, что думаете?»       Вей Усянь растерянно забегал глазами, но все же быстро кивнул, по-прежнему оставаясь в полусогнутом состоянии. Мужчина, заметив его позу, вежливо махнул рукой:       – «Не стойте, молодой господин, подобным образом. Вам не по статусу. Вы – Адепт Именитого Ордена. Не стоит так портить осанку. Все в порядке... М-м-м... Понимаю, возможно, я напугал Вас своей грубостью с ходу. Виноват. Вам ни в коем случае не стоит извиняться. Напротив, лучше Вы примите мои извинения за выказанную Вам наглость.» – мужчина участливо вскинул взгляд, скрещивая руки за спиной. – «Вы не ушиблись?»       Вей Усянь покорно выпрямился и, чуть понуривая голову, тихонько, но как подобает юноше его положения ответил:       – «Я в порядке. Спасибо, господин Вень. Если бы не вы, то я точно приложился бы лицом о камни.»       Неожиданно господин мягко улыбнулся уголками губ:       – «Впредь не бегайте так быстро и смотрите под ноги – в другой раз я могу и не словить Вас.» – он бархатисто рассмеялся. – «Мероприятие без Вас не начнется… Полагаю, вы на место сбора для соревнований? Чудно. Нам как раз в одну сторону... Прошу.» – мужчина махнул рукой вперед и поплыл вслед указанному им самим направлению, на ходу бросая: «Все же, опаздывать не стоит, коль есть таковая возможность.»       Вей Усянь прерывисто кивнул:       – «Верно, господин Вень. Не стоит.»       Мужчина кивнул и поплыл дальше по дороге, Вей Усянь – безмолвной тенью за ним.       Так, в неловкой тишине – по крайней мере, для Вей Усяня – они добрались до места сбора.       Они шли молча и спокойно, более ни о чем не переговариваясь, но Вей Усянь мог поклясться, что чувствовал на себе чужой оценивающий взгляд...И от этого "мнимого" придирчивого взгляда, что как будто проходился с ощутимым нажимом по его коже, становилось не по себе. Хотелось закрыть все свое тело руками, ибо наличие одежды подвергалось сомнению. А вообще, хотелось сбежать от этого странного незнакомца как можно дальше, ведь лишь от одного его присутствия все его естество прошибал озноб от охватывающей сознание и каждую клеточку тела тревоги. Но ведь, это ему только кажется, верно?.. Это все игры разума...Верно?..       Вдвоем они пересекли резную арку, являющуюся входом, а после разминулись. Господин учтиво кивнул ему, странно блеснув глазами из-под ресниц напоследок, и исчез в плотной толпе в неведомом Вей Усяню направлении.       Вей Усянь проводил мужчину несколько растерянным взглядом, неожиданно передернулся, будто бы его окропили ледяными каплями воды, повел плечами, мотнул головой и отправился на поиски Цзян Чена.

***

      Вей Усянь нашел всех своих шиди, но только не Цзян Чена – правда, и тот не заставил себя долго ждать. На плече Вей Усяня сомкнулась стальная хватка, которая дернула его назад. Он влетел в чужую грудь, и от этого столкновения легкие покинул воздух. Только Вей Усянь собрался что-то возмущенно воскликнуть, как его прервало напряженное змеиное шипение прямо ему в ухо – тихое-тихое, точно Цзян Чен боялся, что их могут подслушать:       – «И скажи-ка мне на милость…» – Вей Усянь повернулся к нему лицом и увидел крепко сведенные брови своего брата, а также сверкающий откровенной тревогой где-то на глубине взгляд. – «Что ты успел натворить?.. Отвечай. Честно.»       Вей Усянь растерялся от такого напора, потому тотчас с вселенской искренностью отрапортовал:       – «Ничего.»       Цзян Чен сжал челюсти, нетерпеливо тряхнул его и тихо гаркнул:       – «Я что, с тобой тут шутки шучу?! Ноги переломаю, кретин! Попросил же отвечать честно и серьезно! Что ты натворить успел, пока мы не виделись?!»       Вей Усянь возмущенно свел брови и пихнул его плечом:       – «Да говорю же: ничего! И вообще, чего ты накинулся на меня?!»       Цзян Чен завертел головой и шикнул на него:       – «Говори тише!» – тон его звенел от напряжения и тревоги. Наконец, неугомонный Вей Усянь понял, что, действительно, случилось что-то серьезное. Он поумерил пыл и чуть опустил голову. Цзян Чен вновь тряхнул его, возвращая взгляд, и прошептал: «Что ты сделал Вень Лонвею?!»       Вей Усянь не понял:       – «Кому?..»       Цзян Чен начал терять терпение:       – «Тому, с кем ты пришел! Мужчину, с которым ты прибыл, зовут Вень Лонвей! Разве не знаешь, кто это?!»       У Вей Усяня внутри все похолодело.       Вень Лонвей** – имя при рождении: Цинянь*** – младший брат Вень Жоханя. Наследник второстепенной семейной ветви. Имеет власть, но недостаточную, чтобы вершить свои порядки. Спокойный, но жестокий, ледяной нрав. Не высовывается и не участвует в интригах, потому получает достаточное покровительство от старшего брата. Тридцать пять лет.       Имеет своих подчиненных и свои резиденции, но вынужден подчиняться даже тому же Вень Чжао и его свите, поскольку тот - наследник главенствующей ветви, и потому выше Лонвея по статусу. Иногда присоединяется к племяннику на пиршествах и его забавах, но лишь из-за снедающей скуки. Не участвует в политике, Советах Кланов и тому подобном.       «Темная лошадка» для высшего общества заклинателей. Но у каждого, кому "посчастливилось" поговорить с ним, хотя бы один раз, остался неприятный тревожный осадок на душе. Поговаривают, что тот может быть куда жестче, нежели старший брат – потому, более вероятно, тот и получает его покровительство. Ходил слух, будто бы Вень Лонвей проклял одного заклинателя, просто потому, что тот не так взглянул на него, и несчастный стремительно скончался в невообразимых муках под ухмылку «стороннего наблюдателя».       Благодаря всему вышеперечисленному и донельзя жуткой ауре тяжелого холода, приходящей с Вень Лонвеем, думающие люди справедливо его побаиваются и сторонятся.       Даже Вень Чжулю – «Сжигающий Ядра» – вызывает меньше страха, нежели он, ибо о Сжигающем Ядра было достаточно много известной информации. Люди знали, чего опасаться и ждать. От него же – нет. Совершенно непредсказуемый и скрытный.       Потому заклинатели старались избегать его по мере возможности. Благо, тот и сам не шибко желал показывать себя обществу и также – искать его.       И вот, его внезапное появление на подобном громком мероприятии с участием Пяти Великих Орденов! Дела… От него точно добра не жди!..       Цзян Чен, в который раз тряхнул задумавшегося Вей Усяня и вновь зашептал:       – «Ты понимаешь, к чему может привести любой твой вздох рядом с ним?! Помнишь слухи, которые ходят о нем? Ты…»       Вей Усянь растерянно рассмеялся, обнимая Цзян Чена за плечи, и успокоил его:       – «Цзян Чен, почему ты такого плохого мнения обо мне?.. Все…Все хорошо, правда. Мы просто столкнулись по пути сюда. Ничего более. Видишь…» – он обвел себя руками. – «Я пришел и все еще жив. Если бы случилось что-то из ряда вон выходящее, то разве я стоял бы здесь с тобой? К тому же, не будет же он нападать на первого ученика Ордена Цзян? Это глупо и безрассудно! Раз он – наследник Ордена Вень, пусть и второстепенной ветви, то должен понимать последствия нападения на меня, верно? Все будет хорошо.»       Цзян Чен нахмурился и зашипел:       – «Не к добру это, Вей Усянь. Вень Лонвей – тот еще кретин. Он проклял человека насмерть из-за одного лишь косого взгляда!» – Цзян Чен покачал головой, ослабляя хватку. – «Остается только уповать на его исключительно хорошее настроение.» – он посмотрел на него как никогда серьезным взглядом и мягко прошептал: «Прошу, будь осторожен. Не привлекай его – или Ордена Вень – внимания. Кто знает, чем это может обернуться для тебя. Я не хочу…»       Вей Усянь притянул Цзян Чена одной рукой к себе и заключил в объятия:       – «Эй, ты чего-то сегодня порядком хмур и напряжен. Волнуешься из-за соревнования, оттого страху нагоняешь, м?» – он засмеялся перезвоном колокольчиков, широко улыбаясь, и пихнул брата в плечо. – «Думаешь, посеять в мой дух смуту и обойти? Ха! Не тут-то было! Я не поведусь на твои провокации!» – Вей Усянь помолчал, а после усмехнулся: «Если уж ты так переживаешь из-за Лонвея, то… никто ведь не видел этого своими глазами! Как ты и сказал: это слухи. Произошедшее – лишь глупые сплетни и пересуды! Расслабься и не обращай внимания.»       Цзян Чен поджал губы, никак не комментируя, ибо прекрасно понимал справедливость его слов, а после, прекрасно сознавая, что Вей Усянь всеми силами отвлекает его от тяжелых мыслей, подыграл ему и привычно гаркнул, сбрасывая со своих плеч чужие руки:       – «Ой-ой, будто бы мне надо ухищряться, чтобы обойти тебя! Ты сам себе враг! Мне даже делать ничего не надо будет, и победа окажется за мной, вот увидишь!» – и показал ему язык.       Вей Усянь ожидаемо не отстал. По итогу, они стояли друг напротив друга и корчили гримасы, совершенно не замечая направленного на них свысока чьего-то тяжелого темного взгляда…

***

      Толпа на месте сбора порядком оживилась. Скоро солнце окажется в зените и начнется соревнование. Адепты сбились в кучки – каждый со своим Орденом или Кланом – и принялись ожидать.       Вей Усянь, довольно долго стоявший на одном месте, заскучал и принялся крутить головой в поисках развлечения для себя. Наконец, его взгляд зацепился за что-то и ярко засиял. Он скосил глаза на наставляющего их младшего адепта Цзян Чена и, убедившись, что тот нисколько не обращает на него внимания, ускользнул веселить себя.       Лань Ванцзи преспокойно поправлял завязки тетивы у своего лука, дожидаясь начала. Вокруг него было просторно, ибо никто из адептов не желал тревожить возвышенного господина своим обществом, и даже свежо – возможно, внесла свою лепту лишь ему присущая зимняя аура.       Но недолго Лань Ванцзи пришлось скучать, поскольку за его спиной тотчас раздалось звонкое, радостное и певучее:       – «Лань Чжань!!!»       Лань Ванцзи слегка нахмурился, но все же удержал себя от того, чтобы обернуться к зовущему его человеку. Подоспевший Вей Усянь нисколько не обиделся на столь явно выраженное нежелание общения с ним. Он – против воли Лань Ванцзи – загородил ему обзор, счастливо и солнечно улыбаясь и по-лисьи сверкая глазами.       Вей Усянь по-птичьи склонил голову и, кокетливо надув губы, заканючил:       – «Молодой господин Лань, отчего ты не обращаешь на меня внимание?.. Мне грустно от того, что ты столь грубо отвергаешь мое общество!»       Лань Ванцзи прикрыл глаза и холодно отчеканил:       – «Убожество.»       Вей Усянь сцепил пальцы за спиной, по-прежнему склоняя голову на птичий манер, прокатился ногами с пятки на носок и, изогнув плечи, продолжил щебетать:       – «Ай-яй-яй, Лань Чжань. Нехорошо. Грубишь мне…Мы же приятели и так давно не виделись! Где твои манеры?»       Лань Ванцзи с явным недовольством сверкнул глазами и припечатал:       – «Мы не приятели.»       Вей Усянь схватился за сердце, обиженно заломил брови и приоткрыл рот – весь его вид так и выражал несправедливо оскорбленную особу:       – «Ну что ж ты за человек-то такой! Я между прочим…» – он невесомо поскреб носком землю, пряча взгляд под ресницами. – «Я между прочим соскучился!»       Мочки ушей Лань Ванцзи вспыхнули, а он сам сжал челюсти и выдавил:       – «Вздор...»       Вей Усянь обиженно вскинул голову и надул губы:       – «Ну вот опять «вздор»! Лань Чжань, ты больше слов не знаешь что-ли? Да и вообще, почему «вздор», если я говорю правду?» – он уязвленно округлил свои невозможные яркие глазки, вновь схватился за сердце и приоткрыл рот, делая прерывистый вздох. – «Неужто ты не рад меня видеть?»       Лань Ванцзи зажмурился, будто от головной боли, и с картинной вежливостью отчеканил:       – «Дайте пройти.»       Вей Усянь фыркнул:       – «Но ты же никуда не шел!»       Лань Ванцзи обнажил свои недовольные глаза и повторил:       – «Дайте пройти.»       Вей Усянь скрестил руки на груди, танцующе отклонился в сторону, освобождая дорогу, и махнул рукой, учтиво пропев:       – «Прошу.»       Лань Ванцзи не удостоил его благодарным кивком, лишь степенно поплыл прочь. Когда он уже отошел за его спину, Вей Усянь из-за плеча обернулся, сверкая ясно-серыми звездами, и по-лисьи фыркнул:       – «Лань Чжань, у тебя лента съехала.»       Лань Ванцзи сиюсекундно вскинул руку к ленте, но обнаружил там лишь благопристойный порядок. Поняв, что его разыграли, он сжал зубы и выдавил:       – «Вздор.»       Вей Усянь не выдержал и заливисто рассмеялся, подобно певчей иволге. Он мягко стрельнул глазами из-под ресниц в спину Лань Ванцзи и промурлыкал, прикладывая ладонь ко рту, точно рупор:       – «Ой, кажется, мне показалось. Там, и в самом деле, порядок! Простите, молодой господин Лань, что несправедливо потревожил!»       Лань Ванцзи запылал сильнее, сжал кулаки и, чуть ли не топая ногами, удалился под перезвон чужого смеха.       Вей Усянь еще несколько секунд посмеялся, а когда Лань Ванцзи совсем исчез и он остался один, то успокоился.       Вей Усянь собрался было возвращаться к Цзян Чену и остальным шиди, но почувствовал на спине чей-то прожигающий своим непрошенным вниманием взгляд. Он замотал головой, но не нашел его источника. Передернув плечами, Вей Усянь спрятал легкий испуг и настороженность беззаботной наивностью и поспешил к своим дожидаться начала.

***

      Конечно, Цзян Чен заметил его отход и еще долго бурчал на него, мол, совсем Вей Усянь его не слушает и точно навлечет на себя беду. Тот лишь фыркнул и отмахнулся, старательно игнорируя зарождающееся волнение, ибо мнимое ощущение чужого взгляда на собственной спине его до сих пор не покидало. Радовало, что сейчас все было относительно спокойно.       Адепты каждого Ордена выстроились в ровную линию, ожидая момента, когда их впустят на полигон. Неподалеку разместились ученики Ордена Вень, умения в стрельбе которых не отличались завидным мастерством. Вей Усянь лишь смерил их снисходительным взглядом и отвернулся с легкой ухмылкой.       Тут откуда-то сверху донесся чей-то недовольный голос:       – «Почему так много адептов Ордена Вень?»       Кто-то шепнул: – «Да даже если их будет сотни, то Ордену Вень все равно не занять призового места!»       Вень Чжао гаркнул:       – «Кто это там вякает?!»       Отпустивший язвительный комментарий испуганной рыбкой прикусил язык и слился с толпой. Вень Чжао фыркнул:       – «Если вы так боитесь огромного количества наших адептов в соревновании, то не будем выводить вас из равновесия!» – он махнул рукой. – «Эй, ты. Прочь.» – юношей, которому Вень Чжао бросил подобные слова, оказался уже известный Вей Усяню Вень Нин.       Вень Нин испуганно сжал обеими руками лук и завертел головой, не желая верить, что приказывают уйти именно ему. Вень Чжао нетерпеливо замахал рукой:       – «Быстрее! Не задерживай нас! Ты все равно толком стрелять не умеешь, ничего не станется, если ты не пойдешь! Не будешь зато нам статистику портить!»       Вей Усянь фыркающе усмехнулся. Вень Чжао скосил в его сторону глаза и холодно протянул:       – «Кому-то смешно?»       Вей Усянь смело ответил, вздергивая подбородок:       – «Смешно. Никто из ваших адептов стрелять не умеет, кроме как раз-таки этого юноши! Я видел, как он раз за разом попадал в цель, не напрягаясь, и могу поклясться, что его умения лучше любого другого из стоящих перед ним!»       Вень Чжао недоверчиво вздернул бровь и обернулся к вмиг потерявшему все краски Вень Нину:       – «И в самом деле стрелять умеешь?»       Вень Нин пискнул:       – «В-вроде к-как…»       Вень Чжао закатил глаза:       – «Не мямли.» – он дернул подбородком в сторону тренировочной мишени. – «Попадешь – будешь участвовать.»       Вень Нин вздрогнул, кивнул и на подкашивающихся на ногах вышел вперед, выуживая из колчана стрелу. Все взгляды уперлись в него. Вень Нин гулко сглотнул и, дрожа всем телом, прицелился.       Вень Чжао закатил глаза и гаркнул:       – «Стреляй уже!»       Вень Нин от испуга крупно вздрогнул и дернулся, отчего стрела исчезла в диаметрально противоположном от мишени направлении. Вень Чжао округлил глаза, а после захохотал, хлопая ладонью по подлокотнику:       – «И это «умеет стрелять»? Ха-ха!» – но тут его хохот перебил спокойный мужской баритон:       – «А-Чжао, не стоит так смеяться.» – Вень Чжао мигом замолк и клацнул челюстями. Он обернулся на стоящее за ним, в темноте накрывавшего их полога, кресло с разместившегося в нем Вень Лонвея.       Мужчина улыбнулся уголком губ и протянул, подбирая кулаком щеку:       – «Цюнлинь так нервничает, а ты него кричишь… Неудивительно, что он промахнулся. Видел, как его трясло? Тц-тц-тц…» – Вень Лонвей постучал пальцем по подлокотнику. – «Ни капли сострадания к своему братцу, А-Чжао…В конце концов…» – он странно свернул глазами. – «Если уж за него поручился молодой господин Вей…Первый Ученик Ордена Цзян…» – губы дрогнули в намеке на странную улыбочку, а после с них сорвался смешок. Вень Лонвей цокнул: «Слово первого ученика что-то да значит, верно?»       Вень Чжао тяжело сглотнул и отмахнулся:       – «Ладно, ладно! Пусть участвует.» – он махнул рукой. – «Иди, вставай в очередь!»       Вень Нин пискнул и, вжав в плечи голову, притих в конце шествия.       Вень Чжао постучал пальцем по колену и едко фыркнул:       – «Пожалуй, мне стоит также поучаствовать, дабы продемонстрировать Пер-во-му Ученику Цзян, что наши адепты ничем не хуже!» – он хлопнул себя по ляжкам, бодро встал и указал пальцем на двух адептов из его очереди. – «Ты и ты – вон отсюда. Нужно соблюсти допустимое количество участников, а то, глядишь, наши соперники, подобно Цюнлиню, попасть в мишень не смогут!» – и довольный своей «остроумной» шуткой загоготал.       Цзян Чен сжал челюсти, незаметно приобнял Вей Усяня рукой и загородил его собой от помоста с Вень Чжао и Вень Лонвеем, а после шикнул на него, дабы тот не выделялся. На это Вей Усянь лишь хохотнул и показал язык.       Цзян Чен отчего-то вдруг сделался исключительно задумчивым, а после, едва до него дошла некая мысль, ресницы его затрепетали, а он сам не выдержал и сдавленно просипел, внезапно осознав что-то невообразимо серьезное и важное:       – «Почему он вдруг встал на твою сторону?..»       Вей Усянь не понял:       – «А?»       – «Б. Почему Вень Лонвей встал на твою сторону?»       Вей Усянь вздернул бровь:       – «Почему ты решил, что он встал на мою сторону?»       Цзян Чен обвел напряженным взглядом толпу и прошелестел:       – «Пока ты не встрял, чхать он хотел на заику из своего Ордена, Вей Усянь.» – он покачал головой. – «Это не к добру. У меня...» – Цзян Чен поднес руку к груди. – «Тревога прям так и клокочет. Я не знаю...Остерегайся его, Вей Усянь, правда. Больше не выделывайся сегодня, прошу.»       Вей Усянь мягко улыбнулся и потрепал его по плечу:       – «Я постараюсь.»       Тем временем, готовясь к выходу на полигон, Вень Нин крепче сжал лук и сделал глубокий вдох, дабы успокоиться и сосредоточиться. Он неслышно прошептал:       – «Я справлюсь.»       – «Эй!» – чей-то звонкий голос его окликнул. Вень Нин поднял свои лучистые глаза и увидел, что ему улыбается своей неизменной солнечной улыбкой Вей Усянь, сверкает своим теплым взглядом и одними губами шепчет, приставляя ладонь ко рту на манер рупора:       – «Ты справишься.»

***

      Соревнование шло полным ходом. Свистели в потоке ветров стрелы и поражали свои цели. Некоторые из адептов, ошибаясь манекенами, выбывали один за другим. Бахвалившийся силой своего Ордена Вень Чжао сделал всего три выстрела и ошибся. По правилам соревнования ему следовало покинуть поле, но он разразился отборной руганью и отказался покидать полигон.       На это Вей Усянь, Цзян Чен и Цзинь Цзысюань закатили глаза – но так как это было не их дело и этот наглец не влиял на их стрельбу, то они нисколько не обратили на чужие выходки внимания.       Вей Усянь оттолкнулся носком от выступа, изящно развернулся в воздухе, заставляя полы одежд описать идеальный круг вокруг себя, занес локоть, сделал вдох и отпустил тетиву, отправляя стрелу в полет, а затем попадая точно в голову манекену с духом.       Завершив маневр, он элегантно приземлился на другой выступ и оправил попавшие в глаза волосы. Из-за плеча оглянулся на колчан со стрелами – тех было еще около двадцати. Вей Усянь без какого-либо интереса фыркнул и задумался о смене руки для возвращения азарта. Но тут ему в глаз попала чья-то мягкая, словно самый чистый шелк, лента.       Вей Усянь зажмурился и отпрянул, после разглядывая потревоживший его кусок ткани. То оказался конец ленты замершего чуть поодаль Лань Ванцзи, что стоял величественным изваянием и вглядывался вдаль в поисках манекенов. Поднявшийся из-за «битвы» ветер колыхал его длинные пряди, создавая, воистину, одухотворенную и возвышенную ауру вокруг него.       Вей Усянь не заметил, как широко улыбнулся. Ресницы его затрепетали, а в груди вспыхнуло желание поиграть. Его цепкие лисьи щелки ухватились за съехавшую лобную ленту. Вей Усянь не упустил возможности известить его об этом:       – «Лань Чжань, а, Лань Чжань.»       Тот даже не обернулся. Лишь бросил:       – «Что?»       – «У тебя лента съехала!»       Памятуя о недавней шутке подобного рода, Лань Ванцзи отрезал:       – «Вздор.»       Вей Усянь цокнул:       – «Но ведь и вправду съехала! Давай я поправлю…» – рука по привычке дернула на себя развевающуюся перед его лицом ленту.       Так как та была закреплена не должным образом, то сползти с головы Лань Ванцзи и перетечь в руки Вей Усяня ей не составило никакого труда.       Вей Усянь ловко свернул ее и быстро, но тем не менее аккуратно сложил край к краю, дабы не помять, не порвать или не испачкать. Он, сияя, точно начищенный медяк, обернулся к Лань Ванцзи и крупно вздрогнул, завидев чужое выражение:       – «О Небеса, Лань Чжань! Ты на меня так смотришь, будто я часть твоего тела оторвал! Не пугай меня так…»       Лицо Лань Ванцзи, воистину, было страшным: бледное и словно окаменевшее. Зрачки сузились и утонули в полыхающем ледяной яростью золоте, уголок губ дернулся, а брови свирепо нахмурились. Он выхватил ленту из рук Вей Усяня и отшатнулся прочь с таким видом, будто его сейчас будет рвать кровью.       Вей Усянь, не затевавший чего-либо дурного и действовавший лишь из благих побуждений, несколько опешил и застыл, хлопая своими ясными звездами.       Бывшие рядом с ними в тот момент Лань Сичень и остальные адепты так же замерли. Юноши закачали головами, кидая на него осуждающие взгляды. Лишь слышались обрывки слов: «недоразумение», «мужчина», «правила Ордена». Лань Сичень мягко приобнял младшего брата за плечи и что-то тихонько зашептал.       Вей Усянь совсем растерялся. Что он такого сделал?..       Цзян Чен приземлился рядом с ним и, покрутив головой и заметив всеобщее настроение, цыкнул:       – «Ты совсем без приключений не можешь?»       Вей Усянь едко скривился, дразнясь, и понуро замолчал, чуть хмурясь. Но его унылых настроений хватило ненадолго, потому как такого солнечного оптимиста, как он, подобные печали волновали лишь краткие мгновения. Вей Усянь отмахнулся:       – «Странный какой-то… Бесится из-за одной лишь ленты! Может, в ней сокрыта некая неведомая страшная тайна?.. Вот блин. Как будто бы я его за член дернул! Вот тут эта реакция была б понятна... А это что?!»       Цзян Чен скривился так, будто желал прямо здесь опустошить свой желудок, и картинно отшатнулся от него с нечленораздельным хрипом:       – «Умолкни, псих! Фу! Какие мерзости говоришь! Буэ.»       Вей Усянь встал в угрожающую позу, выставляя руки с растопыренными пальцами вперед, и гудящим голосом протянул:       – «Теперь твоя очередь. Иди сюда» – и сделал выпад вперед.       Цзян Чен взвизгнул и кинулся прочь.

***

      На закате были оглашены результаты соревнования. Первое место занял не кто иной как Вей Усянь. Второе – Лань Сичень, третье – Цзинь Цзысюань, а четвертое – к удивлению, всех собравшихся, – Вень Нин.       Узнав о победе своего протеже, Вей Усянь, сияя широченной улыбкой, запрыгал на месте и захлопал в ладоши:       – «Цюнлинь! Ну молодчина! Ну может же, когда хочет, ха-ха!»       Цзян Чен не удостоил его даже взглядом, продолжая понуро стоять и молчать, точно воды в рот набрав. Вей Усянь обнял его одной рукой за шею и взъерошил волосы, чем вызвал у брата недовольное шипение.       – «А ты чего притих?»       Цзян Чен вскинулся, отталкивая его от себя и гаркая:       – «Тебе-то какое дело?»       – «Ай-я…» – Вей Усянь притянул его обратно и вкрадчиво зашептал, по-лисьи улыбаясь: «Они – просто слепое дурачье, которое, когда оглашало списки, не углядело, и потому не упомянуло твое имя рядом с моим…» – он поманил Цзян Чена пальцем, подзывая к себе ближе, и промурлыкал: «Но мы-то с тобой все равно знаем, кто здесь самые лучшие стрелки, да?» – и игриво подмигнул, чем вызвал закат глаз у Цзян Чена.       Тот пихнул его, старательно пряча улыбку:       – «А ну брысь, противный.»       Вей Усянь захихикал, а в следующую секунду, едва встретившись взглядами, они скорчились в исключительно одинаковых гримасах, после хохоча.       Отсмеявшись, Цзян Чен махнул рукой:       – «Пойдем что-ли твоего протеже с четвертым местом поздравим.» – Вей Усянь бодро закивал и перекинул ему руку через плечо.       Вень Нин стоял в одиночестве под раскидистыми ветками магнолии и вдыхал поостывший воздух, умиротворенно улыбаясь.       Вей Усянь замахал рукой и громко окликнул его:       – «Ай-я, Цюнлинь! Молодчина!»       Вень Нин вздрогнул, обернулся и растянул губы в смущенной улыбке:       – «С-спас-сибо, м-молодой господин Вей…Если бы не вы, то я-я б-бы и не с-смог поучав-вствов-вать в состязании. Тем более занять место...»       Вей Усянь солнечно улыбнулся, совсем по-лисьи фырча:       – «Муа, Цюнлинь, тебе просто нужно больше уверенности в себе! Знай, ты – превосходный стрелок!» – он важно кивнул. – «Совершенствуйся и когда-нибудь сможешь достичь неземного уровня мастерства.»       Цзян Чен цыкнул и пихнул его в бок:       – «Говоришь так, будто ты – неземного уровня мастер! Тоже мне, наставник! Уймись.» – Вей Усянь в ответ лишь скривился, дразнясь.       Вень Нин склонился в почтительном жесте и торжественно объявил:       – «Молодой господин! Еще раз спасибо за то, что вступились за меня! Я очень вам благодарен!» – он выпрямился, после небольшого молчания. – «До свидания!»       Секунда – и Вень Нина уже не было рядом с ними.       Цзян Чен не сдержался и захихикал. Теперь уже была очередь Вей Усяня пихать его в бок и бурчать:       – «А ну! Смеется он тут.»       Цзян Чена это только раззадорило, и теперь он уже без зазрения совести в голос хохотал. Вей Усянь закатил глаза и взъерошил ему волосы:       – «Пошли. Нечего тут торчать. Мы вообще-то хотели еще в картишки сыграть!»       Цзян Чен отсмеялся и ткнул его пальцем в грудь:       – «Победа точно будет за мной!»       – «Размечтался!»       Они зеркально сверкнули глазами и одновременно выпалили:       – «С проигравшего выпивка!» – осознав, что в который раз синхронно выпалили одно и то же, они расхохотались.       Посмеиваясь, поддразнивая и обнимая друг друга за плечи, они покинули опустевший полигон, направляясь в сторону своих покоев.       Вей Усянь и Цзян Чен, нисколько не обремененные тяготами, волнениями и заботами, беззаботно смеялись, не замечая, что в их сторону – а именно, на Вей Усяня – был направлен неоднозначный взгляд, что с постепенно разгорающимся интересом оглаживал чужие черты.