В ожидании тепла

      Было холодно и с виду относительно спокойно. Водную гладь озера не тревожило ничего. Над кромкой воды густо клубилась таинственным туманом энергия инь. Зловещую тишину нарушали лишь звучащие где-то в отдалении, на самой глубине, стенания не обретших покой страдающих душ.       Это место сводило с ума своей давящей тишиной и тяжелой затаенной злобой. Темная глубина озера словно затягивала в свои пучины, если слишком долго на нее смотреть. Казалось, что здешняя вода была черной и вязкой, словно болото, но обманывала зазевавшихся смертных, омывая легкой пеной и обдавая брызгами мощеную дорогу пристани.        Эта пристань заканчивалась аккурат посередине этого не имевшего конца и края водоема. А начала, как и берега, видно не было. Казалось, оно исчезло в этой непроглядной пустоте.        У самого края застыла фигура. Им оказался высокий, статный, молодой мужчина. Полы его длинных черных одеяний развевались зловещей дымкой. Золотая вышивка феникса блестела в легком полумраке. Единственным источником света был сам молодой господин, а точнее, его изящная бледная ладонь и кроваво-красный огонек, ярко полыхающий на ней. Длинные заостренные когти мужчины казались в этом свете еще острее, чем есть на самом деле.       Иссиня-черные волосы выправились из замысловатой прически и развевались на легком ветру, который создавали выбившиеся из-под барьера слабые духи.       Прекрасное лицо, освещаемое демоническим огнем, выглядело еще прекраснее. Оно имело заостренные черты. То был лик юноши, что не успел еще стать мужчиной, но в то же время утратил детскую наивность. От всего его облика веяло холодом этого места и таило в себе опасность для всего, что посмеет приблизиться к нему меньше, чем на десять ли. Черные тонкие брови вразлет застыли в равнодушной сосредоточенности. Взгляд пустых горящих алым светом глаз с холодной отрешенностью смотрел на огонь в своей руке.        Спустя секунду рука, держащая огонь, в легком нетерпении и смутном раздражении на грани с усталостью резко сжалась в кулак. Пламя засияло ярче, а ропот духов зазвучал громче, словно от нового притока острой боли.        Точеные губы изобразили злую усмешку. В этом нарастающем шуме прозвучал едва слышный шепот:       — Поскорее бы уже с этим покончить. Ну и морока… из года в год эти ублюдки доставляют мне хлопот.        В эту секунду вся энергия инь, что была на поверхности озера, устремилась к мужчине и прошла в него. Крики зазвучали громче. Казалось их муки с каждой секундой только нарастали, побуждая их желать либо скорой окончательной смерти, либо скрыться как можно глубже в озере.       — Respondet. Solvuntur et intereunt. Submittere, — голос с каждым словом больше походил на шипение, становясь все громче и громче.        После этой демонической мантры от тишины не осталось и следа. Вопли, крики, рыдания, мольбы. Все это слилось в одну какофонию звуков и, казалось, никак не затрагивало молодого господина, являвшегося причиной их мук.       Вся кромка воды озарилась красным светом и начала кипеть, окрашиваясь в алый. Создавалось ощущение, будто горячая кровь заполнила собой все пространство.

***

      Спустя одну палочку благовоний крики стали утихать. Они исчезали не потому, что души стали обретать покой и избавляться от затаенной злобы. Нет. Они всего лишь растворялись насовсем, покидая эти воды и уходя в небытие. Вода стала приобретать привычный для этого места цвет, даже становясь в какой-то мере чище.       Требовалась еще буквально пара минут и ежегодный ритуал был бы завершен.       Какая-то смутная радость промелькнула на бледном, как смерть, и равнодушном лице.       — Наконец-то. Почти закончил. Еще чуть-чуть.       Все основные силы требовались в самом начале, так что сейчас после довольно долгого напряжения можно было расслабиться.       Молодой господин легко взмахнул ресницами и прикрыл глаза. Весь его облик являл собой усталую безмятежность. Смотря на него, можно было подумать, что он далеко-далеко отсюда.       В голове не было ни одной мысли. Совершенная пустота. Но вдруг на краю сознания послышался едва различимый голос, звучащий где-то в отдалении, как из-под воды. Можно было списать на голос кого-то из местных покойников, но было в нем какое-то отличие. От него исходило легкое тепло и присущая живому человеку легкая энергия ян. Лишь хорошо прислушавшись получалось разобрать слова говорившего.       Голос был мужским и достаточно молодым. В нем проскальзывали нотки скрываемого сильного волнения. Было понятно, что человек очень храбрился, дабы не потерять уверенность в задуманном, и старался, чтобы его голос и слова звучали четко и безукоризненно.       — Да станет кровь моим посредником…... душа расплатой…… тело сосудом для злобного духа… этот смертный молит о снисхождении…и предлагает достойную плату… явись и исполни мой наказ… Вэй Усянь, я призываю тебя!       Последние слова прозвучали особенно громко, и мир мужчины у озера быстро потемнел и, наконец, он провалился в пустоту.