Ягоды омелы

      В его тихой, закрытой ото всех жизни ничто не предвещало беды. Он в кои-то веки смог встать на ноги после того дерьма, что произошло на войне, более-менее нашёлся с работой и был даже немного рад, что родители настояли на браке. Так он хоть иногда бывал в компании Астории Гринграсс, с которой они обоюдно решили, что им не нужно строить друг перед другом влюблённую парочку или пытаться убедить в этом окружающих. Это было вполне удобно, хотя Нарцисса постоянно твердила сыну, что хотела бы внука. Она не была особо настойчива или надоедлива, Драко и сам справлялся с тем, чтобы загнаться по этому поводу, так как, даже если бы ему жутко захотелось трахаться, он бы всё равно не прикоснулся к Гринграсс.       Она была девушкой. К тому же, девушкой с родовым проклятием. Она могла просто не выжить, если бы они собрались завести ребёнка. И Драко ни за что себе не признается, что не хотел бы её смерти, потому что обычно ему на всех плевать. И, так же, он тоже никогда не признается, что, как девушка, она его вовсе не интересовала. И в целом девушки не были в его вкусе. Но никому этого знать необязательно, потому что Малфой давно это похоронил, засыпал землей, снегом и убежал от таких странностей куда-подальше, потому что это худшее, что могло случится с наследником чистокровного рода Малфоев.       Он нашёл работу. Это, конечно, потребовало усилий, ведь никто не хотел брать к себе бывшего Пожирателя Смерти, но и сидеть без дела он не мог. Дом, купленный им же спустя полгода после войны, становился ужасно узким и неудобным, особенно, если Астория уезжала к своей сестре и он оставался совершенно один. И в этом он тоже не признается. В любом случае, он стал варить зелья на продажу. Оборудовал для этого первый этаж своего дома, постарался над тем, чтобы быстро заполучить звание хорошего зельевара и в кой-то веки почувствовал себя полезным. Да, он мог посещать благотворительные вечера, оставляя там кругленькие суммы из запасов своей семьи, на которые могли жить припеваючи несколько поколений вперёд, как и он сам. Но было что-то особое в том, чтобы не просто отдавать деньги, а делать что-то для людей. Наверное. Он не уверен в этом. Драко вообще разучился быть в чём-либо уверенным, потому что жизнь уже научила его сомневаться в родителях. А если ты сомневаешься в столь близких людях, то ничего не стоит подвергать критике свои убеждения и других людей. Он опять никому не доверял.       И на то было куда больше причин, ведь однажды в его лавку зелий заглянул никто иной, как сраный, мать его, Поттер. Он пришёл, весь такой шикарный, в аврорском мундире, серьёзный и грубый. Проверял Малфоя на незаконные действия, но ничего не смог найти и ушёл. И да, они тогда поругались. Драко чувствовал себя одновременно и очень глупо, и очень обиженно. Ему ничего не стоило смириться с тем, как к нему относятся люди, как смотрят с опаской, узнавая в магазинах Косой аллеи или Лютного переулка, где он изредка появлялся. Ему было плевать на них, на их мнение и презрительные взгляды. Но когда в его лавку с подозрениями заглянул Поттер, это было действительно обидно. И Драко злился, потому что, чёрт возьми! Он не должен реагировать на Поттера так! Кто ему этот Мальчик-который-всего-лишь-выжил-и-спас-всю-Британию, чтобы Малфоя так подкашивало из-за его недоверия? Чтобы Малфой снова ощущал, как нечто забытое, и, по его мнению, отвратительное, шевелится в груди, душит обидой и ненавистью?       Но Драко смог вновь это похоронить, надеясь в жизни больше не видеть эту тёмную кудрявую макушку и зелёные глаза, смотрящие на него с неприкрытым презрением сквозь стёкла очков. Но Поттер заглянул снова. Он приходил к нему ещё раз пятнадцать(Драко сбился со счёта после третьего визита), и, хотя ему всего-лишь нужен был совет специалиста по зельям (и почему он не мог обратиться к кому-то, кроме Малфоя?), а не проверка на незаконность, Драко всё равно был с ним не шибко приветлив. Он даже не замечал, как с его языка слетали колкости и язвительные замечания, что провожал он его со словами "чтоб ты там сдох и больше не приходил сюда", на которые Поттер отвечал почти что тем же, если Малфой уже успевал вывести его из себя. Это было чем-то привычным, чем-то, что помогало держать в узде это ноющее чувство в груди, которое порой достигало своего апогея и Драко пил в компании Гринграсс, жалуясь ей на Поттера и еще черт знает на что. А она слушала, кивала, поддакивала. Осуждала Поттера вместе с ним, но будто никогда не озвучивала своего собственного мнения, чему, наверное, Малфой был благодарен.       И так длились четыре года. Четыре с того момента, как Поттер явился к нему в лавку первый раз, потому что Малфой уже не считал конец войны отправной точкой своих обдуманных взлётов и падений (но он вовсе не признавал этого), хотя то было лишь на год раньше. Эти четыре года он погружался в рутину зельевара, взрослого сына своих родителей, посещавшего банкеты и благотворительные вечера, пока те отдыхали во Франции, заботливого мужа, хотя они с Асторией были почти что в свободных отношениях, ведь она куда чаще находилась вне дома и в конце-концов даже предложила разъехаться, но всё равно обещала приходить к нему. Он был примером хорошего человека, взрослого и вполне честного, пережившего своё военное детство достойно и вышедшего в мир, пусть и не без греха. И было бы просто великолепно, если бы он тоже чувствовал себя таким, а не лишь создавал подобное впечатление в газетах. В пророке он мелькал почти всегда на главной странице. Красовался на колдографиях в своих шикарных костюмах с Асторией под руку, весь из себя элегантный, красивый, притягательный. Это однозначно повысило его репутацию, хотя никто не признавал этого вслух.       Сам же Малфой ощущал это всё абсолютной ложью. Метка на предплечье говорила сама за себя, она пряталась под рукавами рубашек, мантий, пиджаков, её видел лишь он, когда принимал душ, или работал в одиночестве, засучив рукава, но она всегда была там, напоминая о его ошибках. Даже если бы он не смог поступить по другому, даже если бы от этого зависела его жизнь и жизнь его родителей. Даже если это не его вина.       В любом случае, это было не так важно.       Он варил очередное зелье, параллельно экспериментируя с котлом в углу комнаты, пытаясь придумать рецепт для другого заказа, пока ждал человека, для которого кипел основной котелок в центре зала. Этот день был обычным, как и все, спокойным, наполненным запахом зелий, чего-то травяного и кофе, к которому Малфой так и не притронулся, хотя с момента его пробуждения прошло около пяти часов. За стеной прозвучал тихий звон входного колокольчика. Драко осторожно налил зелье во флакон и вышел в холл своей лавочки, замирая с неопределенным выражением лица. На пороге стоял вовсе не его заказчик, это была никто иная, как Грейнджер. Хотя, наверное, сейчас она Уизли... Но не суть! Какого чёрта она здесь забыла? И почему у Драко в груди сразу возникло неприятное предчувствие, словно что-то случилось? К нему никогда не приходил никто из золотого трио, кроме самого Поттера, конечно.       Гермиона скользнула взглядом по шкафу со склянками, после чего она таки заметила Малфоя. Девушка была довольно нервной и явно не знала, как озвучить то, зачем сюда явилась. А Драко и подавно не знал, что ей говорить, и если бы не зашедший спустя пару секунд следом за Грейнджер его клиент, то Малфой так бы и стоял, пялясь на девушку, в некотором раздражённом недоумении.       Переходя на профессиональный тон, он поздоровался с мужчиной средних лет, направляясь к кассе, тихо отвечая ему на вопросы по поводу заказанного зелья и давая некоторые инструкции на этот счёт. Распрощавшись дежурным "жду вас снова", он проводил мужчину взглядом и едва заметно взмахнул палочкой за прилавком, накладывая заглушающее. Потому что ему показалось, что разговор с Грейнджер должен остаться конфиденциальным.       — Итак. — Произнёс он, опустив руки на прилавок, чтобы опереться, будто лениво и в своём надменно-манерном стиле. — Чем обязан такому визиту?       — И тебе здравствуй, Малфой. — Отвечает Гермиона, старательно держась, чтобы не нагрубить Драко, из чего тот понимает, что что-то действительно произошло, иначе она бы не старалась быть такой вежливой.       — Ты здесь явно не за зельями. — Констатирует он, не сводя с неё серых глаз.       — Да. — Она тихо выдыхает, будто собираясь с мыслями, и всё-таки произносит. — Мне нужна твоя помощь.       — С чем? — Брови Малфоя изгибаются в некотором удивлении, будто он и не думал, что она пришла за чем-то таким.       — Гарри попал под какое-то проклятие вчера, а очнувшись, не узнал ни меня, ни Рона. — Она слегка прикусила язык, будто сомневаясь, стоит ли говорить всё. Не доверяет. — Прогнал, сказав, что будет разговаривать только с... Тобой.       Теперь Драко был действительно удивлён, и это заставило его нахмуриться, изучая лицо девушки недоверчиво-настороженным взглядом. Поттер потерял память и помнит только его? Что за бред? Чем таким его пришибли, что он готов разговаривать только с ним? Не пытаются ли его обмануть? Грейнджер не выглядит лгущей. Судя по тому, что случившееся было вчера, они явно пытались решить эту проблему сами, но не справились.       — И чем же я могу помочь? — Все же спрашивает он, с трудом представляя себе, что добровольно пойдёт разговаривать с чокнутым Поттером только потому, что его попросили.       — Он не подпускает к себе даже врачей, что очень сильно усложняет нам его лечение, а без сознания обследовать его бессмысленно. Мне нужно, чтобы ты сказал ему, что он может... доверять мне или другим колдомедикам. И, возможно, поговорить с ним, потому что я не уверена, что он так легко сдастся.       — И что мне с этого будет? — Игнорируя секундное желание сорваться с места и побежать в Мунго к несчастному Поттеру, Малфой опускает взгляд на столешницу, рукой водя по дереву, будто он не шибко-то и заинтересован.       — Я знаю, что ты делаешь первоклассные зелья, — Начала она, чуть замявшись, словно была неуверенна, что нашла достойную цену для этого. — Я могу договориться о поставке их в Мунго.       — И ты думаешь, они согласятся со мной сотрудничать? — Он изогнул бровь в недоверии, вновь прожигая её взглядом. Как-то слишком уж большая цена за пару разговоров с Поттером, хотя Драко сомневался, что она вообще могла предложить ему хоть что-нибудь.       — Да. — Либо она наивная дура, что, в прочем, бывает свойственно гриффиндорцам, либо очень смело блефует, и это тоже им свойственно.       Драко долго смотрел на неё, пытаясь решить, насколько всё это нелепо и рисково. Он медлит, хотя ему жутко интересно посмотреть на Поттера, который презирает не его, а своих друзей. Это кажется нереальным, слишком странно. Но не может быть ловушкой, Малфой не делал ничего незаконного, чтобы его могли хоть на каком-то основании вывести отсюда и попытаться исследовать его дом в поисках улик. Не говоря уже о том, чтобы обманом уводить, как это могла сейчас сделать Грейнджер, но она явно не способна на такое. Её выдало бы собственное лицо, которое сейчас отражало ее нервозность и явные опасения из-за долгого молчания Драко.       — Ладно. Допустим, я поверю в твои способности договариваться. — Хмыкнул он, разворачиваясь за тем чтобы вернуться в лабораторию и снять экспериментальное зелье с огня. Он займётся этим потом, даже если оно успеет испортиться, ведь сейчас появились дела поважнее. Там где-то лежит чокнутый Поттер, с которым, впервые, не могут сладить его чёртовы собственные друзья.

***

      В больнице святого Мунго пахнет травами. В основном лавандой и чем-то лечебным. Гермиона ведёт его за собой на этаж, который Драко даже не посмотрел, ощущая предвкушение будущей встречи и явно теряя рассудок. Это всё было сомнительно и очень напрягающе. Он не должен был ощущать себя так, тем более, что это чёртов Поттер. Но именно из-за того, что это, Гарри, мать его, Поттер, в груди снова что-то трепещет, заставляя Малфоя думать, что он сходит с ума.       А может он и правда сумасшедший? Потому что ему свойственно ненавидеть Поттера и сам факт его существования, а не ощущать интерес к произошедшему, гадая над реакцией Поттера и причиной его странного состояния. Он определённо не хотел признавать факт своего интереса и, потому, определённо мог считать себя сумасшедшим.       Они дошли почти до конца коридора и только тогда Грейнджер свернула к одной из палат, палочкой открывая дверь. Видно Поттер пытался сбежать и его заперли магией, иначе Малфой не знает, как ещё объяснить такую защиту.       Обыкновенная белая палата, с двумя койками, одна из которых была занята от чего-то очень хмурым и как будто по-детски обиженным Поттером. Он смерил Гермиону очень недовольным взглядом, а потом, взглянув на Драко, завис на пару секунд, после чего его глаза расширились в некотором удивлении, сменившимся на благоговейную радость, от которой Малфоя буквально перекорёжило, потому что, не смотря на слова Гермионы, он уж всё равно не был готов к подобному.       — Гарри, помнишь я тебе сказала, что Малфой подтвердит мои слова о нашей дружбе. Теперь ты мне поверишь? — Произнесла девушка, взяв себя в руки. Она тоже не была готова к такой реакции Поттера и потому не сразу заговорила.       — Драко. — Таки сказал Гарри, от чего Малфоя снова передёрнуло, но на сей раз он попытался не подать виду. Собственное имя звучало слишком неестественным, когда слетело с губ Национального героя. Слышал бы Пророк, как Поттер заговорил с Малфоем и видел бы, как их спаситель смотрел на бывшего Пожирателя смерти, то больше ни одна статья не смогла бы обелить честное имя Малфоев, обвинив Драко в привороте на Гарри.       — Поттер. — Выдавил из себя блондин, пытаясь не скривиться под улыбчивым взглядом в данный момент совершенно недееспособного аврора.       — Кхм-кхм... — Тихо кашлянула Гермиона, прерывая эту игру в гляделки и как бы намекая на то, чтобы Малфой занялся тем, зачем его позвали.       — Да. Поттер, Грейнджер твоя подруга. И твой врач. Так что ты можешь отвечать на её вопросы. — Он тщательно подбирал слова, из-за чего говорил медленно, будто копируя своего отца, что растягивал слова в своей аристократичной манере.       — Хорошо. — Как-то слишком легко согласился он, взглянув на девушку, но почти сразу потеряв к ней всякий интерес и тут же вернувшись к рассматриванию Драко, который опять вздрогнул, ощущая всё это дичайше неправильным. — Где ты был?       Вопрос застаёт Драко врасплох, от чего он некоторое время не может ответить, а после несдержанно язвит, чем вызывает у Гермионы нервный смешок.       — Работал. Представляешь? Варил зелье для чьих-то мозолей и любезно отдавал его покупателю. Тебе тоже нужно? — Выплюнул он, но Гарри ничуть не поменялся в лице, совсем не обращая внимания на эту язву.       — Нет. — Ответил Поттер, после чего добавил. — Да. Я помню, ты зельевар.       — Мне нужно проверить других пациентов. Я надеюсь, что не пожалею, если оставлю вас вдвоём. — Она подошла к двери, но перед тем как выйти, таки взглянула на Малфоя. — Попытайся понять насколько сильно пострадала его память, я буду очень благодарна.       Драко проводил её почти ничего не выражавшим взглядом, но внутри него всё колыхало отчаянным желанием отказаться. Он определённо не хотел разговаривать с таким Поттером, потому что это было слишком для его и так настрадавшейся души. Словно это спокойствие и радушие, с каким сейчас Гарри к нему относился, выкапывало из земли ту глубокую могилку в душе Малфоя, заставляя думать совершенно не о том. Лучше бы Поттер язвил и грубил, как и было всегда. Лучше бы Малфой не соглашался на эту авантюру.       — Почему ты так на меня смотришь? — Бровь Драко изгибается в лёгком вопросе, пока тот смеряет Гарри своим недовольным взглядом.       Поттер рассматривает каждую детальку человека напротив, словно перед ним нечто удивительное, что он впервые видит. Зелёные глаза поблёскивают этой странной заинтересованностью.       — Поттер, прекращай. — Малфой хмурится, невольно передёргивая плечами. Это странно, да, но разве он не должен будет привыкнуть к такому поведению Гарри после того, как кто-то страстно покапался в голове Избранного? А он не может себе даже представить подобное. Это было чертовски невыносимо, когда вместо язвительных уколов друг друга они могли просто находиться здесь одни и молчать.       Драко ощущал себя жутко ненормальным, потому что с одной стороны ему было интересно, а теперь, когда он обмолвился с Гарри парой фраз, интерес улетучился, сменяясь на тихую панику и нежелание существовать в целом.       Он решил сосредоточиться на просьбе Грейнджер, ведь чем быстрее станет понятно, что произошло с Поттером, тем быстрее Малфой избавится от этой проблемы.       — Эм, Поттер... Ты ведь не помнишь, что с тобой произошло? — Всё же выдавил из себя Малфой, опять подбирая смакуя слова, прежде чем произнести их.       — Нет. — Легко ответил Гарри, наблюдая за тем, как предмет всех его мыслей неторопливо садится на свободную койку возле него.       — А что ты помнишь? — Сразу спросил Малфой, пока ещё не успел передумать.       Гарри задумался, слегка отведя взгляд, чтобы, видимо, сформулировать ответ. Драко невольно засмотрелся на его зелёные глаза, осознав это только тогда, когда Поттер таки заговорил.       — Последнее, до того, как я очнулся здесь — то, как я пришёл к тебе на работу с каким-то зельем. Мы очень смешно ругались. — Он улыбнулся, а Драко опять передёрнуло, потому что в их последнюю встречу Поттер был вообще не в духе и они ругались так, словно между ними случилась та страшная война из-за химического взрыва, какая бывает только у маглов. — До этого, помню, я тоже приходил к тебе уже с другим зельем. И мы тоже о чём-то спорили.       — Мгм... — Драко тяжело вздохнул, ощущая странным то, что для Поттера их срачи сейчас были чем-то нормальным, и, мало того, даже весёлым. Только Малфой не мог назвать их забавными, потому что эти язвы и грубость были единственным, что держало его сраные "чувства" в узде. Симпатия к Поттеру — чёртово безумие.       — Все твои воспоминания такие, мм... Нейтральные? Даже если мы ведём себя там как последние мудаки?       — Ну, нет, есть пара воспоминаний, которые я не могу понять. — Немного помедлив произнёс Поттер, довольно растерянно. — В одном я почему-то ранил тебя каким-то заклинанием, и мне было очень страшно. А в другом ты сломал мне нос. Но наверное это случилось случайно, ты вряд ли был доволен, что я за тобой слежу, да? Может тем заклинанием я очень неудачно отомстил за нос...       Драко прикусил язык, внезапно очень чётко вспомнив, как Поттер шмальнул в него непонятно чем, из-за чего он почти сдох, истекая кровью на полу туалета. Поттер испугался, что убьёт его? Ну, что ж, было бы наверное лучше, сдохни он тогда. Может быть, это предотвратило бы те смерти, что случились по его вине. Может быть тогда, никто не привёл бы в Хогвартс пожирателей смерти, и никто не убил бы Дамблдора. И Драко бы не пытал людей в Малфой Мэноре, и не слышал бы, как это делал другие. Но, наверное, его смерть бы очень сильно расстроила матушку, так что, может оно и не плохо, что он выжил.       Чёрт с ним, сейчас точно не самое подходящее время для подобных размышлений.       — Может и было. — Неопределённо произнёс он, в ответ на размышления Поттера. — Меня тогда спасли, ты не помнишь этого?       — Не помню. Только тебя в крови на полу. И в воде... Почему там была вода?       — Потому что мы были в туалете и сломали кран, пока шмалялись заклинаниями. — Драко пожал плечами, невольно расслабляясь. — Это не важно. Как ты себя чувствуешь?       — Эм. Неплохо? — Он опять слегка улыбнулся, а сердце Драко пропустило удар. — Если не учитывать полный сумбур в голове, то всё даже очень хорошо. И ты тут. Так что, я рад.       — Рад?.. — Это звучало не слишком по-Поттеровски, что опять сбивало Драко с толку и напрягало, он никак не сможет привыкнуть к подобному, даже если будет бесконечно повторять себе, что Поттер пострадал от какого-то странного, э, обливэйт? И потерял память, а возможно и последние остатки мозгов. Потому что это всё так же ужасно странно.       — Да, я очень рад, что ты здесь. — Кивает Гарри и Драко смотрит на него в растерянности. Он сбит с толку и явно не хочет разбираться с этим сейчас.

***

      — Обливейт. Это единственное, что пришло мне в голову. Он тупит, ведёт себя жутко странно, нервирует меня и явно не в себе. — Хмуро произнёс Драко, вертя в своих руках ручку, что взял со стола Грейнджер, сидящей напротив. — Рассеянный. Его воспоминания потеряли изначальную эмоциональную окраску, как будто их провернули через сознание пятилетнего ребёнка. Но чтобы такое сделать, конечно, нужно было покопаться в голове Поттера некоторое количество времени, и я не могу себе представить, зачем кому-то понадобилось делать такое, оставляя в его воспоминаниях только... Меня.       Он слегка скорчился, пытаясь переварить то, что он сам озвучил секундой ранее. Драко не стал говорить, что ничуть бы не удивился, если бы кто-то решил его подставить. А то, как это так, бывший Пожиратель смерти, так ещё и отвертевшийся от суда отпрыск Малфоев ходит на свободе и живёт препиваючи. Но вряд ли сейчас нашёлся такой человек, что стал бы настолько в наглую подставлять его, верно? А значит суть всё-таки в другом, и наверняка он не прав на счёт обливейт, но не имел больше никаких догадок. Ни что на его памяти не могло произвести на человека подобный эфект.       — Понятно. Рон говорил, что ему нужно будет сходить проверить то место, где Гарри потерял память. Может быть я уговорю взять тебя туда и ты сможешь найти какие-то зацепки вместе с ним? Потому что я тоже подумала, что это крайне странно. Тебя просто некому так подставлять с памятью Гарри, тем более что ты всю неделю, пока он занимался тем делом, пробыл у родителей с Асторией, верно? — Гермиона наудивление точно озвучила его мысли, вместе с тем предлагая невозможное. Если Поттер его надух не переносил и они цапались как две старые собаки, то Уизли и подавно не станет терпеть Малфоя и ни за что не согласится идти вместе с ним. Тем более что дела аврората наверняка конфидициальны и засекречены, и нечего всяким Малфоям в них лезть.       — Я посмотрю, как ты уговоришь Уизли на эту авантюру. — Хмыкнул Драко, взглянув на Гермиону, которая довольно уверенно улыбнулась ему в ответ. Она уже не была столь нервной, какая пришла в его лавку зелий, и Драко не шибко хотелось ей язвить, тем более что их школьнве годы давно в прошлом и последнее, чего Малфою хотелось, это ворошить их и то, как он был действительно глуп, мал и щедр на оскорбления.       — А вот и уговорю. Спорим? — Она хитро прищурилась, слегка наклонившись над столом. Малфой хитро усмехнулся, но не стал соглашаться на спор. Мало ли что эта девушка может, если она так серьёзно пообещала ему официальные поставки в Мунго.       — Как скажешь.       — Завтра в одинадцать у главного входа в министерство. — довольная собой, Грейнджер опустилась братно на спинку стула, а Драко встал, кивнул и вышел. Он совершенно не верил в её успех и даже знать не хотел, каким образом Гермиона будет уламывать своего мужа на сотрудничество с Малфоем. Если ей удастся, это будет "незабываемый опыт". Впрочем, чем быстрее они обнаружат то, из-за чего Поттер так пострадал, тем быстрее он вернётся в норму и Драко снова похоронит эти странные чувства, стараясь больше о них не вспоминать, и лишь закапывать поглубже после очередных споров и срачей, которые казались такими ружными сейчас. Лишь бы всё было как обычно. Лишь бы Поттер вновь стал той чёртовой занозой, которую было гораздо проще возненавидеть, чего Драко и хотел.