Беглец

Счастливые дни летят словно листья, подхваченные ветром. Ещё недавно Чан готовил дом к зиме, а теперь пожалуйста - весна не за горами. Зимний период на острове считается самым трудным, но если подготовиться к нему основательно, то он дарует приятные воспоминания. Промозглая погода и морские ветра не в силах остудить сердца, которые с каждым днем согревались теплом. Совместный быт и общие решения сближают сильнее, чем кажется на первый взгляд. Сынмин, который всегда полагался только на себя, со временем привык обсуждать насущные вопросы с Чаном. А Чан, будучи отшельником острова, теперь не мог представить жизнь в одиночку.  Вместе было не только проще, но и веселее. У них появился свой совместный досуг - они любили гулять, ходить на концерты и играть в шахматы или Ютнори. А к новогоднему празднику истинные готовились как настоящая семья. Сынмину захотелось украсить дом, и омега обрадовался, когда альфа просто пришёл и начал помогать, рассказывая смешные истории про своих коллег с верфи. В преддверии Нового года они часто гуляли по городу, иногда покупали что-нибудь интересное, а по вечерам пили чай, слушали радио или что-нибудь читали. Как-то Чан решил приготовить глинтвейн, который попробовал во времена стажировки в Северной Америке, и это было лучшее решение. Горячий напиток из красного вина показался омеге той самой завершающей нотой зимы. В тот вечер они много говорили, смеялись и еле расстались, расходясь по комнатам. Когда истинные появлялись где-нибудь вместе, то их визит всегда сопровождался взглядами изподтишка и тихими перешептываниями. Посмотреть прямо в глаза и открыто озвучить мысли вслух люди до сих пор боялись, но сторониться Чана перестали. Альфа все ещё стеснялся своего лица, но Сынмин уверил его - настойчиво и мягко - что шрамы вовсе не страшны. Омега упорно снимал с альфы капюшон и маски, и со временем Чан привык. Он перестал скрывать своё лицо и все чаще начал появляться на людях. Его коллеги с удивлением заметили, что альфа может поддержать разговор, и в целом он оказался приятным человеком. Однако Чан не спешил говорить о себе - альфа оставался все такой же загадкой для всех, кроме Сынмина. Омега чувствовал к себе особое отношение - он мог на ощупь почувствовать доверие альфы. Это побуждало довериться в ответ. Сынмин на следующее утро после посиделок в доме знахаря поговорил с Уеном. Отбросив стеснение, он поинтересовался о том, что его беспокоило - о лечении, если у омеги напрочь исчезли признаки, указывающие на её принадлежность к полу. Уен тогда чуть не завизжал на весь дом. - Задумались о ребёнке? - все не унимался знахарь, донимая омегу объятиями. - Детей у нас точно не будет, но вот пожить как настоящая пара… Я правда задумался об этом. Так странно. - Ничего не странно! - отрезал Уен, который вовсю копался в своей кладовой, - И насчёт детей - откуда ты знаешь, что их не будет? Ты так уверен в этом? - Поверь мне, хен - порой мой живот становился фиолетовым от ударов. От услышанного знахарь что-то уронил и выглянул в комнату с задумчивым взглядом. - Это правда, - продолжил Сынмин, - Хен, я реалист. После таких драк невозможно забеременеть. И… Меня один раз ударили в грудь так, что она лопнула. Так что и кормить не смогу, если даже захочу. Поэтому… Хен, ты… Уен-хен, не плачь, пожалуйста! - Изверги, какие же они все изверги на этих военных базах, - причитал знахарь, не в силах сдержать слез, - Как же ты выдержал такую боль? - Это под силу, если выбора нет. Когда Уен успокоился, он тут же нашёл все необходимое в кладовой, а после, взяв за руку Сынмина, повел в одну из гостевых комнат. - Раздевайся, - сказал знахарь, плотно закрывая окна шторами. - Хен, но… Зачем? - Не волнуйся, милый. И не стесняйся - это касается твоего здоровья. Мне нужно провести осмотр. Парень замешкался, но вскоре принялся раздеваться. Оказавшись полностью обнаженным на кровати, омега выдохнул, когда знахарь накрыл его тонкой простыней. - Осмотр не будет долгим, не переживай. Если будет неприятно - скажи, и я не буду продолжать. Не бойся, это стандартный осмотр омег. Как давно не проходил? - Я никогда его не проходил. Уен напрягся, и Сынмин вкратце рассказал ему о своем организме до побега из Сеула. Выругавшись сквозь зубы, старший начал осмотр. - Понимаю, когда таблетки пьют уже в возрасте, но юной омеге к чему давать блокаторы? - Вроде это были подавители… - Нет, милый, судя по описанию - блокаторы. Подавители прекрасно справляются со своей задачей, потому что они ослабляют течку, а вот действию блокаторов юный организм агрессивно сопротивляется. Блокаторы направлены на прекращение течек как таковых. Поэтому первая у тебя прошла так тяжело.  Очередная ложь. Сынмин лишь горько вздохнул - даже в этом щепетильном вопросе его умудрились обмануть. Хотя он уже не удивляется. От мыслей о прошлом его отвлек осмотр. Было волнительно, но в то же время омега понимал - это действительно очень важно, если он хочет немного поправить свое здоровье. Знахарь действовал быстро, но аккуратно, и порой на его лбу залегала складка. Он осмотрел омегу полностью, но вскоре вновь вернулся к животу. Знахарь нажимал на какие-то точки, щупал и прикладывал ухо, чтобы что-то расслышать. - Так, можешь одеваться. Как только Сынмин оделся, Уен усадил его на кровать и принялся обнюхивать шею. - Запах практически раскрылся. Ещё немного, и будет звучать насыщенно - как и полагается. Я так понимаю, что ты никогда не был с альфой, поэтому хорошо, что вы встретились с Чаном. Запах будет чистым и очень сильным. А теперь про твоё состояние. Уен сел за стол и принялся строчить в блокнот записи, то и дело беря в руки настойки и коробочки с сушеной травой. - Скорее всего твои слова верны, но терять надежду не будем. Для начала - хороший сон и правильное питание. Мяса у вас хватает - Сан видел, как Чан готовился к зиме, так что закупайся овощами - если огород маленький. Тебе нужно продолжать восстановление организма, поэтому начнём приём витаминов. Так, здесь попробуем вот это и… И вот эту настойку тоже. Значит так, Сынмин-и, относись к лечению как к привычке. Ни в коем случае не загоняйся и не переживай. Самое главное сейчас твое внутреннее состояние, так что не думай много и просто следи за питанием и приемом витаминов с настойками. Уен расписал на листке все лечение, объяснил омеге как нужно принимать витамины и лекарства, а затем добавил: - Не торопись. Пусть жизнь идёт своим чередом. Как только твой запах раскроется полностью, цикл начнет восстанавливаться. Но как это будет происходить - никто не знает. Перед течкой омеги чувствуют себя по-разному. Кому-то нужно все время быть рядом с альфой, кто-то чувствует себя превосходно, а у кого-то немного поднимается температура. Прислушивайся к себе, и если происходят какие-либо изменения - сразу же ко мне. Не успеваешь - запираешься дома и ждёшь Чана. Он не просто альфа, он твой истинный, так что подсознательно поймёт как тебе помочь. Я тоже буду рядом.  Слова Уена звучали настолько ободряюще, что Сынмин обнял знахаря, не скрывая улыбки. В тот же день он начал лечение. Новый год истинные встретили вдвоём, а уже после ходили в гости к друзьям. Сынмин решил пока не рассказывать о своем лечении, и Уен поддержал его, поскольку понимал насколько это морально тяжело. Однако Сынмин четко следовал своему плану и даже не собирался унывать. Сейчас он живет свою лучшую жизнь, а что будет летом - время покажет. Вот только парень забыл о старой, как весь этот мир, поговорке. “Хочешь рассмешить Бога - расскажи ему о своих планах”. Внутренняя омега, едва запах раскрыл свою последнюю ноту, выбила наотмашь дверцу клетки, в которой она провела столько лет в заточении. И произошло это перед началом весны - когда солнце только-только начинало светить ярче. Сынмин провел вечерние занятия и решил немного прогуляться. Чувствовал он себя великолепно - настроение было отличным, погода была тёплой, а внутри все горело и пылало. Хотелось сделать какую-нибудь шалость, и парень, когда нашел тоненькую ветку по дороге домой, подобрал её и принялся водить ею по воротам домов. Он будто вновь оказался в детстве, во времена учебы в пансионе. У воспитанников были выходные, и они частенько так делали, стоило им выйти за пределы пансиона. Его настроение передалось и Чану, когда они встретились и уже вместе направились домой. Держась за руки, они то и дело веселили друг друга, порой заливаясь смехом. Последнее, что Сынмин помнил с того дня, это момент, когда они сидели в беседке. Чан обнимал его, а сам парень не мог перестать вдыхать запах мужчины. Очнулся Сынмин в кровати своей комнаты. Вроде он проснулся, а сил не было никаких. Всё тело ломило и было покрыто испариной, живот тянуло так, что хотелось лезть на стену. Странная боль, которую он редко испытывал. На нем была только ночная рубашка, но постельное было чистым. Столик у кровати был обложен разными травами и настойками, стоял кувшин с водой, лежали полотенца и много чего ещё. Чан был рядом - он спал на полу у кровати. Позже омега узнает, что у него была течка, да такая изнуряющая, что он ничего не помнил. Она длилась четыре дня, и Уен испугался настолько, что не знал чем помочь. Как и Чанбин, который был в ужасе от состояния омеги. Сынмин ничего не соображал, бредил, толком не приходя в сознание, из глаз все время текли слезы, но сил плакать у него не было. Когда он начал рвать ногтями простыни от боли, Чан выставил всех из дома и заперся. Альфа держал омегу крепко, не позволяя причинить себе вред, прикладывал его голову к своей шее, чтобы успокоить, купал его и поил водой. Чан практически качал свою омегу на руках, не обращая внимание на себя и свои желания - такие сильные и отчаянные, что разрывало сердце, душу и низ живота. Зверь порывался  вырваться наружу, но альфа усмирил его. К приходу Чанбина и Уена омеге стало лучше, но ему потребовалось ещё два дня, чтобы восстановиться и вернуться к работе. Да и Чану нужно было отдохнуть после всего произошедшего, хотя он уверял, что все в порядке. Поначалу альфа пытался вести себя как обычно, но спустя неделю он все же заговорил об этом. Тогда Сынмин и рассказал про свое лечение. - Если тебя так выматывает, то может прервать лечение? - спросил Чан, когда они сидели в гостиной и грелись у небольшого камина. - Но как же… Омега не знал, какие слова подобрать, чтобы описать все то, о чем он думал и размышлял. - Как же мы с тобой? Мы ведь женаты, и… - И этого достаточно для меня. Тебе не нужно заставлять себя и подвергать такой боли. Не такой ценой, Сынмин. Я просто не хочу, чтобы тебе было больно. - Я не заставляю себя, - все же возразил омега, прижимаясь к альфе, - Мне хочется не только быть рядом с тобой, но и чувствовать тебя - настолько близко, насколько это возможно. В тот день Чан поцеловал его - легко и невесомо, словно на губы Сынмина села бабочка и тут же упорхнула. Ничего чище и слаще омега не испытывал в своей жизни. Его настолько переполняли эмоции, что он был не в силах оторваться от альфы. Между поцелуями, часто дыша и смаргивая непрошенные слезы, омега тихо шептал: - Может ничего не получиться… И я… Чан, я не смогу родить нашего ребёнка… У нас не будет детей… На что в ответ ему шептали: - Значит в следующей жизни будут. Чан не позволил ему спать одному - просто привёл к себе и уложил рядом, целуя все лицо и волосы, успокаивая своим запахом и окутывая теплом. Больше Сынмин не спал один. Омега перетащил все свои вещи в комнату альфы, а из освободившейся они сделали комнату для гостей. Теперь все было правильно, теперь он был рядом с Чаном. Внутренняя омега крепла, она питалась заботой альфы, а когда люди ловили запах Чана на парне, то и вовсе вытягивалась, гордо задирая голову. Поначалу Сынмин стеснялся, но вскоре он понял - внутренняя омега это и есть он. Стало больно от осознания, что он в свое время был вынужден запереть её и не выпускать. Но теперь ему безумно захотелось узнать эту сторону самого себя получше. Долго ждать не пришлось. Меньше чем через месяц наступила течка - такая же выматывающая, которую Сынмин провел в беспамятстве. Несмотря на то, что течка была тяжёлой, Чан встретил её намного спокойнее. Теперь он знал что делать и что его омеге нужно. К концу четвертого дня Сынмин пришел в себя, а через день уже был готов выйти на работу. В этот раз все прошло также, однако омега не унывал. Уен говорил, что торопиться не нужно, а значит необходимо запастись терпением и ждать, когда цикл нормализуется. То, что течки пришли, уже было успехом и надеждой на восстановление организма. Осталось только следовать лечению и ждать. На Чеджу царила весна. Воздух наполнялся уже знакомыми запахами разнотравья, морской ветер становился теплее, день длиннее, а остров пробудился ото сна, чтобы вновь окунуться в шумную жизнь теплого периода. Чан подготовил дом к весне и причал, чтобы выходить иногда в море. Сынмин порывался помочь, но Чан всячески изворачивался. Альфа упорно не желал, чтобы омега утруждал себя тяжёлой работой, поэтому следил, чтобы парень не таскал тяжёлые вещи и не поднимал крупную утварь в доме. Возможно так работало подсознание, но и сам парень стал отчетливо понимать когда он может что-то сделать, а когда нет. Внутренняя омега становилась крепче, и она не позволяла Сынмину действовать себе во вред. Удивительно, что с восстановлением цикла у него начал работать инстинкт самосохранения. Именно этот инстинкт помог ему понять, что близится течка. Конечно, он предугадал её приход всего лишь за день, но это кардинально отличалось от предыдущего опыта. Омега заметил, что у него немного поднялась температура, тело словно окутало жаром - ещё не сильным, но вполне ощутимым. Хотелось в холодную воду. Или в объятия альфы. Он все никак не мог определиться чего же ему хочется, но заранее предупредил учеников, что он берет больничный. Вечером омега поделился с альфой своими догадками, и теперь уже Чан берет перерыв на верфе. Сынмин не ошибся - на следующий день наступила течка. Он вновь впал в беспамятство, но только на два дня. На третий день он начал приходить в себя. В те моменты, когда он был в сознании, ему безумно хотелось к Чану. Кажется он звал альфу, просил его прийти, тянул к нему руки, когда Чан был рядом и помогал пережить этот трудный период. Альфа поил его водой, успокаивал запахом, обнимал, но больше ничего не предпринимал. К вечеру измотанный омега заснул. Когда Сынмин проснулся, было раннее пасмурное утро. Чувствовалась слабость во всем теле, но омега встал и на ватных ногах добрался до коридора, где его поймал альфа. - С ума сошел? Подожди, я тебя на руки возьму. Вот так. Чан отнёс омегу в купальню, дождался, когда тот примет ванну, а вскоре унёс на руках обратно в дом. Пока Сынмин переодевался, альфа накрыл на стол. Он убедился, что омега сыт, и только потом провел его до комнаты. Почему-то именно сейчас Сынмин ощутил заботу мужчины именно как альфы. Именно сейчас он чувствовал себя омегой настолько сильно, что не мог описать словами свое состояние. Кто такая омега на самом деле? Ответы всегда разные, но суть одна - это не просто живое существо, способное привести новую жизнь. Это то сокровенное, что доступно не всем. То, что для одного очередной человек, а для другого - самое дорогое на этой земле. Конечно, омега, как и все остальные, способна на подвиги - так всегда рассуждал Сынмин. Но теперь он понял, что как омега он ценен только для своего истинного, как и альфа для него. Он понял, что готов все сокровенное, что у него есть, отдать Чану. Отдать самого себя. И забрать себе альфу - надолго, а желательно навсегда. Об этом Сынмин думал, пока лежал в кровати, наблюдая за дождем, что омывал остров. Слушая мерный стук капель, он не переставал думать о человеке, который тоже не находил себе места, укрощая своего внутреннего зверя. Но природа сильнее - как и сердце, когда вступает в битву с разумом. Зову природы противиться невозможно, и дверь в комнату с тихим скрипом отворяется. Обогнув кровать, Чан сел рядом с ней. - Тебе что-нибудь нужно? - Нет. Спасибо тебе. Сынмин не узнал собственного голоса. Сейчас он звучал настолько соблазнительно и так призывно, что альфа дрогнул. Наверное его взгляд был таким же, потому что Чан отвёл собственный. Запах альфы звучал сильнее, но он продолжал противиться. Глупый… И нет, омега нисколько не расстроился - он понимал, что альфа боится. Боится проявить настойчивость и овладеть. Нужно только показать, что бояться нечего. Внутренняя омега ждёт настойчивости, желает, чтобы ею овладели. - Поспи немного, тебе нужно отдохнуть.  Стоило Чану встать, как Сынмин тут же взял его за руку. Медленно огладив костяшки, омега, продолжая держать альфу за руку, сел на кровати. Он потянул мужчину на себя, чтобы прижаться щекой к рубашке, за тканью которой горела кожа. Потираясь щекой, омега не заметил, как прикрыл глаза от тепла, которым начал наполняться низ его живота. Парень чувствовал дрожь мужчины, а вскоре отстранился, когда Чан сел напротив него. Во взгляде альфы было все - он горел и пытался совладать с собой, но выходило с трудом. Зрачки были расширены, кожа начала покрываться испариной, дыхание учащалось. Альфа схватился руками за собственные ноги, чтобы не наброситься. Он продолжал сопротивляться, и омега понял - мужчина не посмеет прикоснуться к нему, пока ему не разрешат. Откинув одеяло в сторону, Сынмин сел ближе к краю кровати и принялся расстегивать пуговицы на ночной рубашке. Он был готов поклясться, что зрачки альфы расширились до невозможного, когда он предстал перед ним обнаженным. Омега не мог себе представить, что будет волнительно и приятно быть в таком виде перед своим альфой. Чан не просто разглядывал его - он целовал, ласкал, прикасался одними лишь глазами. Вскоре альфа прикоснулся к нему по-настоящему. Проведя ладонями вверх по ногам, Чан принялся мягко разводить его колени в стороны. Сынмин тут же развёл их, чтобы обхватить талию мужчины. Идеально - они подошли друг другу как пазлы, как части одного целого. Хоть и твердят все вокруг, что это неправильно, но сейчас хочется именно этого - слиться в единое целое, разделить эту постель на двоих, почувствовать истинность. Почувствовать любовь. Чан нежно огладил ладонью лицо Сынмина, заправил пряди пушистых волос и только потом поцеловал. Он припал губами так нежно, что у омеги перехватило дыхание. Может все дело в поцелуе? Или в том, что это Чан? Додумать он не успел, потому что в следующую секунду провалился в омут с головой. Чувствуя поцелуи на шее - там, где чаще всего альфы ставят метку - и сильные руки, что сжимали талию, омега поддавался навстречу альфе и своим желаниям. Он принялся целовать в ответ, прикасаться, ласкать - словно он попал в новый мир и теперь познает его. Омега нетерпеливо тянул одежду альфы, пытаясь раздеть его. Хотелось, до дрожи хотелось увидеть альфу без неё, прикоснуться к горячей коже, припасть губами к обнаженной душе.  Чан был красив для Сынмина с того момента, когда они впервые встретились. Тогда он даже не видел лица мужчины, а сейчас ему с трудом давалось дыхание. Альфа был прекрасен. Никакие шрамы и следы от ножа не могли отвести внимание от светлой кожи, крепкого телосложения, широкой груди и мощных бедер. Сильные руки легко подняли омегу и уложили в центр кровати. Сынмин не отводил взгляд - так сильно ему хотелось запомнить этот момент, но когда Чан лёг между его раздвинутых ног, когда он ощутил всем своим телом обнаженное тело мужчины, а его губы на своих, забвение обрушилось на него как лавина. Нет, он был в сознании, но ощущал все в разы сильнее. Течка не прошла, она просто нормализовалась, но не торопилась покидать омегу. Тянущее чувство внизу живота распирало до тех пор, пока не лопнуло. И в этот момент горячая волна принялась топить омегу - он чувствовал, как начал течь. У Чана сорвало крышу, как только он почуял усиленный запах омеги. Альфа не просто целовал и ласкал, он практически облизывал свою омегу, словно пробовал его на вкус. Сынмин задыхался и метался по влажной простыне, когда Чан принялся вылизывать его нутро, руками не переставая гладить бедра, живот и грудь. Все происходящее казалось нереальным, невиданным ранее удовольствием в чистом виде. Омега чувствовал, что течёт все сильнее, слышал собственное тяжелое дыхание, а вскоре все закончилось. Оргазм был настолько сильным, что он до сих пор дрожал, не в силах открыть глаза.  Сынмин ловил отголоски приятной истомы, однако жар не отпускал его. Хотелось большего, хотелось всего и сразу. И не только ему. Как только Чан вновь навис над ним, Сынмин потянулся всем телом и душой к альфе, чтобы поцеловать, зарыться пальцами в слегка вьющиеся волосы, погладить широкие плечи и спину, спускаясь ниже и лаская, заманивая в свои сети, завораживая. Он судорожно задышал, когда альфа вошёл в него, прижимая к себе. Чан двигался медленно и плавно, боясь причинить боль, но и его выдержке пришёл конец. Движения становились резче, сильнее, глубже. Альфа держал омегу крепко, не позволяя выбраться из плена. Но это было ни к чему - Сынмин был счастлив оказаться в таком плену. Думал ли он, что можно изводить человека удовольствием? Нет, он даже не представлял себе подобного. А теперь переживал очередную кульминацию их соития. Омега лежал, не в силах открыть глаза, но руками поглаживал плечи альфы. Чан ни разу не кончил - он лежал на парне и не двигался, стараясь не причинять боль. Открыв глаза, Сынмин тут же наткнулся на взгляд альфы. Всего пара секунд, и Чан прячет лицо в изгибе его шеи. - Прости, - хрипло шепчет мужчина, - Не могу совладать с собой. Ты настолько желанен, что мне трудно. - Не волнуйся, - омега улыбнулся, когда ощутил дрожь альфы, ведь его голос был полон желания, - Мы повторим ещё раз. И еще - пока ты не ощутишь все, что ощутил я вместе с тобой. Сынмин чувствовал своим нутром, как сильнее крепнет естество Чана. С каждым поцелуем и прикосновением истинные распалялись все сильнее. - Хочу взять тебя на боку. Можно? - спросил Чан, на что Сынмин тут же кивнул. Омега решил, что они не слезут с кровати, пока его альфа не дойдет до конца. Течка сейчас была на руку, ведь организм все еще желал близости с альфой. Он ободряюще гладил мужчину по бедру, когда тот пристроился сзади и принялся вновь изводить омегу. Потерявшись в ощущениях, Сынмин вцепился в простынь и судорожно задышал, когда Чан вошёл в него до упора. Почему-то сейчас ему было слишком хорошо. Альфа двигался так правильно, задевая что-то глубоко внутри, ласкал руками все, до чего мог дотянуться, целовал шею и цеплял зубами такую чувствительную кожу. Уткнувшись лицом в кровать, Сынмин стонал все чаще, выгибаясь навстречу Чану. Чувствуя спиной сердцебиение альфы, слыша его тяжелое дыхание, сквозь которое вырывались тихие стоны, омега порой вскрикивал от переизбытка эмоций и ощущений.  Их накрыло практически одновременно. В комнате стоял смешанный запах истинных, а мерный стук дождя за окном сливался с их громким дыханием. - Не уходи, - прошептал Чан, обнимая омегу и зарываясь носом в его влажные волосы, - Останься со мной. Сынмин с силой зажмурил глаза, чтобы не заплакать. Впервые за долгие годы скитаний он захотел остаться.