Беглец

Думал ли Сынмин после побега из Сеула, что встретит альфу и выйдет за него замуж? Нет, определенно нет. Он помнил, как сказал Мартину во время службы на второй военной базе, что будет всю жизнь один и умрёт один. Вселенная посмеялась и отправила его прямиком в руки истинного. И это было не смирение со своей судьбой - Сынмин в глубине души понимал, что искренне желает этого. Он был в предвкушении от предстоящих забот. Все-таки Уен был прав - во время свадьбы знахаря он, сам того не зная, готовился уже к своей свадьбе. Спустя несколько дней после его дня рождения Чан вместе с Чанбином пришёл к Юнхо домой как полагается - с подарками на всю его семью. Поскольку Сынмина нарекли младшим братом Уена и близким членом семьи Чон, альфа вместе с другом пришёл именно к Юнхо просить руки своей омеги. Юнхо выглядел сумасшедшим от счастья - он знал Чана, и ему было радостно видеть альфу именно таким. В тот же день к Сынмину прибежал Уен. Омеге хотелось в голос смеяться с картины, на которой знахарь, перепрыгивая через скамейки, небольшой прудик и кусты во внутреннем дворе поместья, бежал к нему с криком: - Господь милосердный, моего Сынминчика позвал в свой дом Чан! Я буду выдавать своего братишку замуж - невероятно! К вечеру практически все на острове знали, что Чан сделал предложение Сынмину. На следующий день на работе никто его ни о чем не спрашивал, но взгляды были красноречивее слов. А какие взгляды были, когда Чан и Сынмин пришли в центр регистрации граждан, чтобы оформить заявление на брак. В комнату, где сидели истинные, не заглянул только ленивый. Но, несмотря на такую реакцию, все прошло хорошо - как бы людям ни было интересно и любопытно, они ничего не спрашивали и выполняли свою работу как полагается. Второй месяц осени начался с дня рождения Чана. Альфа родился 3 октября, но дни рождения не праздновал, а после побега из Пусана и вовсе забыл об этом дне. Напомнил ему Сынмин, когда точно так же, как и альфа, пришёл к нему домой и позвал к себе в ханок на ужин. Чан растерялся, однако в его запахе парень уловил едва заметную радость. Омега накрыл небольшой стол на летней кухне, которую украсил подвесными монетками и маленькими колокольчиками, и преподнес альфе свой подарок. От реакции Чана хотелось и заливаться счастливым смехом, и горько плакать. Было видно, что альфа не привык к такому вниманию, но в то же время скрыть своих эмоций не мог - его запах звенел в воздухе. Чан тут же надел цепочку на себя и, недолго думая, аккуратно потянул ворот рубашки омеги, чтобы явить взору кулон с жемчугом. - Полная луна похожа на жемчуг, - сказал альфа, тут же поднимая взгляд на лицо омеги, - Хоть они и далеко друг от друга, а все равно похожи. - Как и мы. От слова “мы” стало теплее, а вскоре Сынмин вновь оказался в объятиях Чана. Альфа грел его, прижимал к своей груди и легонько касался губами волос. Каждый рассказал о себе все без утайки - словно на исповеди. Сынмин рассказал о родителях, семействе Хван, родственниках в Сеуле, своем побеге и службе на двух военных базах. Чан рассказал о своём нелёгком детстве, хоть он и был выходцем из семейства с громкой фамилией Бан (потомственные военнослужащие морского флота), обучении в академии, службе в Сеуле и Пусане. И, порой замолкая и переводя дыхание, рассказал о трагедии в Пусане. Кадровые перестановки на военно-морской базе не редкость, и в очередной раз в Пусан прибыл офицерский состав, среди которых был и офицер Хван. Позже Сынмин поймёт, что это был один из дальних родственников генерала Хван.  Потрясенный услышанным, омега и не предполагал, что это лишь начало страшной истории. Офицер Хван прибыл в Пусан не один, а со своей омегой - молодой женой, которая годилась мужу в дочери. Девушка обратила внимание на Чана сразу, но ещё долгое время пыталась совладать со своими вспыхнувшими чувствами. И, к сожалению, эту битву она проиграла, как только осознала, что молодой альфа заполнил все её мысли. Чан помнил тот день, когда жена офицера оказалась на пороге его комнаты. Альфа признался, что девушка была необычайно красивой, вот только для него этого было мало, ведь с его стороны не было никаких чувств. Он объяснил молодой девушке, что их взаимоотношения невозможны, успокоил её и проводил обратно в комнату. Вот только офицер Хван растолковал ночную вылазку жены по-своему. После очередной успешной операции руководство военно-морской базы приняло решение повысить Чана до офицерского звания. В то время это было на грани фантастики - стать офицером до 35 лет. Однако планам не суждено было сбыться. Штаб, который Чан возглавлял, без сожалений променял своего начальника на перспективы в военном деле. В ночь того дня, когда альфа должен был предстать на присуждение нового воинского звания, его избили сослуживцы, да так, словно он был из вражеского корабля. Его били несколько часов, а под утро приволокли к офицеру Хван. Мужчина и до этого дня казался альфе жестоким, но в ту ночь что-то с хрустом сломалось в его душе.  Чан до сих пор помнил тот момент, когда он, избитый до полусмерти, лежал на полу в гостиной офицера Хван, который волочил за шкирку свою жену. Он швырнул несчастную в толпу разъяренных альф, которые чуть ли не слюной исходили на бедную девушку и рвали её на части. Под ее истошные крики офицер с маниакальным удовольствием резал лицо молодого альфы, бил его и даже надорвал ухо. Когда все лицо было залито кровью, он также исполосовал и тело, намереваясь отрезать член. Но передумал, бросив альфу умирать.  Чан не помнил, сколько раз он терял сознание и возвращался в реальность - каждый раз он слышал только крики девушки, которые к концу сменились хрипами и мольбой убить её. Что произошло позже он не помнил. Возможно и времени прошло не так много, просто от боли альфа ничего не соображал. Но когда до ушей донесся душераздирающий вопль, Чан словно ожил. Он дополз до комнаты, полной альф, и то, что он увидел, останется с ним до конца жизни. Чан, вспоминая произошедшее, практически плакал, так и не решившись рассказать о том, что увидел в той комнате. Зато он точно понял, что люди - самые страшные звери на всем белом свете. Чан так и не смог ничем помочь девушке - его принялись добивать, после чего выбросили за пределы базы на верную смерть. Он выжил только благодаря Чанбину, который хватился друга утром. Тогда альфа впервые в жизни слышал, как Чанбин плачет. Врач не знал что делать, и на помощь пришёл сам Чан. Альфа попросил отправить его любым судном на Чеджу, а Чанбину велел бежать без оглядки подальше от Пусана, чтобы в случае чего отправиться на Чеджу. Чанбин хотел бежать вместе с ним, но передумал - так они бы привлекли слишком много внимания.  Оказавшись на острове, Чан не помнил первых месяцев пребывания. Его выходили, а вскоре он начал делать то, что умел - помогать в сборке судов и во всем, что было связано с работой на морском флоте. Чан устроился на работу в верфь, обжился и… принялся готовиться к мести. Не за себя, а за человека, которого отдали на растерзание толпе. И у него все получилось - он убил всех, кто был в ту ночь, вплоть до офицера Хвана. Его он убивал несколько часов, после чего выбросил практически выпотрошенный труп в воду. Вернувшись обратно на Чеджу, альфа понял, что боль ни на грамм не уменьшилась. Облегчения нет, смысла жить дальше нет. Тогда он также, как и Сынмин, предпринял попытку утопиться, но… Что-то его остановило. И он продолжил существовать, превратившись в отшельника Чеджу. Сынмин, слушая исповедь альфы, который порой заходился слезами от чувства вины и боли, не заметил собственных слез. Он тихо плакал, разделяя боль альфы, его страдания, обнимал и обволакивал своим запахом. Когда Чан успокоился, Сынмин принялся легонько целовать лицо альфы - лоб, щеки, веки. Он не касался губ альфы, потому что сейчас ему нужна была именно поддержка от омеги. - Больше ничего не держи в себе. Что-то болит, гложет тебя, не даёт спокойно спать - иди ко мне. Ты больше не один, Чан. Теперь я с тобой. Чан прижимал омегу к себе так, что Сынмин ощущал себя самым драгоценным человеком во всей Вселенной. - Мне до сих пор не верится, что ты существуешь. Наверное мои страдания были настолько сильными, что Всевышний даровал мне тебя. Обещаю - я сделаю все, чтобы ты был счастлив. Никто не посмеет взглянуть на тебя или подумать с плохими намерениями, оклеветать, причинить боль - пока я рядом. Теперь Сынмин понимал поведение альфы и его поступки. Чан воочию видел, что могут сотворить альфы с омегой, если дать им волю. Была понятна и его спешка со свадьбой - Чан хотел обеспечить его безопасность. Этим шагом он давал понять всем вокруг, что Сынмин его омега, и что никому не поздоровится, если с ним что-то случится. Поэтому он посоветовался с Юнхо, Наби и Уеном, после чего они назначили дату малой свадьбы. Ченчи состоялся через несколько дней после дня рождения Чана. Конечно же Уен напряг всех друзей. Конечно же ченчи был проведён в родовом поместье Чон, и проведён замечательно - омеги постарались на славу. И хоть на малую свадьбу со стороны жениха-альфы пришёл лишь Чанбин, Юнхо с Наби и омеги организовали все в лучшем виде. Истинные не хотели пышного празднества, поэтому были рады, что близкие люди и друзья прислушались. Сынмин был счастлив, когда Чанбин со всей своей харизмой громогласно зачитал стих, в котором рассказал о том, как двое встретились и полюбили друг друга навсегда, а после раздал гостинцы и подарки присутствующим, демонстрируя ораторские способности. Уен с Саном давились со смеху, а вот Есан с Енджуном прониклись, да так, что с восхищением аплодировали врачу.  Было решено, что свадьба состоится через неделю - когда в центре регистрации выдадут свидетельство о браке. Как только все вопросы о проведении свадьбы были решены, Чан поставил на стол последний подарок для Сынмина. Шкатулку из дерева с искусно вырезанными на ней узорами, в которой оказались два небольших лоскутка ткани светло-голубого и нежно-розового цветов. Это были цвета свадебных ханбоков. В своих подростковых мечтах Сынмин часто представлял именно такие цвета - нежные и легкие, словно цветы. Чан в очередной раз покорил омегу, и невольно Сынмин вспомнил о папе, Минхо, с которым часто общался во время обучения в пансионе, и Хане - он не мог не вспомнить про неё.  Слезы тут же навернулись на глаза, и омега заплакал. Как бы ему хотелось, чтобы родные люди, которых он был вынужден оставить, были с ним сейчас - когда он на пороге нового этапа. Но грустные мысли не успели завладеть душой. Вокруг него расселись омеги, чтобы обнять и успокоить. Уен гладил его по волосам и от всей души попросил духов беречь новый союз. Неожиданно Хонджун запел, и к нему присоединились Уен, Есан и Енджун. Голоса омег были мягкими, и с каждым словом Сынмин понимал - это песня, которой омегу провожают в новую замужнюю жизнь. Он только сейчас вспомнил, что плач омеги на ченчи - знак счастливого брака. Поэтому друзья так обрадовались его слезам.  До свадьбы омега не видел альфу. Согласно обычаям, это необходимо, чтобы не отпугнуть удачу. За неделю Сынмин собрал все свои вещи, упаковал купленную на рынке и в магазинчиках домашнюю утварь в дом альфы, где будет жить, прибрался в родовом поместье Чон (за что получил нагоняй от Уена) и подготовил подарки для Чана и Чанбина. В день свадьбы его собирали омеги, а когда Юнхо, Наби и Уен привели его к Чану, Уен провел обряд с помощью благовоний, которым отгоняют злых духов от истинных. Удивил всех Чанбин - он зачитал молитву, которую поддержали все присутствующие. Народу было немного, и собрались они в обед - сразу после того, как альфа и омега забрали свидетельство о браке.  Сынмин решил сделать несколько фотографий на память, и он очень обрадовался, когда Чан согласился. Снимков истинных было немного, но все они получились замечательными. Позже, разглядывая фотографии, Сынмин отметит свой взгляд, который изменился и стал теплее. Он не улыбался, но его глаза были полны радости - как и глаза Чана. Омега насчитал пять фотографий с Чаном, зато остальная стопка была из фотографий гостей. Разглядывая их, Сынмин и Чан не могли сдержать смеха. Друзья сходили с ума - Сонхва кошмарил Хонджуна, а Хонджун кошмарил своих сослуживцев, Енджун устроил горячие танцы, а Есан - горячие танцы с рыбой. Юнхо с Наби сидели за столом как правители всего происходящего хаоса, а Уен с Саном достали всех своими шутками, плясками и весельем. И только Чанбин, который вымотался за весь период подготовки к свадьбе, спрятался в углу и спал сном младенца, храпя на всю округу.  Переехав к Чану, Сынмин понял насколько интересна жизнь с другим человеком. Он был рад, что ему удалось пожить одному, ведь до этого ему не доводилось побыть в одиночестве - наедине с самим собой. Это был один из лучших опытов с момента побега из Сеула, с которым он вошёл в совершенно новый период жизни. После свадьбы Чан привёл его к себе, держа за руку. Все вещи были перевезены ранее, альфа также сделал перестановку и подготовил дом к приезду омеги. Все здесь было прекрасно - четкая и удобная планировка комнат, достаточное количество мебели, добротная печь, большие окна и высокие двери. Все было в светлых и тёплых тонах, без лишних деталей - просто и очень лаконично. А сколько света было здесь - альфа все рассчитал при постройке и поставил дом так, чтобы он освещался солнцем весь день. С утра одна половина дома, а после обеда - вторая.  В памятный день альфа показал весь дом омеге, отдал ключи от всего, что у него было, провел в комнату и, пожелав спокойной ночи, скрылся у себя. Чан не врал, когда давал обещание не требовать от омеги любви. Поначалу Сынмину казалось, что он живёт с соседом, но чем дольше они жили под одной крышей, тем меньше это сравнение приходило в голову. Ритм жизни альфы и омеги совпадал до минут - все-таки военное дело сказывалось. Они рано вставали, завтракали и шли на работу - Чан на верфь, Сынмин в школу. Вечером альфа приходил к школе, чтобы вместе вернуться домой, где они готовили ужин и трапезничали, делясь новостями. Хоть они и спали в разных комнатах, это не было преградой для общения. Порой они подолгу задерживались в гостевой комнате, на кухне или в беседке, потому что не могли наговориться. К приходу зимы, которая была не очень холодной на острове, но достаточно промозглой, Чан подготовился основательно. Заготовил дрова, уголь, мясо и другие съестные припасы. Сынмин диву давался хозяйственности мужчины, но решил не отставать и помогать альфе во всем. Он вместе с ним готовил мясо, помогал держать дом в тепле, ухаживал за внутренним двориком, следил за теплицами и периодически выходил на причал, чтобы проверить лодку альфы. Всю тяжелую работу по дому выполнял Чан, но в то же время он с удовольствием рассказывал омеге о своём доме и принимал помощь, хоть и старался делать все сам. Обжившись и обустроившись, Сынмин начал ухаживать за альфой. Омега стирал ему вещи, выглаживал рубашки, убирался и следил за чистотой в его комнате, хотя в комнате всегда был порядок. Сынмин чувствовал себя в безопасности. Ему нравилось жить с Чаном, ухаживать за ним и планировать развлечения на выходные, на которых они всегда гуляли, ходили на концерты или же играли в шахматы (оказалось, что альфа обожал шахматы). Нравилось вести беседы с альфой, слушать его и смотреть на него, обнимать перед сном и будить по утрам. Ему безумно нравился дом, в котором они жили, своя работа и все, что сейчас в его жизни происходит. Простая размеренная жизнь, без страха, ужаса и боли - та самая, о которой он мечтал. Однако одним зимним днем произошло то, что заставило омегу вновь подумать о Чане как об альфе. Сынмин не был дураком - он понимал, что их брак со стороны выглядит фиктивным, вот только они с альфой так не считали. Это было больше, чем брак - они уважали друг друга, заботились и искренне переживали, если у кого-то из них возникали проблемы. Чистая платоническая любовь, в которую никто не верил.  Сынмин и рад бы попробовать нечто большее с Чаном, вот только собственный организм больше ему не подвластен. Да, к нему вернулся запах, он стал крепче со временем, но больше ничего. Первая течка, которая итак припозднилась в его жизни, оказалась единственной и, скорее всего, последней. Физиологически он напоминал самому себе бету. Раньше его это устраивало, а на военной базе даже радовало, но не сейчас, когда душу наполняют чувства, о которых он раньше не знал. Стоит признаться - в те моменты, когда Сынмин ненароком становился свидетелем плотских утех на второй военной базе, помимо смятения и порой омерзения ему тоже хотелось попробовать. Ведь интересно - какого это, когда в твоей власти удовольствие другого человека, когда вы вдвоём погружены друг в друга настолько, что мир сужается до вас двоих? Это желание было чисто физическим - ему был интересен сам процесс. Но воспоминание о двух влюблённых из душевой не позволяло переступить ту черту, когда ты теряешь самого себя и пускаешься во все тяжкие. Омега понял, что этот процесс ничего, кроме разочарования и стыда, ему не принесет. А ещё любому альфе, как и омеге, нужно тепло, отдача, ответные чувства. Тогда он был твердо уверен, что никого не сможет полюбить, но теперь… Накануне января Уен пригласил друзей-омег к себе в гости - посидеть в сауне и купальне, поужинать и поболтать о своём. С ночевкой, поскольку Сан уходил на ночное дежурство. Альфа переживал, что омега останется один, но когда узнал о планах своего ненаглядного, только усмехнулся и заказал много разных вкусностей, чтобы было повеселее. Друзья согласились и начали подтягиваться ближе к вечеру. Сынмин решил не сразу идти к знахарю после работы, а заскочить домой - взять вещей и гостинцев друзьям. Вот только у дома кто-то был. Неизвестный что-то высматривал в окне, но когда заметил омегу, резво исчез в темноте. Сынмин не испугался - только покрепче перехватил нож в руке, однако незнакомца след простыл. Выяснилось, что дома был Чан - альфа был в курсе, что омега уйдёт в гости, и решил проводить. Услышав от омеги про незнакомца, альфа лишь хмыкнул: - Шпионы госпожи. На острове больше некому следить за нами. Не волнуйся - завтра все разузнаем. Сынмин отчетливо понял, что это напоминание для него - до лета осталось полгода. В голову лезли всякие мысли, но когда они дошли до дома Сана и Уена, омега решил - завтра они все узнают и примут решение. Вдвоём. - Хорошо повеселиться, - улыбнулся Чан, приобнимая омегу, - Я приду завтра за тобой. - Спасибо! Передам привет от тебя. Сынмин неожиданно для самого себя поцеловал мужчину в щеку, а после скрылся за воротами. Собственные щеки горели, а с лица не сходила улыбка. - Поглядите - наш преподаватель вечерней школы сияет словно солнышко, - издевался Уен. - Да ты и сам можешь составить конкуренцию солнцу, - рассмеялся Сынмин. - Уен, здесь одни настойки и приправы. Я не понял - где алкоголь высокого качества? Или твой муж настолько цветочек, что не выдерживает крепкие напитки? - возмущался Хонджун. - Просто кто-то алкоголик, - драматично отозвался знахарь, вытаскивая бутылочку чхонджу из закромов. - Я надеюсь это не с твоей свадьбы? У меня сейчас очень чувствительный желудок. - Просто возьми и все! А хотя погодите - как ты собрался пить тогда, раз у тебя чувствительный желудок? - Желудок, а не печень. - Началось, - закатил глаза Есан под хохот Енджуна, - Мы пойдём париться в сауну или нам дальше смотреть на ваши игрища? - Эй, - протянул Уен, собирая всех в сторону купальни, - Про игрища чуть позже. Смеясь и дразня друг друга, омеги посидели в сауне, а потом в купальне, порой забываясь и заходясь в таких приступах смеха, что стены дрожали. - Мне на днях Чонхо позвонил, - бубнил Есан, - Колитесь - кто дал ему мой номер? Хонджун, это точно не ты. - Конечно же нет - я таким не занимаюсь, - покачал головой старший, - Тем более Чонхо, хотя он милый бублик. - Это я, - вдруг сознался Уен, - Он стеснялся подойти и решил позвонить. Знаю, что так делать нельзя, но ты ему очень нравишься. - Серьёзно? Он же младше меня на четыре года. - И что? Молодые альфы более выносливые, - поиграл бровями знахарь. - А рыбы ещё выносливее, и что дальше? - фыркнул Есан. - Мы можем позвать Соен - ещё не поздно. Она хоть и странный купидон, но работает действенно, - предложил Хонджун. - Ага, что-то её радар сбой дал на свадьбе Сынмина. Это же надо - подойти к жениху-омеге и спросить о его делах, пуская феромоны, - сказал Енджун, - Однако узнав, кто муж Сынмина, нуна быстро смотала удочки. Быстрее тебя, Есан. - Но вышла она красиво из ситуации, - кивнул Хонджун, - “Раз это Чан, то побуду той самой стеной - подвинусь сама”. Красиво, согласитесь? - С Соен-нуной произошло небольшое недоразумение, но теперь мы хорошо общаемся, - сказал Сынмин. - Ещё бы - несмотря на Чана, она успевает неприлично пялиться на тебя в его отсутствие, - продолжил Енджун, - Нуна неисправима. - Или ей некуда девать свою энергию, - с видом знатока сказал Уен. - Давай, Уен-а, поговорим об энергии, - усмехнулся Хонджун, - У тебя явно есть новости для нас. - Как догадался? - знахарь даже рот раскрыл от шока. - Думаешь мы не чуем твой запах? Сладенькая нотка сдаёт тебя с потрохами. Можешь не отнекиваться - ты тяжёлый. - Да, тяжёлый. - Правда? Хен, серьёзно? - радостно воскликнул Сынмин. - Правда. Омеги тут же принялись тискать Уена, который заливался смехом от щекотки. - Прекратите, сейчас рожу преждевременно! - Уен, какой срок? - спросил Есан. - Совсем маленький. Где-то месяц, но уже запах поменялся. Скорее всего будет альфа, но нам с Саном неважно - будем любить нашу крошку. - Такая новость! Поздравляем! - голосил Енджун. - А Сан не побоялся оставлять тебя одного? Или решил, что мы отпугнем кого угодно? - смеялся Хонджун. - Когда он узнал, что будете вы, то со спокойной душой пошел на дежурство. С вами шутки плохи, а Сынмин-и рожу может начистить, - деловито сказал Уен. - Вроде я никому рожу не чистил на острове, - удивился Сынмин. - Ты можешь просто глазами прикончить, и фактом того, что ты муж Чана. Вас боятся как огня, - хихикал Есан. - Вы единственные, о ком люди боятся сплетничать, - кивнул Енджун, - Правда, если где-то видели вас, то делятся впечатлениями. Мол, Чан, оказывается, не молчаливое чудовище. - Значит мне и вправду нужно кому-то начистить рожу, - смеялся Сынмин. - Тебе с ним не страшно? - вдруг спросил младший, и его голос на мгновение дрогнул, - Говорят, он очень опасный. - Нет, - покачал головой омега, - За последние восемь лет он единственный альфа, с которым я чувствую себя в безопасности. Мне с ним хорошо. Надеюсь, что и ему тоже. - Серьёзно? Он смотрит на тебя, как на сокровище! - голосил Уен, - Я бы не выдал тебя за него замуж, если бы сомневался! - Так, надо выпить за это, - предложил Хонджун, на что омеги в голос рассмеялись. После сауны и купальни они ужинали в просторной гостиной, где Уен накрыл большой стол. Друзья укутали знахаря потеплее и следили, чтобы он хорошо ел, приговаривая “будущему папе нужно есть за двоих”. Сынмин помогал с ужином, а вскоре и вовсе запретил Уену бегать на кухню - к нему подтянулся Енджун, который отличался невероятной хозяйственностью. Ночью, когда вся посуда была вымыта, постели расстелены, а омеги тихонько сопели, Сынмин не мог заснуть. Мысли вновь заполонили разум, создавая хаос и мешая сосредоточиться на чем-то конкретном. Почему-то омега вспомнил свои подростковые годы в поместье Хван. Свадьбы и другие торжества не были редкостью, и Сынмин тоже их посещал, хотя в глубине души терпеть не мог эти лицемерные сборища, на которых не посмеяться от души, не потанцевать и не порадоваться за молодоженов. Казалось, что люди пришли не на торжество, а себя показать и облить грязью всех, кто не вписывался в стандарты высшего общества. И часто он слышал разговоры взрослых, а порой и людей старшего поколения, в которых они нелестно отзывались о парах без детей. Тогда он искренне не понимал, почему совершенно посторонних людей волнуют такие вопросы. А сейчас, когда ему самому через пару лет исполнится тридцать, не понимает этих людей вдвойне. Ведь иногда отсутствие детей это не просто решение пары, а невозможность привести ребёнка в этот мир. Сынмин только после свадьбы задумался о детях как о логичном продолжении их с Чаном совместной жизни. “Любой альфа хочет детей” - так многие говорят, и возможно это правдивое утверждение. Может Чан просто не поднимает эту тему, чтобы не ранить его. Но омега все понимал и трезво оценил свои возможности - он не сможет родить, да и страшно приводить ребёнка в мир, в котором семейства одной страны готовы убить друг друга. Следующим летом его помощь пригодится военным острова, поэтому омега составил очередной план. Раз им не суждено иметь детей, то нужно пожить для себя и друг друга. Побыть замужней парой по-настоящему.