Беглец

Декабрь пролетел слишком быстро. Казалось, что база перешла на режим чрезвычайного положения, но это было вовсе не так. На границе творился хаос, поскольку граждане страны, которые находились по разным причинам за рубежом, спешно возвращались. Пограничная служба не справлялась, и на подмогу отправили сборный штаб от базы во главе с командиром Ок Тэкеном. Командир Ок стал человеком “на побегушках”, ведь теперь на всех военных базах помимо командиров будут находиться главнокомандующие. На первый взгляд казалось, что это какая-то несуразица, а все оказалось куда проще - правительство таким образом сохранило “мнимую” власть на базах и в то же время установило уже “свою” в виде главнокомандующего. Хван Минги прибыл на военную базу провинции К… в начале декабря и тут же приступил к своим должностным обязанностям. Это был молодой мужчина средних лет, высокий, статный и очень привлекательный для альфы. Он сильно отличался от руководства базы внешностью, манерами и речью. Также, как и его подданные, которые прибыли вместе с ним - порядка тридцати человек. Главнокомандующий Хван тут же сделал обход базы, познакомился со всеми структурными подразделениями и штабами, а после созвал совет и внёс ясность по поводу управления и дальнейшей работы базы. Как и предполагали военнослужащие, теперь начальник на базе Хван Минги. А это означало, что будет изменено абсолютно все. К январю *** года были изданы новые документы, регулирующие всю деятельность военной базы, и внесены некоторые кадровые изменения. Ок Тэкен сохранил за собой должность командира, но только фиктивно. По факту он следил за военными и порядком в казармах, а также выступал помощником главнокомандующего Хван. Во всех подразделениях и штабах руководителями были назначены приближенные клану Хван люди, что приехали вместе с Минги. После таких новостей в одном штабе произошла ссора - коллектив не захотел подчиняться новому начальнику. В итоге зачинщик ссоры исчез, и больше его никто не видел, а остальные молчали, словно в рот воды набрали. Только глаза выдавали ужас всего происходящего. Устав обновился, как и права с обязанностями. Теперь покинуть базу было попросту невозможно - только по поручению руководства или по семейным обстоятельствам на три дня, и это вместе с дорогой. Увольнительные сократили, зато дежурств стало больше. Распорядок дня остался прежним, но сократили часы для личного пользования, заменив освободившееся время тренировками и учениями. Также ввели за правило не держать при себе оружие - все сдавалось, когда военные возвращались в казармы, а выдавалось строго для тренировок и на время дежурства. По большей части военные были без оружия - как без огнестрельного, так и без холодного в виде ножей. И если у кого-то находили, наказание следовало жесткое - вплоть до устранения от службы с последующим увольнением. Омег с образованием, которых итак было мало, понизили до невозможного по всем вопросам - как по должностям, так и по обязанностям. Кибом готов был убивать всех вокруг, но никто ничего не мог сделать. Теперь омеги-переводчики толком не могли работать, они только отвечали за организационные вопросы. Но что стало шоком лично для Сынмина, так это ограничение в выдаче книг и пособий. Если раньше он мог спокойно брать книги, то теперь ему отказывали, выдавая только пособия по общему военному делу. С политологией и французским языком пришлось на время расстаться. Это угнетало, но в то же время подстегнуло искать способы обмануть новую систему. Так Сынмин взял за привычку повторять все, что он изучил, занимаясь самостоятельно в классе. Он все записывал на доске, а после стирал. И никто ничего не знал. Но чего не знал Сынмин, так это того, что все затянется на долгое время. После поездки в Тэгу он был намерен двигаться дальше, но именно тогда, когда душа скинула одни оковы, на неё нацепили другие. Омеге даже показалось - буквально на мгновение - что он на грани безумия. Однако он смог обуздать свой гнев на складывающиеся обстоятельства и, стиснув зубы, принялся выжидать. Сынмин прибирался в лингафонных кабинетах, носил документы, дежурил на крыле по расписанию, а в свободное время помогал на кухне и в прачечной. Он брался за все, лишь бы не впадать в уныние и злость, которая часто стала к нему приходить. На тренировки омег перестали пускать, но Сынмину было все равно. Он занимался на улице или в казарме. Пару раз его отругали, а потом отстали, поскольку к альфам на учения он не лез. За компанию с ним начали заниматься остальные омеги. Спустя несколько месяцев серой жизни на очередной встрече с Ханой Сынмин узнал, что на базу пришло пустое письмо. И тогда омега дрогнул, ведь это было сообщение от его сослуживцев с военной базы в провинции Ч…, которое расшифровывалось как “Залечь на дно”. - Что-то произошло, - сделала вердикт Хана, - И узнать нельзя - сейчас опасно шпионить. Связистов контролируют так, словно в тюрьме срок отбываем. Клянусь, не чувствовала себя так отвратительно даже на самых опасных заданиях. Хану на выездные работы не отпускали, а также ограничили её полномочия в штабе, но в целом место было за ней, и женщина не жаловалась. - Пришёл список разыскиваемых из Сеула. Твоё имя там на первой строке. Сынмин фыркнул. Ничего. Он думал, что придётся долго разрывать невидимую связь с Хенджином, но это произошло намного быстрее. Возможно и обстановка способствовала этому - омеге было не до сердечных переживаний. - Обычно на первой строке изменники Родины и серийные убийцы, - сказал Сынмин, - Вроде я ни к одной категории не подхожу. Не понимаю к чему такая показательность. - Что поделать? - Хана взбодрилась, когда отметила спокойствие и боевой настрой омеги, - Надо же хоть где-то свою власть показать. - Тогда пожелаем удачи, - улыбнулся парень женщине, и она ласково похлопала его по плечу. - Вот это правильно! Молодец! Они прогулялись немного, а после Хана вновь заговорила: - Все серьёзней, чем я думала. Омега вздохнул. - Тоже самое, тетя Хана. Но унывать нам нельзя, даже если все затянется. - Знаешь, - протянула женщина, прищурив глаза, - Я не удивлюсь, если спустя много лет твоё имя как изменника Родины будет на первой строчке в списке разыскиваемых. - Изменника Родины или режима? Хана не сдержала громкого смеха, но быстро успокоилась и шлепнула омегу по спине. - Ты точно Сынмин? Не узнаю тебя! - Это в хорошем или плохом смысле? - Однозначно в хорошем. - Да просто устал наверное. Устал страдать. Я бы имя своё вернул, вот только не время раскрывать свой обман. - Не отчаивайся. Мы не знаем, сколько лет пройдёт в таком режиме, не знаем, сколько людей сойдёт с ума, сломается и сдастся. Единственное, что у нас остаётся, это терпение и надежда. - Согласен. Отчаиваться опасно. Теперь я в этом точно уверен. Это был значимый разговор для Сынмина, к которому он часто возвращался. Именно этот разговор держит его на плаву, кормит его надежду на будущее - хорошее, плохое или же неизвестное - и не даёт отчаиваться вот уже три года. Три безумно долгих, невыносимых и безликих года. Вот и сейчас Сынмин, спозаранку прибыв в швейный цех, принялся готовить его к рабочему дню. Омега включил свет, приготовил карточки омег-рабочих на сегодня и принялся заполнять журнал. Несмотря на то, что наступил март, было очень холодно - отопление во всей военной базе было еле живым. Омеги теперь жили в отдельной казарме, выполняли роль обслуживающего персонала, а порой они обслуживали альф, которых прибыло ещё больше со столицы, вовсе не по рабочим вопросам.  Сынмина это не касалось, потому что к нему никто не лез - слишком невзрачно он выглядел. Сам омега приложил к этому руку - стригся коротко и небрежно, одевался во все большое и мешковатое, похудел. У него даже цвет лица стал бледным, и щеки немного впали, из-за чего он походил на мертвеца. Для этого даже не нужны были подавители - их поставки прекратились по всей стране. Теперь таких таблеток не достать, только с разрешения альфы или мужа омеги - сама омега больше не могла распоряжаться своим телом. Сынмин соврет, если скажет, что ему было все равно. Нет, не все равно. Он очень боялся, ему было страшно, когда его запас подавителей закончился. Омега со страхом ждал прихода течки, но она не пришла за все три года. Что ж, теперь он с уверенностью мог сказать, что от омеги у него только слово в поддельном паспорте. И этот факт его радовал, поскольку отношение режима к его полу стало хуже, чем было раньше. Когда у какой-нибудь омеги начиналась течка, остальные запирали казарму, а часть омег дежурила всю ночь, чтобы никто не пробрался. Сынмин был постоянным дежурным, поскольку плохо спал, а злости было хоть отбавляй. Пару раз он так избил альф, что сидел за это в карцере. Однажды Тэмина во время течки чуть не взяли силой, и Сынмин, когда добрался до друга, подарил серьезную травму на всю жизнь одному альфе, а второму сломал несколько ребер. До остальных добраться не успел - его скрутили и посадили в карцер на две недели. Так долго не сидела ни одна омега на базе, поэтому после возвращения Сынмин стал чуть ли не героем. Но спасать и приходить на помощь удавалось не ко всем. Если течка настигала омегу за пределами казармы, то спасти её уже было невозможно. Девушка это или парень - альфам было все равно. После такого омегу выхаживали неделями, порой некоторые сходили с ума, и тогда Чанбин и ряд других докторов вопреки угрозам со стороны руководства помогали с лечением. Иногда оно помогало, а иногда нет, и очень часто омег находили с перерезанными руками, в петле или разбитыми насмерть у часовых.  Когда ситуация стала критической, а стала она такой после изнасилования сразу четырёх омег, руководству пришлось вмешаться. Ну как вмешаться - они, не стесняясь и не краснея, объявили отбор жриц любви среди омег. Это выглядело как издевка и плевок в душу. А хуже всего было, когда часть омег согласилась, и среди них был Тэмин. Кибом ругался по-черному, бывшие коллеги-переводчики отговаривали как могли, Сынмин умолял его не идти, но Тэмин решился. То ли ему повезло, то ли обстоятельства сложились удачно, но он понравился одному из приближенных к Хван Минги. Молодой альфа оказался неплохим, а потому свою омегу никому не давал в обиду и поселил у себя. Так Тэмин начал налаживать связи, а вскоре принялся носить еду друзьям и помогать тем, кто пострадал от альф. На этой волне Минхо объявил, что Кибом его омега, и утащил его жить к себе. Кибом чуть ли не ядом плевался, но в целях безопасности и после уговоров Сынмина остался с альфой. Так омеги и выживали. Кто-то искал себе альфу, кто-то мирился со своей судьбой, кто-то бился и сопротивлялся, а кто-то умирал. Территория кладбища военной базы в провинции К… выросла в два раза. Сынмин вместе с коллегами-переводчиками ходил туда, чтобы очистить и привести в порядок могилки омег. А ещё почтить память Наби, девушки, которая работала с ними. Два года назад она возвращалась с кухни, где помогала поварам, и попалась альфам. Они искали омегу для своего друга, у которого начался гон. Девушка впала в такую апатию, что ребята испугались и принялись присматривать за ней. Но все решила судьба - Наби поняла, что беременна, и вскрыла себе вены в прачечной. Спасти её не успели. Для омег, что работали вместе с ней, её смерть стала сильным потрясением. Несмотря на все, что происходило на базе, Сынмин не давал себе провалиться в пропасть отчаяния. Он брался за все, чтобы занять себя и дать волю агрессии, что копилась в его душе. Поскольку доступ к военной и научной литературе был закрыт для омег, парень начал читать художественную - лишь бы мозг работал. Он помогал поварам, стирался в прачечной, летом ухаживал за растениями и убирался на территории, а когда год назад рядом с базой поставили небольшой цех, то сразу же пошел туда. С шитьем у него ничего не получилось, зато с бумагами он разобрался быстро. Так омега стал помогать начальнику цеха следить за документацией и рабочей дисциплиной. Ранним утром, до выхода в цех, он повторял английский с французским, вспоминал основы военного дела и ключевые темы политологии. Порой ему безумно хотелось поиграть с кем-нибудь в Ютнори, но он боялся, что личные вещи отберут. Поэтому прятал все в чемоданчике, а уже его в огромной сумке.  За три года было немало попыток бунта и переворота, но они пресекались быстро и жестоко. Спустя время все попытки сошли на нет, потому что никто не хотел смерти - не только своей, но и родных и близких. В самом начале зарождения нового режима и уклада в стране часть активных войск решила свергнуть столичных военных. Было пролито много крови, погибли невинные служащие, а закончилось все смертью. Бунтовщиков повесили, их родных вырезали, особенно детей. Что всегда удивляло Сынмина, так это маниакальный страх нового правительства перед детьми изменников, предателей и бунтовщиков. Если же у противников власти не было детей, убивали их омег - даже беременных. Ужас стал чем-то обыденным, привычным. Со временем границы кошмара наяву размылись, насилие, издевательства и смерть стали восприниматься как норма. Но Сынмин не мог смириться с неизвестностью. Все три года они живут в заточении и неведении, потому что руководство ничего не говорит - только объявляет о каких-то достижениях народа и принятии новых законов. Связаться с другими базами было невозможно, все звонки отслеживались, в каждой казарме, части и складских помещениях были журналы посещения и учёта. Контролировался каждый шаг, но угнетал не контроль, а будущее, в которое они шагали. Как складывалась обстановка в стране? Что с международными соглашениями - они разорваны или все еще сохранены? И куда все движется? Вопросов слишком много, а ответов нет. Вздохнув, Сынмин вернулся в реальность и продолжил заполнять журнал к предстоящему дню. Вот только стрелки часов приближались к восьми, а омег все нет. Подождав немного, парень решил проверить коридор и выход - вдруг кто-то уже пришёл? Не успел Сынмин выйти из цеха, как дверь со стуком открылась, впуская запыханную Юну - ту самую девушку, некогда работающую секретарём в приёмной руководителей переводчиков. Теперь Юна работала швеей, но была под защитой Джинки, поэтому к ней боялись подходить. - Сынмин! У нас несчастье! - голос девушки звенел от слез, - Наен… Наен в прежние времена работала секретарём, как и Юна, но только в административном секторе базы. Настоящая красавица с черными волосами и такими же глазами на светлом лице, ладной фигурой, губами, что напоминали лепестки цветов, и чудесным запахом. - Что с ней? - Сынмин, закрывая цех, бежал за Юной. - Боже… Она… Кажется забеременела после… И решила избавиться… - Что она сделала? Юна, соберись, прошу тебя! Что Наен сделала? Где она сейчас? - парень остановил девушку и, развернув к себе, слегка потряс за плечи. - В казарме, с остальными… Крови очень много, Сынмин, - Юна уже плакала, растирая и без того опухшее лицо, - Кибом нашёл спицу… - Вот черт! Я за Чанбином! - Но он на выезде с альфами… - Мне все равно! Я за ним! - Мин, это же за воротами! Тебя убьют, если выбежишь… - Беги в лазарет, подними всех! А я за Чанбином! - Сынмин побежал со всех ног, бросая, - Я беглец, никто меня не убьёт! Не сбавляя темпа, омега побежал через всю территорию базы. На него начали обращать внимание, но криков в его сторону и приказа остановиться он не услышал. Приближаясь к воротам, Сынмин громко прокричал: - Я за доктором Со, нужна его помощь! Срочно! Девушка умирает! - Куда?! - За доктором! Девушка умирает! - А ну стой! Стой, я сказал!!! Сынмин бежал так быстро, что альфы на посту не успели опомниться. Омега перемахнул через шлагбаум и побежал в сторону поля, на котором проводились учения. За спиной послышались крики, а после прозвучал предупредительный выстрел в небо. В голове омеги пошёл обратный отсчёт - у него пять минут, чтобы добежать до поля, иначе его застрелят. Вот теперь парень бежал во всю силу, выбросив все мысли из головы и сконцентрировавшись на дыхании. Он должен успеть! Должен! Вдали показалась военная техника, и Сынмин тут же побежал к ней. Это точно военные учения. С приближением к полю омега все отчетливее слышал шум машины за спиной - очевидно следом выехали альфы с поста, но огонь не открывали. Когда машина начала догонять его, Сынмин набрал побольше воздуха в легкие и закричал во весь голос: - Чанбин!!! Наен умирает, помоги!!! Парень кричал, пока голова не зазвенела от удара. Едва успев выставить руки, Сынмин рухнул на холодную землю. Задняя часть головы пульсировала, отдавая болью. Перед глазами было все размыто, а шум в ушах мешал сосредоточиться. Кто-то из машины ударил его дубинкой на ходу, но не сильно - обычно альфы на посту одним ударом доводили до обморока, а порой и мозги выбивали. Сынмин аккуратно пощупал голову одной рукой - сухо, крови нет. Полежав немного, он пришёл в себя и неторопливо сел. Голова неприятно звенела, но шум в ушах стал слабеть, и тогда омега различил крики и ругань альф. Спустя время к нему подбежал Чанбин. - Вы уже совсем рехнулись? Кто в здравом уме бьёт дубинкой по голове? Это же омега, черт возьми! Хуже зверей, мать вашу!!! Отойди, чего приперся? Ты его стукнул? А?! - Он выбежал из базы… - Так надо было спросить, а не бить! - Бин, - Сынмин опомнился и схватил доктора за локоть, - Наен истекает кровью. Она пыталась сделать аборт спицей. Послышалось такое ругательство Чанбина, что некоторые присутствующие альфы покраснели.  - Я на базу! Сынмин, поехали! Чего встали? Заводите машину и быстро в лазарет! - Доктор Со, у нас приказ… - Я вам что сказал? В лазарет! Сейчас девушка умрет от кровотечения! Через пять минут машина подъехала к лазарету, на крыльце которого собрались омеги. - Доктор Со, вы вовремя! - крикнул медбрат, открывая нараспашку двери, - Операционная готова! Чанбин скрылся следом за медбратом, пока омеги, что толпились на крыльце здания, тихо шептались и плакали. К Сынмину подбежали Кибом и плачущий навзрыд Тэмин. Оказалось, что Наен вот уже несколько месяцев беременна, но никому ничего не рассказала. Тэмин пришёл с утра в гости и нашёл девушку в окровавленной постели. Кибом не дождался врачей и унёс Наен на руках в лазарет. Все боялись, что она умрёт до возвращения Чанбина, который не раз оперировал омег на базе, но доктор вернулся. А значит Сынмин успел. Теперь только молиться и ждать исхода операции. Долго омеги у лазарета побыть не смогли, потому что объявились военные и начали всех разгонять. Также прибыли руководители с административного сектора базы. - Всем по рабочим местам! Живо, чего стоите здесь? Выходим на работу! А ты, Лим Сынмин, в карцер! - Что?! Вы серьёзно? Он за доктором выбежал! - Кибом вцепился мёртвой хваткой в Сынмина, - Никуда он не пойдёт! Сынмина буквально вырвали из рук старшего, которого откинули так грубо, что рядом стоящие омеги еле успели его поймать. - Да что вы за изверги такие? - не выдержал Тэмин, - Мы ведь не преступники! Девушка такое сотворила, а Сынмину за то, что успел доктора оповестить, наказание в карцере отбывать? - Это не сучка Гымсока? - один из альф подошёл ближе к Тэмину, - Больно часто рот открывает! - Хватит. Тихий, но железный голос заставил всех резко замолчать и опустить глаза. Военнослужащие и руководители тут же выпрямились и отдали честь, при этом не смея посмотреть на пришедшего. Потому что это был главнокомандующий Хван.  - Всем по местам. Омегам тоже, - с этими словами Хван Минги развернулся к омегам, которые тут же сильнее прижались друг к другу, - Как рабочий день завершится, придёте навестить девушку - если Бог помилует и сохранит ей жизнь. А его в лазарет - пусть врачи осмотрят голову. Сынмин понял, что это про него. Он только раз поднял взгляд на главнокомандующего, чтобы тут же отвести его. - Господин Хван… - Молчать, - стоило главнокомандующему сделать голос твёрже, как военные затряслись, - Отвести парня в лазарет. Вместо Чанбина пусть выйдет другой врач на поле. Если это аборт, то работы на полдня. Хван Минги исчез так же быстро, как и пришёл. Альфы стояли, склонив головы, пока главнокомандующий не скрылся в главном здании базы, а после отморозились и принялись с небывалой яростью разгонять омег. Сынмину тоже досталось, но несмотря на грубость, голову все же не трогали. Парня разместили в одной из палат, где его осмотрели. Ничего критичного не выявили, но омеге пришлось лечь на несколько часов, чтобы исключить последствия удара. Чуть позже прибежал начальник цеха, который возмущался так, словно парень специально попал в лазарет. Сынмин уже хотел выйти на работу, но все решил визит командира Ок. Тэкен так зыркнул на начальника цеха, что его след простыл из лазарета. - Командир Ок, со мной все в порядке, - парень уже встал с кровати, однако альфа жестом попросил его сесть. - Не волнуйся. Вместо тебя вышел Тэмин - он решил поработать, чтобы прийти в себя. Он жутко испугался, так что ему на пользу пойдёт. А ты отдохни немного. - Кому точно нужно отлежаться, так это ему. Командир Ок сильно изменился. Появилось много седых волос, черты лица стали жёстче и резче - время и бремя, которое нес альфа, бесследно не проходят. Но несмотря на все, что происходило в его жизни, командир Ок по прежнему оставался отзывчивым, следуя совести и защищая слабых. Хван Минги так и не смог сломать его, потому что волю и надежду на лучшую жизнь не сломать ничем. Тэкен пересел на кровать и, бросив быстрый взгляд на выход из палаты, приобнял омегу. Когда дверь захлопнулась, в палате воцарилась тишина. Она была такой звенящей, что Сынмин не сразу уловил в ушах собственное сердцебиение. Командир Ок практически вплотную прижался к нему и прошетал: - Я слышал, что произошло. Хван Минги приказал не трогать тебя. - Почему? - так же тихо спросил Сынмин. Сердце зашлось в бешенном ритме. Что-то грядёт. Что-то, что изменит все. Неужели? - Думаю он заинтересовался. На базе есть несколько омег, на которых даже смотреть боятся. Ты следующий в его копилку. - Что мне нужно знать? - Сначала он пригласит тебя на прогулку, потом на ужин, а после - к себе в кабинет. Понимаешь, к чему я клоню? Дыхание парня буквально на секунду сбилось. Наверное, это наказание для всех омег - ждать потенциальной опасности от каждого альфы. А когда альфа занимает самое высокое положение где-бы то ни было, то опасность возрастала до небес. - У представителей семейства Хван обманчивая внешность. Они выглядят благородно, и многие среди них очень красивы, вот только под этой красотой может скрываться что угодно. У Хван Минги это агрессия в сторону омег. Как ты думаешь, на всех смешанных военных базах такое отношение к омегам? Да, сейчас положение омег ужасное, но до откровенных издевательств дошли только у нас. И все это с руки Минги. Поверь мне, Сынмин. Я с трудом добываю информацию, но все же добываю. И от полученной информации порой хочется в голос выть. - Все настолько плохо? - Хуже некуда. Но надежду терять нельзя. - Вы хотите что-то сказать? - Будь готов к встрече с Хван Минги. Он теперь от тебя не отстанет. Когда он пригласит тебя к себе в кабинет - дай знать. Свяжись со мной через Джинки. - А если… Мысль, которая закралась в голову омеги, была страшной. Но она, словно вирус, словно страшная болезнь, зацепилась крепко. Так, что не вырвать. Мысль разрасталась, как опухоль, и вытесняла все на своём пути. Страх? Нет, страха больше не было. - Что, если я возьму с собой нож на встречу? - Вот об этом, - взгляд Тэкена стал нечитаемым, - Я хотел поговорить с тобой, Сынмин. Это отчаяние. И точка невозврата.