Yasu(泰)

Чонгуку срывает тормоза начисто, когда он смотрит в предательские глаза напротив, выжигающие в нем впадины. Он сорвет с него каждую волосинку, порвет ему сетчатку и сломает позвонки, скормит его мясо бродячим псам. Праведный гнев течет в нем вместо крови голосом предков, жестокостью правивших городом скорости.  Гробовая тишина повисает на перекрестке Сибуя.  Юкио выступает вперед, кривя губы и собираясь толкнуть его в грудь, но между ними вырастает Тэхен, закрывая своей широкой спиной весь вид на Чонгука, что взирает на него с полыхающим котлом преисподней.  — Что происходит, Чонгук? — выдержанно ровный тон альфы задевает сильнее, чем хотелось бы. Он пытается дотронуться до омеги и успокоить его, но тот с грохотом бросает биту на асфальт и бьет его кулаками в грудь со всей дури.  — Не подходи ко мне больше, — выдает по слогам омега, пропитывая ядом каждое свое слово. — Никогда, блять!  Тэхен сжимает челюсть, стараясь сохранять самообладание, пока сотни людей любопытно осматривают их, столпившись вокруг и подливая бензин в горящий внутри огонь.  — Чонгук,— Хан хочет взять друга за руку, но он не подпускает к себе никого, как дикий звереныш реагируя на каждый шаг в свою сторону.  — Какого хрена ты устроил? — злится из-за непонимания ситуации Минхо, наступая на него, но Тэхен грубее чем ожидал отталкивает его.  — Не вмешивайтесь. Это только между нами. Чонгук, поговорим в другом месте, ладно? Пойдем со мной, — он протягивает разъяренному омеге руку, но тот отшвыривает ее с сучьим взглядом, крошащим кости изнутри.  Тэхен прикрывает веки и молит о новой порции терпения. Дурная молва, шепот и свистки смешиваются воедино с убийственным темпераментом Чонгука. Он готов пустить себе пулю в лоб от напряжения.  — Зачем тебе говорить со мной? Ты все уже рассказал этой шлюхе, — выплевывает с обидой и ненавистью омега, указывая на стоящего за его спиной Юкио, возмущено попытавшегося вырваться:  — Что ты несешь, психованная ты сука? Ты совсем помешался?  — Сдохни, — отвечает ему с искренним отвращением Чонгук и показывает средний палец.  Тэхен играет желваками, тяжело разглядывая его и не понимая нихуя из происходящего. Что разбудило чертей внутри его солнца, затмевающих теперь свет?  Братья Сатоши вальяжно проходят мимо разбитых тачек омег из их банды, Рэйский широко ухмыляется при виде Чонгука, особенно кайфуя с его чистых уничтожающих эмоций и присаживаясь на капот своего порше. Выбирая лучший обзор и прикуривая.  — Какого хуя? — цедит Акира, окинув омегу раздраженным взглядом с головы до пят.  — Это местная истеричка, — усмехается Рэйский, выдыхая горький дым.  — Твоя? — скалится Акира, заприметив и Хана, стоящего рядом с ним. Под ребром беспощадно ломается.  — Пока нет, — Рэйский впивается в него красноречивым взором, и брат умывает руки.  Хенджин и Феликс молча переглядываются, но не решаются вмешаться. Чонин тянет обратно Хана и велит ему не напирать на Чонгука.  — Чонгук, — в сотый раз произносит его имя Тэхен, но он будто бы не слышит. Не хочет слышать. Его маленькое солнце превратилось в огонь, выедающий нутро дотла.  — Я видел, — выпаливает с комком удушающих чувств, глянув на альфу, как на предателя. Тэхен не выдерживает увечий на дне его бездонных глаз. — Я видел, как Юкио целовал тебя.  В толпе проносится громкий свист и шепот.  Тэхен сильно хмурится, пацаны из банды в не понимании смотрят то на него, то на Чонгука, ни разу не сомневаясь в своем лидере.  — Чонгук, тут какая-то ошибка, это невозможно, ты же сам понимаешь, — Чан пытается сгладить углы, выступая вперед, как свидетель, но Чонин вонзает в него предупреждающий взор.  — Не надо его защищать.  — Блядство, — ругается Минхо. — Если это правда, я сам лично ему ебало снесу, Чонгук, но это ведь клевета гребаная.  — Хватит лезть! — кричит на них Хенджин в защиту омеги. — У него есть причины и доказательства! — Какие нахуй доказательства? — заводится Минхо, но его утихомиривает Джэхен, оттащив обратно к себе.  Чонгук кривит горькую усмешку, все это время не сводя обиженного взора с Тэхена, что не смеет посмотреть на кого-то другого в этом мире. Он достает телефон и показывает ему видеозапись с дома Юкио, где альфа сидит с ним на диване перед бассейном.  Юкио глядит на экран и воспоминания бьют кувалдой по вискам.  Тэхен сидит со сложенными на коленях руками и внимательно слушает его. О печали, приходящей по вечерам в пустом коттедже, где раньше теплилась жизнь. О родителях, покинувших страну и не имеющих права ступить на родные земли, увидеть своих детей.  Юкио клянется, что забыл запах отца и смех папы.  Переступят границу, и их ожидает расстрел.  Юкио задыхается в невозможности передать агонию, настигающую каждый ебаный день. Он глядит заплаканными глазами на Тэхена, впервые в жизни чувствуя тепло и желая довериться ему. От альфы веет добром и защитой. Уважением, на которое он ведется подобно десяткам омег до себя, и льнет ближе, как потерянный мотылек на кроху огня.  Тэхен приобнимает его и позволяет утонуть в тепле своего тела, пока он льет слезы и не знает, как умолять его остаться.  Задержись.  Задержись под моими ребрами. Я умираю в сводах коттеджа в океане холода.  И Юкио в нем бесповоротно тонет, бежит за ним, когда он почти достигает ворот, приближаясь к лицу и оставляя нежный поцелуй на губах.  Тэхен не отвечает. Отстраняется с пониманием в глазах. Но омеге и не нужно, даже если сердце покромсано и обливается кровью невзаимности.  Юкио бы согласился ждать его у порога закрытых дверей, когда он наконец решит открыть их. Засыпая на коврике и глотая горечь осознания никогда больше не ощутить его присутствия рядом.  Юкио привык к любви, которую не чувствует. Юкио привык к боли, которую не заслуживает.  — Чонгук, — Тэхен пытается вновь взять его за руки и объяснить, но эта горечь на дне бездонного океана выедает в нем все живое, как кислота.  Чонгук отшатывается от него, как от чумы, и качает головой с ненавистью.  — Запись датируется временем, когда Тэхен еще не встречался с тобой, — вмешивается Юкио, придав уверенности своему голосу. — Мы тогда решили остаться друзьями. Детали тебя не касаются. Ты не имеешь права так себя вести.  Чонгук распахивает рот в ошеломлении с его дерзости, скрестив руки на груди и неспешно подходя ближе.  Словно бомба замедленного действия.  — Как ты смеешь диктовать мне, как себя вести? Кто ты такой, мразь? — шипит он ядовитой змеей, пропитывая отравой каждый орган.  — Какая разница, когда было снято это видео? Факт твоей шлюшьести и подкатов ко всем свободным альфам остается неизменным, — выплевывает Чонин, вставая рядом с братом и наступая.  Как и всегда.  — Заткнись, зачем ты лезешь? — защищает друга Нори, готовый полезть за него в драку.  — Не то что, вторая шлюха? — кричит в омерзении к нему Чонин, сделав выпад.  Юкио шагает вперед и встает вплотную к Чонгуку, смотрящему на него свысока и крошащего кости. Его высокомерие и надменность наносят ожоги третьей степени. И его прорывает с истиной и желчью:  — Ты перегибаешь, избалованная ты сука. Какого хрена ты думаешь, что кто-то должен жить по твоим прихотям? Это не любовь, а рабство и твоя гордыня. Если бы ты и правда любил Тэхена, ты бы доверял ему и не устроил такой скандал перед всеми. Вот только твоей натуре не свойственно видеть дальше, чем свое эго и детские обиды.  Чонгук теряет дыхание с каждым его новым словом, бьющим по ребрам и ломающим их к херам. Юкио вкладывает в свои фразы ножи и ненависть, режет по самым больным местам и ни капли не жалеет, глядя на него с нескрываемым отвращаемым. Жалостью, что становится последним порванным канатом над пропастью.  Давящее молчание окутывает город скорости. Тэхен с тяжестью смотрит на затихшего Юкио, сжав челюсть. Омеги переглядываются потерянно, ожидая реакции, с вероятностью в тысячи процентов знаменующей апокалипсис.  — Задохнись, сука, — Чонгук хватает его за волосы и бьет по лицу со всей силы, слыша его визги и крики толпы, бьет еще раз по тому же месту и марает пальцы кровью.  Нори лезет помочь другу, но Чонин толкает его ногой в массивных ботинках в грудь, откинув на землю. Альфы из банды Ямакаси окружают своих омег, чтобы предотвратить драку, Чан зажимает в своих руках свою кицунэ, что отчаянно вырывается и требует продолжения.  — Чонгук, — рычит вне себя от ярости Тэхен, больно схватив его запястье и потянув на себя. Юкио падает на асфальт, Джэхен помогает ему встать под укоризненный взор Хенджина.  — Отвали от меня! — надрывает горло Чонгук, сопротивляясь всем тело и толкая его снова в грудь. Тэхен не отступает и сжимает тонкую кисть, заставляя его задохнуться злостью на дне своих почерневших глаз.  Омега никогда не видел его настолько разгневанным. В свою сторону.  И дикость пожирает артерии, словно голодный зверь, побуждая совершить непростительное. Чонгук замахивается в попытке ударить его по лицу, но в последнюю секунду Тэхен перехватывает его запястье в сантиметре от своей скулы.  В толпе проносится ошеломленный выдох.  А омега забывает, как правильно ловить кислород в легкие, когда хищные нотки и ярость в зрачках Тэхена пригвождают его к земле и заставляют пожалеть о содеянном в ту же секунду.  И он впервые понимает, как переступил недозволенную черту, за которую ему никогда не стоило заходить. Даже если Тэхен относится к нему с терпением самурая и уважением воина, он не позволит себя унижать. Даже если Тэхен доказывает ему свою верность и привязанность каждый день, он не позволит задевать свое достоинство.  В тот момент, когда Чонгук обвинил его в предательстве и поднял руку для удара, хрупкое доверие рассыпалось в прах. Осколки впиваются в сердце, побуждая его кровить и валяться на грязном асфальте.  — Тэхен, я, — дрожащими губами шепчет он, собираясь с извинениями, но альфа лишь одаривает его мрачным взором, полным горького разочарования. Чувствуя его сожаление каждой своей клеткой, видя раскаяние и слезы в черничных глазах, и все же делая шаг назад.  Хватка на руках пропадает.  Лучше бы ты обматерил меня и накричал до хрипа в связках. Лучше бы ты беспощадно избил меня и выбросил бездыханным телом в восточное море.  Обернись. Не молчи.  Я погибаю в тишине от твоего отсутствия.  Чонгук заплаканными глазами провожает его широкую спину, теряющуюся в толпе сотен ненужных, отвратных ему теперь людей. Он хочет побежать за ним, сдирая ноги в кровь, молить прощения и обещать, что больше никогда не поспеет повторить подобное, но ком как цемент застревает в горле, а конечности отказываются слушаться.  Обернись. Не молчи.  Когда ты перешагнул порог моего сердца, часть меня умерла.  Обернись. Не молчи.  Когда ты отвернулся от меня, моя душа осиротела.  Ведь у меня к тебе чувство родины. Когда ты ушел, я остался без дома.  И это неизлечимо.  Минхо вонзает в застывшего Чонгука осуждающий взгляд и идет следом за лучшим другом самым первым. Хан сглатывает горечь, беря омегу за руку и мягко произнося:  — Дай ему немного времени остыть. Ты сейчас ничего не добьешься, если пойдешь за ним, только ярость его станет сильнее.  Чонгук хочет рыдать в голос и стирать себе колени об асфальт до мяса. Но перед сотнями любопытных никогда не позволит себе слабину. Он понимает, что Хан прав, как и четверо омег, окруживших его в поддержку.  — Я бы перерезал им глотки, — фыркает с высокомерием Чонин, искоса посмотрев на Юкио и Нори, ушедших в свою сторону парковки.  — Не говори так, — просит его Феликс, положив ладонь на плечо.  — Кажется, я бы теперь тоже, — хмыкает Хенджин, вспомнив, как Джэхен возился с пострадавшим Юкио. — Тэхен сам виноват, что возится с ним. Как и все парни из его банды, они не могут просто забить на этих двух стерв. Друзья до гроба, блять, ебаные рыцари, что за тупые отмазки?  — Наконец-то ты тоже понял, какие они двуличные мрази, — усмехается Чонин.  — Хватит накалять обстановку, — огрызается Хан на Хенджина. — Ты разве не видишь, что Чонгук и так еле успокоился?  — Чонгук не успокоится, пока не вдавит суку Юкио в асфальт, — дерзит Чонин, выступив вперед и приобняв брата. — Вы еще плохо знаете его. И я буду рядом, чтобы поддержать, когда тачка этой лживой твари сгорит в огне.  Его истекающий ядом голос и лисьи хитрые глаза внушают страх в троих омег. И только Чонгук чувствует тепло под ребрами из-за бесконечной преданности самого родного.  Раньше ты хотел убить меня из-за мира. Теперь ты убьешь весь мир ради меня, и я без раздумий сделаю для тебя то же самое.  На перекрестке Сибуя зажигаются пурпурные огни, шум колес под развязкой моста и едкий дым. Экраны загораются в ожидании начала кровавой гонки.  — Что происходит, Тэхен? — за ним идет Чан, останавливаясь вместе с пацанами из банды у фиолетового доджа. — Не надо пока, — говорит Джэхен, напряжено осмотрев всех. Минхо хочет сказать Тэхену тысячи слов и наказать за него каждого, но затыкается из-за Чанбина, что бьет его по спине. — Чонгук снова отбил у тебя гайдзина? — ухмыляется Рэйский при виде Юкио, куря на капоте своего порше. — Заткнись, ублюдок, — рычит на него омега и сильно задевает плечом, проходя к своей тачке и с яростью открывая дверцу. — Я убью его. Прямо на первом повороте он вылетет нахуй с обочины, — он бьет кулаками по груди подошедшего Мураками, обнимающего его спереди. Цепляясь за его черную футболку и выдыхая обреченное: — Я ненавижу его, брат. Ненавижу. Когда же он сдохнет? — Успокойся, Юкио, я не пущу тебя за руль в таком состоянии, — Мураками прижимает его к своему сердцу и гладит по спутанным прядям. Итан подлетает к ним и присвистывает, заметив разбитые тачки омег из их банды. — Нихуя себе ущерб. — Да ладно? — фыркает иронично Нори, смотря на свою расхераченную до неузнаваемости машину. — Убить его хочешь, значит? — Рэйский выдыхает кольца дыма в сиреневое небо. — Не вздумай, Рэйский, — прерывает Мураками, метнув в него уничтожающий взор. — Не морочь ему голову. Альфа с ухмылкой встает с капота, след Акиры давно исчез, и знание о том, чем он занимается, заставляет скалиться еще довольнее. Он вальяжной походкой направляется к Чонгуку, стоящего у розовой тойоты в окружении банды омег и готовящегося к старту. Он опирается локтем о крышу спорткара и встает за омегой, дыша напряжено ему в затылок и усмехаясь, когда он резко оборачивается и испуганно отскакивает от неожиданности. — Сгинь, — бросает ему Чонин, сощурившись. — Какого хуя тебе надо? — кривится в отвращении Чонгук, уловив его терпкий парфюм, дорогую кожанку и наглое лицо в миллиметрах от своего. Хищные глаза альфы изучают на уровне атомов, пробираясь к лимфатическим узлам и запуская уродливые мутации в организме. — Пришел поддержать тебя, разве не понятно? — нарочито вежливо произносит он, задымив в его губы и улыбнувшись, когда омега начал кашлять и размахивать вокруг себя. — Можешь сходить и сдохнуть со своей ебаной поддержкой, — Чонгук толкает его с дури в грудь, но Рэйский лишь приближается обратно с усмешкой: — Ты хоть знаешь, кому бросил вызов? — Очередному неудачнику из твоей команды, — отвечает стервозно Чонин, и Чонгук красноречиво тянет губы в улыбке, смело глядя в налитые чернотой глаза альфы. Временами Рэйский пугает его до дрожи. На его остром лице вечный оскал, но во взгляде ни намека на шутки. Лишь мгла, заволакивающая на самое дно пустоты, где пляшут дьяволы. Иногда Чонгуку кажется, что он свяжет его и заставит задохнуться, обернув руки вокруг шеи. И покроет поцелуями каждый миллиметр кожи сразу же, загладив свою вину. Иначе он не знает, как объяснить это блядское напряжение, высекающее в нем последние остатки рассудка. — Юкио профессиональный дрифтер. Против него едва выстоял даже твой гайдзин. Твой уровень — на любителя. Выйдешь на этот трек — погибнешь на первом же повороте, — Рэйский отрезает от плоти по куску с каждым словом, прекрасно догадываясь об их разрушительном эффекте и забавляясь с ярости, заполняющей глаза омеги. Как ты смеешь говорить мне, что я чего-то не смогу? Кто ты такой, чтобы обесценивать мои успехи? Шум чужого мнения никогда не погасит мои мечты. Чонгук цепляет сучью маску на лицо и приближается к нему рискованно, на уровне замерших губ, опаляя дерзким дыханием: — Я заставлю его собирать обломки своей ссаной тачки. Наблюдай и задыхайся, уебок. Рэйский ухмыляется и поражается глубоко внутри его решительностью, распаляющей пожар и желание растерзать его прямо сейчас. Хенджин и Хан переглядываются смятенно, ощущая даже на расстоянии витающие между ними опасные искры. — Отвали от него, — перед ними вырастает широкая спина Джэхена, что отталкивает Сатоши одной рукой и заслоняет собой Чонгука и остальных омег. Их становится не видно за ним, и альфа бесится еще больше. — В героя хочешь поиграть, король Фудзиямы? — Рэйский настигает его, нарываясь вновь, но Джэхен тормозит его за плечо, сильно сжав его. — Я сказал тебе оставить их в покое. Скоро начнется гонка, позаботься о своих участниках, — он усмехается с нотками искусно скрытой злости, готовый въебать ему в лицо за любое сопротивление. Рэйский выпрямляется и ничего не отвечает, проницательно осмотрев Чонгука, прежде чем развернуться и уйти в другой конец парковки. — Вы в порядке? — альфа оборачивается на пятерых омег, как старший брат, всегда готовый защитить их от бед и врагов. Они восхищено смотрят на него снизу вверх и кивают, смущено переглядываясь. — Чонгук, ты должен быть осторожен. Больше, чем когда-либо в своей жизни. Чонгук бесшумно сглатывает, ощутив на своей коже неподъемную тяжесть его слов. Суета и шум визжащих моторов застревают в сознании, бьют кувалдой по вискам, тревожат и колют нервные окончания разрядами тока. Тэхен оглядывает пустой трек с напряжением, разъедающим внутренности, и не может отделаться от всепоглощающего ощущения катастрофы, ожидающей преданно в конце их пути. — Я не могу позволить Чонгуку гонять, — вдруг говорит он, и горечь сыплет в тоне. Чан поджимает губы и хлопает его по спине. — Ты видел, как горели его глаза от ярости? Он никогда не отступит, тем более, когда сам бросил вызов. — Вероятность, что его тачку взорвут, 50/50, я не могу так рисковать, Чан, — отвечает с отчаянием и злостью Тэхен. Он решительно открывает водительскую дверцу доджа. — Я себе не прощу, если с ним что-то случится. Мрачный профиль его режет и рубит, альфа выглядит подавленнее, чем никогда раньше. Сомнения и страхи окрашивают изнанку его век. — Что ты собираешься делать? — хмуро спрашивает Чанбин. — Поеду к последней шпильке, буду сопровождать его в течение всей гонки, — Тэхен садится и заводит мотор, призывно рычащий. — Это против правил. Всех троих дисквалифицируют до конца сезона, — предупреждает Чан. — Нужно придумать более надежный план. — Мне похуй, — отрезает альфа, играя желваками и прикрыв глаза. — Я поеду с тобой, — Минхо идет к своей бэхе и достает ключи, указав пальцем на Тэхена. — Я знаю обходную дорогу. Ты будешь сопровождать их, я буду ждать в конце шпильки. Так будет безопаснее. — Ты думаешь, что взрыв будет сегодня? — Чанбин впивается в кивнувшего Тэхена озадаченным взором. — Почему? — Логика. Они подорвали Чонина. Если вдруг окажется, что каким-то образом третий игрок связан с якудза, им ничего не стоит взорвать и Чонгука, — отвечает альфа, напряжено поглядывая в сторону старта, где уже собирается толпа. Зрители забивают трибуны. Ему нужно успеть. — Мы ведь обсуждали это. Клан, который вырезали Исайа, был не причастен к взрывам, — не понимает Чанбин. — В Токио и за пределами полно других кланов, которым старшие Исайа успели наступить на глотки. Вполне возможно, что это кто-то другой, — объясняет Джэхен, вернувшись к ним. Он оценивает обстановку и хлопает Тэхена по плечу в одобрении. — Будь осторожен, брат. — Тогда мы, блять, в ебаной паутине, — раздраженно выпаливает Минхо, правый на все тысячи. — Подождите, — Чан залезает в своей багажник и достает из спортивной сумки маленькие камеры видеонаблюдения. — Я установлю их вам в машины, если действительно что-то будет, а я надеюсь всей душой, что нет, мы сможем разобраться. — Ты в полном вооружении уже, я смотрю, — усмехается Джэхен, встав рядом и осмотрев арсенал оружия в его багажнике, присвистывает: — Нихрена себе, подгон по связям? Тэхен барабанит пальцами по рулю в нетерпении, пока он подключает камеру в салон, переживая в своих мыслях гребаные войны и худшие исходы. Он должен проконтролировать. Он не может позволить себе упустить. — Не делай глупостей, брат, мы вывезем вместе, — в напутствие Чан сжимает его затылок и отпускает с тяжестью на сердце. — Берегите остальных здесь, — Тэхен кивает на четверых стоящих у старта омег и дает полный газ, с дымом из-под мощных колес теряясь в самом загруженном перекрестке мира. Под ребрами Чонгука обрывается жизнь, когда он замечает яркий свет его фар. Когда ты оставил меня одного в этом жестоком мире, я осиротел. Обернись на меня, я здесь тихо прилягу и умру.

***

iggy azalea, rita ora — black widow

Три. Двигатель срывается с цепей, как дикий зверь. К линии подъезжает синий отремонтированный лотус с гоночным оборудованием под капотом. Юкио крепко сжимает руль и задирает подбородок, замечая перевес болеющих в свою сторону. Он не проиграет суке из клана, лишившего его родителей. Мураками следит за ним, сдвинув брови, Нори с замиранием сердца обнимает, Рэйский в привычной манере сидит на капоте и дымит в сгущающееся небо. Два. Чонгук погибает в пустоте и молчании собственного организма. Он беспрерывно кусает губы, прохладный ветер продувает розовый гоночный костюм. Четыре пары рук обнимают по очереди, и он утопает в их поддержке. — Я знаю, ты лучший, — улыбается Хан и мягко гладит его по лицу. — Покажи им все, чему ты научился, — Хенджин поправляет прядь его непослушных волос и целует в висок. — Ни в коем случае не впадай в панику на дороге, все будет хорошо, — Феликс озаряет темноту на душе солнечной улыбкой. Чонгук улыбается им в ответ с нерастраченной нежностью, поворачиваясь к Чонину и заражаясь адреналином на дне его лисьих глаз. Они не знают тебя так, как знаю я, брат. В них не течет кровь якудза. — Я соратник твоего безумия до последнего вздоха, — шепчет ему в лицо Чонин, беря его щеки в свои ладони и целуя в лоб. Чонгука окутывает безграничная теплота. Он кладет свои пальцы поверх его ледяных и греется холодом на двоих, пряча на мгновение губы в изгибе его плеча и выдыхая: — Я никогда не сдамся. Он заводит розовую тойоту под оглушающие свистки толпы и подъезжает к линии старта, обжигая Юкио за рулем ненавидящим взором. Ты заплатишь мне жизнью, мразь. Один. Чонгук срывается с места, как вырвавшийся из заточения звереныш, с диким рыком мотора рассекая перекресток Сибуя и лидируя на первых же секундах. Толпа ликует и сдирает глотки, не успев уловить, когда он успел скрыться из виду за короткое мгновение. Омеги кричат его имя в поддержку и прыгают на месте, горящими от восторга глазами смотря на экраны. — Они стартанули, — говорит Чан в одну рацию, слыша короткое «принял» от Тэхена, и добавляет с доброй усмешкой: — Не знаю, чему ты его обучал, брат, но еще никто и никогда не разгонялся так быстро на старте. Ученик превзошел своего сэнсея? — Я видел. Чан клянется, что слышит его гордую ухмылку. Джэхен и Чанбин позади него довольно переглядываются, пока омеги перед ними сходят с ума и безостановочно кричат имя Чонгука. Тойота проносится розовым облачным силуэтом мимо спешащих домой машин, лавируя между ними и пересекая перекресток за рекордные секунды. Кастомные фары с алыми сердечками ярко мигают в ночи, сливаясь с мерцанием пурпурных и синих неонов города скорости. Пальцы дрожат с непривычных ощущений и азарта, приливающего к сердцу вместо крови. Пустота от отсутствия Тэхена глушится воем собственной нервной системы и инстинктов, когда на спидометре переваливает за две сотки, а бампер противника ощущается прямо на хвосте. Он не позволит себе проиграть. Не сегодня. Не завтра. Никогда. Чонгук вдавливает педаль газа в пол, набирая бешеную скорость, с которой потом не сможет слезть, как наркоман со своей дозы. Фары лотуса слепят и светят прямо в задний бампер, раздражая и вызывая желание расквашить ему капот, резко дав назад. Он собирает все презрение и отвращение к этому омеге в единое месиво, выливая местью на спидах. Прикусив нижнюю губу, он переключает передачу и минует загруженную главную дорогу мира, верно приближаясь к первому повороту.  Злость — его единственное топливо, движущее вперед и расцветающее в нем адреналином самого чистого сорта.  Тэхен следует фиолетовым зверем за тойотой, проезжая по убитому ухабистому асфальту и сырой земле за отбойником, только бы не потерять его из виду и предотвратить возможные потери. Гордость сдавливает глотку, прогоняя страх на короткое мгновение, когда Чонгук непривычно ускоряется на прямой полосе.  Делая именно так, как он говорил ему не делать.  — Черт подери, Чонгук, — выдыхает он с замиранием сердца, когда омега залетает в первый поворот на опасной скорости.  Не врубив гребаный тормоз сначала. Высокоскоростной дрифт на полной мощности.  Тэхен отражает в своих глазах клубы дыма из-под колес тойоты и поворот задней оси, скольжение шин об асфальт и прижатый к ограждению бампер. Чонгук выкручивает руль и целует рельсы безопасности, пролетая на дикой скорости мимо ошарашенных пацанов у обочин.  — Ахуеть, что это было?  — Это Чонгук Исайа? Где он научился так чисто входить в поворот?  Под ребрами Тэхена рождается восхищение, помноженное на три. Рация разрывается восторженными криками Чана, Чанбина и четырех омег.  — Это мой братик! — орет громче всех Чонин, прыгая на месте на радости и показывая застывшему Нори средний палец. — Схавайте, подонки.  — Чонгук, вперед! — кричат в унисон Хенджин и Феликс, приложив ладони ко рту.  — Как чисто прошел, — поражается Хан, удивлено посмотрев на довольно улыбающегося Джэхена. — Вряд ли Юкио сможет это повторить.  Юкио чувствует, как каждая венка на шее вздувается от ярости, распространяющейся в организме, как грязная инфекция. Он с визгом шин влетает в поворот следом за тойотой, унося зад в показательный занос и задействуя все четыре колеса.  — Хорош, — одобрительно кивает Джэхен.  — Ты за кого вообще? — огрызается Хенджин и возмущено палит на него. Альфа обезоруживающе улыбается и прижимает его к себе спиной, трепля по светлым прядям под капризные крики.  Розовая тойота марает черноту облаков, где ни одна звезда не горит.  Ржавые рельсы безопасности сужаются с каждым километром.  Подножие величественной горы Фудзи с заснеженными вершинами появляется на мутном горизонте. Тойота мчится к ней, петляя по ровной полосе и не пропуская висящий на хвосте лотус.  — Ты пройдешь только через мой труп, — выплевывает с ядом Чонгук и дает полный газ в пол.  Он залетает в новый поворот на той же бешеной скорости, что и ранее, даже не думая оттормозиться перед входом, и круто выворачивает руль, одновременно сбрасывая газ резким движением. Клуб дыма из-под колес окутывает весь периметр, охватывая и едущего слишком близко Юкио, залетевшего в поворот на той же мощности.  — Ебать! — орут парни у обочин, разбегаясь, когда Чонгук пролетает мимо них так близко к отбойнику, словно готовится снести их всех к чертям. — Чонгук Исайа сошел с ума! Кто прижимается так близко к рельсам?  Тэхен узнает одну из лучших техник, которым он научил омегу, и давит газ до упора, езжая параллельно с ним. На его лице до боли теплая улыбка.  Я дико за тебя горд, солнце. Даже если ты не видишь, даже если тревога сжирает мое нутро. Я до боли тобой горд.  — Его «кансей» просто потрясающий, брат, — выдает в рацию Джэхен, отобрав ее у орущего от переизбытка эмоций Чана.  Рэйский курит с наглой ухмылкой, не обращая внимание на ликующую толпу на трибунах и банду Ямакаси с их омегами. Он часто отвлекается на телефон, печатая кому-то и вызывая подозрительные взоры Мураками в свою сторону.  — Тойота выдает поразительную технику «кансей»! — кричат оценщики дрифта, накаляя обстановку.  Юкио корректирует дрифт рулем по максимуму, его едва не сносит из-за кучи дыма из-под шин Чонгука. Он не вписывается в новый поворот так же легко, как он, зад качает из стороны в сторону. — Он не стабилен в поворотах, — замечает хмуро Чанбин, наблюдая за экранами.  — Нехуй было так близко подъезжать к Чонгуку, он скоро снесет его за отбойники, — усмехается довольно Чонин, повернувшись к нему со стервозным блеском в лисьих глазах.  Хенджин дает ему пять со смешком, Чан и Джэхен с понимаем переглядываются, узнавая своих огненных омег. Чанбин поджимает губы и прижимает ближе к себе встрепенувшегося от неожиданности Феликса, будто бы стараясь отгородить его от летающей в воздухе сучести.  — Боишься, что заразим? — догадывается Чонин и смеется прямо в лицо альфе.  — Успокойся, Чонин, — Чан бережно берет его за локоть и приобнимает за талию.  Чонгук ускоряется на прямой полосе до бешеных двухсот тридцати пяти, стрелки турбы доходят до красных отметок, он переключает передачу и влетает в следующий поворот без тормозов, надеясь выкинуть новый номер и не успевая. Прямо перед его глазами проносится бампер гребаного синего лотуса, ослепляющего светом ярких фар.  — Блядство, нет! — кричит Чонгук, едва не теряя управление, когда он обгоняет его прямо во время дрифта в крутой шпильке.  Юкио корректирует руль и проезжает в миллиметре от его тачки, скребя его бампер своим и резко пролетая весь поворот. Зрители вскакивают с трибун с открытыми ртами, болельщики Чонгука возмущено орут о нарушении правил. Банда Рэйского ликует во главе с Нори, Мураками радостно улыбается, когда Итан прыгает на месте от счастья и толкает его в плечи.  — Лотус обгоняет тойоту на шпильке!  Праведный гнев загорается внутри омеги, оплетая кости, терроризируя сухожилия.  — Прошу, не делай глупостей, Ничи, — умоляет его Тэхен, езжая за отбойником и видя все так прозрачно, словно дрифтит под боком.  Он знает, каким безбашенным бывает Чонгук в приступах агрессии.  Розовая тойота дает полный газ. Следуя за лотусом призрачным гонщиком в ночи и нагоняя с поразительной скоростью в короткий промежуток времени. Юкио матерится себе под нос, заметив его у себя на хвосте в считанные секунды и не ожидав такой быстроты действий, поставивших его в тупик.  — Ты совсем не боишься умереть, истеричная ты блядь?  Чонгук будто бы и правда затеял эту гонку, чтобы умереть. С условием забрать его с собой в могилу. Потому что Юкио понимает: если омега не отъедет на более безопасное расстояние, их обоих снесет при первом же повороте.  Вот только член клана Исайа никогда не сдается.  — Что ты задумал, Ничи? — хмурится Тэхен, пытливо следя за каждым его движением.  — Что он хочет сделать? — беспокоится Хенджин, оборачиваясь на альф в поиске ответов и не находя Джэхена, исчезнувшего в толпе. На лицах Чана и Чанбина читается двойная тревога. — В чем дело? Где Джэхен?  — Просто наблюдай, — Чонин разворачивает его обратно к экранам и заставляет смотреть.  Чонгук прибавляет газ и ерзает на прямой полосе, делая сумасшедший разгон, который простелет ему дорожку в ад при малейшей ошибке. Тойота сливается с его пальцами, ногами, всеми конечностями и сердцем, становясь с ним единым целым и послушно исполняя все, что он ей только прикажет. Он чувствует пульс в своей глотке, чувствует как кровь течет по венам, бурлит и надрывает их, требуя вырваться наружу.  Я тебе не проиграю, сучье ты отродье. Чонгук берет разгон до рекордных двухсот пятидесяти, вдавив газ до упора и сосредоточив ненависть и ярость в единое ядро, норовящее надорваться в любой момент. Он цепляет зад лотуса, догоняя его с пугающей скоростью и повисая на хвосте, скребет бампер и заставляет нервничать. При любой лишней эмоции Юкио может вылететь с трека. Чонгук искусно мстит за то, что он его обогнал. Даже если все было по правилам. И накаляет чувства зрителей на трибунах и у старта до предела, побуждая не отрываться от экранов и с отключенным дыханием ждать его следующего маневра. Впереди мигает последний поворот. Больше нет мест для обгона. Единственный шанс изменить ход гонки. Тэхен едет ближе к отбойнику, собираясь вырулить на трассу, когда конец гонки решится на этой шпильке. Он понимает, что собирается сделать омега, и добавляет газу, не упуская его из виду. Бледный диск луны на фоне беззвездного неба провожает его молчаливым спутником вместе с тенью зеленых деревьев в подножии Фудзиямы. Лотус ускоряется в считанные секунды с визгом мотора, отрываясь на безопасное расстояние от тойоты, что догоняет розовым призраком в темноте. — Я тебя уничтожу, — шипит как ядовитая змея Чонгук и без капли страха врубает газ. В расширенных от ужаса глазах Тэхена проносится вся картина его сумасшествия. Чонгук выдает полную мощность своего гоночного двигателя, стрелка трубы бьет алым рекордные цифры, шины опасно нагреваются. — Нет, блять, Чонгук, нет, — рычит Тэхен и добивает дикую скорость, чтобы успеть его спасти. — Он сошел с ума? — крики Хана смешиваются с общими воплями и свистками. Зрители сбегают с трибун ближе к экранам, снося стоящих у старта. — Тойота младшего Исайа стелет дорогу прямо в ад! — орут оценщики дрифта, подливая керосин. Розовая тойота залетает в поворот на сумасшедшей скорости следом за лотусом, нагоняя в шпильке и резко поворачивая на сто восемьдесят градусов. Тэхен клянется, он крутанул намного больше. В мизерном участке дороге омега успевает повернуть раньше Юкио. Заходя на еще более высокой скорости, чем ранее, и оставляя сотни альф застыть с отвисшими челюстями. Отточенный контроль руля и идеальный широкий вход, который Чонгук выдерживает с последними остатками самообладания и максимальной сосредоточенностью. Не давая лотуса ни малейшего шанса протиснуться и заслоняя ему вход, пока он не закончит сам, с дымом из-под мерцающих огнем шин проходя последний поворот. — Это самое чистое прохождение поворота, которое я видел в своей жизни, Ничи, — выдыхает в ошеломлении Тэхен, едва не потеряв управление, потому что завис на поразительном исполнении своего солнца. Зрители взрываются воплями и хлопками, четверо омег орут громче всех имя Чонгука, Чан и Чанбин ошарашено смотрят на экраны, все еще не веря в реальность происходящего. — Сука, нет! — вопит Юкио и дает полный газ, залетая в поворот следом за ним и копируя стиль входа. Шины загораются алым,трубя ему об опасности, которая может стать для него последней. — Он слишком широко зашел, — хмурится Чан. Его слова обретают картину спустя мгновение. Юкио не может удержать контроль, взяв слишком широкий вход в дрифт, ранее никогда не пробовав такой маневр. Он кричит и пытается вывернуть рулем, но тачку уводит в занос на прямой. Удар о ржавые рельсы безопасности слышится ему где-то в собственной глотке. По виску стекают теплые капли крови. — Он выиграл! Чонгук выиграл! — сдирает горло в криках Чонин, обнимаясь с Чаном и почти душа его в своих руках. Омеги визжат в унисон и прыгают по всей стартовой линии, переглядываясь со счастливыми искрами. Мураками, Нори и Итан едут прямо к шпильке, освещая фарами мириады неонов перекрестка Сибуя. Чонгук не оборачивается на своего противника, оставленного далеко позади, и спешит к финишу. Под веками отпечатывается полный отчаяния взор Юкио перед тем, как его занесло. Он отчетливо помнит собственный взгляд, пропитанный ядом и высокомерием. Я же говорил, я никогда тебе не проиграю, сучье ты отродье. Резко закрутив руль, Чонгук лавирует на горной дороге, собираясь проехать мимо одного из самых опасных участков дороги в дрифте, обнесенных запретным ограждением. Адреналин со всей дури бьет ему в мозг, начисто отключив весь рассудок, колет подушечки пальцев и капилляры, угрожая разорвать их на куски. Тэхен выезжает с отбойника и следует за ним на другой части трассы, соединяющийся в единое перед шпилькой. Он пытается позвонить ему и сказать остановиться, но телефон предательски выпадает из рук, нервы и непонятное ощущение катастрофы туманят мысли и координацию. Остановись, Ничи. Я молю тебя, остановись. Тэхен тяжело сглатывает и ускоряется. Сердце перестает биться в тот момент, когда на горизонте показывается черная как смоль тачка с тонированными окнами без номеров. — Чонгук, нет! — дерет глотку Тэхен и дает полный газ, прося небо позволить ему доехать первым. Чонгук замирает на вдохе, будто бы слыша его крик в кромешной темноте и тишине, повисшей в сознании. Реальность накатывает на него словно цунами, оставив задыхаться в водах, в которых он не умеет плавать. Пальцы на руле неистово трясутся. Паника обхватывает омегу за горло. Губы размыкаются и предательски дрожат. Омега поворачивает голову в сторону и видит черный спорткар, рванувший прямо на него на бешеной скорости. Его испуганные как у олененка глаза ловят тусклый свет фар, ребра ощущают грядущую боль. Чонгуку кажется, что легкие заполняет запах смерти. Немые крики застревают в тишине салона. Он зовет Тэхена по имени и пытается вырулить, повернуть назад, но считанные секунды длятся будто бы вечность перед тем, как спорткар въезжает в него и сносит с трассы. Тэхен вылетает из доджа на ходу и с оглушенным сердцем взирает, как тойоту переворачивает несколько раз и откидывает далеко на сотни метров. — Чонгук! Осколки от стекол валяются на асфальте, пока он бежит к нему со всех ног, и взрыв озаряет беззвездное небо языками пламени. Тачка с его солнцем горит, а подорвавший ее призрак скрывается во мгле вершин горы Фудзи.