Emerald green and Blood red

Его нога была холодной, она лежала, высунувшись из теплого кокона одеял. С легкой дрожью Гарри инстинктивно втянул ее обратно под одеяло, глубже зарываясь в тепло. Его тело чувствовало себя вялым, отягощенным незнакомой тяжестью, а его конечности были жесткими. Его горло было саднящим и першило. Его язык, толстый и сухой, прилип к нёбу, оставляя после себя неприятное, хлопковое ощущение. На мгновение Гарри потерялся в дезориентации, застряв между затянувшимся туманом сна и медленным, ползучим возвращением к бодрствованию. Его веки трепетали, когда он моргал в темноте, пытаясь собрать воедино свое окружение. Комната вокруг него была окутана тенями, тусклый свет раннего утра едва пробивался через окно. Все казалось приглушенным и далеким, как будто он вглядывался сквозь толстую вуаль. Рядом с ним, ровное, тихое дыхание заполнило тишину, и сердце Гарри пропустило удар, когда реальность начала просачиваться обратно в его сознание. Он лежал в постели рядом с Волондемортом. Саднение в горле и сухость во рту были болезненными напоминаниями об эмоциональной буре, которая поглотила его всего несколько часов назад. Сонным взглядом и тяжелыми веками Гарри взглянул на электронные часы на тумбочке у кровати. Красные цифры светились в темноте. 3:42 утра. Царапанье в горле Гарри снова вспыхнуло. Медленно и осторожно он откинул одеяло, чувствуя, как прохладный воздух немедленно покалывает его кожу. Внезапный холод квартиры окутал его, когда он осторожно поставил босые ноги на холодный пол. Резкий контраст температур вызвал дрожь по его позвоночнику, мурашки побежали по его рукам, но он подавил желание вернуться в тепло кровати. Он осторожно поднялся, двигаясь с намеренной медлительностью, чтобы не потревожить лежащего рядом с ним человека. Холодный пол кусал его подошвы, когда он шел босиком на кухню. Оказавшись там, он сделал глубокий, успокаивающий вдох, холодный воздух наполнил его легкие. Он схватил стакан с полки, слабый звон стекла о дерево эхом разнесся в тихой квартире. Мягкий плеск воды наполнил тишину ночи, и Гарри, погруженный в мысли, наблюдал, как медленно наполняется стакан. Как только он наполнился, он поднес его к губам и выпил большими, жадными глотками. По мере того, как прохладная вода стекала по его пересохшему горлу, он постепенно обретал больше сознания. Его голова была такой легкой, как будто ее высушили. Подавляющие эмоции, которые поглотили его ранее — страх, гнев, вина — казалось, рассеялись, оставив после себя странное, отстраненное чувство спокойствия. Теперь, в тишине раннего утра, он, наконец, снова мог дышать. Спокойствие, которое окутало его, было незнакомым, почти нервирующим в своей безмятежности. Как будто он был лишен всех чувств, оставив его онемевшим и невесомым. Но сейчас это оцепенение было облегчением, передышкой от хаоса, который был его постоянным спутником так долго. Холодный сквозняк пронесся по комнате, заставив тело Гарри невольно содрогнуться. Решив, что ему нужно больше сна, он тихо поставил пустой стакан в раковину и пошел обратно в свою спальню. Когда черноволосый приблизился к двери, он заколебался, остановившись прямо перед тем, как войти. Слабое мерцание серебристого света из полуоткрытого окна освещало комнату ровно настолько, чтобы различить очертания мебели и фигуру, лежащую в постели. Гарри стоял там, устремив взгляд на террориста, который казался совершенно другим во сне. Твердость и холодность, которые обычно доминировали в его чертах, исчезли, сменившись неожиданной мягкостью. Его обычно жесткое лицо было расслабленным, почти умиротворенным, и делало его похожим на совершенно другого человека. Темные волосы Волондеморта рассыпались по подушке, его губы слегка приоткрылись, когда он ровно дышал, становясь почти уязвимым в этот незащищенный момент. И снова Гарри был поражен тем, насколько прекрасен был облик монстра. Вихрь вопросов пронесся в его голове. Кем был этот человек на самом деле? Что превратило его в того, кем он стал? В голове Гарри промелькнули образы ужаса, который вызвал Волондеморт, — крики, кровь, холодный, расчетливый взгляд в его глазах, когда он без колебаний отнимал жизни. Воспоминание о маленькой девочке, ее маленькое тело, рухнувшее на землю, вызвало у него волну тошноты, и ему пришлось схватиться за дверной косяк, чтобы удержаться на ногах. Муки совести вернулись, и его желудок затошнило. Как мог кто-то, совершивший такие невыразимые злодеяния, казаться таким безмятежным, таким... человечным в тихие моменты ночи? Чем дольше Гарри думал о ситуации, тем сильнее на него давила тяжесть его затруднительного положения. Он должен был действовать. Он должен был вызвать полицию. Разыскиваемый лидер Пожирателей Смерти спал здесь, в своей постели. Все, что Гарри нужно было сделать, это снять трубку, набрать номер экстренной службы, и все было бы кончено. Полиция приедет, они арестуют Волондеморта, и он, наконец, сможет освободиться от этого кошмара. Это было бы так легко. Всего один звонок. Сердце Гарри забилось быстрее от этой мысли. Но так же быстро, как пришла решимость, начали закрадываться сомнения, грызя его решимость. Молодой человек слегка покачал головой. В конце концов, это не принесет никакой пользы. Он останется один, более изолированный, чем когда-либо прежде. Никто не поймет. Гарри не хотел терять последнего человека, который у него был. Неважно, какими монстрами они были. Образы Рона и Гермионы на мгновение всплыли в его сознании, их лица были напоминанием о жизни, которая теперь казалась далекой и недостижимой. Он пытался уцепиться за них, за идею довериться своим друзьям, попросить их о помощи. Но он не мог обременять их этим. Они не поймут. Они были вне досягаемости, частью мира, к которому он больше не принадлежал. Волна безнадежности нахлынула на него, подавляющее чувство неизбежности поселилось в его груди. Не было выхода из этой извращенной реальности, не было спасения от жизни, в которую он вляпался. Теперь он был так же виновен. Из-за него погиб человек. Его тяжесть давила на него, мешая дышать. Вздохнув, Гарри отвернулся от двери спальни и направился в гостиную. Диван был не самым удобным, но на одну ночь сойдет. Это было бы безопаснее, чем снова забираться в постель к убийце. «Перестань стоять там и возвращайся в постель, милый». Голос Волондеморта был пронизан сном, нежная команда, которая звучала почти ласково. Как будто Гарри контролировала какая-то невидимая сила, его ноги двигались сами по себе, когда он шел обратно к кровати. Крупный мужчина пошевелился под простынями, приподняв одеяло в безмолвном приглашении. Гарри скользнул рядом с ним, холод комнаты быстро сменился теплом кровати и тела рядом с ним. Почти сразу же сильная рука обхватила его талию, притянула к себе, прижимая к теплу груди Волондеморта. Гарри не протестовал. Его тело, каким бы предательским оно ни было, казалось, растворилось в объятиях, смакуя приносимое ими утешение. Его живот затрепетал, странное и приятное ощущение, которое резко контрастировало с суматохой в его голове. Успокаивающее объятие принесло успокаивающее тепло, которое успокоило чувства Гарри. Уставший, Гарри закрыл глаза и позволил голове погрузиться в мягкую подушку. Он глубоко вдохнул, знакомый запах Волондеморта наполнил его чувства, запах, который каким-то образом стал источником утешения среди всего этого хаоса.

__________

В следующий раз, когда Гарри проснулся, он сразу же заметил пустое место рядом с собой. Тошнотворное чувство распространилось по его груди, когда он моргнул, чтобы прогнать сон с глаз. Он медленно сел и позволил своему взгляду блуждать по комнате. Теплый свет падал через окно и окрашивал пустую комнату в оранжевый цвет. Волондеморта больше не было. По его конечностям пробежал шок, полностью разбудив его. Осознание того, что он один, действительно один, ударило его сильнее, чем он ожидал. Резкий укол разочарования пронзил его, и Гарри был поражен его интенсивностью. Как он мог чувствовать себя таким потерянным, таким заброшенным из-за отсутствия человека, которого он должен был ненавидеть? Паника затрепетала в его груди, и он обнаружил, что задыхается. Это не имело смысла — ничего из этого не имело смысла. Он покачал головой, пытаясь развеять путаницу, затуманивающую его мысли. Он должен был быть рад, даже благодарен, что убийца, который скрутил его жизнь в узел, исчез. Отсутствие Волондеморта должно было стать тяжестью, сброшенной с его плеч, а не болью в сердце. Мысли кружились в его голове, и он больше не понимал себя. Он чувствовал себя разрываемым между отвращением к действиям убийцы и неожиданной тоской по его присутствию. Он больше не знал, что думать, что чувствовать. С глубоким, усталым вздохом Гарри позволил себе упасть на кровать, уставившись в потолок. Тишина в комнате была оглушительной. Он не мог отрицать, что внутри него чего-то не хватало, чего он даже не мог объяснить. Внезапный лязгающий звук вырвал его из раздумий. В замешательстве он откинул одеяло и выскользнул из кровати, его ноги коснулись холодного пола. Бесшумными шагами он направился к кухне, его сердце билось быстрее, когда он пытался стряхнуть остатки сна и осмыслить услышанное. Когда он открыл кухонную дверь, то зрелище, которое его встретило, было настолько неожиданным, что ему пришлось несколько раз моргнуть, чтобы поверить в реальность происходящего. Волондеморт, внушающий страх лидер Пожирателей Смерти, стоял у плиты, готовя что-то похожее на яичницу. Изображение было настолько сюрреалистичным, настолько неуместным, что Гарри потребовалось мгновение, чтобы полностью осознать то, что он видел. «Что-?» Голос Гарри дрогнул, когда он застыл в дверях, широко раскрыв глаза от недоверия. Человек у плиты повернулся к нему лицом и мягко улыбнулся. «А, Гарри», — сказал Волондеморт, его тон был теплым. «Ты проснулся как раз вовремя к завтраку». Гарри остался прикованным к месту, не в силах осознать, что происходит. Сама обыденность сцены была шокирующей, и все же, пока он стоял там, затянувшееся беспокойство в его груди начало ослабевать. Теплое чувство распространилось по нему, когда он понял, что Волондеморт не ушел. Другой мужчина приблизился к нему и наклонился, прижимая легкий, нежный поцелуй к голове Гарри. «Доброе утро, милый», — пробормотал Волондеморт, его голос был тихим, почти ласковым. Этот простой жест вызвал легкий румянец на щеках Гарри. «Почему бы тебе не присесть?» — продолжил старик, с небрежным видом поворачиваясь к плите. «Еда скоро будет готова». Все еще в оцепенении, Гарри подошел к кухонному столу и сел. Воздух был наполнен соблазнительным ароматом тостов и яиц, и, несмотря на странные обстоятельства, Гарри не мог игнорировать тот факт, что его желудок урчал в ответ. В поле зрения Гарри появилась дымящаяся чашка, и тонкая рука поставила коричневый мерцающий чай на стол перед ним. «С двумя кубиками сахара, как раз как ты любишь», — сказал Волондеморт с непринужденной привязанностью, от которой по спине Гарри пробежал холодок. В ужасе он посмотрел в эти нервирующие красные глаза, пытаясь понять то, что только что услышал. «Как...?» — начал он, его голос дрогнул, когда волна недоверия накатила на него. Как Волондеморт мог знать, какой ему нравится чай? Его коллега просто улыбнулся и протянул руку, чтобы нежно погладить Гарри по щеке. Возвращаясь к готовке, Волондеморт оставил Гарри неподвижно сидеть в кресле, беспокойно положив руки на колени. Он не осмелился прикоснуться к чаю, даже когда его тепло поднялось, смешиваясь с манящим запахом завтрака. Вскоре перед ним поставили тарелку с тостами и золотистой яичницей. Террорист сел напротив Гарри, устроившись с небрежностью, граничащей с беспокойством. Он держал в одной руке свою дымящуюся чашку, а другой небрежно открывал газету. Небрежность, с которой он устроился поудобнее, словно это было обыденным явлением, вызвала у Гарри тошноту. Гарри наконец позволил себе осмотреть свое окружение, его взгляд метался между обыденными деталями кухни и человеком, который занимал ее, как будто он был ее частью. Образ Волондеморта, спокойно потягивающего свой чай и читающего газету, словно они были обычной парой, разделяющей тихое утро вместе, заставил желудок Гарри сжаться. Он сглотнул и снова посмотрел на стол. Гарри сдержал крик, когда его взгляд упал на орленка, лежащего рядом с тарелкой Волондеморта. Гладкое черное огнестрельное оружие было нервирующим зрелищем среди обыденной обстановки для завтрака. Холодная дрожь пробежала по его позвоночнику, когда он понял, насколько близко насилие всегда было, когда рядом был другой человек. Резкое напоминание об опасности, сидящей напротив него, заставило его сердце колотиться в груди, каждый удар отражал его растущую тревогу. Инстинктивно Гарри напрягся, его тело сжалось, когда он попытался стать маленьким в кресле. Он потянулся к своей кружке, сосредоточившись на тепле на своих холодных пальцах, используя его, чтобы закрепиться в тревожной реальности, в которой он оказался. Он продолжал говорить себе, что на данный момент это лучше, чем одиночество, которое преследовало его. Между ними повисла густая тишина, единственным звуком был тихий шелест газеты, которую Волдеморт небрежно перелистывал. Казалось, что присутствие пистолета было для него самой обычной вещью в мире, просто еще одной частью его рутины. Гарри чувствовал напряжение в мышцах, постоянное напоминание о власти, которую красноглазый имел над ним. «Тебе тоже нужно что-нибудь съесть», — протяжно произнес Волондеморт, нарушив тишину; в его мягком тоне слышались нотки приказа, не оставляющие места для неповиновения. Желудок Гарри скрутило от мысли о еде, но он все равно взял вилку, зная, что отказаться не вариант. Он тыкал в еду на тарелке, действие механическое и отстраненное, его разум был слишком занят пистолетом, лежащим всего в нескольких сантиметрах от него. «В-Волдеморт…», — голос Гарри дрогнул, когда он попытался заговорить, но его прервал знакомый глубокий голос из-за газеты. «Том», — имя было произнесено таким небрежным тоном, словно они обсуждали погоду. Глаза Гарри расширились от удивления. Его замешательство было очевидным, когда он уставился на человека, чье лицо все еще было скрыто газетой. «Простите?» — спросил он, и в его словах прозвучало недоверие. «Это мое имя. Почему бы тебе не называть меня Томом», — ответил Волондеморт, нет, Том, его тон был таким беспечным, что это казалось почти сюрреалистичным. Удивленный, Гарри повторил это имя несколько раз в голове. Теперь он знал настоящее имя Волондеморта. «Том?» — повторил он вслух. «Да, дорогой?» Гарри нервно прочистил горло, его голос был едва громче шепота. «Ч-что теперь произойдет?» Неопределенность висела в воздухе, и он почувствовал, как в животе завязался узел. Бумага зашуршала, когда Волондеморт сложил ее и посмотрел на Гарри с удивленным выражением. «Это полностью зависит от тебя», — тихо ответил он, вставая с видом непринужденной власти. Он отнес свою посуду в раковину, звук звона фарфора эхом разнесся по тихой кухне. Вернувшись к столу, он прислонился к нему, скрестив руки, его присутствие маячило. «Сегодня мне нужно разобраться с несколькими делами. Одно из них — мне нужно посмотреть, что стало с проблемой, которую ты вчера создал». Сердце Гарри упало при упоминании Грюма. Его лицо побледнело, когда на него нахлынуло мрачное осознание. Конечно, кто-то должен был найти тело. На него обрушилась тяжесть вины, и он снова почувствовал себя плохо, все глубже погружаясь в истину, что теперь он действительно был соучастником. Длинные пальцы нежно запутались в его волосах, возвращая его в настоящий момент. Гарри поднял глаза на улыбающееся лицо убийцы, тревожный контраст с хаосом, закручивающимся в его голове. «Береги себя, пока меня нет», — его тон внезапно стал серьезным. Том затем потянулся за своим огнестрельным оружием на столе, металлический щелчок резонировал в тихой комнате. Когда он убирал оружие, его красные глаза встретились с зелеными глазами Гарри. «Не делай ничего глупого, милый». Гарри с трудом сглотнул, чувствуя, как холодок страха пробирается по его позвоночнику, но он снова кивнул, понимая намек. «Вот. Я сохранил свой номер. Если что, позвони мне», — сказал Том, кладя мобильный телефон Гарри на стол. По какой-то причине он почувствовал небольшое облегчение от осознания того, что теперь он может связаться с другим в любое время. Воспоминание о холодном стволе пистолета полицейского вызвало дрожь по его позвоночнику, заставив его слегка отпрянуть. Он знал, что он в ловушке. Никто не мог ему помочь, по-настоящему. Мысль о том, чтобы обратиться к кому-то еще, казалась бесполезной. Остался только В-Том. Гарри все еще боялся его, все его инстинкты кричали бежать, вырваться из хватки человека, который принес столько ужаса в его жизнь. Он ненавидел все, что сделал Том, жизни, которые он отнял, хаос, который он посеял. Но альтернатива была хуже. Без Тома Гарри был совсем один. И не было бы никого, кто бы защитил его от людей Грюма. Эта мысль заставила его вздрогнуть. Мужчина не только предложил ему физическую защиту, но и безопасность в то время, когда все вокруг казалось хаотичным и угрожающим. «Спасибо, Том», — прошептал Гарри, его голос слегка дрожал. За что именно он был благодарен, он не мог сформулировать или с чем столкнуться. Рука нежно подняла подбородок Гарри, их глаза на мгновение встретились. Когда он наклонился, мягкий поцелуй коснулся губ Гарри, вызвав дрожь в нем. «Скоро увидимся, дорогой», — сказал Том, его голос был ровным и успокаивающим. С этими словами террорист исчез из квартиры Гарри, оставив после себя пустую тишину, которая отдавалась тяжестью его отсутствия. Гарри встал и начал мыть посуду механическими движениями. Ритмичный звук воды, плещущейся о фарфор, отвлекал от хаоса в его голове. Закончив, он взял полупустую чашку чая и побрел в гостиную. Уютное красное одеяло, накинутое на диван, манило его, и он свернулся под ним, ища утешения в его тепле. Он старался игнорировать тревоги и мысли, которые грозили захлестнуть его. Образы предыдущего вечера непрошено хлынули в его разум. Грюм – бывший полицейский – теперь лежал мертвым. Эта мысль заставила желудок Гарри сжаться, тошнота поднялась от воспоминаний. Волондеморт, который появился в темноте, спасая его от неминуемой опасности, был последним человеком, которого он когда-либо ожидал спасти. Но он это сделал, и кровь – так много крови – что она все еще заставляла его отшатываться от этой мысли. Яркие воспоминания того момента нахлынули обратно: паника, хаос и леденящая окончательность всего этого. Он покачал головой, отчаянно пытаясь отгородиться от этого. Вместо этого он предпочел думать о моментах, которые казались более ощутимыми, более утешительными — ощущении поцелуя Тома, о том, как его тепло окутало его, когда он засыпал в его объятиях. Гарри вздохнул и покачал головой, отчаянно желая отвлечься от хаоса своих мыслей. Он взял пульт и включил телевизор, его пальцы бесцельно переключали каналы. Ничто не привлекало его внимания, пока что-то не заставило его остановиться. Он переключил один канал назад, его сердце забилось быстрее при виде на экране. Министр Корнелиус Фадж был там, выглядя таким же напыщенным, как всегда, занятым беседой со своим заместителем министра и политиком из оппозиционной партии. Гарри прищурился, нахмурив брови, пытаясь понять, что он видит. Гарри моргнул в недоумении, протирая глаза, словно пытаясь избавиться от тумана, застилавшего его зрение. Этого не могло быть. Он не очень разбирался в текущей политике — никогда не проявлял особого интереса — но реальность ситуации обрушилась на него, как волна. Он оцепенел, холодная дрожь пробежала по его позвоночнику. Его взгляд упал с лиц на экране на субтитры. Корнелиус Фадж со своим старшим заместителем Томом Риддлом беседуют с Альбусом Дамблдором.