Луна, став полной, пойдет на убыль

Наступил Праздник Весны. Как только солнце зашло за горизонт, весь Запретный город Южного Нань будто выспыхнул. Множества огней осветили улицы с тончайшим слоем снега, который местами таял только от одного прикосновения. Легкий мороз, холодивший всех, выходящих на улицу, только ободрял и даже слегка пьянил, что побуждало найти виноградное вино у себя в полу и пить его до утра, заедая всё традиционными китайскими блюдами: пельменями цзыоцзы, рыбой во всех возможных вариантах приготовления, обязательно свининой, конечно же рисом и лапшой, а также креветками... Можно ли мечтать в новогодний вечер о чём-то кроме приятного опьянения в присутствии своей семьи, когда стол ломится от еды и алкоголя? Но особенно приятно выпить в такие дни на крыше. Когда долго не держал вино во рту, и теперь ты смакуешь каждый глоток, поглядвая на пустое небо. Черной-черной луны новолуния не видно, только звезды мерцают. Му Цин сидел на крыше, преспокойно наслаждаясь кувшином вина. Ощущение черепицы под его ногами и теплое чувство в груди, напоминало ему о беззаботных днях где-то вдалеке от людей. Казалось, что тогда, он больше умирал, чем жил. Но истинная жизнь ощущалась именно тогда, когда луну найти на небе невозможно, как сейчас. И, тогда, ты, как и она, снова начинаешь расти, желая достичь такого же, что она. Было уже поздно. Кажется, Му Цин поднялся сюда сразу после, как празднество в придворцовой школе закончилось. Многие уже упились перед самим праздником, поэтому пришлось всех "растаскать" раньше. Но Му Цин за столом не пил, а только ел. Пить в присутствии посторонних он не любил, потому что знал, что может много чего наговорить. Обычно он сдерживался, но алкоголь развязывал его ублюдский язык и показывал всё его упрямство. Один раз он напивался со своим учителем. После, перед часов крысы, Пэй Мин его выгнал. Но он снова зашёл к своему учителю через какое-то время, ещё не успев протрезветь, и, увидев его с какой-то девушкой, глупо улыбнулся и пожелал удачи убежать «...от этого ублюдка». После ему, как и любому ученику, прилетело. Поэтому он и не грешил пить с кем-то и тем более у кого-то в покоях, хотя другие ученики приглашали его к себе. Господин Му, встав, разглядывал округу. Он увидел, как в каком-то двухэтажном доме с балконом горел свет. А на балконе стоял человек. Это был император, – Фэн Синь. Му Цин ещё прекрасно держался на ногах, даже половины кувшина выпить не успел. Тем более южное виноградное вино плохо его брало. Господин Му глянул на одинокого Фэн Синя. В Новый год в такое позднее время многие остаются одни. Кто-то по своему желанию, а кто-то нет. Му Цин спустился с крыши. Он быстро добрался до входа, посмотрел на Фэн Синя снизу вверх. Но тот его не заметил. Господин Му коснулся двери и толкнул её. Закрыто, вот проклятье. Он решил все-таки перелезть с крыши ближайшего дома на балкон, ему это было несложно. Пару приёмов, и господин Му с лёгкостью оказался на черепице, где его уже мог заметить скучающий император. Но тот смотрел на небо своими глубокими янтарными глазами. Му Цин оглядел крышу, на которой он стоял. Если пройти дальше, то можно было залезть в окно соседнего здания, а там и выйти на балкон. Мужчина прыгнул прямо в окно. Повезло, что находилось оно совсем рядом с краем крыши и не пришлось разгоняться и думать, что будет, если он вдруг упадёт. В помещении было темно, поэтому Му Цин сразу направился в сторону света, который приглядывался через бумажные приоткрытые двери. Фэн Синь стоял на балконе, облокотившись на перила. На деревянном полу стоял неоткрытый кувшин с вином. Он не нуждался в алкоголе, чем он может помочь императору? Перед праздником господин Фэн занялся всеми дворовыми и столичными делами. Но даже сегодняшим утром он чем-то занимался. Совсем вечером, ближе к часу крысы, он сел за праздничный стол со своей матерью и диди, – Се Лянем. Но аппетита после безпрерывной работы несколько дней подряд не было, император мало что-то съел. Матушка молилась за отца, вспоминая его добрым словом, что напрягло Фэн Синя до застоя крови в венах. Он уже думал, что умрет, но госпожа Фэн закончила, решив позаботиться о своëм младшем сыне, положив ему еду, а то он: «Исхудал, что ужас!». В общем, вся атмосфера Праздника Весны была растворена в воздухе этим лëгким холодом, чувством голода в животе, постоянно повторяющимся в голове голосом матушки и неловкими фразами Се Ляня, который видно избегал разговора с братом, даже сказав ему, что его лицо выглядит слишком злым... Фэн Синь услышал звук скрипящей двери сзади. Император сначала не хотел оглядываться. Даже, если это кто-то по его душу, то пусть идёт к чёрту... Но все-таки посмотрел... Это оказался всего лишь Му Цин, пробравшийся сюда непонятно как. Господин Фэн зацепился за его раскрасневшееся персиково-розового лица от алкоголя, чуть прикрытые глаза от резкого света висящего фонаря над балконом и с кувшином виноградного вина в руке. Фэн Синь глядел то на красивое лицо господина Му, то на его кувшин, пытаясь оценить насколько он пьян. Му Цин, ещё стоя в дверях, вдруг заулыбался и вышел на балкон, встав рядом с Фэн Синем. Му Цин посмотрел в небо: – Сегодня новолуние. Фэн Синь просто глупо кивнул, не в силах перестать смотреть на мужчину. Но он вдруг опешил и ответил, уводя взгляд на небо: – Сегодня же Праздник Весны... – Ага... Му Цин посмотрел на свои руки, тело. – У меня нет подарка, но я могу напиться с тобой. – Цин вздохнул. – Я бы хотел... Фэн Синь снова лишь кивнул. Му Цин недовольно закатил глаза, думая, что неужели ему придётся тащить всё на себе сегодня. – Я устал. – вдруг произнёс Фэн Синь. – Я вижу. Но сегодня Новый год, ты не можешь пойти спать сейчас. Господин Фэн снова поднял на него глаза. Хотелось просто смотреть, даже не моргая... Му Цин глянул в ответ, слегка подняв одну из бровей. Но император не отвёл взгляд, как он обычно делал. Зато Цин просто усмехнулся и снова стал многозначительно глядеть на небо, будто там было что-то интересное кроме темноты и плывущих тонких облаков, закрывающих яркие точки-звезды. Му Цин сложил свои руки в один кулак и начал дышать на них, пытаясь сгореть. – Тебе холодно? – Я всегда мерзну... – ответил Му Цин, продолжая их растирать. На улице правда было просто прохладно. Император потянулся к рукам Му Цина, положил на них свою ладонь. Цин даже не взглянул на него, просто застыл, смотря, как светло-медовая кожа Фэн Синя контрастирует с его серой бледностью. – Хочешь согреть их?... – сказал он, не отрывая взгляда от их рук. Фэн Синь взял ладони Цина и сжал их. Они правда оказались холодные... Ещё эти тоникие костлявые длинные пальцы. Красиво, но...Неужели этим можно так крепко сжимать меч? Господин Фэн нажал большими пальцамм на середину ладоней. Он начал ритмично нажимать на одно и то же место... Они оба молчали наблюдали за этим. Пальцы Му Цина всё больше сгибались из-за этого странного действия, пока совсем не коснулись Фэн Синя своим холодом. Это отрезвляло, даже несмотря на то, что Фэн Синь почти не пил... Хотя, сейчас очень хотелось напиться без памяти. Чтобы просто не контролировать себя, оправдаться, почему он вдруг поцеловал эти руки... Му Цин сжал большие пальцы Фэн Синя. Тот глянул на него: – У меня есть рисовое вино, хочешь? Му Цин молча кивнул. Лицо господина Му ещё пуще раскраснелось. Он понимал, что ещё немного, и он может начать нести всякую чушь или то, что лежит у него на душе тяжёлым камнем. – Император, и зачем ты меня напоил? – Му Цин недовольно зевнул. Фэн Синь лишь рассмеялся. – Ты разве не этого хотел? – Фэн Синь приблизился к лицу этого мужчины и прошептал: – А сейчас ты что хочешь? – Я хочу... – Му Цин нагло заулыбался императору в лицо, стреляя глазами: – Не тебе знать... Его голос звучал слегка пьяно, поэтому вибрировал вместе со всеми словами. Это особенно необычно будоражило... Фэн Синь посмотрел на него особенным взглядом. Почему-то за короткое время, проведённое с этим господином сегодня, Синь видно смягчился. В животе не было неприятного давящего чувства голода или тошноты, зато теперь там было до боли непонятное напряжение, когда хочется кого-то побить или что-то такое... – Я хочу... Поспать... – Вдруг сказал Му Цин и сразу повалился на плечо мужчины рядом. Весь напряг из тела Цина прошёлся по Фэн Синю, с болью будоража его, но он терпел. Чувство, развивающееся в нём, ещё больше нарастало, но он не мог дать ему волю. Он взвалил Му Цина, положив его руку себе на плечо и с балкона повёл в покои. Это не были личные покои императора, это был один из домов, построенных для каких-то неофициальных приёмов. К счастью, кровать тут тоже была. Повалив Му Цина на постель, император уже был готов уходить, но его схватили за руку. – Где ты будешь спать? Фэн Синь посмотрел на красное лицо Му Цина... Нечаянно скользнул по его губам взглядом, и тело тут же вспрело. – Я пойду к себе... – Ты оставишь меня одного?... И тут же он потянул Фэн Синя на кровать, что тот беспомощно упал на неё. – Просто останься. – сонно произнес Му Цин. Му Цин вскоре заснул прямо в одежде, прямо на одеяле и в сапогах, которые Фэн Синь позже снял. После он хотел уйти, но лёг обратно. Император не мог заснуть рядом с ним. Странное чувство, поселившиеся в нем уже давно, сейчас было особенно ярким и мучало его сильнее всего. Сильнее голода и лёгкой боли в голове от алкоголя. Фэн Синь повернулся к нему, в тысячный раз посмотрев на его лицо, которое даже в темноте было манящим... То есть особенно манящим. Эти глаза с короткими чёрными ресницами, слегка схмуренные брови, которые иногда расслабляются, серая бледность, сейчас покрытая пыльным розовым оттенком, ровный нос с высокой переносицей и... Это всё было до боли в груди невыносимо для Фэн Синя. Он сдерживался до конца... Но ещё один взляд на него и... Пришлось оставить мимолетный след на его налитых кровью вишнёвых губах. Му Цин во сне схмурил брови и снова их расслабил, почувствовав прикосновение. Уголки губ Фэн Синя слегка поднялись...