Луна, став полной, пойдет на убыль

Наступал вечер. Весенние ночи в Южном Нань отличались темнотой. Иногда луна даже раза за ночь не выходила из-за облаков, больше напоминавшие тучи. В такие нередкие дни многие не хотели выходить на улицу, особенно если шёл дождь или мокрый снег, что тоже не было редкостью в начале весны. В Запретном городе дни проходили более спокойно, чем обычно. После отъезда императора и армии во дворце стало тише. Все занимались своей работой. Дни ощущались как одни протяжные сутки, в которых солнце то садится, то встаёт, но число не меняется. Спокойствие и тишина были редкостью, но дворец больше не беспокоила внешняя политика, он мог сосредоточиться на своих внутренних делах. Охраны во дворце стало меньше, вëлся лишь внешний контроль, сосредоточенный на въездах на территорию Запретного города, выезды не контролировались так сильно. Это было небольшим упущением, но многие не чувствовали этого. Было лишь ощущение, что всë так, как должно быть. Прогуливаясь по садам и наблюдая, как начинают просыпаться растения, ещё чуть покрытые снегом, принц чувствовал напряжение, хоть вокруг него царила атмосфера спокойствия. Он наступал на серебристый покров, что должен совсем скоро сойти, и ощущал нежный трепет, который постоянно перекрывало волнение. Он не знал, что будет с ним, мог лишь представлять, к чему приведёт его выбор. Всë больше вдумываясь, он корил себя за обещание, что для него трудноисполнимо. Но если уже сегодня ночью он выедет за пределы Запретного города, то выбора не отменить. Он хотел этого, но сомнения заставляли беспокоиться. Се Лянь оглянулся на голос, что его позвал. – Госпожа Линвэнь? Линвэнь спустилась по ступенькам в сад. Она приблизилась к принцу. Сегодня она выглядела особенно строго в тёмно-синих одеяниях и с туго затянутыми в высокий хвост волосами. – Се Лянь, – голос её звучал мягче, чем она выглядела. – Ты избегаешь меня? На мгновение Се Лянь увидел на её месте своего старшего брата, что, повзрослев, захотел сблизиться со своим младшим. Он так же ходил за принцем и так же беспокоился. Только его беспокойство было чувством, а не приказом. Линвэнь посмотрела на Се Ляня, она дожидалась его ответа молча. Он не двигался, его глаза медленно поднимались на уровень неё. – Нет, госпожа. Зачем мне это? – принц увёл глаза на оголëнное зимой дерево магнолии. – Твой брат сказал мне следить за тобой. Ты что-то от него скрываешь? – никакого интереса в голосе не было, как будто это обычный вопрос. Наверное, на интонацию влияла усталость Линвэнь. – Нет. Мне нечего скрывать от гэгэ, – продолжая разглядывать магнолию, быстро и спокойно ответил Се Лянь. Хоть сам он выглядел тревожно, словно тонкая ветка с цветами, что качается от каждого ветерка, в голосе этого не читалось. Линвэнь будто было нечего сказать, она водила глазами по саду. – Линвэнь, не знаешь, почему так резко похолодало? Пару дней назад растения были готовы зеленеть, а теперь на земле лежит снег... – Се Лянь задумался, опустив взгляд. – Гэгэ взял с собой тёплую одежду? У них там, должно быть, ещё холоднее... Он замолчал. Линвэнь не ответила. – С кем ты переписываешься? – вдруг задала вопрос девушка. – Что? – Се Лянь оглянулся на госпожу Тай Фу. – Я видела письмо в твоих покоях. Се Лянь начал неравномерно дышать. Он был не обеспокоен, а зол. Зол не на Линвэнь, не на себя. Он быстро ушёл через сад в свои покои, даже не оглядываясь на девушку. Линвэнь осталось стоять, не получив ответа. В покоях принца стояла гробовая тишина. Даже ветер не проникал сюда. Се Лянь сел на кровать, закрыв лицо руками. Его брови сошлись к переносице, губы сжались. Он думал. «Это невозможно... Неужели он мог так поступить?» – Он и правда... Он и правда разрешил осматривать мои покои... – сердце бешено билось. Кровать, где Се Лянь спал; личный стол, где принц занимался каллиграфией и писал письма; полки с книгами, подаренные Фэн Синем; полка на замке, ключ от которой имелся только у Се Ляня и его гэгэ; маленькая комната для молитв, где Лянь часто перед сном жёг благовония для своей покойной матушки, — всë это было осмотрено подопечными Линвэнь или ей самой. К всему этому имел доступ и его брат. Все секреты, что хранила эта комната, хоть наполовину, хоть на часть были известны Фэн Синю. Император знал всë или хотя бы догадался до чего-то. В голове Се Ляня резко смелькнула мысль, что проникала к нему нередко. Он думал о том, что после смерти матери это уже не его дом. Потеряв мать, единственное, что связывало его с императорской семьёй, он потерял и понятие семьи. Брат, с кем принц был связан лишь частью кровной связи, не был ему на самом деле родным, хоть и всё его детство, юношество и сейчас пытался быть им. Никого не осталось. Неужели в этом мире он одинок? Неужели никого и правда нет? – Оставь это всë... – последняя слеза упала на его колени в белых одеяниях. <—•—> Ночь была темна. Было непроглядно. На улице гулял тихий ветер. К полуночи резко похолодало, и во всех дворцах позакрывали окна и двери, чтобы не замёрзнуть ночью. Се Лянь зажёг одну свечу в комнате. Свет медленно распространился, блекло освещая комнату. Принц аккуратно собирал вещи в мешок. В комнату тихо постучали. – Входи, – почти шёпотом ответил принц. Мужчина в чёрном вошёл в покои. Его было почти не видно из-за темноты его одеяний. Это был сопровождающий Се Ляня, доверенное лицо. Иногда он помогал перенаправлять письма Хуа Чэну, а Се Лянь взамен хранил тайну его ненаньского происхождения, о чём узнал совершено случайно. Воспользовавшись этими знаниями в один вечер, он смог упросить мужчину сопровождать его. Тому ничего не оставалось, кроме как согласиться. – Готов? – спросил сопровождающий. Се Лянь кивнул. Он быстро оглядел свои покои, в которые вряд ли вернётся. На кровати лежали белые одеяла, что принесла служанка, чтобы принц не замёрз. На столе стоял чайник и пиала с недопитым холодным чаем. В маленькой открытой комнате для молитв медленно догорала палочка благовония, отправляя свой мягкий запах в воздух. Всë это было таким обычным, что Се Лянь не придавал этому значения, но в последний момент, как только он переступил порог своих покоев, стало иметь большое значение. Но это всё уже было прошлым, длинным ценным прошлым, которое будто рассыпалось в темноте ночи, уходило, хоть и было ещё достижимым. Один шаг назад, и он бы оказался снова дома, по которому так скучал всё это время. По которому скучал с момента смерти матери. Се Лянь подумал о том, что было бы хорошо снова оказаться маленьким и бежать к матери с веточкой магнолии в ладошке. Она ему улыбнётся и... Но фантазии быстро растворились, как только Се Лянь сел на лошадь, а его сопровождающий залез сзади и взял поводья, заставив её двигаться. Они выехали через задние северные ворота. Се Лянь оглянулся по сторонам: – А где стража? – Лянь повернул голову к сопровождающему. – Я позаботился о них. Дыхание молодого мужчины сзади опалило Се Ляня, и он только сейчас заметил, как он близко сидит к нему. Он постарался отодвинуться, но ничего не вышло. – Прекрати ёрзать, – юноша глубоко вздохнул. – Если тебя беспокоит, что мы сидим близко, то скажу, что меня это не волнует. Се Лянь перестал. Его сопровождающий относился к такому лояльно. Интересно почему... Наверное, он просто такой человек. Наступила тишина, около получаса они ехали в полной тишине. Юноша только постоянно говорил принцу держать фонарь ровнее, а то дорогу впереди было не видно. Всё-таки луна никак не появлялась, одни облака. Наконец Се Лянь не смог больше находиться в такой напрягающей тишине и решил разговорить мужчину: – Спасибо, что согласился сопровождать меня. – Мне и самому надо в Цзе Тянь. Если бы император узнал, что я доставил принца в город, только потому что принц попросил, он бы оторвал мне голову, – юноша говорил редко, но очень метко. Он умел поддерживать разговоры только в хорошем расположении духа. – Кому угодно, но тебе бы он голову точно не оторвал... – усмехнувшись, заметил Се Лянь. – Ты когда-нибудь видел его не в домашней обстановке? Когда он стоял на пороге главного дворца, он был устрашающим... Я даже... – тут мужчина быстро прикусил язык, не договорив. Ему, видно, некомфортно говорить о таком. Но из-за короткого разговора о своём гэгэ Се Лянь смог расслабиться и его беспокойства стали меньше его тревожить. – Ты жил в Цзе Тянь? – вдруг спросил принц. – Нет, с чего ты взял? Я просто знаю окрестности. – Ты жил где-то поблизости? – не дождавшись ответа, Лянь задумался и начал рассуждать: – Тогда если не в южном Нань, то на краю северной империи третьего советника? – Нет. – Подожди... Ты жил на Мёртвых землях? – сам удивляясь своей догадке, спросил Се Лянь. Юноша спокойно кивнул. – Правда? – Да. Я там жил около полугода, пока не перебрался в южный Нань, – сопровождающий погрузился в воспоминания. – Цзе Тянь и деревню Мёртвых земель, где я жил, разделяют неглубокая река. Я часто был в Цзе Тяне, когда надо было что-то купить, или просто выбирался, как в город. Мужчина вздохнул: было сложно это вспоминать. Се Лянь внимательно слушал его, потом хотел задать вопрос и остановился, сомневаясь. Буквально через мгновение он смог побороть сомнение и спросил: – А как там, на Мёртвых землях? Сопровождающий ещё раз тяжело вздохнул, выпуская большой поток воздуха прямо Се Ляню в шею. – Я не обошёл все Мёртвые земли, но в части, близкой к южному Нань, побывал. Это большая территория с небольшим количеством растений, на пустыню не похоже, но там мало что растёт. Многие думают, что на Мёртвых землях всë чёрное, потому что их жгли, но нет. Пепел ещё лет двадцать назад сошёл, как мне рассказывали. Осталась только высохшая трава и немного деревьев. Земля плохая, зато дожди частые, рис хорошо растёт. – Мужчина замолчал, не зная, что ещё сказать. – Там же живут люди? – Живут, им некуда деваться. В основном одни старики, что жили там тридцать лет назад и не смогли покинуть земли. Бедно живут, земля-то ничья. Деньгами там не пользуются, они бесполезны. Что вырастят, то и едят, то и продают, тем и расплачиваются. Я тоже так жил. – И зачем тебе надо было родину покидать?.. – вдруг выпалил Лянь. Сопровождающий вдруг обозлился и выпалил: – Замолкни, ты ничего не знаешь. Дальше они ехали в тишине. Се Ляню было стыдно что-либо говорить, а мужчина не желал начинать разговор. Он всë время только подгонял лошадь, пытаясь успокоить себя. До рассвета, проводя в поездке всю ночь, они миновали около двухсот ли. Светало, сопровождающий искал место для привала. В глубине леса Се Лянь, оглядываясь, увидел озеро и указал к нему. Они остановились на привал. Разложив вещи, привязав лошадь, они сели на берег. – Насколько далеко мы от столицы? – смотря на воду, спросил Се Лянь. – Думаю, что две сотни от мы уже проехали. – Я никогда не был так далеко от дома... – шёпотом заметил принц. Молодой мужчина искал в своей сумке еду и воду, чтобы позавтракать. Хоть время только близилось к рассвету, он больше не мог ждать. Сопровождающий сел рядом с принцем, достал еду и поставил возле себя бутыль с водой. – Есть будешь? – Ты сам готовил? – Конечно. У меня никого нет, кто мог бы мне приготовить поесть. – Мужчина укусил какую-то булку, на которой лежал кусок мяса. Заметив, что Се Лянь не ест, он с усмешкой спросил: – Предпочитаешь что-то более изысканное? – Нет, нет, это тоже хорошо. Спасибо. Се Лянь тоже достал такую же булку из короба и принялся быстро есть. Поев, они просто молча сидели у берега. Мужчина точил свой небольшой кинжал, а принц смотрел на воду, изредка кидая в неё камушки. Он выглядел грустно, он всё ещё думал о многом, что оставил. – Скажи, ты скучал по дому? – начал Лянь. Может, он бы и не хотел делиться этими чувствами именно с сопровождающим, но и другого человека здесь не было. – Нет. У меня дома хуже, чем здесь. Ты, наверное, догадываешься, почему, – мужчина продолжал точить оружие. – А если бы ты остался? Чтобы было? – Не было бы всего того, что есть сейчас, – бросил сопровождающий. – Правда? – удивился Се Лянь. – Ты смог бы это предотвратить? – Думаю, что да. И этот... Он бы мёртв был. Мужчина вдруг опустил глаза, отложил нож и начал разминать запястья и пальцы. Он погрузился в воспоминания, что, видимо, приносили ему немало боли, но он не остановил Ляня, как в прошлый раз. – Ты о молодом?.. – Да, о нём, – перебил мужчина, не дав Се Ляню договорить. – Хочешь убить его? – огласил свой вывод принц. – Давно хочу. Он наследник своего долбанутого на голову отца. Каким человеком был отец того самого, Се Лянь не знал, но он знал, кем он был в жизни. Что такого плохого было в «его» отце, принц тоже не догадывался, но был он сомнительным человек, что вызывал многие подозрения. Именно из-за этих выводов Се Лянь мог согласиться со своим сопровождающим. Принц кратко кивнул. – А ты уже по дому скучаешь? Было не в манере сопровождающего такое спрашивать, Лянь удивился, но всё-таки ответил: – Уже давно, – он глубоко вздохнул. – Можешь не открывать мне душу. После этой поездки мы вряд ли увидимся, – мужчина замолчал. – Я надеюсь, что больше не увидимся. Се Лянь взглянул на него обеспокоенным взглядом. Его слова ранили принца и взвалили на плечи новую ношу. Как можно так с людьми? – А как же он? – Он? Ты про?.. Сопровождающий специально закусил нижнюю губу, и Лянь понял, про кого он говорит. Они говорили об одном человеке. – Его я тоже не хочу видеть, – смотря вниз и боясь поднять глаза, выпалил мужчина. – Вернее, нам больше не нужно видеться. Пройдёт пару месяцев, и всë будет как три года назад, когда мы ещё не встретились. Они снова замолчали. Хоть принц и его сопровождающий часто говорили о чём-то тяжёлом и в основном делились только своими проблемами, каждый такой разговор заканчивался строгой фразой мужчины или неловким молчанием. После такого они молча обрабатывали всë, что услышали, даже не смотря друг другу в глаза. Тайны друг друга, которые они по случайности узнали, стали их единой тайной, что и сблизило их. За каждым первым секретом стоит ещё тысячи. Если расскажешь один, то дальше расскажешь и всё. Так всë и было. <—•—> На передовой дела шли неплохо. Силы были примерно равны, как императору говорили чиновники, действительности он, может, и не знал. Спустя два дня после приезда в лагерь, новые отряды смог пробиться в Цзе Тянь, и тогда ситуация наладилась. Отряды держали связь с лагерем, сообщали обо всём, что происходит в городе. Стратегам и самому господину Фэн ситуация стала куда яснее. Новые отряды были в городе уже около недели. Держать всë под контролем у императора получалось. В такие моменты, когда он справлялся, император вспоминал свою юность и как отец ему говорил, что он должен справляться со всем, что ему предстоит на пути жизни. Отец говорил: «Один камень стоит неровно — и рушится вся стена», поэтому Фэн Синь знал, что ошибки быть не может. В лагере он снова вернулся к тому стилю работы, что преследовал в первые два года правления и иногда в третьем, по нужде. Он с утра до ночи занимался бумагами, разговаривал с чиновниками. Он читал письма, писал письма, прояснял себе раз за разом ситуацию каждого прошедшего дня. Каждый вечер заканчивался собранием, где обсуждались стратегические вопросы, но также и другие, как, например: – Запасы заканчиваются, нужно отправить отряд в Цзе Тянь. – Нужно послать в столицу, чтобы отправить тела погибших. – К слову, мы так и не нашли господина... Но чиновник не успел договорить, и в комнату вошёл генерал Мингуан: – Император! Он выглядел обеспокоенно. Что такого могло случится? Фэн Синь заподозрил худшее. Пэй Мин подошёл к императору и сказал ему на ухо: – Помнишь же, что завтра мы отправляем младшие отряды? Император спокойно кивнул. Фэн Синь помнил, что наставники учеников придворцовой школы наконец решились отпустить юношей и девушек в Цзе Тянь. Они тянули это, но терпение и целеустремлённость младших смогли побороть их. Да и в лагерях Цзе Тяня заканчивались припасы, поэтому император отпустил их, надеясь, что старшие соратники вразумят учеников и отправят их обратно в лагерь. Они многое время обговаривали это, потому что решение было не из простых. Пэй Мин подошёл чуть ближе к Фэн Синю: – Ши Уду пропал. – Он не решался говорить это вслух всем, потому что многие чиновники знали этого юношу и были бы рассержены из-за такой халатности императора, что позволила ему сбежать. Господин Фэн извинился перед всеми поклонившись, и вышел из палатки вместе с генералом. – Думаешь, он бежал обратно в столицу? – спросил Фэн Синь. – Его названые гэгэ и цзецзе говорят, что он бежал в Цзе Тянь. Они скрывали это, но юноша проговорился, – уверенно ответил Пэй Мин. – Ши Уду просто не способен на побег. – Если он в Цзе Тяне, то попроси его гэгэ и цзецзе поискать его, как они прибудет в город. Пэй Мин быстро кивнул, слегка поклонился и ушёл в сторону палаток учеников придворцовой школы. Император вернулся к собранию. <—•—> Близился рассвет. На крыльце покоев принца лежало свёрнутое письмо, кратко подписанное «от Саньлана». Жаль, что Се Лянь его никогда не прочтёт, оно и останется здесь... Мужчина в сине-голубых одеяниях поднял свёрток. Он покрутил его в руке, а потом раскрыл. Быстро пробежавшись по тексту, он сунул письмо за пояс и ушёл. Лёгкая ухмылка появилась на его лице. Придя в покои, он напишет кратко императору: «Этот анонимный отправитель хочет вам рассказать кое-что о Его Весочестве принце Се. Получив письмо, отправьте его обратно во дворец. Я пойму, что Вы хотите это знать. Можете не верить мне и сжечь письмо».