Луна, став полной, пойдет на убыль

Ранее утро началось беспокойно. Как только встало солнце встал и император. Хоть вставать с первыми лучами было для него привычным, но прошлой ночью ему не удалось уснуть, поэтому вставать было нелегко. Фэн Синь, самостоятельно одевшись, вышел из покоев. Тут же его заметил генерал Мингуан и поспешил вместе с ним во внутренний двор дворца. Это был самый большой двор из всех. Его окружали главные дворцы всего Запретного города. Он был центральным и самым величественным. Император и генерал вышли из главного дворца и перед ними открылась грандиозная, завораживающая дух картина. Половина площади,длиной в один с половиной инь, была заставлена воинами в грубых доспехах. Они стояли почти вплотную друг к другу. Императору казалось, что между ними едва ли есть один цунь. Строгие затянутые пучки на головах были одинаково аккуратны, а тёмные глаза воинов смотрели точно на господинов Фэн и Пэй. Казалось, что они пожирают своим взглядом. Это и пугало, и восхищало. Среди ряда серьёзных мужчин были видны пару совсем юнош. Они пытались так же хмурить брови, стрелять взглядом и излучать ту же серьезность, безумную волю и стремление, но они отличались от опытных воинов. Было и в этих юношах то, чего нет у мужчин – способность к безумству. Такое стремление к достижению целей часто пугает, но оно всегда прослеживается у молодых людей с множеством амбиций. Они готовы рвать каждого, ради себя и того, что защищают. Безжалостность – лучшее оружие и худшая защита. Среди рядов таких юношей император приметил Ши Уду. Он почти сразу узнал его. Идеальный во всем, будь то форма, волосы, взгляд, владение оружием. Даже его стоячая поза была особенной: идеальная осанка, идеально направленный вперёд взгляд, ноги на удобном расстоянии на ширине раскрытых плеч, ладонь на ручке меча, которая сильно сжимает её, и, в любой момент готовая достать оружие из ножн, левая рука точно вдоль туловища. Всё это придавало ему особенности среди молодых смельчаков-безумцев. И его взгляд... Он отличался. Другие горели страстью, стремлением, и были готовы порвать каждого. В глазах Ши Уду же читалось беспокойство, которое он пытался покрыть строгостью, и спокойствием, привычным для него. На немного задержав на юном господине Ши взгляд, император смутил его, и на секунду Ши Уду отвлёкся и глянул на господина Фэн, а потом снова устремил взгляд вперёд. Этот мимолётный взгляд сразу же врезался в память господина Фэн и он понадеялся, что ещё раз сможет его поймать. Оглянув весь двор, генерал Мингуан начал свою речь: – Во имя всей великой империи Нань и сохранения её процветания и земель император Фэн – кровный потомок Небесного правителя, собрал вас всех здесь! Фэн Синь, не привыкший к такому величеству и подобным речам, нервно сжал пальцы в кулаки, но не подал виду лицом, и продолжил достойно стоять перед воинами. – Да здраствует великий император! – Как один начали ряды воинов. – Да здравствует великая империя Нань, нет ей смерти, она – сама вечность! Эти громкие и низкие голоса воинов могут быть сравнимы лишь с устрашающим громом, что пробирает до сердца и обратно, а потом снова возвращается в виде молнии и мелькающего света на небе. Воины после произнесенных слов, мигом опустились на колени, сложили руки перед собой и поприветствовали своего императора низким поклоном почти до самой земли. Император поклонился в ответ и армия поднялась на ноги. Спокойный и размеренный голос император зазвучал в тишине: – Вы точно знаете свои своё дело. Желание защищать – то, что должно двигать вами. И пусть будет гора клинков и море огня – пройти через них вам по силу! – Фэнь Синь замолк, оглядывая толпу. – Да будет мерцание клинков, избавившись от чужаков, империя ещё пуще расцветёт! – Вмешался Пэй Мин, громко провозгласая. За его словами тут же потянулись десятки криков соглашения и возгласов. Господин Фэн кратким кивком поблагодарил генерала. Подобные речи сейчас были ему в тягость. Шагая по керамическим плитам пола, всë больше погружаясь в глубь дворца, император слышал шум толпы, воинов, котороые наконец сняли свои маски строгости. Уголки губ Фэн Синя медленно опускались. Что, если этих возгласов, этого шума больше не будет здесь? Неужели им не страшно? Может только один император, который всегда строг и спокоен, так волнуется за других? Фэн Синю пришлось оставить эти мысли и настроиться. Впереди пару суток долгой дороги с короткими привалами, возможно дождями и даже грозами. После Праздника Весны на юге погода никогда не бывает стабильной. Императора догнал Пэй Мин, перед этим разобравшись с армией и отправив их на перерыв. Генерал сразу же заговорил: – Ши Уду хотел поговорить с Вами. – Я собираюсь в храм «Цветения лотоса», он может прийти туда. – Я сообщу ему. – Отвесив быстрый поклон, Мингуан удалился, снова оставив императора одного. Пару благовоний горело перед алтарём, несколько догорали, отправляя в воздух аромат и дым. Маленькие голубые колокольчики на синем поясе императора подрагивали от ветра, попадающего в храм, они нежно звучали. Ветер тревожил не только их, но и локоны волос Фэн Синя, сидящего перед алтарём. Через окна, вместе с ветром в комнату влетали листья и мелкая пыль, всë это кружило в воздухе, но не беспокоило императора. Он продолжал тихо шептать молитвы, учения о Тао,превознося его, как и все достойные гармонии люди. Ничто не могло потревожить внутренний покой Фэн Синя, пока он шептал наизусть учения, погружаясь в тишину и уходя от внешнего мира в себя. Когда господин Фэн наконец закончил, сделал поклон в землю и поднялся, он заметил, что у входа в храм стоял юноша в нежно-голубых одеяниях, не отрывающий от него взгляд. Император узнал его, это был Ши Уду, тот самый лучший из всех лучших. Колокольчики на поясе снова зазвенели, и господин Фэн подошёл к юноше. Ши Иду склонился в поклоне, поздоровавшись, он перешёл сразу к сути: – Я хочу отправиться в Цзе Тянь. – Он крепко сжал ручку меча, висевшего на поясе, видно нервничал. – Я хочу защищать на уровне других, более опытных. Не хочу, чтобы Вы принижали и жалели меня. Ши Уду снова склонился в поклоне. Император аккуратно притронулся к его сложенным ладоням, юноша поднял голову. – Я понимаю. У тебя же там младшая сестра? Молодой господин Ши снова склонил голову: – Да, император. Фэн Синь тяжело вздохнул. – Я хотел поговорил с тобой об этом. Конечно, я не могу запрещать тебе, как и другим ученикам. Ши Уду медленно поднял на императора голову, а тот продолжил: – Но ты самый младший из добровольцев, поэтому все трепетно относятся к тебе. Глаза юноши понимающе загорелись, но он остался так же спокоен и строг, как и обычно. – Ты особенный, лучший из всех лучших, тебя уважают. Дождавшись положительной реакции от молодого господина Ши, Фэн Синь закончил: – Ты правильно поступил, что смог добиться разговора со мной. – Спасибо Вам, император. – Ши Уду ещё глубже поклонился. – Если что-то будет не так, то обратись к своему наставнику или генералу Мингуану. Если дело серьёзное, то я постараюсь тебе помочь. – Фэн Синь наконец отпустил из лёгкой хватки локти Ши Уду. Юноша постарался опуститься ещё ниже, но император быстро остановил его. Ши Уду кратко попрощался одним кивком головы и моментально удалился, будто его и не было. Фэн Синь больше не хотел ни о чем волноваться, он спокойно покинул храм и отправился к себе в покои, чтобы дождаться времени отъезда. Двор начал просыпаться и за окнами стало громче, больше не стояла благодатная тишина. Но этот шум хотя бы не давал Фэн Синю погрузиться в себя, он отвлекал, волновал. В покои постучали и быстро вошли. Сначала появилась Линвэнь: – Фэн Синь, я... Она хотела сказать ещё что-то, но тут же за ней в комнату вошёл Пэй Мин. Он окинул её быстрым взглядом сверху вниз, чуть поднял бровь, будто оценивал её внешний вид. Но как только девушка оглянулась на него, он начал разговор с императором: – Господин, выезжаем, как только Вы скажите, все уже готовы. Господин Фэн лишь кивнул и встал из-за стола, за которым ранее сидел. – Выезжаем сейчас. – Она взглянул на Линвэнь. – Пойдём, скажешь по дороге. Фэн Синь моментально вышел из комнаты, за ним последовали генерал и госпожа Тайфу. Линвэнь сразу приступила к сути, как обычно и делала: – Мне удалось выяснить, чтó прятал Се Лянь. – Фэн Синь просто кивнул, не желая распрашивать как именно она это сделала. Если что-то не удавалось выяснить госпоже Тайфу, то никому не удасться это узнать. – Это было письмо, только оно было без получателя, написано только имя, но не полное, просто «Лянь». Если Линвэнь заметила такую делать, то об этом стоит задуматься, но император решил, что сейчас не время и просто отложил подобную мелочь у себя в голове. – Что-то знаешь про содержание письма? – Только пару строк удалось прочитать. Там была благодарность за прошлое письмо и радость, что собеседник смог отправить его. Видимо с этим человеком Се Лянь переписывается какое-то время, но собеседнику должно быть затруднительно отправлять письма. Господин Фэн неосознанно прибавил шаг, Пэй Мину и Линвэнь пришлось тоже ускориться. – У принца нет друзей, собеседников из других городов? – Не помню такого. – Фэн Синь на пару секунд задумался. – С тем, кто совсем далеко он бы не вел переписку. – Кого вы имеете ввиду? – Госпожа Тайфу пыталась вспомнить о каких-нибудь знакомых из других государств. – Наши старые друзья с севера, с северных районов Нань. Они должно быть выросли и забыли о нас, как и мы о них... – Фэн Синь подумал о том, что нечего ворошить прошлое. – Забудь. Линвэнь остановилась, господин Фэн и Пэй тоже. Девушка слегка поклонилась: – Я пойду. Фэн Синь поклонился в ответ. – Пожалуйста, присмотри за А-Лянем. – Тихо сказал господин Фэн. – Конечно. – Линвэнь сдержанно улыбнулась, кивнула и удалилась. Минув коридор и спустившись по лестнице, генерал и император оказались перед конюшней. Фэн Синь оглядел всю армию, которая стояла неподалёку и покорно ждала своего императора. Господин Фэн подошёл к конюху, державшему его коня. Фэн Синь быстро забрался и повёл коня в сторону армии. Все молча поприветствовали императора, предвкушая тяжёлую дорогу и пытаясь настроиться на неё. После краткого приветствия воины продолжили свои дела: кто-то разговаривал, кто-то проверял свои вещи. Генерал Мингуан на своëм коне подскочил к Фэн Синю. – Генерал, у меня есть к вам просьба. – Начал император, завладев вниманием Пэй Мина. – Если это не помешает, то последите немного за молодым господином Ши. Если что, постарайтесь помочь. – Как скажите, господин. – Генерал Минугуан кратко кивнул. Все были готовы к дороге. Ворота чёрного хода открылись. Император решил идти именно через них, чтобы не волновать улицы, людей. Ситуация ещё не была настолько напряжённой, чтобы сильно беспокоиться. Несколько десятков человек постепенно выходили из Запретного города. Всего выделялось три отряда войск. Первый – центральный, наполненный сильными и опытными воинами, его вёл сам император. Второй –, у него нет определённого названия, но можно сказать, что это юный отряд, потому что в нем шли или ехали ещё не такие опытные воины или совсем младшие, ещё ученики придворцовой школы, такие, как Ши Уду. Его ввели наставники придворцовой школы и генерал Мингуан. В таком отряде можно было затеряться любому проходящему мимо, потому что он был самым большим и насыщенным по возрасту и виду. Третим был отряд с запасами. Всего пару телег, всадников, которые их ввели и еще несколько человек в самих телегах для охраны пропитания и прочего. Вся эта процессия двигалась сначала через поле, но оно было довольно коротким и дальше дорога ввела в густой лес, свойственный для юга. Заросли и влажность могли стать проблемой после заката солнца, поэтому несколько ли протяженности леса нужно было миновать до захода солнца. Давно протоптанная дорога не успела зарости высокой травой, но движение стесняли деревья, растущие рядом так, что ширина тропы вмещала, с натягом, три лошади или одну телегу. Впереди всей процессии выехали опытные воины, загнав императора в самый конец движения отряда, для его же безопасности. Сразу за центральным отрядом шёл «юный». Пэй Мин, завидев, что Фэн Синь приблизился к их отряду, подскакал к императору и попытался начать непринуждённый разговор. Но господин Фэн лишь кивал на его слова. Выглядел он подавленным, но Мингуана это не удивляло, он уже таким недели две ходит. После Праздника Весны и той самой миссии разговаривать с Фэн Сином не по делу стало невозможным, он начал избегать такого, у него болела голова от подобных речей. Но, как можно заметить, Пэй Мин до сих пытался поговорить. О той миссии генерал многого не знал, но заметил одно – император больше не искал встреч с Му Цином, хоть и постоянно спрашивал о его состоянии, учёбе и вообще о нём. Сначала побоявшись начинать эту тему, но потом наплевав на это, Пэй Мин наконец спросил: – Вы с господином Му поссорились? Фэн Синь нервно закусил нижнюю губу, чуть ли не до крови и генерал моментально пожалел, что спросил. – Не хочу об этом разговаривать. – Быстро бросил император. Пэй Мину это показалось странным. Раньше Фэн Синь мог рассказать о своих свиданиях с Ци Жуном или о встречах с Му Цином. Он доверял подобное генералу и госпоже Тайфу, потому что поговорить особо не с кем. Брата он не хотел посвящать в подобное, боялся его отторжения или просто не считал уместным делиться таким – не понятно. Теперь Мингуан точно был уверен с своих ранних задумках. Он убедился, что император поменялся практически в корне, после той ночи. Любопытство съедало его. Да любого, кто узнал об этом съедало бы любопытство. Что случилось в комнате Ци Жуна? Смогли ли они выполнить миссию? Как вернулись позже домой? Такие вопросы и мучали генерала, но нужно было думать о другом. Достаточно думать о слабостях императора! Он должен был предстать перед Пэй Мином, как пример силы, могущества и желания вершить! Но на самом деле такой образ бы никогда не подошёл Фэн Синю, как бы господин Пэй не пытался представить его в нём. Фэн Синь ускорился и оставил генерала позади себя. Он думал о том, о чем думать не стоило именно сейчас. Он часто так делал. Ему всегда было сложно сосредоточить свои мысли и не поддаваться чувствам, но с вступлением на престол он начал это лучше контролировать. Фэн Синю бы точно не хотелось, чтобы весь его малый прогресс снова вернулся к первоначальному, но он не мог отказаться от своих мыслей. Решив отвлечься хоть на немного, он подождал, когда генерал сравняется с ним. Говорить было особо не с кем, поэтому Пэй Мин не казался таким плохим вариантом. – Молодой господин Ши... Он очень способный, верно? – Непринуждённо начал император. Пэй Мин будто напугался Фэн Синя. Всего пару мгновений назад он не хотел говорить, а сейчас и сам начинает разговор! Сначала господин Пэй попятился на него, но резкое смущение генерала быстро прошло и он ответил: – Да, добивается всего, чего хочет. Именно поэтому сейчас он здесь. – Мингуан слегка улыбнулся. – Даже смог наедине поговорить с императором. Хотя и император не особо прячется от других... Фэн Синь слегка улыбнулся. Его открытость часто помогала ему и другим, что не могло не радовать. Он бы не хотел терять её, но постепенно она покидала его. – Ты знаком с его семьёй? – Нет, только слышал о них. Родители – знаменитые торговцы, имели целый дворец в Цзе Тянь. Их отравили и теперь младшая госпожа Ши живёт там одна. Она довольно скрытная, не часто появляется в обществе, но видная особа, если понимаешь о чем я. – Пэй Мин задумался. – Я где-то слышал, что у семьи Ши двое сыновей и одна дочь, но я ничего не знаю о втором, если он конечно есть... Резкие воспоминания возникли в голове императора: – Это не тот сын видной семьи, которого зарезали лет семь назад? – Точно! Я думаю это и был он. – Пэй Мин подъехал к господину Фэн ближе и тихо сказал. – Правда Ши Уду никогда о нём не говорил, что та-ак странно. – Генерал, он же совсем ребёнок был, мало ли что про брата вспомнит... – Фэн Синь тяжко вздохнул, вспоминая эту ошеломляющую новость, что в своё время наделало много сплетен и шуму. Генерал и император, минув тяжёлую тему для разговора, продолжали говорить о чём-то более непринуждённом, редко, но метко затрагивая каких-то людей. Так, в приятном и лёгком разговоре, они миновали бóльшую часть леса. Солнце поднялось над ними, сверкая через деревья в лазурной глубине неба. <—•—> В северном Хэ Му, по возвращению императора было неспокойно. Когда он шёл по дворцам, оглядываясь по сторонам оценивающим взглядом, стены будто дрожали. Теперь не император вставал за солнцем, а солнце за императором, а за ними следом и все: чиновники, стражники, воины... В этот вечер тёмный дворец Запретного города Хэ Му казался будто утопающим в тесном ночном небе. Редкий приглушённый свет был виден в окнах, стояла тишина, способствующая потоку пугающих мыслей. Хэ Сюань не спал. Черные, как ночь одеяния, смотрелись на нам отменно и подчеркивали его сидячую фигуру в темноте комнаты. Он молча смотрел в окно, будто проедая взглядом сад. Про людей с его взглядом часто говорят: «На языке мёд, за пазухой нож», но если это выражение относилось именно к молодому императору Хэ Му, то нож был в его острых глазах, которые будто нож врезались в твою память, мысли, а может и душу, как повезёт. Но иногда эти пылающие глаза всë-таки становились спокойными, чернели и придавали императору вид печального даоса. Служанка постучала в комнату императора: – Вы звали меня? – Хрупкая девушка чуть приоткрыла дверь и заглянула внутрь комнаты. В её глазах читался небольшой испуг, страх, свойственный всем приближенным слугам к императору Хэ Му. – Позови ко мне госпожу Ши. – Я не знаю где она... – Тихо сказала служанка, надеясь, что её не услышат. – Так найди её. Это не моя проблема. Хэ Сюань говорил с девушкой отвернувшись от неё к окну, но всё равно, служанка будто чувствовала на себе этот пронзающий острый взгляд. Девушка быстро захлопнула дверь, удалилась. Снова стук. На пороге появилась госпожа Ши, за её спиной стояла служанка, боясь случайно показаться императору. Как только госпожа вошла, служанка тут же захлопнула дверь и поспешила уйти. Девушка, опустив голову, стояла жавшись к двери, и боялась даже двинуться. – Госпожа Ши. – Молодой император поднялся из-за стола и подошёл к Ши Цинсюань. Он взял её бледно-белые руки, покрытые синими венами, и сжал тонкие пальцы. Госпожа Ши не хотела смотреть на него и всë больше пятилась, а Хэ Сюань подходил всë ближе, почти вплотную. Через пару мгновений между ними осталось меньше одного цуня. Ши Цинсюань размеренно дышала, открыто нервничала и боялась. Чем сильнее сжимались еë пальцы в руках Хэ Сюаня, тем громче она дышала. Император чувствовал её напряжение, но его это ничуть не смущало. Он знал, что она теперь его. Вся и полностью, как и любая вещь в этом дворце, как и любой человек здесь. Он любил владеть своим, даже это сладкое ощущение приносило ему особое удовольствие. Он любил присваивать, обладать. Чем больше вокруг было «его», тем больше он хотел ещё. Хэ Сюань прижался к госпоже Ши, прильнул к её уху и прошептал: – В прошлый раз ты была поразговорчивее, изящный и прекрасный цветок персика. Она не видела, но точно ощущала его ухмылку. Он дышал ей в шею. Ши Цинсюань думала лишь об одном – прикоснётся и ей конец. Одно прикосновение и она пропала. – Ты так чиста, цветок персика, дрожишь в руках мужчины... Совсем юна, как только распустившийся лотос... – Он быстро облизнул верхнюю губу и сглотнул слюну, как будто хищник, который был готов пожрать свою жертву. – Господин... – Робко начала девушка, дрожа. – Я слушаю тебя. – Император медленно оглаживал её мягкие черты лица, всё ещё прижимаясь к её уху и щеке. Хэ Сюань неожиданно поцеловал Ши Цинсюань в кончик уха, аккуратно отодвинув мягкие волосы девушки. Он слегка прикусил его, от чего та резко вздрогнула. – Не надо... – Тяжело, но тихо дыша, прошептала госпожа Ши. – Я недостаточно нежен, мой белый цветок? Всё ещё придерживая волосы Ши Цинсюань, он поцеловал её чуть ниже уха. Девушка резко вырвала свою ладонь из руки императора, сжимающей её, и прижала руки к себе. – Не нравится моя нежность к тебе? – Голос Хэ Сюаня стал строже. Девушка чувствовала это напряжение. Она думала о том, что поскорее бы это закончилось и статная фигура господина перестала прижиматься к ней. Думала о том, как он уберет свои руки, отстранится, она откроет дверь и тут же выбежит на улицу, не оглядываясь. Она пыталась держаться смирно. Если что-то сделает не то, скажет не то, всë будет хуже. Одним из выходов, о котором думала Ши Цинсюань, были слезы, но она не могла плакать. Её глаза застыли, влага в них сверкала, но её было недостаточно, чтобы заплакать. Она всё ещё дрожала под его сильными руками. – Боишься меня? Не стоит... Я не сделаю тебе ничего плохо, прекрасный цветок... Мой прекрасный цветок... – Последнюю фразу он сказал, опаляя девушку своим горячим дыханием. Она боялась, правда боялась. Он прекрасно понимал это, но страх приносил ему только удовольствие. Хэ Сюань чувствовал свою непреклонную власть над ней и питался этой властью до конца. Он схватил её за запястья и прижал к двери. Белые пальцы Ши Цинсюань слегка подрагивались в воздухе. Запястья краснели под цепкой хваткой молодого императора. Она слабела в его руках, приставала перед ним такой робкой и невинной, её глаза блестели от влаги, персиковые губы сохли, она не могла сказать ни слова против. Всë это только сильнее будоражило его. Он прижался к её шее, отставляя робкие поцелуи, уходящие вниз. Прикасаясь языком, он заставлял госпожу вздрагивать. Она закрыла глаза, не хотела ничего видеть. Влага слегка попала на её фарфоровые щеки и осталась там. – Перестаньте... – Её голос дрожал. – Пожалуйста... Ши Цинсюань наконец заплакала. Слезы лились по её щекам, она тихо всхлипывала. Он продолжал целовать её шею, не обращая на это внимание. Это закончится... Это закончится.... Это закончится... В её голове крутилось лишь одно. Чем больше она думала, тем больше плакала. Его действия нарастали. Он посмотрел ей в лицо. – Не нужно плакать, белый лотос, тише... – Он поцеловал её в губы, медленно, но напористо. Хэ Сюань отстранился и руки госпожи Ши дёрнулись. На её губах остался этот не смываемый след. Она желала стереть его, она всë больше плакала. – Впервые всегда страшно... Я не сделал ничего плохого... – Продолжал он. Он коснулся губами её ключиц, слегка показывающихся из-под одежды. – Перестаньте, прошу Вас, пожалуйста... – Она рыдала и её лицо кривилось. Но Хэ Сюань не желал смотреть на неё. Император не хотел видеть её слез, но зато прекрасно их слышал, что и было ему достаточно. Он снова прижался к её шеи, втянул её кожу губами и оставил багровый след на коже. На ней поставили клеймо. Вдруг хватка ослабела и руки Ши Цинсюань упали. – Иди. – Император аккуратно приоткрыл дверь. Госпожа Ши не могла очнуться, застыла в ступоре. Его руки, губы всё ещё отчётливо ощущались на теле. Как только она проснулась от забвения, она тут же выскочила из комнаты и побежала. Император, как ни в чем не бывало закрыл за ней дверь. Девушка бежала. Она быстро миновала дворец и сад, один коридор... Он вбежал в комнату и захлопнул дверь. Прижавшись к ней, он, ослабев, сполз на пол. Ши Цинсюань наконец остался наедине с самим собой и мог почувствовать себя тем, кем является. – Я отвратителен... Ши Цинсюань дотронулся до багрового следа на своей шее. Он резко начал тереть его, пытаясь избавиться, но лишь оставил новые, не такие выраженные, но красные следы. Достав заколку из волос, он попытался сжать её, но она просто выпала у него из рук. Прокручивая у себя в голове всë произошедшее, он начал нервно тереть губы не жалея их, размазывая помаду по всему лицу, тер до последнего, пока не стало больно, и пока он не понял – этого не смыть. Тогда по его щекам снова потекли слезы. Он шептал: – Нет, нет, нет, нет... Он остался совсем один, без выхода. Он больше не принадлежал себе и не мог быть собой. Маска «молодой госпожи Ши» в тот момент приросла к нему. А если избавиться от неё... Станет только хуже. Ши Цинсюань схватился за свои волосы, тер и сжимал их. Ему были отвратительны любые речи императора, что возникали в мыслях. Ему были отвратительны его прикосновения, что до сих пор горели на коже и будто сжигали еë. Ему был отвратителен образ госпожи Ши. Ему был отвратителен теперь весь он без остатка. Он чувствовал себя грязным, хотелось помыться. Но «эта грязь» была не оттираема с его тела. В небе взошел месяц, он напоминает мне, что я теперь один... В небе завтра взойдёт солнце, оно не светит мне и вовсе.