Секреты и Маски | Secrets and Masks

«Они могли бы делать это месяцами», — именно такая мысль пришла в голову Гермионе, когда она проснулась на следующее утро. Она ощутила его присутствие ещё до того, как открыла глаза. Тёплые, сильные руки нежно обнимали её, его грудь плавно поднималась и опускалась за её спиной, а подбородок мягко покоился на её макушке, словно оберегая даже во сне. Как-то им всё же удалось устроиться на узком диване, который казался слишком тесным даже для одного. Всю ночь они меняли позы, порой теряясь в объятиях и забывая о дискомфорте. А когда силы окончательно покинули их, они заснули, тесно прижавшись друг к другу, будто этот диван был создан для их близости. Гермиона, уютно устроившись в объятиях, слышала, как огонь потрескивает и шипит, сгорая пеплом в камине рядом с ними. В какой-то момент она подумала, что в этот момент умерла бы счастливой. Она корила себя за то, что не позволила ему спать рядом раньше. Мысли о том, сколько таких ночей они могли бы провести вместе, если бы она не была такой упрямой, не давали ей покоя, разъедая изнутри сожалением. Засыпать в объятиях Пожирателя смерти... Мерлин, что бы подумала маленькая Гермиона, узнай она об этом? Делить диван не шло в сравнении с кроватью. Почему-то было ощущение, что это что-то большее. Будто это доказывало, что им не важно, где они находятся. Важно лишь то, что они вместе. Жгучая боль вдруг пронзила сердце. Если бы только у них было больше времени… Двигаясь медленно, Гермиона осторожно высвободила голову из-под его подбородка и повернулась так, чтобы оказаться лицом к нему. В какой-то момент ей стало интересно, как бы изменилось его лицо с годами. Будет ли он отращивать волосы, как его отец? Ей хотелось надеяться, что нет. Гермионе нравилось, когда немного отросшие пряди падали ему на глаза, но она не могла представить его с длинными волосами. Поменяют ли цвет его почти белые волосы? Нет, не может быть. Она могла представить Драко с морщинами. Не слишком много, всего несколько. Маленькие трещинки в уголках глаз, как будто кто-то расколол мрамор. Как называла их её мама? Линии смеха? Да, она могла представить его с ними. Гермиона думала, что они вполне подошли бы Малфою – Драко, поправила она себя. Она только что призналась, что любит этого демона-убийцу; наверное, самое время начать называть его по имени. Гермиона посмотрела на его руки. Кожа всё такая же совершенная и гладкая, разве её можно представить с возрастными морщинками или… — Засыпай, Грейнджер, — Драко не открыл глаз, а его голос был таким низким и хриплым, что у неё побежали мурашки по коже. — Ты вообще собираешься называть меня Гермионой? Он облизал зубы и на полсекунды задумался. — Нет. Гермиона посмотрела на него и улыбнулась, ни на секунду не переставая думать о том, какой будет его жизнь после войны. Она гадала, вернётся ли он жить в Малфой Мэнор или отправится путешествовать. Они обсуждали совместное путешествие, но захочет ли он после её смерти? Или даже сама мысль о том, чтобы исследовать один город за другим в одиночестве, приносила ему такую же боль, как и ей? Словно ковырять старую рану. Постоянное напоминание о том «что если..?». Она надеялась, что это не разрушит его мечту. Она задумалась, чем он будет заниматься или станет ли работать вообще. Ему ведь деньги не нужны; даже если Орден конфискует всё имущество и каждый галеон, полученный за службу Волдеморту, семейное состояние Малфоев всегда было колоссальным. Он справится. Вот Астория – возможно, нет. Ей, пожалуй, придётся умерить аппетиты к покупке рубиновых и бриллиантовых ожерелий. Но Драко? Драко будет в порядке. Гермиона просто не могла представить, чтобы он целыми днями сидел дома без дела. Ему наверняка нужно будет чем-то занимать себя... Из него вышел бы великолепный укротитель драконов – хотя, возможно, Нарцисса почувствовала бы себя обделённой вниманием. Её горло сжалось от мыслей, что вихрем пронеслись в голове. Её взгляд скользнул вниз, к металлической цепочке и поблёскивающим на ней кольцам. Он женится на ком-нибудь. Он заведёт семью с кем-нибудь. Брак. Дети. Всё это не имело для неё значения ещё вчера. Она не задумывалась об этом, не желала этого. Но теперь... теперь, зная, что у неё этого не будет... зная, что у него это будет с кем-то другим... — Ты в порядке, львёнок? — Холодная рука обхватила щёку. Они договорились не говорить об «этом». Гермиона пообещала Драко, что они сделают всё возможное, чтобы найти способ спасти её, но обсуждать её смерть – и насколько она вероятна – они не будут. — Я не могу слушать, как ты говоришь о смерти, — временем ранее стонал Драко ей на ухо, покусывая его, пока член погружался в неё. — Не заставляй меня слушать. С его точки зрения, Гермиона должна была остаться в живых. Так или иначе, она переживёт всё это, и ему было насрать, что именно придётся сделать, чтобы это произошло. Он согласился позволить ей временно искать способ добраться до Нагайны, чтобы сделать Волдеморта как можно слабее, но дал понять предельно ясно: он не позволит ей умереть. Она моргнула и подняла взгляд на него. Кивнула и выдавила слабую улыбку. Гермиона пыталась удерживать зрительный контакт, но не могла – её взгляд снова и снова возвращался к кольцу его матери. Мысли против воли возвращались к тому, кто однажды сможет его носить. Не особо задумываясь, она протянула руку и намотала цепочку на пальцы. Аккуратно потянула за неё, и Драко слегка приподнялся, чтобы она могла получше рассмотреть кольцо. Кольцо Нарциссы Малфой, возможно, самое красивое украшение, которое она когда-либо видела. Ранее она замечала его мельком, но в мягком свете пламени оно выглядело почти нереальным, как тот самый алмаз, из-за которого злодеи в сказках начинают войны. — Оно не всегда так выглядело, — произнёс Драко через некоторое время. — Как «так»? — Бриллиантовая полоса не всегда была вокруг большого бриллианта. — Он нежно провёл кончиком указательного пальца по камням. — Отец добавил их до того, как попросил её руки. — Красиво. — И мой дедушка: он изменил цвет бриллианта. Раньше камень был жёлтым, но дед с помощью чар сделал его прозрачным. А прадед изменил форму: сейчас это капля, а раньше он был квадратным. — Это такой обычай в твоей семье? — Ты о чём? — Мужчины твоей семьи постоянно добавляют что-то на кольцо, прежде чем сделать предложение? — Гермиона подняла взгляд и посмотрела на него. — Да, мне кажется, это их способ сделать кольцо более личным. Более подходящим для женщины, которой они его дарят. — А что сделаешь ты? Он на мгновение задумался. — Я бы выгравировал что-то. — Уголок его рта приподнялся, и он провёл пальцем по кольцу. — На обоих кольцах. Я бы выгравировал что-нибудь на внутренней стороне, чтобы только мы знали, что там. Драко не остановил Гермиону, когда она начала теребить кольцо. Не остановил, когда она поднесла его к самому кончику безымянного пальца на левой руке, наблюдая, как меняются блики. Даже когда она спустила его до середины пальца – цепочка всё ещё была на месте. Если бы она опустила его ещё на дюйм или два, оно бы идеально село на палец. Казалось, Драко даже не собирался её останавливать.. — Надень его. Гермиона снова взглянула на него. Он не шутит. Стены окклюменции были практически опущены. Она может прочитать его чётче, чем когда-либо – он как открытая книга сейчас. — Надень. Гермиона покачала головой и отпустила кольцо, позволяя цепочке упасть обратно на его шею. — Нет. Представляю, какой ужас испытали бы твои предки, если бы узнали, что их драгоценную семейную реликвию носит грязнокровка. «Прибереги его для кого-нибудь другого», — чуть не сорвалось с языка. Он скорчил гримасу, сморщил нос, и яд залил его глаза. — Мне плевать, что они думают. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты надела его. — Я первый человек, которого ты когда-либо любил, Драко, сохрани его для последней. Она вовсе не это имела в виду. На самом деле, ей хотелось протянуть руку, сорвать украшение с цепочки и надеть на свой палец. Она не думала так на самом деле, но это нужно было сказать. У него будет жизнь после войны, а у неё – нет, и одного этого было достаточно, чтобы удержать от того, чтобы забрать кольцо. Она могла взять от него всё, что хотела, пока у неё оставалось время, но не могла позволить себе быть эгоисткой. Когда придёт момент, ей придётся отпустить его, а это обручальное кольцо – это обещание – было слишком вечным. Она не хотела давать ему обещаний, особенно тех, которые не сможет сдержать. — Какой у тебя любимый цвет? — внезапно спросил Драко, сбивая ход мыслей. — Что? — Какой у тебя любимый цвет? — спросил он шелковисто-мягким голосом, пробегая пальцами вдоль её тела, обводя шрам возле пупка. — Просто вдруг осознал, что не знаю. — Не знаю, ах, чёрт, — застонала она , когда он начал целовать и покусывать её шею. Что ж, этот разговор внезапно завернул в другое русло. — К-красный, наверное. — Х-м-м. Я должен был догадаться. Так по-гриффиндорски. Его руки обвились сзади её ног, и Гермиона внезапно оказалась под ним, а его бёдра прижались к её. Драко приподнялся, держась за подлокотник за её головой, и ухмыльнулся так, что перехватило дыхание, затем наклонился и начал осыпать поцелуями шею и грудь. Пальцы зарылись в его волосах, и Гермиона выгнулась навстречу, когда почувствовала поцелуй внизу живота. Она раздвинула ноги чуть сильнее. — Хотел бы я убить ублюдка, который оставил это, — он поцеловал шрам на её бедре. Это всего лишь пулевое ранение, но шрам всегда казался ей слишком уродливым. Шрам не должен был быть таким глубоким, но пуля застряла в кости. Лазарет был переполнен, и она решила сама попытаться её извлечь. Это окончилось тем, что на её теле остался этот ужасный, обезображивающий шрам. — Ну, ты не можешь, скорее всего, он уже мёртв. — Интересно, где они похоронены. Держу пари, я мог бы сделать их мертвее. — Даже с закрытыми глазами она чувствовала его ухмылку. Гермиона потянулась, чтобы шлёпнуть его, но Драко снова начал целовать. — Любимые цветы? — Подсолнухи. — Если бы ты могла оказаться в любой точке мира прямо сейчас, что бы ты выбрала? — Оказаться здесь, — вздохнула она, когда он поцеловал чуть ниже живота. — С тобой. Прямо сейчас. Губы Малфоя оторвались от её кожи, и, открыв глаза, Гермиона увидела, как он внимательно смотрит на неё. Когда он улыбался вот так, показывая ямочки и зубы, когда он улыбался, не скрываясь за стенами окклюменции, он был так красив. Тук, тук, тук. Гермиона никогда прежде не ощущала такого страха. Где, чёрт возьми, её одежда?! Где одежда Малфоя?! Она резко села, её взгляд лихорадочно метался по углам гостиной, но одежды нигде не было. Она даже не могла вспомнить, как они её сняли. Она была совершенно обнажённой в гостиной, а остальные вот-вот войдут. Дверь на кухню щёлкнула. Совершенно невозмутимый и далеко не так паникующий, как, по мнению Гермионы, он должен был бы быть, Драко схватил одно из толстых шерстяных одеял с дивана и накинул его на них обоих. Первой вошла Дафна, за ней Квинзель, потом Блейз, и хотя Гермиона натянула одеяло до самого подбородка и полностью скрылась под ним, она всё равно покраснела, заметив, как Астория усмехнулась, заметив её полураздетое состояние. — Всё в порядке?! — раздался голос Тео снаружи, звучавший почти так же фальшиво и драматично, как и его жест, когда он прикрыл лицо руками. — Можно смотреть?! Или мои глаза взорвутся?! — между его пальцами была огромная щель, он прекрасно знал, что «всё в порядке». Блейз, как всегда воплощение джентльмена, сосредоточил взгляд на точке на потолке, стараясь сохранить то немногое, что оставалось от скромности Гермионы. Все выглядели так, будто не выспались. Под глазами у них темнели круги, лица были уставшими, а волосы взлохмаченными. У Астории и Дафны волосы торчали во все стороны, и даже кудри Тео напоминали её собственные небрежно растрёпанные. Казалось, ночь у них была непростая, но Блейз выглядел хуже всех, словно не сомкнул глаз ни на минуту. Квинзель не смотрела никому в глаза. Её маленькие, опухшие от слёз глаза выражали лишь боль, пока она молча прошла через кухню и поднялась наверх. С тех пор как погиб Роми, она больше не была прежней. Дафна опустилась на пол рядом с диваном. — Как вы себя чувствуете? — спросила она. В её голосе звучала искренняя забота, тон был низким и серьёзным, в отличие от её сестры. — О, да им прекрасно, как по мне, — ухмыльнулась Астория, бледная и измождённая, но с широкой улыбкой. Она оглянулась через плечо, заметив состояние кухни. — Хотя мне просто необходимо узнать: вы разгромили кухню до того, как трахались до потери сознания, или уже после? — Она снова посмотрела на них и резко сделала вид, будто шокирована. — Или это было во время? — Определённо, во время, — усмехнулся Тео, многозначительно поиграв бровями, — Грейнджер из тех, кто любит, когда её швыряют туда-сюда. Правда, милая? Дафна улыбнулась и закатила глаза. Гермиона покраснела так сильно, что удивилась, как её щёки ещё не взорвались от прилива крови. Она натянула одеяло так высоко, что оно едва не закрывало её подбородок. — Ну?! — поддела Тори. — Так что же это было?! Вы всё разгромили до?! Или во время?! Грудь Драко затряслась от смеха: — Я разрушил кухню до. А что? Ответ Драко вызвал совершенно разные реакции у Тео и Астории. Тео тяжело вздохнул, а Астория, издав торжествующий шёпот, похожий на «да!», сжала кулаки. Оба были явно слишком заинтересованы в том, чтобы узнать, имели ли Гермиона и Драко отношение к катастрофическому состоянию кухни. Но когда Тео вытащил из кармана золотую монету и бросил её Астории, всё стало ясно – эти ублюдки заключили пари. Собрать всех вместе для встречи заняло некоторое время, но спустя два часа и после того, как кухня снова стала пригодной для жизни – слава магии, – все собрались за обеденным столом. Теперь все были свежевымытые, подправленные чарами и готовые узнать, что же произошло с Орденом. Гермиона не стала углубляться в детали – ей не казалось, что в этом была необходимость, да и они с Драко не хотели снова переживать этот опыт. Она рассказала, что Гарри уничтожил медальон, что компас всё это время был спрятан в столе Кингсли, как он указал на неё, и как Драко привёл её домой. Все слушали внимательно, тишину нарушал лишь редкий тихий кашель Астории. Когда Гермиона закончила, она заметила в их глазах одно общее выражение – решимость. Сильная, непоколебимая решимость, которой она не ожидала увидеть у кого-либо из них. — Итак, — первым заговорил Тео. Он положил одну руку на стол, а другой облокотился на спинку стула Дафны. — Каков план? Как мы собираемся выбраться из этого? Дафна, играя кончиком своей идеально уложенной хвостатой причёски, уставилась на стол: — Что, если нам в руки попадёт Жидкая удача? Может, если Грейнджер выпьет бутылочку, а потом умрёт, это вернёт её к жизни? — Это не сработает, — начала было Гермиона, но Блейз её перебил. — Жидкая Удача не действует против смерти, — сказал он. — Волдеморт заставил меня проверить это пару лет назад на одном из Чёрных Масок, чтобы узнать, можно ли их оживить. Не получилось. — А что, если мы замедлим сердцебиение Гермионы до смертельного уровня с помощью магии, — предложила Астория. — Мы могли бы делать всё постепенно: остановить сердце только на мгновение, ровно настолько, чтобы Волдеморт умер, а потом оживим её? Я читала много книг, где это срабатывало. — Тори, ты хочешь сказать, что в этих грязных книжках, которые ты читаешь, есть реальный сюжет? — Тео нахмурил брови. — Это не просто порно про волшебников? Астория не особенно изящно показала Тео язык в тот же момент, когда Дафна наступила ему на ногу каблуком своей шпильки. — А что, если мы сделаем Гермионе её собственный крестраж? — спросил Блейз, — Таким образом, останется частичка её души. Волдеморт умрёт, а она – нет. Дафна щёлкнула пальцами и тотчас тыкнула одним из них в Блейза: — Это может сработать! Хотя все эти идеи были бесполезны, Гермиону это тронуло. Люди за этим столом были настоящей семьёй во всех смыслах этого слова. Их не связывали кровные узы, но они любили друг друга одинаково сильно и заботились друг о друге не меньше. И каждый из них – даже Дафна, которую Гермиона знала всего несколько недель, – считал её частью этой семьи. — Я ценю вашу попытку помочь, — сказала Гермиона, — но ничего нельзя сделать. Если таким образом Волдеморт действительно умрёт, то я должна это сделать. Стул Драко заскрежетал по полу, словно длинные когти по меловой школьной доске. Гермиона не знала, почему ожидала, что он останется, когда заговорила об этом. Он ясно дал понять, что не станет слушать разговоры о её смерти. Гермиона не смотрела, как он уходит, это сделали Дафна и Блейз. Она дождалась, пока он не вышел, с грохотом захлопнув за собой дверь кухни, прежде чем продолжить. — Следующее, что нам нужно сделать, – это добраться до змеи. Я знаю, что Волдеморт никому не говорил, где находится хвостатая, но Крауч знает его лучше, чем кто-либо другой. — Гермиона глянула на Тео и Дафну. — Как думаете, вы сможете вытянуть из Барти несколько слов о том, где она может быть? Возможность пыток обычно зажигала огонь в глазах Дафны и Тео, а мысль о пытках человека, который издевался над ними, – улыбку, но не в этот день. Если кто и мог это сделать, то только эти двое, но ни один из них не кивнул. Не похоже, чтобы супруги были готовы к выполнению этой задачи. — Но ты уверена, что хочешь этого, Гермиона? — спросил Блейз тихим голосом, кидая жёсткий взгляд на подругу. — Если мы убьём змею, то останешься только ты. Разве ты не хочешь, чтобы мы помедлили некоторое время, пока не найдём способ спасти тебя? Она хотела. Она действительно хотела, но отсрочка неизбежного была бы только на руку Волдеморту. Они сократили его армию до минимума и уничтожили ещё один крестраж. Тёмный Лорд был уязвим, уязвим как никогда за последние десятилетия, и если они замедлятся, то это даст ему возможность восстановить то, что они уже разрушили. Нет. Нет, им нужно действовать быстро, как бы ей этого не хотелось. — Да. Это единственный выход. Блейзу не нужно было время на обдумывание. Гермиона поняла, что он, должно быть, думал об этом долго, может быть, целую ночь. Она задалась вопросом: не в этом ли причина того, что он выглядит таким уставшим? — Но к тому времени, когда Орден убьёт Нагайну, все силы и жизненная энергия Волдеморта будут исчерпаны. Если бы Ордену удалось схватить его и удерживать слабым – тебе не пришлось бы умирать… — Это не стоит риска. — Гермиона не хотела выглядеть грубой, она ценила желание Блейза найти выход из затруднительного положения, в которое она попала, но было уже слишком поздно. Она уже приняла решение. — Если он когда-нибудь сбежит или кто-то из его последователей останется, война может начаться снова. Единственный способ покончить с этим навсегда – убить его. Как следует, то есть любыми необходимыми средствами. Астория выглядела так, словно была на грани слёз: — Нет! Это нечестно! — крикнула она. — Это несправедливо. Вы с Драко так счастливы! Вам так хорошо вместе, это не… — Внезапно Астория прижала ко рту свои исхудалые ручонки и зашлась в приступе кашля. Блейз мягко наклонился к ней и осторожно погладил по спине. Гермиона перевела взгляд на Тео и Дафну: — Как вы думаете, вы могли бы получить от Крауча информацию о том, где может быть Нагайна? Они переглянулись. — Что скажешь, красавица? — спросил Тео и склонил голову набок, проводя ладонью по руке супруги. — Я, ты, Крауч, плоскогубцы и бутылка «Костероста»? Можешь отрывать ему пальцы один за другим, а потом отращивать их снова. Губы Дафны растянулись в улыбке: — Такого мы ещё не пробовали. Может быть, будет весело. — Может быть? — Тео ахнул, схватившись за сердце. — Женщина, когда это я обещал тебе хорошо провести время и не выполнял?! Астории так и не удалось взять под контроль приступ хриплого кашля, поэтому Дафна тут же поднялась со стула. Тео и Блейз упёрлись ладонями в стол, словно вот-вот собирались вскочить и помочь. — Всё в порядке, — улыбнулась Дафна им обоим. — Я держу её. — Она позволила сестре самой подняться со стула, а затем обхватила её за плечи и повела к подножию лестницы. Когда они подошли к первой ступеньке, Астория оглянулась через плечо: — Гермиона? — Да? — Ты… дорисуешь картину в моей комнате? Гермиона мягко улыбнулась ей в ответ: — Конечно. Ответная выдавленная улыбка Астории выглядела печальной. Она не доходила до её глаз. Блейз откинулся на спинку стула, наблюдая, как Дафна помогает Астории подняться по лестнице. Его кулак сжался – казалось, он был на грани того, чтобы встать и помочь ей сам. Когда девушки скрылись из виду, он перевёл взгляд на Тео: — Могу я присоединиться к вам с Дафной сегодня вечером? Тео сузил глаза, внимательно посмотрел на Блейза и несколько раз открыл и закрыл рот, прежде чем наконец заговорить: — Послушай, приятель, я думаю, что ты очень даже привлекательный мужчина, и если бы мне случайно довелось оказаться заднеприводным… — О, ради Салазара… — То твою сардельку я бы облизал в первую очередь, но… я уже занят кое-кем… — Пожалуйста, прекрати, — вздохнул Блейз, закрывая глаза и потирая виски. — Я не хочу присоединяться к вам в спальне, Теодор. — О, слава Богу! — Тео сделал вид, что вытирает воображаемый пот со лба. — Тогда что же ты имеешь в виду? — Пытать Крауча. Тео пожал плечами и злобно усмехнулся: — Надо будет спросить у моей мадам, она тут главная, но не вижу причин для отказа. Чем нас больше, тем веселее, я полагаю. Гермиона уже собиралась встать и оставить мужчин в покое, когда её вдруг остановил Блейз: — Гермиона, — прошептал он, — могу я поговорить с тобой начистоту? Она кивнула и села обратно. Блейз прочистил горло, слегка выпрямился, упёрся локтями в стол и аккуратно соединил руки перед собой, прежде чем заговорить: — Я знаю, что был невероятно груб и ужасен с тобой, когда ты только пришла к нам, и хочу извиниться. Я вёл себя невежественно и безмозгло, и мне противно, что так с тобой обращался. Но поверь, я говорю от имени всех нас: ты стала одним из членов нашей семьи. Гермиона глянула на Тео, который закивал в знак согласия: — Ты невероятно храбрая, и я даже не смогу в полной мере выразить благодарность за всё то, что ты сделала для Тори. Я понимаю и уважаю твоё желание делать, что правильно и необходимо, чтобы обезопасить всех остальных, но теперь ты одна из нас, и поверь, мы сделаем всё, чтобы защитить тебя. Гермиона не знала, что сказать в ответ, просто смотрела и смаргивала так долго сдерживаемые слёзы. Боже, как же ей надоело плакать. — Ты многое сделала для нас, но для Драко – гораздо больше. Как сказала Дафна, ты вернула его к жизни, поэтому, пожалуйста, ради моего брата и всей нашей семьи я прошу тебя. — Блейз наклонился через стол, поймал руку Гермионы и крепко сжал её. — Можешь ли ты просто быть рядом, чтобы видеть, как он живёт новой жизнью, которую ты ему подарила? Глаза Гермионы тотчас заблестели, и она перевела взгляд в сторону окна, чтобы увидеть Драко. Она смотрела, как он проводит рукой по чешуйчатой щеке Нарциссы и что-то говорит ей. Дракон вздыхает и утыкается мордой в его грудь. Наблюдала за тем, как он проходит вдоль её тела и забирается на спину. А когда Нарцисса взлетела и они исчезли в облаках, Гермионе показалось, что она наблюдала, как исчезало и её будущее. — Нет, — прошептала она. — Может быть, в следующей жизни нам повезёт больше.