Секреты и Маски | Secrets and Masks

TW: пытки и упоминания изнасилования AN: Если кто-нибудь из вас, как и я, любит слушать песни, которые упоминаются в тексте, чтобы лучше представить происходящее, песня, фигурирующая во второй половине главы, это «All night long» Лионеля Ричи. 16 апреля — Тео... Мне это не нравится. — Потерпи всего минуту. Честно. — Я чувствую себя глупо. — Что ж, это странно. Выглядишь ты не глупо. Ты выглядишь восхитительно. — Пожалуйста, давай сейчас без шуток. Мне всё это не нравится. Я ничего не вижу! — В этом и смысл, Даф. Это сюрприз, — хмыкнул Тео откуда-то сзади. Его дыхание щекотало её шею, и по рукам бежали мурашки. — Первая ступенька прямо перед тобой, так что шагай очень осторожно... — Да как мне шагать осторожно, если я ни черта не вижу?! — Не волнуйся, я не дам тебе ни во что врезаться. — Когда Дафна раздражённо фыркнула, Тео ненадолго замолчал, а потом добавил: — Но если не перестанешь дуться, оставлю тебя на произвол судьбы, женщина. Дафна понимала, что он это не всерьёз, но её сердце всё равно сжалось. Густые искусственные ресницы затрепетали под ладонями Тео. Ей это претило. Находиться в полной темноте без возможности видеть, что находится вокруг... Это напомнило ей о... Если бы Дафну попросил об этом не Тео, а кто-то другой, она бы послала этого человека на хер. Сейчас она не выносила темноты, от одной мысли об этом её немного мутило. Дафне необходимо было постоянно видеть всё, что происходит вокруг, видеть каждый уголок, чтобы к ней точно никто не смог подкрасться. Блейз говорил, что нет ничего стыдного в том, чтобы ночью оставлять на прикроватном столике горящую свечу, и всё же она чувствовала себя более чем глупо. Раньше Дафна ничего не боялась. У неё не было никаких серьёзных фобий или страхов, кроме разве что потери семьи. Она не боялась ни пауков, ни высоты, ни чудовищ, прячущихся в темноте. Когда-то, в старые добрые времена, Дафна могла перебить целую тучу людей и даже не испортить себе макияж. Eё сердце не замерло бы, будь на неё направлено оружие хоть целой армии маглов, а что теперь? Муж на какие-то тридцать секунд закрыл ей глаза руками, а у неё уже выступил пот на висках и колени трясутся от страха. Дафна Нотт, самая опасная Пожирательница смерти за всю историю мира магии, боялась грёбаной темноты. О, Беллатриса была бы в восторге. Дафна ненавидела себя за то, что позволила этому бессмысленному страху овладеть ей. Она сама себе казалась жалкой. Страх делал её маленькой, беспомощной – всем, чем она не являлась и не желала быть, но ещё, что гораздо важнее, он напоминал ей о Крауче. В этом и был корень проблемы. Этот страх темноты – он появился из-за него. То, что было для него игрой, искалечило её. Крауч поступал так постоянно. Ждал глубокой ночи, задувал все свечи в поместье и подстерегал её. Прятался по тёмным углам и набрасывался. Запирался с ней в комнате и подкрадывался. Хватал. Накладывал заклятие. Ранил ножом. А она, напуганная, в панике, не могла разглядеть, откуда и когда обрушится новый удар. Это длилось годами, менялось, приобретало новую форму, пока наконец не дошло до того, что каждый раз, когда Дафна оказывалась в тёмной комнате, каждый раз, когда лишалась возможности видеть, у неё повышался адреналин и сердце выскакивало из груди, она всё ждала, что он отыщет её, схватит, что он... Этот новый страх темноты был всего лишь ещё одним подарочком от Крауча, от которого необходимо было избавиться. Дафна читала материалы о психических травмах, и в этих текстах всегда описывалось два сценария: либо субъекту казалось, что его преследует монстр, из-за чего он никак не мог забыть о случившемся, либо субъекту казалось, что травмирующий опыт оставил в его теле огромную дыру. А во время терапии большинство либо побеждало чудовище, либо пыталось заполнить дыру и восстановить свою жизнь, но Дафна... Дафна не ощущала ни того, ни другого. После всего случившегося она ощущала... наполненность, а не пустоту. Она оставалась в своём уме, но не была собой. Когда-то, много лет назад, в Дафне были прорехи, дюжины прорех, но Крауч убрал их. Он забрал себе её части, вырезал то, что было для неё важно, все те вещи, что делали её собой, а после сам залатал дыры. Заполнил прорехи кусочками себя, чтобы она не могла не думать о нём. Он отнял у неё храбрость и оставил боязнь темноты. Он забрал её искру и страсть и заменил их страхом одиночества. Он украл у неё будущие годы и вместо них оставил годы воспоминаний о том, как пытал её. Он взял её любовь, отнял то, что раньше она обожала до безумия, то, что связывало её с мужем, и извратил это, превратив в страх. Дафна отказывалась отдавать ему всё. Было глупо терять голову от чар гламура, платьев и всякой искусственности после всего того, через что она прошла. Дорогим платьям и очаровательным ноготкам на войне не место, но раз раньше эти вещи много значили для неё, то и теперь должны. Крауч разделался с такой прорвой вещей, которые Дафна раньше любила... Он не мог отнять у неё и любовь к милым вещицам. Он столько оставил после себя, столько своих фрагментов – но Дафна отказывалась мириться с ними. Она вырезала его по кусочку, и ей было плевать, чего это будет ей стоить. Она вскрывала и препарировала себя без наркоза, чтобы точно знать, что от него ничего не останется и она снова почувствует себя собой. Чтобы вернуть себя, Дафна пошла бы на всё. Может, на то, чтобы вернуть всё, что Крауч отнял у неё, уйдут годы, но важно лишь то, что она пыталась. Она кусочек за кусочком стирала всё, что он сделал с ней, а Тео... Тео помогал ей на каждом шагу. Крошечными шажками. День за днём они вместе срезали всё, что ей казалось неправильным, чтобы наконец избавиться от всех лишних шероховатостей. Дафну всего-то не поставили в известность о том, что сегодня они прорабатывают страх темноты. Если бы не доносившийся от Тео запах лосьона после бритья и не его грудь, осторожно прижавшаяся к её спине, она бы уже давно запаниковала и отказалась от этой затеи. — Мне не нравится темнота. — Я знаю, но я рядом. Крошечными шажками, помнишь? Дафна сглотнула неприятный комок в горле. Потом приложила ладонь к груди и глубоко вдохнула. — Крошечными шажками. — Тебе ничего не угрожает, слышишь? — прошептал Тео ей на ухо. Теперь, когда она могла по-настоящему сосредоточиться только на его голосе, он казался ей шёлком. Мерлин, Дафна скучала по его шёпоту на ушко – это относилось к числу её самых любимых вещей в их сексе... Секс... Секс с Тео... Когда-то Дафна любила заниматься им. Во время секса она всегда чувствовала себя по-особенному связанной с Тео, так, как их ни за что не соединили бы слова, но теперь... В её животе пузырилась тошнота. От одной мысли об этом Дафна начинала паниковать. Грудь как будто грозилась провалиться внутрь, но всё же ей не хватало этого! Не хватало звуков, которые Тео издавал, того, как он ощущался. Ей не хватало этой близости с ним. Она хотела вернуть эту связь, но мысль о том, как они занимаются сексом, пугала её так же сильно, как и мысль, что они уже никогда не будут этого делать. «Крошечными шажками», — напомнила себе Дафна. Крошечными шажками. Они дойдут до этого. Им всего лишь нужно время. Тео поцеловал её в шею, в челюсть, а потом задержал губы на её ушной раковине и добавил: — Со мной тебе ничего не угрожает. Ты же доверяешь мне, правда? Свою жизнь – ей не нужно произносить это вслух. Когда Дафна кивнула, Тео повёл её вниз по ступеням. Она уже поняла, что лестница ведёт в винный погреб под убежищем, но чем дальше они медленно ступали вниз, тем быстрее билось её сердце, и, когда они добрались до двери погреба, она ощутила дискомфорт в груди. — Готова увидеть свой подарок? — Я готова к тому, чтобы ты убрал руки от моих глаз! — Дафна не хотела огрызаться, но не сдержалась. Когда Тео выполнил её просьбу, она увидела, что стоит перед входом в погреб. Дверь осталась прежней – деревянная, с заржавевшей ручкой и щепками, выпирающими из-под тусклой голубой краски. Дверь ничуть не изменилась, и Крауч – Крауч находился по ту сторону. — Тада-а-ам! — пропел Тео, шагнув назад и ослепив Дафну той же улыбкой, как и когда она в первый раз согласилась пойти с ним на свидание. Она любила эту улыбку, но дверь?.. Она не впечатлилась. — Ну так... Что думаешь? — Ты заставил меня пройти через всё это, только чтобы показать дверь, которую я видела уже дестяки раз? — Ну, да, но не... Эй! Куда ты собралась?! — Назад, наверх! — бросила Дафна через плечо, направляясь к лестнице. — Астория обещала накрасить мне ногти. У неё был очаровательный бледно-розовый... Не успели кончики её шпилек коснуться четвёртой ступеньки, как Тео проскользнул вперёд и преградил ей путь. — Поверь мне, ты захочешь это увидеть. — С чего бы? Что в этой двери такого особенного? — Не в самой двери, а в том, что за ней. — Я знаю, что за дверью. Крауч, привязанный к стулу, всё тот же Крауч. Тео усмехнулся и взглянул на неё сквозь тёмные ресницы: — Не сегодня, милая. — Он наклонился, пока не коснулся грудью её груди, а затем пошёл вперёд, осторожно подталкивая её вниз по лестнице. Когда они снова оказались перед дверью в погреб, Тео обхватил лицо Дафны ладонями и быстро поцеловал её – вернее, клюнул в губы, – а потом отпустил, вышел вперёд и открыл дверь. Дафне не удавалось рассмотреть, что он хочет показать: его торс заслонял ей обзор – но когда Тео отошёл в сторону, когда она увидела, то улыбнулась так широко, что у неё заболели щёки. За годы своего заключения Дафне много чего хотелось сделать с Барти Краучем-младшим. Каждый раз, когда он прикасался к ней, ей хотелось отрезать ему пальцы. Каждый раз, когда он кусал её, она представляла, как один за другим выдёргивает его зубы и засовывает прямо ему в глотку. Ей хотелось отрезать ему конечности, хотелось утопить его. Хотелось сломать и вывернуть каждую косточку в его теле, пока она не расколется пополам, хотелось содрать с него все слои кожи и мяса один за другим, пока не доберётся до костей. Дафна думала обо всём этом, представляла, как причиняет Краучу боль всеми грёбаными возможными способами. Этого бы не хватило, чтобы расплатиться за всё, что он сотворил с ней, как и за время, которого он её лишил, но всё же ей нравилось мечтать об этом. Она думала, что за все эти годы представила себе все пытки, которые только можно вообразить. Но глядя на Крауча, который с помощью цепей и железных крюков, пробивших кости его лодыжек, был подвешен вверх ногами к потолку... Наблюдая за тем, как кровь струится из ран вниз по цепям, крепко обвившим его тело... Видя, как распахиваются его глаза при виде неё... как на лице появляется невообразимый ужас... Дафна впервые почувствовала такое удовлетворение. В этот раз её муж и правда превзошёл сам себя. Это... это же просто хренов шедевр. Тео подошёл к ней сзади и сложил руки на её животе. — Нравится? — прошептал он у её щеки. Дафна кивнула, ухмыляясь от уха до уха. — Ты превзошёл себя. — Тогда пойдём. — Тео снова поцеловал её в щёку, а затем взял за руку. — Забини присоединится к нам через часик, посмотрим, что успеем сотворить за это время... Но когда здесь окажется Забини... тогда-то начнётся настоящее веселье. *** — Вот, друзья, и ночь пришла... — Прошу, прекрати это... — Крышу сорвёт – так весело... — ...Ты заходишь слишком далеко... — Все пора забросить дела... — Ты же... убьёшь меня... Тео приставил кончик волшебной палочки к большому пальцу Крауча. Тот зашипел и попытался отпрянуть, но, когда Тео прошептал заклинание и плоть на пальце Крауча начала отслаиваться от кости, скорчился от боли и забился в агонии. Дафна никогда особо не любила пытки. Она пытала, да, но всегда без наслаждения. Это была лишь часть службы Тёмному Лорду, всего лишь одна из служебных обязанностей. Она никогда никому не хотела причинить боль, но речь о выборе между семьёй и всеми остальными не шла. Сначала убить, а потом уже задавать вопросы. С чувством вины она разберётся позже, а семья всегда на первом месте. Так было и так будет. Но смотреть на то, как пытают Крауча? Смотреть, как её муж ломает и дробит ему кости? Смотреть, как Крауч хнычет, и плачет, и кричит, и умоляет перестать? Это Дафне в самом деле нравилось, она была чертовски рада видеть это. — Пожалуйста... Прошу, нет! Нет! А-а-агх! — Музыка звучит пусть, звучит, звучит, звучит… — НЕТ, НЕ-ЕТ! А-А-А-АГХ! Дафна едва слышала мольбы Крауча сквозь музыку, доносящуюся из винтажного патефона, который Тео притащил с кухни. — Все вокруг поют, пляшут все в кругу... Мерлин, Дафна обожала эту песню. Её удивило, что Тео умудрился найти эту композицию Лионеля Ричи на виниле. Даже ей много лет назад пришлось постараться, чтобы заполучить копию, а это было ещё до того, как мир полетел к чертям. Наблюдая за тем, как муж, пританцовывая, пытает человека, который многие годы издевался над ней, и слушая при этом классику восьмидесятых, Дафна ощущала себя на седьмом небе от счастья. Смотреть на то, как Крауча пытают, было почти так же приятно, как если бы она делала это сама. Каждый раз, когда он вскрикивал, Дафна улыбалась. Каждый раз, когда вопил, умолял и, плача, просил прекратить, Дафне становилось лучше, легче, словно откололся ещё один оставленный им кусочек. Всё это было лучшим, что когда-либо дарил ей Тео. Поудобнее устроившись в кресле, Дафна с улыбкой наблюдала, как её муж очень медленно и болезненно отрезает Краучу палец, отбрасывает его в другой конец комнаты и принимается за следующий. — Окунись в романтику... Пританцовывая, Тео привстал на цыпочки и крутанулся, одновременно с этим пройдясь ножом, вдоль всей руки Крауча, вспарывая плоть и срывая с его губ новый крик боли. — Устроим мы праздник, караму, фиесту, навечно... — А-А-АГХ! НЕТ! НЕТ! А-А-АГХ! — Давайте подпоём, — радостно пропел Тео, снова пуская кровь, проходясь ножом по другой руке. — Устроим мы праздник. — Дёрнув запястьем, он срезал кусок кожи с локтя Крауча. — Караму. — Ещё одно движение, на этот раз выдравшее кусок мяса из предплечья. — Фиесту. — Ещё одно, и Дафна удивилась тому, что палец Крауча остался на месте. — Навечно. — Ты... ты не сможешь продолжать это... — проскулил Крауч. С его висков в багровую лужу на полу капала кровь. — Скоро я умру... потерял... слишком много крови... А-А-АГХ! — Т-ш-ш-ш! — угрожающе прошипела Дафна, покрутив палочкой, отчего Крауч вздрогнул. — Перестань кричать! Мне не слышно, как очаровательно поёт Тео! Тео зловеще ухмыльнулся, послал ей воздушный поцелуй и продолжил заниматься делом. Он так сильно изменился за время её отсутствия: стал сильнее, безжалостнее, увереннее. Раньше он избегал причинять людям боль, но теперь, казалось, наслаждался этим. Дафна солгала бы, если бы сказала, что ей не нравится этот новый, более уверенный в себе Тео. — Ну же, Краучи, малыш, — ухмыльнулся Тео, нависнув над жертвой. — Окажись ты на месте старины Лысика Волди, где бы ты держал свою чешуйчатую подружку? — Что?!. — Крауч брызнул слюной. — С чего ты взял, что я знаю, куда он её дел?! Я всего лишь слуга! Я просто Золотая Маска... — О, не будь так строг к себе, приятель. Ты же умный, помнишь? Умнейший из Пожирателей? Разве не так ты всегда говорил на собраниях? — Я... — Ты ведь был кем-то вроде фаната Тёмного Лорда, да? Преследовал его? Изучал, чтобы суметь воскресить? Ты ведь столько времени убил, пытаясь произвести на него впечатление, чуть ли не жопу ему лизал каждый день, не так ли? — Я не знаю, о чём... — То есть ты хочешь сказать, что за всё-ё-ё-ё то время, что ты жаждал стать любимой сучкой нашего господина и спасителя, ты так и не разгадал его мыслей? Даже капельку? Крауч сглотнул. С виду казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Впрочем, это вполне могло произойти из-за потери крови или из-за того, что он столько времени провисел вверх ногами. — Да, так я и думал. — Тео встал на колени, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами Крауча. Он подкинул и поймал нож, а затем угрожающе занёс его над острым носом Пожирателя. — Знаешь, если уж ты так сильно его любишь, могу я немного преобразить тебя? Отрезать тебе нос, побрить налысо, и на вид ты будешь прямо как он. Цепи, обмотанные вокруг Крауча, загремели и зазвенели: он затрясся. Тео коснулся концом лезвия носа Крауча и очень медленно повёл нож вверх, пока не остановился между бровей. — Что думаешь, Даф? Ему бы понравилось? — Не знаю насчёт Волдеморта, но лично я с удовольствием бы посмотрела на это. Крауч сильно побледнел, и снова Дафна не смогла понять, от страха ли, от потери крови, или же от того, что он висит вверх ногами. Тео втянул воздух сквозь зубы и постучал ножом по носу Крауча. — Прости, дружище, всё для дамы. И он принялся разрезать кожу Крауча ножом… Крауч закричал. Захрустели кости. Дафна чуть приподнялась в кресле, чтобы лучше видеть происходящее. На фоне всё ещё пел Лионель Ричи, ему вторил голос Тео. — Включись в веселье, как в карусель, — пел он, чуть кивая головой в такт музыке и отрезая Краучу нос. — В танце заботы развеешь к утру. Драко не преувеличивал: Тео и правда умел устроить шоу. Даже месиво из кожи и костей, бывшее когда-то носом Крауча, он поднял вверх по-театральному.. Дафна усмехнулась и, как зритель, похлопала из своего кресла. Покачав отрезанным носом перед его вопящим владельцем, Тео кинул его в кучу пальцев и поднялся. — Где змея, Барти? — прошептал он, обходя Крауча и улыбаясь ему, глядя сверху вниз. — Тик-так, тик-так... Как бы Дафна хотела сейчас сфотографировать лицо Крауча... Он был воплощением паники. Ужас переполнял его, так и выплёскивался на поверхность. Может, ей и правда стоит в следующий раз взять фотоаппарат... — Я не знаю! Он мог упрятать её куда угодно! — Думай, Барти. Думай. — Я не... Есть сотня возможных... Я не знаю... Я... — Тик-так, — поддразнил Тео, снова обходя Крауча и ведя ножом по его рёбрам. — Я не знаю... — Тик-так, тик-так. — Я не знаю! Не могу придумать! — Тик-так, тик-так, тик-так. — Я НЕ МОГУ, БЛЯТЬ... — БИ-И-ИП! Как жаль, время вышло, — объявил Тео, понизив голос и держа нож, словно микрофон. — Правда, мы можем предоставить вам дополнительное время, но бонусные раунды стоят недёшево. Теперь нам потребуется плата... Ребра должно хватить... — Тео постучал лезвием по незащищённой грудной клетке Крауча. — Или, может, селезёнки... Он же будет жить без неё? Да? Когда Тео оглянулся на неё через плечо, Дафна кивнула. — Определённо, это ему не нужно. Вырезай. — Когда... а-а-а-гх! — Крауч завопил и попытался вырваться из хватки Тео, но безуспешно. С виду он напоминал тушу в мясной лавке: он полностью находился во власти мясника. — Когда это кончится?! Внезапно Тео отступил на шаг и посмотрел на патефон: — Погоди. — О-о-о-о, да... — Что?! — выпалил, задыхаясь, Крауч. От боли он сильно зажмурился. — Что такое!? — Погоди, — повторил Тео, в этот раз с чуть большим нетерпением. — Устроим вечеринку! — Погоди, — повторил Тео, вскинув руку и уставясь на патефон. — С минуты на минуту... Погоди-и-и. И тут Лионель Ричи ответил на вопрос Крауча. Как долго будет длиться пытка? — Всю ночь напролёт, всю ночь, всю ночь, всю ночь... — Парочка психов, вы оба, — пробормотал Блейз, стоя в дверях. Он медленно прошёл в комнату, встав рядом с Тео. — Честное слово, вы двое созданы друг для друга. Клянусь Богом... Тео выпрямился и хлопнул окровавленной ладонью по губам: — Произносишь имя Господа всуе?! БОГОХУЛЬСТВО! Блейз поднял брови и уставился на Тео. — Что? — Тео пожал плечами. — Мы несколько месяцев обыскивали эти ублюдские церкви и таращились в поисках подсказок на Библибабии, думаешь, я бы не нахватался по дороге разного? — Библии, Теодор, — поправил Блейз, закатив глаза. — Это называется Библия. Обычно Дафна была не против посидеть в сторонке и дать Блейзу развлечься. У него были свои причины ненавидеть Крауча. Мерзкий ублюдок как-то раз пытался что-то подлить в напиток Астории, чтобы затем овладеть ей, и у Блейза есть полное право заставить заплатить Крауча за это. То, что он пытался сотворить с Асторией, должно было разозлить Дафну сильнее. Она должна желать ему смерти, её сердце должно переполняться яростью, но этого не происходило: она не позволила себе. В её душе и так было слишком много ненависти, отвращения и презрения к Краучу – она отказывалась отдавать ему ещё больше себя. Нет, нет, он всё равно заплатил бы за то, что попытался так надругаться над её младшей сестрёнкой, но Дафна предоставила бы Блейзу возможность наказать его за это преступление. Но не сегодня, после того, как она увидела, что Тео уже сделал с Краучем: это завело её в самом плохом смысле слова. Когда Дафна встала с кресла, Крауч посмотрел на неё. В его глазах был один только страх. — Где он держит змею? — спросила она. — Я не знаю. — А я думаю, знаешь. Когда Дафна подняла палочку, Крауч вздрогнул: теперь он вздрагивал каждый раз, когда она приближалась. Начало было положено, но она хотела большего. Ей было мало того, что он вздрагивает при виде её палочки. Она хотела запугать его. Хотела научить его этому. Хотела бить его, причинять ему боль, ломать, пока он не станет писаться при одном упоминании её имени. Может, она не остановится и на этом. — Я... Не... Дафна надавила палочкой на один из немногих оставшихся у Крауча пальцев. — Давай-ка я спрошу ещё раз, — кончик её палочки заискрил, и Крауч зашипел от боли, — где змея? — Я не знаю. — Где змея? — Не знаю! Дафна повела палочкой, и Крауч взвыл. Кожа на костяшке его пальца лопнула. Густая кровь брызнула на их с Дафной ладони – та на это лишь улыбнулась. — ГДЕ ЗМЕЯ?! — Не знаю, тупая ты сука... А-а-агх! Реакция Тео оказалась быстрее, чем Дафны. Прежде чем ей представилась возможность, он вдавил палочку в основание черепа Крауча и слегка ударил его током. — Эй! — рявкнул Тео, угрожающе тыча палочкой в шею Крауча. — Выбирай выражения в адрес моей жены, уж пожалуйста. План Крауча был очевиден. Он их подстрекал. Он испытывал их терпение, подначивал и подталкивал. Он хотел, чтобы на мгновение они потеряли самообладание, хотел, чтобы они сорвались, забылись и убили его. Он и правда думал, что гораздо умнее всех вокруг. Дафна прошла к их столику с инструментами и взяла нужную бутылочку: особую смесь Крововосполняющего зелья и Исцеляющего эликсира. Судя по звуку, когда она засунула бутылку Краучу в рот и резко запрокинула его голову, то сломала ему зуб. Крауч пытался сопротивляться, но, когда Дафна зажала ему нос, у него не осталось особого выбора. Он пытался отбиваться, Дафна же только улыбалась ему сверху вниз. Отнимать у Крауча возможность выбора... ей тоже очень нравилось. Когда бутылка опустела, Дафна выждала время, чтобы раны Крауча зажили, и, когда ему стало лучше, уже собиралась продолжить... Но Тео остановил её. — Подожди. Моргнув, она посмотрела на него и нахмурилась. Она не понимала. Ей казалось, весь смысл в том, чтобы... — Не волнуйся, — успокоил её Тео. — У нас для тебя ещё один сюрприз. Дафна честно пыталась уследить за тем, что происходило в течение следующих нескольких секунд, но тут любому было бы трудно. Вот она стоит посреди винного погреба и Блейз предлагает ей руку, а в следующий миг она уже в белой комнате с люминесцентными лампами, рядом стоят Блейз и Тео, а Крауч привязан к стулу перед ней. — С днём рождения, детка. Брови Дафны сошлись на переносице. — Мой день рождения не сегодня. — Мы знаем, — закатил глаза Тео. — Но мы столько их пропустили, так что считай, что это тебе за все те дни рождения вместе взятые. Дафна окинула комнату взглядом, если это помещение можно было назвать комнатой: нём не было ни стен, ни дверей, ни окон, только бесчисленные лампы, от белого яркого света которых хотелось щуриться. Она перевела взгляд с Тео на Блейза, потом посмотрела на Крауча. Она всё ещё ничего не понимала, поэтому Блейз пояснил: — Мы сейчас в голове у Крауча. Дафна подняла на него взгляд. — Что? Зачем? — Затем, что здесь ты можешь его убить. И Крауч, и Дафна, хоть и по совершенно разным причинам, широко распахнули глаза. — Тада-а-ам, — Тео снова сверкнул улыбкой. — Говорил же, второй сюрприз хорош. — Как такое возможно? Блейз охотно пустился в объяснения: — Чтобы попасть в его разум, я использовал заклинание, очень похожее на Легилименцию. Идею мне подал Драко. Он рассказал, что когда обыскивал память Гермионы, она могла чувствовать боль. Когда они находились в её разуме, она ощущала любую боль, и, в отличие от Легилименции, частое применение которой отражается на теле, в реальности её тело оставалось нетронутым. Конечно, действовать опрометчиво всё равно не стоит, Дафна. Если переусердствуешь с каким-нибудь заклинанием, можешь нанести необратимый ущерб тканям его мозга, что вызовет... — Пожалуйста, говори по-английски, дружище, — перебил Тео. Блейз вздохнул, но смог сдержать порыв отвесить Тео подзатыльник. — Что бы ты с ним ни делала, он это почувствует, но всё это останется здесь. Понимаешь? Дафна понимала, но нуждалась в том, чтобы Блейз сказал это вслух, чтобы убедиться, что это не сон. — Здесь ты можешь убить его, Дафна, — объяснил Блейз и, хотя, очевидно, обращался к Дафне, ухмыльнулся Краучу. Он тоже сможет развлечься, просто наблюдая за этим. Тео нежно поддел подбородок Дафны указательным пальцем и приподнял её голову, чтобы заглянуть в глаза. — Понимаешь? Ты в самом деле сможешь убить его, и снаружи ему ничего не будет. — Тео наклонился, чтобы поцеловать её в нос и, когда отступил, ухмыльнулся ей так, будто только что выиграл Кубок мира по квиддичу. — Ты говорила, что каждый раз, когда Крауч прикасался к тебе, ты будто умирала изнутри. Мы решили, что самое время тебе поступить так же с ним. — А... — Дафна едва могла говорить. Если это правда, если это сработает, ей не хватит всех слов в мире, чтобы выразить благодарность. — Вы уверены, что получится? — Да, — кивнул Блейз. — Я уверен. — Ты абсолютно уверен? — Да... Дафна не стала ждать, когда он договорит. Она была слишком взволнована. Она резко прочертила палочкой в воздухе вертикальную линию, и голова Крауча моментально слетела с плеч. Из обрубка, оставшегося от его тощей шеи, струёй забила кровь. Отсечённая голова покатилась по полу. Все трое задержали дыхание. Раз. Два. Три. Тео взял Дафну за руку. Четыре. Пять. Шесть. Дафна крепко сжала ладонь Тео. Может, она поторопилась. Семь. Восемь. Девять. Десять. Чёрт. Надо было подождать... Одиннадцать. Двенадцать секунд спустя лампы над их головами замерцали. На какое-то время они оказались в полной темноте, но, когда свет снова зажёгся, голова Крауча вернулась на шею. Он вопил. Выл и захлёбывался рыданиями так, как рыдала бы Дафна каждый раз, когда он насиловал её, если бы только она могла. Она убила его. Она показала ему, каково это – умереть, по-настоящему умереть, только чтобы затем осознать, что это не конец, даже не близко. На одно мгновение Крауч почувствовал невообразимую агонию. На одно мгновение его душа покинула тело и он умер изнутри. За одно мгновение он испытал то же, через что заставлял её проходить семь долгих грёбаных лет подряд. И это было только начало. Лучший. Чёртов. День рождения. В её жизни.