Секреты и Маски | Secrets and Masks

31 марта — О-о, Крауч, крошка, воткни мне просто нож под ребро. Ну пожалуйста! В тени тускло освещённого подвала, в котором его держали, он уловил какое-то движение слева. — Я был очень плохим мальчиком, Крауч, так что поторопись и разделайся со мной наконец! Тео даже не стал оглядываться: толку от этого всё равно не было бы никакого. Он ничего не видел. Да и не похоже, что он, чёрт возьми, мог сбежать от чего бы то ни было сейчас. Грёбаные верёвки. Грёбаные верёвки и грёбаный стул. Грёбаные верёвки, связывающие его с этим грёбаным стулом. Могло быть и хуже. По крайней мере, Крауч не наложил на него заглушающие чары. И не заткнул ему рот кляпом. Если бы он лишил его возможности голосить, то как ещё он развлекался бы в этой дыре? — Крауч, крошка, семидюймового ножа будет вполне достаточно, а может быть, даже шестидюймового. Я жду тебя, приятель, так что поторопись и выбей из меня всё дерьмо! Звук скрежета металла об металл заполнил небольшое пространство. Два ножа, или даже мачете, если повезёт, заскрежетали друг о друга. Каждый служил для заточки другого. — Ох, Тёмный Лорд будет в ярости, но представь, как будет весело, если меня поцелует дементор! Барти Крауч-младший вышел из тени и медленно направился к Тео, держа в каждой руке по острому сверкающему ножу. Он остановился перед Тео и улыбнулся ему, глядя на него сверху вниз. Единственное, что Тео оставалось делать, глядя на Крауча, вертящего в руках ножи, словно окровавленные дубинки, так это молиться Богу, Мерлину или ещё каким-нибудь выдуманным божествам, витающим в облаках, о том, чтобы он никогда, никогда, никогда не выглядел так глупо, пытая кого-то. — Сейчас, — медленно произнёс младший. Подождите, он что, изменил голос? Тео был уверен, что обычно голос Крауча не был таким глубоким и резким. — Теперь мы можем приступать, согласен? Тео разразился хохотом. Да он и не пытался сдерживаться. Из его груди наружу вырывались громкие смешки, вынуждая заваливаться вперёд, но верёвки не позволяли ему двигаться. — Мне... мне очень жаль, — проговорил он между приступами смеха. — Я пытался сдерживаться, правда пытался, но, приятель... приятель, ты хоть понимаешь, как чертовски нелепо ты сейчас выглядишь? Мерлин милостивый... — его щёки начали болеть, он задыхался от смеха. Только он успокоился, ему хватило лишь одного взгляда на лицо Крауча, чтобы заржать с новой силой. — Что... что случилось с твоим голосом? Ты что, выкурил целую пачку сигарет, прежде чем... — Довольно! — прорычал Крауч. — Я достаточно услышал! Ты ничтожный... Да, он определённо изменил голос. — Ничтожный червь... Да кто вообще так разговаривает? — ...выблядок! Голос Крауча звучал так, словно он читал отрывок из плохого сценария. — И ты называешь себя Пожирателем смерти?! Ты недостоин даже лизать сапоги моему хозяину! Какой же чертовски ужасный сценарий. — Падаль! Прирезал бы тебя, как свинью! Придушил бы... Даже в порно диалоги лучше, чем у Крауча. — Ты вообще меня слышишь?! — Хм? — Тео хмыкнул, склонив голову набок и невинно глядя на Крауча. — Что ты сказал, Краучи? И-и-и... вот опять. Опять разразился гневной речью. Вопит похуже мандрагоры. С пеной у рта, как бешеная собака. Забавно наблюдать, как его глаза вылезают из орбит, как у персонажа мультфильма, или как пульсирует вена на его лбу. Казалось, ещё чуть-чуть и, не выдержав, она лопнет и хлестнёт Тео по лицу. Жаль Даф этого не видит. Она бы описалась от смеха. Раньше ей нравилось доставать Крауча даже больше, чем Тео. Как, чёрт возьми, он здесь очутился? Всё это было дерьмовым шоу. Огромное, охренительно дерьмовое шоу, втиснутое в убогий винный погреб и самодельную камеру пыток в подземелье. Крауч ушёл в тень и... чёртова Нора, неужели он продолжил говорить? Этот человек когда-нибудь заткнётся?! Голова Тео откинулась на спинку стула. Он уставился в потолок, тихо напевая маггловскую рождественскую песенку, исковерканную именем Крауча. Он попытался притоптывать ногой в такт, но хитрый ублюдок обмотал его лодыжки, не давая ему сдвинуться ни на дюйм. На самом деле это не должно было его беспокоить. У него же всё равно не было плана. Он был привязан к стулу, без рубашки, без палочки и во власти человека, над которым он годами подшучивал. И-и-и... который приближался к нему с ещё большими ножами в руках. Божечки, неужели они сдвинутся с мёртвой точки? — Какие большущие ножи! Неужели таким образом мы компенсируем что-то другое? Лицо Крауча вспыхнуло от ярости, когда Тео пошевелил бровями и довольно многозначительно посмотрел между ног Крауча. Хех, пах Крауча. Забавно. Неплохое сравнение. — Знаешь, что говорят о мужчинах, которые берут самые большие ножи? Мёрли-ин, я и не подозревал, что у тебя... Ну, знаешь... у тебя небольши-и-е проблемы именно с этим. Не волнуйся, приятель, я уверен, ты компенсируешь это... другим... — Тео вздохнул, откидываясь на спинку стула. — Нет? Оу, милый. Именно поэтому я сам всегда предпочитал пользоваться маленькими ножичками. Главное – полная уверенность. Жалоб не поступало... Крауч шагнул вперёд и приставил лезвие к горлу Тео. — Заткнись, мальчишка! На твоём месте я бы не испытывал моё терпение. — Ну вот опять, блять! — Тео застонал и запрокинул голову, чтобы снова уставиться в потолок. — Ты вообще слышишь себя?! Знаешь, на кого ты похож? На твоём месте я бы... ах! Только всякие ублюдки способны кидаться на людей с ножом, когда те дают им советы. Лезвие легко пронзило левое бедро Тео. Он почувствовал острую боль, ощутил, как разрывает мышцы под воздействием серебра и как кровь обволакивает его бедро. Тео уставился на Крауча, и у него перехватило дыхание. — Да ладно... Краучи... ты где... пыткам учился? — боль была поистине ослепляющей, тем не менее он улыбнулся. — Нельзя же так просто... взять и сразу перейти к делу... где... накал? Где... где грация? Уверен, ты можешь сделать... лучше, я прав? Губы Крауча задрожали от гнева. Его глаза были широко раскрыты и горели от злости. Он был похож на разъярённого быка перед матадором. Крауч прокрутил запястье, и лезвие последовало за ним, медленно вращаясь и задевая ещё больше мышц. Тео дёрнулся на стуле, но сумел сдержать крик, превратив его в тихое шипение. — Что? Больше не хочется шутить, Нотт? — Крауч прижал одно лезвие к бедру Тео, а другое к его горлу. — Где же твои яйца? Со стороны Тео могло бы показаться глупым продолжать доставать Крауча. Идиотизм. Конечно, ни Малфой, ни Грейнджер так бы не поступили. Они бы держали рот на замке и ждали конца. По мнению Тео, для него существовало два варианта исхода событий. Вариант первый: Малфой или Грейнджер – хотя, скорее всего, оба, учитывая, что эти сентиментальные ублюдки неразлучны большую часть времени – собираются прийти и спасти его. Или второй вариант: Крауч залезет к нему в голову, прочитает воспоминания, а потом побежит прямо к Волдеморту и расскажет ему, где находятся все убежища. А потом его казнят. Всеми фибрами души он надеялся на первый исход: что Малфой придёт и спасёт его. Но Блейз был ранен, а Астория не могла сражаться. Грейнджер была единственной, кто мог бы помочь Малфою вытащить Тео, однако ему пришлось бы поставить на кон её жизнь, чтобы спасти Тео... Впрочем, Тео и сам бы не спасал себя. Он того не стоил, он и так жил взаймы. Второй вариант казался гораздо более вероятным, чем первый. Если это так, то ему нужно задержать Крауча как можно дольше, а заодно немного повеселиться в процессе, потому что, чёрт возьми, разве он мог умереть, не повеселившись от души? — Ещё один... нож? — насмешливо спросил Тео, указывая бровями на лезвие, приставленное к его горлу. — Чистое серебро? Ого, я слышал, что оно дорогое... Неужели кому-то повысили зарплату? Ну же, не стесняйся... ты можешь рассказать мне... сколько именно тебе платят? Ещё одна острая боль пронзила тело Тео, когда Крауч грубо выдернул кинжал из его ноги. Очевидно, он сделал это, чтобы показать, у кого власть, и, очевидно, чтобы причинить боль пленнику. Тео это только позабавило. — Краучи! Не-е-ет! Что... что ты сделал? Я же... только начал... течь. С громким звуком Крауч развернулся и ушёл обратно в тень. Тео слышал, как он яростно шуршит, выискивая нужные ему предметы, а затем забрасывает их обратно. — Краучи-и... — Тео запел, хотя звучало это не так мелодично, как планировалось. Рана продолжала кровоточить, причиняя ему боль. — Ну же... мне становится скучно. Я теряю терпение. Шорох стал громче. Крауч что-то уронил и сквозь стиснутые зубы пробормотал несколько проклятий. Тео улыбнулся в темноте. Он начал ощущать лёгкое покалывание. Неудивительно, учитывая, сколько крови он уже потерял. Мысли покидали голову, порождая приятную тяжесть. — Девочки! — закричал Крауч. — Идите сюда, немедленно! — О, дорогой... Проблемы с твоим маленьким представлением? — голос Тео был слабым. Каждый вдох был медленным и давался ему с трудом. Это сильно мешало ему шутить. — Приходится просить... девочек о помощи? Ай-яй-яй, что же подумает лысик Волди? — Заткнись, ты, наглец... — Даже пытать не можешь... без помощи своих куколок. — Я тебя выпотрошу... — Что же они будут делать?.. Придерживать твои волосы, пока ты будешь меня шлёпать? — Выдёргивать тебе зубы один за другим... — Вытирать твою одежду, когда ты перепачкаешься в моей крови? Боже мой, неужели Крауч боится крови? О, дорогой. Бедный, изнеженный Краучишка... — ХВАТИТ! Как только голос Крауча прогремел в тишине, тёмное помещение винного погреба озарилось красным проклятием. Невыносимая боль от проклятья пронзила тело. Ощущение было такое, словно кто-то уронил ему на грудь маггловскую машину. Ему казалось, что он слышит стук своих зубов, несколько рёбер явно были сломаны. Он глубоко вздохнул, проверяя свою теорию. Да. Ребро определённо сломано. Может быть, два. Или даже три. — Ты всегда был маленькой свиньёй, не так ли? — в голосе Крауча звучала насмешка, хотя он улыбался. Он шагнул обратно в освещённую часть подвала, держа в одной руке волшебную палочку, а в другой – небольшой топор. — Но ты никогда не сравнишься по надоедливости со своей маленькой жёнушкой. Интересно, — он вынес топор на свет и осмотрел его, — будешь ли ты кричать так же громко, как она, когда мы её казнили? Тео выпрямился в кресле. Боль мгновенно обратилась в гнев. Крауч решил сменить тактику? — Она всегда считала себя лучше меня. — Потому что она и была лучше тебя, — ответил Тео. Он не знал, слышал ли его Крауч, но говорил как бы между прочим. — На собраниях у неё всегда был план, который был лучше моего. Она всегда сражалась упорнее. Убивала больше. Убивала элегантнее. Тёмный Лорд преклонялся перед ней. Думал, что за ней будущее. Она была лучшим солдатом, который у него когда-либо был, несмотря на то, что именно я вернул его к власти, — Крауч горько усмехнулся и покачал головой. — Он обожал Дафну. Но не я. Я ненавидел её. Она всегда из кожи вон лезла, чтобы унизить меня перед остальными. Крауч не лгал. Даф могла быть поганой сучкой, когда ей кто-то не нравился, а к Краучу она не питала любви. Она ненавидела в нём всё. Всегда ненавидела. Даф не сдерживалась, когда дело касалось Крауча. Она открыто говорила ему, что не одобряет его куколок, и считала гнусным человеком. На встречах она всячески старалась выставить Пожирателя ничтожным и показать ошибочность его планов. Даф была не такой умной, как Крауч, но умела находить общий язык с людьми. Возможно, её стратегии не всегда были безупречны, но то, как она их преподносила, просто притягивало людей. Очаровывало. Это было обаяние Гринграсс, и благодаря ему Крауч всегда оставался в тени. — Знаешь, именно я вызвался её казнить. Когда её схватили, — сказал Крауч, словно разговаривая сам с собой, — я хотел убить её сам. Я хотел быть тем, кто сломает её грудную клетку и сдерёт её прекрасную кожу с костей. Если бы только у Тео была его палочка. Если бы у него была его чёртова палочка, он бы сотворил с Краучем невыносимое... — Я так хотел убить её. — Крауч улыбнулся и сократил расстояние между собой и Тео. — Но планы меняются, и я улыбаюсь каждую ночь, зная, что она получила по заслугам, — Крауч провёл лезвием по животу Тео. Оно блеснуло в свете свечей. — Так же, как и ты получишь по своим. К чёрту, Тео даже не понадобилась его палочка. Один хороший удар. Это всё, что ему было нужно. Один хороший хук прямо в лицо Краучу. Он думал, что сможет, по крайней мере, сломать ему нос. Или выбить зуб. Несмотря на адскую боль в рёбрах, Тео заставил себя рассмеяться Краучу в лицо. — Что ещё, по-твоему, ты можешь со мной сделать? — прохрипел он, с трудом продираясь сквозь боль. — Ты ничего не можешь сделать... ничего кроме того, что уже сделал... Ты уже забрал единственное, что имело для меня значение. Так что делай всё, что хочешь... Разруби, вскрой грудь и загляни внутрь, если хочешь... но ты ничего там не найдёшь... С тех пор как ты её убил, у меня уже нет сердца. — Поверь мне, Теодор. Если я в чём-то и преуспел, так это в умении взять самый сокровенный страх человека и заставить его жить с ним, — в глазах Крауча появился опасный блеск. — Однажды я уже сделал это с тобой, когда предложил заставить тебя наблюдать за казнью любимой жены. Почему ты думаешь, что я не смогу сделать это снова? Крауч, казалось, собирался сказать что-то ещё, но его внимание привлёк громкий скрип. Оба мужчины повернулись к дверному проёму, в котором стояли три девушки. Там были куколки. Те самые, которых Крауч брал с собой на несколько последних гала-концертов, его нынешние фаворитки. Любимицы месяца, так сказать. — Девочки, — промурлыкал Крауч. — Мои помощницы на сегодня. Как хорошо, что вы присоединились к нам. Тори называла Тео их имена, по крайней мере те, которые дал им Крауч. Честер, рыжеволосая и одетая в золото, мило улыбалась, словно Крауч был её самым любимым человеком на свете. Брюнетка в чёрном смотрела в пол и, казалось, дрожала. И ещё была блондинка. Та, что носила белое платье и золотые украшения. Та, что смотрела на Крауча с ненавистью в глазах. Та, что помогла его невестке. Она предупредила Асторию, что Крауч подсыпал что-то в её напиток, когда они остались вдвоём, и Тео не смог сдержать улыбку. — Веселье только начинается. Честер, — проинструктировал Крауч, — пройди в свободную комнату в левом крыле. Там ты найдёшь большой деревянный ящик с выгравированным топором. В нём все инструменты, которые нам понадобятся. Принеси его мне. Девушка улыбнулась и скрылась за лестницей. — Китти, сходи и принеси мне бутылку вина. Чувствую, скоро я буду в настроении праздновать, — сказал Крауч, одарив Тео гнусной, садистской улыбкой. Тео с трудом, но всё же пошевелил запястьем, чтобы показать Краучу средний палец. Китти кивнула и, не отрывая глаз от пола, последовала за Честер наверх. — И, Энджел, моя дорогая, — Крауч улыбнулся, — моя прекрасная, совершенная Энджел. Глаза Энджел слегка сузились. — Будь добра, подкати к нему этот стол, — сказал Крауч, указывая на что-то в тени, — а потом проверь его крепления. Мы же не хотим, чтобы он сбежал до того, как начнётся веселье? В отличие от двух других, Энджел не двинулась с места. Она твёрдо стояла, смотря на Крауча так, словно желала, чтобы он вспыхнул пламенем. Честно говоря, вероятно, так оно и было. Тео задумался, не была ли она волшебницей до того, как превратилась в куколку. У девчонки явно были яйца. Она нравилась Тео. — Энджел, — голос Крауча начал превращаться в рычание, — не глупи. Ты же знаешь, мне не нравится, когда ты играешь со мной в игры. Пальцы Энджел дрогнули. Она медленно выдохнула через нос, но по-прежнему не двигалась. Она нравилась Тео всё больше. Крауч склонил голову набок, явно раздражённый. Однако как только он начал поднимать палочку, Энджел решила последовать его инструкциям. Её рука исчезла в тени, чтобы выкатить серебряную тележку с десятками ножей и оружием, и, бросив быстрый взгляд на Крауча, она подкатила её к Тео. — Что ж, какая-то напряжённая обстановка, вам не кажется? — непринуждённо спросил Тео. — Как насчёт небольшой шутки для поднятия настроения? Энджел опустилась на колени перед Тео и проверила верёвки, которыми его лодыжки были привязаны к ножкам стула. Девушка вообще не смотрела на него, её глаза были прикованы к работе. — Что сказал один опаздывающий скотч другому? Крауч не обратил внимания на слова Тео. Энджел резко дёрнула верёвку на его левой лодыжке. — Не волнуйся, я подскочу. И снова Тео не услышал смеха, когда произнёс свою любимую шутку, но это не было полным провалом. Энджел смеялась, точнее, смеялась бы, если бы Крауч не лишил её голоса магией. Её голова была опущена, взгляд отведён в сторону, но плечи сотрясались от беззвучного смеха. Наконец-то он нашёл кого-то, кому понравилась его шутка про скотч. Хвала Салазару! Лицо Энджел дрогнуло, её голубые глаза встретились с его. Она слегка улыбнулась и кивнула. — Тебе нравится эта шутка, милая? Её передёрнуло. Она слабо улыбнулась и кивнула. Тео с озорством улыбнулся ей в ответ. — Дай мне минутку. Я подумаю и вспомню ещё какую-нибудь... Скорее всего, он успеет пошутить лишь раз, прежде чем Крауч снова заставит его замолчать, так что лучше пусть это будет шутка. Он наблюдал за Энджел, когда начал ломать голову в поисках подходящей шутки. Она всё ещё улыбалась, затягивая верёвку вокруг его правого запястья, но, проверив левое, она замерла и её улыбка исчезла. На лице девушки появилась растерянность: брови сошлись вместе, рот искривился. Тео проследил за её взглядом и увидел, что она уставилась на татуировку на тыльной стороне его руки – их с Даф татуировку. Честер и Китти, выполнив свои обязанности, вернулись в винный погреб. Китти, не отрывая взгляда от пола, держала бутылку вина перед собой. Крауч лёгким движением руки вытащил пробку и велел ей налить ему бокал. Энджел всё ещё смотрела на татуировку Тео. После того как Крауч сделал первый глоток красного вина, которое налила ему Китти, он махнул рукой и велел Честер поставить на пол рядом с Тео большую коробку, которую она принесла. Он был слишком занят, лапая Китти, чтобы заметить, что Энджел не шевелится уже почти минуту. Когда Честер поставила коробку с новыми орудиями пыток рядом с Тео, это, казалось, вывело Энджел из транса. Однако когда она подняла глаза и встретилась с его взглядом, смущение исчезло, уступив место ужасу. Энджел смотрела на него так, словно видела впервые. Чёрт возьми, почему она так отреагировала? Она уже видела татуировки раньше. Тёмная метка была на предплечье Крауча, как и у всех остальных. Что же было в его татуировке, что вызвало у неё такую реакцию? Может быть, когда-то она была в секте «Скажем татуировкам нет» или что-то в этом роде? Честер открыла деревянную коробку и начала доставать пыточные приспособления, раскладывая их на столе. Энджел встала, и её взгляд вернулся к руке Тео. Она потянулась вправо, не отрывая глаз от его татуировки, и вслепую ощупывала воздух, пока не нащупала плечо Честер. Она провела по нему несколько раз, с каждым разом всё настойчивее, пока почти не ударила её. Честер подняла глаза от стола с раздражённым выражением лица. Она вырвалась из рук Энджел и, казалось, готова была ударить её за грубость, но, заметив, что Энджел не смотрит на неё, её хмурый взгляд смягчился. Она проследила за взглядом Энджел... И как и у другой девушки, глаза Честер расширились, когда она увидела тыльную сторону руки Тео. Что было не так с его татуировкой? Они видели что-то, чего не видел он? Ему до смерти хотелось спросить, но когда девушки обернулись, чтобы бросить короткий взгляд на Крауча, у него возникло ощущение, что лучше держать рот на замке и просто наблюдать, чем всё это закончится. Когда их взгляды снова встретились, произошло несколько вещей. Они обменялись взглядами, посмотрели на Тео, а затем друг на друга. Честер кивнула, сменив гримасу на фальшивую улыбку, и направилась к Краучу. Рыжеволосая оторвала Крауча от Китти и бросилась в его объятия. Она обвила своими бледными руками талию Крауча и прижала его к себе, уткнувшись лицом ему в шею. Китти, напротив, тихо всхлипнула и попятилась, плотно прижавшись к стене. — О, привет, Тыковка, — улыбнулся Крауч, полностью купившись на ласку Честер и веря в ту роль, которую она играла. — В чём дело? Ревнуешь, что я не уделяю тебе всё своё внимание? Честер кивнула и начала осыпать поцелуями его шею, а когда Крауч полностью отвлёкся, Энджел выскользнула из погреба и незаметно закрыла за собой дверь. Астория сказала Тео, что рыжеволосая – хорошая актриса, и она, чёрт возьми, не лгала. Честер очень убедительна. Когда она поцеловала Крауча, даже Тео не увидел в её глазах ни капли ненависти. Она целовала его, как влюблённый подросток, а не как человек, который что-то замышляет. Прошло несколько минут. Китти всхлипывала, прижавшись к стене, а Честер осыпала Крауча ласками, и тут Тео услышал звуки. Цок. Цок. Цок. Высокие каблуки стучали по мощённому булыжником полу. Цок. Цок. Цок. Высокие каблуки, которые определённо спускались по ступенькам подвала. Цок. Цок. Цок. Неужели Энджел уже возвращалась? Похоже, она торопилась. Её не было очень долго. Цок. Цок... Дверь распахнулась, но в винный погреб вошла не Энджел. Это была Мустанг. Каждый раз, когда Тео видел её, его охватывало чувство вины и стыда. Он не имел права испытывать такие чувства к другой женщине, ведь его сердце, хоть и перестало биться много лет назад, принадлежало лишь одной. Оно не должно было дрогнуть ради кого-то ещё, но при каждом взгляде на неё именно это и происходило. Она выглядела прекрасно. Как и всегда. Её волнистые чёрные волосы струились по спине, а шёлковое платье на одно плечо идеально сочеталось с красной помадой. Она нашла его сразу, как только вошла в комнату. Пронзительный взгляд её зелёных глаз пригвоздил его к месту, едва остановившись на нём. Она выглядела разъярённой. Губы дрожали от гнева, и даже золотые серьги, которые она носила, казалось, вибрировали от ярости. Может, Крауч и не слышал, как ушла Энджел, но он услышал, как пришла Мустанг. — Привет, красавица, — сказал Крауч, выталкивая Честер из своих объятий. — А я всё думал, сколько же времени тебе понадобится, чтобы найти нас? Энджел робко вошла в комнату следом за Мустанг. Должно быть, они пришли вместе, но Тео понятия не имел, зачем. Мустанг рванулась к Краучу. Золотые туфли на шпильках громко стучали, их эхо отскакивало от стен с каждым шагом. Она схватила что-то со стола и, не колеблясь, набросилась на него. Тео услышал, как зашипел Пожиратель. Он подумал, что она его сейчас выпотрошит. Спасёт Нотта. Но затем Крауч толкнул девушку к стене, в плотную прижимая за горло. Нож, которым она пыталась пырнуть его, упал на пол. Тео отчаянно боролся со своими путами, наблюдая, как Мустанг пытается вырваться из рук Крауча. Её рот был раскрыт в беззвучном крике, а в глазах бушевала слепая ярость. Она яростно брыкалась и пыталась вцепиться в него ногтями, но Крауч лишь сильнее прижал её к стене. Энджел и Честер отступили в сторону, защищая Китти. — Чуть снова не поймала меня, дорогая, — промурлыкал Крауч, не обращая внимания на девушку, которая боролась с ним изо всех сил. — Милая, я давно не видел тебя такой взвинченной. Если бы я знал, что это разожжёт в тебе огонь, — он наклонился и громко прорычал ей на ухо, — я бы уже давно взялся за этого мальчишку. Китти прижалась к Честер и тихонько зарыдала ей в шею. Энджел посмотрела на стол с оружием, находившийся возле Тео, и сделала шаг к нему. — Отпусти её! — Тео кричал, сам не зная почему. Он не знал эту девушку. Он ничем ей не обязан. Он не должен был подставляться, чтобы помочь ей, и всё же по какой-то грёбаной причине в его груди снова начало покалывать странное чувство, которое парень испытывал только тогда, когда Мустанг была рядом. — Крауч! Мустанг, может, и была худощавой, но она определённо могла за себя постоять. Крауч, казалось, не чувствовал большинства её ударов, но, когда она ударила его правым хуком в нос, он, чёрт возьми, потерял самообладание. Крауч ткнул палочкой в плечо Мустанг, и с её конца посыпались жёлтые искры. Тео не знал, что было хуже: выражение лица Мустанг, когда она закричала от боли, или то, что её крик остался беззвучным. Её рот приоткрылся, глаза зажмурились, и, когда Крауч отпустил её, она медленно сползла по стене на пол. Дышать было трудно, и она кричала от боли, но до Тео доносились лишь жестокий смех Крауча и шум крови в собственных ушах. Какое бы заклинание ни применил Крауч, оно, должно быть, ослабило кости её руки, потому что, когда она снова потянулась к ножу, перед Тео развернулась картина, словно из кошмара: рука девушки подвела её, вывернувшись. Мустанг беззвучно закричала, согнувшись пополам. Она свернулась калачиком и сжала изуродованную руку, а Крауч лишь улыбнулся ей. Когда он ударил её ногой по рёбрам, Энджел и Честер обменялись испуганными взглядами. После второго удара Китти начало потряхивать от ярости. — В этот раз ты меня почти достала, — Крауч пнул её снова, сломанная рука нелепо задёргалась в сторону, когда она попыталась защититься. — Ты думала, что у тебя что-то получится, да? — Ещё один удар. — Но, когда же ты поймёшь?! — И ещё один. — Сколько бы ты ни пыталась... — И ещё один. — Ты никогда не сможешь меня перехитрить! — чёрт, сколько ещё девушка сможет выдержать? — Ты никогда не сможешь одолеть меня! Ты застряла здесь! Ты застрянешь здесь, пока я не решу покончить с твоей жалкой жизнью! — Крауч, возьми себя в руки! — прошипел Тео, напрягаясь на стуле. — С неё хватит! Энджел направилась к столу с оружием. Она протянула руку и взяла маленький кинжал. Крауч развернулся и направил на неё свою волшебную палочку. На конце зажёгся угрожающий зелёный огонёк. — Брось это. Энджел сделала, как он сказал, и, когда оружие упало на пол, Китти схватила её за локоть и притянула к себе. Крауч взглянул на куколок, но, похоже, не рассердился на Энджел, а скорее... удивился, словно не ожидал, что она окажется такой смелой. Стала бы Энджел на самом деле нападать на него – вопрос спорный, но, по крайней мере, это отвлекло Крауча, и он перестал пинать Мустанг. Однако это не значит, что он забыл о ней. Через мгновение он опустил палочку, наклонился и поднял нож с пола. — Я вижу, ты выбрала тот, что с загнутыми краями, — голос Крауча был мягким и бархатисто-вкрадчивым. Он мучил её, а у неё даже не было голоса, чтобы ответить ему тем же. — Я должен был догадаться, что ты выберешь этот. Хотела убедиться, что на этот раз сможешь вырезать моё сердце? Я знаю! У меня появилась идея, — Крауч схватил Мустанг за волосы и оторвал её голову от земли. Из её рта капала кровь. — Давайте сыграем в игру. Как насчёт того, чтобы нанести ему столько ударов, сколько ты пыталась нанести мне за все эти годы? Что ж, это определённо чертовски крутой поворот. Изумрудно-зелёные глаза Мустанг расширились от страха. — Нет, — беззвучно прошептала она, качая головой. — Нет. — А знаете, я сделаю даже лучше, — сказал Крауч. — Я буду бить его в те же места. Так будет интереснее. Когда он встал, Мустанг снова бросилась на него, и на этот раз Крауч не сдержался. Быстрый, словно кошка, он повернулся и вонзил нож прямо ей в живот. Девушка беззвучно вскрикнула. Она схватилась за живот и завыла, но с её губ снова не сорвалось ни единого грёбаного звука. Когда она схватилась за живот и попыталась сдержать кровотечение, Крауч грубо прижал её к стене и развернул лицом к Тео. Убедившись, что Мустанг заняла выгодное для демонстрации положение, он вернулся к Тео и встал у него за спиной. Мустанг смотрела на Крауча так, словно он приставил к её голове заряженный пистолет. Её грудь вздымалась, и, казалось, ей было трудно стоять прямо. — В первую ночь, когда я привёл тебя сюда, ты попала мне в плечо? Так? — сказал Крауч, глядя на Мустанг поверх головы Тео. — Что ж, посмотрим... — он приставил кончик ножа к правому плечу Тео. — Это было правое плечо, да? Он медленно начал погружать нож в кожу Тео. Дюйм за дюймом, вытягивая каждый атом боли, до которого мог дотянуться, что делало процесс более мучительным. Тео зашипел сквозь стиснутые зубы и попытался вырваться, но деваться было некуда. Его позвоночник ударился о спинку стула. Он бы не смог убежать. И как только лезвие коснулось кости, Крауч резко выдернул нож. Однако боль ничуть не притупилась. — Ой, нет, я ошибся, — усмехнулся Крауч. — Это было левое плечо. Больной ублюдок повторил процесс с другой стороны. Он всё так же медленно вонзил в Тео нож, при этом не отводя взгляд от Мустанг. И это было чертовски невежливо с его стороны. — Куда же дальше... куда же дальше... ах да, вспомнил, — Крауч не стал терять времени и нанёс ему ещё один удар. На этот раз он был быстрым. Лезвие легко и быстро рассекло мышцы над правой бедренной костью. Скорость удара застала Тео врасплох, отчего он закричал и дёрнулся на стуле, не успев сдержаться. Мустанг в ужасе наблюдала за происходящим. В её глазах начали собираться слёзы. Её губы, окрашенные кровью, задрожали. Но она не заплакала. — Прости меня, — одними губами прошептала она Тео так, как будто во всём этом была её вина. — Мне так жаль. Мне жаль. Мне очень жаль. — Хорошо, мы закончили с плечами, — сказал Крауч. Дразнящие нотки в его голосе были едва уловимы, как у монахини в борделе. — Мы закончили с бедром... куда ещё ты умудрилась меня ранить? Тео пытался сдерживаться. Пытался притворяться, что ему не больно. Он крепко сжимал губы и не сводил карих глаз с зелёных глаз Мустанг. Он старался не думать о ноже, когда Крауч вонзил его ему между третьим и четвёртым рёбрами. Но Салазар, чёртов Салазар, как же это было больно. Крауч с таким же успехом мог разрубить его пополам, судя по тому, как боль пронзила его грудь. Он издал леденящий кровь вопль агонии, прежде чем смог себя сдержать. Именно тогда Мустанг и сломалась. Всё, что она пыталась удержать в себе, всё, с чем она боролась, вырвалось наружу. Она беззвучно рыдала, глядя на него. Слёзы текли по её лицу. А Крауч улыбался, как кот, получивший грёбаную сметану. Когда Крауч просунул изогнутое лезвие под ребро и начал вытаскивать его обратно, Тео подумал, что потеряет сознание. Его крик боли наполнил комнату. Мустанг зарыдала сильнее. Она закрыла уши окровавленными руками. Возможно, это было из-за боли, вызвавшей у него галлюцинации, или, возможно, сказалась потеря крови, но она выглядела как сумасшедшая в Азкабане, раскачиваясь взад и вперёд. А Крауч продолжал. Каждый рывок посылал новые волны неописуемой боли по телу Тео. И тут его ребро наконец не выдержало и треснуло. Слава Богу. Крауч швырнул свою испачканную рубашку через всю комнату, и она упала к ногам Мустанг. Кровь лилась из открытой раны на груди Тео. Тёплая и густая. Он смутно ощущал пульсирующую боль в груди, но его постепенно охватывало онемение. Он почувствовал усталость. Его тело отяжелело, и вдруг стало трудно держать голову. Казалось, он выпил успокаивающий напиток, но, конечно же, это было не так. Никто бы не проявил к нему такого милосердия. Он просто потерял слишком много крови и был на грани потери сознания. Несмотря на помутнённое зрение, Тео смог разглядеть Мустанг. Он видел, как она неуклюже ползла по полу, пока не упала к ногам Крауча. Он видел, как шевелились её губы, видел, как она безмолвно просила его о чём-то. — Пожалуйста, — по её лицу текли ручьи слёз, но, казалось, ей было всё равно. — Пожалуйста, — она продолжала умолять. — Пожалуйста, не надо. Хватит. Крауч наклонился и что-то сказал ей, но Тео не расслышал, что именно. Он не понимал, что происходит, но одна мысль, пронзившая его разум перед тем, как он потерял сознание, была предельно ясна – впереди его ждала длинная ночь. Очень, очень длинная ночь.