Иллишту

Вот уже двадцать минут, как я, приняв форму воды и растекшись по высокому потолку, наблюдала за Северусом, застывшим посреди центрального зала. Все это время мужчина благоразумно не двигался — лишь безучастно взирал на пустующие стулья и длинный стол, за которым некогда сидел сам. Иногда он всматривался в темный арочный проход, за которым скрывался длинный коридор, уводящий в библиотеку и гостевые комнаты; на лестницу, ведущую на второй этаж, где находилась наша с Томом спальня, а также его кабинет и мой зал с сокровищами; переводил задумчивый взгляд на центральные двери, ведущие на сам остров. Что ж, Кадмус, хоть и не сразу, но безупречно выполнил свою задачу, о чем я могла судить по еле заметному напряжению, которое Северус мастерски в себе подавлял — он ждал, хотя вряд ли понимал, чего именно. Теперь же все зависело только от меня. Размышляя о предстоящем разговоре, я с любопытством проследила, как мужчина внезапно отмер и, сосредоточив взгляд на единственной в зале мебели, решительно шагнул вперед, остановившись возле одного из многочисленных стульев. Я заметила, как он нахмурился, как характерно склонил голову набок и, медленно подняв руку, коснулся деревянной спинки и слегка провел по ней пальцами. Воспоминания? Тяжелый вздох разнесся эхом по полупустому пространству зала, а ладонь с силой сжалась на резном выступе. Еще мгновение, и он, спрятав руки за спину, перевел отстраненный взгляд на двустворчатые двери, в которые так некстати врезался штормовой ветер. Чем дольше я наблюдала за поведением Северуса, тем больше понимала, что должна спуститься. Вот только страх совершить ошибку никак не отпускал. «А если Беллатриса права? — проносились в голове тяжелые мысли. — Что, если я прямо сейчас собственными руками уничтожу свой последний шанс на возвращение Тома?» И все же было что-то неуловимо странное во всем происходящем. Меня никак не оставляла мысль, что Волдеморт сознательно сохранил жизнь зельевару. Да и озвученная Беллой мысль, что именно Северус вернул Тому витерас после обретения тела, вызывала любопытство. Вряд ли он знал, что это за камень, но не почувствовать в нем магию Волдеморта не мог. Возможно ли, что у Северуса есть нечто, что косвенно полезно Тому? Нечто, что так или иначе повлияло на его решение и послужило поводом оставить волшебника в живых. Северус потерял возлюбленную и желал мести, но сохранил свое место в рядах Темного Лорда. Почему? Чтобы передавать сведения Ордену Феникса? Вот только я знаю, что еще при мне Том подверг Северуса тщательному допросу, и уверена, он не отпустил бы мужчину, если бы тот не дал клятву и не связал себя Непреложным Обетом. Пожалуй, мне бы хотелось думать, что все дело в желании Северуса уберечь мальчика, который волею судьбы слишком глубоко погряз в происходящем. Пусть Том и ненавидит слабость в любом ее проявлении, но во всем есть свое преимущество — в данном случае слабость вполне можно было использовать. И все же жаль, что подробности я вряд ли узнаю. Полупрозрачный ручей из морской воды с громким всплеском рухнул на пол: звук разбивающихся о напольную плитку капель привлек внимание Северуса, заставив его обернуться и с интересом проследить за моей трансформацией. — Миледи? — темные глаза действующего директора Хогвартса удивленно распахнулись, а рот раскрылся в немом выдохе. Окончательно приняв привычную форму, я прямо взглянула на пораженного мужчину и приветственно кивнула: — Добрый день, Северус, — мой голос, казалось, прозвучал непривычно громко. Встав напротив, я проследила за эмоциями своего гостя, стараясь предугадать последствия собственных дальнейших крайне сомнительных действий. Ожидаемо, удивление мужчины довольно скоро сменилось настороженностью — взгляд стал напряженным, губы сомкнулись в тонкую линию. Ну вот ты и понял. — Неожиданная встреча, — раздался его холодный голос. — Полагаю, ваша предосторожность вызвана необходимостью. Вам что-то от меня нужно? Ну уж нет. Я не готова тянуть время еще больше. — Стоит ли разыгрывать подобный спектакль? Тянуть и без того безвозвратно утекающее время? — я наклонила голову, продолжая отслеживать скудные эмоции на лице мужчины. — У меня нет желания играть, Северус. Я хочу знать, известно ли вам место нахождения Гарри Поттера? Северус упорно смотрел прямо в мои глаза с застывшей маской безразличия на лице. Стоило признать, что годы службы на Волдеморта не прошли бесследно и явно принесли свои плоды, позволяя мужчине успешно скрывать все лишние чувства, которые могли быть расценены как слабость. И я бы даже восхитилась столь потрясающей выдержке, но в данной ситуации это скорее нервировало. — Даже если бы я знал, — медленно проговорил он, — для чего вам эта информация? — Вы видите, что я по-прежнему жива, — четко проговаривая каждое слово, я приблизилась к высокому стулу во главе стола, на котором чаще всего восседал Волдеморт, и лишь слегка коснулась пальцами деревянной спинки. — Уверена, что такой человек, как вы, изучил все известные книги о моей природе и прекрасно понимает, что я — парная тварь. А значит, — я подняла внимательный взгляд на мужчину, — вы понимаете и то, почему мне так важно найти мальчика. Я хочу вернуть его, Северус. — И решили обратиться ко мне? — на сдержанном лице всего на долю секунды появилась еле заметная улыбка. — Простите, но я не могу вам помочь. Разумеется. — Не можете? — я скользнула ладонью по спинке стула, все еще чувствуя легкий остаточный запах магии Тома. — Или не хотите? — Мне неизвестно, где Орден Феникса находится и где скрывает мальчика. Значит, хочешь потянуть время. — Правда? — задумчиво протянула я и, внимательно наблюдая за сдержанным обликом мужчины, положила голову на спинку стула. — А я чувствую исходящий от вас легкий запах оборотня и чей-то еще, — проведя когтем по дереву, я кивнула самой себе, припоминая этот аромат, — запах принадлежит Лорсену — человеку, предавшему Темного Лорда. Я даже усмехнулась, ощущая вновь этот поганый запах, так мимолетно напомнивший мне о Клариссе. Пусть мальчишка и находился под Империусом, но отныне его смерть была бы не менее желанной, чем кончина Клоди. — Ответьте, он еще жив? — я уставилась в глаза Северуса, отмечая, как ускорилось его сердцебиение, а дыхание стало нестабильным. Если внешне мужчина и оставался спокоен, то внутренние чувства обмануть было сложнее. — Мертв, — наконец произнес он, не сводя с меня настороженного взгляда. Хорошо. Я удовлетворенно кивнула и, глубоко вдохнув воздух, врезалась когтями в дерево. Легкий хруст глухим эхом пронесся по залу. — Вы ведь понимаете, что мальчик в руках Ордена тоже рано или поздно умрет? Но для меня, — нарочно сделав паузу, я вслушивалась в гулкие удары сердца в груди Снейпа, — для меня жизнь Гарри бесценна. — Неужели? — всего одно слово, слетевшее на выдохе, и все же оно говорило о многом. — Это чистая правда, — кивнула я и, намеренно отвернувшись, продолжила: — Честно ответьте себе на вопрос, Северус: как поступит с мальчиком Орден Феникса, когда узнает, что я жива? Пощадит ли? Краем глаза я видела, как безэмоциональное лицо мужчины дрогнуло, всего на мгновение показывая мне болезненное осознание ситуации. Хорошая реакция. — Разве не будет для них лучшим решением избавиться от мальчика раз и навсегда? — продолжала я, чувствуя, как трещит самообладание моего гостя. — Разве не в их интересах пресечь любую возможность возрождения Волдеморта в будущем? — Он — символ, — возразил было Северус, заставляя меня улыбнуться. Еще какой. — И, как символ, вполне может погибнуть ради всеобщего блага, — кивнула я, вспоминая о разговоре с Фламелем и его рассуждения о мотивах Дамблдора. — Или же члены Ордена будут прятать мальчика до самой смерти? — резко повернувшись, я вперила тяжелый взгляд в бледное лицо, продолжая давить: — Прошу, не говорите мне, что вы сами в это верите. Я видела, как Северус колеблется, как пытается контролировать свое дыхание под моим взглядом, и внешне он действительно оставался совершенно невозмутим, но только не для меня: я слышала, как бурлит его кровь; кожей ощущала, как напряглись его мышцы, а плечи и ноги мелко подрагивали от желания скрыться и как можно скорее покинуть это место. Что ж, можно попытаться обмануть заклятие и скрыть свои мысли, можно вполне успешно сопротивляться чужому влиянию и попробовать выстоять против магических оков, но осознание разрастающегося изнутри ужаса — скрыть практически невозможно. Вкладывая в свою речь все новые аргументы, я продолжала: — Искусственно созданные горны уничтожены, а это означает, что убить меня становится крайне сложной задачей. К тому же в магическом мире прямо сейчас творится настоящий хаос, а сторонники, опечаленные подобным положением дел, будут стремиться к возвращению своего Повелителя. Думаю, вам прекрасно известно, сколько у Темного Лорда последователей и на что они способны. Оставив спинку стула в покое, я прошла вперед и остановилась прямо напротив Северуса, отчетливо видя его напряжение: мелкие капли пота, выступившие на лбу, прилипшие к коже черные волосы, плотно сжатая челюсть. — Подумайте о моих словах, Северус, — произнесла я вкрадчиво, — со мной вы сможете договориться, но вряд ли на те же условия пойдет Кингсли. — Я вас услышал, — произнес он одними губами, ожидая моих дальнейших действий. — В таком случае, вы знаете, где сможете меня найти, — кивнула я, отчаянно пытаясь заглушить в себе панический страх за возможную ошибку. — Можете идти. Мимолетное удивление лишь коротко коснулось мрачного лица. Легкий поклон, и мужчина быстро исчез в зеленоватой дымке летучего пороха, оставляя меня одну. Впрочем, одной я не была. — Его стоило допросить на месте! — раздался раздраженный голос Беллатрисы. — Какого дрезга ты его отпустила?! Если не способна к пыткам, — выплюнула она, — то оставила бы его мне — уж я-то умею вытаскивать информацию! Не сомневаюсь. — Рано. Северус просил за мальчика в нашу первую встречу, — задумчиво произнесла я, возвращаясь к столу и устало опускаясь на стул, — уверена, что жизнь Поттера для него слишком ценна, а значит, пытки ничего не дадут. Во всяком случае, мне бы очень хотелось так думать. — Ему достаточно только обмолвиться о том, что видел тебя живой! Всего одно слово! — Если я права, то Северус не выдаст меня, — уверенно произнесла я, откидываясь на спинку стула и прикрывая глаза. — Но ему нужно время. Если решит, что угроза в моем лице ниже, чем угроза от Ордена — он вернется обратно. — А если нет? — вновь зашипела ведьма. — Если он решит по-другому?! Ты рискуешь! Рискую, но и ждать сил больше не оставалось. С каждым днем я становилась все более нестабильной, сходя с ума от разлуки. Белые пряди, ощущая мое состояние, успокаивающе мазнули по коже рук и обвили ладони, легко сжимая кожу. Они тоже скучали. — Я согласен с Илли, — задумчиво произнес Кадмус, останавливаясь рядом. — Северус может и не знать, где прячут мальчишку, а другого шанса выяснить, кроме как дать ему уйти, у нас нет. Кстати об этом. — Его можно подтолкнуть к нужному решению, — произнесла я, чувствуя на себе заинтересованные взгляды. — Кадмус, — я внимательно посмотрела на мужчину, — ты говорил, что ситуация в магическом мире в Европе слишком нестабильна? В частности упоминал Испанию. — На данный момент, повсюду, — мрачно поправил он. — К чему ты клонишь? — Это можно обыграть в нашу пользу, — я пожала плечами, подбирая нужные слова: — Оповести наших в Министерствах по всей Европе. Нам нужно, чтобы каждый услышал предупреждение: если через сутки сопротивление не угомонится и не оставит попытки переворота, то появится опасность, что многие прибрежные города сильно пострадают. — Смелое утверждение, — усмехнулся он. — Ты же понимаешь, что выдашь себя? — Косвенно, — кивнула я, — но для Ордена это станет поводом задуматься, как и для Северуса. И еще, — добавила я, вспомнив про Эйвери, — свяжись с Аланом. Пусть он прибудет к сыну и поможет ему в делах. Хватит прохлаждаться в родовом поместье, его влияние и благодарность за вновь оказанное доверие нам не помешает. К тому же сутки лишь формальность: если через двенадцать часов не будет принято никаких решений в нашу пользу, — я криво усмехнулась, поднимаясь со стула: — Я приму меры. — Сейчас же свяжусь с Долоховым и Дормер, — раздался удаляющийся голос Кадмуса. Еще секунда, и он пропал в камине. — Ты ведь не настолько сильна, — развеселилась Беллатриса, вальяжно опираясь плечом о дверной проем. — К чему этот пафос? — Не настолько, — согласилась я, смотря в лицо заинтересованной ведьме, — но порой люди понимают лишь силу и реагируют только на нее, — улыбнулась я, вспоминая слова Тома. — Темный Лорд старательно возводил и отстраивал свою империю, и я не позволю ей развалиться лишь потому, что отдельные персоны захотели вернуть себе утраченную власть. Раз так хотят воевать, то я устрою им множественные разрушения. Посмотрим, насколько тогда хватит их запала и сил. — А ты отчаянная, — одобрительно оскалилась ведьма, двигаясь в сторону камина. — Если все получится, — она вдруг остановилась, добавляя серьезным тоном: — я поздравлю тебя первой. — Белла, — остановила я ведьму, уже готовую исчезнуть в летучем порохе, — навести свою сестру сегодня. Хочу видеть семью Малфоев этим вечером. — У тебя нет прав вызывать к себе аристократическую семью, — скривилась ведьма, явно указывая на мое низкое происхождение. Когда Том вернется — лично займусь правами магических тварей! — Разумеется, — бесстрастно откликнулась я, удаляясь в сторону коридора, — но все же посмею предположить, что жизнь единственного сына окажется гораздо важнее крови.

***

Цедя мелкими глотками морскую воду, я смотрела в окно на вечернее небо. Уже было видно очертание полумесяца и поблескивали редкие далекие звезды; океан потемнел и, отливая голубоватым светом, лениво бросал свои волны на неподвижный остров. Мне нравилось слушать, как тяжелые пласты воды налетали на камни и врезались в отвесный берег; как они, превращаясь в крупные капли, разливались по склону и с легким шипением падали обратно в океан. И так происходило снова, и снова, и снова. У нас определенно есть нечто общее. Я представлялась самой себе такой же безудержной волной, что упорно билась о скалы в надежде проломить неприступный камень, но раз за разом вдребезги разбивалась — чтобы все повторить сначала. «Том, — пронеслось в голове родное имя. Воображение услужливо рисовало на небе любимый облик, дразня тело и душу. — И как ты справлялся сорок девять лет? Как смог все это выдержать?» Я устало выдохнула и, прикрыв глаза и плотнее закутавшись в черную мантию, настырно начала думать о книгах, русалках и последних новостях — о чем угодно, лишь бы не впасть в очередной приступ отчаяния. — Твои гости не торопятся, — послышался невозмутимый голос Фламеля. — Или ты забыла упомянуть об их ночном визите, или же они не слишком впечатлились твоим предложением. Столовые приборы звонко опустились на тарелку, туда же приземлилась тканевая салфетка. По столовой поплыл аромат жасмина и мяты, раздался шелестящий звук старинных листов очередной книги. Я настолько привыкла к обществу Фламеля за все это время, что совершенно перестала реагировать на его колкие замечания. — Видимо, — раздался мой безразличный голос, — я ошиблась. В столовую ворвался легкий ветер, колыхнулась невесомая ткань полупрозрачной занавески. — Аристократы всегда были заносчивы и спесивы, — поморщился Николас, веселя меня подобным заявлением, — а многие предубеждения и вовсе не исчезли с течением времени. — Ты сам аристократ, — усмехнулась я, делая очередной глоток морской воды. — И в отличие от большинства, — старик поднял палец вверх и деловито поправил очки на носу, — я не позволял себе неуважительного отношения к кому бы то ни было. Точно. — И правда, — на моих губах сама собой растянулась широкая улыбка, — а я почти забыла нашу первую встречу. — Ну ты сравнила, — усмехнулся он и, вальяжно развалившись на стуле, с любопытством окинул взглядом исписанные заметками страницы. — Только представь: меня силой приволокли в дом темного волшебника с непомерной манией величия, а позже обозвали неведомой тварью. — И заметь, — кивнула я, — ты сам все больше убеждаешься в правдивости моих слов. — Ты преувеличиваешь, — легкая улыбка все же расплылась на лице старика, — но в твоих словах есть доля правды, — он покачал головой, невольно соглашаясь, — да и нет никакого смысла отрицать очевидное. — Ты преувеличиваешь, — передразнила я, вызывая короткий всплеск смеха. — Кстати, — хохотнул он, — я тут вычитал рецепт из зеленых водорослей с тончайшим филе палтуса, выдержанным в морской воде. Указывалось, что морские тритоны очень ценят подобное блюдо. Для них это что-то вроде деликатеса. — Ты же понимаешь, что я питаюсь магическим фоном океана? — усмехнулась я, с любопытством взглянув на старика. — Вода мне нужна скорее для сохранения формы на суше. — Верно, но простую пищу ты употреблять вполне способна, — резонно заметил он и неожиданно добавил, — а я, признаться, всегда изумительно готовил. — Не зря же ты зельевар. — И очень неплохой! — тут же отреагировал Фламель, важно добавляя: — А в отличие от посредственной ведьмы, чья бравада строится лишь на величии своей древней фамилии, я к тому же не только преподавал, но и выпустил немало известных миру специалистов! Я закатила глаза от очередного укола в сторону Блэр. Видимо, усомнившись в преподавательских способностях Фламеля, ведьма сильно его задела. Кстати. — Я давно хотела спросить, — вспомнила я об одной крайне волнующей меня детали. — Где кольцо, которое лежало на столе в библиотеке? После вашей грандиозной уборки я больше его не видела. Старик задумался и, потирая подбородок, явно пытался вспомнить о некоем кольце спустя месяц с небольшим. — Ты о громоздком старинном кольце с треснувшим черным камнем? — наконец произнес он, вызывая на моем лице недоумение. Что? — Камень треснул? — неверяще переспросила я. Как такое возможно?! — На три части, — невозмутимо подтвердил Фламель. — Я еще удивился тому, как ровно он развалился. — Видя мое удивление, старик лишь пожал плечами и бесстрастно заключил: — Должно быть, камень пострадал, когда дементоры вырвались наружу. Может, на него упал осколок, когда обрушился витражный купол? В любом случае оставлять его в библиотеке не было смысла, и Ширли унесла его в твою комнату со всяким хламом. «Неужели кольцо Марволо с воскрешающим камнем разбилось в момент смерти Тома? — проговорила я про себя, отказываясь верить в такие совпадения. — Но почему? Как это вообще связано?» Всполох магического фона заставил меня прервать размышления и перевести внимательный взгляд на двери столовой. — Неужели явились? — заметил изменение в моем поведении Фламель, продолжая медленно пить чай. — Судя по запаху, — я глубоко вдохнула, отмечая знакомые ароматы, — это они. — Составить тебе компанию? — безразлично произнес он и, сняв очки, закрыл книгу и откинул ее на стол. — Или же я займусь зельями, пока есть возможность. — Как хочешь, — я пожала плечами, слыша в коридоре приближающийся резвый стук каблуков. «Видимо решила поддержать сестру», — подумала я, наблюдая, как резко распахиваются двери столовой и в помещение вплывает Беллатриса. От каждого шага темное платье ведьмы эффектно разлеталось во все стороны, черные кудри подпрыгивали и рассыпались по плечам. Взъерошенная и крайне злая, она тут же впилась острым взглядом в старика. Ее рот презрительно скривился: — А ты что здесь делаешь? — выплюнула она, брезгливо морщась. — Ужинаю, — Фламель степенно сложил на столе руки и, уставившись на ведьму, невозмутимо добавил, — составляю компанию. — Пусть он уйдет! — рявкнула Беллатриса и перевела возмущенный взгляд на меня. — Или я выпровожу его сама. Ведьма была на взводе. Раздраженная и крайне агрессивная, она с трудом сдерживала рвущиеся эмоции. Даже интересно, что же стало причиной столь бурной реакции? — Николас останется, — произнесла я сухо, вызывая в Белле натуральную ярость. Она сделала шаг вперед и угрожающе вскинула руку с палочкой, направляя древко на старика. Ее черные глаза буквально светились безумием и жаждой крови. В этот момент в столовой возникли трое гостей: Люциус, Нарцисса и Драко. — Приветствую, — бесстрастный голос Люциуса разлился по столовой. Нарцисса опасливо кивнула и, тихо пробормотав приветствие, перевела встревоженный взгляд на сестру: — Белла, — раздался ее просящий голос, навлекая гнев нестабильной ведьмы уже на себя саму, — прошу, позволь нам поговорить. — А разговор будет проходить в присутствии предателя крови?! — бешеный взгляд ведьмы вновь впился в мое лицо. — Прикажи этому отребью убраться отсюда! У меня совершенно не было ни сил, ни желания пререкаться, спорить или доказывать свою силу и власть. Я устало вздохнула и, лениво шевельнув пальцами, взяла тело ведьмы под контроль с помощью магии крови. Удобно, что однажды она сама дала мне эту возможность. Пусть и нехотя. — Я отпущу тебя, как только все закончится, — произнесла я, заставляя послушную и тихую Беллу усесться за стол. Оставив ведьме возможность крутить головой, я мгновенно ощутила на себе прожигающий ненавистью взгляд. Удручающее чувство. — Как вы это сделали? — услышала я настороженный голос Нарциссы. — Что это за магия? Женщина стояла посередине столовой и, сжимая плечи болезненно-бледного сына, с опаской наблюдала за несвойственным поведением сестры. Драко же совершенно никак не реагировал на происходящее. Казалось, что его не заботило ничего, кроме моей фигуры, которую он пожирал влюбленным взглядом. — Магия крови, — произнес Люциус раньше, чем я открыла рот. Надменно задрав подбородок, он сжал пальцами навершие изящной трости, что с громким стуком врезалась в пол. — Ваше приглашение, — скривился он, кажется, не слишком стараясь хоть как-то маскировать свое пренебрежение, — стало неожиданностью. Оно и видно. — Вы действительно способны помочь? — а вот поведение Нарциссы отличалось. Женщина явно боялась потерять сына и всеми силами цеплялась за надежду сохранить его жизнь. Это хорошо. — Я помогу, — согласно кивнула я, — но у меня есть условия. Люциус напрягся, но из его взгляда исчезла откровенная спесь. Явно раздражаясь от сложившейся ситуации, он все же медленно проговорил: — Чего вы хотите? Значит, любит сына не меньше супруги. — Каждый из вас троих даст мне Непреложный Обет, — произнесла я, мгновенно считывая настороженность на лицах аристократов. — Вы поклянетесь мне в верности. Стоило только озвучить последние слова, как я буквально ощутила на себе любопытный взгляд Фламеля. — Чтобы я клялся в верности морской твари? — Люциус ожидаемо брезгливо скривился, мигом теряя свою манерность. — Да кем ты себя возомнила?! — Я поклянусь, — поспешно ответила Нарцисса, шагнув вперед. — Все, что хотите, — с готовностью кивнула она, прижимая к себе сына, — если это поможет Драко. Люциус хотел было одернуть супругу, но та, не сводя с меня умоляющего взгляда, не собиралась отступать. Что ж, в готовности матери сделать все ради спасения своего ребенка я не сомневалась. — Мне нужна клятва главы рода, — бесстрастно произнесла я, пристально рассматривая глубоко оскорбленного подобным заявлением мужчину. «Как же ты похож на Абраксаса, — подумал про себя, отмечая острые черты лица Люциуса, его стать и манеру держать лицо, — и как же все-таки отличается твое внутреннее наполнение». — Зачем тебе это? — процедил он, пребывая в замешательстве и крайнем возмущении одновременно. — Для чего тебе наша клятва? — Гарантия верности вашей семьи, — невозмутимо произнесла я. — Или же ты рассчитываешь, — я не удержалась от легкой улыбки, видя, как передернуло аристократа от фамильярности по отношению к себе, — что Лорд Волдеморт не вернется? Лицо Люциуса мгновенно изменилось, а настороженность во взгляде уступила место растерянности: — Но мы в немилости… — непонимающе произнес он, явно теряясь и боясь оступиться в собственных словах. Осторожность — это хорошо. — Были, — кивнула я, — но мне не нравится идея уничтожения древней фамилии. И раз Темный Лорд пока не имеет возможности присутствовать здесь, — наклонив голову, я наблюдала за смятением и недоверием, которое совершенно открыто выражалось во всем облике Люциуса, — то решение приму я сама. Поджав губы, Малфой-старший уставился сквозь меня, обдумывая и осмысляя услышанное. Длинные пальцы, сжимающие трость, побелели. Всего несколько секунд, и, сузив глаза, он вперил тяжелый взгляд в мое лицо: — И что же будет входить в клятву? Признаться, меня даже забавляло то, как Люциус пытался просчитывать и контролировать ситуацию, как он старательно делал вид, будто бы от его решения хоть что-то зависит. И хотя клятва Малфоев по сути лишь обременяла меня, но все же давала верных и преданных союзников, пусть даже и вынужденных. С другой стороны: не все ли равно, вынужденные они или нет? — Все, — я широко улыбнулась, наблюдая за стремительно темнеющим лицом Люциуса, — что я захочу. Второго шанса не будет. Впрочем, у вас все еще есть выбор: вы вольны отказаться и просто вернуться обратно. Я вас не задерживаю. Семья застыла, оценивая услышанное. Я же перевела внимательный взгляд на Драко, отмечая его ненормальный вид: всклокоченные белые волосы, бешеный стук сердца в груди, неровное дыхание и откровенно вожделеющий огонь в безумных глазах. Мальчишка медленно, но верно сходил с ума, причем мое редкое присутствие все лишь усугубляло. Все же на Кадмуса проклятие действовало иначе. Вероятно, дело было в том, что, в отличие от Драко, Лестрейндж имел возможность видеть меня ежедневно в стенах школы. — Люциус, — горячо зашептала Нарцисса, старательно сдерживая порыв рвущихся наружу чувств. Сильно понизив голос, она торопливо заговорила, упорно подводя Малфоя-старшего к нужному мне выбору. — А ты открываешься с любопытной стороны, — услышала я тихий голос Фламеля. Старик даже наклонился в мою сторону и лукаво сощурил бесцветные глаза, — чувствуется влияние. Услышав эти слова и заметив на себе слишком красноречивый взгляд, я не смогла сдержать улыбки. — У меня был лучший учитель, — еле слышно произнесла я в ответ, продолжая пристально следить за душевными терзаниями семьи. Почувствовав на себе липкое внимание, я мимолетно скользнула взглядом в сторону Беллатрисы, замечая немой вопрос в ее глазах. Вряд ли ведьма была против моей инициативы, осознавая, что я буквально предлагаю сохранить жизнь ее родной сестре и племяннику. И все же магия крови подавляла любые эмоции на застывшем лице и не давала мне возможности понять ее истинные чувства. Хотя и без магии истинные чувства Беллатрисы вряд ли бы стали ясны. — Мы согласны, — раздался тяжелый голос Люциуса. Я видела, как нервно мужские пальцы впились в рукоять трости, как он плотно сжал губы и дерганно повел плечом. Ему противело мое предложение, и все же он был готов поступиться собственными идеалами. И даже быстрее, чем я думала. Прекрасно. — Тогда начнем с клятвы, — кивнула я и, поднявшись и скинув с плеч мантию Тома, обратилась к Беллатрисе: — Станешь свидетелем? Безумный взгляд выжидающе впился в мое лицо. Это «да» или «нет»? С моего позволения рот ведьмы тут же пришел в движение: — Сними сейчас же эти чары! — недовольно проговорила она, старательно подавляя иные выражения. Сжав зубы, безуспешно попыталась кивнуть. — Я буду третьей. Стоило только освободить ее тело от заклятия, как раздраженная ведьма тут же вскочила со стула и, нервно дергая волосами, всплеснула руками, будто бы пыталась стряхнуть с себя чужое влияние. — Поганая магия, — пробормотала она, как вдруг подняла голову. — Мы можем поговорить? Наедине? — Ты сама дала мне доступ, — я безразлично пожала плечами, замечая вспыхнувший в глубине черных глаз огонь. — Выйдем, — кивнула на открытый выход на террасу. Стоило только покинуть столовую, как позади раздался тяжелый голос ведьмы: — Зачем ты это делаешь? Обернувшись, я заметила волнение и даже смутную надежду Беллы, вполне искренне обеспокоенную судьбой оставшихся родных. — Хочу, чтобы Малфои выжили и внесли свой вклад в становлении нового магического порядка. — Ты прекрасно знаешь, что Темный Лорд не пощадит… — Даже с моей клятвой? — я кивнула в сторону озадаченного семейства. — Пока Волдеморта нет, нужно постараться удержать то, что он строил. Тебе известно не хуже остальных, что у меня нет влияния, но зато я отлично подхожу для призыва к действию как Ордена Феникса, так и его ответвлений. А если с поддержкой моей персоны выступит древняя аристократическая семья, то и проблемы с противоречиями внутри последователей Темного Лорда сдвинутся в иное русло. Я по глазам видела, что ведьма понимала мои слова, но все же никак не могла смириться с происходящим. — Мне нужно еще время, Беллатриса, — с нажимом произнесла я, — и это время должно быть использовано с пользой. — Время? — несдержанно возразила она, резко качнув головой в сторону столовой. — Ты хочешь клятву верности и требуешь ее от каждого из членов семьи. И с какой же целью? — С целью заручиться их верностью? — позабавилась я, вызывая форменное раздражение на лице ведьмы. — Если у меня будет их верность, — уже холодно продолжила я, прямо отвечая на взбешенный взгляд напротив, — то она будет и у Волдеморта. Других целей у меня нет. Судя по напрягшемуся внешнему облику ведьмы, можно было сделать неутешительный вывод: наш разговор не имел смысла. Я прекрасно видела, что Белла не верила мне: ее сухое лицо потемнело, под глазами проявились черные круги, а ладонь правой руки характерно сжалась, будто готовилась к призыву палочки из внутреннего кармана удлиненного рукава платья. — Ты-ы, — низко зашипела она и угрожающе двинулась на меня, — думаешь, я не вижу, что ты пытаешься делать? Как пытаешься манипулировать? Прямо сейчас ты шантажируешь мою сестру жизнью ее единственного сына! — Вскинув палец, она почти ткнула острым ногтем мне в грудь и процедила сквозь зубы: — Я это запомню. «Не припомню, чтобы ты говорила подобные речи Тому, когда он приказал тебе лично убить собственную мать», — мысленно произнесла я, наблюдая за плохо скрываемой яростью на лице Беллатрисы. — Тогда запомни и другое, — я наклонила голову, внимательно смотря в черные глаза, мерцающие в свете чистого звездного неба, — эта клятва станет гарантией, что, по крайней мере пока, твоя сестра и ее сын выживут. Несколько секунд, и губы Беллатрисы вдруг растянулись в пугающей улыбке. В ее взгляде мелькнуло нечто странное, — такое, чего раньше я никогда не замечала. Молча, она развернулась и шагнула обратно в столовую, бросив короткий брезгливый взгляд на Фламеля. Заходя следом, я услышала степенный голос Люциуса: — Пока мы не начали, — он помедлил, формулируя свое условие точнее, — я хочу быть уверен, что ты действительно излечишь моего сына. Этот пункт будет внесен в клятву. А вот и очередная попытка Люциуса повлиять на происходящее. И хотя я вполне могла отказаться, все же решила подыграть подобной настойчивости. — Договорились, — кивнула я, невольно морщась от воспоминаний отвратительных ощущений из-за смешения крови. К тому же рядом со мной не было Тома, а это означало, что переживать все последствия придется в одиночестве. Паршиво. Встав друг напротив друга, мы перекрестили руки. От прикосновения чужой ладони к своей коже, я дернулась, лишь усилием воли заставляя себя оставаться на месте. Для Люциуса касание тоже не было приятным, но моя реакция его явно удивила. — Слишком горячая кожа, — нехотя пояснила я, вызывая на лице аристократа легкую задумчивость и явный исследовательский интерес. Беллатриса возникла прямо перед нами и, наводя кончик палочки на перекрещенные руки, напряженно замерла. Начнем. — Обещаешь ли ты, Люциус Малфой, верно служить мне и беспрекословно исполнять мою волю? Лицо Люциуса искривилось от возмущения и презрения. Длинные пальцы неприятно впились в мою кожу. — Да, — морщась, произнес он, подавляя в себе порыв немедленно прервать ритуал. Огненная петля вырвалась из палочки Беллы и обвилась вокруг наших рук. — Обещаешь ли ты, Иллишту, сегодня же избавить Драко Малфоя, моего сына, от проклятия? — Да, — без колебания ответила я, чувствуя, как тяжелая хватка на руке ослабла. Вторая петля плотно обволокла наши руки, переплетаясь и не позволяя более разорвать ритуал. Я почувствовала, как несколько белых прядей взволнованно обвили мое плечо, а магическая суть и вовсе недовольно зарычала, ощущая проникновение магии, что клеймила ее клятвой. — Обещаешь ли ты, Люциус Малфой, молчать обо всем, что произошло и произойдет сегодня? — Да. Не успела золотисто-огненная нить обвить наши руки, как я продолжила: — И что бы ни случилось, — сжала чужое запястье крепче, впившись в кожу аристократа острыми когтями, — оставаться на моей стороне? Я видела настороженность в глазах мужчины, видела его сомнения и откровенный страх. Люциус колебался всего пару секунд, прежде чем выдавить из себя согласие: — Да, — обреченно произнес он, завершая клятву. Финальная нить коротко осветила помещение столовой и, сплетаясь тугой цепью, впилась и осела под кожу. Магическая суть недовольно заворчала, толкаясь в грудную клетку и явно высказывая мне все свое раздражение подобными действиями. — Смею надеяться на ваше благоразумие. К Люциусу моментально вернулась манерность. Элегантным движением оправив рукав выходной мантии, он отошел в сторону и предоставил место супруге. Нарцисса прошла вперед. Прикосновение к моей коже вызвало у нее легкую дрожь и мимолетный страх, который, впрочем, быстро сменился решительностью. Покрасневшие глаза с жадностью впились в мое лицо, подсохшие губы чуть приоткрылись. Во всем ее напряженном облике читалось только одно: женщине не терпелось закончить и приступить к излечению сына. Клятва повторилась и место своей матери занял Драко. Остановившись передо мной, мальчишка выжидающе застыл. Нервирующий ошалелый взгляд проследил за каждой эмоцией на моем лице, будто сам Драко нехотя пытался запомнить или пресытиться тем образом, который изводил его все это время. Все еще опасаясь и прекрасно осознавая свое положение, он протянул мне руку. — Сперва клятва, — произнесла я и, обхватив ладонью предплечье мальчишки, едва удержалась, чтобы не вырвать руку, чувствуя неприятное ответное прикосновение. Влажная ладонь сомкнулась на моем запястье, подрагивающие пальцы с жадностью впились в кожу. Взгляд Драко потемнел, дыхание участилось, а бешеный стук его сердца, казалось, раздавался прямо у меня в ушах. Отвратительное ощущение! Беллатриса молча наставила палочку на наши с Драко перекрещенные руки и только ее глубокое дыхание подсказывало мне, что ведьма искренне переживает. — Обещаешь ли ты, Драко Малфой, верно служить мне и беспрекословно исполнять мою волю? — повторила я слово в слово одну и ту же клятву, которую уже дали мне Люциус и Нарцисса. — Да, — хрипло ответил он, сглатывая вязкую слюну. Огненная петля уже привычно вырвалась из палочки Беллы и обвилась вокруг наших рук. Магическая суть, оскорбленная подобными манипуляциями, нахохлилась, словно чувствовала, что дальше произойдет нечто куда более серьезное. — Обещаешь ли ты, Драко Малфой, молчать обо всем, что произошло и произойдет сегодня? — продолжила я, с разочарованием отмечая, что мальчишка лишь завороженно следит за движением моих губ, не осознавая всю серьезность происходящего. — Да, — послушно выдохнул он и даже подался вперед, видимо, теряя голову от моего присутствия. Впившись когтями в руку Драко, я заметила, как он поморщился от боли и быстро заморгал. Похоже, что глубокие раны на предплечье привели его в чувства, и тот, зашипев от тянущей боли, сделал неуверенный шаг назад. «А руку даже не попытался отдернуть, — подумала я, иначе посмотрев на Драко. — Возможно, я была слишком предвзята к мальчику?» — Обещаешь ли ты, Драко Малфой, — ослабив хватку когтями, я почувствовала, как пальцы обволокло горячей кровью, — чтобы ни случилось оставаться на моей стороне? Как и отец, мальчишка помедлил, прежде чем дать свое согласие. Золотисто-огненная нить сплелась плотной цепью и как все предыдущие разы врезалась в кожу, подтверждая данную клятву. — И что теперь? — Люциус нетерпеливо шагнул вперед, стоило магии затухнуть. — Что нужно, чтобы избавиться, — он брезгливо поморщился и кивнул на сына, — от этого? «Верно, — согласилась я про себя, удерживая руку Драко и не позволяя ему отойти. — Лучше побыстрее покончить со всем этим». — От вас требуется только одно, — переведя взгляд на Люциуса, холодно произнесла я, — как только все закончится — убраться отсюда как можно скорее. Николас, — обратилась к старику, замечая краем глаза, как тот выпрямился, внимательно меня слушая, — тебя это тоже касается. Теперь ты, Драко, — я уставилась на мальчишку, видя, как тот хотя бы пытается сосредоточиться на смысле моих слов и бороться со своим влечением, — будет очень неприятно, но ты не должен разрывать наши ладони. Понял? Рассеянный взгляд и резкий кивок был мало убедителен. Потянув руку Драко на себя, я глубоко полоснула когтем по его ладони. Нос тут же забился приторным запахом чужой крови, вызывая внутри глухое раздражение. Волосы взволнованно застелились по полу; магическая суть нахохлилась и настороженно уставилась на вспоротую кожу чужой ладони. — Если разорвешь ритуал, — мой тяжелый взгляд врезался в серые глаза, — повторный будет куда более болезненным. Драко недовольно поджал губы, но все же кивнул и широко раскрыл ладонь, старательно игнорируя тянущую от пореза боль. Подняв руку, я с неудовольствием отметила, как дрожат от неуверенности собственные пальцы. Внутри все сотрясалось и ходило ходуном, а в мыслях то и дело мелькали картинки прошлого ритуала с Кадмусом. Как же я не хочу снова это испытывать. Глубоко вздохнув и сжав напоследок осколок витераса, покоящегося на груди, я резко полоснула когтем по своей ладони и соединила наши с Драко руки. Все от макушки и до кончиков пальцев мгновенно прошило острой болью. Бешеный рев магической сути обволок сознание и вырвался глухим рычанием из горла. Я всем телом чувствовала, как мой внутренний зверь сходил с ума от ярости, как рвал меня изнутри когтями и зубами. «В прошлый раз боль была не настолько явной», — поморщилась я, всеми силами стараясь удержать магическую суть в себе. Проклятье! В глазах Драко, несмотря на боль и сопротивление магии, проявился страх — он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, черная точка зрачка увеличилась и, казалось, перекрыла всю радужку. С трудом я понимала, как неосознанно начинаю меняться под давлением магической сути: верхняя губа устрашающе поднялась и оголила чуть заостренные зубы, а угрожающее рычание только усиливалось и эхом разлеталось по всей столовой. Как же больно! Сцепив зубы, я старательно вдыхала воздух, выискивая в нем аромат Тома, чтобы уцепиться за него, но это не помогало. Остров затрясло: уже привычно загремели кристаллы на люстре, послышался треск деревянных рам упавших со стен картин и визг проскользивших по гладкой плитке пола стульев, а издалека раздался характерный звук разбившихся ваз и стекла. Вдруг в собственных глазах я ощутила такое яркое и тяжелое присутствие магической сути — внутренний зверь вырвался из-под контроля и прямо сейчас со всей яростью взирал на столовую моими глазами, показывая себя. Плохо. С трудом я различила чужое прикосновение к сжатой в кулак руки — сухие пальцы старика обхватили мое запястье и вцепились в ладонь. — Не ле-езь, — процедила сквозь зубы, не сводя взгляда с искривившегося от боли лица Драко. — Я почти себя не контролирую. — Я вижу, — прозвучал издалека скрипучий голос. Старик говорил что-то еще, но его слова терялись в громогласном реве внутреннего зверя, бурлящим внутри моего сознания, да и собственное рычание больше не позволяло мне расслышать иные звуки. Словно сторонний наблюдатель, я видела, как вокруг Драко искрилась магия; чувствовала, как она пыталась избавиться от чужого присутствия, сопротивляться ему. «Уничтожить! — гремело в спутанных мыслях и разливалось ядом под кожей. — Убить их всех! Разорвать на части!» Несмотря на страстное желание разделаться с каждым в этой комнате, я с удивлением отмечала, что это не касалось Николаса. Моя суть действительно не обращала на него внимания, будто бы принимала за своего. Хотя вряд ли он смог бы провернуть тот же трюк, не будь в нем крови сирены. Наконец Драко замер и широко распахнул глаза. Все, как и в прошлый раз: никакой осознанности на лице, словно он беспрекословно выполнял чью-то волю или приказ. В серых глазах коротко вспыхнул ярко-синий свет, а по щекам заструились тускло-синие слезы. В ту же секунду вырвав свою ладонь из хватки мальчишки, я вцепилась пальцами в волосы и низко склонилась над полом. Из горла вырвался чудовищный крик, уже в который раз сотрясший стены. Под ногами лопнула плитка и расползлась длинными трещинами. Чужие запахи! Чужая кровь! Чужая магия! Я слышала приглушенный голос Николаса; слышала удаляющиеся поспешные шаги. «Догнать и уничтожить! — ревели в сознании эмоции магической сути. — Выпотрошить, заставить заплатить за испытанную боль!» На плечи опустилось нечто тяжелое, а в легкие проник аромат Тома, лишь слегка приводя в чувства. Мантия? Осторожное прикосновение к руке не вызвало отторжения. — Давай, Иллишту, — далекий голос Фламеля становился все более различимым, несмотря на творящийся в голове хаос. — Ну же, не заставляй меня тебя тащить, — привычная ворчливость настойчиво перебивала разрушительные мысли. — Ширли предстоит уборка, а я вообще-то планировал поспать этой ночью! Разъяренная магическая суть все еще никак не реагировала на присутствие Николаса, я же пыталась следовать за стариком, с трудом понимая, куда и зачем иду. — Знаешь, — продолжал он, не обращая никакого внимания на мое рассеянное состояние и затянувшееся молчание, — сколько уже живу здесь, но каждый раз поражаюсь, как этот дом вообще выстоял?! Что ты, что Лорд с таким энтузиазмом его разрушаете, что я никак не могу взять в толк, — он забавно хмыкнул, — на кой он вам вообще сдался? Или же стоит задуматься о втором эльфе — Ширли с трудом поспевает содержать все в надлежащем виде. Прохладный воздух приятно холодил кожу, а близость волнующегося океана влекла к себе с невыносимой силой. Ведомая запахами и знакомыми звуками, я послушно двигалась вперед, приближаясь к краю острова. — Как придешь в себя, — старик снял с моих плеч мантию, — не забудь добыть зеленые водоросли. А то от Ширли я так и не смог добиться достойного качества!

***

Магическая суть рвала меня изнутри, оглашая весь океан своим чудовищным ревом. Присутствие внутри чужой крови причиняло невыносимую боль и желание поскорее избавиться от нее, выдрать из собственного тела. И если на поверхности я могла, хоть и с трудом, но сдерживаться, то сейчас не осталось никаких ограничений и мерзкое чувство неправильности происходящего заполнило сознание до краев, раздражая и вызывая внутри лишь дикое отторжение. Отвратительно! Невыносимо! Стремительно погружаясь все ниже, опускаясь в самые темные пучины океана, я врезалась в песчаное дно и с яростью рассекала каменистые выступы, царапая и разрушая все, до чего могла дотянуться. Магия окончательно вырвалась из тела и теперь опутывала не успевших спрятаться существ, сводя тех с ума от ужаса. Никогда больше! Чем дольше я металась и вымещала злость на окружении, тем легче становилось. С яростью расколов гладкую каменную плиту, я проследила, как вздыбились в плотной воде мелкие частицы песка. Дикая злость, что рвала меня, постепенно сменялась отчаянием и горьким желанием прильнуть к моему Тому, почувствовать его тепло. Ну почему все должно быть так?! В сердце болезненно кольнуло, а чувство утраты просочилось в каждый уголок сознания, заставляя меня обреченно опуститься на дно. Упав на спину, я бездумно взирала на густую и плотную тьму океана, чувствуя внутри лишь опустошение и холод. Волосы разлетелись вокруг головы, а уязвленная и потерянная магическая суть расстелилась по песку. Коснувшись дна, я почувствовала под ладонью ребристую поверхность дробленого камня и, сжав его рукой, ощутила, как сквозь пальцы разлетелся мелкий песок. Крупные осколки впились в кожу и забились под когти, но я совсем их не ощущала. Вокруг было лишь ледяное спокойствие океана и давящая пустота, заглушающая разрушительные эмоции и пожирающая остатки души. Яркая переливающаяся капля слетела с моего лица и на мгновение зависла в толще воды, прежде чем раствориться и слиться с магическим фоном океана. Собственные слезы, словно светляки, проявлялись один за другим, но тут же тускнели и меркли, будто стремительно уносились вдаль. Несколько прядей волос бережно обвили мое тело, будто хотели успокоить, поддержать. Закрыв ладонями лицо, я дала волю оставшимся в душе чувствам, ощущая, как с моими слезами выходит накопленная за все это время боль. Я так устала. Так невыносимо устала. С силой оттолкнувшись от глубоководного склона, я ринулась вниз, упорно опускаясь все глубже. Мне хотелось спрятаться от навалившихся проблем, затеряться в пучине тьмы и бесконечного пространства. Океан больше не радовал, скорость не помогала отвлечься, а вымещенная на камнях ярость никак не утоляла жажду мести. Больше ничто не было способно хотя бы ненадолго утолить мою тоску и печаль, дать мне необходимую передышку. И я уплывала, уносилась все ниже и ниже, пока не услышала, как внутри тихо заплакала магическая суть. Ее жалобный скулеж разрывал остатки самообладания, вспарывал и оголял и без того кровоточащую от боли душу. Застыв в плотной толще воды, я с отчаянием зажмурилась и, закрыв лицо руками, прижала к животу онемевшие ноги. Тело медленно опускалось в глубокую расщелину, подхватываемое глубоководным течением. Время неумолимо шло вперед, но ничего не менялось.        Как и было условлено ранее, вот уже несколько часов я направляла гигантские волны и обрушивала их по всему западному побережью Европы, затопляя берега и уничтожая портовые города и поселения. Вкладывая в это всю силу и ярость, на которую только была способна, я заставляла черные валы раз за разом врезаться в сушу, сотрясая землю и стирая ее очертания. Наконец дав волю чувствам и окончательно забывшись в своем горе и ненависти, я больше не сдерживалась и вместе с разрушительной стихией разносила повсюду свой голос. Громогласная песнь отчаяния и скорби непрерывно лилась из моего горла, исходила из самой души и обволакивала чудовищной высоты волны, что безжалостно обрушивались на некогда плодородную землю и сносили все на своем пути. Прячась среди чернеющих вод бушующего океана, я пела и безразлично наблюдала за тем, как многочисленные постройки и дома разваливались под напором Цунами, оставляя после себя лишь грязь и руины. На разбитый асфальт вместе с обломками судов выбрасывало стаи рыб; птицы в панике взмывали в ночное небо, пытаясь спастись от приближающейся гибели, но их крики тонули и растворялись в реве воды. Мэрлин знает, чьи берега я топила на этот раз. Давно сбившись со счета, я уже не могла остановиться. Метаясь из стороны в сторону и призывая все больше воды, я разносила свой голос в каждой ее капле, обуреваемая то яростью и тоской, то разрывающей нутро болью и жаждой мести, и только больше злилась, продолжая по мере сил уничтожать очередной город. До меня доносились вопли и крики, полные отчаяния и страха, треск и стоны земли, что буравили тяжелые волны, а также грохот обрушивающихся зданий, тонущих под собственными обломками. Лишь убеждаясь, что вода прошла достаточно далеко, я ныряла в пучины океана и двигалась дальше, чтобы все повторилось. И снова рев океана заполнял голову, а мой голос разносился ветром и морской водой. Снова вздымались гигантские черные волны и падали на спящие города, погребая под своим весом и равняя их с землей. Старательно и методично уничтожая все, до чего могла дотянуться, я желала только одного — чтобы каждый прочувствовал то, что день за днем испытывала я. И если мне не удастся вернуть Тома, то никто не будет знать покоя. А океан, неистово ревущий под моим началом, с радостью примет в себя все, что я принесу ему в жертву.

***

Вынырнув близ нашего с Томом острова, я взглянула на светлеющее небо: такое бескрайнее, невозмутимое и совершенно спокойное. Я даже на мгновение застыла, чувствуя приятный холод ветра. Красиво. Медленно идя в сторону дома, я думала лишь о том, насколько мое «выступление» оказалось удачным. В мою задачу входило лишь напугать и разрушить основные структуры, но, откровенно говоря, создать Цунами такой силы, чтобы то буквально смело город — крайне сложно и вряд ли возможно в одиночку. С другой стороны, это и не было нужно. От меня требовалось посеять панику и страх, вызывая хаотичные катаклизмы по всей западной части материка. А с этим я справилась. Расправив листья зеленых водорослей, я бросила взгляд на приоткрытую дверь столовой. Все та же полупрозрачная занавеска обыкновенно вынырнула из недр комнаты, показывая небольшой кусок восстановленной плитки. «Хорошая работа, Ширли, — подумала было я, как тут же отметила, что не чувствую в воздухе привычных ароматов трав, которые так любил по утрам заваривать старик. Судя по положению солнца, время приближалось к восьми часам, что никак не вязалось с его привычно ранними пробуждениями. — Видимо, — на моих губах растянулась легкая улыбка, — благодарить стоит не только эльфа». После того, как я дала волю чувствам и смогла запеть, мне стало легче. Не слишком, но я хотя бы не хотела только лишь смотреть в пустоту в ожидании желанных новостей. К тому же магическая суть впервые за долгое время проявила интерес к окружению. Она вновь начала принюхиваться и с любопытством смотреть по сторонам, вслушиваться в звуки. Будто, исполнив свою песню, я опустила внутри себя то давление, что угнетало меня последние недели. «Надо почаще этим заниматься», — заключила я, несмело улыбаясь собственным мыслям. Отворив дверь главного входа, я резко остановилась, внезапно замечая у камина одинокую фигуру Северуса. Поспешно обернувшись, услышав звук открывшейся двери, мужчина выжидательно уставился в мое лицо. — Не ожидала встретить вас в столь ранний час, — вполне искренне удивилась я, чувствуя мгновенное появление Ширли. — Миледи, — раздался тонкий голос эльфа. — За последний час поступило два письма и гость, — она забавно скосила взгляд на Северуса, недовольно кивая: — прибыл. Господин Лестрейндж просил его извинить, он удалился несколько минут назад. Значит, Северус прибыл в сопровождении Кадмуса. — Благодарю. А наш «пленник» все еще отдыхает? — я перевела взгляд на эльфа, видя, как та расцвела от внимания и быстро заморгала. — Прикажите поднять? — Нет-нет, — покачала я головой, — а письма оставь в библиотеке. Спасибо, Ширли. Эльф послушно исчезла, я же перевела озадаченный взгляд на Северуса: — Чаю? — рассеянно произнесла я, не зная, что обычно предлагается в таких случаях. Хотя с Блэр это всегда работало. — Я здесь по другому вопросу, — лаконично отказался мужчина и, на миг прикрыв глаза и глубоко вздохнув, продолжил: — День назад вы говорили о Гарри Поттере и сделали акцент на ценности его жизни. Все это в силе? Я лишь кивнула, сильно сомневаясь, что Северус готов выдать мне местонахождение крестража. Вот только следующие слова заставили сердце в груди застучать с новой силой. — Мне, — он на мгновение замолчал, словно раздумывал о правильности своих действий, но затем решительно произнес: — известно, где Орден Феникса прячет мальчика.