Иллишту

Стоя на краю острова, я с удовольствием наблюдала за неспокойными водами и с упоением слушала, как разбивались тяжелые волны о камни и с громким шипением вздымались вверх мелкие капли. Воющий ветер, словно раззадоривая океан, шнырял между громоздких волн и будто провоцировал их врезаться в отвесный берег, с остервенением вгрызаться в мертвую землю. И все же весь небольшой остров сейчас казался мне совершенно безмятежным. Он будто бы с непоколебимым достоинством встречал начинающуюся бурю и стойко выдерживал неумолимый напор ветра и волн. Сжимая в ладони изящный флакон для духов, я с любопытством рассматривала столь необыкновенную вещицу, переданную мне Томом в качестве портала. Нежный рельеф украшения придавал небольшому вытянутому бутыльку изысканности и даже некоторой загадочности, словно эта старинная реликвия хранила в себе нечто большее, чем только лишь остатки пахучей воды. Я рассматривала три небольших разноцветных камушка, которые так игриво мерцали на золотистой поверхности и отливали изнутри слабым отблеском: грустно потускневший сапфир, все еще насыщенный зеленью изумруд и рубин, чей глубокий красный свет пламенем горел внутри. Потрясающая штуковина! Бережно закрепив маленький флакон на тонкую цепочку, я обернула ее вокруг запястья и мысленно поблагодарила моего Лорда за заботу о такой необходимой вещи, как портал. Несмотря на относительно сносное внутреннее состояние, я бы не рискнула тратить так много сил на создание руны переноса вручную. В конце концов, моему все еще ослабленному организму стоило бы полностью восстановиться, а это требует времени. Сделав глубокий вдох, я улыбнулась, чувствуя яркий запах приближающейся грозы и наслаждаясь особым вкусом воздуха. Мне не терпелось погрузиться в океан, так хотелось раствориться в яростно вздымающихся волнах. Еле уловимый аромат сладости едва коснулся носа, тут же прогоняемый порывистым ветром и вновь наполняющий легкие запахом соли и морской свежести. Видимо, мне решили составить компанию, пока Темный Лорд с пристрастием общался с Кадмусом. Бесшумно подойдя ко мне и встав рядом, Беллатриса бесстрастно взирала на бушующие волны волнующегося океана. Статная, наглая, решительная. Ее довольно длинные волосы неистово драл не менее наглый ветер, кажется, решивший окончательно спутать весь этот ворох непослушных черных кудрей. Неосознанно потянув носом воздух, я явственно ощутила, как от вычурного платья шел тяжелый запах свежей крови, а с кожи тянуло ярко выраженным чужим ароматом магии. Полагаю ведьма была занята уже с самого утра. Плотный график, должно быть. — И как мы поплывем через океан? — прозвучал высокий и довольно надменный голос. Она так забавно вытягивала гласные в словах, будто намеренно делая акцент на столь необычном произношении. Сама же женщина и вовсе старалась не смотреть на меня, упорно сверля глазами быстро темнеющее небо. Вдалеке послышался раскатистый рев грома и вторящее ему довольное ворчание магической сути, которая сейчас чутко вслушивалась в окружающие звуки. Хорошо, что магия Тома помогла ей прийти в себя после столь варварского запугивания. Приятно слышать вновь это тихое и спокойное сопение, ощущать отсутствие неконтролируемого страха. — Как обычно, — пожала я плечами, продолжая: — Укрою вас в воздушный мешок и унесу к берегам Салема. — Это долго? — недовольно поморщилась Беллатриса, скрещивая на груди руки. Весь ее вид буквально кричал о нетерпении и крайне вынужденном сотрудничестве с той, кто, по мнению ведьмы, являлся лишь досадной помехой, совершенно недостойной ее Господина. К тому же было вполне очевидно, что она явно хотела поговорить не о том, как долго будет длиться наше маленькое путешествие. — Не слишком, — усмехнулась я, решая подыграть ведьме. — Минут двадцать, может, полчаса, — я пожала плечами, безразлично замечая: — Все зависит от вашей индивидуальной переносимости скорости. Может укачивать, тошнить. Все же под водой чувство пространства у большинства теряется. Белла важно кивнула, замолкая. Я тоже не спешила завязывать разговор. Слушая лишь завывание ветра и шум разбивающихся неповоротливых волн, я с удовольствием наблюдала вдали первые вспышки молний. Магической сути и вовсе не было дела до ведьмы, чья связь с моим магом начиналась и заканчивалась на чисто деловом сотрудничестве. В Белле не было угрозы, и на ее коже не отметился родной запах. А это означало, что не было никакой необходимости обращать на нее свое внимание. «Зато сколько было глупых мыслей о ней в самом начале», — недовольно подумала я, вспоминая свое пробуждение. Слишком много разных и несуразных дум, умозаключений, нелепых оправданий собственного страха. На месте Тома, пожалуй, я тоже была бы в ярости от подобного нелепого поведения. — Это ведь ты та самая Эмилия? — прозвучал вдруг задумчивый голос Беллатрисы, делая особый акцент на имени. Она старалась не сводить взгляда с горизонта, вот только теперь в вопросе ярко чувствовался болезненный интерес. Я заметила, как неосознанно ведьма сжала пальцы на своих плечах, царапая необычную черную ткань длинных перчаток, украшавших руки. Не то чтобы от взрослой женщины я ждала упреков или же неистовой вспышки ревности, страшного негодования и прочих театральных представлений. Но все же сказывался длительный опыт общения с подростками, которые чаще всего руководствовались лишь эмоциями и порой слишком ярко выражали все чувства. — Да, — кивнула я, поднимая взгляд в небо, проговаривая то самое имя: — Эмилия Агнес Роуз. Все глубже впиваясь пальцами в несчастную ткань перчаток, ведьма продолжила: — И как это ощущается: быть сейчас здесь? — ее высокий голос почти растворялся в шквальном ветре, сливаясь с шумом рассвирепевшей непогоды. — Странно, — ответила честно. — Да и быть мишенью, — я поморщилась, смахнув заигравшиеся волосы за спину, — не слишком приятно. — Жизнь Темного Лорда теперь зависит от тебя! — вдруг зашипела она, с нажимом цедя чуть ли не каждое слово. — А ты практически позволила им… В ее голосе на мгновение послышалась ненависть, но ведьма резко прервала гневную речь, замолкая и шумно выдыхая. Судя по всему, она опасалась последствий за слишком неосторожные слова. На ее странно иссохшем лице расползалось нечто среднее из чувств собственного бессилия и злости. Кажется, я поторопилась со своими выводами. И все же, если принять во внимание фанатичную преданность случайной собеседницы, я даже относительно могла ее понять. Был бы мой Волдеморт с ней, таких проблем бы не возникло, — должно быть, примерно так звучали мысли Беллатрисы. Конечно, неизбежно возникли бы другие трудности, но кого же это сейчас волнует?! Что же касалось моей собственной жизни, то она интересовала разве что самого Тома. С другой же стороны, никто другой для меня, в сущности, и не важен. — Порой что-то просто происходит и мы не в силах на это повлиять, — произнесла я, лениво пожимая плечами. — Но можно подготовиться. Беллатриса все же повернула голову, надменно задирая подбородок и впиваясь острым взглядом черных глаз в мое лицо. Ее бровь скептично дернулась вверх, а на губах медленно расползлась ядовитая усмешка. — Сама придумала? — раздался ехидный голос. Если бы. — Нечто похожее сказал мне Мэрлин, — усмехнулась я, — когда оправдывал свое решение связать меня с храмом и похоронить на века на дне океана. Темная колдунья на мгновение задумалась: — А он был с юмором, — вдруг развеселилась она, продолжая настойчиво сверлить меня черными глазами. — Судя по всему. — Для того времени, — кивнула я, забавляясь столь быстрой сменой настроения лохматой дамы, — вполне был. Прямо встретив тяжелый взгляд ведьмы, я даже удивилась столь неприкрытому и болезненному любопытству, так ярко плескавшемуся в ее глазах. Я буквально читала на странно изможденном лице непонимание и отчаянный поиск ускользающего ответа, который с упорством раздирал ее сознание и выматывал, без конца изводил. — Почему ты? — все же не выдержала она, стараясь скрыть откровенную истеричность в своем голосе. Ее взгляд резко изменился, внезапно тускнея. Губы непроизвольно задрожали. Еще мгновение, и ее лицо вновь преобразилось, теперь уже наполняясь странным, тяжелым и слишком нездоровым интересом. Она оценивающе скользила взглядом по моему лицу, вновь и вновь всматриваясь в глаза, словно пыталась отыскать в них тот самый ответ. Будто не сумев совладать с собой, Белла порывисто приблизилась и почти уперлась в меня носом, с пристрастием рассматривая цвет радужки. «А я думала, — усмехнулась про себя, — это у моего Тома настроение меняется, подобно маятнику под шквальным ветром, моментально вспыхивая от любого взгляда или неосторожного слова». — Наверное, — я чуть прикусила нижнюю губу, стараясь скрыть явную улыбку, вызванную неприкрытым интересом ведьмы, — ему больше нравятся блондинки. Услышав ответ, Беллатриса сперва озадаченно хлопнула большими глазами, а в следующую секунду истерично расхохоталась. Сделав несколько шагов назад и вскинув руки в стороны, она продолжала заливисто смеяться. Казалось, столь странному смеху вторил даже усиливающийся ветер, охотно подхватывая необычное поведение ведьмы и разнося его по всему острову. Он будто подбадривал странную женщину, побуждал ее к все новым вспышкам неконтролируемых эмоций. Внезапно прервав свой ненормальный смех, Белла вновь приблизилась, становясь чрезвычайно серьезной. Она задумчиво проскользила взглядом по моему лицу, фигуре и вдруг с любопытством уставилась на руки. Черные глаза натурально заблестели, внимательно изучая длинные когти. — Острые? — неожиданно выдохнула она, с интересом следя, как я поднимаю ладонь. Мои узкие длинные когти при ближайшем рассмотрении вызвали у колдуньи целый вихрь эмоций, и в каждой сквозило неприкрытое восхищение. Не дожидаясь моего ответа, она прикоснулась ко внутренней острой части когтя, тут же орошив мертвую землю мелкими каплями крови. Ее глаза вспыхнули бешеным восторгом. Отмечая глубокий порез на подушечке пальца, она завороженно следила за медленно стекающей ярко-алой полосой. — Потрясающе, — услышала я тихое бормотание, наблюдая, как Белла нехотя залечивает рваную рану. — Может, — рот ведьмы растянулся в пугающей улыбке, а глаза вновь с пристрастием врезались в мое лицо, — мне тоже стоит попробовать такой стиль? В следующий момент ее взгляд стал живым и насмешливым, даже игривым. Словно она только что совершила нечто забавное или озвучила тонкую шутку, которую не все могли понять. Признаться честно, происходящее невероятно воодушевляло. Ведьма была явно не в себе и даже не пыталась этого маскировать. Откровенно заинтригованная дальнейшими действиями, я даже не решалась отвлекать Беллатрису и просто следила за развитием ее собственных странных мыслей. К тому же подобное внимание к моей персоне было даже лестным. Вот уж никто ранее так высоко не оценивал мои когти! Ведьма же вновь изменилась, вдруг становясь серьезной и даже задумчивой. Подозрительно сузив глаза, она начала медленно обходить меня по кругу: — Темный Лорд берет только самое лучшее, — ее задумчивый высокий голос расстелился по мертвой земле. — Неповторимое, — надменно усмехнулась она, рассматривая белые волосы, лениво обхватывающие мои лодыжки: — уникальное. Беллатриса застыла напротив меня, пристальным взглядом впиваясь прямо в глаза: — И ты именно такая, — вынесла она свой странный вердикт, запрокидывая голову, глубоко вдыхая и выдыхая насыщенный солью воздух. Учитывая, как Том сам говорил мне нечто подобное еще в школе, в словах Беллы вполне была некая часть правды. И все же мне не хотелось думать, что мой маг выбрал меня лишь из-за моей принадлежности к давно истребленному виду. — Довольно просто быть уникальной, — заметила я, неприятно морщась от подобных мыслей и побуждая ведьму вновь уставиться на меня своими бездонными глазами, — когда все остальные мертвы. — В этом есть свое преимущество, — на лице колдуньи на мгновение расплылась довольно жутковатая улыбка, но быстро померкла. — И ты считаешь, что какая-то салемская ведьма знает то, чего не знает наш Лорд? Мысли Беллы, словно штормовой ветер, бросались в крайности. Этот разговор становился все более забавным, к тому же и сам вопрос был поставлен крайне любопытно. Непогрешимая и всезнающая фигура моего волшебника, кажется, была единственным, что по-настоящему заботило и волновало ведьму. Хотя я прекрасно помнила, как тот же Корнелиус, всецело преданный Гриндевальду, сомневался в непобедимости своего господина, допуская, что таковых нет. Все же не стоило быть столь беспечной в подобных допущениях. В противном случае можно легко нарваться на заклятие замедления времени, вот только выяснится это в самый неподходящий момент. — Понятия не имею, — пожала я плечами, — но те же ведьмовские руны, большинство из которых создали именно в Салеме, до сих пор актуальны, и волшебники ими пользуются, — я сделала глубокий вдох. — Нельзя игнорировать возможную помощь и пренебрегать чужими знаниями. Мне кажется это неразумным. — Неразумным было позволять себя схватить! — прошипела недовольно Беллатриса, раздраженно отвернувшись и уставившись на почерневшее небо. — Что бы наш Лорд, ценой отпущенных выродков… Ее голос прервался оглушительным раскатом грома, не позволяя услышать окончания фразы. Ведьма вновь злилась, похоже, пребывая в не меньшей ярости от сложившейся ситуации. Ее несдержанность хоть и начинала понемногу утомлять, но все же наконец прозвучало хоть что-то интересное. — Ты была там? — спросила я, видя, как лицо ведьмы исказилось в очередном приступе злости. — Мы все получили вызов, — она задрала подбородок, не сводя взгляда с вспыхивающего короткими бликами неба, — но стоило лишь прибыть на место, как эти трусливые крысы попрыгали в свои порталы. Вот как. — Их было семеро, — задумчиво произнесла я, ожидая получить больше деталей от импульсивной колдуньи. — Трое сдохли, еще двое были сильно ранены, — выплюнула Белла, раздраженно смахивая прядь волос с лица. — Но эти ничтожества точно знали, куда шли! Стоило ведьме произнести последнее слово, как раздался оглушительный раскат грома. Еще миг, и с неба обрушился сильнейший ливень. — Знали, — тихо согласилась я, бесстрастно наблюдая, как чернеющие гребни волн наваливались друг на друга. Несмотря на очевидную безопасность, что ощущалась на острове и в доме Волдеморта, я все же не могла отделаться от настойчивого чувства внутренней тревоги. И это невероятно бесило. Противное чувство раздражало даже сильнее, чем незнание или невладение ситуацией в полной мере. Я совершенно не хотела поддаваться навязчивым мыслям, прекрасно понимая, что тогда начну подозревать всех вокруг. С другой стороны, было слишком тяжело признаться самой себе в собственной уязвимости. «Значит, среди этих волшебников выжило больше половины, — я сглотнула и раздраженно поджала губы. — К тому же никого не получилось захватить. Неприятная новость». Интересно, сколько же им понадобится времени, чтобы восстановить силы и вновь попытаться атаковать? Вряд ли эти люди будут тянуть: магический мир уже буквально стоит на пороге изменений, промедление будет стоить дорого. Другой вопрос: получится ли у меня избежать попытки захвата? И что будет, если не получится? Проклятье! «Стоило убить тех двоих сразу, — разозлилась я, чувствуя, как начинаю закипать от гнева, — а не дожидаться, пока девица из Ордена воспользуется своей игрушкой!» Но в этом было и свое преимущество, как уже упомянула Беллатриса, пусть и в ином контексте. Хотя оправдание паршивое, с какой стороны ни глянь.

***

Оказавшись в океане и окутав Беллатрису и Кадмуса плотнее магией, я уносила их как можно глубже, скрываясь в плотных морских водах. Ослабленное тело благодарно поглощало необходимую влагу, напитывалось солью и магией, стремительно восстанавливаясь. Магическая суть вновь становилась собой, наконец расслабляясь и полностью возвращая себе уверенность и силу. Будто стремясь доказать себе собственное бесстрашие, она агрессивно отпугивала все живое на нашем пути и довольно ворчала, провожая взглядом очередного быстро уплывающего хищника. К слову, путь выдался неприлично долгим. Мы плыли уже больше получаса и каждый раз мне приходилось сбавлять скорость. Несмотря на то, что наша маленькая компания давно покинула беспокойную зону шторма и я старалась сохранять давление и постоянную скорость, Кадмуса все равно укачивало. Лестрейндж упорно старался держаться, но я прекрасно видела, как его тело подрагивало и покрылось потом, а сам мужчина испытывал откровенную усталость и без конца массировал виски в надежде облегчить мучительную головную боль. Его рассеянный взгляд, раздражительность и желание поскорее выбраться из воды буквально перечеркивали все старания сохранить хотя бы видимость того, что он был в порядке. Подростком Кадмус гораздо лучше переносил такие путешествия. Видимо, с возрастом восприятие подобных колебаний давления, несмотря на мои усилия, все же давалось куда тяжелее.        Достигнув заветного побережья, я неспешно ступала по мягкому песку и с сочувствием наблюдала за Лестрейнджем. Кадмус упорно старался сдерживать слишком «яркие» эмоции и просто дышал, пытаясь прийти хотя бы в относительную норму. Беллатриса же выглядела вполне сносно, бодро вышагивая на высоких каблуках по пляжу. Ее ноги забавно утопали в рыхлом песке и проваливались в гальку, заставляя ведьму возмущенно размахивать руками и все более остервенело откидывать навалившиеся на лицо черные кудри непослушных волос. Желая поскорее убраться отсюда, она крайне злилась и недовольным взглядом оценивала облик уставшего в пути мужчины: — Перестань уже быть такой тряпкой! — раздраженно прошипела Белла, отшвырнув с глаз волосы. Заметив неосторожно притаившегося краба, так неудачно спрятавшегося под камнем, она брезгливо скривилась. Я лишь успела увидеть, как несчастный морской обитатель отлетел на несколько метров и глухо плюхнулся в песок. Неловко застучав короткими конечностями, краб все же поднялся и, волоча за собой перебитую клешню, обреченно поплелся к более крупным булыжникам, стремясь скрыться от опасного внимания. — Тебе бы научиться манерам, — послышался сдержанный голос Кадмуса. Он поднял строгий взгляд на ведьму, вполне серьезно добавляя: — Пообщаюсь с Родольфусом, пусть он уже приструнит твой скверный характер. Ведьма на подобное заявление лишь заливисто расхохоталась, бросив что-то нечленораздельное в ответ. Уперевшись бедрами о крупный камень, она подставила лицо солнцу и прикрыла глаза. Я же наблюдала за Кадмусом, видя, как постепенно меняется зеленоватый оттенок кожи на его лице. Дыхание успокаивалось, взгляд становился все более осмысленным. — Возраст дает о себе знать, — тихо заметила, наблюдая моментальную реакцию Лестрейнджа. Поймав на себе довольно суровый взгляд мужчины, я неловко улыбнулась. — Посмотрел бы я на тебя, — усмехнулся он вдруг незлобно, отчего-то так ярко напомнив мне того самого мальчишку из школы. — А как тебе полеты без метлы? Умеешь ты напомнить о приятном. — Отвратительно, — развеселилась я, добавляя: — хотя, казалось, что ничего более ужасного этих метел не бывает. — Бывает, — поддержал Кадмус, вдруг оборачиваясь и врезаясь недовольным взглядом в умиротворенные воды океана. — Например, проплывать примерно три тысячи километров на глубине за полчаса. — Могло быть быстрее, — произнесла я, замечая на себе очередной недовольный взгляд. — Зато так куда безопаснее, чем перемещение по воздуху. Никаких лишних глаз. — Хоть какое-то преимущество, — все же кивнул он, но вряд ли действительно со мной согласился. — Далеко дом этой ведьмы? — Нет, — я покачала головой, указывая в сторону высоченных деревьев: — Фамильное поместье находится прямо за этим лесом, стоит на отшибе. Проследив за направлением моей руки, Кадмус тяжело вздохнул и вдруг мрачно взглянул в мое лицо: — Считаешь, что дело в моей крови? — произнес он. Я заметила, как Беллатриса с любопытством наклонила голову, вслушиваясь в разговор. Видимо, подробности нашего прибытия были ей неизвестны. — Не могу сказать, — покачала я головой, рассматривая чистое небо. — Мне до сих пор удивительно, что кто-то умудрился перенастроить артефакт. Но сделать это просто так вряд ли было бы возможно. — Моя кровь никак не могла попасть врагам, — задумчиво произнес Лестрейндж, вполне резонно добавляя: — уж такое было бы сложно забыть. И я бы даже согласилась с подобным утверждением раньше. — Есть различные уловки, — я пожала плечами, замечая откровенный скепсис на его лице. — Вспомни, даже на меня смогли наложить усыпляющие чары семикурсницы, — я усмехнулась, вспоминая тот нелепый случай в Хогвартсе, — достаточно было лишь потерять бдительность. Кадмус вдруг повеселел: — Это ты так мягко намекаешь, что сильнее меня? Я заметила, как его красиво очерченные губы растянулись в широкой улыбке, а глаза вспыхнули уже знакомым игривым огнем. — Определенно сильнее, — улыбнулась я, без лишней скромности соглашаясь с подобным заявлением, — но имела в виду все же нечто иное. На мгновение внутри разлилось чувство, будто бы я вновь говорила все с тем же беспечным мальчишкой из Хогвартса. Даже почудилось, что пройдет еще несколько минут, и появится мой недовольный Том, а после мы все вместе отправимся в обеденный зал. Но это наваждение быстро спало, возвращая меня в реальность и наполняя легкие совсем не тем привычным запахом, — аромат Кадмуса уже давно смешался с чужой магией и кровью. В его прозрачно-голубых глазах куда чаще прослеживался жестокий и холодный расчет, да и в преданности Темному Лорду я не сомневалась. Не представляю, чем Лестрейндж занимается в остальное время, но, признаться, вряд ли хотела бы это видеть. Заметив мой задумчивый взгляд, Кадмус лишь криво усмехнулся, будто понимал ход моих размышлений. Хотя он никогда не был глуп, а уж, став мужчиной, вряд ли утратил это качество. — Покончим с этим, — произнес он, поворачиваясь в сторону леса. — Я готов. Накинув на себя плотную мантию, любезно предоставленную моим Лордом, я пониже опустила капюшон, перемещаясь как можно ближе к дому ведьмы.

***

Остановившись всего в нескольких метрах от старинного поместья, я рассматривала подозрительную дорогу, извилистой тропой ведущую к кованым воротам. Нос щекотала специфичная магия, а магическая суть настороженно озиралась, считывая серьезную опасность. «Похоже, — подумала я, обращая внимание на обилие скрытых ловушек, — в столь неспокойное время Блэр решила обезопасить свое место проживания». — Стойте, — произнесла, поднимая руку. Мои вынужденные сопровождающие мгновенно застыли. И если Кадмус полностью доверял мне и моим словам, то Беллатрисе подобное совершенно не понравилось. — Ну что еще? — раздался ее недовольный голос. Встав рядом, она лениво осмотрела безмятежно возвышавшийся над нами дом и окружавший его высокий кованый забор. Ведьма вдруг презрительно фыркнула и брезгливо сморщила тонкий нос, замечая слишком яркие клумбы, которые пестрыми мазками украшали внутренний дворик старинного поместья. — Руны, — выдохнула я, прикрывая глаза и вдыхая насыщенный магией аромат. — Очень много. — Тоже мне, — ее надменный голос буквально звенел от раздражения, — преграда. Зажав в ладони палочку, ведьма нахально шагнула вперед. Стоило лишь потревожить сигнальную магию, как на земле тут же вспыхнула высшая огненная руна и моментально разлилась по всему периметру дома неудержимым пламенем. Я с любопытством наблюдала, как пламя разнеслось кольцом, объяв весь дом, как оно заряжало и активировало собой множество скрытых под чарами ведьмовских символов. Похоже, что вся защита была построена по образу своеобразной цепи, — вспыхивает одна руна и тянет за собой все остальные. С интересом взирая на все разрастающийся дикий огненный поток, я слышала лишь громкий треск пламени и очередную перепалку между волшебниками за спиной. — Ты в своем репертуаре, Белла, — зло ощерился Кадмус, с раздражением рассматривая пламя и замечая, как ведьма быстро отпрыгнула от опасной магии. — А ты такой нудный! — фыркнула она, врезаясь яростным взглядом в мужчину. — И как только наш Лорд терпит тебя?! — Потому что он не столь безрассуден, — выплюнул Лестрейндж, вскидывая древко: — В отличие от неуравновешенной темной колдуньи, которая готова вломиться в дом, даже не удосужившись проверить его на ловушки! Беллатриса натурально зашипела, кривя покатые плечи и растопыривая пальцы: — Лучше замолкни, — она угрожающе понизила голос, все же сосредотачиваясь на опасности: — Весь такой правильный, аж тошно. Перепалка продолжалась, но все мое внимание было сосредоточенно на пламени. Оценив вспыхнувший защитной магией ворота и изящный забор, я вновь перевела взгляд на руны. Неумолимо разрастающийся огонь продолжал угрожающе стелиться по земле, буквально выжигая все живое на своем пути и превращая влажную землю в высохшую корку бурого цвета. Стоило лишь вспыхнуть последней руне, как опасное пламя, будто осознанно, молниеносно взвилось вверх и, странно качнувшись в сторону, неудержимым пожаром ринулось прямо на нас. Я слышала рев вихрящихся огненных потоков, чувствовала невыносимый дикий жар, что расходился волной и вгрызался под кожу, обжигал легкие. Он словно хотел иссушить все на своем пути, превратить в пепел и выжечь дотла. Опасная и завораживающая красота. И все же она не сравнится с величественным и чудовищным по своей силе Адским Пламенем. Раскрыв ладони, я позвала свою магию, отмечая, как довольно заворчала магическая суть, с радостью откликаясь на призыв. Морские капли с легкостью вырвались из-под земли и взмыли в воздух, послушные моему желанию. Подняв руку, я заставила воду стать единой плотной волной и тут же швырнула ее вперед, обрушивая всю мощь глубоководных вод на огненную завесу. Шум тяжелых и неповоротливых потоков моментально оглушил пространство. Я наблюдала, как волны разрывают огонь, как топят собой и втаптывают в выжженую почву. Пламя с громким шипением затрещало, а по высохшей земле и остаткам травы заклубился густой пар, что вздымался плотным облаком вверх и закрывал собой старый особняк. Почему-то картина напомнила мне о горящем Хогвартсе. Правда, тогда замок заволокло дымом и пеплом, а не паром от потухших рун. Кадмус лениво взмахнул палочкой, рассеивая нечаянный туман и бесстрастно рассматривая борьбу двух своенравных стихий, так отчаянно рвущих друг друга. На земле все еще потрескивал остаток пламени, в конце концов угасая под натиском неумолимо заливающей его морской воды. Я с неудовольствием заметила, как сильно «изменилась» безупречная выдержанность особняка: кованый забор некрасиво накренился, а очаровательные цветы, украшавшие клумбы у стен дома, оказались беспощадно выдранными и раскиданными по всему внутреннему двору. Кругом разливались грязные лужи; иссохшая и сожженая земля треснула, создавая странную и кривую композицию рваных полос, а оставшаяся трава то и дело осыпалась и разлеталась пеплом под легким дуновением ветра. Досталось даже небольшому фонтанчику из обсидиана в виде изящной фигуры черного кота: полуразвалившийся постамент накренился и поблескивал наполовину потухшими, но все еще активными рунами; словно в насмешку прямо на моих глазах у самой статуи отвалился тонкий черный хвост. «Вряд ли Блэр обрадуется, — подумала я, уныло рассматривая изрядно подпорченный внешний вид. — Не так я представляла себе нашу первую встречу». — Истарио, — произнесла тихо, чувствуя, как рассеиваются перед нами оставшиеся руны. Все же моя собственная внутренняя сила значительно увеличилась после обретения пары. — Интересная у тебя магия, — задумчиво произнесла Белла, проходя вперед и толкая накренившиеся ворота. Она вдруг скривилась, растирая между пальцами морскую воду, оставшуюся на металлических прутьях: — Терпеть не могу сырость. «Что-то мне подсказывает, — усмехнулась я про себя, — что ты считала меня совершенно беспомощной, или, иными словами, досадной обузой для своего безупречного Лорда». Вдруг одна из дверей красивых кованых ворот сильно завалилась в сторону и, громко заскрипев, с глухим звуком рухнула в грязь. Вторая дверь жалобно взвизгнула и повисла на остатке металлического крепления, которое лишь чудом оказалось не до конца разрушенным пламенем и диким потоком соленой воды. — Ведьме давно следовало навести здесь порядок, — пожала плечами Беллатриса, невозмутимо проходя вперед и втаптывая несчастную дверь в месиво из жженой травы и почвы. Тонкие каблуки ее сапог звонко отстукивали задорную мелодию о металлические вензеля, пока сама ведьма пробиралась к поместью. — Пожалуй, — бесстрастно кивнул Кадмус, — здесь я согласен, — он последовал примеру ведьмы, проходя вперед, и неспешно направился в сторону дома. Неловко застыв, я стояла перед развороченными воротами и растерзанным внутренним двориком. Из горла все же вырвался непроизвольный стон разочарования. Словно слыша мои мысли, на пороге возникла салемская ведьма, надменным взглядом оценивая вторгшуюся свиту Лорда Волдеморта. Недовольно нахмурив брови, она впилась пальцами в рукоять трости; губы непроизвольно вытянулись в тонкую линию. Я же рассматривала изменения в самой Блэр, что не могли не проявиться в течение пятидесяти лет с момента нашей последней встречи. Черные как смоль волосы, убранные в высокую прическу, были будто подпылены снегом, что добавляло облику строгой ведьмы изящества и будто наделяло ее неким особым, неуловимым шармом. Грациозная, уверенная, сдержанная. Я заметила, как у ее лица красиво переплелись белые пряди, подчеркивая острые скулы и выразительные глаза. Внимательный взгляд этих самых глаз сейчас скользил по внутреннему двору и недовольно оценивал всю степень разрушений, заставляя хозяйку старинного особняка раздраженно поморщиться: — Господа, — раздался ее нравоучительный голос, — стоило сообщить о вашем прибытии, чтобы не создавать подобных неуместных картин у моего дома. Неудержимая натура Беллатрисы тут же дала о себе знать, обостряя и без того напряженную атмосферу: — Мы не обязаны тебе ничего сообщать, ведьма, — надменно произнесла она, вызывая уже во мне искреннее возмущение. — Твое дело — соблюдать субординацию и помнить свое место! Блэр же, отлично понимая, что присутствующие, пусть и не самые приятные, но все же союзники, лишь подняла бровь, откровенно брезгуя подобным отношением к себе. Но для меня это было куда более личным. Салемская ведьма не только помогла мне, но и нам с Томом, к тому же она всегда оберегала и скрывала мою личность от постороннего интереса. Не позволю так обращаться с той, кто сделал для нас так много. Вскинув руку, я моментально взяла под контроль тело Беллатрисы, которая так неосторожно сама же и предоставила мне доступ, коснувшись и пролив собственную кровь. Лохматая ведьма непонимающе дернулась, пытаясь пошевелиться: — Что происходит? — послышался ее истеричный голос. Кадмус обернулся, следя за моим медленным приближением. Он лишь кивнул, не стремясь остановить или воззвать к рассудку. Думаю, его и самого раздражало столь импульсивное и несдержанное поведение темной колдуньи, хотя их отношения все же были куда более теплыми, чем могло показаться. Да и фамилия Беллатрисы говорила о том, что, так или иначе, они были не чужие друг другу люди. К тому же запах, который присутствовал на ее коже, очень напоминал мне аромат магии Кадмуса, вот только он был другим, незначительно отличался. «Вряд ли Белла являлась дочерью Кадмуса, — вспыхнула в голове мысль, — а вот женой его сына вполне вероятно». — Прояви уважение, — произнесла я холодно, приближаясь к крыльцу. — Не смей грубить той, кто помог нам. Видя разрастающийся гнев в глазах Беллы, я скинула капюшон, впиваясь не менее разъяренным взглядом в ее лицо. Множество копий взмыли в воздух, угрожающе нацелившись прямо в тело ведьмы. Искрясь на солнце, полупрозрачные орудия обманчиво замерли, грозясь обрушиться в любой момент. — Я не потерплю подобного отношения к Блэр! От ярости я неосознанно пропустила сквозь тело Беллатрисы небольшой разряд магии, видя ее потрясенно расширившиеся глаза. Отчаянно дернувшись, но так и не сумев вернуть контроль над телом, ведьма застыла. И если в начале она позволяла себе злость и была явно возмущена происходящим, то сейчас, видя и ярко чувствуя агрессивную магию, заметно напряглась. Попытавшись ответить, она не смогла вымолвить и слова, непонимающе переводя взгляд на Лестрейнджа. — У тебя просто потрясающая способность, Беллатриса, — усмехнулся Кадмус, с откровенным весельем в глазах рассматривая застывшую и онемевшую фигуру. — Ты умудрилась вывести из себя даже невозмутимую Иллишту. Но знаешь, — развеселился он еще больше, — как верно замечал наш Лорд, ты — необычайно способная колдунья и справилась буквально за час. В глазах ведьмы полыхнули гневом, вот только сделать что-то она по-прежнему не могла, чем лишь развлекала довольного Лестрейнджа. — Ты вернулась, — услышала я потрясенный голос Блэр, мигом теряя всю злость и встречаясь взглядом с женщиной. Пораженно рассматривая мое лицо, она вдруг тепло улыбнулась и, сильнее впиваясь пальцами в трость, подалась чуть вперед. — Жаль, что наша встреча вышла такой, — я виновато кивнула на раскуроченный двор. — Рада тебя видеть, Блэр. Чем ближе я подходила, тем больше замечала, с каким интересом разгорались глаза ведьмы: — Иллишту, — улыбаясь, произнесла она. Цепкий взгляд салемской ведьмы мигом отметил мою общую напряженность. Вновь скользнув глазами по сопровождавшим меня темным волшебникам, Блэр тут же стала серьезной: — Ты ведь пришла не просто повидаться? — Нет, — покачала я головой. — Мне нужно услышать твое мнение в одном крайне деликатном вопросе.

***

Лестрейндж, Белла и я находились в просторном кабинете уже некоторое время, терпеливо ожидая возвращение Блэр. Выслушав сильно укороченный рассказ и взяв кровь у меня и Кадмуса, ведьма удалилась в лабораторию, пообещав проверить и оценить возможность «настройки» артефакта. Ее настороженность наводила на странные и крайне негативные мысли и заставляла меня все больше испытывать раздражающее чувство тревоги. Кадмус был мрачен. Задумчиво рассматривая незамысловатый пейзаж за окном, он без конца крутил в руках палочку и царапал деревянную поверхность. Крайне недовольная Белла расположилась на диване, насупившись и сверля тяжелым взглядом невидимую точку перед собой. Она скрестила на груди руки и нахально вытянула ноги, впиваясь каблуками прямо в ворс старинного ковра. Колдунья не произнесла ни слова с момента, как я развеяла чары магии крови и настоятельно призвала ее молчать. Гордая и крайне оскорбленная подобной «наглостью» ведьма, скрипя зубами, все же подчинилась мне, но не из страха или уважения, а лишь из любви к своему Повелителю. «Далеко не каждый чистокровный волшебник пошел бы на подобное», — подумала я, угрюмо отмечая, что меньше всего мне бы хотелось начинать негласную войну с настолько преданными соратниками моего Тома. И все же я не могла не отметить и не восхититься столь ярой преданностью. Несмотря на высокомерие Беллатрисы и ее убежденности в собственной исключительности, что не оставляли никаких сомнений, она подчинилась недостойному, с точки зрения аристократии, существу. Я прекрасно понимала, что ее злил факт столь грубого принуждения, но все же она не решилась мне перечить. Что ж, переживет.        Мы ждали уже порядка двадцати минут, находясь в полной тишине. Как и Кадмус, я стояла у противоположного окна и безразлично рассматривала, как сразу несколько домовых эльфов планомерно приводят в порядок последствия нашего прибытия. Убирая мусор и латая повреждения, каждый из них периодически поджимал уши, оборачиваясь и выслеживая гнетущий запах агрессивной магии. Ничего не находя, эльфы вновь с опаской приступали к работе: кто-то щепетильно отстраивал фигуру несчастного фонтанчика, остальные же восстанавливали разрушенные клумбы и бордюр. Магический фон в комнате дрогнул, подсказывая мне о прибытии ведьмы. — Итак, господин Лестрейндж, — тут же раздался строгий голос Блэр, внезапно появившейся в кабинете, — в вашей крови есть примесь. Мы проверили дважды, — ведьма кивнула мне, поджимая губы и с сочувствием произнося плохие новости: — эта твоя кровь, Иллишту. Мне жаль. Кадмус запрокинул голову, выдыхая сквозь зубы воздух, явно злясь и пытаясь вспомнить, кто и когда брал у него кровь. Если таковые воспоминания вообще были. — А что насчет остального? — задумчиво произнесла я, доверяя заключению салемской ведьмы. — Перенастройка уже существующего артефакта с помощью подобной примеси возможна? — Безусловно, — вновь кивнула Блэр, тяжело проходя к массивному деревянному столу в центре комнаты. — Причем тот, кто это сделал, — она уселась на стул, пристально смотря мне в глаза, — довольно умен. Я нахмурилась, предполагая: — Какая-то особая сложность в ритуале? — Скорее, сложность в комплексе действий. Сама идея найти и взять за основу вещь, достаточно близкую твоей природе, — Блэр поморщилась, вытягивая больную ногу и пальцами разминая затекшую ноющую конечность. — Омыть эту вещь кровью, причем так, чтобы примесь чужой крови не помешала. А после провести ритуал. Интересно. — А для чего артефакт должен быть близок моей природе? — я повернулась к ведьме, видя, как та перебирает какие-то рукописные тексты на своем столе. — Нельзя просто взять и настроить артефакт на любое существо, — она выудила несколько листов, с пристрастием листая их и что-то выискивая. — Нужна очевидная и прямая связь, и именно эту связь скрепляют кровью. В твоем случае взять русалочий горн было идеальным решением. — Так уж идеальным? — Несомненно, — кивнула она. — Вот, смотри, — Блэр придвинула к краю стола листы со сложнейшими алхимическими формулами. — Существа должны быть не просто около схожим видом, они должны совпадать по своей сути. В твоем случае русалки — это близкое родство. Вы хоть и не похожи внешне, но природа и суть у вас однозначно одна. И нельзя забывать кое-что еще, — она вдруг серьезно посмотрела на меня: — подобная перенастройка требует большого опыта. — Насколько большого? Я вновь окинула взглядом сложные и громоздкие формулы, все же вынужденно соглашаясь с ведьмой — из начертанных алхимических символов я могла прочесть лишь незначительную часть. — Как минимум, — Блэр сложила руки перед собой, — такой человек должен отучиться артефакторике и понимать не только базу, но и полную структуру создаваемого или же используемого артефакта. Эти навыки нарабатываются опытом и еще раз опытом. Вот как. — В Хогвартсе не давались подобные знания, — задумалась я, добавляя: — Насколько мне известно. — Раньше были уроки, — вмешался Кадмус, привлекая к себе внимание, — но подходящего преподавателя так и не нашли. С 1943 года давались лишь общие знания на седьмом курсе и по желанию ученика. — Мне известно, что в Европе есть мастерская, — раздался задумчивый голос Блэр. — Создание артефактов — кропотливый и тяжелый труд, и подобное образование можно получить либо здесь, в Салеме, либо в Европе. Если не ошибаюсь, — протянула ведьма, постукивая пальцами по столу, — заведение должно быть расположено где-то в Швеции. Я кивнула, задумчиво перебирая в голове возможные варианты предателя. — Кадмус, — произнесла я, внимательным взглядом врезаясь в лицо мужчины и задавая прямой вопрос: — за этим может стоять Друэлла? Лестрейндж натурально опешил, а Беллатриса и вовсе нахохлилась: — Какая Друэлла? — раздался ее высокий голос. Губы ведьмы искривились, глаза потемнели от недовольства. — Речь о моей матери? Она переводила напряженный взгляд с меня на Кадмуса, но никто из нас не обратил на ведьму никакого внимания, проигнорировав вопрос. — Сомневаюсь, — все же произнес он и подошел ближе, усевшись на кресло и задумчиво наблюдая за моими эмоциями. — Почему ты вообще об этом подумала? — Рождество 1946 года, помнишь? Я видела, как Кадмус поморщился, с трудом пытаясь выудить из памяти информацию о слишком далеких годах: — В тот день Друэлла, Арабэлла и Мелоди впервые узнали о моей природе, — подсказала, видя мгновенное понимание на его лице. — И с них была взята клятва, — произнес он, вдруг замолкая и задумчиво оглаживая подбородок. — Насколько я помню. — Верно. Клятва запрещала разглашать мою природу и заставляла сохранить тайну этого знания, — я поморщилась, нехотя заключая: — но в ней не звучало слов, что они не могут помыслить о причинении вреда мне или моей паре через меня. Лестрейндж недовольно кивнул, все же задавая волнующий вопрос: — Но при чем тут Друэлла? — В тот вечер она спрашивала меня о тебе, — я отвернулась, безучастно рассматривая подрагивающие на ветру зеленые листья старого дерева, чьи ветви бились о оконное стекло кабинета, — и я совершила глупость, — поджав губы, продолжила: — Я рассказала ей о проклятии морского ока и ритуале на крови. — Эй! — не выдержала Беллатриса, все же вскакивая с дивана: — Ты сейчас обвиняешь мою мать в предательстве! Непослушные волосы на ее голове грозно рассыпались по напряженным плечам. Узкий палец угрожающе вытянулся в мою сторону, а черные глаза широко распахнулись, будто ведьма пыталась испепелить меня своим взглядом. Что забавно, даже в этом состоянии она не теряла своей надменности, высоко вскинув подбородок и ярко показывая всю степень своего негодования. Словно некую царицу посмели укорить в неправомерности своих деяний. «Значит, — отметила я про себя, — Друэлла не только мать Нарциссы, но и твоя. В этом мире все уже настолько тесно переплетены, что даже не смешно». — Лишь размышляю, — поправила я, бесстрастно взглянув в лицо разгневанной ведьмы. — О ритуале было известно лишь мне, Кадмусу, моей паре и Друэлле. Никто другой не знал об обряде с кровью. — Друэлла всецело поддерживает Темного Лорда, — возразил Кадмус, вдруг переводя взгляд на Беллу. — Ты давно общалась с матерью? — Мы всегда поддерживаем связь! — натурально прошипела ведьма, складывая на груди руки и откровенно скрипя зубами. Вряд ли сейчас можно было бы получить от Беллатрисы хоть какую-то заслуживающую внимания информацию. — Кадмус, — вновь произнесла я, обращаясь к мужчине, — почему вы расстались? Лестрейндж поморщился, нехотя произнося: — Дру стала закрываться, начала остывать ко мне, — он вдруг сел прямо и знакомым жестом провел ладонями по лицу, выдыхая: — В какой-то момент ее семья настояла на знакомстве с Блэками. Насколько я знаю, между Дру и Сигнусом возник стремительный роман… — он замолчал и вдруг отвернулся, словно не хотел показывать, что эти воспоминания по-прежнему причиняли ему боль. — То есть, — кивнула я, вычленяя главное на мой взгляд, — она вышла замуж по любви? — Думаю, да, — согласился мужчина. — Во всяком случае я ни разу не видел ее расстроенной или подавленной. — Моя мать любит отца, — вновь встряла Беллатриса. — И мы, ее дети, тому яркое доказательство! «Ярче некуда», — нехотя согласилась я про себя. — А Мелоди? — вспомнила я о блондинке, не сводя взгляда с Беллы: — Друэлла ведь общалась с ней? — Эйвери? — задумчиво отозвалась ведьма. — Насколько я знаю, — покачала она головой, — они уже давно не поддерживают связь. Мать говорила, что та сильно изменилась. Точно. — Алан говорил похожие слова, — кивнула я, но Белла лишь пожала плечами, вновь вальяжно рассевшись на диване. — Я видела ее лишь дважды, — брезгливо сморщилась она. — И должна сказать, что эта Мелоди явно не в себе, причем уже довольно давно. Даже странно, что в таком случае вы не нашли общий язык. — А что насчет Северуса? — имя зельевара вызвало у обоих темных магов легкое раздражение. — Я бы ему не доверял, — осторожно кивнул Кадмус. — После первой войны он… — мужчина задумался на мгновение, добавляя: — стал ненадежным. Скрытный, осторожный. Я не до конца понимаю его мотивов. — Снейп себе на уме! — прошипела ведьма, откровенно злясь от одного упоминания волшебника. — И все же он свершил то, что было нужно ради Темного Лорда. — Это должен был сделать Драко! — горячо возразил Кадмус, впиваясь острым взглядом в лицо разъяренной ведьмы. — А не сомнительный зельевар, в верности которого не уверен не только я, но и Лорд! «Снова начинается», — поморщилась я, отворачиваясь и пытаясь разложить в голове все полученные сведения. — Если позволишь, Иллишту, — послышался степенный голос Блэр, привлекая к себе внимание всех присутствующих. — Если бы ты спросила меня, то я бы ответила, что это дело рук женщины. — Ты считаешь? — задумчиво откликнулась я, видя медленный кивок ведьмы. — Мужчина в своей мести вряд ли бы церемонился, — ее голос понизился, стал более загадочным: — он бы просто убил тебя в том лесу и получил свою месть, если в таковой нуждался. Но женщина, — Блэр вдруг усмехнулась, — она бы захотела избавиться от тебя наверняка или же, — ведьма вдруг сузила глаза, впиваясь в мое лицо проницательным взглядом, — ее цель вовсе не ты. Она хочет отомстить ему.

***

Воспользовавшись порталом, я оказалась в центральном зале нашего угрюмого дома. Мрачность обстановки за прошедшие пару дней уже воспринималась чем-то привычным и знакомым, почти что даже уютным. Хотя скорее всего это было связано с ароматом магии Волдеморта, плотно окутывавшей весь особняк. Я не успела сделать и шага, как на моем пути тут же возникла Ширли: — С возвращением, — пролепетала она, стараясь сохранять между нами дистанцию. — Желаете воды? — Благодарю, — кивнула я, с разочарованием наблюдая, что напряжение эльфа ожидаемо никуда не делось. — Том здесь? Услышав нежелательное имя, слуга побледнела, буквально падая на пол: — Не произносите это имя, — взвыла она, озадачивая меня подобным поведением все больше. — Вы не должны так обращаться к хозяину! — всхлипнув, затараторила Ширли. — Ладно, — примирительно отозвалась я, надеясь, что она уже перестанет столь отчаянно рыдать и все же ответит на вопрос. — Так он здесь? — Нет, — она покачала головой, вдруг меняясь в лице. — Хозяин приказал Ширли, — начала сбивчиво говорить, — чтобы мисс не покидала остров и дожидалась его прибытия! Вот как. Я уныло осмотрела безжизненный зал, не представляя, чем себя занять в подобном месте. В голову тут же полезли гадкие мысли об открытом храме и возможных воришках, которые прямо сейчас обносят мои сокровища. Или, быть может, они уже утащили все, что было?! Магическая суть вновь подняла голову, недоверчиво вслушиваясь в мои эмоции. Волосы, все еще обиженные моим промедлением, даже не шелохнулись. — Ширли, — задумчиво произнесла я, замечая, как та вздрогнула, слыша свое имя. — Я отлучусь к храму примерно на час. Глаза несчастной слуги широко распахнулись, она вновь рухнула на пол и отчаянно залепетала: — Мисс не должна покидать остров, — жалобно заскулила эльф. — Хозяин строго приказал Ширли следить! — она вдруг начала биться лбом о плитку пола, плача и сокрушаясь все громче. — Мисс должна оставаться здесь, хозяин накажет… — Прекрати уже разбивать себе голову! — я поджала губы, наблюдая, как та пугливо подчинилась и, буквально съежившись на полу, закрылась руками. «Надеюсь, Том не прибьет Ширли, если вернется и не застанет меня на месте», — поморщилась я, горя нетерпением попасть в храм. «Ну и что делать?» — задумалась, прислушиваясь к себе. Магическая суть напряженно скреблась когтями в области груди, совершенно не желая откладывать и без того давно обещанную вылазку к храму. Я же задумчиво огляделась и, все же решаясь рискнуть, на всякий случай оставила небольшую записку для моего волшебника. Несчастная слуга совсем сникла и лишь обреченно всхлипывала. Она даже не пыталась меня остановить, кажется, совершенно запутавшись, кого же стоит бояться сильнее. Стоит поторопиться и вернуться раньше.

***

Аккуратно оплывая созданный Волдемортом остров, я с любопытством рассматривала множественные затопленные дыры, которыми было испещрено все дно необычно замершего куска земли. Путешествие с Лестрейнджами не позволило мне задержаться здесь, но сейчас выдалась чудесная возможность рассмотреть столь странное и пугающее место поближе. Я повела плечами, замечая мелькнувшее неестественное движение со стороны одной из жутких дыр. Надеюсь, что мне показалось. Борясь с собственным неуемным любопытством, я все же подплыла чуть ближе, как вдруг поняла, что это вовсе никакие не дыры, а целые входы в глубокие подземелья. Словно разверзнутые пасти, они зияли черными провалами с помутневшей водой. Пронизанные насыщенной темной магией, я уверена, эти странные туннели уходили далеко вглубь острова. Это там ждут своего сигнала инферналы? Опасливо всматриваясь в жуткие входы, я с ужасом различила в кромешном мраке застывшие силуэты мертвецов, чьи тела от окончательного разложения удерживала лишь темная магия. Это были неподвижные, бездушные и искривленные фигуры с белесыми впалыми глазами, внутри которых будто бы горел призрачный огонь. Теперь я видела их везде: в воде и в затопленных стенах, замечала внутри чернеющей почвы, кое-где присыпанные песком и камнями. Создавалось впечатление, что вся мертвая земля острова состояла из тел, полуразложившейся плоти и костей. Не удивлюсь, если и вся поверхность вокруг дома усеяна мертвецами, которые только и ждут своего часа, чтобы пролезть наружу и разорвать костяными пальцами все живое. Стоило лишь подумать об этом, как я буквально ощутила на себе чужой взгляд, тут же наталкиваясь на белесые глазницы одного из инферналов. Выкопавшись из земли прямо надо мной, мерзкий мертвяк угрожающе дернулся в мою сторону, вытягивая костлявую руку и жутко разевая некое подобие рта. От страха я дернулась было ниже, как вдруг с облегчением заметила, что среагировавший на меня мертвец безуспешно пытался выдрать свое тощее тело из почвы. Жуткая тварь могла лишь ковырять тонкими костями пальцев плотную землю и угрожающе щелкать челюстями, ворочая другой рукой в толще воды. Выглядело это, признаться, крайне отвратительно. Решая больше не испытывать судьбу, я все же отплыла подальше, еще раз осматривая странно замершую среди плотных вод океана конструкцию. Было сразу видно, что остров не является естественным образованием. От него несло слишком темной магией, а в воде к тому же распространялся фон разложения и смерти. Казалось, что каждая песчинка мертвой земли была наполнена вязкой тьмой, которая напоминала собой единую проклятую массу. Пугающая магия.        Растворившись мельчайшими каплями в морской толще, я ринулась вниз, устремляясь в сторону своего варварски распахнутого храма. Магическая суть, чувствуя себя в абсолютной безопасности, угрожающе скалилась и набрасывалась на всех мимо проплывающих рыб и крупных хищников. Она будто жаждала получить своего рода реванш с тем самым гадким артефактом, по-прежнему раздражаясь от того ощущения беспомощности, в которую ее заставил поверить ненавистный горн. Ожидая увидеть заветную бледно-синюю мерцающую точку, я с удивлением остановилась, запоздало понимая, что света в храме не было. Ускорившись, я в считанные минуты преодолела огромное расстояние, упиваясь безграничной силой и мощью, которой так щедро наполнял меня океан. Но радость оказалась недолгой. Храм встретил меня лишь безжизненной тьмой. В нем больше не было привычного тусклого света, полностью исчезла даже знакомая мне магия, которая всегда ластилась к телу, напитывала и успокаивала своим присутствием. Стены моего древнего храма исполосовали длинные и глубокие трещины, а кое-где и вовсе обрушились камни, создавая внутри здания неприглядные темнеющие дыры. С грустью оценив чудовищный масштаб разрушений, я вплыла внутрь, с неудовольствием замечая два трупа, застывших на каменном полу. Изуродованные лица, жутко деформированные тела. Наверное, эти волшебники были в храме в момент создания последней ступени связи и, разгуливая внутри защищенного магией помещения, не успели сориентироваться, погибая от резко нахлынувшей мощи воды и дикого давления. По всему храму были хаотично разбросаны и раскиданы артефакты, некоторые из которых сильно повредились, оставив после себя лишь кучку бесформенного мусора или же осколки. Обидно. Выпустив магию, я начала неспешно выискивать оставшиеся сокровища, желая сохранить хотя бы память о своей, пусть и долгой, но все же не слишком богатой на события жизни. Зачарованные книги и свитки, посуда, проклятые украшения, мелкие безделушки и картины. Я выуживала из-под камней все больше необычных вещиц, забираясь в самые неочевидные места. «А где сапфировое колье, которое мне подарил Реддл?» С раздражением оплывая все места и с пристрастием заглядывая под каждый рухнувший булыжник, я с подозрением уставилась на трупы. Белые волосы взвились в сторону воришек, немедленно подхватывая их тела. Раздирая остатки одежды, ловкие пряди выуживали из карманов погибших стащенные драгоценные камни, снимали с их искривленных конечностей остатки украшений и выдирали со скрюченных пальцев кольца. Второй труп оказался куда более жадным, и именно на нем и обнаружилось мое колье, а также зачарованные серьги семьи Бруствер и даже страшненькие очки Улика Гампа, которые я честно нашла в его кабинете в Министерстве еще в 1718 году. Видимо, неудачливый жулик решил унести на себе сразу кучу редчайших древностей. Негодяй! Заполучив колье назад, я с восторгом надела его вновь, радуясь нежному переливу сапфиров, которые бледно поблескивали в свете моей тусклой магии. Принимая любезно врученные моими волосами тонкие обручи на запястья, что в свое время принадлежали семье Аббот, я с неудовольствием заметила на них жуткие вмятины. К тому же и без того страшненькая гравировка внутри была повреждена из-за деформации формы. Складывая все свои находки в заботливо очерченную руну перемещения в центре зала, я задумчиво рассматривала те самые колонны, что раньше служили мне источником света. Теперь же они, наполовину разрушенные, стояли бесформенной и неинтересной глыбой. Камень мелкой крошкой обваливался вниз, довольно быстро разрушаясь и заполняя водное пространство мелкой рябью, забиваясь в глаза. Не выдержав, я подплыла ближе и провела ладонью по шершавой поверхности. В груди что-то жалобно екнуло и растеклось по телу чем-то неуловимо печальным. Я с грустью отметила, что больше ничего не чувствую, кроме лишь мертвого камня и естественного внутреннего гула морских вод самого океана. Повернув голову, я взглянула на свою импровизированную «постель». Непрошенные воспоминания вдруг заполнили голову, рождая совсем невеселые мысли. Именно здесь я раз за разом засыпала и просыпалась, а затем пыталась осознать свое место в мире, в котором пронеслись века и сменились очередные правители. И каждый раз я слышала одни и те же опостылевшие слова «мир изменился». Ну да. Вот только изменялись лишь маски людей и их убеждения, которые они умело рассказывали на публику. Со скрипом менялось даже отношение к обычным волшебникам, чьи семьи не славились ни чистотой своей магической крови, ни общим достатком. Но давно ли все эти волшебники, не говоря о выходцах из магловских семей, стали получать образование и даже заимели доступ к столь большому количеству редких трудов, которые раньше были доступны лишь аристократии? Давно ли такие девочки, бегающие по лесам и сражающиеся в сопротивлении, начали вообще получать образование наравне с мужским населением? Давно ли им всем позволили участвовать в общественной жизни магического общества? Давно ли им дали голос, наделили хоть какими-то правами? Ведь всегда были лазейки и недовольные, всегда принимались новые и новые правила, ухищрения, чтобы ограничить «недостойных» и не столь родовитых, а то и вовсе презираемых. Например, таких как я. Да что говорить, если я сама до сих пор для многих лишь морская тварь, не имеющая чувств, а уж тем более права говорить или даже жить. И это никак не изменилось за тысячу лет. Я прекрасно помнила, что никто не осуждал Совет Волшебников за истребление неугодных, которые посмели открыто поддерживать прошлую власть. Никто не клеймил их за дикие казни и гонения, не обзывал монстрами и чудовищами. Зато сам Совет Волшебников не скупился на громкие заявления и называл прошлую власть столь несправедливой, что они, по собственным признаниям, были вынуждены стать еще более жестокими, искореняя «мерзавцев» и лишая тех всякой власти. Возможно, учрежденный в начале XVIII века новый орган управления, названный Министерством магии, отличался от тех, что были ранее, но я об этом уже вряд ли узнаю. Размышления привели меня к «постели», заставив вдруг остановиться и почувствовать внутри странное волнение перед старинной обтесанной поверхностью. Я провела ладонью по гладкому камню и смахнула прочь мелкий песок и каменную пыль, что щедро навалились сверху. Пальцы скользнули по грубо разрушенному краю импровизированной «постели», провоцируя новую трещину. Я рада, что это место больше не являлось моим вынужденным домом, и одновременно с тем мне было странно не осознавать себя частью этого места. Нас больше ничего не связывало, лишь мои воспоминания и неуместные чувства, которые так неосторожно продолжали вспыхивать в сознании. Повинуясь странному порыву, я оттолкнулась от верхней ступени низкой лестницы, позволяя воде мягко подхватить себя и опустить в последний раз на гладкую поверхность. На этот раз добровольно. Смотря в темный потолок, в котором уже зияли несколько крупных дыр, я с необыкновенным трепетом вслушивалась в окружающие меня звуки: треск камня неподалеку, очередной обвал со стороны распахнутых врат, скрип тяжелых и мощных потоков воды, что касались стен и стелились по дну. Сложив руки на груди, я прикрыла глаза, убаюкиваемая этими звуками.        Чей-то монотонный разговор заполнил собой все небольшое пространство, заставляя меня очнуться и резко подняться со своей «постели». В глаза ударил яркий солнечный свет, пробивавшийся сквозь недостроенную крышу храма. Подняв голову, я заметила лишь наполовину возведенные колонны в центре зала и синеющее пятно проглядываемого неба. Стрекот насекомых и радостное пение птиц вдруг наполнило сознание. Внутрь храма то и дело влетали разноцветные бабочки, по каменным стенам шныряли пестрые ящерицы и неспешно ползали мелкие жучки. — Я не уверен, Абнер, — приглушенно прозвучал до боли знакомый голос, заставивший меня в неверии пройти вперед. Внутрь моего только еще строящегося храма медленно вошел Мэрлин. Его размеренные шаги раздавались все ближе, в конце концов являя моему взгляду волшебника. Конусообразная длинная шляпа и белая борода, стелившаяся чуть ли не до колен. Все та же красивая ярко-мерцающая мантия, которая словно звездное небо, развивалась от каждого движения. Я непонимающе застыла напротив своего наставника, но он лишь прошел сквозь меня и задумчиво коснулся колонн. — Считаешь, — услышала я приближающийся воодушевленный скрипучий голос Байярда, — ей не место среди волшебников? Речь идет обо мне? Я застыла, следя за чуть ссутулившейся фигурой фанатика, входящего в центральный зал храма и уверенно бредущего тяжелой походкой к Мэрлину. Ровно такой, как я помнила: угловатая острая борода, чуть загнутая конусообразная шляпа с забавной зачарованной кисточкой на вершине и тяжелая светлая мантия, натурально облизывающая пол. — Полагаю, — мой наставник поднял голову, всматриваясь в чистое небо, — что нам всем будет спокойнее, если она никогда не проснется. Что? — Не проще ли просто избавиться от нее? — гадко усмехнулся Абнер, с любопытством рассматривая те самые колонны и обходя их по кругу. — Последняя, — поморщился Мэрлин, с пристрастием осматривая почти законченную обстановку храма. — Только не говори мне, — внимательный взгляд Абнера впился в лицо Мэрлина, — что ты привязался к твари. — Глупости, — покачал головой волшебник, вновь оглаживая колонну и заставляя ее мерцать таким знакомым отблеском, что отливал тем самым привычным мне светом. — И что ты предлагаешь? — Байярд прошел вперед, нагло усаживаясь на мою «постель». — Мы запрем ее, — кивнул Мэрлин, — и оставим условия прежними, но лишь с одной оговоркой, — он задумчиво провел ладонью по бороде. — Единожды вскрыть храм сможет лишь тот, кто будет отвечать ее магии и душе. — И как ты себе это представляешь? — фыркнул Абнер. — Магия может сработать хаотично, буквально взывая к тому, кто смог бы ее пробудить. — Может, — согласился Мэрлин, — а может и не сработать. Хаотично сработать? Поэтому Григорий видел навязчивые сны, которые и побудили его искать меня? А тот же Марволо ничего подобного не испытывал и считал подобное «наваждение» проявлением чистого безумия. — Я все же настаиваю на том, чтобы просто убить морскую тварь, — поморщился Байярд, продолжая: — Тем более, если ты не уверен в ее стабильности. Наш мир ничего не потеряет, а одной проблемой для потомков станет меньше. — Мы запрем ее, Абнер, — категорически произнес Мэрлин, отвечая на прямой взгляд главы Совета Старейшин. — Я лично проведу ритуал и привяжу ее сущность к храму. — И после этого, — неприятно усмехнулся фанатик, — ты заверяешь меня, что не привязался к твари? Мужчина поднялся, брезгливо сморщив лицо: — Еще и имя ей выбрал дурацкое, — Байярд вновь окинул помещение безразличным взглядом. — Сам этим всем и занимайся, — бросил он напоследок, исчезая в хлопке аппарации. Застыв, я неверяще смотрела на своего наставника, не понимая, как мне реагировать на произошедшее. Абнер Байярд, выходит, прекрасно знал о моей сущности и помог ее скрыть. Мэрлин вдруг прошел вперед, усаживаясь на то же место, на котором еще мгновение назад находился глава Совета. Он устало прикрыл глаза и почему-то слишком трепетно коснулся гладкой поверхности моей будущей «постели», проводя по ней рукой. — Мне бы хотелось верить, — вдруг произнес он, будто знал, что я буду его слушать. Уставший взгляд устремился на клочок синеющего неба в недостроенной крыше, — что я не совершаю ошибку и ты, моя девочка, однажды обретешь счастье. Я не успела даже задуматься о последних сказанных словах, вдруг слыша какой-то странный шум. Картинка перед глазами начала стремительно искажаться, а появившиеся слишком громкие звуки, так нелепо звучащие в этом спокойном месте, очень напоминали собой обвал.        Распахнув глаза, я тут же метнулась в сторону, уворачиваясь от прилетевшего массивного булыжника, врезавшегося тяжелым ударом в «постель» и расколовшего гладкую поверхность. Стены храма угрожающе задрожали и, обильно покрываясь трещинами, начали стремительно обваливаться. Те самые колонны в центре зала вдруг дрогнули и рассыпались прямо на моих глазах, проламывая каменный пол и вздымаясь вверх мелкими частицами крошки и песка. Огибая угрожающе падающие сверху булыжники, я быстро оказалась рядом с руной, активируя портал и уносясь вместе со своими сокровищами в центральный зал моего нового дома.

***

Вода с шумом расползлась по шикарной плитке, заливаясь на редкую мебель и стены и снося со своего пути какой-то неудачно расположившийся комод. Я совсем не изящно рухнула на пол и с раздражением уперлась ладонями во влажный пол. На меня обрушилось множество мелких безделушек: различные украшения, посуда, трубки для курения, старинные медальоны с гравировками, редкие артефакты из кристаллов и костей вымерших животных, изящные серебряные броши, украшенные необычными камнями, а еще миниатюрные статуэтки, древние монеты, причудливые ключи, перья для письма и даже несколько старинных часов. Я слышала, как они со звоном рассыпались по разным сторонам, как задорно врезались в стены. Внезапно что-то со страшным бряканьем раскололось и разлетелось на осколки; со скрежещущим звуком прокатившись по скользкому полу, в стену врезалась старинная ваза, тут же глухо лопнув от удара и буквально заставив меня обреченно застонать. Сверху повалились картины, пергаменты, различные свитки, редкие и отдельные записи о жизни вымерших существ, старинные предметы быта… Вдруг. С громким глухим ударом прямо рядом со мной рухнул огромный булыжник, бесцеремонно раскалывая напольную плитку и разлетаясь по сторонам мелкими осколками. Быстро отклонившись в бок от столь неожиданного «подарка», я поджала ноги, облегченно выдыхая и откровенно радуясь, что влетела эта громадина не в меня. Волосы порывисто взметнулись вверх, тоже спеша сдвинуться в сторону, не слишком желая быть придавленными здоровым валуном. Как-то не везет мне с рунами перемещения. Тяжело поднимаясь на ноги, я упорно отряхивала с себя налипшую пыль и выдирала мелкие осколки из ладоней. Внезапно прямо перед своим носом я увидела знакомую вещицу, которую аккуратно удерживали мои волосы. — Вы ее поймали! — радостно схватив маленькую фарфоровую чашечку, я с удовольствием повертела ее в руках, оглаживая довольные пряди. — Какие же вы молодцы! Я была уверена, что она… Чей-то смущенный кашель привлек мое внимание, заставляя прерваться и поднять глаза. На меня в полном недоумении смотрели порядка пятнадцати человек, некоторые из которых уже были мне знакомы. Кадмус упорно прятал улыбку за ладонью, Беллатриса с удивлением рассматривала откровенный бедлам, что теперь «украшал» центральный зал мрачного дома. Эйвери лишь поднял бровь, Нотт и Мальсибер-старший с любопытством рассматривали меня, никак не комментируя мое бедственное положение. А вот присутствие за столом Северуса удивило, причем не только меня. Сам зельевар, кажется, был крайне обескуражен, наблюдая растрепанное существо посреди устроенного хаоса. Глянув с опаской в конец стола, я буквально провалилась в тяжелый взгляд кровавых глаз Волдеморта. Мой суровый темный волшебник сидел во главе длинного стола, небрежно поставив на поверхность локти. Его ладони были скреплены плотным замком и прикрывали нижнюю часть лица, делая особый акцент на горящий яростью взгляд. Порывисто спрятав руки с чашечкой за спину, я неловко пожала плечами и, поджав губы, испытывала лишь одно желание — сию же секунду провалиться под землю. Как на зло позади меня с громким треском раскололся тот самый здоровенный булыжник и, развалившись на две части, гулко рухнул на многострадальную плитку. Закономерный звук ломающейся напольной поверхности разнесся по залу, кажется, закапывая меня все глубже.