Иллишту

Предчувствие чего-то дурного нарастало с каждым ударом сердца. Внезапно разлившийся прямо перед глазами яркий свет был настолько неожиданным, что я невольно шагнула назад, стараясь удержать равновесие и не рухнуть на землю. Необычный, знакомый, но по какой-то причине абсолютно враждебный свет интенсивно бил магией прямо в глаза, словно огнем выжигая нечто очень важное изнутри. Инстинктивно схватившись за голову, я отчаянно пыталась унять непривычную, режущую боль в висках. В голове, словно загнанной птицей, билась единственная мысль: что происходит? Сильный магический импульс острым лезвием полоснул по груди, кажется, доставая до самой души. И без того скудные мысли окончательно спутались, лишаясь всякой логики и смысла. Почему так больно? Помоги… Мне так хотелось закричать, позвать. Где ты… В сознании мелькнул безликий, размытый мужской силуэт. Кто ты? Перед глазами с новой силой вспыхнул ненавистный яркий свет. Множество лучей, словно тонкие иглы, пронзали глаза и вгрызались в кожу, устремляясь прямо в мозг. Просачиваясь в каждый уголок ослабленного сознания, чужеродная магия без сожаления впивалась внутрь, разрушая и уничтожая воспоминания. Хватит! Мне казалось, что я кричала, но на деле не издавала ни малейшего звука. Очередная болезненная конвульсия прошила тело с макушки до ступней, оседая мерзким магическим привкусом на языке. Кажется, будто в голове ничего не осталось, лишь отчаянное желание избавиться от чужого и крайне настойчивого вмешательства. «Где я?»‎ — короткая мысль стремительно пронеслась в истощенном разуме, перебивая собой даже аномальную, режущую боль во всем теле. Назойливая ослепляющая магия исчезла, оставив после себя лишь сплошное черное пятно перед глазами. В голове разлилось обманчивое чувство, что я больше не ощущаю разницы между болью и ее отсутствием. Мне срочно нужно в воду. Только бы понять, где я нахожусь. Внезапно все началось по новой, и черное марево перед глазами померкло под напором разрастающегося света. Отступившая, казалось бы, боль вернулась с новой силой. Словно обладая разумом, чудовищная агония осознанно пожирала мое тело, магию, мысли, вгрызалась в воспоминания. Было так странно приходить в себя лишь короткими моментами, чувствовать землю пальцами и ощущать собственную кровь на губах. Я уперлась коленями во влажную землю, чей холод был единственным якорем в этой бесконечной пытке. «Неужели сейчас все закончится?» — но эта глупая мысль моментально потонула в разрывающимся от чужеродной магии сознании. В ушах неистово грохотало, голова раскалывалась от чудовищной невыносимой пытки. Мощнейшая вспышка магии, словно стрела, вонзилась прямо в мозг, сваливая меня на землю. Ее сила разрушила последние барьеры, что еще оставались в истощенном сознании. Подумать о том, что же я хотела так рьяно сберечь, возводя в голове ту самую защиту, больше не имело смысла. Больше ничего не имело смысла. Внутри осталось лишь ощущение давящей пустоты и необъяснимой, тянущей тоски. Из меня словно выжгли нечто важное, глубоко интимное, сокровенное. Ненавистная магия исчезла так же внезапно, как и появилась.        Туман перед глазами медленно рассеивался. Попытавшись сфокусировать взгляд, я с удовольствием отметила, что могу различать в однородном месиве из нечто черно-бурого старую пожухлую траву. Где-то рядом отчетливо слышался треск горящих дров, а на поверхности мелких черных лужиц, раскиданных поодаль, играли редкие разноцветные блики от пламени. Попытавшись пошевелиться, я неосознанно сжала ладонь, чувствуя, как забивается под когти влажная земля. С трудом слушающиеся ноги скользнули по размягченной почве, больно царапаясь о мелкие острые осколки. Из горла нехотя вырвалось раздраженное шипение. Чувствовать не всегда бывает приятно. Легкие все меньше наполнялись кислородом, инстинктивно заставляя дышать через рот. Услышав собственное дыхание, представлявшее собой смесь натужного хрипа и глухого карканья, я напряглась. Попытка сглотнуть мерзкий ком в горле закончилась порывистым захлебывающимся кашлем. Проклятье! Задыхаясь от гадкого привкуса, я отхаркивала тягучие кровавые сгустки, напрочь забившие носоглотку. Мерзкий вкус непонятной магии, смешанный с собственной кровью, заставил удрученно поморщиться. С трудом сев на землю, я подтянула к себе непослушные ноги и опустила голову на колени. По ощущениям, прошло всего несколько мгновений, как я начала различать окружающие меня звуки. Вокруг раздавались женские и мужские выкрики, болезненные стоны. Совсем рядом я различила чей-то затихающий предсмертный хрип, чуть поодаль слышались приглушенные мольбы о помощи. Вдруг позади меня с грохотом рухнуло нечто тяжелое и, глухо разбившись о каменную поверхность, распространило по земле легкую дрожь. Поодаль послышался громкий взрыв. В этой какофонии звуков я смогла различить чей-то грубый мужской голос, будто из воды, выкрикивающий проклятие Круциатус. С трудом подняв голову, я попыталась оглядеться вокруг. Перед глазами, не считая легкой сероватой дымки, открылась настоящая бойня. Наверное, некогда это место было достойной площадью, возможно, даже неким культурным центром с большим количеством зелени, скульптур, монументов и невысоких старинных зданий. Сейчас же оно являло собой жуткую изуродованную смесь из разрушений и глубочайшего отчаяния. Перед моими глазами были лишь огонь, реки крови, мертвые тела и безумное количество остаточной магии. В воздухе витала смерть. Несколько выживших волшебников абсолютно разных возрастов и магических талантов сражались между собой с особым остервенением, будто от результатов этой ужасающей борьбы зависело нечто невообразимо важное, что-то больше их самих. Поднявшись на ноги, я нелепо покачнулась, с большим трудом удерживая равновесие и осматривая свое место пытки: небольшой выжженный клочок земли ничем не отличался от общей картины царящего вокруг хаоса. Массивный кусок камня, представлявший собой в прошлом явно некий культурный объект, сейчас лежал бесформенной глыбой и частично прикрывал меня от постороннего внимания. Бросив усталый взгляд на поле отчаянного сражения волшебников, я отвернулась, сконцентрировав свое внимание на горящем здании, находящемся всего в нескольких метрах от меня. Кажется, это строение было самым крупным и старинным объектом. Словно поощряя мой интерес, с выступа второго этажа с треском отвалилась последняя буква «И», глухо рухнув в горящие обломки и ярко вспыхивая. Эти обломки, лежащие теперь бесформенной кучей на полуразрушенной лестнице, — последнее, что осталось от деревянной массивной двустворчатой двери, несколько веков до этого украшавшей один из главных органов управления магическим миром. Конечно, я узнала его — здание Визенгамота, безжалостно уничтоженное, догорало на моих глазах. Величественные высокие стены, в обрамлении искусно высеченных колонн и замысловатой лепнины, сейчас были черными от сажи и копоти. Сами колонны частично обвалились, образовав у основания здания хаотичную кучу камней и мусора. Черный проем, из которого то и дело вырывались жадные языки пламени, напоминал собой разверзнутую пасть поверженного дракона. Здание наверняка было уничтожено призывом Адского Пламени, о чем говорил характерный запах сладости темной магии. Еще раз с сожалением взглянув на остатки великолепных витражных окон, некогда украшавших весь первый этаж, я подняла голову. В черном небе ярким переливом зиял незнакомый мне символ — змея, выползающая из черепа, устрашающе нависала над разрушенной площадью. Такого мне видеть еще не доводилось. Переведя взгляд обратно на поле боя и уныло проследив за стайкой совсем еще юных волшебников, почти успешно отбивавших смертельные заклинания трех взрослых темных магов, я проследовала в направлении уже знакомого мне здания суда. Каждый шаг давался с большим трудом, причиняя раз за разом все большую боль. Встав рядом с тлеющим стволом торчащего из земли старого дерева и убедившись, что рядом нет посторонних, я позвала свою магию. Магическая суть неохотно откликнулась, наполняя пространство вокруг меня морской водой: крупные прозрачные капли послушно потекли вверх, окружили тело и, проникнув под кожу, щедро напитывали ее солью и живительной влагой, исцеляя, возвращая мне силы. Моя стихия — мое богатство и проклятие. Мне безумно нравилось находиться на суше: ощущать кожей теплые лучи солнца, чувствовать дуновение ветра и вдыхать множество различных ароматов, но моим домом являлся океан. Как бы я ни любила землю, мне никогда не было здесь места. Без морской воды и магического фона бескрайнего океана моя кожа довольно быстро высыхала; затруднялось, пусть и не слишком важное, дыхание, деревенело тело, а магическая суть быстро истощалась. Проблема решалась лишь постоянным потреблением морской воды, но эффект было временным и довольно коротким. К тому же присутствовала разница в давлении, к которой я относительно привыкла еще в детстве. К сожалению, это не относилось к полетам, которые так любят волшебники. Высота меня откровенно пугала. Наслаждаясь упоительным ощущением полного отсутствия боли, я вновь сосредоточила свое внимание на некогда величественном здании верховного суда. Помню, как впервые увидела его и поразилась великолепию архитектурной мысли. Именно здесь в 1717 году после массовых погромов, кровавым маршем прошедших по всей планете, был принят властями закон о создании списка непростительных заклятий. Насколько мне было известно, данный закон един для всех волшебников без исключения и преследуется в каждой стране. Всего три заклятия, и одно из них за последние пару минут я уже неоднократно услышала. Интересно, какой сейчас год? Мои размышления прервали собственные волосы, игриво взмывшие вверх, подхватываемые ветром. Попытавшись заставить их лечь так, как принято среди людей, я столкнулась с невиданным ранее упрямством: белые пряди то и дело вырывались из рук, струились вдоль талии и совершенно не желали вести себя пристойно. — Отрежу! — зло прошипела я, не без усилий собирая непослушную гриву в тугой жгут. Длинные белоснежные волосы, достающие практически до земли, все же обиженно затихли и нехотя легли в руки, замерев. Обычно они не доставляли мне проблем, но сейчас словно настойчиво пытались привлечь чье-то внимание. Наконец заставив волосы лежать смирно на спине, я неспешно двинулась в сторону, судя по всему, некогда ухоженного парка. Путь к нему пролегал через развороченные крупные бетонные плиты, осыпающиеся и разваливающиеся мелкой крошкой под давлением собственного веса. У бордюров в земле зияли неестественные, глубокие темные рытвины. Создавалось впечатление, будто кто-то практиковал особой силы взрывные заклятия, буравя землю, разламывая и выдирая деревья с целыми кусками почвы. Несколько вековых елей, безжалостно выкорчеванных с корнем, придавливали своими громоздкими стволами не самых удачливых волшебников. Все это выглядело чересчур абсурдно и довольно жутко. Войдя в парк и сделав несколько шагов вперед, я замедлилась. Наблюдать за происходящим становилось совсем неприятно. На моих глазах полетело очередное убивающее заклятие, лишая жизни неосторожно аппарировавшего мужчину. Чуть поодаль, у развалин крупной скульптуры, застыла молодая девушка. Отрешенный, пустой взгляд, залитая кровью одежда. Она качалась, словно маятник, и, удерживая на коленях голову уже мертвого мужчины, рефлекторно гладила того по волосам. Всего в нескольких шагах от нее замертво упала девушка, пораженная незнакомым мне лучом грязно-коричневой магии. Проносившиеся мимо мелкие стаи оборотней тащили на своих сутулых плечах как трупы, так и, судя по всему, будущих пленников. Все происходящее вокруг ярко демонстрировало, что пытками здесь совершенно не брезгуют. Присмотревшись к внешнему виду людей, я отметила, что одежда большинства значительно отличалась от той, что носили в мое последнее пробуждение. Забавно. Несмотря на идущее время, изменился лишь внешний облик. Сами же люди ничуть не изменились: волшебники по-прежнему убивали друг друга, а я по-прежнему оказывалась невольным наблюдателем подобных событий. Интересно, что на этот раз? Порабощение маглов, борьба за господство в магическом мире или чистота крови? Пройдя вперед, взглядом проследила за лучом убивающего проклятия, — яркая ломаная зеленая нить прошла насквозь, вышибая дух из обреченного мужчины. Его тело мешком рухнуло на землю, от мантии мелкой пылью разлетелась остаточная магия, рассеиваясь в воздухе и частично оседая на землю. Довольно красиво, не считая того, что это стоило кому-то жизни. Думаю, если бы я занималась подсчетом каждого нарушения закона, то на данном этапе уже махнула бы на такие формальности рукой. Судя по всему, на этом клочке земли имело вес лишь одно — убить своего противника и абсолютно не важно, какую магию при этом использовать. «Что я здесь делаю?» От столь занимательных и бесполезных мыслей меня отвлекла внезапная атака — слабая магия ударила прямо в грудь, видимо, рассчитывая на что-то большее, чем невзрачная вспышка от совсем еще юного волшебника. Хотя образовавшаяся небольшая дырочка в районе ключиц была неприятна. Поморщившись, я подцепила когтем край выжженного шелка. Подняв глаза, посмотрела на поникшую фигуру своего противника и мысленно удрученно вздохнула, видя перед собой всего лишь напуганного мальчишку. Сам подросток застыл в нелепой позе, видимо, как учили в школе на дуэли. Его широко распахнутые глаза, прерывистое дыхание и явно несвойственная бледность говорила лишь об одном: он сам был в ужасе. Отчасти меня даже позабавило то, что мальчишка был искренне обескуражен своей неудачей. Его магический потенциал был довольно посредственным, и при всем желании он не смог бы нанести мне ощутимый урон. Подняв руку, я легким движением пальцев восстановила порванную ткань, с интересом наблюдая за подростком. К моему удивлению, мой «противник» больше не пытался атаковать, а лишь обреченно опускал палочку и напряженно, даже отчаянно следил за моими действиями. Он ждал. Это любопытно. Он был твердо уверен, что сейчас умрет, и это даже подкупало, располагало к своему несостоявшемуся убийце. Хотя мне ли рассуждать об этом? Убивать подростков не в моих интересах. Легкая улыбка слегка тронула мои губы, кажется, обескураживая мальчишку еще больше. Не давая ему опомниться, используя родную магию, я растворилась в облаке мельчайшими каплями воды, появляясь поодаль на небольшом выступе. Здесь бой был уже окончен, хотя глухие редкие выкрики заклинаний все еще можно было разобрать. В остальном же картина была куда более мрачной: разрушенные и сожженные мелкие постройки утопали в грязи и копоти, в наполовину выжженной траве переливались мелкие осколки битого стекла. Мощные ветви некогда величественных деревьев были буквально увешаны изуродованными и истерзанными телами, медленно покачивающимися под завывания ветра. Черные лужи крови покрывали большую часть земли, а вдоль них растянулось множество трупов. Изломанные и разодранные, в неестественных позах, мертвые тела громоздились друг на друге, вызывая чувство жалости и омерзения одновременно. В стороне же виднелась целая гора из мертвецов. Эта противоестественная картина заставила меня остановиться: жуткие гримасы мертвых тел, разорванные человеческие останки и раскиданные обезображенные конечности — именно сюда постоянно стягивались оборотни, забрасывая куда придется очередного убитого. От удушающего запаха крови и начавшегося гниения становилось не по себе. Отвернувшись, я зацепилась взглядом за группу неспешно передвигавшихся черных фигур. Переместившись ближе, я смогла разглядеть в этой небольшой компании мужчин и женщин разных возрастов. Облаченные в черное, они смотрелись довольно гармонично во всем творящимся безумии. Некоторые были одеты экстравагантно и даже, я бы сказала, вызывающе, что вкупе с их диким воплем и абсурдной радостью от происходящей бойни выглядело, как минимум, необычно. Чуть поодаль шла стройным шагом еще одна небольшая процессия волшебников. Их путь лежал вдоль уже зачищенных направлений. Проверяя тела, они добивали или обездвиживали редких выживших. На мое присутствие никто из них не обращал внимания, хотя я периодически ловила на себе непонимающие взгляды темных магов. Их осторожные переглядывания словно говорили о том, что меня тут быть не должно. А где мне нужно быть? — Протего! — звонкий девичий голос отличился своей живостью в этой размеренной зачистке, привлекая к себе мое внимание. «Очередной подросток?!» Обилие молодых людей в столь отчаянной борьбе наводило на разные мысли. Кем бы они ни были и за что бы ни боролись, но эти люди были явно в отчаянии и, судя по всему, проигрывали. Идя на звук борьбы, я старалась находиться хотя бы в полутени ветвей редких оставшихся деревьев. Через несколько метров перед моими глазами возникла молодая волшебница: из-за ранений девушка с трудом держалась на ногах, старательно отбиваясь от нападавшего контрзаклинаниями. В следующее мгновение заклятие гораздо более опытного темного волшебника окончательно сбило несчастную с ног — повалившись на спину и лишь чудом не выронив палочку, колдунья тяжело отползала и, путаясь в собственной громоздкой мантии, невольно комкала пальцами землю. Я заметила, как она очень аккуратно и почти незаметно постаралась прикрыть кого-то собой. Похоже, что ее действия являлись попыткой защитить… Кого? Тело на земле с трудом дышало, и определить хотя бы пол в грязном ворохе из одежды и волос было затруднительно. Вглядываясь в одежду молодой колдуньи, я отметила знакомый пошив мантий, но без опознавательных знаков и символов принадлежности. Надеюсь, что девушка не являлась школьницей — столь юным волшебникам не было места в подобном месте. «Или же здесь нечто другое? — задумалась я, вспоминая все увиденное: зловещий знак на небе, явно практикующие темные искусства маги в вычурных черных мантиях и множество слишком молодых волшебников, а так же немногочисленные мракоборцы в специфичном облачении. Ко всему прочему, горящее здание верховного суда. — А чем же занято Министерство магии? Или его уже упразднили?» Пронзительный вскрик раненой волшебницы заставил меня вновь вернуть ей внимание. Кровоточащая рана в правом плече была столь глубока, что рука несчастной просто безвольно повисла вдоль туловища. Схватив палочку левой рукой, девушка постаралась вновь возвести защиту, но попытка удержать магический щит становилась совершенно нереальной задачей. Пристально следя за ней, за каждым ее движением, я подмечала слишком дерганное и неуверенное владение палочкой. Оно и без того не было идеальным, а при использовании левой руки это стало лишь более очевидно. Мое внимание привлекло темное движущееся пятно, стремительно надвигающееся на уставшую девушку. Чем ближе оно было, тем явственнее прослеживался силуэт оборотня, на огромной скорости мчащегося сбоку. Видимо, его раззадорил запах свежей крови и вид обессилевшей колдуньи, представлявшейся легкой мишенью. Чувство разочарования и досады разлилось внутри: девчонка от усталости с трудом видит своего противника, она при всем желании не успеет даже среагировать на иную угрозу. Шевельнув пальцами, я призвала тонкие, сотканные из морской воды лезвия, что стремительно влетели в оборотня, рассекая того насквозь. Куски несуразного мохнатого тела разнесло по сторонам, орошая землю густой кровью. Изможденная защитой волшебница, почувствовав несколько капель теплой крови на лице, испуганно покосилась в бок и, заелозив в грязи, попыталась просчитать степень очередной угрозы. Но опасность ей больше не угрожала, во всяком случае, не от мертвого оборотня. «Как ты, такая впечатлительная девочка, умудрилась оказаться здесь?» Темный маг продолжал агрессивно атаковать и, разбивая каждый слабый щит, явно получал удовольствие от полной беспомощности своей соперницы. Из последних сил создав действительно мощную защиту, обреченная колдунья вдруг увидела меня. Она пораженно застыла, ее и без того большие глаза широко распахнулись. Кажется, девушка даже перестала реагировать на этого настырного безумного мага, так упорно желавшего ей смерти. В ее уставшем взгляде отражалось так много всего. Слишком много для столь юной волшебницы. Протянув здоровую руку к раненому и находящемуся без сознания телу, она губами прошептала лишь одно слово: «помоги»‎. То отчаяние, с которым несчастная просила о помощи, заставило меня колебаться. Мальчишка, ее ровесник, желал моей смерти, девчонка же просила о помощи. Конечно, у нее нет никаких шансов сбежать, а с таким соперником и шанса выжить не остается. Очередная атака безумного мага прервала мою мысль, не дав той оформиться. На моих глазах щит волшебницы треснул и, раскалываясь, разлетелся вокруг золотистыми мелкими осколками. Я видела, как довольно осклабился темный маг в кровожадном угаре, собираясь наконец добить свою жертву; видела, как побледнела обессилевшая колдунья. Мне не было до этого дела, но почему-то я не уходила. Маг же мерзко и громко хохотал, видимо, совершенно потеряв всякий человеческий облик. Он даже пытался что-то говорить, но его язык заплетался, выдавая лишь нечленораздельные звуки. Девчонка же больше не смотрела на меня, она старалась прикрыть своим телом раненого, по-прежнему защищая того от безумия садиста напротив. Пожалуй, мне был близок ее выбор. Мне бы хотелось, чтобы в те времена кто-то защитил мою обессилившую мать и отца. Маг атаковал уже знакомым мне запрещенным заклятием, видимо, собираясь хорошенько помучить перед смертью. Слишком изощренная пытка для подростка, на мой взгляд. Я вздохнула, уже понимая, что собираюсь нарушить собственные правила. Выставляя руку вперед, я наблюдала, как с моих пальцев сорвалась магия: морские волны сотворились моментально, окружив собой девчонку и ее друга. Словно непроницаемый кокон, водная поверхность поглотила заклятие и, схлопываясь, высвободила подростков в стороне, где я видела больше всего волшебников без черных мантий. Кажется, мне даже послышался звонкий девичий голос, но ее слова затерялись в шуме волн. Маг же ошалело уставился на место несвершившейся казни. Его вид так ярко напомнил мне внешность одного любопытного персонажа из прошлого — чокнутый старик, возомнивший себя вершителем магического мира, имел тот же безумный взгляд, но он хотя бы мог контролировать свое слюноотделение, чего нельзя было сказать о мужчине передо мной. Он был в бешенстве. Его тело колотила мелкая дрожь, глаза неестественно подрагивали, а рот искривился в забавной гримасе. Он успел лишь выставить палочку в мою сторону, но заклинание так и не сорвалось с его губ. — Круцио! — гневный голос, словно гром, прокатился по местности, заставив магическую суть внутри меня заинтересованно поднять голову. Сумасшедший темный маг, так и не сумевший атаковать меня, рухнул на землю, корчась, по-видимому, в совершенно невообразимых муках. Его агония длилась всего несколько секунд, прежде чем он замер в неестественной позе, опустевшими глазницами уставившись в мою сторону. Впечатляет. Я с нескрываемым удивлением рассматривала скрюченный труп: вывернутые суставы, ненормально сломанные кости, запекшаяся кровь. Никогда ранее мне не доводилось видеть это заклятие настолько сильным. Потенциал волшебника, сотворившего подобное, должно быть, крайне велик. Вдохнув воздух полной грудью, я попыталась определить магический резерв своего внезапного «спасителя», но даже не успела осознать собственные ощущения, как почувствовала теплые пальцы на запястье. — Почему ты еще здесь? — его властный шипящий голос вновь вызвал странную реакцию в теле. С интересом переключив внимание на необычного вида мужчину, я буквально потонула в слишком ярких кровавых глазах. Его внешность так сильно отличалась от тех, кого было принято называть людьми. Но самое главное — это был запах его магии. Ничего более желанного я никогда не чувствовала в своей жизни. Закрыв глаза, с удовольствием сделала глубокий вдох, уже понимая, что передо мной стоит моя пара. Все-таки, Мэрлин был прав. — Ты так вкусно пахнешь, — произнесла я раньше, чем осознала сказанное. Мужчина тут же отпустил мою руку, своей поспешностью вызывая внутри тянущее чувство разочарования и заставляя меня вновь открыть глаза. Мой волшебник выглядел чересчур задумчивым, сосредоточенным. Быстро сократив дистанцию между нами, он невесомо коснулся пальцами моего лица, вызывая внутри неподдельный восторг. Длинные ногти приятно оцарапали кожу, активируя тем самым мою естественную регенерацию тканей и рождая в теле непривычную тяжесть. Опустив руку ниже, он грубо сжал ладонь на моей шее, заставляя чуть поднять голову и смотреть прямо в чарующие глаза: налитые кровью, они так сильно отливали багрецом с медленно сужающимся и расширяющимся вертикальным зрачком. Завораживающе красиво. — Илли-иш-шту-у. Ты знаешь мое имя. Мне нравилось, как он тянул буквы моего имени, шипя его прямо в губы и заставляя испытывать непривычный трепет. Я слышала беспокойство его магии, ощущала его дыхание, чувствовала напряжение его рук и тела. — Кто ты? — выдохнула я, видя, как разгорается настоящий пожар в необыкновенных глазах. Мужчина резко отошел от меня, безумным взглядом окидывая пространство вокруг. Словно что-то для себя решив, он с нечеловеческим криком вскинул палочку к небу, выпуская мощный столп черной магии. Небо содрогнулось, рассекаемое каскадом яркого света, а затем раздался оглушительный раскат грома, перекрывший собой любые другие звуки. Земля под ногами задрожала, поднялся сильнейший штормовой ветер. Темная магия моей пары бушевала, окружая нас неким подобием купола. Ветер, не прекращая, завывал, раздирая землю и буравя ее мощными потоками воздуха. Вокруг нас взмыли мертвые тела, закружились массивные стволы тлеющих деревьев. Мои волосы явно не желали иметь ничего общего с подобными играми и, быстро облепив мое тело, наглухо замерли. Происходящее все больше сбивало с толку. Я отчетливо ощущала на этом темном волшебнике свой запах. Мы однозначно были вместе уже довольно длительное время, но я ничего не помнила. Почему? Что случилось с моей памятью? — Что это значит? — прокричала я в попытке привлечь внимание своей пары. — Почему я не помню этого пробуждения? Мой волшебник наконец сосредоточил свой безумный взгляд на мне. Чем ближе он подходил, тем более не по себе мне становилось. Мужчина был весь пропитан мной, и в то же самое время я совершенно его не знала. Его магия была невероятно темной, резерв просто огромным, а магический потенциал потрясал своей чудовищной силой. Встав напротив, он странно замер, одержимо всматриваясь в мои глаза. Магически созданный купол окончательно укрыл нас от всего остального мира, даруя удовольствие вновь находиться в относительной тишине. — Твой храм разрушен, — его голос прозвучал так обманчиво спокойно, словно ничего не случилось. — Разрушен? — я снисходительно улыбнулась, забавляясь абсурдностью подобного заявления. — Если бы его разрушили, я бы здесь не стояла. К тому же Мэрлин его лично прятал, — произнесла я, прослеживая разрастающееся раздражение на лице мужчины, — его невозможно отыскать… Мой волшебник вдруг прервал меня, грубо схватив за подбородок. Слишком темная магия откровенно подавляла мою магическую суть, а горящая внутри нее ярость лишь придавала ему больше сил. — Не сравнивай конец XX века с теми кретинами из своего прошлого, — его раздраженное шипение, на удивление, было гораздо громче окружающего нас хаоса. — Местонахождение твоего храма известно уже лет тридцать, — он угрожающе понизил голос, — и разрушить его вполне по силам нашим врагам. Но интересно другое: почему твой храм отворяет двери лишь для «очень особенных» волшебников? Бред. Отбросив его руку, я отошла в сторону, не теряя зрительного контакта: — Что это значит? Мне уже доводилось просыпаться, — мои слова прозвучали с вызовом, — и видеть того, кто меня разбудил. Хочешь сказать, этому волшебнику просто повезло оказаться «тем самым»? Это противоречит изначальному замыслу. — О, я предлагаю тебе выяснить это самой, — мужчина расплылся в ядовитой улыбке, продолжая сверлить меня сосредоточенным взглядом. — Уверен, ты найдешь ответ. — Самой? — я печально улыбнулась, тихо замечая: — Если твои слова правдивы, то я уже должна быть мертва. Я огляделась: нас окружало плотное облако темной магии, чья тьма разбавлялась частыми яркими вспышками и всполохами, будто нечто пыталось пробиться внутрь. — Что это? — кивнула на место, где вспыхивало чаще всего. — Мракоборцы или кто там еще остался, — мой темный маг брезгливо поморщился, — стоило их лишь любезно пригласить, как беспардонные глупцы пытаются бесцеремонно вломиться внутрь. И что это значит? — А эта бойня — твоих рук дело? Мужчина смерил меня снисходительным взглядом, наклоняя голову: — Иногда, чтобы создать нечто новое, необходимо разрушить старое, — его до неприличия приторная улыбка выглядела слишком наигранной. — Разве великий Мэрлин не учил тебя таким простым вещам? — А ты, разумеется, стремишься это самое новое возглавить, — кивнула я и, подойдя ближе к краю магической завесы, протянула к ней руку. — Мэрлин учил меня быть удобной магическому миру и не высовываться. Я раздраженно мотнула головой, стараясь выкинуть нахлынувшие воспоминания о своем детстве. Клонило в сон. Устало взглянув на плотную темную завесь, я так и не решилась ее коснуться. Медленно повернувшись, вновь сосредоточила свое внимание на необычном волшебнике. Мужчина стоял на том же месте, казалось, не обращая на меня совершенно никакого внимания. Держа в руке необычного вида волшебную палочку, он будто бы бездумно царапал ее кончик, а та, словно противясь столь нахальному поведению, мелко поблескивала. — Почему я все еще жива? Такой странный вопрос. Я никогда не думала о своей смерти, несмотря на очевидную бессмысленность собственной жизни. — Не знаю, — задумчиво произнес мужчина, — но полагаю, времени у нас почти не осталось. Он опустил глаза на свою палочку, мелко искрившуюся от каждого прикосновения к ее поверхности, и раздраженно провел ногтем от основания до кончика, высекая из несчастного древка множество искр. Убрав руки за спину, мужчина повернулся ко мне лицом, бесстрастно смотря в глаза. — Но мы же пара, — непонимающе произнесла я, сделав пару шагов в его сторону. — Даже Мэрлин считал, что связь с храмом может быть разру… — Мы не пара, — всего три слова заставили меня пораженно замолчать и потрясенно уставиться на невозмутимого мага. Почему? — Потому что ты человек? Или я… — Нет, — он изящно взмахнул палочкой, призывая несколько различных вещей, совершенно неуместных в данной ситуации, на мой взгляд. Медленно по краю купола поплыли вычурная диадема, золотая чаша и старинное кольцо. В ногах моей пары материализовалась достаточно крупная и явно агрессивная змея. Обвивая ноги хозяина, она недобро поглядывала в мою сторону, высовывая мясистый язык. Я же непонимающе уставилась на мужчину. — Прикоснись, — любезно предложил он, кивнув на медленно парящие предметы. Не ожидая чего-то необычного, я протянула руку к диадеме. Тело, словно волной, окатило непередаваемым чувством жадности. В тот же миг внутри меня неконтролируемо взвилась и ощетинилась собственная магическая суть, распространяясь вокруг тусклым синим светом. Бледная магия, словно паутина, стремительно расползлась по моему телу, откровенно обвивая и обволакивая собой кожу. Еще мгновение, и магия вдруг устремилась прямо в руку, с яростью набрасываясь на диадему. Моя суть стремилась разрушить, разодрать, достать и поглотить запертый в старинной вещице кусочек такой желанной для меня души. Его души. Никогда ранее мне не доводилось испытывать столь чудовищно сильного чувства. Единственным желанием было отнять, подчинить, растворить в себе и безраздельно обладать. С трудом совладав с собой, я убрала руку от предмета, не без усилий пытаясь сосредоточить рассеянный взгляд на своем волшебнике. Меня мелко трясло. Внутри все гудело, кипело и жаждало всецело обладать душой моей пары. Эти навязчивые чувства казались столь напористыми, тяжелыми и настолько обескуражили, что, кажется, не остались незамеченными. — Вижу, тебе очень понравилось, — он протянул руку, довольно улыбаясь, хотя его улыбка больше напоминала оскал. Пытаясь отдышаться и привести себя в чувства, я проигнорировала его жест и, вскинув резко в стороны ладони, высвободила небольшое количество собственной магии: темно-синяя тягучая волна медленно разошлась по земле, принося хоть какую-то ясность мысли. — В каждом из этих предметов, — я с сомнением посмотрела на змею, — часть твоей души? — Верно, — кивнул он, нетерпеливо указав взглядом на свою раскрытую ладонь. — Подойди. Все еще колеблясь, я вложила руку в его ладонь, позволяя подвести к себе. Змея под ногами мужчины угрожающе зашипела, но, так и не предприняв попытки укусить, лишь отползла чуть дальше, кончиком хвоста продолжая обнимать ботинок хозяина. — Пара должна быть скреплена душой, телом и магией, — я проговорила это скорее для самой себя, стараясь не обращать внимания на змеиные проявления ревности. — Так писалось исследователями, которых отправлял Совет Старейшин для налаживания отношений между народами, — я вдруг замолкла, вглядываясь в лукаво прищуренные глаза напротив. — Поэтому мы не пара? Из-за разорванной на части души? — Такова моя версия, — его длинные пальцы заскользили по моим волосам, вызывая у тех неприкрытый восторг. Белые пряди одна за другой доверчиво расправлялись, пытаясь ластиться к чужой руке. — Удивительное ты создание, Иллишту, — его неторопливая и задумчивая речь резко контрастировала с грубым наматыванием волос на запястье. Несколько прядей боязливо вырвались из жесткой хватки, спрятавшись за мою спину, остальные покорно оставались лежать в его руке, — ты ведь даже этого не осознаешь. Странное предположение, хотя и не сказать, что оно было лишено смысла. Наверное, я действительно была удивительным созданием хотя бы потому, что являлась последней представительницей своего народа. Вот только осознание этого факта не приносило ничего, кроме боли и глухой ярости. Не желая размышлять о подобных вещах, я решительно сконцентрировала все свое внимание на притягательном мужчине напротив. Глаза моей пары лукаво сузились, замечая мой совершенно неприкрытый интерес к себе. Он с нескрываемым азартом и растущим удовольствием следил за моими попытками познакомиться с ним вновь. Пересилив неуместное стеснение, я все же подняла руку, пальцами касаясь необыкновенного лица. Его кожа, хоть и показалась мне теплой, была намного холоднее других людей. Гладкая, на контрасте с моей естественной бледностью, она имела скорее полупрозрачный серый цвет. Мой взгляд то и дело цеплялся за бледно-розовые ниточки под ней, особенно выделяющиеся на висках. Полное отсутствие волос выглядело необычно, но ему будто даже подходило. Я провела ладонью ниже, наслаждаясь возможностью впервые касаться кого-либо так откровенно. На месте носа были лишь щели для дыхания, а бескровные губы подрагивали в легкой усмешке, буквально забавляясь моим исследованием. Проведя пальцем по его верхней губе, я зарделась, осознавая свой вполне себе естественный интерес. — Когда ты возбуждена, — он вдруг наклонился, выдыхая в губы, — цвет твоих глаз из ярко-синего становится почти черным. От столь недвусмысленного замечания я порывисто убрала руку, спрятав ту за спину. Меня до безумия влекло к этому волшебнику и, одновременно с тем, было жутко сделать что-то не так. — Я бы хотела узнать твое имя, — звук собственного хриплого голоса смутил меня саму. Мужчина вдруг ухмыльнулся, обманчиво нежно проводя подушечкой пальца по моей щеке. Это движение совершенно не вязалось с его отнюдь не добрым выражением лица. Еще мгновение, и его рука взметнулась вверх, хватая и сильно оттягивая волосы на затылке, заставляя меня откинуть голову. — Ты-ы, — угрожающе протянул он, склоняясь надо мной, — всегда звала меня Том, — его дыхание опалило губы, — хотя прекрасно знала, как сильно я ненавижу это магловское имя! Кажется, его настроение менялось каждую секунду. Я будто балансировала на грани: между его ненавистью и одобрением. — Ты мог бы назвать себя иначе сейчас, — прошептала я в ответ, невесомо касаясь его груди. Приятная ткань мантии, мощное биение его сердца и даже сквозь одежду чувствуемое тепло его тела. — Мог бы, — согласился он. Хватка на волосах резко ослабла. — Но у нас не осталось времени. Его голодный взгляд так откровенно блуждал по моему лицу, заставляя смущаться и изнывать от непривычного желания. Тонкие пальцы вновь заскользили по моей щеке и, опускаясь ниже, обрисовали линию подбородка, как вдруг застыли на нижней губе. — Прежде, чем я отпущу тебя, — его хриплый голос вызвал непроизвольную дрожь в теле. Он невольно сглотнул, словно подобные слова давались ему с большим усилием, — я хочу, чтобы ты помнила. — Помнила что? — прошептала я, прикрывая глаза и ловя губами его теплое дыхание. Но Том не ответил, накрывая мои губы поцелуем. Это было совсем не так, как я представляла себе раньше. Я видела поцелуи среди маглов и волшебников, иногда следила за парочками из любопытства. Они целовались совсем иначе, будто старались насладиться друг другом, уберечь этим прикосновением. Том был другим. Длинные пальцы несдержанно зарылись в мои волосы, притягивая лицо ближе. Со стоном впиваясь в мои губы, он буквально сводил меня с ума своим желанием. Холодные губы на контрасте с моей практически ледяной кожей ощущались слишком горячими, обжигающими. Я почувствовала, как в рот проник его язык, как жадно обхватил мой и, посасывая, заставлял натурально задрожать от незнакомого ранее удовольствия. От столь дикого напора, от жадности и одержимого желания я совершенно терялась, цепляясь подрагивающими пальцами за мягкую ткань черной мантии. Его руки жадно заскользили вдоль талии, грубо сжимая кожу, глубоко царапая и раздирая тонкую ткань шелкового платья. Просящий, жалобный стон, так неожиданно для меня самой, вырвался из горла. Я даже не заметила, как стала сама прижиматься к желанному телу моего волшебника, прекрасно чувствуя, как остро он реагировал на каждое мое прикосновение. Не сдерживая себя, я, словно одержимая, оглаживала его лицо, шею, голову, пила его дыхание, откровенно наслаждаясь неприкрытым и чистым обожанием. Мне до безумия хотелось почувствовать кожей его обнаженное тело, ощутить внутри себя его магию, раствориться в ней. Ближе, сильнее. Еще. Том резко прервал поцелуй, тяжело дыша и завороженно всматриваясь в мое лицо. Я же прикрыла глаза от удовольствия, чувствуя влажное скольжение его губ по щеке и шее. — Ты только моя! — прошипел он на ухо, вызывая дрожь по всему телу. — Ты принадлежишь лишь мне! Никогда не смей об этом забывать. Он навис над моим лицом, пальцами медленно растирая слюну на моих губах: — Ты должна соединить наши души до Рождества, — на мой непонимающий взгляд он лишь покачал головой, продолжая: — и будет еще кое-что. Темный волшебник по имени Геллерт Гриндевальд. Ты должна сделать так, чтобы он пал от моей руки. — Я не понимаю… Но Том не дал мне договорить, зажимая ладонью рот и призывая молчать. — Когда придет время, ты должна будешь уснуть, — его пальцы скользнули по моим губам. — Ты поняла меня? Как бы тебе ни хотелось, ты должна уснуть и позволить щенку Гарри Поттеру разбудить себя. Но я не понимала. Из-за чудовищной слабости в теле мне уже с трудом удавалось удерживать равновесие, чтобы не рухнуть на землю от навалившейся усталости. — И последнее, — Том провел рукой по моим волосам, — не меняй историю сильнее, чем то, о чем сказал тебе я. С этими словами он достал из внутреннего кармана мантии странного вида подвеску на тонкой цепочке. От нее исходил необычный магический запах, подобного которому мне раньше чувствовать не доводилось. — Что это? — я смотрела на удивительное устройство и не чувствовала в нем чего-то чересчур великого, способного повлиять на действительный ход истории. Накинув цепочку на мою шею, Том заставил взять подвеску в руки. — Маховик времени, который перенесет твое сознание из сегодняшнего 1998 в 1944 год — год, когда ты не должна была проснуться. Только так мы сможем изменить наше будущее. Пораженно взглянув на него, я не смела сомневаться в сказанном. — Но откуда взять столько энергии для перемещения? Это же чудовищная сила… Я вдруг замолчала, понимая, оглядываясь вокруг. Так заботливо окружавший нас купол буквально разрывался от многочисленных атак большого числа волшебников. С недоверием и любопытством я вновь взглянула на Тома, озвучивая догадку: — Ты возьмешь их силу? Хочешь иссушить их души? Он одобрительно кивнул, как вдруг резко изменился. Обхватив мое лицо двумя руками, он наклонился так близко, что я буквально могла видеть циркуляцию крови в его глазах. — Я буду ждать тебя в Хогвартсе, моя маленькая рыбка. Не задерживайся! — сказав это, он в последний раз провел пальцем по моей щеке и, быстро отходя в сторону, легким движением палочки в воздухе уничтожил собственный купол. Я в ужасе смотрела, как на землю мелкой пылью опускались остатки темной магии, как в нашу сторону направились множество опасных лучей. Еще один взмах палочкой, и все лучи, как по команде, устремились прямо в маховик, заставляя обреченных волшебников буквально напитывать его силой. От неизбежности происходящего и понимания, что я вновь теряю мою пару, даже не успев ее обрести, мне хотелось кричать, но разрушенный храм уже брал свое, и мои силы стремительно убывали. Я скорее почувствовала, чем поняла, как упала на колени. Мне так сильно хотелось спать и так много хотелось сделать. Я смотрела на моего темного волшебника, уверенно стоявшего и наполнявшего необычное устройство чужой магией. Он не сомневался, лишь легкое подрагивание уголка губ выдавало в нем беспокойство за мое состояние. В последний момент Том направил свою палочку в маховик, выпуская свое самое сильное заклятие.