Alice in Borderland "Chishiya"

Частью нашего молчаливого союза является совместное участие в следующей игре, хотя у меня еще остался один день визы, прежде чем мне снова придется участвовать. Я ему не сказала, но он, вероятно, скоро узнает, как только наша заявка будет зарегистрирована. Я не в восторге от этого момента. Проведя полтора дня без особых разговоров, мы по- прежнему ничего не знаем друг о друге. Мне все равно, узнает ли он мое имя, но он меня не интересует. Мне не нужно знать имя мальчика, которого мне, возможно, придется убить. Джон Доу с сомнением смотрит на здание. Мы уже почти стоим перед ним, и я вижу шесть телефонов, лежащих на столе, ожидающих, когда их заберут. Поскольку за столом пока никого нет, это означает, что участвовать могут максимум шесть игроков. Кроме высокого здания, стола с этими телефонами и светящегося знака, который сообщает, что здесь будет игра, я не могу найти никакой связи с тем, что нам придется делать, если мы выйдем на арену. Мой спутник явно чувствует себя неуютно. «Я не знаю...»—бормочет он. Я вопросительно смотрю на него. Это трюк, который он пытается провернуть со мной, или он действительно не уверен в себе? «Может, нам все-таки стоит найти другую игру?» Я прищуриваю глаза и позволяю им скользить по нему, но он все еще смотрит прямо на стол. Я вижу это по его глазам: он действительно не уверен в себе. Может быть, он хочет сыграть в игру с большим количеством участников, но я усвоила, что размер группы не всегда имеет значение. Ваши собственные способности и способности ваших товарищей по игре это имеет значение. «Хочешь найти еще одну игру?» — спрашиваю я его. «Это наш последний день. Мы сейчас перед ареной. Кто сказал, что ты успеешь на другую игру вовремя?» Он понимает, что я права. Это верный шанс поучаствовать в игре. Кто сказал, что у него будет еще один? «Что ты имеешь в виду, когда говоришь это твой последний день»?» — резко спрашивает он. Я оценила его ниже, чем он, по-видимому, заслуживает. Он умудрился извлечь из моих слов мысль, что ко мне это не относится. Или я был слишком очевидна? Я игнорирую его и пожимаю плечами. «Н», — говорю я «ты решай, что будешь делать. Я посмотрю, будешь ли ты там позже». Наш союз не основан ни на чем. Он просто не дает нам физически казаться одинокими. Он переместился, чтобы встать рядом со мной после завершения его собственной регистрации, потому что прибудут еще два участника. Именно поэтому Юри и говорил со мной перед началом моей третьей игры. Моя жизнь его вообще не интересует, но наш союз пугает других людей. Я вижу это по глазам мальчика и девочки, которые пришли сюда по отдельности. Они берут каждый свой телефон, после чего смотрят на Джона Доу и меня с опаской. Моего спутника представляют как Леона, но я решаю мысленно продолжать называть его Джоном. Я тщательно скрываю, какие карты я уже получила. Я ничего не получаю от его присутствия. Я чувствую, что союз с ним не сработает. Он мне не подходит, и этого просто не будет. Если мы оба переживем это, нам стоит разорвать союз. Хотя я и решаю это для себя, я все равно позволяю ему стоять рядом со мной, чтобы казалось, что мы играем как одна команда. «Почему такие грустные лица?» — бормочет мальчик, как только он входит и берет телефон. «Мы собираемся поиграть в игру, не так ли?!» Я узнаю, что его зовут Райден. «Дай-ка подумать», — говорит он с удовольствием, бросая взгляд на других игроков. «Напугана»— говорит он девочке. «Слабак», — говорит он мальчику. «Неуверенный в себе», — говорит он Джону. Они тут же отводят от него глаза, но я продолжаю смотреть на него, когда мы встречаемся взглядами. Я вижу, что он пытается проанализировать меня, но я не двигаюсь с места. «Интересная», — говорит он в конце концов. «Регистрация закрыта», — говорит компьютерный голос. «Игра начинается» Я смотрю на экран. «Сложность—семерка пик». Семерка пик. «Игра - человеческий лифт». Человеческий лифт? Это может означать что угодно. Должны ли мы поднимать друг друга? Должны ли мы работать вместе, чтобы куда-то добраться? Мое сердце начинает биться быстрее, но не от паники или страха. Я замечаю, что это из-за вызова, который она обещает. Райден, кажется, чувствует то же самое. «Мне любопытно», — говорит он с энтузиазмом. Я смотрю на него в течение короткого момента и пытаюсь понять, действительно ли он этот человек или притворяется. Кажется, его не волнует, что мы живем в мире, где можно умереть практически в любой момент, или что нам нужно обманывать друг друга, чтобы обеспечить собственное выживание. Может быть, он действительно этот человек. «Правила: держитесь за перекладину и не отпускайте ее, пока не достигнете вершины. Ограничения по времени нет». «Проще простого», — радостно говорит Райден, но остальные игроки смотрят друг на друга с широко раскрытыми от шока глазами. «Не отпускать, пока не доберешься до вершины?!» — повторяет девушка. «Они не могут иметь в виду...» Она не заканчивает фразу и начинает смотреть вверх. Я прослеживаю ее взгляд и прихожу к возвышающемуся зданию, рядом с которым мы стоим. Я даже не могу видеть вершину с такого расстояния. «А что, если ты отпустишь раньше?» — спрашивает мальчик. Надеюсь, он не задал этот вопрос, потому что ждет ответа. Он ведь тоже может подумать о том, что произойдет, верно? Но Райден решил ответить ему. Он встает рядом с ним, обнимает его и говорит: «твое тело рухнет на землю, после чего ты разлетишься по всему месту. Бум». Рядом со мной Джон начинает дрожать. Я больше не обращаю на это внимания и убираю телефон в карман. Затем я начинаю делать то, что делала девушка-альпинистка: разминаю мышцы. «Если бы я был тобой, я бы делал то же, что и она» — смеется он, начиная делать то же самое. «Или тебе стоит не беспокоиться, потому что ты все равно не справишься». Теперь он снова смотрит на меня. «Мне интересно, справишься ли ты». На мгновение мне приходит в голову сказать что-то саркастическое в ответ, но я решаю не обращать на это внимания. В то время как Чишия казался очень уверенным, этот парень просто откровенно высокомерен. Я решаю не давать ему удовольствия показать, что его слова занимают мои мысли. Смогу ли я это сделать? Хватит ли у меня сил не отпустить? Я смотрю, как вижу свет прожектора на стене здания, где несколько прутьев висят на конструкции. Это похоже на какой-то лифт для мытья окон. «Игра начинается» — говорит голос. Я больше не жду и начинаю идти к конструкции. На этот раз найти решение для прохождения этой игры не так уж и сложно. Мне не нужно думать о том, что делать или как лучше всего предать других участников. Задание простое: держаться за прут и не отпускать. Я рада, что могу выполнить это испытание самостоятельно, без остальных. Если только... А что, если есть скрытое правило, которое не объяснено? Например, было два таггера вместо одного? Мне нужно это учесть, но теперь пора сосредоточиться на задаче, которая предстоит. Остальные присоединяются ко мне. Девушка и парень встают рядом друг с другом. Слева от меня Райден, справа — Джон. Я пытаюсь оценить мальчиков. В правилах не говорилось, что нельзя заставить другого игрока упасть. Могут ли они выкинуть меня? Могу ли я? Я энергично обхватываю руками перекладину и жду, что произойдет. Парни рядом со мной делают то же самое, но девушка некоторое время продолжает оглядываться. Я слышу какой-то звон и вижу, как по бокам конструкции загораются лампы. Я чувствую, как мои руки поднимаются в воздух, и я напрягаюсь. Девушка кричит, быстро схватывая перекладину, прежде чем конструкция начинает двигаться вверх, и я больше не чувствую земли. Пока задача действительно проста: держаться крепко и не отпускать. Но рядом со мной мальчик не может продержаться дольше минуты и он отпускает перекладину, и я слышу звук его ног, ударяющихся о землю. Поскольку мы уже на высоте нескольких метров, он, вероятно, сломал ноги при падении. Я изо всех сил стараюсь не смотреть вниз. Мне приходится продолжать концентрироваться и не обращать внимания на то, что там происходит. Краем глаза я вижу, как Джон смотрит вниз. Где-то смутно я вижу красный лазер в небе. Джон снова смотрит перед собой, но его руки начинают дрожать. Я могу догадаться, что произошло: парень был убит. Девочка снова кричит и начинает плакать, но все еще держится. «Этого следовало ожидать» — вздыхает Райден со скукой. Поскольку я не хочу думать о своих руках, которые начинают ныть, я думаю о нем. Ему действительно скучно? Ему действительно все равно? Но разве это не относится и ко мне? Я думаю об участниках, которых расстрелял таггер, и о человеке, который рано покинул арену, после чего получил лазерный удар в голову. Мальчик с серебристо-светлыми волосами сказал, что я выгляжу спокойно, и, как ни странно, так оно и было. Может быть, меня это не интересовало, как и то, что девушка тоже отпустила хватку и с криком упала. Я не знаю, что стало причиной ее смерти, ее тело упало на землю или лазерный луч, но, честно говоря, мне все равно. Не только руки Джона дрожат как сумасшедшие. Все его тело явно борется. Я пытаюсь смотреть вперед и не обращать на него внимания, но это раздражает. Холодный порыв ветра заставляет мое тело дрожать на мгновение. К счастью, мои мышцы остаются теплыми из-за усилий, которые они прилагают. Я подтверждаюсь в своих ранних мыслях о нашем союзе, когда чувствую, что мы даже не на полпути, или присутствие Джона внезапно исчезает. Я не знала его и не хотела знать, но я немного разочарована тем, что думала, что могу извлечь пользу из него. «Ой», — бормочет Райден с коротким смешком. «вот и твой парень». «Он не мой парень», — раздраженно отвечаю я. Мне совсем не нравится это высокомерное отношение. На мгновение я задумываюсь , смогу ли я от него избавиться, но это отнимет у меня слишком много физических сил. Силы, которые мне лучше приберечь, чтобы обеспечить собственное выживание. Кажется, он это чувствует. «Ты думаешь, избавиться от меня?» — спрашивает он, явно забавляясь. «Нет», — отвечаю я, но мы знаем, что я лгу. «Почему бы тебе тогда не попробовать?» — продолжает он тем же тоном. Он снова начинает смеяться. «Ты мне нравишься», — говорит он. «Ты не такая чопорная, как другие. По крайней мере, ты не делаешь вид, что чувствуешь себя ужасно или виновато, когда кто-то умирает». Интересно, раздобыл ли он еще и карту червей. Поскольку делать больше нечего, а я не хочу беспокоиться о своих все более дергающихся мышцах, я думаю о его словах. В первый раз, когда люди умирали, я чувствовала себя очень виноватой. Я плакала, кричала, чувствовала отвращение и никчемность. Но я избавилась от всего этого. Я обнаружила, что это единственный способ продолжать жить. Чтобы остаться в живых, я должна добиться успеха за счет других. Таков мир, в котором мы сейчас живем. «Что ты сделаешь в первую очередь, когда вернешься?» — спрашивает Райден. Я мельком смотрю на него, прежде чем снова смотрю перед собой. Он изо всех сил старается сохранять это высокомерное отношение, но я видела, что ему это дается с трудом. У него также начинаются проблемы с мышцами, и он тоже старается не думать об этом. Хотя я все еще хотела бы выгнать его, в этот момент мне, возможно, лучше поработать вместе. «Когда я вернусь, куда?» — спрашиваю я. « Домой в реальном мире» — ответил он. Если бы я была уверена, что он не выживет в этой игре, я бы поведала ему правду: у меня на самом деле нигде нет дома. Но есть еще шанс, что мы выживем, так что я не собираюсь ему говорить. Это дало бы ему некоторую власть надо мной. «Думаю, я пойду в ближайшее кафе и закажу ванильный латте» — отвечаю я на его вопрос. Он начинает смеяться. Я могу сказать, что это не злой смех, чтобы поиздеваться надо мной. Этот мальчик смеется не надо мной, он смеется из -за меня, потому что я сказала что-то, что он находит смешным. «А когда тебя спрашивают твое имя, что ты говоришь?» — спрашивает он. «Ты что, пристаешь ко мне прямо сейчас?» — восклицаю я. Он снова смеется, прежде чем ответить. «Ты слышала мое имя, но я не слышал твоего». Теперь я чувствую себя высокомерной, потому что мысль о том, что он просто стоит того, чтобы знать мое имя, немного пугает меня, как будто я такая большая шишка. «Мия» — говорю я ему. «Мия..», — повторяет он, кивая. Наступает короткая тишина, которую он снова заполняет. «Я бы хотел пожать тебе руку, чтобы познакомиться, но, к сожалению, сейчас я занят другим». Теперь я та, кто смеется в этот момент. Теперь, когда мы очень высоко, я могу видеть все больше и больше часть города. Мы даже выше, чем большое колесо обозрения, которое я вижу вдалеке. Я хочу знать, сколько еще это займет, потому что мне здесь действительно трудно, но я не решаюсь посмотреть вверх или вниз. «А ты?» — спрашиваю я. «Что ты сделаешь в первую очередь?» Я начинаю чувствовать боль в своих руках. «Терпение» — отвечает он, «со всеми картами, которые я здесь собрал». Я думаю о его словах. «Ты думаешь, это так работает?» — спрашиваю я вслух «Когда ты соберешь все карты, ты достоин вернуться?» «А зачем еще они позволяют нам играть в эти ужасные игры?» Мне приходит в голову саркастический комментарий, но я решила промолчать. Раньше он делал вид, что ему это нравится, но теперь я вижу, что это просто фасад, чтобы облегчить себе задачу. Он даже называет игры ужасными. Я не буду комментировать, потому что чувствую, что сейчас не время. «Но если ты собираешься пройти все игры, тебе придется собрать пятьдесят две карты» — бормочу я. «Пятьдесят две игры...» Райден вздыхает. «Если тебе повезет собрать каждый раз уникальную карту, то да». «Возможно ли, что это не так?» Несмотря на сложность, я смотрю на него с любопытством. Этот парень говорит серьезно? Он говорит правду или играет со мной в какую-то игру разума? «Я не знаю» — отвечает он. «Я просто знаю, что, похоже, совершенно случайно, какой уровень сложности ты получаешь за игру». Он поворачивается ко мне лицом. «Сколько карт ты уже собрала?» Вопрос, стоящий за этим вопросом, в том, сколько игр я уже прошла, так же спросил меня Юрий. Я не собираюсь совершать ту же ошибку, говоря это снова. Рэйден, похоже, тоже не хочет делиться этим со своей стороны, так что снова тишина. Моё тело уже дрожит, как и у моего бывшего союзника. Сколько времени это займет? Эту игру вообще можно пройти? За все дни, что я здесь, я никогда не видела эту конструкцию. Но свет очень ярко светит мне в лицо, а движущийся лифт издает небольшой шум. Игры всегда разные или некоторые карты можно получить дважды, сыграв в другую игру? Холодный порыв ветра снова заставляет меня дрожать. Мои мышцы начинают кричать, что с них хватит, но я не могу отпустить. Я ни при каких обстоятельствах не допущу этого. Если я упаду, я умру, а я не хочу умирать. Я вспоминаю момент, когда я стояла на скале, и фейерверк ударил рядом со мной. Мои руки и ноги начали скользить, но я все еще могла держаться. Я смогла подтянуться на руках, чтобы убедиться, что я не упаду сразу. Я чувствую то же самое снова. Ты не можешь отпустить, Мия, просто нет другого выбора, кроме как продолжать держаться. Я должна... Я вздрагиваю от громкого взрыва, который можно увидеть и услышать издалека. Райден вздрагивает так же, как и я. Я не вижу, что это было за место, но я вижу, что оно взорвалось и сейчас горит. Затем огонь начинает гаснуть, как это было после моей первой игры. Нет никаких шансов, что кто-то мог бы выжить после такого взрыва. Но это значит... «Не каждую игру можно будет пройти» — бормочу я. «Некоторые игры вообще никто не пройдет». Райден кивает. «Да» — отвечает он, «и никто не узнает, какова была сложность». Я думаю об игре, в которую мы сейчас играем. Если мы упадем, никто не узнает, какую карту мы могли бы здесь заработать. «Будет ли смысл это продолжать, ты так не думаешь?» — голос Райдена снова звучит весело, как и тогда, когда мы собрались за столом. «Все будут говорить о том взрыве несколько дней и гадать, что там произошло. Так же, как они, вероятно, посмотрят сюда и подумают: черт, эти двое все еще держатся. Когда они упадут? До какого этажа они доберутся?» «Это важно для тебя?» — спрашиваю я его без осуждения. «Что люди видят твой успех и говорят о тебе?» Он выглядит равнодушным, как будто пожал бы плечами, если бы мог. «Вот и все, не так ли? Сенсация?» Я думаю о человеке в шляпе, который назвал меня любительницей острых ощущений еще до начала игры в пятнашки. Возможно, в его словах больше правды, чем я могла себе представить раньше. Что мы на самом деле здесь делаем? Нас заставляют участвовать в играх, иначе мы умрем, а ведь мы можем умереть и во время игры. А что, если все дело в этом? А что, если люди, которые устраивают эти игры, просто смотрят на нас, чтобы посмотреть, как мы справляемся? Сделают ли они на нас ставку? Кто продержится дольше? Смогут ли они вообще? «Что ты скажешь людям, которые об этом спросят?» — спрашиваю я. «Когда они будут говорить об этой игре, которую они не могли не увидеть, и вслух задаваться вопросом, какую карту можно здесь заработать?» Райден начал ухмыляться. «Так ты считаешь, что я прохожу эту игру, да?» — Он подмигивает мне. «Кто теперь пытается кого-то подцепить?» Я подавляю раздраженный вздох и ничего не говорю. Возникает пауза, после которой он спрашивает: «Что ты им скажешь?» Он звучал серьезно. Он действительно утверждает, что я тоже справлюсь. Он не играет со мной в игру прямо сейчас. «Не знаю» — отвечаю я. Надеюсь, узнаю. Я наконец совершаю ошибку, подняв глаза, но не жалею об этом. «Мы почти на месте» — говорю я. Я вижу, что он не знает, верить мне или нет. А что, если я играю с ним в игру? Но он набирается смелости поднять глаза, чтобы проверить, правда ли это. Теперь начинается самое сложное. Конструкция останавливается, потому что мы достигли максимально возможной высоты. Мы все еще висим, болтая ногами. Я смотрю в сторону и вижу крышу, которая начинается примерно в метре от меня. «Нам нужно подняться на крышу?» — бормочет Райден в недоумении. Я знаю, о чем он думает. Несмотря на свое высокомерное и жесткое отношение, он также понимает, что не сможет этого сделать. Наши мышцы уже настолько изношены, что мы обязательно упадем, как только попытаемся пошевелить ими, чтобы добраться до крыши. «Подожди», — говорю я, пытаясь сообразить, «правила». Я смотрю на него. «Держись за перекладину и не отпускай, пока не достигнешь вершины», — говорю я. «Ограничения по времени нет». А что, если мы в ловушке? Если ограничения по времени нет, значит, эта игра никогда не закончится. Мы можем торчать здесь вечно, пока наши руки не подведут, и мы не рухнем на землю. «А что, если мы отпустим сейчас?» — спрашивает Райден. «Если мы не можем отпустить, пока не достигнем вершины...» Я качаю головой. «Хочешь попробовать? Я знаю, что нет». Мы продолжаем держаться, глядя друг на друга. «Не отпускай, пока не достигнешь вершины, это не значит, что нужно бросаться на крышу». Теперь наступает время, когда я не знаю, что означают правила. Это была не один таггер, их было двое. Не отпускай, пока не достигнешь вершины. Что, если я прав, и нам не следует бросаться на крышу? Что, если я неправильно все это понимаю, и нам придется? Райден не может сбросить меня с этой конструкции, не упав сам, но он также не может обойти меня, чтобы подняться на крышу. Я преграждаю ему путь. Он это тоже понимает, но не настаивает, чтобы я убрался с дороги или сам забрался на крышу. Мы вздрагиваем от жужжащего звука. Я издаю короткий крик, когда замечаю, что мы снова поднимаемся. На этот раз конструкция не движется горизонтально вверх, потому что она не может подняться выше. Она переходит в вертикальное положение, после чего мы разворачиваемся и снова зависаем горизонтально. На этот раз мы выходим на поверхность крыши. Я крепко держу руки на перекладине и не смею отпускать, даже когда мы всего в полуметре над крышей. Затем мы медленно спускаемся еще ниже, пока мои ноги не отрываются и не оказываются на земле. Мы с Райденом вопросительно переглядываемся. Мы все еще не решаемся отпустить, и, возможно, даже не сможем. Такое ощущение, что мои руки заржавели до стали. Прожекторы, прикрепленные к углам крыши, начинают светить сквозь небо, как будто поздравляя нас. Я слышу звон. «Игра пройдена», — говорит нам голос. «Поздравляем. Выжившим в этой игре теперь будет предоставлена семидневная виза». Я все еще не могу в это поверить, но Райден медленно опускает руки по бокам. Когда ничего не происходит, я следую его примеру. С дрожащими руками я достаю телефон из кармана. На нем написано то же самое сообщение. Сначала я, кажется, не могу пошевелиться, но ветер снова меня трясет. Только сейчас я осознаю, насколько здесь невероятно холодно. Я удивлена звуком, который слышу. Казалось, он исходит из ящика на крыше. Мы с Райденом медленно движемся к нему и открываем его. Нас ждут две блестящие карты с семеркой пик. Я быстро кладу свою в карман, не показывая ему, сколько я уже получила. «Спасибо» — говорю я ему, прежде чем хочу пойти к открытой двери, ведущей на лестницу. «За что?» - бормочет Райден. «Ты держишься сама, не так ли?» Да, это правда, но я не знаю, держалась бы я дальше, если бы не он, если бы я висела там совсем одна. Мы вопросительно смотрим друг на друга. Может быть, он приближается к союзнику, которого я бы хотела иметь. Сильному, как физически, так и морально. Опасному. По его глазам я вижу, что он думает обо мне то же самое. «И?» — спрашиваю я его. «Ты уже знаешь, что скажешь?» Он понимает, что я говорю о том, что он скажет, когда услышит, как люди говорят об этой игре. «Нет», — нейтрально отвечает он, «а ты?» Я качаю головой. Я тоже пока не знаю. Затем он говорит вслух то, о чем мы оба думали молча: о существовании альянса. «Может быть, мы что-нибудь придумаем».